Казнь была назначена на полдень.

За четверть часа до начала толпа уже собралась на Оружейной площади, сжигаемая жаждой увидеть смерть Селин. Когда стражники вывели ее на свет яркого, безоблачного дня, она была буквально потрясена этим шумящим и волнующимся сборищем. Чисто вымывшаяся, одетая в крахмальный белый балахон и белую юбку, подкрепившаяся сытным завтраком из стручков окры и устриц, Селин чувствовала, что к ней вернулись силы, которых ей так не хватало в последние недели.

Немного раньше, как и обещал, приехал Томас О’Харли, но, кажется, сам он нуждался в поддержке куда больше, чем Селин, так что она попросила его отправиться домой и там молиться за нее. Дав слово Кордеро, Селин даже не притронулась к бутылке виски, которую ей предложили. Сейчас она жалела, что не опустошила ее до самого донышка.

Охранники нервничали. Никто из них, даже знакомый толстяк и тот, которого она про себя называла Орлиный нос, не решались встретиться с ней глазами. Они только внимательно следили за собравшейся публикой. Окружив Селин со всех сторон, они тесной группкой медленно продвигались сквозь толпу, не имея возможности ускорить шаг из-за оков на ногах девушки.

Она взглядом измерила путь, который ей предстояло преодолеть, и в конце его увидела взметнувшуюся вверх виселицу. Селин сосредоточила внимание на этом сооружении, предпочитая не видеть мельтешащих перед ней лиц. Самыми жестокими были подростки, немытые, неряшливые, беснующиеся беспризорники. Они свистели и улюлюкали, толкались и пихались, угрожая ей поднятыми вверх кулаками. Но были на площади и другие – из праздного любопытства они стояли в задних рядах, молчали или перешептывались.

– Селин!

Она не прошла и пяти шагов, как Корд протиснулся сквозь толпу зевак и окликнул ее по имени. Он подошел настолько близко, на сколько позволили охранники. Как только Селин его увидела, она забыла, что на запястьях ее кандалы, и, подняв руки, попыталась дотянуться до него. Отчаяние охватило девушку, когда она поняла, что никогда больше не сможет к нему прикоснуться. Она попыталась улыбнуться ему, но губы предательски задрожали в жалком подобии улыбки. Сердито прищурившись, она отвернулась и попыталась сосредоточить взгляд на эшафоте.

Сердце Кордеро сжалось, когда он увидел, как Селин выходит из Кабильдо, окруженная целой фалангой стражников. Его охватила дрожь сомнения, он испытал мгновения настоящего страха, хотя его отец и все члены экипажа находились здесь же, в толпе, готовые отвлечь внимание от Селин, чтобы сам Корд и Бобо при помощи двух наиболее доверенных людей Огюста смогли ее выкрасть.

Вечером накануне казни они до мельчайших подробностей обсудили все детали, благодаря тому, что Огюсту удалось подкупить одного из охранников Кабильдо, и тот подробно описал, что произойдет на следующий день. Но одно дело снова и снова обсуждать план действий и совершенно другое – увидеть Селин в кандалах, окруженную стражей, всего в нескольких шагах от виселицы.

Он окинул взглядом толпу, собравшуюся на площади, и поразился тому, с каким мастерством люди его отца смешались с остальной публикой. Все были на месте, в полном его распоряжении за исключением Фостера и Эдварда, нервы которого в последний момент разыгрались не на шутку. Испугавшись, что что-то пойдет не так, как задумано, и ему придется стать очевидцем казни Селин, Эдвард впал в настоящую истерику, так что Фостер предложил остаться вместе с ним и дождаться на краю болота, когда все будут возвращаться на корабль после окончания операции.

Корд смотрел, как стражники ведут его жену сквозь толпу, снова и снова ощущая приступы страха. Он понимал, что провал означал смерть для всех них.

– Селин! – снова окликнул он, стараясь привлечь ее внимание.

Он едва различал хрупкую фигурку, окруженную стражниками. Селин повернулась к мужу и посмотрела на него влюбленными глазами. Он понял, что даже сейчас она любит его.

– Верь мне! – крикнул Корд.

Селин заметила, что он старается идти вровень с ее охраной. Внезапно в глазах Корда появилось какое-то странное выражение, взгляд его заметался по толпе. Она увидела, как брови мужа сошлись на переносице, а челюсти сжались. Селин оглянулась вокруг, пытаясь найти причину, вызвавшую его гнев.

Прямо перед собой она увидела вдруг Генри Моро, который на голову возвышался над всеми, кто его окружал. Рядом со стариком, словно сторожевые псы, стояли два верных раба. Генри тоже увидел Корда, и теперь они словно хотели испепелить друг друга взглядами.

А потом она увидела Огюста: благодаря кожаной повязке на глазу его нетрудно было узнать, хотя он и надел на голову огромную шляпу. Собравшаяся публика немного расступилась, уступая путь охранникам и осужденной. Разделенные толпой, Генри и Огюст узнали друг друга.

Было заметно, как Генри побледнел, поняв, что его младший сын жив. Старик еще мгновение смотрел на него, потом оглянулся и рявкнул что-то одному из своих слуг. В следующую минуту он уже повернулся спиной к Кордеро и Огюсту, и его эскорт принялся расчищать перед ним дорогу с площади. Селин не успела сделать и пары шагов, а Генри Моро уже исчез за спинами любопытных.

Корд почувствовал облегчение, когда увидел, что дед уходит, словно он уходил не просто с площади, но и из их жизни. Он воспринял это как знак того, что прошлое остается позади и пришло время сосредоточиться на настоящем.

Молодой человек снова повернулся к Селин. Чем ближе они подходили к виселице, тем внимательнее он должен был быть. Он заметил, она замедлила шаг, покачала головой и вдруг споткнулась. Один из охранников подхватил Селин и не дал ей упасть. Когда она выпрямилась, взгляд ее был полон ужаса. Корд увидел, как зашевелились ее губы, и почти наверняка прочел по ним одно слово: «Перо».

Селин резко остановилась и, прежде чем охранники заставили ее продолжить путь, нашла взгляд Корда. В ее аметистовых глазах светилось замешательство.

– Что случилось? – выкрикнул он.

Они уже приближались к тому месту, где находился Огюст. С минуты на минуту план спасения вступит в действие. Она не должна была задерживаться ни на секунду, времени осталось ровно столько, сколько необходимо на осуществление их тщательно разработанного замысла.

– Мне кажется, я видела Перо! – крикнула Селин Корду. Один из охранников схватил ее за руку, но она попыталась оттолкнуть его.

– Где?

– Я видела его вон там! – Она кивнула в сторону той части площади, что выходила к Миссисипи.

– Кончай свои шуточки, слышишь? – Толстяк-охранник схватил ее за локоть и встряхнул. – Давай, иди дальше!

На мгновение Селин показалось, что у нее галлюцинации, но потом она снова увидела его. Вид человека с остекленевшим взглядом где-то в последних рядах собравшихся заставил ее сбиться с шага. Селин снова споткнулась. Сердце ее бешено стучало, дыхание прервалось. Она была совершенно уверена: либо перед ней Жан Перо, либо его призрак.

– Это он! Он здесь, Кордеро. Перо здесь!

Толпе передалась ее паника. Те, кто стоял ближе всех, услышали и поняли ее слова. Поднялся шум. Имя Перо передавалось из уст в уста, сначала тихо, потом все громче. Можно было подумать, что по толпе несется ураганный шквал.

Корд понял, но сомневался, стоит ли в последний момент удаляться от Селин. Он не хотел бы оказаться далеко от нее в случае, если она ошиблась. В волнении он стал выискивать в толпе знакомые лица.

Огюст уже занял отведенное ему место с противоположной стороны от процессии и сразу же заметил, что произошло нечто непредвиденное.

– Давай! – крикнул он Корду. Значение его слов осталось непонятным для остальной публики. – Найди его! Если тебе это не удастся, встретимся, где назначено!

Корд взглянул на отца, не уверенный, может ли доверить жизнь Селин человеку, который много лет назад предал его. Их взгляды перекрестились поверх голов стражников, потом на какое-то мгновение им помешала фигура в голубой форме, когда же стражник медленно прошел мимо, отец и сын снова нашли глазами друг друга.

Огюст находился с той стороны площади, которая была отделены от реки толпой. Так что он никак не мог последовать за Перо. Если они хотят поймать Перо, это должен сделать именно Корд.

– Вон! – крикнула Селин, пытаясь показать куда-то. – С бородой, в коричневом пальто!

Мужчина, на которого она указывала, начал пробираться прочь сквозь толпу. Он скрючился, словно у него болел левый бок, лицо этого странного человека было очень бледным, а взгляд остекленевшим, как будто он находился под действием наркотиков. В толпе все еще звучало имя Перо. Глаза мужчины расширились от ужаса. Окруженный со всех сторон, он теперь никак не мог быстро выбраться из толпы.

Охранники уже почти подвели Селин к эшафоту. Корд бросился вперед, едва не сбил с ног беззубую старуху и вынужден был потерять драгоценное время на то, чтобы поддержать ее, убедиться, что она не упала, и только потом двинулся дальше. Ему пришлось чуть ли не кулаками прокладывать себе путь, но наконец он догнал человека, которого Селин назвала Жаном Перо.

Уже в двух шагах от этого странного человека Корд почувствовал отвратительный запах, исходящий от него. Не обращая внимания на зловоние, он положил руку на плечо незнакомца, одетого в то, что некогда было прекрасно пошитым на заказ пальто. Худощавый темноглазый креол попытался вырваться, но сил ему хватило только на то, чтобы слегка отклониться в сторону.

– Кто вы? – потребовал ответа Корд, встряхнув юношу.

– Отпустите меня! Отпустите!

Подойдя совсем близко, Корд увидел, что этот человек выглядит куда более неряшливо и отвратительно, чем ему сначала показалось. К тому же он был совсем юнцом. Но только когда коричневое пальто распахнулось и Корд увидел на рубашке темное пятно, он окончательно убедился, что Селин не ошиблась и верно признала Жана Перо.

Корд схватил Перо за шею. Юноша извивался и выкручивался, стараясь при этом не задеть левый бок, но уже не мог освободиться от железной хватки.

– Пожалуйста, отпустите меня. Я не сделал вам ничего плохого…

– Вы думаете, нет? – Корд бросил взгляд на Перо и поволок его к виселице. – Это мою жену собираются сейчас повесить!

– Это Перо! – закричал рядом с Кордом какой-то дерзкий мальчишка со смуглой кожей.

Казалось, что толпу охватила настоящая истерия. Крик паренька летел над головами людей:

– Он говорит, что поймал Перо! Остановите казнь!

В то же мгновение Корд узнал в мальчугане юнгу с «Прекрасной леди». Как и все остальные члены экипажа, он нацепил костюм, в котором его нельзя было отличить от остальных горожан, и широкополую шляпу-панаму.

– Кричи громче, Раймонд, – шепнул Корд юнге. – Это куда лучшее развлечение, чем мы предполагали получить. – И он поволок Перо к виселице под взглядами толпящегося вокруг народа.

Корд добрался до деревянного помоста как раз в тот момент, когда охранники подвели Селин к ступеням. На лестнице, всего в паре шагов от Селин, уже возвышался Огюст. Она оглядывала толпу, выискивая Корда глазами, и он позвал ее по имени. Когда Селин увидела Корда вместе с Перо, лицо ее озарила слабая улыбка надежды.

Все начальство тюрьмы Кабильдо собралось перед эшафотом на площадке, огороженной канатом. Корд вытолкал Перо вперед и заставил его встать перед эшафотом, повернув лицом к мужчинам и нескольким женщинам, находящимся на площадке для приглашенных. Полиция пыталась навести порядок среди разбушевавшейся толпы.

– Губернатор! Остановите казнь! – выкрикнул Корд, подталкивая Перо перед собой.

– Жан! О Боже, сын мой! Мой сын…

Обезумевшая женщина, вытянув вперед руки, бросилась на огороженную площадку и вцепилась в жалкое создание, которое Корд держал, словно шелудивого котенка.

Селин тем временем заставили подняться на возвышение, и она оказалась прямо под петлей, свисающей с перекладины. Зловещая фигура палача появилась сбоку от виселицы. Сложив руки на груди, он стоял молчаливый, как сама смерть. Черный бархатный колпак с прорезями для глаз полностью скрывал его голову. Поймав взгляд холодных черных глаз, глядящих на нее сквозь узкие прорези капюшона, Селин задрожала.

Оглянувшись вокруг с высоты эшафота, вознесшего ее над толпой, Селин увидела, что Корд отказывается отдать Жана Перо в руки его всхлипывающей матери и отца, стоящих теперь по сторонам от своего драгоценного сыночка. Пораженные чиновники смотрели на толпу, которая под руководством команды Огюста требовала в один голос:

– Остановите казнь! Остановите казнь!

Крики неслись через всю площадь, охранники бестолково топтались вокруг виселицы. Сам губернатор, вскинув вверх обе руки, пытался утихомирить разбушевавшуюся толпу. Тишина начала устанавливаться постепенно, распространяясь от площадки для приглашенных к самым последним рядам собравшихся. Люди подались вперед, желая расслышать, что будет сказано губернатором у подножия виселицы.

По рядам горожан поползли самые разные пересуды. Кто явился сюда, чтобы спасти воспитанницу нищей гадалки? Правда ли, что говорят, будто она и впрямь способна вызывать силы черной магии? Может, она на самом деле связана с ведьмами и колдуньями? Действительно ли перед ними Жан Перо или под виселицей разгуливает зомби, явившийся посмотреть, как повесят его убийцу?

Селин узнала мать Жана Перо. Ее унизанные перстнями и браслетами руки вцепились в сына, гладили его по немытым волосам, похлопывали по спине. Если бы не рост и не бледность Перо, если бы не сумасшедший блеск его глаз – такой же, как в день, когда он попытался ее убить, – Селин никогда бы его не узнала.

Но это был Жан Перо. Губернатор и чиновники убедили, наконец, Корда передать им юношу из рук в руки и теперь вели его вместе с родителями в сторону Кабильдо.

Корд, отделившись от окружавших его людей, пошел вверх по лестнице. Позади медленно и важно шествовал судья Беннет, председательствовавший на судебном заседании.

– Кордеро! – Селин потянулась к нему, но кандалы не позволили ей поднять руки.

Рядом с мужем она увидела его отца.

– Огюст, уходите! – прошептала она. – Кто-нибудь может вас узнать.

Стоящие вокруг Селин стражники только взглянули на Огюста и ничего не сказали. Как и на остальных членах команды, на старом пирате была широкополая шляпа, надвинутая на глаза. Он низко склонил голову, и широкие поля, затеняя лицо, делали его почти неузнаваемым.

– Единственный человек, который мог меня вспомнить, убрался, как только меня увидел, – прошептал Огюст.

– Генри? – спросила она.

– Вы очень наблюдательны, дорогая Селин.

Корд ухватился за кандалы, сковавшие руки его жены.

– Немедленно снимите это! – приказал он одному из охранников, но тот не обратил на молодого человека никакого внимания.

Когда судья Беннет распорядился снова увести Селин в Кабильдо, Корд повернулся к нему:

– Я хочу, чтобы с моей жены сняли наручники.

– Молодой человек, – проговорил Беннет, глядя на Кордеро поверх очков в золотой оправе, – если вы будете кричать на меня, лучше вам от этого не будет.

– Но ведь Перо нашелся. Это просто смешно!

– Как ни смешно это вам покажется, ее признали виновной в двух убийствах. И одно обвинение по-прежнему не снято. Я прикажу снять с нее наручники только тогда и только в том случае, если будет доказана ее полная невиновность. И ни минутой раньше. А теперь могу я предложить вам пройти вместе с вашей женой и этими джентльменами, пока я объявлю толпе, что им придется разойтись, так и не увидев обещанного развлечения?

В тесном помещении вонь, которая шла от немытого Жана Перо, стала просто невыносимой. Но Корду было бы безразлично, даже если бы от этого юнца несло дохлой кониной – он сидел рядом с Селин! С ее рук наконец сняли кандалы, хотя и не раньше, чем все участники драмы – Селин и Корд, Жан Перо и его родители, а также четыре охранника и сам судья – оказались в кабинете Беннета. По настоянию Селин, Огюст расстался с ними у входа в Кабильдо и растворился в толпе, быстро поцеловав невестку в щеку.

Корд, Селин и семейство Перо сидели на жестких стульях, словно кающиеся грешники, и ждали, когда судья наконец заговорит. Корд снял сюртук и накинул его на плечи Селин. Она благодарно улыбнулась ему и крепко сжала широкие лацканы.

– Миссис Моро, теперь совершенно ясно, что вы не убивали Жана Перо, поскольку он находится перед нами. – Беннет поморщился и оглядел Жана с ног до головы. – Но остается неясным, кого же вы убили?

– Никого, сэр, – тихо ответила девушка.

– Спросите его, – вскакивая на ноги, потребовал Корд. Он готов был задушить Перо собственными руками и едва сдерживался.

– Я как раз собирался это сделать, – сказал судья. – Садитесь, Моро.

Корд снова сел рядом с Селин. Она просунула руку ему под локоть, и он накрыл ее ладонь своей.

Судья Беннет повернулся к Жану, который сидел рядом с родителями, согнувшись на левый бок. Можно было подумать, что ему не девятнадцать, а все девяносто лет.

– Молодой человек, пришел ваш черед рассказать нам правду, чистую правду. Если нам придется доискиваться до правды в ходе долгого судебного расследования, для вас все может обернуться гораздо хуже.

Прежде чем Жан успел вымолвить хотя бы слово, Перо-старший вскочил на ноги:

– У меня есть деньги. Я хочу, чтобы моего сына защищал лучший адвокат. Я хочу…

– Я хочу, чтобы вы сели, сэр! – рявкнул Беннет.

Корд улыбнулся, а Жан наконец начал свой рассказ. Говорил он таким тихим, монотонным голосом, что всем пришлось напрячься, чтобы его расслышать. Он поднял руку и указал на Селин.

– Она пыталась меня убить. Я вынужден был скрыться. Я знал, что она не остановится, пока не добьется своего. Она прокляла меня, так же, как старуха. Я болен. – Жан с мольбой протянул руки к судье. Пальто его распахнулось, и все увидели кровавое пятно на его рубашке.

– Я болел с того самого вечера, когда она ударила меня ножом, – продолжал он, и взгляд его перебегал с одного из присутствующих на другого. – Я был… не в себе… бродил по городу. Я… не знаю, что случилось… Я… потерял счет времени, дни… недели… до сегодняшнего дня, когда я увидел толпу. Это все, что я знаю… – Его голос задрожал.

Не сводя глаз с Жана Перо, судья Беннет перегнулся через стол.

– Остается открытым вопрос о том, что за тело было найдено в вашем дворе, Перо. Все считали, что это ты. Это был некто того же роста и веса, на нем была ваша одежда. Как вы можете это объяснить?

– Она это сделала, – быстро сказал Жан, указывая на Селин. – Она же убила старуху.

– Вам придется объясниться поподробнее, – сказал судья Жану.

– Я могу объяснить подробнее. – Корд снова приподнялся.

– Ваша честь! – обратилась к судье Селин, заставляя Корда сесть на место.

Она на секунду закрыла глаза, чтобы собраться с мыслями. Судья, похоже, готов был ее выслушать и терпеливо ждал, когда она продолжит свою речь.

Когда Селин начала говорить, в маленькой комнате воцарилась полная тишина.

– Мой муж недавно узнал, что в ту самую ночь, когда была убита Перса, пропал двоюродный брат Жана. Я видела его только однажды, когда он заглядывал в лавку моей опекунши вместе с Жаном. Если его одеть в костюм кузена, их легко спутать друг с другом. Поскольку лицо погибшего…

Она вспомнила беззаботно смеющегося черноглазого юношу, который поддразнивал Жана; заставляя его узнать у гадалки свою судьбу, и не смогла продолжать свой рассказ.

– То есть вы пытаетесь сказать, что, поскольку лицо было полностью изуродовано, его легко можно было перепутать с присутствующим здесь Жаном Перо? – закончил за девушку судья.

– Да, сэр. Я думаю, что Жан убил Персу, а потом бросился разыскивать меня, уверенный, что я смогу узнать правду. Когда же он попытался убить меня, чтобы заставить замолчать, я ударила его ножом и убежала, думая, что он мертв. Я не знаю, когда и как он убил своего двоюродного брата, но это, должно быть, сделал он.

– Это ложь! – вскричал Жан.

Мадам Перо обратилась к Беннету:

– Мой сын нуждается в медицинской помощи. Его рана, рана, которую нанесла эта женщина несколько месяцев назад, кровоточит. У него заражение. Вы и сами, без сомнения, видите, что он горит от жара и мучается от боли.

Корд снова вскочил, Селин не успела его остановить.

– Ваша честь! Я знаю, как мы можем раз и навсегда узнать правду. Это немного необычный способ…

– В этом случае все необычно, – оборвал его Беннет. – Если бы я знал, что ждет меня в Новом Орлеане, я навсегда остался бы в Бостоне. – Он вздохнул. – В чем состоит ваша идея, мистер Моро?

– Как вы знаете, мою жену воспитывала гадалка. Может, именно поэтому она и обладает очень редким даром.

Он посмотрел на Селин, та покачала головой, пытаясь его остановить, но Корд продолжал:

– Пусть она дотронется до руки Жана Перо, и вы получите ответ, – предложил Корд Беннету.

– Нет! – завизжал Жан Перо, словно поросенок, и затрясся на своем стуле, его дикий взор устремился на Селин. – Не позволяйте ей до меня дотрагиваться! Не позволяйте ей даже подходить ко мне! Моя жизнь превратилась в настоящий ад с того вечера, когда она прикоснулась к моей руке!

Мадам Перо принялась причитать и истово креститься, изгоняя дьявола. Корд протянул Селин руку, словно призывая ее встать и вместе с ним подойти к Жану Перо.

Беннет нахмурился:

– Это что, что-то вроде колдовства, которым так увлекаются здешние жители?

– Вы имеете в виду «гумбо», – поправил судью Корд, ведя Селин за руку через комнату.

Они остановились перед Жаном Перо и его матерью.

– С разрешения вашей чести… – обратился Корд к Беннету.

– Ни за что на свете не упущу такой возможности, – ответил судья. Он встал, оперся ладонями о стол и даже наклонился вперед, чтобы лучше видеть.

– Дотронься до него, Селин.

Несмотря на возражения обоих старших Перо, Корд заставил Жана остаться сидеть на стуле.

– Нет! Не надо! – завопил юноша, извиваясь и стараясь уклониться от протянутой руки Селин.

Она хотела было отойти, но потом закрыла глаза, дотронулась до его руки и почти сразу прошептала:

– Я вижу. Я все вижу!

Она быстро отошла в сторону. Корд удивленно и внимательно смотрел на жену.

Селин не сводила глаз с Жана Перо, человека, убившего Персу, человека, из-за которого ей пришлось однажды бежать под покровом ночи. Сейчас она не чувствовала к нему ничего, кроме жалости.

Она повернулась к судье Беннету.

– Итак, юная леди?

– Все произошло именно так, как мы предполагали.

Однако Селин знала, что это всего-навсего ее слово против слова семейства Перо. Ее видения, может, не дадут никакого результата. Она хотела было предупредить Корда, чтобы он не слишком разочаровывался, но в этот момент Жан Перо что-то забормотал.

– Она видит правду. Я убил его! Я убил моего двоюродного брата и спрятал его тело в конюшне. Потом я пошел к старухе, потому что хотел узнать, что со мной будет. Она все поняла, сказала, что в меня вселился дьявол, сказала, что очень скоро я умру за то, что сделал.

Его пальцы лихорадочно теребили ткань брюк, он смотрел куда-то в пространство перед собой, вспоминая подробности своего преступления, а его мать вытирала слезы, ручьем льющиеся из глаз.

– Поэтому мне пришлось убить и Персу, понимаете? Она слишком много знала. А потом, когда я уже уходил из лавки, я вспомнил о Селин. Она могла увидеть все, так же, как старуха. Она наверняка могла узнать, что я убил Рейнарда и старую Персу. Так что и она должна была умереть. – Он тоскливо посмотрел на судью. – Очень жаль, что из-за того, что я был должен много денег Рейнарду, пришлось умереть другим людям. Я собирался все рассказать тебе, папа, понимаешь?

– Боюсь, что я понимаю, – медленно проговорил судья Беннет. – Боюсь, что я слишком хорошо понимаю. Господа, – обратился он к забившимся в самые дальние углы комнаты офицерам полиции. – Проследите, чтобы мистера Перо устроили у нас наилучшим образом.

После того как рыдающего Жана увели, а его потрясенные родители вышли из комнаты, судья Беннет поднялся и обошел вокруг своего стола. Он остановился перед Кордом и Селин, взял ее руку в свою и легко пожал.

– Миссис Моро, я никогда еще не видел человека, который уже стоял бы на эшафоте, прямо под петлей, и остался жив. Я очень рад, что ваш муж явился так вовремя.

Селин посмотрела на Корда и поняла, что он очень болезненно воспринял напоминание о том, что едва от нее не отказался. Девушка обняла мужа и прижалась к нему.

– Я тоже, ваша честь. Но каждый, кто знает Кордеро так хорошо, как я, никогда не сомневается, что в конце концов он поступит благородно.