Сидя в больнице на Хэддингтон-роуд, Лорен бесконечно долго, как ей показалось, слушала рассказы мистера Пиви и никак не могла сосредоточиться, чтобы вставить хотя бы слово. Все ее мысли были заняты Алексом. Весь день, в том числе и на обратном пути домой из больницы, она пыталась представить себе, чем он занимается, думает ли о ней. Закрыв глаза, она представляла себе его темные волосы, ниспадающие на воротник, его крупные руки, лежащие на ее руках, его глаза, в уголках которых появлялись морщинки, когда он смеялся. Вспомнила, как вспыхнули его глаза, когда он овладел ею, и по телу пробежала дрожь.

Вернувшись на Рассел-сквер, молодая женщина долго одевалась, готовясь к свиданию. Бледно-розовое парчовое платье, которое она выбрала поначалу, показалось ей слишком нарядным для Воксхолла, и она весело рассмеялась. Она готова была встретиться с Алексом где угодно, даже на бахче, только бы увидеть его снова.

В половине седьмого она буквально выпорхнула из дома, остановила проезжающий мимо экипаж и, счастливая, велела извозчику ехать к леди Дарфилд. Прибыв к особняку на Одли-стрит, она широко улыбнулась лакею Джоунзу, который провел ее в зеленую гостиную, где Эбби, сидя на ковре, играла с Алексой.

Увидев Лорен, Эбби поднялась.

— Лорен! Я не ждала вас! Какой чудесный сюрприз! — воскликнула она, радостно обнимая гостью. — Мы с Майклом весь день готовились к отъезду в Блессинг-Парк, и мне ужасно захотелось, чтобы кто-нибудь зашел.

— Мне следовало послать вам записку, но я надеялась, что не очень обременю вас своим визитом.

— Разумеется!

— Не поможете ли мне с прической?

— С прической? — засмеялась Эбби. — Ну и ну! Вот уж не думала, графиня Берген, что вас заботит прическа!

— Да, конечно, но мне хочется, чтобы она выглядела… как-то необычно. Что скажете?

— Скажу, что мне давно хочется приложить руки к этим роскошным волосам! А в честь чего, если не секрет?

Лорен замялась. Ей и в голову не приходило, что придется что-то объяснять.

— Э-э-э… это в честь… просто так, — пролепетала она. Эбби недоверчиво прищурилась.

— Просто так, да? — Эбби неожиданно распахнула плащ Лорен и оглядела ее платье. — Бог мой! Какая красота! Ладно, не говорите ничего, я и так догадалась! — воскликнула она.

— Догадались? — испуганно спросила Лорен.

— Конечно! Вы влюблены, Лорен Хилл Берген, и не вздумайте отрицать! В самом деле! Как будто он не сделал свои чувства достоянием всего общества! — воскликнула она, беря на руки Алексу.

Лорен задохнулась. Господи, откуда она знает? Неужели до нее дошли слухи, на которые намекал Итан?

— Я… я не понимаю, о чем вы говорите, — запинаясь, проговорила Лорен.

Эбби засмеялась, подняв Алексу на бедро.

— По правде говоря, Лорен, все знают, что граф Берген без ума от вас! Ах, я так за вас рада, честное слово! Значит, скоро, да?

Испытывая изумление и облегчение от того, что Эбби считает ее влюбленной в Магнуса, Лорен смущенно улыбнулась.

— Что — скоро?

— Как что, свадьба! — задорно отозвалась Эбби.

— Свадьба?

— Вы хотите сказать, что он еще не сделал вам предложение? — недоверчиво спросила Эбби.

— Нет! То есть да… то есть…

— К вам леди Марлен, сударыня, — произнес, появляясь в дверях, Джоунз.

— Ах, вот замечательно! Устроим небольшое празднество, да? Отметим, так сказать! Две свадьбы в один год! — в восторге заулыбалась Эбби. — Пожалуйста, просите, — обратилась она к Джоунзу и с ласковой улыбкой повернулась к Лорен. — Обещайте, что ни слова не скажете леди Марлен, пока я не вернусь. Я должна зайти в детскую. Хорошо? Смотрите не проболтайтесь! — радостно воскликнула она и буквально выпорхнула из комнаты, объясняя на ходу Алексе, что у мамочки гости и они сейчас будут пить чай.

Если бы это зависело от Лорен, никакого чаепития не состоялось бы. Смущенная до глубины души появлением леди Марлен, она в отчаянии готова была провалиться сквозь землю и, охваченная жгучим стыдом, бросилась к окну. Услышав звук отворяющейся двери, она резко повернулась, ухватившись за оконный шнур.

Марлен, казалось, тоже была удивлена и нерешительно остановилась на пороге. Она казалась бледнее обычного, но выглядела, как всегда, элегантно в своем платье цвета зеленого яблока. Медленно и грациозно она прошла на середину комнаты. Лорен стояла у окна в своем жемчужно-розовом одеянии и не знала, куда деваться от ужаса и стыда.

— Добрый день, — вежливо поздоровалась Марлен.

— Леди Марлен, — с трудом выговорила Лорен.

— Прошу прощения, я не хотела мешать. Джоунз не предупредил…

— О нет, что вы, вы ничуть не помешали… я… я зашла неожиданно. Леди Дарфилд в детской, но… она сию минуту вернется.

Марлен кивнула и огляделась, потом подошла к диванчику, обитому золотистым китайским шелком. Не зная, о чем говорить, Лорен выпалила:

— Я… Насколько мне известно, вы уезжали?

Марлен вскинула голову, и по выражению ее лица Лорен поняла, что затронула неподходящую тему.

— Да. Бабушка была очень больна…

— Примите мои соболезнования.

— Благодарю, ей значительно лучше, — сдержанно отозвалась Марлен. Она напряженно сидела на краешке дивана, нервно поглаживая рукой юбку. — Как только ей полегчало, я поспешила в Лондон. — Она замолчала со смущенным видом. — Вы… вы просто представить себе не можете, сколько у меня дел перед свадьбой, — договорила она, уставившись на свои колени.

Лорен оторвала руку от оконного шнура и бессильно уронила ее.

— Да, наверное, — пробормотала она, пытаясь сглотнуть подкативший к горлу комок.

— Минуты свободной нет, — продолжала Марлен. — Поставщики провизии, поставщики цветов… приданое. Подготовка к свадебному путешествию.

— Разумеется. — Лорен казалось, что сердце ее сейчас разорвется.

— Так много мелочей, а тут еще мой пылкий жених все время отвлекает меня. — Марлен натянуто засмеялась. — Говорит, что страшно по мне соскучился. — Она краешком глаза взглянула на Лорен. — Не сочтите меня неделикатной, графиня Берген, но он просто не мог от меня оторваться! Умолял бежать и венчаться с ним. Сегодня же! — Она снова рассмеялась каким-то сдавленным смехом.

Лорен почувствовала тяжесть в желудке. Не мог Алекс просить ее об этом сегодня, после той ночи. Но зачем Марлен лгать? Лорен уставилась на дверь, борясь с приступом дурноты. Не хватало еще упасть сейчас в обморок. Марлен кашлянула.

— Он… он клянется, что не может ждать до свадьбы, но я сказала ему, что придется. Знаете, я действительно так считаю. Пусть наберется терпения, теперь уже недолго. — Она снова засмеялась, на этот раз несколько истерично.

Лорен почувствовала, что тоже близка к истерике. Подобной извержению вулкана.

— Прошу прощения, графиня. Просто я… — она снова подняла глаза и поймала испуганный взгляд Лорен, — просто я беспокоюсь за него. Страшно беспокоюсь. Знакомо ли вам это чувство?

Лорен, не в силах говорить, слабо покачала головой.

Марлен улыбнулась, но выражение ее глаз оставалось по-прежнему напряженным.

— Понимаете, я готова ради него на все, но нельзя же бежать в Гретна-Грин и обвенчаться без благословения родителей и без свидетелей… Наше положение в обществе этого не позволяет. Как бы ни был нетерпелив жених! Впрочем, хватит об этом, — сказала она, махнув рукой. — Какое у вас красивое платье! Вы куда-нибудь собрались с визитом?

— Нет, — сдавленно ответила Лорен. — Однако мне пора…

— О нет, останьтесь, пожалуйста! Я не хотела мешать вашему визиту к леди Дарфилд.

— Я действительно тороплюсь.

И Лорен на деревянных ногах направилась к двери, желая оказаться как можно дальше от Марлен Риз, прежде чем разразиться потоком слез. Она буквально выбежала из комнаты и не видела, как Марлен в изнеможении прислонилась к спинке дивана, уронив голову.

Она и сама не знала, куда идет. Брела по Гайд-парку, не видя ничего вокруг, с единственным желанием умереть. Боль в груди, появившаяся в тот момент, когда в уютную гостиную Эбби вошла Марлен, разлилась по всему телу и стала невыносимой. Лорен не знала, что было больнее — позор и бесчестье, которые она навлекла на себя? Или то, что Алекс хотел бежать с леди Марлен сегодня, именно сегодня? Боже, этот кобель даже не может подождать до свадьбы! Какая же она дура!

Неожиданно она наткнулась на лорда и леди Фэрлейн. Она выдавила из себя улыбку и пробормотала приветствие; лорд Фэрлейн коротко кивнул ей, а леди Фэрлейн сделала вид, что вообще не заметила ее, и они быстро прошли мимо.

Молодая женщина обернулась и посмотрела им вслед. «Они загрызут вас насмерть», — вспомнила она предостережение Магнуса и захлебнулась в горьком рыдании. Испорченная девчонка — вот кто она такая. Распутная женщина, кабацкая девка!

Но кто же тогда он? И что значат его слова и искренность, с которой он произносил их? «Я найду выход для нас обоих», — сказал он. Будь он проклят! Он имел в виду нечто совсем другое, не то, о чем подумала она! Нет сомнения, он имел в виду уютную квартирку — Боже, и она еще просила его ласк! Охваченная жгучим стыдом, она прижала руки к лицу и пошла дальше. Ну ладно, ладно, положим, она действительно домогалась его любви, но ведь именно он заманил ее в оперу! Именно он сказал, что она нужна ему так, как никто не был нужен! Он наговорил столько милых, ласковых слов, но ни разу не сказал, что любит ее. А она приняла похоть за любовь!

Зарыдав, Лорен буквально рухнула на скамью и спрятала лицо в ладонях. Ей стало дурно при мысли, что прошлая ночь была иллюзией. Только иллюзией. Что же ей теперь делать?

Солнце уже почти село, когда она наконец подняла голову. Из ее плачевного положения есть только один выход. Нужно бежать как можно быстрее от Алекса Кристиана. Как можно дальше от Лондона. И вообще из Англии.

Приняв решение, она встала и медленно побрела к площади Бедфорд, где Магнус снимал дом.

Сварливый субъект, нанятый им в лакеи, не нравился Магнусу. Большую часть времени он проводил на кухне в обществе судомойки. Невозможность нанять хорошую прислугу была настоящим бичом для иностранцев, приезжающих в Лондон. Не проходи Магнус случайно мимо входной двери, никто не услышал бы стука.

Магнус открыл и глазам своим не поверил. На пороге стояла Лорен. Растрепанная, с подолом, забрызганным грязью. Можно было подумать, что ее избили. Не в силах вымолвить ни слова, она едва держалась на ногах. Магнус буквально втащил ее в дом.

— Дорогая, что случилось? — в отчаянии спрашивал он, убирая волосы с ее лица.

— Магнус, мне нужно с вами поговорить, — пробормотала она, дрожащей рукой вытирая слезы.

— Потом поговорим, — сказал он, переходя на немецкий. — Позвольте сначала предложить вам что-нибудь выпить.

Он провел ее в главную гостиную и сердито дернул за сонетку. Потом усадил ее на диванчик, сел рядом и взял ее за руку. Появился лакей; глаза его округлились от удивления при виде Лорен.

— Портвейна! — рявкнул Магнус и, подождав, пока лакей выйдет, спросил: — Что с вами?

Глаза ее опять наполнились слезами, и она замотала головой. Потом вздохнула, изо всех сил стараясь взять себя в руки.

— Отвечайте же! Неужели кто-то…

— Нет, — прошептала она.

— Что же? Что с вами случилось?

— Это не имеет значения, — сказала она, вяло махнув рукой. — Магнус, я обдумала ваше великодушное предложение. Я принимаю его.

Он изумленно уставился на молодую женщину. Вошел лакей, неся на подносе графин с портвейном и хрустальные стаканы. Магнус нетерпеливым жестом велел ему поставить поднос на соседний столик и выйти.

— Я не понимаю, — сказал он, протянув руку к графину.

— Я выйду за вас замуж, — слабым голосом проговорила она, покачав головой, когда он протянул ей стакан. — Но… но у меня есть два условия.

Магнус, охваченный сильным удивлением и не менее сильным недоверием, осторожно сказал:

— Продолжайте.

— Первое, — начала она по-немецки, — вы разрешите мне побывать в Роузвуде, чтобы уладить кое-какие дела и попрощаться. — Она всхлипнула. Он сделал движение, чтобы прикоснуться к ней, но она покачала головой, с трудом сглотнула и продолжала шепотом: — А второе — вы увезете меня в Баварию. — И она подняла глаза, чтобы видеть его реакцию.

Никогда в жизни он не встречал человека в таком жалком состоянии.

— Это все? — медленно спросил он. Она кивнула.

— Вы уверены? Лорен, вы вполне уверены? Она снова заплакала. Из уголка глаза выкатилась слезинка и медленно сползла к губам.

— Я совершенно уверена.

Магнус порывисто обнял ее, словно желая защитить, поцеловал ее соленые губы. Он ни о чем ее не спрашивал — он обещал и выполнит свое обещание. Единственное, что он мог сделать сейчас, — положить ее голову себе на плечо, пока она изливала свое горе в потоках слез.

Наконец, уступив его настояниям, она выпила портвейна и спокойно, даже бесстрастно заговорила о приготовлениях к отъезду. Решено было уехать, как только Лорен соберет кое-какие вещи. Магнус сомневался, что она сможет отправиться в путь в таком состоянии, но она уверяла его, что все будет хорошо.

Он проводил ее домой и сообщил новость Итану и Полу. Пол отнесся к этому спокойно, то и дело поглядывая на Лорен, которая храбрилась изо всех сил, стараясь улыбнуться. Итан не скрывал своего разочарования. Он уже нацелился на герцога, но Магнус знал, что дядюшка с радостью согласится, если брачный договор будет подписан на выгодных для него условиях. Магнус даже предложил оплатить проживание в особняке на Рассел-сквер до конца сезона, поскольку Итан посетовал, что только-только начал развлекаться. Итан предложил выпить за это событие. У него хватило наглости пошутить по поводу того, как ловко сумел он поймать двух Бергенов. Магнус украдкой взглянул на Пола. Юноша, плотно сжав губы, смотрел на свой нетронутый бренди. У Лорен же был такой вид, словно ей подписали смертный приговор.

Вскоре Магнус ушел, охваченный нетерпеливым желанием оказаться как можно дальше от этого отвратительного лорда Хилла.

Каминные часы в виде горгульи пробили одиннадцать. Лорен, сидевшая за письменным столом, посмотрела на них и нахмурилась. Потом снова склонилась надлежащим перед ней чистым листом бумаги и похлопала себя по щеке гусиным пером.

Лорен пребывала в затруднении; она никогда не была сильна в выражении своих сокровенных чувств, однако не могла не высказать, как больно он ее ранил. Пусть эти несколько слов не произведут на него должного впечатления, но ей они придадут сил, которых ей так не хватало сейчас.

Она была просто не в состоянии описать то опустошение, которое чувствовала, и, собираясь с мыслями, постукивала кончиком пера. Он просил о ласках другую женщину после того, как заронил в нее, Лорен, искру страсти, которую даже теперь она не могла погасить. Он вознамерился сделать ее своей любовницей вместо того, чтобы найти способ построить их отношения на законных основаниях, на что она по глупости надеялась. Утешить ее не может ничто, ничто не может утишить боль, которую он ей причинил.

Тут на память ей пришли стихотворные строки, молодая женщина обмакнула перо в чернильницу и быстро написала:

Она влюбилась без ума и вдруг узнала о неверности его — Какая магия спасет ее от мук? И смоет грех какое колдовство?

Лорен взволнованно перечитала написанное. Смысл понятен, но стихи не передают всей глубины ее боли. Она хотела повторить попытку, но, взглянув на часы, передумала. После этой ночи у нее будет достаточно времени, чтобы совершенствоваться в искусстве колких упреков. Она оставила записку неподписанной, посыпала песком и нетерпеливо помахала бумагой, чтобы чернила быстрее просохли. Потом запечатала листок бумаги воском от свечи.

Зажав записку в руке, Лорен выскользнула из комнаты и спустилась вниз. На последней ступеньке остановилась и прислушалась Из гостиной доносились голоса; подобрав юбки, она поспешила по коридору в противоположном направлении; у комнаты Дэвиса резко притормозила. Постучавшись, подождала, нервно поглядывая через плечо в сторону главного вестибюля, еще раз постучала. Из-за двери донесся слабый шум, после чего Дэвис растворил ее, явно раздраженный.

— Визитеры, — дерзко сказала она, сунув ему записку. — Пожалуйста, отнесите это на Одли-стрит, двадцать четыре, немедленно. — Дэвис уставился на записку в ее руке. — Пожалуйста, Дэвис, мне нужно, чтобы вы это сделали!

— Сазерленд, — проговорил тот, прочитав фамилию адресата, потом поднял глаза и внимательно посмотрел на молодую женщину. — Слишком поздно.

Лорен быстро прислонилась к двери, чтобы он не смог ее захлопнуть прямо перед ее носом.

— Ладно, не хотелось бы этого делать, но придется. Напишу лорду Доулингу о том, как нелюбезно вы вели себя все время, пока мы здесь жили. Я не очень хорошо знаю лорда Доулинга, но совершенно уверена, он будет недоволен, узнав, что с графиней в его доме обращались как со служанкой. Вы ведь дорожите своим местом, не так ли?

Судя по его кислой мине, местом он дорожил. Он бросил на нее свирепый взгляд и, ворча, схватил записку.

— Одли-стрит, двадцать четыре, — буркнул он и стукнул бы дверью ей по плечу, не отскочи она в сторону.

Дворецкий Финч воззрился на маленького человечка, сунувшего ему записку.

— Сазерленду! — гаркнул человек и, громко стуча башмаками, удалился.

Только этого не хватало ему, Финчу. Приносить его милости новости, каковы бы они ни были. О, герцог был в превосходном настроении. Началось это с домашнего ужина в честь возвращения леди Марлен. Его милость пренебрег всеми приличиями и вышел из-за стола во время трапезы, чтобы отыскать своего дворецкого. Нашел его, ясное дело, в столовой для слуг и вытащил на всеобщее обозрение.

Второе невезение Финча — первое мы уже описали — заключалось в том, что именно он сообщил его милости, что посыльный не смог обнаружить графиню Берген в Воксхолле. Лицо герцога угрожающе потемнело, пока Финч уверял его, что посыльный подходил ко всем имеющимся фонтанам, большим и маленьким, но графини так и не нашел. Дворецкий робко вернул записку и увидел, как его милость разорвал ее на клочки, после чего отправился в столовую.

Одному Богу известно, какую новость содержит в себе эта новая записка. Но в одном Финч был уверен, медленно подходя к рабочему кабинету герцога и неся перед собой поднос с запиской, — его милости она не понравится.

Его милость выказал неудовольствие, едва Финч вошел в комнату.

— Что там? — рявкнул он.

— Принесли записку, ваша милость.

Герцог зарычал, с шумом поставив стакан с виски на стол.

— Который час?

— Полчаса пополуночи. Герцог потер виски.

— Давайте, — проворчал он и отбросил книгу, лежавшую у него на коленях. Финч осторожно подал записку, попятился и тихо притворил за собой дверь.

Алекс не мог заставить себя прочесть записку. Он мерил шагами комнату, крепко сжимая ее в руке. Он не мог слышать о каше, которую сам заварил, и поддаваться порывам страсти. С тяжелым вздохом он сломал печать и посмотрел на листок.

— Проклятие! Проклятие, проклятие! — вскричал он.

Записка не была подписана, но он в точности знал, кто ее прислал. Господи, кому еще придет в голову цитировать английских поэтов? Он медленно вернулся к креслу. Как только могла она подумать, что прошлая ночь была ложью? Почему, черт побери, она так решила? Это не было ложью, гром и молния!

«Боже, что же я натворил?» — спросил он себя в тысячный раз, почувствовав, как все внутри перевернулось от жгучего разочарования. Предчувствие его обмануло. Он потерял ее. Потерял то единственное, что имело для него значение.

Мир его рушился.

Он взглянул на часы — без четверти час. Проклятие! В такое время ничего нельзя сделать. Только пить.