© Леман В., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2015

* * *

 

Глава 1

«Древняя Греция»:

любовь с первого взгляда-2

Можно сказать, что в Дину Орсуан я дважды влюблялся с первого взгляда. Первый раз я увидел ее в фильме-сенсации года «Олимпийские страсти» великого Томми Дорсэ и тогда же влюбился. Но все это было нечто не совсем реальное – иллюзорный мир кинолент, игра, фантазии. Наяву я встретил Дину в Париже, в выставочном комплексе «Язычество», который в скором времени собирался торжественно открыть мой давний приятель Жан Лебо. Надо ли добавлять, что, только встретившись с ней взглядом, я позабыл, на каком свете нахожусь?

В тот самый день в зале «Древняя Греция» известный парижский скульптор греческого происхождения устанавливал свое творение – статую богини Афины. Наверное, потому Жан и пригласил Дину – ведь в «Олимпийских страстях» она играла именно эту бессмертную богиню. Ну, а я, волею случая оказавшись в районе будущего комплекса, как говорится, заглянул к доброму приятелю на огонек.

Отмечу кстати, что в те жаркие дни июля я, москвич-полукровка Ален Муар-Петрухин, находился в славном городе Париже для того, чтобы организовать рекламную кампанию по поводу открытия салона отцовской косметической фирмы «Сады Семирамиды» в Греции, конкретнее – в Афинах. Сами понимаете, что, прослышав об установке статуи Афины неподалеку от отцовского офиса, я решил бросить на нее взгляд. Вот только с первых же шагов мой взгляд упал на Дину Орсуан, так что на статую богини я, каюсь, так и не удосужился взглянуть.

Только представьте себе: изящный девичий силуэт, поистине греческий профиль, разлет соболиных бровей, роскошная грива блестящих волос, небрежно заколотых в конский хвост…

– Привет, Ален! Какой сюрприз! Спешу сообщить, что тебе дико повезло: позволь мне представить тебе…

Реплика Жана так и осталась незавершенной, а сам он с добродушной усмешкой наблюдал, как я с восторженно отвисшей челюстью пялился на Дину, а она – милостиво, как истинная богиня – мне улыбалась, первой протягивая для пожатия узкую руку с легко звякнувшим браслетом.

– Дина.

– Ален.

– Очень приятно.

– И мне очень приятно, Дина. В данный момент я – самый счастливый из всех смертных на земле.

В ответ на мою взволнованную реплику прозвучал ее серебристый смех. Надо отметить, этот смех стал своеобразным музыкальным фоном всей нашей истории любви: я мечтал, признавался в любви, ревновал и скучал по красавице с шоколадными глазами, а в ответ мне «звенели» немного печальные колокольчики ее смеха.

Наверное, каждый знает: когда ты влюблен, жизнь перестает двигаться в привычном размеренном ритме, она то волшебно легко вальсирует, то невероятно быстро накручивает сводящие с ума обороты, неожиданно переходя на мучительно медленное топтание на месте.

В это лето у меня все происходило именно так. Надо сказать, что последние годы своей не слишком долгой жизни я усердно тружусь менеджером по рекламе в косметической фирме отца «Сады Семирамиды», так что знакомство с Диной дало мне идею предложить ей роль Афины на церемонии открытия нашего греческого салона. Дина с радостью согласилась, а мой отец Жюль Муар обеими руками поддержал эту идею. И вот теперь я усиленно творил гениальный сценарий открытия с мадмуазель Орсуан в главной роли, одновременно страдая от мук любви.

До нашего отъезда в Афины оставалось две недели. Первую из них Дина была занята в рекламных съемках; в редкие паузы мы с ней встречались, испытывая при этом острое ощущение счастья. Потом ей тайком подкинули некий сценарий для ознакомления, и она ушла в этот неведомый мне шедевр с головой, отрывисто отвечая на мои звонки, что совершенно нет гарантии, что роль достанется именно ей, но сценарий следует дочитать до конца, а потому на встречи совершенно нет времени.

Я готов был плакать, как дитя малое. С ума сойти: после знакомства у подножия Афины мы виделись не больше трех-четырех раз, и наши рандеву были коротки и мимолетны. Все остальное время я мужественно заставлял себя корпеть над сценарием, перечитывая мифы Древней Греции и подыскивая самые эффектные ходы для шоу открытия. Разумеется, я то и дело не выдерживал, набирал номер телефона Дины, и, если у нее случалось «окно» в съемках, изучении сценария или в фотосессиях, она тепло и ласково отвечала мне.

– Привет, сумасшедший! Что ты хочешь сообщить мне на этот раз?

Серебристый смех.

– Я придумал интересную деталь: во-первых, ты не будешь перерезать ленточку на открытии салона – ты перерубишь ее самым настоящим мечом…

– Сумасшедший! – серебристый смех. – Как ты это себе представляешь? Я буду махать мечом, а лента будет трепыхаться…

– Не волнуйся, меч будет отлично наточен, а лента – достаточно натянута, чтобы ты разрубила ее с первого же удара, мы все это отрепетируем как следует… Так вот, когда ты разрубишь ленточку, на тебя и на всю публику сверху посыплется золотой дождь – ведь по одной из версий, когда Афина родилась из головы Зевса, на Родосе пошел именно такой – золотой – дождь.

– Сумасшедший! – серебристый смех. – И на меня будут сыпать настоящую золотую крупу?

– Это ты сумасшедшая! Зачем же сыпать золото? Мы вполне обойдемся тонкими золотистыми блестками.

Серебристый смех.

Все когда-нибудь благополучно подходит к концу, прошли и эти две мучительные недели. Утром пятнадцатого августа мы с Диной сели в самолет греческой авиакомпании и вылетели в Афины. Наверное, здесь стоит отметить, что к нашему романтическому вояжу прилагалась неприятная нагрузочка: с нами летел агент Дины – самовлюбленный тип по имени Серж Флисуан, с которым у меня в первые же минуты знакомства произошла стычка по вопросу подписания Диной контракта. Добавлю также, что в аэропорту Орли моими хлопотами нас провожала целая толпа резвых журналистов (часть рекламной кампании).

Впрочем, если честно, для меня все это благополучно осталось «за кадром». Я был рядом с лучшей девушкой на свете, она улыбалась только мне, и только для меня сияли ее лучистые глаза. Все остальное не имело ровно никакого значения.

 

Глава 2

Деловой расклад

По прилете в славные Афины мы легко и красиво ответили на очередную порцию вопросов очередной «порции» встречавших нас у трапа журналистов, под финиш симпатично приобнявшись для эффектного снимка в газетах, после чего поспешили в отель «Семирамида», расположенный в лучшей части города – древней и удивительной Плаке.

Когда-то, как говорится, во времена оны, именно этот отель подарил нашей косметической фирме имя: молодой и амбициозный Жюль Муар, прибыв на отдых в Афины, остановился именно в этом отеле, и именно его название подсказало ему идею имени для собственного детища, которое открылось в Париже через три месяца. С тех пор у нас в семье есть традиция: попадая в Афины, мы обязательно останавливаемся в отеле «Семирамида».

Прибыв из аэропорта в отель, мы с Диной первым делом разбежались по своим номерам, договорившись встретиться примерно через час. Само собой, и этот час прошел, и мы встретились вновь, крепко обнявшись и немедленно отправившись бродить по улочкам древних Афин. Впрочем, город и его история остались для нас где-то на втором плане – на первом были наши глаза, которые в буквальном смысле сливались в единое море – море любви.

Поверьте мне на слово: Дина была прекраснее всех олимпийских богинь, вместе взятых. В белоснежном платье-хитоне, с густой шевелюрой темных волос, якобы небрежно заколотых блестящими заколками, она цеплялась за мой локоть, сквозь гигантские черные очки глядя на ослепительный диск солнца и в очередной раз пересказывая мне сюжет и самые интересные эпизоды из того сценария, что она читала последние дни – как оказалось, то был сценарий следующего киношедевра Томми Дорсэ, а Дине по секрету передала его для ознакомления одна добрая приятельница из команды мэтра.

– Ты не представляешь, как бы я хотела заполучить эту роль! – Дина проговаривала слова, мечтательно улыбаясь, – именно так маленькие девочки мечтают о кукле-принцессе. – Ты только представь себе, что будут говорить, если я снимусь во втором фильме великого Дорсэ! Разумеется, меня тут же начнут приглашать и все остальные наперебой. Боже, вот тогда мне придется перечитывать целые тонны толстенных сценариев, чтобы выбрать самый лучший!

Мне, бедолаге, только и оставалось, что в ответ на эту взволнованную тираду тяжело вздохнуть да неутешно покачать головушкой:

– Скажите, люди добрые, ну почему я – не великий Дорсэ?! Будь я хоть малость на него похож, все первые красавицы мира только и мечтали бы привлечь мое божественное внимание.

Дина весело расхохоталась.

– Тебе совершенно ни к чему быть великим Дорсэ, мой милый! Он, конечно, супервеликий, но… Но он такой толстый!

– А я худой?

– Ты удивительный!

Сами понимаете, эти слова были для меня наилучшим комплиментом, моментально заразив вирусом счастья. Я засмеялся и, подхватив Дину на руки, закружил ее на месте, делясь своим смехом. Жизнь – прекрасна и удивительна, а я – влюблен по собственному желанию.

В конце концов, мы устали бродить по бесконечным улочкам древнего города и, изрядно проголодавшись, повернули к центру, приглядев симпатичную таверну и устроившись за уютным столиком. Естественно, мы заказали самый что ни на есть греческий обед: пару легких салатиков с сыром фета в главной роли и фасоль, тушенную со свининой.

– Пока ты, моя милая, с головой уходила в изучение очередного великого сценария Дорсэ, – сообщил я, пока мы ожидали свой заказ, – я работал над сценарием попроще – открытия нашего Афинского салона. Все достаточно банально: торжество с кучей народа, а до него – миллион мелких, но достаточно важных мероприятий. Сейчас я изложу тебе наше расписание на ближайшие часы и дни.

В этот момент принесли наш заказ, и мне пришлось сделать достаточно продолжительную паузу, в течение которой мы с Диной все с великим аппетитом умяли. Отодвинув от себя пустые тарелки и откинувшись на спинку плетеного стула, я продолжил свое изложение.

– Итак, уже сегодня у меня полно дел, а вот ты можешь отдохнуть – трудовые будни для тебя начнутся завтра. Завтра, ровно в девять утра, мы с тобой отправляемся в наш будущий салон-магазин для первой репетиции: я познакомлю тебя с управляющей Афинского салона Еленой Сендираки, мы осмотримся на месте, проведем черновую репетицию и все такое прочее… Кстати, полагаю, в перерывах между восторгами по поводу сценария великого Дорсэ ты нашла-таки время ознакомиться с моим весьма скромным трудом?

Надо было видеть, как переменилась Дина в считаные мгновенья: только что в кресле блаженно жмурилась полусонная красавица, и вот на ее месте деловито скрестила руки на груди чуть суховатая бизнес-леди.

– Разумеется, прочла, так что вполне могу тебя заверить: твой труд не менее гениален, чем сценарий Томми. И, тем не менее – надеюсь, ты мне это простишь, – я осмелилась внести кое-какие поправки. Ничего серьезного: чуть изменила отдельные реплики Афины, чтобы они звучали значительнее…

Она потянулась за своей сумкой и достала из нее кожаный блокнот и ручку, строго взглянув на меня.

– Итак, значит, завтра в девять ноль-ноль – первая репетиция, знакомство с местностью. Что потом?

Я хрустнул пальцами.

– Отмечу, что завтрашний день – своего рода раскачка, потому следующим номером нашей программы будет вечернее официальное знакомство всей команды будущего салона с главой косметической фирмы «Сады Семирамиды» мсье Жюлем Муаром. Это своего рода традиция: собрать весь штат, официально представиться друг другу и провозгласить лозунг в духе «Мы – единая команда, работаем дружно на всеобщее благо и благо «Садов»!» Данное мероприятие начнется ровно в семнадцать ноль-ноль в симпатичном элитном ресторане «Олимпикус». В нем, кроме нас с тобой и отца, примут участие Елена Сендираки, весь штат продавцов-консультантов салона, а также те, кого сочтет нужным пригласить Елена, – дизайнеры, ответственные за оформление салона, водители, уборщицы и прочие, и прочие. Отдельно добавлю, что всему этому народу будет очень приятно лично пожать тебе руку как восходящей звездочке французского кино, так что советую заранее заготовить свои лучшие фотоснимки для раздачи автографов!

Тут я припомнил еще один момент, невольно нахмурившись.

– Между прочим, насколько я понимаю, среди приглашенных будет и твой Серж, раз уж он здесь. Кстати, хотелось бы знать, где он теперь? Даже во время полета твой незаменимый агент не соизволил поинтересоваться у меня планом грядущих мероприятий. Интересно, за что ты ему платишь?

Дина улыбнулась, успокаивающе положив свою ручку поверх моей.

– За эту поездку Сержу я ничего не плачу, он сам, прямо скажем, напросился лететь со мной. Слегка поплакался, что в нынешнем году остался без отпуска, а в Афинах, дескать, сможет совместить приятное с полезным – ведь должен же строгий агент за мной приглядывать, а заодно ловить выгодные предложения новых ролей, пока я буду занята шопингом.

Дина бодро кивнула и вновь раскрыла свой блокнот.

– Но вернемся к нашим планам! Итак, завтрашний день завершится ужином и раздачей автографов. Планы на послезавтра?

Я постарался деловито сдвинуть брови.

– Послезавтра будут проведены две репетиции – одна с утра, где ты примеришь полное облачение Афины, вторая – генеральная! – после обеда, в девятнадцать ноль-ноль, – в костюмах, с музыкой и прочим, все как на самом деле. Кроме того, ты записана в салон красоты «Вита» – для знакомства с визажистом и решения всех вопросов: грим, прическа и прочее. Ну, а после-послезавтра, восемнадцатого августа, состоится открытие салона.

Я улыбнулся, не без торжественности кивнув.

– Возможно, тебе приходилось слышать, что в эти дни в древние века в Афинах традиционно отмечались Панафины – дни, посвященные богине Афине. Между тем, по некоторым источникам, день рождения великой богини отмечался пантеоном конкретно восемнадцатого августа. Весь Олимп гудел! Сама понимаешь, мы ничем не хуже олимпийцев и одним махом отметим день рождения и богини, и салона!

Тут я важно надулся, заговорив едва ли не голосом Левитана:

– Итак, восемнадцатого августа, в девятнадцать ноль-ноль, состоится торжественное открытие первого в Греции салона «Садов Семирамиды». В главной роли – исполнительница роли богини Афины в знаменитом фильме Томми Дорсэ «Олимпийские страсти» Дина Орсуан, прошу любить и жаловать! Сразу после открытия – банкет в ресторане при участии первых лиц Афин, включая мэра…

Пару минут я с улыбкой любовался зарумянившейся подругой.

– Как тебе в общем и целом наш распорядок на ближайшие дни?

Вопрос был, что называется, лишним – Дина вся просто светилась от радости и предвкушения предстоящих событий. Она подалась вперед, обеими руками сжав мою ладонь в благодарном жесте.

– Все просто замечательно, спасибо, мой дорогой Ален! Как я и надеялась, приступив к работе над ролью Афины, эта великая богиня Древней Греции принесла мне удачу. Ты веришь, что…

Веришь не веришь… Я не стал дослушивать девичьи бредни, прервав их страстным поцелуем.

 

Глава 3

Знакомство с салоном

Наш первый «греческий» день продолжался. После обеда в таверне мы расстались: как сообщила мне с придыханием Дина, она собиралась посвятить остаток дня классическому шопингу.

– Мечтаю купить для себя самую настоящую греческую одежду. После «Олимпийских страстей» я немного в курсе всех этих названий: хитон, палла, пеплос и прочие штучки. По возвращении проведу в Париже фотосессию в греческих одеяниях. Только представь себе, насколько это будет потрясающе!

Я представил, и у меня тут же дыхание перехватило от волнения.

– Пощади, богиня! – Я молитвенно сложил руки перед весело хохочущей красавицей. – Будь моя воля, бросил бы все свои муторные дела и лично организовал тебе фотосессию здесь и немедленно!

Еще пара минут щебета ни о чем, и мы распрощались: Дина отправилась в отель, чтобы привести себя в порядок и отдохнуть перед шопингом, а я деловито взглянул на часы и поспешил поймать такси, продиктовав водителю адрес: улица Планикус, пятнадцать.

Будущий салон «Садов» очаровал меня с первого взгляда. Представьте себе: в зелени пальм и диких апельсинов с яркими плодами на ветках – белоснежное, сказочно очаровательное здание в ограждении витой решетки (кружево из металла!). Я толкнул ажурную металлическую калитку и попал в симпатичный сад с каменными дорожками, изумрудными газончиками, небольшим фонтанчиком и кружевными металлическими скамейками там и тут.

Не менее эффектно была оформлена и витрина салона. По всей видимости, старинное здание было основательно переделано, так что практически вся фасадная стена теперь была стеклянной, как на ладони представляя взору каждого посетителя изысканный дизайн внутреннего интерьера: сверкающие витрины, заполненные сверкающими флаконами и баночками, кожаные диванчики, вделанные в стены плафоны матовой подсветки…

– Браво, Елена!

Это были мои первые слова, едва я шагнул внутрь салона навстречу его главному украшению – изящной миниатюрной красавице в белоснежном облегающем платье, с огненными глазками. Елена Сендираки до недавнего времени трудилась в одном из парижских салонов «Садов», так что я прекрасно знал эту деловую, со вкусом, даму. Мы приветственно улыбнулись друг другу и обнялись, троекратно расцеловав друг друга в щечки.

– Я только взглянул на этот очаровательный салон, и сразу же ощутил твой безупречный вкус, Елена. – Я восторженно сжал ее руку. – Браво еще раз! Хочу отметить: ты – само совершенство!

У нас с Еленой с первых же дней знакомства сложились именно такие отношения: я ее восторженно хвалил, что, признаюсь честно и откровенно, никогда не было особо сложно, потому как Елена всегда и все делает безупречно, стопроцентно заслуживая самых высоких дифирамбов; она в ответ на мои дифирамбы лучезарно улыбалась и была готова сделать все, чего бы я ни пожелал.

Так было и на этот раз: я пропел свой комплимент, Елена ослепительно улыбнулась, заботливо усадила меня на мягкий диванчик, устроилась напротив и, глядя на меня едва ли не с материнской нежностью, поинтересовалась, чего я желаю. Я желал дивного греческого кофе.

– Василис!..

Елена щелкнула своими холеными пальчиками, и перед нами тут же нарисовалась не менее интересная особа: миловидная дама «слегка за сорок» под два метра ростом, в простом льняном платье цвета экрю, с волосами, убранными в классический греческий «шишак» на затылке. Замерев перед нами, она приветливо улыбнулась, переведя взгляд с Елены на меня, отчего я почему-то ощутил легкое головокружение.

– Знакомьтесь, – кивнула Елена. – Ален, ответственный за рекламу фирмы «Сады Семирамиды»… А это – моя тетя Василис, которая будет работать продавцом-консультантом в нашем салоне. Василис (а для своих – просто Васа) окончила Афинский университет, она – математик высокого полета, но на пенсии вдруг увлеклась культурой и искусством, так что даже успела поработать гидом с группами афинских туристов. Я предложила ей мирную и спокойную работу в салоне, и она согласилась. В косметике Васа разбирается не хуже меня, ну а умению ладить со всеми и уговаривать клиентов ей может позавидовать любой гипнотизер!

Васа-Василис, чуть порозовев, негромко рассмеялась, лукаво погрозив племяннице пальчиком.

– Ах, Елена, перестань баловать меня завидными отзывами! Благодарю за превосходное портфолио! Надеюсь, работа в салоне доставит мне удовольствие. А теперь я хотела бы знать, чего вы желаете, Ален? – Она развернулась ко мне. – Кофе эллиникум? С питой? У нас чудесная пита – с фисташками и медом, мы покупаем ее у старика Сириуса: в его крошечной пекарне третий век делают чудесную выпечку по старинным рецептам семьи Сириусов. Чудесная кулинария!

Мне только и оставалось, что согласиться на превосходно сделанный за меня выбор, и Василис тут же исчезла, а Елена лукаво мне подмигнула.

– Моя Васа – лучшая тетя на свете! Помнится, в детстве я просто обожала приходить к ней в гости и слушать увлекательные мифы Греции. Кстати, согласись со мной: правда ведь, она и сама чем-то похожа на одну из богинь?

– Особенно ростом! – подхватил я. – Когда смотришь на человека снизу вверх, в нем появляется нечто божественное… И, кстати, она великолепно выглядит, особенно учитывая то, что, по твоим словам, Васа – пенсионерка. Честно говоря, увидев ее, я подумал, что даме «сорок с копейками», но ведь…

Тут я сделал выразительную паузу, вопросительно взглянув на Елену, а она усмехнулась с довольным видом.

– Я же говорю, что моя Васа – лучшая тетушка на свете! Да, ей, говоря твоим языком, не сорок, а «пятьдесят с копейками», и ты – лучшее доказательство, что выглядит она гораздо моложе. Настоящая красавица!

В этот момент вернулась Васа, и мы втроем уселись за кофе, заодно обговаривая планы на ближайшие два дня. Надо отдать должное Елене: все, что касается работы, она обсуждает деловито, сухо, подробно. После того, как мы уточнили все детали завтрашней первой, черновой, репетиции с Диной и последующее официальное знакомство с персоналом в ресторане, она, отметив все необходимое в своем блокноте, откинулась на спинку дивана, улыбнувшись мне вполне удовлетворенной улыбкой. В тот же самый момент зазвенел колокольчик входной двери, заставив нас с Еленой одновременно развернуться.

Прозрачная сверкающая дверь распахнулась, и перед нами предстал молодой светловолосый парень в светлых бриджах и футболке, с рюкзачком на плече. Он внимательно осмотрел нас светлыми глазами в рыжеватых ресницах.

– Извините, это салон «Сады Семирамиды»?

Сами понимаете, при том что название салона на трех языках, включая английский, красовалось аршинными буквами над входными дверями, вопрос прозвучал немного забавно.

Елена милостиво улыбнулась.

– Вы совершенно правы, молодой человек: это салон косметической фирмы «Сады Семирамиды». Но в настоящее время салон закрыт. Его торжественное открытие состоится…

Парень нетерпеливо тряхнул головой.

– Я знаю, – без излишних церемоний перебил он Елену. – Про открытие салона я услышал еще в Штатах по радио неделю назад. А правда, что в открытии примет участие сама Дина Орсуан?

Замечу отдельно, что, произнеся имя Дины, парень слегка порозовел, так что и коню было ясно: бедолага влюбился.

– Совершенно точно. – Елена терпеть не могла, когда ее столь дерзко прерывали на полуслове, а потому теперь в ее улыбке появилась ледяная нотка. – Приходите на открытие, и, возможно, вам повезет: Дина Орсуан собственноручно презентует вам свой автограф.

Дерзкий американец ничего не ответил. Он лишь молча кивнул, резко развернулся и почти выбежал вон, так что колокольчик захлопнувшейся за ним двери звякнул с ноткой отчаянья.

Мы с Еленой переглянулись, и она многозначительно подняла перед моим носом свой длинный палец.

– Судя по дрожи в голосе при каждом упоминании имени Дины, ты влюблен в нее ничуть не меньше этого янки. В таком случае поздравляю: у тебя появился первый соперник! Кстати сказать, заранее не советую тебе всерьез зацикливаться на Дине. Актриса есть актриса, тем более кинозвезда; за ней вечно будут увиваться толпы поклонников – по крайней мере, пока она будет сохранять минимальную привлекательность.

Вежливо поблагодарив Елену за заботу, я уже начал было подниматься с диванчика, как дверь в очередной раз звякнула, пропуская в салон на этот раз слегка прихрамывающего, до невозможности худого парня в просторных джинсах и черной футболке. Почтительно сняв кепку, он улыбнулся нам и произнес фразу на непонятном и таинственном лично для меня греческом.

Елена проговорила парню нечто приглашающее, легко поднялась и приветливо представила нас друг другу.

– Ален, тебе повезло одним из первых познакомиться с нашим удивительным мастером – Димостасис Алпунисатис, кузнец в третьем поколении. Ажурное ограждение и удивительные скамейки – творения его рук.

Мы с Димостасисом тепло пожали друг другу руки, поздоровавшись классической фразой на международном английском, после чего они с Еленой удалились в глубь салона, а я с облегчением вышел на улицу, вдохнув воздух полной грудью.

На сегодня мне оставалось встретить отца, прибывающего вечерним рейсом, после чего можно было подумать об организации романтического ужина вдвоем с Диной. Как говорится, вечная любовь под звездами вечной Эллады.

 

Глава 4

Олимпийский пантеон

Опущу подробное описание встречи отца и свой неудавшийся вечер накануне первого корпоратива по причине таблички «Не беспокоить» на двери номера Дины. Отмечу лишь, что официальное знакомство с командой будущего салона в «Олимпикусе» с самого начала пошло не так, как мы с отцом планировали, и в том, я уверен, был в первую очередь виноват он сам.

Главная причина всех неприятностей заключается в том, что прилетел отец в Афины не один: с ним под руку была некая рыжая красотка, ослепительно красивая до тех пор, пока не открывала рот. Его также сопровождал не кто иной, как великий Томми Дорсэ. Если я несколько дней назад потряс отца, сообщив ему о согласии Дины Орсуан исполнить роль Афины на открытии нашего афинского салона, то в вечер своего прилета он потряс меня еще больше, появившись в компании с великим толстяком, смущенно поправляющим круглые «ленноновские» очки. Таким образом, в нашей первой, условно называемой простонародной вечеринке теперь принимали участие аж две звезды европейского масштаба.

Само собой, все собравшиеся в роскошном зале «Олимпикуса» были чрезвычайно взволнованны, а как только гости расселись за нашим гостеприимным столом, я вдруг невольно ощутил атмосферу древнего Олимпа с его божественными интригами.

В центре стола сидел мой отец в белоснежном костюме. Как хотите, но загорелое лицо, безупречный профиль и аккуратно обозначенная бородка делали его неким подобием великого Зевса. По левую руку от него сидела его новая огненноволосая пассия, которую, как оказалось, Дина неплохо знала, с усмешкой представив мне как Жанну Милье – «бездарную неудачницу», до сих пор не снявшуюся ни в одном фильме и, тем не менее, прекрасно знакомую всему парижскому миру кино.

Как тут же выяснилось, отца познакомил с Жанной Томми Дорсэ, когда все они встретились в самолете рейса Париж – Афины; красотка быстро охмурила Старого Лиса и теперь принимала участие в нашем застолье, мгновенно напомнив мне другую героиню мифов Древней Эллады – Медузу горгону, что я и сообщил на ухо Дине, вызвав у нее неожиданно веселый смех.

– Да что ты говоришь – Медуза! Забавно!..

Следом за Жанной сидели будущие продавцы-консультанты салона – уже знакомая мне Васа, при встрече по-матерински потрепавшая меня по плечу, и три других – милые дамы «около тридцати», обаятельные и улыбчивые, совершенно не отложившиеся в моей памяти благодаря всем последующим событиям.

Следом располагался мрачный худосочный Димостасис, рядом с которым не сидела – восседала его супруга Аглая – на редкость красивая дама, удивительно похожая на Жанну: точно такая же грива рыжих волос и ладная фигурка «с формами». Вот только ее лицо в отличие от белоснежного лица Жанны сплошь покрывали золотистые веснушки, а глаза были не золотистого, а банального карего цвета.

– Если и дальше играть в твои олимпийские игры, то этот хромой Димостасис – настоящая копия бога Гефеста, – прошептала мне на ухо Дина. – А, соответственно, его супруга, как и у Гефеста – богиня любви Афродита…

По правую руку от отца сидел великий Томми Дорсэ. Следом располагались мы с Диной, несносный Серж Флисуан, который с первого же взгляда положил глаз на красавицу Аглаю, оказавшуюся за столом прямо напротив него, и целая армия творческой богемы, в которой я слегка запутался – дизайнеры, архитекторы и художники, благодаря которым салон выглядел элегантным и благополучным.

– Послушай, а твой Серж – вылитый Нарцисс! Классический самовлюбленный красавчик, – прошептал я Дине на ушко, наблюдая, как вышеозначенный Серж красуется перед порозовевшей Аглаей.

– Боюсь, тут не совсем полное соответствие, – усмехнулась Дина. – Наш Нарцисс влюбился не в самого себя, а в девушку напротив…

Елена Сендираки долгое время не появлялась за столом, хлопоча где-то за кулисами. В конце концов, она уселась за стол на специально оставленное место между Васой и Димосом. Это было сразу после того, как отец торжественно поднялся и произнес приветственную речь, после которой все дружно подняли бокалы – за единую команду и совместную работу на общее благо.

Далее все шло по сто раз оговоренному сценарию: Елена представляла по очереди всех, внесших свою лепту в создание салона, за каждого поднимая тост. Поскольку такого народа оказалось немало, очень скоро от чудесного греческого вина все присутствовавшие ощутили легкое головокружение и желание петь и смеяться. Как по заказу, заиграла музыка, и первые пары пустились в пляс.

Разумеется, я пригласил на танец Дину. Она нежно опустила руки мне на плечи, и мы заскользили в танце, став частью дивной музыки. Любуясь удивительным лицом своей богини, я повторял себе, что она выглядела ничуть не хуже всех жанн и аглай, вместе взятых, – и вовсе не потому, что посвятила три с лишним часа после обеда визиту в салон красоты.

Во-первых, она была в белоснежном хитоне, обнажавшем ее безупречные руки и плечи, а при ходьбе неожиданно открывавшем через боковые разрезы подтянутые стройные ножки. Во-вторых, на голове ее была потрясающая прическа – как она первым делом пояснила мне с важным видом, традиционный «греческий узел», который ей был очень даже к лицу. Ну а макияж моей богини был настолько безупречен, что совершенно не бросался в глаза, – казалось, лицо Дины само по себе прекрасно, как только может быть прекрасным лицо юной девушки.

– Послушай, если продолжать нашу игру в олимпийцев, хочу отметить, что ты – богиня весны и юности, великая и прекрасная Геба! – восторженно прошептал я ей на ушко.

В ответ она немедленно нахмурилась, направив на меня грозный взгляд и отрезав воинственным тоном:

– Запомни, мой дорогой Ален, я – богиня Афина, великая и справедливая. Пожалуйста, никаких Геб!

Разумеется, я не стал продолжать дискуссию, ограничившись нежным поцелуем Гебы-Афины в щечку. Полагаю, каждый представит, что при этом я ощущал перманентное счастье.

 

Глава 5

Девичьи забавы

Наша вечеринка благополучно продолжалась. Отец не хуже Зевса-Громовержца поднялся с чашей вина в руке и произнес тост, который в свободном переводе на русский язык вполне мог бы стать ремейком песни «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!».

При этом следует отметить, что, очевидно, по причине своей внезапной влюбленности в Жанну, он непростительно позабыл, что после того, как Елена представила всех и вся, настал черед ему представить ее, что вообще-то было заранее сто раз обговорено. Естественно, Елена вспыхнула и нарочито громко бухнула свой бокал с нетронутым вином обратно на стол.

Поскольку относительно немногие были в курсе нарушения традиции, жест Елены потряс не всех. Как бы там ни было, а отец произнес свой тост, и многочисленные гости дружно воскликнули «ура», чокнулись и выпили. Официанты бодренько внесли самые разнообразные салаты и закуски. Атмосфера зала в одно мгновение разогрелась, оскорбленная Елена ушла на второй план, и настроение большинства народа стало простым и непринужденным.

Я подошел к отцу и, почтительно наклонившись к олимпийскому уху, напомнил о необходимости поднять тост за главную управляющую салона. Отец, хлопнув себя по лбу, немедленно поднялся с винной чашей в руке, выразив огромную благодарность за чудесный салон его главной управляющей Елене Сендираки, на что она ответила лишь ледяной улыбкой. Без малейшей паузы громовержец с лучезарной улыбкой представил всем «гениального режиссера современности Томми Дорсэ» и очаровательную актрису Дину Орсуан, исполнившую роль богини Афины в блестящем фильме Дорсэ, после чего, вновь без пауз и переходов, предложил присутствующим поднять бокалы за французский кинематограф.

Сами понимаете, вино, как сказано в Евангелии, – «для радости», а потому после всех этих бесчисленных тостов-представлений все участники гулянки говорили, смеялись, жевали, так что в зале висел жизнерадостный гул голосов, народ окончательно расслабился, поистине отдыхая душой и телом.

Почти тут же заиграла приятная музыка, и отец увлек свою рыжеволосую Медузу в непринужденный танец, что послужило примером для всех, – зал быстро заполнился танцующими парами, в числе которых были и мы с Диной. Даже толстяка Дорсэ пригласила на танец чуть порозовевшая от вина Елена.

– Ну, как тебе наше олимпийское застолье? – поинтересовался я, ритмично двигаясь в танце с Диной.

– Просто потрясающе! – воскликнула она, чудесно блестя глазами. – Прямо на глазах у нас разыгрываются волнующие драмы. И первая из них: наш Серж-Нарцисс начинает охмурять эту Жанну № 2.

– Он не слишком-то стесняется, – кивнул я, – как, впрочем, и Жанна № 2, которую ты сравнила с богиней любви Афродитой. Так что все развивается вполне по сюжету: Афродита изменяет, Гефест ревнует.

А бедняга Димос действительно ревновал: бледный, как смерть, с иссиня-черными волосами и бородой, с черной пропастью глаз, он неподвижно сидел на своем месте, то и дело наливая в бокал вина и тут же его осушая его, словно парня мучила нестерпимая жажда.

Музыка звучала почти без перерыва; кто-то танцевал, кто-то болтал, просил автограф у Томми и Дины или поглощал аппетитные блюда. Интересный нюанс: в определенный момент Жанна и Аглая, по-видимому, отметившие взаимное сходство и ощутив своего рода родство, какое-то время весело болтали под винцо у огромного окна, за которым к тому времени уже сияли огни вечерних Афин. Одновременно Димос вдруг решил исповедаться перед Васой: оба сидели рядышком за столом, и мрачный кузнец возбужденно что-то бубнил своей визави.

… – Смотри-ка, новые подружки отправились вместе в туалет. Надеюсь, в них не проснулся дух древнего Лесбоса?

Дина сообщила мне эту новость на волнующих виражах очередного танца, когда моя голова на полную катушку кружилась от счастья. Я обернулся, но поймать момент входа девиц в туалет не успел, ограничившись хмыканьем.

– Мне кажется, мрачный Димос гораздо терпимее отнесся бы к лесбийским изменам жены, чем к ее флирту правильной ориентации.

Волшебная карусель нашего танца, с ума сводящий смех Дины, ее чудесные глаза цвета тающего шоколада…

И вдруг – новая яркая картинка, которую в очередной раз открыла передо мной моя любовь – призывно хохочущая Аглая неожиданно оказалась в объятьях Старого Лиса. Отец галантно вел ее в танце, весьма легкомысленно опустив руку чуть ниже девичьей талии.

– Ну вот, твой отец охладел к Жанне, но не к рыжим женщинам, – с веселым смехом констатировала факт Дина. – Мне интересно, куда смотрит грозный бог Гефест? Афродита вот-вот ему изменит!

А Гефест-Димос смотрел как раз на свою супругу – на ее спину с дерзкими руками отца. Сам вид ревнивца внушал каждому невольный трепет: прямо на столе перед ним лежали намертво сжатые в кулак руки, правая бровь нервно дергалась, а черные глаза, казалось, извергали пламя.

– О, боже! Как бы все не завершилось жутким убийством! Лучше бы твой отец благоразумно вернулся к дурочке Жанне…

За танцующими, кроме Димоса и нас с Диной, наблюдали и многие другие: хмурившаяся Васа, любопытный и добродушный Томми Дорсэ, а также прекрасная Елена, на лице которой змеилась нехорошая улыбка.

– Как хочешь, но я готова поспорить, что между твоим отцом и Еленой что-то было, – зашептала мне в очередной раз взволнованная Дина. – Она отчаянно ревнует! И сразу же занимает свое место на Олимпе: Гера! Божественная супруга Зевса, которой он изменял круглые сутки!

Волшебные аккорды музыки, гул голосов в зале.

– Дорогая, все может завершиться всеобщей драчкой… А Серж! Посмотри-ка, он уже вовсю тискает Жанну! Видимо, парень выпил достаточно, чтобы не почувствовать разницы.

Таинственно блестящие, сумасшедшие, такие огромные и близкие глаза Дины, ее теплое дыхание…

– Между прочим, скажу тебе по секрету: не так давно у Сержа была не очень красивая история с Жанной. Что-то, связанное с порнографией. Она даже шантажировала его – или только пыталась это сделать, не знаю точно…

– Да что ты говоришь! Признаюсь: ничуть не удивлен. Шантаж, порнография – и то, и другое прекрасно подходят этой парочке!..

Все происходившее напоминало сумасшедшую карусель, набирающую убийственные по скорости обороты. В определенный момент я поймал на себе взгляд Васы – она все так же величаво возвышалась за столом, наблюдая за всеми, а встретившись со мной взглядом, неожиданно озорно подмигнула, невольно заставив меня на мгновенье задуматься, кого из греческих богов напоминает мне эта статная женщина. Впрочем, от праздных мыслей меня отвлекло небольшое ЧП.

Когда музыка в очередной раз смолкла, а следующая композиция еще не началась, внезапно наступившую тишину неожиданно нарушил отчаянный хриплый вскрик, на который все присутствовавшие одновременно развернулись, став свидетелями потрясающей сценки.

Димос, выкрикнув нечто грозное на родном греческом, с потрясающей скоростью подскочил к своей изменщице, опустив тяжелую грозную руку ей на плечо. Пауза – крошечные секунды, превратившиеся едва ли не в вечность, когда каждый в зале ощутил нахлынувшую волну ужаса…

Аглая обернулась. И в тот же момент все – в первую очередь Димос – увидели: это не Аглая, это Жанна!

Моментально ужас сменился всеобщим весельем. Жанна первая с хохотом продемонстрировала ревнивцу алый язык, Димос, едва не рухнув на месте, словно обжегшись адским пламенем, резко отдернул руку и огляделся, сверкая несчастными глазами, в поисках своей жены.

– Мы с Аглаей решили подшутить: поменялись в туалете платьями, – орала развеселая Жанна, призывно прижимаясь к Старому Лису, который к тому времени уже слегка подустал и начинал поглядывать на часы.

– Так значит, это Аглая танцевала с Сержем! – ахнула Дина, в волнении сжимая кулачки. – Надеюсь, муж следил только за платьем своей жены и не заметил, чем занималась та, что была в платье Жанны…

Судя по всему, именно так все и было. Димос резко обернулся, ища взглядом супругу, и тут же увидел ее: мирно улыбающаяся Аглая с аппетитом поглощала свою порцию мяса за столом в компании Васы.

– Ловко! – Дина даже пару раз хлопнула в ладоши, весело усмехаясь. – Куда же делся наш проказник Серж?

Тут же объявился и оный проказник: оправляя безупречный костюм, он приближался к своему месту за столом, столкнувшись с официантом и небрежным жестом руки отстранив его чуть в сторону.

Отмечу сразу: официантов было несколько – происходила очередная смена блюд, что привлекло народ назад к столу. Честно говоря, от всех волнений и переживаний я тоже внезапно ощутил зверский голод, похлопав себя ладонью по животу: «Спокойно, спокойно, сейчас мы славно перекусим!»

В тот момент мне и в голову не могла прийти мысль, что о чревоугодии скоро придется позабыть.

 

Глава 6

Клубок змей

Отец под руку с Жанной первым чинно приблизился к своему трону, галантно усадив подругу, которая тут же, без малейшей паузы, цапнула, высоко подняв, крышку огромного блюда, скромно стоявшего перед ней на столе. Следующим чрезвычайным происшествием стал ее отчаянный вопль, в очередной раз вызвавший у всех ощущение леденящего ужаса. Естественно, все вновь повернули головы в сторону крика и увидели жуткую до нереальности картину.

Смертельно побледневшая, с перекошенным ртом, Жанна непрерывно визжала, округлившимися глазами уставившись на огромное, словно вдруг ожившее блюдо прямо перед собой.

Я вскочил и приблизился, чтобы убедиться в правильности своей догадки. Все так и было: на плоской тарелке большого диаметра красовался клубок змей, которые с потрясающей скоростью расплетались, расползаясь во все стороны по столу, а одна из них, словно не выдержав воплей перепуганной Жанны, совершила неожиданный бросок в перекошенное от крика лицо.

Тут уж закричали все, вскакивая с мест и отбегая от стола, спасаясь от змей. Из кухни выскочил перепуганный общей какофонией владелец ресторана, и я торопливо скомандовал ему: «Срочно вызывайте «Скорую помощь» и полицию!» Боюсь, парень так ничего толком и не понял, но проникся всеобщей паникой и со всех ног поспешил к телефону.

– Ален, помоги мне куда-нибудь ее уложить!

Бледный, как смерть, отец, держал рухнувшую ему на руки Жанну – с синеватым цветом лица, следом укуса на левой щеке и обморочно закатившимися глазами. Я помог донести ее до одного из мини-диванчиков у стены, и часть публики с пьяным любопытством приблизилась к нам, в то время как остальные с опаской заглядывали под стол и тыкали пальцами в змей на столе.

Паника понемногу утихала, уступая место извечному человеческому любопытству. За моей спиной сопела Аглая, а рядом с ней стоял, сверкая черными очами, взволнованный всеми событиями, уложившимися в какие-то минуты, Димос. Аглая, повернувшись к супругу, начала вполголоса бормотать некий возбужденный монолог по-гречески. И, пусть я не разумею в эллинском языке ни слова, могу голову дать на отсечение: кокетка предъявляла мужу обвинения по части этого клубка змей на основании своей схожести с Жанной. В ответ мрачный Димос довольно спокойно и кратко ей ответил – опять-таки готов поспорить, просто логически сообщил, что, задумай он напугать жену змеями, позаботился бы, чтобы блюдо с ними принесли на ее место, а не на место другой женщины.

Оставалось лишь благодарить небеса за то, что на данную презентацию, несмотря на участие в ней Томми и Дины, не просочились представители прессы. За моей спиной возбужденно бубнил народ. Я оглянулся, и все разом смолкли. Кто-то был бледен, как смерть, кто-то, наоборот, раскраснелся от ажиотажа и волнения – к примеру, Серж, который, сорвав с горла словно душивший его галстук, бесконечно дергал ворот своей рубахи, задыхаясь от ужаса.

А у самого дальнего края стола стояла, скрестив руки на груди, неподвижная Елена и в отличие ото всех – взволнованных, нервных, перепуганных – улыбалась с оттенком откровенного удовлетворения. Эта недобрая улыбка невольно заставила меня передернуться. Не слишком приятно, скажу я вам, открывать в милейшем человеке злорадного монстра.

Я поспешил отвести взгляд в сторону, бросив тревожный взгляд на Жанну – девчонка была, безусловно, жива, хотя у нее сохранялся слегка синеватый цвет лица; отчаянной хваткой, судя по всему, не осознавая своих действий, она вцепилась острыми коготками в руку отца, который бросил на меня умоляющий взгляд.

– Ален, сделай что-нибудь! У меня такое чувство, что она порвет мне руку, – видишь, уже кровь капает. Жуткая боль от ее ногтей…

Все так и было – остро отточенные коготки Жанны попросту прокололи кожу руки в трех местах, из них реально капала кровь. Я наклонился и, силой разжав оцепеневшую руку Жанны, осторожно отвел ее в сторону. Отец с облегчением вздохнул и поспешил приложить к ранкам носовой платок. В этот самый момент в зал вошли полицейские, а вслед за ними – медработники афинской «Скорой».

Тут же вновь воцарилось некое подобие хаоса: все разом заговорили, обращаясь к полиции и указывая руками в сторону стола, где удобно обустроилось большинство змей – прямо в разнообразных салатах и закусках. Старший из полицейских тут же сделал дополнительный звонок, после чего устроил небольшое совещание с подчиненными, – ясное дело, ведь не каждый день полицейских вызывают, чтобы отловить пару десятков змеюк!

Между тем седой сухопарый врач с классическим чемоданчиком в руке поспешил присесть рядом с Жанной. Почти тут же рядом с ним оказалась Васа, чуток опередив меня.

– Девушку атаковала змея, видите – след укуса на щеке? – не ожидая вопроса, сообщила она врачу менторским тоном. – Полагаю, змея – это леопардовый полоз, чей укус абсолютно безвреден. Но девушка испытала шок, потому лучше срочно отвезти ее в госпиталь.

Врач молча кивнул, автоматическим движением проверил зрачки Жанны, пульс, без паузы сделал укол, после чего дал лаконичную команду санитарам, которые практически молниеносно погрузили пострадавшую на носилки и едва ли не рысцой покинули помещение.

Мы с отцом, не успев и слова молвить, изумленно переглянулись.

– Вот это скорость! Поистине – скорая помощь.

– Надеюсь, она останется жива! Они так спешили… О, боже!

Что ж, Старый Лис был в своем репертуаре – теперь, когда никто больше не прокалывал ему руку острыми коготками, можно было чуток расслабиться, всплакнуть и пожалеть себя, любимого. Отец красиво утер скупую мужскую слезу и трагически прошествовал на кухню, к главному шеф-повару, – очевидно, чтобы без лишних змеюк выпить порцию успокаивающего узо.

Ну а я, присоединившись к публике, что держалась ближе к выходу, стал наблюдать за беспримерным подвигом полицейских: под чутким руководством своего начальника они ловили змеюк пустыми кастрюлями, моментально захлопывая пойманных надежными крышками. Грохот при этом стоял еще тот плюс ко всему – задорные комментарии, аплодисменты, хохот публики и коллег-полицейских.

Так устроена жизнь: казалось бы, все только что пережили ужасный шок, один человек пострадал и неизвестно, чем все это кончится для юной жизни, но прошли какие-то минуты, и вот уже раздается веселый смех. Жизнь продолжается!

– Бедняжка Жанна!.. Как ты думаешь, теперь ведь нас не отпустят в отель – будет полицейский допрос?

Голос Дины неожиданно раздался откуда-то сбоку, дав мне повод пофилософствовать еще на одну тему. Вот так: появляется клубок змей, и я, кинувшись в гущу событий, начисто забываю, что у меня есть подруга, которая ведь тоже вполне могла пострадать во всей этой свистопляске.

Я поспешил обнять хрупкую испуганную Дину, укрыв ее в своих оберегающих руках.

– Полагаю, допрос будет, но это не страшно, – проговорил я успокаивающе. – Главное, что с тобой все в порядке.

Дина была очень бледна, а ее руки, нервно сцепленные у груди, дрожали от волнения.

– Все это так ужасно и… нереально! – Ее голос срывался едва ли не в плач. – Как будто все происходит не на самом деле, а просто мы снимаемся в каком-нибудь дурацком ужастике. Но ведь все начиналось так замечательно! Мы готовились попробовать горячее блюдо…

Тут она нахмурилась и бросила взгляд в сторону стола, где все еще продолжалась охота на змей.

– Послушай, а что, если в наших блюдах тоже были змеи!

Я снисходительно улыбнулся и пожал плечами. Что ни говори, а в то, что всем гостям в солидном ресторане приготовили вместо мяса на решетке живехоньких змей, верилось с трудом. Но чего только не бывает! Поэтому вместо голословного ответа я спокойно прошел к нашему месту за столом и торжественно поднял крышку своего блюда.

– Что вы делаете? Немедленно положите крышку на место и отойдите от стола! – тут же закричал главный полицейский, в чьих греческих рангах и званиях я совершенно не разбирался.

На вид этому начальнику было лет сорок с хвостиком; классический мачо – чрезвычайно загорелый, с черными кудрявыми волосами и такими же черными усиками, привыкший к безусловному подчинению с первой команды. Признаюсь честно и откровенно: между нами с первого же взгляда друг на друга возникла лютая нелюбовь. Я невзлюбил самоуверенность афинского полицейского, он невзлюбил меня – очевидно, как наглеца, который осмеливается в упор не слышать его команды.

В ответ на окрик я смиренно поднял обе руки вверх и развел их в стороны, улыбаясь улыбкой прирожденного пацифиста.

– Я просто хотел убедиться, что мне принесли мясо, а не сырых змей – посмотрите сами. С вашего разрешения, я проглочу кусочек…

Похвалюсь: я действительно успел цапнуть не один, а целых три зажаристых куска славного мясца, пока полицейский не замахал на меня руками, требуя немедленно отойти от стола.

Как говорится, дурной пример – заразителен. Тут же и остальные участники нашего самодеятельного корпоратива ощутили почти звериный голод и начали осторожно приближаться к своим местам. Само собой, полицейскому пришлось принять стойку начальника и грозно произнести на вполне приличном английском языке с легким греческим акцентом:

– Внимание! Разрешите представиться: следователь внутренней полиции Афин Георгиос Тифис. Прошу всех оставаться на своих местах, к столу не приближаться, ничего не трогать! Сейчас я узнаю, куда можно всех вас провести для первоначального допроса. Не волнуйтесь, мы постараемся завершить все процедуры как можно быстрее. Все меня хорошо слышат?..

Разумеется, его слышали все, и все тут же погрустнели, а нервный Серж, глубоко вздохнув и вновь безупречно повязав сорванный галстук, деловито приблизился к следователю и принялся что-то шептать ему на ухо, вызвав невольный ропот остальной части публики. Выслушав Сержа, следователь Тифис лишь успокаивающе похлопал его по плечу и, сделав отмашку рукой, призвал всех следовать за ним.

Все мы организованно перешли во второй банкетный зал ресторана, по счастью, оказавшийся в этот вечер пустым. Прибывшие дополнительно полицейские расселись вдоль длинного стола и принялись вести допрос всех, включая и великого Дорсэ, о величии которого никто из афинской полиции, похоже, толком не знал и который, надо отдать ему должное, вел себя тихо и скромно.

– Знаешь, какая моя самая большая мечта на сегодня? – прошептала Дина, прижимаясь к моей груди.

– Какая?

– Поскорей вернуться в отель, рухнуть в кровать – не раздеваясь, не принимая душ, не чистя зубы! – и уснуть мертвецким сном до самого утра.

Что я мог сказать? Вполне разумное мечтание, к которому наверняка с восторгом сердечным присоединились бы все наши собратья по несчастью, как и мы, уныло стоявшие в очередь на допрос.

Я лишь вздохнул и кивнул с улыбкой стоика:

– Присоединяюсь, Дина!

 

Глава 7

Недавнее прошлое

Разумеется, мужская часть нашего корпоратива без излишней галантности, но уступила возможность дамам быть допрошенными в числе первых. Дожидаясь своей очереди, я, прикрыв глаза, сидел чуть в стороне от общей массы и припоминал всю последовательность событий прошедшего дня.

Сразу стоит отметить, что весь этот день прошел точно по плану: к девяти мы с Диной прибыли в салон, где нас встретила Елена – сама любезность. С первых же минут они с Диной чудесно поладили, так что я оставил их вдвоем для первой, черновой репетиции открытия, а сам отправился для уточнения меню и прочих деталей будущего корпоратива в «Олимпикус».

Вернувшись, я застал в салоне целую компанию: кроме Дины и Елены, здесь были Васа, чрезвычайно оживленный Серж и даже хромой Димос, который, встретившись со мной взглядом, даже попытался скроить на своем мрачном лице некое подобие приветственной улыбки. Дружески пожав мне руку, милая Васа сообщила, что буквально за пару минут до моего прихода здесь был отец в компании «вашего знаменитого Томми Дорсэ и рыжей девушки».

Обменявшись со всеми шутками и общими словами любезности, мы с Диной покинули салон, на время жаркой афинской сиесты отправившись в отель, где моя богиня довольно быстро меня покинула, чтобы основательно подготовиться к вечеринке в салоне красоты, рекомендованном ей Еленой. Ровно в семь все мы встретились в «Олимпикусе». Так прошел этот день.

И, тем не менее, несмотря на скудность сведений и событий, в настоящий момент лично для меня вопрос «Кто организовал клубок змей для Жанны?» имел простой и четкий ответ – без малейшего сомнения, все это дело рук умной и чертовски сообразительной Елены Сендираки. И дело даже не в ее улыбке-оскале при воплях несчастной Жанны. Для того чтобы пояснить мою версию, нужно совсем немного – вернуться к ее недавнему парижскому прошлому.

Для начала отмечу, что при моем скромном участии был открыт не один салон по белому свету. Для этого у нас имелся универсальный сценарий, куда в каждой новой стране требовалось внести лишь перечень важных персон из местных и имя более-менее известной и популярной личности для того, чтобы придать церемонии открытия вес и значимость. Отмечу отдельно, что в Греции до самого последнего времени никто и не думал открывать никаких филиалов. Все началось с отца и его страсти к амурным похождениям.

Старый Лис, несмотря на свой далеко не юный возраст, не только рьяно следит за собственной внешностью, он еще и периодически влюбляется в красавиц, по возрасту годящихся ему в дочери, если не во внучки. Притом следует отметить, что каждый раз сценарий очередной истории нисколько не меняется: отец влюбляется, искренне обещает очередной красавице жениться и сам от всего сердца верит в свои обещания, но, в конце концов, его глаза неожиданно открываются, и он с поразительной ясностью видит, что очередная великая любовь – лишь коварная осечка.

Последней «осечкой» Старого Лиса оказалась Елена Сендираки – красивая и безупречная фемина, которую резко выделял из толстого списка возлюбленных Жюля Муара «солидный» возраст (аж тридцать с хвостиком) и нагрузочка в виде двенадцатилетнего сынка по имени Максик.

Все начиналось вполне банально: Елена работала в одном из парижских салонов «Садов Семирамиды». Она стремительно взлетела по служебной лестнице, от должности рядовой продавщицы до поста заведующей лучшего салона на Монмартре. Все потому, что у девушки, помимо эффектной внешности, был отлично подвешен язык. Без ложной скромности отмечу, что в ее повышении я сыграл самую непосредственную роль: однажды, объезжая наши парижские салоны, я чисто случайно стал свидетелем безупречного стиля ее работы.

В салон вошла по всем признакам многодетная мать из глухой провинции. Едва очутившись в сияющем и благоухающем помещении, она застыла, разинув рот, и, по всей видимости, уже готовая бежать назад, к спасительным дверям. Но тут на сцене появилась безупречная Елена. Она очаровательно улыбнулась простушке, подошла и дружески взяла под руку.

– Добрый день, милая красавица, – как родную, приветствовала она посетительницу. – Полагаю, вы впервые зашли в «Сады Семирамиды»?

Простушка слегка ожила и подала голос.

– Я подумала, здесь продается все для сада…

Елена не дала ей договорить. Она весело рассмеялась и покрепче уцепилась за локоток новоявленной подружки.

– С кем не бывает! Но то, что вы к нам зашли, – сама судьба! У нас есть помада точно для вас. Давайте я вам ее покажу.

Не знаю, что хотела приобрести в магазине для садовых принадлежностей милая дама из провинции, но Елена уговорила ее приобрести помаду стоимостью в три тележки для навоза. Вот тогда-то, вернувшись в наш офис, я и рассказал отцу об удивительной продавщице. Буквально на следующий день он отправился в магазин, чтобы лично пожать руку талантливому продавцу-консультанту, а в итоге не просто познакомился с Еленой, но и влюбился в нее, как первоклассник.

Все это было почти год назад. Впервые за все время я отметил для себя сенсацию: отец, большой поклонник женской юной красоты, неожиданно влюбился во вполне зрелую даму. Что ни говори, а талант Елены Сендираки обрабатывать клиента наглядно продемонстрировал себя именно в тандеме с отцом: уже через неделю после их почти случайного знакомства она вместе с сынком благополучно переселилась в дом отца в пригороде Парижа Сент-Женевьев де Буа, и при всем при том Старый Лис не ходил по грешной земле – он летал, словно после круглосуточного общения с красавицей у него начали пробиваться крылья.

Сказать, что я был потрясен, значит, ничего не сказать. Я видел практически всех возлюбленных отца – повторюсь, то были красотки из серии «двадцать с копейками», очаровательные и беспечные, без нагрузок в виде мозгов и детей. И все равно, как правило, через полгода отец спешил с ними распрощаться, дабы освободить поле для новых приключений. А тут тридцатидвухлетняя дама с сынком проживала в доме отца в течение целого года и, казалось, данная ситуация никогда не изменится.

В определенный момент я был практически уверен: еще немного, еще чуть-чуть – и отец сообщит мне, что они с Еленой решили узаконить свои отношения. Вот тут-то и началось дело с открытием греческого салона.

Стоит отметить, что я, Ален Муар-Петрухин, сын отца-парижанина и русской мамы (ныне – труженицы Национального парка Серенгети в жаркой Африке) в обычные суровые будни обитаю в двухэтажном домике зеленой зоны Москвы, пока дела не позовут меня в Париж или в какую-нибудь иную точку на карте мира. На этот раз отец позвонил мне в начале июля.

Как обычно, наш разговор начался издалека: я выслушал вступительную песнь Старого Лиса о том, что культура всех национальностей сокрыта в их мифах и легендах, а потому неплохо бы выпустить серию косметики в различных этнических стилях – египетском, израильском, македонском, нормандском…

Терпеливо слушая хорошо поставленный баритон отца, я рассеянно размышлял, в какую такую сторону хитрюга клонит. Все стало ясно, когда прозвучала завершающая монолог фраза.

– Пожалуй, самая богатая культура удивительных мифов и легенд – в древней и вечно юной Элладе… И, кстати, мой дорогой Ален, а почему у нас до сих пор нет салона в Афинах?!

Дело в том, что великолепная Елена Сендираки – этническая гречанка, проживавшая в Париже в течение последних лет. Когда за этот год я пару раз посещал дом отца, где вовсю хозяйничала Елена, она, бывало, рассказывала о своей родине с великим энтузиазмом, просто поражая знанием греческой кухни, а также мифов и легенд. Помнится, однажды я заметил с искренним удивлением: «Даже немного странно, что вы до сих пор не вернулись в Афины. В ваших словах столько любви к Греции, к родному городу!»

Это было в самом начале любовной истории, а потому отец не дал красавице и слова сказать в ответ. «Ален, ради бога, не говори об этом! Лично я не хотел бы никуда переезжать из Парижа, а без Елены я просто не смогу жить! – решительно произнес он и даже погрозил подруге пальцем. – Я не отпущу тебя ни в какую Грецию, так и знай, моя дорогая!»

И вот теперь передо мной открывалась прямо противоположная ситуация: отец спал и видел, как бы побыстрее отправить Елену в Грецию, был готов даже открыть там свой салон!

Как говорится, все возвращается на круги своя. Я усмехнулся. Итак, как говорили мы в глубокой юности, любовь накрылась медным тазом, и теперь отец взывает ко мне с мольбой о помощи – помочь ему красиво поставить точку в love story. Пришлось в ответ задумчиво помычать и удивленно произнести:

– Действительно! Редкое упущение. Чем гречанки хуже европеек или россиянок? Абсолютно ничем. К тому же у нас есть прекрасная управляющая для элитного салона в Афинах – Елена!..

Эту часть своей реплики я удачно отыграл в лучших актерских традициях: словно хлопнув себя по лбу, простонал, придав голосу нотку отчаяния.

– Елки-палки!.. Извини, отец, у меня просто совершенно вылетело из головы, что ты ведь не проживешь без Елены! Но не беда! Полагаю, подобрать в Афинах приличного специалиста вполне…

– Перестань ерничать, Ален. – Судя по голосу, отец слегка поморщился. – Ты сам прекрасно знаешь, что наша с Еленой история любви благополучно завершилась. Во всяком случае, с моей стороны. Я не так молод, а потому чувствую себя слегка уставшим и хотел бы поскорее остаться один. Между нами этот отвратительный мальчишка по имени Максик…

– Погоди, – в свою очередь прервал я отца. – Во-первых, о том, что между вами все завершено, я понятия не имел – ты не вводил меня в курс. Во-вторых, если ты желаешь остаться один в своем доме, тебе достаточно сообщить об этом Елене. Не думаю, что она будет настаивать на…

– Хорошо тебе говорить! – Тут Старый Лис попросту взорвался. – Видел бы ты Елену, когда я буквально вчера попытался высказать ей свое пожелание расстаться без претензий! Она очень мило рассмеялась и сказала буквально следующее: «Дорогой, неужели я так отвратительно выгляжу, так немыслимо постарела? Неужели, мой милый, я внушаю тебе полное отвращение? Но, мой милашка Жюль, если мы с тобой сейчас расстанемся, подумай, кто будет делать тебе наш специальный массаж?» И она тут же начала делать мне этот чертов массаж, так что уже через минуту я был не в состоянии на чем-либо настаивать.

Он горестно вздохнул.

– И вот теперь я думаю: нужны решительные меры. Елена прекрасно поняла, что я настроен на разъезд. Она будет бесконечно удерживать меня от этого шага всяческими массажами и прочими забавами – на этот счет она великая мастерица. А вот если я просто скажу ей, что такого-то числа мы открываем в Афинах салон, она назначена управляющей этого салона и тут же вручу билет на самолет, то ей не останется ничего, как улыбнуться и признать свое поражение.

– Тебе видней, – ответил я, представив себе последнюю сценку с билетом и невольно улыбнувшись. – А какая помощь требуется от меня?

– Очень простая. – Тон отца моментально изменился, став деловитым и сухим. – Займись-ка открытием этого салона! Разумеется, всю финансово-юридическую сторону дела я поручу другим людям, а ты, пожалуйста, срочно начинай готовить эффектное шоу открытия. Я хотел бы, чтобы наш Афинский салон открылся еще нынешним летом и с великой помпой!

Июль стремительно набирал обороты. Я немедленно вылетел в Париж, дабы подготовить сценарий открытия и рекламный материал для модных журналов и сайтов. Повторюсь, поначалу я занимался всем как скучной рутиной. Самым ярким моментом был день, когда отец вызвал Елену в свой кабинет, где в моем присутствии торжественно объявил ей свою волю, предложив, не откладывая на завтра, немедленно отправляться в Афины, чтобы подобрать наилучшее помещение для салона в элитнейшей части города, не особенно заботясь о стоимости аренды.

Ясное дело, отец предполагал, что, выслушав распоряжение, Елена, возможно, и всплакнет, но в любом случае покорится его воле. Однако все обернулось страстным, совершенно неожиданным шоу: гречанка первым делом издала отчаянный вопль вполне в стиле олимпийских богов, после чего принялась крушить вокруг себя все дорогущие вазы, столешницы и прочие аксессуары, которые Старый Лис собирает по всему миру всю свою сознательную жизнь.

Можете себе представить, что было с моим отцом. Он в ужасе зажал ладонями уши и рванул вон из кабинета, дав указание секретарше срочно вызывать полицию. Вместо полиции срочные меры предпринял я, решительно обхватив красавицу со спины, лишив ее руки способности хватать и разбивать. В итоге Елена немедленно обмякла, разрыдалась и убежала вон.

Как это обычно и бывает, в конце концов, все благополучно устаканилось: Елена пришла в себя и стала играть по правилам, изобразив восторг от своего назначения на почетную должность управляющей и покинув дом отца, а заодно и Париж, отправившись в родные Афины трудиться на благо «Садов». Я сам провожал ее в аэропорт, а потому именно мне она, перед тем как помахать прощально рукой, заявила твердым голосом фурии: «Клянусь, Ален, я улетаю в Грецию, но я не оставляю твоего отца – буду сражаться за него до последнего. Вот увидишь, Жюль Муар скоро переселится ко мне, в Афины. Я не сдамся!»

Полагаю, будучи в курсе всей этой парижской истории Старого Лиса и Елены Сендираки, каждый без труда поймет мою позицию. Мало того что отец разлюбил самолюбивую гречанку, мало того что он отправил ее в ссылку на родину плюс ко всему тому он еще рискнул явиться на презентацию с дерзкой красоткой, нагло усевшейся во главе стола по правую руку от него. Прекрасно помня страстную клятву гречанки, по поводу «змеиного эпизода» я мог бы лишь сказать глупышке Жанне: легко отделалась!

 

Глава 8

Ночные променады

Я покинул место допроса одним из последних около двух часов ночи. Постоял, невольно ежась от ночной свежести, лениво размышляя, что нужно подозвать одно из тех такси, что светились огоньками по соседству с рестораном, и немедленно отправиться в отель. Спать, спать, спать!

Вот тут и нарисовалась передо мной самым неожиданным образом Васа – бодрая и энергичная, казалось, ни грамма не притомившаяся и понятия не имеющая, что это – желать упасть в подушки и уснуть беспробудным сном.

– Как долго они ведут свои допросы! Легко можно сойти с ума, – чрезвычайно энергично произнесла она и без лишних церемоний подхватила меня под руку. – Пройдемся, Ален! После маразматического общения с родной полицией мне бы хотелось побеседовать с вами по душам.

Когда-то в годы глубокой юности я любил цитировать Юза Алешковского: «Мат должен быть функционален». Сам я всю свою сознательную жизнь не признаю ненормативной лексики. И все-таки бывают в жизни такие моменты, когда понимаешь, что выпустить из себя нецензурный поток – более чем функционально.

Я глубоко вздохнул, мысленно произнес трехэтажный ненорматив, после чего попытался улыбнуться милой женщине.

– Васа, я чертовски устал. Может быть…

Она не дала мне договорить, продолжая все так же энергично двигаться вперед, автоматически буксируя за собой меня, даже не бросив взгляд на измученное лицо обессиленного парня.

– Вы знаете, эта шутка со змеями действительно в чем-то нелепая шутка. В отличие от большинства дам я не боюсь змей и даже отношусь к ним с симпатией. Одно время я жила на Крите, на ферме у дяди. Дядя специально разводил змей в овечьих овинах, потому как змеи лучше кошек уничтожают крыс и мышей. Так что, поверьте мне на слово, я с первого взгляда узнала наших неожиданных гостей. Это леопардовые полозы, которых на Крите – пруд пруди. Полоз – отличный охотник на мышей и даже на некоторых птиц. Из-за черной галочки V на голове его частенько путают с гадюкой, но это фикция; укус полоза абсолютно безвреден. Думаю, в нашем случае девушка просто насмерть перепугалась. На самом деле ее жизни ничто не угрожает.

– И слава богу, – попытался я вставиться в первую же возникшую паузу. – Давайте все-таки…

И вновь она не дала мне договорить – казалось, милая женщина попросту не замечает, что кто-то тащится за ней, мечтая о сладком сне.

– Меня волнует другой вопрос: кто это сделал и зачем. Вернее, в первую очередь – зачем?

– Наверное, затем, чтобы Жанну укусили, – отчаянно зевнул я.

Она резко покачала головой.

– Укусили, напугали – но для чего? К чему было хлопотать о змеях, чтобы в итоге напугать какую-то глупышку из Парижа?

Я осторожно покосился на Васу – решительная дама смотрела куда-то прямо перед собой, гневно хмурясь. Елки-палки, неужели вполне сообразительная неглупая особа не видит очевидного? Ревность и месть – вот элементарное объяснение шутки со змеями, автоматически открывающее имя виновной.

– Полагаю, Васа, вы в курсе, что между моим отцом и вашей племянницей была… Назовем это романтической историей?..

Васа резко остановилась, развернувшись ко мне.

– Разумеется! Значит, вы не хуже этого инспектора уверены, что змей организовала Елена – из-за ревности к этой рыжей девчонке?

Я усмехнулся и уверенно кивнул.

– Простите меня, Васа, но это же очевидно. Понимаю, что вам неприятно выслушивать обвинения против родной племянницы, и, тем не менее, все предельно ясно. Никому больше не было ни малейшего смысла пугать Жанну – ее никто, включая меня, толком и не знает.

Васа многозначительно усмехнулась.

– Так уж и никто?

Я слегка смешался.

– Повторюсь: ее здесь никто толком не знает. Дина, к примеру, ее знает, но это чисто шапочное знакомство – Жанна тусуется во всех кинотусовках, где бывает и Дина, хотя у нее не слишком много свободного времени на пустое времяпровождение. Знает Жанну также Серж Флисуан…

Вот тут я невольно запнулся, припомнив сбивчивый рассказ Дины об истории с шантажом.

Васа с любопытством приподняла бровь.

– И почему это вы вдруг замолчали? Полагаю, у этого Сержа вполне мог быть свой повод припугнуть красавицу. Тем более, как стало ясно после нашего вчерашнего знакомства, он вполне ориентируется в греческих мифах.

Тут настала моя очередь вопросительно вздергивать бровь.

– Что вы хотите сказать? При чем тут греческие мифы?

Васа насмешливо покачала головой.

– Прошу прощения, но все, повторяя ваше высказывание, вполне очевидно. Вчера в салоне, когда мы все перезнакомились и пили кофе, ваш Серж рассказал нам между делом пару мифов. А что мы видели сегодня? Рыжеволосая красавица и клубок змей перед ней. Неужели вам это ничего не напоминает?

Мне тут же припомнились наши с Диной вчерашние беспечные фантазии об участниках корпоратива и их аналогах в греческой мифологии. Помнится, я сам тогда назвал Жанну Медузой горгоной. Между тем, как известно: на голове мифической горгоны росли не волосы, но змеи.

– Вы хотите сказать?..

Васа со вздохом перевела взгляд с меня на открывавшуюся перед нами перспективу ночной улицы с яркими огоньками фонарей, причудливым мерцанием рекламы и вывесок многочисленных кафе и ресторанов, работающих до самого утра.

– Я хотела сказать, что вчера некто не просто организовал блюдо с клубком змей перед огненноволосой красавицей. Этот некто очень неуклюже, но процитировал известный миф: великая Афина превратила волосы Медузы горгоны в змей за то, что дерзкая рискнула соревноваться с нею в красоте.

На какое-то мгновенье целый мир вокруг замер и стал беззвучным. Я ошалело смотрел на величественную фигуру Васы, грозно возвышавшуюся надо мной. Неужели ей пришло в голову…

– Постойте-постойте! Вы что, хотите сказать, что всю эту историю со змеями организовала моя Дина?!

Вся моя сонливость мгновенно испарилась – я воинственно смотрел на Васу, готовый отстаивать невинность своей богини до победного конца.

Настал черед Васы изумленно уставиться на меня.

– Извините, но при чем тут ваша Дина?

В ее голосе звучало искреннее изумление, мгновенно погасившее волну моего негодования.

Я осторожно откашлялся.

– Но как же! Вы сами только что сказали, что змеи вместо волос – месть Афины. А ведь именно Дина играла роль Афины…

Даже не дослушав мою реплику до конца, Васа негромко рассмеялась, отмахнувшись от меня рукой.

– Не смешите меня! Вашей красавице далеко до богини Афины, она пока что – просто милый ребенок. Между тем кто-то вполне серьезно процитировал нам древнюю легенду, намекая, что Жанна – в своем роде новое воплощение Медузы горгоны, чья судьба, как известно, окончилась печально.

Признаться, к этому моменту печальная судьба горгоны волновала меня меньше всего. Кроме всего прочего, версия Васы относительно «цитат» из мифов только укрепила мое убеждение: поднос со змеями перед насмерть перепуганной Жанной – месть Елены Сендираки, которая ревнует моего отца-Зевса не хуже олимпийской Геры, поклялась лично мне бороться за него и тоже, между прочим, великолепно знает все мифы Древней Эллады.

Однако было совершенно ясно и очевидно, что излагать свою стройную теорию в данный момент грозной тетушке Васе не имело ровно никакого смысла – судя по всему, она также была готова четко и верно отстаивать честь своей племянницы до самого победного конца.

И все-таки я не выдержал.

– Но почему вы так уверены в невиновности Елены? – Конечно, я постарался, чтобы мой голос прозвучал без лишних эмоций. – Разумеется, в интересах фирмы я – за то, чтобы она оказалась чистенькой, и все-таки…

Васа медленно кивнула.

– Я вас понимаю, а вот вы, боюсь, меня не поймете. Согласна, Елена – девочка с характером, она до сих пор ревнует вашего отца, и появление Жанны стало для нее настоящим шоком – я ведь вам говорила, что вчера он появился в салоне в ее компании, словно нарочно хотел помучить бедную Елену.

Тяжелый вздох, короткий взгляд на небо – словно Васа пыталась заручиться поддержкой звезд.

– Но при всех муках ревности моя племянница – православная, истинно верующая. Поверьте, она никогда не совершит грех. Да, она могла злиться на соперницу и желать ей всяческих ужасов. Но она и пальцем не шевельнет, чтобы сделать любой из этих ужасов реальностью.

Ну, конечно! Оставалось лишь добавить, что Елена регулярно исповедуется в церкви. Впрочем, в данном случае вся эта история со змеями благополучно ушла в раздел «Прошлое» и мне была совершенно не интересна – я отчаянно хотел спать.

Не выдержав, я зевнул.

– Васа, неужели вы не хотите спать?

Она меня словно и не слышала. Мы стояли на улице, мимо нас то и дело пролетали машины, а по тротуару проходили шумные группы туристов, наслаждаясь мягкой свежестью воздуха после изнуряющей жары дня. Сама атмосфера ночного города, казалось, была наполнена радостью и весельем, в то время как мы с Васой замерли среди общего праздника жизни, как два изваяния скорби.

– И ведь был еще тот разговор!..

Неожиданно произнеся эту реплику, Васа вдруг нахмурилась, бросив на меня тревожный взгляд.

– Что за разговор?

Мой вялый интерес сыграл ей на руку: она лишь покачала головой и вздохнула, одновременно поднимая руку и подзывая такси.

Как только машина подкатила к нам, Васа открыла дверцу и легко, как пупсика, впихнула меня внутрь, на переднее сиденье, чуть наклонившись на прощанье к самому окошку:

– Сегодня мы действительно все до смерти устали. Отправляйтесь в свой отель и спите на здоровье. Завтра – трудный день. Спокойной ночи!

С этими словами она величественно двинулась по тротуару в обратном направлении, свернула в проулок, мгновенно исчезнув из вида.

Таксист, в самом буквальном смысле слова с отвисшей челюстью наблюдавший за высоченной, столь величественно прошествовавшей фигурой, глубоко вздохнул и наконец-то развернулся ко мне:

– Какая женщина!.. Куда вас везти?

А я, ощутив вдруг внезапное бессилие, проговорил, отчаянно зевая и мечтая поскорее оказаться в кровати:

– Отель «Семирамида»… И побыстрее, если можно, не то запросто усну прямо в салоне вашего такси…

 

Глава 9

Завтрак по-гречески

Говорят, сны – отголосок всех пережитых за день событий, своеобразный итог, который подводит наше подсознание, пока сознание отключилось для подзарядки. Во всяком случае, только подобными убеждениями я могу объяснить свой сон после ужина со змеями.

Мне снилось, что я гуляю под руку с богиней любви – осанистой Афродитой. Она была огненно-рыжей не хуже Жанны и с золотистыми конопушками по всему лицу, как у Аглаи. Мы неспешно двигались с ней по зеленой дороге, уходящей куда-то в бесконечность, то и дело по очереди каждый бросая рассеянный взгляд на свои наручные часы.

– Не пойму, почему вы, простые смертные, так боитесь змей, – с важным видом рассуждала Афродита, вертя в руках какую-то довольно большую трубку. – Каждый на Олимпе знает: змеи – потрясающе вкусное блюдо. Правда, для начала их следует приготовить.

– Извините, богиня, но для начала их надо прибить, – галантно поклонился я богине любви.

Она благосклонно улыбнулась.

– Возможно. К сожалению, мой милый, без убийства в нашей жизни никак не обойтись. Иногда, чтобы выжить, следует прибить кого-нибудь. Например, змею. И съесть ее. Совместить приятное с полезным.

– Спорный вопрос, – с видом древнегреческого философа произнес я, назидательно поднимая палец. – Убийство осуждается всеми религиями, оно аналогично краже: не твое – не бери! Если не ты дал жизнь человеку, значит, не имеешь права и забрать эту жизнь.

В верности моих слов не было причин сомневаться, и Афродита, выслушав, с великой важностью кивнула, царственным жестом давая мне команду продолжать мои разглагольствования.

И я продолжал:

– Кроме всего прочего, должен отметить, что мне странно слышать подобные речи об убийстве от тебя, Афродита, ведь ты – богиня любви! Любовь дает силы для жизни, для веры, для счастья…

– А ты уверен, что отличишь любовь от влюбленности? – лукаво усмехнулась богиня, останавливаясь и надевая мне на голову невесть откуда взявшийся у нее ромашковый венок. – Вы, простые смертные, столь наивны!

Я только усмехнулся с важным видом.

– Представь себе, Афродита, я могу отличить любовь от увлеченья, а потому открыто признаю, что у нас с Диной просто красивый роман без серьезного продолжения, не более того. Завершится наш греческий отпуск – и мы расстанемся, разъедемся по своим домам. И все-таки согласись, богиня, наш роман прекрасен, и в нем присутствует дух любви!

– Ах, оставьте разговоры о духах, о любви, – с усмешкой отмахнулась Афродита, срывая с моей головы венок и отшвыривая его далеко в сторону. – Любовь человеческая, равно как и душа давно умерли, сегодня все успешно заменяют выгодная финансовая сделка, контракт, удача…

Она вдруг замерла в классической позе «руки – в боки».

– И вообще с чего ты взял, что я – богиня любви? Все может быть с точностью до наоборот!

Она остановилась, и я с удивлением понял, что и в самом деле промахнулся: передо мной действительно стояла не богиня любви, но Фемида – богиня правосудия с повязкой поверх глаз и все с той же трубкой в руках.

– Посмотри-ка! – Она протянула мне трубку. – Наверняка ты видел нечто подобное в детстве.

Я взял трубку. Ну, конечно! Это был калейдоскоп – детская игрушка с удивительно меняющимися узорами. Я приложил окошко калейдоскопа к глазу и принялся крутить трубку, наблюдая, как изумрудная гирлянда сменялась россыпью разноцветных цветков, волшебной радугой, безупречной геометрией квадратиков…

– Правда, потрясающе? – совсем рядом прозвучал вдруг голос Васы. – Кажется, вот этот узор – само совершенство, но он меняется, и перед вами – нечто еще более прекрасное. Скажу я вам, так и в жизни: ответов на один вопрос – тысячи, главное – выбрать правильный.

Я отбросил калейдоскоп в сторону, обернувшись.

Теперь передо мной стояла Васа – в белоснежном хитоне, высоченная, величественная, с легкой улыбкой на губах. Я перевел дух.

– Васа, так вы тоже богиня?

Она усмехнулась.

– Все смешалось в доме Облонских…

Я удивленно смотрел на нее – эта сугубо российская цитата из классики в устах греческой барышни действительно, что называется, резала ухо. Мне захотелось сжать голову руками: неужели детский калейдоскоп перешел в нашу реальность, и теперь все будет бесконечно меняться? Черт возьми, я беседовал с Афродитой, которая вдруг стала Фемидой, а Фемида обернулась Васой…

Я развернулся к Васе, намереваясь схватить ее за плечи и потребовать ответа. И тут же все в очередной раз изменилось: белоснежная тога превратилась в медицинский халат, и пятидесятилетняя дама сурово поправила на носу очки.

– Петрухин, ты опять прогулял прививку! – произнесла она грозным голосом школьной медсестры из далекого московского детства. – Ну-ка – марш в медицинский кабинет и спускай штаны!

С этим командным голосом в ушах я и проснулся – вздрогнув, подскочил в белоснежных простынях, огляделся и, убедившись что нахожусь в лучшем отеле Афин и никто не угрожает мне прививкой, с облегчением вновь рухнул на подушки.

Этот день начинался вполне мирно: на часах было десять с копейками и до нашей утренней репетиции ровно в одиннадцать оставалось вполне достаточно времени для того, чтобы в лучших греческих традициях выпить чашечку кофе эллиникум с порцией тиропиты, где-нибудь в городе в компании моей Афины.

Я быстро привел себя в порядок, позвонил Дине, и мы договорились встретиться у входа ровно через пять минут. Пусть не через пять, но через двадцать пять минут Дина действительно вышла из лифта и приблизилась ко мне, отчаянно зевавшему в холле. Мы поприветствовали друг друга, взялись за руки и отправились в город.

К этому времени улицы Афин начинали понемногу разогреваться благодаря солнцу, с самого утра светившему с завидной энергией. Не желая лишней прожарки, мы дружно порешили позавтракать в первой попавшейся кофейне, где и заняли столик на открытой террасе. В ожидании заказа мы отрешенно наблюдали за воркующими голубями у соседних столиков и лениво обсуждали вчерашние «змеиные» события, а заодно – ближайшие планы на день сегодняшний.

– Этот полицейский – уникальный тип, – отметила Дина еще немного сонным голосом. – Как оказалось, он видел «Олимпийские страсти», тут же прознал, что на вечеринке со змеями присутствовали я и Томми Дорсэ, а потому нас двоих допросил лично. Не знаю, как у Томми, а у меня он первым делом попросил автограф.

К этому моменту она окончательно проснулась и лукаво улыбнулась, невольно приосанившись.

– И ты расписалась, пожелав ему…

– Пожелав ему успехов в работе!

– Полагаю, на этом ваш очаровательный и чертовски познавательный допрос не завершился?

– Отнюдь! Напротив, после моего автографа и началась комедия! Сразу стало ясно, что этот следователь Георгиос Тифис – так он торжественно мне представился – на все сто уверен: змей для Жанны заказала Елена Сендираки. Отдельно отмечу, что ее он также допрашивал лично. Ну а со мной славный Георгиос вел потрясающе интересный допрос, задавая вопросы-подсказки, чтобы я, глупенькая парижская актриса, не запуталась и ответила то, что ему нужно.

– То есть?

– Конкретный пример: «Не видели ли вы, мадам, как Елена выходила на кухню или, может быть, шепталась с одним из поваров или, к примеру, с неким незнакомцем?» И все в том же духе.

Я невольно усмехнулся. Да, что ни говори, а следователь – далеко не дурак, если с самого начала понял, что в данном деле главный подозреваемый – ревнивица Елена. Будь я на его месте, рассуждал бы примерно так же. И тем не менее вести допрос в такой манере, по меньшей мере, непрофессионально. С таким же успехом он мог доводить до истерики и саму подозреваемую: «Елена, признайтесь как на духу – ведь это вы организовали змеюк для соперницы? Больше просто некому. Но ведь вы, не отпирайтесь! Будьте искренни!..»

Я улыбнулся взволнованной рассказом Дине.

– Знаешь, моя милая, а я стопроцентно согласен с версией этого Тифиса, хотя сам он не пришелся мне по душе. Подумай сама: кому еще было так выгодно напугать бедняжку Жанну? Кроме того, следует учитывать еще один момент: появление Жанны было для большинства сюрпризом и большой неожиданностью, как и то, что она прилетела с отцом накануне…

– Именно!

Перебив меня, раскрасневшаяся Дина торжествующе рассмеялась и даже пару раз хлопнула в ладоши.

– Именно: появление Жанны было для всех, и в первую очередь для Елены, полной неожиданностью! Около полудня мы все увидели твоего отца с Жанной под ручку, а вечером – уже готовый клубок змей перед ней! Как бы Елена успела все это организовать за какие-то часы?

Я усмехнулся. Самое время было озвучить маленький факт, о котором я – разумеется, в интересах «Садов»! – умолчал при допросе.

– Открою тебе тайну, дорогая. Дело в том, что для Елены появление Жанны не было таким уж сюрпризом. Когда я встречал отца с Томми и Жанной в аэропорту, в толпе мелькнуло лицо Елены. Разумеется, она тут же скрылась, но я уверен, Елена специально приехала в аэропорт, надеясь увезти отца к себе и попытаться в очередной раз охмурить. Но отец неожиданно появился не один, а с юной красавицей под руку. Можешь себе представить, что почувствовала Елена! И что она могла постараться приготовить к вечеру следующего дня…

Нам принесли наш кофе с тиропитами, и чудесный аромат вместе с сырным духом дивных пирогов вернул мир в наши души. Мы улыбнулись друг другу и чокнулись чашками: «Чин-чин!» Пора было завершить разговоры на криминальную тему и, как говорится, вернуться к нашим баранам.

– Итак, напоминаю: сейчас мы с тобой отправляемся в салон на репетицию. Главное событие – примерка облачения богини Афины. Предвкушаю заранее это волнующее событие! Ну а дальше вы с Еленой отрепетируете весь ход открытия. Ясное дело, что ты назубок знаешь все главные действия и реплики, но, как известно, повторенье – мать ученья.

– Согласна, – кивнула Дина, со смаком отпивая кофе. – Что будет следующим номером нашей программы?..

– Следующим номером будет роскошный обед в греческом стиле, после чего предлагаю тебе прогуляться по достопримечательностям Афин или съездить куда-нибудь – здесь в окрестностях есть множество потрясающе красивых мест. Полагаю, накануне торжественного открытия салона нам следует отвлечься от всех этих змеиных неприятностей.

В ответ Дина лишь сморщила носик.

– Ей-богу, я еще в детстве ненавидела походы по музеям и достопримечательностям. Понимаю, что здесь все уникально, но… Но, прости меня, глупую и неразумную женщину: если честно, для меня лучший способ отвлечься от лишних волнений – это банальный шопинг. Причем по возможности в гордом одиночестве…

Тут красавица выразительно улыбнулась и даже утешительно погладила меня по поникшей головке.

– Постарайся меня понять! Я хочу беспечно часами бродить по магазинам и салончикам, примеряя сотни блузок, платьев и прочее и прочее и не ощущая, что бедняга Ален тащится за моей спиной, то и дело нервно поглядывая на часы и вопрошая, когда все это кончится. Как ты на это смотришь?

То был, что называется, риторический вопрос – известно, как на шопинг смотрит сильная часть человечества.

– Без особого энтузиазма, – вздохнул я. – Выходит, в гордом одиночестве окажусь в итоге я сам. Что ж, накануне открытия и после вчерашнего милого скандала, думаю, дело для меня найдется.

На этом наш симпатичный завтрак по-гречески благополучно завершился; пора было приниматься за дело.

 

Глава 10

Облачение в Афину

Надо отдать должное Елене, она умеет подготовить любое мероприятие наилучшим образом – точно, четко, с отменным вкусом. В очередной раз я убедился в этом, когда ровно в срок мы с Диной прибыли в салон.

Во-первых, в мини-саду перед салоном между чугунных скамеек ярко пестрели удивительно красивые кустики чайных роз кремового оттенка, которых там не было еще вчера. Как только мы шагнули в салон, Елена, отметив мой взгляд в сторону цветов, не преминула заметить:

– Чайные розы по моему распоряжению были высажены вчера, ближе к вечеру, пока все мы готовились к вечеринке. Как сам видишь, новорожденные кустики неплохо себя чувствуют…

Одарив меня светской улыбкой, она тут же резко развернулась к Дине, патетически всплеснув руками.

– Моя дорогая Дина, спешу отметить, что ты просто чудесно выглядишь, несмотря на… Несмотря на беспокойную ночь!

Здесь стоит отметить, что и сама Елена, несмотря на тяжкий допрос едва ли не до самого утра, выглядела на удивление чудесно: встретила нас в салоне будучи безупречно причесанной и накрашенной и все время нашей встречи в буквальном смысле цвела и пахла.

– Мои дорогие, главное – не волноваться, потому что завтра все пройдет просто великолепно, поверьте мне на слово! Милая Дина, эта роль для тебя – сущий пустяк, ты все прекрасно помнишь, так что на сегодня у нас главная задача – примерка костюма. Ты все примеришь, мы проведем генеральную репетицию, после чего нас ждет нечто гораздо более интересное: я лично отвезу тебя в чудесный салон, где завтра тебя будут ждать для нанесения макияжа, сооружения прически и полного боевого облачения. Ты готова, моя девочка?

– Готова, Елена! – весело отозвалась Дина, невольно заражаясь боевым настроем старшей подруги.

Елена усадила нас на уже знакомый кожаный диванчик перед просторным столиком, накрытым пестрым платком. После того как мы удобно устроились, она с таинственной улыбкой сделала руками классический жест фокусника и сдернула платок, вызвав у Дины восторженный вскрик.

На столе были аккуратно разложены лично мне уже знакомые вещи: тончайшая белоснежная туника, льняной пеплос с потрясающей вышивкой Афины в профиль и анфас, внушительный меч, кожаные сандалии и прочее и прочее – все в том же, древнегреческом, духе.

Елена сделала царский жест в сторону всего этого, улыбнувшись замершей на месте Дине с молитвенно сложенными на груди руками.

– Это – твой костюм Афины. Отдельно спешу отметить, что все вещи – не с базара сувениров для туристов, но из самого настоящего люкс-ателье. Все эти одеяния были сотворены руками мастериц экстра-класса по нашему специальному заказу и по образцам музейных экспонатов. Именно такие пеплосы с вышитой богиней афиняне преподносили Афине в дни Панафиней, которые проходили в Древней Элладе примерно в такие же дни августа.

Дина ничего не могла ответить – она лишь бурно дышала, дрожащими руками проводя по ткани пеплоса с вышитой головой Афины в полном боевом облачении, и ее глаза восторженно блестели.

– Понимаю твое волнение, милая девочка, – кивнула Елена, поднимаясь со своего места. – Давайте сделаем так: ты, Дина, сейчас пройдешь вот сюда, в мой кабинет, – она толкнула рукой почти незаметную дверь, сливающуюся с общим рисунком стены, – и примеришь все это одеяние. Очень важно, чтобы каждая вещь сидела на тебе безупречно и ты ощущала себя стопроцентно комфортно. А мы с Аленом пока что обсудим отдельные моменты открытия, а заодно организуем вкуснейший кофе с вкуснейшей выпечкой. Ну, как вы на это смотрите, ребята?

Клянусь, при этом Елена озорно нам подмигнула. Я пару раз одобрительно хлопнул в ладоши, а Дина молча подхватила все свои восхитительные причиндалы и в мгновение ока исчезла за дверью.

Мы с Еленой переглянулись.

– Ах, юность прекрасная и восхитительная! – воскликнула, выразительно покачивая головой, моя визави. – Клянусь, отдала бы все на свете, чтобы только вернуть мои двадцать лет!

– Тебе это абсолютно ни к чему, ты просто безупречна, – проговорил я, одновременно размышляя, что если я прав и именно Елена организовала змеиный сюрприз для соперницы Жанны, то неплохо бы это знать наверняка. – Безупречна и внешне, и по своему стилю.

Тут я задумчиво посмотрел на прекрасную Елену и якобы равнодушно произнес следующую фразу:

– Поздравляю, Елена, ты превосходно все подготовила – с костюмом и… всем прочим. Впрочем, как и всегда.

Она моментально уловила мой намек и тут же зловеще прищурилась. В ее улыбке появилась ледяная нотка.

– Благодарю за комплимент. Кстати, от души надеюсь, что с глупышкой Жюля все в порядке и спешу тебя уверить, что я во вчерашнем инциденте абсолютно ни при чем. Полагаю, то был божий щелчок по носу юной зазнайке, которая откровенно смеялась над моей любовью.

Что мне всегда нравилось в Елене – она не оставляет вопросов, пусть и не озвученных, без ответа.

Я улыбнулся, приподняв бровь.

– Надеюсь, в твоей невиновности в конце концов убедится и господин Тифис… Так ты говоришь, Жанна смеялась над твоей любовью?

Она тоже вздернула бровь.

– Смеялась, причем глупо и жестоко – в ее стиле. Когда эта парочка заявилась вчера сюда и твой отец был вынужден представить нас друг другу, девчонка в ответ лишь хохотнула: «А-а-а, душка Жюль, так это и есть та старая грымза, которой не удалось тебя на себе обженить?!»

Да уж, я вполне представил себе этот колоритный эпизод, но, разумеется, постарался сдержать усмешку.

– Согласен, блюдо со змеями – хороший щелчок по носу рыжей выскочке. Но не будем отвлекаться, завтра – открытие, и я заранее уверен: все пройдет наилучшим образом. Кстати, следует плавно вписать в общий ход нашего шоу Томми Дорсэ. В Афинах, вполне возможно, не все знают, кто он такой, потому необходимо, чтобы его имя и все ранги были озвучены.

Тут же отключившись от всего личного, Елена согласно кивнула, делая пометку в своем блокноте и тут же протягивая его мне.

– Кстати сказать, прошу ознакомиться со списком приглашенных – всего порядка тридцати человек. Ознакомься и утверди!

С этими словами она исчезла в сторону крошечной кухни салона, чтобы приготовить нам кофе, а я погрузился в оный список.

Собственно говоря, все приглашенные соответствовали стандартам подобных мероприятий и в моем подтверждении не нуждались. Кроме нас с отцом, Дины, Томми, Сержа и самой Елены, в столбик были написаны имена мэра Афин с супругой и пары ответственных лиц из городской мэрии, греческих владельцев гипермаркетов и представителей местной прессы.

Все приглашенные заранее получили пригласительные билеты, и мы априори знали, что часть официальных лиц – к примеру, кое-кто из представителей мэрии – могут не явиться, отчего никто особо не расстроится. Главной целью официального знакомства было выгодно засветиться в местной прессе, дабы привлечь внимание самых широких слоев греческих масс к дивной косметике салона «Садов Семирамиды».

Елена вернулась вместе с ароматом кофе и подносом, уставленным чашками, кофейниками и угощениями, который я поспешил принять из ее рук. Когда все было расставлено на столе, а кофе разлит по чашкам, дверь кабинета открылась, и перед нами появилась богиня Афина.

Поверьте мне на слово, я нисколько не преувеличиваю. Дина действительно выглядела потрясающе: безупречно сидящая туника с пеплосом поверх нее, изящные ножки в тонких ремешках сандалий, идеальный – греческий! – профиль под шлемом с высоким гребнем и мрачно блеснувший меч в смуглой руке.

– Хора! – приветствовала нас Дина чуть хрипловатым голосом, одновременно вскидывая меч вверх.

Нам только и оставалось, что зааплодировать.

– Замечательно! – воскликнула Елена, за плечи разворачивая Дину к себе, чуть поправляя шлем на ее голове. – Хочу предупредить, что шлем, скорее всего, ты будешь держать в левой руке, прижав к груди, потому что на голове тебе соорудят потрясающую прическу…

Она взяла из руки Дины меч и осторожно положила его на отдельный столик в углу салона.

– Я хотела бы знать, Дина, как ты себя ощущаешь в общем и целом? Ничто нигде не сбивается, не тянет?

– Все просто чудесно, как будто эта дивная одежда – лишь часть меня! – Дина вся просто сияла. – Благодарю вас, Елена! Вы настоящее чудо – так все продумать! Я снималась в роли Афины, но, надевая костюм на съемочной площадке, повторяя классические реплики, никогда не ощущала такое…

Она пощелкала пальчиками, подыскивая нужные слова.

– Я никогда не ощущала себя богиней! Именно! Не чувствовала ничего из того, что волшебно ощущаю прямо сейчас, в эти минуты. Я – богиня! Это восхитительное ощущение! Афина – великая богиня битвы за справедливость, мудрая, бесстрашная и непобедимая. Хора!

Елена развернулась ко мне с удовлетворенной улыбкой.

– Думаю, в комментариях не нуждается? Да, ты совершенно прав, мой милый Ален: как обычно, у меня все получается превосходно, ведь я знаю и люблю свое дело, честно работая на благо «Садов».

Она адресовала мне короткий выразительный взгляд и тут же деловито хлопнула в ладоши.

– А теперь, полагаю, самое время провести генеральную репетицию, заодно опробовав костюм в деле. Приступим?

И они приступили. Должен отметить, что когда дело касается работы, все личные эмоции у настоящих профи отходят в тень, на первом плане – интересы общего дела. Так было и сейчас. С первых минут обе девушки словно остались одни: не замечая моего скромного присутствия, они отрабатывали каждый шаг, каждую реплику будущего торжества. Необходимо было тщательно отработать все передвижения на небольшой по размеру территории перед входом в салон и в самом салоне таким образом, чтобы во время презентации никто не наступал друг другу на пятки, не толкался, не ругался и все прошло без сучка без задоринки.

Признаться, они даже не заметили, как я исчез, и вовсе не потому, что я исчез в лучших английских традициях – бесшумно. Просто девушки с головой ушли в репетицию. Между тем на ближайший час с лишком передо мной стояла простая задача: нанести визит в ресторан «Олимпикус», чтобы лично провести неофициальный допрос персонала по части инцидента со змеями. Как говорится, чисто из любопытства – люблю, чтобы на все вопросы имелись ответы.

 

Глава 11

Мой допрос в «Олимпикусе»

Поскольку «Олимпикус» находился совсем недалеко от салона, я совместил приятное с полезным – прогулялся до места нашей вчерашней вечеринки пешком.

Солнце стояло в зените, а потому на улице было не так много народу; я мерным шагом шел по аллее, прищурившись на солнце и наслаждаясь его лучами, яркими красками и заливистыми птичьими хоралами. Да, что ни говори, а как мало простому смертному нужно для счастья!

Мой самодеятельный допрос в ресторане прошел без проблем. Стоило мне появиться на кухне, как царивший там возбужденный гул голосов мгновенно смолк: естественно и натурально, в свободную минутку народ бурно обсуждал вчерашнее чрезвычайное происшествие. Мне без труда удалось возобновить разговор, став его полноправным участником.

Поприветствовав всех, я без лишних предисловий приступил к энергичному и эмоциональному (в греческом стиле!) повествованию.

– Ребята, я просто не поверил своим глазам, когда увидел на столе этот жутковатый клубок змей! – начал я, эффектно округлив глаза. – Слава богу, змеи оказались не ядовитыми, и все-таки это была жестокая шутка! Первым делом хочу уверить вас: и я, и мой отец – мы оба убеждены, что ресторан и персонал ресторана здесь ни при чем! Для этого я, собственно, и пришел.

Тут я сделал эффектный полупоклон, вызвав в ответ благодарные улыбки и даже пару хлопков. Не снижая темпа, я продолжил:

– Разумеется, я, как и вы, ребята, много думал обо всем этом, вспоминал отдельные подробности… И вспомнил такой эпизод: перед самым инцидентом со змеями один здоровенный официант с подносом в руках столкнулся с нашим гостем – Сержем Флисуаном. Этот официант показался мне немного странным, и только теперь я понимаю почему. Дело в том, что классическая черная жилетка поверх белоснежной рубашки у него была расстегнута.

Тут я внимательно оглядел притихших парней.

– Постарайтесь вспомнить: вчера вечером кто-то из вас видел коллегу с расстегнутым жилетом?

Они загомонили все разом.

– Это нонсенс! – тонко выкрикнул высокий и худощавый парень. – Наша форма проста и неизменна ни при каких обстоятельствах: белоснежная рубаха, застегнутая до самого верха, черный атласный галстук и черный жилет. Ничто не может быть расстегнуто! Повторю: это нонсенс!

Худого прервал рыжеватый крепыш:

– Что касается всех нас, тут и обсуждать нечего: мы все были одеты как следует. Но я готов поклясться: я видел чужака. Все, как вы говорите, – здоровенный парень в рубахе и расстегнутой жилетке, без галстука. Именно так. Во-первых, он поставил блюдо на то место, куда я должен был поставить свое, а когда я его окликнул, почти бегом кинулся в направлении коридора, где расположен туалет для посетителей с выходом на открытую террасу.

После этой реплики все вновь загудели, перебивая друг друга, переходя с английского на родной греческий.

Я поднял обе руки.

– Парни, прошу без криков и споров просто сообщить мне все, что вам известно по этому делу. Итак, ты, – я приветливо кивнул в сторону крепыша, – видел того, кто подкинул блюдо со змеями. Полагаю, он и попал в зал точно так же, как исчез, – через выход на террасу?

Рыжий и его коллеги тут же закивали.

– Точно! Потому что на кухне чужака непременно заметили бы!

– А вы сообщили эту информацию полиции?

Все тут же вновь загудели, по всей видимости, адресуя родной полиции не лучшие эпитеты. Перебив коллег, слово во второй раз взял худой.

– Разумеется, мы все сообщили полиции. Но нас допрашивал рядовой полицейский – он толком не задавал вопросы, только молча записывал наши показания, не проявив ни грамма интереса.

И вновь раздался подтверждающий гул голосов, в очередной раз заставивший меня с улыбкой поднять руки.

– Благодарю вас, ребята, за полезную информацию! И напоследок просьба: проведите меня из зала вчерашней вечеринки по тому самому выходу на террасу!

Меня бурно поблагодарили за внимание, и худой любезно провел по интересующему меня маршруту: повернув из зала в боковой проход, мы прошли дамский и мужской туалеты, свернули направо и здесь, после нескольких шагов, толкнув сливающуюся со стеной дверь, попали на залитую солнцем террасу со столиками, заполненными в этот час посетителями.

Поблагодарив парня еще раз, я поинтересовался, работало ли это кафе вчера вечером, и услышал в ответ: разумеется, работало – как правило, в вечернее время кафе забито до отказа.

Стало быть, наш змееносец вполне мог, скользнув из дверей, без проблем затеряться в народной массе.

 

Глава 12

Греческая гастрономия

Не знаю, кто как, а лично я, когда хочу отдохнуть душой и телом от всяческих неприятностей и забот, посвящаю хотя бы час-другой полноправному виду искусства – кулинарии.

Вся эта неприятная история со змеями, хочешь не хочешь, а царапнула мою бессмертную душу. Ведь если выяснится, что, как я и предполагаю, виновна во всем этом Елена, оставлять ее на посту генерального директора Афинского салона никак нельзя – в нашей команде должны работать только чистые во всех отношениях люди.

Размышления на эту тему начали потихоньку доставать меня, как только я проснулся, поэтому сейчас, после самостоятельно проведенного допроса официантов, я твердо решил: баста, карапузики! Закрываем тему на ближайший часик и посвящаем его греческой гастрономии. Искусство услаждать свое чрево на пару с душой – древнейшее из искусств, а я – его преданный поклонник.

Вот почему, вернувшись из «Олимпикуса» точно к концу репетиции, я весело подхватил Дину под руку и объявил начало великого похода в точку греческого общепита. Мы спустились от салона вниз по улице и, попав из Плаки в не менее древнюю часть Афин под названием Колонаки, уютно устроились за столиком славной таверны, где я не раз замечательно обедал в мои прежние приезды.

Дина, как только улыбающийся официант принес нам меню, со смехом отодвинула его ко мне.

– Нет уж, это не для меня – всецело доверюсь твоему вкусу. Открывай меню и озвучивай свои предложения. Я вся – внимание!

Да уж, кулинария – мой конек, мое великое хобби и, повторюсь, великая отдушина. Я люблю готовить сам, когда на то есть время и настроение, а потому каждый поход в ресторан или кафе для меня – лишний повод сделать новые открытия, перенять чужой опыт и просто ощутить радость бытия.

В этой самой таверне, история которой насчитывала больше трех веков, я отведал множество удивительно вкусных блюд и знал наизусть практически все меню, отличавшиеся твердой неизменностью и традиционностью. Поэтому не было нужды его открывать – я попросту вновь подозвал к столику официанта.

– Не будем долго размышлять. Я предлагаю тебе, дорогая, совершенно потрясающий обед в духе древней и вечно юной Греции. Для начала слегка заправимся дзадзики…

Официант кивнул с улыбкой и сделал заметку в своем блокноте, а я поспешил просветить Дину по части этого дивного салата.

– Ты не представляешь, какое это чудо! Салат-паста из особо густого йогурта, тертых огурцов, чеснока и тимьяна. Чудо! Вместе со свежеиспеченным хлебом можно поглотить миску дзадзики, и больше ничего в тебя не влезет. Поэтому нам обоим – мини-порции…

Сами понимаете, эту реплику я с улыбкой адресовал в очередной раз кивнувшему официанту.

– Ну а после салатика перейдем к горячему блюду.

Я на секунду задумался. Поистине традиционная греческая кулинария – богатейший ассортимент чудесных блюд, из которых так непросто выбрать самое лучшее на данный конкретный момент.

– Черт возьми, Дина, так трудно выбрать что-то одно – здесь все так потрясающе вкусно!.. И все-таки предлагаю остановиться на маленьких шашлычках, здесь их называют сувлаки. Отлично прожаренное на живом огне свежайшее мясо. А гарниром к сувлаки превосходно подойдет фасолакью: это стручковая фасоль, тушенная с томатами и луком…

Каюсь, договаривая свою реплику, я уже глотал слюнки.

– Как тебе мое меню? Поверь на слово: язык проглотишь!

Официант, записав заказ, как и я, уставился на Дину, которая только рассмеялась, пару раз хлопнув в ладоши:

– Обеими руками – за! Я моментально проголодалась. А как скоро все это приготовят? Я проглочу две порции!

Официант заверил нас, что дзадзики со свежим хлебом будут через пять минут, а горячее приготовится, пока мы будем уминать салат-пасту. Он удалился, а мы с Диной принялись шутить, обниматься и чмокать друг друга в щечки, вспоминая отельные моменты нашего парижского знакомства и в очередной раз признаваясь друг другу в великой и почти что вечной любви.

– Ты удивительный, – шептала, наклонившись к самому моему лицу, Дина. – Все знаешь, везде был, все можешь. Интересно, ты обратил на меня внимание только потому, что я стала знаменитой после «Олимпийских страстей»?

Я решительно прижал палец к ее губам, заставляя умолкнуть, укоризненно покачивая головой.

– Не святотатствуй, моя драгоценнейшая! Как ты могла такое подумать? Ведь ты – великая богиня, ожившая в девичьем теле, прекрасная и справедливая Афина. Как я мог не влюбиться?..

Я улыбнулся, любуясь ее очаровательной улыбкой, блеском глаз.

– Знаешь, продолжая нашу с тобой игру в богов Греции, я выдвигаю теорию: мощь некогда великих и могущественных богов Эллады сегодня изрядно пошатнуло принятое Грецией православие; ослабевшие боги, чтобы продолжать активную жизнь, периодически вселяются в простых смертных, что обитают здесь, или даже в туристов, которые приезжают в Грецию, чтобы отдохнуть.

Дина с любопытством смотрела на меня чудесно блестящими, округлившимися от удивления глазами. Ее взгляд меня воодушевил.

– Боги бессмертны! Это – истина, аксиома, не нуждающаяся в доказательстве. И древние боги Эллады не могут умереть, хотя и прежней мощи, как в годы их могущества на Олимпе, увы, не осталось… Именно потому они, вновь и вновь играя на подмостках жизни древние и вечные пьесы своих легенд, вселяются в людей. К примеру, великая Афина Паллада вселилась в тебя, дорогая… Ты это ощутила?

Несмотря на мой шутливый тон, Дина моментально стерла с лица улыбку и кивнула с самым серьезным видом.

– Ощутила! И еще как! – отвечала она взволнованным голосом. – Кроме шуток. Когда сегодня я надела на себя этот невесомый хитон, поверх – потрясающий пеплос, потом шлем… Это трудно передать, но…

Ее темные глаза удивительно блестели. Она улыбнулась мне немного грустной улыбкой, облизав враз пересохшие губы.

– К сожалению, я не могу выразить все свои непростые чувства простыми словами. Увы, я не писатель! Но я хорошая актриса и обещаю назубок выучить текст роли, который ты для меня сочинил.

Тут Дина приосанилась и произнесла голосом богини цитату из моих скромных трудов к открытию салона:

– «Да расцветут счастливо и благополучно «Сады Семирамиды» на священной земле солнечной Эллады! Да принесут людям частицу волшебной вечной молодости и красоты, вдохновляющей на великое творчество!»

В этот момент нам принесли дзадзики с ароматным хлебом в корзинке, и мы без лишних слов отложили мудрые беседы на потом, с аппетитом накинувшись на угощение. Минуты летели волшебно незаметно – мы еще наслаждались пастой, а уже подоспело горячее, и тут Дина по достоинству оценила мой выбор в пользу стручковой фасоли в компании с шашлычками.

Отобедав, мы по греческой традиции покинули таверну, пройдясь до ближайшего кафе, чтобы, как полагается, завершить обед порцией кофе с выпечкой.

– Знаешь, Дина, я отдыхаю в Греции уже не помню который раз, – заметил я, пока мы неторопливо брели по узенькой, утопающей в зелени апельсиновых деревьев улице, – и за все эти годы в этой славной стране ничего благополучно не меняется! Чудесные, наполненные солнцем улицы, мотоциклы без глушителей, то и дело с треском пролетающие мимо, эти важные кошки в ошейниках и бесконечные террасы бесконечных кафе и таверн, где за столиками сидят старики с четками в руках, с чашками кофе или рюмочками узо – порой мне кажется, эти величавые долгожители никогда не спят, никогда не дряхлеют и не умирают. Они бессмертны, как боги Олимпа!

В ответ Дина только вздохнула, чуть теснее прижавшись ко мне.

– Не устану повторять, милый Ален, ты потрясающе умный и тонкий лирик. Ты не говоришь, но словно читаешь мне чудесный роман, удивительную сказку, под которую все горести сами собой исчезают. Спасибо тебе, дорогой!

И она поцеловала меня тепло и нежно – словно поставила точку.

 

Глава 13

Рыжая, наглая, глупая

Едва мы устроились за столиком кафе и сделали свой заказ, как я, увы, чуть запоздало сделал неприятное открытие: в противоположном от нас углу восседала за столиком парочка – Старый Лис и живая и вполне здоровая (даже чересчур) Жанна в мини-юбочке и мини-маечке.

– Смотри-ка, какие люди! – проговорил я, наклоняясь через стол к Дине. – Только ради бога, резко не разворачивайся. Черт возьми, мы с тобой поторопились сделать заказ… Пока нас с тобой не заметили, предлагаю все-таки тихо и незаметно смыться отсюда…

Естественно, Дина тут же дернулась и едва не обернулась, но я вовремя положил руку ей на плечо.

– Говорю тебе: без лишних телодвижений! За столиком прямо напротив нас милейшим образом сидит мой отец в компании огненно-рыжей Медузы горгоны, в миру – Жанна Милье.

Моя Афина тут же прищурилась, ехидно поджав губы, в одно мгновение из богини превратившись в обычную фемину, – в подобных обстоятельствах все женщины земли кроят точно такую же мину.

– Смотри-ка, выздоровела! – Дина презрительно фыркнула. – Да, нашу Жанну и змеи не возьмут. Но к чему же нам сбегать? Я уверена: тебе будет очень интересно выпить кофе в компании Жанны и лично убедиться в справедливости моей характеристики. А я готова повторить хоть сто раз: наша Жанна – красивая дура.

Между тем, судя по восторженным улыбкам, мой отец пока что никакой дури в своей визави не замечал и был в полном восторге от ее выздоровления, ровно как и от топазовых глазок, и львиной гривы огненных волос.

– Ты и сам, возможно, знаешь, что в мире полно глупеньких красавиц, которые очень даже успешно снимаются в кино. Но наша Жанна – совершенно особый случай. Дело в том, что в ней нет ни грамма элементарной доброты, миролюбия, – продолжала Дина, вальяжно откидываясь на спинку своего кресла. – Она чертовски агрессивна! Такое впечатление, что девчонка родилась где-нибудь среди военных и с первых шагов ее учили атаковать. Ну а когда у женщины нет доброты, у нее нет и обаяния. Наверное, поэтому ни один режиссер, даже переспав с Жанной, не рискнул предложить ей хотя бы самую крошечную роль в своем фильме.

Тут Дина перевела дух и наконец-то улыбнулась мне почти прежней – божественной улыбкой.

– Стало быть, Жанна вновь будет сидеть по правую руку от твоего отца на завтрашней гулянке… Бедная Елена!

Я невольно вздрогнул. Разумеется, Дина права: Жанна будет сидеть рядом с отцом. А ведь если я прав и это именно Елена устроила «сюрприз» со змеями, то ее целью было избавиться от соперницы хотя бы на вечер в честь открытия…

– Может, нам все-таки не стоит дожидаться кофе, а попросту…

Увы, я даже не успел договорить фразу до конца – в тот же момент отец нас заметил, сделал радостный приветственный жест и, подхватив под руку свою пассию, поспешил к нашему столику.

– Как ты и предлагала, дорогая Дина, мне предоставляется чудесная возможность лично пообщаться с Медузой, – проговорил я, включая фирменную дипломатическую улыбку. – Они направляются к нам. Что ж, в таком случае предлагаю тебе улыбаться со мной на пару – мы так рады, что она жива и здорова!

Что ни говори, а Дина – талантливая актриса и свою роль сыграла на пятерочку. Надо было видеть, как она была рада благополучному выздоровлению «красавицы Жанны» и с каким благодушием рассмеялась на ее приветственный вопль: «Да тут прохлаждается старушка Орсуан!»

Пять минут приветственных поцелуйчиков, и мы все расселись за столом. Отец первым делом радостно сообщил нам вполне очевидный на тот момент факт: его подругу благополучно отпустили из больницы – укус оказался совершенно безвредным. Не дав ему договорить последнее слово, Жанна выставила вперед свою полуобнаженную грудь, на которой блеснуло роскошное колье из черного жемчуга.

– Видали? Классные бусики. Вот что задарил мне твой папик за то, что я быстренько поднялась на ножки!

Признаюсь, хоть я уже и был в общем и целом знаком с Жанной, данная реплика заставила меня криво хмыкнуть в ответ – эта девушка запросто обратилась ко мне на «ты», словно мы с ней сто лет знакомы, а отца и вовсе назвала «папиком»! Я перевел взгляд на «папика» – он как ни в чем не бывало задорно мне подмигнул, а подруге послал воздушный поцелуй, заставив меня в один момент ощутить себя древним старомодным старцем. Господи, я прихожу в ужас от вполне невинных словечек, на которые отец только подмигивает!

Между тем официант принес наш с Диной заказ, и мы принялись за кофе – Дина пила его неторопливо, с усмешкой наблюдая за Жанной, которая, сопя, поправляла колье на своей груди. Что касается меня, я с первых же минут желал поскорее выпить свою порцию, чтобы распрощаться с этой парочкой.

Между тем отец взмахнул руками, отметив, что, «мило заболтавшись», они с Жанной совершенно забыли сделать заказ, после чего энергично придвинул к себе меню с богатым перечнем пирожных и сластей и любезно поинтересовался, чего бы желала отведать его роскошная подруга.

Жанна, налюбовавшись своим колье, с широкой улыбкой откинулась на спинку кресла.

– Доверяю тебе, душка Жюль! Уверена, ты выберешь для меня что-нибудь вкусненькое, я жуть до чего голодная.

– Но я же говорил тебе, милая Жанна, что если ты голодная, нам следует отправиться в таверну. В Греции…

Бедный Старый Лис даже не успел договорить – подруга прервала его в своей обычной манере:

– Кончай, Жюль, читать мне лекции про Грецию! Лучше просто скажи, что тут можно слопать?

Отец улыбнулся нам с Диной, словно призывая восхититься непосредственностью своей пассии, а затем «строго» погрозил ей пальцем.

– Это не лекция, дорогая, это констатация факта: в греческом кафе ты можешь лишь выпить кофе с выпечкой. К примеру, с пахлавой, курабье или…

И вновь Жанна прервала его:

– Понятно, не дура! Против кофе я ничего не имею, против курабье – тоже. Хоть одно нормальное название, а то от всех этих жутких греческих слов я в ступор впадаю. – Тут она смачно хохотнула, оглядев нас. – По-английски я тоже не говорю, так что делай заказ ты – давай, работай, красавчик!

Моя коллекция «неформальных» обращений к отцу стремительно пополнялась: только что он был «папиком», а теперь и вовсе стал «красавчиком». Я едва не фыркнул, торопливо спрятавшись в большой кофейной чашке и опустив глаза, чтобы не видеть отца, который на этот раз рассмеялся несколько натянуто, игриво потрепав Жанну по обнаженному плечику.

– Ты действительно считаешь меня красавчиком, малыш?

– А то!

К этому моменту я благополучно покончил со своим кофе и взглянул на Дину. Она с улыбкой продемонстрировала мне свою пустую чашку, что дало мне возможность с облегчением и почти радостно проститься с отцом и его подругой, может быть, не совсем кстати пожелав им хорошего аппетита.

– Что касается меня, мне твой аппетит сроду не нужен, – немедленно отозвалась Жанна, небрежно похлопав свой загорелый живот под коротеньким топом. – Натрескаюсь курабье, потом потащу Жюля туда, где можно мясца пожрать – не боись, голодной не останусь! Главное, чтобы, не дай бог, меня не разнесло во все стороны. Моя бабка в свои восемьдесят семь весила сто пять кило, представляете?

Честно говоря, лично мне представлять не очень-то хотелось. Предоставив отцу наслаждаться непринужденной беседой с подружкой наедине, мы с Диной поспешили покинуть кафе.

 

Глава 14

Прогулки влюбленных

Очутившись на улице и свернув в ближайший переулок, мы от души расхохотались. Наверное, со стороны это смотрелось вполне романтически: двое влюбленных, взявшись за руки, бредут по улочкам древних Афин, весело хохоча в полный голос и от души. Но, ей-богу, мы сами не задумывались о том, как мы выглядим, – нам было просто хорошо вдвоем.

Когда наш разговор вернулся к допросам в полиции, я припомнил свой ночной променад с Васой.

– Знала бы ты, как страстно я мечтал добраться до подушки, когда эта монументальная женщина в буквальном смысле заставила меня прогуляться по улице, выслушивая ее мнение о шутке со змеями! По версии Васы, автор сюрприза скопировал сюжет мифа, слегка его не доработав: поскольку рыжая Жанна – это Медуза горгона, которой, как известно, вы, ваше величество Афина, превратили волосы в змей, то нужно было как минимум надеть блюдо, полное змей, Жанне на голову – так сказать, смешать ее волосы с живыми ядовитыми змеями.

Выслушав мой непринужденный пассаж, Дина даже остановилась как вкопанная на месте, потрясенно уставившись на меня округлившимися глазами и воинственно подбоченясь.

– Так вы с Васой полагаете, что это моя идея? – Она весело хохотнула. – Отлично! И в самом деле, почему эта идея лично опрокинуть плошку со змеями Жанне на голову не пришла мне в голову?

Я успокаивающе поднял руки.

– Я ни в чем тебя не обвиняю, дорогая Дина! Просто пересказываю услышанную из уст Васы лекцию о мифах Эллады. Разумеется, этот миф – классика, но, честно говоря, я позабыл, что богиня Афина отомстила огненноволосой горгоне, рискнувшей состязаться с ней в красоте, превратив волосы дерзкой в змей.

Дина покачала головой, все так же весело улыбаясь, – похоже, сегодня у нее было превосходное настроение.

– Знаешь, дорогой, это еще надо уточнить, занималась ли когда-нибудь Афина прическами рыжих девиц и мстила ли кому-нибудь из них. Всем известно: Афина Паллада – великая воительница, и я уверена, что на подобные глупости у нее просто не было ни времени, ни желания.

Я согласился с этими доводами в общем и целом, добавив, что мифы и легенды записывали простые смертные, наверняка добавляя в процессе трудов в божественные жития свои человеческие интрижки – чтобы было ближе и понятнее потенциальному читателю.

Когда, нагулявшись по городу, примерно через полчаса мы очутились у входа в наш отель, то вдруг разом смолкли и замерли, нежно обнимаясь, глядя друг другу в глаза с чувством легкого головокружения.

– Я хочу поблагодарить тебя за восхитительный обед и чудесный променад, мой дорогой Ален! – выдохнула Дина, ладонью нежно проводя по моему лицу. – Повторю в десятый, в сто первый раз: ты удивительный! С тобой всегда все так просто и весело. Я вот теперь сама удивляюсь: и почему я вся так тряслась и плакала после этой истории со змеями? Васа права: это была просто чья-то глупая шутка – Жанна жива и, как мы только что с тобой убедились, вполне здорова, все хорошо и прекрасно! А завтра – открытие. Я уверена, все пройдет великолепно. Потом мы разъедемся… Но ты ведь будешь меня вспоминать, обещаешь?

Разумеется, я клятвенно заверил Дину, что никогда ее не забуду и, возможно, даже женюсь на ней – если, разумеется, свадьба со скромным менеджером по рекламе из холодной России входит в планы яркой звездочки французского кинематографа. Свою тираду я завершил страстными поцелуями.

В ответ Дина негромко рассмеялась своим «фирменным» смехом, сотканным из серебряных колокольчиков, и нежно отстранила от себя пальчиком мои нетерпеливые губы.

– Стоп-стоп-стоп, дорогой! Возможно, я и соглашусь стать женой русского менеджера, но сейчас предлагаю сделать паузу. Посмотри на часы – нам с тобой давным-давно пора находиться в салоне!

Признаться, от смеха и прочих шалостей последних часов я немного потерял голову, потому совершенно забыл о планах на сегодняшний день. Я почти испуганно взглянул на свои часы.

Дина укоризненно покачала головой.

– Ах, Ален, ты совсем потерял голову! Вернись на землю, спустись с Олимпа от древних богов к простым смертным и вспомни: у нас на носу открытие салона с приглашением важных гостей и бойких журналистов.

Она поднялась на цыпочки и поцеловала меня в кончик носа.

– Спешу напомнить тебе распорядок сегодняшнего дня, который ты сам мне озвучил совсем недавно: в семнадцать ноль-ноль – повторная репетиция в салоне плюс к тому – знакомство с моим визажистом. Полагаю, мы не можем опаздывать, а Елена уже наверняка нас ждет. Так что советую ловить такси!

Увы, она была абсолютно права – время приближалось к семи, и мне давно пора было отвлечься от легкомысленных поцелуйчиков и фривольных тем, вернувшись к суровой прозе дня и сопроводив подругу на очередную репетицию.

 

Глава 15

Дамские бои

Мы прибыли в салон почти вовремя, и первое, что бросилось нам в глаза, – на кожаном диванчике прямо напротив Елены с окаменевшей улыбкой на бледном лице сидел мрачный хмурый отец. Разумеется, после нашей относительно недавней встречи в кафе сам собой возникал вопрос:

– Интересно, куда делась Жанна? – прошептала мне на ухо Дина.

Я не успел ответить – мы вошли в салон.

– Наконец-то вы появились! – Даже голос отца звучал раздраженно. – Полагаю, это твоя вина, Ален. Между тем времени совершенно нет. Полагаю, ты должен понимать, что из-за инцидента в «Олимпикусе» теперь нам необходимо срочно поменять место завтрашней вечеринки с первыми лицами Афин.

Елена все с той же каменной улыбкой развернулась к нам с Диной.

– Надеюсь, мои дорогие, вы хорошо пообедали? Я…

Отец резко прервал ее на полуслове, не дав договорить. Он резко взмахнул рукой, даже не взглянув в сторону Елены.

– Ах, оставь свой светский тон, умоляю тебя! Они прекрасно пообедали – мы встретились с ними уже за кофе. Повторяю: у нас есть дела поважнее.

Он нервно поправил галстук и мимолетно улыбнулся Дине:

– Дина, милая моя, прошу извинения за свой тон, но у нас масса проблем из-за того, кто устроил эту мерзкую пакость со змеями. – Он на секунду сделал паузу, бросив выразительный взгляд в сторону мгновенно вспыхнувшей Елены. – Так что вы отправляйтесь, как и запланировано, в салон красоты, а мы с Аленом немного пройдемся – он проводит меня до такси.

С этими словами Старый Лис энергично поднялся и, небрежно кивнув мне, направился на выход. Мне только и оставалось обменяться с Диной печальным взглядом в духе «увы!» и последовать за отцом.

Только когда мы вышли за чугунную калитку территории салона, отец резко развернулся ко мне:

– Итак, я уже озвучил тебе твою задачу: ты должен немедленно найти достойный ресторан – желательно с открытой террасой и живым оркестром – чтобы договориться о нашем завтрашнем корпоративе…

– Но… – заикнулся было я.

Отец остановил меня нетерпеливым жестом.

– Давай без обсуждений! Я был бы просто счастлив, если бы мог прибавить к заданию по поиску нового ресторана и поиск нового управляющего, но…

Он раздраженно передернул плечами.

– Любому дураку ясно, что змей для Жанны организовала Елена! Но, увы, сейчас я не могу отказаться от нее в качестве управляющей. Разумеется, я найду ей замену, но чуть позже…

Он вдруг зло усмехнулся, сжав кулаки.

– Ты не можешь себе представить, что устроила эта Елена буквально за пару минут до вашего появления! Настоящий скандал. Только представь себе: после кафе мы с Жанной заехали в салон – девчонке не терпелось похвастать своим колье. Но мы успели только вылезти из такси и приблизиться к калитке – тут же нам навстречу выскочила разъяренная фурия Елена и завопила, как какая-нибудь торговка с рынка: «Не пущу!» При этом у нее за спиной стоял с руками по локоть в карманах брюк тот мрачный парень, кузнец.

Отец шумно перевел дух, уставившись на меня гневным взором.

– Я не знал, чем ответить на этот вопль, но Жанна – простая девочка, она без лишних слов вцепилась обеими руками в волосы Елены. Можешь себе представить: обе дамы стали лупить друг друга кулаками, вопить и визжать, а я готов был провалиться сквозь землю от стыда!

Я без труда представил себе эту картину во всех красках и, не выдержав, усмехнулся, заставив отца погрозить мне пальцем.

– Пожалуйста, обойдись без твоих иронических комментариев и не вздумай пересказывать кому-нибудь эту историю в качестве анекдота! Слава тебе, господи, все завершилось более-менее благополучно и без скандала: мы с кузнецом растащили дерущихся дам в разные стороны, я немедленно подозвал такси и отправил Жанну в отель, пригрозив отобрать колье в случае неповиновения, а сам вернулся в салон и прочитал немного успокоившейся Елене лекцию о необходимости сдерживать глупую ревность и не устраивать истерики прилюдно. Надеюсь, до нее в конце концов дошла недопустимость подобного поведения, и она не позволит себе ничего лишнего завтра на официальном корпоративе с первыми лицами Афин – само собой, Жанна будет сидеть рядом со мной, без вопросов!

Он гневно посмотрел на меня.

– Итак, Ален, ты получил задание. Времени остается катастрофически мало, так что отправляйся немедленно.

Каюсь, я не бросился бежать со всех ног после этой реплики, брошенной надменным тоном. Отец развернулся ко мне и вздернул бровь:

– Чего ты ждешь? Вперед, Ален, тебе нужно успеть все быстро организовать и вечером доложить о результатах мне, чтобы мы успели обзвонить всех приглашенных и сообщить о наших изменениях. Кроме того, возлагаю на тебя обязанность сообщить об отмене заказа в «Олимпикус». Полагаю, после инцидента они не будут слишком возмущаться и полностью вернут наш задаток.

Я молча кивнул, бросив взгляд на часы. Вот в такие минуты я почти ненавижу отца как абсолютного чужака и понимаю маму, которая рассталась с ним после совместного проживания в течение пяти лет. Ведь он вполне мог сообщить все то же самое, но немного в другом стиле – более дружеском и благожелательном. Но Старый Лис, когда он на взводе, с самыми родными и близкими ведет себя нарочито сухо и высокомерно – как аристократ с плебеями.

Ни слова не говоря, я развернулся и на автомате пробежал почти до конца улицы, прежде чем понял, что физически не оббегу все Афины в поисках подходящего ресторана. Между тем в этом отец, разумеется, был абсолютно прав: невозможно проводить гулянку по поводу открытия салона с солидным контингентом приглашенных в том же самом ресторане, где только вчера за столом появилось блюдо с живыми змеями. Стало быть, в оставшиеся часы нужно было быстро и красиво все переиграть.

Я остановился, глубоко вздохнул и мысленно досчитал до пяти, после чего жизнеутверждающе улыбнулся. Вполне простая и разумная идея тут же вспыхнула в моей голове зеленым огоньком: в данной ситуации разумнее всего было отправиться в наш отель и озадачить просьбой договориться по части ресторана с оркестром на завтрашний вечер кого-нибудь из штата – к примеру, управляющего.

Я улыбнулся еще более жизнеутверждающе, остановил проезжавшее такси и отправился в отель.

 

Глава 16

Восхождение на Акрополь

Все получилось легко и прекрасно: я, как один из уважаемых клиентов отеля, направился в кабинет главного управляющего, изложил свою просьбу, и меня тут же с радостной улыбкой заверили, что в течение часа моя простая проблема будет решена и мне о том быстренько доложат.

– Никаких проблем! Спокойно отправляйтесь в свой номер или по делам, оставьте лишь номер телефона, чтобы мы сообщили вам итог нашей деятельности. Полагаю, результат будет максимум через час, – горячо пожимая на прощанье руку, заверил меня милый человек.

Я продиктовал ему свой номер, широко улыбнулся, с чувством глубокой благодарности приложив обе руки к груди, и, легкий и радостный, решил, подкрепившись по пути знатным винцом «Рецина», прогуляться к Акрополю – чтобы, так сказать, отдать долг великим греческим богам, бессмертные имена которых последнее время мы столько раз поминали всуе.

Идея оказалась прекрасной: чудесно посидев в тени пальмы со стаканчиком прохладного смоляного вина, как музыку, слушая неторопливый диалог двух славных стариков, которые по соседству со мной жмурились на солнышке, как мирные коты, время от времени проговаривая неторопливые монологи на таинственном и священном греческом, я ощутил себя заново рожденным.

На всякий пожарный я сделал звонок Дине, услышав в ответ лишь ее краткое сообщение, что она чрезвычайно занята, после чего у меня в ухе запищали короткие гудки. Пару минут порассуждав об уму непостижимой женской натуре, я расплатился и все тем же неторопливым шагом направился по ставшей уже привычной за все мои визиты в Грецию дороге – к возвышавшемуся над городом Акрополю.

Несмотря на то что часы сиесты благополучно подходили к концу, Афины продолжали тихо и мирно плавиться от жары. И все-таки раскаленный диск солнца постепенно шел на посадку, а город, наполненный гудящим транспортом и толпами взмокших от пота туристов, пестрящий яркими красками, начинал понемногу остывать, «приклеивая» каждому человеку на улицах и площадях облегченную в предчувствии свежести улыбку. Какие-то несколько минут – и я, сам того не замечая, уже улыбался, как и все вокруг, весело и беззаботно, размышляя о богах, о жизни и о любви.

В самом деле, почему каждый человек, чуть взгрустнется, первым делом обращает взор на небеса? Самые отчаянные атеисты и безбожники, ощутив подступающие слезы, начинают взывать к господу. Вот и я, во все верящий и все допускающий Ален Муар-Петрухин, оставшись в гордом одиночестве в вечных Афинах, по инерции потрусил к вечному Акрополю, невольно припомнив лекцию гида в свой первый, туристический, визит в Афины.

«Это место издревле было святым: уже во времена архаики здесь возвышались величественные храмы и скульптуры великих богов великой Эллады. А во времена тирана Писистрата здесь был построен храм богини Афины Гекатомпедон, разрушенный во время греко-персидских войн. Жители Афин дали клятву восстановить святыни только после изгнания врагов из Эллады…»

Интересная штука – история, а еще интереснее те истории, на которые они вдохновляют смекалистый народ. В самом деле, во время нашей первой, «пролетарской» вечеринки, мы с Диной забавы ради начали фантазировать, сравнивая присутствующих с богами греческого пантеона. Смех смехом, а наша шутка вдруг оказалась жутковатой явью – пусть не на голове нашей горгоны, но прямо перед ней на столе вдруг ожил шипящий клубок змей…

Только завершились все полицейские допросы с протоколами, как ту же тему поддержала Васа, объявив, что некто пытается, достаточно бездарно, повторять поступки богов, известные всему миру благодаря мифам Древней Греции. Но все завершилось более-менее благополучно, так что теперь мне оставалось лишь скрестить два пальца – завтрашнее открытие должно пройти без сучка без задоринки!

К моменту моего прибытия в Акрополь здесь было, что называется, яблоку негде упасть – группы разноязыких туристов бродили там и тут, задирая головы по указке своих гидов и слушая сто раз до них проговоренные тексты. Я остановился возле франкоязычной группы, выслушивая хорошо знакомую информацию.

… – Почему-то я уверена: все, что здесь рассказывают туристам, вы и сами неплохо знаете, – неожиданно раздался голос у меня за спиной.

Не стоило излишне напрягаться, чтобы понять: это Васа, чей голос трудно перепутать с чьим-то еще. Обернувшись, я поспешил улыбнуться милой женщине:

– А мне интересно, Васа, как сюда занесло вас? Уж вас-то здесь тем более трудно чем-нибудь удивить!

Она усмехнулась, скрестив на груди руки.

– Все просто: по многолетней традиции после сиесты я вышла прогуляться и вдруг увидела вас. Вы, точно так же, как и я, брели по улице словно без цели и конкретного направления. Я направилась за вами. Скажу честно и откровенно: мне очень интересно с вами беседовать.

– Приятно это слышать. – Я светски поклонился. – В таком случае, предлагайте вашу тему для беседы – до ночи еще далеко, а накануне завтрашних событий меня понемногу начинает бить мандраж.

Вместо ответа она негромко рассмеялась.

– Знали бы вы, что ощущаю я, – проговорила Васа, отсмеявшись и в одно мгновение стирая улыбку с лица. – Знаете, я молю богов, чтобы открытие прошло мирно и благополучно, а история со змеями поскорее забылась.

Я невольно хмыкнул.

– Неплохо сказано: молю богов. Да вы язычница в православной стране? Но, конечно, разговор не об этом. Согласен с вами, все, что произошло вчера, очень неприятно «пахнет», а потому нам только остается надеяться, что эта история не будет иметь продолжения.

Мы неторопливо вышагивали вдоль монументальных древних колонн. Внизу в лучах заходящего солнца багровели вечные Афины.

– Извините, но все-таки, возвращаясь к истории со змеями, – поинтересовался я, – после ночного допроса следователь больше не посещал нашу с ним главную подозреваемую Елену?

Васа взглянула на меня, укоряюще покачав головой.

– Да уж, что ни говори, а главная подозреваемая на сегодня действительно моя племянница. Но спешу вас успокоить: все благополучно. То ли сам следователь еще не проспался после ночных приключений, то ли его захватило другое преступление в городе, но за весь день от него не было ни весточки, ни звонка. Между тем, честно говоря, я бы не прочь встретиться с полицейским, чтобы поинтересоваться, может ли он теперь ответить на вопросы, которые поставило перед всеми нами это дело.

Я с любопытством уставился на мужественный профиль Васы.

– Поделитесь, если не секрет, какие конкретно вопросы вы имеете в виду?

– Никакого секрета нет, – пожала плечами Васа. – Вопросы, которые в первую очередь необходимо разрешать в подобных обстоятельствах. К примеру, допросили ли полицейские всех работников кухни, а также всех тех, кто находился на террасе кофейни, что расположена прямо напротив заднего выхода из «Олимпикуса»? Ведь совершенно ясно, что кто-то – сто процентов молодой мужчина – должен был подъехать на машине или такси с опасным грузом – клубком змей, уже надежно упакованных на блюдо под крышкой. Через задний вход он, одетый, как все официанты (белая рубаха, черные брюки и черный жилет), должен был попасть в зал ресторана и пристроить своих змей на место перед Жанной. Возможно, что он прибыл даже чуть раньше и некоторое время ожидал где-нибудь в коридоре или на той же террасе; ведь ему следовало попасть в зал первым – опереди его кто-то из настоящих официантов, и нужное место на столе было бы занято обычным блюдом!

Что ж, все это выглядело вполне разумно. Я улыбнулся – все-таки приятно осознавать, что я в отличие от доблестной афинской полиции провел оный допрос работников кухни «Олимпикуса»!

– Васа, вы хотите сказать, что полиция не удосужилась допросить официантов и работников кухни?

– Почему же, удосужилась, – усмехнулась она. – Но чисто формально. Как рассказал мне один из поваров, чисто формальный допрос провел у них один из рядовых полицейских. А перед тем господин Тифис собрал их всех вместе и для начала поинтересовался, кто из официантов ставил блюдо перед рыжей француженкой. Естественно, все шестеро официантов клятвенно заверили, что никто из них ничего перед Жанной не ставил – один из них заявил, что к его подходу место на столе перед француженкой было уже занято. Тогда следователь гаркнул нечто в том духе, что если кто-то что-то видел или слышал относительно инцидента со змеями, то должен немедленно сообщить ему. Произнеся этот приказ, Тифис развернулся и вышел, надменно задрав подбородок. Естественно, после этого ни у кого не возникло и малейшего желания докладывать что-либо этому крикливому полицейскому.

Васа бросила на меня многозначительный взгляд.

– Но ведь официанты или кто-то из поваров обязательно должны были заметить чужака! – Тут ее голос снизился на пол-октавы. – Конечно, кухня большая, персонала – море, и все-таки…

Что ж, пора было и мне взять слово, чтобы сообщить Васе итоги моего допроса официантов.

– Спешу сообщить вам, Васа, что лично я переговорил с официантами, и они мне кое-что рассказали. В тот день на кухне была страшная запарка – таких клиентов, как «Сады Семирамиды», очень ценят и стремятся угодить, а потому все носились как угорелые и особенно в лица друг друга не вглядывались. И все-таки несколько официантов отметили появление незнакомого парня – правда, не на кухне, а в зале. У этого парня было отличие, которое, кстати, и я заметил: незастегнутый жилет и отсутствие галстука. Парень, поставив свое блюдо, тут же исчез – и не в сторону кухни, но свернув в тот самый коридорчик, который ведет к заднему выходу с кафе.

– Браво, Ален!

Я усмехнулся.

– Собственно, это мало что дало: лица парня, естественно, никто толком не запомнил, никто не заметил никаких особых примет, за исключением широкой груди, на которой не сошелся форменный жилет… И все-таки полиция могла бы составить фоторобот, если допросила бы официантов как следует.

– Именно! – Васа энергично кивнула. – Это я и сказала следователю, после того как он завершил допрос Елены. Он все выслушал, шумно зевая, и даже не покраснел. Понятное дело: для него совершенно ясно, что гадость со змеями организовала Елена из ревности. И, между прочим, все подробности нынешней ситуации между Еленой и твоим отцом следователю поспешила доложить супруга Димоса – Аглая. Кстати сказать, наша Аглая окончила французский лицей, что и помогло этим двум рыжеволосым красоткам на удивление быстро подружиться. Жанна в первые же минуты дружбы поспешила доложить подружке о «жуткой ревности» моей племянницы к ней из-за мсье Муара. Так что, сами понимаете, следователя мало интересовали другие теории. В ответ на мое замечание он только скривился и прикрикнул, что без подсказок знает свою работу, а любителей попросил бы не совать нос не в свои дела. Этот Георгиос Тифис, скажу я вам, редкий нахал!

Васа гневно фыркнула, воинственно скрестив на груди руки.

– Продолжая нашу тему о переселении богов в простых смертных и о повторении сюжетов древних легенд, чем-то этот следователь напомнил мне Икара.

– Икара?!.

Я был искренне удивлен, если не сказать больше. Наверное, как и для всех почитателей мифов Древней Греции, для меня Икар всегда был символом стремящегося к чему-то высокому и светлому и уж меньше всего ассоциировался с заносчивым следователем внутренней полиции.

Васа снисходительно усмехнулась:

– Понимаю вас. Но ведь на все, в том числе и на известный миф, можно взглянуть несколько в другом ракурсе. Все вполне могло происходить следующим образом: душка Икар с детства задирал нос и хотел перепрыгнуть всех, вот почему он столь страстно мечтал о полетах к солнцу. Парень хотел смотреть на всех сверху вниз! И за это его щелкнули по носу – он моментально опалил крылышки и свалился на землю. Так и господин Тифис – уверена, в конце концов, однажды он тоже получит добрый щелчок по носу. Вот увидите!

Что ж, можно было оспаривать характеристики героя Икара, но по поводу заносчивой личности Георгиоса Тифиса я всей душой был согласен с Васой, в чем и поспешил ее заверить. Мы сделали круг по площадке перед Парфеноном, высказали друг другу свои мысли и теории, под конец полюбовались величественными фигурами кариатид и со спокойной душой вернулись в город.

 

Глава 17

Вечерний мандраж

Я возвращался в отель в приподнятом настроении – казалось бы, пустячная беседа с милой женщиной Васой прибавила мне сил и уверенности в себе. Черт возьми, все трудности и проблемы, которые то и дело возникают у нас на жизненном пути, на самом деле не заслуживают той нервотрепки, что мы сами себе устраиваем. Нужно просто ни при каких обстоятельствах не забывать простую вещь: жизнь прекрасна и удивительна, и в ней всегда есть место подвигу.

Здесь стоит оговорить само понятие «подвиг». На мой взгляд, сегодня вовсе не обязательно для его совершения махать мечом и свергать ненавистных тиранов. Все гораздо проще: к примеру, вы можете, не повторяя двенадцать подвигов Геракла, попросту улыбнуться незнакомому человеку на улице, невзирая на отчаянную зубную боль или страшные кредиты, катастрофическую нехватку денег и всего прочего в том же духе. Ваша улыбка непременно вернется к вам великой удачей! И не стоит забывать, что в мире море людей, которым гораздо хуже нас.

Примерно в этом ключе шел мой внутренний монолог, когда я вернулся в отель. Кстати отмечу, что как только мы с Васой расстались, мне тут же отзвонился служащий «Семирамиды» по имени Александрис, бойко отчитавшись о проделанной работе: он договорился о корпоративе на завтра с рестораном «Эллиника», также находящемся в квартале Плака, по соседству с нашим салоном. Директор «Эллиники» обещал обеспечить для нас и наилучший выбор блюд греческой кухни, и живую музыку, пригласив один из лучших оркестров Афин.

К счастью, я прекрасно представлял себе будущее место действия: в этом симпатичном ресторанчике в прошлые свои приезды я пару раз обедал, так что не было нужды немедленно туда отправляться, чтобы осмотреться. Мне только и оставалось, что по прибытии поблагодарить Александриса словом и наличными, после чего подняться в номер к отцу и отчитаться ему, заодно предоставив возможность самому решать все вопросы с переадресацией и уточнением меню на завтра.

Не дожидаясь от чрезвычайно сурового и озабоченного отца слов благодарности, я вышел из его номера, едва ли не вприпрыжку направившись к священной двери моей богини – к номеру Дины. Увы, здесь меня ожидала почти убийственная табличка, висевшая на ручке: «Просьба не беспокоить». Хотите – верьте, хотите – нет, но я мгновенно ощутил себя Икаром, который, по версии Васы, получил щелчок по носу, чтобы впредь его не слишком задирал. Моя любимая девушка явно имела в виду конкретно меня, вешая табличку снаружи; полагаю, больше никто не «беспокоил» ее в вечернее время.

Каюсь, пару минут я все-таки колебался, раздираемый желанием постучать, упорно игнорируя табличку. В конце концов, разве моя чистая и прекрасная любовь может побеспокоить возлюбленную? Напротив, она придаст ей сил и энергии перед завтрашним мероприятием! Но, с другой стороны, если Дина настроилась рано лечь спать, мой стук может ее разозлить, и тогда все у нас завершится маленьким, но жутко неприятным скандалом.

Я вздохнул, направился к лифту, спустился вниз и вышел на ярко освещенную огнями площадку перед отелем, в эти часы прохладных сумерек заполненную оживленными туристами.

Все повторяется изо дня в день, из года в год: огненно-жаркие летние Афины, как правило, наибольшее количество народа собирают на своих улицах лишь с последними лучами солнца. Теперь, в теплом чернильном воздухе, при праздничном свете фонарей ночных улиц ожившие после дневного изнуряющего пекла туристы едва ли не до самого утра будут попросту гулять, пить вино и чего покрепче, наслаждаясь греческой кулинарией и легким флиртом.

Помнится, я в свой самый первый приезд в Грецию совершал все свои экскурсии в знаменитые точки Афин именно по ночам, пока нещадное солнце отдыхало. Я был беззаботен и юн и в буквальном смысле слова вел ночной образ жизни, пережив одну из самых ярких историй любви со знойной гречанкой под потрясающим именем Попандопула.

Но все это было давно. Теперь я находился в Афинах не на отдыхе, а потому ночью мне следовало не бузить, но отлично выспаться, набравшись сил накануне важного события. Отправляться сейчас куда-либо значило накликать на свою пятую точку приключения, которые наверняка никак не впишутся в мой завтрашний трудовой график. Так что, несмотря на огромный искус дивных афинских сумерек, лучше было подобру-поздорову развернуться и, поднявшись в номер, отправиться бай-бай. Но…

– …не дергайся, ради бога, все будет отлично, я все продумал… Говорю тебе, не дергайся! Серж знает, что говорит!

Голос действительно принадлежал Сержу, и это именно он пронесся мимо меня к ближайшему такси, в одно мгновение отчалившему. Вот уж кто точно не переживал ни по поводу открывающегося завтра салона «Сады Семирамиды», ни из-за участия в нем своей протеже! Парень попросту рванул в город, дабы удариться во все тяжкие – скорей всего, на пару с супругой мрачного Гефеста.

В очередной раз вспоминая наши с Диной полудетские фантазии о переселении богов Олимпа в простых смертных, я, рассеянно улыбаясь, вернулся в холл и устроился в одном из кресел – сам не знаю, для чего.

Несмотря на довольно поздний час, я совершенно не хотел спать. В голове то и дело вдруг всплывали отдельные части сценария завтрашнего открытия, и я понемногу начал нервничать. Уверен, каждый, кто хотя бы единожды пережил вечер накануне важного события, меня поймет: стрелки часов передвигаются по циферблату мучительно медленно, если ляжешь в кровать, то будешь пялиться в белоснежный потолок, как я, устроившись в холле отеля, пялился на стрелки часов на своем запястье. Чтобы отвлечься от нервной темы завтрашнего открытия, я решил поностальгировать по любви всей моей жизни – Соне Дижон.

Быть может, кто-то удивится: я вроде бы влюблен в Дину, называю ее богиней – к чему же это лирическое отступление на тему «Любовь всей моей жизни»? Но так и есть: среди моих легких авантюр и флиртов особняком стоит одна и единственная История любви – любви к Соне Дижон. В дни беспечной юности мы с Соней встретились, познакомились и влюбились друг в друга, что называется, на всю оставшуюся жизнь.

Мы оба были студентами всероссийского института кинематографии, я – актерского факультета, Соня – художественного. Как выяснилось в первые же пять минут болтовни, кроме всего прочего, мы оба были полукровками: отец Сони был франкоязычным швейцарцем, мой, как вам уже известно, французом. В течение трех с половиной месяцев мы были неразлучны и перманентно счастливы, словно став единым целым, не нуждаясь порой в словах, чтобы задать вопрос или получить поддержку. Мы истинно любили друг друга! И я сам однажды все неосмотрительно испортил.

Повторюсь, я был юн, а потому – излишне беспечен. Мне казалось, моя юность никогда не завершится, а потому однажды ощутил неприятную скованность оттого, что круглые сутки должен любить одну красавицу, в то время как вокруг ходят, выписывая кренделя, миллионы других – чудесных и по-своему очаровательных девиц. Примерно это я сообщил однажды Соне, предложив пару-тройку годиков погулять от души, а уж потом узаконить наши отношения до самой пенсии.

Само собой, моя синеглазая Соня немного поплакала в тот вечер, а буквально на следующий день завела шуры-муры со студентом-оператором из Бразилии. Я едва не поперхнулся, когда она чистосердечно сообщила мне эту новость. Сказать по чести, делая предложение временной свободы, я имел в виду прежде всего себя, резвого скакуна, предполагая, что Соня со всей своей девичьей скромностью будет терпеливо ждать, пока я не нагуляюсь. И вот все получилось с точностью до наоборот.

С тех самых пор я перманентно страдаю от несчастной любви. Мы с Соней оба живем в Москве, в домиках, расположенных в противоположных частях города; она навещает родных в славной Швейцарии, я периодически пропадаю в Париже или еще в какой-нибудь точке мира, где открывается очередной салон. Мы оба свободны, и Соня, точно так же, как я, регулярно переживает симпатичные истории любви. При всем при том мы остаемся вечными возлюбленными и добрыми друзьями. Но знал бы кто, как я порой мечтаю вернуть все назад, в тот самый вечер, когда сделал Соне свое неосмотрительное предложение!..

 

Глава 18

Встречи в холле

… – Кого это вы тут ждете?..

Этот внезапно раздавшийся резкий голос невольно заставил меня вздрогнуть, вернув из романтических воспоминаний в суровую реальность.

– Что вы тут делаете?

Я вздохнул – вот уж о ком с радостью забыл бы, не внеся в списки приглашенных на завтрашнюю вечеринку! Красавчик Серж по кличке Нарцисс. Интересно, куда он постоянно исчезает и откуда появляется? Такое впечатление, что у парня – море важных дел в солнечной Греции.

– Как видите, Серж, я сижу, – улыбнулся я, философски качнув головой. – Просто сижу. А вы все разъезжаете туда-сюда. Куда это вы только что ездили?

– Я?

От неожиданности вопроса этот самоуверенный тип в течение пары секунд не мог сообразить, что ответить, пока вновь не ринулся в атаку.

– Собственно, то, куда езжу и чем занимаюсь я, агент Дины Орсуан, вас совершенно не касается. Вы получили за смешные деньги звезду такого ранга на свое открытие – радуйтесь.

Тут парень решил резко сменить тему, не обостряя наши и без того не шибко дружеские отношения. Он деловито оправил свой легкий пиджачок.

– Кстати, хотелось бы поинтересоваться: чисто случайно я узнал, что завтрашний корпоратив переносится из «Олимпикуса». Это правда?

– Совершенная правда, – подтвердил я.

– Очень интересно! Надеюсь, мне, как агенту Орсуан, сообщат официально о новом месте и времени?

Ей-богу, все это лично меня интересовало меньше всего.

– Полагаю, что сообщат.

Красавчик нервно скрестил руки на груди.

– И, кстати, я хотел уточнить насчет Жанны – полагаю, она хорошо себя чувствует? Я слышал, она уже выписалась из клиники и, стало быть, завтра…

Тут уж я скрестил руки на груди, окинув парня суровым прокурорским взглядом с головы до ног.

– Очень интересно! И кто же сообщает вам всю эту информацию?

Пару минут мы сверлили друг друга взглядами, после чего Серж повторно решил не обострять отношения.

– Неважно, – небрежно махнул он рукой. – Повторяю, все это вас никак не касается. Стало быть, завтра в то же самое время в другом ресторане будет презентация. Могу я уточнить у вас – в каком именно?

– Разумеется. В ресторане «Эллиника».

– Прекрасно. Благодарю за информацию.

И парень ускакал по направлению к лифтам с видом чрезвычайно занятого человека, у которого каждая минута на счету.

Не успел я прийти в себя от нашего бурного диалога, как из распахнувшихся дверей очередного подоспевшего лифта появился новый неожиданный персонаж – огненно-рыжая Жанна Милье в ярко-зеленом мини-платье и в таких же зеленых туфельках на высоченных каблучках. Само собой, на ее пышной груди поблескивало колье из черного жемчуга.

Остановившись в центре холла, красотка огляделась, заметила в кресле одинокого малыша Алена и королевской поступью прошествовала к нему.

– Привет, малыш. А где же твоя красотка? Неужели ушла гулять налево, бросив такого славного парнишку?

Кто бы знал, как я не люблю подобный стиль речи! Когда девица, которую ты видел от силы два с половиной раза, называет тебя малышом и парнишкой, хочется осыпать свою голову пеплом – в знак траура.

Но мой отец пока что был влюблен в это чудо, потому я, поддерживая «народный» стиль Жанны, ответил:

– Моя красотка спит. А вам, гляжу, не спится?

Жанна с важным видом кивнула.

– Я раньше полуночи не ложусь, тем более твой папик отказывается любиться со мной – говорит, у него какие-то там дела. Но за эти шикарные камушки я ему все, что хочешь, прощу! Пусть пока поработает.

И она любовно огладила «шикарные камушки» на своей роскошной груди. Я, наблюдая за ней, про себя возносил мольбы всему греческому пантеону с просьбой увести Жанну подальше от моих глаз.

– Бедняжка Ален, – довольно похотливо расхохоталась она, одновременно обводя взором холл. – Прилетел в Грецию с красоткой Диной, небось увиваешься за ней, как за настоящей кралей, а она только нос воротит. Твоя Дина – просто дурища, много строит из себя, хотя давно пора бы ей притухнуть. Сыграла у Томми – ну и что? Теперь пусть сидит и ждет, когда во второй раз повезет. Не дождется!

И она еще раз хрипловато хохотнула. Сами понимаете, я продолжал возносить отчаянные мольбы, одновременно радуясь, что Дина не слышит своей оценки из уст Жанны, не то между ними запросто могла бы завязаться такая же драчка, как сегодня – у Жанны с Еленой.

– Ну, пока, малыш! Пойду, проветрю мозги. А ты кончай тут торчать, тебе давно пора отправляться бай-бай.

Она еще шире оскалилась и походкой самой натуральной путаны направилась на выход.

Каюсь, я по-стариковски покачал головой, внутренне осуждая отца за подобные «грязные связи». Боже мой, да эта Жанна прямо сейчас начнет привлекать совершенно определенное внимание туристов! А подзаработав древнейшим женским трудом, вернется под бочок Старого Лиса…

Впрочем, все это относилось к личной интимной жизни моего драгоценного отца. Между тем я, наконец-то ощутив сонливость, встряхнулся, потянулся и поплелся в свой номер. Да простят меня боги, но в этом я послушался рыжую бестию Жанну – послушно отправился бай-бай.

 

Глава 19

Медитация в таверне

Если посчитать на досуге, то за свою не слишком долгую жизнь я успел пережить пять открытий новых салонов «Садов»: в Москве, Венеции, Монако, Вене и в Швейцарии. Плюс к тому мне приходится регулярно объезжать широкую сеть салонов по всей Франции, там и тут проводя всевозможные рекламные акции, способствующие росту продаж, и прочие радостные мероприятия, для которых, как правило, я сам сочиняю подходящие сценарии.

Словом, опыт у меня есть, и неслабый, так что, казалось бы, я давно должен был ко всему привыкнуть и крепко спать накануне очередного шоу. И все-таки в ту ночь мне толком не спалось. Сам не знаю, что не давало погрузиться в нирвану сна. Предварительно я поплескался в ванной с ароматическими успокаивающими добавками, расслабившись на все сто, дабы мгновенно и без проблем прыгнуть в первый же пролетающий вагон сна. Между тем поезд пилил и скрипел мимо меня на протяжении всей ночи, а я бесконечно пытался запрыгнуть в очередной вагон, каждый раз натыкаясь то на дверь, то на чью-то сгорбленную спину.

Так я ворочался с боку на бок в дурацких кратковременных отключках, а с первыми лучами солнца открыл глаза, ясно осознавая, что как следует выспаться мне так и не удалось.

Как всегда в подобных случаях, мой лучший друг и помощник – крепкий ароматный кофе. Я принял освежающий душ, привел себя в порядок и отправился в город, пройдя до уже привычной таверны «Мария» прямо напротив отеля, хозяин которой приветствовал меня как своего. Ожидая первую порцию кофе с сырным пирогом, я уселся на террасе за широким деревянным столом, покрашенным местами облупившейся голубой краской.

Удивительно, но факт: в подобные моменты, казалось бы, усталые и совершенно не отдохнувшие за ночь органы чувств крупным планом «ловят» и откладывают в памяти отдельные картинки, где-то на втором плане прозвучавшие реплики, пряный вкус блюд и ароматы, случайно «пойманные» носом.

Так и сейчас, приветливый хозяин принес мне классический греческий завтрак, я рассеянно потягивал ароматный крепкий кофе, а в памяти фиксировались цвет облупленной краски на древесине стола, улыбка прошагавшей мимо по тротуару девушки, гудок автомобиля и звучные голоса завсегдатаев, приветствовавших друг друга у соседнего столика.

Точно так же неторопливо сменяли друг друга и мои мысли – от одной незавершенной темы к следующему слову, новому абзацу и предложению. Передо мной всплывали яркие картинки событий последних дней, я вновь слышал возмущенный голос Васы, говорившей о высокомерно задранном носе следователя Тифиса и неожиданно сравнивающей его с легендарным Икаром; голос Васы перебивала реплика отца, живописующего мне драку Елены и Жанны у него под носом, а все эти монологи перекрывали надменный голос Сержа, успокаивавшего кого-то по телефону, вульгарные реплики Жанны, направлявшейся на ночной променад, и уже не помню чьи истошные крики при виде шипящих на столе «Олимпикуса» змей, стремительно расползавшихся в разных направлениях.

В какой-то момент своих размышлений я мимолетно пожалел, что не экстрасенс, не мастер телекинеза и не колдун, в чьих силах без проблем перелетать с места на место, становясь невидимым свидетелем драм и диалогов. Как бы было замечательно, если бы я мог, погрузившись в состояние транса, поймать волны чужих мыслей, остановившись на размышлениях виновного в истории со змеями! Я просто сидел бы, закрыв глаза, а передо мной вырисовывался бы силуэт человека, который оплачивает широкогрудому парню доставку жутковатого клубка на стол ресторана…

Я еще додумывал мысль обо всех прелестях телекинеза, а в памяти внезапно всплыли слова, произнесенные давным-давно одной моей знакомой, страстной поклонницей аюрведы: «Учись медитировать, мой дорогой друг. Медитировать – значит плыть по течению собственных вольных и неуправляемых мыслей. Полностью расслабиться и плыть, понимаешь? Это наилучшая релаксация, когда необходимо как следует отдохнуть за короткое время».

Я усмехнулся. Елки-палки, а ведь в эти самые минуты за чашкой кофе в симпатичной таверне я самым настоящим образом медитировал! Память словно по собственной воле показывала мне картинки и персонажей, прокручивала отдельные слова и реплики, а я, как зритель в полумраке кинозала, лишь слушал и смотрел, никак не вмешиваясь в общий сценарий действа.

Допивая последний глоток, я сделал приятный вывод: та знакомая была абсолютно права, неосознанно медитируя, я великолепно отдохнул.

Теперь можно было приступать к хлопотам дня.

 

Глава 20

Не боги горшки обжигают

Отмечу сразу: как бы мы все ни волновались, как бы ни переживали и ни дергались из-за предстоящего торжества, а открытие салона прошло без сучка без задоринки – просто великолепно.

Опущу описание легкого постукивания зубов в святом волнении в те несколько часов до открытия, когда мы в сотый раз повторяли всю последовательность реплик и рукопожатий, шуток и экспромтов, а заодно делали последние звонки, давали последние ЦУ и оплачивали доставленные букеты и пирожные к кофе для легкого фуршета для славных гостей, которые начинали подъезжать на роскошных лимузинах ближе к назначенному часу – ровно к тринадцати ноль-ноль.

Притом Елена ядовито прошипела мне на ушко, что по распоряжению отца, озвучившего личное пожелание «его мадам», в вечеринке примет участие уже присутствовавшая на первой гулянке пара Димоса с Аглаей.

– Ну как же Жанна обойдется без подружки – с кем же она будет обсуждать последние сплетни и свое роскошное колье из черного жемчуга – не с супругой же мэра Афин, в самом деле!

Стоит отметить, моя Дина в этот день была просто великолепна: в дивном костюме Афины, с великолепным макияжем и волосами, красиво убранными в замысловатую древнегреческую прическу, она стояла у дверей салона в компании моего отца, невольно вгоняя в ступор всех вновь прибывавших гостей своим величественным видом и ослепительной улыбкой.

В первый ступор гости входили оттого, что их встречает самая настоящая богиня; во второй, последовательно переходивший в изумление и восхищение, что роль богини исполняла знаменитая Дина Орсуан, известная многим гораздо лучше, чем олимпийская богиня Афина.

Разумеется, были гости, прибывавшие на открытие поскромнее – без лимузинов, пешком и налегке, и среди них в первую очередь стоит отметить Томми Дорсэ, тут же скользнувшего куда-то в сторону, а также первую помощницу Елены Васу. Последняя также пришла пешком и, встретившись со мной взглядом, высоко подняла два пальца – знак победы.

Почти тут же на разбитой старой «Шкоде» подкатила шумная ватага журналистов, и атмосфера враз стала непринужденной и жизнерадостной – акулы пера тотчас же защелкали фотокамерами вокруг улыбающейся Дины, выкрикивая ей веселые приветствия и заваливая задорными вопросами.

Пешочком на открытие прибыло семейство Гефеста – прошу извинения, Димоса. Сам Димос, по своему обыкновению, был бледен и, по всей видимости, очень недоволен участием в этом вип-мероприятии, что особенно подчеркивал черный костюм и белоснежная рубаха. А вот его женушка от неожиданного приглашения вся светилась и едва ли не приплясывала на месте, любуясь собственным отражением в стеклянной витрине – на ней было потрясающе красивое платье цвета беж, эффектно облегающее все интересные изгибы девичьего тела. Совершенно очевидно, что данный туалет Димос ни в какую не признавал, и бог знает какими ухищрениями Аглае удалось уговорить ревнивого супруга позволить ей надеть соблазнительный наряд. И вот теперь, судя по всему, кузнец отчаянно ругал себя за непростительное легкомыслие.

Ну а когда в роскошном лимузине подъехала благополучно исцеленная Жанна в точно таком же, как у Аглаи, наряде, Димос покачнулся, как от сильного удара, и подозрительно прищурился, переводя свой мрачный взгляд с жены на ее неожиданную подружку.

– Вот это да, такая накладочка, – пропел у меня под ухом сладкий голосок Елены. – И что интересно: обычно, когда на одну вечеринку две дамы являются в одинаковых нарядах, это их жутко расстраивает, совершенно убивая всю радость. А тут – гляди-ка, все с точностью до наоборот. К чему бы это?

Что ни говори, а Елена была абсолютно права: мне еще не приходилось видеть, чтобы две красавицы столь буйно радовались, вдруг оказавшись полной копией друг друга по части наряда, укладки волос и даже макияжа. Между тем Аглая и Жанна первым делом бросились обниматься, как родные после долгой разлуки, после чего Жанна принялась в очередной раз шумно демонстрировать всем и каждому подарок отца – шикарное колье из черного жемчуга.

Тут уж Старый Лис, слегка поморщившись, поспешил подхватить красотку под руку, сурово зашептав ей на ухо нотации, после чего птичка наконец-то упорхнула к общей публике – в сад за салоном, где гостей ждали столики под тентами и улыбчивые официанты, готовые угостить кофе, легкой прохладной рециной и разнообразными сладостями.

– Елена, мне кажется, вы должны встречать гостей вместе с отцом и Диной, – развернулся я к своей неожиданной собеседнице.

Она величественно приподняла правую бровь.

– Вот теперь я и отправлюсь на свое место – теперь, когда начнут прибывать настоящие гости, а не всякая шушера.

И она, приосанившись, направилась на свое место при входе. А я, глядя на юную Афину между величественными и представительными Еленой и Старым Лисом, вдруг припомнил, какую роль отвел им в размышлениях о богах Олимпа: Зевс и Гера. И, кстати, стоит припомнить, Афина родилась без измены Зевса своей супруге – просто из его головы, потому с Герой они всегда неплохо ладили.

Что ж, все совпадало. Наша троица прекрасно смотрелась и приветливо встречала всех гостей – от скромно пожавшего всем руки толстяка посла Франции до семейства мэра Афин и представителей министерства торговли Греции.

Думаю, стоит отметить, что Сержа среди прибывающих до сих пор не было. По всей видимости, парень отсыпался после ночной гулянки, и я внутренне перекрестился: хоть в этом плане будет меньше проблем – меньше нервотрепки для Димоса.

После того как отметился последний гость по списку, можно было скрестить пальцы и приступать к следующей, самой ответственной части нашей программы – к торжеству открытия. Сами понимаете, эта часть нами была продумана и отрепетирована самым тщательным образом. Наверное, потому все и прошло великолепно – как говорится, на одном дыхании.

Первым делом зазвучали чудесные аккорды классической мелодии сиртаки, зазывая всех на площадку перед центральным входом в салон. Так как эта площадка относительно небольшая, она моментально заполнилась шумной и приятно взволнованной публикой, собравшейся на торжество, где далеко не всем желающим найдется место (именно этого эффекта мы и добивались).

Первым слово взял отец, произнеся достаточно краткую, но душевную речь-приветствие, с обаятельной улыбкой добавив, что его салоны, открывающиеся по всему свету, впервые благословляют боги Древней Эллады. После этих слов он на шаг отступил от Дины-Афины, склонившись перед ней в почтительном полупоклоне.

Ну а Дина сыграла свою роль просто блестяще: безупречно произнесла приветствие на греческом, вызвав восторженные аплодисменты афинской части публики и особенно прессы, отозвавшейся многочисленными вспышками фотокамер, после чего величественно прошла к красной ленточке, перекрывающей вход в салон, взмахнула рукой с блеснувшим мечом…

И неожиданно опустила меч, грациозно развернувшись к притихшей публике с лукавой улыбкой.

– Боги не делают за людей то, что должны делать сами люди, – произнесла она цитату из Гомеровской «Одиссеи» и повернулась к моему отцу, делая приглашающий жест занять ее место.

Здесь кстати отмечу, что, когда в ходе нашего обсуждения сценария торжества открытия Дина предложила использовать эту цитату, я вдруг припомнил странный сон, приснившийся мне в первые дни работы над сценарием открытия. Я только что прибыл в Париж, еще не был знаком с Диной, а потому писал сценарий, практически копируя предыдущую презентацию в Вене, не особо напрягая фантазию и зевая через каждые пять минут.

И в первую ночь был тот самый сон. Его странность заключалась в том, что в памяти не отложилось ни одно изображение чего-либо или кого-либо; я просто услышал голос, значительно произнесший довольно банальную присказку: «Не боги горшки обжигают!» Вот и все. Наутро я проснулся – тот голос, казалось, еще звучал у меня в ушах – и пару минут размышлял, к чему бы это, после чего отправился в кафе пить свой утренний кофе, а голос-сон начисто вылетел из моей памяти. И вот когда Дина предложила использовать цитату из «Одиссеи», я вдруг все вспомнил и внезапно понял, что эта цитата по сути – аналог русской поговорки «Не боги горшки обжигают».

– Вы не поверите, мои дорогие! А ведь мне снились именно эти слова в переводе на русский! – воскликнул я, тут же попытавшись перевести присутствующим общий смысл поговорки.

Первой тогда отреагировала Дина.

– Ах, Ален, я не успеваю повторять, что ты – потрясающий парень! – вздохнула она, адресовав мне восторженную улыбку. – Даже твои сны – таинственны и полны предсказаний.

– Когда слышишь голос во сне, это значит, с тобой говорит бог, – негромко проговорила Васа, и Дина тут же подхватила мысль, взволнованно взмахнув руками:

– Я уверена: с тобой говорила сама Афина! Она просто перевела свои слова на русский язык. Потрясающе!..

… – Боги не делают за людей то, что должны делать сами люди!

В ответ раздались смех и аплодисменты улыбающейся аудитории, под которые Старый Лис на пару с мэром разрезали ленточку банальными ножницами, торжественно подняв алые лоскутки над головой. Все тут же весело повалили в салон, где сама Афина (то бишь умница Дина) провела краткий обзор товаров и услуг «Садов Семирамиды», под финиш представив великолепную управляющую Елену Сендираки, отметив, что она сама – наилучшая реклама безупречной продукции фирмы.

Здесь слово взяла Елена, которая не менее прекрасно справилась со своей задачей. Все были восхищены и приятно взволнованны, особенно после того, как управляющая торжественно вручила шести почетным гостям, включая семью мэра, подарочные наборы в элегантных корзинках.

Под финиш все подняли бокалы с шампанским и выпили за процветание «Садов Семирамиды» на священной земле Эллады. Аплодисменты, улыбки, общее приподнятое настроение и приглашение всех в ресторан «Эллиника», чтобы отметить прекрасное событие – вот здесь скрещенные пальцы можно было уже разжать и с облегчением перевести дыхание.

Все удалось на славу! Теперь можно было и напиться.

 

Глава 21

Игры под сиртаки

Что ни говори, а все в этот день получалось великолепно, будто и вправду открытие нашего салона благословили сами боги Олимпа. Даже погода извечно жаркого августа вдруг смилостивилась, и в день рождения Афины, вечером восемнадцатого августа, воздух в стремительно сгущавшихся сумерках был мягок и свеж благодаря легкому ветерку с моря, что дышало и шелестело волнами совсем рядом.

И в ресторане «Эллиника» все было так же превосходно: обстановка, выдержанная в классицизме Древней Греции с ее простором и белоснежными колоннами, живая музыка в лице неутомимых музыкантов, виртуозно исполнявших народную музыку, великолепное меню и превосходный подбор греческих вин. На этот раз застолье вел специально нанятый тамада, представляя каждого из знатных гостей, в стихах и прозе поднимая за них тосты.

Как и в первый раз, мы с Диной сидели рядом, по правую руку от отца, по соседству с Дорсэ, периодически обмениваясь с ним дружескими репликами и выслушивая иронические изречения гениального режиссера в адрес присутствующих и, в частности, «близнецов» – Жанны и Аглаи.

Здесь стоит отметить, что обе эти дамы вносили в наше vip-застолье нотку диссонанса. Словно отчаянно желая оказаться в центре всеобщего внимания и обсуждения, обе рыжеволосые красотки неприлично громко разговаривали и хохотали, произносили дерзкие фразы и принимали вызывающие позы; все это особенно усилилось после первых трех бокалов вина.

Между тем ситуацию обострило и появление Нарцисса Сержа – красавец в белоснежном костюме и рубахе цвета фисташек явился ровненько к моменту, когда гости стали занимать свои места за длинным столом. Улыбнувшись всем ослепительной улыбкой, парень занял свое прежнее место – прямо напротив моментально зарумянившейся и еще громче захохотавшей Аглаи.

Естественно, и без того нервно вздрагивавший от каждого слова супруги Димос немедленно начал то бледнеть, то багроветь, усиленно заливая свой гнев вином, что достаточно быстро дало плачевный результат – наш Гефест опьянел. Его первый срыв произошел во время танца, когда веселая хмельная публика выстроилась, взявшись за руки, чтобы под предводительством тамады изобразить знаменитый сиртаки. Общий хоровод шумно закружил по залу, сопровождаемый задорной музыкой, веселыми репликами и дамским смехом.

Разумеется, мрачный Димос в этой легкомысленной импровизации не участвовал, он лишь усердно отслеживал свою чересчур подвижную супругу. Очевидно, пару раз ему на глаза попадалась аппетитная фигурка, обтянутая в беж, возможно, он даже видел мужские игривые ручки в интересных местах, а потому в определенный момент подскочил к оной фигурке со спины и цепкой лапой развернул за плечо к себе лицом, тут же едва не рухнув в обморок от избытка эмоций, – как и в прошлый раз, перед ним оказалась хохочущая Жанна.

Возможно, подружками была заранее подготовлена подобная ситуация с эффектной развязкой: Жанна немедленно сама крепко обняла остолбеневшего грека, звонко выкрикнув: «Я специально заказала себе платье, как у Аглаи, чтобы ты нас перепутал и коснулся меня своей горячей рукой! Ну же, будь смелей, поцелуй меня!»

У бедняги Димоса, хоть он и не понял ни слова этой реплики на французском, жутко затряслись колени. Развернувшись, он почти бегом вернулся на свое место за столом. Настал черед грозно хмуриться моему отцу, который использовал сиртаки, чтобы душевно побеседовать с мэром Афин. Слова Жанны прозвучали достаточно громко, и, судя по ним, выходило, что она готова тут же, не отходя от кассы, изменить Старому Лису с мрачным греком. Елена со своего места за столом одарила отца ледяной усмешкой в стиле «А что я тебе говорила?»

Само собой, отец, любезно извинившись перед мэром, немедленно подскочил к Жанне и отвел ее в сторонку, прочитав ледяную отповедь, которую та прервала страстными поцелуями с торопливым шепотом на ушко. Тут Елена вновь нахмурилась, а Димос, усевшись за стол и разом осушив бокал красненького, тревожно озирался в поисках своей жены, потому как в момент эпизода с узнаванием Аглая таинственным образом дематериализовалась. Я в свою очередь поискал взглядом Сержа – разумеется, мальчика тоже нигде не было видно.

Нужно было срочно оздоровить обстановку. Мысленно возблагодарив нашу собственную осмотрительность (мы и на этот раз ухитрились не пригласить в ресторан прессу, ограничившись лишь главным редактором центральной афинской газеты), я объяснил ситуацию Дине, и мы дружно отправились на поиски опасной парочки Аглая – Серж. Детишек необходимо было срочно найти и рассадить по местам, строго пригрозив пальчиком.

Надо сказать, в «Эллинике» имелось две террасы по обе стороны зала, обе – под навесами, со столиками и креслами и гирляндами цветных фонариков. Мы с Диной договорились, что она отправится на террасу с левой стороны, я – на террасу справа, а вернувшись, доложим друг другу о результате.

С первых же шагов поиска повезло мне: я обнаружил изменщиков не на террасе, но на повороте от нее, что вел в сторону кухни. Нарочито громко кашлянув, я заставил бурно целующихся отскочить друг от друга в разные стороны.

– Серж, – обратился я к наглецу, нейтрально-светски улыбаясь, – вы не могли бы вернуться к столу, нам нужно обсудить кое-какие вопросы с оплатой гонорара мадмуазель Орсуан. – Тут я чуть поклонился Аглае. – Кстати, а вас довольно-таки активно разыскивает ваш супруг. На вашем месте я бы сел рядом с ним, пока он не приколол вас к себе булавкой.

Проговорив свой монолог, я развернулся и четким шагом вернулся в зал, уверенный, что парочка вприпрыжку бежит за мной. Дина к тому времени уже вновь сидела на нашем месте, пару раз хлопнув в ладоши при виде меня и шмыгнувших из-за моей спины в разные стороны молодых людей.

– Между прочим, Димос куда-то исчез, – прошептала она мне, когда я уселся на свое место. – Когда я вернулась – моя терраса была совершенно пуста! Димос тянул вино из бокала и становился примерно такого же – багрового – цвета. Я наблюдала за ним, а потом меня отвлек Томми. Мы немного обсудили с ним его будущий фильм и, возможно, мою роль в нем, после чего он извинился и втихаря отправился в отель – на боковую. И вот тут я вдруг заметила, что Димоса нигде нет. Кстати сказать, и Жанны тоже. Может, он таки решился как следует ее обнять, раз уж ей так этого хочется? Тем более твой отец вновь беседует с мэром…

– Как знать, как знать, дорогая. Все может быть. Больше ничего интересного не происходило?

Не особенно вслушиваясь в ответ, я лишь вежливо кивал, наблюдая, как Серж, бухнувшись на свое место, тут же начал названивать кому-то, а Аглая, не обнаружив ревнивого мужа на месте, без затей принялась аппетитно уплетать шашлычки и закуски из всех объемистых блюд вокруг нее.

Что ж, пока что все складывалось более-менее благополучно и пристойно. Впору было перекреститься.

 

Глава 22

Всем оставаться на своих местах!

Между тем на свои места вернулись перекусившие музыканты, и оркестр вновь заиграл. Славная, чуть печальная мелодия словно приглашала всех позабыть глупые распри и интриги, ревность и одиночество, без мысли, без слова отдавшись великому таинству танца каждой клеточкой тела и души.

Я поднялся со своего места и с меланхолической улыбкой протянул руку Дине, склонив голову в знак почтения.

– Приглашаю тебя на танец, богиня! Забудем на время обо всех проблемах суетного бытия.

Она легко рассмеялась, без лишних слов шагнув в мои объятья, и мы закружились в чудесном танце среди других пар, улыбаясь всем и каждому. Музыка, волшебство вечера и удивительные глаза Дины, в которых я восхитительно тонул, ощущая великое и необъяснимое счастье, – все было просто чудесно.

– Ведь ты меня любишь? – еле слышно прошептала Дина, щекотно коснувшись губами моего уха.

– Навеки! – был мой ответный шепот.

Надо ли добавлять, что в тот момент я был абсолютно счастлив?

Когда танец завершился и мы вновь очутились на нашем месте за столом, я с невольным интересом отметил, что красавчик Серж в очередной раз куда-то исчез, равно как и Жанна, что невольно напомнило мне фразу по поводу некоей некрасивой истории между ними.

Я наклонился к Дине.

– Послушай, это ведь ты рассказывала мне что-то про не совсем красивую историю между Жанной и Сержем?

Стоило мне произнести эти слова, как в богине Афине проснулась простая земная женщина.

– Между ними была короткая любовная афера, завершившаяся порнографической фотосессией, организованной душкой Жанной. – Моя Дина была слегка пьяна, и глаза ее возбужденно блестели. – Когда Серж пришел в себя, Жанна продемонстрировала ему отдельные снимки и начала грубый шантаж – в ее стиле. Точно ничего не могу сказать, знаю лишь то, о чем ходили слухи: Серж отвалил Жанне довольно круглую сумму, чтобы снимки не увидели широкий свет.

Дина весело рассмеялась и наклонилась к самому моему лицу, таинственно прошептав голосом фурии:

– Но упаси боже тебя упоминать при Серже всю эту историю! Наш Нарцисс способен на что угодно…

В этот момент по приглашению неутомимого тамады со своего места за столом поднялся один из почетных гостей, принявшись произносить длинный, достаточно банальный тост за процветание «Садов». Терпеливо дожидаясь его окончания, я видел, как Елена величественно прошествовала на выход к террасе с левой стороны – очевидно, чтобы покурить с горя. В очередной раз, наблюдая за ее движениями и осанкой, я покачал головой: что за женщина! Умеет себя подать. Удивительно, что в конце концов ей так и не удалось связать узами Гименея такого стойкого холостяка и ловеласа, как Старый Лис.

Как только прекрасная Елена исчезла из поля моего зрения, я вновь поспешил развернуться к Дине.

– Между прочим, наконец-то у меня есть возможность спокойно и без лишних свидетелей поздравить тебя с блестящим исполнением роли Афины. Дорогая, ты была просто бесподобна! Полагаю, завтра все газеты будут пестреть великолепными снимками: Афина с мечом в руке…

Я не успел договорить свою реплику до конца – совершенно неожиданно в зале раздался отчаянный хриплый вопль. В одно мгновенье все стихло, и все присутствующие разом повернулись в сторону прозвучавшего крика.

Елена, словно привидение, вся невероятно белого цвета, стояла на фоне белоснежной стены, почти сливаясь с ней. Бледное, совершенно бесцветное лицо с застывшими глазами, смотрящими куда-то прямо перед собой, после короткого крика словно остекленело с выражением необъяснимого ужаса.

Молчала Елена, молчал весь зал, так что казалось, в те минуты всем миром правило жутковатое безмолвие. Постепенно возвращаясь в действительность, наша управляющая наконец-то вполне осмысленно огляделась и неожиданно бурно разрыдалась, закрыв перекошенное лицо руками.

– Елена, успокойтесь, садитесь вот сюда, на стул. Посмотрите на меня! Что случилось, расскажите…

Что ни говори, а опыта по части приведения в себя впадающих в ступор или в истерику у меня хоть отбавляй, потому я подскочил к даме первым и, решительно подхватив под руки, усадил на ближайшее место за столом. Я едва ли не насильно влил в нее бокал вина, после чего бедняжка закашлялась, немного покраснела и взглянула на меня взглядом вполне обычной Елены – трезвым, суховато-деловым и… преисполненным ужаса.

– Ален, там что-то ужасное. – В противовес смыслу слов ее голос звучал на редкость буднично и трезво. – Там, на террасе, в свете разноцветных фонариков – тело Жанны. Без головы.

Проговорив все это, она глубоко вздохнула и неожиданно рухнула мне на руки, лишившись чувств. Не теряя время, я передал ее на руки подоспевшей Васы, сделал жест побледневшему и поднявшемуся с места отцу: «Вызывай полицию!» – а сам рванул на террасу.

Очутившись на месте трагедии, я успел сделать лишь пару шагов и застыл на месте. Как хотите, но я отлично понял Елену со всей ее истерикой. Представьте себе квадратную каменную террасу, красиво оформленную цветами, причудливо освещенную разноцветными абажурами ламп и фонариков, с огромной крышей темного неба, усеянного звездами и изящной подковой луны. И все бы прекрасно, но только в самом центре площадки лежало тело без головы с окровавленным мечом Афины, аккуратно положенным на грудь.

Переведя дыхание, чтобы не последовать примеру Елены и также не потерять сознание, я сделал три глубоких вдоха. Признаюсь честно и откровенно, я не стал осматривать всю террасу, потому как не горел желанием обнаружить отрубленную голову. И все-таки было не лишним убедиться, что на террасу можно попасть не только из ресторана, но и с улицы.

Стараясь ничего не задеть и не оставить собственных следов, я осторожно прошел к самому краю террасы. Так и есть – невысокое ограждение можно было легко перешагнуть, тут же очутившись на тротуаре ночной улицы, достаточно тихой и совершенно безлюдной в этот час. Стало быть, убийца – необязательно из числа гостей нашей вечеринки.

– О, боже, это…

Я быстро развернулся – за моей спиной стояла, испуганно схватившись за горло, точно поперхнувшись чем-то острым, враз побледневшая Дина. Сделав несколько шагов, она также «наткнулась» взглядом на неподвижное тело и не хуже Елены уже начинала покачиваться, точно собираясь бухнуться в обморок. За ней почти тут же объявились встревоженный Старый Лис, мэр и бог еще знает кто из общей взволнованной и подвыпившей массовки вечеринки. Естественно, мне пришлось решительно поднять обе руки вверх, тормозя непрошеных гостей и направляя всех назад, в зал.

– Всем оставаться на своих местах! Слушайте меня, дорогие гости: сейчас вы все быстро разворачиваетесь и возвращаетесь в зал, где занимаете свои места и не двигаетесь до прибытия полиции. На террасе произошло жестокое убийство. Потому, если не хотите неприятностей, просьба в точности исполнить мои указания. Повторяю: быстро возвращаемся в зал!

Согласен, возможно, я говорил не слишком почтительно и даже резковато, но такова была ситуация – следовало немедленно удалить с места трагедии абсолютно всех, вернуться в зал и ждать. Ждать великих неприятностей и нездорового ажиотажа прессы, потому как жутковатым десертом на открытии афинских «Садов» стала рыжеволосая Жанна Милье, лишенная головы мечом Афины.

 

Глава 23

Сумасшедшая ночь

Можете представить, что ощутили почетные гости нашего застолья, узнав подробности трагедии, что произошла буквально в нескольких шагах, пока они ели, пили, флиртовали и радовались жизни. На нервной почве многие тут же вновь устроились за столом, накинулись на угощения, негромко переговариваясь друг с другом, с трепетом душевным ожидая прибытия полиции. А уже знакомый нам следователь Тифис, достаточно быстро прибывший по вызову, увидев меня и Елену, мрачно потягивавшую вино, тут же сурово свел брови к переносице.

– Смотрю, те же лица, – проговорил он, переводя взгляд на мэра и почтительно ему поклонившись. – Мое почтение, господин мэр!..

Он вновь развернулся к Елене.

– Но на этот раз у вас тут самое настоящее преступление. Надеюсь, все здесь, никто не исчез?

Он обвел мгновенно притихший зал блестящими черными глазами, убедился, что на этот раз контингент гораздо более солидный, крякнул и, слегка поклонившись всем важным чиновникам, поправил щегольские усики.

– Хорошо. Уважаемые господа, прошу всех соблюдать спокойствие. Сейчас я осмотрю труп, после чего мы всех вас допросим…

Тут его взгляд упал на мэра – первое лицо Афин выразительно постучал пальчиком по циферблату наручных часов.

– Кхе-кхе, – крякнул следователь. – Возможно, основной допрос со всеми необходимыми протоколами мы проведем завтра, сейчас все устали, взбудоражены, но… Но все равно – всех прошу приготовиться ответить на самые общие вопросы и оставить свои координаты.

Тут следователь очень выразительно посмотрел на Елену – встретив его взгляд, она только надменно усмехнулась и приподняла свой бокал, словно провозглашая тост за успех следствия, и сделала глоток. Казалось, весь ее вид говорил: «Удачи вам, господин Тифис!»

Тифис в очередной раз крякнул и покачал головой, сурово сдвинув брови на переносице.

– А вот вас, госпожа Сендираки, попрошу подготовиться к серьезному допросу. Советую как следует подкрепиться.

Произнеся этот спич, следователь кивнул, словно одобряя собственные слова, и энергично удалился на террасу.

Дальше все шло по классическому шаблону: прибыли санитары, под общие тяжелые вздохи вынесли тело с террасы, после чего здесь же, за вмиг очищенным официантами столом, полицейские провели мини-допрос всех присутствующих.

Надо отметить, для Старого Лиса все произошедшее оказалось ужасным потрясением. Узнав, что его возлюбленная убита на террасе, он на какое-то время впал в ступор и только пару раз не совсем внятно пробормотал себе под нос: «Я не виноват!» Согласитесь, это выглядело немного подозрительно, потому я, пока все мы ожидали полицейского допроса, попытался деликатно уточнить, что именно он имел в виду, повторяя эту фразу.

Отец бросил на меня трагический взгляд.

– Но ведь я действительно ни в чем не виноват. – Его голос звучал с ноткой детской плаксивости. – Честно говоря, даже не хочу уточнять, как именно убили бедную девочку, главное – я тут ни при чем.

Само собой, подобный ответ не мог меня успокоить. Согласитесь, если Старый Лис в десятый раз повторяет, что он тут ни при чем, значит, что-то тут нечисто и лучше все выяснить до того, как за него возьмется грозный Тифис.

– Отец, совершенно понятно, что ты никого не убивал. Но почему ты постоянно это повторяешь?

Он сделал эффектную отмашку рукой.

– Все очень просто. Да простит меня бог, но едва ли не с первого дня нашего знакомства девчонка замучила меня своими глупыми капризами и выходками. Что касается сегодняшней шутки с одинаковыми платьями, то это просто дурной тон – я так ей и сказал. А она лишь расхохоталась в ответ…

Отец, выразительно вздохнув, покачал головой.

– Короче, когда сегодня началось это сумасшедшее сиртаки и Жанна цапнула бедолагу Димоса, я готов был ее убить собственными руками. Я даже представил себе в красках, как душу чертовку. И вдруг она действительно оказывается убитой, как будто мои мысли оказались материальными. Ты меня понимаешь?

Я глубоко вздохнул. Черт возьми, вот это я прекрасно понимал. Признаться, я и сам пару раз мечтал прибить Жанну. Я еще доводил свою мысль до конца, как отец положил руку мне на плечо.

– Послушай, а как ее убили?

– Ей отрубили голову мечом Афины.

Почти тут же рядом со мной неожиданно объявилась Дина: громко охнув, она вцепилась в мой локоть.

– Моим мечом?! О господи… Но как же…

Она смолкла, переводя испуганный взгляд широко распахнутых глаз с меня на отца и обратно.

– Я оставила костюм и меч в своем номере в отеле. Значит, кто-то…

– Предоставим решение всех этих вопросов полиции, – вдруг ощущая немыслимую усталость, проговорил я.

Почти тут же рядом раздался еще один голос:

– Так значит, ее убили мечом Афины? Это уже не шутки.

Над нами возвышалась бледная взволнованная Васа, нервно сжимая и разжимая свои сильные ладони. Она посмотрела на меня, сурово сведя брови к переносице.

– Помните наш последний разговор об истории со змеями? Я напомнила вам миф: богиня Афина наказала Медузу горгону, превратив ее волосы в змей. В «Олимпикусе» кто-то решил проиллюстрировать этот миф, подставив девушке блюдо со змеями. А сегодня все гораздо серьезнее: как и в древней легенде, Медузе горгоне отрубили голову. Мечом Афины…

– Но это не я! – отчаянно вскрикнула Дина.

Васа даже не взглянула на нее, небрежно отмахнувшись рукой.

– Согласен, сегодня все намного серьезнее, – вяло кивнул я. – Полагаю, это не боги играют с нами в свои игры?

Васа сурово покачала головой.

– Сегодня на открытии прозвучала цитата Афины: боги не могут делать за людей то, что должны делать сами люди. Это убийство – лишь убийство, но «оформленное» в духе греческих мифов. И все-таки – раз люди взялись играть в игры богов, значит, надо искать убийцу по олимпийским признакам. Как известно, Медузу горгону убил, говоря современным языком, наемник – Персей, которому в ее смерти не было никакой личной выгоды. Стало быть, скорей всего убийца Жанны – тоже наемник.

– Разыскивается Персей.

– Именно… Разыскивается Персей.

Это было своеобразное подведение итога.

 

Глава 24

Разыскивается Персей

Для большинства участников нашей вечеринки допрос прошел достаточно быстро, после чего всех благополучно распустили по домам. Без ложной скромности отмечу, что только нас с Еленой ожидал допрос «по полной программе», едва ли не до утра: Елену допрашивали с пристрастием как главную подозреваемую, меня – как выскочку, имевшего наглость сунуть нос на место трагедии вперед полиции. Около пяти утра я вернулся в свой номер и упал в бездну сна, очнувшись ближе к обеду, и то благодаря долгому и настойчивому звонку.

Моя бедная голова, как ни странно, вполне отдохнула за дневные часы сна, и я, открыв глаза, ощутил себя вполне живым и даже чуточку голодным, потому, подхватив трезвонивший сотовый, быстро поднялся и, прижав телефон к уху, начал торопливо одеваться.

– Слушаю, отец.

Разумеется, звонил он. Его голос звучал энергично и достаточно бодро – стало быть, Старый Лис вполне пришел в себя.

– Ален, надеюсь, ты более-менее отдохнул?

– Да, спасибо, отец. А как ты себя чувствуешь?

Он немного театрально вздохнул.

– Я практически пришел в норму. Очень жалко бедняжечку Жанну, но что я могу?.. Впрочем, я звоню тебе, чтобы сообщить: в связи с этим убийством наши планы меняются. В частности, как сообщил мне следователь – как его там? – я смогу покинуть Афины в лучшем случае завтра – разумеется, если ко мне не будет вопросов. С тобой все сложнее – ты на свою голову отправился на террасу сразу после Елены, тебя и допрашивать будут бесконечно.

Тут Старый Лис выразительно вздохнул.

– Этот следователь без обиняков сообщил, что ты вполне мог быть соучастником преступника, а потому поспешил следом за ним на террасу, чтобы скрыть какие-либо улики. Повторяю, Ален: с твоей стороны было весьма неразумно бежать на террасу сразу после Елены. Сам знаешь, если следователь еще в истории со змеями был уверен в виновности Елены, то уж теперь он сразу сказал, что знает, кто убийца. – Отец осторожно кашлянул. – Признаться, в чем-то я могу с ним согласиться. Аглая в истерике выложила полиции всю нашу с Еленой историю, как я ее бросил и влюбился в Жанну, а Елена безумно ревновала. Сам понимаешь…

Я понимал. Да уж, что ни говори, а закручивалось крутое дело, и первый подозреваемый в нем словно сам бежал в руки – Елена, прекрасная и ревнивая, брошенная и мстительная. И напрягаться не надо – бери, доказывай и закрывай дело. Между тем Васа вчера подбросила мне неплохую идею: как и в истории со змеями, в убийстве Жанны замешан некий исполнитель – если угодно, Персей. А вот его заказчиком вполне могла быть и Елена, как ни прискорбно это осознавать.

Мы поболтали с отцом еще пару минут о том о сем и распрощались. Я взглянул на часы: до официально назначенного допроса Дины оставалась пара часов. Время моего следующего допроса после нашего почти трехчасового общения следователь Тифис официально не обозначил, пробормотав на прощанье, что в случае необходимости меня найдут и вызовут в управление. Разумеется, парню хотелось попортить нервы «парижскому умнику», как он меня прозвал.

Между тем я, как старый поклонник детективов Агаты Кристи и Жоржа Сименона, в течение этой ночи наблюдал за всеми участниками драмы, слушал их реплики, складывая все впечатления в свой «багажник».

Как хотите, но итог моего самодеятельного следствия был неутешителен: да, главной подозреваемой у меня, равно как и у официального следствия, оставалась Елена. И тем не менее можно было сделать вполне логический вывод: нанять некоего Персея для того, чтобы избавиться от Жанны Милье, могли многие. Слишком уж велик был талант этой красавицы наживать врагов на свою голову.

 

Глава 25

Калейдоскоп подозрений

Все то время, что я принимал душ, брился, одевался, выходил из отеля, усаживался в кофейне и заказывал большую чашку кофе, в моей голове безостановочно шел процесс склеивания всех известных мне на данный момент фактов в единую цепочку. Вчера, еще до прибытия полиции, я успел получить информацию практически ото всех раньше следователя Тифиса. Судя по полученным сведениям, события того вечера складывались примерно следующим образом.

Что касается меня, то по завершении открытия салона, пока отец с почетными гостями еще общались на лужайке на задах салона, я немедленно отправился в «Эллинику», чтобы лично убедиться в готовности ресторана встретить гостей. Именно в ресторане я и ожидал прибытия всех и начала вечеринки. Между тем основной контингент почетных гостей во главе с отцом прибыли в ресторан прямиком из салона, чуть позже меня; спустя еще минут пять прибыли друг за другом Елена с Васой, моя красавица Дина, затем – Серж; самыми последними в ресторане объявились мрачный Димос и его взволнованная супруга.

Со временем и последовательностью появления персонажей все выяснилось довольно быстро. Ну а вопрос, который в первую очередь интересовал следствие, – это орудие убийства: как меч Афины мог оказаться на террасе с трупом? И тут главную информацию представила Дина. По ее словам, которые при желании было легко проверить, сразу после презентации салона она отправилась в гостиницу, где и оставила меч в своем номере. Стоит отметить, в гостиницу Дина прибыла на такси в компании Сержа: они вместе поднялись на наш этаж, он забежал в свой номер, она – в свой, где бросила пакет с костюмом богини и мечом (подарок «Садов») на кровать. После этого Дина переоделась, спустилась в холл и, не став дожидаться Сержа, отправилась в «Эллинику» без него.

Второй важный факт, который я также отметил раньше полиции: с шеи жертвы бесследно исчезло колье из черного жемчуга, которое ей подарил Старый Лис и которое она усердно демонстрировала в течение всего вечера. Собственно, это колье и отличало ее от Аглаи, которая во всем остальном – прическа, платье, макияж – была практически полной копией жертвы.

На момент преступления на месте были практически все участники торжества за исключением Томми Дорсэ, который к тому времени успел вернуться в отель. При этом в то время, когда было совершено преступление, по моим наблюдениям, отсутствовали два персонажа – Димос и Серж.

Первый из них внушил мне смутное подозрение после того, как я задал ему пару вполне невинных вопросов. Полиция еще не прибыла, я выслушивал монолог Дины относительно истории с мечом Афины, и тут мне на глаза неожиданно попался этот самый Димос. С бледным лицом синеватого оттенка он сидел, сверкая черными глазищами, а рядом в голос рыдала, растирая покрасневшие глаза, его супруга. Само собой, я подошел к кузнецу и задал пару вполне невинных вопросов.

– Димос, как вы себя чувствуете? Вам плохо?

Несмотря на то что каждое слово я произнес достаточно четко и раздельно на самом примитивном школьном английском, Димос ничего мне не ответил – только перевел свой мрачный взгляд на меня. Отчего-то я был уверен: парень прекрасно понял мой простой вопрос, и его молчание в ответ – своего рода вызов, который заставил меня упрямо улыбнуться.

– Димос, почему ваша супруга так плачет? Она переживает смерть Жанны? А вы? Ну, не молчите же!..

И вновь ответом мне был лишь яростный блеск черных глаз. Сами понимаете, я не сдавался.

– Где вы были в течение довольно долгого времени – примерно в тот самый отрезок, когда Жанну убивали на террасе? Я заметил, что вас не было за столом.

К этому времени Аглая перестала рыдать и всхлипывать, с интересом повернувшись ко мне, слушая каждый вопрос, открыв рот.

– Мне вы можете не отвечать, но те же самые вопросы вам обязательно задаст полиция, и вы будете обязаны дать ответ.

Признаюсь, сохраняя на лице любезную улыбку, я начинал злиться – в конце концов, столь демонстративно не отвечая на мои вопросы, мрачный Димос тем самым открыто выказывал мне свое презрение.

Неожиданно слово взяла Аглая. Шмыгнув носом и в очередной раз промокнув припухшие от слез глаза скомканным платочком, она попыталась мне кокетливо улыбнуться.

– Он вам ничего не ответит. – Она произнесла свою фразу на вполне приличном французском. – Димос – он такой, упрямый. И он с первого взгляда невзлюбил бедняжку Жанну.

Полагаю, тот факт, что Аглая столь неожиданно ответила вместо него да еще на совершенно непонятном языке, заставил Димоса гневно дернуться и наконец-то осчастливить меня ответом.

– Жанна – нечистая женщина, безбожница, – не проговорил – выплюнул он мне в лицо, – и ее убили боги.

Выдав эту отрывистую реплику, он демонстративно закрыл глаза, словно сознательно отключившись от действительности. Я поклонился в благодарность за ответ и направился к своему месту за столом, где меня ждала Дина. Но до своего места я так и не дошел – на этот раз меня отвлек несносный Серж.

– Когда прибудет эта полиция?..

Он стоял перед столом, наливая себе очередную порцию вина. Мне невольно бросилось в глаза, что при этом его рука отчаянно дрожала. Я тут же припомнил, что в интересующий меня отрезок времени и славного Сержа не было видно за столом.

– Серж, а где вы были примерно полчаса назад?

Я задал вопрос, и парень от неожиданности едва не уронил свой бокал. Он резко развернулся ко мне.

– То есть как это – меня не было? Вы что, следили за мной? А если я скажу, что не видел вас в тот же отрезок времени?

Я усмехнулся.

– Естественно, и вы меня не видели – потому что вас не было за столом. А вот меня видели многие, потому что я сидел на своем месте.

– А вот я не сидел! – Его голос сорвался почти на крик. – Я танцевал, флиртовал, а также посещал писсуар. Вы довольны?

Трясущейся рукой он поднял свой бокал и залпом выпил вино, немедленно развернувшись ко мне спиной. Отметив, что бедолага безбожно вспотел – тонкая ткань рубашки на спине была мокрой, – я вернулся к Дине.

Мою богиню от всех переживаний била мелкая дрожь, и я крепко обнял ее, поцеловав в темечко.

– Кто же ее убил? – еле слышно прошептала Дина.

Я пожал плечами.

– Вариантов – множество, моя дорогая. Это как смотреть в детский калейдоскоп – множество картинок, и в каждой – свой смысл.

Время шло к полуночи, и нам только и оставалось дождаться прибытия полиции и своей очереди допроса.

 

Глава 26

Подозревается Гера

И все-таки, повторюсь, при всех подозрениях и вариантах главной подозреваемой по-прежнему оставалась Елена: она больше всех была заинтересована в смерти Жанны, она обнаружила труп на террасе и, достаточно быстро придя в себя, сохраняла на лице победоносную улыбку – поистине улыбку Геры, отомстившей за измену своего божественного супруга.

Надо отдать ей должное: наша управляющая, едва к ней вернулось сознание после короткого обморока, держалась очень уверенно и энергично. Словно не отдавая себе отчета в собственном, весьма уязвимом, положении, отвечая на вопросы следователя, она первым делом сообщила, что весь вечер не сводила с Жанны взгляд – уж слишком хороша была девица и одновременно вызывающе вульгарна. Елена, по ее откровенному признанию, наблюдала также за реакцией на поведение Жанны моего отца и, в конце концов, пришла к выводу, что все в нашей жизни – к лучшему.

– В один момент я вдруг ясно увидела и поняла: если мужчина способен быть с женщиной подобного уровня, значит, это не мой мужчина, – подытожила Елена весь ход своих размышлений. – Поэтому, когда я увидела, что Жанна отправилась на террасу покурить, то решила, что после некоторой паузы пойду вслед за ней. Я хотела заявить Жанне, что с легким сердцем уступаю ей Жюля и от всей души желаю им обоим счастья, после чего закурить сигарету – и курить и улыбаться, что бы Жанна мне ни сказала. Но вместо этого… Вы сами знаете, что я увидела на террасе.

Произнеся этот взволнованный монолог, Елена и не думала, что своими собственными словами сама преподнесла следователю Тифису все для обвинения в убийстве на блюдечке с голубой каемочкой. Надо же, сама признала, что следила за Жанной, что видела, как та направилась на террасу и последовала за ней – разумеется, вовсе не для того, чтобы презентовать ей жениха, но чтобы лишить ее головы в стиле древнегреческой трагедии. Для следствия тут все было ясно. На гневный вопрос Елены, каким образом меч Афины мог попасть ей в руки, следователь в какой-то мере процитировал Васу.

– Не беспокойтесь, мы это непременно выясним, – усмехнулся он. – Ведь вы вполне могли нанять для своей мести подходящего молодого человека, как и в первом случае со змеями.

Больше не дав Елене произнести и слова, следователь с довольным видом потер руки и сообщил, что госпожа Сендираки в настоящий момент – главный подозреваемый в убийстве, а потому должна тихо и смирно сидеть в своем домике и никуда не исчезать, пока следствие не найдет надежные улики против нее.

Елена, выслушав эту речь, уставилась на усатого Тифиса округлившимися глазами, а он, усмехнувшись, добавил, что от души советует ей немедленно и чистосердечно сознаться в убийстве – это ей зачтется при вынесении приговора.

К тому времени я благополучно проводил Дину на такси в отель и решил морально поддержать Васу, желавшую дождаться свою племянницу. Потому можно сказать, что мы присутствовали при допросе Елены – сидели неподалеку, у окна, и все прекрасно слышали, тем более что следователь, словно бы играя на публику, произносил фразы громко и с выражением, щеголевато оглаживая свои черные усики.

Естественно, что как только прозвучал его финальный монолог-обвинение, вызвав мгновенный ступор у потрясенной Елены, Васа не выдержала и подскочила к следователю, воинственно подбоченившись.

– Нашли, значит, убийцу за пять минут! Поздравляю, вы – второй Шерлок Холмс! Интересно, а Елена могла поднять тяжеленный меч Афины и нанести им смертельный удар, вы об этом не задумывались? Требую немедленно провести экспертизу – вы очень быстро убедитесь, что у моей племянницы нежные, слабые руки, которые никого не способны убить!

Следователь нисколько не обиделся на, как он это назвал, «женские истерики». Выслушав гневную реплику со снисходительной усмешкой, он лишь улыбнулся, вальяжно откинувшись на спинку кресла.

– Прекратите свои женские истерики! Вашей племяннице совершенно не нужно было самой размахивать мечом да рубить головы. Ей достаточно было попросту оплатить эту услугу.

– И кому же она заплатила?

– Неважно, это второстепенный персонаж. Не волнуйтесь, мы найдем всех свидетелей и наемников, потому как в настоящий момент лично мне совершенно ясно, кто совершил преступление – преступление на почве ревности.

Тут следователь не без торжественности поднялся и сурово посмотрел на притихшую Елену.

– Прошу вас, Елена Сендираки, не покидать ваши апартаменты в Афинах на время следствия. Повторю, если надо, десять, сто, тысячу раз: я уверен, что именно по вашему заказу убита Жанна Милье, а потому все силы брошу на то, чтобы найти надежные улики. Первый обыск у вас дома мы проведем сегодня же. Все честно! Я вас предупредил, а сейчас предлагаю всем разъезжаться – лично я чертовски устал.

Вот так мы и расстались. Обе дамы немедленно удалились: Васа решительно обняла за плечи Елену, у которой на лице застыла зловещая улыбка, и начала проговаривать какие-то бесконечные успокаивающие монологи на греческом. Следователь моментально испарился вместе со всем сопровождением, так что мне только и оставалось последовать общему примеру.

Наступил новый день; более-менее выспавшись и придя в себя, я потягивал бодрящий кофе, отстраненно смотрел на людей и дома вокруг себя, в сотый раз перебирая все события.

Коню понятно: каждое преступление должно иметь свою цель. Но в данном случае убита Жанна, от смерти которой сразу несколько человек получат свою выгоду – Димос, невзлюбивший красотку как дурной пример для своей супруги, Серж, которого убитая вполне могла попытаться шантажировать по второму кругу. Не стоит сбрасывать со счетов и то, что в вечер смерти жертва была до нереальности похожа с Аглаей, играя на этой схожести и вовлекая в игру яростного Димоса.

И все-таки самые веские основания, как ни крути, были у прекрасной Елены: Жанна не просто отбила у нее Старого Лиса, она еще нагло и агрессивно это демонстрировала, всячески подчеркивая превосходство молодости и яркой красоты над «старостью» управляющей. Запросто можно прийти в ярость и жестоко отомстить нахалке! При этом у Елены с ее интеллектом и связями в Афинах для «художественного» оформления своей мести были самые лучшие возможности. Говоря языком ее тетушки Васы, именно ей проще простого было найти и оплатить услуги некоего Персея.

Я задумчиво отпивал крепкий ароматный кофе. В самом деле, кто бы ни был заказчиком убийства, а исполнитель – стопроцентный наемник, Персей. Стало быть, в данном деле нужно искать Персея. Разыскивается Персей…

Кофе был допит, я вполне пришел в себя, и, как сигнал двигаться дальше, раздался звонок моего сотового. Грустный и немного усталый голос Дины сообщил, что она бы хотела, чтобы я сопровождал ее в полицейское управление Афин на допрос по делу об убийстве.

Разумеется, я постарался ободрить бедняжку, и мы договорились встретиться через три минуты у входа в отель. Мне только и оставалось что подняться, расплатиться за кофе и отправиться на встречу с любимой девушкой.

 

Глава 27

Следствие ведут знатоки

– …Если бы я знала, я бы, конечно, не оставила все просто так, на кровати. Нужно было убрать вещи в чемодан или вообще оставить на хранение в сейфе отеля. Но мне и в голову не могло прийти…

Дина говорила почти беспрерывно. Как только мы встретились у отеля, и я нежно поцеловал ее в щечку, как она тут же включила свой испуганно-устало-тревожный монолог, по сто раз повторяя одно и то же. Вот так и проходит, бесследно тает самая пылкая и великая любовь – стоит послушать монотонное бормотание возлюбленной, чересчур озадаченной собственной безопасностью.

Конечно, я изо всех сил старался приободрить упавшую духом подругу, бесконечно вставляя в короткие паузы ее монолога бодрые утешения в духе «все пройдет зимой холодной», «мы ни в чем не виноваты» и «наши мысли, слава тебе, господи, никого не могут убить». Дина попросту пропускала все мои слова мимо ушей – в ней в полный голос звучали лишь страхи за собственное будущее.

… – И это следствие! Интересно, как долго нас тут будут держать? Ведь мне давно пора быть в Париже, чтобы готовиться к новой роли. И Дорсэ обещал встретиться специально со мной, чтобы обсудить новый фильм, в частности, образ моей героини…

К тому времени, когда мы сидели в коридоре управления, прямо перед дверью кабинета следователя Тифиса, я был готов, зажав уши руками, бежать куда глаза глядят. Наверное, потому я даже появление усатого следователя встретил с благодарной улыбкой и вздохом облегчения.

Тифис бодро распахнул дверь, мимолетно нахмурился при взгляде на меня, но тут же расплылся в широкой улыбке перед божественной Диной Орсуан, делая рукой любезный приглашающий жест.

– О, мадам, добрый день! Заходите, прошу вас. Постараюсь не слишком вас задержать. Не желаете ли кофе?..

Когда за ними захлопнулась дверь, я перевел дух и взглянул на часы – время приближалось к обеду, и я решил совместить приятное с полезным: отобедать в компании Васы, узнав все последние новости и сплетни.

Я сделал звонок, поприветствовал Васу и без лишних проблем договорился о месте встречи: таверна «Орхидея», что расположена по соседству с салоном, прямо сейчас.

При нашей встрече я невольно отметил, что Васа заметно успокоилась – то ли обнаружила стопроцентное алиби для Елены, то ли просто хорошо выспалась. Первые полчаса мы не говорили о преступлении ни слова, всецело сосредоточившись на выборе блюд и кулинарной теме – нашем общем с Васой хобби.

– Не знаю, как вы, а я просто обожаю баклажаны. – Васа выразительно закатила глаза. – Потому одно из моих любимейших блюд – мелидзана псити. Перевожу на английский: это запеченные баклажаны, томаты и сыр. Потрясающе вкусно! Говорят, данное блюдо – из разряда старинных, его ели еще воины Александра Македонского в бесчисленных славных походах. Так что, если вы это еще не пробовали, советую заказать сейчас, не пожалеете.

– С удовольствием последую вашему совету, – кивнул я, с таким же удовольствием выбрасывая на время все черные мысли о черном деле. – Уверен, это блюдо придется мне по душе, как и вся греческая кухня в целом. Не первый раз отдыхаю в Греции, перепробовал уйму всего, и пока что ни одно из блюд меня не разочаровало. А что новенького посоветуете мне из мясных блюд?..

Мы замечательно провели время в чисто гастрономических радостях: поглощали потрясающе вкусную снедь, рассуждая на чисто гастрономические темы с «греческим акцентом». Ну а когда все съели, употребили и обговорили, то первым делом по греческой традиции сменили таверну на ближайшее по дислокации кафе, а уж здесь, устроившись с чашками кофе в руках, вернулись к суровой теме дня – убийству Медузы горгоны, или рыжей Жанны.

– Итак, на сегодняшний день вопрос «Кто заказчик и убийца?» остается открытым, – откинулась Васа на спинку кресла, поглядывая на улицу, полную солнечных бликов и ярких красок. – Ну а учитывая, что наш следователь вполне доволен версией виновности Елены, нет надежды, что будут открыты какие-либо новые, реально интересные факты. Между тем перед нами – множество вопросов без ответа. К примеру, я полагаю, вы, как и я, объединяете два факта: змеи в блюде Жанны и ее убийство?

– Разумеется, – кивнул я. – Причем в обоих случаях, судя по всему, задействован некий Персей. Случай со змеями – здесь стопроцентно был наемник: здоровый парень, на котором не сошлась жилетка и который покинул ресторан так же, как и попал в него, – через черный выход. Это – раз.

Я загнул палец на руке.

– В случае убийства тоже, скорей всего, не обошлось без нашего Персея: нужно было успеть похитить меч из номера Дины, привезти его, припрятать где-то на террасе. Плюс к тому Жанну было необходимо караулить там же, ведь она могла отправиться на перекур в любое время и не одна – в таком случае покушение отложилось бы, и Персей ожидал бы следующего, более удобного случая.

Васа внимательно меня выслушала и кивнула.

– Согласна с вами. Итак, некий молодой и крепкий Персей – наемник. А кто, по-вашему, может быть заказчиком?

Я вздохнул с виноватой улыбкой.

– Заранее извиняюсь, но для меня на первом месте – ваша племянница. Понимаю ваши чувства, но вы попробуйте понять мои: у Елены была причина напугать Жанну, а когда выяснилось, что на девчонку угроза не подействовала, пришлось совсем убрать ее со своей дороги…

Я поднял руку, призывая нервно дернувшуюся Васу дать мне возможность высказаться до конца.

– Елена мне лично говорила, и не один раз, что намерена бороться за моего отца. Считаю это очень важным моментом, потому как, насколько я знаю Елену, она не бросается словами и, если сказала, что намерена бороться – она борется. Змеи на столе и убийство – все это очень похоже на серьезную борьбу, разве не так?

На этот раз Васа лишь сурово кивнула. Я продолжил свою версию.

– Кроме всего прочего, не стоит забывать простой факт: Елена – гречанка, родилась и большую часть жизни прожила в Афинах, кому как не ей было проще всех остальных найти наемника, обеспечив и змей откуда-нибудь с ферм, и меч Афины, и, в конце концов, оплату трудов Персея!

Я благодарно поклонился Васе за внимание и приступил к следующему этапу:

– И все-таки, Жанна Милье была на редкость скандальной особой. Она много пакостила людям, соответственно, слишком многие желали бы от нее избавиться. Едва только Жанна появилась в нашей компании, Дина рассказала мне любопытную историю. Оказывается, не так давно была короткая любовная история между Жанной и агентом Дины Сержем Флисуаном…

Васа мимолетно нахмурилась.

– Красавчик, флиртовавший с Аглаей?

– Совершенно точно. Мы прозвали его Нарциссом.

– Весьма точно, – усмехнулась Васа. – Продолжайте!

Разумеется, я продолжил:

– Так вот, в итоге на руках у Жанны остались порнографические снимки Сержа, которыми она его шантажировала. Затем шантаж прекратился… Теперь представьте: Серж приезжает с нами на презентацию, и вдруг неожиданно в нашем кругу появляется благополучно позабытая им Жанна! А вдруг она решила по случаю выжать из него еще немного денег?

Васа кивнула.

– Вот эта версия нравится мне гораздо больше! Я выслушала все ваши доводы в пользу виновности Елены, но все-таки согласитесь со мной: история с грязным шантажом толкает на убийство гораздо чаще, нежели история несчастной любви! Кроме того, я готова повторять сколько угодно: Елена – истинная христианка, даже невинная по сравнению с убийством история со змеями на блюде просто не пришла бы ей в голову! А уж убийство…

Ей-богу, хотя не могу назвать себя законченным атеистом, но когда при мне милейшие люди начинают в качестве алиби подсовывать великую веру, меня слегка коробит. В конце концов, и сами христиане во времена оны сожгли на кострах и осудили на казни не одно создание божье.

Я поднял руку, закрывая тему:

– Давайте пока оставим Елену в покое! Я рассказал вам о Серже. У него могла быть серьезная причина избавиться от Жанны, но, согласитесь, одновременно перед этим французом вполне могли встать весьма реальные преграды, задумай он напугать Жанну змеями или вовсе убить. Не забывайте: он впервые в Афинах, не слишком хорошо знает английский, а уж греческий – и подавно, так что организовать все эти «мероприятия» в столь краткие сроки для него было бы большой проблемой… И, между прочим, у меня есть еще один подозреваемый. Правда, относительно его у меня нет никаких доказательств, равно как и реальных причин, и все-таки… Димостасис.

Васа изумленно округлила глаза.

– О, боже мой! При чем тут Димос?

Она на мгновенье зажмурилась и тут же усмехнулась, погрозив мне пальцем.

– Полагаю, все дело в этой путанице с Аглаей! Вы считаете, несчастный Димос убил Жанну по ошибке, перепутав со своей женой, которая строила глазки вашему Нарциссу-Сержу?

Я усмехнулся в свою очередь.

– А почему бы и нет? Не забывайте нашу версию под условным названием «Разыскивается Персей» – ведь если был наемник, то он вполне мог перепутать Аглаю с Жанной: обе рыжие, красивые, шумные… Притом заметьте, когда закрутились все эти хождения на террасу и вокруг нее, «несчастного» Димоса нигде не было видно, а когда я сегодня поинтересовался, где он был, парень ничего не пожелал мне ответить, лишь под конец проговорив нечто в том духе, что грешницу Жанну убили боги. По-моему, все это также бросает тень на кузнеца.

Васа задумчиво смотрела куда-то в сторону гудящих автобусов и автомобилей на ближайшем перекрестке.

– Насколько я в курсе, полиции Димостасис сказал, что довольно долгое время находился в мужском туалете – ему было плохо. Он выпил слишком много вина на почве ревности, потом перешел на виски, а в итоге его безудержно рвало.

– Вы в это верите?

Она пожала плечами.

– Почему бы и нет? Димос не слишком большой мастер по части слов и тем более – вранья. Это великий мастер на все руки, но молчун.

Я многозначительно наклонился к собеседнице.

– И этот молчун вполне мог оплатить услуги Персея, а в момент своего исчезновения – давать ему последние инструкции.

Васа пожала плечами.

– Признаться, не могу поверить, что Димос заказал убийство собственной жены. Бедняга безумно влюблен в глупышку Аглаю.

– Вот именно: безумно!

Пару минут мы молча пили кофе. В какой-то мере наши диспуты утомили меня – самое время было сделать паузу и просто наслаждаться вкусом кофе.

 

Глава 28

Разговор о змеях

Гудки и веселый гомон улицы, жаркие лучи солнца и аромат кофе – именно такие моменты откладываются у нас в памяти подобно сувенирной открытке с надписью «На память об Афинах».

Первой нашей продолжительной паузы не выдержала Васа.

– В этом деле слишком много вопросов без ответа. К примеру, мне не дает покоя вопрос: зачем кому-то столь нарочито оформлять преступления в духе древних мифов? Кто знает – может, таким образом виновный хочет оправдать жестокое убийство, придать ему некий смысл, идею? Но все это на данный момент совершенно бессмысленные рассуждения. Я предлагаю действовать! К примеру, вы могли бы отправиться на одну из многочисленных ферм в окрестностях Афин…

Заметив удивление на моем лице, она легко рассмеялась.

– Почему вы так удивлены? Ведь для начала кто-то организовал целый клубок змей! Поверьте мне на слово, в Афинах вряд ли можно приобрести нечто подобное. Для того, чтобы угостить Жанну змеями, кто-то должен был отправить условного Персея на одну из ферм в окрестностях Афин – я вам уже говорила, что именно фермеры разводят змей, чтобы те отлавливали крыс в овинах. Разумеется, объезжать все возможные фермы – занятие малоприятное, и на него просто не хватит времени. Но, возможно, я могу назвать вам один конкретный адрес: ферма Салоникус на северной границе Афин. Конечно, я могла бы сообщить этот адрес полиции, но…

– Но вы полагаете, что работу полиции успешнее выполню я?

Я, прищурившись на солнышке, рассматривал лицо Васы. Услышав в моем голосе нотку сарказма, она немедленно вспыхнула.

– Ничего я не полагаю. Увольте! Если вам недосуг, эта работа вполне по плечу и мне. Отправлюсь сегодня же…

Я опустил руку ей на плечо.

– Васа, пожалуйста, не горячитесь! Я заинтересован разгадать загадку не меньше вашего, а потому сегодня же отправлюсь, куда прикажете, на поиски следов нашего мифического Персея. Но мне хотелось бы, чтобы вы пояснили, откуда у вас взялся именно этот конкретный адрес.

Она все еще немного нервно передернула плечами.

– Я хотела рассказать вам об этом сразу после инцидента со змеями, но тогда что-то меня отвлекло… Так вот, в день самой первой репетиции, когда вы, помнится, куда-то отлучились, в салон внезапно прибыл ваш отец в компании Жанны, Нарцисса-Сержа и знаменитого мсье Дорсэ. Появление этой компании было весьма неожиданным, но, признаюсь: Елену потряс не столько Дорсэ, сколько эта рыжая и агрессивная красотка. Для моей племянницы это был настоящий шок. Почти тут же пришел за своим гонораром Димостасис, но Елена была совершенно не в состоянии решать какие-либо финансовые вопросы. Чтобы снять напряжение, я предложила всем вместе отправиться в ближайшее кафе угоститься мороженым.

Васа задумчиво вертела в руках чайную ложку, а я словно своими глазами видел эту картинку из совсем недавнего прошлого: молчаливый Димос, бледная Елена, отец под руку с хохочущей Жанной, красавчик Серж, Васа и моя Дина направляются в кафе-мороженое…

– Надо отметить, хозяин этого кафе – наш с Еленой старый и добрый приятель по имени Никос. Обслужив нас, он устроился за соседний столик с завсегдатаями. А у нас разговор зашел о змеях. Стоит отметить, именно ваш Серж как бы шутя отметил, что у Афины на некоторых старинных рисунках в руках была змея и неплохо бы для полноты картины дать Дине змейку. Мы посмеялись, а Елена заметила, что сегодня найти в Афинах змею – настоящая проблема.

Васа сделала многозначительную паузу, выразительно взглянув на меня.

– И вот тут отозвался Никос – он громко возразил Елене, что все как раз наоборот: к примеру, один его приятель неплохо зарабатывает, продавая змей соседям-фермерам, ведь змеи не хуже кошек уничтожают мышей и прочих грызунов. Он даже сообщил название фермы – ферма Салоникус в двух шагах от Афин – и имя приятеля – Фил. Разумеется, все мы это слышали. Возможно, я ошибаюсь, и во всем этом деле замешан кто-то, совершенно никому из нас до сей поры не известный… И все-таки, согласитесь, большое искушение предположить, что именно кто-то из нашей компании запомнил название фермы и дал задание некоему Персею… Либо отправился туда сам.

Я посмотрел на Васу.

– И вы предполагаете, что это был Серж?

В ответ она только рассмеялась:

– Увольте меня от предположений! Понимаю, что поскольку в этой беседе участвовала и моя племянница, каждый второй, включая полицию, немедленно заподозрит в поездке на ферму именно ее посланника. Потому я и молчала до сих пор об этом разговоре на официальных допросах. И, кстати, интересно, почему молчали другие? – Тут она лукаво мне подмигнула. – Но как бы там ни было, теперь мы имеем дело с убийством, а я никогда не поверю, что Елена способна пойти на столь страшное преступление. Так что предлагаю для начала просто съездить на ферму и поподробнее расспросить Фила относительно посетителей вечером шестнадцатого августа.

Сами понимаете, после такой тирады продолжать беседу больше не имело смысла. В конце концов, мы отлично пообедали, обменялись мнениями по существу вопроса, а в итоге я получил направление для своей дальнейшей деятельности. Теперь передо мной была цель, и я страстно желал отправиться на поиски змеи. Немедленно!

 

Глава 29

Путешествие в Пифос

Простившись с Васой, я первым делом совершил небольшой променад прогулочным шагом, чтобы а) слегка размяться после сытного обеда и б) поразмышлять на досуге обо всем услышанном от Васы по поводу беседы о змеях. На всякий пожарный при том при всем я направился в сторону афинского автовокзала, где всегда без лишних проблем можно сесть в автобус, направляющийся в сторону конкретной фермы, либо попросту нанять такси.

В самом деле, искать в Греции место, где некто прикупил рюкзак змей, можно было бы до самой пенсии: десятки больших и малых ферм в округе Афин плюс фермы на многочисленных островах. При этом вполне вероятно, что итогом подобных экскурсий стало бы лишь открытие, что змеями приторговывают десятки фермеров. Выяснять же, как конкретно выглядел каждый покупатель, – задача не из легких, ведь фермер не художник, чтобы отмечать рисунок бровей и цвет глаз своих посетителей. В данном контексте эпизод с беседой о конкретной ферме – поистине подарок божий. И, признаться, меня не меньше Васы заинтересовало, почему никто из участников той беседы, включая и мою Дину, ни разу не упомянул о ней.

Признаться, мне было немного не по себе. Елки-палки, ясно и понятно: если выяснится, что на ферме Салоникус действительно шестнадцатого августа некий Персей прикупил змей, то станет совершенно очевидно, что заказчик всех действий против Жанны – кто-то из компании: отец, Васа, Елена, Димос, Серж и Дина… К тому же, насколько было мне известно, у Елены, Сержа и с натяжкой у Димоса имелся против нее вполне конкретный зуб и, стало быть, был реальный резон нанять убийцу. Но, вполне возможно, что мне до сих пор не известны некие причины, которые, вполне возможно, имелись и у других, включая Васу и мою богиню. Согласитесь – не слишком приятное открытие.

Я встряхнул головой и попытался улыбнуться. Над головой сияло солнце, город бурлил и рассыпался в тысячах улыбок, а мне через считаные минуты предстояло отправиться на симпатичную ферму. И я, чтобы прекратить свои не слишком веселые размышления, энергично направился к автостанции, добравшись до нее очень быстро.

По прибытии я не мешкая подошел к тройке таксистов, сонно травивших байки в тени платана. Поприветствовав славных эллинов, я для начала поинтересовался, не приходилось ли кому-то из них два дня назад отвезти на ферму Салоникус человека, который прикупил там мешок змей.

Мой вопрос в принципе был чисто риторическим, но нужно знать славных греков: их кашей не корми – дай порассуждать на острую тему дня. Между тем «шутку» со змеями и последовавшее вслед за ней жутковатое убийство юной француженки в солиднейшем афинском ресторане «Эллиника» все местные газеты успели осветить довольно живо и красочно. Так что бойкие таксисты, мгновенно проснувшись, тут же принялись за свои собственные размышления на жаркую тему газетных дискуссий, выдвигая версии, кому понадобилось пугать красивую парижанку в дорогущем ресторане и в конце концов безжалостно лишить бедняжку головы.

Я не имел и минимальной возможности прервать это словоизвержение чтобы попросту нанять одного из таксистов для поездки – казалось, парни готовы были бесконечно выдвигать новые и новые версии, при этом азартно хватая меня за руки и убеждая в своей правоте. В конце концов, мне с трудом удалось-таки оторваться от них, возопив, что я хотел бы освежиться лимонадом.

Перейдя на другую сторону, ближе к стоянке автобусов, я ощутил глухую тоску. Как хотите, но было совершенно очевидно: отправься я сейчас на ферму Салоникус, и ее хозяин, в лучшем случае сообщив, что абстрактный парень действительно приобрел у него мешок змей, не хуже таксистов тут же усадит меня за стол и начнет излагать ход своих размышлений относительно нашумевших афинских преступлений.

Еще немного – и я бы рухнул на колени, воззвав к милости великих богов древней Эллады: «Помогите! Подскажите, что делать дальше!»

… – Говорю тебе: сегодня не смогу, я уезжаю почти на весь день по одному важному делу… Тебя это не касается… Успокойся, ради бога!

Не успел я рухнуть на колени и воззвать, как совершенно неожиданно за моей спиной прозвучал этот голос на родном французском, давая мне новое направление для моей деятельности. Полагаю, любой на моем месте немедленно воспрял бы духом, услышав именно этот фальцет.

Я обернулся – так и есть! Наш славный Серж-Нарцисс с телефоном, прижатым к уху плечом, рылся в карманах в поисках мелочи у автобусной кассы в нескольких шагах от меня.

Сразу следует отметить, что выглядел парень на редкость неприглядно – чрезвычайно бледный, хмурый, недовольный всем миром. Меня, к счастью, он не заметил, чем я и поспешил воспользоваться, натянув поглубже на голову легкий капюшон своей просторной футболки и поправив на лице огромные черные очки, делающие всех нас безликими клонами.

Разумеется, я немедленно поспешил к той же кассе, чтобы быть в курсе всех действий Сержа, незаметно следуя за ним. Сами понимаете, путешествие на ферму Салоникус автоматически отменялось, а направление движения стало известно буквально через минуту: как только объявили посадку в автобус на Пифос, мой подопечный едва ли не вприпрыжку направился к автобусу, закинув на плечо легкий рюкзачок. Естественно, и я поспешил купить билет, чтобы последовать за ним.

Заняв место в крошечном автобусе за спиной Сержа, я с облегчением перевел дух – теперь, до прибытия на место, можно было немного передохнуть.

 

Глава 30

Улика в мусорном баке

Сказать по правде, в славном городке Пифосе однажды я уже бывал – в один из моих первых приездов на отдых в Грецию. Тогда я, бывало, каждый день отправлялся по новому маршруту из Афин – в Салоники, на Родос или в северную часть солнечной Эллады с ее сдержанными красками и величественными пейзажами. Каждая поездка доставляла мне массу удовольствия и давала море интересной информации.

К примеру, этот самый Пифос – один из сотен милейших крохотных городков, коими усеяно все побережье Эгейского моря, выбился в число особо посещаемых туристами благодаря смекалке местного мэра. Собственно, само слово «пифос» означает здоровенный глиняный сосуд, в котором греки хранили вино, зерно, оливковое масло и прочее, включая грехи людские – потому как ящик Пандоры на самом деле также был пифосом. Так вот, оный мэр замечательно придумал, как заставить работать на благо Пифоса его название: он организовал и открыл в городке музей пифосов.

В небольшом белоснежном здании кроме пифосов собраны всевозможные образцы посуды древней Эллады, а также воссоздана примерная древнегреческая гончарная мастерская, где всю посуду, включая и знаменитые пифосы, лепили-создавали. С тех пор городок не знает бед: ежедневно щедрые порции туристов, которые после посещения музея отправляются в многочисленные кафе и таверны набережной, оставляя там наличные. На память я не жалуюсь, так что теперь мог с чистой совестью наблюдать за своим подопечным и отдыхать душой и телом, мимо ушей пропуская хорошо известную мне информацию гида.

Разумеется, с первых же минут меня мучил простой до банальности вопрос: интересно, зачем это наш милый Серж решил отправиться в данную поездку? Насколько я успел изучить парня, он не слишком увлекался историей и культурой Эллады, отдавая предпочтение чисто плотским удовольствиям. И вот вдруг, в самый разгар страстей и полицейских допросов, он садится в автобус и неожиданно отправляется на экскурсию в Пифос. Как хотите, но отчего-то я был на все сто уверен: по прибытии на место наш Серж вряд ли отправится в числе прочих в музей посуды, чтобы фотографировать его многочисленные экспонаты.

Все время поездки, которая длилась без малого сорок минут, он сидел, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза, вполне возможно, дремал или пытался это делать. Зато едва автобус остановился и гид не без патетики объявил «Пифос!», Серж немедленно вскочил и покинул автобус в числе первых, дав отмашку гиду, что обойдется без его услуг. Сами понимаете, я рванул за ним.

Поверьте мне на слово: выпрыгнув вслед за Сержем из автобуса, я словно шагнул в некий боевик, став одним из его главных героев, которому предстояло вести отчаянную погоню за не слишком приятным персонажем. Все было динамично, волнующе, в духе лучших фильмов о Джеймсе Бонде.

Серж действительно и не думал прогуливаться по мирному славному городку с чудной россыпью белоснежных домиков в тени пальм – он бежал, словно боялся куда-то опоздать. Само собой, и мне приходилось бежать за ним следом, стараясь при этом держаться на некотором расстоянии, дабы случайно не попасть в его поле зрения. Впрочем, последнее явно было излишним: парень и не думал, что за ним могут следить, покинув границы Афин, он словно снял с лица полусонную маску, без малейшего опасения следуя к своей цели.

Быстрым шагом он пересек городок, вывернув на набережную. Здесь пока что было не слишком много народу – большая часть туристов в этот час находилась в музее, а за столиками кафе и таверн сидели лишь местные аксакалы, дуя свой бесконечный кофе и неторопливо обсуждая мировую политику.

Здесь Серж несколько сбавил шаг; теперь он довольно неторопливо двигался по центральной аллее набережной, поглядывая по сторонам, словно выбирая себе место для передышки. Я едва не заскучал, размышляя, чего же все-таки хочет наш красавчик, как вдруг он неожиданно свернул в узкий проход между тавернами, решительно направившись на зады одной из них.

Разумеется, я, держась на некой дистанции, последовал за ним. Догадайтесь с трех раз, чем он был занят, находясь на территории крошечного патио? Мой подопечный торопливо подскочил к мусорному баку, огляделся (я немедленно спрятался за выступ стены), торопливо достал из своего рюкзака какой-то плотно свернутый пакет и швырнул его в бак.

Хотите – верьте, хотите – нет, но я буквально кожей ощутил великое облегчение бедняги Сержа. Он глубоко вздохнул, тут же расправил плечи, на которые до этого словно давил тяжкий груз, улыбнулся вполне в своей манере и, гордо задрав подбородок, энергично вернулся на проспект набережной.

Поскольку отныне Серж мне был совершенно не интересен, я, дождавшись, пока он исчезнет из виду, в свой черед прошел к мусорному баку, без труда достал только что выброшенный пакет и сунул его под мышку. Вот теперь можно было искать такси и с максимальной скоростью возвращаться в Афины.

 

Глава 31

Обвиняется Серж

К пяти вечера я вновь был в Афинах. Первым делом без лишних пауз и остановок проследовал в свой номер в отеле, заперся, после чего осторожно достал припрятанный в специально приобретенную полиэтиленовую сумку пакет из мусорного бака Пифоса и заглянул в него.

Сказать, что эффект был ошеломляющий, – значит ничего не сказать. Признаться, обнаружить подобную находку я не ожидал – я достал и развернул на кровати белоснежный пиджак Сержа, обильно залитый кровью.

Только и оставалось, что перевести дух. Итак, у меня на руках была вполне надежная улика в пользу версии виновности Сержа Флисуана. Серж, самовлюбленный Нарцисс, он же – Персей. Выходит, не зря за последние часы я не раз возвращался именно к этой кандидатуре, так что теперь не было нужды в очередной раз складывать все «камешки» в его огород. В самом деле: знакомство с Жанной и их старая история с грязным шантажом, участие в посиделках в кафе-мороженое, где прозвучала информация о ферме, торгующей змеями, и отсутствие примерно в то самое время, когда произошло убийство, – все совпадало как нельзя лучше. Оставалось только попытаться припомнить эпизод с исчезновением этого самого первоначально белоснежного пиджака.

Я устроился в кресле перед окном и попытался припомнить все подробности вечеринки в «Эллинике». Во-первых, Серж появился, когда все уже сидели за столом, и на нем действительно был этот самый, тогда еще ослепительно-белоснежный пиджак. Что было потом?..

Я зажмурился, пытаясь вновь прокрутить в голове «кинопленку» своей памяти – в замедленном действии.

…Я обнаружил изменщиков не на террасе, но на повороте от нее, что вел в сторону кухни. Нарочито громко кашлянув, заставил бурно целующихся отскочить друг от друга в разные стороны.

– Серж, – светски обратился я к наглецу, – вы не могли бы вернуться к столу, нам нужно обсудить кое-какие вопросы с оплатой гонорара мадемуазель Орсуан…

…Серж, бухнувшись на свое место, тут же начал названивать кому-то…

Вот тут – я был на сто процентов в том уверен – Серж был еще в пиджаке, собственно и телефон он достал из его кармана! Потом, помнится, Дина сообщила мне подробности старой истории с шантажом – наилучшее объяснение всех «олимпийских игр» с рыжухой Жанной.

… «Между ними был короткий роман, завершившийся порнографической фотосессией, организованной душкой Жанной. Когда Серж пришел в себя, Жанна продемонстрировала ему отдельные фотки и начала шантаж. Точно не скажу, но он отвалил ей довольно круглую сумму, чтобы снимки не увидели широкий свет…»

Тут все было четко и ясно. Кроме всего прочего, на память неожиданно пришла картинка: когда Дина нашептывала мне эти крамольные истории, белый пиджак Сержа висел на его стуле. А где же был сам герой? И когда конкретно он исчез? Я в сотый раз прогонял воспоминания.

… «Ален, там что-то ужасное. Там, на террасе, в свете разноцветных фонариков – тело Жанны. Без головы»…

Черт возьми, а ведь когда Елена произнесла последнюю фразу, Сержа все еще не было на месте! И потом, когда я погнал народ с террасы в зал, красавчик тоже нигде не наблюдался. Этот факт я мог бы клятвенно подтвердить: Флисуан появился незадолго перед приходом полиции.

Я вновь крепко зажмурился, вспоминая Сержа в тот самый момент… Совершенно точно: он был в рубашке цвета фисташек. Без пиджака. Стало быть, парень отвозил опасную улику в надежное место?

… «Но упаси боже тебя упоминать при Серже всю эту историю! Наш Нарцисс способен на что угодно…»

Что ж, все великолепно сходилось: Серж исчезает, спустя пару минут после его исчезновения Елена обнаруживает труп на террасе. Общая паника, волнение – Сержа так нигде и не видно. Парень появляется перед самым прибытием полиции – без пиджака, отсутствуя примерно в течение получаса. Вполне достаточно, чтобы добежать до отеля и припрятать опасную одежку.

Что касается вечера со змеями, то Серж все время находился на своем месте, уставившись томным взором на красотку Аглаю прямо напротив него. Но совершенно очевидно, что тогда был задействован некто со стороны – наш так называемый Персей-наемник. Возможно, поначалу Жанна лишь игриво намекнула Сержу о старой истории, а разговор о змеях в кафе-мороженом дал ему идею на всякий пожарный припугнуть шантажистку. Но если Жанна, придя в себя после змеиного ужаса, позвонила ему, чтобы в открытую угрожать…

… «Наш Нарцисс способен на что угодно…»

Я глубоко вздохнул. Что ж, все неплохо сходилось, включая бесконечные телефонные разговоры Сержа – вполне возможно, именно так он поддерживал связь со своим Персеем при подготовке сюрприза со змеями. Что касается убийства, то позднее прибытие парня также неплохо вписывается в ситуацию: ведь ему следовало дождаться отбытия Дины, чтобы проникнуть в ее номер, взять меч, после чего поспешить в «Эллинику», надежно припрятав орудие убийства на террасе.

Насколько в самом начале я был убежден в виновности Елены, настолько теперь место главного подозреваемого прочно занял Серж Флисуан. При этом я не торопился тащить свою улику в полицию. Как хотите, но мне хотелось для начала побеседовать с Сержем, после чего принять решение о своих дальнейших действиях.

Между тем время шло, и мне не терпелось поскорее увидеться с новым подозреваемым. С желанием трудно бороться. Я поднялся и энергично направился к его номеру. Тук-тук – классические позывные, на которые, как я и подозревал, никто не отозвался. Я покинул Пифос на такси, а Серж наверняка обошелся тем же автобусом, каким прибыл и который вряд ли к настоящему моменту достиг Афин.

Таким образом, я имел некий запас времени, а потому спустился из отеля и пересек дорогу, устроившись отужинать все в той же таверне «Мария» на террасе, откуда мог, чревоугодничая, спокойно наблюдать за всеми входящими в отель.

 

Глава 32

Телефонные переговоры

В этот час таверна только-только начинала оживляться: дневная жара понемногу спадала, и за столиками появлялись посетители, заказывая себе традиционные блюда и жизнерадостно переговариваясь друг с другом. Само собой, и я чудесно поужинал в греческом стиле: натуральные продукты, свежайшее оливковое масло и максимум души, вложенной в каждое блюдо душевным поваром, дважды пожелавшим мне приятного аппетита, – все это закрепило мое прекрасное настроение. Само собой, как только я приступил к трапезе, немедленно ожил мой телефон.

Первым позвонил отец. Поприветствовав меня, Старый Лис произнес монолог в духе доброго тоста за благополучие и процветание афинского салона «Садов» с сердечным пожеланием Елене удачно выпутаться из неприятной истории.

Я неплохо знаю отца, а потому с самых первых слов «тоста» быстро смекнул: Старый Лис сваливает от греха подальше из Афин домой – в милый и благополучный дом в зеленом пригороде Парижа, подальше от ужасных убийств и не менее ужасных подозрений.

– Когда улетаешь? – не дожидаясь окончания монолога, быть может, не слишком вежливо прервал я отца.

Разумеется, он немедленно обиделся.

– Ален, мне кажется, всю жизнь я должен был быть для тебя добрым примером – вспомни, ведь я никогда никого не прерывал на полуслове, давая возможность высказаться каждому. Мне очень неприятно, что мой единственный и вполне взрослый сын…

Как хотите, но при всей моей любви и уважении к отцу желания просто поболтать у меня не было.

– Отец, я не хотел тебя обидеть, просто у меня времени в обрез, – вновь прервал я его взволнованную и, несомненно, поучительную речь. – Именно поэтому я поспешил узнать, каким рейсом ты возвращаешься сегодня в Париж – возможно, я даже смогу тебя проводить.

– Ты неисправим, увы. – Отец театрально вздохнул и наверняка горестно покачал при этом головой. – Не знаю, кто тебе мог сообщить эту информацию, но я действительно возвращаюсь в Париж сегодня. Вряд ли ты успеешь меня проводить – я уже в аэропорту, регистрация начнется через сорок минут.

Все ясно! Именно потому он и произносил патетические реплики, непринужденно сплетая из них клубок текста: до посадки – море времени, ужинай, пей и пой, сколько душе угодно!

Я хмыкнул.

– Мне сообщили мои люди – ты же знаешь, в любом городе мира у меня целая сеть агентуры, так что узнать обо всех твоих передвижениях для меня не проблема. Рад, что полиция Греции посчитала тебя абсолютно не замешанным в этом деле и даже отпустила на все четыре стороны. А ведь, сказать по правде, я бы первым делом заподозрил тебя: кому как не тебе было выгодно избавиться от Жанны, как только ты начал уставать от ее агрессивной любви и любви к дорогим подаркам.

В любое другое время после подобной тирады отец прочитал бы мне длинную суровую отповедь по поводу моих неуместных и грубоватых шуток. Но, поскольку до благополучного возвращения в Париж оставались считаные часы, он ограничился лишь суховатым тоном:

– Немедленно прекрати говорить в подобном тоне, Ален. Я не желал смерти Жанне и, между прочим, не держу зла на Елену, а потому буду рад, если она окажется невиновной. Тем более что, согласись, нам будет очень нелегко найти в Афинах человека на ее место. Что ни говори, а у Елены настоящий талант для работы в салоне!

В этом весь Жюль Муар: он, безусловно, желает благополучия всему человечеству в целом, но в первую очередь – тем конкретным особам, которые необходимы для процветания его бизнеса.

Мы обменялись с отцом парой-тройкой ничего не значащих фраз, распрощавшись до встречи в Париже.

Только я дал отбой, как мой мобильник вновь заверещал – на этот раз со мной жаждала поговорить Дина. Увидев ее имя на экране, я мгновенно ощутил чувство вины: боже мой, а ведь сегодня я с самого утра, оставив любимую девушку на допросе в полиции, ни разу не вспомнил о бедняжке! Весь день провел в делах и заботах самочинного следствия. Наверное, поэтому, когда я ответил, приветствуя Дину, в моем голосе прозвучали нотки раскаяния.

– Привет, моя дорогая Дина! Каюсь и винюсь, что с утра тебе не позвонил: мне потребовалось срочно выехать в один город, расскажу тебе обо всем чуть позже. Скажи, ты меня простила?

Этому приему обучил меня сто лет назад один мой приятель: кайся, винись, пой мадригалы, не оставляя и малейшей паузы для того, чтобы подруга начала читать тебе нотации. Прием сработал на «отлично».

– Ничего страшного, – немного печальным голоском отозвалась Дина. – Я все понимаю. Быть может, я сама виновата, ведь я вполне могла тебе позвонить или просто постучать в дверь твоего номера. Но я сделала глупость: решила не звонить тебе и не стучать, пока ты сам обо мне не вспомнишь.

Тут она столь выразительно вздохнула, что я не выдержал и вновь «включил» тон раскаяния.

– А я, негодяй, так о тебе и не вспомнил! Еще раз прости, дорогая. Расскажи, как прошел допрос в полиции?

Она осторожно кашлянула.

– М-м-м… Может, нам встретиться и где-нибудь перекусить, а заодно обменяться новостями?

Сами понимаете, к этому времени я благополучно поужинал, так что мне, по греческой традиции, оставалось лишь перейти из таверны в кафе, чтобы спокойно завершить прием пищи чашечкой кофе.

Я постарался вздохнуть как можно более горестно, заранее извиняясь за все свои грехи перед бедняжкой Диной.

– Дина, дорогая, прости, но сейчас я никак не могу тебя обнять – мне срочно необходимо ехать в аэропорт провожать отца. Давай встретимся через пару часиков. Как ты на это смотришь?

Разумеется, она смотрела на это косо – по всей видимости, решившись наконец мне позвонить, девушка мечтала увидеть меня немедленно, а вместо этого получила отсрочку свидания на пару часиков. Вот так и проходит великая бурная любовь, уступая место прозе бытия.

– Завидую твоему отцу – он летит в Париж! Разумеется, я тебя понимаю… То есть пытаюсь понять. – Она в очередной раз вздохнула. – Но слово мужчины – закон. Назначай конкретное время и место нашей встречи.

За пару минут мы обговорили все детали нашей встречи, и я дал отбой, с неожиданным облегчением откинувшись на спинку кресла.

Сказать по правде, это ощущение поначалу удивило меня самого, больно кольнув где-то в области сердца. Еще вчера я был влюблен в Дину, как мальчишка, а сегодня с облегчением переводил дух, завершив разговор с ней! Боже мой, но я ведь реально был влюблен, мог часами любоваться ее удивительным лицом и роскошными волосами, слушать дивный голос и счастливо вздрагивать от звучания серебристых колокольчиков девичьего смеха!

«… Привет, сумасшедший! Что ты хочешь сообщить мне на этот раз?

Серебристый смех.

– Я придумал интересную деталь: во-первых, ты не будешь перерезать ленточку открытия салона – ты перерубишь ее самым настоящим мечом…

– Сумасшедший! – серебристый смех. – Как ты это себе представляешь? Я буду махать мечом, а лента будет трепыхаться…

– Не волнуйся, меч будет отлично наточен, а лента достаточно натянута, чтобы ты разрубила ее с первого же удара, мы все это отрепетируем как следует… Так вот, когда ты разрубишь ленточку, на тебя и на всю публику сверху посыплется золотой дождь – ведь по одной из версий, когда Афина родилась из головы Зевса, на Родосе пошел именно такой – золотой – дождь.

– Сумасшедший! – серебристый смех. – И на меня будут сыпать настоящую золотую крупу?

– Это ты сумасшедшая! Зачем же сыпать золото? Мы вполне обойдемся тонкими золотистыми блестками.

Серебристый смех…»

Наши сумасшедшие диалоги на улочках Парижа и в афинских апельсиновых переулках, ее удивительные, теплые, такие близкие глаза и восторженные комплименты в мой адрес. Господи, неужели у меня каждый раз будет так щемить сердце от волнующих воспоминаний?

«Ты удивительный!»

«Ты удивительный – все знаешь, везде был, все можешь. Интересно, ты обратил на меня внимание только потому, что я стала знаменитой после «Олимпийских страстей»?..»

«…Не устану повторять, милый Ален: ты потрясающе умный и тонкий лирик. Ты не говоришь, но словно читаешь мне чудесный роман, удивительную сказку, под которую все горести сами собой исчезают. Спасибо тебе, дорогой!..»

Как говорил великий Пушкин: «Все мгновенно, все пройдет! Что пройдет, то будет мило…» Выходит, и моя любовь к Дине Орсуан благополучно прошла, я снял с глаз розовые очки и отныне буду замечать каждый прыщик на носу красавицы. Жизнь груба, как говорил мой однокурсник по киношколе.

Впрочем, особенно убиваться по части любви не было времени. Завершив лирическое отступление, я перешел в кофейню по соседству, заказал кофе фраппе, потому как, несмотря на то что солнце потихоньку двигалось к закату, воздух все еще был горяч. Неторопливо отпивая прохладный напиток, я вновь уставился на входные двери отеля, а в голове начались привычные монологи ожидания.

Интересно, когда, наконец, вернется наш путешественник Серж – веселый и счастливый, что так легко избавился от тяжеленькой улики, даже не подозревающий, что эта улика самым волшебным образом вернулась в Афины вперед его? Не менее интересно, чем является эта улика в реальности – некой нелепой случайностью или прямым обвинением против Сержа Флисуана?

Только я принялся размышлять на эту тему, как перед отелем остановилось такси, из которого вылез, первым делом капризно одернув чуть помявшиеся льняные брючки, красавчик Серж. Расплатившись с таксистом, он действительно улыбнулся улыбкой вполне счастливого человека, ощутившего внезапную легкость бытия, и бодро не вошел – влетел в отель.

Я взглянул на часы. Что ж, дадим молодцу тридцать минут привести себя в порядок, после чего поднимемся к нему для допроса с пристрастием. А пока что, отпивая прохладный кофе, я сделал еще один звонок.

– Приветствую вас, Васа. – Я ободряюще улыбнулся, словно мы находились с ней друг против друга. – Сразу спешу отметить, что на ферме Салоникус мне не удалось побывать, и, тем не менее, к вечеру у меня будут очень важные новости. А пока я звоню, чтобы узнать: что с Еленой, и как продвигается официальное следствие?

В ответ раздалось, судя по интонации и вибрации голоса, отменное греческое ругательство протяженностью в полторы минуты. Облегчив таким образом свою душу, Васа приступила к изложению на цивилизованном английском.

– Как хотите, но этот следователь словно изо всех сил старается внушить к себе неприязнь и даже вражду. Вот так люди и начинают ненавидеть полицию! Только представьте себе: сегодняшний мой допрос он начал с того, что громко воскликнул: «А вот и тетушка нашей убийцы! Признавайтесь сразу, что были в курсе планов своей племянницы и, возможно, даже помогали ей!» Каюсь: я тут же готова была придушить негодяя своими собственными руками.

– Надеюсь, он остался в живых? – на всякий пожарный поинтересовался я и услышал в ответ краткое: «Увы!»

По рассказу Васы выходило, что для следователя Тифиса ответ на вопрос «Кто убийца?» оставался неизменным: убийца Жанны Милье – Елена Сендираки, она же организовала блюдо змей, наивно полагая, что змеи если не убьют ее соперницу, то отпугнут от богатого жениха Жюля Муара.

– Представьте, его нисколько не смущают такие вопросы: как, почему на Елене, на ее одежде, руках нет ни малейшего следа крови? Но ведь после удара мечом она вся, с ног до головы, должна была быть в кровище – кровь хлынула фонтаном! Тифис лишь отмахивался от моих вопросов рукой, хохоча, как над забавными анекдотами: «Ах, оставьте, мне и без того все ясно! Что касается следов крови, то Елена вполне могла накинуть на себя что-нибудь, от чего потом избавилась». Интересно, что такое она могла накинуть – медицинский халат?

Последний вопрос Васы невольно заставил меня усмехнуться. Здесь стоит отметить, что, рассматривая пиджак Сержа, я обратил внимание, что основная часть крови была именно на спине, словно пиджак надели, как надевают защитную робу, защищая себя от фонтана крови. Конечно, не стоило сбрасывать со счетов версию, что этим же пиджаком вполне мог защитить себя от крови наемник Елены, а то и она сама. Во всяком случае, я дал себе зарок все тщательно продумать, прежде чем отправляться с пиджаком-уликой к следователю Тифису.

Между тем энергичная Васа продолжала свое повествование:

– Разумеется, мы не собираемся пасовать перед бездарным полицейским. Я наняла лучшего адвоката, который уже принял меры к тому, чтобы Елена не была арестована. Адвокат легко разъяснил мне ситуацию: полиции придется преподнести неопровержимые доказательства того, что миниатюрная и хрупкая Елена, не оставив на себе ни единого следа крови, отрубила медным мечом голову девушке, которая, кстати сказать, была выше ее ростом. Мы намерены бороться!..

Тут Васа сделала короткую передышку.

– А что насчет ваших поисков? Насколько я поняла, вам почему-то не удалось побывать на ферме Салоникус…

Я многозначительно откашлялся.

– Я побывал в другом, очень интересном месте. Но, повторюсь, дорогая Васа, я сообщу обо всем этом чуть позже. Договорились?

В этот момент из отеля неожиданно выскочил Серж. И не просто так: парень тянул за собой чемодан на колесиках. Нервно оглядевшись, он торопливо подозвал такси, уселся в него и был таков. Разумеется, я молниеносно завершил телефонные разговоры и поспешил отправиться за ним вслед.

Отдельно отмечу, что совершенно не боялся потерять парня из виду, потому как мне было совершенно ясно, куда он отправился: избавившись от опасной улики, Серж Флисуан наверняка спешил в аэропорт, чтобы успеть на тот же рейс, которым улетал в Париж мой отец.

 

Глава 33

Разбегаются все

Когда-то в глубоком детстве, ежегодно проводя летние каникулы у бабы Вари в большом деревянном срубе в деревне под Тамбовом, я почитал бабулиных котов своими первыми друзьями и часами мог наблюдать за их нехитрыми занятиями: лаканием из мисок густого молока, лазаньем по деревьям, восторженными играми с нехитрыми фантиками и мирным сном, задрав лапки, в тенечке под яблонями сада. Потому настоящим шоком для меня, пятилетнего, стало ужасное открытие: симпатичные и мирные коты – кровожадные охотники.

Однажды я собственными глазами увидел, как добродушный кот Васька ловко сцапал птичку, неосмотрительно засидевшуюся на нижней ветке дерева. Второе потрясение последовало немедленно после Васькиного прыжка: в один момент вся дружная доселе стайка воробьев с отчаянным чириканьем взлетела вверх, оставив своего сотоварища в зубах кота.

В определенный момент все это греческое дело об убийстве чем-то напомнило мне тот давний эпизод детства: следователь Тифис хищно цапнул Елену, как Васька – легкомысленного воробья, а все остальные участники нашего корпоратива организованно и дружно поспешили покинуть место трагедии.

Все обстояло именно так. Когда я вслед за Сержем прибыл в афинский аэропорт, то первым делом заметил отца в компании Томми Дорсэ – оба мирно беседовали, приближаясь к стойке регистрации парижского рейса. Стремительный Серж собирался присоединиться к ним, но тут уж я решительно его притормозил, положив тяжелую длань на плечо беглеца.

Без ложной скромности отмечу, что мой эффектный жест в буквальном смысле слова заставил парня съежиться, и я тут же ощутил: из него словно выпустили воздух. В одно мгновенье потеряв всю свою высокомерную стать, самовлюбленный Нарцисс словно бы даже стал меньше ростом.

– Приветствую вас, Серж! Полагаю, вы собрались лететь в Париж?

Мой голос, несмотря на всю банальность реплики, прозвучал с ноткой угрозы. Я неторопливо произносил слова, а сам продолжал крепко держать парня за плечо – чтоб не вздумал дергаться.

Серж, обернувшись и увидев меня, с явным облегчением перевел дух, тут же скроив пренебрежительную мину.

– Что вы себе позволяете? Я…

– Позволяю себе приветствовать знакомого. Кроме того, я желал бы знать, получили ли вы разрешение полиции покинуть Афины.

Он зло усмехнулся.

– Разумеется. Я – законопослушный гражданин и не позволил бы себе попросту сбежать с места преступления, к которому, кстати, лично я не имею ровно никакого отношения. – Тут он выразительно дернул плечиком. – Так что попрошу, любезнейший, меня не задерживать – прощаться с вами не входит в мои планы, а регистрацию на парижский рейс уже объявили.

Пришлось покрепче вцепиться в плечо парня и с силой развернуть к себе – вместе с объемным чемоданом.

– Стоять, господин Флисуан! Я еще не задал вам все свои вопросы.

– Да что вы себе позволяете?! Я вызову полицию!

Я с улыбкой смотрел на холеное личико, в настоящий момент искаженное агрессивной мимикой.

– Вызывайте. У меня есть, что им показать.

С этими словами я многозначительно наклонился к самому лицу Сержа и негромко, но четко проговорил:

– Я почему-то абсолютно точно уверен: в связи с расследованием жестокого убийства афинской полиции будет чрезвычайно интересно взглянуть на ваш окровавленный, некогда белоснежный пиджак.

Тут же, не делая и минимальной паузы, я вынул из сумки и продемонстрировал в один миг страшно побледневшему Сержу пакет – тот самый скромный пакет темно-синего цвета, который он несколько часов назад опустил в мусорный бак таверны в Пифосе, а я благополучно извлек.

Надо было видеть всю смену чувств на нервном лице нашего агента Дины! Казалось, еще немного, и бедолага вполне возможно завизжит, забьется в истерике, начнет рвать на себе волосы и одежду. Пришлось в очередной раз покрепче сжать его мелко задрожавшее плечо и вновь наклониться вплотную к перекошенному лицу с нервно задергавшимся глазом.

– Спокойно, Серж, не советую впадать в истерику. Давайте отойдем чуть в сторонку, и вы мне объясните, каким образом на вашем пиджаке оказалась кровь. Я – не полиция и не близкий друг погибшей Жанны, я совершенно не собираюсь никому мстить за ее смерть; мне просто интересно знать ответы на все мои вопросы. Потому, если ваш рассказ будет честным и откровенным, вполне возможно, вы спокойно улетите этим рейсом. Ну что, расскажете мне все как на духу?

Разумеется, парень немедленно закивал головой в знак согласия. Едва не разрыдавшись от избытка чувств, он поведал мне нехитрую историю, в которую непременно – а в том я был заранее уверен! – поверили бы и следователь Тифис, и вся афинская полиция, вместе взятые.

Итак, по рассказу Сержа, в тот вечер он «слегка приударил» за Аглаей. Возможно, он немного перебрал винца, а возможно, остроту ощущений добавил мрачный муж красавицы, но в определенный момент сидевшая с ним по соседству Дина брезгливо поморщила носик: «Серж, ты вспотел! От тебя несет, как от грузчика!»

Пришлось срочно снять пиджак, тем более что и без него влюбленному было жарковато от нахлынувших чувств. Серж повесил пиджак на спинку своего стула и тут же забыл о нем, вспомнив только в самый ужасный момент вечера.

– Дело в том, что именно я первым увидел ужасную картину смерти Жанны, – всхлипывая и утирая глаза, выдохнул мне на ухо исповедовавшийся Серж. – Говорю: я был так взволнован флиртом с Аглаей, она потрясающе красивая женщина! И вот я решил немного успокоить нервы – покурить на террасе. Прямо из туалета направился туда и тут же наступил ногой на что-то белое. Нагнулся – у меня в руках был мой собственный пиджак, но весь в какой-то грязи. Я пригляделся – это была кровь! Тогда я перевел взгляд чуть правее…

Бедняга громко всхлипнул, шмыгнув носом.

– Вы сами знаете, что я там увидел! Я чуть тут же не потерял сознание. Но… Но вовремя взял себя в руки. Этот пиджак в крови – бог мой, да если бы я не отправился покурить, если бы труп обнаружил кто-то другой, меня тут же упрятали бы за решетку! Я сразу понял, что нужно делать: тщательно свернул пиджак и вернулся в туалет, где позаимствовал пакет из мусорного бака для упаковки…

Пакет с ужасным грузом Серж немедленно отвез в свой номер в отеле, вернувшись в ресторан как раз ко времени общей паники, – только что Елена обнаружила труп, ее приводили в чувство, все охали и причитали, так что на бледный вид Сержа никто особо не обратил внимания.

К окончанию взволнованного повествования приятный голос диктора объявил завершение регистрации на парижский рейс. При первых же аккордах Серж вздрогнул и уставился на меня умоляющим взглядом.

– Ну? Надеюсь, вы мне верите? Клянусь, я никого не убивал. Просто не представляю, для чего бы это мне – убивать Жанну.

Разумеется, я не удержался и выразительно хмыкнул.

– В самом деле?

Пару минут я демонстративно разглядывал побледневшего парня.

– Причины есть у всех, – проговорил я, якобы размышляя вслух. – Жанна была красивой, но не слишком чистоплотной. Она ведь была из киносреды, не так ли? Вполне возможно предположить, что некогда между вами что-то было – что-то, что вы не слишком желаете вспоминать…

Я не успел довести свою реплику до завершения – Серж нервно вздернул голову, прищурившись с неожиданной злостью.

– Ну, конечно! Вижу, малышка Дина передала вам все эти глупые сплетни про нас с Жанной!

Он даже попытался усмехнуться, дерзко похлопав в ладоши.

– Браво Диночке! А ведь она вовсю строит из себя этакую интеллектуалку, которая никогда не слушает и тем более не распространяет грязные сплетни! Все женщины одинаковы!

Он нервно взъерошил волосы на голове.

– Довожу до вашего сведения, что мне совершенно ни к чему было убивать глупышку Жанну. Наша история была сто лет назад, и с тех пор мы не имели друг к другу ровно никаких претензий. Тем более Жанне дико повезло – она закадрила вашего отца и была совершенно этим довольна. Ведь при всей ее склочности, девчонка так и оставалась ребенком – ей достаточно было получать подарки от мужчины, чтобы быть абсолютно счастливой. А ваш отец, насколько я в курсе, подарками ее не обижал.

Всем своим видом Серж демонстрировал: говорить больше не о чем, совершенно ясно, что он абсолютно невиновен, что некто хитрый и коварный использовал его как невинную жертву, но парню повезло – волею случая от него отвели беду. А вот мне, если говорить честно, в его невиновность не слишком верилось.

Серж нервно взглянул на часы и криво мне улыбнулся.

– Полагаю, вы мне поверили, а потому у меня просьба – вы не могли бы отдать мне… этот пакет. Так мне будет спокойнее.

Признаюсь как на духу, у меня были свои планы – и на пакет, и на Сержа. Я предполагал, что гораздо лучше сейчас и доставить Сержа вместе с его кровавой одежкой в афинскую полицию, и пусть бравый Тифис разбирает, кто из двоих – Елена или Серж – больше похож на виновного.

Я очаровательно улыбнулся, одновременно аккуратно убирая опасный пакет назад, в скромную сумку.

– Серж Флисуан, предлагаю вам добровольно отправиться сейчас со мной к следователю Тифису. В противном случае я обращусь в полицию аэропорта. Прошу не дергаться, не кричать и…

Увы, я не успел договорить: неожиданный молниеносный удар коленом ниже пояса – и я согнулся от дикой боли, тут же получив удар по затылку и благополучно отключившись на пару минут. Разумеется, этого времени вполне хватило, чтобы Серж, выхватив из моих ослабевших рук сумку с пакетом, быстро и энергично направился к окошку регистрации и благополучно исчез в зоне отчуждения.

Когда через пару минут я вполне пришел в себя, все было тихо и мирно: я мирно полулежал на пустой скамье зала, мимо проходили толпы пассажиров, а Серж Флисуан к тому времени наверняка благополучно устраивался на своем месте в лайнере. Разумеется, я мог рвануть в полицию аэропорта с требованием задержать рейс и снять с него подозреваемого в преступлении, но не стал этого делать. Черт возьми, полиция наверняка посмотрит на меня как на не совсем нормального парня и вряд ли по моему слову задержит рейс. Кроме того, откровенно говоря, мне было стыдно признать очевидный факт: слабак Серж отключил меня, как младенца.

Итак, в итоге я встал, убедился, что с моей головой и общим внешним видом все вполне благополучно, и направился на выход. В конце концов, у меня ведь еще было назначено свидание с Диной.

 

Глава 34

Допрос мисс Марпл

Я тютелька в тютельку успел на место нашей с Диной встречи: первым прибыл на террасу симпатичного кафе по соседству с салоном, занял место за столиком в укромном уголке и даже заказал нам по чашечке фраппе с корзинкой свежеиспеченной пахлавы. Как только все эти формальности были позади, появилась Дина, и при виде ее я едва не задохнулся от восторга.

Сказать, что она была красива – значит ничего не сказать. Это трудно передать словами, но в тот вечер ее глаза сияли, как самые настоящие звездочки, а губы, словно пропитанные нежным соком малины, улыбались с особенной нежностью и любовью. В какой-то момент у меня закружилась от счастья голова; что ни говори, а это действительно самое большое человеческое счастье: любить и быть любимым. Особенно если тебя любит такая вот красавица.

– Привет! Соскучился?

Она, словно почуяв мое состояние, легко рассмеялась, чмокнула меня в щечку и уселась напротив.

– О, смотрю, ты уже сделал заказ! А если я захочу чего-нибудь другого?

– Я немедленно исполню твое желание!

– Серьезно?

– Серьезно!

– Не представляешь, как приятно это слышать.

Мы весело пили прохладный кофе, болтая обо всем и ни о чем. Я любовался Диной, а она наслаждалась моими восторгами, как и каждая красивая женщина, получая от этого максимум сатисфакции. Когда, наболтавшись и нахохотавшись, мы вышли из кафе и неторопливо побрели по улице, свернув в район Колонаки с его узенькими, утопающими в зелени диких апельсинов улочками, наш разговор принял более суровое направление. Я поинтересовался у Дины, как прошел допрос в полиции.

– Восхитительно! – вновь расхохоталась она. – Ты не представляешь, все время у меня было четкое ощущение, что я не на допросе в полиции, а на сцене Гранд-опера и каждое мое слово переполненный зал воспринимает с восторгом сердечным.

Я усмехнулся.

– Насколько я понимаю, роль восторженной публики успешно исполнил следователь Тифис?

– Совершенно точно! И исполнил не просто успешно – блестяще! Задавая вопрос, он, кажется, заглядывал мне в глаза и… И немедленно тонул в них, как тонут в шоколаде – захлебываясь от сладкого восторга! Каждый мой ответ вызывал у него всплеск улыбок, а под конец, когда я поставила подписи под всеми листками протокола, он, густо побагровев, подложил мне мой самый эффектный снимок из «Олимпийских страстей» и попросил продублировать мой автограф, прямо поверх снимка оставив какое-нибудь милое пожеланием ему – Георгиосу Тифису, следователю сыскного отделения внутренней полиции Афин. Разумеется, я подписала, и он сердечно меня поблагодарил.

Что ж, я без особого напряжения мог представить себе всю эту волнующую сценку – бравый полицейский, тающий от восторга в течение допроса-интервью с кинозвездой из Франции… Но пора было проглотить свои эмоции и узнать последние новости по части следствия.

– А он, случайно, не поделился с тобой, как движется следствие? Неужели у них не появилось никаких новых версий относительно убийства? Или, к примеру, новых подозреваемых взамен хрупкой и ревнивой Елены?

Дина в одно мгновение помрачнела, а уголки ее рта печально опустились вниз – как у ребенка, готового вот-вот расплакаться.

– Самое ужасное, что следователь действительно на все сто уверен, что и в случае со змеями, и в убийстве главный виновный – Елена. Эта версия его абсолютно устраивает, и потому он не собирается искать ни в каких других направлениях. Я пыталась повлиять на следователя, я даже произнесла взволнованный монолог: «Посмотрите, господин Тифис, какая Елена маленькая и хрупкая! Ну как такая женщина могла убить мечом Жанну, ведь, в конце концов, Жанна попросту была выше ее ростом!»

Дина безутешно покачала головой.

– Все было совершенно бесполезно. Этот Тифис только улыбнулся мне с долей снисходительности: «Мадам, оставьте эту грубую работу нам, полицейским. Поверьте, мы все решим как надо, по части раскрытия убийств у нас богатый опыт». Вот и все! Но, мой дорогой Ален, я все-таки надеюсь, что наша Елена не пострадает. Они ведь не станут ее арестовывать?

Надо было видеть лицо Дины в момент произнесения последней фразы! Бедняжка всерьез переживала за Елену, но, боюсь, до конца не отдавала себе отчет в том, что реальность далека от театра и киноповести и арест – не самое страшное в исходе дела об убийстве.

Я успокаивающе улыбнулся:

– Не переживай, дорогая. Я слышал, Елена наняла самого крутого адвоката, так что теперь ей палец в рот не клади, и ареста без единой улики никто не позволит. Лично мне следователь Тифис не удосужился сообщить об итогах экспертизы на сегодняшний день. А, случайно, с тобой он не поделился информацией – что там насчет отпечатков и прочего на месте преступления? Ведь, насколько мне помнится, на террасе работала группа экспертов.

Дина бодро кивнула, как отличница, отвечая на вопрос учителя:

– Мне стоило только спросить – чисто из вежливости! – а уж его понесло. По его святому убеждению, эта Елена – хитрая пройдоха, наверняка у нее было с собой что-то из защитной одежды и перчатки на руках – чтобы не оставлять следов. Потому как на месте не обнаружено ни единого свежего отпечатка, а на рукоятке меча только кровь – ни одного следа пальцев, хотя ведь должны были остаться мои после церемонии открытия салона! Все чистенько! Но это для следователя – лишний повод увериться, что убийство – дело рук Елены: хитрая преступница позаботилась о том, чтобы уничтожить все отпечатки и следы.

– А к истории со змеями Тифис не возвращался, не пытался узнать, как клубок змей попал на стол ресторана?

– Представь себе, не возвращался. Хотя я нарочно завела разговор именно о том случае и даже вспомнила один разговор…

Тут Дина улыбнулась, положив ладонь на мою руку.

– Ты знаешь, я ведь совершенно забыла рассказать тебе об одном разговоре, который касался змей…

В свою очередь, я сжал ее руку, прервав на полуслове.

– Я в курсе этого разговора, дорогая, – мне о нем рассказала Васа. Полагаю, ты сообщила о нем Тифису. И какова была его реакция?

Она печально рассмеялась, пожав плечами.

– Не было никакой реакции! Следователь даже не дал мне договорить, сказал, что история со змеями не имеет значения, гораздо важнее найти того, кто подготовил и осуществил жестокое убийство.

– Понятно, – ободряюще улыбнулся я. – А какие новости по поводу исчезнувшего колье из черного жемчуга?

Дина с улыбкой подперла щеку ладошкой.

– Знаешь, по всему выходит, что я – этакая мисс Марпл-2. Я ведь сама задавала следователю все эти вопросы, которые сейчас задаешь мне ты! – Она покачала головой. – Так вот, на мой вопрос о колье Тифис сообщил, что оно исчезло совершенно бесследно. По предположению следствия, Елена закинула его куда подальше – возможно, оно повисло где-нибудь в ветвях деревьев. Во всяком случае, в настоящее время несколько полицейских занимаются поисками этой зловещей штучки.

Она невольно поежилась.

– На месте Жанны я бы ни за что не попросила такой подарок! И уж точно не надела бы себе на шею…

Я тепло сжал задрожавшие руки Дины в своих ладонях, постаравшись отвлечь ее от мрачных мыслей.

– Моя милая мисс Марпл, а как на твой взгляд – кто мог убить Жанну?

Дина глубоко вздохнула и даже на мгновение замерла на месте, взглянув на меня блеснувшими глазками.

– Серж! Мой агент. Понимаю, что грех наговаривать на человека, что у меня нет ни единого доказательства, и все-таки…

Я хмыкнул с довольным видом: что ни говори, а мы с Диной мыслили примерно в одном направлении. И все-таки я постарался скроить удивленную мину.

– Серж? Наш Нарцисс? Брось-ка ты! Неужели ты можешь себе представить, как симпатяга Серж берет в руки меч и замахивается им?

Дина тихонько рассмеялась, покачав головой.

– Боюсь, ты его недооцениваешь. Да, самовлюбленный тип, любуется собой, как женщина. Но есть в нем и жестокость. Однажды он при мне раздавил ногой лягушку и при том брезгливо сморщился, рассматривая получившееся месиво. Мне было плохо, я не могла смотреть на раздавленное тельце, а он разглядывал и морщился с откровенным удовольствием! Он не так прост, как кажется. Главное же – у него была вполне конкретная причина. Я ведь рассказывала тебе историю с шантажом.

Я кивнул, едва ли не слово в слово повторяя реплику Сержа.

– Боюсь, это старая история. Все это было сто лет назад. Вряд ли Жанна снова начала шантаж – у нее был мой отец, готовый делать ей подарки…

Дина удивленно вздернула бровь.

– А кто тебе сказал, что та история была сто лет назад? Жанна шантажировала Сержа примерно полгода назад! И хочу отметить, что любой женщине денег никогда не бывает достаточно. Так что Жанна вполне могла, получая подарки от твоего отца, потребовать кругленькую сумму и от душки Сержа.

Слушая монолог подруги, я невольно вновь увидел окровавленный пиджак Сержа, и как дергался его глаз во время нашего диалога в аэропорту, и то, как этот внешне не слишком спортивный парень сумел «выключить» меня на несколько минут, чтобы попросту исчезнуть вместе с опасной уликой.

– Полагаю, Сержа также допросили со всей строгостью, – проговорил я.

Дина гневно фыркнула.

– Не знаю, о чем там его спрашивали, но когда я спросила следователя, почему они не подозревают в первую очередь мужчин, к примеру, Сержа Флисуана, он только расхохотался. Ну а потом кратко сообщил мне, что Серж честно ответил на все вопросы, что во время совершения убийства и обнаружения трупа он находился в мужском туалете, потому как у него были проблемы с желудком. Тифис не только ему поверил, он даже отпустил его в Париж!

– И он уже улетел, – вставился я в гневную тираду. – Я провожал отца и видел его – он улетел тем же рейсом. С ними, кстати, улетел и Томми Дорсэ.

Услышав это имя, Дина вздохнула, и на ее лице заиграла таинственная улыбка. Она покрепче сжала мой локоть.

– Знаешь, раз следователь до сих пор не подозревает, что это я вырвала у Елены свой меч и лишила Жанну головы, думаю, мне тоже пора спросить у полиции разрешение покинуть Афины. Пора официально встретиться с Томми и поговорить с ним о новом проекте. А ты не собираешься возвращаться в нашу сказку – Париж?

Увы, я пока что никуда не собирался. Во-первых, потому как пока следователь Тифис никуда меня не отпускал, во-вторых, потому как мне следовало дождаться решения следователя относительно Елены. Ведь, в конце концов, она – директор нашего салона, и если ей будет предъявлено официальное обвинение в убийстве, придется срочно искать достойную замену.

В двух словах я объяснил всю рекогносцировку Дине, и она понимающе кивнула, вздохнув:

– Что ж, значит, мне лететь одной. Скорей всего, я возьму билет на завтра. Полагаю, ты меня проводишь?

– Разумеется.

К этому времени мы вышли из кафе и обнялись, неторопливо направившись в сторону нашего отеля. Я поцеловал Дину в маленькое ушко.

– Полагаю, сегодня ночью…

Она, рассмеявшись, приложила пальчик к моим губам, не дав договорить реплику до конца.

– Тихо! Все будет так, как желают боги.

– Согласен! Будем подобны великим богам! Богиня, у меня в номере стоит бутылочка дивного смоляного вина Греции. Не желаешь ли стать моей гостьей и испить бокал рецины?..

Опущу интимные подробности удивительного вечера и волшебной ночи, отмечу лишь, что все было так, как может быть только в самой удивительной сказке. На следующее утро я проводил мою красавицу в аэропорт, на первый парижский рейс.

На этом очередная симпатичная история любви в моей молодой жизни благополучно завершилась.

 

Глава 35

Карусель афинской ночи

Каждый раз, когда я оказываюсь втянутым в некую криминальную историю, наступает момент, который можно назвать моментом вакуума. Жизнь продолжается, вокруг тебя гремит и шумит город, мимо проходят люди, смеясь, хмурясь, болтая по телефону или ругаясь с кем-то. И вдруг целый мир становится беззвучным и не совсем реальным, потому как на первый план для тебя выступает твое собственное сознание с бесконечной цепочкой внутренних размышлений. Я брел по раскаленным Афинам и слышал свои гулкие мысли. Так что же произошло в эти несколько дней?

В древних и вечных Афинах с их богатейшими пластами культуры, что до сих пор «кормят» культуру всего мира, давая идеи для множества удивительных книг и кинофильмов, некто решил поиграть в олимпийцев, разыграв по новой криминальные истории древних мифов.

Все мы в школьные годы «проходили» эти мифы на уроках истории. Миф номер один. Златокудрая Медуза дерзнула соревноваться с Афиной в красоте, получив за то от богини щелчок по носу: волосы горгоны превратились в шипящих змей. Миф номер два. Чтобы юный Персей не мешал царю Полидекту спокойно охмурять его красавицу мать, оный царь отправил Персея совершать подвиги. Одним из этих подвигов стала отрубленная голова Медузы горгоны.

И вот кто-то из нашей не слишком большой компании решил оформить свои зловещие преступления в древнегреческом стиле. Как сказала по этому поводу Васа: «Кто знает – может, таким образом виновный хочет оправдать жестокое убийство, придать ему некий смысл, идею?»

Эта идея не нова. Сколько авторов создавали романы примерно на ту же тему! Главный герой романа Джона Фаулза «Волхв» повторяет путь Орфея, спускаясь в царство Аида. А в романе Жана Роу, который я не один раз перечитывал в годы юности, главные герои – ослабевшие от безверия народа олимпийские боги – влачат свое существование в серой мрачной Англии, и сестры горгоны ночами совершают полеты, превращая людей в камень своим взглядом…

И вот нечто подобное начинает происходить в современных шумных и жарких Афинах. Но, увы, – с первых же шагов ощущается отсутствие таланта у автора «постановки». Блюдо со змеями на столе и следом – грубое убийство на террасе для курения. «Ищите Персея», – многозначительно произнесла Васа. Согласен – и в инциденте со змеями, и в убийстве мечом достаточно явно ощущается мужская рука. Но кто в таком случае наш Персей? Самовлюбленный Серж Флисуан? Или все-таки некий незнакомец, чьи жестокие услуги и молчание не поскупилась щедро оплатить ревнивая Елена Сендираки для совершения своей мести?

Я и сам не заметил, как начал вести спор с самим собой. Елена, Серж – отличные варианты. Но ведь есть еще один персонаж! Димос-Гефест. В самом деле, возможно, удивительное сходство его жены и Жанны в день убийства сыграло свою роковую роль – скорее всего, девушки, затеяв некую аферу, связанную с тем, что Аглая приглянулась Сержу, который ей так же пришелся по вкусу, вызвали черную месть доселе мирного Димоса. На первый взгляд в общую канву совершенно не вписываются змеи на блюде, поставленные конкретно перед Жанной. Но ведь и Димос не хуже Елены мог нанять своего Персея для своей мести, а наемник легко мог перепутать чрезвычайно похожих красавиц…

Я встряхнул головой. Персей – неизвестный наемник Елены, Персей – неизвестный наемник Димоса и, наконец, красавчик Серж в роли Персея, ударом меча раз и навсегда закрывающий тему шантажа…

Тут следователь взглянул на бледную Елену – встретив его взгляд, она усмехнулась, вызывающе скрестив руки на груди. Казалось, весь ее вид говорил: «Я рада этой смерти и не скрываю того!»

Этот эпизод неожиданно всплыл в моей неуправляемой памяти, и я встряхнул головой – елки-палки, а ведь все-таки Елена лучше других подходит на роль заказчика-убийцы! Если молчуну и буке Димосу не так-то просто найти в Афинах наемника Персея, не говоря о французе Серже, то для умницы Елены все намного проще. Все вполне могло начаться как игра-ремейк мифов Эллады: блюдо со змеями перед новой версией Медузы горгоны и тут же логическое завершение – лишение Медузы головы. Жанна сама подписала себе смертный приговор, когда после «шутки» со змеями вновь явилась на вечеринку, яркая и наглая, усевшись во главе стола рядом с моим отцом…

Признаться, я и сам не заметил, как за размышлениями оказался в верхней точке города – на самой вершине холма Ликавитос, под белеющими в сумерках стенами капеллы Святого Георгия. Передо мной открывалась великолепная панорама ярко освещенных вечерних улочек и площадей вечных Афин. На мгновенье я замер, потрясенный этой волшебной картинкой, и почти тут же меня вернул к действительности негромкий и приятный баритон, неожиданно прозвучавший за спиной:

– Удивительный вид Афин, не правда ли? – Реплика прозвучала на французском. – Я влюблен в этот город. Правда, не могу сказать, что с первого взгляда – первый раз Афины показались мне чересчур жаркими и грязными, а вот со второго взгляда я кожей ощутил века великой истории Эллады.

Я обернулся. Рядом со мной стоял Томми Дорсэ. Признаться, его появление было не менее удивительным, чем волшебный вид Афин, – ведь только вчера я видел его в компании отца перед самой посадкой на парижский рейс.

Словно прочитав мои мысли, гениальный режиссер усмехнулся:

– Вижу, вы удивлены. Вы были уверены, что я вернулся в Париж? Признаться, я тоже был уверен, что возвращаюсь домой. Но в последний момент вдруг защемило сердце: я понял, что не хочу покидать Афины, хочу еще немного побродить по площадям и улицам. Кроме того, ведь еще не раскрыта тайна нашего преступления. А как сказано в одном прекрасном романе, «в любой загадке таится энергия, и тот, кто ищет ответ, этой энергией питается».

Он задумчиво посмотрел на перспективу города.

– Совершенно ясно, что следователь Тифис останется голодным. – Его голос звучал удивительно мирно и спокойно. – А вот я желал бы сполна насытиться ответами на все вопросы. А вы?

Что я мог ответить? Признаться, и появление Дорсэ, и его монолог совершенно сбили меня с толку. Я настолько привык воспринимать режиссера как молчаливого и добродушного толстяка, неповоротливого и вечно малость сонного, что теперь, когда вдруг выяснилось, что парень не хуже меня увлечен детективной линией событий, ощутил некую растерянность.

Между тем монолог моего неожиданного компаньона продолжался. Фигуру Томми скрывала ночная тьма, а потому в какой-то мере он стал для меня голосом, рисующим свою теорию преступлений.

– Вы знаете, самая замечательная жизнь – это жизнь-омлет, в которой чудесно перемешаны фантазии и грубая реальность. К примеру, это убийство, первым шагом к которому была странная история с клубком змей… Впрочем, если хорошенько подумать, то особой странности как раз и не было – то было лишь начало в игру богов. Древние боги греческого Олимпа словно бы стали нашептывать простым смертным свои подсказки и шахматные ходы.

Вместе с голосом Томми, казалось, усмехнулись и многочисленные звезды, сверкающей сеткой покрывающие бездну неба.

– Как известно, у Медузы горгоны змеи росли на голове, а тут оказались перед прототипом горгоны на блюде – не слишком удачное решение, и, тем не менее, это сработало. Вспомните, как отчаянно визжала бедняжка Жанна! Мне до сих пор кажется, что от ужасного вопля волосы на ее голове и впрямь ожили, на какое-то мгновенье став подобием змей!

Негромкий добродушный смех рядом со мной – кажется, Томми даже потер от удовольствия руки. Я слушал приятный баритон, ощущая себя неразумным школяром, которому учитель объясняет нехитрые правила сложения один плюс один.

«Вот так, вспоминая простые эпизоды, великий Дорсэ запросто приведет меня к правильному ответу на вопрос «Кто убийца?»

Между тем Томми словно цитировал все мои бесконечные монологи последних дней на тему древнегреческих мифов.

– Как известно, огненноволосая горгона погибла – Персей отсек ей голову ударом меча. Немаловажный факт: Персей лично никак не был заинтересован в ее убийстве, его, говоря современным языком, просто наняли – дали задание совершить подвиг. И он его совершил. Так что в нашем случае не столь важно, кто именно исполнил роль Персея. Гораздо важнее понять, кто был заказчиком.

Голос Дорсэ, повторявший ход моих собственных размышлений, звучал мягко и одновременно убедительно, а я в буквальном смысле слова весь обратился в слух. Когда прозвучала фраза о заказчике, после которой наступило молчание, которое словно само по себе звучало не менее убедительно, я заволновался, как если бы у нас решались судьбы мира.

– Полагаю, вы уже знаете, кто этот заказчик?

Елена? Димостасис? Серж?..

Наверное, мой голос чуть дрожал и звучал по-детски взволнованно. Признаться, мне было все равно, чье конкретно имя сейчас прозвучит, главное – побыстрее услышать ответ.

Дорсэ подошел ко мне поближе, превратившись из голоса в конкретного человека и взглянув на меня темными прищуренными глазами за смутно блеснувшими стеклами очков.

– Мне кажется, я действительно знаю нашего заказчика. А вы, Ален? Неужели до сих пор не догадались?

– Я… Я не уверен.

Неожиданно он рассмеялся тихим негромким смехом.

– Но все так просто! Вспомните, кто был заказчиком Персея в мифах?

Я пожал плечами.

– Не слишком симпатичный царь Полидект, который мечтал соблазнить мать Персея, для чего и отправлял сына на подвиги.

И вновь Томми негромко рассмеялся:

– Все правильно. Это классическая версия. Но есть и другая, более древняя: Медузу заказала убить Афина. Сначала Афина превратила волосы красавицы в змей – в качестве наказания, потому что дерзкая осмелилась соревноваться с богиней в красоте. А когда Медуза совершила грех прелюбодеяния с Нептуном в храме Афины, тем самым осквернив его… Тут уж она сама подписала себе смертный приговор.

Афинская ночь начинала стремительно кружить мне голову. В тот момент нашей негромкой беседы я вдруг ощутил себя без вина пьяным – в голове словно зазвучали торжественные хоралы под еле слышную музыку органа. А может, то был тихий плеск морских волн? Я летел в теплом воздухе по кругу бесконечной карусели, улыбаясь собственной наивности и недальновидности.

Передо мной появилось лицо Дины – ее удивительные глаза, тонкий рисунок чуть приподнятых бровей…

– Погодите, – цапнул я Томми за плечо, словно пытаясь остановить головокружительную карусель. – Но ведь вы говорите не о Дине? Дина играла роль богини Афины… Но ведь она не могла…

В теплой темноте афинской ночи славный толстяк дружески похлопывал меня по плечу и все так же негромко смеялся.

– Почему же не могла? Каждая женщина может быть жестокой в борьбе за свое право. Дина отомстила глупой Жанне. Если бы Жанна так нагло не афишировала свою победу, возможно, она и осталась бы в живых.

– Победу? – Бесконечное кружение продолжалось. – Погодите, о чем вы говорите? Дина и Жанна – что им было делить?

– Как что? Роль в моем следующем фильме. Я ведь честно сообщил бедняжке Дине, что она, увы, совершенно не подходит на главную роль. А вот Жанна при всей ее агрессивной глупости подходила просто идеально! Роль немой. Ей нужно было просто двигаться в своем грубоватом стиле и изредка мычать.

Глубокий вздох.

– В этой роли главное – внешность: я видел героиню именно с копной огненно-рыжих волос, с огромными кошачьими глазами топазового цвета и идеальной фигуркой. Все! Актерские таланты здесь абсолютно ни к чему. Для Жанны это был, пожалуй, единственный шанс сыграть блестящую роль в кино. Но она по собственной глупости отправилась в Афины, чтобы лично сообщить Дине Орсуан ужасную весть: она перехватила у нее главную роль у Дорсэ! Роль в новом фильме досталась ей.

Томми усмехнулся и покачал головой:

– Вот уж действительно: мы сами творим свою судьбу. А ведь я говорил Жанне: молчи! Дай Дине пережить этот шок. Разумеется, у меня и в мыслях не было, что все может завершиться такой трагедией, но…

И вновь пауза. Волшебная чернильница неба, наполненная бесконечными искорками звезд, ласковый бархат воздуха и нежный рокот вечернего города, словно проснувшегося после изнуряющего зноя дня.

Мы с Дорсэ вдруг очутились за одним из столиков тихого кафе здесь же, на холме, не хуже олимпийских богов наблюдая с высоты за бурной жизнью города.

Мое головокружение не проходило.

– Томми, но как бы Дина могла все это сделать? Она первый раз в Афинах. Где она могла найти здесь человека, который мог бы исполнить все ее опасные поручения? Змеи… И это жестокое убийство…

Дорсэ улыбался, глядя на огни города.

– Понятия не имею, где она могла найти своего Персея! Вариантов тысячи. Для меня очевидно, что мы стали зрителями ремейка олимпийских страстей: Афина, дерзкая Медуза, змеи и – отрубленная голова… Кто исполнил роль Персея, не столь важно. Уверяю вас: однажды великие боги сами укажут на него, раз вы так желаете знать конкретное имя.

А ведь, возможно, я уже знал ответ! Персей из Америки, явившийся единственно для того, чтобы поцеловать руку великой Афине! Янки с решительными движениями и гордо вздернутой головой, высокий и сильный, лишь единожды появившийся передо мной в салоне «Садов».

…Прозрачная сверкающая дверь распахнулась, и перед нами предстал молодой светловолосый парень в светлых бриджах и футболке, с рюкзачком на плече. Он внимательно осмотрел нас светлыми глазами в рыжеватых ресницах.

– Извините, это салон «Сады Семирамиды»?

Елена милостиво улыбнулась:

– Вы совершенно правы, молодой человек: это салон косметической фирмы «Сады Семирамиды». Но в настоящее время салон закрыт. Его торжественное открытие состоится…

Парень нетерпеливо тряхнул головой.

– Я знаю, – без излишних церемоний перебил он Елену. – Про открытие салона я услышал еще в Штатах по радио неделю назад. А правда, что в открытии примет участие сама Дина Орсуан?

– Совершенно точно. – Елена терпеть не могла, когда ее столь дерзко прерывали на полуслове, а потому теперь в ее улыбке появилась ледяная нотка. – Приходите на открытие, и, возможно, вам повезет: Дина Орсуан собственноручно презентует вам свой автограф.

Дерзкий американец ничего не ответил. Он лишь молча кивнул, резко развернулся и почти выбежал вон, так что колокольчик захлопнувшейся за ним двери звякнул с ноткой отчаянья…

И как только тот эпизод мог вылететь из моей головы! Ведь совершенно очевидно: если парень перелетел через океан, чтобы увидеть Дину Орсуан, он должен был ее увидеть! И наверняка увидел. Вот только я оказался не в курсе. Быть может, тем и объяснялись столь частые таблички «Не беспокоить» на двери номера Дины?..

Я перевел дух. Елена, Димостасис, Серж. Теперь прибавился четвертый обвиняемый – моя прекрасная Дина.

Перед нами дышал, подмигивал огнями великий город. Томми любовался им, улыбаясь своим мыслям.

– Да, время покажет, все благоразумно расставит по своим местам, – негромко произнес он, поворачиваясь ко мне. – Вы знаете, когда я только начал работу над сценарием «Олимпийских страстей», много времени у меня ушло на тщательное изучение легенд и историй, связанных с Афиной. Я рассматривал иллюстрации и фотографии ее монументов, портретов во всех музеях мира, я почти что сроднился с ней. Это удивительная богиня, сочетающая в себе, казалось бы, несовместимое. Афина – покровительница справедливой войны и мирного женского рукоделия, богиня-девственница и в то же время богиня – покровительница домашнего очага. Именно она, богиня в военном шлеме и с мечом в руках, подарила Афинам оливу – символ мира и изобилия. Удивительная!

Он перевел дыхание.

– Именно потому я не хочу вмешиваться в это дело. Игра «под Афину» была по-человечески ничтожной, и я буквально кожей чувствую: Афина гневается, Афина поднимает меч! Она сама все расставит по своим местам. Поверьте мне: однажды произойдет нечто, что совершенно ясно и четко ответит на вопрос, кто исполнил главные роли в страшной трагедии, и прав ли я в своих подозрениях.

Ощущая невыносимую горечь, я попытался усмехнуться:

– Вы хотите сказать, что не собираетесь вмешиваться в официальное следствие? Предпочитаете молчать?

Он кивнул:

– Совершенно точно. Не суди да не судим будешь. Повторюсь: время и боги сами расставят все по местам. А я, наверное, завтра все-таки вернусь в Париж, как бы мне ни хотелось остаться в Афинах. Сроки поджимают – необходимо срочно искать замену Жанне.

– Дина?

В моем голосе прозвучала вопросительная интонация, но в ответ Томми неожиданно сурово нахмурился и покачал головой.

– Нет! Я твердо сказал ей, что свою роль у меня она уже сыграла. Новая роль – для кого-то совершенно другого. Возможно, именно это и будет моим личным наказанием за ее преступление.

Бесконечная карусель понемногу сбавляла скорость. Мы с Томми все так же неторопливо, в абсолютном молчании вернулись в город, в наш отель, с печальной улыбкой расставшись на этаже.

– Спокойной ночи, Ален. – Славный толстяк крепко пожал мне руку на прощание. – Спите спокойно! Боги, они не спят, они непременно все расставят по своим местам, не беспокойтесь.

Едва я вошел в свой номер, как рухнул на кровать совершенно без сил, мгновенно уснув. Сумасшедшая карусель остановилась.

 

Глава 36

Обвиняется Дина Орсуан

После всех страстей и открытий карусельной ночи неудивительно, что я проспал до самого обеда. Собственно говоря, сказать, что я спал, – значит, ничего не сказать – я не спал, меня просто выключили ровно на двенадцать часов, нажав на кнопку «Пуск» в час с копейками следующего дня.

Для Греции то был час сиесты, а потому, когда я поднялся и, зевая, прогулялся к окну, я увидел тихие, наполненные солнцем улицы с минимумом людей – преимущественно неутомимых туристов. Я бросил взгляд на часы, еще раз сладко зевнул и, ощутив вдруг нещадный голод, решил немедленно отправиться в город, чтобы заправиться по полной программе.

Солнце переполняло город до краев и выше, птицы щебетали, автомобили и общественный транспорт радостно гудели, а я сидел за столиком таверны – той самой, где однажды мы завтракали с Диной и, вспоминая ночной разговор с Дорсэ, мрачно смотрел по сторонам.

Ничего удивительного. Вчера, на ночь глядя, я выслушал версию гениального режиссера, который мягко и ясно разложил мне все действие трагедии согласно древним мифам, назвав главной виновной Афину, она же – Дина Орсуан.

Отключившись на часы сна, теперь я вновь вернулся в повседневную реальность, и первым делом ко мне пришло осознание всего, что происходило у меня под носом и что до сих пор я в упор не замечал. Вспоминая отдельные эпизоды последних дней, я вдруг ясно увидел их истинный смысл, и, признаюсь честно и откровенно, это не слишком меня порадовало.

Дина действительно отличная актриса, и все это время она бессовестно меня обманывала. Ведь, как сказал Томми Дорсэ, Жанна прилетела в Афины, чтобы лично сообщить сопернице о своей победе: роль в новом фильме, о которой Дина столь яростно мечтала, досталась ей. По всей вероятности, все произошло в день прилета, сразу после того, как я привез всю компанию из аэропорта в отель.

Дело шло к ночи, и Дина, выслушав новость, повесила табличку «Не беспокоить» на дверь, а сама поспешила явиться к Томми, чтобы убедиться, что Жанна не соврала. Томми подтвердил ей свое решение. Я вполне мог себе представить, каким это было потрясением для моей подруги! Ведь она полагала, что роль в новом шедевре Томми уже стопроцентно ее.

«Ты не представляешь, как бы я хотела заполучить эту роль! Ты только представь себе, что будут говорить, если я снимусь во втором фильме великого Дорсэ! Разумеется, меня тут же начнут приглашать и все остальные, наперебой. Боже, вот тогда мне придется перечитывать целые тонны толстенных сценариев, чтобы выбирать самый лучший!»

И вот ей сообщили об убийственном решении. Возможно, именно в тот вечер она и повстречала своего поклонника-янки и под прикрытием все той же таблички «Не беспокоить» в первый раз меня обманула – ведь она так и не поплакалась мне о своей беде, а на следующий день усиленно делала вид, что приезд Томми и рыжей Жанны для нее сюрприз.

Отныне она усиленно избегала меня по вечерам.

«…Прости меня, простую женщину: если честно, для меня лучший способ отвлечься от лишних волнений – это банальный шопинг. Причем по возможности в гордом одиночестве…»

Между тем в каждом ее высказывании о Жанне отныне для меня звучала едва ли не откровенная ненависть.

«Ты и сам, возможно, знаешь, что в мире полно глупеньких красавиц, которые очень даже успешно снимаются в кино. Но наша Жанна – совершенно особый случай. Дело в том, что в ней нет ни грамма элементарной доброты, миролюбия. Она чертовски агрессивна! Такое впечатление, что девчонка родилась где-нибудь среди военных, и с первых шагов ее учили атаковать. Ну а когда у женщины нет доброты, у нее нет и обаяния. Наверное, поэтому ни один режиссер, даже переспав с Жанной, не рискнул предложить ей самую крошечную роль в своем фильме».

«…А я повторяю: наша Жанна – красивая дура».

Итак, все происходило с потрясающей скоростью: явление Жанны из Парижа, ужасная новость и ее подтверждение из уст Дорсэ, отчаяние и тут же – появление Персея из далекой Америки, явившегося засвидетельствовать свою страсть к великой богине. И вот в какой-то момент Дина начала по новой играть роль Афины – богини, имеющей полное право жестоко мстить дерзкой горгоне.

«…Боги бессмертны! Это – истина, аксиома, не нуждающаяся в доказательстве. И древние боги Эллады не могут умереть, хотя и прежней мощи, как в годы могущества на Олимпе, в них, увы, не осталось… Именно потому они, вновь и вновь играя на подмостках жизни древние и вечные пьесы своих легенд, вселяются в людей. К примеру, великая Афина Паллада вселилась в тебя, дорогая… Ты это ощутила?

Несмотря на мой шутливый тон, Дина моментально стерла с лица улыбку и кивнула с самым серьезным видом.

– Ощутила! И еще как! Кроме шуток…»

«…Я – богиня! Это восхитительное ощущение! Афина – богиня битвы за справедливость, мудрая, бесстрашная и непобедимая…»

Она все продумала и действовала быстро: беседа в кафе-мороженом дала ей идею напугать Жанну змеями, и она направила на ферму Салоникус своего преданного Персея. А когда я за какие-то минуты до появления змей на столе начал сравнивать присутствовавших с греческими богами и назвал Жанну Медузой горгоной, она только рассмеялась – ведь я невольно озвучил ее мысли!

«Да что ты говоришь – Медуза! Это забавно!..»

Да, она играла свою роль практически безупречно – мне и в голову не приходило, что моя подруга безбожно меня обманывала. Я ни разу не видел ее с другим и до сих пор не имею ни единого доказательства измены. Но к чему бы тогда ей было обманывать меня в том, что роль у Дорсэ досталась ей?

«…Думаю, мне тоже пора спросить у полиции разрешение покинуть Афины. Пора официально встретиться с Томми и поговорить с ним о новом проекте…»

Я с силой выдохнул и, сжав кулаки, постарался заставить себя улыбнуться. Это безупречное лекарство от всех напастей, которому научила меня любимая бабуля Варя, в гостях у которой проходило бесконечное лето моего детства: «Улыбайся, и чем тебе тяжелее, тем шире улыбайся». Что ни говори, а бабуля была абсолютно права: улыбка – лучшее спасение.

Я улыбнулся и ощутил себя немного лучше. В голову пришли успокоительные мысли. В самом деле – и отчего я так расстроился? Все эти эпизоды из прошлого открывают мне глаза – стало быть, моя слепота была временной, и теперь я вновь все вижу ясно без помощи очков. Жизнь прекрасна!

Чего не скажешь о Дине. Вот уж действительно, «не боги горшки обжигают»! И далеко не боги организуют блюдо змей сопернице под нос, далеко не боги в отместку жестоко сносят головы с плеч…

Я невольно поежился и тут же постарался повернуть свои мысли в другое, мирное русло. Бог с ней, Диной. В конце концов, вполне возможно, вся эта теория ее виновности – лишь досужие домыслы Томми да мои ревнивые фантазии, которые легко перечеркнет какой-нибудь до сих пор неизвестный нам факт. Возможно, девчонка мужественно сдерживала свои слезы, не желая плакаться мне насчет отказа Дорсэ. Она ведь настоящая гордячка!

«Не беспокоить»

Я глубоко вздохнул, продолжая широко улыбаться. Черт возьми, терпеть не могу это чувство – чувство ревности. Да, несколько раз висела табличка «Не беспокоить» на двери Дины, да, вполне возможно, она исчезала из отеля в неизвестном направлении – но ведь и я, скажем честно и откровенно, не собирался в ближайшее время делать мадемуазель Орсуан предложение руки и сердца! Для этого у меня есть моя единственная и неповторимая Соня Дижон.

Я еще раз вздохнул и по доброте душевной отметил один симпатичный факт: Дина на полном серьезе защищала Елену и очень расстраивалась, когда следователь вцепился в нее как в главную подозреваемую. Ведь моя славная подруга, по всей видимости, все подготовила для того, чтобы в преступлении обвинили Сержа, – она сообщила парню, что от него пахнет потом, вынудив снять пиджак и повесить его на спинку кресла, она же, по всей видимости, вынесла этот пиджак на террасу, подкинув в качестве «рабочего халата» своему Персею-убийце.

Только подумав о забрызганном кровью пиджаке, я тряхнул головой и вновь улыбнулся пошире: прочь, черные мысли, прочь, злые воспоминания! Елки-палки, прав был Томми – «Не суди и не судим будешь!» И, как говорил следователь Тифис моей прекрасной Дине, оставим это грубое дело полиции. Пусть разбираются во всем сами.

 

Глава 37

Исход дела

Мои печальные мысли прервал телефонный звонок. Я с облегчением встряхнул головой – пора было возвращаться к реальной жизни и к реальному салону «Садов», потому как звонила Елена.

– Добрый день, Ален. – Ее голос звучал энергично и даже весело. – Надеюсь, я тебя не разбудила?

Она не сделала и минимальной паузы, чтобы получить ответ на свой вопрос, продолжая реплику все в том же энергичном ритме.

– А у нас хорошая новость: вчера полиция арестовала какого-то алкоголика, что живет на складах порта, – парень пытался продать прямо на улице проходившим мимо туристам некое колье… Ты ведь догадался? Колье из черного жемчуга! Рядом находился полицейский, который вовремя цапнул парня вместе с его «товаром» и привел в управление. Тут же выяснилось, что на ожерелье – следы крови. Крови бедняжки Жанночки.

Здесь наконец-то Елена перевела дух, чем я и поспешил воспользоваться. Я не стал задавать вопросы, охать и ахать – я просто сообщил, что подъеду к кафе, что находится по соседству с нашим салоном, через пять минут и мы все как следует обсудим. Елена предложила сменить кафе на таверну, потому как дико проголодалась, и на этом наши переговоры завершились.

Первое, что бросилось мне в глаза, когда я прибыл на место, – несмотря на все неприятности последних дней, включая не слишком любезные обвинения полиции в лице следователя Тифиса, Елена выглядела просто великолепно, по-другому и не скажешь. Роскошно уложенные локоны, сливочный цвет лица, на котором сияли огромные темные глаза; увидев меня, она вдобавок ко всему ослепительно улыбнулась безупречными зубками.

– Ты не представляешь. – Едва я успел сделать заказ, как она уже начала свой счастливый монолог. – Вот что значит хороший адвокат! Никос сразу все расставил по местам: пять минут побеседовал с нашим заносчивым следователем, перечислив бездельнику все мои права и его обязанности, и тот мгновенно поднял обе лапки вверх, смиренно сообщив, что не имеет ко мне ровно никаких претензий.

Официант принес ей салат из одуванчиков, и Елена принялась за еду, не прерывая при том свою речь.

– А тут еще этот пьяница с кровавым ожерельем! Ну, мы-то с тобой понимаем, что вряд ли он мог, прогуливаясь по бульвару, увидеть роскошную Жанну на террасе, залезть к ней и угрохать ради красивых камушков на шее. Тут первый вопрос: а где же пьяница добыл меч Афины? Но нашу полицию этот вопрос не волнует: они допросили парня и выбили из него признание, что это он убил красивую девушку-иностранку, потому что она смотрела на него сверху вниз и не желала дать даже самой мелкой монетки. Все! Дело закрыто. Как тебе эта сенсация?

Что ни говори, а в своем роде это действительно была сенсация: арестовать и предъявить обвинение в убийстве бомжу-алкоголику, не объясняя, откуда он мог взять орудие убийства, не говоря уж о том, что об эпизоде со змеями полиция и вовсе благоразумно забыла.

Я усмехнулся. Впрочем, может, все это и к лучшему. Вряд ли кто-нибудь, когда-нибудь сможет доказать вину улыбавшейся мне Елены Сендираки, пронырливого француза Сержа Флисуана или блестящей кинозвезды Дины Орсуан с ее таинственным помощником! Мне тут же припомнилась чуть меланхоличная улыбка Томми Дорсэ. Как это он сказал?

«Не суди да не судим будешь. Время и боги сами расставят все по местам».

Действительно, блестящий кинорежиссер прав, цитируя Евангелие – не суди и не судим будешь. Прибавим к этому классику Сократа: «Я знаю только то, что ничего не знаю. Но другие и этого не знают». В любой момент все наши с Томми обвинения в адрес Дины запросто могут оказаться глупостью, фантазией, фикцией. Да, ей отказали от роли, но в ответ на это она могла, не замышляя никаких убийств, упорно мечтать о своем, скрывая свою печаль днем и плача по ночам, отгородившись табличкой «Не беспокоить» от моих назойливых притязаний на любовь.

Я взглянул на слишком уж радостную и оживленную Елену напротив меня. Вполне возможно, что это ее адвокат подсунул окровавленное ожерелье Жанны перманентно пьяному бомжу. В таком случае возникает любопытный вопрос: а где он взял это ожерелье?..

В этот момент Елене торжественно преподнесли поднос с горячим ароматным мясом, зажаренным на решетке, и она восторженно закатила глазки.

– Обожаю мясо! Никогда в жизни не смогла бы стать вегетарианкой. Правда, сейчас я сижу на диете после всех наших застолий, но, думаю, могу немного расслабиться, как ты думаешь?

Проговорив последнюю фразу, она хищно вцепилась зубами в отменный кусок говядины средней прожарки, из мяса выступила кровь, и мне на какую-то долю секунды стало не по себе. Моментально виновность Дины отошла на второй план, уступив место подозрениям насчет этой дамы – бог мой, да ведь Елена, несмотря на малый рост, вполне могла рубануть мечом голову Жанны – особенно если та курила сидя.

Впрочем, я тут же приказал себе закрыть эту тему – мы мирно беседовали с нашей работницей Еленой, удачно избежавшей ареста. Пора было думать о работе, благополучно позабыв обо всей этой черной истории.

Мы неплохо посидели, под кофе обсудив дела салона. Вот тут энергия Елены и вовсе забила ключом. Она пропела мне план на ближайшие полгода, включая рождественские акции, и стало ясно, что отныне можно априори причислить наш афинский салон к числу передовых и лучших. Мы поговорили об отдельных деталях, в конце концов, расставшись добрыми друзьями.

– Ты не думаешь улетать? – как бы между прочим поинтересовалась Елена с несколько натянутой улыбкой. – Все торжества прошли, праздники завершены, пора приступать к делам, не так ли?

– Так, – кивнул я, невольно хмурясь. – Но, надеюсь, я тебе здесь не мешаю? Возможно, я останусь еще на пару дней.

– О, разумеется, я тебя не прогоняю, – опять-таки не совсем естественно рассмеялась Елена. – Говорю все это к тому, что лично я закрываю для себя все это ужасное дело и всецело погружаюсь в работу, потому встречаться с тобой отныне если и буду, то лишь по бизнесу. Надеюсь, ты меня понимаешь и не обижаешься?

Я рассматривал красивое лицо Елены. Интересно, почему я должен на нее обижаться? Другое дело, что не совсем приятна сама смена тона: то она радостно, как родному, рассказывает, как благополучно завершилось следствие, и тут же мило, но твердо распахивает передо мной дверь с фразой «Не желаете ли оставить меня в покое?» Интересная дамочка!

Разумеется, вслух я произнес, что абсолютно ни на кого не обижаюсь, что у каждого – своя жизнь и свои заботы, а потому Елена может приступать к работе немедленно, за это я лишь поаплодирую ей. Мы расстались, и по облегчению, сквозившему во всем облике Елены, я понял: она безумно рада побыстрее со мной распрощаться. Черт ее знает, что за всем этим стояло!

И в очередной раз во мне гулко прозвучал голос Дорсэ, вслед за которым и я повторил вполголоса:

– Не суди да не судим будешь. Время и боги сами все расставят по местам.

Пора было, в самом деле, возвращаться к будням.

 

Глава 38

Знакомьтесь, Персей

Как ни крути, а мне действительно пора было покидать Афины – салон открыт, его управляющая свободна от подозрений. Наступают трудовые будни, и мне на земле солнечной Эллады делать больше нечего. Как говорили мы в студенческие годы, не пора ли нам пора?

Естественно, первым делом я отправился в полицию, без малейших препон получив официальное разрешение покинуть Афины и Грецию. Быстренько покончив со всеми формальностями, я направился в аэропорт, чтобы взять билет на Москву. Само собой, я легко мог все это проделать через свой айфон, но в том-то и дело, что мне не сиделось на месте, – хотелось перемещаться, видеть разные точки города и людей, воочию убеждаясь, что жизнь прекрасна и удивительна.

Афинский аэропорт был тому лучшим подтверждением: полный красок и света, улыбок и голосов, музыки и рекламных скороговорок на всех языках мира, он зачаровывал, без труда делая каждого счастливой частицей общего, чудесного и прекрасного, бытия. Решив все формальности с билетом, я беспечно прогуливался вдоль сияющих витрин бутиков, с улыбкой вспоминая свой первый визит сюда.

Тогда я был легкомысленным юнцом, направлявшимся в свой первый самостоятельный отпуск без пап и мам, с мечтой встретить свою Афродиту и чудесно провести с ней пятнадцать дней каникул. Не скажу, что свою Афродиту я в тот раз реально нашел, но отдохнул великолепно, покрывшись бронзовым загаром и объехав полстраны, став знатоком всех греческих чудес света. Кто бы сказал мне тогда, что однажды Афины станут для меня местом работы и даже криминального расследования!

Я уже готов был покинуть аэропорт и отправиться в город, чтобы чудесно провести последний вечер (мой билет был на завтрашнее утро), как заметил прямо перед собой нечто интересное. Представьте себе высокого стройного юношу с классическим греческим профилем, с гривой светлых волос до плеч и уверенной улыбкой бога. Мимо такого парня не пройдешь – как минимум восхищенно (или завистливо) улыбнешься.

Так и я, едва зацепившись взглядом за красавца, остановился. Правда, здесь стоит отметить, что остановился я не только из-за прекрасных глаз отрока. Дело в том, что рядом с ним стоял мой знакомец – диво-кузнец Димос собственной персоной. Поверьте мне на слово, эта парочка смотрелась немного странно: улыбающийся, беспечный парень и мрачный худой Димос с чернющими пропастями глаз. Само собой, понаблюдав за ними пару минут, я решительно подошел и протянул вздрогнувшему от неожиданности Димосу руку для пожатия.

– Приветствую вас, Димос! Надеюсь, у вас все в порядке. А вы, гляжу, собираетесь куда-то лететь?

Что ни говори, а этому Димосу действительно более всего подходило определение «странный». За эти несколько дней нашего знакомства я ни разу не видел его радостно и открыто улыбающимся, лишь однажды он не очень убедительно попытался растянуть свои губы в улыбке. Между тем у него была красавица и хохотушка жена и вот этот приветливый красавец, который, развернувшись ко мне с обаятельной улыбкой, немедленно ответил вместо своего визави:

– О, нет! Это я улетаю – возвращаюсь домой, а дядя Димос меня просто провожает. Я – его племянник, сын старшей сестры.

Вот так нормальный человек может представиться в двух словах. Между тем Димос так и стоял молча, как будто проглотил свой немногословный язык. Отчего-то почувствовав раздражение, я хлопнул молчуна по плечу.

– Димос, а вы почему молчите? Может, я чем-то вас обидел, и вы не желаете вести со мной разговоры?

И опять вместо мрачного дядюшки ответил племянник, весело расхохотавшись для начала.

– Не беспокойтесь, вряд ли вы обидели дядю Димоса, он очень добрый человек. Просто он очень плохо понимает по-английски, говорит только по-гречески. Для него целая проблема просто поздороваться на чужом языке. Так что позвольте мне представиться самому: Персей, очень приятно познакомиться!

Попытайтесь представить себе, что я почувствовал, реально пожимая руку реальному Персею! Едва ли не с первых дней моего самодеятельного следствия прозвучала фраза «Разыскивается Персей»; я искал Персея из мифов, который исполнял прихоть других. И вот он материализовался, да как! Как племянник мрачного Димоса, который каждый раз, как я его встречал, невольно возрождал во мне море подозрений.

– Очень приятно познакомиться, Персей. – Невольно спотыкаясь при произнесении мифического имени, я пожал крепкую руку парня. – А вы, значит, были в гостях у дяди. Как давно?

– Пару недель. Очень весело провел время в Афинах. Дядя очень славный человек, но у него столько проблем, и с тетей они вечно ругаются. Так что я предпочитал больше времени проводить в поездках да экскурсиях. Очень познавательно! Я со школьных лет очень люблю историю.

Надо отметить, что к этому моменту наш Гефест начал заметно нервничать. Слабо понимая по-английски, он усиленно ловил произнесенные слова и, похоже, кожей чуял, что легкомысленный племянник речь ведет о его доме. Все это заставляло беднягу заметно волноваться. Интересно, почему?

Я нарочито весело и ободряюще улыбнулся Димосу, сверлившему меня угольками черных глаз.

– Если вы были в разъездах, то пропустили массу интересного. Про ужасное убийство в ресторане дядя вам ничего не рассказывал?

Я постарался произнести эту фразу максимально нейтральным тоном, словно бы интересуясь погодой в Лозанне. Персей впервые слегка нахмурился и взглянул на меня без прежней беспечности.

– Да, что-то такое рассказывал, но, признаться, я его особенно не слушал – я обдумывал свой план действий на следующий день…

И тут беспечный Персей вдруг бросил быстрый взгляд на мрачного дядю, в одно мгновение стер со своего лица улыбку и чрезвычайно деловито посмотрел на часы у себя на запястье.

– Извините, скоро объявят посадку на мой рейс. Нам пора. Было приятно познакомиться с вами!

– Мне тоже, Персей!

Мы еще раз пожали друг другу руки, обменялись с Димосом кивками и разошлись в разные стороны. При этом Димос, немедленно подхватив племянника за руку, что-то заговорил – возможно, начал свой допрос по части всего того, что успел выболтать мне неразумный парень.

Я вышел из здания аэропорта и неторопливо прошел к месту стоянки такси. Черт возьми, не зря в далекие годы счастливого детства моя любимая бабуля Варя любила повторять нехитрую поговорку: «Человек предполагает, а Бог располагает». Чисто по-гречески в этой поговорке стоит лишь заменить слово «бог» на множественное число, потому как боги Эллады реально располагали всем, чтобы не переставать меня удивлять, предлагая все новые версии убийства.

«Разыскивается Персей!» – повторюсь, с самого начала это стало лейтмотивом и девизом самодеятельного следствия. И вот, когда, казалось бы, великий Дорсэ щелкнул меня по носу, представив свою практически безупречную версию преступления, в компании вполне реального Персея вдруг появляется мрачный Димос, который не раз вызывал у меня серьезные подозрения. И тут же выясняется интересный факт: все это время у ревнивого Гефеста под рукой был молодой, сильный и энергичный парень – собственно, Персей.

Почти тут же в моей памяти, как фонарики, начали вспыхивать отдельные факты и эпизоды с участием Димоса. Нет, а все-таки почему я с самого начала всерьез не занялся именно им – не побывал у него дома, где вполне мог бы обнаружить новые интересные факты и сведения, включая присутствие племянника?

Кокетливая, легкомысленная Аглая, днем и ночью мечтавшая изменить супругу, ее глупейшие игры с Жанной, в результате которых ревнивый Димос дважды ошибался, хватая изменщицу за плечо и тут же едва не теряя сознание…

Мрачный Димос присутствовал при той беседе о ферме со змеями, стало быть, вполне мог направить туда своего племянника. Возможно, для начала он хотел попросту припугнуть женушку, да только юный Персей досадно перепутал Аглаю с Жанной, поставив блюдо с сюрпризом не на то место. И точно так же парень мог принять Жанну, курившую на террасе, за свою легкомысленную тетушку, которую получил приказ лишить жизни…

Я перевел дух. Да, что ни говори, а окончательного – твердого и надежного – итога в моем следствии подвести не удалось. Кто подготовил «шутку» со змеями? Кто лишил Жанну головы?

Конечно, с помощью американца-невидимки все вполне могла организовать Дина, у которой Жанна отбила роль. Но не хуже ее в роли Афины могла выступить и Елена, у которой Жанна увела потенциального мужа, а значит – надежный кров до самой старости. Да и мрачный Димос, как только что выяснилось, вполне мог все это проделать, имея целью напугать, а затем и вовсе избавиться от своей неверной супруги руками племянника по имени Персей…

Я усмехнулся – бог знает кто тут виноват! Или – боги знают. Будем надеяться, что, как и обещал мне Томми Дорсэ, великие олимпийцы сами накажут виновного и откроют мне его имя.

Я уселся в первое свободное такси и коротко бросил водителю: «Семирамида»!» На сегодня загадок хватит!

 

Глава 39

Прощание с Афинами

Лето шло к концу, отсчитывая последние дни августа, в моем кармане лежал билет на самолет, на котором я должен был покинуть Грецию ровно через пять часов, а я сам, выбритый и собранный, мысленно прощался с вечными Афинами, стоя у окна своего номера.

Известная истина – все когда-нибудь завершается. Завершилась и наша афинская презентация, дав пищу для газет своими сенсационными сценками со змеями и ужасающим убийством мечом Афины. Горе горем, а весь этот криминал сыграл нам на руку – салон «Садов Семирамиды» с первого дня начал притягивать к себе кучу любопытных, которые, попадая в руки опытной и милейшей Елены, уходили с покупками, увеличивающими нашу прибыль.

Дойдя в своих размышлениях до этой точки, я вспомнил Васу. Что ни говори, а улетать из Греции, не поболтав напоследок с этой милой дамой, мне не хотелось. Я достал телефон и сделал звонок. Пять минут беседы, и мы договорились о встрече: в кафе аэропорта, за полтора часа до начала регистрации.

К появлению Васы я уже сидел за столиком кафе, заказав две большие кружки кофе и целую тарелку любимой Васой пахлавы. Стоит отметить, что ее появление было на редкость эффектным: она появилась передо мной неожиданно, нависнув огромной внушительной тенью, так что я, задумавшись о чем-то не слишком важном, невольно вздрогнул, ощутив ее присутствие и взглянув снизу вверх на величественную фигуру с милостивой улыбкой на классическом лице античной Греции.

– Значит, возвращаетесь домой, – вместо приветствия произнесла она, усаживаясь напротив меня и тут же делая глоток кофе из своей чашки. – По всему выходит, что таинственное убийство так и останется тайной.

– Выходит, так, – констатировал я с невольной досадой. – Признаться, мне приходилось участвовать в расследовании преступлений, но в первый раз все завершается ничем, и я сам не могу со стопроцентной уверенностью сказать, что знаю, кто убийца. К примеру, вы не знали, что все это время самый настоящий Персей был рядом с нами – обитал в доме кузнеца Димоса?

Она удивленно вздернула бровь.

– Настоящий Персей? Что вы имеете в виду?

Я усмехнулся.

– То, что говорю: молодой, красивый и сильный племянник по имени Персей был в гостях у Димоса и только вчера отбыл домой. А ведь мы с вами разыскивали именно Персея.

– Совершенно точно, – задумчиво кивнула Васа, потягивая кофе. – Представьте себе, только теперь мне все ясно! Дело в том что, видимо, под впечатлением от встречи с вами сегодня утром ко мне неожиданно явился Димос и произнес целый монолог. Для молчуна это настоящая сенсация!

Она перевела на меня задумчивый взгляд серых глаз и улыбнулась.

– Если передать вам слово в слово все, что он произнес, боюсь, вы мало что поймете. Он перепрыгивал с темы на тему, то вдруг умолкал, то выплескивал длиннющие монологи… Бедняга начал с того, что у него было тяжелое детство – он рос в маленьком сером селе на севере страны, тяжело работал и практически не видел ничего красивого.

Когда он впервые попал в Афины, его поразили яркие краски и множество красивых женщин на улицах – это его дословная фраза. Он бродил за ними по пятам и просто любовался. А когда, уже имея свое дело и начав получать неплохую прибыль, парень встретил Аглаю, то сразу же сделал ей предложение руки и сердца, ощутив немыслимое ощущение счастья, когда она согласилась. «Немыслимое ощущение счастья» – это также дословный перевод его фразы.

Васа кивнула все с той же задумчивой улыбкой, откидываясь на спинку кресла, глядя куда-то поверх моей головы.

– Повторюсь, его монолог был чрезвычайно длинным, что в конце концов почти лишило молчуна сил. Он стал задыхаться. Я не знала, что и подумать, не могла понять, к чему все это. А Димос все рассказывал о первых переживаниях ревности по поводу красавицы жены, про то, как после ее кокетливых улыбок посторонним мужчинам не спал ночами, готовый выть на Луну.

В конце концов, Димос произнес: «Я готов был ее убить, я желал ее смерти. А когда на той вечеринке они начали смеяться надо мной на пару с этой отвратительной девушкой из Парижа, я готов был убить и парижанку. Я стал страстно мечтать напугать ее, чтобы она больше не хохотала над моими чувствами. Ее волосы были как змеи, и сама она – словно змея, которая убивает своим взглядом. Я страстно мечтал кинуть ей в лицо реальный клубок змей! И вот перед парижанкой действительно вдруг оказались змеи, целый клубок, а одна из них укусила ее в лицо. Все происходившее в тот вечер точно повторяло мои мечты. Значит ли это, что я виноват?»

Васа перевела взгляд на меня.

– Что бы вы ответили ему на этот вопрос?

Интересный вопрос! Я усмехнулся.

– А что ответили вы?

Она вновь перевела взгляд с меня на соседние столики, где весело болтали немецкие туристы.

– Вместо ответа я поинтересовалась, не представлял ли он себе, как сносит голову парижанки мечом во время нашей второй вечеринки.

– И он вам ответил?..

Она медленно кивнула.

– Ответил. Сначала покраснел, потом кивнул, потом отрывисто сказал: «Я представил себе, как отсекаю ее голову, еще во время церемонии открытия салона, когда Дина в костюме Афины подняла свой меч».

– И что потом?

– Он произнес это, тут же резко поднялся и попросту сбежал от меня, словно вдруг чего-то испугался. Вот и все. А я осталась сидеть, что называется, с открытым ртом, не зная, что и думать.

Мы обменялись многозначительными улыбками, хотя, если сказать честно, я вдруг ощутил себя абсолютно беспомощным. С самого детства я – страстный поклонник детектива, готовый ради удовольствия самостоятельно разгадать загадку преступления отдать все, включая недвижимость. Именно потому за всю свою сознательную жизнь мне не раз приходилось выступать в роли Шерлока Холмса и, отмечу без ложной скромности, достаточно успешно. И вот впервые я оказался в ситуации, когда очевидно лишь то, что в данном деле задействованы двое: заказчик и исполнитель, а ответ на вопрос «Кто они?» постоянно ускользал, каждый раз лишь заново предлагая очередную порцию самых убедительных и любопытных вариантов.

Заказать змей и убийство могла Елена – на то у нее были и причина, и возможности. Заказчицей вполне могла быть и моя любимая Дина – как оказалось, у нее также был не менее серьезный повод ненавидеть Жанну, а под рукой весьма кстати оказался влюбленный парень, готовый исполнить любое ее желание.

И вот теперь вполне очевидно, что и молчун Димос ничуть не хуже мог поручить своему племяннику для начала припугнуть дерзкую парижанку, а следом и вовсе снести ей голову – чтобы не учила блуду его красавицу супругу. При этом, словно действительно во всем данном криминале участвовали боги, даже имя у предполагаемого убийцы Медузы было подходящее – Персей.

Прокручивая всю эту цепочку мыслей в голове, я меланхолично потягивал кофе, а Васа смотрела на меня со снисходительной улыбкой. Я вздохнул и произнес сентиментальный монолог на тему «Все возвращается на круги своя», завершив его обращением к греческому Пантеону с нижайшей мольбой самостоятельно наказать неизвестного преступника.

Выслушав мой плач, Васа неожиданно рассмеялась, успокаивающе похлопав меня по плечу:

– Милый Ален, вы словно бы читаете все мои мысли! Быть может, это прозвучит не совсем убедительно, но все-таки я скажу: здесь, на земле великой Эллады, древние боги, несмотря ни на что, все еще живы и могучи. А потому очень скоро они совершат свое великое правосудие, и вот тогда мы с вами получим самые убедительные ответы на все наши вопросы.

С этими словами она величественно поднялась, взглянула на часы и распрощалась со мной – ей пора было отправляться на работу в салон. Я проводил ее и, глядя, как двухметровая дама, согнувшись вдвое, усаживается в такси, вдруг подумал, что ведь на роль Афины гораздо более Дины подходит именно она, Васа Кастелаки: сероглазая, прекрасноликая, мужественная и справедливая.

Только я подумал об этом, как совершенно неожиданно в дотоле безоблачном небе послышались величественные раскаты грома, и на землю потоками хлынул дождь. Пришлось поспешно развернуться и рвануть что есть сил под навес аэропорта; почти тут же что-то пронзительно пискнуло под моей ногой. Я наклонился и поднял крошечную резиновую игрушку – на моей ладони лежала симпатичная сова темно-синего цвета.

Я невольно усмехнулся. Известно, что сова всегда была непременным атрибутом все той же великой и могущественной Афины.

 

Глава 40

«Древняя Греция»:

Афина опускает меч

Я благополучно вернулся домой – в Москву, в свой милый дом в зеленой зоне столицы, с петушком на флюгере и славным садовником и поваром по совместительству Васьком Щекиным, который встретил меня совершенно роскошными щами, которых я, чрезвычайно соскучившись по русскому хлебосольному столу, с аппетитом проглотил две порции зараз.

Обычно после всех моих командировок мы неспешно беседуем с Васьком: я рассказываю ему про свои приключения, делюсь рецептами новых интересных блюд, а он докладывает о работах в саду и оранжерее, а также обо всем, случившемся в мое отсутствие.

На этот раз все было немного по-другому: в оранжерее, что отец отстроил некогда для моей мамы, в ананасовых посадках объявился некий опасный клещ-паразит, и Васек был чересчур этим озабочен, так что сразу после ужина отправился на великую битву. У меня тоже оставались отдельные нерешенные вопросы с сайтом «Садов», так что я засел за комп и до самой ночи был весь в работе.

Следующий день прошел аналогично: утром мы с Васьком совместно позавтракали, немного пошутили и вновь разбежались по своим делам: он – в оранжерею, я – в главный московский офис «Садов», где бойко отчитался перед сестрой Ольгой об открытии афинского салона, предусмотрительно никак не прокомментировав «Грехи Семирамиды» – именно так прозвали преступления на презентации салона акулы пера мировой прессы.

Ольга, которая, само собой, регулярно читает прессу и которая уже выслушала по поводу всех наших афинских афер философские комментарии Старого Лиса, только многозначительно приподняла бровь, но задавать вопросы не стала – у нас было достаточно своей работы.

Незаметно завершилось лето, уступив место золоту сентября. За все это время я ни разу не вышел на связь с Диной, порою ощущая всю нелепую странность нашей жизни. Еще совсем недавно мы встретились и полюбили друг друга и были вполне счастливы вдвоем, но все завершилось в один день – словно чья-то рука беззвучно перевернула лист, и афинская история любви стала не совсем реальной, словно то была не определенная часть нашей жизни, но лишь роман, прочитанный на досуге.

Пару раз мне попадались заметки в прессе о съемках в новом фильме, к которым приступила Дина Орсуан, и о том, что великий Дорсэ успешно снимает свой очередной шедевр с командой совершенно новых и никому не известных до сих пор актеров. «Новый фильм – новые актеры, отныне это – мое кредо!» – так отчитался Томми перед дотошными журналистами.

Но позволю себе повторить уже не раз цитированную мною фразу: все возвращается на круги своя. Однажды вечером пришел и ответ на вопрос «Кто виновен в смерти Жанны Милье?»

Я валялся на диване перед телевизором, мимо ушей пропуская половину шелухи новостей – смесь политических, спортивных и богемных сплетен. И вдруг голос диктора заставил меня встрепенуться.

«Долгожданное открытие выставочного комплекса «Язычество» в центре Парижа ознаменовалось ужасным происшествием. После того, как была торжественно перерезана красная ленточка, сказаны все торжественные речи и гости разошлись по залам со скульптурами и фресками богов всех веков и стран мира, вдруг раздался страшный грохот, заглушивший крик смерти. Трагедия произошла в зале «Древняя Греция».

Под пятиметровой статуей богини Афины беседовали Дина Орсуан – актриса, прославившаяся после исполнения роли именно этой богини в знаменитом фильме Томми Дорсэ «Олимпийские страсти», и ее приятель – американец Ларри Прист; Дина предложила другу попозировать для снимка журналисту «Фигаро», как вдруг совершенно неожиданно гигантский меч каменной Афины рухнул на них. Прекрасная пара погибла на месте…

Как удалось выяснить нашему корреспонденту, греческий зал обустраивался в спешке; чтобы успеть произвести все работы ко дню открытия, статуи устанавливались ненадлежащим образом. Именно потому меч на статуе Афины был недостаточно хорошо закреплен. Итог – трагическая смерть юной и прекрасной актрисы. Все помнят ее блестящий дебют в фильме…»

Сами понимаете, я тут же выключил телевизор, не стал никому звонить, не попытался даже уточнить, что за «Ларри Прист» погиб на пару с Диной. Лично для меня теперь все окончательно встало на свои места.

Я вышел в свой сад за домом и улыбнулся краскам осени. Да, как говорится, «не боги горшки обжигают» – сами люди творят преступления, пытаясь подражать при этом бессмертным богам. Но когда дело касается воздаяния за все наши грехи, слово берут высшие силы, наказывая виновных по справедливости.

Я невольно усмехнулся – елки-палки, а ведь насколько точно акт возмездия предсказал Томми Дорсэ! Как это он сказал, глядя на огни города: «Кожей чувствую: Афина поднимает меч!»