Несколько минут Коул и мистер Макгрудер утешали рыдающую Салли. Одна лишь Стефани заметила, что с другого конца зала за этой сценой пристально наблюдают Джош и оба младших Симпсона. Мальчишки громко хохотали. Нетрудно было догадаться, чья это проделка, но Стефани решила хранить догадку при себе. Она спокойно достала свой ужин и принялась за еду.

Как только трапеза закончилась, из зала вынесли все столы, кроме одного, у дальней стены. Там женщины – и Стефани вместе с ними – расставили привезенные торты, пироги и печенье. Здесь можно будет подкрепиться во время танцев. Посреди стола водрузили огромную чашу пунша. Чарли не сводил с нее глаз.

– Мисс Стефани, пунш-то, похоже, кусается, – доверительно заметил он. – Вы с ним поосторожнее.

Услышав загадочные слова, Стефани удивленно посмотрела на Чарли, затем заглянула в миску, полную темной жидкости, – и ничего опасного не увидела. Должно быть, очередной розыгрыш.

Пунш был на редкость вкусный, и Стефани, наблюдая за танцующими, незаметно выпила целый стакан. Фигуры танца были ей незнакомы, но выглядело это очень весело.

– Хочешь попробовать? – спросил Коул.

– Лучше еще посмотрю. По-моему, это довольно трудно.

– Не так уж трудно. Надо только выучить команды распорядителя. – Следующие несколько танцев Коул сидел рядом с ней и объяснял, что значит каждая команда. Вдруг музыканты заиграли новую мелодию.

– Ой, Коул, вальс!

– Точно. – Он лукаво взглянул на нее. – Похоже, вальс для тебя привычней?

– Да. Мне кажется, я даже умею его танцевать.

– Тогда, мадам, окажите мне честь.

– С удовольствием, сэр.

Коул и Стефани вышли на середину зала. Он обнял ее за талию, и они закружились в танце. Оба танцевали превосходно, и скоро все вокруг исчезло: они слышали только музыку и видели только друг друга. Казалось, в мире не осталось никого, кроме них. И это было недалеко от истины: остальные танцоры остановились и в немом восхищении любовались высокой, грациозной, легко кружившейся по залу парой.

Наконец музыка смолкла. Коул поклонился, а Стефани присела в изящном реверансе. Они по-прежнему не сводили друг с друга глаз. Вдруг шумные аплодисменты вернули их на землю. Удивленно оглянувшись, они увидели вокруг множество улыбающихся лиц. Коул увел покрасневшую Стефани к скамье и шепнул ей на ухо:

– Теперь мы знаем, что тебе уже приходилось танцевать вальс.

– Боже мой, – благоговейно воскликнула Пруди, – я и не думала, что вальс – это так красиво! До чего же приятно было на вас смотреть!

И все с ней согласились – кроме Салли, у которой вдруг страшно разболелась голова. Стефани даже не заметила, как вдовушка ушла, сопровождаемая услужливым мистером Макгрудером.

Коул решил, что они со Стефани дали сплетницам достаточно пищи, и на следующие танцы приглашал других. Стефани, потягивая пунш, наблюдала за танцующими.

– Мисс Стефани, вы не против... э-э... можно вас пригласить? – Перед ней стоял красный и смущенный Билли Рей Симпсон. Должно быть, прежде чем подойти, он долго набирался храбрости. У Стефани мелькнула мысль, что Билли с большим удовольствием пригласил бы свою ровесницу, да боится отказа.

Стефани смотрела на танец долго, но, кажется, так ничего и не усвоила. Однако по некоторым причинам она сейчас ничего не боялась.

– С удовольствием, Билли Рей, только объясни мне, как это делается.

Несмотря на смущение, юноша оказался отличным учителем, и скоро Стефани освоилась. Она танцевала все танцы подряд, а в перерывах утоляла жажду пуншем.

Наконец Коул решил, что достаточно повращался в обществе и все кумушки им довольны, и вернулся к Стефани.

– Ой, Коул, как хорошо, что ты пришел! – Стефани покачивалась и всматривалась в его лицо затуманенным взором.

– Да ты пьяна! – изумился Коул.

– Так вот почему у тебя три глаза! – Она очень старалась свести глаза вместе, но они безнадежно разъезжались. – Я не могла напиться. Я ничего не пила, только пунш. Очень вкусный. – Она протянула Коулу стакан. —

Попробуй.

– Бог ты мой, неужели Чарли тебе не сказал, что пунш кусается?

– Конечно, сказал. – Она сморщила нос. – Какая глупость! Вовсе он не кусается. У него даже зубов нет.

– Это значит, что он сделан на основе неразбавленного виски.

– А-а. – Она уставилась в стакан и икнула. – Извини.

– Кажется, нам пора домой.

– Как? А Кейт?

– Они с Джошем и Чарли уехали несколько часов назад.

– Да ну? – удивилась Стефани. – А я не заметила.

– Сколько стаканов ты выпила? – с улыбкой спросил Коул.

Стефани пожала плечами.

– Не знаю. Сбилась со счета. – Она вздохнула и осторожно поставила стакан на стол. – А что, правда пора ехать?

– Еще как пора, – ответил Коул, укутывая ее шалью.

Он усадил Стефани в открытую коляску и тронулся с места. Стефани привалилась к нему и вздохнула. На свежем воздухе в голове у нее немного прояснилось.

– Коул, я тебя люблю. Ты меня спас от метели, и от диких индейцев, и сейчас от пунша. – Она хихикнула. – Ты очень храбрый.

– Еще какой храбрый! Ведь ехать рядом с пьяным в открытой коляске опасно. А ты зато спасла меня от похитителя скота.

– Это же был Леви.

– Да, но ты-то этого не знала.

– А вы оба надо мной смеялись.

– Ты бы себя видела! – Коул фыркнул. – Как ты стояла с ружьем и угрожала здоровенному Леви... Ты бы сама посмеялась.

Стефани прильнула к нему и положила голову ему на плечо. Коулу это было очень приятно. Она долго молчала, и он уже думал, что она заснула.

– Коул! – Ее голос звучал ясно и отчетливо, – должно быть, хмель из головы уже выветрился. – Прости, что я нагрубила Салли. Я старалась быть вежливой, но она... Ты так добр ко мне, и я не имела права так разговаривать с твоей возлюбленной.

– Что? – Коул был ошеломлен. – Кто тебе сказал, что Салли – моя возлюбленная?

– Никто. И так нетрудно догадаться. Каждый раз, когда я тебя чем-нибудь рассержу, ты уезжаешь к ней. – Стефани говорила тихо и робко. – Ты ее любишь?

Коул натянул поводья. Лошадь остановилась.

– Стеф, я никогда ее не любил, и она мне больше не любовница. Мы уже несколько месяцев не встречались наедине.

Она вздохнула.

– Это хорошо. Я не хочу, чтобы ты на ней женился.

– Господи, да я лучше женюсь на гремучей змее!

– Ты сказал Смелому Орлу, что гремучая змея – это я, – напомнила Стефани.

– Это верно. Ты настоящий чертенок. Увела у меня лошадь, ругаешься со мной, облила холодной водой. Кстати, за воду мы еще не поквитались. – Он тряхнул поводья и направил повозку в сторону от дороги.

Стефани выпрямилась.

– Что ты делаешь?

– Там есть ручеек. Весной вода в нем очень холодная.

– Коул Кентрелл, не смей! Это платье мне подарила Кейт, я не позволю тебе его испортить!

– Платье можно снять. – Он лукаво покосился на нее.

Она взглянула в сторону ручья.

– Хм, а это мысль.

Он засмеялся и повернул лошадей к дому.

– Это гарантированное воспаление легких.

– Может, лучше не будем квитаться? – спросила она и снова прислонилась к нему.

– Ну нет!

Ехали они долго, но наконец приехали. Вглядываясь в темные очертания дворовых построек, Стефани теснее прижалась к Коулу.

– Я пойду с тобой в конюшню. Боюсь, я не смогу сама дойти до дома.

Стефани уселась на охапку сена и смотрела, как Коул распрягает. Когда он вывел лошадь в загон, Стефани, тихо напевая, неуверенно поднялась на ноги. Коул улыбнулся, взял ее за руку и повел к дому.

Вдруг она остановилась.

– Коул, потанцуй со мной. Мне всегда хотелось танцевать вальс при свете луны. – Она замолчала и нахмурилась. – По крайней мере, мне кажется, я всегда этого хотела.

Коул и сам не раз приложился к пуншу, да и к припрятанной в укромном месте бутылке, так что он счел предложение вполне разумным. Всю дорогу до дома они прошли танцуя. Коул отчаянно фальшивил, но упорно пытался напеть «Голубой Дунай», а Стефани заливисто смеялась.

У дверей танец перешел в поцелуй. Действовал он неодолимо, и они оказались в спальне прежде, чем поняли, что происходит. Коул пнул ногой дверь.

– Боже мой, Стефани! – Он поспешно поставил ее на ноги и поправил ей платье. – Я не собираюсь пользоваться тем, что ты выпила.

Стефани схватила его за руки.

– Я уже не пьяна, и я хочу, чтобы ты мной воспользовался.

– Если ты не пьяна, почему же не могла дойти сама?

– Я соврала. – Она вытащила гребни и распустила волосы. – Ну пожалуйста, Коул, не заставляй себя упрашивать.

Секунду он молча смотрел на нее, затем притянул ее к себе.

– Я никогда не заставляю даму упрашивать, – прошептал он. Их губы соприкоснулись.

Одежда полетела на пол: оба они были наги, и тела их сияли в лунном свете. Коул поднял ее и понес в постель. Роскошные рыжие волосы обвивали его тело. Нежными словами и прикосновениями они благоговейно ласкали друг друга. Наконец мужчина и женщина слились в палящем и потрясающем взрыве страсти. Весь мир исчез; Коула и Стефани больше не было – они стали единым целым.

Потом они лежали, обнявшись, удивляясь своему счастью. Стефани протянула руку и дотронулась до его щеки.

– Ты меня обманул. С каждым разом все лучше и лучше.

– Эту теорию можно проверить. – Он улыбнулся и поцеловал ее в лоб. – Немного практики, и ты станешь настоящим знатоком.

– Ах ты... – Стефани шутливо толкнула его в грудь. Вдруг ее лицо посерьезнело. – Коул, помнишь что я говорила? Это правда. Я люблю тебя, люблю всем сердцем.

– Стеф, я...

Она закрыла ему рот ладонью.

– Нет, не говори ничего. Я знаю, что ты меня не любишь, и я об этом не прошу. Я не хочу тебя завлекать. Это нечестно, ведь мы не знаем, кто я, и я не хочу повредить тебе или твоей семье. Когда я узнаю, чьи эти проклятые деньги, я верну их сама. Вот почему я хотела, чтобы ты любил меня сегодня, – вдруг другого случая уже не будет.

Он в ужасе отстранился.

– Ты думала, я избегаю тебя из-за этих денег?

– А разве нет?

– Боже, какой же я болван и себялюбец! Я должен был тебе рассказать! – Он снова сжал ее в объятиях. – Когда мы ночевали в сторожке, ты разговаривала во сне. Звала Джеймса, очень расстраивалась, что уезжаешь, не попрощавшись с ним.

– И что же?

Он долго молчал.

– Ты сказала, что любишь его.

– И поэтому ты все время от меня бегал? О, Коул, если я и любила его, что это меняет? – Она пробежала пальцами по точеным линиям его лица. – То, что я чувствую к тебе, в тысячу раз сильнее. Этого я не забуду, сколько бы лошадей не било меня копытами по голове. Как только я узнала, что Джеймс мне не муж, я тут же перестала о нем думать. Я люблю тебя, глубоко, страстно, неодолимо, тебя, а не какого-то мифического Джеймса, которого, может быть, никогда и не увижу! – Она помолчала. – Но тебе действительно все равно, что ты, возможно, спишь с воровкой?

Он прижал ее к себе.

– Я сплю с удивительной женщиной. Доброй, любящей. С женщиной, которая, глазом не моргнув, поставила на место распоясавшуюся сучку. С женщиной, которую я...

Поцелуй заставил его умолкнуть.

Коул лежал без сна, глядя в потолок. Да, он любит Стефани. Он сам не понимал этого, пока не попытался произнести эти слова вслух. Теперь-то он понял, что не Джеймс стоял между ними. Муж, другой мужчина – все это отговорки. Истинная причина теперь была кристально ясна Коулу, и его снедало чувство вины.

«Боже, Мегги, что я наделал? Я клялся, что не буду любить никого, кроме тебя. Как я мог это допустить?»

Ответа не было.