Прошло уже больше двух недель с тех пор, как они вместе были в театре и слушали оперу, а Селия до сих пор чувствовала тепло Джонаса, когда он положил свою руку на спинку ее кресла в театре. Она вздрагивала всякий раз, когда вспоминала ощущение от прикосновения к ее плечу ткани сюртука, и мягкие круговые движения пальцев по ее руке чуть выше локтя. Она вспоминала смелый поцелуй, которым он наградил ее в щеку, когда был уверен, что Хардли этого не заметит, и чувствовала, как жар охватывает каждую клеточку ее тела.

С тех пор Джонас каждый день заезжал за ней, чтобы взять на прогулку в Гайд-парк или просто погулять в саду рядом с домом Хардли. Вечерами он посещал те же мероприятия, на которых бывала и Сесилия с братом, сопровождал ее на ужин, просто сидел рядом на музыкальных вечерах или танцевал с ней пару вальсов.

Общество бурлило от слухов о них двоих, но Сесилии было все равно. На самом деле она наслаждалась этими пересудами, хотя прежде никогда не являлась темой для обсуждения в обществе. Никто не заключал пари о том, когда Хардли объявит о помолвке сестры с человеком, которого он по-прежнему избегал, как только мог.

Но и это Сесилию не волновало.

Хардли практически ежедневно намекал на свое неодобрение ее выбора, но в этих намеках не было запрета на встречи с Джонасом, поэтому Селия просто не обращала на них внимания. И потом, ей было совершенно все равно, что думает ее брат. Она была…

Влюблена.

Впервые в жизни Селия осознала силу любви. Она поняла, как любовь может создавать и разрушать империи, изменять ход истории, заставлять людей делать то, что обычно они никогда не делали. И от этой силы любви ее порой бросало в дрожь.

– Если ты сейчас будешь спорить со мной, что не витаешь в облаках, тогда я не знаю, что и сказать.

Селия повернула голову вправо и увидела появившуюся рядом с ней Аманду.

– Должно быть, он еще не приехал, – сообщила подруга, окинув взглядом танцевальный зал леди Райзинг.

– Да, пока не приехал.

– Может, он вообще не приедет.

– Приедет. Он прислал мне записку.

– Ты понимаешь, что влюбилась? – объявила Аманда и, взяв подругу под руку, повела ее к столу с закусками и прохладительными напитками.

– Ты права, – внезапно остановилась Селия. – И что мне с этим делать?

– Ты примешь его предложение, когда он попросит твоей руки, – засмеялась Аманда.

– А если он не попросит? Я хочу сказать, он ни разу не упомянул о браке.

– Он обязательно об этом скажет. – Аманда потащила ее подальше от любителей подслушивать. – Хотя я больше на твоем месте беспокоилась бы за реакцию твоего братца, когда Хейвуд попросит твоей руки.

Селия прошла вслед за Амандой в дальний угол зала, где их никто не мог подслушать.

– Если Джонас попросит меня выйти за него замуж, то мне все равно, что скажет брат. Я выйду за него замуж.

– Даже если брат запретит тебе?

– Да, даже если запретит, – после недолгой заминки отрезала Селия.

– В таком случае мне лучше быть с тобой рядом, – округлила глаза Аманда.

– Зачем?

– Чтобы быть для тебя буфером. Ведь понятно, что я единственный человек в Лондоне, который не нравится твоему брату больше, чем Хейвуд.

– Это неправда, что ты ему не нравишься, – возразила Селия, но остановилась, вовремя сообразив, что Аманда не поверит этой лжи. – Возможно, он просто не замечает восхитительные черты твоего характера, но…

– Вот здесь и остановись, Селия. Неприязнь – это вовсе не то, что твой брат испытывает по отношению ко мне или к Хейвуду.

– Ну неужели это так важно, нравишься ты ему или нет? – воскликнула Селия, всматриваясь в печальное лицо подруги.

– О боже, ну конечно, нет! – с жаром запротестовала Аманда. – Просто я всегда испытываю неудобство, находясь рядом с ним. Я все время жду, когда он скажет, что мне нельзя появляться в вашем доме.

– Этого никогда не случится. – Сесилия сжала руку своей лучшей подруги. – Тебе всегда будут рады.

– Ну конечно. И потом, я приду в любом случае. Рады мне или нет.

Такая честность и напускная храбрость подруги рассмешили Селию.

– Давай прогуляемся по залу, – предложила Аманда. – Твой герой появится здесь в любую минуту, так поможем ему найти нас.

Селия поспешила за подругой. Но первым их обнаружил не Хейвуд, а Хардли.

– Вот вы где! – с недовольными нотками в голосе сказал он.

– Тебе что-нибудь нужно, Хардли?

– Да, Сесилия. Лорд Куигли попросил разрешения танцевать с тобой первый вальс.

Селия взволнованно сглотнула. Первый вальс уже был обещан Джонасу.

– Боюсь, первый вальс уже занят.

– Если ты говоришь о Хейвуде, то в этом случае вальс не занят. Я передам лорду Куигли, что ты с удовольствием с ним потанцуешь.

– Но я не получу никакого удовольствия, ваша светлость, и вы это знаете.

Селия еще никогда в жизни так решительно не возражала брату, но ситуация была критическая. Она собиралась танцевать с Джонасом, и ничто ее не остановит.

– Вряд ли это имеет значение. Столько, сколько ты позволяешь Хейвуду быть твоим партнером, уже вызывает разные толки в обществе. Я этого не потерплю. Куигли попросил составить тебе пару, и я бы предпочел, чтобы ты приняла его приглашение.

– Она не может, ваша светлость.

Слова Аманды заставили и Хардли и Селию переключить свое внимание на нее.

– Она не может? – усмехнулся, переспросив, герцог Хардли.

– Нет, ваша светлость. Она не может танцевать первый вальс с Куигли, поскольку он уже пригласил на этот танец меня. Вот моя карточка, можете взглянуть, если хотите.

Герцог Хардли бросил убийственный взгляд на подругу Селии, но карточку для танцев не попросил. Посмотреть и убедиться, что ты неправ, было до неприличия неловко.

Селии хотелось рассмеяться. Если бы ситуация не была такой взрывоопасной, она показалась бы смешной. И самое забавное, что Аманда даже глазом не моргнула, когда брат пристально посмотрел на нее. Наоборот, она, прищурившись пристально посмотрела на него в ответ.

Появившееся удивление на лице герцога указывало, что он не поверил своим глазам, когда ничего собой не представляющая женщина набралась нахальства посмотреть на него в ответ.

Селия предполагала несколько исходов возникшей между Амандой и братом ситуациии очень обрадовалась, когда с широкой улыбкой на лице к ним подошел Джонас.

– Добрый вечер, леди Сесилия. Леди Аманда. Хардли. – Джонас вежливо кивнул Аманде и встал рядом с Селией. – Хардли, может, ты попробуешь убрать со своего лица это хмурое выражение? Вас с леди Амандой обсуждают все сплетники, мимо которых я проходил, пробираясь к вам. Леди Аманда, – с улыбкой, чтобы помочь ей казаться не такой рассерженной, продолжал Джонас, – я знаю, что Хардли не вдохновляет на веселье, но, может быть, вам удастся создать видимость, будто разговор с ним доставляет вам удовольствие.

– Его светлость сомневается, что лорд Куигли пригласил меня на первый вальс.

– Как это не по-джентльменски, Хардли, – удивленно поднял брови Хейвуд.

– Я просто предположил, что…

– Извинения приняты, – перебила его Аманда, не дав онемевшему герцогу сказать ни слова в свое оправдание.

Селия постаралась положить начало более дружелюбной атмосфере, но спустя несколько секунд только Джонас последовал ее примеру.

Наконец Аманда, с невинным видом взглянув на Хардли, перестала хмуриться и улыбнулась. А потом и вовсе рассмеялась.

И это была не фальшивая попытка повеселиться, это был искренний смех, который шел откуда-то из глубины души.

– О, ваша светлость, – сказала Аманда, прикрывая рукой веселую улыбку, – вы действительно человек, привыкший к манипуляциям, правда?

– Если, по-вашему, заботиться о дорогих мне людях – манипуляция, тогда я виноват.

– Понятно, – задумчиво произнесла Аманда. – Разница лишь в том, что, по вашему мнению, лучше всего и что лучше всего на самом деле. Я бы с удовольствием обсудила это с вами, но оркестр играет первый вальс, а как вам уже известно, этот танец я обещала лорду Куигли.

С этими словами Аманда сделала королевский реверанс Хардли, причем без особой искренности, и через весь зал направилась туда, где стоял Куигли.

Селия никогда в жизни не видела, чтобы брат потерял дар речи, но по-другому описать его состояние сейчас было невозможно. Он смотрел Аманде вслед, подняв от изумления брови, открыв рот и не веря своим ушам из-за того, что две его попытки сказать хоть что-то с треском провалились.

– Если бы я знал, что ты меня послушаешь, – сказал наконец Хардли, взглянув на Сесилию, будто хотел ее задушить, хотя сама она сомневалась, что это ее он хотел задушить в данный момент, – я бы запретил тебе впредь общаться с леди Амандой. Она невыносима.

– Хорошо, если ты понимаешь, что твое требование – это слова, выброшенные на ветер.

Хардли еще раз посмотрел на сестру и, ни с кем не попрощавшись, отправился искать выпивку. Но перед этим, как успела заметить Селия, он бросил взгляд туда, где Аманда с лордом Куигли танцевали первый вальс.

– Похоже, я не единственный, кто способен вывести Хардли из себя, – произнес Джонас, наблюдая, как брат Селии взял стакан, который подал лакей, и одним глотком осушил его.

– Интересно, правда? – Селия была свидетельницей нескольких экстравагантных стычек между Амандой и Хардли, но никогда не замечала такого взрывоопасного противостояния. И Аманда никогда не демонстрировала такой показной храбрости.

– Ты думаешь, имя Куигли присутствует в карточке леди Аманды? – спросил Джонас.

– А ты как думаешь?

– Я думаю, – улыбнулся Джонас, – что я в неоплатном долгу у леди Аманды. А это означает, – он протянул Селии руку, – что надо воспользоваться временем, которое она нам предоставила. Не хотите ли прогуляться со мной по саду, леди Сесилия?

– С удовольствием. – Селия взяла его под руку, и они направились к дверям, которые открывали путь в цветущий сад леди Райзинг.

– Я хочу кое-что обсудить с тобой, Селия, – объявил Джонас и увлек ее в отдаленный уголок сада, где на берегу небольшого пруда стояла уютная решетчатая беседка.

Ходили слухи, будто беседка и пруд – уменьшенная копия большой, более роскошной беседки и озера, расположенных в загородном имении Райзингов. Селия никогда их не видела, но могла представить и, более того, хотела иметь нечто подобное в собственном доме, когда он у нее появится.

Атмосфера была идеальной. Очень романтичной.

Селия присела на скамейку, с которой открывался вид на пруд, и поняла, насколько умопомрачительно красивым он казался в свете полной луны. Таинственный серебристый свет блестел на спокойной глади, создавая подлинную идиллию.

Селия, словно зачарованная, несколько секунд безотрывно смотрела на пруд, прежде чем поняла, что Джонас не присел рядом на скамейку, а ходит перед ней взад-вперед.

– Что-то не так? – спросила она.

– Время покажет.

– Хорошо, – крепко сцепила на коленях руки Селия. – Почему ты не объяснишь причину, по которой тебе необходимо поговорить со мной, пока я не начала делать поспешные выводы? Ни об одном из которых я, кстати, думать не хочу.

Джонас остановился и взглянул на Селию.

– И что же это за выводы?

– Например, что ты хочешь меня предостеречь, чтобы я не усматривала в нашей дружбе больше, чем есть на самом деле. Что хоть я и нравлюсь тебе, возможно, ты даже испытываешь ко мне нежные чувства, тебе нужно получить опыт общения с другими молодыми дамами.

– Это ты так думаешь?

Селию немного успокоило недоверчивое выражение лица Джонаса. Но не до конца.

– Такая возможность не исключается, – ответила она.

– Позволь мне сказать, что это исключено.

У Селии подпрыгнуло сердце.

– На самом деле, – продолжал Джонас, сев на скамейку с ней рядом, – эта мысль посетит меня в самую последнюю очередь.

Он взял ее за руки и держал, крепко сжав. Жаркая волна прокатилась по всему телу Селии.

Руки Джонаса были сильными и крепкими. А прикосновения нежными, но надежными.

До знакомства с Джонасом самым сильным человеком для Селии был брат. Но он терялся на фоне Джонаса. Разница заключалась в том, что Джонас обладал спокойной силой, оставлявшей у нее ощущение безопасности и защиты, тогда как сила Хардли вызывала страх.

Там, где Хардли требовал внимания, Джонас его заслуживал. Его спокойная манера вести себя, царственная осанка и выдающиеся способности – все вместе это делало его удивительным человеком. На войне он был командиром, и Селия понимала почему. Он обладал непревзойденными качествами лидера и восхитительной способностью вызывать к себе доверие.

– Что-то случилось, Джонас?

– Нет, все в порядке, – покачал он головой. – Просто…

Селия ждала.

– Просто… – Джонас встал и начал ходить по крошечному пространству беседки. – Просто я признаю, – он остановился перед Селией и заглянул ей в глаза, – что очень люблю тебя, Селия. Ты знаешь, что в тот первый вечер я представился тебе с целью закрепиться в обществе. Я понимал, что Хардли будет самым большим для меня препятствием в этом деле, и подумал, что знакомство с тобой поможет достичь поставленной цели. Я никогда не лгал тебе на этот счет.

– А я сказала, что понимаю, почему тебе пришлось так сделать.

– Но я не ожидал, что так полюблю тебя. Не представлял, что буду так тобой восхищаться. – Джонас замолчал на мгновение. – И я не думал, что захочу жениться на тебе и провести с тобой остаток своей жизни.

– Что ты сказал? – попыталась обрести голос Селия.

– Мне нечего тебе предложить. – Его царственная поза напомнила Селии о командире, каким он по-прежнему во многом оставался. – У меня огромные долги. Люди говорят, что я женюсь на тебе только из-за твоего приданого.

– А ты?

– Отчасти да, – не дрогнул Джонас. – Я не стану лгать тебе. Долги, которые я унаследовал вместе с титулом, оказались невероятными. Мне очень нужны деньги, которые, возможно, когда-нибудь придут ко мне вместе с тобой.

– В том танцевальном зале присутствует большое количество других состоятельных женщин, которые будут в восторге от предложения стать твоей женой. Почему же ты не выбрал одну из них?

– Потому что больше мне никто не нужен. Я понял, что мне нужна только ты.

Селия сглотнула комок в горле и быстро заморгала, чтобы не пролить стоявшие в глазах слезы. Джонас сел рядом и снова взял ее за руки. Она почувствовала новый прилив сил.

– Если я выйду за тебя замуж, – собравшись с силами, сказала Селия, – люди решат, будто ты женишься на мне, только чтобы отомстить Хардли.

– Скорее всего, да, – улыбнулся Джонас. – А еще скажут, что ты могла бы выбрать одного из дюжины мужчин, которые больше, чем я, достойны стать твоим мужем, и что ты приняла неудачное решение.

Теперь настала очередь Селии улыбаться.

– Скорее всего они скажут, что это ты принял неверное решение и что теперь тебе придется всю оставшуюся жизнь мириться с моей откровенностью.

– Ничего другого я и желать не могу, – Джонас коснулся пальцами ее щеки.

Селии хотелось, чтобы он поцеловал ее. Хотелось пережить эмоции, которые наполняли ее, когда он держал ее в своих объятиях и целовал. Хотелось прикоснуться к нему и почувствовать кончиками пальцев тепло его тела, но чтобы при этом одежда Джонаса ей не мешала. Эта мысль потрясла Селию.

– Джонас, поцелуй меня.

– С удовольствием, – улыбнулся он, наклонил голову и прижался к ее губам.

От несметного количества эмоций, пронзивших Селию, когда поцелуй Джонаса стал еще глубже и настойчивее, закружилась голова. Даже сидя на скамейке, она чувствовала, как трясутся колени. Но больше всего ее беспокоил жар, охвативший низ живота, где скопилась горячая влага.

Селия подождала, пока язык Джонаса проникнет к ней в рот, и ответила на его штурм собственной атакой. Она противостояла ему с такой дерзостью, о которой даже не подозревала. Она сражалась с ним с мастерством опытного в поцелуях человека, хотя опыта у нее никакого не было. И Селия поражалась, откуда берутся ее смелость и знания.

Она только знала, что, когда Джонас целует ее, она готова на все и позволит все что угодно.

Селия прильнула к нему и обняла за шею.

В лунном свете раздался низкий стон, но Селия до конца не понимала, откуда он происходил. Кожа предательски пылала в тех местах, где Джонас ее касался, словно он ставил там раскаленным железом свое клеймо.

Пальцы Джонаса скользнули от плеч к запястьям, оставляя за собой обжигающий след, а затем начали подниматься к груди Селии.

Она знала, что он намерен к ней прикоснуться, только не была уверена, сможет ли выдержать ощущения от этих прикосновений, не превратившись в пылающий костер.

Селия прижалась к нему еще сильнее, словно требуя дать ей то, чего так жаждало получить ее тело, хотя и сама до конца не знала точно, что именно.

Поцелуй Джонаса стал еще глубже, еще настойчивее, руки, уверенные и ласковые, коснулись нежной округлости груди.

Селия издала тихий приглушенный стон, эхом прозвучавший в ее собственных ушах, и едва не рассыпалась на миллион кусочков. Все вокруг плавало в каком-то тумане.

Он, жаждущий, вновь припал к губам Селии ртом, но потом он вдруг резко отстранился от нее, когда громкий рассерженный голос выкрикнул его имя.

– Хейвуд! Хейвуд, чтоб тебя!

Джонас продолжал обнимать Селию за плечи, как будто знал, что у нее самой нет сил держаться прямо, если он ее отпустит.

– Не двигайся, – прошептал он. – Я сам все решу.

Селия увидела, как Джонас медленно повернулся туда, откуда донесся голос.

– Вам что-нибудь нужно, ваша светлость? – поинтересовался он.

– Мне нужно… Нет, я требую, чтобы ты убрал руки от моей сестры!

Селия слышала тяжелый стук шагов Хардли по вымощенной плиткой дорожке. Слышала гнев в его голосе. Но ей было все равно.

Селия села, выпрямив спину, удерживая пристойную дистанцию между Джонасом и собой. Она подняла глаза, увидела готовность Джонаса к бою и улыбнулась.

Джонас улыбнулся ей в ответ и встал со скамейки.

Селия никогда не боялась своего брата и не была запугана им, как многие люди, не знавшие его. Селии вдруг показалось, что она сошла с ума. Сейчас должно было быть не до смеха, но ей хотелось смеяться. Ситуация казалась… смешной.

Она стерла улыбку с лица, поднялась со скамейки и встала рядом с Джонасом. Он сделал шаг вперед и, словно щитом, прикрыл ее своим телом, как будто ей требовалась защита от собственного брата.

– Какого черта, по-твоему, ты делаешь?

– Я разговариваю с твоей сестрой. А ты этот разговор грубо прерываешь.

– Если ты считаешь, что сцена, свидетелем которой я только что стал, называется разговором, то очень хорошо, что я вмешался и прервал этот ваш разговор.

Селия почувствовала протест Джонаса и положила руку на его напряженное плечо, стараясь успокоить его. Он не взглянул на Селию, но она почувствовала, как его напряжение ослабло.

– Я был бы очень осторожен с обвинениями, которые ты выдвигаешь, – голосом бывшего командира, отдающего команды, заявил Джонас. С подобным Хардли был совершенно не знаком, никто и никогда не давал ему указаний.

Воздух буквально искрил от напряжения, и Селия видела, как гнев Хардли, который он испытывал к Джонасу даже спустя три года, все еще кипел у него внутри. Восторг, который она испытывала всего несколько мгновений назад, бесследно исчез.

Что если Хардли откажется разрешить ей выйти замуж за Хейвуда? Что если он откажется отдать ей приданое?

О, она уже совершеннолетняя и может выйти замуж без согласия Хардли. Но что касается приданого, которое она должна получить, выходя замуж, тут она совершенно беспомощна. Все под контролем у Хардли. Он решает все.

Джонас уже говорил ей, что одна из причин, по которой он хотел жениться на ней, – деньги, которые она принесет в семью. Но если она придет без денег…

Селии отчаянно хотелось их остановить, пока тот или другой не сказал что-нибудь непоправимое.

– Я не слепой, Хейвуд. Женщина, с которой ты обращаешься, как с…

– Довольно, Стерлинг! – Селия шагнула вперед и стала между двумя воюющими мужчинами. Джонас шагнул за ней следом и оказался настолько близко, что Селия спиной чувствовала тепло его тела. – Вы немедленно прекратите эту отвратительную перепалку!

Герцог Хардли сердито посмотрел на сестру, но она не отступила. Селия понимала: если отступит, то навсегда потеряет Джонаса.

– Ты устраиваешь скандал, Стерлинг, – добавила Селия, взглянув в сторону террасы, где собралось несколько человек гостей.

Всякий раз, когда граф Хейвуд и герцог Хардли оказывались поблизости друг от друга, взгляды всех присутствующих устремлялись к ним. Никто не хотел пропустить сцену, где между двумя противниками вновь вспыхивает обида. Селия знала, что брату даже поворачиваться не надо, чтобы убедиться в ее правоте.

– Пожалуйста, убери с лица это грозное выражение и говори потише. Не стоит давать лишний раз повода для сплетен, их и так уже достаточно.

Плечи Хардли слегка расслабились, и он на шаг приблизился к ним. По крайней мере, теперь гости не услышат каждое сказанное ими слово.

– Ты хотел сделать мою сестру посмешищем? – прорычал Хардли.

Но Селия вмешалась раньше, чем Джонас успел открыть рот.

– Лорд Хейвуд не делал меня посмешищем, Хардли, – отрезала она и взяла паузу, чтобы ее следующие слова произвели максимальный эффект. – Если только ты не намекаешь, что лорд Хейвуд сделал меня посмешищем просто потому, что пожелал провести время со мной наедине.

Обвинение, прозвучавшее из ее уст, потрясло брата, чему Селия несказанно обрадовалась. Он открыл рот, чтобы сказать что-нибудь, но тут же его закрыл, как будто не нашел подходящих слов.

– Ты знаешь, что я не это имел в виду, Сесилия, – выдавил Хардли.

– К сожалению, я решила, что ты хотел сказать именно это.

– Тогда я должен извиниться перед тобой.

– Извинения приняты, ваша светлость, – улыбнулась брату Селия. Это действительно было облегчением.

– Наверное, нам следует вернуться на бал, – подал голос Джонас, воспользовавшись ситуацией. Он шагнул вперед и оказался рядом с Селией, но его предложение было адресовано герцогу Хардли. – Только сначала мне хотелось бы получить разрешение нанести вам визит завтра, ваша светлость.

– Это касается моей сестры? – взлетели вверх брови Хардли.

– Да, – Джонас повернулся к Селии, – это касается леди Сесилии.

В лунном свете их глаза встретились, и Селия увидела выражение, которое она только мечтала увидеть в глазах мужчины.

И хотя в распоряжении Селии были только безоблачное небо и садовые фонари леди Райзинг, она увидела все совершенно ясно, как при свете дня. В блеске глаз Джонаса отражалась улыбка… Селия никогда не видела в своей жизни ничего более прекрасного.

– Я жду тебя с визитом утром, – ответил Хардли, повернулся и зашагал к террасе.

– Не волнуйся, – шепнул ей Джонас, когда Хардли уже пробрался сквозь небольшую кучку зевак на террасе. – Все будет хорошо.

И только когда Джонас отцепил от себя ее негнущиеся пальцы, Селия поняла, с какой силой она стиснула его руку.

– Я тоже думаю, что все будет хорошо, однако успокоюсь только после того, как ты поговоришь с братом.

Джонас повернулся к Селии и нежно взял за плечи.

– Ты уверена, что хочешь именно этого?

Селия не смогла сдержать улыбки. На самом деле у нее едва не кружилась голова от осознания того, что она, возможно, выйдет замуж за человека, в которого была влюблена всю свою жизнь.

– Уверена. И я бы продемонстрировала тебе, насколько именно, если бы не зрители, напряженно пытающиеся разглядеть нас в темноте.

– Раз они так пристально смотрят на нас, – рассмеявшись, шепнул ей на ухо Джонас, – стыдно их разочаровывать.

Он наклонился и поцеловал Селию в щеку.