– Не понимаю, зачем так рано завтракать, – ворчал Джош, уписывая вторую тарелку оладий.

– Затем, что Пруденс Симпсон звала меня в гости, и, как только все позавтракают, я уеду. – Кейт сняла передник и повесила его на гвоздь. – Леви, если ты кончил, запряги лошадей.

– Видишь, что делается? – воскликнул Леви, поднимаясь из-за стола. – Я и двух дней не пробыл дома, а она уже указывает мне, что делать. Ну-ка, Джош, помоги мне, пока она не заставила тебя мыть посуду.

Джош пулей вылетел из кухни. Леви подмигнул Стефани и вышел вслед за ним.

– Никто не видел моих парадных ботинок? – спросил Коул, стоя в дверях спальни.

Кейт недоуменно подняла глаза.

– Зачем они тебе понадобились?

– Затем, что эти отслужили свой срок. – Он грустно взглянул на ботинок, который держал в руке: на подошве зияла дыра.

– Твоя обувь наверняка там, где ты снимал ее в последний раз, – сурово заметила Кейт.

Парадные ботинки искали по всему дому, но не нашли, и Коул ушел в дырявых и с хмурой гримасой на лице.

По дороге к конюшне Стефани вдруг вспомнила, где видела пропажу.

– Кейт, я, кажется, знаю, где они. – Она проворно взобралась по лестнице на сеновал и через несколько секунд появилась оттуда с облепленными засохшей грязью ботинками. – Как они могли там очутиться? – воскликнула она, спускаясь.

– Ума не приложу, – ответила Кейт. – А, поняла! Прошлой весной Салли Лангтон возвращалась с танцулек и завязла в грязи. Коул долго вытаскивал ее экипаж. А потом понял, что она специально это подстроила, и страшно разозлился. Пришел домой без башмаков и что-то ворчал насчет прихотей глупой бабенки. – Она захихикала. – Ты же знаешь, какой он.

Стефани кивнула.

– Наверно, он снял их и в сердцах забросил наверх.

– Знаешь, – заметила Кейт, осматривая ботинки, – выглядят они не так уж плохо. Седельное мыло, немного труда – и они будут как новенькие.

– Думаешь? Хорошо, я попробую. Когда Кейт уехала к Симпсонам, Стефани быстро нашла в кладовке мыло и вернулась в дом. Она твердо решила спасти ботинки. Пусть Коул видит, что от нее не одни неприятности!

Что-то напевая под нос, Стефани согрела в лохани воду и открыла банку с мылом. Чуть-чуть набрала на тряпку и поболтала в воде, пытаясь взбить пену, но пена не появлялась. Несколько секунд она, удивленно нахмурившись, разглядывала тряпку, затем пожала плечами и принялась оттирать ботинок.

Она добавляла и добавляла мыло в воду, но грязные разводы не отскабливались. Стефани с отвращением отшвырнула тряпку. Может быть, нужно побольше воды? Она осторожно окунула ботинок одним боком в лохань и стала тереть. Скоро она вскрикнула от радости: кожа явно становилась темнее. Стефани положила в лохань оба ботинка и с новым пылом атаковала грязь. Отмачивать ботинки пришлось довольно долго, но в конце концов они заблестели как новые. Довольная Стефани поставила их у дверей на просушку и принялась готовить обед.

На плите тушилось мясо, и у Стефани оставалось полчаса, чтобы отдохнуть и переодеться в зеленое платье. Когда она вернулась на кухню, мужчины были уже за столом – и ботинки совершенно вылетели у нее из головы. Джош без умолку описывал свои успехи в дрессировке Сэма.

– Я его научил ловить мышей, – гордо повествовал он. – Стоит сказать: «Ищи мышь!», и он... – Услышав команду, Сэм вскочил, навострил уши и начал обнюхивать углы девственно чистой кухни.

Стефани рассмеялась.

– Бедный Сэм, ты всполошил его понапрасну!

– А утром в сторожке он, наверно, несколько сотен выловил, скажи, Чарли?

– Я не считал, но, и верно, порядочно, – с улыбкой ответил Чарли, вставая из-за стола. – Знаешь, Коул, похоже, идет буря. Съезжу-ка я к Симпсонам и привезу Кейт домой.

– Разумная мысль, – ответил Коул, выглядывая в окно.

Чарли надел пальто.

– Леви, едем со мной! Пруди и Джон будут тебе рады.

– Я вообще-то собирался наконец съездить в поселок, постричься и побриться. – Он взглянул на младшего брата и невозмутимо добавил: – Если начнется буря, я останусь в поселке.

– И если не начнется, тоже останешься, – усмехнулся Коул.

– Нам по дороге, – заметил Чарли, надев шляпу. – Пошли на конюшню, Джош, подсобишь седлать лошадей.

Все трое вышли. Коул допил кофе и тоже встал. Он боялся оставаться наедине со Стефани, особенно сейчас, когда она была так чертовски хороша. Сдерживать себя в последнее время ему было все трудней.

Глядя под ноги, он пошел к дверям – и как вкопанный застыл у порога.

– Мои ботинки!

Стефани улыбнулась.

– Я нашла их на сеновале, они были все в грязи. Я их для тебя помыла, – гордо сказала она.

– Что ты сделала? – Он резко обернулся. – Вымыла ботинки? Водой?!

Стефани молча кивнула.

– Черт тебя побери! Что у тебя в голове, солома? Погубила мои единственные приличные ботинки!

Стефани, не понимая, что же случилось, попыталась объяснить:

– Кейт сказала, что тут нужно седельное мыло, но оно не очень помогло.

– Потому что мылом моют сухую кожу! Любой дурак знает, что вода делает с кожей!

Стефани опустила глаза, чтобы скрыть слезы.

– Прости.

При виде ее удрученного лица вся злость Коула растаяла, как дым. Его охватило неудержимое желание сжать ее в объятиях и осушить слезы поцелуями.

– А, ч-черт! – прорычал он, нахлобучил шляпу и выбежал вон, чтобы не поддаться соблазну.

В кухне Стефани прибирала на ощупь – слезы застилали ей глаза. Закончив работу, она накинула пальто и побежала на конюшню. Зорька беспокойно храпела, но Стефани ничего не замечала. Она оседлала кобылу, взобралась в седло и поскакала в прерию.

Немало времени прошло, прежде чем Стефани смогла собраться с мыслями: и мысли ее были не из приятных. Что бы она ни делала, пытаясь угодить Коулу, выходит только хуже! Ну и ладно! Невелика беда! Это не ее дом. Как только к ней вернется память, она уедет и никогда больше не увидит Коула Кентрелла.

Внезапная боль обожгла сердце. Никогда больше не увидит Коула? Все равно что сказать: «Я никогда больше не буду дышать!» Когда же она успела так влюбиться? Поглощенная своим внезапным открытием, Стефани ехала все дальше и дальше от дома.

Вдруг Зорька замотала головой.

– Что случилось? – спросила Стефани, ласково похлопывая ее по холке.

Она огляделась вокруг. Небо заволокло тяжелыми серыми тучами, и на землю лениво падали пушистые белые хлопья. Коул и Чарли были правы: грядет буря. Надо ехать домой, пока она не разыгралась.

Тревожно озираясь, Стефани обнаружила, что заехала в совершенно незнакомые места. Снег пошел сильней, и ее охватил настоящий ужас. «Чего бояться? – уговаривала она себя. – Зорька сама найдет дорогу домой».

Она ослабила поводья и прошептала:

– Давай, милая, веди нас домой.

В тот же миг снег повалил стеной. В нескольких шагах уже ничего нельзя было разглядеть. Зорька шла, но Стефани начала бояться, что кобыла тоже не знает, куда идти.

Вдруг из кустов полыни прямо под ноги Зорьке выскочил заяц. Испуганная лошадь шарахнулась, а Стефани, испугавшись не меньше, выпустила поводья и вылетела из седла. Зорька бросилась в сторону и тут же исчезла в сгущающейся тьме.

Стефани с трудом поднялась на ноги. Единственная ее надежда – следы Зорьки. Она двинулась вперед, но тут раздался треск – Стефани наступила на полу пальто. Она ухитрилась сохранить равновесие, но драгоценные секунды были потеряны. Порыв ветра обжег ее, как удар хлыста, и смел отпечатки копыт на снегу. Ледяной холод пронизывал до костей, от воя ветра заложило уши.

Следы исчезли, и Стефани вновь охватил страх. Мир превратился в серо-белый водоворот снега и ветра. Стефани побрела куда глаза глядят, от всей души надеясь, что не ходит по кругу. Она проваливалась в мгновенно наметенные сугробы, спотыкалась, падала, но вновь и вновь заставляла себя встать.

Она переставляла ноги – шаг за шагом, – а снег становился все глубже и глубже, и по пятам за ней тащилась усталость – Стефани никогда не представляла себе, что можно так устать! Она понимала, что силы ее на исходе. Наконец, в очередной раз упав, она поднялась на четвереньки – и снова опустилась в снег.

Она знала, что это конец. Коул никогда не простит ей этой последней глупости. Будет ли он горевать о ней?

...«Анни, не сдавайся! Он ищет тебя, продержись еще немного!»...

Мягкий, настойчивый голос... Дорогой, знакомый голос... Перед глазами проплыл Джош – но какой-то другой Джош... Что это значит? Стефани попыталась собраться с мыслями... Нет, сейчас ей это не по силам. Ей тепло, уютно, и она страшно устала. Она немного поспит...