Охваченная блаженством, Лорен вошла в темный вестибюль и тихонько закрыла за собой дверь. Никогда еще она не была так счастлива. Ничто не предвещало этого волшебства — быть любимой Алексом; при восхитительном воспоминании об этой любви она ощущала покалывание во всем теле. Лорен выскользнула из плаща и потерлась о него щекой, вспоминая прикосновения его рук.

— Понравился спектакль?

Она испуганно повернулась и уронила плащ. Рядом с доспехами в тени стоял Пол.

— Ты меня испугал! — Она с улыбкой наклонилась за плащом.

Пол оставался серьезным.

— Берген ждал тебя, пока не стало ясно, что из оперы ты не вернешься домой. Где ты была? — спокойно спросил он.

— Э-э-э… на вечеринке у Харрисона Грина, — солгала она, а потом быстро спросила: — Где Итан? Лицо Пола выражало крайнее недоверие.

— В постели. Он быстро утомился, раскудахтавшись о пяти тысячах фунтов годового дохода герцога.

— Вот как, — тихо отозвалась она.

— Когда ты уезжала из дому, я был уверен, что герцог тебя совершенно не интересует. Более того, что ты относишься к нему с неприязнью.

— Вечер прошел лучше, чем я ожидала, — пробормотала она. — Я отлично провела время, Пол, — сказала она, сознавая, что улыбается слишком радостно.

— Понимаю, — сказал он, и на мгновение Лорен показалось, что он действительно все понимает. Он молча смотрел на нее. Видел ее насквозь. Она смущенно повернулась и аккуратно повесила плащ на крючок. Пол устало вздохнул. — Лорен, ты осознаешь, что делаешь?

Нервно засмеявшись, она обернулась к нему.

— А что я делаю?

— Магнус — хороший человек. Он по-настоящему заботится о тебе.

— Господи, Пол, о чем ты говоришь? Он вышел из тени.

— Я хочу видеть тебя счастливой. Магнус — хороший человек. Он будет уважать тебя.

Лорен все еще была под впечатлением прошедшей ночи, и от слов Пола, которых она никак от него не ожидала, мысли у нее закружились волчком.

— Мы говорим об одном и том же Магнусе? — спросила она. — О графе Бергене из Баварии? Том самом, кого ты презираешь?

— Я его больше не презираю.

— А я презираю, — резко возразила она и направилась к лестнице.

Пол больно схватил ее за запястье, когда она хотела пройти мимо него.

— Лорен, он женится на Марлен Риз. Это вопрос решенный. Ты только навредишь себе всеми этими глупостями! Испуганная Лорен вырвала руку.

— Ты слишком далеко заходишь в своих предположениях, Пол! Разве не ты заключил это дурацкое пари? Разве не ты уговорил меня поехать в театр? А теперь упрекаешь в том, что я хорошо провела время?

Пол покачал головой, пропустив ее слова мимо ушей.

— Выслушай меня! Итан растратил наши деньги. Через две недели мы возвращаемся в Роузвуд. Если ты не примешь предложения Бергена, другого может и не быть! По крайней мере с ним ты будешь жить в почете и довольстве!

Она с горечью рассмеялась:

— Боже мой, ты так боишься, что твоя сестра останется незамужней?

— Это смешно! — бросил он, потом взял себя в руки и смущенно оглядел неприбранный вестибюль. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо, — продолжал он спокойно. — Я вложил деньги в акции и ценные бумаги и очень надеюсь, что теперь смогу позаботиться о Роузвуде. Понимаешь? Тебе не придется больше работать там в надежде встретить человека, который примет детей. Берген принимает их. Я думал об этом — мы можем указать в брачном контракте, что ты будешь жить по полгода в Роузвуде каждый год. Это неплохое решение проблемы, и это лучшая партия, на которую ты можешь рассчитывать.

Услышав это, Лорен споткнулась и налетела на стену; две сабли, висевшие крест-накрест у нее над головой, зазвенели.

— Ушам своим не верю! Эти дети для меня — не бремя, я их люблю! И ты это знаешь! Сам посуди, Пол, не мне пришло в голову отправиться в Лондон искать себе мужа, это ваша с Итаном идея! Возможно, Магнус для меня хорошая партия, на лучшую я не могу рассчитывать, но я не люблю его!

Пол стиснул зубы так, что напряглись мышцы подбородка. Он хотел взять сестру за руку, но та быстро отпрянула.

— Забудь о Сазерленде, Лорен. Я не хочу, чтобы ты страдала из-за него!

— И все делаешь, чтобы я не страдала! — отпарировала она и взбежала вверх по лестнице прежде, чем он успел испортить ее чудесную ночь. Лорен проснулась в полдень и улыбнулась льющимся в окно солнечным лучам. Все ее мысли были об Алексе. Во сне она заново пережила каждый миг того, что произошло между ними. И сейчас при воспоминании об этой восхитительной ночи слегка покраснела. Ей не терпелось снова увидеть его; она соскочила с кровати, взглянула на каминные часы и тяжело вздохнула. Она не вынесет такого долгого ожидания! Подбоченившись, она продолжала смотреть на часы, размышляя о том, как бы скоротать время.

Совершая утренний туалет, она решила посетить больницу, после чего заехать к Эбби, быть может, та соорудит из ее волос что-нибудь необыкновенное. А потом — потом она встретится с любовью всей своей жизни в саду Воксхолл.

По телу ее пробежала дрожь, когда она вспомнила, как настойчиво он просил о встрече, как умолял не опаздывать. Пол очень ошибается! Алекс чувствует то же, что и она, и обещал найти выход для них обоих.

О Боже! Она замерла, глядя на свое отражение в зеркале, потому что неожиданно почувствовала свою вину. Ей было очень жаль Марлен, но она ничего не могла сделать.

Моя любовь моим владеет сердцем, А я — ее: таков был наш обмен… — прошептала она.

Кто может с точностью предсказать, куда упадут стрелы любви? Здесь нет ее вины. Все получилось само собой! И Марлен сможет это понять.

Она пожала плечами и продолжала одеваться, радостно напевая песенку из «Двух веронцев».

Все еще напевая, она вошла в столовую и широко улыбнулась Магнусу и Итану. Встретив мрачный взгляд Магнуса, дерзко вскинула голову.

— Вот она, посмотрите на нее! Я знал, что девочка принесет мне хороший годовой доход! — ликующе проговорил Итан, засовывая в рот кусок хлеба с маслом.

Магнус ничего не ответил, продолжая пить чай; его ледяные синие глаза следили за каждым движением Лорен.

— Дядя, о чем это вы? — со смехом спросила Лорен, чувствуя, что ее радость несколько неуместна, и села напротив Магнуса, внимательно изучая узор на его чашке.

— О том, что обсуждали нынче утром в клубах! Сазерленд в опере с графиней Берген! — беспечно продолжал Итан. Эта фраза мгновенно отрезвила молодую женщину; рука ее замерла на чайнике, и она бросила на дядю быстрый оценивающий взгляд.

— Что вы имеете в виду?

— Весь город об этом говорит! — ответил тот, прожевывая толстый кусок ветчины.

Лорен с мрачным видом налила себе чаю и добавила сливок.

— А что в этом особенного? — спросила она наконец. — Уверена, у его милости много знакомых женщин.

— Дело в том, какие он к вам питает чувства, — ответил Магнус по-немецки; тон его был таким же ледяным, как и взгляд.

— Что вы хотите этим сказать? — взволнованно спросила она.

— А то, что чувства у него к вам совершенно определенные. Он хочет овладеть вами. После вчерашнего вечера многие считают, что герцог вскоре добьется своего. Если уже не добился.

Лорен была уязвлена. Она осторожно положила ложку на блюдце с отбитым краем и откинулась на стуле.

— Что он сказал? — осведомился Итан.

— Сказал, что все говорят о моем появлении с герцогом в опере, — пробормотала она.

— Признак того, что семье Хиллов повезет! — с воодушевлением заявил дядюшка.

Магнус нетерпеливо взглянул на него; тот подбирал остатки яичницы кусочком хлеба.

— Милорд, мне хотелось бы поговорить с вашей племянницей наедине, — сказал Магнус по-английски.

— Конечно, конечно, — усмехнулся Итан и встал из-за стола. — Можете славно поболтать вдвоем! — загоготал он и заковылял к двери.

Магнус ждал, пока Итан уйдет, и смотрел на Лорен с самым зловещим выражением, какое она когда-либо видела на его лице. Молодая женщина робко улыбнулась.

— Жареного хлеба? — спросила она запинаясь. Он зарычал и вскочил из-за стола, грохнув стулом о сосновый пол, после чего, сжав руки за спиной, заходил по комнате.

— Я сделал вам достойное предложение, — заговорил он по-немецки. — Весьма достойное. И все же вы снова и снова откладывали решение…

— Я не откладывала решение, я отказала вам, Магнус, — заявила она.

Он остановился, пронзив ее яростным взглядом.

— Пожалуйста, разрешите мне закончить. Я спрашивал себя, почему вы откладывали решение, — продолжал он. — Неужели надеялись получить более достойное предложение? Неужели вы так наивны, что считаете свое положение благополучным? Но теперь я понял — вы мечтаете об этом герцоге, не так ли? Детские мечты…

— Как вы смеете! — возмущенно воскликнула она. Он устремил на нее мрачный, уничтожающий взгляд.

— Я не осуждаю вас, Лорен. Со всяким бывает. В молодости я мечтал о женщине, стоявшей гораздо выше меня на общественной лестнице, и в конце концов понял, что вскружило мне голову, — мечта…

— Я не тешу себя мечтами!

Он перегнулся через стол, сверля ее взглядом.

— Не заблуждайтесь, это мечта! Этому человеку вы нужны только для одного — согревать его постель! А вы не юная девица, у которой в запасе много времени, чтобы предаваться грезам. Вам нужен муж, и я предлагаю вам хорошую партию, богатую жизнь и уважение.

— Уважение?

Граф медленно выпрямился.

— И… привязанность, — тихо добавил он. — Я очень привязан к вам, Лорен. Я восхищался вами с тех пор, как наши пути пересеклись в Бергеншлоссе.

Она хотела сказать, что его поведение в Бергеншлоссе говорило совсем об обратном, но он жестом остановил ее.

— Я не прошу отвечать мне взаимностью. Я не слеп и понимаю, что сердце ваше не свободно. Прошу только, чтобы, став моей женой и взяв мое имя, вы уважали меня. Как уважали моего дядю. Я же, в свою очередь, буду с уважением относиться к вашим чувствам.

У нее перехватило дыхание. В голове промелькнули самые противоречивые мысли. Возникло знакомое ощущение нежности к этому человеку. То, что он соглашался жениться на ней без всякой надежды на взаимность, глубоко тронуло Лорен.

— Магнус, я…

— Не отвечайте сейчас, — перебил он ее, — подумайте над моими словами. И не позднее чем завтра дайте окончательный ответ. Я больше ни дня не останусь здесь, не стану хватать, вас за юбку, словно собака, — с отвращением произнес он.

Он обошел вокруг стола и остановился перед ней.

— Безотносительно к тому, что вы решите, будьте очень осторожны! Не морочьте себе голову — сегодня говорят о вас, а не о нем. Эти люди загрызут вас насмерть.

— Вы преувеличиваете, — слабо возразила Лорен. Он вздохнул:

— Вы не знаете, что такое Англия. Здесь, в этом узком кругу, не терпят неосмотрительного поведения. С вами будут обращаться так, словно вы не больше чем грязь под ногами.

Лорен молчала, глядя на свои руки, лежащие у нее на коленях, не придав особого значения его угрозам. В конце концов, она всего лишь побывала в опере. Он просто пытается запугать ее, чтобы она согласилась на его предложение.

— Подумайте о том, что я сказал.

Он осторожно провел ладонью по ее волосам — неожиданное проявление нежности с его стороны — и, не сказав больше ни слова, вышел.

Когда дверь за ним закрылась, Лорен почувствовала себя совершенно разбитой. Она думала над его предложением несколько недель. Она питает к Магнусу нежность, но этого недостаточно. Она не любит его и не сможет полюбить. Никогда. Она всем сердцем любит Алекса с того самого дня, когда он появился в Роузвуде, и будет любить до конца дней своих. И не в силах Магнуса что-либо изменить.

Ах, Алекс! Лорен прерывисто вздохнула.

Алекс подписал последнюю бумагу из тех, что оставил для него секретарь. Подписал не читая. Но это не имело значения. Теперь ничто не имело значения. Боже, он сделал именно то, чего опасался Пол Хилл. Словно распаленный олень во время гона, он скомпрометировал Лорен, погубил женщину, которую любит безумно и всегда будет любить.

И предал Марлен.

Марлен.

Раскаяние было подобно сокрушительному удару. Она не заслужила столь бессовестного вероломства, да еще чуть ли не накануне их так называемой свадьбы десятилетия. Он уронил перо и закрыл глаза, пытаясь изгнать из своих мыслей ее нежное лицо и свой проступок.

Он даже не посмотрел на дверь, когда кто-то вошел без доклада. Понял, что это Артур, и открыл глаза. Брат стоял, зажав под мышкой утренний выпуск «Тайме», и мрачно смотрел на него. Это было так не похоже на весельчака Артура. Какое-то время Артур пристально смотрел на него, потом грубовато спросил:

— Что, черт побери, ты делаешь?

— Просматриваю документы, — мягко ответил Алекс.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, Алекс.

— Не думаю, — осторожно возразил тот.

— Тогда я буду предельно ясен. Что за сообщение поместила «Тайме» в разделе «Сплетни»? Почему все шепчутся о некоем герцоге, который вчера вечером посетил оперу в обществе некоей графини?

Алекс нетерпеливо фыркнул — не хватало ему только негодования Артура по поводу какой-то ерундовой сплетни.

— Надо отдать тебе должное, ты просто не дал им пищи для воображения, — продолжал Артур, швырнув «Тайме» на стол. — Уехал вместе с ней, и тетю Пэдди проводила домой миссис Кларк, а не любимый племянник, сопровождавший ее на бал! Правда, маленький спектакль, который ты устроил, несколько потускнел перед представлением графа Бергена. Он, кажется, весь вечер с тоской смотрел на тебя и графиню! — воскликнул Артур, тяжело опускаясь в кожаное кресло.

— Неужели, Артур, ты веришь этим бредням? — раздраженно спросил Алекс.

— Весь город только об этом и говорит. Это правда? — спросил брат возмущенно.

Алекс бросил на него гневный взгляд.

— В общем-то это не твое дело, но я действительно сопровождал графиню в оперу. Точно так же, как леди Фэрлейн, когда на прошлой неделе ее муж был в отъезде. Что из того?

— Это разные вещи, Алекс. В отличие от леди Фэрлейн графиня Берген не является женой одного из твоих близких друзей. Между тем ты сопровождал графиню в театр в то время, как твоя невеста сидит у постели умирающей бабушки. В тот вечер, когда ты сопровождал леди Фэрлейн, твоя невеста тоже была в театре! И леди Фэрлейн, несмотря на все свое обаяние, некрасива. Графиня же Берген так хороша, что дух захватывает, это факт, подмеченный «Тайме», равно как и то, что ты ни разу не взглянул на сцену, поскольку не отрывал глаз от графини! — Артур сорвался на крик, тыча пальцем в газету.

— Какой вздор! — в бешенстве пробормотал Алекс.

— Пусть вздор, но может разразиться скандал. И потом, ты подумал о Марлен? — не унимался Артур.

Стараясь держать себя в руках, Алекс спокойно сказал:

— Что с тобой, Артур? Я думал, тебе нравятся всякие пикантные штучки, которые пишут и говорят обо мне. Ведь не в первый раз.

— Зато в первый раз я слышал весьма нелестные замечания в твой адрес от знакомых, которые видели тебя с этой женщиной. Мне неприятно выслушивать неприличные предположения о вашем местонахождении, когда я пытаюсь хорошо проводить время в клубе. Меня просто коробит, когда порочат доброе имя Кристианов. Но если ты скажешь, что все это действительно ложь, я не пророню больше ни слова, — настойчиво проговорил Артур.

Алекс посмотрел брату в глаза и подумал, что должен солгать. Но это было выше его сил. Что может быть хуже лжи?!

— Этого я сказать не могу, — спокойно ответил он. Артур раскрыл рот.

— Ты сошел с ума? — закричал он.

— Скорее всего.

Артур подался всем телом вперед, обхватил руками колени.

— Это все, что ты можешь сказать? Иисусе! Алекс, неужели это для тебя важнее, чем титул? Неужели ты не подумал, что нет ничего позорнее, чем выставить напоказ свою безрассудную страсть? Подумай о своем положении в палате лордов! А главное, о Марлен! Ведь она будет твоей женой!

— Ни о чем другом я и не думал! — закричал Алекс. — Или ты сомневаешься? Но что я могу сделать, Артур? Черт побери, если бы я мог изменить хоть что-то! Но повернуть события вспять не в моих силах!

Наступило тягостное молчание. Сверкнув глазами, Артур резко встал и подошел к окну. Алекс с мрачным видом смотрел на его спину. Он понимал стремление брата сохранить доброе имя своей семьи. Самого Алекса всю ночь и все утро терзало то же стремление и вдобавок чувство вины.

— Ты должен как-то исправить положение. Сегодня же. До возвращения Марлен, — решительно заявил Артур.

— Именно это я и собираюсь сделать, — ответил Алекс, не представляя себе, как можно что-то исправить. Тем более не думать о Лорен и найти выход из всей этой путаницы.

— Я тебе помогу, — сказал Артур, поворачиваясь к брату. — Но сначала обещай мне забыть о ней раз и навсегда! Надеюсь, ты понимаешь, что между вами ничего не может быть?

Да, он это понимает. Об этом ему напоминает боль в груди при каждом вдохе и выдохе.

— Полагаю, нам нужно глотнуть чего-нибудь, — промямлил он и направился к буфету.

Артур еще немного постоял у окна, придумывая историю, которая, как он полагал, придаст вчерашнему вечеру вполне невинный характер. Алекс слушал и кивал. Сам он ничего не мог придумать, подавленный предстоящим объяснением с Лорен. Предложить солидную сумму, чтобы она обо всем забыла? Сама мысль об этом показалась ему омерзительной. Объяснить, что у него есть обязанности и не может быть и речи о том, чтобы их связь продолжалась? Блестяще, Кристиан, с горечью подумал он, только поздновато. Предложить ей стать его любовницей? Это вообще исключено. И в какой момент завести этот разговор? До или после того, как он будет ее любить? Видит Бог, воспоминания о той волшебной ночи ни на минуту не покидали его вплоть до того момента, когда вскоре после ухода брата Финч доложил о прибытии Марлен и герцогини. Ошеломленный Алекс вскочил, как лисица, застигнутая в курятнике. Меньше всего ему хотелось сегодня видеть Марлен. Господи, не сейчас, не сегодня! Но Марлен, сияя улыбкой, уже входила в кабинет следом за его матерью.

— Алекс! Я так соскучилась! — воскликнула она, торопливо подходя к нему.

Он чмокнул ее в щеку, мучительно думая о том, не заметила ли она на его лице краски стыда?

— Я счастлив, что вы вернулись, — сказал он, изо всех сил стараясь изобразить восторг. — Как бабушка?

— Разве вы не получили моего письма? Бабушке значительно лучше! Ах, Алекс, доктор полагает, что она сможет присутствовать на свадьбе! Просто вмешательство божественного провидения, вам не кажется? — сияя, проговорила девушка.

— Замечательная новость.

— У вас такой усталый вид! Вы хорошо питались? Надеюсь, не слишком много трудитесь в парламенте?

Алекс вспомнил, что под этим предлогом уехал из Тэрритона, и почувствовал укол совести.

— Я питался с пугающей регулярностью, — устало ответил он и повернулся к герцогине: — Добрый день, матушка.

— Алекс, Марлен поживет со мной у Артура, пока ее матушка не вернется в Лондон. — Она подошла к нему с задумчивым видом и прижала ладонь к его щеке. — Вы хорошо спали этой ночью?

— Разумеется! — Он засмеялся и осторожно отстранил ее руку, опасаясь, как бы она не ощутила снедающий его жар. — Или вы обе думаете, что я испущу дух? — пошутил он и поспешно повернулся к Марлен, указывая ей на кушетку: — Садитесь и расскажите мне о бабушке.

— Конечно, расскажу, но сначала я должна черкнуть записочку леди Пэддингтон. Я обещала маме сообщить ей о бабушке сразу по возвращении в Лондон. Разве вы не получили моей записки, что мы возвращаемся сегодня? — снова спросила Марлен, хмуря свое хорошенькое личико.

Три дня он не просматривал корреспонденцию.

— Наверное, я ее не заметил, — ответил он, не пускаясь в объяснения.

Кажется, Марлен была этим удовлетворена; она подошла к его столу, без умолку болтая о том, что именно ей нужно написать в записке, и беззаботно чирикая о тысяче дел, которые ей предстоит переделать до свадьбы. Алекс снова уселся на кушетку, слушая ее детский лепет. Конечно же, он питал к Марлен нежность. Она была милой, заботливой, даже чересчур заботливой. Алекс уважал ее за это. Но она не заполняла его душу.

А Лорен заполняла — до краев.

Марлен, судя по всему, не относилась к жизни с таким же восторгом, как Лорен; она была слишком озабочена тем, что подумают другие. Она ни за что не выйдет в поле. Может жертвовать большие суммы на сирот, но ни за что не приютит сиротку. Позволит себя целовать, но сама не станет его ласкать. И уж, конечно, не потеряет голову в порыве страсти.

Это не Лорен.

Проклятие! Артур прав. Его обязанности значительно весомее самой пылкой любви. Он едва не рассмеялся при одной лишь мысли о том, что не у кого-нибудь, а у него появились любовные чувства. Что такое любовь? Разве можно оправдать любовью пренебрежение многолетними устоявшимися убеждениями, своим собственным положением и высоким званием пэра? Вступив в брак с Лорен, он не объединит два крупных состояния, не укрепит важные семейные связи. Марлен соответствует всем этим требованиям и уже два года ждет свадьбы. Как охотничья собака добычу, с грустью подумал он. Его охватило раскаяние. Теперь уже поздно думать о том, может он или не может пренебречь условностями. Он взял на себя обязательства и должен их выполнить. И сейчас, слушая Марлен, Алекс понял, что не может покинуть ее.

— Алекс! Послушайте, что я написала тетушке, — сказала Марлен и принялась читать записку.

Да, она заслуживает свадьбы, которой ждет с таким нетерпением, и жизни в ранге герцогини. Для нее это куда важнее, чем его любовь, но, к несчастью, помимо собственной воли, она оказалась замешанной в этой запутанной истории.

— Очень мило, — сказал он, слегка улыбаясь и поднимаясь с кушетки.

— О Боже, посмотрите, который час! — вдруг проговорила Ханна. — Я обещала Гортензии быть четвертой за одним из ее карточных столов. Марлен, дорогая, я пришлю карету, чтобы вас вовремя доставили к ужину.

— Всего хорошего, ваша милость! — проговорила Марлен.

Ханна направилась к двери, взялась за бронзовую ручку и вдруг остановилась, через плечо окинув взглядом Алекса. Ему показалось, что мать хочет что-то сказать, но она улыбнулась и вышла.

Когда дверь за герцогиней закрылась, Марлен улыбнулась Алексу. Он снова напомнил себе, что она будет ему славной женой. Удобной женой. Он и не хотел большего, только чтобы была славной и удобной. Но это прежде. А теперь, черт побери, не нужна ему славная и удобная! Ему нужна такая, которая может затронуть в нем самые глубины страсти! Заставить его достать с неба звезды! Чтобы по утрам, просыпаясь рядом с ней, он благодарил Господа.

Вдруг он подошел к столу и поднял Марлен с кушетки.

— Я соскучился, — прошептал он, ища губами ее губы, отчаянно надеясь, что Марлен сможет залечить зияющую рану в его сердце, заполнить образовавшуюся в нем пустоту. Девушка вся напряглась и крепко сжала губы. Она попыталась отстраниться, но он почти силой настойчиво прижал ее к себе. Она оттолкнула его и отступила.

— О Господи! Алекс!

— Я хочу ласкать вас, Марлен, прямо здесь, прямо сейчас. Кровь бросилась ей в лицо, и она, не поднимая глаз, поправила свой безукоризненный чепец.

— Алекс, дорогой! Вы ведь не станете просить меня заняться этим до свадьбы, не так ли?

— Тогда станьте моей женой сейчас, сегодня! — порывисто проговорил он, неистово желая раствориться в ней, обладать ее телом и душой, пробудить в ней что-то, что помогло бы ему изгнать Лорен из своего сердца.

— Вы, наверное, шутите! — воскликнула она, не скрывая тревоги.

— Я серьезен как никогда! Выходите за меня сейчас, — сказал он и потянулся к ней.

Она отступила на несколько шагов. Алекс остановился, испытующе глядя на нее. Но она отвела глаза, плотно сжав губы.

Господи, она испугалась.

В другое время он счел бы ее девический страх забавным. Но сейчас этот страх вызвал в нем сильнейшее раздражение. Он спокойно смотрел в ее карие глаза, но ничего не увидел в них, кроме испуга и тревоги. Ни малейшего намека на желание.

Он вообще ей не нужен. Алекс, засунув руки в карманы, отошел от стола.

— Да, конечно, я шучу. Просто я рад, что вы вернулись. Составляйте ваш список, хорошо? У меня кое-какие дела, но я скоро вернусь.

И он вышел из библиотеки не оглянувшись.

О Воксхолле нечего и думать. Все его мечты развеялись прахом в тот самый момент, когда Марлен вошла в эту дверь. Единственное, что ему остается, это послать записку.

Марлен великодушно приписала его поведение жениховским волнениям; она составляла список дел, когда Финч ввел в библиотеку леди Пэддингтон и миссис Кларк.

— Леди Пэддингтон! А я только что отправила вам домой записку! — радостно воскликнула Марлен.

— О, я знала, что вы приедете. Мы с миссис Кларк слышали от леди Тизлкорт, которая слышала от…

— Герцогини, — вмешалась миссис Кларк.

— От герцогини. Какая замечательная новость, что ваша бабушка пошла на поправку! И если хотите знать, именно в этот момент! — заявила леди Пэддингтон.

Она села, и пока устраивалась поудобнее, ее пышная атласная юбка громко шуршала.

— Именно в этот момент? — вежливо переспросила Марлен, выходя из-за стола.

Миссис Кларк и леди Пэддингтон смутились.

— Я так сказала? — И леди Пэддингтон рассмеялась, переглянувшись с миссис Кларк.

Смутившись, Марлен в замешательстве посмотрела на женщин.

— Прошу прощения, я что-то пропустила?

— Ну конечно же, нет! Вы уезжали всего на неделю, а что особенного может произойти за столь короткий срок? — воскликнула леди Пэддингтон.

— Клара! — выпалила миссис Кларк.

— Что? — нехотя отозвалась та.

Марлен почувствовала дискомфорт в животе и медленно опустилась на кушетку. Миссис Кларк искоса взглянула на нее и попыталась улыбнуться.

— Леди Пэддингтон сегодня немного не в себе, — проговорила она извиняющимся тоном.

— Очень даже в себе, благодарю вас. Я просто подумала, что до бедной девочки могли дойти эти пошлые слухи, витающие в воздухе, и решила сказать ей, что все это ложь! — не унималась леди Пэддингтон.

— Слухи? — спросила Марлен в полной уверенности, что ей лучше о них не знать.

— Ах, все это вздор! Разве не может мужчина сопровождать женщину в оперу? Такое случается сплошь и рядом!

— Я, признаться, не понимаю, о чем речь. Конечно, мужчина может сопровождать женщину в оперу. В чем проблема? — спросила Марлен, борясь со все усиливающимся чувством катастрофы.

Леди Пэддингтон в это время старательно счищала что-то с подола платья.

— Я полагаю, никаких проблем нет. Ведь не далее как на прошлой неделе его милость сопровождал в оперу леди Фэрлейн, и никто не придал этому никакого значения.

— Разумеется. Лорду Фэрлейну неожиданно пришлось уехать из Лондона, а леди Фэрлейн с таким нетерпением ждала этого спектакля. Алекс был очень любезен, — сказала Марлен.

— Он действительно очень любезен, — согласилась миссис Кларк, — этого у него не отнимешь.

— И вчера вечером был настолько любезен, что сопроводил в театр графиню Берген. Если судить по слухам, можно подумать, что в парламенте принят закон, запрещающий обычную любезность! — сердито сказала леди Пэддингтон.

От этого сообщения желудок у Марлен опустился к носкам туфель, сердце учащенно забилось. Он ведь сказал, что будет хорошим мужем. Обещал — тогда, в саду у ее отца, — покончить со своим увлечением. Она больше не может себя обманывать.

Она чувствовала уже давно, что это не просто увлечение. Внезапно ее охватил гнев, она вспомнила, как он поцеловал ее только что. И этот поцелуй, и все его поведение каким-то образом тоже связаны с графиней.

— Герцог сопровождал графиню Берген в оперу вчера вечером? — услышала она свой собственный голос.

— Моя дорогая, выбросьте это из головы. Это глупая, праздная болтовня и ничего больше. Сазерленд — славный мальчик, очень славный, — твердила леди Пэддингтон, и Марлей не могла не задуматься, кого та пытается убедить.

— О нем никто ничего не говорит, конечно, — быстро заметила миссис Кларк.

— О нет! — согласилась леди Пэддингтон. — Но некоторые считают, что графиня не должна была появляться с ним. Это действительно неделикатно, в особенности когда объект ее чувства…

— Вы хотите сказать, ее сопровождающий…

— В особенности когда ее сопровождающий сидел как на иголках, с нетерпением ожидая возвращения невесты.

— О, это действительно так, можете не сомневаться! — вмешалась миссис Кларк. — Он совершенно не интересуется этой женщиной, совершенно!

— Я всегда считала, что если женщина может проиграть в мушку восемнадцать раз кряду, с ней не все в порядке, — фыркнула леди Пэддингтон.

Марлен почти не слышала, что думает об этом миссис Кларк. Она с трудом сдерживала внезапный приступ дурноты.