Осмотр места происшествия главным сыщиком Глухова прошел довольно быстро, капитан без особого интереса осмотрел труп за столом, походил по красному уголку и, пожав плечами, с легким сердцем уступил трудовую стезю криминалистам, которые сняли отпечатки и сфотографировали труп со всех позиций.

Мы с капитаном вышли в коридор, и тут он вдруг неожиданно протянул мне руку и широко улыбнулся.

– Предлагаю познакомиться, все равно мне еще вас допрашивать, это как минимум. Меня зовут Леонид Тюринский.

Мы крепко пожали друг другу руки.

– Очень приятно, Ален.

Он тут же подмигнул:

– Будем на «ты»?

– Запросто.

В этот момент в конце коридора распахнулась дверь, и к нам с очаровательной улыбкой направилась Ляля, от умопомрачительной походки которой я едва не потерял сознание.

– Леонид, мой кабинет в вашем полном распоряжении, – она ослепительно улыбалась капитану. – При этом спешу довести до вашего сведения, что мой кабинет – один из лучших во всей редакции: я привезла из дома старые кресла, специально купила симпатичную посуду. Так что – милости просим!

– А за это вы будете подслушивать, как я веду допросы? – прищурил глаз Тюринский, на которого очарование Ляли абсолютно не действовало.

– Вовсе нет! Вы просто обещаете мне предоставить все данные для статьи, когда дело будет благополучно раскрыто. Договорились?

Вместо ответа капитан только хмыкнул и, кивнув мне, направился по коридору к открытой двери кабинета.

Мы с Тюринским действительно весьма уютно устроились друг против друга в стареньких, но очень вместительных и мягких креслах, и я, не дожидаясь мудрых вопросов капитана, сам быстро и четко обрисовал всю ситуацию.

Я рассказал о том, как пришел ближе к обеду в редакцию, как начал обсуждать с секретарем Татьяной Николаевной свое объявление о продаже дома и как неожиданно распахнулась дверь и мне на руки с криком «Трупы в красном уголке!» упала великолепная Ляля.

На последнюю реплику капитан лишь усмехнулся.

– Про Лялю наслышан, падать на руки – ее конек, смотри не разорись.

Тут он сурово сдвинул брови на переносице.

– И что было дальше? Разумеется, ты, как любитель детективов, побежал в красный уголок смотреть на трупы. Кстати, куда делись остальные трупы? Что ты увидел, когда вошел?

Я покорно начал пересказывать все свои последующие действия: описал, как вбежал в красный уголок и увидел тело Юлии Александровны, которое Ляля приняла за труп номер один.

– Юлия Александровна лежала на полу? – тут же прервал меня чуть дрогнувшим голосом капитан. – Что она там делала?

– Ничего не делала. Просто лежала.

И я, как смог, обрисовал сценку: как корректорша вошла в красный уголок, подошла к парню, чтобы посмотреть, почему он лежит лицом в подшивку, увидела его жутковатое лицо и почти тут же потеряла сознание.

Выслушав меня, Леня молча кивнул, всем своим видом предлагая продолжать повествование.

А рассказывать, собственно, больше было нечего. Поведав в двух словах, как, оказав первую помощь даме, подошел к трупу за столом, я вновь вдруг вспомнил ту картинку: широкая спина в черном ватнике…

Ватник! Ведь уже тогда что-то шевельнулось во мне при виде него, просто не хватило времени как следует во всем разобраться. Между тем что-то повторно «царапнуло» меня при осмотре трупа следственной группой: тело сфотографировали со спины, перевернули лицом вверх, и тут же это лицо показалось мне смутно знакомым. Но вокруг было слишком много народу, чтобы спокойно вспомнить…

В этот момент дверь распахнулась, и Ляля с кокетливой улыбкой внесла поднос с двумя чашечками кофе, поставила его на стол и удалилась. Естественно, этот ее фантастически грациозный проход туда-обратно не оставил нас с капитаном равнодушными, смешав все мысли и сбив с рабочего настроя. Мы притихли каждый в своем кресле, прикрыв глазки, изо всех сил стараясь вернуться к суровой прозе бытия.

– Итак, мы имеем труп неизвестного парня, который для чего-то зашел в редакцию районки и попросил подшивку пятилетней давности…

Констатировав сей очевидный факт, капитан взял свою чашку и с удовольствием отхлебнул горячий кофе.

Я глубоко вздохнул.

– Так точно, Юлия Александровна сказала, что он хотел найти некую заметку.

Некоторое время мы молчали, попивая кофе, думая каждый о своем. Мне опять пришла в голову мысль: а я ведь где-то видел этого парня!

– Все ясно и просто, – прервав мои размышления, проговорил Леня. – Некий малый появился в нашем районе, решил что-то разыскать в местной прессе, пришел в редакцию, сел за старую подшивку, и тут же кто-то его пришиб! Поскольку в редакции было не так много народу, выяснить, кто конкретно заходил или мог зайти в красный уголок, будет несложно. Ну, а когда мы это выясним…

Признаться, настрой капитана показался мне чересчур оптимистичным. Да, редакция небольшая и тихая, и тем не менее в нее мог войти и остаться никем не замеченным кто угодно.

– Интересно, как скоро удастся выяснить фамилию, имя и минимальные данные покойного?

Я задал этот вопрос чисто автоматически, сам же вновь пытался вспомнить: где я мог видеть убитого?

Тюринский напрочь разбил все мои потуги: он шумно вздохнул, потер лоб, решительно и шумно выдул из чашки весь кофе разом, после чего посмотрел на меня строго – как и полагается смотреть следователю на первого допрашиваемого свидетеля.

– Итак, ты мне достаточно подробно рассказал о своих действиях. Чуть позже мы это оформим как следует… А теперь точно так же, сам, без лишних подсказок, расскажи о себе, для протокола: твои ФИО, место прописки, профессия, причина приезда в наш район.

Чтобы изложить эти мелочи, мне не потребовалось и пяти минут: Ален Муар-Петрухин, из Москвы, приехал, чтобы оформить свое владение частным домом, завещанным мне моей двоюродной бабушкой Ариной…

Едва услыхав имя бабушки, капитан пошире распахнул свои голубые глазки и взглянул на меня с живым интересом.

– Баба Арина? Это которая ведьма-то? Елки-палки, лес густой… А ты, выходит, ее внук? Говоришь, она завещала тебе дом. С какой это стати? Может, ты тоже ведьмовством каким балуешься?

На весь этот каскад вопросов я ответил сдержанной улыбкой и вежливо испросил разрешения продолжить.

– А что тут продолжать? – пожал плечами Тюринский. – Все вполне ясно: ты пришел дать объяву о продаже дома ведьмы, потому как жить в нем – удовольствие ниже среднего. Могу себе представить!

Он даже хохотнул и тут же сморщился, как от головной боли. И это сморщенное лицо капитана дало неожиданный толчок моей памяти…