— Жень, а ты точно…　

— Просто скажи, есть он там или нет! — прервала я подругу.　

Катерина Смирнова, она же моя подруга Катя и единственный человек, кто хоть как-то озаботился моим вчерашним отсутствием, отправив мне сообщение, правда мною незамеченное, высунулась из-за угла и окинула коридор скептическим взглядом.　

— Нет. — Она покачала головой. — Егора Георгиевича не видно. Слушай, Жень, а может…　

— Бежим! — снова перебила её я и рванула вперед по коридору.　

Добежав до конца, я резко свернула за угол и, под странными взглядами проходящих мимо студентов, прижалась спиной к стене. Немного отдышалась, а тут меня и Катя догнала. Она, похоже, решила не бежать за мной, а спокойно прошла по этажу.　

— А мне все равно кажется, ты так только больше внимания привлекаешь.　

Я пожала плечами. — Посмотри дальше, а, Кать? Будь человеком.　

Последние два дня у меня как раз от этого и все проблемы. Людей мало.　

Катя закатила глаза, но потом все же близоруко прищурилась в толпу студентов. Я же спешно нашарила телефон и стала напряженно пялиться в экран.　

— Давай, — махнула мне Катя, и я бросилась сквозь толпу студентов.　

Что же, собственно говоря, происходило? А это называется операция «Ни в коем случае не столкнуться с ЕГ, фаза четыре». Почему четыре? Ну, три перерыва между парами я уже от него набегалась. Теперь дело оставалось за малым: выбраться на первый этаж к гардеробу и ускользнуть до метро. Главная проблема? Закрытая на ремонт лестница вынуждала пройти по второму этажу, где и располагался кабинет преподавателя.　

— А сейчас смертельный номер, — объявила я. Шумно выдохнула и рванула мимо непосредственно самой двери кабинета.　

Что же не так с Егором Георгиевичем? Да все с ним не так. Очень вредный и злопамятный любитель дурацких шуточек, у которого пропустить лекцию было равносильно самосожжению. А он еще и улыбаясь предложил бы помочь, выдав спичку. В купе с великолепной памятью и зрением плюс сто, если искать прогульщиков.　

В принципе понятно, что меня ожидало, попадись я ему на глаза. По крайней мере на неделе, а там уже его пропущенный семинар можно будет на болезнь списать.　

Эх. Вот и пришлось мне. А вот интересно, нападение пришельцев попадает в разряд особо чрезвычайных обстоятельств?　

Достигнув, наконец, гардероба и быстро накинув пальто, я облегченно выдохнула. А вот зря.　

— О, а это кто это у нас тут так спешит? — раздался насмешливый голос.　

Мне даже и поворачивать было не нужно, чтобы понять, кто это сказал. Катя поспешно ретировалась, а я медленно-медленно обернулась.　

— Михайлова, неужели вы все-таки почтили нас своим присутствием?　

— Добрый день, Егор Георгиевич, — выпалила я, пытаясь не споткнуться на его имени-отчестве.　

— А где это вы вчера были, Михайлова? — протянул преподаватель.　

Ах, ты ж! Только посмотрите, как у него глазки сразу загорелись. Я прикусила губу и отвела взгляд, чтобы не брякнуть чего лишнего.　

— А мы вчера все вас искали, Михайлова. Вас ждали-ждали, без вас пару не начинали. А Михайловой все нет и нет.　

— Извините, Егор Георгиевич, я себя не очень хорошо чувствовала.　

— Что так? Все-таки послушались совета добрейшего человека?　

Это он про Андрея Павловича.　

— И от кого, Михайлова? Что-то я рядом с вами только Смирнову и видел.　

Так. Не поняла.　

— Что от кого? — нахмурилась я.　

— Рожать от кого будете, Михайлова? Вы же по своему декрету…　

— Да не беременная я! — взорвалась я, спешно затыкая себе рот рукой. — Е-егор Георгиевич, — тут же добавила я. — Просто голова болела.　

— Это вы отцу ребенка будете рассказывать, Михайлова…　

Я крепче сцепила пальцы в замок и без интереса разглядывала стены, пропуская все мимо ушей. Взгляд невольно скользнул к окну. И я так и застыла, чувствуя, как у меня отвисла челюсть.　

Крысиные хвостики!　

— Михайлова! — рявкнул мне в след Егор Георгиевич.　

Но мне уже было как-то не до него. Я бросилась на улицу к абсолютно не понятно как оказавшейся там Оле.　

Увидев меня, инопланетянка заулыбалась и замахала руками.　

— Женя!　

Я схватила её за плечи и тряханула. — Что ты здесь делаешь!? Как ты вообще меня нашла, и что это такое на тебе!? — на одном дыхании выпалила я.　

Оля удивленно уставилась на меня, а потом виновато потупила глаза вниз. — Так ты же сама сказала, найти что-нибудь у тебя в шкафу…　

— Ну да, — согласилась я. — Но не это же!　

Я обвела в воздухе её фигурку в свободно висящем красном платье. До колена. И кроме него на шедарке больше ничего и не было. Кулон на шее одеждой не считался.　

— Сейчас зима! — взвыла я, потому что Оля продолжала непонимающе на меня смотреть. — Зи-ма! — еще настойчивей повторила я.　

— П-правда? — удивилась Оля. — А почему у вас тогда так тепло?　

Нет, ну я даже и не знала, что сказать. Логика приказала долго жить. Я потянулась к Оле и ощупала её голую руку, рукава платья ведь едва закрывали локоть. Кожа оказалась холодной, но абсолютно непохоже, чтобы Оле было холодно. Мда.　

Стоп, а её хвост…　

Додумать мне не дали, бесцеремонно отодвинув в сторону.　

— Девушка, — Балановский оскалился во все свои тридцать два, — а вы верите в любовь с первого взгляда или мне еще раз пройти мимо?　

Оля озадаченно уставилась на нашего неудавшегося ловеласа. Но, похоже, Балановский уже вошел в роль сердцееда и верил в свои чары и неотразимость.　

— А я вас раньше не видел. Вы здесь недавно? И где же делают таких ангелов как вы?　

— Так, герой любовник, — встряла я, шагнув между ним и Олей.　

Черт, лишь бы не заметил хвост, лишь бы не заметил хвост. Я бросала настороженные взгляды на безвольно повисшую конечность.　

— Не мешай, Михайлова, — процедили мне сквозь зубы, пытаясь снова отодвинуть меня в сторону.　

— Оля вообще тебя не понимает, она иностранка! Так что проваливай.　

Балановский вскинул брови и весь переменился в лице. Вот чувствую зря я это сказала, ой зря. У него аж глаза загорелись теперь.　

— Иван, — и, улыбнувшись своей самой обворожительной улыбочкой, Балановский наклонился и поцеловал Оле руку. — Для вас можно просто Айван.　

— Послушай, Айван, — ядовито выплюнула я, вцепляясь в его локоть как клещ и уволакивая в сторону университета. — Иди лучше. Вот просто иди лучше отсюда и все. Олин злющий старший брат — пришелец-переросток. Ихтиандр недоделанный. Он тебя одной лапищей в стену впечатает, а потом еще и размажет и глазом не моргнет. У него когтищи во-о-о, а зубищи еще больше!　

— Михайлова, конечно спасибо за заботу, но не мешай, — прошипел Балановский, безрезультатно пытаясь вывернуть из моей хватки свою руку.　

— И вообще он о сестре печется, черт знает как! — продолжала настаивать я. — Всех особей мужского пола, рискнувших приблизиться к ней ближе, чем на два метра, растерзал. Вот вообще всех. Жестокая, беспринципная тварь.　

Балановский встал и неуверенно покосился на Олю через плечо. Уж не знаю, о чем он подумал, но прищурился на меня он стрёмно.　

— А-а-а. Я понял, — насмешливо протянул он. — Никак ревнуешь, Михайлова? — Балановский осторожно взял мой подбородок, заставляя посмотреть на себя. — Ну зачем же так сразу, а Женюш?　

— Ага, — я дернула головой и оттолкнула его руку, — держи карман шире, Балановский. — Хмыкнула. — Даже и не в следующей жизни.　

— Же-ня!　

У меня в голове мелькнула мысль, что Оля очень забавно упорно продолжала делать ударение в моем имени на последний слог. А потом она встряла между мной и Балановским, перехватывая мою руку и оттягивая её от него.　

— А вам, Ай-ван, должно быть стыдно. Женя замужем!　

Чего!? Балановский вытаращился. Нет, так-то оно да, но… А постойте-ка, он ведь не на меня вытаращился, а куда-то немного правее. Я покосилась вбок, проследовав за его взглядом. Олин хвостик взметнулся в воздух и угрожающе изогнулся. А вот ушки я вчера и не заметила… Заостренные и немного торчащие они придавали инопланетянке еще более угрожающий вид.　

Балановский взвизгнул как какая-нибудь маленькая девочка и бросился наутек. Я проводила его взглядом вплоть до дверей. В окнах первого этажа мелькнула его фигура, размахивавшая руками. Видать, сейчас начнет всем разбалтывать. И про меня, и про Олю.　

— Оль, — тихонько окликнула шедарку я.　

— А?　

— А у вас разводы точно запрещены?　

Оля немного насупилась.

 — Для твоего брака да. Но ты же Рэя еще совсем не знаешь! Он тебе понравится, вот увидишь. Рэй хороший.　

Я обреченно вздохнула, но промолчала. Упорная она. Несмотря на все мои замечания и доводы разума продолжает утверждать, что братец у нее хороший.　

— Я тоже о вас не высокого мнения, — раздалось холодное. — Вы невежественны, непозволительно несдержанны и взбалмошны.　

Я обернулась на голос и встретилась глазами с леденящими кровь темно-серыми. Невольно сглотнула и шагнула назад.　

— Однако посчитал недопустимым афишировать это каждому встречному, — тем временем продолжил мой… муж.　

— Рэй! — радостно воскликнула Оля.　

Она было уже дернулась к брату, как вдруг резко остановилась и спряталась за мою спину. Её хвост обвил мою талию, а сама Оля прижалась ко мне.　

— Ольвина, — спокойно, а вернее с гробовым спокойствием произнес Амсэр. — Нам нужно поговорить. И с вами, Юджиния, тоже.　

Юджиния!? За моей спиной послышалось какое-то шушукание, и я обернулась, только и заметив столпившихся в дверях студентов. Все, от знакомых мне магистров до первокурсников, на нас таращились. А тут появились еще и чешуйчатые! Непохожие друг на друга, но в общем покрытые чешуйками и с чертами ящериц. Группа где-то так из пяти-шести рептилоидов решительно направлялась к нам.　

Амсэр скрестил руки на груди и смерил меня надменным взглядом. Рептилоиды на нас странно поглядывали. Пол университета пялилось из окон. Я поняла самое главное. А именно: нужно делать ноги. И быстрей.　

Секунда. И я сорвала со своей головы шапку, буквально швыряя её на Олю и натягивая чуть ли не до глаз. Инопланетянка пикнула и дернулась, резко покраснев, когда я зацепила её ухо, но мне было как-то не до того. За шапкой последовал и шарф, благо он у меня огроменный.　

— Оль, бежим!　

Вторая секунда. Я схватила девушку за руку.　

— Ящерицы глазастые!　

В рептилоидов улетела первая подвернувшаяся тетрадь. Прилетела, кстати, прямо в лоб шедшему впереди. У меня с детства отменный удар.　

Амсэра беднягу всего так и перекосило, и он бросился к рептилоиду. Хотя остальные пятеро и так уже его поднимали из снега. Краем глаза я заметила, как шедар поставил его на ноги. Вон даже и снег отряхнул! Я фыркнула, утягивая Олю за собой.