Плеханов и Васильев

Отношение меньшевистской с.-д. печати к известным геростратовским выступлениям Плеханова в «Товарище» заслуживает внимания всей партии рабочего класса. Виднейший представитель меньшевистского течения, вождь меньшевиков, как его называют открыто и постоянно все либеральные газеты, выступает публично с предложением общей платформы с.-д. и к.-д.

И меньшевики молчат!

У них точно нет ни газет, ни сборников, ни листков, ни учреждений, ни коллегий, нет ни одной партийной организации. Их точно не касается то, что говорит перед всей Россией их вождь об их политике…

Но мы все прекрасно знаем, что у меньшевиков имеются и организации – даже такие влиятельные, как ЦК – и всевозможные органы. Поэтому молчание их только лишний раз подтверждает всю фальшь их позиции. Одни бундовцы выделяются из меньшевистской массы. Они восстали против лозунга «полновластная Дума» в своей, к сожалению, почти неизвестной русским газете «Volkszeitung». Они высмеяли Плеханова и в издаваемой ими по-русски «Нашей Трибуне». Они доказали этим по крайней мере, что имеют смелость иметь свое мнение, признавать на деле, а не на словах только, свою партийную организацию, обязанную высказываться открыто и прямо по всем политическим вопросам, обязанную ставить свой политический долг перед пролетариатом выше личной приязни, кумовства и почтения к персонам…

Какое это безобразное явление в рабочей партии! Преобладающее в партии течение, имеющее ЦК в своих руках, не смеет заговорить об ошибках одного из своих членов. На всех собраниях, при всяком споре перед рабочими, при всякой дискуссии с большевиками меньшевики клянутся и божатся, что они с Плехановым не согласны. А в печати они молчат: ни единого официального заявления какой бы то ни было партийной ячейки. Что же это такое? Отрекаться втихомолку и подтверждать официальным молчанием? Бранить за глаза и молчать в присутствии… барина. Так поступают только… угадайте сами, почтеннейшие, кто так поступает.

А рабочим и всей партии мы скажем: нельзя доверять тем политическим вождям, которые исчезают со всеми своими коллегиями перед наездническим наскоком кого бы то ни было. Нельзя доверять. При всяком окончательном решении все эти «вожди» будут поступать не так, как они говорят, а так, как за них говорит некто третий.

Между прочим. Поведение Плеханова и меньшевиков в данном инциденте – хорошая иллюстрация к ходячим толкам об интеллигентском характере нашей партии. Да, непомерно у нас влияние непролетарской интеллигенции на пролетариат, это правда. Не будь этого, разве могла бы пролетарская партия снести хоть одну неделю выходки Плеханова и отношение к ним меньшевиков? Как наглядно обнаруживается здесь истинный характер толков о беспартийном рабочем съезде. Вот если бы нашу партию заменила легальная рабочая (просто рабочая, не социал-демократическая) партия, – как того желают Ларин, публицисты «Нашего Дела» и «Современной Жизни», – вот тогда для таких выступлений, как плехановское, был бы полный простор. Пиши в любых газетах, вступай в любые литераторские или общеполитические блоки с кем угодно, предлагай от своего имени, не считаясь ни с какой партийной организацией, свои лозунги! Полная свобода для интеллигентской индивидуалистической натуры при полной неоформленности беспартийной рабочей массы. Разве это не идеал старого прокоповического «Credo» (за которое мы с Плехановым в 1899–1900 году обрушились на Прокоповича и изгнали его со всеми его присными из с.-д. партии)? «Credo» — это квинтэссенция с.-д. оппортунизма – проповедовало неполитические, беспартийные рабочие союзы для экономической борьбы и либеральную политическую борьбу. Блоки с кадетами и беспартийный рабочий съезд – это не что иное, как «Credo» 1899 года, переизданное в 1906–1907 году.

Плехановские выступления в «Товарище» – это не что иное, как осуществление на деле ларинского предложения: свободные пропагандистские общества всех и всяческих «социалистов» – с позволения сказать, социалистов – на фоне беспартийных рабочих организаций. На деле Плеханов выступал в «Товарище» не как член партии, не как член одной из партийных организаций. Это – факт, которого никакими софизмами не устранить, от которого никакое «отмалчивание» меньшевистского ЦК не спасет известной фракции нашей партии. На деле Плеханов выступал именно поларински, как внепартийный социалист в внепартийном «социалистическом» органе с внепартийным несоциалистическим и даже антисоциалистическим предложением.

Васильев пошел по стопам Плеханова. Швейцария, благодаря ее свободе от традиций русского революционного пролетариата, дает нам все более и более «передовых» оппортунистов.

Васильев – видный меньшевик. Он работал вместе с меньшевиками и притом не с случайными меньшевиками в каком-нибудь захолустье, а с самыми видными и самыми ответственными меньшевиками. Поэтому пренебрежительно относиться к Васильеву меньшевики не вправе.

И Васильев прямо ссылается на Плеханова. Более того. Он прямо опирается на него. Он называет опозорившее с.-д. партию выступление Плеханова в кадетской печати с предложением общей с к.-д. платформы – «мужественным окликом». Он «сожалеет», что «у других партий Плехановых не находится».

Усердия у Васильева много, а ума мало. Хотел похвалить Плеханова, и в похвалу ему выпалил: «у других партий Плехановых, к сожалению, не находится». Это бесподобно! Добрый Васильев, он явился инициатором употребления слова «Плехановы» в нарицательном смысле, в смысле политиков, действующих в одиночку независимо от своей партии. Отныне будут, вероятно, говорить: «Плехановы в васильевском смысле этого слова»…

Похлопывая по плечу «Плехановых», Васильевы ставят точки над i. Авторы «Credo» в 1899 г., гг. Прокоповичи и Кo, говорили о чисто рабочем движении без революционной бациллы. Васильевы говорят о революции, которая должна родить «конституцию», и только, родить без всяких акушеров, без революционеров. Отсутствие акушеров, отсутствие революционеров, отсутствие революционного народа, – вот лозунг Васильева.

Щедрин классически высмеял когда-то Францию, расстрелявшую коммунаров, Францию пресмыкающихся перед русскими тиранами банкиров, как республику без республиканцев. Пора родиться новому Щедрину, чтобы высмеять Васильева и меньшевиков, защищающих революцию посредством лозунга «отсутствие» революционеров, «отсутствие» революции.

Вправе ли мы так толковать «выступление» Васильева? Вправе ли мы ставить с ним рядом меньшевиков?

Конечно, да! Вся статья, все мысли, все предложения Васильева пропитаны насквозь «планом» помочь родить конституцию посредством убиения революции. «Расстаться на время» со всеми программами вообще, слить всех с.-д. и с.-р. и т. п. с кадетами в одну либеральную партию, соединить всех в борьбе за «политическую конституцию» «без одновременного решения экономических программ» (так и стоит в письме: без решения программ. Швейцарские советчики русского пролетариата не всегда умеют говорить по-русски), – разве же это не есть желание спасти конституцию посредством отречения от революции?

Революция в настоящем, серьезном значении немыслима без «решения экономических программ». Революцию могут делать только массы, двигаемые глубокими экономическими нуждами. Падение абсолютизма в России, действительное падение, было бы неизбежно экономическим переворотом. Только совсем девственно-невинные в социализме люди могут не понимать этого. Выкинуть экономические программы значит выкинуть экономические основные причины революции, значит выкинуть экономические интересы, толкающие на великую, невиданно-самоотверженную борьбу массы забитого, запуганного, темного народа. Это значит – выкинуть массы, оставить шайку интеллигентских языкоблудов и заменить социалистическую политику либеральным языкоблудием.

«Что пользы крестьянам от того, что их дело было выдвинуто Думой, которая и была распущена главным образом из-за аграрного вопроса?» Разве это рассуждение не заслуживает того, чтобы Васильеву при жизни поставить памятник за непревзойденный нигде в мире социалистический оппортунизм?

И разве это (мы переходим к последнему из двух поставленных выше вопросов) – не меньшевистское рассуждение?

Ехать в одном вагоне до Твери с кадетами, не мешая друг другу, говорит Плеханов. Ехать вместе с кадетами в Думу, соединяясь с нереволюционной партией (на время! «на короткое время»! дополняет меньшевиков Васильев) для революционных целей, говорят меньшевики. Ехать вместе до кадетского министерства, говорил недавно наш ЦК.

Ехать, так ехать, поддакивает Васильев, «не толкая друг друга, не пугая друг друга». «Теперь же, в данный момент, она (борьба классов и групп) убийственна и преступна».

Классовая борьба преступна, вредить конституции революционными требованиями (вроде: полновластная Дума, учредительное собрание и т. д.) преступно. Как бы ни отрекались меньшевики от Васильева (до сих пор, положим, они еще не отрекались от него), им никогда не стереть того, что именно эта идея лежит в основе и блоков с к.-д., и поддержки требования думского министерства, и всех поездок вместе до Твери и пр. и проч.

Васильев, – конечно, unicum. Но ведь и единственные в своем роде явления природы существуют лишь в известном окружении, рождаются лишь из известной обстановки. Васильев, конечно, Монблан оппортунизма. Но ведь Монбланов не бывает среди степей. Монбланы существуют только среди альпийских высот. Васильевы являются миру только рядом с «Плехановыми», Череваниными и tutti quanti до Прокоповича.

* * *

А благодаря «Плехановым в Васильевском смысле» г. Струве получает возможность говорить, как говорил он на собрании в Соляном Городке 27 декабря («Товарищ» от 28 декабря), что «все нынешние противники к.-д. будут в недалеком будущем кадетами. «Товарищ» уже называют кадетской газетой. Народных социалистов называют социал-кадетами, меньшевиков – полу кадетами. Г. В. Плеханова многие считают кадетом, и действительно много из того, что говорит теперь Плеханов, кадеты могут приветствовать. Жаль только, что он этого не сказал, когда к.-д. были в одиночестве. Неисправимыми могут оказаться только большевики, а потому их удел – попасть в исторический музей».

Благодарим за комплимент, неловкий г. Струве! Да, мы попадем в тот исторический музей, имя которому: «история революции в России». Наши большевистские лозунги, большевистский бойкот булыгинской Думы, большевистские призывы к массовой стачке и восстанию (еще на III съезде) связаны неразрывно и навсегда с октябрьской революцией в России. И это место в музее мы используем даже в течение самых долгих (на худой конец) лет или десятилетий реакции, используем, чтобы воспитывать в пролетариате ненависть к предательской октябристско-кадетской буржуазии, воспитывать презрение к интеллигентской фразе, к мелкобуржуазной хлюпкости. Это место в музее мы используем, чтобы при всяких, даже самых худых политических условиях, проповедовать рабочим непримиримую классовую борьбу, учить их готовиться к новой революции, – более независимой от половинчатости и дряблости буржуазии, более близкой к социалистической революции пролетариата.

А ваше место в музее, почтеннейший г. Струве, – место ликующих и праздноболтающих в моменты торжества контрреволюции. В такие моменты вы всегда будете иметь повод ликовать – ликовать вследствие того, что революционеры пали, сраженные в борьбе, и сцена принадлежит либералам, которые пали добровольно, легли ниц перед врагом, чтобы ползком ползти «применительно к подлости».

Если революции, вопреки нашим ожиданиям, не суждено подняться еще раз, не суждено вырвать власть у царской шайки, – вы долго будете героем контрреволюции, а у нас будет одно «место в музее», зато хорошее место: место октябрьской народной борьбы. А если революция, как мы верим, поднимется еще раз, – от жалких кадетов в неделю не останется и следа, борьба масс пролетариата и разоренного крестьянства пойдет опять под большевистскими лозунгами. Революция может только лежать в прахе при гегемонии кадетов. Она может побеждать только при гегемонии большевистской социал-демократии.

«Пролетарий» №11, 7 января 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий»

 

Доклад на конференции Петербургской организации РСДРП по вопросу об избирательных соглашениях на выборах во II Государственную Думу

{127}

. 6 (19) января 1907 г. Краткий газетный отчет

Докладчик отмечает отсутствие в Петербурге черносотенной опасности, сказки о которой распространяются кадетами, чтобы склонить избирателей голосовать за них. Перед местной социал-демократией стоит вопрос о том, как освободить массы столичного населения от идейной гегемонии кадетов. Значительные слои городской бедноты, полупролетарского состава, еще колеблются между кадетами и социал-демократами. Кадеты подкупают их местечками в Думе, чтобы укрепить свое влияние на них. Вот почему, быть может, целесообразно войти в соглашение с революционно-демократическими партиями и группами, чтобы совместно подорвать влияние кадетов. Практическая же необходимость и возможность соглашения, а также формы его должны быть, по мнению докладчика, решены практическими работниками местной организации.

«Пролетарий» №12, 25 января 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий»

 

Избирательная кампания рабочей партии в Петербурге

{128}

Состоялась третья – за последний год – конференция всей петербургской организации Российской социал-демократической рабочей партии. Первая конференция решала вопрос о выборах в виттевскую Думу, в феврале 1906 г., вторая – вопрос о поддержке требования думского министерства, в июне 1906 г., третья – об избирательной кампании во вторую Думу, в январе 1907 г.

Крупные политические вопросы буржуазные партии решают от случая к случаю, простым постановлением той или иной партийной «инстанции», за кулисами изготовляющей для народа разные политиканские рецепты. Только рабочая с.-д. партия осуществляет на деле демократизм в организации, несмотря на все громадные трудности, – даже тяжелые жертвы, с которыми связано это для нелегальной партии. Только рабочая с.-д. партия взвешивает перед каждым крупным политическим шагом принципиальное значение его, не гоняясь за одним минутным успехом, подчиняя свою практическую политику конечной цели полного освобождения труда от всякой эксплуатации. Только рабочая партия, идя на бой, требует от всех своих членов обдуманного, прямого и ясного ответа на вопрос, делать ли известный шаг и как именно его делать.

И последняя конференция петербургской организации была основана на демократическом представительстве всех членов партии. При этом выборы делегатов должны были происходить на основе опроса всех выбирающих, как смотрят они на соглашения с кадетами. Без сознательного ответа на злободневный вопрос тактики демократизм выборов на конференцию был бы пустой и недостойной пролетариата игрой.

Первая страница газеты «Простые Речи» № 1, 14 января 1907 г. с передовой статьей В. И. Ленина «Избирательная кампания рабочей партии в Петербурге» (Уменьшено)

Вот резолюция, принятая конференцией:

Принимая во внимание, что 1) самостоятельность избирательной кампании является безусловно обязательной для социал-демократии, как классовой партии пролетариата, во всех случаях, когда нет налицо особых и исключительных условий; 2) что до сих пор Спб-ская социал-демократия с ПК во главе ее вела вполне самостоятельную избирательную кампанию, оказывая влияние на все слои трудящегося населения, как стоящие на выдержанной пролетарской точке зрения, так и не вполне еще освоившиеся с ней; 3) что в настоящее время, за две недели до выборов, выясняется уже, что в СПБ незначительны шансы правых партий, значительными же считаются (главным образом, в силу традиции) шансы кадетов; перед РСДРП особенно настоятельно выдвигается поэтому задача приложить все усилия, чтобы подорвать гегемонию кадетов в центре, на который обращено внимание всей России; 4) что среди широких слоев городской трудящейся бедноты, не стоящих еще на пролетарской точке зрения и способных повлиять на исход выборов в городской курии, замечается колебание между стремлением голосовать левее кадетов, т. е. освободиться от руководства предательской либерально-монархической буржуазии, и стремлением обеспечить себе хотя бы небольшое число депутатов-трудовиков в Думе посредством блока с к.-д.; 5) что среди колеблющихся трудовых партий замечается стремление оправдать блок с к.-д. на условии получения одного или во всяком случае не более двух мест из шести мест столицы, оправдать тем, что с.-д. несогласны ни при каких условиях вступить в соглашение с несоциал-демократическими слоями городской бедноты против либеральной буржуазии, конференция постановляет: 1) сообщить немедленно СПБ комитету партии с.-р. и комитету Трудовой группы, что Петербургский комитет РСДРП готов войти в соглашение с ними под условием незаключения ими никаких соглашений с кадетами; 2) условия соглашения: полная самостоятельность соглашающихся партий в отношении лозунгов, программ и тактики вообще. Распределение шести мест в Думе следующим образом: два места рабочей курии, два – социал-демократам, одно – социал-революционерам и одно – трудовикам; 3) ведение переговоров конференция поручает своему Исполнительному органу; 4) по губернии, на основании тех же принципиальных соображений, допускаются по местам соглашения с с.-р-ами и трудовиками.

Примечание. Относительно партии н.-с. (трудовая или народно-социалистическая партия) постановляется: Исходя из того факта, что позиция этой партии является уклончивой в отношении к основным вопросам внедумской борьбы, конференция считает допустимым соглашение с социалистами-революционерами и трудовиками лишь при отсутствии соглашения между ними и партией н.-с.

Три основные пункта выдвигаются при рассмотрении этой резолюции. Во-1-х, безусловный отказ от всяких соглашений с кадетами. Во-2-х, непреклонная решимость с-д. выступать с самостоятельными списками при каких бы то ни было условиях и, в-3-х, допущение соглашений с социалистами-революционерами и трудовиками.

Отвергнуть соглашения с кадетами было прямым делом рабочей партии. Как только начались предвыборные собрания в Петербурге, – сразу выяснилось для всех, что правы были революционные с.-д., которые говорили: криками о черносотенной опасности морочили головы пустым и беспринципным людям наши либералы, чтобы отвлечь от себя действительно грозящую им опасность слева. Мелкие полицейские проделки правительства, обкрадывание избирателей из бедноты посредством сенатских разъяснений, все это не могло изменить настроение массы избирателей (100, 120 или 150 тысяч избирателей – все равно). А это настроение массы ясно сказывается на собраниях – настроение левее кадетов.

Конечно, черносотенная опасность может состоять не в черносотенном голосовании массы избирателей, а – в черносотенно-полицейском аресте левых избирателей и выборщиков. Говорят же, и упорно, о том, что теперешняя сравнительная «свобода» (вздохнуть позволили – в России уже свободой зовут!) предвыборных собраний есть провокация правительства, намеревающегося арестовать видных ораторов и выборщиков. Но нетрудно понять, что против такой черносотенной опасности нужны совсем не блоки с к.-д., нужна готовность масс к борьбе, не укладывающейся в рамки так называемого парламентаризма.

Второе: конференция решила, как и следовало ожидать, что самостоятельную кампанию с.-д. ведут в столице во всяком случае. Они могут предложить то или иное соглашение другой партии, но к полной самостоятельности мы готовились раньше и готовы теперь. Соглашение при таких условиях является на деле, с точки зрения всей избирательной кампании в целом, – исключением; самостоятельность социал-демократии – правилом.

Третье. Конференция предложила соглашение с.-р. и трудовикам на условии отделения их от кадетов и от кадетствующих энесов (н.-с.) – затем на условии предоставления двух мест рабочей курии и деления остальных четырех мест пополам.

В основе такого предложения лежит принципиальное выделение известных партий по их отношению к внедумской борьбе, которая завтра же может встать на очередь дня. Социал-демократия, обставляя принципиальными условиями свой сговор с другими партиями, дает таким образом материал для пропаганды и агитации перед массами относительно истинного характера различных партий. Социал-демократия считается с теми особенностями создавшегося в Петербурге положения, когда кадеты ведут за собой на поводу массу городской мелкой буржуазии, настроенной «по-трудовически». Мы не можем при таких условиях пренебрегать задачей: подорвать эту гегемонию кадетов, помочь трудящемуся люду сделать шаг, — небольшой, конечно, но имеющий несомненное политическое значение – шаг к более решительной борьбе, к более ясным политическим идеям, к более определенному классовому самосознанию.

И этого результата мы добьемся своей агитацией, всей постановкой нашей избирательной кампании, добьемся во всяком случае, каков бы ни был ответ трудовиков и с-р. на наше предложение. Нам не к чему пускаться в те или иные расчеты, чтобы определить вероятность положительного и отрицательного ответа. Наше внимание не может быть устремлено на это. Нам важна основная, при тех и других частных возможностях неизменная политика пролетариата: обманчивым иллюзиям мирной борьбы и конституционных игрушек мы противопоставляем ясный анализ задач внедумской борьбы, надвигающейся в силу хода событий. Мелкобуржуазным слоям городского и деревенского трудящегося люда мы говорим: есть только одно средство помешать неустойчивости и колебаниям мелкого хозяйчика. Средство это – самостоятельная классовая партия революционного пролетариата.

«Простые Речи» № 1, 14 января 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Простые Речи»

 

Социал-демократия и выборы в Думу

{129}

 

Написано 13–14 (26–27) января 1907 г.

Напечатано в январе 1907 г. в Петербурге отдельной брошюрой издательством «Новая дума»

Печатается по тексту брошюры

 

Социал-демократия и выборы в Петербурге

Конференция петербургской с.-д. организации приняла решение не заключать блока с кадетами, а предложить соглашение трудовикам и социалистам-революционерам. Меньшевики внесли ряд протестов по формальным основаниям и, будучи в меньшинстве, покинули конференцию.

Либеральные газеты уже подняли большой шум по поводу этого происшествия. Они предвидят раскол в с.-д. партии и спешат сделать целый ряд политических выводов. Крайне важно ввиду всего этого, чтобы всякий сознательный рабочий дал себе полный отчет в том, что собственно происходит в с.-д. организации Петербурга и как следует относиться к происходящему.

Мы намерены поэтому рассмотреть основные вопросы, возникающие по поводу этого происшествия, именно: 1) состав конференции; 2) непосредственный повод ухода меньшевиков – попытка ЦК разделить конференцию на две части, городскую и губернскую и 3) значение всего происшествия, особенно ввиду происходящей в Петербурге избирательной кампании.

 

I. Условия созыва и состав с.-д. конференции

Конференция петербургской организации должна была вынести окончательное решение по самому важному политическому вопросу настоящего времени, именно: заключать ли соглашения с кадетами на первой стадии выборов в Думу или нет?

Российская социал-демократическая рабочая партия организована демократически. Это значит, что все дела партии ведут, прямо или через представителей, все члены партии, на равных правах и без всякого исключения; причем все должностные лица, все руководящие коллегии, все учреждения партии – выборные, подотчетные, сменяемые. Делами петербургской организации заведует выборный Петербургский комитет РСДРП. Верховным же учреждением петербургской организации, ввиду невозможности собрать вместе всех членов партии (около 6000 человек), является конференция представителей организации. На эту конференцию все члены организации имеют право посылать представителей: по одному делегату на определенное число членов партии, – например, по 1 делегату на каждые 50 членов партии, как было принято по отношению к последней конференции. Эти представители должны быть выбраны всеми членами партии, и решение представителей является верховным и окончательным решением вопроса для всей местной организации.

Но это еще не все. Для того, чтобы решение вопроса было действительно демократическое, недостаточно собрать выборных представителей организации. Необходимо, чтобы все члены организации, выбирая представителей, в то же время самостоятельно и каждый за себя высказались по спорному вопросу, интересующему всю организацию. Демократически организованные партии и союзы не могут принципиально отказываться от такого опроса всех без исключения членов – по крайней мере, в важнейших случаях и особенно тогда, когда речь идет о таком политическом действии, в котором масса выступает самостоятельно, например: стачка, выборы, бойкот какого-нибудь крупного местного заведения и т. п.

Почему в этих случаях признается недостаточность посылки представителей? Почему требуется опрос всех членов партии или так называемый «референдум»? Именно потому, что для успеха массовых действий необходимо сознательное и добровольное участие каждого отдельного рабочего. Стачка не может пройти дружно, выборы не могут пройти сознательно, если каждый рабочий вполне сознательно и добровольно не решил для себя вопроса: бастовать или нет? голосовать за кадетов или нет? Все политические вопросы невозможно решать опросом всех членов партии; это была бы вечная, утомительная, бесплодная голосовка. Но важнейшие вопросы и притом такие, которые прямо связаны с определенным действием самих масс, необходимо решать, во имя демократизма, не только посылкой представителей, но и опросом всех членов партии.

Вот почему Петербургский комитет постановил, чтобы выборы делегатов на конференцию происходили обязательно после обсуждения членами партии вопроса о том, следует ли заключать соглашения с кадетами, после голосования всеми членами партии этого вопроса. Выборы, это – такое дело, в котором непосредственно участвует масса. Социалисты главной силой считают сознательность масс. Значит, всякий член партии должен сознательно решить вопрос, голосовать ли за кадетов на выборах или нет. Только после открытого обсуждения этого вопроса всеми собравшимися членами партии, становится возможным для каждого принять то или другое сознательное и твердое решение. Только на основании такого решения выбор представителей на конференции не будет уже делом кумовства, приязни или привычки («мы, мол, своего Николая Николаевича или Ивана Ивановича выберем!»), а делом сознательного определения самими «низами» (т. е, всеми членами партии) своего же собственного политического поведения.

Выборы в Думу, т. е. первоначальное и основное голосование за уполномоченных или за выборщиков, будут производиться не через представителей, а каждым избирателем в отдельности. Значит, если мы хотим быть на деле, а не на словах только, социалистами, организованными в действительно демократическую, рабочую партию, то мы должны добиваться, чтобы каждый рабочий уяснил себе вопрос, голосовать за кадетов или нет. Недостаточно доверить представительство знакомому Ивану Иванычу или хорошему человеку Сидору Сидорычу, – надо сознательно разобрать по существу спорный вопрос в «низах». Лишь тогда демократическое решение будет сознательно-демократическим решением массы, а не только решением посланных «по знакомству» представителей.

Петербургский комитет есть выбранный руководитель всей с.-д. организации Петербурга и СПБ губернии. Чтобы руководить массой в таком деле, как выборы в Думу, он обязан был (если признает демократизм не только на словах) добиваться сознательного участия в выборах всей массы. А чтобы участие всей массы в выборах было сознательное и дружное, необходимо, чтобы не только представители партии, но и каждый член партии дал определенный ответ своему Петербургскому комитету: стоит ли он за соглашения с кадетами или нет.

Таково значение «дискуссий», т. е. обсуждения самого спорного вопроса перед выборами представителей. На каждом собрании членов партии, прежде чем произвести выборы представителей на конференцию, необходимо было сначала обсудить спорный политический вопрос, необходимо было выслушать докладчика от ПК, т. е. от руководящей местной организации, а также предоставить слово сторонникам других взглядов. После обсуждения все члены партии голосуют, стоят ли они за соглашения с кадетами или нет. Голосование проверяют члены контрольной комиссии, в которой есть представители обоих течений (если в организации имеется два течения по данному вопросу). Только при соблюдении этих условий ПК действительно может знать сознательное мнение всей массы партийных членов и может, следовательно, руководить не вслепую, а опираться на полное уяснение вопроса массой.

Это объяснение было нам необходимо потому, что на конференции возникли споры по поводу «дискуссий» и опроса всех членов партии.

Неосновательность таких споров тем более очевидна для членов партии, что в письме самого ЦК от 10 ноября относительно решения вопроса (заключать ли соглашения) местными организациями прямо рекомендуется «предварительное обсуждение» вопроса всеми членами партии.

Посмотрим теперь на самый состав конференции. Первоначально допущены были на нее все представители, выбранные в той или другой организации, без проверки выборов (т. е. без проверки «мандатов» или полномочий). Всех представителей, или делегатов, было 71, в том числе 40 большевиков и 31 меньшевик. Вот распределение этого числа по отдельным районам:

Отсутствовали при этом два делегата от эстонцев (оба большевика) и один от латышей (меньшевик). С ними было бы 42 большевика и 32 меньшевика.

Отсюда видно, что и первоначально, до всякой проверки полномочий, большевики имели преобладание. Следовательно, все и всякие толки по поводу «искусственности» преобладания большевиков падают сами собой. Жалобы на то, что большевики не утвердили всех полномочий, перенесены теперь меньшевиками даже в буржуазную печать. Забыли только сообщить этой печати, что и до проверки мандатов, до всякого пересмотра полномочий, большинство все равно было за большевиками!

Чтобы еще яснее и притом окончательно вырешить этот вопрос о преобладании на конференции, возьмем не число мандатов (полномочий), а все число поданных членами партии голосов.

Мы получим тогда такую картину:

* Сюда же относятся 185 голосов, признанных, по решению конференции, вполне правильно собранными. Без них неоспоренных голосов будет 1663.

Итак, всего членов партии голосовало около 4000 (3881 чел.). Перевес большевиков составляет свыше 400 голосов.

Несомненно таким образом, что, если бы даже все оспоренные голоса признать правильными, все-таки крупный перевес остается за большевиками. Значит, споры из-за правильности или неправильности той или иной части голосов касались вовсе не вопроса о преобладании большевиков; споры шли о том, как провести во всей полноте принцип демократического представительства.

Почему же все-таки большевики отменили часть полномочий (мандатов)? Потому, что оспоренные мандаты нельзя было признать правильными. А неправильные мандаты нельзя поставить на одну доску с правильными, никем не оспоренными.

Какие мандаты оспаривались? Такие, при получении которых были допущены неправильности, например, не было контроля со стороны членов контрольной комиссии, не было дискуссий (обсуждения) до голосований, не было голосований «по платформам» (т. е. не было опроса всех голосующих, стоят ли они за соглашения с кадетами или против). Неправильные мандаты нельзя признать демократически полученными.

Теперь спрашивается, как же было поступить с оспоренными мандатами? Разобрать в отдельности каждый случай было невозможно. Для этого пришлось бы просидеть лишний день, а у конференции было времени в обрез: едва-едва поспели к тому сроку, когда рабочие должны были отправляться на выборы уполномоченных (7-го января).

Оставался один выход: повысить «норму представительства» для всех оспоренных мандатов, т. е. считать для них по одному мандату не на каждые 50, а на каждые 75 голосов. Такой прием был принят по 3-м соображениям: 1) он устранял произвол и взаимное раздражение при оценке отдельных спорных мандатов; 2) он ставил в одинаковые условия мандаты, оспоренные той или другой стороной; 3) он основывался на решении ПК, принятом задолго до конференции, – именно: ПК решил, что в тех случаях, когда демократические выборы на конференцию совершенно неосуществимы (например, нельзя по полицейским условиям созвать собрания), допустить представителей, выбранных не вполне демократически, но при этом повышать норму представительства, т. е. допускать 1 не от 50, а от 75, от 100 и т. п.

Возьмите теперь число оспоренных и неоспоренных голосов. От неоспоренных, считая 1 делегата на 50 голосов, имеем: 37 большевиков и 16 меньшевиков. От оспоренных, считая 1 делегата на 75 голосов, имеем: 4 большевика и 12 меньшевиков. Итого 41 большевик (плюс 1 от военной организации, где демократические выборы невозможны) и 28 меньшевиков.

По районам эти, окончательно утвержденные, 70 мандатов распределялись так:

Отсюда видно, что жалобы на состав конференции совершенно неосновательны. Конечно, если перед несведущей публикой кричать об отмене мандата такого-то, о непризнании полномочия такого-то, – это может произвести впечатление на минуту, если публика не вдумается в дело. Но ведь это не спор, а пустая перебранка.

Стоит только ознакомиться со всеми данными о составе конференции, и сразу ясно станет, что в повышении нормы представительства для всех оспоренных голосов не было ничего произвольного. Ведь не случайно же оказалось 2635 голосов бесспорных, никем не оспоренных, и только 1246 голосов оспоренных! И нельзя же серьезно утверждать, что масса оспоренных голосов были случайно оспорены, без каких-нибудь оснований!

Подумайте, например, о том, что значит голосование «без платформы», которое так часто производили меньшевики (только поэтому у них и набралось чуть не до тысячи оспоренных голосов). Это значит, что опроса всех членов партии, стоят ли они за соглашения с кадетами или против кадетов, не производится. Выборы делегатов происходят без такого опроса или без платформ. Значит, конференция не может знать в точности мнение самих членов партии! Значит, сама масса о спорном вопросе (касающемся действия массы) не опрашивается. Разве можно при этом избежать неправильностей?

Разве может искренний сторонник демократизма в организации защищать такие голосования? Демократизм состоит не в том, чтобы масса по знакомству доверяла отдельным своим представителям, а в том, чтобы вся масса сама подавала сознательно голос по существу важнейших вопросов.

Наконец, жалобы на состав конференции надо признать совершенно неосновательными еще и потому, что в Петербурге за последнее время был ряд подобных конференций. Год тому назад была конференция по вопросу о бойкоте. Преобладание осталось за большевиками. Во время первой Думы была конференция по вопросу о поддержке требования думского (т. е. кадетского) министерства. Преобладание осталось за большевиками.

Не смешно ли слышать теперь, что преобладание большевиков по вопросу о соглашениях на выборах с кадетами могло быть случайно?

 

II. Вопрос о разделении конференции

Центральный Комитет партии, состоящий из преобладающего числа меньшевиков, предъявил Петербургской конференции требование разделиться на городскую и губернскую. На неисполнение этого требования пробуют ссылаться меньшевики в оправдание своего ухода.

Посмотрим же, было ли это требование законно по уставу партии, было ли оно обязательно для конференции, было ли оно осуществимо.

Устав нашей партии совершенно определенно устанавливает демократическую организацию ее. Организация вся строится снизу, на основе выборности. Местные организации объявлены, по уставу партии, самостоятельными (автономными) в своей местной деятельности. Центральный Комитет, по уставу, объединяет и направляет всю работу партии. Ясно отсюда, что в определение состава местных организаций он вмешиваться не вправе. Раз организация строится снизу, вмешательство сверху в ее состав было бы полнейшим нарушением всего демократизма, всего устава партии. Допустим, что организация по тем или другим причинам соединяет разнородные части, например, соединяет вместе город и губернию. При демократическом строе удержать это соединение (или предписать его) по приказу сверху нельзя. Значит, разделение возможно лишь по желанию снизу: город может отделиться от губернии, и никто ему запретить этого не может. Губерния может отделиться от города, и никто ей этого запретить не может. Если снизу ни одна сколько-нибудь крупная, сколько-нибудь обособленная часть организации не заявила требования о выделе, – значит ЦК не мот убедить в необходимости отделения ни одной влиятельной части организации! Пытаться при таких условиях навязать разделение сверху есть насмешка над демократизмом, насмешка над уставом партии. Это значит ни больше и ни меньше, как пытаться употребить власть ЦК во зло, т. е. не в интересах партийного единства, а в интересах одной части партии (меньшевиков), употребить власть для искажения воли и решения местных работников. ЦК настолько чувствовал несостоятельность своего требования, что в письменном общем постановлении выразился очень осторожно. Общее постановление ЦК рекомендует всем партийным организациям «по возможности» (буквальное выражение!) приноровлять рамки организации к рамкам избирательных округов. Об обязательности такого совета не могло быть и речи, – и не было речи. Что ЦК преследовал какие-то особые цели по отношению именно к Петербургу, – видно из того, что ни в одном другом городе России ЦК не требовал разделения конференции. Например, в Вильне в городскую конференцию входят также с.-д. представители заведений, находящихся за чертой города, т. е. в другом избирательном округе. О разделении Виленской конференции ЦК и не думал поднимать вопроса!

В Одессе тоже была одна общая конференция, хотя и там часть заведений находится вне полицейской черты города. Да можно ли назвать хоть один крупный город, в котором бы рамки организации соответствовали полицейскому делению на город и часть губернии? Можно ли серьезно говорить о том, чтобы в крупных городах, центрах рабочего с.-д. движения, отделять пригороды, отделять самые крупные зачастую фабрики, самые пролетарские «предместья»? Это – такая грубая насмешка над здравым смыслом, что только самые неразборчивые в поисках повода к расколу люди могли ухватиться за такой повод.

Посмотрите на районы Петербурга, чтобы убедиться в неосуществимости требования разделить конференцию. Чтобы совершить разделение организации вообще или конференции в частности на городскую и губернскую, надо либо знать адрес, местожительство каждого члена партии, либо иметь уже готовые ячейки, отделы, районы, образованные по территориальному признаку, т. е. районы, составленные на основании местожительства членов партии или места нахождения фабрик в том или ином полицейском участке.

А мы видим, что в С.-Петербурге (как, вероятно, и в большинстве городов России) районы, подрайоны и низшие ячейки образованы не только по территориальному (местному) признаку, но и по профессиональному признаку (то или иное ремесло, занятие рабочих и населения вообще) и по национальному признаку (различная национальность, иной язык).

Например, в С.-Петербурге есть Железнодорожный район. Он составлен по профессиональному признаку. Как его разделить на городскую и губернскую часть? По месту жительства каждого отдельного железнодорожника: Петербург, Колпино, другие станции? Или по месту нахождения поездов, которые, к несчастью для нашего ЦК, имеют обыкновение передвигаться от «города» Петербурга «в губернию» и даже в разные губернии?

Попробуйте разделить Латышский район! А дальше еще идут Эстонский и военная организация.

Даже территориальные районы нельзя разделить. Рабочие на конференции указали на это сами. Встает рабочий Московского района и говорит: я знаю фабрики в нашем районе, находящиеся недалеко от городской черты. Когда кончаются работы, сразу видно, что часть рабочих направляется в «город», другая – «в губернию». Как же мы теперь делить здесь будем? И рабочие прямо смеялись над предложением ЦК.

Только очень наивные люди могут не замечать белыми нитками сшитой подкладки всего происшествия. Только очень наивные люди могут говорить: надо было все же попробовать разделиться «приблизительно», «по возможности».

Если делить приблизительно, значит надо допустить некоторый произвол, ибо точно разделить Латышский, Железнодорожный и др. районы невозможно. А всякий произвол вызвал бы новые, бесконечные протесты, жалобы, новые постановления ЦК, дал бы бездну новых поводов к расколу. Посмотрите на список районов (приведенный выше) – вы увидите, что могли бы найтись люди, которые объявили бы чисто городскими, несомненно городскими, только четыре района: Василеостровский, Городской, Выборгский, Петербургский. Почему только эти? Потому, что в них получилось бы преобладание меньшевиков. А каким образом можно бы оправдать такой произвол?

А каким образом оправдал ЦК тот произвол, что Вильну он и не подумал делить, а от С.-Петербурга потребовал разделения? Если вы станете спорить против произвола, кто будет решать окончательно ваш спор? Ведь тот же самый ЦК…

Даже самые наивные люди поймут теперь, что жалобы на состав конференции и на ее отказ разделиться – простой отвод глаз. А суть дела в том, что меньшевики решили не подчиниться большинству петербургской организации и произвести раскол накануне выборов, чтобы переметнуться от социалистов-рабочих к кадетам.

 

III. Что значит уход меньшевиков с конференции?

Сделанный нами вывод может показаться иному читателю слишком резким. Но мы думаем, что скрывать, затушевывать правду в серьезном политическом деле – вещь, недостойная социалиста. Надо называть вещи своими именами. Надо разоблачать всяческие отговорки и отводы глаз, чтобы рабочая масса вполне ясно понимала суть дела. Только буржуазные партии смотрят на выборы, как на закулисную игру и дележку добычи. Рабочая же партия должна прежде всего добиваться того, чтобы народ правильно понял отношение между партиями, правильно понял свои интересы и задачи борьбы, правильно понял суть того, что происходит за кулисами.

Мы видели, что жалобы на состав конференции петербургской организации РСДРП, на ее нежелание разделиться – пустые отговорки. Мы знали, что суть дела – простая. Меньшевики желали во что бы то ни стало соглашения с кадетами. Меньшевики знали, что большинство членов петербургской организации не разделяет этого взгляда. Меньшевики решили на Всероссийской конференции подчиняться в каждой местности решению местной организации. Теперь они нарушили свое обещание, пытаясь расколом достигнуть своих целей.

Ушедшие с конференции 31 меньшевик уже объявили сегодня (13 января) в петербургских газетах, что они предлагают блок и кадетам и всем трудовым партиям, не только социалистам-революционерам и трудовикам (которым предложила соглашение конференция), но и «народным социалистам».

Дело, значит, совсем ясное. Сознательный пролетариат решил вести самостоятельную избирательную кампанию. Мелкая буржуазия (трудовики в том числе) колеблется, бросается от одной стороны к другой, она способна предпочесть принципиальной борьбе сделку с кадетами. Меньшевики, это – мелкобуржуазная часть рабочей партии. В последнюю минуту, придравшись к самым пустяковинным отговоркам, они покидают революционный пролетариат и переходят на сторону кадетов.

Правильность этого вывода лучше всего подтверждают кадетские газеты. А ведь кадетов никто уже не заподозрит в сочувствии взглядам петербургской, т. е. большевистской социал-демократии!

Взгляните на центральный орган кадетской партии, газету «Речь». Всем прекрасно известно, что вместе с газетой «Товарищ» она постоянно толкала меньшевиков к расколу и старалась всячески расхваливать их, тщательно отделяя их от большевиков. Как только стало известно, что меньшевики ушли с конференции с.-д., «Речь» сейчас же (11 января) печатает редакционную статью «Социал-демократическая конференция и соглашения». Эта статья прямо приветствует «решительность» меньшевиков, приветствует раскол, начатый ими. Эта статья прямо заявляет, что «вне блока революционных партий в тесном смысле» (т. е. вне петербургских с.-д. и тех, кому они предложили соглашение, т. е. с.-р. и комитета Трудовой группы) остаются меньшевики и народные социалисты (самая умеренная, полукадетская из мелкобуржуазных, трудовых партий).

И кадеты прямо заявляют, что они готовы «возобновить» переговоры с этими «обеими умеренно-социалистическими партиями». Они прямо заявляют, что «совершившаяся в среде социалистических партий дифференциация (разделение) обещает до некоторой степени приблизить и понятия умеренных социалистов о думской тактике к нашим собственным (т. е. кадетским) понятиям».

Эти слова главной кадетской газеты чрезвычайно важны. Кадеты не только оценивают практические результаты меньшевистского поворота. Кадеты ясно видят, что устраиваемый меньшевиками раскол имеет принципиальное значение, т. е. что этот раскол на деле изменяет отношение меньшевиков к основным взглядам на политическую борьбу, на задачи рабочего класса. Кадеты прекрасно поняли, что меньшевики повернули не только в смысле практического допущения соглашений, но также повернули в сторону основных взглядов буржуазии, отдалились от пролетарской политики, приблизились к буржуазной политике. «Речь» прямо говорит, что умеренные социалисты (т. е. меньшевики) приближаются к кадетской тактике, признают на деле кадетское первенство и руководство. Еще не зная того, примут ли с.-р. и трудовики предложение с.-д. конференции, кадеты уже учитывают вполне определенное соотношение политических сил: либеральная буржуазия руководит умеренной мелкой буржуазией и мелкобуржуазной частью пролетариата; революционный пролетариат идет самостоятельно, увлекая за собой в лучшем случае (лучшем для нас, худшем – для кадетов) только часть мелкой буржуазии.

Именно так рисуют дело кадеты. И нельзя не признать, что кадеты здесь вполне правы. Как солнце в малой капле воды, – отражается в маленьком петербургском происшествии постоянное, всем капиталистическим странам неизбежно свойственное, соотношение политики либеральной буржуазии, рабочего класса и мелкой буржуазии. Везде и всегда либеральная буржуазия стремится местечками подкупить неразвитую массу, чтобы отвлечь ее от революционной социал-демократии. Кадеты начинают применять в России «английский» способ борьбы буржуазии с пролетариатом, борьбы не насилием, а подкупом, лестью, разъединением, задабриванием «умеренных», проведением их в министры, в депутаты, в выборщики и т. п.

Фраза о «возобновлении» переговоров в кадетской «Речи» тоже вполне ясна. Пока с.-д. были едины, и революционеры с.-д. преобладали среди них, – переговоры были прерваны. Теперь, когда «обе умеренные социалистические партии» откололись от революции, – теперь кадеты заявляют: «переговоры могли бы возобновиться».

Если читателю не вполне ясен практический смысл этих слов, то мы объясним их ему. Кадеты давали два места (из шести) левым, именно: одно место рабочей курии, одно – социалистам вообще. Переговоры порвались. Теперь «умеренных социалистов» кадеты опять зовут: вернись, покупатель, мы могли бы и сойтись! Либо мы дадим теперь одно место меньшевику, другое – «народному социалисту», либо расщедримся даже на три места.

Вот что значат слова кадетов о «возобновлении» переговоров: левым мы не уступали, а умеренным из левых мы уступим!

Наивный или неопытный в политике человек может сколько угодно качать головой, выражать сомнения, соболезновать и т. п., – дело от этого не изменится. Ведь не важно, как именно получился известный результат, важен самый результат (т. е. для кадетов это не важно, а для рабочей массы, желающей сознательно относиться к политике, это очень важно).

Как именно велись переговоры меньшевиков с кадетами, мы не знаем, – письменно ли, словесно или даже простым намеком. Возможно, что видные умеренные меньшевики просто намекали перед кадетскими вождями на вероятный раскол среди с.-д., намекали на допустимость порайонных соглашений. И кадеты, конечно, на лету схватывали намек: «они» расколют петербургских с.-д., а мы «их» вставим в районный список! «Они» – нам, а мы – «им». Разве это менее действительная, менее деловая, менее прочная сделка, чем если бы «они» прямо пошли к Кутлеру, Милюкову или Набокову и прямо сказали: мы вам расколем Петербургскую с.-д. конференцию, а вы нас проведите через какой-нибудь районный список?

Это факт, что именно такова политика либеральных буржуа и оппортунистов с.-д. во всех конституционных странах. Русские рабочие должны научиться понимать эту политику, если они не хотят, чтобы их шутя могли водить за нос. Еще Чернышевский сказал: кто боится испачкать себе руки, пусть не берется за политическую деятельность. Кто участвует в выборах и боится испачкать себе руки, раскапывая грязь буржуазного политиканства, тот пусть уходит прочь. Наивные белоручки только вредят в политике своей боязнью прямо смотреть на суть дела.

Другой отзыв буржуазной печати, всецело подтверждающий нашу оценку раскола, есть отзыв г-жи Кусковой в «Товарище» (10 января). Она точно так же приветствует меньшевиков, подстрекает их на окончательный раскол, отсоветует им «компромиссы» с большевиками, обещает им помощь от имени «рабочедельцев».

Чтобы понять эту статью г-жи Кусковой, надо знать, кто она такая. Мы расскажем об этом, ибо большинство рабочих не знает этого.

Российская социал-демократическая рабочая партия основана в 1898 году. В 1899 году г-жа Кускова и г. Прокопович были членами партии, именно: членами ее заграничной организации, во главе которой стоял тогда Плеханов, бывший тогда революционным социал-демократом. Г-жа же Кускова и тогда, как и теперь, была оппортунисткой, защищала мелкобуржуазные взгляды в социал-демократии, отстаивала бернштейнианство, т. е. в конечном счете подчинение рабочего класса либеральной политике. Всего яснее выразила г-жа Кускова свои взгляды в знаменитом «Credo» (читается: «кредо», значит – символ веры, программа, изложение миросозерцания). В этом «Credo» говорилось: рабочие должны вести экономическую борьбу, а либералы – политическую. «Рабочедельцы» (тогдашнее название оппортунистов в социал-демократии) тяготели в сущности к такому же взгляду. Плеханов объявил этим взглядам войну не на живот, а на смерть (в чем ему помогли русские революционные с.-д.) и расколол на этой почве заграничную организацию РСДРП. Он выпустил против оппортунистов и особенно г-жи Кусковой брошюру «Vademecum» («Спутник» для рабочедельцев).

Тогда г-жа Кускова была изгнана из с.-д. партии. Вместе с г. Прокоповичем она ушла к либералам, к кадетам. Потом она ушла и от кадетов, стала «беспартийной» писательницей в «беспартийно»-кадетском «Товарище».

Г-жа Кускова – не одиночка. Она – типичный образчик мелкобуржуазной интеллигенции, вносящей оппортунизм в рабочую партию и странствующей от с.-д. к кадетам, от кадетов к меньшевикам и т. д.

Вот какие люди бьют в барабан и кричат ура, приветствуя раскол, устраиваемый меньшевиками среди петербургских с.-д.

Вот каким людям выдают дело пролетариата рабочие, идущие за меньшевиками.

 

IV. Политические партии и предстоящие выборы в Петербурге

Как же обстоит дело с выборами теперь в Петербурге?

Теперь уже ясно, что на выборах будет три главных списка кандидатов: список черносотенный, список кадетский и список социал-демократический.

К первому примкнут октябристы, ко второму, вероятно, – меньшевики и н.-с, к третьему, может быть, трудовики и с.-р., хотя вполне возможно, что эти колеблющиеся партии, не давшие до сих пор окончательного ответа, тоже пойдут (отчасти вследствие раскола среди с.-д.) за кадетами.

Есть ли в Петербурге черносотенная опасность, т. е. опасность победы черносотенцев на выборах? Меньшевики, переходящие теперь от социалистов к кадетам, говорят, что да.

Они говорят вопиющую неправду.

Даже в кадетской «Речи», в осторожной, дипломатической, оберегающей интересы либералов в каждой мелочи, даже в этой «Речи» мы читаем у г. Вергежского, что на избирательных собраниях октябрист совсем в загоне, что избиратель колеблется между кадетами и социалистами.

Все данные о всех предвыборных собраниях, о впечатлении, произведенном лидвалиадой, судом над убийцами Герценштейна, разоблачениями подвигов черносотенцев и т. д., показывают ясно, что среди избирателей правые партии никаким уважением не пользуются.

Кто теперь еще толкует о черносотенной опасности на выборах, тот обманывает себя и обманывает рабочую массу. Теперь уже ясно видно, что крики о черносотенной опасности есть кадетская попытка завлечь к себе малосознательную массу.

Черносотенная опасность состоит не в опасности черносотенного голосования, а в возможных насилиях правительства, в возможных арестах выборщиков и т. п. Против этой опасности надо искать средства не в соглашении с кадетами, а в развитии революционного сознания и революционной решимости масс. Кадеты же больше всех и препятствуют развитию этого сознания и этой решимости.

Действительно серьезная борьба в Петербурге идет между кадетами и социал-демократами. Трудовые партии доказали свою слабость, доказали тем, что идут за самой умеренной и полукадетской «народно-социалистической» партией, – и тем, что вообще не проявляют никакой самостоятельности и твердости.

Если бы меньшевики не изменили социалистам накануне выборов, – несомненно, что трудовики и с.-р. приняли бы наши условия. Несомненно, что масса избирателей, состоящая в Петербурге, как и везде, из бедноты, пошла бы за социалистами и трудовиками, а не за кадетами. Выборы в Петербурге имели бы тогда значение серьезного боя, перед всей Россией выдвигающего в ясной и отчетливой форме основные вопросы о будущем русской революции.

Измена меньшевиков затрудняет для нас дело выборов, но от этого еще более важным становится принципиальное значение самостоятельной кампании с.-д. У пролетариата нет и быть не может иных средств против шатания мелкой буржуазии, как развитие классового сознания и сплоченности масс, обучение их на опыте политического развития.

Пока трудовики колеблются, пока меньшевики торгуются, мы должны всеми силами вести самостоятельную агитацию. Пусть знают все, что с.-д. идут во всяком случае и безусловно на выставление своего списка. И пусть все бедные слои избирателей знают, что им предстоит выбор между кадетами и социалистами.

Над этим выбором должны подумать избиратели. Это размышление дает во всяком случае крупное приобретение в деле развития сознания масс, – в деле более важном, чем приобретение местечка Иксу или Игреку у кадетов. Если массы городской бедноты еще раз пойдут на обещания кадетов, еще раз прельстятся шумихой либеральных фраз и либеральных посулов «мирного» прогресса, «мирного» законодательства господ Гурко и господ Кутлеров-Милюковых, – то события скоро разоблачат последние иллюзии.

Революционная социал-демократия должна говорить всю правду массам и идти неуклонно своим путем. Кто ценит действительные завоевания русской революции, сделанные пролетарской борьбой, у кого есть инстинкт человека трудящегося и эксплуатируемого, тот пойдет за партией пролетариата. И правильность взглядов этой партии будет все яснее и яснее для масс с каждым этапом развития русской революции.

 

Послесловие

Передовица «Речи» от 14-го января дает новые подтверждения сказанному нами выше о значении меньшевистского перехода от социалистов к буржуазии. «Речь» торжествует по поводу того, что ее предвидение оправдалось, что меньшевики откалываются в Петербурге и устраивают свою особую организацию. «Так и случилось, – говорит газета, ссылаясь на свои предыдущие номера. – Часть социал-демократии, хотя и не наиболее влиятельная, зато наиболее склонная к парламентской деятельности, пошла навстречу нашим предложениям».

Да, это правда. Меньшевики пошли навстречу стремлению либеральных буржуа отколоть оппортунистическую часть рабочей партии и подчинить ее руководству кадетов. Мы видели выше, что «Речь» отделила уже меньшевиков и энесов от революционных партий, назвав их «умеренными социалистами». Теперь «Речь» делает шаг далее. Она говорит, что и социал-народники (н.-с), вероятно, предпочтут блок с кадетами. Она говорит: «меньшевики решительно пошли навстречу созданию общего оппозиционного блока». «Возможность оппозиционного блока кадетов, меньшевиков и социал-народников надо признать значительно увеличившейся после отказа большевиков».

Итак, три блока или во всяком случае три основных политических силы на выборах признали теперь сами кадеты: правительственный блок, оппозиционный блок, революционный блок. Это деление вполне правильное. Мы отмечаем, что сила вещей приводит кадетов к признанию наших давних и настойчивых указаний. И мы отмечаем также, что в революционном «блоке» вполне твердо стоит пока одна только революционная социал-демократия. Другие элементы и в частности революционная мелкая буржуазия («социалисты-революционеры») все еще колеблются.

Принципиальное значение перехода меньшевиков на сторону кадетов выясняется все больше и больше. Хорошие слова меньшевистских избирательных платформ и принципиальных резолюций (например, на Всероссийской с.-д. конференции), слова о том, что они будут разоблачать иллюзии мирного пути, что они советуют выбирать в Думу не ходатаев, а борцов и т. д., и пр., и т. п., – все эти слова оказались только словами. На деле меньшевики поступали так, что кадеты повели их за собой, за своей политикой. На деле меньшевики оказались в «оппозиционном блоке», т. е. стали простым придатком кадетов.

Мало того. Передовица «Речи» от 14-го января раскрывает также и то, какую цену намерены кадеты заплатить меньшевикам за поддержку кадетов и за вступление в оппозиционный блок. Цена эта – одно место в Думе, отнимаемое у рабочей курии. Слушайте:

«Так как вместе с тем (т. е. вместе с образованием оппозиционного блока из кадетов, м-ков и н.-с.) уменьшилось количество претендентов на думские места, то, может быть, при новой комбинации окажется возможным принять предложение партии народной свободы и ограничиться двумя местами из шести. Конечно, теперь в этом предложении придется, по всей вероятности, сделать некоторое изменение. Место, которое предназначалось для лица, избранного рабочей курией, после решения конференции, очевидно, уже не может быть предоставлено рабочему-большевику. При новом составе блока меньшевики могли бы смотреть на это место, как на свое законное достояние. Другое место из числа двух, уступаемых партией народной свободы, в таком случае осталось бы за народно-социалистическим блоком».

Превосходная сделка! Можно поздравить кадетов с дешевой покупкой! Все за те же два «уступаемых» местечка приобрести себе и все мелкобуржуазные партии, и мелкобуржуазную часть рабочей партии, – и притом за счет рабочих!

Рабочие должны потерять право на своего представителя от рабочей курии вследствие того, что меньшевики отказались от социал-демократов и стали умеренно-социалистической партией (по оценке «Речи»), вошли в оппозиционный блок. Рабочие Петербурга теряют предоставленное им кадетами право распоряжаться своим местом потому, что меньшевики пошли не за революционными с.-д., а за кадетами. За «сделочку» с кадетами меньшевики получают «уступочку» не за счет кадетов, а за счет рабочих… Какой великолепный образчик буржуазных уступок «народу»! Поборникам «народа» буржуазия готова дать местечко, если эти поборники переходят на сторону буржуазии…

Уполномоченные и выборщики от рабочей курии, наверное, увидят теперь, какие выгоды — не только принципиальные, но и практические – несет с собою для них соглашение с кадетами. Не ясно ли, что кадеты давали (не дают, а давали) одно место рабочей курии вследствие искреннего сочувствия их интересам действительной свободы действительно народа, а вовсе не ради привлечения на сторону буржуазии темной, нуждающейся массы?

 

«Услышишь суд глупца»… (из заметок с.-д. публициста)

{132}

Петербург, 15 января 1907.

Буржуазная печать судит и рядит по поводу решения Петербургской с.-д. конференции. Общий хор либералов, – начиная с чопорно-официальной «Речи» и кончая уличным листком «Сегодня», – ликование по поводу раскола, производимого меньшевиками, торжество по поводу возврата этих блудных сынов «общества» в лоно «оппозиционного блока», по поводу освобождения их из-под влияния «революционных иллюзий».

Социал-демократам, которые действительно стоят на стороне революционного пролетариата, не мешает поставить вопрос:

А судьи кто?

Возьмем едва ли не лучшего из судей – газету «Родная Земля» от 15 января. Направление этой газеты, несомненно, левее кадетского. По всем данным, можно назвать это направление трудовическим. Как на документальное подтверждение такой политической характеристики, можно указать на сотрудничество в этой газете г. Тана. Г. Тан значится в опубликованном списке членов организационного комитета «трудовой (народно-социалистической) партии».

Итак, судьи – трудовики.

Они осуждают большевиков и одобряют, подобно кадетам, план меньшевиков. В отличие от кадетов, они хотят только, чтобы в общем блоке всех левых партий кадетам было предоставлено не более 2–3, мест.

Таков приговор. Посмотрите мотивы.

«В центре спора, несомненно, стоит вопрос о том, существует или нет в Петербурге черносотенная опасность».

Неправда. Если вы беретесь судить большевистскую социал-демократию в передовой статье политической газеты, вы обязаны знать то, о чем вы судите. Вы сами говорите в той же передовой: «спор, возгоревшийся в настоящее время около резолюций (социал-демократической) конференции, представляет несомненный общественный интерес». Кто выражает желание публично участвовать в интересующем всех споре и обнаруживает сразу незнание «центра» спора, тот рискует получить в лицо наименование не из лестных…

Революционная социал-демократия много раз уже во всех своих неоднократных политических заявлениях разъясняла и подчеркивала, что «центром» споров о тактике во время выборов нельзя считать вопрос о так называемой черносотенной опасности.

Почему нельзя? Потому, что тактика рабочей партии во время выборов должна быть лишь применением к одному частному случаю общих основ социалистической тактики пролетариата. Выборы представляют из себя лишь одно и притом далеко не самое важное, не самое существенное (особенно в революционную эпоху) поприще борьбы социалистического пролетариата за свободу и за уничтожение всякой эксплуатации. Кроме борьбы посредством избирательных бюллетеней, существует еще – и неизбежно разгорается в революционные эпохи – борьба иного рода. Об этой иной борьбе склонны забывать мнящие себя образованными интеллигенты, у которых сочувствие свободе сидит не дальше, как на кончике языка. О ней склонны забывать мелкие хозяйчики, которые стоят в стороне от самой острой и повседневной борьбы с капиталом и его прислужниками. Но об этой борьбе не забывает пролетарий.

И поэтому для сознательного пролетария тактика во время выборов может быть лишь приспособлением к особой, именно избирательной, борьбе его общей тактики, а ни в каком случае не переменой основ его тактики, не передвижением «центра» этой тактики.

Основы социалистической тактики во время революции состоят в том, чтобы передовой класс, пролетариат, шел во главе народной революции (происходящая теперь в России революция есть буржуазная революция в том смысле, что завоевание всей свободы и всей земли народу нисколько не избавит нас от господства буржуазии; ясно, что такой общественно-экономический характер революции не мешает ей быть народной революцией). Передовой класс должен поэтому неуклонно разоблачать перед всеми массами лживость всяких надежд на переговоры и соглашения со старой властью вообще, на соглашение помещиков и крестьян в земельном вопросе в частности. Передовой класс должен самостоятельно вести линию неуклонной борьбы, поддерживая лишь тех, кто действительно борется, лишь в той мере, в какой они борются.

Таковы основы социалистической тактики, предписывающие рабочей партии классовую самостоятельность, как правило, сотрудничество и соглашение только с революционной буржуазией и только как исключение.

Либералы не понимают этих основ с.-д. тактики. Им чужда идея классовой борьбы, их отталкивает противопоставление сделок и переговоров – народной революции. Но социал-демократы в принципе все, и большевики и даже меньшевики, признают основы этой тактики. Гг. трудовики, которые берутся вести политический орган, не зная азбуки в современных тактических вопросах социализма, могут прочитать об этом хотя бы в избирательной платформе с.-д. партии – платформе меньшевиков, преобладающих в ЦК.

«Граждане, говорит эта платформа, в Думу надо выбирать таких людей, которые хотят не только для России свободы, но стремятся помочь народной революции для завоевания этой свободы… Большинство первой Думы, руководимое партией «народной свободы», надеялось добиться свободы и земли путем мирных переговоров с правительством… Выбирайте же, граждане, борцов революции, которые вместе с вами будут продолжать великое дело, начатое в январе, октябре и декабре прошлого (1905) года».

«Центр спора», в котором ничего не поняли наши трудовики, состоит в том, допустимы ли принципиально соглашения с кадетами с этой точки зрения. На этот вопрос Петербургская с.-д. конференция ответила, вслед за 14-ю делегатами Всероссийской конференции (РСДРП), отрицательно. Соглашения с партией сделок и переговоров с старой властью недопустимы. Союзниками в «народной революции» кадеты быть не могут. Присоединение их к «борцам революции» не усиливает, а ослабляет борцов, работу которых тормозят кадеты, выступающие теперь прямо против борьбы, против всяких революционных лозунгов.

Не заметив этого принципиального отношения большевистской социал-демократии к кадетам, наши судьи «слона» не заметили.

Эти трудовики всецело находятся под идейным влиянием либеральной буржуазии. Для них выборы заслонили все, результаты выборов заслонили дело просвещения масс в ходе выборной кампании. Они понятия не имеют о том, что полная ясность, определенность, недвусмысленность избирательной агитации имеет громадное значение для верного своим принципам социал-демократа, который останется верен своей революционной позиции, хотя бы его соблазняли перспективой получить местечко в Думе, хотя бы его пугали перспективой остаться в столице без мандата в Думе. Трудовики же забыли все принципы, забыли все основные задачи революции, поддавшись либеральной перепалке: они ничего не видят, ничего не понимают, ни о чем не заботятся и бормочут только – «одно место, два места, три места!».

«…Центр вопроса… существует ли в Петербурге черносотенная опасность…»

Итак, черносотенную опасность вы сводите к опасности черносотенной победы на подделываемых правительством выборах! Поймите же, господа, что, ставя так вопрос, вы признаете правительство уже окончательно победившим, а дело свободы, о которой вы болтаете, уже окончательно проигранным! Вы не видите сами и мешаете народным массам видеть ту реальную черносотенную опасность, которая проявляется не в голосованиях, а в определении условий голосования (сенатские разъяснения и предстоящая отмена избирательного закона 11-го декабря), в уничтожении результатов голосования (разгон Думы). Вы становитесь всецело на пошлую либеральную точку зрения, ограничивая свои помыслы – и помыслы сбиваемых вами с толку народных масс – борьбой на почве поддельного и подделываемого закона. Черносотенной опасности в виде возможного ареста всех выборщиков вы не видите. То, что от вас и всецело от вас зависит, – то, что дает во всяком случае прочное и существенное приобретение революции, именно: развитие революционного сознания масс вполне выдержанной агитацией, это вы теряете. А то, за чем вы хотите гоняться, зависит от столыпинских проделок, от нового разъяснения сената, от нового полицейского нарушения закона о выборах. Следовательно, вы совершенно так же боретесь с «черносотенной опасностью», как французские буржуазные республиканцы борются с монархической опасностью: именно – посредством укрепления монархических учреждений и монархической конституции в республике. Ибо, поселяя в народе мысль, что черносотенная опасность состоит в опасности черносотенного голосования, вы укрепляете невежество самых неразвитых масс относительно действительного источника и действительного характера черносотенной опасности.

Но пойдем дальше. Допустим, что дальнейших сенатских разъяснений относительно выборов и выборщиков не будет. Перейдем к вопросу о победе тех или иных партий на голосовании в Петербурге при данной избирательной системе.

Трудовики не могут отрицать, что правые партии сильно скомпрометированы, что союз 17 октября терпит поражения, одно позорнее другого, что «в последнее время октябристы совсем притихли, ошеломленные тяжелыми ударами слева», что «общество полевело».

Но… Щедрин давно уже переводит на общепонятный язык это либеральное российское «но» – не растут уши выше лба, не растут! – но «технические затруднения», «не посылают литературы», «не дают бюллетеней», «полицейские стеснения»…

Вот она, психология российского интеллигента: на словах он храбрый радикал, на деле он подленький чиновник.

От полицейских стеснений должны помочь блоки с кадетами! Почему же не с октябристами, которые «хотят» конституции и которые гарантированы от «стеснений»? Поистине, российская политическая логика: избирательные соглашения, как средство борьбы против непосылки почтой литературы, против невыдачи бюллетеней… Против чего вы боретесь, господа?

– Против тех «законов», на основании которых производятся полицейские безобразия и объявляются «незаконными», не получающими бюллетеней, известные партии. – Как же вы боретесь?

– Ну, конечно, посредством соглашения с партией, которая либо получит бюллетени от мирнообновленцев, либо войдет еще в сделку со Столыпиным до Думы, либо останется тоже без бюллетеней!

Русский чиновник (в 20 лет радикал, в 30 либерал, в 40 просто чиновник) привык либеральничать в 4-х стенах и показывать кукиш в кармане. Избирательную кампанию он тоже рассматривает с точки зрения кукиша в кармане. Нужно ли влиять на массы? Пустяки, ведь почта не пересылает нашей литературы.

Не следует ли издавать и распространять литературу помимо «почты» и подобных ей учреждений?

– Пустяки! Это старые революционные иллюзии, не соответствующие «широкой» конституционной работе. Широкая конституционная работа состоит в том, чтобы надуть начальство: «они» будут меня среди с.-д. или с.-р. искать, а я в кадетском списке спрячусь так, что меня не разыщут! Правительство будет меня искать, как революционера, а я надую и правительство, и революционеров, я перебегу в «оппозиционный блок». Вот я какой хитрый!

– Но не выйдет ли отсюда, о, почтенный политический деятель, что вы надуете и массы, которые перестанут отличать вас от «оппозиции» коленопреклоненных либералов?

– Пустяки! Какие там еще массы… ну, дадим местечко рабочей курии… И потом, с известной точки зрения мы все за свободу… революция стала общенациональной… кадеты тоже готовы бороться по-своему…

Спрашивается, кроме полицейских соображений есть ли у наших трудовиков политические соображения? Есть. Они состоят в том, что надо приспособляться не к энергичному и подвижному, а к сидящему дома, забитому или сонному избирателю. Слушайте, как рассуждает «левая» газета:

«По настроениям митингов нельзя еще судить о настроении всей массы избирателей… На митингах бывает не более 1 / 10 части всех избирателей – конечно, наиболее энергичных и живых, подвижных людей».

Поистине, достаточное основание, чтобы плестись в хвосте наименее энергичных, наиболее мертвых, неподвижных кадетских избирателей! Трагедия российского радикала: он десятки лет вздыхал о митингах, о свободе, пылал бешеной (на словах) страстью к свободе, – попал на митинг, увидел, что настроение левее, чем его собственное, и загрустил: «трудно судить», «не более 1/10», «поосторожнее бы надо, господа!» Совсем как пылкий тургеневский герой, сбежавший от Аси, – про которого Чернышевский писал: «Русский человек на rendez-vous».

Эх, вы, зовущие себя сторонниками трудящейся массы! Куда уж вам уходить на rendez-vous с революцией, – сидите-ка дома; спокойнее, право, будет; и дела не придется иметь с этими опасными «наиболее энергичными и живыми, подвижными людьми». Вам под стать неподвижные обыватели!

А, может быть, вы теперь на простеньком примере и смекнете, в чем «центр спора» из-за соглашения с кадетами?

Именно в том, почтеннейший, что обывателя мы хотим встряхнуть и превратить в гражданина. А для этого надо заставить его сделать выбор между обывательской политикой раболепствующего перед (тьфу! тьфу!) «конституцией» кадета и между революционной политикой социалистического пролетариата.

«Блок всех левых партий» есть потопление «одной десятой наиболее энергичных и живых, подвижных людей» в массе равнодушных, спокойных, сонных, есть подчинение желающих бороться (и способных в решительную минуту увлечь за собой массы) желающим так же неприлично лояльничать, как кадеты в первой Думе, так же торговаться с Столыпиным и подло перебегать на его сторону, как кадет Львов.

Реакция наступает на вас, она отняла уже добрую треть завоеваний октября, она грозит отнять и остальные две трети. А вы корчите из себя людей порядка, вы защищаетесь тем, что апеллируете к обывательской психике: никаких наступлений, никакой революции, мы идем в Думу законодательствовать, мы ограничиваемся обороной, мы стоим на почве закона!

Когда поймете вы, что ограничиться обороной значит уже признать себя разбитым морально? Да вы и на самом деле разбитые морально люди. Вы только и годны на то, чтобы отдать свои голоса кадету.

«Заставить обывателя сделать выбор», говорили мы. Именно, заставить. Ни одна социалистическая партия в мире не могла вырвать массы из-под влияния базирующихся на обывательской психике либеральных или радикальных буржуазных партий без некоторого толчка, без некоторого сопротивления, без риска первого опыта: кто на деле защищает свободу, кадеты или мы?

Если есть соглашение с кадетом, обывателю не надо думать об этом. За него уже обдумали дело политиканы из радикальных болтунов и с.-д. оппортунистов, обдумали на rendez-vous с кадетами. Обыватель полевел (не по нашей вине, не в силу нашей партийной проповеди, а в силу столыпинского усердия), обыватель полевел, – и довольно с нас. Полевел, значит, будет за «блок всех левых»! И будет вся обывательская масса, а не то что какая-нибудь одна десятая беспокойных… виноват, подвижных… людей. Надо и собрания, и всю политику подгонять под струсившего обывателя, вот, что значит на деле блок с кадетами.

А мы говорили: надо не только листочки и платформы, не только резолюции и речи, а всю политику и избирательную кампанию вести так, чтобы противопоставлять струсившему обывателю решительного борца. И противопоставить это можно только посредством противопоставления двух различных списков: кадетского и социал-демократического. В столице, печать которой расходится по всей России, в столице, где находятся центры всех партий, в столице, которая идейно-политически руководит всей страной, – в тысячу раз важнее дать образец не политики обывательского благодушия, а политики, достойной октябрьского борца, вырвавшего кусочек свободы, – политики, достойной пролетариата.

Наши фразы о необходимости сознать ошибки «миролюбивой» кадетской Думы, о необходимости сделать шаг дальше, – останутся пустыми фразами, если мы сами не сделаем шага дальше против обывательской, обломовской идеи: «блок всех левых партий». Наши призывы идти вперед прозвучат фальшью и не зажгут сердца народных борцов, если мы сами, «руководители», «вожди», устроим в столице, перед глазами всех народов России, шаг на месте: под ручку с теми же самыми кадетами, на основе «полюбовного» распределения мест, по-хорошему, все сообща, все заодно, все за свободу… Чего уж там разбирать еще? И какая беда, если меньшевик Иван Иваныч сказал когда-то гусака кадету Ивану Никифорычу?

«…На митингах бывает не более 1/10 части всех избирателей…». Хорошо, господин радикал. Поверим вам, в виде исключения, на слово, – сделаем вам эту уступку за то… за то, что вы аргументируете так неловко.

Одна десятая избирателей, это составляет 13 000 из 130 000 по всему Петербургу. Эти тринадцать тысяч наиболее энергичных и живых, подвижных избирателей настроены левее кадетов. Спрашивается, можно ли, находясь в здравом уме и твердой памяти, утверждать, что энергичные посетители митингов не ведут за собой известного числа менее энергичных домоседов-избирателей? Всякий понимает, что этого нельзя допустить, что в полуторамиллионном городе есть, даже помимо газет и собраний, тысячи иных путей и каналов, которыми просачивается настроение передовиков во всю массу. Всякий понимает, – и все выборы во всех странах подтверждают это, – что за каждым энергичным избирателем, посетителем митингов, имеется не по одному, а по нескольку избирателей-домоседов.

На прошлых выборах из 150 000 петербургских избирателей подали голоса 60 000. Из них около 40 000 за кадетов, около 20 000 по всему Петербургу за правых. Мы слышали, от самого нашего г. радикала, не желающего быть «оптимистом»… (боже упаси! наши радикалы хотят быть «солидными» людьми, … вроде немецких радикалов 40-х годов прошлого века)… Мы слышали от него, что октябристы совсем притихли, и мы знаем из фактов об их полном поражении. Мы слышим теперь о 13 000 энергичных избирателей, настроенных левее кадетов. Подумайте о том, что отношения между этими цифрами видоизменяются сильно по отдельным участкам. Подумайте о том, сколько голосов стоит обыкновенно за избирателем, посещающим митинги.

Вам станет ясно, что опасность черносотенного голосования в Петербурге, в смысле опасности прохождения в Думу правых из-за раздробления голосов кадетов и социалистов, есть вздорная сказка. Ведь для того, чтобы в Петербурге прошли в Думу правые, необходимо, чтобы в большинстве участков не только раздробились голоса вообще, но раздробились именно так, чтобы и кадеты и социалисты, взятые порознь, имели голосов меньше, чем имеет список черных. Это явная бессмыслица.

И мы говорим поэтому прямо: если черносотенная опасность не проявится с вне-«конституционной» стороны (а в оценке этой стороны и лежит центр тяжести различной тактики кадетов и социалистов), то раздробление голосов кадетов и социалистов не может дать победы правым в Петербурге.

Опасность черносотенного исхода выборов в Петербурге есть обман народа, распространяемый кадетами, «радикалами» и всякими оппортунистами и служащий интересам обывательщины в политике. Сказка об этой черносотенной опасности служит на деле интересам кадетов, – которых она помогает ограждать от опасности слева, — служит отуплению масс, которых не заставляют в самом акте голосования отличить «законодательствующего» кадета-буржуа от социалиста, ведущего народ на борьбу.

И поэтому, когда общий хор либералов, трудовиков и оппортунистов с.-д. возглашает по нашему адресу: вы изолированы! – мы отвечаем спокойно: мы очень рады, что изолировали себя от обмана. Мы очень рады, что изолировали себя от грязного дела. Ибо в Петербурге, после 9 января 1905 г., после октября 1905 г., перед 130 000-ной массой избирателей проводить в Думу Кутлеров, Набоковых, Струве и Ко есть безусловно грязное дело.

Мы предсказываем трудовикам и с.-д. оппортунистам, которые заранее ликуют, что кадеты протащат в Думу их, а не большевиков, – мы предсказываем им, что если вторая Дума будет кадетской, то им, трудовикам и с.-д. оппортунистам, будет стыдно за проведение в Думу кадетов. Теперь они прямо будут отвечать за это. А кадеты во второй Думе уйдут настолько вправо (это видно из всего их поведения и всей их политической литературы за последний год), что изобличать их придется даже крайним оппортунистам. В первой Думе кадет Львов повернул к мирнообновленцам и к оправданию черносотенного разгона Думы. Во второй Думе (если история не принесет нам крутого поворота, от которого разлетятся в прах все мелкие сделки с кадетами и все кадеты), во II Думе кадетские Львовы покажут себя не в конце, а в начале.

Берите же, господа, себе местечки в Думе от кадетов! Мы не завидуем вам. Мы возьмем себе предупреждение массы рабочей и мелкобуржуазной столичной массы. Мы возьмем себе развитие в ней – не только посредством речей, но и посредством самих выборов – сознания пропасти между кадетами и социалистами.

Каждому свое, – а «смешивать два эти ремесла есть тьма охотников, мы не из их числа».

«И они – говорит передовик «Родной Земли» про большевиков – будут даже более одиноки теперь, чем раньше, так как прежние бойкотисты, эсеры, теперь не только идут на выборы, но и стоят за блок с кадетами».

Ново и интересно. Мы уже отмечали как-то раз, что эсеры ведут себя во всем вопросе об избирательных соглашениях не как политическая партия, а как интеллигентская клика, ибо открытых политических выступлений их организаций по этому вопросу мы не видели. И теперь, если газета, в которой пишет г. Тан, не говорит прямой неправды и не повторяет непроверенного слуха, то мы сделаем дальнейший вывод, – именно тот: эсеры ведут себя в вопросе об избирательных соглашениях политически нечестно или, по крайней мере, с такой шаткостью, которая неотделима от политической опасности.

Всем и каждому известно, что конференция петербургской с.-д. организации отвергла блок с к.-д. и предложила против них выборное соглашение трудовикам и эсерам. Резолюция наша напечатана во всех газетах.

Переговоры между ПК РСДРП и соответствующими учреждениями с.-р. и комитета Трудовой группы уже имели место. Расхождения касались исключения нами энесов (н.-с. – «народные социалисты») и числа мест. Если тем не менее эсеры, начав переговоры с нами после нашего заявления о безусловном решении дать сражение в Петербурге кадетам, начали или продолжали переговоры с кадетами о блоке, то очевидно, что эсеры поступили политически нечестно.

Мы говорим открыто: идем в бой с кадетами. Кто за нас?

И эсеры ведут переговоры и с нами и с кадетами!

Повторяем: правду ли сказал передовик «Родной Земли», мы не знаем. Оставить вовсе без внимания прямое утверждение органа, в котором пишет член организационного комитета партии н.-с, – г. Тан, мы не можем. О блоке эсеров с энесами мы знаем и из газет и из сообщений эсеров в переговоре с нами (хотя условия этого блока и его настоящий характер нам неизвестны: тут тоже какая-то закулисная игра ведется).

Наш долг, следовательно, поставить вопрос публично и открыто, чтобы все знали о поведении такой-то политической партии. До сих пор соотношение партий определялось у нас только по программам и литературе, – это ведь одни слова в конечном счете. Первая Дума обрисовала некоторые партии на их деятельности. Теперь мы и выборы непременно должны использовать и используем для полного просвещения масс относительно действительного характера партий.

Что эсеры скрывают нечто из своих отношений к энесам, это теперь политический факт. Что на деле эсеры идут в хвосте у отколовшейся от них оппортунистической партии, это тоже факт. На деле, значит, эсеры в смысле революционной самостоятельности и решимости гораздо хуже, чем они кажутся. И если они пойдут на блок с кадетами, – да еще ради местечка не для себя, а для энесов, – то мы будем иметь превосходный агитационный материал для разъяснения петербургским рабочим марксистского положения о полной неустойчивости и обманчивой внешности мелкобуржуазных (хотя бы и революционных) партий.

От таких партий «изолировать» себя мы считаем не только делом чести для социал-демократа, но и единственно расчетливой политикой. Только расчет у нас ведется не с точки зрения мест в Думе, а с точки зрения всего рабочего движения в целом, с точки зрения коренных интересов социализма.

Но вернемся к «Родной Земле». До какого легкомыслия доходит эта газета, показывает следующая фраза:

«Вообще постановления конференции большевиков сделаны, по-видимому, поспешно и неосмотрительно. Чем, в самом деле, трудовики лучше энесов?»

Это «в самом деле», поистине, бесподобно. Автор – такой круглый невежда в политике, что он даже и не замечает того, что ходит нагишом, – совсем как австралийский дикарь. И это – образованные политики мелкой буржуазии!

Ну, что же делать, примемся за «проклятую обязанность» публициста: разжевывать жвачку и учить азбуке.

Трудовики, т. е. комитет Трудовой группы, к которому обратилась СПБ с.-д. конференция, и энесы возникли из Трудовой группы в первой Думе. В этой Трудовой группе было 2 крыла: оппортунистическое и революционное. Нагляднее всего обнаружилось различие между ними в различии двух аграрных проектов Трудовой группы: проекта 104-х и проекта 33-х.

Общего между этими проектами 1) то, что они стоят за переход земли от помещиков к крестьянам; 2) то, что они пропитаны насквозь духом мелкобуржуазной утопии, утопии «поравнения» мелких хозяев (хотя бы в известном отношении) в обществе товарного производства.

Различие этих проектов состоит в том, что первый проникнут боязнью мелкого собственника произвести слишком крутой переворот, втянуть в движение слишком большие и слишком бедные массы народа. Превосходно выразил этот «дух» проекта 104-х один из авторов его и лидеров энесов, г. Пешехонов, сославшийся на заявление «хозяйственных мужичков» в Думе: «нас послали получить землю, а не отдать ее». Это значит, что наряду с утопией мелкобуржуазного поравнения у этого крыла трудовиков ясно выражены корыстные интересы более зажиточной части крестьянства, боящейся, как бы ей не пришлось «отдавать» (при предположении всеобщего «поравнения», как мыслит себе социализм мелкий буржуа). Взять у помещика, но не отдать пролетарию, – вот лозунг партии хозяйственных мужичков.

Проект же 33-х предлагает немедленную и полную отмену частной собственности на землю. «Поравнительная» утопия здесь тоже есть и в таком же масштабе, но боязни «отдать» нет. Это – утопия не оппортунистического, а революционного мелкого буржуа, не хозяйственного мужика, а разоренного мужика, не мечта нажиться от помещика, на счет пролетария, а мечта облагодетельствовать всех, и пролетариев в том числе, посредством поравнения. Это – не боязнь втянуть в движение самые широкие и самые бедные массы, а желание втянуть их в борьбу (желание, не сопровождающееся уменьем и пониманием дела).

После Думы это различие двух течений у трудовиков повело к образованию двух различных политических организаций: комитета Трудовой группы и партии н.-с. Первая организация приобрела себе почетное в истории русской революции место своими июльскими воззваниями. До сих пор, насколько известно публике, она этого своего хорошего имени еще не испортила, нигде от воззваний не отрекалась, в хоре нытиков, кисляев и ренегатов не участвовала.

Вторая же организация именно период разгона Думы использовала для того, чтобы при столыпинском режиме легализоваться, – чтобы в легальной печати, т. е. огражденная от критики слева, «разносить» вышеупомянутые воззвания, рекомендовать народу «пока» не задевать известных учреждений старой власти и так далее. Конференция СПБ с.-д. организации выразилась поэтому про эту партию еще слишком мягко, сказав об «уклончивом отношении ее к основным вопросам внедумской борьбы».

Итак, политические факты до сих пор были таковы, что мелкобуржуазные или трудовые партии ясно разделились на партии революционного мелкого буржуа (с.-р. и комитет Трудовой группы) и партию оппортунистического мелкого буржуа (н.-с). Так как для с.-д. избирательная кампания есть одно из средств политического просвещения масс, то мы и здесь, отделив две трудовические партии от третьей, заставили обывателя подумать о причинах этого разделения. А подумавши и разузнавши в чем дело, обыватель сделает сознательный выбор.

В заключение, нельзя не отметить, что наивный и невежественный передовик «Родной Земли» пускается в то же время в забавные софизмы, чтобы оправдать свою позицию. Не бесполезно разобрать один софизм, имеющий такой вид, чтобы как раз удовлетворять филистеров:

«Неправы большевики и в том случае, если черносотенной опасности нет. Потому что в таком случае нет необходимости в блоке с с.-р. и трудовиками, и с.-д. партия может с большою пользою для чистоты своего классового содержания выступать на выборах вполне самостоятельно».

Вот, дескать, мы каковы – думает этот радикал – даже о чистоте классового содержания судить можем!

Да, современный газетный писатель «может» судить обо всем, но понимать дела он не понимает, и знаний у него нет. Неверно, будто необходимость соблюдать чистоту классовой позиции исключает всякие соглашения. Думать так – значит доводить до абсурда взгляды марксизма, превращать их в карикатуру. И точно так же неверно, будто нет необходимости блока с с.-р., если нет черносотенной опасности.

Полная самостоятельность избирательной кампании с.-д. рабочей партии есть общее правило. Исключения, однако, приходится допускать всякой живой и массовой партии, – только в разумных и строго ограниченных пределах. В эпоху буржуазной революции все с.-д. допускали политические соглашения с революционной буржуазией и тогда, когда совместно работали в Советах рабочих, крестьянских, солдатских, железнодорожных и т. д. депутатов, и тогда, когда подписывали известный манифест Совета рабочих депутатов (декабрь 1905 г.) или июльские воззвания (июль 1906 г.). Передовик «Родной Земли», очевидно, не знает самых общеизвестных фактов, касающихся роли разных партий в русской революции. Революционная социал-демократия отвергает беспринципные соглашения, отвергает вредные и ненужные соглашения, но связывать себе руки вообще и на все случаи она и не думает. Это было бы ребячеством. Платформа 14-ти делегатов Всероссийской с.-д. конференции документально доказала это.

Далее. «Необходимость» соглашения с с.-р. и трудовиками в Петербурге вытекает из кадетской опасности. Если бы автор передовицы в «Родной Земле» знал тот предмет, о котором он взялся говорить, то ему было бы известно, что даже среди социал-демократов – сторонников соглашений с кадетами – есть влиятельнейшие организации (например, Бунд), которые признают необходимость блока с революционной буржуазией в случае кадетской опасности, когда нет черносотенной опасности. В Петербурге возможно было бы не только провести избирательную кампанию в духе революционного и социалистического воспитания масс (этого-то мы, с.-д., во всяком случае достигнем), но и победить кадетов, если бы не изменили меньшевики с.-д., если бы за всеми социалистами пошли все революционные трудовики. А раз мы ведем избирательную кампанию, мы не вправе упускать ни единой возможности победы, лишь бы при этом не было принципиальных нарушений социалистической тактики.

Что серьезная борьба в Питере ведется только между кадетами и социал-демократами, это доказано предвыборными собраниями (то же относится и к Москве, причем можно добавить, что результаты всех частичных анкет, например, газеты «Век» или профессионального союза приказчиков «Единение и Сила», тоже подтвердили это положение).

Что соглашение с кадетами есть идейно-политическая гегемония кадетов над их союзниками, это доказывает и вся политическая печать и весь характер переговоров. Кадеты диктуют условия. Кадеты громогласно определяют значение соглашений (вспомните их отзывы о меньшевиках и н.-с, «умеренные социалистические партии», «оппозиционный блок»). От кадетов просят равенства числа мест, как максимальной уступки.

И так же несомненно, что соглашение с.-д. с революционно-демократическими партиями означает гегемонию с.-д. над мелкой буржуазией. Печать с.-д. открыто, ясно и всесторонне развила все свои взгляды, тогда как с.-р. и комитет Трудовой группы вовсе не высказались самостоятельно по вопросу о соглашениях. Основной тон взят социал-демократами. Об урезывании их социалистических воззрений, их классовой точки зрения нет и не может быть речи. В распределении мест им тоже не подумает никто предложить меньшую долю. Их кампания в рабочей курии идет безусловно самостоятельно и показывает их преобладание.

При таких условиях бояться повести с собой на бой с кадетами союзников из революционной мелкой буржуазии было бы просто смешно. Даже энесов мы могли бы при таких условиях вести за собой, если бы это оказалось необходимым для дела. Принципиальность нашей партии от этого нисколько не пострадала бы: линия остается той же, борьба с главенствующей партией либеральных буржуа-соглашателей ведется нами не менее энергично. Ни один здравомыслящий человек не скажет, что мы пошли за энесами (давая им, вместе с с.-р. и комитетом Трудовой группы, два места из шести). Напротив, это означало бы на деле самостоятельную кампанию с.-д. и отрыв нами от кадетов одного из кадетских придатков. Неужели не ясно, что задачам борьбы с кадетами не только не противоречит, а, напротив, прямо служит мобилизация против них полукадетов, если последние идут в наш список?

Конференция петербургской с.-д. организации поступила правильно, высказав открыто и публично свое отрицательное отношение к энесам. Мы обязаны были предупредить революционных трудовиков от такой якобы трудовической партии. Если революционные трудовики оказываются зависящими от формально совершенно самостоятельной партии н.-с, – пусть это будет заявлено публично. Нам очень важно вытащить этот факт на свет божий, заставить признать его, сделать из него все выводы в широкой агитации перед рабочими, перед всем народом.

А затем вопрос о том, лучшего или худшего качества трудовиков мы получаем в союзники по борьбе в Петербурге с кадетами, – этот вопрос мы будем решать чисто деловым образом. Принципиальную линию мы определили. В бой мы идем во всяком случае самостоятельно. Ответственность за наименее надежных трудовиков мы открыто сняли с себя и возложили на других.

* * *

Левые кадеты «Товарища» пробовали посмеяться над большевиками, когда они еще в ноябре заявили: в Петербурге борются три главные партии – черносотенцы, кадеты и социал-демократы.

Rira bien qui rira le dernier (хорошо смеется тот, кто смеется последним).

Наше предвидение оправдалось.

В Петербурге будет три списка кандидатов в Думу: черносотенный, кадетский и социал-демократический.

Граждане, выбирайте!

Напечатано в январе 1907 г. в Петербурге отдельной брошюрой издательством «Новая дума»

Печатается по тексту брошюры

 

Выборная кампания социал-демократии в Петербурге

Петербург, 18 января 1907 г.

Выборная кампания в Петербурге в полном разгаре. Приближается решающий момент: – во-первых, должно на днях определиться, какова окончательная группировка партий на выборах, кто с кем, кто против кого. Во-вторых, совсем близко уже и самые выборы.

Значение столичных выборов громадное. Вся Россия смотрит теперь на Петербург. Здесь – самая живая политическая жизнь, здесь всего сильнее правительство. Здесь центры всех партий, лучшие органы всех направлений и оттенков, лучшие ораторы на предвыборных собраниях.

И теперь уже можно с полной определенностью и решительностью сказать: Петербург оправдал себя. Выборная кампания в Петербурге уже дала и продолжает давать с каждым днем поразительное обилие политически-просветительного материала. Его надо изучать и изучать. Его надо систематически собирать, выяснять на нем как можно более выпукло классовые основы самых различных партий – и нести это живое, непосредственное, всех интересующее и волнующее знание в самые широкие рабочие массы, в самые глухие деревенские захолустья.

Попробуем начать это собирание материала, – конечно, в конспективной форме. Пусть читатель оглянется назад, обдумает в целом весь ход выборной кампании в С.Петербурге, чтобы составить выдержанное идейное представление о роли социал-демократии, чтобы не дать себя увлечь мелочам дня и калейдоскопу политиканской шумихи.

Первый этап. С.-д. теоретически готовятся к выборам. Высказываются виднейшие представители правого и левого крыла. У меньшевиков сначала полные колебания: 1) Череванин за соглашения с кадетами. 2) Кадетская печать ликует и разносит весть об этом во все концы России. 3) Мартов протестует в «Товарище», высказываясь за чистые с.-д. списки, упрекая большевиков (№ 1 «Пролетария») даже за общее признание допустимости соглашений с трудовиками против кадетов. 4) Большевики высказываются за чистые с.-д. списки, не исключая соглашений с революционной демократией. 5) Плеханов выступает в буржуазной печати за блоки с к.-д. 6) Среди меньшевиков полное шатание: Ларин гневно осуждает блоки с к.-д., как позор для с.-д. Ник. И—ский допускает блоки с к.-д., предпочитая однако блок с трудовиками против к.-д. 7) Мартов и все меньшевики описывают дугу в 180° и все перекидываются на сторону Плеханова.

Всероссийская конференция РСДРП закрепляет два течения: меньшевики и бундовцы за блоки с к.-д., большевики, поляки и латыши – безусловно против, допуская соглашения с революционной демократией.

Второй этап. Развитие идеи блока с к.-д. в печати. Плеханов договорился – до «полновластной Думы». Этим он мог довести меньшевизм до абсурда. Желая сблизить меньшевиков с кадетами, он (вследствие полного непонимания политического положения) достигает обратного: отдаляет меньшевиков от кадетов. С одной стороны, партия к.-д. официально и торжественно отвергает «полновластную Думу», как революционную иллюзию, и высмеивает Плеханова. Становится ясно, что кадеты хотят и требуют идейного блока, подчинения левых кадетскому руководству, кадетской соглашательской, антиреволюционной тактике. С другой стороны, плехановское усердие не по разуму расстраивает ряды меньшевиков: и бундовцы и кавказские меньшевики публично в печати осуждают выступление Плеханова. ЦК, состоящий из преобладающего числа меньшевиков, молчит, смущенный и растерянный. Плеханов изолирован и тоже умолкает.

Этап третий. Начало массового выступления. Предвыборные собрания в Москве и в Петербурге. В затхлую атмосферу интеллигентского политиканства врывается струя свежего воздуха с улицы. Сразу выясняется мифичность черносотенной опасности: улица подтверждает большевистское положение, что кадеты водят за нос оппортунистов, крича о черносотенной опасности и отвлекая этим от себя опасность слева. Борьба на предвыборных собраниях в обеих столицах развертывается, по существу, между к.-д. и с.-д. и, главным образом, с.-д. большевиками. Кадеты тащат всех, улицу, толпу, массы направо, борются с революционными требованиями, прославляют под видом «мирного парламентского пути» сделку с реакцией. С.-д. большевики зовут массы налево, разоблачая всю ложь побасенок о мирном пути, весь их корыстно-классовый характер. Меньшевики стушевываются (по признанию самой, влюбленной в них, кадетской печати); они робко критикуют кадетов, не как социалисты, а как левые кадеты, и столь же робко говорят о необходимости соглашения с к.-д.

Этап четвертый. Собирается конференция петербургской с.-д. организации. Выбранная всеми членами с.-д. партии на основе дискуссий, т. е. опроса всех относительно соглашений с кадетами, эта конференция дает безусловное преобладание большевиков, – все равно, считать ли оспоренные той или иной стороной голоса, не считать их вовсе, или считать по особой норме. Меньшевики уходят с конференции и начинают раскол. Формально они прикрываются смешными и жалкими организационными придирками (неправильное будто бы утверждение большевиками мандатов – на деле большевики имели преобладание при всяком счете мандатов; – отказ конференции разделиться на городскую и губернскую, – на деле ЦК не мог требовать этого по уставу и не требовал ни от Вильны, ни от Одессы, ни от каких других городов).

На деле, причина устраиваемого меньшевиками раскола ясна для всех: оппортунисты социал-демократии перекидываются от пролетариата к либеральной буржуазии, от рабочих с.-д. организаций к неоформленным беспартийным избирательным коллективам.

Конференция не обращает абсолютно никакого внимания на уход меньшевиков, продолжая делать свое дело. В Петербурге шли споры и среди большевиков: так называемые чистые большевики стоят за отсутствие всяких соглашений с какой бы то ни было другой партией. Так называемые диссиденты стоят за соглашение с революционной демократией, с трудовиками, чтобы разбить в столице России гегемонию кадетов над неразвитой трудящейся массой. Эти споры между «чистыми» и «диссидентами» обострялись в отдельных случаях, но по существу все большевики прекрасно понимали, что это расхождение не разделяет их принципиально, а только помогает всесторонне и деловым образом обсудить все шансы и все виды на выборах.

Социалистический пролетариат не может отказать несоциалистической мелкобуржуазной массе в позволении идти за ним, чтобы освободить ее из-под влияния кадетов. Конференция после обстоятельных прений принимает решение предложить соглашение эсерам и комитету Трудовой группы на такой основе: два места рабочей курии, два – с.-д., два – трудовикам.

Это было единственно правильное и единственно возможное решение в Петербурге: пренебрегать задачей разбить кадетов невозможно; черносотенной опасности при двух левых списках нет; но при дальнейшем раздроблении левых она могла бы быть, и собрать массы избирателей было бы невозможно. А предложение конференции оставляло безусловным преобладание с.-д.; идейная и политическая гегемония социал-демократии, во всей чистоте ее принципов, укреплялась.

Относительно партии народных социалистов конференция постановила исключить ее, как полукадетскую, уклончиво относящуюся к основным вопросам внедумской борьбы. Известно, что эта партия после разгона Думы отделилась от революционной мелкой буржуазии и принялась проповедовать в легальной печати осторожность и умеренность.

Понятно, что революционная социал-демократия обязана была потребовать от социалистов-революционеров определенного отношения к подобной партии и либо настоять на исключении ее (это было, вероятно, вполне возможно, если бы меньшевики не перебежали в решительный момент от социалистов к кадетам), – либо по крайней мере сложить с себя всецело ответственность за подобных «трудовиков».

Этап пятый. Устраиваемый меньшевиками раскол окрыляет надеждами всю либеральную буржуазию. Ликует вся кадетская печать, ликует по поводу «изолирования» ненавистных большевиков, по поводу «мужественного» перехода меньшевиков от революции в «оппозиционный блок». «Речь», которой принадлежит последнее выражение, прямо называет уже меньшевиков и народных социалистов «умеренно-социалистическими партиями». Получается действительно впечатление, что кадеты увлекут за собой всю мелкую буржуазию (т. е. всех трудовиков до с.-р. включительно) и всю мелкобуржуазную часть рабочей партии, т. е. меньшевиков.

Большевики спокойно продолжают свою самостоятельную работу. Мы рады изолировать себя от грязного дела, говорят они, от предательства и шаткости мелкой буржуазии. Мы не подчиняем своей тактики погоне за местами. Мы объявляем: в Петербурге будет во всяком случае три списка: черносотенный, кадетский и социал-демократический.

Этап шестой. Выборы в рабочей курии и разоблачение всей двуличности трудовиков.

В рабочей курии с.-д. побеждают, но с.-р. оказываются получившими гораздо большую долю, чем мы ожидали. Выясняется, что с. -р. побивали в рабочей курии преимущественно меньшевиков. В Выборгском районе, этой цитадели меньшевизма, проходит, как сообщают, больше эсеров, чем социал-демократов!

У нас подтверждается, таким образом, явление, давно уже отмеченное в других странах. Оппортунизм в социал-демократии настолько отталкивает от себя рабочую массу, что она бросается к революционной буржуазии. Совершенно неустойчивая, полная колебаний политика меньшевиков неимоверно ослабляет социал-демократию, играя на руку кадетам в городской курии, эсерам в рабочей курии.

Только революционная социал-демократия может удовлетворить запросы пролетарской массы и прочно отделить ее от всех мелкобуржуазных партий.

Но, с другой стороны, события выясняют и все двуличие трудовиков. В рабочей курии они (с.-р.) бьют нас тем, что громят меньшевиков, идущих на блок с кадетами. И в то же время они ведут самую беспринципную игру в выборной кампании. Они не делают никаких партийных заявлений, не публикуют самостоятельно никаких организационных постановлений, не обсуждают открыто вопроса о блоках с к.-д. Они точно нарочно тушат все свечи, – подобно людям, желающим в темноте проделывать темные делишки.

Говорят, что с.-р. в блоке с н.-с. Никто не знает условий и характера этого блока. Игра втемную. Говорят (ср. «Родная Земля» от 15 января, а в этой газете сотрудничает г. Тан), что с.-р. за блок с кадетами. Никто не знает правды. Игра втемную. На предвыборных собраниях та же разноголосица: один с.-р. вместе с энесами зовет к блоку с к.-д., другой проводит резолюцию против блока с к.-д., за блок всех левых против кадетов.

Полнейшая неустойчивость и двуличность всей, даже самой революционной, мелкой буржуазии выясняется воочию, перед массами. Не будь у нас мелкобуржуазной, оппортунистической части с.-д., мы имели бы великолепный случай разъяснить всей рабочей массе, почему только социал-демократия способна честно и последовательно защищать ее интересы.

И большевики ведут агитацию на этой почве. Большевики ведут неуклонно свою линию: в Петербурге будут кадетский и социал-демократический списки. Наше решение не зависит от колебаний мелкой буржуазии: захочет она пойти по нашему призыву за пролетариатом против либералов, тем лучше для нее. Не захочет – тем хуже для нее, а мы во всяком случае идем социал-демократическим путем.

Седьмой этап. Распад. Кадеты запутываются в переговорах с черносотенцами. Оппортунисты мелкой буржуазии запутываются в переговорах с кадетами. Большевики неуклонно ведут свою линию.

Газеты сообщают: 1) что г. Милюков получает аудиенцию у г. Столыпина; 2) что по сведениям заграничных газет правительство готово легализировать партию к.-д. под условием незаключения ею блоков налево.

В закулисные махинации партии либеральных предателей врывается луч света. Кадеты боятся отвергнуть предложение черносотенцев, ибо те грозят разгоном Думы.

Вот где настоящая причина того, что кадеты становятся вдруг в вопросе о соглашениях «твердокаменными», к ужасу оппортунистов мелкой буржуазии.

Кадеты упираются. Больше двух мест всем левым – ни за что! Кадетская «Речь», номер за номером, выясняет с полнейшей отчетливостью и назидательностью, что вести за собой умеренных социалистов (два места из шести) она согласна, для борьбы с «революционными иллюзиями», для борьбы с революцией. Но идти вместе с революцией – никогда!

Оппортунисты в отчаянии. Тон статей «Товарища» против «Речи» становится прямо истеричным. Ренегат социал-демократии г. Богучарский вертится и виляет, усовещивая «Речь», приглашает ее – вместе с другими писателями «Товарища» – одуматься и т. д. Недавнее совместное ликование «Речи» и «Товарища» по поводу изолирования большевиков и подчинения умеренных социалистов либералам сменилось свалкой и перебранкой. 7-го января Петербург узнал о решении Петербургской с.-д. конференции. Сегодня 18-е января. И до сих пор ничего не вырешено у кадетов и оппортунистов! Сегодняшний тон «Речи» особенно непримирим против «Товарища», сегодняшний тон «Товарища» особенно резок и растерян в заметках против «Речи».

Большевики ведут неуклонно свою линию. В Петербурге будет три списка. Где окажутся мелкие буржуа, – их дело, а революционный пролетариат во всяком случае выполнит свой долг.

Каков будет восьмой этап, мы не знаем. Это зависит, в конце концов, от переговоров, от взаимоотношений между кадетами и черносотенным правительством. «Помирятся» они на немедленной легализации к.-д. или на чем ином, – изолированы будут мелкие буржуа. Разойдутся пока к.-д. и черносотенцы, – возможно, что кадеты дадут и три места мелким буржуа. Социал-демократия не определяет в зависимости от этого своей политики.

Ход событий в петербургской выборной кампании дает нам маленькую, но великолепную картину взаимоотношения между черносотенцами, кадетами и революционным пролетариатом. И этот ход событий замечательно подтверждает испытанную, старую, непримиримую тактику революционных с.-д.

Прямая политика – самая лучшая политика. Принципиальная политика – самая практичная политика. Только она может действительно и прочно привлечь к с.-д-тии симпатии и доверие массы. Только она может избавить рабочую партию от ответственности за переговоры Столыпина с Милюковым, Милюкова с Анненским, Даном или Черновым.

А на оппортунистов с.-д-тии и «трудовых партий» эта ответственность легла отныне навсегда.

Недаром колеблющиеся меньшевики пытаются спастись, уже пускаясь на лицемерие. Мы – либо за борьбу с черносотенной опасностью, либо за чистые с.-д. списки, заявляют ушедшие с конференции с.-д. (если верить сегодняшним газетам). Забавная увертка, которой могли бы поверить только совсем наивные люди! Доказано, что черносотенной опасности нет в С.-Петербурге при двух левых списках, а при трех? Не хотят ли испытать это меньшевики?! Нет, они просто хватаются за соломинку, ибо ход событий припер их к стене: либо перебежать к кадетам на условии полной идейно-политической гегемонии кадетов, либо пойти за большевиками, за с.-д. списки с допущением трудовиков.

Такие списки победили бы, наверное, в Петербурге и черносотенников и кадетов. И революционная с.-д-тия, взяв сразу верную линию, будет неуклонно идти по ней, – не боясь временных поражений в случае перехода мелких буржуа к либералам, – почерпая новую силу и твердость из колебаний и шатаний оппортунизма.

В С.-Петербурге будет три списка: черносотенный, кадетский, социал-демократический.

Граждане, выбирайте!

«Простые Речи» № 2, 21 января 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Простые Речи»

 

Со ступеньки на ступеньку

Выборы в Петербурге дают замечательно поучительный материал для изучения на деле характера различных партий и классовых тенденций или классового значения их политики.

Всего интереснее в этом отношении два факта: переговоры кадетов с вождем черносотенного правительства Столыпиным и переговоры мелкобуржуазных партий с либеральными помещиками, кадетами.

О переговорах кадетов с черносотенцами мы знаем пока немного: аудиенция Милюкова у Столыпина, – попытки легализировать партию к.-д. ценою отказа от блока с левыми. Эти переговоры ведутся совсем секретно, и разоблачение их принадлежит будущему.

Другие переговоры до известной степени на виду у всех. Роль оппортунистов с.-д. выступает тут особенно отчетливо.

Зачем откололись они от петербургской социал-демократии?

Для сделки с к.-д.

Но кадеты не идут на сделку с одними меньшевиками.

И вот меньшевики заключают блок со всеми мелкобуржуазными партиями, т. е. с с.-р., с трудовиками и с н.-с.

Отколовшиеся от социал-демократии оппортунисты идут к мелкой буржуазии!

В чем состоят условия этого блока?

В том, чтобы сообща войти в соглашение с кадетами о предоставлении левому блоку трех думских мест из шести.

Нам известно, что договор меньшевиков с мелкобуржуазными партиями заключен был письменно, – была по крайней мере общая резолюция. Сообщить ее публике новые союзники, видимо, не хотят или не спешат.

Нам известно также, что в переговорах о заключении этого блока принимал участие тов. Дан, будучи не уполномочен на это ни группой отколовшихся петербургских с.-д. (31 чел.), ни какой-либо другой партийной организацией.

Мы не могли и мечтать о лучшем подтверждении ходом политических событий нашего постоянного утверждения, – что меньшевики представляют из себя оппортунистическую, мелкобуржуазную часть рабочей партии, отличающуюся такой же беспринципностью и шаткостью, как вся мелкая буржуазия вообще.

Подумайте в самом деле над тем, что проделывают меньшевики! Не они ли кричали на весь мир о том, что они хранят классовую чистоту социал-демократии от большевиков, клонящих будто бы к мелкобуржуазным эсерам.

И вот события разоблачают их. Большевики открыто предлагают мелкой буржуазии пойти за пролетариатом против либеральных буржуа.

Меньшевики отказываются и тайно (ибо условий их блока никто не знает, а тов. Дана никто не уполномочивал) вступают в блок со всеми, даже самыми правыми (н.-с.) мелкими буржуа, чтобы вместе совершить передачу находящихся под их влиянием рабочих под руководство либеральной буржуазии!

Все мелкобуржуазные партии и меньшевики в том числе (недаром «Речь» зачислила уже их в «оппозиционный блок», отделившийся от революции, и назвала н.-с. и меньшевиков «умеренно-социалистическими партиями») предпочитают торговаться с либералами, чем бороться вместе с пролетариатом.

Пусть подумают хорошенько все сознательные рабочие Петербурга о том, куда ведут рабочую партию меньшевики!

Каков же, спрашивается, результат этих переговоров мелкого буржуа с либералами?

Пока мы знаем только из сегодняшних газет (19 января), что вчера состоялось в Петербурге собрание представителей с.-р., Трудовой группы, н.-с. и меньшевиков (т. е. всего нового мелкобуржуазного блока) с кадетами. Кадеты, по этому сообщению, решительно отказались дать 3 места «левому блоку». «Левый» же блок отказался принять два места.

«Речь» замечает по этому поводу: «Представители с.-д. большевиков на конференцию не явились». Да, мы не ходим вместе с мелкими буржуа предавать рабочую партию либералам!

Что же дальше? Неизвестно. Торговля мелкобуржуазного блока с к.-д., вероятно, будет еще продолжаться.

Но в партии с.-р. есть, как передают, рабочий комитет, решительно осуждающий блоки с к.-д. Насколько правды в этом сообщении, мы не знаем, ибо эсеры умышленно скрывают от публики и условия своего блока с энесами (никто не знает даже, когда именно и кем именно он заключен!), и течения внутри их собственной партии по вопросу о блоках с к.-д.

Сегодня (19 января) «Речь» сообщает постановление Петербургского комитета с.-р., подтверждающее слухи о том, что рабочая часть партии с.-р. не стоит за блоки с к.-д. Вот сообщение «Речи»:

«Петербургский комитет партии с.-р., войдя в соглашение (какое? когда? на каких условиях?) с группами трудовой и н.-с, постановил обратиться к фракциям с.-д. партии – большевикам и меньшевикам – с предложением создать соглашение социалистических (?) групп для наиболее целесообразного проведения пред(?)выборной кампании, – причем, если не состоится соглашение с обеими фракциями, то остановиться на соглашении с фракцией большевиков. При создании общего социалистического соглашения представители с.-р. должны отстаивать (?!?) недопустимость соглашения с к.-д. и самостоятельность выступления социалистического соглашения.

Если, однако, большинство групп (?) найдет более целесообразным не самостоятельное выступление, а техническое (!?) соглашение с к.-д., то ПК партии с.-р. подчиняется (!) решению большинства (большинства иных партий!), ставя непременным условием такого соглашения предоставление в этом случае всех мест, приходящихся на долю социалистических групп, исключительно рабочей курии».

Можно обещать премию в миллион рублей тому, кто поймет что-нибудь в этой тарабарщине! Отстаивать недопустимость соглашений с к.-д. и – предварительно войти в блок с н.-с, которые стоят всецело за к.-д.! Требовать от к.-д. трех мест исключительно для рабочей курии, – и в то же время идти на «конференцию» с к.-д. вместе с н.-с. и трудовиками, которые не ставят таких условий! Хвастать своей самостоятельностью, как партии в отличие от «групп», – и в то же время подчиняться «большинству», т. е. трем группам (трудовики, н.-с, меньшевики)! Мудрый Эдип, разреши!

И рабочие уполномоченные с.-р. (Московского района) одобряют подобную мелкобуржуазную размазню, прикрывающую предательство их интересов либералам! Но эти рабочие добавляют: «выразить свое глубокое негодование меньшевистской фракции с-д. по поводу ее обструкционного поведения по отношению к остальным социалистическим группам и партиям».

О, наивные эсеровские пролетарии!

Отчего же, негодуя против меньшевиков, вы не негодуете против ПК партии с.-р.? И те, и другие одинаково волокут вас под крылышко либералов.

Подкладка этой распри внутри мелкобуржуазного блока ясна. Грозит разрыв с к.-д. Энесы и меньшевики склонны, пожалуй, взять себе два местечка от к.-д. и предать остальную мелкую буржуазию, так же, как меньшевики предали пролетариат!

Вот где зарыта собака!

Со ступеньки на ступеньку. Предать рабочую партию и уйти в мелкобуржуазный блок. Предать мелкобуржуазный демократический блок и уйти к кадетам! Скатертью дорога!

А Милюков беседует на аудиенции со Столыпиным: «Изволите видеть, ваше-ство, я расколол революцию и оторвал от нее умеренных! На чаек бы с вашей милости»… Столыпин: «Н-да, я походатайствую о вашей легализации. Знаете, Павел Николаич, вы лаской раздробляйте рабочую сволочь, а я ее дубьем буду. Вот мы тогда с обеих сторон… По рукам, Павел Николаич!»

Написано 19 января (1 февраля) 1907 г.

Напечатано 25 января 1907 г. в газете «Пролетарий» № 12

Печатается по тексту газеты

 

Протест 31-го меньшевика

Мы только что получили печатный листок: «Почему мы были вынуждены оставить конференцию? (Заявление 31 члена конференции, внесенное в ЦК)».

О принципиальной стороне дела меньшевики не говорят здесь ни единого слова! Переход от рабочей партии в мелкобуржуазный блок (меньшевики, с.-р., трудовики и н.-с), а из этого последнего к кадетам, – все это, должно быть, не интересно для пролетариата. По существу объясняться протестанты не желают, они стоят только на формальной почве.

Посмотрим же на их формальные доводы. Доводы эти троякие: 1) История Петербургского комитета и его недемократическая организация. 2) Неправильность утверждения мандатов конференцией. 3) Отказ конференции разделиться на городскую и губернскую.

Относительно 1-го довода мы спросим: при чем тут ПК? Ведь на конференцию были произведены особые выборы?

По существу меньшевики говорят вопиющую неправду про историю ПК и его недемократическую будто бы организацию. Стоит отметить прямо как курьез, что, например, Латышский район (на включение которого меньшевики жалуются) включен еще до Объединительного съезда, т. е. тогда, когда в ПК было поровну и большевиков и меньшевиков. Следовательно, меньшевики сами добровольно признали правильность включения латышей более полугода тому назад! Или еще: меньшевики жалуются, что ПК допускал кооптацию известного числа членов. Они забывают добавить, что провели эту допустимость кооптации сами же меньшевики! Можно судить по этим примерам о справедливости этой запоздалой критики того, как складывался ПК.

Довод второй. Конференция, видите ли, неправильно утвердила мандаты. Меньшевики не желают признавать приказчичьих голосов и дают такое распределение голосов, признаваемое ими за единственно правильное: большевики – 1560 плюс за платформу революционного блока – 180, всего – 1740; меньшевики – 1589. Или мандатов, считая и остатки: большевики – 35, меньшевики – 32 (см. страницу 8 меньшевистского листка).

Нам остается только подчеркнуть, что и по мнению наших строгих критиков большевики имели и должны были иметь перевес на конференции!

Ведь всем известно, товарищи, что «диссиденты» (платформа революционного блока) тоже большевики. И раз вы сами признаете, что большевики имели бы 35 мандатов против 32 даже в том случае, если бы мандаты утверждались меньшевиками, тогда к чему же весь шум?

Вы сами вынуждены признать, что петербургская социал-демократия есть большевистская социал-демократия.

Но посмотрим еще на то, как критикуют меньшевики проверку мандатов конференцией.

Приказчичьи голоса они вовсе не желают считать. Почему? «Под предлогом невозможности собраний – читаем в листке – руководящий коллектив приказчиков, после попытки опроса своих членов, давшей всего около 100 голосов, получил от ПК право избрать 5 представителей, считая неизвестно почему по 1 на 60 членов при 313 всех организованных приказчиков…» (стр. 4).

Трудность устроить собрание приказчиков всем известна. Где же основания назвать это «предлогом»? Где основания вовсе выкинуть 313 организованных (т. е. членов партии) приказчиков? Не признаете ли вы сами попытку опроса, т. е. принятые коллективом меры к тому, чтобы высказались все члены партии?

А повышая норму с 50 до 60, ПК тем самым признал уже и сам не вполне демократический характер представительства.

Московский район. Среди опротестованных голосов меньшевики считают 185 большевистских голосов. При этом сами же авторы листка в графе: «мотивы опротестования выборов» пишут буквально следующее: «Опротестованы условно, в случае неутверждения большевиками аналогичных выборов в другом районе».

Не правда ли, хорошо? Меньшевики опротестовывали большевистские мандаты условно, на случай!! Подводя итоги, они сами говорят, что «число голосов, действительно подлежавших неутверждению», равнялось у большевиков не 300, а – 115, то есть сами признают, что 185 подлежали утверждению!

Итак, «условное» опротестование голосов, действительно подлежащих утверждению, – вот приемы меньшевиков!

И эти люди позволяют еще себе говорить о неправильности представительства на конференции…

Число бесспорных голосов меньшевики сами считают у большевиков — 1376, у меньшевиков — 795. Значит, любезные товарищи, вы даже при допущении невиданно-оригинального приема «условного опротестования» не могли опротестовать подавляющей массы большевистских голосов!

Из опротестованных большевиками (по данным листка) 789 меньшевистских голосов выделяются 234 голоса по Выборгскому району. В графе: «мотивы опротестования» читаем: «Выборы не по платформам, хотя были прения». Прения нисколько не доказывают, что сами голосующие высказались за блоки с кадетами, – и, следовательно, конференция поступила правильно, отказав отдать сторонникам блоков с к.-д. такие голоса, которые прямо и недвусмысленно за это не высказались. Конференция повысила норму представительства от этих 234.

Далее, большевики опротестовали 370 голосов Франко-русского подрайона (Городской район). В графе: «мотивы опротестования» читаем: «без платформ – 100, а часть (270) из них двухстепенными выборами с прениями».

Вы видите: голоса приказчиков долой, несмотря на «попытку опроса». Голоса меньшевиков все надо признать, несмотря на двухстепенные выборы, на деле ничем не отличающиеся от способа, каким приказчики послали представителей! Нет, товарищи меньшевики, плоха ваша защита меньшевистских мандатов !

Относительно разделения конференции меньшевики говорят совсем кратко: «несмотря на всю рациональность этого предложения…», конференция отвергла его (стр. 5). А на следующей странице нескромно раскрыта тайна этой «рациональности»: «в пределах самого города огромное большинство (?!) принадлежало меньшевикам» (если считать голоса по-меньшевистски, т. е. если всех приказчиков выкидывать, всех франко-русских и выборгских включать!).

Вот в чем дело! Рационально было разделить, чтобы подделать меньшевистское преобладание. Нехитрая штука. Отчего же вы забыли рассказать, товарищи, о том, как бы это разделить «рационально» Железнодорожный, например, район? или отчего ЦК не делал рационального предложения разделиться Виленской конференции, Одесской и т. д.??

Формальные протесты меньшевиков – пустая, несерьезная придирка. Серьезно их решение перекинуться к кадетам. Об этом же 31 протестант хранит полнейшее молчание.

«Пролетарий» №12, 25 января 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий»

 

Выборы в Петербурге и лицемерие 31 меньшевика

{139}

В газете «Товарищ» напечатаны сегодня (20 января) обширные выдержки из воззвания 31-го меньшевика, отколовшихся от социалистической организации накануне выборов в СПБ.

Напомним сначала в двух словах фактическую историю того, что проделали отколовшиеся от с.-д. меньшевики после своего ухода с конференции.

1) Отколовшись от с.-д. рабочих, они вступили в блок с мелкой буржуазией (с.-р., трудовики и н.-с.) ради совместного торга о местечках с кадетами. Письменный договор об этом вступлении отколовшихся с.-д. в мелкобуржуазный блок они скрыли от рабочих и от публики.

Но мы не теряем надежды, что этот договор будет все же опубликован, и тайное станет явным.

2) Как составная часть мелкобуржуазного блока (неправильно именуемого в газетах «левым блоком»), отколовшиеся меньшевики торговались с кадетами о предоставлении этому блоку трех мест из шести. Кадеты давали два места. Не сторговались. Заседание мелкобуржуазной «конференции» (выражение не наше, а взятое из газет) с к.-д. было 18-го января. О нем сообщали «Речь» и «Товарищ». «Речь» объявляет сегодня соглашение несостоявшимся (хотя мы, конечно, должны быть готовы к тому, что за спиной переговоры все еще ведутся).

Меньшевики об этом своем «выступлении» для продажи кадетам голосов рабочих не сообщают пока в печати.

Они, вероятно, дадут отчет мелкобуржуазному блоку, частью которого они были во время переговоров, а не рабочей партии!

Они, вероятно, не желают рассказывать о том, почему участником переговоров был тов. Дан, не уполномоченный на это ни группой 31-го, ни какой другой партийной организацией.

Таковы дела 31-го меньшевика.

Каковы же слова их?

Их первое рассуждение состоит в том, что, отвергнув черносотенную опасность в СПБ., большевики не имели права высказываться за соглашение с с.-р. и трудовиками, не нарушая будто бы постановлений Всероссийской конференции, требующих самостоятельного выступления с.-д. при отсутствии черносотенной опасности.

Все это рассуждение – сплошная неправда.

31 отколовшийся меньшевик обманывают читающую публику. Никакого формального запрещения соглашений с с.-р. и трудовиками при отсутствии черносотенной опасности никогда ни одно партийное учреждение не выпускало. Такое соглашение имеет место, например, в Москве, и ЦК не опротестовал его.

Мало того. До какой степени извращают истину 31 меньшевик, ссылаясь на постановление Всероссийской с.-д. конференции, видно из следующего. Всем известно, что постановления этой (совещательной) конференции приняты меньшевиками и бундовцами против большевиков, поляков, латышей. И вот эти самые бундовцы, проведшие решение Всероссийской с.-д. конференции, официально признали допустимость блоков с с.-р. и революционной демократией вообще в случае отсутствия черносотенной опасности, но при наличности кадетской опасности. Об этом было постановление ЦК Бунда, никем не опротестованное. Об этом писалось и в русском органе Бунда, «Нашей Трибуне», и все грамотные русские с.-д. знают об этом.

31 меньшевик обманывают рабочих и всю читающую публику.

Мы разъяснили еще, что Всероссийская с.-д. конференция предоставила ЦК везде и повсюду исключать несоциал-демократов из с.-д. списков, т. е. требовать безусловно самостоятельного выступления с.-д. Нигде еще этим правом ЦК не пользовался, фактически признавая автономию Бунда и всех остальных организаций РСДРП.

Далее. 31 меньшевик недовольны тем, что конференция исключила народных социалистов (н.-с. или социал-народников) из блока трудовиков. 31 меньшевик пишут: «Всем известно, что эти три партии» (с.-р., н.-с. и трудовики, последние никакой партии не образуют) «уже давно заключили между собою в С.-Петербурге тесный блок и действуют объединенно».

Опять неправда. Во-1-х, нигде и никогда не было официально заявлено, что этот блок заключен и что условия его действительно делают его «тесным». Были только самые неопределенные газетные заметки, полагаться на которые в серьезных делах при официальных сношениях между партиями невозможно. Во-2-х, что блок трех трудовых партий и групп не был особенно «тесным», доказывается тем, что с.-р. и комитет Трудовой группы, к которым с.-д. конференция обратилась, начали с нею переговоры без энесов. Нельзя называть тесным блок, который не мешает одной части блокирующихся вести переговоры независимо от другой части. До сих пор никакого официального ответа социалистов-революционеров, требующего от нас допущения соглашения и с энесами, еще не последовало. В-З-х, на той же странице «Товарища», где перепечатано сообщение 31-го меньшевика, напечатана «резолюция петерб. ком. партии с.-р. от 16-го января». Примечание к этой резолюции гласит: «Выход из соглашения (именно из соглашения с.-р., трудовиков и н.-с.) группы н.-с. не расторгает соглашения. Выход же другой социалистической группы или партии расторгает соглашение».

Итак, факты доказали, что, назвав трудовический блок тесным, 31 меньшевик сказали неправду.

Конференция петербургской с.-д. была права, отделив н.-с. Права была она, во-1-х, принципиально, ибо не подлежит сомнению, что н.-с. самая правая, самая ненадежная, всего ближе стоящая к кадетам трудовая партия. И права была она, во-2-х, в практически-политическом отношении, ибо верно наметила ту линию разделения между трудовыми партиями, которая обнаружилась неизбежно в ходе политической кампании. Теперь уже всем и каждому ясно, что если бы трудовики все-таки навязали нам энесов (ради победы над кадетами в Петербурге было бы, конечно, смешно бояться включения энесов в трудовой блок), то ответственность за ненадежных трудовиков легла бы всецело на с.-р., а не на с.-д. Партия рабочая позаботилась о том, чтобы все рабочие и все граждане знали действительное различие между более надежными и менее надежными трудовиками, позаботилась о возложении ответственности за плохих трудовиков на с.-р., а не на партию пролетариата.

Какой же вывод получается из этих перипетий с энесами?

Вывод тот, что меньшевики поступили беспринципно, войдя в мелкобуржуазный блок без всякого разбора, не умея сделать то, что обязаны делать с.-д. в избирательной кампании, именно: учить массы строгому и правильному различению партий. Меньшевики поторопились усесться в один мелкобуржуазный блок вместе с энесами, т. е. полукадетской группой!

Большевики поступили принципиально выдержанно. Они начали с того, что открытой резолюцией, всюду напечатанной от имени официального с.-д. учреждения, оповестили всех и каждого о ненадежности партии н.-с. И большевики достигли теперь того, что наиболее революционные трудовики (именно с.-р.) сами объявили, что н.-с. могут выйти из трудового блока, не расторгая его!

Большевики достигли отделения революционных трудовиков от оппортунистических трудовиков. Меньшевики сами по уши влезли в оппортунистический мелкобуржуазный блок.

Большевики открыто и во всеуслышание позвали трудовиков за собой на битву с кадетами и достигли уже теперь несомненных политических результатов, не входя еще ни в какой блок ни с кем. Меньшевики тайно от рабочих и беспринципно пролезли в мелкобуржуазный блок, чтобы поторговаться с кадетами.

Рабочие могут судить по этому, куда ведут их на деле меньшевики.

Третье и последнее рассуждение 31 меньшевика состоит в том, что соглашение с.-д. с трудовиками в Петербурге не уменьшает, а увеличивает черносотенную опасность. Это утверждение до такой степени нелепое или лицемерное, что мы приведем доводы меньшевиков полностью:

«Общий список с.-д. с народниками будет достаточно популярен, чтобы оторвать много голосов от кадетов, но его будет недостаточно, чтобы одержать по всему Петербургу победу, – особенно недостаточно, если вина за несостоявшееся соглашение всех революционных и оппозиционных партий будет в глазах массового избирателя падать на с.-д. и их союзников. А в таком случае усиленное отрывание голосов от кадетов пойдет целиком на пользу объединившихся черносотенцев, которые побьют и кадетский список, и левый».

Все это рассуждение – сплошное лицемерие, которое должно прикрыть торговлю за места меньшевиков с кадетами.

В самом деле, подумайте только о том, что говорят меньшевики: соглашение с.-д. с трудовиками увеличивает черносотенную опасность, ибо отрывает много голосов у к.-д.! Очень хорошо, любезнейшие товарищи! Но как, по вашему мнению, когда опаснее победа черносотенцев – тогда ли, когда все нечерносотенные голоса разделятся на два списка, или тогда, когда они разделятся на три списка? Положим, у черных 1000 голосов, у всех остальных 2100. Когда опаснее победа черных: тогда ли, когда 2100 разделятся между двумя списками, или тогда, когда они разделятся между тремя?

Чтобы решить эту головоломную задачу, 31 меньшевик могут обратиться за помощью к гимназисту первого класса.

А мы пойдем дальше. Мало того, что 31 меньшевик говорят прямую нелепость, прикидываясь непонимающими того, что при соглашении с.-д. с трудовиками в Петербурге будет всего два античерносотенных списка, при отсутствии же соглашения может оказаться три. Мало этого.

31 меньшевик отличаются, кроме того, таким невежеством по истории первых выборов, что они не знают отношения черных и кадетских голосов в Петербурге на выборах в первую Думу. Мы недаром взяли такой пример: 1000 голосов у черных, 2100 у всех остальных. Этот пример типичен для 9 участков Петербурга из 12 на выборах в первую Думу!

В 9-ти участках, дающих вместе 114 выборщиков из 160, наименьшее число голосов, поданных за к.-д., превосходит более чем вдвое наибольшее число голосов, поданных за черных или за так называемый блок правых.

Что это означает?

Это означает то, что если в Петербурге будет два «левых» (т. е. нечерносотенных) списка, то никакое мыслимое разделение голосов между левыми не может дать победы черным.

Так как 31 меньшевик, видимо, нетверды в первых начатках арифметики, то мы им поясним это: пусть они попробуют разделить 2100 на такие две части, чтобы 1000 черных голосов могла побить и ту и другую из этих частей.

Пусть меньшевики ломают себе голову над этой задачей так же, как и над тем, увеличивает или уменьшает черносотенную опасность выставление трех списков вместо двух.

* * *

Думать, что черные будут в этом году сильнее на выборах в Петербурге, чем в прошлом году, нет никаких оснований. Ни один здравомыслящий политик не решится утверждать этого. Все видят, что черные совсем опозорили себя после разоблачения лидвалиады, убийства Герценштейна и т. д. Все знают, что вести о победе левых на выборах идут теперь со всех концов России.

При таких условиях крики о черносотенной опасности – либо круглое невежество, либо лицемерие. А лицемерить нужно тем, кто скрывает свои настоящие цели и действует тайком. Меньшевики кричат о черносотенной опасности для того, чтобы отвлечь внимание рабочих от тех проделок, которые они совершают или совершали вчера, входя в мелкобуржуазный блок и торгуясь с кадетами.

При двух левых списках никакое разделение голосов не может дать победы черным в Петербурге, если не возрастет число голосов черных по сравнению с прошлыми выборами, – а все признаки говорят об уменьшении, а не возрастании этого числа голосов.

Значит, меньшевики входили в мелкобуржуазный блок и торговались с кадетами вовсе не для борьбы с черносотенной опасностью, – это ребяческая выдумка, которой можно обмануть только совсем темного или совсем глупого человека.

Меньшевики торговались с кадетами, чтобы протащить своего человека в Думу, вопреки рабочим, при помощи к.-д., вот в чем состоит простая разгадка всех этих странствований от с.-д. к мелкобуржуазному блоку, от мелкобуржуазного блока к кадетам.

Только совсем наивные люди могут не видеть этой подкладки меньшевистских действий, прикрываемой криками о черносотенной опасности.

Поэтому и настаивали меньшевики, будучи в мелкобуржуазном блоке, на трех местах в Думе, чтобы иметь для себя наверное одно местечко. Если бы кадеты дали только два места, то меньшевики могли бы не получить ни одного. Одно из этих мест прямо давали кадеты народникам (н.-с), а другое кадеты не решались отнять у рабочей курии. В рабочей же курии неизвестно еще, кто победит.

Вот почему меньшевики скрыли от публики и то, по какому полномочию действовал тов. Дан, и то, в чем состояли условия их вступления в мелкобуржуазный блок, и то, каковы были в точности прения на «конференции» мелкобуржуазного блока с к.-д. и т. д., и т. д. Мы и до сих пор, после такого поведения меньшевиков, не знали и не можем знать, куда они пойдут после отказа кадетов. Соединятся ли энесы с меньшевиками, чтобы выклянчить у кадетов два местечка в ущерб рабочей курии (о возможности такого решения говорила одна из передовиц «Речи»)? Или они пойдут на самостоятельные с.-д. списки, т. е. на выставление трех левых списков в Петербурге вместо двух? Или они вернутся к с.-д. рабочей партии и ее решению после неудачной прогулки в гостиную мелких буржуа и в переднюю кадетов?

Если бы меньшевики действительно руководились боязнью черносотенной опасности, а не страстью получить местечко от кадетов, разве они могли бы разойтись с к.-д. из-за вопроса о числе мест?

Когда социалист действительно верит в черносотенную опасность и искренне борется с нею, – он отдает свои голоса либералу без торгашества, а не порывает переговоров из-за того, что вместо трех мест уступали ему два. Например, при перебаллотировках в Европе черносотенная опасность бывает налицо, когда либерал получил, скажем, 8000 голосов, черносотенец или реакционер 10 000, а социалист 3000. Если социалист верит, что черносотенная опасность есть действительная опасность для рабочего класса, он голосует за либерала. У нас в России перебаллотировок нет, но соответствующий перебаллотировкам случай может быть на второй стадии выборов. Если из 174 выборщиков, допустим, 86 черных, 84 кадета и 4 социалиста, то социалисты должны отдать свои голоса кадетскому кандидату, и ни единый человек во всей Российской социал-демократической рабочей партии не спорил еще до сих пор против этого.

А меньшевики уверяют, что боятся в С.-Петербурге черносотенной опасности, и в то же время разрывают с кадетами из-за вопроса о двух или трех местах!

Это явное лицемерие, долженствующее прикрыть торгашество мелкобуржуазной части рабочей партии из-за местечка в Думе, выпрошенного у кадетов.

И совершенно таким же лицемерием являются теперь толки меньшевиков о самостоятельной кампании с.-д. в Петербурге, без трудовиков. Например, г. Левицкий – меньшевик – говорил 19-го января в театре Неметти, по отчету «Товарища», следующее: «С.-д. пожертвовали самостоятельностью избирательной кампании лишь для того, чтобы предотвратить черносотенную опасность. Раз это не удалось, то с.-д. должны по крайней мере стремиться развить широкую агитацию, а поэтому оратор высказался за самостоятельное выступление с.-д.».

Спрашивается, неужели этот Левицкий, если он находится в здравом уме и твердой памяти, не лицемерит? Раз не удалось «предотвратить черносотенную опасность» созданием одного общего списка всех левых с к.-д. включительно, – то поэтому Левицкий желает трех левых списков, кадетского, социал-демократического и трудовического!

Что это такое, как не метание потерявшего всякую почву под ногами оппортуниста, который думает заставить нас забыть о том, что меньшевики позавчера заседали в мелкобуржуазном блоке, а вчера торговались с кадетами!

Меньшевики изменили рабочим, перекинулись к кадетам и теперь, когда эта грязная проделка не удается, хотят очиститься фразой о самостоятельном выступлении с.-д.! Это именно пустая, служащая только для отвода глаз, фраза, ибо при трех левых списках черные действительно могли бы пройти в С.-Петербурге только в силу разделения левых, а меньшевики сами укрепили позицию мелкобуржуазного блока, отказавшись от пролетарской партии и войдя в этот блок для совместного торга с кадетами.

Меньшевикам действительно есть теперь от чего «очищаться», – до такой степени опозорили они себя всем своим поведением в выборной кампании в С.-Петербурге. Меньшевикам действительно теперь ничего не остается, как пустая и звонкая фраза, ибо они сами серьезно не верят в возможность чистого с.-д. списка теперь в Петербурге.

Большевиков же мы со всей энергией предупреждаем от доверия к этим звонким и лицемерным фразам.

Большевикам не от чего «очищаться», им не в чем каяться. Наша политическая линия, осмеянная сначала всей буржуазной печатью столицы, подтверждается теперь великолепно и наглядно всем ходом событий. Становится ясной вздорность сказок о черносотенной опасности. Становится очевидной кадетская опасность. Приподнимается завеса над политикой кадетов, вождь которых получает (или получил?) теперь аудиенцию у Столыпина.

Большевики не вступали тайком от рабочей партии в мелкобуржуазный блок. Они не укрепляли этого блока, санкционируя участие полукадетской партии н.-с. среди трудовиков. Они не сделали ни единого шага, не сказали ни единого слова, которое бы мелкобуржуазные партии могли истолковать, как отказ с.-д. от самостоятельного выступления.

В то время, как Милюков путался в ногах у Столыпина, в то время, как меньшевики и трудовики всех цветов путались в ногах у Милюкова, – большевики одни стояли вполне твердо, ни на минуту не прекращали того, о чем теперь вспомнил, рассердившись на кадетов, т. Левицкий и иже с ним.

И поэтому мы ни в каком случае не должны делать теперь той глупости, о которой болтают растерявшиеся и лицемерные меньшевики, не должны отказываться от революционного блока, от поддержки социалистов мелкою буржуазией против кадетов.

Именно потому, что большевики, не колеблясь, сразу взяли верную линию, они достигли того, что теперь перед всеми выяснилась на деле шаткость трудовиков и твердость рабочей партии (кроме оппортунистического привеска ее, разумеется). Выяснилось на деле, что именно с.-д. пролетариат идет самостоятельно, своим путем, направляя все остальные элементы против черных и против либералов, освобождая все мелкобуржуазные партии и течения из-под влияния кадетской идеологии и кадетской политики, определяя во всеуслышание степень надежности и пригодности революционных и оппортунистических групп среди трудовиков.

И теперь бояться повести за собой всех трудовиков, испытавших горечь кадетского доброжелательства и готовых бороться с кадетами, было бы непростительным ребячеством и проявлением бесхарактерности в политике.

31 меньшевик, запутавшиеся в торгашестве с кадетами, сами вынуждены против своей воли признать: «общий список с.-д. и трудовиков будет достаточно популярен, чтобы оторвать много голосов от кадетов»!.. Да, именно так! И именно поэтому мы не можем пренебрегать задачей подорвать гегемонию кадетов в столице, на которую обращены взоры всей России.

Нам достаточно оторвать от кадетов по нескольким участкам половину их голосов плюс один лишний голос, и мы победим, ибо воспользуемся всеми выгодами разделения буржуазии черносотенной и буржуазии либерально-соглашательской (опасности же здесь нет, ибо у кадетов больше чем в два раза больше голосов по 9 участкам, чем у черных).

С каждым днем выясняется все больше, что меньшевики взяли неправильный политический курс, крича о черносотенной опасности. Выясняется более левый состав уполномоченных и выборщиков, чем в прошлом году. Вместо нелепого и постыдного пособничества либеральным помещикам (не оправдываемого черносотенной опасностью, ибо ее нет) перед нами встает полезная и ответственная роль: гегемонии пролетариата над демократической мелкой буржуазией в борьбе против подчинения неразвитых масс руководству либералов.

Первые выборы в Думу дали победу кадетам, и эти либеральные буржуа всеми силами стараются закрепить и увековечить свою гегемонию, основанную на отуплении масс, на отсутствии у них самостоятельной мысли, самостоятельной политики.

Наш прямой долг приложить все усилия, чтобы именно в Петербурге собрать вокруг себя всех, способных бороться с черными и кадетами, собрать во имя задач народной революции, во имя самодеятельности миллионных народных масс.

И мы сделаем это, ни на йоту не жертвуя полной идейной самостоятельностью своей социал-демократической агитации, ни в чем не отступая от своих социалистических целей и полного изложения их, не отказываясь ни на минуту от разоблачения всех шатаний и предательств мелкой буржуазии.

Твердой ногой на непоколебимо прочной позиции борьбы за свободу и борьбы за социализм стоит одна только революционная социал-демократия.

Написано 20 января (2 февраля) 1907 г.

Напечатано в январе 1907 г. в Петербурге отдельной брошюрой издательством «Новая дума» Подпись: H. Ленин

Печатается по тексту брошюры

 

Как голосовать на выборах в Петербурге? (Есть ли опасность победы черносотенцев на выборах в Петербурге?)

Вскоре предстоят выборы по городу Петербургу в Государственную думу. Городские избиратели, число которых составляет около 130 тысяч, должны выбрать по всему городу 160 выборщиков. Эти 160 выборщиков, вместе с 14 выборщиками от рабочих, выберут 6 депутатов в Думу.

Кого же следует выбирать в Думу?

На выборах в Петербурге борются три главные партии: черносотенцы (правые партии), кадеты (партия так называемой народной свободы) и социал-демократы.

Возможно, что мелкие партии и направления (трудовики, беспартийные, народные социалисты, радикалы и проч.) присоединятся частью к списку кадетов, частью к списку социал-демократическому. Окончательно это еще не решено.

Во всяком случае несомненно, что списков кандидатов по Петербургу будет три: черносотенный, кадетский, социал-демократический.

Все избиратели должны поэтому ясно понять, кого они проводят в Думу:

– черносотенцев ли, т. е. правые партии, которые стоят за правительство военно-полевых судов, за погромы к насилия?

– кадетов ли, т. е. либеральных буржуа, которые идут в Думу законодательствовать, т. е. соглашаться с господами Гурко, имеющими и законодательные права, и право разгонять неугодную Думу?

– социал-демократов ли, т. е. партию рабочего класса, борющегося во главе всего народа за полную свободу и за социализм, за освобождение от эксплуатации и угнетения всех трудящихся?

Пусть каждый избиратель знает: надо сделать выбор из трех партий. Надо решить, кому отдать свой голос: защитнику полицейского произвола и насилий или либеральному капиталисту, торгующемуся через господ Кутлеров с господами Гурко, или защитнику интересов рабочего класса и всех трудящихся?

Граждане избиратели! Вам говорят, что возможно соглашение кадетов и социал-демократов, составление ими общего списка.

Это неправда. Знайте все, что в Петербурге будет во всяком случае три списка, черносотенный, кадетский и социал-демократический.

Вам говорят, что если у кадетов и социал-демократов будет два разных списка, то они могут раздробить голоса и таким образом сами помочь победе черносотенцев.

Это неправда. Мы сейчас докажем вам, что даже при самом худшем случае раздробления голосов, т. е. даже в том случае, если во всех участках по Петербургу голоса поделятся поровну между кадетами и социал-демократами, – даже в этом случае победа черносотенцев на выборах в Петербурге невозможна.

Всем известно, что на выборах в первую Думу в Петербурге было два главных списка кандидатов, кадетский и черносотенный (или так называемый блок, союз правых партий). Кадеты победили во всех участках Петербурга.

Теперь будет три списка: черносотенный, кадетский и социал-демократический. Значит, социал-демократы рассчитывают отколоть себе часть голосов от кадетов и привлечь тех, кто не голосовал на выборах в первую Думу.

Вам говорят, что это разделение кадетских и социал-демократических голосов может дать победу черносотенцам, ибо вместе кадеты и социал-демократы были бы сильнее черносотенцев, а порознь могут оказаться слабее, т. е. быть разбиты.

Первая страница газеты «Зрение» № 1, 25 января 1907 г. с передовой статьей В. И. Ленина «Как голосовать на выборах в Петербурге?» (Уменьшено)

Чтобы проверить, возможно ли это, возьмем цифры о голосовании по всем участкам Петербурга на выборах в первую Думу. Посмотрим, как делились голоса между кадетами и черносотенцами в разных участках. При этом мы будем брать везде самые худшие случаи, т. е. наименьшее число голосов за кадета (ибо разные кандидаты получали разное число голосов) и наибольшее число голосов за черносотенца.

Далее, наименьшее число голосов за кадета мы разделяем пополам, предполагая, что социал-демократ отколет ровно половину голосов (это самый худший случай для нас, самый лучший для черносотенцев).

Сравним теперь по участкам эту половину наименьшего числа голосов, поданных за кадета, с наибольшим числом голосов, поданных за черносотенца. Получим такие цифры:

Голосование в Петербурге на выборах в первую Думу

Из этих цифр ясно видно, что, даже при самом худшем разделении кадетских голосов на две части, черносотенцы победили бы на выборах 1906 года только в трех участках из 12-ти. Они имели бы только 46 выборщиков из 174 (160 по городу и 14 от рабочих). Это значит, что черносотенцы не могли бы пройти в Думу на первых выборах даже в том случае, если бы по всем участкам кадетские голоса разделились на две равные части между списками кадетским и социал-демократическим.

Итак, те, кто пугает избирателя возможностью победы черносотенцев при разделении голосов между кадетами и социал-демократами, обманывают народ.

От разделения голосов кадетских и социал-демократических черносотенцы не могут победить.

Кадеты умышленно распространяют ложные слухи о «черносотенной опасности», чтобы отвлечь избирателя от голосования за социалистов.

Граждане избиратели! Не верьте побасенкам, будто от разделения кадетских и социал-демократических голосов могут победить черносотенцы. Голосуйте свободно и решительно по своему убеждению: за черносотенцев, за либеральных буржуа или за социалистов.

* * *

Но, может быть, кадеты, распространяющие через газеты «Речь», «Товарищ», «Сегодня», «Родную Землю», «Русь», «Страну» и проч. и проч. ложные слухи о «черносотенной опасности», может быть, они попробуют выдвинуть еще другие доводы, другие увертки?

Рассмотрим все возможные доводы.

Может быть, кадетские голоса разобьются не на два, а на три списка? Тогда ведь черносотенцы победят во всех участках и пройдут в Думу?

Нет. Кадетские голоса не могут разбиться на три списка, потому что всего будет в Петербурге три списка. Кроме черносотенцев, кадетов и социал-демократов ни одна сколько-нибудь значительная партия не выставляет своих самостоятельных списков.

Все существующие в России партии имеют в Петербурге своих представителей. Все партии и все направления уже высказались относительно выборов. Ни одна партия, кроме трех главных названных нами, ни одна группка и не думает о самостоятельном выступлении на выборах. Все мелкие партии, все направления, кроме трех главных, колеблются только между этими тремя списками. Все прогрессивные, сочувствующие свободе, партии и группки колеблются только между кадетами и социал-демократами.

Ни одна из «трудовых» партий, ни социалисты-революционеры, ни комитет Трудовой группы, ни народные социалисты не выразили желания выставлять самостоятельные списки. Напротив, все эти трудовые партии ведут переговоры о присоединении либо к кадетскому, либо к социал-демократическому списку.

Итак, те, кто будет говорить, что кадетские голоса могут разделиться на три списка, обманывают народ. В Петербурге будет всего-навсего три главных списка: черносотенный, кадетский и социал-демократический.

* * *

Второй возможный довод. Говорят, что сенатские разъяснения уменьшили число избирателей, особенно из бедноты, и что от этого кадеты могут не набрать такого числа голосов, какое было у них на выборах в первую Думу.

Это неправда. Всего избирателей было в Петербурге на выборах в первую Думу около 150 000, а теперь около 130 000. В голосовании же участвовало прошлый год всего около 60–70 тысяч. Значит, опасаться изменения в настроении и взглядах массы избирателей нет никаких оснований. Не может подлежать никакому сомнению, что из 130 000 избирателей в Петербурге большинство принадлежит к малосостоятельным слоям населения, которые только по недоразумению, по недостатку знаний, только в силу предрассудка могли бы предпочесть капиталиста рабочему. Если все социалисты исполнят свой долг агитации и просвещения городских масс, то из 130 000 избирателей они наверное могут рассчитывать не на один, а на несколько десятков тысяч.

* * *

Третий возможный довод. Говорят, что черносотенцы могут усилиться на выборах в нынешнем году и что нельзя судить на основании прошлогодних цифр.

Это неправда. Из всех газетных сообщений, из всего хода собраний, из данных о положении разных партий вытекает, что в Петербурге черносотенцы не сильнее, а, вероятно, гораздо слабее, чем в прошлом году. Народ стал сознательнее, октябристы проваливаются на каждом собрании, а разгон Думы и политика правительственных насилий, политика Гурко-Лидваля окончательно отталкивают от правительства избирателей. На первых выборах черносотенцы еще храбрились, а теперь они совсем уже притихли, как только дело стало подходить к голосованию.

* * *

Четвертый возможный довод. Говорят, что правительство не дает бюллетеней левым партиям, не разрешает им ни собраний, ни газет и т. д. и что поэтому надежнее и безопаснее соединиться всем левым в один список с кадетами.

Это неправда. Если правительство прибегает к насилию и нарушению закона, нарушению свободы выборов, то настроение массы избирателей от этого крепнет. Мы, социал-демократы, не теряем на собраниях в глазах избирателей, а выигрываем от того, что полиция закрывает всего чаще собрания за наши речи. А что касается борьбы с нарушением закона правительством, то чем же тут помогает соглашение с кадетами? Оно не поможет, а повредит, ибо кадеты самая трусливая и самая склонная к предательству оппозиционная партия. Неужели совместно с партией, в которой сидит вчерашний товарищ Витте и Дурново, бывший министр Кутлер, неужели с этой партией можно действительно бороться против нарушения законов министрами?? Наоборот, именно потому, что господа Кутлеры гораздо ближе к господам Дурново и Столыпиным, чем к рабочей и к приказчичьей массе, именно поэтому мы в интересах борьбы за свободу должны держаться независимо от партии господ Кутлеров, от партии кадетов.

Допустим, правительство решило схватить, арестовать левых выборщиков. Разве тут поможет соглашение с кадетами? Или следует в самом деле социалистам положиться на то, что кадет Кутлер похлопочет за революционеров перед своими вчерашними товарищами, министрами Столыпиным и Гурко?

Недавно газеты сообщили, что г. Милюков, вождь кадетов, получает аудиенцию у Столыпина для переговоров о легализации кадетской партии. Не следует ли социалистам положиться на то, что господа кадеты «выхлопочут» легализацию партии трудовиков, социалистов-революционеров и социал-демократов?

Социалист, у которого есть стыд и совесть, не пойдет никогда в общем списке с Кутлерами и Милюковыми.

* * *

Могут ли социал-демократы победить на выборах в Петербурге?

Кадетские газеты, пользуясь тем, что правительство не разрешает социал-демократических газет, твердят на все лады читателям, что о победе социал-демократов на выборах без кадетов не может быть и речи.

Это неправда. Победа социал-демократов в Петербурге против черносотенцев и против кадетов вполне возможна.

Кадеты прикидываются, будто они не видят этого, нарочно забывая о том, что от разделения голосов может выиграть всякая партия, а вовсе не одни черносотенцы. Черносотенцы могут выиграть три участка из 12 при разделении поровну голосов между кадетами и социал-демократами.

Социал-демократы могут выиграть 12 участков из 12, при разделении голосов между кадетами и черносотенцами.

Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на приведенные выше цифры. Они показывают, что, имея в каждом участке на один голос больше половины кадетских голосов (на прошлых выборах), можно победить во всем Петербурге.

Для этого надо иметь по 9-ти «обеспеченным» участкам Петербурга (выключая три, где могут победить черные) не менее, чем 14 274 голоса.

А разве это невозможно, чтобы социал-демократы собрали в Петербурге 15–20 тысяч голосов?

Одних приказчиков и конторщиков, имеющих избирательное право, считается в Петербурге от 30 до 50 тысяч. Профессиональная газета приказчиков «Голос Приказчика» велась в социал-демократическом духе. Если бы все социалисты дружно вели агитацию среди приказчиков, не отказываясь при этом принять в свой список и трудовиков, то одни уже эти торгово-промышленные служащие могли бы дать победу общему социал-демократическому и трудовическому списку.

А ведь, кроме того, есть еще очень и очень много бедных квартиронанимателей, которые вполне способны понять, что социалисты лучше защищают их интересы, чем либеральные домовладельцы-помещики, богатые адвокаты и чиновники, Петрункевичи, Родичевы, Винаверы, Кутлеры.

Посмотрите на предвыборные собрания в Петербурге. Даже кадетские газеты, страшно извращающие в пользу кадетов отчеты об этих собраниях, вынуждены признать, что серьезная борьба ведется между кадетами и социалистами, а вовсе не между правыми и левыми. Предвыборные собрания в Петербурге доказывают неоспоримо, что социал-демократы, особенно в союзе с трудовиками, сильнее кадетов в Петербурге.

Сколько избирателей пройдет через предвыборные собрания? Осторожные люди считают, что не более десятой части всего числа избирателей. Возьмем даже эту, наименьшую цифру. Получаем 13 000 избирателей. Далее, можно наверное предположить, что каждый посещавший митинги избиратель приведет с собой на выборы не менее двух непосещавших митинги избирателей. Из этих 39 000 избирателей, судя по всем данным и наблюдениям, 20 000 будут за социал-демократов, присоединяющих к себе трудовиков.

Таким образом, и по этим данным выходит, что победа социал-демократов в Петербурге против кадетов и против черносотенцев вполне возможна.

Пусть же знают все избиратели Петербурга, что от них зависит всецело, победят ли кадеты или социал-демократы.

* * *

Предвыборную кампанию в Петербурге социалисты ведут прежде всего и главным образом для просвещения масс и сплочения их. Социалисты добиваются полного уяснения самой массой тех задач, которые стоят теперь перед народом в борьбе за свободу. Либералы же хлопочут только о местечках в Думе, не заботясь о ясной и отчетливой мысли самих избирателей.

Либералы, т. е. кадеты, и идущие за ними шаткие, колеблющиеся люди производят иногда голосования на предвыборных собраниях и проводят на некоторых подавляющим большинством решение о необходимости соглашения всех левых с тем, чтобы два места из шести получили кадеты.

И те, кто предлагает такое решение, и те, кто голосует за него, относятся бессознательно к выборам в Петербурге. Соглашения «всех левых» в Петербурге не будет и не может быть. В Петербурге будет три списка: черносотенный, кадетский и социал-демократический.

А затем, смешно даже и голосовать то, чтобы кадеты получили два места из шести. Кто действительно хочет такого результата, тот должен понять, что достигнуть его нельзя сделкой с кадетами. Достигнуть его можно, но только тем, чтобы голосовать за социал-демократов.

В самом деле, если победа социал-демократов в Петербурге будет частичная, то тогда – и только тогда – мог бы получиться желаемый для некоторых результат (шесть мест левым, из них два – кадетам). Допустим, например, что социал-демократы побеждают только в четырех участках, хотя бы в Спасском, Московском, Петербургском и Выборгском. Они имеют тогда 60 выборщиков, а вместе с рабочей курией 74 выборщика. У черных (допустим худший случай, который очень, очень мало вероятен) 46 выборщиков (Литейный, Рождественский и Василеостровский участки). У кадетов остальные 54 выборщика. Вот каким путем можно было бы действительно добиться левых депутатов в Думу от Петербурга с преобладанием более левых, чем кадеты. Торгашеством с кадетами, которым занимаются неумные и шаткие люди, этого нельзя добиться.

* * *

Повторим вкратце наши выводы.

В Петербурге борются на выборах только три главные партии, и перед избирателями будет дари списка кандидатов: черносотенный, кадетский и социал-демократический.

Опасность победы черносотенцев в Петербурге есть вздорная и лживая выдумка.

Даже при наихудшем разделении кадетских голосов между кадетами и социал-демократами победа черносотенцев невозможна.

Сказку о «черносотенной опасности» в Петербурге нарочно подогревают кадеты, чтобы отвлечь от себя действительно грозящую им опасность победы социалистов.

Трудовики, социалисты-революционеры и некоторые мелкие группы не решили еще, идти за кадетами или за социал-демократами.

В Петербурге вполне возможна полная победа социал-демократов и против черносотенцев и против кадетов.

Избиратели должны подавать свои голоса по убеждению и сочувствию, а не из страха перед вымышленной черносотенной опасностью.

За правительство, – за либеральных буржуа, – или за социал-демократов?

Граждане, выбирайте!

«Зрение» № 1, 25 января 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Зрение»

 

Выборы в Петербурге и кризис оппортунизма

6-го января собралась общегородская Петербургская конференция. Конференции предстояло решить вопрос о том, быть или не быть в столице соглашениям с кадетами.

Несмотря на воззвания Плеханова к «товарищам рабочим», печатавшиеся в «Товарище», несмотря на истерические статьи г-жи Е. Кусковой, несмотря на угрозы Плеханова занести рабочих в список «врагов свободы», если они захотят отстаивать самостоятельную социал-демократическую позицию, несмотря на более или менее заманчивые обещания кадетов – петербургский организованный и сознательный пролетариат оказался настолько политически зрелым, что после дискуссий и голосований высказался в большинстве против каких бы то ни было соглашений с кадетами. Ясно было, что и конференция, избранная организованными рабочими – после дискуссий и голосовании по платформе выскажется в том же духе.

Мы не имеем места в «Пролетарии», чтоб подробно останавливаться на ходе занятий конференции, которой к тому же не мало уже посвящено литературы. Тут, однако, важно отметить, что наши оппортунисты так далеко зашли в своей буржуазно-соглашательской политике, что решение конференции для них стало неприемлемым. Ясно было с самого открытия конференции, что петербургские меньшевики, поддерживаемые Центральным Комитетом, не подчинятся ее решению. Друзья кадетов искали лишь повода порвать с революционной социал-демократией. Каков бы ни был повод, он должен был быть найден. Не удалось уйти с конференции из-за мандатов, – меньшевики воспользовались рекомендацией ЦК решать вопросы избирательной тактики непосредственно заинтересованными в них избирательными единицами, чтоб уйти из-за вопроса о разделении конференции на две части: специально городскую и окружную. На место партийных подразделений подставлялись административно-полицейские единицы. Следуя указаниям меньшевиков, надо было бы не только отделить от конференции окружной район, но и разбивать до сих пор единые районы, как-то: Невский, Московский, Нарвский, переорганизовывать партию, не так, как это выгодно партии, а так, как это выгодно было администрации.

Ясно было также, что, как бы ни был решен вопрос о разделении конференции, большинство все же высказалось бы против соглашений с кадетами. Меньшевики ушли и на радость всей буржуазной печати решили вести в Петербурге самостоятельную кампанию, вести борьбу со своими же товарищами по партии, расколоть петербургский пролетариат ради соглашения с буржуазной и монархической партией – «народной свободы».

Как было не ликовать буржуазной печати! Бульварная газета «Сегодня» в особой передовице торжественно заявила, что меньшевики своим решением спасли Россию, а официальный орган кадетов «Речь» в награду меньшевикам обещал дать место в рабочей курии «меньшевику», но ни в коем случае не «большевику».

Первый результат самостоятельного выступления меньшевиков: буржуазия начала диктовать свою волю рабочей курии.

Между тем продолжавшая заседать после ухода меньшевиков конференция решила, ввиду отсутствия черносотенной опасности в Петербурге и с целью подорвать гегемонию кадетов и освободить из-под их влияния мелкую демократическую буржуазию, – войти в соглашение на определенных условиях распределения мест (2 – рабочей курии, 2 – с.-д., 1 – с.-р., 1 – трудовикам) с эсерами и трудовиками.

Буржуазная печать ликовала: трудовики и эсеры заключили блок с энесами, блок этот льнет к кадетам, меньшевики отделились – большевики изолированы! Революционная тактика осуждена, «мирные средства» торжествуют, да здравствует соглашение с монархией, долой путь массовой народной борьбы.

Расколов социал-демократов, обессилив революционную гидру пролетариата, кадеты не стесняясь вошли в сделку… с г. Столыпиным. По сообщениям газет, Милюкову на днях назначена аудиенция у премьер-министра, премьер-министр ставит условием легализации кадетской партии – никаких блоков с левыми. Кадеты дают всему «левому» – на деле мелкобуржуазному — блоку (энесы, эсеры, трудовики и меньшевики) всего лишь 2 места из 6 депутатских мест на Петербург. Чтоб уступить «галерке», кадеты готовы выбросить назойливому мелкобуржуазному блоку – 2 места. Уверенные, что левый блок на это не пойдет, – кадеты ведут переговоры с главою черносотенцев – Столыпиным.

Картина изменяется. Начинается избирательная кампания. Устраиваются предвыборные собрания. Меньшевики, очень, очень мало выступающие на них, робко лепечут: соглашения с кадетами. Большевики, выступающие на всех собраниях, зовут пролетариев и полупролетариев в единую рабочую партию – социал-демократическую, зовут всех избирателей-революционеров и демократов в единый революционный блок против черносотенцев и кадетов. Кадетам не дают говорить; большевикам аплодируют. Городская демократия – рабочая и мелкобуржуазная – идет налево, стряхивая с себя иго кадетов.

Картина изменяется: «соглашатели» рвут и мечут. Они говорят о большевиках с пеной у рта. Долой большевиков! В трогательном единении «Новое Время» и «Товарищ», октябристы и кадеты, Водовозовы и Громаны предпринимают священный поход против красного призрака большевизма. Если большевизм когда-либо нуждался в оправдании своей революционной и классовой тактики, он это оправдание нашел в том бешенстве, с которым нападает на него вся буржуазная печать. Если мелкобуржуазной революционной демократии, искренне стремящейся к осуществлению своих лозунгов, нужен был наглядный урок – она нашла этот урок в том презрении, с которым отнеслась к ней крупная и средняя буржуазия, в той соглашательской (с правительством) политике, которую ведут кадеты за спиной народа.

Революционная социал-демократия говорит всей демократической городской и деревенской бедноте: только в союзе с пролетариатом, только в освобождении от кадетской опеки, только в решительной и последовательной борьбе с самодержавием найдешь ты спасение свое. Если ты достаточно для этого созрела – ты пойдешь вслед за пролетариатом. Не созрела для этого – ты останешься под опекой кадетов, а пролетариат, как бы ни кончилась избирательная кампания, как бы ни кончились между вами торги из-за мест, идет и будет идти своей особой, классовой, революционной дорогой.

Меньшевизм переживает тяжелое испытание. Избирательная кампания стала краеугольным камнем его оппортунистической тактики. Часть социал-демократии попала под гегемонию буржуазных идеологов. Буржуазные идеологи безжалостно третируют меньшевиков, как «умеренных социалистов» (выражение «Речи»), на которых всегда можно рассчитывать. Их друзья справа не считаются с ними и только… рассчитывают на их верную службу кадетам. Часть социал-демократии дошла до такого позора, когда либеральная буржуазия обращается с ней как с своим послушным орудием, когда революционно-настроенный пролетариат предпочитает голосовать скорее за эсеров (как это было при выборе уполномоченных в цитадели меньшевизма – Выборгском районе), чем за таких социал-демократов.

Кризис оппортунизма близится. Соглашение с «соглашателями» наносит решительный удар меньшевизму. Васильевы, Малишевские и Ларины проложили дорогу к… кладбищу. В рядах меньшевиков смятение и самоисключение. Мартов изгоняет из партии Васильевых и Малишевских. Пусть же рабочие изгонят из партии дух меньшевизма!

«Пролетарий» №12, 25 января 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий»

 

Выборы по рабочей курии в Петербурге

{143}

Выборы уполномоченных от рабочих представляют из себя чрезвычайно крупное, далеко еще не оцененное по достоинству, событие в политической жизни России и в истории нашего рабочего движения.

Впервые все партии, имеющие хоть какую-нибудь опору в пролетариате, выступили перед массой рабочих не с общими программами или лозунгами, а с определенным практическим вопросом: кандидатам какой партии доверяет рабочая масса защиту своих интересов? Конечно, система выборов в рабочей курии очень и очень далека, как всем известно, от правильного демократического представительства. Но рабочая масса все же на выборах выступает. И борьба партий, именно, как определенных политических партий, происходит в России впервые перед широкой рабочей массой.

Выборы уполномоченных от рабочих произошли уже во многих местностях России. Но сколько-нибудь полных и точных данных о борьбе партий на этих выборах не имеется. Газеты дают только самые общие и притом приблизительные, «на глаз» сделанные, выводы. Если партийные работники и в особенности сами передовые рабочие не возьмутся за необходимое и крайне важное дело изучения хода и результатов выборов по рабочей курии, то наверное можно сказать, что мы потеряем чрезвычайно ценный и необходимый для дальнейшего развития партийной работы и партийной агитации материал.

Общее впечатление от выборов по рабочей курии в России все газеты единодушно формулируют так: полная победа крайних левых, прежде всего социал-демократии, затем социалистов-революционеров.

Основное положение социал-демократии блестяще подтверждено выборами: пролетариат революционен, как класс. Пролетарская масса социал-демократична по своим стремлениям и симпатиям. Пролетариат – наиболее революционный из всех классов России.

Толки о том, что с.-д. партия не есть в России рабочая партия, фактически опровергнуты выборами. Только умышленно говорящие неправду либералы или неосторожно на ветер бросающие слова оппортунисты могут сомневаться теперь в массовом пролетарском характере социал-демократии в России.

Если от этого общего вывода переходить к выводам более частным, то необходимо сделать сначала оговорку, что сколько-нибудь полных материалов еще нет. Мы считаем, однако, не только допустимым, но и безусловно необходимым наметить целый ряд дальнейших выводов – отнюдь не для того, чтобы претендовать на решение вопроса, а для того, чтобы поставить на обсуждение всех товарищей громадной важности вопрос, вызвать обмен мыслей, собирание материала и т. д.

Бросается в глаза по первым газетным известиям разница между Россией в собственном смысле и гораздо более развитой промышленно, культурно и политически Польшей. В России, по крайней мере в СПБ. и в Москве, нет открыто буржуазных партий, опирающихся хоть отчасти на пролетариат. Полнейшее преобладание имеют с.-д., значительно меньшим влиянием пользуется крайняя левая буржуазной демократии, считающая себя социалистической, партия с.-р. Кадетов нет среди рабочих или совсем ничтожное число.

В Польше есть и заметно обнаружилась на выборах открыто буржуазная, правее кадетов стоящая, партия народовцев (народовы-демократы, н.-д., эн-де-ки). Объяснять это силой полицейских и военных преследований невозможно. Буржуазия, искусно играя в Польше на национальном угнетении всех поляков, на религиозном угнетении всех католиков, – буржуазия ищет и находит известную опору в массах. О крестьянстве польском нечего и говорить.

Само собою понятно, однако, что из этого различия нелепо было бы делать вывод о самобытных преимуществах русской отсталости. Нет, дело объясняется проще, объясняется историко-экономическими, а не национальными различиями. В России неизмеримо больше остатков крепостничества в низах, в деревне, в аграрном строе, – отсюда больше примитивной, непосредственной революционности в крестьянстве и в тесно связанном с ним рабочем классе. В этой революционности, несомненно, меньше пролетарско-классовой сознательности, больше общедемократического (а это означает: по содержанию – буржуазно-демократического) протеста. А затем, у нас менее развита, менее сознательна, менее искушена в политической борьбе буржуазия. Она не столько потому пренебрегает работой среди пролетариата, что не могла бы отбить у нас никакой части его, сколько потому, что вообще нет для нее такой надобности опираться на народ (как в Европе и в Польше); ей достаточно пока опираться на привилегии, на подкуп, на грубую силу. Будут еще и у нас времена, когда всевозможные выходцы буржуазии понесут в рабочую массу и национализм, и какой-нибудь христианский демократизм, и антисемитизм, и всяческую такую мерзость!

Переходим к собственно России. Прежде всего замечательна разница между Петербургом и Москвой. В Москве полнейшая победа с.-д. над эсерами. По некоторым сообщениям, – правда, еще не вполне проверенным, – там считают около 200 с.-д. уполномоченных на каких-нибудь 20 эсеров!

В Петербурге наоборот: все поражены неожиданно высоким процентом эсеровских уполномоченных. С.-д. преобладают, конечно, но не подавляют безусловно эсеров. Считают около 33% и даже (хотя едва ли верно) около 40% эсеров. Возьмем ли мы пока, впредь до собрания подробных данных, ту или иную цифру, во всяком случае становится понятным, почему рядовые с.-д. в Петербурге чувствуют себя так, как будто бы «нас побили» в рабочей курии. Даже треть уполномоченных эсеров есть действительно уже поражение социал-демократии в столице, – поражение по сравнению с тем, что мы видели в остальной России, и по сравнению с тем, что мы все, как с.-д., считаем нормальным и необходимым.

Это – факт громадной важности… В Петербурге, в рабочей курии социалистов оттеснила от подавляющего преобладания крайняя левая буржуазной демократии! Наш прямой долг отнестись к этому явлению с величайшим вниманием. Все с.-д. должны направить усилия к тому, чтобы точно изучить это явление и правильно объяснить его.

Общее впечатление петербургских с.-д., ошеломленных выборами 7-го и 14-го января, сводится к следующему: 1) именно на крупнейших заводах, этих передовых центрах самого сознательного, самого революционного пролетариата, всего ощутительней поражение, нанесенное социал-демократам «социалистами-революционерами»; 2) «социалисты-революционеры» побеждали преимущественно и главным образом меньшевиков с.-д. В тех случаях, когда боролись кандидат с.-р. и кандидат с.-д. большевиков, победа гораздо чаще и даже в большинстве случаев доставалась социал-демократии.

Легко видеть, что значение обоих этих выводов в высочайшей степени важное. И мы должны поэтому позаботиться непременно о том, чтобы это были действительно выводы из точного, проверенного, не допускающего двух толкований материала, а не простые только впечатления. Конечно, чрезвычайно мало вероятно, даже почти невозможно, чтобы общий голос с.-д. работников самых различных районов С.-Петербурга мог быть ошибочным. Конечно, требовать от революционеров, заваленных именно теперь прямо бездной работы по выборам, точной и аккуратной статистики было бы смешным педантством, но все же основной материал, главные цифры и данные собрать можно и должно, ибо это необходимо для всей нашей с.-д. работы в СПБ. на долгое время.

Ниже мы подробнее останавливаемся на этом вопросе (см. статью «Борьба с.-д. и с-р. на выборах в рабочей курии в С.-Петербурге»). Здесь же ограничимся лишь оценкой политического значения этого относительного поражения социал-демократии на выборах по рабочей курии в СПБ.

Прежде всего необходимо отметить, что преобладание с.-д. по числу уполномоченных указывает явственно на преобладание числа заведений, в которых с.-д. имеют организационные ячейки. Более подробные данные, наверное, подтвердят то наблюдение, которое было уже сделано социал-демократами в октябрьские дни свобод, именно, что с.-р. не ведут никакой прочной и длительной, серьезной организационной работы в пролетариате, а действуют, если можно так выразиться, налетом, «срывая» резолюции на митингах во время подъема настроения, пользуясь всяким оживлением, чтобы «сорвать» и мандаты посредством трескучих и эффектных «революционных» фраз и речей.

Этот элемент эсеровской победы, по всей вероятности, будет констатирован всяким добросовестным исследователем и в миновавших только что выборах по рабочей курии в СПБ. В конечном счете, дело сводится здесь к тому, что «революционная» мелкобуржуазная партия к солидной и упорной пролетарской работе не способна, – при малейшей перемене настроения она совсем исчезает с горизонта рабочих предместий. Только в отдельные моменты удается ей эксплуатировать малую еще политическую подготовку масс, «пленяя» якобы широкой (на деле расплывчатой и интеллигентски-мишурной) постановкой вопроса, играя на неразвитости классового сознания, демагогически используя традиционную «тягу к земле» в тех случаях, когда есть еще связи с деревней и т. д. и т. п.

Буржуазный характер революции, естественно, приводит к тому, что на рабочие кварталы «налетают» от времени до времени тучи радикальной и истинно революционной буржуазной молодежи, которая не знает под собой никакой классовой опоры и инстинктивно идет к пролетариату, как к единственно серьезной борющейся за свободу массе, когда в воздухе носится новый подъем, новый натиск революции. Эсеровские ораторы на рабочих митингах, это. – своего рода буревестники, показывающие, что у пролетариата поднимается настроение, что он несколько уже отдохнул, копя силы после былых поражений, что в нем широко и глубоко начинает опять бродить нечто, ведущее к новой схватке со старым порядком.

Сопоставление октябрьского и «думского» периодов с современными выборами и простой свод данных о прочных организационных ячейках эсеров, несомненно, подтвердит это объяснение.

Но было бы, конечно, величайшим легкомыслием ограничиваться этим объяснением и закрывать глаза на то, что именно на крупнейших, наиболее сознательных и испытанных в борьбе заводах эсеры победили социал-демократов. К счастью, однако, мы знаем уже теперь, что на деле крайняя левая буржуазной демократии побеждала вовсе не социал-демократию, а оппортунистическое опошление социал-демократии.

Революционная буржуазная демократия пасовала перед революционной социал-демократией, побеждая на деле только тех, кто плетется в хвосте нереволюционных буржуа, кто стоит за блоки с к.-д. Об этом совершенно недвусмысленно свидетельствуют и показания с.-д. работников о характере эсеровских выступлений и данные о моменте эсеровской «победы» над меньшевиками.

Выборы были в Петербурге 7-го и 14-го января. 7-го января как раз рабочий Петербург узнал, что 31 меньшевик откололись от с.-д. конференции для торгашества с кадетами о местечках в Думе. Всю неделю затем ликовала и шумела вся буржуазная печать С.-Петербурга, хваля меньшевиков, усаживая их рядком с кадетами, поощряя их отречение от революции и переход в «оппозиционный блок», в «умеренно-социалистические партии» и т. д. и т. д.

Разгром меньшевиков на крупных заводах есть первое предостережение, которое пролетарские массы дали шатающимся интеллигентским оппортунистам!

Меньшевики повернули к кадетам, – пролетариат Петербурга отвернулся от меньшевиков.

Эсеры использовали момент раскола в социал-демократии, использовали негодование рабочих против кадетоподобных меньшевиков, использовали бойко и бесцеремонно. В предместьях они громили с-д. за блоки с кадетами (умалчивая о большевиках и о Петербургском комитете РСДРП), а в городе они сами торговались с кадетами! Теперь понятно, почему они так усердно скрывали и скрывают от публики и свои взгляды, и свои постановления о блоках с кадетами, и свои блоки с энесами, и прочее, и прочее, и прочее. Все грехи меньшевизма они творят тайком, а перед рабочими срывают хлопки, срывают мандаты своим разносом меньшевизма!

Организатор Семянниковского подрайонного союза РСДРП, отчетом которого мы пользуемся ниже, пишет в своем отчете о выборах на громадном Семянниковском заводе: вопреки протестам большевиков, меньшевики выставили кандидатуру тов. X. «На предвыборном собрании в заводе выступавший интеллигент с.-р. подвергнул беспощадной критике меньшевистские доводы товарища X. за соглашения с кадетами, и тов. X., как говорили рабочие, сел в лужу». Поражение меньшевиков перед массой было полное. «Когда масса узнала, — читаем в том же отчете, – что с.-д. кандидаты стоят за соглашения с кадетами, что эти кандидаты – меньшевики, то прямо говорилось здесь лее (на заводе), что за меньшевиков голосовать не будут».

Вполне понятно становится отсюда, почему меньшевики при выборах на с.-д. конференцию были против голосования по платформам, т. е. против прямого голосования самих масс по вопросу о блоках с к.-д.!

«…В фабричном подрайоне у меньшевиков на Невском стеариновом заводе рабочий H. M., которого наметили в уполномоченные, прямо заявил: «Я после того, как узнал, что с.-д. за соглашения с к.-д., переход к с.-р.». И перешел и был выбран в уполномоченные!! »

Вот до какого позора довели социал-демократию эти жалкие оппортунисты, способные накануне выборов откалываться от рабочей партии ради того, чтобы торговаться о местечках с кадетами!

Для всякого социал-демократа, который дорожит честью и добрым именем пролетарской партии, отсюда может быть только один вывод: беспощадная война с меньшевизмом в Петербурге. Мы должны открыть глаза рабочим на людей, которые своей кадетской политикой отталкивают рабочих от социализма к революционной буржуазии.

Эсеры отняли у меньшевиков крупнейшие заводы. Мы должны снова отнять их у эсеров. Мы должны направить новые агитаторские силы, новую революционную с.-д. литературу именно в крупнейшие заводы, чтобы разъяснить рабочим, как они попали из рук кадетолюбивых меньшевиков в руки кадетолюбивых эсеров!

Весь ход выборной кампании в Петербурге, все данные о бесконечных шатаниях меньшевиков, об их потугах вступить (после откола от рабочей партии) в контрреволюционный кадетский блок, о том, как они вместе с с.-р. торговались из-за местечек с кадетами, – все это дает нам богатейший материал для борьбы и с меньшевиками и с эсерами на крупных заводах в Петербурге.

Крупные заводы должны стать и станут прочной и недосягаемой ни для оппортунистов, ни для революционных мелких буржуа опорой революционной социал-демократии.

«Простые Речи» № 3, 30 января 1907 г. Подпись: H. Ленин

Печатается по тексту газеты «Простые Речи»

 

Борьба с.-д. и с.-р. на выборах в рабочей курии в С.-Петербурге

Крупный успех, который имели на выборах в рабочей курии эсеры, поверг в уныние многих социал-демократов. Между тем этот факт является весьма знаменательным, он указывает на серьезную ошибку, допущенную с.-д-тами, а поэтому и требует серьезного расследования. Не унывать, не горевать, а изучить минувшие выборы, чтобы добраться до причин их относительного неуспеха и обеспечить правильную постановку дальнейшей работы с.-д. в рабочей среде.

Прекрасный материал для такого изучения выборов уполномоченных от рабочих дает «Отчет Семянниковского подрайонного союза Невского района» Петербургского комитета РСДРП за время от 15-го ноября 1906 г. по 15-ое января 1907 г.

Не приводя полностью этого «Отчета», берем из него только точные цифры о борьбе меньшевиков и большевиков с.-д. с социалистами-революционерами на выборах уполномоченных по 23 заводам и фабрикам одного из самых больших (и исторически наиболее видных) рабочих предместий Петербурга.

Приводим эти цифры по каждому заводу или фабрике отдельно, чтобы всякий знающий работник мог проверить и исправить наши данные, причем делим заводы на такие, где кандидатами были большевики, и такие, где кандидатами были меньшевики. Заводы безусловно крупные, т. е. давшие более одного уполномоченного, набраны курсивом:

Из этих цифр видно прежде всего, что вообще говоря с.-д. победили эсеров. С.-д. провели 18 уполномоченных (присоединяя одного сочувствующего социал-демократии к социал-демократам), тогда как с.-р. только 14.

Далее, из этих цифр ясно видно, что 1) на крупнейших заводах победили в общем и целом эсеры; 2) эсеры побеждали вообще меньшевиков с.-д.; 3) большевики с.-д. побеждали в общем эсеров.

В самом деле, выдвигая четыре крупнейших завода, т. е. давших более чем по одному уполномоченному, получаем итог: всего выбрано на них 14 уполномоченных (значит, от 14 000 рабочих), из которых 11 эсеров и 3 с.-д. На остальных 18 более мелких заводах выбрано 15 с.-д. и 3 с.-р. На этих заводах общее число рабочих нам неизвестно, оно может быть больше 18 000, ибо менее 2000 рабочих посылают одного уполномоченного, но оно может быть и менее 18 000, ибо все заведения, имеющие 50 и более рабочих, посылают по 1 уполномоченному.

Следовательно, общий вывод о победе социал-демократов над эсерами в Невском районе приходится изменить: на крупнейших заводах эсеры победили социал-демократов! Цифры о числе уполномоченных оказываются еще недостаточными для точного вывода: необходимы цифры по заводам, и, кроме того, необходимы данные о числе рабочих на каждом заводе, а также о числе голосовавших на каждом заводе.

Затем, из приведенных данных ясно видно, что в победе эсеров виноваты всецело меньшевики. Меньшевики отдали целых 12 мест эсерам, 12 из 18, – а большевики отдали всего 2 (из 14).

На большевистских заводах (считая большевистскими не те, где большевики вообще работают, а те, где были выставлены против эсеров большевистские кандидаты) эсеры безусловно разбиты и в частности разбиты на самой крупной фабрике, у Паля, где из трех уполномоченных большевики провели двоих. Если принять во внимание, что у нас нет данных о тех случаях, когда с.-р. вообще выставляли своих кандидатов, что, следовательно, весьма вероятно поражение эсеров и на Русско-американском механическом, и на Александровском вагоностроительном, и на «Атласе» и т. д., то получается вывод: в общем, большевики победили эсеров.

Наоборот, в меньшевистских заводах социал-демократия оказалась разбитой: эсеры завоевали 12 мест, социал-демократы – только 6. Несомненно, что, в общем, эсеры побеждают меньшевиков перед массой пролетариата.

Насколько можно распространять на весь Петербург выводы, полученные из данных по Невскому району, мы в точности не знаем. Но судя по тому, что «весь социал-демократический Петербург» говорит о неожиданных победах с.-р. на крупных заводах, а общее число с.-д. уполномоченных, видимо, значительно больше эсеровских, – судя по этому, можно думать, что данные Невского района более или менее типичны. На Васильевском Острове, сообщают, в центре меньшевизма, на Балтийском заводе, эсеры победили меньшевиков гигантским количеством голосов: они получили до 1600 голосов, а меньшевики – менее 100. Наоборот, там же, на крупном Трубочном заводе, эсеры собрали тоже около 1600 голосов, а большевики – около 1500, причем последние опротестовали выборы, объявив их неправильными, вследствие разбития одной урны, и требуя кассации выборов. Или другое сообщение: на Франко-русском заводе, от которого чересчур развязные меньшевистские интеллигенты «принесли» 370 голосов, исключительно меньшевистских, на Петербургскую с.-д. конференцию, прошли в уполномоченные большевик и с.-р. В Выборгском районе, этой цитадели меньшевизма, эсеры победили меньшевиков с.-д. И т. д. и т. п.

Чтобы проверить все эти сообщения, чтобы получить точные данные, безусловно необходимо собрать непременно же, пока впечатление от выборов не изгладилось, сведения по всем, выбиравшим уполномоченных, фабрикам и заводам. Местным с.-д. работникам ничего не стоит собрать и записать цифры о каждом заводе в отдельности. А свод этих цифр необходим для социал-демократии, чтобы вполне сознательно отнестись к выборам, – чтобы не затушевывать малодушно своих ошибок и недостатков, а подвергнуть их партийной критике и направить все усилия на устранение этих недостатков.

Нельзя вести выдержанной с.-д. работы в С.-Петербурге, если не следить со всем вниманием за ходом голосования рабочих масс за кандидатов той или иной партии. Буржуазным партиям важно только заполучить столько-то мандатов. Нам важно добиться уяснения самими массами учения и тактики социал-демократии в отличие от всех мелкобуржуазных, хотя бы и называющих себя революционными, социалистическими, партий. Мы обязаны поэтому добиться точных и полных данных о голосованиях и выборах в СПБ. по рабочей курии.

Мы обращаемся поэтому с убедительной просьбой ко всем местным, районным и подрайонным работникам с.-д. в СПБ., с просьбой доставить точные данные приблизительно по следующей программе: 1) район; 2) название завода; 3) число рабочих; 4) число голосовавших; 5) направление боровшихся кандидатов: с.-р., большевик, меньшевик, другие партии; 6) число голосов, поданных за каждого кандидата. Свод таких данных послужит прочной опорной базой для оценки разных сторон с.-д. работы и для суждения о наших успехах или неудачах на следующих выборах.

«Простые Речи» № 3, 30 января 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Простые Речи»

 

Как голосовать на выборах в Петербурге? (Кому выгодны сказки о черносотенной опасности?)

Социал-демократы революционного направления давно уже указывали, что сказки о черносотенной опасности умышленно выдумываются и распространяются кадетами, которые хотят отдалить от себя опасность слева.

Социал-демократов не слушали. Либеральная печать хором кричала и кричит о черносотенной опасности. Мелкобуржуазные радикалы, народники, наивно вторили либералам. Оппортунисты социал-демократии тоже плелись за либералами и опускались иногда (как, например, в Петербурге) до прямого штрейкбрехерства по отношению к пролетариату.

Посмотрите же, что показывают выборы?

Все видят теперь, что настроение избирателей передвинулось влево. Черносотенцы разбиты на выборах несравненно более сильно, чем в прошлом году. Революционные социал-демократы оказались правы. Черносотенная опасность на голосованиях есть сказка, пущенная в ход кадетами, которые за спиной народа торгуются со Столыпиным. Известно, что в Петербурге г. Водовозов, голосовавший в прошлом году за кадетов, отвернулся теперь от них, разоблачив публично визит Милюкова к Столыпину ! И Милюков должен был признать этот факт. Милюков продолжает только скрывать от народа, какие условия легализации кадетов предлагал ему Столыпин!

В своих газетах кадеты из кожи лезут теперь, чтобы доказать Столыпину свою умеренность, скромность, лояльность, свою независимость от «левых», свою готовность бороться с ними.

Не правда ли, какая выгодная и удобная политика? Столыпина и его друзей, т. е. черносотенцев, улещивать посредством отречения от «левых», посредством борьбы с левыми в печати, на собраниях, на выборах. А левых – или вернее простачков и штрейкбрехеров из левых – улещивать криками о черносотенной опасности: голосуйте, дескать, за кадетов, чтобы не раздробить голосов!

Именно, такую политику вели кадеты и в Москве. Г-н Кокошкин, бывший член Думы и один из самых видных кадетов, писал в день выборов в «Русских Ведомостях»:

«Каждому ясно, что левый блок не может привлечь к себе голоса тех беспартийных, которые колеблются между «октябристами» и «кадетами»; он не может отбить ни одного голоса у «Союза 17 октября». Но отбить голоса у партии народной свободы и тем способствовать торжеству реакции он может, и к этому только практическому результату и сведется его деятельность в случае успеха».

Так писал г. Кокошкин утром в день выборов. И выборы показали, что г. Кокошкин говорил вопиющую неправду. Результат деятельности левого блока показал, что торжество правых было невозможно в Москве, сколько бы голосов мы ни отбили у кадетов!

Московские выборы доказали, что сказка о черносотенной опасности есть кадетская ложь, повторять которую отныне могут лишь сознательные штрейкбрехеры из левых.

Возьмите цифры голосов по участкам. Мы приводим их полностью ниже в заметке: «Предварительные данные о московских выборах». Эти цифры показывают, что в 14-ти участках из 16 число голосов, поданных за октябристов, было меньше половины кадетских и левых голосов, взятых вместе. Значит, в 14-ти участках левые своим самостоятельным выступлением ни в каком случае не могли «способствовать торжеству реакции».

Г. Кокошкин лгал, клевеща на левый блок, как на пособника реакции!

Г. Кокошкин запугивал избирателей лживой выдумкой о черносотенной опасности, чтобы отвлечь избирателя от голосования за левый блок.

Г. Кокошкин, как и петербургские кадеты, боится постановки даже перед цензовым избирателем вопроса по существу, вопроса о принципиальном сочувствии избирателя партии столыпинских собеседников или социал-демократии и трудовикам. Гг. Кокошкины, как и петербургские кадеты, спекулируют не на сознательность избирателя, а на запуганность мещанина, одурманенного воем либерально-холопствующей печати о черносотенной опасности.

И московские выборы действительно были выборами запуганных мещан. Вот подтверждение этому из источника, который наверное уже никто не заподозрит в сочувствии «большевикам».

«Биржевые Ведомости» от 29 января поместили письмо специально командированного ими корреспондента о том, как «Москва выбирает выборщиков». Вот что пишет этот корреспондент:

«Выбравшись из строя, избиратели отходят далеко в сторону и начинают делиться впечатлениями.

– Ну, что ж, за Грингмута, небось, подал? – спрашивает подрядчик своего мастера.

– Да что вы, Сергей Петрович, мы за кадетов, – отвечал низенький и кругленький, точно бочонок, мастер.

– А отчего не за левый блок? – допытывается подрядчик.

– Опасно, голоса разобьются, – отвечает мастер».

Вот почему городской обыватель голосовал в массе за кадетов в Москве! Обыватель голосовал против левых не из антипатии к ним, а потому, что «опасно – голоса разобьются», т. е. потому, что он поверил кадетским лгунам, воспользовавшимся монополией ежедневных либеральных газет для одурачения обывателя.

Выборы 28-го января в Москве показали, что голоса не могли разбиться, при четырех списках, так, чтобы была опасность победы черных.

Кадеты провели за нос в Москве напуганного обывателя. Пусть знают это петербургские избиратели, пусть не попадаются второй раз на удочку торгующихся со Столыпиным кадетов!

Мы обращаем еще внимание читателей на сравнение данных (по 9 участкам Москвы, – более полных данных у нас нет, к сожалению, под руками) за 1906 и за 1907 год. Известно, что все кадетские подголоски и штрейкбрехеры из левых вопят о сенатских разъяснениях, которые, дескать, доказывают, что на данные 1906 года нельзя опереться, что в 1907 году на выборах надо ждать худшего, что есть теперь черносотенная опасность.

И что же показала Москва? В 1906 г. по 9-ти участкам было подано голосов за к.-д. 13 220, за правых 5669 (октябристы) плюс 690 (монархисты), всего 6359 (а может быть, даже несколько больше, ибо из приводимых нами цифр видно, что о числе голосов монархистов нет вовсе сведений по нескольким участкам из этих девяти).

В 1907 г. по тем же участкам было подано голосов против черных 14 133 (в том числе 11 451 за к.-д. и 2682 за левых), а за черных 5902 (в том числе 4412 за октябристов и 1490 за монархистов).

Итак, несмотря на сенатские разъяснения, число голосовавших в 1907 году немного даже выше, чем в 1906 г. (20 025 против 19 579). Число голосов против черных выше, чем в 1906 г. (14 133 против 13 220); число голосов за черных ниже, чем в 1906 г. (5902 против 6359).

Опыт Москвы фактически доказывает, что на данные 1906 г. вполне можно полагаться, ибо данные 1907 года показывают шаг к лучшему.

А что говорят цифры по Петербургу за 1906 г.? Эти цифры говорят, что в 9-ти участках, дающих 114 выборщиков, максимальное число голосов за черных в 1906 г. было более чем вдвое ниже минимального числа голосов за кадетов.

Значит, при разделении голосов против черных на кадетские и левые, невозможна в Петербурге победа правых.

Даже выборы выборщиков городскими избирателями по Петербургскому уезду, состоявшиеся 29 января, показывают, что черносотенная опасность есть лживая кадетская сказка. Даже среди этих избирателей, которым всего труднее было достать списки и приехать на выборы, черные получили так мало голосов, что не могли победить ни при каком разделении голосов. За кадетов было подано minimum 1099 голосов, за с.-д. — 603, за октябристов – 652, за «Союз русского народа» – 20. Какое бы число голосов ни оторвали мы здесь от кадетов, правые не могли бы пройти!

И поэтому мы заявляем теперь с полной решительностью: те, кто призывает в Петербурге голосовать за кадетов во имя черносотенной опасности, чтобы не разделились голоса, – те сознательно лгут и обманывают избирателя. Те, кто устраняется от выборов в Петербурге, хотя бы по одному участку во имя черносотенной опасности, те сознательно лгут и обманывают избирателя, прикрывая свое штрейкбрехерство по отношению к левому блоку.

В Петербурге, как и в Москве, нет черносотенной опасности, а есть кадетская опасность. Есть опасность того, что темный и запуганный обыватель подаст голос за кадета не из антипатии к левому блоку, к социал-демократам и трудовикам, а из внушенного ему лживой кадетской печатью страха перед разделением голосов.

С этой «опасностью» должны бороться все те, кто хочет сознательного голосования избирателей в Петербурге.

В Петербурге нет черносотенной опасности, есть кадетская опасность. Поэтому непростительным штрейкбрехерством по отношению к левым будет воздержание в тех трех участках (Василеостровский, Рождественский и Литейный), где возможна при разделении голосов (судя по данным 1906 г.) победа черных. Эти три участка дают 46 выборщиков из всего числа 174 (160 по городу и 14 от рабочей курии). Значит, повлиять на исход выборов эти участки не могут. А повлиять на победу левых или кадетов они очень могут. Допустим, с.-д. и трудовики побеждают в 4-х участках, Спасском, Московском, Петербургском, Выборгском (берем наудачу). Тогда у левых 74 выборщика (60 от города и 14 от рабочих). Если кадеты победят по всем остальным участкам, тогда они имеют 100 выборщиков и проводят всех своих депутатов в Думу! Если же в трех названных выше участках пройдут черные (числом 46), тогда кадетов будет только 54, и кадеты вынуждены будут соединяться с левыми, получая два места в Думе из шести.

Значит, тот, кто воздерживается в трех «черных» участках Петербурга, тот тайком служит кадетам, тот штрейкбрехер по отношению к левому блоку !

Граждане избиратели! Не верьте тем обманщикам, которые говорят вам об опасности раздробления голосов в Петербурге. Не верьте лживым россказням о черносотенной опасности в Петербурге.

В Петербурге нет черносотенной опасности. В Петербурге не могут победить правые вследствие разделения голосов на кадетские и левые.

Голосуйте не из страха перед «опасностью», выдуманной лжецами кадетами (забегающими с заднего крыльца к Столыпину), голосуйте по совести и по убеждению.

За либеральных буржуа, которые хотят навязать крестьянам разорительный выкуп, – которые предают крестьянское дело в руки либеральных помещиков, – которые тайно торгуются со Столыпиным, ведут переговоры с черносотенцами?

Или за социал-демократическую рабочую партию, за партию пролетариата, поддержанного всеми партиями трудовиков?

Граждане, голосуйте за левый блок!

«Зрение» №2,4 февраля 1907 г. Подпись: H. Ленин

Печатается по тексту газеты «Зрение»

 

Предварительные данные о московских выборах

Либеральные и прислуживающие либералам газеты все еще кричат о черносотенной опасности в Москве и Петербурге.

Чтобы показать, до какой степени лживы эти крики и фразы, приводим в систематической форме все опубликованные до сих пор в петербургских газетах данные о московских выборах.

Для сравнения приводим также данные о выборах за 1906 г. в городе Москве из газеты «Наша Жизнь» от 28 марта 1906 г.

О значении тех и других данных, еще и еще раз доказывающих полную лживость побасенок о «черносотенной опасности», мы говорим в другом месте.

Число голосов, поданных на выборах в городе Москве в 1907 г. за

Таким образом, выборы в Москве доказали лживость сказок о черносотенной опасности. Напоминаем еще раз, что данные о выборах в Петербурге в 1906 г. доказали то же самое.

Голосование в Петербурге на выборах в первую Думу:

158 Плюсы в этой графе таблицы обозначают выборщиков, которые могли бы достаться черносотенцам в том случае, если бы голоса на выборах разделились пополам между кадетами и левым блоком.

«Зрение» № 2, 4 февраля 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Зрение»

 

Политическая лидвалиада

В зале гражданских инженеров на собрании 24 января произошел по сообщению (от 26 января) «Телеграфа» следующий случай.

«На эстраду входит В. В. Водовозов и напоминает собранию инцидент в театре Неметти. «Я спрашивал там, правда ли, что Милюков ведет переговоры со Столыпиным за спиной избирателя. В ответ послышались крики: «ложь! клевета!», а проф. Гредескул ответил тем, что Милюков – честный человек, которому партия безусловно доверяет. Я нисколько не сомневаюсь в личной честности Милюкова, но переговоры эти велись. Их не отрицает и Милюков. Сегодня в газете «Речь» он пишет, что говорил со Столыпиным по поводу легализации партии народной свободы, причем ему были сделаны неприемлемые предложения. Милюков, однако, скрывает, какие же это предложения. Если они гнусны, их нужно огласить, нужно всенародно пригвоздить… к позорному столбу!»

– Закрываю собрание! – провозглашает пристав.

Публика с шумом и свистками направляется к выходу. Устроители собрания обращаются к Водовозову с резкими упреками, а пристав посылает к эстраде пару городовых, – на всякий случай».

Г. Водовозов заслужил не резкие упреки, а признательность за свои попытки разоблачить переговоры Милюкова со Столыпиным. Упрекать за это политического деятеля могут только либо обыватели, не понимающие обязанностей гражданина, либо люди, желающие скрыть от народа проделку кадетов. Не знаем уж, к какой из этих категорий принадлежали устроители собрания, в котором докладчиком был кадет Набоков.

Вопрос о переговорах Милюкова со Столыпиным имеет громадное значение. Тысячу раз неправы те, кто склонен пренебрежительно относиться к этому вопросу, отмахиваться от него, объявлять его не имеющим значения скандальчиком. Кто боится скандала, тот не сознает своего гражданского долга разоблачать политические лидвалиады.

А переговоры Милюкова со Столыпиным есть именно кусочек политической лидвалиады, где вместо уголовно-наказуемой денежной корысти и мошенничества мы имеем политически недобросовестное и преступное торгашество партии, злоупотребляющей великими словами «народная свобода».

Мы уже указывали в газете «Труд», что Милюков скрывает от народа, в чем состояли «условия» Столыпина. Скрывает он и то, одна ли была аудиенция или несколько, и когда они были. Скрывает он и то, Столыпин ли позвал его к себе или Милюков попросил аудиенции. Скрывает он, наконец, и то, были ли решения по поводу этого в ПК и в ЦК кадетов, были ли сообщения из центра в провинцию.

Нетрудно видеть, что от этих данных зависит полная оценка кадетской зубатовщины. Скрывают от народа только дурные вещи. Г. Водовозов прав, что их нужно огласить. И г. Водовозов обязан продолжать свои разоблачения, если он хочет, чтобы сознающие свои политические обязанности граждане смотрели на него, как на честного и выдержанного, стойкого политика, а не как на гоняющегося за сенсацией журналистика. Когда речь идет о гнусности в делах общенародных, долг гражданина заставить укрывателей заговорить.

Кто знает нечто об этих гнусностях и хочет выполнить долг гражданина, тот обязан заставить Милюковых привлечь себя к суду за клевету и на суде разоблачить кадетского вождя, – за спиной народа, в разгар выборного боя народа со старым режимом, бегающего с заднего крыльца к вождю старого режима!

Мы ставим г. Милюкову и партии к.-д. открытые вопросы:

1. Когда была аудиенция или когда именно были аудиенции Милюкова (и его друзей?) у г. Столыпина?

2. Приглашал ли Столыпин к себе Милюкова? И не было ли при этом известно Милюкову кое-что о тех «гнусных» (по словам г. Водовозова) условиях, о коих Столыпин хотел говорить с Милюковым?

3. Когда именно было заседание ПК и ЦК кадетов (или обоих комитетов вместе) по поводу предложений Столыпина? Не решали ли там сделать некоторые шаги навстречу этим предложениям? Не писалось ли об этом кой-чего в провинцию?

4. В какой связи стоит аудиенция Милюкова у Столыпина и вообще некоторые шаги обоих сих мужей навстречу друг к другу, – с характером кадетского поведения на «конференции» 18 января с мелкобуржуазным блоком?

Мы еще вернемся – и, вероятно, не раз – к разоблачениям насчет «аудиенции» кадета у черносотенца. Мы еще докажем со всеми доступными далеко стоящему человеку документами в руках, что именно в этих переговорах кадетов с черносотенцами лежит причина неудачи того общего блока «левых» с к.-д., которого многие желали и с которым мы всегда боролись.

А пока мы скажем:

Пусть знают г. Милюков и партия к.-д., что не один Водовозов, а еще многие и многие люди приложат все усилия для разоблачения этой политической лидвалиады!

«Зрение» № 2, 4 февраля 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Зрение»

 

Значение выборов в Петербурге

Предвыборная кампания в Петербурге подходит к концу. До выборов осталось три дня, и, когда читатель будет иметь перед собой эти строки, будут известны уже результаты петербургского голосования.

Казалось бы, нельзя и говорить о значении петербургских выборов до их исхода. Но это не так. Предвыборная кампания в Петербурге имеет такую длинную историю; эта кампания дала такую массу необыкновенно поучительного политического материала, что значение ее определилось уже вполне. Каковы бы ни были результаты выборов, – петербургская кампания 1906–1907 годов составила уже, несомненно, крупный и самостоятельный этап в истории русской революции.

Неотъемлемым завоеванием революции в избирательной кампании Петербурга является, прежде всего, выяснение взаимоотношения политических партий, настроения (а, следовательно, также и интересов и всего политического положения) разных классов, а затем проверка на деле, на крупном, открытом, массовом деле тех или иных ответов на коренные вопросы с.-д. тактики в буржуазной российской революции.

Главные события предвыборной кампании в Петербурге пронеслись с быстротой вихря. И в этом вихре, когда приходилось во что бы то ни стало и немедленно действовать, обрисовались, как никогда, истинная природа и сущность разных партий и течений. В этом вихре не удержались никакие формальные связи, никакие партийные традиции, – раскалывались организации, нарушались обещания, менялись решения и позиции, каждый день приносил крупнейшие новости. Столкновения разных партий и разных течений были необыкновенно остры, полемика – резкая и в обычное время – перешла в свалку. И это не от того, что невоздержан русский человек, не от того, что он испорчен подпольем, не от того, что мы не воспитаны, – так могут объяснять дело только филистеры.

Нет, причина острых столкновений и бешеной борьбы заключалась в глубине классовых различий, в антагонизме социальных и политических тенденций, которые вскрылись под влиянием событий неожиданно быстро, потребовали немедленных «шагов» от каждого, всех столкнули, заставили борьбой отстоять, auskämpfen, свое настоящее место, свою истинную линию.

В Петербурге находятся центры всех партий. Это – фокус политической жизни России. Пресса имеет не местное, а общенациональное значение. И неизбежно вышло поэтому так, что петербургская предвыборная борьба партий явилась величайшей важности симптомом, знамением и прообразом многих дальнейших, и парламентских и непарламентских, битв и происшествий русской революции.

Сначала на очереди стоял как будто мелкий, второстепенный, «технический» вопрос о соглашениях всех оппозиционных и революционных партий против черносотенной опасности. Под прикрытием этого «простого» вопроса таились на деле основные политические вопросы: 1) об отношении правительства к либералам, кадетам; 2) об истинных тенденциях кадетов; 3) о гегемонии кадетов в освободительном движении в России; 4) о тенденциях трудовых, мелкобуржуазных партий; 5) о классовой общности и политической близости умеренных энесов и революционных эсеров; 6) о мелкобуржуазной или оппортунистической части с.-д. рабочей партии; 7) о гегемонии пролетариата в освободительном движении; 8) о значении видных, открытых и не видных, скрытых элементов и «потенций» революционной мелкобуржуазной демократии в России.

И все это замечательное богатство политических вопросов ставила и разрешала сама жизнь, самый ход избирательной кампании. Ставились эти вопросы против воли и помимо сознания многих партий, – решались они «насильственно» вплоть до разрыва всяких традиций, – и конечный результат получился самый неожиданный для громадной массы участвующих в кампании политиков.

Большевиков вывезла кривая, – говорит, качая головой по поводу всех этих неожиданностей, обыватель. – Им повезло счастье!

Такие речи напомнили мне одно место из недавно вышедших писем Энгельса к Зорге. 7 марта 1884 года Энгельс писал к Зорге:

«Две недели тому назад был у меня племянник из Бармена, независимый консерватор, я говорю ему: «Мы дожили теперь в Германии до такого положения, что можем просто сложить руки и заставить наших врагов работать на нас. Отмените ли вы исключительный закон против социалистов, сделаете ли вы его еще свирепее, или несколько мягче, – все равно. Что бы вы ни делали, вы работаете нам на руку». – Да, – ответил он, – все условия замечательно складываются в вашу пользу. – «Ну, конечно, – ответил я, – условия не складывались бы в нашу пользу, если бы мы уже 40 лет тому назад не определили верно этих условий и не действовали сами на основе этого верного определения». —Племянник ничего не ответил».

Большевики могут сослаться не на 40 лет, конечно, – мы сравниваем здесь с очень большим небольшое, – но на месяцы и годы определенной ими уже заранее тактики с-д. в буржуазной революции. Большевики на деле сложили руки в течение самых важных и решительных моментов предвыборной кампании в Петербурге, – и условия работали на нас. Все наши враги, начиная от серьезного и беспощадного врага, Столыпина, и кончая «врагами» с бумажным мечом, ревизионистами, работали на нас.

Вся оппозиция, все левые были против большевиков в начале выборной кампании в Петербурге. Все возможное, все мыслимое было сделано против нас. А вышло по-нашему.

Отчего? Оттого, что мы задолго оценили гораздо правильнее (еще с «Двух тактик» 1905 года, в Женеве) отношение правительства к либералам и отношение мелкобуржуазной демократии к пролетариату.

Какая причина сорвала почти налаженный блок кадетов со всеми «левыми», кроме большевиков? Переговоры Милюкова со Столыпиным. Столыпин поманил – кадет отвернулся от народа и пополз, как щенок, к черносотенному хозяину.

Случайность это? Нет, это – необходимость, ибо основные интересы либерально-монархической буржуазии толкают ее в каждый решительный момент от революционной борьбы совместно с народом к соглашению с реакцией.

Какая причина вызвала полную неустойчивость и бесхарактерность всех мелкобуржуазных (народнических и трудовых) партий и мелкобуржуазной части рабочей партии, меньшевиков? Почему они колебались и шатались, метались направо и налево, тянулись за кадетами и молились на кадетов?

Не в силу личных качеств Сидора или Карпа, а в силу того, что мелкий буржуа неизбежно тяготеет к шествованию по стопам либерала, в хвосте у него, не веря в себя, не умея перенести временного «изолирования», не умея спокойно и твердо встретить вой буржуазных псов, не веря в самостоятельную революционную борьбу масс, пролетариата и крестьянства, отказываясь от роли руководителя в буржуазной революции, отказываясь от своих лозунгов, приспособляясь и подделываясь под Милюковых…

А Милюковы подделываются под Столыпина!

Большевики самостоятельно определили свою линию и выкинули перед народом заранее свое знамя, знамя революционного пролетариата.

Долой лицемерные побасенки о черносотенной опасности, о «борьбе» путем нанесения визитов Столыпиным! Кто хочет на деле свободы народа, кто хочет на деле победы революции, – пусть идет за нами и против черносотенной шайки, и против торгашей кадетов.

Мы идем сами в бой во всяком случае. Мы не боимся «изолировать» себя от ваших мелких и дрянных, мелочных и жалких проделок и сделок.

С пролетариатом за революцию – или с либералами за переговоры со Столыпиным, выбирайте, избиратели! выбирайте, господа народники! выбирайте, товарищи меньшевики!

И, определив свою линию, мы сложили руки. Мы ждали исхода начавшейся свалки. 6-го января наша конференция выкинула наше знамя. До 18-го января путался Милюков в ногах у Столыпина, путались меньшевики, народники и беспартийные в ногах у Милюкова.

Все запутались. Все дипломатничали и все переругались и перегрызлись так, что не могли идти вместе.

Мы не дипломатничали, а ругали всех во имя ясно и открыто выставленных принципов революционной борьбы пролетариата.

И все, способные на борьбу, пошли за нами. Левый блок стал фактом. Гегемония революционного пролетариата стала фактом. Он повел за собой всех трудовиков и большую часть меньшевиков, даже интеллигентов.

Его знамя водрузилось на выборах в Петербурге. И, каковы бы ни были результаты этих первых в России серьезных выборов с участием всех партий, – знамя самостоятельного, ведущего свою линию, пролетариата уже водружено. Оно будет развеваться и над думской и над всеми другими видами борьбы, которые поведут революцию к победе.

Привлечь к себе силой своей самостоятельности, своей выдержанности, своей твердости массу угнетенного, забитого крестьянства, массу колеблющейся, шаткой, неустойчивой мелкобуржуазной демократии, оторвать ее от предательской либеральной буржуазии, контролировать таким образом эту буржуазию и во главе народного массового движения раздавить проклятое самодержавие, – такова задача социалистического пролетариата в буржуазной революции.

Написано 4 (17) февраля 1907 г.

Напечатано 11 февраля 1907 г. в газете «Пролетарий» № 13

Печатается по тексту газеты

 

Предисловие к русскому переводу писем К. Маркса к Л. Кугельману

Издавая отдельной брошюрой полное собрание опубликованных в немецком социал-демократическом еженедельнике «Neue Zeit» писем Маркса к Кугельману, мы ставили своей задачей познакомить русскую публику ближе с Марксом и с марксизмом. В переписке Маркса личным делам его уделено, как и следовало ожидать, очень много места. Для биографа все это – чрезвычайно ценный материал. Но для широкой публики вообще и для рабочего класса России в особенности бесконечно более важны те места писем, которые содержат теоретический и политический материал. Именно у нас, в переживаемую нами революционную эпоху, особенно поучительно вникнуть в тот материал, который рисует Маркса непосредственно откликающимся на все вопросы рабочего движения и всемирной политики. Вполне права редакция «Neue Zeit», что «нас возвышает знакомство с обликом людей, мысль и воля которых сложилась в условиях великих переворотов». Для русского социалиста в 1907 году это знакомство вдвойне необходимо, ибо оно дает массу самых ценных указаний на непосредственные задачи социалистов во всех и всяких переживаемых его страной революциях. Россия именно теперь переживает «великий переворот». Политика Маркса в сравнительно бурные 1860-ые годы очень и очень часто должна служить прямым образцом для политики социал-демократа в современной русской революции.

Мы позволим себе поэтому лишь вкратце отметить особенно важные в теоретическом отношении места из переписки Маркса, – и подробнее остановиться на его революционной политике, как представителя пролетариата.

Выдающийся интерес, с точки зрения более полного и глубокого уяснения марксизма, представляет письмо от 11 июля 1868 г. (стр. 42 и след.). Маркс излагает здесь, в форме полемических замечаний против вульгарных экономистов, чрезвычайно отчетливо свое понимание так называемой «трудовой» теории стоимости. Именно те возражения против теории стоимости Маркса, которые всего естественнее возникают у наименее подготовленных читателей «Капитала» и которые всего усерднее подхватываются поэтому дюжинными представителями «профессорской», буржуазной «науки», – разобраны здесь Марксом коротко, просто, замечательно ясно. Маркс показывает здесь, каким путем он шел и каким путем надо идти к объяснению закона стоимости. Он учит, на примере самых обыденных возражений, своему методу. Он выясняет связь такого чисто (казалось бы) теоретического и отвлеченного вопроса, как теория стоимости, с «интересами господствующих классов», требующими «увековечения путаницы». Остается пожелать, чтобы всякий, начинающий изучать Маркса и читать «Капитал», читал и перечитывал названное нами письмо вместе с штудированием первых и наиболее трудных глав «Капитала».

Другие, особенно интересные в теоретическом отношении, места писем, это – оценка Марксом различных писателей. Когда читаешь эти отзывы Маркса, живо написанные, полные страсти, обнаруживающие захватывающий интерес ко всем крупным идейным течениям и анализу их, – чувствуешь себя как бы слушающим речь гениального мыслителя. Кроме мимоходом брошенных отзывов о Дицгене, особенного внимания читателей заслуживают отзывы о прудонистах (стр. 17). «Блестящая» интеллигентская молодежь из буржуазии, бросающаяся «в пролетариат» в периоды общественного подъема, неспособная проникнуться точкой зрения рабочего класса и упорно, серьезно работать «в ряду и в шеренге» пролетарских организации, обрисована несколькими штрихами поразительно ярко.

Вот отзыв о Дюринге (с. 35), как бы предвосхищающий содержание написанной девять лет спустя Энгельсом (вместе с Марксом) знаменитой книги «Anti-Dühring». Есть русский перевод Цедербаума, к сожалению, не только с пропусками, но прямо плохой перевод, с ошибками. Тут же отзыв о Тюнене, задевающий точно так же теорию ренты Рикардо. Маркс уже тогда, в 1868 году, решительно отвергал «ошибки Рикардо», которые он окончательно опроверг в третьем томе «Капитала», вышедшем в 1894 году, и которые до сих пор повторяют ревизионисты – начиная от нашего ультрабуржуазного и даже «черносотенного» г. Булгакова и кончая «почти ортодоксом» Масловым.

Интересен также отзыв о Бюхнере с оценкой вульгарного материализма и списанной у Ланге (обычный источник «профессорской» буржуазной философии!) «поверхностной болтовни» (стр. 48).

Перейдем к революционной политике Маркса. У нас в России удивительно распространено среди социал-демократов какое-то мещанское представление о марксизме, – будто революционный период с его особыми формами борьбы и специальными задачами пролетариата является чуть ли не аномалией, а «конституция» и «крайняя оппозиция» – правилом. Ни в одной стране в мире нет в данную минуту такого глубокого революционного кризиса, как в России, – и ни в одной стране нет «марксистов» (принижающих и вульгаризирующих марксизм), которые бы так скептически, филистерски относились к революции. Из того, что содержание революции буржуазно, у нас делают плоский вывод о буржуазии, как двигателе революции, о подсобных, несамостоятельных задачах пролетариата в этой революции, о невозможности пролетарского руководства ею !

Как разоблачает это плоское понимание марксизма Маркс в письмах к Кугельману ! Вот письмо от 6-го апреля 1866 года. Маркс в это время закончил свой главный труд. Оценку немецкой революции 1848 года он дал уже окончательно за 14 лет до этого письма. Свои социалистические иллюзии о близкой социалистической революции в 1848 году он сам опроверг в 1850 году. И в 1866 году он пишет, только еще начиная наблюдать нарастание новых политических кризисов:

«Поймут ли, наконец, наши филистеры (речь идет о немецких либеральных буржуа), что без революции, которая устранит Габсбургов и Гогенцоллернов, дело в конце концов должно привести опять к тридцатилетней войне…» (13–14 стр.).

Ни тени иллюзий насчет того, что ближайшая революция (она произошла сверху, а не снизу, как ждал Маркс) устранит буржуазию и капитализм. Самое ясное и отчетливое констатирование того, что она устранит лишь прусскую и австрийскую монархию. И какая вера в эту буржуазную революцию! Какая революционная страстность пролетарского борца, понимающего громадную роль буржуазной революции для социалистического движения вперед!

Три года спустя, констатируя накануне краха наполеоновской империи во Франции «очень интересное» общественное движение, Маркс прямо с восторгом говорит о том, что «парижане начинают прямо-таки штудировать свое недавнее революционное прошлое, чтобы подготовиться к предстоящей новой революционной борьбе». И, описав вскрывшуюся при этой оценке прошлого борьбу классов, Маркс заключает (стр. 56): «И вот кипит весь котел у чародейки-истории! Когда-то у нас (в Германии) дойдет до этого!».

Вот чему поучиться следовало бы у Маркса российским интеллигентским марксистам, расслабленным скептицизмом, отупленным педантством, склонным к покаянным речам, быстро устающим от революции, мечтающим, как о празднике, о похоронах революции и замене ее конституционной прозой. Им следовало бы поучиться у теоретика – вождя пролетариев вере в революцию, уменью звать рабочий класс к отстаиванию до конца своих непосредственно-революционных задач, твердости духа, не допускающей малодушного хныканья после временных неудач революции.

Педанты марксизма думают: это все этическая болтовня, романтика, отсутствие реализма! Нет, господа, это – соединение революционной теории с революционной политикой, то соединение, без которого марксизм становится брентанизмом, струвизмом, зомбартизмом. Доктрина Маркса связала в одно неразрывное целое теорию и практику классовой борьбы. И тот не марксист, кто теорию, трезво констатирующую объективное положение, извращает в оправдание существующего, доходя до стремления подделаться поскорее к каждому временному упадку революции, бросить поскорее «революционные иллюзии» и взяться за «реальное» крохоборство.

Маркс в самые мирные, казалось бы, «идиллические», по его выражению, – «безотрадно-болотные» (по словам ред. «Neue Zeit») времена умел нащупывать близость революции и поднимать пролетариат до сознания им его передовых, революционных задач. Наши русские интеллигенты, филистерски упрощающие Маркса, в самые революционные времена учат пролетариат политике пассивности, покорного следования «по течению», робкой поддержке самых неустойчивых элементов модной либеральной партии!

Оценка Марксом Коммуны – венец писем к Кугельману. И эта оценка особенно много дает при сопоставлении ее с приемами российских с.-д. правого крыла. Плеханов, малодушно воскликнувший после декабря 1905 г.: «Не надо было браться за оружие», имел скромность сравнивать себя с Марксом. Маркс тоже, дескать, тормозил революцию в 1870 году.

Да, Маркс тоже тормозил ее. Но посмотрите, какая бездна открывается при этом, самим Плехановым взятом, сравнении между Плехановым и Марксом.

Плеханов в ноябре 1905 г., за месяц до апогея первой русской революционной волны, не только не предостерегал решительно пролетариат, а, напротив, прямо говорил о необходимости учиться владеть оружием и вооружаться. А когда через месяц борьба вспыхнула, – Плеханов без тени анализа ее значения, ее роли в общем ходе событий, ее связи с прежними формами борьбы, поспешил разыграть кающегося интеллигента: «Не нужно было браться за оружие».

Маркс в сентябре 1870 года, за полгода до Коммуны, прямо предупредил французских рабочих: восстание будет безумием, сказал он в известном адресе Интернационала. Он вскрыл заранее националистические иллюзии насчет возможности движения в духе 1792 г. Он умел не задним числом, а за много месяцев сказать: «Не надо браться за оружие».

И как он повел себя, когда это безнадежное, по его собственному сентябрьскому заявлению, дело стало осуществляться в марте 1871 года? Может быть, Маркс использовал это (как Плеханов декабрьские события) только для «ущемления» своих врагов, прудонистов и бланкистов, руководивших Коммуной? Может быть, он стал брюзжать, как классная дама: я говорил, я предупреждал, вот вам ваша романтика, ваши революционные бредни? Может быть, он проводил коммунаров, как Плеханов декабрьских борцов, назиданием самодовольного филистера: «Не надо было браться за оружие»?

Нет. 12-го апреля 1871 года Маркс пишет восторженное письмо Кугельману, – письмо, которое мы повесили бы охотно на стенке у каждого русского социал-демократа, у каждого русского грамотного рабочего.

Маркс, назвавший в сентябре 1870 года восстание безумием, в апреле 1871 года, видя народное, массовое движение, относится к нему с величайшим вниманием участника великих событий, знаменующих шаг вперед во всемирно-историческом революционном движении.

Это – попытка, говорит он, разрушить бюрократически-военную машину, а не просто передать ее в другие руки. И он поет настоящую осанна руководимым прудонистами и бланкистами парижским «геройским» рабочим. «Какая гибкость, – пишет он, – какая историческая инициатива, какая способность самопожертвования у этих парижан!» (стр. 88)… «История не знает еще примера подобного героизма».

Историческую инициативу масс Маркс ценит выше всего. Ох, если бы поучились у Маркса наши русские с.-д. в оценке исторической инициативы русских рабочих и крестьян в октябре и декабре 1905 года!

Преклонение глубочайшего мыслителя, предвидевшего за полгода неудачу, перед исторической инициативой масс, – и безжизненное, бездушное, педантское: «Не надо было браться за оружие» ! Разве это не небо в земля?

И, как участник массовой борьбы, которую он переживал со всем свойственным ему пылом и страстью, сидя в изгнании в Лондоне, Маркс принимается критиковать непосредственные шаги «безумно-храбрых» парижан, «готовых штурмовать небо».

О, как насмехались бы тогда над Марксом наши нынешние «реальные» мудрецы из марксистов, разносящие в России 1906–1907 гг. революционную романтику! Как издевались бы люди над материалистом, экономистом, врагом утопий, который преклоняется перед «попыткой» штурмовать небо! Сколько бы слез, снисходительного смеха или сострадания пролили всякие человеки в футляре по поводу бунтарских тенденций, утопизма и проч. и проч., по поводу этой оценки к небу рвущегося движения!

А Маркс не проникся премудростью пескарей, боящихся обсуждать технику высших форм революционной борьбы. Он обсуждает именно технические вопросы восстания. Оборона или наступление? – говорит он, как если бы военные действия шли под Лондоном. И он решает: непременно наступление, «надо было сейчас лее идти на Версаль…».

Это писано в апреле 1871 года, за несколько недель до великого кровавого мая…

«Надо было сейчас же идти на Версаль» – повстанцам, начавшим «безумное» (сентябрь 1870 г.) дело штурмования неба.

«Не надо было браться за оружие» в декабре 1905 года, чтобы отстоять силой первые покушения отнять захваченные свободы…

Да, Плеханов недаром сравнил себя с Марксом!

«Вторая ошибка», – продолжает свою техническую критику Маркс, – «Центральный Комитет» (военное начальство — заметьте это – речь идет о ЦК национальной гвардии) «ЦК слишком рано сложил свои полномочия…».

Маркс умел предостерегать вожаков от преждевременного восстания. Но к пролетариату, штурмующему небо, он относился как практический советчик, как участник борьбы масс, поднимающих все движение на высшую ступень, несмотря на ложные теории и ошибки Бланки и Прудона.

«Как бы там ни было, – пишет он, – парижское восстание, если оно даже и будет подавлено волками, свиньями и подлыми псами старого общества, является славнейшим подвигом нашей партии со времени июньского восстания».

И Маркс, не скрывая от пролетариата ни одной ошибки Коммуны, посвятил этому подвигу произведение, которое до сих пор служит лучшим руководством в борьбе за «небо», – и самым страшным пугалом для либеральных и радикальных «свиней».

Плеханов посвятил декабрю «произведение», которое стало почти евангелием кадетов.

Да, Плеханов недаром сравнивал себя с Марксом.

Кугельман ответил Марксу, видимо, какими-то выражениями сомнения, указаниями на безнадежность дела, на реализм в противоположность романтике, – по крайней мере, он сравнил Коммуну – восстание с мирной демонстрацией 13 июня 1849 г. в Париже.

Маркс немедленно (17 апреля 1871 года) читает суровую отповедь Кугельману.

«Творить мировую историю, — пишет он, – было бы, конечно, очень удобно, если бы борьба предпринималась только под условием непогрешимо-благоприятных шансов».

Маркс в сентябре 1870 года называл восстание безумием. Но когда массы восстали, Маркс хочет идти с ними, учиться вместе с ними, в ходе борьбы, а не читать канцелярские наставления. Он понимает, что попытка учесть наперед шансы с полной точностью была бы шарлатанством или безнадежным педантством. Он выше всего ставит то, что рабочий класс геройски, самоотверженно, инициативно творит мировую историю. Маркс смотрел на эту историю с точки зрения тех, кто ее творит, не имея возможности наперед непогрешимо учесть шансы, а не с точки зрения интеллигента-мещанина, который морализирует «легко было предвидеть… не надо было браться…».

Маркс умел оценить и то, что бывают моменты в истории, когда отчаянная борьба масс даже за безнадежное дело необходима во имя дальнейшего воспитания этих масс и подготовки их к следующей борьбе.

Нашим нынешним квазимарксистам, любящим цитировать Маркса всуе, чтобы брать только оценку прошлого у него, а не уменье творить будущее, – совсем непонятна, даже чужда в принципе такая постановка вопроса. Плеханов и не подумал о ней, когда приступал после декабря 1905 г. к задаче «тормозить…».

Но Маркс именно этот вопрос и ставит, не забывая нисколько того, что в сентябре 1870 года он сам признал безумие восстания.

«Буржуазные версальские канальи, – пишет он, – поставили перед парижанами альтернативу: либо принять вызов к борьбе, либо сдаться без борьбы. Деморализация рабочего класса в последнем случае была бы гораздо большим несчастьем, чем гибель какого угодно числа вожаков».

Этим мы и закончим краткий обзор уроков достойной пролетариата политики, которые преподает Маркс в письмах к Кугельману.

Рабочий класс России доказал уже раз и докажет еще не раз, что он способен «штурмовать небо».

5-го февраля 1907 г.

Напечатано в 1907 г. в брошюре, изданной в Петербурге издательством «Новая дума»

Печатается по тексту брошюры изд. 1907 г., сверенному с текстом брошюры изд. 1920 г.

 

Вторая Дума и вторая волна революции

Петербург, 7 февраля 1907 г.

События развертываются с быстротой, которую нельзя не назвать прямо революционной. Четыре дня тому назад мы писали по поводу избирательной кампании в Петербурге, что политическая группировка уже наметилась: революционная социал-демократия одна только поднимает самостоятельно, решительно и гордо знамя беспощадной борьбы против насилий реакции, против лицемерия либералов. Мелкобуржуазная демократия (включая сюда и мелкобуржуазную часть рабочей партии) колеблется, поворачивая то к либералам, то к революционным с.-д.

Сегодня выборы в Петербурге. Результаты их не могут изменить указанного соотношения общественных сил. А вчерашние выборы в Думу, давшие уже 217 членов из 524, т. е. более двух пятых, рисуют ясно состав второй Думы, рисуют ясно складывающуюся у нас на глазах политическую ситуацию.

По данным «Речи», склонной, конечно, подкрашивать дело в пользу кадетов, 205 выборных членов Думы распределяются так: правых – 37, националистов-автономистов – 24, кадетов – 48, прогрессистов и беспартийных – 16, беспартийных левых – 40, народников – 20 (13 трудовиков, 6 с.-р. и 1 н.-с.) и с.-д. – 20.

Перед нами, несомненно, более левая Дума, чем предыдущая. Если дальнейшие выборы дадут такие же результаты, то мы получим на 500 членов Думы такие крупные цифры: правых – 90, националистов – 50, кадетов – 125, прогрессистов – 35, беспартийных левых – 100, народников и с.-д. – по 50. Разумеется, это – примерный расчет, который мы делаем лишь для наглядности, но правильность крупных итоговых цифр едва ли может быть теперь подвергнута сомнению.

Пятая часть правых; две пятых – умеренных либералов (либерально-монархические буржуа, включая сюда националистов, кадетов и часть, если не всех, прогрессистов); две пятых левых (в том числе одна пятая беспартийных, одна пятая – партийных, народников и с.-д. поровну), – вот какой состав второй Думы вырисовывается перед нами на основании предварительных данных.

Что же это значит?

Самый дикий, самый бесстыдный произвол черносотенного правительства, реакционнейшего во всей Европе. Самый реакционный избирательный закон во всей Европе. Самый революционный в Европе состав народного представительства в самой отсталой стране!

Это бьющее в глаза противоречие выражает с полной наглядностью основное противоречие всей современной русской жизни, выражает всю революционность переживаемого нами момента.

С великого дня 9-го января 1905 г. прошло два года революции. Мы пережили долгие и тяжелые периоды бешеной реакции. Мы пережили короткие «светлые промежутки» свобод. Мы пережили два великих народных взрыва стачечной и вооруженной борьбы. Мы пережили одну Думу и дважды повторенные выборы, которые оформили окончательно партийную группировку, дали чрезвычайно резкую группировку населения, недавно понятия не имевшего ни о каких политических партиях.

За два года мы изжили наивную – у одних, грубо корыстную – у других веру в единство освободительного движения, изжили ряд иллюзий о мирном, конституционном пути, приобрели опыт массовых форм борьбы, дошли до самых жестоких и крайних, до последних мыслимых приемов борьбы, до вооруженной борьбы одной части населения против другой. Озлобилась и ожесточилась буржуазия и помещики. Устал обыватель. Размяк и раскис российский интеллигент. Подняла голову партия либеральных говорунов и либеральных предателей, кадетов, спекулируя на усталость от революции, выдавая за свою гегемонию свою фамусовскую готовность подличать до невозможности.

А внизу, в глубокой толще пролетарских масс и масс разоренного, голодного крестьянства, революция шла вперед, неслышно и незаметно подкапывая устои, будя самых сонных громом гражданской войны, расталкивая самых неподвижных быстрой сменой «свобод» и зверских насилий, затишья и парламентского оживления, выборов, митингов, горячки «союзной» работы.

В результате – новая, еще более левая, Дума, и впереди – новый, еще более грозный и более несомненный революционный кризис.

Слепые должны увидеть теперь, что перед нами именно революционный, а не конституционный кризис. Сомнения невозможны. Дни русской конституции сочтены. Новая схватка надвигается неумолимо: либо победа революционного народа, либо такое же бесславное исчезновение второй Думы, как и первой, а затем отмена избирательного закона и возврат к черносотенному самодержавию sans phrases.

Как мизерны стали вдруг наши недавние «теоретические» споры, освещенные прорвавшимся теперь ярким лучом восходящего революционного солнца! Не смешны ли вопли жалкого, испуганного, малодушного интеллигента о черносотенной опасности на выборах? Не подтвердилось ли блестяще сказанное нами в ноябре (№ 8 «Пролетария»): «своими криками о черносотенной опасности кадеты водят за нос меньшевиков, чтобы отстранить от себя опасность слева»?

Революция учит. Революция силой возвращает на революционную колею тех, кто по бесхарактерности или слабоумию постоянно сбивается в сторону. Меньшевики хотели блоков с к.-д., единства «оппозиции», возможности «использовать Думу как целое». Они делали все возможное (и все невозможное вплоть до раскола партии, как в Петербурге), чтобы создать сплошную либеральную Думу.

Ничего не вышло. Революция сильнее, чем думают оппортунисты-маловеры. Революция может только лежать в прахе при гегемонии кадетов, она может побеждать только при гегемонии большевистской социал-демократии.

Дума получается именно такая, как мы рисовали ее в полемике с меньшевиками в № 8 «Пролетария» (ноябрь 1906 г.). Это – Дума резких крайностей, Дума размытой революционным потоком умеренной и аккуратной середины, Дума Крушеванов и революционного народа. Большевистская социал-демократия высоко поднимет в этой Думе свое знамя и скажет массе мелкобуржуазных демократов, – как сказала она ей на петербургских выборах: выбирайте между кадетским торгашеством со Столыпиными и совместной борьбой в рядах народных масс! Мы, пролетариат всей России, идем на эту борьбу. За нами – все, кто хочет свободы народу, земли для крестьянства!

Кадет уже чует, что подул ветер с другой стороны, что падает быстро политический барометр. Недаром разнервничались до того всякие Милюковы, что разделись нагишом и завопили о «красных тряпках» – на улице (в кабинетах Столыпиных эти субъекты всегда ругали тайком «красную тряпку»!). Недаром говорит сегодняшняя «Речь» (7 февраля) о «скачках» политического барометра, о колебаниях правительства – не то «между отставкой министерства, не то между каким-то пронунциаменто, черносотенно-военным погромом, самый срок которого уже назначается на 14-ое». И плачет, тоскует выхолощенная душа российского либерала: неужели, дескать, опять «политика стихийных рефлексов»…

Да, жалкие герои жалкого безвременья! Опять революция. Мы с восторгом приветствуем приближающуюся волну стихийного народного гнева. Но мы сделаем все, от нас зависящее, чтобы новая борьба была как можно менее стихийной, как можно более сознательной, выдержанной, стойкой.

Правительство давно уже пустило в ход все колеса своей машины насилий, погромов, дикого зверства, обмана и отуплений. И теперь уже все колеса расхлябаны, все испробовано вплоть до артиллерии в селах и городах. А народные силы не только не истощены, а именно теперь и строятся все более широко, мощно, открыто и смело. Черносотенное самодержавие и – левая Дума. Положение безусловно революционное. Борьба в самой острой форме безусловно неотвратима.

Но именно потому, что она неотвратима, нам не к чему форсировать, подгонять, подхлестывать ее. Об этом пусть заботятся Крушеваны и Столыпины. Наша забота – со всей ясностью, прямо, беспощадно-открыто разоблачать правду перед пролетариатом и крестьянством, раскрыть им глаза на значение идущего шквала, помочь им организованно, с хладнокровием идущих на смерть людей встретить врага, – как встречает неприятеля солдат, лежащий за окопом и готовый после первых выстрелов перейти в бешеное наступление.

«Стреляйте первыми, господа буржуа!» – говорил Энгельс в 1894 г. по адресу немецкого капитала. «Стреляйте первыми, господа Крушеваны и Столыпины, Орловы и Романовы!» – скажем мы. Наше дело – помочь рабочему классу и крестьянству раздавить черносотенное самодержавие, когда оно бросится само на нас.

Поэтому – никаких преждевременных призывов к восстанию! Никаких торжественных манифестов к народу. Никаких пронунциаменто, никаких «провозглашений». Буря сама идет на нас. Не надо бряцать оружием.

Надо готовить оружие, — ив прямом, и в переносном смысле слова. Надо готовить прежде всего и больше всего сплоченную и крепкую своим сознанием, своей решимостью армию пролетариата. Надо удесятерить работу нашей агитации и организации среди крестьянства – и того, которое голодает в деревне, и того, которое послало на военную службу прошлой осенью своих сыновей, переживших великий год революции. Надо сорвать все и всякие идеологические прикрытия и затушевывания революции, надо устранить всякие сомнения и колебания. Надо просто, спокойно, в самой доступной народу, бесхитростной форме сказать как можно громче и ярче: борьба неизбежна. Пролетариат примет бой. Пролетариат все отдаст, все силы свои бросит в это сражение за свободу. Пусть знает разоренное крестьянство, пусть знают солдаты и матросы, что решается судьба русской свободы.

«Пролетарий» №13, 11 февраля 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий»

 

Итоги выборов по рабочей курии в Петербурге

Несмотря на то, что собирание точных материалов о ходе выборов в рабочей курии подвигается медленно (большевики издали печатный опросный листок и распространили его), все же общий характер выборов выяснился.

Несомненно, что эсеры усилились более, чем мы ожидали. Это признают даже меньшевики («Наш Мир» № 1). В губернской рабочей курии они отвоевали 4-х выборщиков из 10. В городской они побеждены с.-д-ами, которые завоевали всех 14 выборщиков, но число голосов за кандидатов с.-р. оказалось значительное (110–135 за с-р.; 145–159 за с.-д. из 269 голосовавших).

Далее. Тот факт, что эсеры победили нас в особенности на крупнейших заводах, равным образом никем не отрицается.

Меньшевики отрицают следующий и наиболее важный для уяснения причин наших неудач факт, именно: что эсеры побеждали преимущественно меньшевиков.

В № 1 «Нашего Мира», в специальной статье о выборах по рабочей курии, они замалчивают этот вопрос, лицемерно ссылаясь на ослабление с.-д-тии фракционной борьбой и затушевывая, что именно меньшевики довели эту фракционную борьбу до раскола и до такого «кадетизма» в своей тактике, который оттолкнул передовых рабочих.

Но даже те данные, которые собраны теперь, доказывают все более и более правильность нашего первоначального (№ 12 «Пролетария») вывода, – именно, что эсеры побеждали меньшевиков.

О Невском районе это доказано данными по отдельным заводам в № 12 «Пролетария». Обратное, голословное, заявление в № 1 «Нашего Мира» есть простой курьез.

Относительно Московского района это доказывает помещаемая в настоящем номере корреспонденция.

Относительно Выборгского района сами меньшевики («Наш Мир» № 1) дают такие цифры: по городу (меньшевики) 17 с.-д., 12 с.-р. и 2 неопределившихся. По губернской части района, где работали только большевики, 7 с.-д., ни одного эсера.

Эти цифры еще не окончательно доказательны. Но в общем они вполне подтверждают наш вывод, что именно меньшевики разбиты эсерами. Попытка «Нашего Мира» сослаться на то, что в губернской части Выборгского района эсеры вовсе не выступали и, «следовательно, не было никакой конкуренции», явно несостоятельна. Во-первых, является вопрос, почему именно в этом предместье С.-Петербурга не выступали эсеры, а в других выступали? Не играло ли тут роль то, что «конкуренция» эсеров заранее всей предварительной работой была исключена отсюда? Во-2-х, точных данных о том, кто был кандидатом, меньшевики не дают. Данных по заводам они тоже не дают. В-З-х, мы знаем из газет, что именно в Выборгском районе эсеры на собраниях побивали меньшевиков за их «кадетизм».

Так, «Речь» от 24 января сообщает о собрании 21 января в доме Нобеля (Нюстадтская, 11). Говорил, по отчету «Речи», с.-д. Гурвич, который винил крайние левые партии в бойкоте Думы («Речь» пишет курсивом об этой помощи, оказываемой кадетам на собрании левых!). Гурвич обвинял народников в «мелких торгах», сорвавших блок с к.-д. Народник Бикерман, отвечая Гурвичу, назвал «заявление предыдущего оратора о мелких торгах – клеветой». Народник Смирнов доказывал, что меньшевик Гурвич «ничем не отличается от к.-д.». Смирнов ссылался на то, как кадет Гредескул публично «хвалил» Гурвича.

Таков отчет «Речи». Из него ясно видно, что эсеры побивали меньшевика перед рабочими именно за их отношение к кадетам.

По Невскому, Московскому и Выборгскому районам успех эсеров особенно бросался всем в глаза. И именно по этим районам выясняется теперь причина этого успеха: оппортунисты с.-д. роняют престиж социал-демократии перед передовым пролетариатом.

Но если нам пришлось поплатиться за правых с.-д. потерей 4-х мест из 10 в губернской рабочей курии, зато мы поправили дело в городской рабочей курии.

И поправили мы его, как видно из дальнейшего, именно тем, что развернули перед всеми уполномоченными тактику революционной, а не оппортунистической социал-демократии.

Всего рабочих уполномоченных по городу было 272. Из них с.-д. и сочувствующих с.-д. считали 147, т. е. больше половины. Остальные были лишь отчасти определенные эсеры (54), отчасти неопределенные (55), беспартийные (6), правый 1 и 9 трудовиков, «левых» (двое из них к.-д.) и т. п.

Петербургский комитет развернул самую энергичную деятельность среди уполномоченных. Был поставлен на обсуждение всех интересующий вопрос о выборах в СПБ, о тактике: с кадетами или против кадетов. Представители ПК РСДРП выясняли уполномоченным позиции революционной социал-демократии, меньшевики выступали с защитой своей тактики.

28-го января состоялось решающее собрание уполномоченных всех партий. Присутствовало 200–250 человек. Большинством против 10–12 была принята резолюция, всецело одобряющая большевистскую тактику, требующая поддержки левого блока и прямо направленная против меньшевиков, против «скрытой» поддержки кадетов.

Вот текст этой резолюции:

«Принимая во внимание:

1) что успех левых списков, уже выставленных с.-д., с.-р., трудовиками и нар.-соц., в противовес спискам черносотенным и кадетским, по городской курии имеет чрезвычайную политическую важность;

2) что такой успех возможен лишь при дружной поддержке левых списков всеми левыми партиями,

– собрание уполномоченных от рабочих разных фабрик и заводов предлагает всем левым партиям поддерживать общие левые списки и ни в каком случае, ни в одном районе г. Петербурга не выставлять каких-либо отдельных списков и не оказывать хотя бы в скрытом виде поддержки кадетам.

Собрание уполномоченных, опираясь на мнение масс, выражает пожелание, чтобы товарищи соц.-дем. меньшевики вошли в соглашение левых и содействовали успеху левого списка на выборах в Петербурге».

Итак, по городу Петербургу, который хотели отделить от губернии меньшевики, представители всего пролетариата осудили тактику меньшевиков!

Преобладание сочувствующих большевистской тактике сознательных рабочих в Петербурге, выступившее ясно уже на с.-д. конференции, окончательно доказано этим решением уполномоченных.

28-го января представители рабочих масс в последний раз призвали меньшевиков бросить тактику «скрытых» поддержек кадетам, тактику штрейкбрехерства по отношению к левому блоку.

Но меньшевики даже теперь не подчинились воле пролетариата. 1-го февраля в «Речи» появились выдержки из их воззвания, в котором они бросают палки под колеса левому блоку. 29-го января поздней ночью беспартийные прогрессисты Коломенского района порвали свой письменный договор с меньшевиками после того, как все представители левого блока выяснили прогрессистам неприемлемость меньшевистского условия («свобода действий» для выборщиков, т. е. свобода перекидываться к кадетам!).

30 января состоялось собрание уполномоченных от рабочих, принадлежащих к РСДРП и сочувствующих этой партии. Из числа таких уполномоченных присутствовало большинство – 98 чел. Представитель ПК РСДРП тов. В. предложил рассмотреть вопрос о подчинении будущих выборщиков с.-д-тов директивам ПК при выборах членов Гос. думы. Он указал, что вопрос этот при нормальных условиях не мог бы возбудить никаких сомнений или разногласий, так как директивы ПК, конечно, обязательны для всех членов петербургской организации. Но, в настоящее время, значительная часть организации, большинство меньшевиков, – откололась и заявила, что выборщики меньшевики сохраняют за собой свободу действий. Представитель ПК отметил, что подчинение выборщиков от рабочих этой директиве юридически неоформленной, отколовшейся части организации означало бы довершение начатого меньшевиками раскола и противоречило бы принятому подавляющим большинством решению общего собрания уполномоченных содействовать в избирательной кампании левому блоку. Против этого возражали меньшевики – члены ПК, товарищи М. и А., настаивавшие на том, что выборщики от рабочих должны считаться только с мнением уполномоченных. Подавляющим большинством была принята предложенная от имени ПК резолюция следующего содержания: «Собрание признает обязательным для выборщиков подчинение при выборах директивам ПК».

Меньшевики изо всех сил боролись против этой резолюции. Самые видные и ответственные меньшевики не постеснялись идти даже в такую минуту, накануне выборов, против ПК. Они внесли «поправку»: вместо ПК сказать «Петербургской организации».

Но рабочие поняли уже меньшевистскую тактику раскола ради кадетов. Ораторам меньшевикам кричали «довольно!». Поправка, тайком вводившая оправдание раскола, была отвергнута подавляющим большинством.

После этого перешли к вопросу о назначении кандидатов в выборщики от РСДРП Петербургский комитет представил на рассмотрение собрания список рекомендованных им 14-ти кандидатов, выбранных из 21-го, намеченных порайонными собраниями уполномоченных. Предложено было взять за основу этот список, что и было подавляющим большинством принято, несмотря на возражения меньшевиков, усматривавших в этом «правительственное давление»; при этом представителем ПК тов. В. было разъяснено, что никакого правительственного давления тут нет, что ПК имеет авторитет лишь постольку, поскольку он ему дан доверием организованного социал-демократического петербургского пролетариата и, представляя рекомендуемый список, исполняет только лежащую на нем, как на руководящем центре организации, обязанность. Все кандидатуры были обсуждены, причем один из кандидатов, по предложению представителя ПК, был заменен другим, и затем произведено было голосование, в результате которого оказалось, что весь список ПК был принят значительным большинством голосов.

Список ПК накануне выборов появился во всех газетах.

Выборы (1-го февраля) дали победу сплотившимся с.-д. Весь список ПК прошел полностью. Все 14 выборщиков – с-д.!

Из этих 14-ти – восемь большевиков, четыре меньшевика (один, собственно, синдикалист, а не меньшевик) и два нефракционных с.-д., стоящих за левый блок.

По городской рабочей курии большевики исправили урон, понесенный с.-д-тией в губернской рабочей курии.

Пусть беснуется теперь сколько угодно «Речь» (см. № от 3 февраля), говорящая о том, что большевики не дали эсерам даже пропорционального меньшинства.

Мы никогда не обещали пропорциональности эсерам, – да и не доказал ее еще никто, ибо нет данных о числе голосов. Только мы же первые начали собирать эти данные.

Мы оставили за собой полную свободу борьбы в рабочей курии против всех партий.

И, благодаря выступлению революционной социал-демократии, из всех выборщиков от рабочих по Петербургу и Петербургской губернии оказалось только 4 эсера, 20 с.-д.

На следующих выборах мы завоюем все места социал-демократии.

«Пролетарий» №13, 11 февраля 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий»

 

К отчету Московского района г. Петербурга о выборах во II Думу

Обращаем внимание читателей на то, что данные о выборе рабочими в С.Петербурге уполномоченных все более и более разоблачают, каким образом набирали себе меньшевики голоса на с-д. конференцию. Так, из Франко-русского подрайона они «принесли» на конференцию 370 меньшевистских голосов. Большевики не считали там ни одного действительно партийного голоса. И что же оказалось? В уполномоченные от Франко-русского завода прошел большевик, который выбран теперь и в выборщики!

Вот с какой стороны последовало неожиданное разоблачение меньшевиков.

Далее. О Московском районе меньшевистский еженедельник «Наш Мир» (№ 1, 28 января) имел… смелость писать: «в большевистских Невском и Московском районах в уполномоченные прошли сплошь с.-р.» (стр. 14). Что это вопиющая неправда относительно Невского района, где именно меков разбили с.-р., это доказано уже в № 12 «Пролетария».

Возьмем Московский район. Меньшевики считают его теперь большевистским, когда надо свалить с себя ответственность за поражение! Но напрасно забывают меньшевики, что их можно на этот раз проверить. Берем официальное заявление 31-го меньшевика в ЦК о причинах ухода с конференции (печатный листок, разобранный нами в № 12 «Пролетария»). Читаем подпись в числе 31-го: «пять от Московского района».

А конференция утвердила мандаты по Московскому району 4 большевиков и 4 меньшевиков.

Не правда ли, поучительно?

Когда надо набирать меньшевистские голоса на конференцию, тогда меньшевики считают пять меков против 3 или 4 беков. Тогда меньшевики желают преобладать!

А когда надо свалить с себя политическую ответственность, тогда Московский район объявляется «большевистским»…

Большевики считали своих голосов по Московскому району 185, и сами меньшевики в том же листке признают, что они опротестовывали эти голоса лишь «условно», что на деле эти голоса подлежат утверждению (стр. 7 того же листка).

Меньшевики считали своих голосов в Московском районе 48 плюс 98 плюс 97 всего 243. Из них 195 было оспорено, но сами меньшевики упорно заявляли тогда (стр. 7 их листка), что все 243 голоса подлежат утверждению !

Меньшевики считали, следовательно, себя сильно преобладающими в Московском районе: 243 голоса против 185. … Да, «Наш Мир» очень неосторожно поступил: из его слов выходит, что меньшевики поступали на конференции недобросовестно.

Напомним, в заключение, товарищу, приславшему нам отчет по Московскому району, о крайней важности полных данных, по каждому заводу отдельно, о выборе уполномоченных и о числе полученных разными кандидатами голосов.

«Пролетарий» №13, 11 февраля 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий»

 

Некоторые данные о выборах по рабочей курии на юге России

Наш призыв ко всем российским с.-д. организовать сбор точных данных о выборах по рабочей курии не остался безрезультатным. Мы получили уже 93 заполненных печатных бланка, которые нами были розданы петербургским товарищам. По районам эти 93 листка распределяются так: Петербургская Сторона – 7, Васильевский Остров – 22, Выборгский район – 18, Московский – 18, Городской – 28. Просим товарищей поспешить доставлением остальных листков, чтобы сведения были полны, особенно по крупным заводам. Тогда мы напечатаем итоги данных.

Из провинции нам доставлены сведения по шести заводам Екатеринославской губернии. Приводим эти сведения в форме таблички, чтобы показать товарищам, какие данные интересуют партию и какие выводы должны мы делать из опыта первых партийных выборов по рабочей курии.

Разумеется, мы не знаем, насколько типичны эти данные и насколько можно распространять получающиеся из них выводы на всю Екатеринославскую губернию. Надо собрать полные данные для окончательных выводов.

Пока можно отметить только два обстоятельства. Процент участвующих в голосовании рабочих не высок. По-видимому, социал-демократическая работа недостаточно глубока, недостаточно захватывает массу. В общем, менее трети общего числа рабочих участвует в выборах. Всего ниже процент участвующих на Трубопрокатном заводе: 200 из 850, т. е. менее четверти. Всего выше на заводе Эзау: 130 из 350, т. е. более трети.

Конкуренция эсеров выступает на двух заводах: Эзау и Брянском. На последнем эсеры победили меньшевиков! Крупнейший завод дал четырех эсеров в уполномоченные.

Таким образом, первоначальные (правда, очень частичные) данные о юге подтверждают вывод севера: эсеры бьют меньшевиков — точно в назидание оппортунистам! точно в поучение людям, с непростительным легкомыслием отмахивающимся от революционной буржуазной демократии и тянущимся за либерально-монархической буржуазной демократией!

В общем числе уполномоченных (10) эсеры составляют 40 проц., т. е. две пятых. Но общее число голосов, поданных за эсеров, составляет менее трети, 815 из 2710. Стоит отметить, что, несмотря на победу по крупнейшему заводу, эсеры оказываются получившими меньшую долю голосов, чем доставшаяся им доля уполномоченных. Это показывает, как неосновательны и голословны были претензии петербургских эсеров, уверявших, что у них должна быть большая доля голосов, чем проведенная ими доля уполномоченных. Без документальной статистики по заводам со сведениями о числе поданных голосов выставлять таких утверждений нельзя.

Будем надеяться, что товарищи по всей России продолжат сбор сведений по указанным образцам, чтобы вся партия могла ясно и точно представить себе результаты своей кампании и научиться познавать причины своих сравнительных неудач.

«Пролетарий» № 13, 11 февраля 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий»

 

Итоги выборов в Петербурге

Петербург, 9 февраля 1907 г.

На выборах в Петербурге победили кадеты. Они провели 151 выборщика по 11 участкам. Левый блок победил только в одном участке, Выборгском, проведя 9 выборщиков из 160.

Основные особенности петербургских выборов: увеличение процента голосовавших почти по всем участкам, затем ослабление правых. Кадеты идут на первом месте, собрав 28 798 голосов (считая по максимальным числам голосов за их кандидатов). На втором месте идет левый блок, собравший 16 703 голоса. На третьем – октябристы, 16 613 голосов. На четвертом – монархисты, 5270 голосов.

Итак, по сравнению с Москвой, крупный шаг вперед. Отвоеван один участок. С третьего места в ряду списков левые передвинулись на второе. Процент голосов, поданных за левый блок, составил 13 проц. по Москве. В Петербурге почти вдвое больше – 25 проц.

Разумеется, тут сыграли роль и несколько более широкая агитация и политическое влияние общих выборов в Думу, давших гораздо более левых, чем ожидали. В Москве ни одна ежедневная газета не печатала списков выборщиков левого блока. В Петербурге – несколько газет: «Товарищ» поднял даже, говорят, свой тираж весьма значительно именно со времени его «полевения». В Москве не было бюро для справок и заполнения левых списков. В Петербурге были. В Москве большинство мелкобуржуазных обывателей поверило кадетской басне о черносотенной опасности. В Петербурге явственно уже сказалось, что эта вера мелких буржуа и оппортунистов надорвана.

Приводим данные по участкам, беря везде максимальные числа голосов, полученные кандидатами разных списков (цифры «Речи»):

Эти данные позволяют сделать ряд интересных выводов.

Прежде всего, – о «черносотенной опасности». Выборы доказали, что ее нет. Наши многократные заявления и предупреждения, повторенные всеми большевиками вплоть до «Терниев Труда» и до «Зрения», оправдались полностью.

Не могли пройти черные по Петербургу ни при каком разделении голосов между кадетами и левыми!

Мало того. Даже если бы октябристы и монархисты шли вместе (вещь невозможная особенно в Петербурге, где немцы октябристы на Васильевском Острове едва не поссорились даже с «Союзом 17 октября»), – даже тогда черные не могли бы победить в Петербурге! Это увидит всякий, кто даст себе труд произвести весьма нехитрые вычисления с приведенными цифрами. Сумма кадетских и левых голосов (45 с половиной тыс.) более чем вдвое превышает сумму октябристских и монархистских голосов (22 тыс.). При всяком мыслимом разделении голосов между данными четырьмя списками, при всяких «шагах» правых, черносотенной опасности не было.

Мелкие буржуа – народники и оппортунисты с.-д., кричавшие вслед за кадетами о черносотенной опасности, – обманули народ. Мы это сказали до выборов. Выборы доказали нашу правоту.

Петербургская бесхарактерность и политическая близорукость, свойственная мелкобуржуазному интеллигенту и обывателю, обнаружили себя на деле. Хотя и далеко не в такой степени, как в Москве, выборы в Петербурге все же были выборами запуганных и одураченных кадетами мещан. Вся литература перед выборами в Петербурге, начиная от «Речи» и кончая тоскливо защищавшим левый блок (оправдывающимся в своем сочувствии к левым?) «Товарищем», полна бездны данных, свидетельствующих о том, как запугивали кадеты и кадетские подголоски обывателя призраком выдуманной ими опасности черносотенного голосования.

Кадеты отвлекали от себя опасность слева криками об опасности черносотенного голосования, а сами в это время ходили к Столыпину и обещали ему поумнеть, по-лояльнее стать, от левых отделиться. Столыпин сам признал, по словам сегодняшнего (9 февраля) «Товарища», что он знает кое-что об этом повороте кадетов вправо!

Далее. Результаты петербургских выборов дают возможность ответить на вопрос; что принесли нам эти выборы? удалось ли нам своей прямой, антикадетской, проповедью разбудить новые слои равнодушных ранее избирателей и привлечь их к политической жизни? насколько оторвали мы плетущихся за либералами мелких буржуа от либералов и перетянули их на сторону пролетариата?

Для суждения об этом сопоставим прежде всего данные о кадетских и левых голосах (по-прежнему, maxima) в 1906 и в 1907 годах.

Числа поданных голосов (наибольшие)

Из этих данных совершенно ясно вытекает соотношение голосований за оппозицию и за революцию в 1906 г. и в 1907 г. Из завоеванных нами 17 тысяч голосов (в круглых цифрах) мы тысяч 12 оторвали от кадетов, тысяч 5 привлекли из равнодушной ранее (частью бойкотистской) массы.

При этом сразу выдвигается разница между «безнадежными» участками, т. е. такими, где мы, видимо, не могли победить в 1907 г. ни при каком напряжении сил, и небезнадежными участками. Например, во главе «безнадежных» участков Адмиралтейский и Литейный. Перевес кадетских голосов над нашими громадный. Чем это объясняется?

Причина ясна. Состав населения – чиновничий в первом, крупнобуржуазный во втором (на это указывали до выборов «Тернии Труда»). Где нет торгово-промышленного пролетариата, где преобладают чиновники, там не могла победить социал-демократия, поддержанная трудовиками. Здесь понизилось даже число голосовавших: интереса нет! Здесь мы только оторвали около четвертой части кадетских голосов на сторону левого блока.

На другом полюсе стоят небезнадежные участки, где социал-демократия, поддержанная трудовиками, разбудила массу новых элементов, подняла из болота и спячки к политике городскую бедноту. Это – Александро-Невский и Петербургский участки. Здесь прирост числа голосов против черных, т. е. и к.-д. и левых вместе, составляет больше тысячи в каждом участке. Здесь большая часть левых голосов не оторванные от к.-д., а новые. Голос борьбы, голос социал-демократии и трудовиков разбудил того, кого не мог поднять слащаво поющий голос кадета.

В Петербургском участке нам надо было оторвать от к.-д. всего 265 голосов, – и мы бы победили. 265 вдобавок к 2754, – ясно, что победа была вполне возможна. И ясно также, что городская беднота далеко не пролетарского типа, приказчики, извозчики, мелкие квартиронаниматели поднялись здесь за левых. Ясно, что призыв социал-демократии, поддержанной трудовиками, не пропал даром, что элементы населения, способные идти дальше кадетов, левее кадетов, здесь есть в очень внушительном числе.

В Александро-Невском участке борьба была несравненно труднее. Надо было оторвать от к.-д. 658 голосов для победы. 658 вдобавок к 1421 – довольно высокое число, но все же меньше половины. Такие участки, где увеличение числа наших голосов в полтора раза дало бы нам победу, считать безнадежными мы не вправе.

Участок Коломенский легко смог бы дать нам победу; для этого надо было оторвать всего 99 голосов от к.-д. В участке Василеостровском, где почти наравне шли три главные списка – кадетский, октябристский и левый, – мы победили бы, если бы оторвали 183 голоса от кадетов. В участке Нарвском для победы надо было оторвать 368 голосов от к.-д.

Итог. Левый блок в Петербурге – несомненно, привлек приказчика и городского мелкого буржуа, поднял часть их впервые к политической жизни, оторвал весьма значительную часть их от кадетов.

Безнадежно унылая точка зрения на недоступность социал-демократических идей, при промежуточной стадии поддержки социалистов трудовиками, для торгово-промышленного служащего опровергнута бесповоротно петербургскими выборами. Мы можем, если захотим и сумеем, Сотни и тысячи городской бедноты по каждому участку столицы пробуждать к политической борьбе. Мы можем отрывать сотни приказчиков, конторщиков и т. д. по каждому участку от партии торгующихся с Столыпиным либеральных буржуа. Работать не покладая рук в этом направлении – и гегемония предателя кадета над городской беднотой – будет сломана. Еще одного выборного боя с левым блоком в Петербурге кадеты не вынесут! Они будут разбиты наголову при данном избирательном законе, если еще раз пойдут на бой после новых месяцев «столыпинской» агитации и милюковского торгашества!

В самом деле. Легко видеть, что и на этих выборах левому блоку очень немногого недоставало для победы. Безнадежны были только участки Адмиралтейский, Литейный, Спасский, Рождественский, Казанский и Московский. Во всех этих шести участках нам следовало бы увеличить число своих голосов более чем в полтора раза, — вещь едва ли мыслимая при каком угодно напряжении выборной агитации, распространении литературы и проч. (т. е., вернее, мыслимая, но не при столыпинской военно-полевой свободе выборов!). Два первые из этих участков социально недоступны для с.-д. и для трудовиков. Четыре последние доступны, но наша работа среди торгово-промышленных служащих здесь еще была слишком, слишком слаба.

Из остальных шести участков по одному мы победили при первом же выступлении левого блока. По четырем нам недоставало для победы оторвать от к.-д. всего 99–368 голосов. По одному надо было оторвать 658 голосов. Всего по этим пяти участкам достаточно было оторвать 1573 голоса от кадетов, – и левый блок победил бы, завоевал бы весь Петербург!

Едва ли кто решится сказать, что оторвание 1573-х голосов по пяти участкам было бы не под силу с.-д., если бы они работали дружно, – если бы торговавшиеся с кадетами оппортунисты не оттянули заключения левого блока на очень долгое время, – если бы отколовшаяся часть меньшевиков не сыграла роль штрейкбрехеров по отношению к левому блоку.

Что такое штрейкбрехер? Человек, связанный с борющимся пролетариатом и подставляющий ему ногу в момент коллективной борьбы.

Подходит ли под эти признаки отколовшийся меньшевик? Конечно, да, ибо он сорвал единство с.-д. организации в Петербурге, внес разлад в ряды борющихся, перекидывался к кадетам в самый разгар борьбы, наконец, прямо мешал нам даже после заключения левого блока. Достаточно вспомнить, что левый блок заключен 25-го января, а 28-го января отколовшиеся меньшевики в «Товарище» звали воздерживаться в пяти участках! 1-го февраля те же меньшевики («Речь») печатали воззвание, пугающее мещанина черной опасностью !

Да мало еще того. В сегодняшней «Речи» мы читаем на 3-ей странице при описании выборов по Петербургской части: на одном из бюллетеней значилось: «Воздерживаюсь от голосования. Меньшевик».

Пусть подумают читатели хорошенько над значением этого примера!

28-го января меньшевики напечатали в «Товарище» постановления исполнительного органа отколовшейся части. В пункте VI этих постановлений Петербургский участок был прямо исключен из числа тех участков, где есть черносотенная опасность.

В п. VI прямо заявлялось, что в Петербургском участке целесообразно соглашение с левыми. В пункте III прямо говорилось, что, если даже соглашение с левыми не состоится, меньшевики зовут голосовать за левых, где нет «явной» черносотенной опасности. И все-таки «меньшевик» воздерживается по Петербургскому участку!! Как же поступали отколовшиеся меньшевики по другим участкам?

Как же можно после этого уклониться от признания того факта, что именно штрейкбрехерство части меньшевиков сорвало избирательную победу левого блока в Петербурге при полном отсутствии черносотенной опасности?

Пусть же учится пролетариат на шатаниях и изменах мелкой буржуазии. Мы всегда будем твердо и смело выкидывать свое знамя раньше других. Мы всегда будем звать мелких буржуа из-под крылышка либералов на сторону пролетариата. И эта тактика – единственная революционная пролетарская тактика в буржуазной революции – даст нам победу при всяком оживлении массовой политической борьбы.

Саратов, Нижний – первая победа; Москва, Петербург – первый натиск. Довольно, господа кадеты! Приходит конец обманыванию городской бедноты либеральными помещиками и буржуазными адвокатами. Пусть Столыпины с Милюковыми ругают «красную тряпку». Социал-демократия стоит на своем посту с красным знаменем перед всеми трудящимися и эксплуатируемыми.

«Пролетарий» №13, 11 февраля 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий»

 

Доклад на конференции Петербургской организации по вопросу о думской кампании и думской тактике

{173}

. Краткий газетный отчет

 

Докладчик указал, что вопрос о думской тактике является безусловно центральным вопросом политики в настоящее время, а следовательно, и главным пунктом, около которого будет вращаться съездовская кампания. Два вопроса, намеченные Центральным Комитетом в его проекте съездовского порядка дня, – известного из газет, – выдвигаются при этом на первый план, именно: вопрос о «ближайших политических задачах» и о Гос. думе.

Что касается первого вопроса, то он формулирован очень неопределенно. Возможно, что меньшевики понимают под этим поддержку кадетского министерства, не желая высказать этого прямо. Во всяком случае, заметно их желание снова устранить, как и на IV (Объединительном) съезде, основные принципиальные вопросы с.-д. тактики в русской революции. Между тем устранение этих вопросов, как показал уже теперь и опыт, ведет только к отсутствию всякой выдержанной партийной тактики с.-д. Достаточно вспомнить, что тактику ЦК в вопросе о поддержке думского, т. е. кадетского, министерства (июнь 1906 г.) не поддержала не только партия вообще, но и думская с.-д. фракция в частности. После разгона Думы знаменитые «массовые частичные проявления протеста», предложенные Центральным Комитетом, имели ту же участь. Теперь на выборах отношение к к.-д. оказалось до того неустановившимся в партии, что среди самых влиятельных и ответственных меньшевиков выделились Череванин до Всероссийской ноябрьской (1906 г.) конференции РСДРП и Плеханов (не говоря уже о Васильеве) после нее.

При таком положении дела революционные с.-д. безусловно обязаны воспользоваться полнотой представительства на V партийном съезде, где впервые будут участвовать поляки, латыши и бундовцы, для возбуждения основных принципиальных вопросов о тактике с.-д. в буржуазной российской революции. Нельзя с пользой для дела говорить о «ближайших политических задачах», если не выяснены основные вопросы о задачах пролетариата в нашей революции вообще, о том, есть ли объективные условия для дальнейшего развития революции, о современной группировке классов и партий и о классовом характере партии к.-д. в особенности. Без выяснения этих вопросов, облегчаемого богатым опытом первой Думы и выборов во вторую, немыслимо принципиальное, осмысленное решение вопроса о кадетском министерстве, о тактике в случае разгона второй Думы и проч. и проч.

Докладчик остановился поэтому вкратце на намеченных им вопросах. Экономическое положение широких масс населения, несомненно, свидетельствует о том, что основные задачи революции не разрешены; объективная почва для непосредственных массовых движений есть налицо. В политике это отражается обострением противоречия между самодержавием, сближающимся с организацией черносотенных помещиков, и массой не только пролетариата, но и деревенской бедноты (крестьянская курия дала наивысший, после рабочей, конечно, процент левых выборщиков!) и городской бедноты (гегемония кадетов над мелкобуржуазной городской демократией, несомненно, серьезно подорвана на выборах во вторую Думу). Отсюда вытекает, что растет и надвигается не конституционный, а революционный кризис, что думская борьба опять порождает – в силу объективных условий – тем более близкий переход к внедумской борьбе, чем успешнее развернется деятельность с.-д. и буржуазной демократии в Думе. Задачи пролетариата, как вождя демократической революции, состоят в развитии революционного сознания, решимости и организованности масс, в вырывании мелкой буржуазии из-под руководства либералов. О поддержке якобы ответственного перед Думой либерального министерства, на деле же зависимого от черносотенной царской шайки, не может быть и речи. Возможность использовать такое министерство (если бы оно оказалось реальностью, а не таким же дутым посулом с целью обмануть кадетов, как столыпинское обещание легализации к.-д. в январе 1907 г., сделанное в видах отвлечения к.-д. от блоков с левыми) – эта возможность всецело зависит от силы революционных классов, их сознательности и сплоченности.

Что касается до классового содержания различных партий, то общим явлением надо признать поправение высших классов и полевение низших за последний год. Середина – центр – ослабевает, его вымывает поток идущего вперед революционного развития. Черносотенцы усилились и организовались, сблизились с крупнейшей экономически-классовой силой старой России, именно с крепостниками помещиками. Октябристы остаются партией контрреволюционной крупной буржуазии. Кадеты сделали крупный поворот вправо. Все более выясняется, что их социальная опора – либеральный (средний) помещик, средняя буржуазия и крупная буржуазная интеллигенция. Городскую бедноту они ведут за собой в силу традиции, обманывая ее звоном слов о «народной свободе». Выборы во вторую Думу показали сразу, что первый же натиск левых, при самых неблагоприятных условиях, отрывает «низы» городской демократии от кадетов в весьма значительной степени.

Кадеты ушли вправо, к октябристам. Демократическая мелкая буржуазия, городская и особенно сельская, всего более окрепли и полевели. Докладчик напомнил, что весной 1906 г. не было никакого массового политического опыта относительно открытой партийной организации этой мелкой буржуазии. Теперь опыт уже очень значительный есть налицо, начиная от трудовиков в первой Думе и кончая неожиданно большим количеством «левых» и «трудовиков», прошедших во II Думу.

Большевистские взгляды на русскую революцию, совершить которую может не либерализм, а только пролетариат, если он в состоянии будет перетянуть к себе массу крестьянства, замечательно подтверждены опытом 1906–1907 годов.

Думская тактика революционной социал-демократии вытекает всецело из предыдущих посылок. С.-д. должны рассматривать Думу как одно из орудий революции, выкидывая решительно, открыто и отчетливо перед массами свое последовательное пролетарско-революционное знамя, ведя агитационную, пропагандистскую и организационную работу в целях развития революции, разъясняя массам неизбежность новой великой борьбы за стенами Думы. Фразы кадетов о «взорвании Думы» есть гнусная провокация либерала, беседующего тайком со Столыпиным. Не «взорвать» Думы – не дать разогнать Думы – значит: не сделать ничего очень неприятного Столыпину и Ко. С.-д. должны разъяснять провокаторский характер этого полицейско-кадетского лозунга и показывать, что уже в первой Думе поведение с.-д. партии (как меньшевиков, так и большевиков) исключало всякие искусственные революционные «пути», «провозглашение» и т. п. Кадеты знают это и чисто по-нововременски подменивают тактику развития массовой, народной революции тактикой «взрывов».

С.-д. в Думе должны поступать так, как мы поступали на выборах в Петербурге: выкидывать свое революционное знамя; заставлять колеблющуюся мелкую буржуазию выбирать между нами и к.-д.; в моменты решительных выступлений не отказываться от частичных соглашений, от случая к случаю, с теми мелкобуржуазными демократами, которые пойдут за нами и против черных и против к.-д. Выясняя, таким образом, значение и условия применения «левого блока» в Думе, докладчик особенно предостерегал от взгляда на него, как на постоянное соглашение, в чем-либо связывающее с.-д., как на сколько-нибудь длительный, заранее заключенный, договор. Если бы с.-д. в Петербурге связали себя постоянным соглашением или хотя бы даже предварительным договором с народниками, которые вплоть до «революционных» эсеров ходили вместе с меньшевиками продавать демократию кадетам, то левого блока не вышло бы в Петербурге на выборах! Только самостоятельной и твердой политикой, – а не дипломатничаньем, не мелкими сделками, – может социал-демократия обеспечить себе в необходимые моменты содействие тех элементов буржуазной демократии, которые действительно способны на борьбу.

 

Заключительное слово

Докладчик в заключительном слове высказался против этого. С одной стороны, даже в самые боевые моменты, с.-д. должны непременно оставаться самостоятельной и независимой партией с особой организацией даже внутри «общих» Советов рабочих, крестьянских депутатов и т. п. С другой стороны, с.-д. не должны впадать в ошибку меньшевиков, противополагающих «политический блок» «боевому соглашению», ибо все и всякие соглашения допустимы лишь в пределах известной политической линии. Понятно, что с.-д., выступив в Думе по известному вопросу против кадетов, не смогут отказаться от соглашений с левыми, если левые пойдут в этом вопросе за с.-д. и если для парламентской победы над кадетами (например, исправление закона; удаление какого-нибудь подлого пункта из обращения, заявления, решения и т. п.) такое соглашение потребуется. Но связать себе руки сколько-нибудь постоянным, сколько-нибудь стесняющим социал-демократию соглашением, с кем угодно, было бы безумием и преступлением.

«Пролетарий» №14, 4 марта 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий»