— Кажется, добрались… — дрогнувшим голосом произнёс Джантар.

— Это уже Kepaф? — удивился Донот. — И куда теперь дальше?

— Пока прямо… — ответил Джантар, вглядываясь в приближающиеся (но ещё такие далёкие) ночные огни родного города, и тоже боясь поверить, что они почти у цели. — Пригород уже позади, дальше будет промышленная зона. Мне так кажется… Я сам редко бывал в этой части города. И это даже не главный въезд в Кераф — старая дорога через пригородные сёла, которой редко пользуются. Но так мы меньше привлекаем внимание, вот я и решил свернуть сюда…

"А не ошибся ли я? — почему-то подумал он вдруг. — Что, если свернули не туда? Я так редко бывал здесь…"

И правда: ему казалось, что при свете дня отсюда уже должна открываться панорама окраин, взбегающих по склону холма — а тут лишь где-то далеко впереди поднимались редкие неяркие цепочки огней. Странно… И затем вскоре — дорога должна была пройти мимо одного из заводских корпусов, совсем близко подступающего к ней, и его тускло освещённые фонарями огромные мрачные полукружия (так вспоминалось Джантару) — скрыть и окраины, и даже часть небосвода над ними… Но пока заводские корпуса тянулись лишь слева, а далёкие огни впереди приближались медленно, будто были намного дальше, чем ожидал Джантар… Неужели они могли ошибиться дорогой — и ехали не к нужной им окраине Керафа? Хотя и никакой другой похожей дороги здесь, кажется, не было…

— А здесь не попробуешь сам? — предложил Донот, имея в виду управление автобусом. — Это твой город, я его не знаю. И Итагаро, и Фиар — уже не всё помнят. А ты тут постоянный житель…

— Стоит ли? — усомнился Джантар, хотя мгновение назад готов был согласиться. — Опять надевать чью-то рубашку на случай чего? И осталось совсем немного… ("Если правильно едем", — не решился добавить вслух Джантар.)

— И как люди это носят… Меня такая одежда просто душит, — признался Донот. — Не знаю, как бы я себя чувствовал в ней весь день… А так — "за взрослого" у нас побывали Герм, Итагаро, Фиар… Потом, когда ты спал, — объяснил Донот. — Да я и той ночью снимал на время — а то был момент, ещё прожёг бы ненароком. Сам понимаешь: такая аура — и такая одежда. Будто не даёт выхода какой-то энергии, держит вокруг тела заряд и не пускает. Не знаю, может ли на самом деле плотная материя сдерживать ауру — но ощущение такое…

— Понимаю, — ответил Джантар, — но если бы в этот момент опять остановили?

— Пришлось бы срочно натягивать на себя. Хотя в ней и автобус вести трудно: сковывает движения. А водителю достаточно рубашки — его ниже пояса не видно. До сих пор так и ехали…

— И я надевал чью-то, когда пробовал себя в качестве водителя, — вспомнил Джантар. — У меня тут своей нет. Осталась в Тисаюме…

— И оказывается, как легко научиться… — сказал Донот. — Сколько всего дети могли бы знать и уметь, если бы взрослые не запрещали… Долго ещё ехать?

— Уже недолго, — с облегчением вздохнул Джантар, наконец увидев высокую стену с полукружными арками перекрытий, будто выплывшую в слабой свете фонарей из ночного мрака. — Видишь, уже и завод по правой стороне… Но где лучше свернуть: сразу, или на втором повороте… — задумался он. — На втором. А то сразу — новостройки, и дорога не очень ровная….

— Как там, где ты как раз сел за управление? — напомнил Донот.

— Что-то похожее, — признался Джантар (вспомнив момент, когда автобус под его управлением оказался на временном объезде мимо закрытого на ремонт участка дороги, и с трудом удалось вывести его оттуда без серьёзных последствий… Правильно ли они тогда, на пустынной предвечерней дороге, решили — что навыки водителя в случае чего понадобятся всем? Хотя и кто мог знать, что попадётся такой участок… И что думать об этом: они уже добрались до Керафа, ехали окраинной улицей, что так и называлась — Заводская… Добрались, ни разу больше никем не остановленные, не встретившие ни одной конвоируемой колонны, и даже — молитвенной процессии или сборища. Во всяком случае — настолько помнил Джантар за время, когда не спал)…

Промышленная зона кончилась, первый поворот направо остался позади — и по левую сторону потянулись старые двухэтажные дома с местами облетевшей отделкой, а по правую — вслед за большим сквером открылось четырёхэтажное здание (где, как вспомнил Джантар, и располагалась организация, ведающая тренировочными лагерями. И он даже вздрогнул, увидев: там, несмотря на позднее время, в некоторые окнах горел свет, и по матовому фону стёкол двигались чьи-то тени. И подумал, правильно ли сделали, не свернув на том повороте… Хотя двор за высоким забором из вертикальных прутьев, со смутно черневшими тренировочными сооружениями — был тёмен и как будто пуст. И всё же эти яркие окна среди ночи — теперь, после всего случившегося, не могли не встревожить, не напомнить: пусть они и добрались, но как и в каком качестве)…

— Мальчики, это уже Кераф? — отвлёк его полусонный голос Фиар. — И вы меня не разбудили? Я хотела увидеть, как будем въезжать в город…

— Въехали с окраинной, пригородной дороги, — объяснил Джантар. — Через промзону…

— И будить тебя не хотели… после той истории, — добавил Донот. — Ах да, Джантар, не знаешь… Ты опять заснул после своего первого водительского опыта, а тут — авария на дороге. Два смятых автомобиля, трое убитых, один раненый. А уже совсем темно, и вокруг, кроме нас, никого… Только на горизонте — огни какого-то небольшого города, но разве мы знаем, где там ближайшая больница? И появиться там — сразу объяснять что-то о себе… Но мы остановились, Герм и Фиар сделали, что могли — и всё равно он остался в довольно тяжёлом состоянии: внутренние кровотечения, переломы… И мы быстро поехали вперёд, вызвали с уличного аппарата связи аварийные службы на трассу, — продолжал Донот, уже подводя автобус к перекрёстку, — а сами поехали дальше… Теперь направо или налево?

— Направо, — как-то механически ответил Джантар, ошеломлённый рассказом Донота. — Улица Ветафомисская… И вот, значит, что проспал…

— Такое и проспал, — подтвердил Донот, плавно вводя автобус в поворот вокруг широкой площади с монументом в честь победы войск правительства Фаалокра над уиртэклэдскими националистами и освобождения от них Керафа. ("И казалось, это-то была последняя война, — с горечью подумал Джантар. — Больше не будет ничего такого…") Здесь начинался почти незаметный пологий подъём к вершине холма, где и находился дом Джантара, и та неохраняемая стройка. — И потому мы так задержались. Хотя возможно, и лучше, что въезжаем в город так поздно: мало кто видит…

"Да, и запутываемся всё больше… — с внезапной полуоглушённостью подумал Джантар. — Раненого опять пришлось оставить на дороге, пусть и оказав помощь. А ещё эти тени за окнами…"

— А что делать? — как-то неожиданно будто ответил он себе. — Да, формально неправильно. А правильно — когда человек остаётся на месте, ждёт полицию, и его же хватают как виновника? Или как однажды кто-то повёз раненого в больницу — патрульным автомобилем дорожной полиции, что в темноте сразу не заметил… И хотя раненый сам был полицейским — почти год тянулось следствие, пока удалось как-то обосновать: в данных обстоятельствах — не такой уж грех! И в таких случаях всегда вспомнишь подобное… И страшно сделать доброе дело: вдруг потом отвечать как за преступление? И кому легче от формально установленной справедливости — потом, когда жизнь уже поломана? Вот и выбирай, кто меньше рискует: раненый, на котором точно нет вины — или ты, ведь сразу не скажешь, что на тебе её нет…

— Если мы уже не поломали себе жизнь… — откликнулся Итагаро из дальнего конца автобуса, пронося по проходу мешок с пулемётами. — Толком и не знаем: что происходит, как будет выглядеть с позиций закона? И второй раз не скажешь, что был похищен в полубессознательном состоянии, — добавил он, имея в виду легенду Лартаяу.

— Что сейчас говорить, — с тяжёлой усталостью ответил Лартаяу. — Приедем и узнаем всё на месте… Как, Джантар, далеко ещё?

— Вот только эта улица — и поворот налево, на Алаофскую, — ответил Джантар, глядя в окно, за которым проносились освещённые фонарями лишь внизу (верхние этажи почти терялись во мраке) стены знакомых ему с ранних лет домов, тревожно чернеющие рядами окон. И это не просто казалось после пережитого: по всей улице почему-то нигде не светилось ни одно окно — и это было странно, и заставляло сердце сжиматься в тревоге. А в памяти вдруг стали вспыхивать мгновения прошлого, когда он видел эти кварталы совсем другими… То — залитыми утреннем светом по-осеннему низкого Эяна, создающим особенную резкость теней; то — ещё хранящими дневное тепло, в бронзовом свете летнего заката, с зеленоватой полосой у горизонта — как бы отделявшей перевитые красные нити облаков от уже начавшей темнеть глубокой чистой синевы вечернего неба; то (лишь на миг) — с деревьями в спиралях нежной зелени после первых весенних дождей; то — в снегу, изморози, морозной дымке, в белесоватом сиянии зимнего дня… Мгновения, когда он, не думая ещё ни о какой кровной мести, бредовых видеозаписях и массовых психозах, спокойно ехал здесь на велосипеде сам, или вместе с Кинталом и Тайларом, или шёл куда-то с родителями… Мгновения тогда ещё каких-то надежд, уверенности, мира, покоя — увы, теперь словно оставшиеся за какой-то гранью… И лишь ещё мысль пришла вдруг: а что помнили из своего детства взрослые, устроившие это в Тисаюме? Что — кроме так хорошо знакомых по "детской" прессе надрывно-злобных излияний о собственных лишениях, неустроенности быта, послушании старшим и примитивном времяпрепровождении, где явно не было места высоким стремлениям и поискам? Не столько память о собственном детстве — сколько злоба на чужое, куда более достойное и осмысленное, чем своё, из которого нечего вспомнить… Такие ненавидящие всё непохожее на них — и учинили это в Тисаюме! Пустые души, которые, что им ни дай, полнятся лишь злобой и завистью к тем, кто в чём-то их превосходит… Но что сейчас сорвало в их пустых душах так долго копившуюся лавину зла — и в каких масштабах это произошло?..

— Куда теперь? — снова отвлёк Джантара голос Донота. — Налево — я понял, а дальше как? С какой стороны въехать во двор? Сразу отсюда, или объезжать весь дом?

Джантар, будто очнувшись, поспешно поднял взгляд… Автобус снова входил в широкий поворот, огибая небольшой круглый скверик посреди перекрёстка — и вскоре за окнами слева открыл тот самый дом, соседний с домом Джантара "Да, всё ещё недостроенный…", — Джантар и не очень удивился этой мысли. На миг показалось: со случая на стройке прошло так много времени. Хотя на самом деле — просто немногие дни много вместили в себя…

— Это и есть та стройка? — спросил Талир, незаметно подойдя сзади.

— Она… — подтвердил Джантар. — И сразу за ней мой дом. Но смотри: ни одно окно не светится… — с тревогой добавил он. — И в соседних домах тоже. И уличные фонари… Там хоть они были включены, а тут нет. Что-то мне не нравится…

— Ты говорил, твой дом стоит на холме, — напомнил Талир. — А я не заметил никакого подъёма…

— Здесь он очень плавный, — объяснил Джантар. — Улица, где мы ехали, полого идёт вверх. Это с первого поворота подъём крутой…

— А всё-таки? — повторил Донот, сбавляя скорость (и переходя на ближний свет, отключив главные фары). — Мы у твоего дома, и куда дальше?

— Подожди, тут что-то по-новому, — ответил Джантар, вглядываясь в едва освещённый лишь этими фарами проём между домами. — Да, новое ограждение, там и не пройти. Придётся объезжать с того конца.

— И где оставим автобус? — спросил Талир. — Просто во дворе?

— А где ещё? — ответил Джантар. — Не на виду же у всех. Но что с ним делать потом, пока не знаю…

— А я тогда оставил автомобиль у всех на виду, — вспомнил Лартаяу. — Правда, была самая окраина: второй дом от края города, а у соседей — третий…

— Но что свет отключен… — сказал Талир, оглядываясь по сторонам. — И в Тисаюме, когда выезжали… Уже экономия ресурсов? Или вы провозились с раненым больше, чем думали? У нас и часов с собой нет…

— Не идёт из памяти, — призналась Фиар. — Хоть травма не смертельная, а всё же…

— Сделали, что могли, — спросонья ответил Герм. — А на лишний риск сами не имеем права. Да, кого-то из этих законников так бы оставить. Лежал бы и выл что-то формально правильное — а ему никто не помог… Где мы сейчас?

— Просыпайся, Герм, подъезжаем, — ответил Ратона.

— Добрались? — возбуждённо переспросил Герм. Конечно, ведь только проснулся… — И далеко ещё?

— Какое там далеко, — ответил Талир. — Сворачиваем во двор дома Джантара…

И действительно: Донот успел свернуть в проход между домом Джантара и соседним зданием (административным корпусом небольшого предприятия, пустынный двор которого был обнесён сетчатой оградой) — и, ещё раз свернув, осторожно, на малом ходу, вводил автобус в аллею между стеной дома и живой изгородью, которую автобус перекрывал по ширине почти полностью.

— А дальше? — почему-то шёпотом спросил он. — Так и оставим автобус в проходе?

— Здесь больше и негде оставить, — ответил Джантар. — Разве что ещё немного вперёд. Там дальше проходной подъезд, а мой — следующий, выходит только на ту сторону. Или… — мелькнула неожиданная мысль.

— Или… что? — не понял Донот, продолжая медленно вести автобус по слишком узкой для него аллее.

— Да так, одна странная мысль. В самом деле, что это я… — спохватился Джантар. — Наш балкон на третьем этаже, а той лестницы тут нет, с крыши автобуса никак не влезем. Представляешь, вдруг подумал, будто взяли её с собой… Но всё равно, давай ближе, — продолжал Джантар больше от волнения, говоря что-то не то. — Там будет дверь проходного подъезда, и cpaзу за ней — балкон…

— Я вижу, — ответил Талир. — Вот твой балкон. И дверь открыта! Ещё ближе, чтобы я мог связаться… Да, так, — спустя мгновение остановил он Донота. — Дальше не надо…

Автобус с лёгким толчком остановился. Талир взобрался на одно из сидений — и, не без усилия, но почти бесшумно сумев открыть верхний люк для проветривания салона автобуса, выглянул наружу.

— Если услышишь моих, толком объясни, где мы, — с трудом прошептал Джантар сквозь взволнованное дыхание. — Сразу в такое поверить трудно…

Донот погасил фары и подсветку кабины. Теперь в автобус проникал лишь слабый свет ночного пасмурного неба, и то — больше в верхний люк, приоткрытый Талиром, чем в окна справа, где, почти закрыв собой всё небо, чернели деревья во дворе. Слева же за окнами вовсе была непроглядная чернота близкой стены дома. Все замерли вслушиваясь, но не доносилось никаких звуков — двор был тёмен и пуст.

— Как… нет лестницы? — вдруг шёпотом спросил Герм. — Я же помню: сразу зачем-то схватил её, и взял с собой! Ну, когда шли в подвал к Фиар. И потом, когда выходили, она была у меня в руке. В одной — фонарик, в другой — лестница…

— То есть как? — удивлённо прошептала Фиар. — И ты нёс её один? До самого автобуса? Одной рукой? И мы не заметили? A если бы увидели солдаты?

— Подожди, надо проверить… — Герм прошёл назад, в конец салона. — Правда, как же это… Но вот она, — Герм уже тащил её по полу автобуса. — Лежала под последним сиденьем слева…

— И я не заметила, когда доставала из сумки продукты? — ещё больше удивилась Фиар. — Да, сумку тоже надо не забыть здесь. Вообще, ничего нельзя оставлять.

— А сам автобус? — спросил Донот, перелезая ограждение кабины, чтобы открыть дверь. — Как быть с ним?

— Смотря по обстоятельствам, — ответил Ратона. (Это же хотел сказать Джантар, но не успел.) — Что сейчас узнаем, соответственно и будем решать.

— Подождите… — обернулся внутрь салона Талир. — Кажется, слышу кого-то. Да, это Тайлар. Сейчас выйдет на балкон…

— Но как мы сами выйдем? — спохватился Донот, когда тьма за окном при попытке открыть дверь откликнулась хрустом веток. — И с той стороны стена рядом. Вот так заехали… Кажется, придётся — через верх.

— И как выведем сам автобус? — спохватился и Джантар. — И будто я не видел: из-за новой ограды нет сквозного проезда! Вы не знаете, но я! Это же мой дом…

— Что делать, придётся задним ходом, — невозмутимо ответил Донот.

"И как же я так… — подумал Джантар, ошеломлённый своим промахом. — Если бы Герм не сообразил взять лестницу, что бы мы делали… Или… опять — не случайность? Предчувствие — уже у Герма?"

— Тайлар, это мы, — донёсся шёпот Талира. — Только тише… Ничего не говори. Да, мы все здесь. Прямо оттуда. Со своим транспортом. И видишь, как заехали. Подожди, я сейчас… — Талир открыл люк шире — и прежде, чем Джантар успел что-то понять, перебрался на крышу автобуса.

— Талир, куда ты… — начала Фиар, но, кажется, поняла.

— У нас своя лестница, — продолжал Талир уже наверху. — Но как её укрепить тут, на крыше… Лучше — с твоей стороны. Сможешь быстро найти верёвку? А мы поднимем лестницу…

— А никто не услышит? — прошептала Фиар. — Разве нельзя всё передать мысленно?

— Нас здесь никто не поймёт, — ответил Джантар. — И похоже, все спят. Только он один будто ждал нас…

— Я уже здесь, — донёсся шёпот Герма, успевшего перебраться наверх. — Разворачивайте лестницу и передавайте сюда. Нет, подождите… Джантар не влезет на крышу, как мы… Или как, Джантар? Сможешь?

— Не уверен, — признался Джантар, слыша, как кто-то в темноте автобуса уже начал раскладывать лестницу.

— Значит, пока поставим здесь, — сказала Фиар. — Ратона, поднимай осторожно. Или вдвоём с Итагаро… А вы держите там, наверху, чтобы не ударить о край… Джантар, можешь подниматься, — добавила она, когда едва слышный звук касания металла к металлу дал понять: лестница установлена. — Или сначала все поднимемся так…

— А крыша выдержит? — с сомнением спросил Донот. — Она на это специально не рассчитана…

Но Джантар уже поднимался — удивляясь, что лестница, длины которой едва хватило для спуска в подземелье, здесь, даже установленная с заметным наклоном, выступала над крышей автобуса почти на треть своей длины… Однако, ступив на крышу автобуса, он почувствовал себя неуверенно. Ведь стоял он — на не очень широкой, ничем не ограждённой, к тому же чуть выпуклой и продольно-ребристой поверхности, видя на фоне ночного неба лишь верх лестницы, и слыша дыхание невидимых во тьме Герма и Талира — а ещё надо было подняться на балкон третьего этажа. Для чего и саму лестницу — сперва поднять сюда, и закрепить её верх на балконе…

— Подождите… — прошептал Герм. — Вот как мы сделаем: Тайлар привяжет лестницу сверху — а нижний конец будет выходить в салон автобуса. И длины хватит, чтобы подниматься прямо оттуда. Встать на сиденье, а с него — на лестницу. Только осторожно с краями люка… Тайлар, готов?

— Готов, — донёсся сверху шёпот Тайлара. — Поднимайте.

Джантар нагнулся и, взяв за одну из перекладин, вместе с Гермом и Талиром стал осторожно поднимать лестницу, каждый миг опасаясь удара о край люка. А лестница была тяжёлой — и чем выше поднимали, тем большее усилие требовалось, чтобы удержать в равновесии её верхнюю часть, к тому же возникла опасность удара в темноте о стену или балкон… Но вот Талир встал, чтобы взяв обеими руками за середину лестницы, осторожно подвести её к балкону — а Джантар с Гермом продолжали поднимать, перебирая перекладину за перекладиной (и Джантар то и дело бросал взгляд на полоску неба над головой — в такой момент укачивание было особенно опасно)…

— Достаточно, — сказал Талир. — Вот, я держу. Taйлap, привязывай.

— Готово, — донёсся несколько мгновений спустя шёпот Тайлара. — Можете подниматься.

— Джантар, ты первым, — предложил Герм. — Это всё же твой дом. А я буду держать лестницу…

Не без опасения Джантар выпрямился и, держась обеими руками за лестницу, ступил на одну из перекладин — но лестница как будто не шелохнулась, и он, решившись, перенёс на неё всю тяжесть тела и стал подниматься. Правда, он с тревогой подумал, как сумеет перелезть в темноте ограждение балкона — но Тайлар, протянув руку навстречу, помог ему этом.

— Да, но как вы… — сразу начал он.

— Только не здесь, — шёпотом ответил Джантар, проходя в комнату. — Давай говорить обо всём внутри. Правда, я не знаю, какая тут обстановка, и не очень ли ты удивлён таким нашим появлением…

— Здесь всё спокойно, — ответил Тайлар. — Но я знаю, о чём ты. Слышали в новостях, что там у вас случилось. Я имею в виду — вдвоём с бабушкой. Родители ещё ничего не знают. И их даже нет дома…

— А что такое? — встревожился Джантар.

— Как раз у обоих срочный вызов на работу, — ответил Тайлар. — Нет, с этим никакой связи, просто совпадение. Как-то так сошлось в одну ночь. А Кинтал — в Риэланте, на экзаменах…

— В Риэланте… — повторил Джантар. — А мы же и ехали через Риэлант! Совсем рано, под утро. И даже не вспомнили, что он — там. Хотя разве знали, что делать… Ну, и как сказали: что там происходит?

— Подожди, вспомню, как точно, — стал припоминать Тайлар. — Из-за психического расстройства какого-то крупного чиновника был ошибочно отдан приказ о мобилизации части гражданского населения, как солдат на войну — будто бы для выявления уклоняющихся от тренировочных лагерей после окончания школы. И на этой почве произошли крупные беспорядки… И как я это услышал — не мог заснуть. Знаю, что вы все там… И вообще: такое — в Тисаюме! И вдруг — вы уже здесь…

— По ошибке? Мобилизация части гражданского населения? И всё же только в одном городе? — вырвалось у Джантара (хотя он сам не знал, какого ответа ждёт, и каким — был бы меньше удивлён). — И это всё? Больше ничего не сказали?

— Нет… — растерянно ответил Тайлар. — А… что ещё? Или… как там было?

— Так ты ещё не знаешь… Среди ночи хватали, тащили даже явных инвалидов, собирали где-то не то что как солдат запаса — как пленных, подавляли попытки побега, и даже — каких-то солдат расстреляли "по законам военного времени" за то, что упустили кого-то. И тоже сразу оказалось — по ошибке… А мы, весь день сидя в подвале у Фиар, ждали, сами не зная чего — пока Донот и Ратона не сумели организовать бегство оттуда. Под видом инфекционных больных, между прочим — иначе было не выбраться из больницы, куда привезли на осмотр для выявления "уклоняющихся"… И автобус под таким видом и взяли: Донот — врач, а мы — больные, которых везут в Алаофу… И теперь получается, всё — из-за расстройства психики одного человека?..

— И это объявили по телевидению? — спросил успевший перебраться в комнату Талир. — Виноват во всём один человек, сошедший с ума?

— Я так понял, — ошеломлённо подтвердил Тайлар. — Но то, что услышал от Джантара… Представить не мог…

— Но мы сами слышали из подвала, как происходил расстрел, — подтвердил Герм, проходя вслед за Талиром. — И тут же выяснилось: те не имели такого права. Вскрыли не тот конверт на случай военного времени…

— А это у нас трофейное оружие, — Итагаро поставил мешок у стены рядом с балконной дверью. — Представляешь, солдаты пустили газ в подъезд, но сами надышались, и нам пришлось применить свои средства самозащиты… Ты о них не знаешь: самодельные снотворные пули, которыми заряжается специальный, как бы игрушечный пистолет. И мы забрали их ручные пулемёты… Глупо, наверно — но не знали, что происходит. В состоянии стресса что только не сделаешь…

— Не надо бы при открытом балконе, — предупредил Ратона, поднявшийся следом. — Я оттуда всё слышал… Куда мне тут пройти?

— Вот в это кресло, — ответил Тайлар, беря Ратону за руку. — Пластиковое… Осторожно, тут колонна посреди комнаты. И в ней вся техника: телевизор, видеомагнитофон, терминал, аппарат связи…

— А мне куда бросить это моё облачение? — спросил Донот, стаскивая одежду ещё на балконе.

— Прямо сюда, — Талир взял её и положил рядом с мешком. — Ах, вы ещё не слышали, что сказал Тайлар…

— Тут тоже что-то было? — переспросила Фиар, поднявшаяся следом.

— Как раз тут — ничего, — объяснил Джантар. — Вообще, всё и было только в Тисаюме. Как сказали в новостях, из-за расстройства психики одного крупного чиновника. Всего-навсего… Ошибочная мобилизация части гражданского населения, в которую переросла акция по выявлению "уклоняющихся" — так как кто-то один сошёл с ума! А остальные будто не видели, кого хватают! По возрасту, здоровью — никак не годных в солдаты…

— Но я так понял, — подтвердил Тайлар. — И так передаю вам. Хотя самому трудно поверить. Тем более, услышал только в последнем выпуске новостей. У нас отключалась энергия, весь вечер сидели без света…

"Вот почему темно, — понял Джантар. — Все легли спать, не дождавшись… И опять же — ресурсы. Всё чаще отключают электросеть, газовую, водопровод…"

— А там по городской трансляции крутилась только эта пропаганда, — ответил Итагаро. — Почему кто-то позволяет себе болеть, когда другой должен работать, учиться, как здоровый… И в толпах всякие слухи: куда решат девать больных? В ссылку, в интернаты, вообще ликвидировать — если всего на всех скоро не хватит? Донот слышал в больнице…

— И как раз из больницы мы бежали, — объяснил Донот, не зная, что это уже сказал Джантар. — Под видом зараженных особо опасной инфекцией…

— И не одни, — добавил Ратона. — Были ещё попутчики. Кто изображали конвой — в чужой военной форме, кто — тоже под видом больных. Но они все вышли по дороге, кому где надо — и мы даже не знаем, кто такие. Наверно, беглые из интернатов. А сюда мы доехали уже одни…

— Как на настоящей войне… — голос Тайлара выдавал непрошедшее потрясение. — Трофейное оружие, военная форма, автобус… А автобус откуда?

— Там их было много, — ответил Донот. — Целые толпы "мобилизованных" развозили на обследования, трудовые отработки, в тренировочные лагеря…

— Мы и воспользовались неразберихой, — добавил Ратона. — Мою аллергию приняли за что-то заразное, из чего и возник весь план. Сначала меня втолкнули в фургон, а там все в одежде… Ты помнишь, как это бывает…

— Нас тогда схватить не успели, — уточнил Тайлар. — Мы из-за кустов видели, как хватали других. А потом — столкновение фургонов… Все уже поднялись?

— И уже отвязываем лестницу, — ответил Лартаяу с балкона. — Или… не надо было? Лучше так оставить? Потом же спускаться в автобус, чтобы отогнать отсюда…

— Поздно, я уже отвязал, — ответил Минакри. — Поднимай осторожно. Потом привяжем снова…

— Дайте я помогу, — предложил Герм. — Талир, смотри, чтобы я не задел… В общем, вы уже слышали?

— Слышали. Но как понять, и как поверить… — добавил Минакри с натугой, поднимая лестницу.

"И не заметили, как Герм один нёс её к автобусу? — подумал Джантар, с тревогой ожидая, не раздастся ли звук металлического удара. — И правильно ли, что сейчас отвязали? Хотя, если бы верёвка развязалась под тяжестью лестницы, оставленной висеть без опоры… Или кто-то включил свет, и увидел, что с чем она соединяет? А так — просто автобус. Ничей, случайный, оставленный неизвестно кем…"

— Всё, подняли, и сложили, — Лартаяу поставил лестницу где-то в комнате у стены. — Но что теперь дальше…

— А дальше так: автобус почти без горючего, сюда доехать едва хватило, — стал подводить итоги Донот. — Зато мы перекрыли им весь проход во дворе. И войти, чтобы отогнать куда-то на остатках горючего, можно только так, как вышли — и выводить со двора задним ходом, очень осторожно. Куда отогнать — вопрос особый, я в Керафе впервые… И ещё с собой: три пулемёта, чья-то одежда из больничного морга, чей-то портфель оттуда же, две кредитные карты, подобранные там прямо на полу — с которых уже расплачивались на заправочных станциях по дороге…

"Странно получается, — подумал Джантар, — Не собирались брать лестницу, а случайно взяли. И, как нарочно, так заехали — без лестницы пришлось бы прыгать с крыши автобуса…"

— Но мы не знали, что происходит, и сколь серьёзно, — продолжал Донот. — И что было думать — видя даже не бандитов, как в Моаралане, а именно произвол властей "по законам военного времени", с пропагандой, которая транслировалась по больнице? А теперь получается: сошёл с ума один чиновник, не так понял какой-то приказ, или вскрыл не тот пакет — и только? Да… а что там сейчас, когда это выяснилось — не сказали?

— Незаконные распоряжения местных властей уже отменили… — стал припоминать Тайлар. — Значит, видимо — всех возвращают по домам. Так, что eщё… Да, погибших как будто нет. Не знаю, как совместить с расстрелом, о котором говорите — но так сказали. Пострадавшим оказывается медицинская помощь, виновные будут найдены и наказаны… Формальная справедливость как будто восстанавливается. Но то, что вы рассказали…

— Значит, и тех не насмерть… Но всё равно, не надо о таком при открытой двери, — Фиар подошла к балкону. — Как она закрывается…

— В другую сторону, — Тайлар помог ей закрыть дверь. — И вы проехали целые сутки, не зная, что происходит? Под видом инфекционных больных и сопровождающего их врача? И вас хоть нигде не останавливали?

— Только раз, — ответил Донот. — И то по ошибке. Ещё повезло: один из двоих патрульных был каймирцем. Кажется, всё понял, но сумел скрыть от второго. А то бумаги у нас не очень надёжные…

— Какие бумаги? — не сразу понял Тайлар. — С которыми ехали как больные? Но как вам удалось?

— Там же, в больнице, в неразберихе, по имевшимся готовым образцам… — начал объяснять Донот. — Ты не представляешь, что творилось. Солдаты с пулемётами лезли в кабинеты, требовали удалять у больных хромосомы, ферменты, функциональные расстройства… А в обстановке безумия — сам принимаешь безумные решения. Сейчас и вспомнить страшно…

— Прямо ошалели, как нелюди, которым больше не надо изображать людей, — не смог скрыть своих чувств Итагаро. — Будто были уверены, что им позволено всё, отвечать ни за что не придётся. А сейчас говорят: просто кто-то один сошёл с ума? И все выполняли его распоряжения, не замечая неладного? Даже хватая среди ночи слепых, парализованных — и охраняя как пленных?

— То есть, достаточно одному сойти с ума — и сотни, тысячи без сомнений бросятся исполнять его приказы? — не выдержал и Джантар.

— Пусть даже это крупный руководитель — некому здраво оценить его состояние? — добавила Фиар. — Будто никто не предвидел такие случаи, а сам начальник — сверхчеловек, у которого в принципе невозможны расстройства психики?

— А как ты не могла доказать, что только хотела посмотреть на звёзды! — напомнил Лартаяу. — И в какую "подходящую семью" спровадили меня! Как им что-то объяснять…

— Но и тех — тысячи! — попытался возразить Минакри. — И у всех… по крайней мере, большинства — семьи, родители! А кому под 30 — возможно, и свои дети… И вдруг их хватают, куда-то свозят, обращаются даже не как с пленными — а будто это смертники, рабы, отходы общества, которых не защищают законы! Да и с остальными можно не очень церемониться: пускать газ в жилой дом, стрелять по двери подъезда! А этих вообще заставили раздеться на осмотре — и так, голыми, везли по городу, и за город… И теперь всем просто скажут: извините, ошиблись, не поняли, что один человек сошёл с ума?

— Но и общество подготовлено, — напомнил Итагаро. — Всего на всех не хватит, будьте готовы решать, кто лишний! Но здоровый взрослый нищий — жертва, а больной ребёнок — враг! Вот и срабатывают уже архаичные программы психики! А сумасшествие кого-то одного — лишь как триггер, детонатор, спусковой крючок…

"Точно, — подумал Джантар. — А я сразу не понял. Да, только детонатор…"

— И что ещё сказали, — стал припоминать Тайлар. — Подождите, как звучало… Что "отдельные граждане, не разобравшись в ситуации, сами предприняли неадекватные действия в отношении тех, кто только выполняли приказ"…

— Что я говорил! — гневно воскликнул Итагаро. — Им всё можно, и они всегда вывернутся: выполняли приказ! Неважно, кому и чего это могло стоить! Кто претендует на особенное, всегда неправ: здоровым, "физически развитым" не хватает, а тут ещё он… Так теперь вся Лоруана будет знать эти события! И мы — в числе "неадекватно среагировавших"?

— Вот именно! — спохватилась Фиар. — Кто мы теперь: если бежали оттуда, где ничего серьёзного не произошло?

— Да, небольшая ошибка, — продолжал Итагаро. — В которой, тем более, уже разобрались. Неважно, кто что должен был подумать, чем реально рисковал…

— Но нам надо заново оценить ситуацию, — ответила Фиар. — Что же получается…

— Подождите, а верно ли мы всё поняли? — усомнился Ратона. — Возможно ли: из-за сумасшествия одного человека…

— Так объявили, — ещё раз подтвердил Тайлар. — И мне трудно поверить, но я так слышал…

— И значит, бежать нам было не от чего, — продолжала Фиар. — А мы угнали автобус, заслали в компьютерную сеть ложное извещение об особо опасной инфекции — кстати, с реально не существующим диагнозом, подвезли неизвестно кого в чужой военной форме и с оружием — да ещё часть оружия привезли сюда с собой. Ну, а одежда и портфель из морга, кредитные карты, подобранные в больнице, и авария на дороге, мимо которой фактически проехали — уже так, мелочь… Да, извещение! — спохватилась Фиар. — В нём наши настоящие имена! О чём ты думал, Донот? Нельзя было иначе?

— Чтобы нас же больше нигде не искали! Правда, и с именами — сложнее… Я и себя включил в список зараженных — а как врач, сопровождающий их, указан Гиял Риеф. Мой дальний родственник, ныне покойный, — после короткой паузы объяснил Донот. — Действительно учился в мединституте, но не окончил.… Я и назвался его именем. А моим в случае чего пришлось бы назваться Джантару — его, как жителя Керафа, в списке нет. Хотя чем это меняет общую ситуацию…

— Тем, что всё хоть никак не связано со мной, — ответил Джантар. — И здесь нас искать не должны бы. Но странно, что и слышу об этом только здесь…

— Забыл предупредить, — признался Донот. — Сами понимаете, стресс. Хотя то, от чего зависит наша безопасность, нам нельзя путать. Правда, как же это я… А тех — вовсе не указал, хотя они мне называли себя. И их имён уже не помню… Нет, но что дальше? Если здесь нас как бы нет, мы на пути в Алаофу — а те где-то рассказывают, что кто-то вёз их в автобусе…

Но больше Донот ничего не успел сказать — он умолк и прислушался. А спустя мгновение Джантар и сам услышал щелчок открываемого дверного замка.

— Но… Кто это может быть? — в испуге вырвалось у него (почему-то не сразу вспомнившего, что сказал Тайлар об отсутствии дома родите лей. Прорвался страх ожидания, которым полны были эти дни)…

— Думаю, кто-то из родителей, — тоже, однако, встревожился Тайлар. — Хотя подожди… Я уже не уверен…

— Тайлар, это ты? — услышав голос матери, Джантар вздохнул с облегчением. — Тайлар, ты не спишь? Тогда скажи сразу: ты сейчас смотрел программу новостей?

— Смотрел… — ответил Тайлар. — Только поверить трудно. Кто-то один сошёл с ума, и из-за этого…

— Уже знаешь… Да, так сказали. Мобилизация части гражданского населения, выявление каких-то "уклоняющихся"… А мы оставили там Джантара… И он иногда предвидит события — а тут опасности не почувствовал. Что с ним, как он там? Не знаю, что и думать…

— Наверно, не чувствовал реальной опасности лично для себя, — предположил Тайлар. — Потому что… Как тебе сказать… Он — здесь, дома. И не один, вместе со всеми…

— Но как… — вырвалось от удивления у Таюльме Фаярхай. — Откуда… Каким образом… И… все здесь?

— Все здесь, — подтвердил Тайлар. — Давай не включать свет — не знаю, как у Талира со зрением…

— Это у меня не до такой степени, — ответил Талир. — Только при ярком дневном свете. Но если у вас особенно мощные лампы…

— Думаю, так достаточно, — Тайлар, щёлкнул переключателем, и комната озарилась слабым светом, падающим вдоль стены на пол. Хотя так лишь стена и оказалась частично освещённой, в самой комнате лишь едва рассеялся мрак. — Люстры у нас действительно яркие — да ещё там во дворе автобус, и не нужно, чтобы он стал виден…

— И где ты, Джантар? — раздался совсем близко встревоженный голос матери. — Я тебя не вижу… Подождите, какой ещё автобус?

— Я здесь, — чуть повернулся Джантар, и рука матери, коснувшись, несильно сжала его руку. — А автобус… Стоит во дворе. На нём мы сюда приехали.

— Но откуда он у вас? — рука матери легла на его плечо, и они повернулись друг к другу лицом, хотя в темноте и едва видели друг друга. — И как оттуда выбрались?

— Автобус пришлось угнать… Но всё было похоже на настоящую войну, — не дожидаясь реакции матери, поспешно добавил Джантар. — Ночная облава, стрельба по мирным людям, в подъезд жилого дома пустили газ… Издевательства над пленными, даже — расстрел самих солдат, которые кого-то упустили… Правда, я не всё видел и слышал сам — почти весь день скрывался в подвале у Фиар, но у меня там были видения происходящего снаружи… То есть, сперва там укрылись вчетвером — я, Герм, Фиар и Лартаяу — а к утру, добрались ещё Итагаро, Талир и Минакри, и подтвердили: насчёт облавы, газов, стрельбы… А Ратона и Донот сразу уйти не смогли, оказались на каком-то медосмотре — и оттуда им удалось добраться до нас только к вечеру. Бежали вместе с другими задержанными, и там же в больнице сумели ещё подделать кое-какие медицинские документы — а те, другие, разоружили четверых солдат, надели их форму — и так, под видом конвоя инфекционных больных, мы вырвались из города… — как можно короче объяснил всё случившееся Джантар. — А что было делать: хватали как раз особорежимников, и вообще всех, кто не прошёл эти лагеря и отработки, если им нет 30-ти, не исключая явных инвалидов… Это в новостях не сказали, верно?

— Нет… И вы всё это видели? И… с вами — ещё кто-то? Ну, те, другие?

— Нет, вышли по дороге, — ответил Джантар. — Им всем надо было в ближайшие города. Да мы особенно не спрашивали, кто они, откуда…

— Подожди… — вдруг особенно встревожилась Таюльме Фаярхай. — Так это… тоже из-за вас? Нет, не может быть…

— Что "это"? — Джантар едва не вздрогнув: так изменились интонации голоса матери. — О чём ты сейчас?

— Так кто-то из наших врачей слышал в иностранной передаче: будто, по непроверенным данным — из Тисаюма бежала группа особо опасных инфекционных больных! Или их везли в Алаофу, в Институт особо опасных инфекций — а они исчезли по дороге, и на поиск брошены дополнительные наряды полиции по всей трассе от Тисаюма до Алаофы… И — может быть из-за вас? Это вас так ищут? И что за диагноз указали?

— "Болезнь святого натрия", — ответил Донот. — Только чтобы выпустили из города. Чтобы неспециалисту казалось убедительным, а специалист сразу понял: абсурд… А что такое?

— А то, что вы, видимо, послали извещение, которое дошло до самой Алаофы, — потрясённо произнесла Таюльме Фаярхай. — И там его не смогли отличить от настоящего. Зачем вы назвали этот диагноз… Что вы наделали…

— Но почему? — чуть не в крике вырвалось у Джантара. — Если эта болезнь — миф, её нет на самом деле?

— Какой миф, она действительно была в древности… — как удар грома, прозвучал для него ответ матери. — И мы изучали в институте её симптомы, насколько они известны по древним хроникам… Воспалительное разрастание сосудистой ткани в разных частях тела, большие участки кожи становятся красными, потом — фиолетовыми, с последующим стойким уплотнением… Я, что, никогда тебе не говорила?

— Почему же это теперь мистическая тайна? — едва не сорвался на крик и голос Ратоны. — Из тех, о каких в печати спорят: миф или реальность? Мы и сочли возможным воспользоваться таким "мифом"!

— И то правда, — горестно согласилась Таюльме Фаярхай. — Откуда вам было знать, что мы изучали в мединституте болезнь, известную вам как миф… Хотя она просто исчезла сама собой, уже двести лет не наблюдалась… Но мы всё равно изучали — как и все поколения студентов-медиков за эти годы. Только это мало кто знает…

— Подожди, а… больше та иностранная радиостанция ничего не сказала? — сам не зная почему, спросил Джантар. — Например: кто конкретно сошёл с ума, на какой почве, какой именно приказ отдал?

— Было что-то и об этом… Подожди, Джантар, вспомню… Будто этот крупный военный чиновник, его точно не назвали — вообразил, что кто-то проник в секретный компьютерный архив, добыл какие-то сведения… И что скорее всего это сделали… как же было сказано… "дети, не обучающиеся в школе на постоянной основе" — то есть такие, как вы. И потому — будто бы надо начинать мобилизацию мирных граждан, как солдат на войну…

— И… действительно кто-то куда-то проник? — у Джантара словно что-то оборвалось внутри. Буквально только что они уже не были виновны в случившемся…

— Так это же "по непроверенным данным". Как они умеют: пустить такое в эфир даже без комментариев… И я не сама слышала, мне рассказали…

— Но это не может быть та запись… — едва ли не полубессознательно вырвалось у Джантара, и он понял: придётся сразу объяснять остальное.

— Какая запись? — с тревогой спросила Таюльме Фаярхай. — Джантар, ты ещё что-то знаешь? Или о чём-то догадываешься? Может быть, тогда скажи, чтобы и я знала…

— Но не думаешь же ты, что мы выкрали военные секреты! — голос Джантара вновь чуть не сорвался на крик. — Да, как раз накануне перезаписывали одну кассету. Но на ней оказался просто очень странный фильм: сначала кажется, что документальный, потом можно принять за научную фантастику, к концу — явное отсутствие логики событий, в общем просто абсурд. И ни в какой секретный, охраняемый архив для этого точно не входили…

— А откуда кассета? — ещё больше встревожилась Таюльме Фаярхай. — И всё-таки что на ней?

— Да как будто должны были быть документальные материалы об экспедиции на Западный континент, — Джантару показалось: он бросился в признание, как в омут. — Понимаешь, у нас там в первый же день… ну, когда вы пошли вперёд, а мы остались делать ту съёмку — возник разговор об этом. И не просто так — в связи с общей ситуацией… А потом узнали: в Тисаюме, в одном заброшенном полуразрушенном сооружении (Джантар не решился сказать "подземелье") есть случайно оставшийся выход какой-то компьютерной линии, к которому может подключиться кто угодно — и некоторые даже записывали оттуда фильмы. И ни у кого потом не было неприятностей. Вот и мы решили, по крайней мере, проверить — а если повезёт, сразу что-то записать. Но эта линия была точно неохраняемой…

— Будто мало тебе той стройки, Джантар… Хотя что я говорю, — спохватилась Таюльме Фаярхай. — Понимаю, вы это сделали не просто так, и даже — не как обычные дети. И ты не хотел ничего плохого… Тукар Caум, — в душе у Джантара что-то дрогнуло, от его прежнего имени (и он понял: это сказано не просто так, а как человеку, достаточно постигшему сложность жизни, чтобы не осуждать себя за случившееся). — Но что делать теперь: если правда, что вас уже ищут, если это тот секретный архив… Трудно сразу собраться с мыслями… Где хоть сама кассета?

— Два экземпляра у нас с собой, — ответил Итагаро. — И даже есть третий — дома у Герма. Сперва думали, записали что-то исключительное, вот при первом просмотре и поставили две кассеты на перезапись…

— Но не будем же смотреть прямо сейчас, — попытался возразить Лартаяу. — Когда автобус стоит во дворе, а у нас тут — три пулемёта, одежда и портфель из морга, две неизвестно чьи кредитные карты, эти документы на нас как заразных больных — которых ищут по всем дорогам… А мы будем крутить эту длинную запись?

— И в это же время думать, что делать, — ответила Фиар. — А заодно, если есть свободная кассета, сделаем ещё копию. На всякий случай — даже не знаю, какой…

— Так я прямо сейчас поставлю! — поддержал эту мысль Тайлар, что-то быстро доставая в соседней комнате. — У меня и кассета свободная есть…

— А бабушка ещё ничего не знает? — спохватился Джантар. — Или разберёмся сами, чтобы её не будить…

— Нет, почему же? — донёсся голос бабушки Джантара из её комнаты. — Я не сплю, и всё слышала. Сейчас выйду к вам… И вы все здесь? Итагаро, Фиар, и остальные, о ком я только слышала от Джантара? И это так нам придётся познакомиться?..

— Подожди, Джантар… Ты говоришь — фильмы? Но как и откуда их можно записать? — запоздалое удивление матери напомнило Джантару их собственные первоначальные сомнения. — И что это вообще: компьютерная сеть или видеоархив?

— Вот и мы сразу не поняли. Просто услышали, как это делают другие, решили попробовать сами — и удалось. И тем, другим, говорю же, сколько раз сходило без последствий…

— И не подумали: что за техника позволяет делать такое, кому она принадлежит? Хотя, если — забытая линия, которой кто-то не раз так пользовался… Не понимаю…

— И у меня как раз были предчувствия: всё пройдёт успешно, — признался Джантар. — И даже видение, как возвращаемся оттуда со своим терминалом… Да, там так и делается: видеомагнитофон подключают через терминал. Взяв всё с собой, а то на месте — только розетка в стене… И формально как будто удалось — не считая содержания самой записи! Получилось — как злая насмешка. Хотя сразу этой записью можно увлечься — но потом, как поймёшь, что это такое…

— Что ж, давайте, посмотрим вместе, а тогда будем делать выводы. Тайлар уже все подготовил… Или как там, Тайлар?

— Уже почти готово, — ответил Тайлар. — Можем начать и просмотр, и перезапись. Хотя не уверен, правильно ли, что сейчас займёмся этим…

"И я не уверен, — подумал Джантар. — Не делаем ли снова ошибки? Хотя будем думать уже во время просмотра. А заодно что-то и обсудим вслух, расскажем подробнее — пользуясь, что много беззвучных кадров. Итак, пока все вместе смотрим запись ещё раз…"