Разыскивается Персей

Для большинства участников нашей вечеринки допрос прошел достаточно быстро, после чего всех благополучно распустили по домам. Без ложной скромности отмечу, что только нас с Еленой ожидал допрос «по полной программе», едва ли не до утра: Елену допрашивали с пристрастием как главную подозреваемую, меня – как выскочку, имевшего наглость сунуть нос на место трагедии вперед полиции. Около пяти утра я вернулся в свой номер и упал в бездну сна, очнувшись ближе к обеду, и то благодаря долгому и настойчивому звонку.

Моя бедная голова, как ни странно, вполне отдохнула за дневные часы сна, и я, открыв глаза, ощутил себя вполне живым и даже чуточку голодным, потому, подхватив трезвонивший сотовый, быстро поднялся и, прижав телефон к уху, начал торопливо одеваться.

– Слушаю, отец.

Разумеется, звонил он. Его голос звучал энергично и достаточно бодро – стало быть, Старый Лис вполне пришел в себя.

– Ален, надеюсь, ты более-менее отдохнул?

– Да, спасибо, отец. А как ты себя чувствуешь?

Он немного театрально вздохнул.

– Я практически пришел в норму. Очень жалко бедняжечку Жанну, но что я могу?.. Впрочем, я звоню тебе, чтобы сообщить: в связи с этим убийством наши планы меняются. В частности, как сообщил мне следователь – как его там? – я смогу покинуть Афины в лучшем случае завтра – разумеется, если ко мне не будет вопросов. С тобой все сложнее – ты на свою голову отправился на террасу сразу после Елены, тебя и допрашивать будут бесконечно.

Тут Старый Лис выразительно вздохнул.

– Этот следователь без обиняков сообщил, что ты вполне мог быть соучастником преступника, а потому поспешил следом за ним на террасу, чтобы скрыть какие-либо улики. Повторяю, Ален: с твоей стороны было весьма неразумно бежать на террасу сразу после Елены. Сам знаешь, если следователь еще в истории со змеями был уверен в виновности Елены, то уж теперь он сразу сказал, что знает, кто убийца. – Отец осторожно кашлянул. – Признаться, в чем-то я могу с ним согласиться. Аглая в истерике выложила полиции всю нашу с Еленой историю, как я ее бросил и влюбился в Жанну, а Елена безумно ревновала. Сам понимаешь…

Я понимал. Да уж, что ни говори, а закручивалось крутое дело, и первый подозреваемый в нем словно сам бежал в руки – Елена, прекрасная и ревнивая, брошенная и мстительная. И напрягаться не надо – бери, доказывай и закрывай дело. Между тем Васа вчера подбросила мне неплохую идею: как и в истории со змеями, в убийстве Жанны замешан некий исполнитель – если угодно, Персей. А вот его заказчиком вполне могла быть и Елена, как ни прискорбно это осознавать.

Мы поболтали с отцом еще пару минут о том о сем и распрощались. Я взглянул на часы: до официально назначенного допроса Дины оставалась пара часов. Время моего следующего допроса после нашего почти трехчасового общения следователь Тифис официально не обозначил, пробормотав на прощанье, что в случае необходимости меня найдут и вызовут в управление. Разумеется, парню хотелось попортить нервы «парижскому умнику», как он меня прозвал.

Между тем я, как старый поклонник детективов Агаты Кристи и Жоржа Сименона, в течение этой ночи наблюдал за всеми участниками драмы, слушал их реплики, складывая все впечатления в свой «багажник».

Как хотите, но итог моего самодеятельного следствия был неутешителен: да, главной подозреваемой у меня, равно как и у официального следствия, оставалась Елена. И тем не менее можно было сделать вполне логический вывод: нанять некоего Персея для того, чтобы избавиться от Жанны Милье, могли многие. Слишком уж велик был талант этой красавицы наживать врагов на свою голову.