Самое большое на свете удовольствие – никуда не торопиться, не ломать голову над вопросами без ответов и быть совершенно свободным хотя бы в течение некоторого времени. Через пару дней мне предстояло вновь окунуться с головой в работу и привычную рутину, но пока я имел возможность сидеть в золотистых лучах вечернего солнца на набережной симпатичного городка, слушать волнующий рассказ комиссара о потерявшем свободу Паскале Венсе и наслаждаться ничегонеделаньем.

Криссуа изложил нам краткий «конспект» исповеди убийцы, после чего мы пару минут помолчали, каждый по-своему переживая услышанное, в конце концов улыбнувшись друг другу и порешив заказать еще по чашке кофе с каким-нибудь вкусным пирожным.

– В нашей жизни хочешь не хочешь, а со многим приходится мириться, – с меланхолической улыбкой заметил комиссар, когда нам принесли заказ. – Неприятные соседи или сослуживцы, работа, от которой порой болит голова, обязательства перед семьей и родными… Пожалуй, никто не может сказать, что он совершенно свободен. Главное – не делать из этого трагедии. Ведь в конце концов так мы учимся больше ценить даже мелкие радости – к примеру, этот кофе с потрясающим пирожным.

Как говорится, с этими словами было трудно не согласиться.

Уже на следующий день мы с Соней благополучно вернулись в Москву. При этом особо хочу отметить, что провожала нас до порога своего дома, как всегда, чрезвычайно энергичная и деловитая Мари Венсе. За ночь сна она вполне пришла в себя и уже с раннего утра была на ногах: когда Соня встревоженно спустилась в кухню, заслышав грохот кастрюль, то застала тетушку за хлопотами с тестом: Мари собиралась печь пирог с савойской капустой.

– Как я себя чувствую? – Похоже, она слегка удивилась осторожному вопросу племянницы. – Как всегда – прекрасно, моя милая. Но, прошу, не отвлекай меня: я пеку пирог для Паскаля. Сама понимаешь, в нынешнем положении мальчику, как никогда, необходима поддержка матери. А пирог с савойской капустой – его самая большая слабость!

Таким образом наш с Соней отъезд прошел тихо и мирно, мы не чувствовали себя предателями, жестоко бросающими одинокую несчастную мать. Напротив, похоже, Мари перекрестилась, что мы уезжаем, и отныне все свои силы она может посвятить любимому сыну.

– Бедняга Паскаль, – сделала вывод Соня, когда наш поезд на Женеву отошел от перрона Монтре. – Похоже, и тюрьма не спасет его от опеки душки Мари. Она и за решеткой не даст ему свободы от своего диктата…

Итак, мы благополучно вернулись в Москву, разъехавшись по домам: я отправился в свой домик зеленой зоны столицы, Соня – в свой, расположенный в противоположной стороне. Каждый из нас мгновенно погрузился в свою жизнь с заботами, работой и радостью выходных. Конечно, мы периодически перезванивались, встречались и с радостью проводили вместе время.

Постепенно наши каникулы в Монтре и все связанные с ними события ушли в прошлое. Но спустя почти год с лишним Соня, заскочив однажды в наш магазинчик на Старомосковской, пригласила меня отобедать вместе. Мы отправились в ближайший ресторанчик и заказали порцию роскошных отбивных. И вот тут моя любимая вдруг вспомнила то счастливое время и наших общих знакомых.

– Кстати, Ален, ты знаешь, кого я недавно встретила на своей выставке на Таганке? – Она улыбнулась, таинственно изогнув бровь. – Ни за что не поверишь! Сашу Мерсье! Милый человек исполнил свою давнюю мечту: наконец-то приехал в Москву. И сразу же начал посещать Третьяковку, Большой театр и прочие достопримечательности. Мне особенно приятно, что в их число попала и моя выставка – Саша увидел рекламный плакат, вспомнил ту весну…

Настало время мне изогнуть бровь – вопросительно.

– Не хочешь ли ты сказать, что он приехал один? А где же Рита – полагаю, они в конце концов поженились?

Соня немедленно скроила недовольную мину.

– Кажется, поженились, не в этом дело. Саша приехал, чтобы своими глазами посмотреть на московские чудеса, которые его женушка уже сто раз видела. Таким образом, она осталась в Веве. Тем более что у нее трое детишек…

– Трое?!! Как и предсказывал ей Саша, гадая по руке…

– О боже, Ален, так ты до сих пор помнишь тот глупейший сеанс хиромантии?.. Да, Саша сказал, что у них родилась тройня. И, насколько я понимаю, бедняга попросту сбежал от своей благоверной с вопящими младенцами. Прилетел в Москву и вдруг увидел афишу: «Выставка Сони Дижон»…

Произнеся последнюю фразу, Соня таинственно улыбнулась. Ну, конечно, моя ненаглядная упорно придерживалась своей версии: все интересные мужчины при встрече с ней непременно в нее влюбляются.

Я улыбнулся, нежно сжав Сонину руку.

– Извиняюсь, – произнес шепотом.

Повторюсь: как гласит старинная французская поговорка, если женщина не права – извинись перед ней.