Итак, факты, сообщенные мне Лялей, наилучшим образом подтверждались, а все вместе в очередной раз медленно, но верно разворачивало меня от «черных личностей» к подозреваемому номер один: семейству Угловых.
Да, версия библиотекарши очень даже симпатична: «черный человек», прекрасная история любви, предсказания красавицы-ведьмы, ее горючие слезы и обет молчания до самой смерти.
Не менее волнующе звучит и версия номер два: убийца-дама, где главную роль вполне могла исполнить даже безобиднейшая на первый взгляд корректорша. В конце концов, убийцей мог оказаться и сам капитан – не зря же у меня сердце екнуло, когда он так сочувственно произнес, что неизвестный убийца может запросто убить меня, как шибко умного. Все возможно в нашем лучшем из миров! Но…
Но при всем при том, по статистике, девяносто процентов всех преступлений в мире совершаются из-за материальной выгоды, а вовсе не из-за любви! В данном же случае – история с квартирой, завещанной чужому человеку, после чего хозяин погибает. Возможно, Углов действительно знал о смертельной болезни Америки. Но он также был в курсе чудесных исцелений ведьмы Арины, к которой Америка обратился за помощью. А вдруг он проживет еще два, три года? А вдруг Арина и вовсе его исцелит?!
В подобных обстоятельствах кому-то из двух крепких мужичков Угловых запросто могла прийти на ум идея: по-тихому тюкнуть парня по затылочку – и конец ожиданию, вселяйся, живи в собственной квартирке! Тем более есть на кого скинуть вину – пьяный друг храпит напротив.
И все удачно складывается – ни одного свидетеля, кто бы видел Дмитрия Углова или его сынка на месте преступления. Но проходит пять лет, и та давняя история вдруг всплывает с убийственной силой: однажды Митя Углов затаскивает в родную редакцию мешок муки и видит спину склонившегося над подшивкой парня, который оборачивается к нему…
Сейчас никто и не вспомнит, а может, просто не признается, что Углов слышал, как шофер Пивоваров спрашивал у секретарши, кто там сидит и какую статью ищет. Вполне возможно, что, дождавшись, когда шофер уйдет, сам Митек тихонько юркнул в красный уголок, подошел к читающему и, заглянув ему через плечо, увидел, что тот читает некую заметку в подшивке пятилетней давности, которая чем-то была опасна именно для него, Углова. Все ясно: парень отсидел ни за что, вернулся, сейчас вот изучает прессу, а потом…
И вот чтобы этого «потом» не было, Митя бьет ребром ладони читателя «Зари Глухова» по шее… Нет человека – нет проблем.
«Черный человек…»
Я вновь словно услышал дрогнувший голос Марины Петровны, что произносила эту фразу. Черный человек – а что, ведь им вполне может быть тот же Углов! Как это он говорил мне об Арине?
«Рыжеволосая, зеленоглазая, а как смеялась! Настоящая красавица. С ней потому никто старался не спорить, не ссориться – потому что, как только глянешь на нее, такую молодую и прекрасную, да подумаешь, сколько ей на самом деле лет, так и охнешь – ведьма! Настоящая, сильная ведьма!»
Разве в его словах не звучала чисто мужская оценка красавицы-ведьмы? А что, если он был в нее влюблен, пытался подкатиться, а получив отпор, затаил злобу? При всем при том квартира Америки могла идти совершенно отдельной темой – ведь как человек практичный, Угол, независимо от личных чувств, в первую очередь заботился и семейном благополучии.
А в итоге знаменитый краевед не только заимел халявную квартиру для сынка, избавившись от ее хозяина, но и отомстил непокорной ведьмочке. Очень удобно: два в одном!
Я зябко повел плечами и завернул на местный проспект, где, согласно любезной информации всезнающего нотариуса Владимира, находился магазинчик, торговавший цветами.