Дорога до станции заняла не более пяти минут, хотя та и располагалась на орбите. Всё же удобный транспорт эти шаттлы, мне бы по Москве такой выделили… Но мечтать не вредно, и я уже спешила за Савиллем к местному полицейскому участку.　

Внутри всё до ужаса автоматизированно, кроме приветливо улыбавшейся инопланетянки за стойкой приемной. Она нас и поприветствовала, и что-то спросила, только я ни слова не поняла и уставилась на неё, теребя приемник. Сломался что ли?　

— Женя, переключите на единичку, — шепнул мне Савилль.　

Я удивленно на него покосилась.　

— У меня же и так стоит шедарский. Вроде как.　

Савилль улыбнулся и пояснил, — А это имперский. Всеобщий.　

— А-а-а, — многозначно протянула я и защелкала кнопкой. — Как у вас тут всё сложно, — это уже скорее беззвучно фыркнула.　

Савилль добродушно пожал плечами и попросил девушку повторить.　

Оказалось, она интересовалась номером задержанного. На станции оставляли всяких мелких дебоширов. Вроде земного обезьянника, только на 17 суток. Суток, кстати, местных, поэтому черт его знает, на сколько тут на самом деле застряла моя бабушка. Здесь же проверяли документы и миграционные разрешения, досматривали грузы. Словом, ещё и таможня.　

К задержанным допускали визитеров, достаточно было назвать номер. По номеру, опять же, можно было и залог внести, и задержанного с поручителем отпускали восвояси. В общем, идеальный для нас вариант, если бы не одно но. Номер бабуля мне сообщить не удосужилась.　

— Без номера не положено, — развела руками инопланетянка.　

— Совсем-совсем? — Я состроила ей умоляющие глазки.　

Её чешуйчатый хвост напряженно постукивал по полу, показавшись из-за стойки. Девушка покачала головой.　

— Не положено.　

Я облокотилась на стеклянную крышку стойки и наклонилась ближе к её лицу.　

— А если мне просто номер не успели сообщить? Неужели нельзя его уточнить? Никак-никак?　

— Извините, дара, не положено, — всё так же нарочито спокойно ответила инопланетянка. Только вот хвост стал отстукивать по полу быстрее.　

— Понимаете, это моя пожилая родственница. Жалко старушку, вы так не считаете?　

— У нас на станции превосходные условия, дара, — заметила девушка и шагнула назад.　

Впрочем от того мне пришлось ещё больше податься вперед. Я уже буквально лежала на стойке.　

— А если я время ареста, в смысле, задержания назову? Почти точное, вы мне поверите?　

— Правда, мэрхи Флортъё, — Савилль, до того маячивший за моей спиной, тоже подошел и облокотился на стойку, не спуская глаз с девушки. — Может, возможно пойти на такую небольшую уступку даре Амсэр? Родная бабушка, это должно быть какое-то недоразумение!　

— Дара Амсэр?　

У инопланетянки, чувствую, на лоб бы брови полезли. Если бы они были. Но я лишь утвердительно кивнула.　

Хвост на секунду замер в воздухе, а потом, так и не ударив по полу, расслабился и лег. Сама же девушка смерила меня изучающим взглядом, украдкой поглядывая на Савилля.　

— Во сколько?　

Она открыла систему на экране перед собой и выжидающе уставилась на меня.　

— Эм… — Я вызвала голограмму часов и перевела их в шедарское. Благо, мне повезло, и закорючки почти и не изменились. — Только вот тут палочка была. С черточкой сверху. — Нарисовала знак пальцем в воздухе.　

Мэрхи странно на меня посмотрела, но кивнула. Её пальцы залетали над экраном, открывая всё новые и новые окна.　

— Задержанная с, вероятно, поддельными документами, затеявшая драку?　

Чего!? У меня аж челюсть отвисла. Нет, бабушка у меня, конечно, боевая, но чтобы драку! Савилль закашлялся, резко отворачиваясь к стене. А тем временем инопланетянка, абсолютно не смущаясь, открыла голограмму с фотографией… моей бабушки. И не только её, а ещё какого-то дедка в полете до земли после встречи его лба с верным веером Гюльнары Варисовны.　

— Это она, — севшим голосом подтвердила я.　

— 54-А87, дара Амсэр. Будете оставлять залог? — поинтересовалась инопланетянка.　

— Изъятые документы все ещё на экспертизе, поэтому сумма может увеличится. Но отпустят вашу родственницу уже сейчас.　

— А поговорить с ней сначала можно?　

— Конечно, дара Амсэр. — Мэрхи протянула мне небольшой кубик с тут же появившимся на нем электронным номером. Указала вперед. — Проходите. Вас проводят.　

Краем глаза заметила, как Савилля, попробовавшего последовать за мной, остановил возникший из пола барьер. Ну да ладно, думаю, дальше я и сама справлюсь.　

Всё равно обернулась к нему и одними губами прошептала, — Спасибо.　

Шедар кивнул. — Дара Амсэр?　

— А, да?　

Я повернулась на голос и чуть не взвизгнула от неожиданности. А робот лишь удлинил свою руку, что и на руку-то не походила вовсе, клацая металическими клешнями. В мерцающих электронных глазах мелькали цифры, вроде номера на кубике.　

— Это те… вам что ли?　

Протянула кубик и резко одернула руку, когда клешня на нем закрылась. Циферки в глазах этого чуда имперской мысли заморгали, пока не выставился номер бабушки.　

— Пройдемте. Дара Амсэр.　

И робот покатил вперед, очень неуютно для меня развернув голову на 180 градусов. Подозревают меня что ли? Да что я вообще могла им сделать? Как- нибудь взломать систему охраны и освободить всех дебоширов? Тоже мне, криминальная компания! А так, как бы не врезался во что.　

Несколько коридоров, пара массивных заблокированных дверей. В общем, прогресс прогрессом, а обезьянник, он и на Шедаре обезьянник. Вот и моя бабушка сидела на лавке за такой же решеткой, пусть и современной: без замков и с прозрачными частями между прутьями.　

— Евгеша! — едва завидев меня, воскликнула бабушка и буквально подскочила к барьеру. — Евгеша, они не имели никакого права! Никакого права! — Зыркнула на робота. — И сейчас не имеют! Это как вообще… как вообще подумать…! Решились.　

Бабушка, похоже, подавилась от невиданной наглости кого бы то не было и стала яростно обмахивать себя веером. Отошла к стене и повернулась ко мне спиной. Робот оставил её тираду без внимания и просто отъехал в сторону.　

— Зато хоть веер не конфисковали, — улыбнувшись заметила я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.　

Зря.　

Моя родственница подавилась и закашлялась, прикрываясь пресловутым веером.　

— Пытались, Евгеша! Поверь мне, пытались. — Бабушка резко развернулась и прошествовала к решетке. — Но, понимаешь ли, Евгеша, ничего в нём не соизволили обнаружить. Просканировав от и до!　

Сзади раздалось уже знакомое мне скрипучее, и я обернулась. В абсолютно одинаковой камере напротив бабушкиной, за решеткой, сидел тот самый дедок с фотографии.　

Бабушка, спокойно, но так что от холода в её голосе хотелось выть, а не ёжиться, на том же скрипучем что-то ему ответила. Ага, значит, соотечественник. Я осторожно покосилась на его отражение в металлических панелях и стала пристально разглядывать.　

На первый взгляд, дедок как дедок, очень даже вполне земной. Ровесник моей бабушки, а, может, и лет на десять постарше. По нему не видно. Седые волосы с проплешиной ото лба и выше. Немного щупловатый, хотя на нем была и тёмносиняя, вроде как военная форма. Эполеты и пара ярких лент на груди: всё как положено ветерану чего-нибудь там. Лицо аристократично-надменное. Усы седые- огромные а-ля Сталин. Шрам на виске.　

Так вот, этот самый пожилой мужчина неинопланетного вида с его надменноаристократическим лицом что-то сказал бабушке. Бабушка гордо вздернула нос и скрестила руки на груди, ответив ему так же свысока. Дедок явно подавился, но ответил сдержанно. Опять бабушка. Опять он. Гюльнара Варисовна чернела, военный багровел, но разговаривать они продолжали натянуто вежливо. А вот мне захотелось вдруг оказаться подальше. Между ними, как меж двух огней. Того и гляди прожгут взглядами.　

— Ба, а ты откуда? — тихонечко поинтересовалась я. Если сбежать некуда, хотя бы подслушаю их препирание.　

Пришелец на меня странно посмотрел. Так странно и пристально, что я предпочла развернуться к нему спиной. Теперь, лицом к бабушке, могла полностью оценить её так и плещущую наружу ярость. Однако она упрямо себя сдерживала, злобно обмахиваясь веером.　

— Евгеша, когда ты успела выучить имперский? Похвально, тяга к знаниям — это хорошо, — процедила она по-русски, не спуская глаз с мужчины. — Но при этом впредь на нём не говори, кое-кто тебя понимает.　

Дедок два раза дернулся на её словах. Кого именно она имела в виду было очевидно. А виновник, хоть слов и не понял, но намёк уловил и напыщенно ощетинился. Усами. Искаженное отражение так вообще смех один.　

— Евгеша. Манеры, — отрезала бабушка, и я спешно закрыла рот рукой. Она добавила ещё что-то на скрипучем, и разговор продолжился.　

Атмосфера накалялась.　

Даже не так, воздух заискрил. Я же, бесполезно перебирая языки на приборчике, гадала, кто не выдержит первым.　

Взорвался дедок. Багровый, с покрасневшими глазами и распухшими на лбу венами. Сорвался. Заорал и бросился к решетке, но остановился ровно в миллиметре от неё. Высказался коротко и ёмко, но у бабушки чуть обморок не случился. Театральный такой обморок, правда.　

Возмущенная бабуля ответила ещё короче, щёлкнув веером по прутьям.　

— Ба…　

Сработала сигнализация. Я отшатнулась от камеры, а коридор замигал красным. Динамики разверзлись режущим уши звуком. Из угла выкатился присматривавший за мной робот.　

Бабушка встряхнула головой, у неё — знак высшего раздражения, и выплюнула в его сторону что-то вроде как на всеобщем. Имперский я к тому времени уже сто раз успела переключить.　

Сирена выключилась. Дедок демонстративно повернулся к нам спиной и сел в самый дальний угол. Бабушка, гордо и надменно, сверлила взглядом его спину, а потом ничуть не менее демонстративно отвернулась.　

Раздалось напоминавшее придушенный рык, — Евгеша.　

— Да, ба?　

И стараюсь терпеливо ждать объяснений. Только вот Амсэр хорошо моё терпение потрепал, как и вся эта передряга с Олей.　

— Мне возвращаться нужно, — осторожно намекнула я. — Там скоро Оля очнётся.　

— Спасли девочку из лап этих мизандриек?　

— Нави.　

— Их я и имею в виду, Евгеша. Злостные мужененавистницы, хуже них только ивэ. В этой галактике ничего не меняется. — Испепеляющий взгляд, и военный закашлялся. — Однако я, в отличие от некоторых, своё воспитание и принципы ни за что не предам.　

— Может, я за тебя заплачу а ты мне всё по дороге расскажешь? — ненавязчиво напомнила я. Не хотелось близнецов подставлять, они же мне помогли.　

— Они не имели абсолютно никакого права меня задерживать! У меня дворянская неприкосновенность! Это возмутительно, Евгеша! Возмутительно! И, нет, Евгеша, я запрещаю тебе за меня платить. Во-первых, я бы могла и сама, благо папенька в свое время озаботился оформлением счетов лично на меня, а во-вторых, за такое это они будут должны мне компенсацию. Нет, вы посмотрите на них! Какая наглость. Это дело принципа.　

Я обреченно вздохнула, поняв, что быстро со станции мы не выберемся. Зато хотя бы нашлось объяснение бабушкиным аристократическим замашкам и мании этикета. Для себя я решила больше не удивляться ничему, что со мной происходило: моя жизнь и так слишком невообразимо вышла из привычной колеи.　

— Я ему так и сказала, вы не имеете права меня арестовывать. Я лез'ха Гуьзгуьш Варцалай-рин! А он потребовал документы. О времена! Какое вопиющее хамство, да чтобы…　

Бабушку было просто не остановить. Я заметила на себе заинтересованный взгляд военного, но стоило посмотреть в его сторону, как он резко отвернулся. Бабушка же всё никак не унималась, из чего я выяснила, что она у меня с Рукбах, Кассиопея. Из высшего круга местного дворянства. Оборвав все связи с исторической родиной, бежала на Землю от Гражданской войны. От тех самых ненавистных ей ивэ и того подобия женщины. Что за женщина я так и не выяснила, но, похоже, она у них вроде Ленина. Дворян свергла, равноправную республику установила.　

Дедок, он же лез'аук Алкъадар Мугъул-рин, не счёл позорным перейти на службу к ивэ, что доказывала его форма, до глубины души задевшая мою бабушку. Возмущенная родственница выразила всё, что она о нём думает. И вот они мирно разговаривали, как полицейские имели наглость их задержать за драку. А драки-то никакой и не было, она всего навсего ударила его по плечу веером. Вроде как жест высшего оскорбления.　

После заявления бабушки, что её арестовывать они не имели права, полицейские ещё и попросили у неё документы. Кои они получили и немедленно усомнились в их подлинности. Так оба рукбах и оказались в участке. По крайней мере со слов моей бабушки.　

Может, бы и ещё чего узнала, но гневную тираду бабушки прервал проявившийся шедар.　

— Лез'ха Гуьзгуьш Варцалай-рин?　

Шедар, с понуро повисшим хвостом, прошел к её камере. Приложил карточку, болтавшуюся на шее и ввел несколько значков в возникшем на стене окне.　

— Приносим наши извинения. — Решетка втянулась в пол и стены, и он протянул ей карточку размером с земной паспорт. — С ваши документами всё в порядке.　

Бабушка смерила его снисходительным взглядом и важно прошествовала наружу. С очень презрительным выражением лица забрала у него документы.　

— Смотрите, как бы вас за такое не понизили. Сержант. — Развернулась ко мне. — Евгеша. На выход.　

И не поспоришь.　

К моему удивлению, в приёмной Савилля мы не встретили. Наверное, вернулся на шаттл. Бабушку на пару секунд задержала мэрхи, сущая формальность, там что-то подписать. Я решила подождать её на улице, любопытно было станцию поразглядывать, раз уж возможность возникла.　

— Женя, я… — раздалось неуверенное Савилля.　

И холодное, — Евгения. Что ты опять натворила?　

Черт. Кто попал? Я попала. Нервно сглотнула и медленно-медленно развернулась, столкнувшись с убивающим взглядом Амсэра. Мой муж кивнул Савиллю, и тот отошел. Я хмыкнула. Ага, скандалы же нам не нужны. Надеюсь, камер на станции понапихано.　

Шедар вплотную подошел ко мне, и я подняла голову, удерживая его тяжелый взгляд.　

— Значит, ему можно, а для меня Евгения?　

— Да как хочешь, — фыркнула я. — И вообще ничего я не натворила! По крайней мере в этот раз.　

Амсэр подозрительно вскинул бровь.　

— Да не я это, говорю же!　

— От тебя всегда одни неприятности или ты это, Женя, для меня стараешься?　

Я аж подавилась от такого заявления. — Да ты…! Ты…! — Заодно и задохнулась от возмущения.　

— В этот раз Евгеша, действительно, не при чем. Недоразумение коснулось меня.　

Я обернулась и увидела приближавшуюся к нам бабушку.　

— Моя бабушка, — неохотно буркнула я. — Гюльнара Варисовна…　

— Гуьзгуьш, — перебили меня, останавливаясь справа. — Лез'ха Варцалай-рин.　

— А то…　

— Евгеша.　

А дальше было как в замедленной съемке. Повелительный взмах рукой в мою сторону. Раз. Я поморщилась от нелюбимого обращения. Два. Тёмно-серые глаза Амсэра скользят по моему лицу. Три. Он едва заметно ухмыляется краем губ. Четыре. Чувствую, никак иначе меня теперь называть не будут.　

Я прищурилась, всем своим видом как бы говоря: «Только посмей.»　

Но Амсэр не смотрел в мою сторону, он галантно поклонился и поцеловал ручку бабуле, говоря что-то на их скрипучем. Бабушка вежливо улыбается в ответ и кивает, правда, при этом абсолютно беспардонно разглядывая моего мужа.　

— Сейчас посмотрим на твоего Моею, — вдруг заявила родственница, оборачиваясь ко мне.　

Амсэр открыл рот, но и его заткнули властным жестом. Бабушка оценивающе оглядела его со всех сторон, сделав несколько кругов вокруг ошарашенного шедара.　

— Амсэр. Я этот профиль везде узнаю, у них семейное. Неплохо-неплохо, Евгеш. — одобрила бабушка. — Хотя могла бы и лучше. — И она гордо вскинула голову и направилась к шаттлу. — Поедем, позволяю настоять на моем приглашении к ужину.　

Мда, бабушка в своем репертуаре. Я покосилась на Амсэра, но тот лишь махнул Савиллю, и тот засуетился, помогая бабушке взойти на борт.　

А мы молчали и не двигались с места. Так и чувствовала на себе глаза Амсэра. Может бы и разозлилась, да странный какой-то взгляд. Хотя, скорее просто сил уже не осталось. Дар закурил.　

Он сказал мне что-то на шедарском, а у меня на имперский сбилось… И тут до меня дошло, что к бабушке он просто так обращался. Значит, мой умник говорит как минимум на трех языках. Неплохо, но меня не так легко впечатлить.　

Я вздрогнула от неожиданности, когда его рука коснулась моего лица, отодвигая в сторону растрепанные рыжие кудряшки.　

— Т-ты…　

И наткнулась на его равнодушное лицо. Амсэр быстро переключил устройство на моем ухе и одернул свою руку.　

— Пошли. — Он, не дожидаясь ответа, затушил сигарету и ушел вперед. Остановился и обернулся, а уголок губ едва заметно подался вверх. — Евгеша.　

Мерзавец. Только я почему-то не могла пошевелиться и прижала свою ладонь, к тому месту, где только что были его пальцы. Не отводя глаз от его удалявшейся спины.　

Черт.　

— Ихтиандр недоделанный!