Саймон мерил шагами гостиную на первом этаже, ожидая, когда Джессика оденется к балу и спустится вниз. Краем глаза граф видел, что его друг Джеймс, сидевший в комнате, внимательно наблюдает за ним. Когда удивленная улыбка на лице герцога стала еще шире, Саймон остановился и раздраженно глянул на него. Тут Джеймс не выдержал и рассмеялся, чем еще больше разозлил Саймона.

– Боже правый, дружище! У меня голова кружится, глядя на тебя. Еще несколько минут такого кружения – и я останусь без сил. А ведь мне еще танцевать с Мелиндой на балу. – Холлингсворт закинул ногу на ногу и положил руку на спинку дивана. – Неужели тебя настолько волнует, как свет примет Джессику?

– Ты что, считаешь меня таким высокомерным дураком? Мне всегда было глубоко наплевать, что высший свет думает о внешности людей. Я лишь хочу представить новую графиню Норткот и сделать так, чтобы она заняла подобающее место в обществе.

– И ты опасаешься, что жена не будет ему соответствовать?

Саймон налил немного бренди в бокал и глянул на золотистую жидкость.

– Я буду гордиться ею, даже если она выйдет босая и в домашней одежде. – Ему вдруг вспомнилось, как выглядела Джессика, когда он первый раз пришел к ней в спальню. Его молодая жена была одета лишь в простую ночную рубашку, из-под которой выглядывали изящные лодыжки и голые ступни, ее темно-русые волосы с каштановым отливом падали волной ей на плечи и спускались дальше, ниже талии. Саймон представил, как она вновь открывает ему свои объятия, как отдается ему с искренностью и нежностью, которые сразу покорили его. Кровь забурлила у него в жилах, и Саймон встряхнулся, заставляя себя вернуться в реальность.

– Меня тревожит не ее наряд или прическа, – ответил он другу. – Сегодня утром к нам прибыла эта известная портниха, мадам Ламонт, а вместе с ней – целое войско швей. Они не успели закончить с платьем, как сюда приехала горничная твоей жены, вооруженная щипцами для волос, пудрой и мылом. И довольно грубо заявила, что впереди ее ждет «очень серьезная работа».

– И что же они делали целый день?

– Не знаю, – пожал плечами Саймон. – Они бегали взад-вперед по лестнице, носили полотенца, горячую воду, какие-то женские штучки, которые срочно нужно погладить, потом еще горячую воду и еще ворох кружевного белья.

– И тебя это тревожит?

– Черт, конечно! – воскликнул Саймон и наконец выпил бренди одним глотком. – Что они там с ней делают? Кроме старой одежды, в остальном она прекрасно выглядит. Ее не нужно раскрашивать, как актрису на сцене, делать из нее фарфоровую китайскую куклу, к которой страшно прикоснуться. Я хочу, чтобы Джессика оставалась прежней. Не надо ее менять.

Последние слова очень развеселили Джеймса. Саймон смерил его взглядом, но друг, продолжая смеяться, сказал:

– Я смотрю, что ты-то как раз поменялся. После женитьбы на Джессике.

– Ничего подобного, – решительно заявил Саймон. – Я уже давно понял, что мне больше всего нравится естественная красота. К тому же я думаю, Джессике все эти завивки и помады тоже не по душе. Ее и так ждет впереди серьезное испытание – бал. Не стоит мучить ее, а то она может сорваться в самый неподходящий момент.

Не дожидаясь ответа друга, Саймон отошел к дальнему окну и выглянул в сад.

– Я ведь понимаю, что чувствует Джессика, – сказал он. – Моя мама умерла очень рано, и я не помню ее любви. А отец был поглощен картами, шумными балами, женщинами и чаще общался со своим камердинером, чем со мной. Так что одиночество мне знакомо.

Саймон помолчал. Потом, заложив руки за спину, тяжело вздохнул и продолжил:

– Я солгу, если скажу, что любил отца и одобрял то, как он жил. Временами я просто ненавидел его. Особенно после истории с Розалинд.

Саймон повернулся к другу и добавил серьезным тоном:

– Вот почему сегодняшний бал так важен. Пока отец был жив и проматывал наше состояние, я не мог с гордостью смотреть в лицо всем, кто знает меня и мой род. Теперь пришло время это изменить. – Саймон сжал руки в кулаки. – Я представляю, как сейчас страшно Джессике. Она идет туда только потому, что я заставляю ее. Она боится, что люди догадаются о ее глухоте и навсегда поставят клеймо «неполноценная», какой Джессика себя считает.

Джеймс на это ничего не сказал. Саймон отошел от окна и сел в кресло напротив друга.

– Ты познакомился с Джессикой до меня, – сказал граф, – и знаешь, что она и раньше бывала на балах, да?

– Да, но быстро оттуда уезжала. Джессика садилась в углу, где ее никто не видел, и разговаривала только с Мелиндой. Она ждала, когда собирались все гости, а потом тихо уходила через боковую дверь. Большинство не знало, что Джессика вообще там была.

– Зачем она туда ходила? Не за общением, это понятно. Не за новыми впечатлениями. И, конечно, не затем, чтобы похвастаться новыми нарядами. Я не нашел у нее в гардеробе ни одного платья, в котором можно появиться на людях.

Джеймс улыбнулся и сказал:

– Да, точно не из-за нарядов.

– Тогда из-за чего Джеймс? Зачем Джессика ездила на балы, если общество людей так ее пугает?

– Не знаю. Я часто спрашивал об этом Мелинду, но она ничего мне толком не отвечала. Наверное, Джессике просто хотелось посмотреть на людей. Увидеть, кто с кем танцует, какие наряды у дам, какие прически. А еще помечтать.

– Что? – недоуменно спросил Саймон.

– Помечтать, – повторил Джеймс. – О том, что это она, разодетая в пух и прах, танцует в объятиях красивого мужчины. Но это лишь мои предположения. Я никогда не понимал женщин. Даже моя жена часто ставит меня в тупик.

Саймон улыбнулся честному признанию друга, потом откинулся на спинку кресла и уставился в потолок.

– В тот день, когда они с Мелиндой поехали к мадам Ламонт, случилось кое-что неприятное.

– Я знаю, – кивнул Джеймс. – Мелинда поведала, что, пока они ждали Санджая на улице, рядом с ателье сидели Фарли, Реддингтон и Читвуд. Они о чем-то говорили, и Джессика, забыв обо всем, следила за их губами.

– Значит, вот что это были за люди, – задумчиво произнес Саймон, потирая переносицу. – Я пытался узнать у Санджая их имена, но тот заявил, что трое джентльменов ему незнакомы.

– Мелинда сказала, что твоя жена очень расстроилась. Но она так и не рассказала ей, о чем говорили те незнакомцы. А тебе это известно?

Саймону вдруг стало трудно дышать. Проглотив ком в горле, он не сразу, но все-таки ответил другу:

– Да. Они говорили о Розалинд. И Джессика спросила меня, что это за женщина.

После этого в гостиной воцарилась тишина. Наконец Холлингсворт кашлянул и спросил:

– Что же ты ответил ей?

– Боюсь, я повел себя не лучшим образом. Во-первых, ее вопрос застал меня врасплох. Я думал, она ничего не знает о Розалинд. И, во-вторых, у меня было поганое настроение, как ты, наверное, помнишь. Это случилось после нашей встречи с Айрой. Чем дольше я смотрел бумаги, тем злее становился. Так что меня надо было только тронуть, чтобы я взвился до небес. А разговоры о Розалинд как нельзя лучше для этого подходят.

– Так что ты ей сказал?

Саймон встал и, обойдя кресло, облокотился о него сзади.

– Я сказал, что Розалинд больше ничего для меня не значит. И что я не желаю больше о ней слышать.

– Она поверила тебе? – спросил Джеймс.

– А ты как думаешь? Вот у тебя есть жена. Как тебе кажется, она бы поверила?

– Вряд ли, – слегка улыбнувшись, ответил герцог.

– Вот и Джессика тоже. Не знаю, что именно сказали те трое, но могу представить. Я надеялся, что когда-нибудь в будущем сам расскажу ей о… – Саймон запнулся и с горечью закончил: – О своей мачехе.

– Может, Джессика боится ее? В конце концов, ты чуть не женился на Розалинд.

– Не напоминай мне об этом, – сказал Саймон. – Но мне кажется, Джессика боится не только Розалинд.

– А кого еще?

Саймон глянул на свое отражение в зеркале и тихо произнес:

– Меня. Я заставляю Джессику делать то, что внушает ей ужас, а сам при этом получаю все, о чем раньше смел только мечтать. Огромное количество денег, законное место в обществе, уважение к имени Норткотов. А что она получила, выйдя за меня замуж?

– Конечно, защиту от Танхилла, – не задумываясь, ответил Джеймс.

Саймон внимательно посмотрел на друга и спросил:

– Ты хочешь знать, что она попросила, когда вернулась из ателье?

Джеймс кивнул.

– Дом, записанный на ее имя. Безопасную гавань, где она сможет спрятаться от… – Саймон запнулся. – От кого, Джеймс? От Колина? Или от меня?

– Конечно, ей не нужна защита от тебя, Саймон.

– Да, не нужна. – Граф повесил голову и тяжело вздохнул: – Конечно.

Чувство вины было невыносимым. Он использовал Джессику, и его жена чувствовала это. С того самого момента, когда ему стало ясно, кто она и что может дать, каждый его шаг был продиктован одним желанием – погубить Танхилла.

Он женился на Джессике не только для того, чтобы спасти свое состояние. Конечно, без этих денег ему бы не удалось выплатить долги, выкупить векселя. Но главным мотивом для него была месть. Ему нравилась мысль, что он выхватил у Танхилла деньги из-под носа, не дал ему совершить еще одно преступление, упрятав сводную сестру в сумасшедший дом. С такой суммой его враг стал бы одним из самых могущественных людей во всей Англии. А благодаря женитьбе их места поменялись. Он уже смирился с потерей поместья, но благодаря Джессике получил все – и деньги, и уважение общества, которое потерял после того, как отец опозорил имя Норткотов. И, самое главное, теперь у него появился шанс поквитаться с Танхиллом. Обанкротить его. Сделать изгоем в обществе.

А что получила Джессика? Туманные обещания о защите, в которых она уже начала сомневаться. Известность, которую ненавидела, и зависимость от него, от которой ей хотелось освободиться. Теперь он еще заставлял ее появляться в свете, хотя Джессика ужасно боялась, что люди догадаются о ее глухоте.

– Извините, господа, – прервала его невеселые мысли Мелинда, появившаяся на пороге гостиной, – но я ищу двух благородных и галантных джентльменов, которые согласятся сопроводить на бал двух молодых и очаровательных дам.

Ее супруг встал и с улыбкой отвесил поклон.

– Вам повезло, ваша светлость. Так случилось, что мы с другом как раз решили тоже поехать потанцевать, и нам нужны две самые красивые партнерши. А ты, моя дорогая, идеально подходишь под это описание.

– Действительно повезло, – сказала Мелинда, подходя к мужу. Они стали обниматься самым неприличным образом, а Саймон меж тем выглянул в коридор. Его жены нигде не было.

– А Джессика разве с вами не спустилась? – спросил он у ее подруги.

– Нет. Я вышла первой, чтобы дать ей минутку собраться с духом. Думаю, вы представляете, как сильно она переживает.

Саймон вышел в коридор. Наверное, ему стоит поговорить с женой прежде, чем они покинут дом. Он не видел ее целый день. Несколько раз Саймон пытался прорвать строй слуг, готовящих Джессику к балу, но мадам Ламонт возглавила оборону и не подпускала его к ней.

– Лорд Норткот! – позвала его Мелинда.

Саймон повернулся. Она все еще стояла в объятиях мужа.

– С Джессикой все будет хорошо, да? Никто не узнает, что она не слышит?

– Да. Никто ничего не узнает.

Герцогиня быстро закивала в ответ:

– Я очень надеюсь на это. Ведь Джессика такая гордая.

Саймон развернулся и направился по коридору к большому холлу, куда вела лестница. Он остановился и поднял голову.

У него перехватило дыхание. На верхней площадке стояла Джессика. На ней было платье, от которого, как утверждала мадам Ламонт, он придет в полный восторг.

Но портниха солгала. Ее описание наряда никак не подготовило его к тому, что он увидел.

Платье выглядело изумительно и вместе с тем просто. Не было кричащих перьев или огромных стеклянных бусин в обрамлении шелка, бархата или вызывающе дорогих кружев. Белоснежный атлас украшали лишь миллионы крошечных жемчужин, создавая образ сдержанной роскоши и элегантности. Персиковый цвет нижней юбки повторялся в бархатных лентах, вплетенных в прическу Джессики. Ее густые кофейного цвета волосы были завиты и собраны в подобие короны. Отдельные локоны падали на плечи и шею сзади. Несколько самых тонких прядей обрамляли лицо Джессики, подчеркивая небрежное изящество ее образа.

Саймон проглотил комок в горле и шагнул к лестнице. С бешено бьющимся сердцем он смотрел, как эта прекрасная женщина спускается вниз, держась одной рукой за перила, а другой – сжимая крошечный кружевной платок персикового цвета.

Он глядел на нее не отрываясь. И, наверное, восхищение, которое Джессика увидела в его взгляде, придало ей сил. Она застенчиво улыбнулась и ускорила шаг.

Когда жена встала на последнюю ступеньку, Саймон подал ей руку. Прикосновение ее теплой ладони заставило его вздрогнуть. Он задержал пальцы Джессики в своей руке, потом поднес их к губам и поцеловал.

– Джесс, ты великолепна, – выдохнул Саймон. – Сегодня ты будешь самой красивой дамой на балу.

– Значит, тебе не придется за меня краснеть?

Саймон коснулся ее лица. На нем не было толстого слоя пудры. Губы и щеки – лишь едва тронуты румянами и помадой.

– Это тебе будет неловко, что ты такая красавица, а танцуешь с самым заурядным мужчиной вроде меня.

Джессика покачала головой и улыбнулась. А Саймон взял ее за подбородок и поднял лицо вверх так, чтобы она глянула ему в глаза.

– Все будет хорошо, Джесс, – сказал граф. – Я позабочусь об этом.

Она кивнула, и тогда Саймон наклонился и нежно поцеловал ее в лоб.

– Графиня, вы прекрасны, – проговорил он. – Ни одна женщина не сравнится с вами.

Когда они повернулись, то увидели в холле Мелинду и ее мужа. Их восхищенные лица подтвердили его слова – сегодня Джессика выглядела идеально, как настоящая принцесса из сказки.

Саймон хотел, чтобы этот вечер тоже прошел идеально. И он приложит к этому все усилия, хоть впереди их ждали не только веселье и танцы. Ему нужно представить Джессику светскому обществу и быть все время рядом с ней, чтобы никто не догадался о ее глухоте.

И не стоит забывать, что на бал может приехать Розалинд. Он-то готов к этой встрече, но вот как насчет его жены?

Джессика взяла бокал пунша, который предложил Саймон, и медленно поднесла его к губам. Она надеялась, что ее руки не очень сильно дрожат. От волнения у нее пересохло в горле, но она смогла сделать небольшой глоток.

Пока все шло отлично.

Джессика вспомнила, как часто мечтала о том, что однажды тоже встанет наверху лестницы, читая по губам, как объявляют ее имя, а потом гордо войдет в прекрасный, ярко освещенный бальный зал. Как часто представляла, что пройдет через разряженную светскую толпу под руку с самым красивым мужчиной Лондона. Сидя в углу, Джессика много раз спрашивала себя, каково это – быть частью веселого танцующего мира?

Что ж, теперь ее мечты сбылись. И теперь она сама могла ответить на этот вопрос.

Джессика запомнила момент, когда объявили их имена. Все гости тут же повернулись к ним, даже не стараясь скрыть любопытства. Саймон взял ее за руку и одно бесконечно долгое мгновение стоял на месте, не двигаясь, позволяя обществу разглядывать их. Потом он ласково сжал ее ладонь, побуждая Джессику посмотреть на него. Она повернула голову, и его мягкая, необыкновенно соблазнительная улыбка согрела ее до глубины души.

Джессика улыбнулась ему в ответ. Тогда муж поднес ее руку к губам и поцеловал и только потом стал спускаться по лестнице, чтобы поздороваться с хозяином и хозяйкой бала. Джессика почувствовала себя принцессой из сказки, идущей рядом с настоящим принцем. Ее мечты сбывались.

Встреча с графом и графиней Милбанками прошла не так гладко, как хотелось бы. Граф явно обрадовался им, но его супруга смерила Саймона холодным, даже злобным взглядом. Может, они с графиней когда-то поссорились? Может, хозяйка боялась, что появление Саймона испортит бал? Ведь о них сплетничали на каждом углу, и леди Милбанк могла решить, что такой строптивый гость способен испортить весь вечер.

– Всякий раз, когда ты появляешься в обществе, все замирают, – сказала Джессика мужу, когда они прошли через небольшую группу людей, которые расступились перед ними.

– Думаю, на этот раз бал остановил не я, моя дорогая, – с улыбкой сказал Саймон. – На меня почти никто не смотрел. И если барон Каргилл сейчас же не перестанет пялиться на тебя, мне придется поговорить с ним наедине.

Джессика рассмеялась. Саймон накрыл ее лежащую на сгибе его локтя руку своей рукой и притянул ближе к себе. Сердце у нее сладко сжалось. Джессика чувствовала себя в безопасности рядом с мужем и уверенно улыбалась гостям.

Недалеко от дверей, ведущих на террасу, они увидели Мелинду и Джеймса.

– Графиня, вы великолепны, – сказал герцог Холлингсворт, слегка кланяясь ей. – Вы всех сразили своим нарядом.

– Да, Джессика, – подтвердила Мелинда, с любовью и восхищением глядя на подругу. – Все дамы ужасно тебе завидуют. Лилиан Крестуолл уже рассказала, что его создал специально для тебя тот тайный дизайнер, который продает эскизы мадам Ламонт. Боюсь, теперь дамы будут драться за место в очереди, чтобы заказать бальный туалет только у нее.

Джессика затаила дыхание, молясь, чтобы Саймон не стал спрашивать, как же ей удалось заполучить такой особенный наряд без всякой очереди. К счастью, это его особо не интересовало, и разговор перешел на другие, менее опасные темы. Саймон ни на секунду не выпускал ее руку и осторожно поворачивал в сторону того человека, который сейчас говорил. Скоро к ним подошли граф и графиня Бернхэвен. Беседа стала еще оживленнее, но рядом с Саймоном Джессика ничего не боялась и с улыбкой поддерживала ее.

Затем к их кругу стали подходить другие пары, большинство из которых были друзьями Саймона или Джеймса. Все они постоянно обращались к ней, и Джессике пришлось совсем туго. Ее взгляд прыгал с одного говорящего на другого, и она была рада, что перчатки скрывали, насколько вспотели у нее ладони.

Их группа стала слишком большой. Скоро Джессика перестала успевать за разговором. Волна паники захлестнула ее с головой, и она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь взять себя в руки.

Саймон словно почувствовал ее тревогу. Он сжал руку Джессики, а когда та глянула на него, сказал с нежной улыбкой:

– Дорогая, играют первый вальс. Я уверен, ты помнишь, что обещала его мне.

Она согласно кивнула. Саймон извинился перед друзьями и повел ее в сторону танцующих пар. Там муж положил руку ей на талию – так, как делал почти каждую ночь, когда они репетировали в темноте, – и закружил в вальсе. Джессика так хорошо выучила движения, что тело двигалось само по себе.

Она чувствовала тепло его руки на талии, наслаждалась стальным рельефом мышц плеча, на котором лежала ее ладонь. Ощущение безопасности и силы окутывало ее с ног до головы, и Джессика наслаждалась танцем и близостью Саймона. Когда он находился так рядом, ей ничто не было страшно.

– Когда мы разговаривали, ты вдруг испугалась, – сказал муж, кружа ее по залу. – Что случилось?

Джессика смотрела на улыбавшиеся губы Саймона и следовала за его движениями. Этот вальс ничем не отличался от того, который они разучивали в полутемной спальне.

– Дело в толпе. Мне нужно было следить за губами всех людей вокруг нас, а это почти невозможно. Я не могла понять, кто обращается ко мне, а кто – нет.

– Ясно. Я об этом не подумал. Что ж, больше такого не повторится. Ну же, улыбнись, Джесс, – сказал Саймон, сжимая ее руку. – На нас все смотрят, и мы не станем их разочаровывать.

Джессика ослепительно улыбнулась.

– Конечно, – повторила она за ним, – мы не станем никого разочаровывать.

Саймон закружился еще быстрее.

– Знаешь что? – сказал он. – Мне больше нравится танцевать с тобой в спальне, чем среди толпы людей. Там нас с тобой не разделяют все эти ужасные слои одежды, и я могу закончить танец так, как мне нравится.

Джессика оглянулась, опасаясь, как бы их не подслушали танцующие рядом пары. Но те были далеко.

– Признайся, дорогая, – продолжил Саймон, – разве ты не думаешь так же?

Ее щеки вспыхнули от смущения. Как он мог думать о таких вещах, когда малейшая ошибка с ее стороны могла привести к катастрофе?

– Тебе же это нравится, – шепнул Саймон. – Я знаю.

Джессика перестала дышать, ощущая на чувствительной коже шеи его дыхание. Она знала, что ее взгляд сейчас вспыхнул страстью, которую Саймон разжигал в ней каждую ночь.

– Ты ведешь себя очень неприлично, дорогой, – проговорила она.

– Если ты не хочешь, чтобы я тебя поцеловал прямо сейчас, то лучше не смотри на мой рот с таким вожделением.

Джессика тут же отвела взгляд, пытаясь успокоиться и совладать с бешено бьющимся сердцем. Удивительно, как легко Саймон угадывал, что она чувствовала и о чем думала!

Через мгновение Саймон коснулся ее подбородка и поднял голову вверх.

– Не делай так, – сказала ему Джессика. – Ты же знаешь, на нас все смотрят.

– Конечно. Ты ведь самая красивая женщина на балу.

– Неправда. Большинство дам интересуются не мной, а тобой.

– Ты действительно так думаешь? – с самым невинным выражением лица спросил Саймон.

Джессика этого не ожидала, как, впрочем, и озорного блеска в его глазах. И первое, и второе она видела впервые.

– Да. Наверное, когда они замечают меня рядом с тобой, то недоумевают, что же ты нашел во мне.

– Ты ошибаешься, Джесс. Они как раз знают, что я в тебе нашел, и завидуют, поскольку у них этого нет.

У Джессики заколотилось сердце. Судя по его серьезному, ласковому взгляду, Саймон говорил не о деньгах. Нет, она не могла позволить себе думать о таком даже на минуту. Это принесет ей одну только боль.

Саймон последний раз провел ее в танце по залу и остановился. Видимо, вальс закончился, потому что все остальные пары тоже встали. Муж повел ее к тому месту, где стояли Джеймс с Мелиндой. Идя рядом с ним, Джессика подумала – что бы ни случилось потом, этот сказочный вечер, который подарил ей Саймон, останется в ее памяти навсегда.

На протяжении этих часов она ощущала себя интересной, красивой, желанной. Саймон не только представил ее обществу, но и сделал все, чтобы она стала его частью. Одна, без мужа, Джессика никогда бы не решилась на такой шаг.

Саймон давал ей чувство уверенности в себе. Но она чувствовала и нечто другое: каждый раз, когда муж обнимал ее, целовал, ласково разговаривал, она все сильнее привязывалась к нему.

Его растущая власть над ней пугала Джессику.