О брошюре Юниуса

{1}

Наконец-то в Германии вышла нелегально, без приспособления к подлой юнкерской цензуре, социал-демократическая брошюра, посвященная вопросам войны! Автор, принадлежащий, очевидно, к «леворадикальному» крылу партии, подписался Юниус (что значит по-латыни: младший) и назвал свою брошюру: «Кризис социал-демократии». В приложении напечатаны те «тезисы о задачах международной социал-демократии», которые были уже внесены в Бернскую ИСК (Интернациональную социалистическую комиссию) и напечатаны в номере 3 ее бюллетеня; они принадлежат группе «Интернационал», издавшей весной 1915 г. один номер журнала под этим заглавием (со статьями Цеткиной, Меринга, Р. Люксембург, Талгеймера, Дункер, Штребеля и др.) и устроившей зимой 1915–1916 г. совещание социал-демократов из всех частей Германии, принявшее эти тезисы.

Брошюра написана в апреле 1915 г., как говорит автор в введении, помеченном 2 января 1916 г., и печаталась «без всяких изменений». Издать ее раньше помешали «внешние обстоятельства». Посвящена она не столько «кризису социал-демократии», сколько анализу войны, опровержению легенды о ее освободительном, национальном характере, доказательству того, что это – империалистская и со стороны Германии и со стороны других великих держав война, затем революционной критике поведения официальной партии. Написанная чрезвычайно живо брошюра Юниуса, несомненно, сыграла и сыграет крупную роль в борьбе против перешедшей на сторону буржуазии и юнкеров бывшей социал-демократической партии Германии, и мы от всей души приветствуем автора.

Русскому читателю, который знаком с социал-демократической литературой, напечатанной по-русски за границей в 1914–1916 гг., брошюра Юниуса не дает принципиально ничего нового. Когда читаешь эту брошюру, сопоставляя с аргументами немецкого революционного марксиста то, что было изложено, например, в манифесте Центрального Комитета нашей партии (сентябрь – ноябрь 1914), в бернских резолюциях (март 1915 г.) и в многочисленных комментариях к ним, приходится убедиться только в большой неполноте аргументов Юниуса и в двух ошибках его. Посвящая дальнейшее критике недостатков и ошибок Юниуса, мы должны усиленно подчеркнуть, что делаем это ради необходимой для марксистов самокритики и всесторонней проверки взглядов, которые должны послужить идейной базой III Интернационала. Брошюра Юниуса в общем и целом – прекрасная марксистская работа, и вполне возможно, что ее недостатки носят до известной степени случайный характер.

Главным недостатком брошюры Юниуса и прямым шагом назад по сравнению с легальным (хотя и запрещенным тотчас после выхода) журналом «Интернационал» является умолчание о связи социал-шовинизма (автор не употребляет ни этого термина, ни менее точного выражения социал-патриотизм) с оппортунизмом. Автор вполне правильно говорит о «капитуляции» и крахе германской социал-демократической партии, об «измене» «официальных вождей» ее, но далее не идет. А между тем уже журнал «Интернационал» дал критику «центра», т. е. каутскианства, вполне справедливо осыпав насмешками его бесхарактерность, проституирование им марксизма, лакейство перед оппортунистами. И тот же журнал начал разоблачение действительной роли оппортунистов, опубликовав, напр., важнейший факт, что 4-го августа 1914 г. оппортунисты явились с ультиматумом, с готовым решением голосовать во всяком случае за кредиты. Ни в брошюре Юниуса ни в тезисах не говорится ни об оппортунизме ни о каутскианстве! Это теоретически неверно, ибо нельзя объяснить «измены», не поставив ее в связь с оппортунизмом, как направлением, имеющим за собой длинную историю, историю всего II Интернационала. Это практически-политически ошибочно, ибо нельзя ни понять «кризиса социал-демократии», ни преодолеть его, не выяснив значения и роли двух направлений: открыто-оппортунистического (Легин, Давид и т. д.) и прикрыто-оппортунистического (Каутский и Кo). Это шаг назад по сравнению, например, с исторической статьей Отто Рюле в «Vorwärts» от 12 января 1916 г., где он прямо, открыто доказывает неизбежность раскола социал-демократической партии Германии (редакция «Vorwärts'a» ответила ему повторением слащавых и лицемерных каутскианских фраз, не найдя ни единого аргумента по существу против того, что налицо уже две партии и что примирить их нельзя). Это – поразительно непоследовательно, ибо в 12-ом тезисе «Интернационала» говорится прямо о необходимости создать «новый» Интернационал ввиду «измены» и «перехода на почву буржуазно-империалистской политики» «официальных представительств социалистических партий руководящих стран». Ясно, что говорить об участии в «новом» Интернационале старой социал-демократической партии Германии или партии, мирящейся с Легином, Давидом и Кo, просто смешно.

Чем объясняется этот шаг назад группы «Интернационал», мы не знаем. Величайшим недостатком всего революционного марксизма в Германии является отсутствие сплоченной нелегальной организации, систематически ведущей свою линию и воспитывающей массы в духе новых задач: такая организация должна была бы занимать определенную позицию и по отношению к оппортунизму и по отношению к каутскианству. Это тем более необходимо, что у немецких революционных социал-демократов отняты теперь две последних ежедневных газеты: бременская («Bremer Bürger-Zeitung») и брауншвейгская («Volksfreund»), которые обе перешли к каутскианцам. Только группа: «Интернациональные социалисты Германии» (I. S. D.) остается на своем посту – ясно и определенно для всех.

Некоторые члены группы «Интернационал», видимо, скатились опять в болото беспринципного каутскианства. Например, Штребель дошел до того, что в «Neue Zeit» расшаркивался перед Бернштейном и Каутским! А совсем на днях, 15 июля 1916 г., он поместил в газетах статью «Пацифизм и социал-демократия» с защитой пошлейшего каутскианского пацифизма. Что касается Юниуса, он восстает против каутскианского прожектерства в духе «разоружения», «уничтожения тайной дипломатии» и т. п. самым решительным образом. Возможно, что в группе «Интернационал» есть два течения: революционное и колеблющееся в сторону каутскианства.

Из ошибочных положений Юниуса первое закреплено в 5-ом тезисе группы «Интернационал»: «…В эпоху (эру) этого разнузданного империализма не может более быть никаких национальных войн. Национальные интересы служат только орудием обмана, чтобы отдать трудящиеся народные массы на службу их смертельному врагу: империализму…» Начало 5-го тезиса, который оканчивается этим положением, посвящено характеристике данной войны, как империалистской. Возможно, что отрицание национальных войн вообще есть либо недосмотр либо случайное увлечение при подчеркивании совершенно правильной мысли, что данная война есть империалистская, а не национальная. Но так как возможно и обратное, так как ошибочное отрицание всяких национальных войн по случаю облыжного представления данной войны в виде национальной замечается у различных социал-демократов, то на этой ошибке нельзя не остановиться.

Юниус совершенно прав, когда подчеркивает решающее влияние «империалистской обстановки» в данной войне, когда он говорит, что за Сербией стоит Россия, «за сербским национализмом стоит русский империализм», что участие, например, Голландии в войне было бы тоже империалистским, ибо она, во-1-х, защищала бы свои колонии, а во-2-х, была бы союзницей одной из империалистских коалиций. Это бесспорно – по отношению к данной войне. И когда Юниус подчеркивает при этом особенно то, что для него в первую голову важно: борьбу с «фантомом национальной войны», «который в настоящее время господствует над социал-демократической политикой» (стр. 81), то нельзя не признать рассуждения его и правильными и вполне уместными.

Ошибкой было бы лишь преувеличение этой истины, отступление от марксистского требования быть конкретным, перенесение оценки данной войны на все возможные при империализме войны, забвение национальных движений против империализма. Единственным доводом в защиту тезиса: «национальных войн больше быть не может» является тот, что мир поделен между горсткой «великих» империалистских держав, что поэтому всякая война, хотя бы она была вначале национальной, превращается в империалистскую, задевая интересы одной из империалистских держав или коалиций (стр. 81 у Юниуса).

Неправильность этого довода очевидна. Разумеется, основное положение марксистской диалектики состоит в том, что все грани в природе и в обществе условны и подвижны, что нет ни одного явления, которое бы не могло, при известных условиях, превратиться в свою противоположность. Национальная война может превратиться в империалистскую и обратно. Пример: войны великой французской революции начались как национальные и были таковыми. Эти войны были революционны: защита великой революции против коалиции контрреволюционных монархий. А когда Наполеон создал французскую империю с порабощением целого ряда давно сложившихся, крупных, жизнеспособных, национальных государств Европы, тогда из национальных французских войн получились империалистские, породившие в свою очередь национально-освободительные войны против империализма Наполеона.

Только софист мог бы стирать разницу между империалистской и национальной войной на том основании, что одна может превратиться в другую. Диалектика не раз служила – ив истории греческой философии – мостиком к софистике. Но мы остаемся диалектиками, борясь с софизмами не посредством отрицания возможности всяких превращений вообще, а посредством конкретного анализа данного в его обстановке и в его развитии.

Что данная империалистская война, 1914–1916 гг., превратится в национальную, это в высокой степени невероятно, ибо классом, представляющим развитие вперед, является пролетариат, который объективно стремится превратить ее в гражданскую войну против буржуазии, а затем еще потому, что силы обеих коалиций разнятся не очень значительно и международный финансовый капитал создал повсюду реакционную буржуазию. Но невозможным такое превращение объявить нельзя: если бы пролетариат Европы оказался лет на 20 бессильным; если бы данная война кончилась победами вроде наполеоновских и порабощением ряда жизнеспособных национальных государств; если бы внеевропейский империализм (японский и американский в первую голову) тоже лет 20 продержался, не переходя в социализм, например, в силу японо-американской войны, тогда возможна была бы великая национальная война в Европе. Это было бы развитием Европы назад на несколько десятилетий. Это невероятно. Но это не невозможно, ибо представлять себе всемирную историю идущей гладко и аккуратно вперед, без гигантских иногда скачков назад, недиалектично, ненаучно, теоретически неверно.

Далее. Не только вероятны, но неизбежны в эпоху империализма национальные войны со стороны колоний и полуколоний. В колониях и полуколониях (Китай, Турция, Персия) живет до 1000 миллионов человек, т. е. больше половины населения земли. Национально-освободительные движения здесь либо уже очень сильны, либо растут и назревают. Всякая война есть продолжение политики иными средствами. Продолжением национально-освободительной политики колоний неизбежно будут национальные войны с их стороны против империализма. Такие войны могут повести к империалистской войне теперешних «великих» империалистских держав, но могут и не повести, это зависит от многих обстоятельств.

Пример: Англия и Франция воевали в семилетнюю войну из-за колоний, т. е. вели империалистскую войну (которая возможна и на базе рабства и на базе примитивного капитализма, как и на современной базе высокоразвитого капитализма). Франция побеждена и теряет часть своих колоний. Несколько лет спустя начинается национально-освободительная война Северо-Американских Штатов против одной Англии. Франция и Испания, которые сами продолжают владеть частями теперешних Соединенных Штатов, из вражды к Англии, т. е. из своих империалистских интересов, заключают дружественный договор с восставшими против Англии Штатами. Французские войска вместе с американскими бьют англичан. Перед нами национально-освободительная война, в которой империалистское соревнование является привходящим, не имеющим серьезного значения, элементом, – обратное тому, что мы видим в войне 1914–1916 гг. (национальный элемент в австро-сербской войне не имеет серьезного значения по сравнению с всеопределяющим империалистским соревнованием). Отсюда видно, как нелепо было бы применять понятие империализм шаблонным образом, выводя из него «невозможность» национальных войн. Национально-освободительная война, например, союза Персии, Индии и Китая против тех или иных империалистских держав вполне возможна и вероятна, ибо она вытекает из национально-освободительного движения этих стран, причем превращение такой войны в империалистскую войну между теперешними империалистскими державами будет зависеть от очень многих конкретных обстоятельств, ручаться за наступление которых было бы смешно.

В-третьих, даже в Европе нельзя считать национальные войны в эпоху империализма невозможными. «Эпоха империализма» сделала теперешнюю войну империалистской, она порождает неизбежно (пока не наступит социализм) новые империалистские войны, она сделала насквозь империалистичной политику теперешних великих держав, но эта «эпоха» нисколько не исключает национальных войн, например, со стороны маленьких (допустим, аннектированных или национально-угнетенных) государств против империалистских держав, как не исключает она и национальных движений в большом масштабе на востоке Европы. Про Австрию, например, Юниус судит очень здраво, учитывая не одно только «экономическое», а и своеобразно политическое, отмечая «внутреннюю нежизнеспособность Австрии», признавая, что «габсбургская монархия есть не политическая организация буржуазного государства, а лишь слабо связанный синдикат нескольких клик общественных паразитов», и что «ликвидация Австро-Венгрии исторически есть лишь продолжение распада Турции и вместе с ним является требованием исторического процесса развития». С некоторыми балканскими государствами и с Россией дело обстоит не лучше. И при условии сильного истощения «великих» держав в данной войне или при условии победы революции в России вполне возможны национальные войны, даже победоносные. Вмешательство империалистских держав осуществимо на практике не при всех условиях, это с одной стороны. А с другой стороны, когда рассуждают «с кондачка»: война маленького государства против гиганта безнадежна, то на это приходится заметить, что безнадежная война есть тоже война; а затем, известные явления внутри «гигантов» – например, начало революции – могут «безнадежную» войну сделать очень «надежной».

Мы остановились подробно на неверности положения, будто «больше не может быть национальных войн», не только потому, что оно явно ошибочно теоретически. Было бы, конечно, глубоко печально, если бы «левые» стали проявлять беззаботность к теории марксизма в такое время, когда создание III Интернационала возможно только на базе невульгаризованного марксизма. Но и в практически-политическом отношении эта ошибка очень вредна: из нее выводят нелепую пропаганду «разоружения», ибо будто бы никаких войн, кроме реакционных, быть не может; из нее выводят еще более нелепое и прямо реакционное равнодушие к национальным движениям. Такое равнодушие становится шовинизмом, когда члены европейских «великих» наций, т. е. наций, угнетающих массу мелких и колониальных народов, заявляют с якобы ученым видом: «национальных войн более быть не может»! Национальные войны против империалистских держав не только возможны и вероятны, они неизбежны и прогрессивны, революционны, хотя, конечно, для успеха их требуется либо соединение усилий громадного числа жителей угнетенных стран (сотни миллионов в взятом нами примере Индии и Китая), либо особо благоприятное сочетание условий интернационального положения (например, парализованность вмешательства империалистских держав их обессилением, их войной, их антагонизмом и т. п.), либо одновременное восстание пролетариата одной из крупных держав против буржуазии (этот последний в нашем перечне случай является первым с точки зрения желательного и выгодного для победы пролетариата).

Надо заметить, однако, что было бы несправедливо обвинять Юниуса в равнодушии к национальным движениям. Он отмечает, по крайней мере, в числе грехов социал-демократической фракции ее молчание по поводу казни за «измену» (очевидно, за попытку восстания по случаю войны) одного вождя туземцев в Камеруне, подчеркивая в другом месте специально (для гг. Легинов, Ленчей и т. п. негодяев, числящихся «социал-демократами»), что колониальные нации суть тоже нации. Он заявляет с полнейшей определенностью: «социализм признает за каждым народом право на независимость и свободу, на самостоятельное распоряжение своими судьбами»; «международный социализм признает право свободных, независимых, равноправных наций, но только он может создать такие нации, только он может осуществить право наций на самоопределение. И этот лозунг социализма – справедливо замечает автор – служит, как и все остальные, не к оправданию существующего, а как указатель пути, как стимул к революционной, преобразующей, активной политике пролетариата» (стр. 77 и 78). Глубоко ошиблись бы, следовательно, те, кто подумал бы, что все левые немецкие социал-демократы впали в ту узость и карикатуру на марксизм, до которой дошли некоторые голландские и польские социал-демократы, отрицая самоопределение наций даже при социализме. Впрочем, о специальных голландско-польских источниках этой ошибки мы говорим в другом месте.

Другое ошибочное рассуждение Юниуса связано с вопросом о защите отечества. Это – кардинальный политический вопрос во время империалистской войны. И Юниус подкрепил нас в том убеждении, что наша партия дала единственно правильную постановку этого вопроса: пролетариат против защиты отечества в этой, империалистской войне ввиду ее грабительского, рабовладельческого, реакционного характера, ввиду возможности и необходимости противопоставить ей (и стремиться превратить ее в) гражданскую войну за социализм. Юниус же, с одной стороны, прекрасно вскрыл империалистский характер данной войны, в отличие от национальной, а с другой стороны, впал в чрезвычайно странную ошибку, пытаясь за волосы притянуть национальную программу к данной, ненациональной, войне! Это звучит почти невероятно, но это факт.

Казенные социал-демократы, как легиновского, так и каутскианского оттенка, лакействуя перед буржуазией, которая всего более кричала об иностранном «нашествии», чтобы обмануть народные массы насчет империалистского характера войны, повторяли с особенным усердием этот довод о «нашествии». Каутский, уверяющий теперь наивный и доверчивых людей (между прочим, через российского окиста, Спектатора), что он с конца 1914 года перешел к оппозиции, продолжает ссылаться на этот «довод»! Стараясь опровергнуть этот довод, Юниус приводит поучительнейшие исторические примеры, чтобы доказать, что «нашествие и классовая борьба в буржуазной истории являются не противоречием, как гласит официальная легенда, а одно является средством и проявлением другого». Примеры: Бурбоны во Франции вызывали иностранное нашествие против якобинцев, буржуа в 1871 г. – против Коммуны. Маркс писал в «Гражданской войне во Франции»:

«Высший героический подъем, на который еще способно было старое общество, есть национальная война, и она оказывается теперь чистейшим мошенничеством правительства; единственной целью этого мошенничества оказывается – отодвинуть на более позднее время классовую борьбу, и когда классовая борьба вспыхивает пламенем гражданской войны, мошенничество разлетается в прах».

«Классическим примером всех времен является, – пишет Юниус, ссылаясь на 1793 год, – великая французская революция». Изо всего этого делается вывод: «Вековой опыт доказывает, следовательно, что не осадное положение, а беззаветная классовая борьба, которая пробуждает самоуважение, героизм и нравственную силу народных масс, является лучшей защитой, лучшей обороной страны против внешнего врага».

Практический вывод Юниуса:

«Да, социал-демократы обязаны защищать свою страну во время великого исторического кризиса. И как раз в том и состоит тяжкая вина социал-демократической фракции рейхстага, что она торжественно провозгласила в своей декларации 4 августа 1914 г.: «В час опасности мы не оставим без защиты нашей родины», а в то же самое время отреклась от своих слов. Она оставила родину без защиты в час величайшей опасности. Ибо первым долгом ее перед родиной в этот час было: показать родине истинную подкладку данной империалистской войны, разорвать сеть патриотической и дипломатической лжи, которой было опутано это посягательство на родину; громко и ясно заявить, что для немецкого народа в этой войне и победа и поражение одинаково губительны, сопротивляться до последней крайности удушению родины посредством осадного положения; провозгласить необходимость немедленного вооружения народа и предоставления народу решать вопрос о войне и мире; требовать со всей решительностью перманентного (беспрерывного) заседания народного представительства на все время войны, чтобы обеспечить бдительный контроль народного представительства за правительством и народа за народным представительством; требовать немедленной отмены всех политических правоограничений, ибо только свободный народ может с успехом защищать свою страну; наконец, противопоставить империалистической программе войны, – программе, направленной к сохранению Австрии и Турции, т. е. к сохранению реакции в Европе и в Германии, – старую истинно национальную программу патриотов и демократов 1848 года, программу Маркса, Энгельса и Лассаля: лозунг единой великой немецкой республики. Таково было знамя, которое следовало бы развернуть перед страной, которое было бы истинно национальным, истинно освободительным, находилось бы в соответствии с лучшими традициями Германии и международной классовой политики пролетариата»… «Таким образом тяжелая дилемма между интересами родины и международной солидарностью пролетариата, трагический конфликт, который побудил наших парламентариев «с тяжким сердцем» встать на сторону империалистской войны, есть чистое воображение, буржуазно-националистическая фикция. Напротив, между интересами страны и классовыми интересами пролетарского Интернационала существует и во время войны и во время мира полная гармония: и война и мир требуют самого энергичного развития классовой борьбы, самого решительного отстаивания социал-демократической программы».

Так рассуждает Юниус. Ошибочность его рассуждений бьет в глаза, и если наши открытые и прикрытые лакеи царизма, господа Плеханов и Чхенкели, а может быть, даже гг. Мартов и Чхеидзе, с злорадством ухватятся за слова Юниуса, помышляя не о теоретической истине, а о том, чтобы вывернуться, замести следы, набросать песку в глаза рабочим, то нам надо остановиться подробнее на выяснении теоретических источников ошибки Юниуса.

Империалистской войне он предлагает «противопоставить» национальную программу. Передовому классу он предлагает повернуться лицом к прошлому, а не к будущему! В 1793 и 1848 гг. и во Франции, и в Германии, и во всей Европе объективно стояла на очереди буржуазно-демократическая революция. Этому объективному историческому положению вещей соответствовала «истинно национальная», т. е. национально-буржуазная программа тогдашней демократии, которую в 1793 г. осуществили наиболее революционные элементы буржуазии и плебейства, а в 1848 г. провозглашал от имени всей передовой демократии Маркс. Феодально-династическим войнам противопоставлялись тогда, объективно, революционно-демократические войны, национально-освободительные войны. Таково было содержание исторических задач эпохи.

Теперь для передовых, крупнейших государств Европы объективное положение иное. Развитие вперед – если не иметь в виду возможных, временных, шагов назад – осуществимо лишь к социалистическому обществу, к социалистической революции. Империалистски-буржуазной войне, войне высокоразвитого капитализма объективно может противостоять, с точки зрения развития вперед, с точки зрения передового класса, только война против буржуазии, т. е. прежде всего гражданская война пролетариата с буржуазией за власть, война, без которой серьезного движения вперед быть не может, а затем – лишь при известных, особых, условиях, возможная война в защиту социалистического государства против буржуазных государств. Поэтому те большевики (к счастью, совсем единичные и немедленно сданные нами призывцам), которые готовы были стать на точку зрения условной обороны, обороны отечества под условием победоносной революции и победы республики в России, оставались верны букве большевизма, но изменяли духу его; ибо втянутая в империалистскую войну передовых европейских держав Россия и в республиканской форме вела бы тоже империалистскую войну!

Говоря, что классовая борьба есть лучшее средство против нашествия, Юниус применил марксову диалектику лишь наполовину, сделав один шаг по верному пути и сейчас же уклонившись с него. Марксова диалектика требует конкретного анализа каждой особой исторической ситуации. Что классовая борьба есть лучшее средство против нашествия, – это верно и по отношению к буржуазии, свергающей феодализм, и по отношению к пролетариату, свергающему буржуазию. Именно потому, что это верно по отношению ко всякому классовому угнетению, это слишком обще и потому недостаточно по отношению к данному особому случаю. Гражданская война против буржуазии есть тоже один из видов классовой борьбы, и только данный вид классовой борьбы избавил бы Европу (всю, а не одну страну) от опасности нашествий. «Великогерманская республика», если бы она существовала в 1914–1916 гг., вела бы такую же империалистическую войну.

Юниус вплотную подошел к правильному ответу на вопрос и к правильному лозунгу: гражданская война против буржуазии за социализм и, точно побоявшись сказать всю правду до конца, повернул назад, к фантазии «национальной войны» в 1914, 1915, 1916 годах; Если взглянуть на вопрос не с теоретической, а с чисто практической стороны, то ошибка Юниуса станет не менее ясна. Все буржуазное общество, все классы Германии вплоть до крестьянства стояли за войну (в России, по всей вероятности, тоже – по крайней мере большинство зажиточного и среднего крестьянства с очень значительной долей бедноты находилось, видимо, под обаянием буржуазного империализма). Буржуазия была вооружена до зубов. При таком положении «провозгласить» программу республики, перманентного парламента, выбора офицеров народом («вооружение народа») и пр. значило бы на практике – «провозгласить» революцию (с неверной революционной программой!).

Юниус говорит здесь же, вполне правильно, что революции «сделать» нельзя. Революция стояла на очереди в 1914–1916 гг., таясь в недрах войны, вырастая из войны. Надо было «провозгласить» это от имени революционного класса, указать до конца, безбоязненно, его программу: социализм, невозможный в эпоху войны без гражданской войны против архиреакционной, преступной, осуждающей народ на несказанные бедствия, буржуазии. Надо было обдумать систематические, последовательные, практические, безусловно осуществимые при всяком темпе развития революционного кризиса действия, лежащие по линии назревающей революции. Эти действия указаны в резолюции нашей партии: 1) голосование против кредитов; 2) разрыв «гражданского мира»; 3) создание нелегальной организации; 4) братание солдат; 5) поддержка всех революционных выступлений масс. Успех всех этих шагов неминуемо ведет к гражданской войне.

Провозглашение великой исторической программы имело, несомненно, гигантское значение; только не старой и устаревшей для 1914–1916 гг. национально-германской программы, а пролетарски-интернациональной и социалистической. Вы, буржуа, воюете для грабежа; мы, рабочие всех воюющих стран, объявляем войну вам, войну за социализм, – вот содержание речи, с которой должны были выступить 4 августа 1914 г. в парламентах социалисты, не изменившие пролетариату, как Легины, Давиды, Каутские, Плехановы, Геды, Самба и т. д.

По-видимому, двоякого рода ошибочные соображения могли вызвать ошибку Юниуса. Несомненно, Юниус решительно против империалистской войны и решительно за революционную тактику: этого факта не устранят никакие злорадства гг. Плехановых по поводу «оборончества» Юниуса. На возможные и вероятные клеветы этого рода необходимо ответить сразу и прямо.

Но Юниус, во-первых, не освободился вполне от «среды» немецких, даже левых социал-демократов, боящихся раскола, боящихся договаривать до конца революционные лозунги. Это – ошибочная боязнь, и левые социал-демократы Германии должны будут избавиться и избавятся от нее. Ход их борьбы с социал-шовинистами приведет к этому. А они борются с своими социал-шовинистами решительно, твердо, искренне, в этом их громадное, принципиальное, коренное отличив от гг. Мартовых и Чхеидзе, которые одной рукой (à la Скобелев) развертывают знамя с приветом «Либкнехтам всех стран», а другой рукой нежно обнимают Чхенкели и Потресова!

Во-2-х, Юниус хотел, по-видимому, осуществить нечто вроде меньшевистской, печальной памяти, «теории стадий», хотел начать проводить революционную программу с ее «наиболее удобного», «популярного», приемлемого для мелкой буржуазии конца. Нечто вроде плана «перехитрить историю», перехитрить филистеров. Дескать, против лучшей обороны истинного отечества никто не может быть: а истинное отечество есть велико-германская республика, лучшая оборона есть милиция, перманентный парламент и пр. Будучи раз принята, такая программа сама собой повела бы, дескать, к следующей стадии: социалистической революции.

Вероятно, подобные рассуждения сознательно или полусознательно определили тактику Юниуса. Нечего и говорить, что они ошибочны. В брошюре Юниуса чувствуется одиночка, у которого нет товарищей по нелегальной организации, привыкшей додумывать до конца революционные лозунги и систематически воспитывать массу в их духе. Но такой недостаток – было бы глубоко неправильно забывать это – не есть личный недостаток Юниуса, а результат слабости всех немецких левых, опутанных со всех сторон гнусной сетью каутскианского лицемерия, педантства, «дружелюбия» к оппортунистам. Сторонники Юниуса сумели, несмотря на свое одиночество, приступить к изданию нелегальных листков и к войне с каутскианством. Они сумеют пойти и дальше вперед по верному пути.

Написано в июле 1916 г.

Напечатано в октябре 1916 г. в «Сборнике «Социал-Демократа»» № 1 Подпись: H. Ленин

Печатается по тексту «Сборника»

Итоги дискуссии о самоопределении

О рождающемся направлении «империалистического экономизма»

{32}

Старый «экономизм», 1894–1902 годов, рассуждал так. Народники опровергнуты. Капитализм в России победил. Значит, о политических революциях думать не приходится. Практический вывод: либо «рабочим экономическая, либералам политическая борьба». Это – курбет вправо. Либо – вместо политической революции всеобщая стачка для социалистического переворота. Это – курбет влево, представленный одною, ныне забытой, брошюрой русского «экономиста» конца 90-х годов.

Теперь рождается новый «экономизм», рассуждающий с аналогичными двумя курбетами: «вправо» – мы против «права самоопределения» (т. е. против освобождения угнетенных народов, против борьбы с аннексиями, – это еще не додумано или не договорено). «Влево» – мы против программы-минимум (т. е. против борьбы за реформы и за демократию), ибо это «противоречит» социалистической революции.

Прошел уже год с лишним с тех пор, как это рождающееся направление обнаружилось перед несколькими товарищами, именно на бернском совещании весной 1915 года. Тогда, к счастью, лишь один товарищ, встретивший всеобщее неодобрение, настаивал до конца совещания на этих идеях «империалистического экономизма» и формулировал их письменно в виде особых «тезисов». Никто к этим тезисам не присоединился.

Затем к тезисам того же товарища против самоопределения присоединилось еще двое (не сознавая неразрывной связи этого вопроса с общей позицией только что названных «тезисов»). А появление «голландской программы» в феврале 1916 г., напечатанной в № 3 «Бюллетеня Интернациональной Социалистической Комиссии», сразу обнаружило это «недоразумение» и вновь побудило автора первоначальных «тезисов» воскресить весь свой «империалистический экономизм» уже опять в целом, а не в применении к одному якобы «частному» пункту.

Является безусловная необходимость еще и еще раз предупредить соответствующих товарищей, что они залезли в болото, что их «идеи» ничего общего ни с марксизмом, ни с революционной социал-демократией не имеют. Оставлять дальше дело «под спудом» непозволительно: это значит помогать идейной путанице и направлять ее в наихудшую сторону недоговоренностей, «частных» конфликтов, неизбывных «трений» и т. д. Напротив, наш долг настаивать самым безусловным и самым категорическим образом на обязательности обдумать и разобрать окончательно выдвинувшиеся вопросы.

Редакция «Социал-Демократа» в тезисах о самоопределении (по-немецки напечатаны, как оттиск из № 2 «Vorbote») нарочно вынесла дело в печать в безличной, но наиболее обстоятельной форме, подчеркивая особенно связь вопроса о самоопределении с общим вопросом о борьбе за реформы, за демократию, о непозволительности игнорировать политическую сторону и т. д. В своих замечаниях на тезисы редакции о самоопределении автор первоначальных тезисов («империалистического экономизма») солидаризируется с голландской программой и этим особенно наглядно показывает сам, что вопрос о самоопределении вовсе не «частный», в его постановке авторами рождающегося направления, а общий и основной вопрос.

Программа голландцев получена была представителями Циммервальдской левой 5–8. II. 1916 на бернском заседании Интернациональной социалистической комиссии. Ни один из членов этой левой, не исключая и Радека, за эту программу не высказался, ибо она соединяет, в беспорядке, такие пункты, как «экспроприацию банков», и такие, как «отмена торговых пошлин», «уничтожение первой палаты сената» и т. п. Все представители Циммервальдской левой единодушно, с полуслова, – даже почти без слов, а только пожав плечами, – прошли мимо голландской программы, как явно неудачной в целом.

Автору же первоначальных, весной 1915 г. писанных, тезисов эта программа так понравилась, что он заявил: «я по существу ничего большего и не говорил» (весной 1915 г.), «голландцы додумались»: «у них экономическая сторона – экспроприация банков и крупных производств» (предприятий), аполитическая – республика и проч. Совершенно правильно!».

На самом деле, голландцы не «додумались», а дали весьма непродуманную программу. Печальная судьба России, что у нас иные люди как раз за непродуманное в самой новой новинке и хватаются…

Автору тезисов 1915 года кажется, что редакция «Социал-Демократа» впала в противоречие, когда «сама» выставила «экспроприацию банков» и даже с добавлением слова «немедленно» (плюс «диктаторские меры») в § 8 («Конкретные задачи»). «А как в Берне меня за это же ругали!» – восклицает, в негодовании, автор тезисов 1915 г., вспоминая бернские споры весной 1915 года.

«Мелочь» забыл и не досмотрел этот автор: редакция «Социал-Демократа» в § 8 ясно разбирает два случая: I – социалистическая революция началась . Тогда, говорится там, «немедленная экспроприация банков» и пр. II случай: социалистическая революция не начинается и тогда приходится подождать говорить об этих хороших вещах.

Так как сейчас социалистическая революция в указанном смысле, заведомо, еще не началась, то программа голландцев и несуразна. А автор тезисов «углубляет» дело, возвращаясь («кажинный раз на эфтом самом месте»…) к своей старой ошибке: превратить политические требования (вроде «уничтожения первой палаты»?) в «политическую формулировку социальной революции» .

Потоптавшись целый год на одном месте, автор пришел к своей старой ошибке. Здесь «гвоздь» его злоключений: он не может разобраться в вопросе, как связать наступивший империализм с борьбой за реформы и с борьбой за демократию – совершенно так же, как «экономизм» блаженной памяти не умел связать наступивший капитализм с борьбой за демократию.

Отсюда – полнейшая путаница в вопросе о «неосуществимости» демократических требований при империализме.

Отсюда – непозволительное для марксиста (и уместное лишь в устах «экономиста» рабочемысленца) игнорирование политической борьбы теперь, сейчас, тотчас же, как и всегда.

Отсюда – упорное свойство «сбиваться» с признания империализма на апологию империализма (как «экономисты» блаженной памяти сбивались с признания капитализма на апологию капитализма).

И т. д. и т. д.

Разбирать во всей детальности ошибки автора тезисов 1915 г. в его замечаниях на тезисы редакции «Социал-Демократа» о самоопределении нет никакой возможности, ибо неверна каждая фраза! Нельзя же писать брошюры или книги в ответ на «замечания», если инициаторы «империалистического экономизма» год топчутся на одном месте и упорно не хотят позаботиться о том, о чем прямой их партийный долг позаботиться, если они хотят серьезно относиться к политическим вопросам, именно: об обдуманном, целостном изложении того, что они называют «нашими разногласиями».

Я вынужден ограничиться краткими указаниями на то, как применяет автор свою основную ошибку или как «дополняет» ее.

Автору кажется, что я противоречу себе: в 1914 г. («Просвещение») писал, что нелепо искать самоопределения «в программах западноевропейских социалистов » , а в 1916 г. объявляю самоопределение особенно насущным.

Автор не подумал (!!), что «программы» эти писаны в 1875, 1880, 1891 годах!

Дальше по §§ (тезисов редакции «Социал-Демократа» о самоопределении):

§ 1. То же «экономистское» нежелание видеть и ставить политические вопросы. Так как социализм создаст экономическую базу для уничтожения национального гнета в политике, поэтому наш автор не желает формулировать наших политических задач в этой области! Это просто курьез!

Так как победоносный пролетариат не отрицает войн с буржуазией других стран, поэтому автор не желает формулировать наших политических задач в области национального гнета!! Все – примеры сплошных нарушений марксизма и логики; или, если хотите, проявление логики основных ошибок «империалистского экономизма».

§ 2. Противники самоопределения запутались безбожно с ссылками на «неосуществимость».

Редакция «Социал-Демократа» разъясняет им два возможных значения неосуществимости и их ошибку в обоих случаях.

Автор же тезисов 1915 г., даже и не пытаясь дать свое понимание «неосуществимости», т. е. принимая наше разъяснение, что здесь спутываются две разные вещи, продолжает эту путаницу II

Кризисы он связывает с «империалистской» «политикой»: наш политико-эконом забыл , что кризисы были до империализма!..

Говорить об экономической неосуществимости самоопределения значит путать – разъясняет редакция. Автор не отвечает, не заявляет, что он считает самоопределение экономически неосуществимым; он сдает спорную позицию, перепрыгивая на политику («все же» неосуществимо), хотя ему яснее ясного сказано, что политически и республика совершенно так же «неосуществима» при империализме, как самоопределение.

Прижатый здесь, автор «прыгает» еще раз: он и республику и всю программу-минимум признает лишь как «политическую формулировку социальной революции»!!!

«Экономическую» неосуществимость самоопределения автор отказывается защищать, перепрыгивая на политику. Политическую неосуществимость он переносит на вопрос о всей программе-минимум. Тут опять ни грана марксизма, ни грана логики, кроме логики «империалистического экономизма».

Автор хочет незаметно (не подумав сам и не дав ничего цельного, не трудясь над выработкой своей программы) выкинуть программу-минимум социал-демократической партии! Неудивительно, что он год топчется на месте!!

Вопрос о борьбе с каутскианством есть опять-таки не частный, а общий и основной вопрос современности: автор этой борьбы не понял . Как «экономисты» борьбу с народниками превращали в апологию капитализма, так автор борьбу с каутскианством превращает в апологию империализма (это и к § 3 относится).

Ошибка каутскианства в том, что оно реформистски ставит такие требования и в такой момент, которые нельзя ставить иначе как революционно (а автор сбивается на то, будто ошибка каутскианства есть вообще выставление этих требований, как «экономисты» борьбу с народничеством «понимали» в том смысле, что «долой самодержавие» есть народничество).

Ошибка каутскианства в том, что оно правильные демократические требования оборачивает назад, к мирному капитализму, а не вперед, к социальной революции (а автор сбивается на то, что эти требования неправильны).

§ 3. См. выше. Вопрос о «федерации» автор тоже обходит. Та же основная ошибка того же «экономизма»: неуменье ставить политические вопросы.

§ 4. «Из самоопределения вытекает защита отечества», – упорно твердит автор. Его ошибка здесь в том, что он хочет отрицание защиты отечества превратить в шаблон, вывести не из конкретно-исторической особенности данной войны, а «вобче». Это не марксизм.

Автору давно уже сказано, и он не опроверг этого: попробуйте придумать такую формулировку борьбы с национальным гнетом или неравноправием, которая бы (формулировка) не оправдывала «защиты отечества». Вы этого сделать не сможете.

Значит ли это, что мы против борьбы с национальным гнетом, если из него можно вывести защиту отечества?

Нет. Ибо мы не «вообще» против «защиты отечества» (см. резолюции нашей партии), а против прикрашивания этим обманным лозунгом данной империалистской войны.

Автор в корне неверно, неисторически , хочет (но не может; у него и тут за целый год только потуги…) поставить вопрос о «защите отечества».

Речи о «дуализме» показывают, что автор не понимает, что такое монизм и что такое дуализм.

Если я «объединю» сапожную щетку и млекопитающее, будет ли это «монизм»?

Если я скажу, что к цели а надо

в → а ← б

идти от пункта в налево, а от пункта б направо, будет ли это «дуализм»?

Одинаково ли положение пролетариата угнетающих и угнетенных наций в отношении к национальному гнету? Нет, неодинаково, неодинаково и экономически и политически, и идейно, духовно и т. п.

Значит?

Значит, к одной цели (слияние наций) из разных исходных пунктов одни пойдут так , другие иначе . Отрицание этого есть «монизм», объединяющий сапожную щетку с млекопитающим.

«Пролетариям угнетенной нации говорить этого» (за самоопределение) «не полагается» – так «понял» автор тезисы редакции.

Это курьез!! Ничего подобного не сказано в тезисах. Автор либо не дочитал, либо совсем не подумал.

§ 5. См. выше о каутскианстве.

§ 6. Автору говорят о трех типах стран во всем мире. Автор «возражает», ловя «казусы». Это – казуистика, а не политика.

Вам угодно знать «казус»: «а Бельгия»?

Смотри брошюру Ленина и Зиновьева: там сказано, что мы были бы за защиту Бельгии (даже войной), если бы конкретная война была иная.

Вы несогласны с этим?

Скажите это!!

Вы не продумали вопроса о том, почему социал-демократия против «защиты отечества».

Мы не потому против нее, почему вам кажется, ибо ваша постановка вопроса (потуги, а не постановка) неисторична. Вот мой ответ автору.

Назвать «софистикой» то, что мы, оправдывая войну из-за свержения национального гнета, не оправдываем данной империалистской войны, ведущейся с обеих сторон ради усиления национального гнета, – значит употребить «крепкое» словечко, но не подумать ни капельки.

Автору хочется «полевее» поставить вопрос о «защите отечества», а выходит (уже целый год) – сплошная путаница!

§ 7. Автор критикует: «совсем не затронут вопрос об «условиях мира» вообще».

Вот так критика: не затронут вопрос, которого мы здесь и не ставим!!

Но ведь здесь «затронут» и поставлен вопрос об аннексиях, в котором запутались «империалистские экономисты», на этот раз вместе с голландцами и Радеком.

Либо вы отрицаете немедленный лозунг против старых и новых аннексий ,  – (не менее «неосуществимый» при империализме, чем самоопределение; в Европе, как и в колониях), – и тогда ваша апология империализма из скрытой переходит в открытую.

Либо вы признаете этот лозунг (как сделал Радек в печати), – тогда вы признали самоопределение наций под другим именем!!

§ 8. Автор прокламирует «большевизм в западноевропейском масштабе» («не Ваша позиция», добавляет он).

Я не придаю значения желанию держаться за слово «большевизм», ибо я знаю таких «старых большевиков», что упаси боже. Могу лишь сказать, что прокламируемый автором «большевизм в западноевропейском масштабе», по моему глубокому убеждению, не большевизм и не марксизм, а маленький вариант того же старенького «экономизма».

По-моему, это верх недопустимости и несерьезности, непартийности – целый год прокламировать новый большевизм и ограничиваться этим. Не пора ли обдумать и дать нечто такое товарищам, что бы связно и цельно излагало этот «большевизм в западноевропейском масштабе»?

Различие колоний от угнетенных наций в Европе автор не доказал и не докажет (в применении к данному вопросу).

* * *

У голландцев и P. S. D. отрицание самоопределения не только, и даже не столько, путаница, ибо Гортер фактически признал его, как и циммервальдское заявление поляков, сколько результат особого положения их наций (малые нации с вековыми традициями и претензиями великодержавности ).

Верх непродуманности и наивности – перенять, повторить механически и без критики то, что у других выросло десятилетиями борьбы с обманывающей народ националистской буржуазией. Как раз то люди переняли, чего нельзя перенять!

Написано в августе – сентябре 1916 г.

Впервые напечатано в 1929 г. в журнале «Большевик» № 15 Подпись: H. Ленин

Печатается по рукописи

Ответ П. Киевскому (Ю. Пятакову)

{40}

Война забивает и надламывает одних, закаляет и просвещает других, – как и всякий кризис в жизни человека или в истории народов.

Эта истина дает себя знать и в области социал-демократического мышления о войне и по поводу войны. Одно дело – поглубже вдуматься в причины и значение империалистской войны на почве высокоразвитого капитализма, в задачи тактики с.-д. в связи с войной, в причины кризиса социал-демократии и так далее. Другое дело – дать войне подавить свою мысль, перестать рассуждать и анализировать под гнетом ужасных впечатлений и мучительных последствий или свойств войны.

Одной из таких форм подавленности или придавленности человеческого мышления войной является пренебрежительное отношение «империалистического экономизма» к демократии. П. Киевский не замечает, что красной нитью через все его рассуждения проходит эта придавленность, запуганность, отказ от анализа по случаю войны. Ну, чего уж тут толковать о защите отечества, когда перед нами такая зверская бойня! чего уж тут говорить о правах наций, когда царит простое и сплошное удушение! Какое уж тут самоопределение, «независимость» наций, когда – посмотрите – что сделали с «независимой» Грецией! к чему вообще говорить и думать о «правах», когда везде попирают все права во имя интересов военщины! к чему говорить и думать о республике, когда ни малейшей, прямо-таки абсолютно никакой разницы между самыми демократическими республиками и самыми реакционными монархиями не осталось, не видно и следа вокруг нас, во время этой войны!

П. Киевский очень сердится, когда ему указывают на то, что он дал себя запугать, дал себя увлечь до отрицания демократии вообще, – сердится и возражает: я вовсе не против демократии, а только против одного демократического требования, которое считаю «плохим». Но, как ни сердится П. Киевский, как ни «уверяет» он нас (а может быть, и самого себя), что он вовсе не «против» демократии, его рассуждения – или вернее: его беспрерывные ошибки в рассуждениях – доказывают обратное.

Защита отечества есть ложь в империалистской войне, но вовсе не ложь в демократической и революционной войне. Разговоры о «правах» кажутся смешными во время войны, ибо всякая война ставит прямое и непосредственное насилие на место права, но из-за этого нельзя забывать, что бывали в истории в прошлом (и наверное будут, должны быть в будущем) войны (демократические и революционные войны), которые, заменяя на время войны всякое «право», всякую демократию насилием, служили по своему социальному содержанию, по своим последствиям, делу демократии и, следовательно, социализма. Пример Греции кажется «опровергающим» всякое самоопределение наций, но этот пример, если хотеть думать, анализировать, взвешивать, а не оглушать себя звоном слов, не давать себя запугивать гнетом кошмарных впечатлений от войны, – этот пример ничуть не более серьезен и убедителен, чем насмешки над республикой по поводу того, что «демократические», самые демократические республики, не только Франция, но и Соединенные Штаты, и Португалия, и Швейцария во время этой войны установили и устанавливают совершенно такой же произвол военщины, как и Россия.

Это факт, что империалистская война стирает разницу между республикой и монархией, но выводить отсюда отрицание республики или хотя бы пренебрежительное отношение к ней значит давать себя запугать войной, значит позволять придавить свою мысль ужасам войны. Так же рассуждают многие сторонники лозунга «разоружения» (Роланд-Гольст, швейцарские молодые, скандинавские «левые» и пр.) – дескать, чего уж тут толковать о революционном использовании войска или милиции, когда, посмотрите, есть ли разница между милицией республик и постоянным войском монархий в этой войне? – когда милитаризм делает повсюду вот какое ужасное дело?

Это все один ход мысли, одна и та же теоретическая и практически-политическая ошибка, которую не замечает П. Киевский, делая ее буквально на каждом шагу своей статьи. Он думает, что спорит только против самоопределения, он хочет спорить только против него, а выходит у него – вопреки его воле и сознанию, в этом-то и курьез! – выходит так, что ни единого аргумента он не приводит, который с таким же основанием не мог бы быть приведен против демократии вообще!

Действительный источник всех его курьезных логических ошибок, всей путаницы – не только по вопросу о самоопределении, но и по вопросу о защите отечества, по вопросу о разводе, по вопросу о «правах» вообще, – состоит в том, что его мысль придавлена войной и в силу этой придавленности в корне извращено отношение марксизма к демократии вообще.

Империализм есть высокоразвитой капитализм; империализм прогрессивен; империализм есть отрицание демократии; «значит», демократия «неосуществима» при капитализме. Империалистская война есть вопиющее нарушение всякой демократии одинаково и в отсталых монархиях и в передовых республиках; «значит», ни к чему разговоры о «правах» (т. е. о демократии!). Империалистской войне можно «противопоставить» «только» социализм; «выход» только в социализме; «значит», выставлять демократические лозунги в программе-минимум, т. е. уже при капитализме, есть обман или иллюзия, или затемнение, отдаление и т. п. лозунга социалистического переворота.

Вот действительный, не сознаваемый П. Киевским, но действительный источник всех его злоключений. Вот – основная логическая ошибка его, которая, именно потому, что она лежит в основе, будучи не сознана автором, и «взрывает» на каждом шагу, как гнилая велосипедная шина, «выскакивает» то на вопросе о защите отечества, то на вопросе о разводе, то в фразе о «правах», в этой великолепной (по глубине презрения к «правам» и по глубине непонимания дела) фразе: не о правах будет идти речь, а о разрушении векового рабства!

Сказать такую фразу и значит обнаружить непонимание отношения между капитализмом и демократией, между социализмом и демократией.

Капитализм вообще и империализм в особенности превращает демократию в иллюзию – и в то же время капитализм порождает демократические стремления в массах, создает демократические учреждения, обостряет антагонизм между отрицающим демократию империализмом и стремящимися к демократии массами. Свергнуть капитализм и империализм нельзя никакими, самыми «идеальными» демократическими преобразованиями, а только экономическим переворотом, но пролетариат, не воспитывающийся в борьбе за демократию, не способен совершить экономического переворота. Нельзя победить капитализма, не взяв банков, не отменив частной собственности на средства производства, но нельзя осуществить этих революционных мер, не организуя демократическое управление захваченными у буржуазии средствами производства всем народом, не привлекая всей массы трудящихся, и пролетариев, и полупролетариев, и мелких крестьян, к демократической организации своих рядов, своих сил, своего участия в государстве. Империалистская война есть тройное, можно сказать, отрицание демократии (а – всякая война заменяет «права» насилием; б – империализм вообще есть отрицание демократии; в – империалистская война вполне приравнивает республики к монархиям), но пробуждение и рост социалистического восстания против империализма неразрывно связаны с ростом демократического отпора и возмущения. Социализм ведет к отмиранию всякого государства, следовательно, и всякой демократии, но социализм не осуществим иначе как через диктатуру пролетариата, которая соединяет насилие против буржуазии, т. е. меньшинства населения, с полным развитием демократии, т. е. действительно равноправного и действительно всеобщего участия всей массы населения во всех государственных делах и во всех сложных вопросах ликвидации капитализма.

Вот в этих «противоречиях» и запутался П. Киевский, забыв учение марксизма о демократии. Война, фигурально выражаясь, придавила его мысль до того, что он агитационным криком «вон из империализма» так же заменил всякое размышление, как криком «вон из колоний» заменяет анализ того, что, собственно, значит – экономически и политически – «уход» цивилизованных народов «из колоний».

Марксистское решение вопроса о демократии состоит в использовании ведущим свою классовую борьбу пролетариатом всех демократических учреждений и стремлений против буржуазии в целях подготовки победы пролетариата над буржуазией, свержения ее. Это использование не легкое дело, и «экономистам», толстовцам и т. п. оно часто кажется такой же незаконной уступкой «буржуазному» и оппортунистическому, как П. Киевскому незаконной уступкой буржуазному кажется отстаивание самоопределения наций «в эпоху финансового капитала». Марксизм учит, что «борьба с оппортунизмом» в виде отказа от использования буржуазией созданных и буржуазией извращаемых демократических учреждений данного, капиталистического, общества есть полная сдача перед оппортунизмом!

Лозунгом, который указывает и быстрейший выход из империалистской войны и связь нашей борьбы против нее с борьбой против оппортунизма, является гражданская война за социализм. Только этот лозунг правильно учитывает и особенности военного времени – война затягивается и грозит вырасти в целую «эпоху» войны! – и весь характер нашей деятельности в противовес оппортунизму с его пацифизмом, с его легализмом, с его приспособлением к «своей» буржуазии. Но, кроме того, гражданская война против буржуазии является демократически организуемой и ведомой войной масс бедноты против меньшинства имущих. Гражданская война есть тоже война; следовательно, и она неминуемо должна ставить насилие на место права. Но насилие во имя интересов и прав большинства населения отличается иным характером: оно попирает «права» эксплуататоров, буржуазии, оно неосуществимо без демократической организации войска и «тыла». Гражданская война насильственно экспроприирует, сразу и прежде всего, банки, фабрики, железные дороги, крупные сельскохозяйственные имения и т. д. Но именно для того, чтобы экспроприировать все это, надо ввести и выбор всех чиновников народом и выбор офицеров народом и полное слияние армии, ведущей войну против буржуазии, с массой населения, и полную демократию в деле распоряжения съестными припасами, производства и распределения их и т. д. Целью гражданской войны является завоевание банков, фабрик, заводов и пр., уничтожение всякой возможности сопротивления буржуазии, истребление ее войска. Но эта цель недостижима ни с чисто военной, ни с экономической, ни с политической стороны без одновременного, развивающегося в ходе такой войны, введения и распространения демократии среди нашего войска и нашего «тыла». Мы говорим массам теперь (и массы инстинктивно чувствуют нашу правоту, когда мы говорим им это): «вас обманывают, ведя на войну ради империалистского капитализма и прикрывая ее великими лозунгами демократии». «Вы должны вести и вы поведете войну против буржуазии действительно демократически и в целях действительного осуществления демократии и социализма». Теперешняя война соединяет и «сливает» народы в коалиции посредством насилия и финансовой зависимости. Мы в своей гражданской войне против буржуазии будем соединять и сливать народы не силой рубля, не силой дубья, не насилием, а добровольным согласием, солидарностью трудящихся против эксплуататоров. Провозглашение равных прав всех наций для буржуазии стало обманом, для нас оно будет правдой, которая облегчит и ускорит привлечение на нашу сторону всех наций. Без демократической организации отношения между нациями на деле, – а следовательно, и без свободы государственного отделения – гражданская война рабочих и трудящихся масс всех наций против буржуазии невозможна.

Через использование буржуазного демократизма – к социалистической и последовательно-демократической организации пролетариата против буржуазии и против оппортунизма. Иного пути нет. Иной «выход» не есть выход. Иного выхода не знает марксизм, как не знает его действительная жизнь. Свободное отделение и свободное соединение наций мы должны включить в этот же путь, а не отмахиваться от них, не бояться, что это «загрязнит» «чисто» экономические задачи.

Написана в августе – сентябре 1916 г.

Впервые напечатано в 1929 г. в журнале «Пролетарская Революция» № 7

Печатается по рукописи

Первая страница рукописи В. И. Ленина «О карикатуре на марксизм и об «империалистическом экономизме»». – 1916 г. (Уменьшено)

О карикатуре на марксизм и об «империалистическом экономизме»

{42}

Военная программа пролетарской революции

{48}

В трех соснах заблудились

В № 1 бундовского «Бюллетеня» (сентябрь 1916) в письме бундиста из Петербурга от 26. II. 1916 читаем:

«Трудность принятия формулы обороны для нас усугубляется во много раз от того, что ведь мы-то уж во всяком случае не можем замалчивать польский вопрос, как это пока делают наши русские товарищи». (Не забудем, что «товарищи» этого господина суть Потресов и К о .) «И то обстоятельство, что даже оборонцы в нашей среде не желают по отношению к России применять формулу «без аннексий», в глазах психологически неприемлющих сейчас оборону является сильным аргументом против обороны, ибо они спрашивают с иронией: что же вы защищаете? А идея независимости Польши пользуется признанием верхов».

(Неясно, каких.)

Когда мы в резолюции 1915 года заявили, что у Бунда преобладает шовинизм германофильский, гг. Косовский и Ко смогли ответить только бранью. Теперь в их же органе их же коллега по партии подтверждает наше заявление! Ибо если «оборонцы» бундисты не желают «по отношению к России» (заметьте, что о Германии ни слова!) применять формулу «без аннексий», то чем же это отличается по сути дела от германофильского шовинизма?

Если бы бундисты хотели и умели думать, они увидали бы, что они заблудились в вопросе об аннексиях. Выход из блужданий и путаницы один: принять нашу программу, поясненную еще в 1913 году. Именно: чтобы проводить осмысленно и честно политику отрицания аннексий, социалисты и демократы угнетенных наций должны во всей своей пропаганде и агитации объявлять негодяями тех социалистов угнетающих наций (все равно, великороссов или немцев, поляков по отношению к украинцам и т. д.), которые не стоят последовательно и безоговорочно за свободу отделения наций, угнетаемых (или насильственно удерживаемых) их собственной нацией.

Если бундисты не принимают и не примут этого вывода, то только из нежелания ссориться с Потресовыми в России, Легинами, Зюдекумами и даже Ледебурами (он не за свободу отделения Эльзаса-Лотарингии) в Германии, с националистами, вернее, социал-шовинистами Польши и т. д.

Причина уважительная, что и говорить!

Написано в сентябре – октябре 1916 г.

Впервые напечатано в 1931 г. в Ленинском сборнике XVII

Печатается по рукописи

Приветствие съезду итальянской социалистической партии

{60}

Дорогие товарищи!

От имени ЦК Российской с.-д. рабочей партии я приветствую съезд итальянской социалистической партии и желаю ему успеха в его работах.

Итальянской социалистической партии первой из социалистических партий воюющих стран удалось сделать то, что могли и должны были бы сделать все социалистические партии этих государств, если бы они не изменили социализму и не перешли на сторону буржуазии, именно: собрать свой съезд, совещание или конференцию вне пределов досягаемости «отечественной» военной цензуры, военного начальства, в свободной стране, где можно свободно обсудить и высказать социалистическое отношение к войне. Позвольте мне выразить надежду, что свободному – от патриотических намордников – съезду итальянской социалистической партии удастся так же много и еще больше сделать для борьбы с изменой социализму почти всех европейских социалистических партий, чем сделала до сих пор вся итальянская социалистическая партия.

Представители нашей партии работали вместе с представителями вашей партии в Циммервальде и Кинтале. И единственным серьезным разногласием, которое разделяло нас, было разногласие о неизбежности и необходимости раскола с социал-шовинистами, т. е. социалистами на словах и шовинистами на деле, именно: всеми теми, кто представляет или оправдывает «защиту отечества» в настоящей империалистской войне, кто прямо или косвенно поддерживает «свое» правительство и «свою» буржуазию в этой реакционной, разбойнической войне из-за дележа колоний и из-за господства над миром. Мы считаем раскол с социал-шовинистами исторически неизбежным и необходимым для искренней и не ограничивающейся словесными протестами революционной борьбы пролетариата за социализм. Представители вашей партии стояли на той точке зрения, что можно еще надеяться на победу пролетариата над социал-шовинистами («sciovinisti») без раскола с ними.

Мы хотели бы надеяться, что развитие событий во всемирном социализме все более и более устраняет почву для этого разногласия между нами.

С одной стороны, во всем мире, не только в воюющих странах, но и в главных нейтральных, например, в передовой капиталистической стране, Соединенных Штатах Америки, рабочее движение все более и более раскалывается фактически на сторонников и противников «защиты отечества» в данной империалистской войне и в следующих империалистских войнах, которые подготовляются и взращиваются всей политикой всех современных так называемых «великих» держав.

С другой стороны, недавно мы прочли в «Avanti!», центральном органе социалистической партии, с особенным удовольствием редакционную статью: «La chiusura délia conferenza socialista tedesca». Эта конференция немецкой социалистической партии есть одно из самых выдающихся событий во всемирном социализме за последние месяцы, ибо на ней столкнулись три главные направления не только немецкого, но и всемирного социализма: во-1-х, направление открытых социал-шовинистов, таких, как Легин, Давид и Кo в Германии, Плеханов, Потресов, Чхенкели в России, Ренодель и Самба во Франции, Биссолати и его партия в Италии; во-2-х, направление, разделяющее основную идею социал-шовинизма, именно: «защиту отечества» в данной воине, и желающее примирить эту идею с действительным социализмом и интернационализмом, направление Гаазе – Каутского, и в-3-х, направление действительно социалистическое и интернационалистское групп «Интернационал» и «Интернациональных социалистов Германии» в Германии.

Оценивая эти три направления, «Avanti!» в указанной статье (№ 269, 27. IX. 1916) писал:

«…il proletariate tedesco finira indubbiamente per trionfare contre i Legien, gli Ebert ed i David, ehe anno preteso di compromettere la sua azione di classe nei tristi pattegiamenti coi Bethmann-Hollweg e gli altri fautori della guerra. Di questo noi abbiamo la più schietta certezza».

Noi abbiamo la medesima certezza.

«Piuttosto, – продолжает «Avanti!», – la conferenza dei socialisti tedeschi ci lascia incerti circa l'atteg-giamento prossimo di una parte della opposizione, quella ehe ebbe per esponente principale l'Haase».

«II grappo «Internazionale» con Liebknecht, con Mehring, con Clara Zetkin, con Rosa Luxemburg – con tutti gli altri «sabotatori e traditori della patria» è perfettamente a poste».

…« Meno conseguente ci è parso Haase » [42] .

И «Avanti!» объясняет, что оно видит «непоследовательность» Гаазе и его группы, которую мы называем в своей печати каутскианским направлением всемирного социализма – в том, что «essi non accettano le logiche e naturali conseguenze сиг sono giunti Liebknecht e compagnie» .

Так пишет «Avantü».

Мы от всей души приветствуем эти заявления «Avantü». Мы уверены, что ошибается «Vorwärts», центральный орган немецких социал-демократов и главный орган каутскианского направления, когда пишет в номере от 7. X. 1916 по поводу этих слов «Avantü»,

«dass der «Avanti!» über die Partei Verhältnisse und Parteivorgänge in Deutschland nicht ganz zutreffend informiert ist» [44] .

Мы уверены, что «Avanti!» информировано «ganz zutreffend» и что оно не случайно находит неправой группу Гаазе и правой группу Либкнехта. Мы надеемся поэтому, что итальянская социалистическая партия может занять выдающееся место в международном социализме своей защитой принципов и тактики Либкнехта.

Наша партия находится в неизмеримо более трудных условиях, чем итальянская. Вся наша печать задушена. Но и из эмиграции нам удалось помочь борьбе наших товарищей в России. Доказательством того, что эта борьба против войны со стороны нашей партии в России была борьбой действительно передовых рабочих и рабочих масс, являются два факта: во-1-х, рабочие депутаты нашей партии, выбранные от рабочих в самых промышленных губерниях России, Петровский, Шагов, Бадаев, Самойлов и Муранов, сосланы в Сибирь царским правительством за революционную пропаганду против войны. Во-2-х, долго спустя после их ссылки, передовые рабочие в Петербурге, принадлежащие к нашей партии, решительно отвергли участие в военно-промышленных комитетах.

В январе 1917 г. собирается конференция Entente-Sozialisten. Мы сделали однажды опыт участия в подобной конференции в Лондоне, но нашего представителя лишили слова, как только он дерзнул сказать правду об измене европейских социалистов. Мы думаем поэтому, что на подобных конференциях место только господам Биссолати, Плеханову, Самба и tutti quanti. Мы намерены поэтому отказаться от посещения конференции и обратиться с письмом к европейским рабочим с разоблачением обмана народа социал-шовинистами.

Еще раз приветствую съезд итальянской социалистической партии и выражаю пожелание успеха в его работах.

Написано в первой половине октября 1916 г.

Впервые напечатано в 1931 г. в Ленинском сборнике XVII

Печатается по рукописи

Обложка «Сборника «Социал-Демократа»» № 2. – 1916. (Уменьшено)

О лозунге «Разоружения»

Империализм и раскол социализма

Есть ли связь между империализмом и той чудовищно-отвратительной победой, которую одержал оппортунизм (в виде социал-шовинизма) над рабочим движением в Европе?

Это основной вопрос современного социализма. И после того, как мы вполне установили в нашей партийной литературе, во-1-х, империалистский характер нашей эпохи и данной войны; во-2-х, неразрывную историческую связь социал-шовинизма с оппортунизмом, а равно их идейно-политическое одинаковое содержание, можно и должно перейти к разбору этого основного вопроса.

Начать приходится с возможно более точного и полного определения империализма. Империализм есть особая историческая стадия капитализма. Особенность эта троякая: империализм есть (1) – монополистический капитализм; (2) – паразитический или загнивающий капитализм; (3) – умирающий капитализм. Смена свободной конкуренции монополией есть коренная экономическая черта, суть империализма. Монополизм проявляется в 5 главных видах: 1) картели, синдикаты и тресты; концентрация производства достигла той ступени, что породила эти монополистические союзы капиталистов; 2) монопольное положение крупных банков: 3–5 гигантских банков ворочают всей экономической жизнью Америки, Франции, Германии; 3) захват источников сырья трестами и финансовой олигархией (финансовый капитал есть монополистический промышленный капитал, слившийся с банковым капиталом); 4) раздел мира (экономический) международными картелями начался. Таких международных картелей, владеющих всем мировым рынком и делящих его «полюбовно», – пока война не переделила его – насчитывают уже свыше ста! Вывоз капитала, как особенно характерное явление в отличие от вывоза товаров при немонополистическом капитализме, стоит в тесной связи с экономическим и политически-территориальным разделом мира. 5) Раздел мира территориальный (колонии) закончился.

Империализм, как высшая стадия капитализма Америки и Европы, а затем и Азии, сложился вполне к 1898–1914 гг. Войны испано-американская (1898), англо-бурская (1899–1902), русско-японская (1904–1905) и экономический кризис в Европе 1900 года – вот главные исторические вехи новой эпохи мировой истории.

Что империализм есть паразитический или загнивающий капитализм, это проявляется прежде всего в тенденции к загниванию, отличающей всякую монополию при частной собственности на средства производства. Разница между республикански-демократической и монархически-реакционной империалистской буржуазией стирается именно потому, что та и другая гниет заживо (чем нисколько не устраняется поразительно быстрое развитие капитализма в отдельных отраслях промышленности, в отдельных странах, в отдельные периоды). Во-2-х, загнивание капитализма проявляется в создании громадного слоя рантье, капиталистов, живущих «стрижкой купонов». В четырех передовых империалистских странах, Англии, Северной Америке, Франции и Германии, капитал в ценных бумагах составляет по 100–150 миллиардов франков, что означает ежегодный доход не менее 5–8 миллиардов на страну. В-3-х, вывоз капитала есть паразитизм в квадрате. В-4-х, «финансовый капитал стремится к господству, а не к свободе». Политическая реакция по всей линии – свойство империализма. Продажность, подкуп в гигантских размерах, панама всех видов. В-5-х, эксплуатация угнетенных наций, неразрывно связанная с аннексиями, и особенно эксплуатация колоний горсткой «великих» держав все больше превращает «цивилизованный» мир в паразита на теле сотен миллионов нецивилизованных народов. Римский пролетарий жил на счет общества. Теперешнее общество живет на счет современного пролетария. Это глубокое замечание Сисмонди Маркс особенно подчеркивал. Империализм несколько изменяет дело. Привилегированная прослойка пролетариата империалистских держав живет отчасти на счет сотен миллионов нецивилизованных народов.

Понятно, почему империализм есть умирающий капитализм, переходный к социализму: монополия, вырастающая из капитализма, есть уже умирание капитализма, начало перехода его в социализм. Гигантское обобществление труда империализмом (то, что апологеты – буржуазные экономисты зовут «переплетением») означает то же самое.

Выставляя это определение империализма, мы приходим в полное противоречие с К. Каутским, который отказывается видеть в империализме «фазу капитализма» и определяет империализм как политику, «предпочитаемую» финансовым капиталом, как стремление «промышленных» стран аннектировать «аграрные» страны. Это определение Каутского теоретически насквозь фальшиво. Особенность империализма – господство как раз не промышленного, а финансового капитала, стремление к аннексиям как раз не только аграрных, а всяких стран. Каутский отрывает политику империализма от его экономики, отрывает монополизм в политике от монополизма в экономике, чтобы расчистить дорогу для своего пошлого буржуазного реформизма вроде «разоружения», «ультраимпериализма» и тому подобного вздора. Смысл и цель этой теоретической фальши всецело сводятся к тому, чтобы затушевать самые глубокие противоречия империализма и оправдать таким образом теорию «единства» с апологетами империализма, откровенными социал-шовинистами и оппортунистами.

На этом разрыве Каутского с марксизмом мы уже достаточно останавливались и в «Социал-Демократе», и в «Коммунисте». Наши российские каутскианцы, «окисты» с Аксельродом и Спектатором во главе, не исключая Мартова и в значительной степени Троцкого, – предпочли обойти молчанием вопрос о каутскианстве, как направлении. Защищать то, что писал Каутский во время войны, они побоялись, отделываясь либо простым восхвалением Каутского (Аксельрод в своей немецкой брошюре, которую OK обещал напечатать по-русски), либо частными письмами Каутского (Спектатор), где он уверяет, что принадлежит к оппозиции, и иезуитски пробует свести на нет свои шовинистские заявления.

Заметим, что в своем «понимании» империализма, – которое равносильно подкрашиванию его, – Каутский идет назад не только по сравнению с «Финансовым капиталом» Гильфердинга (как бы усердно сам Гильфердинг ныне ни защищал Каутского и «единство» с социал-шовинистами!), но и по сравнению с социал-либералом Дж.-А. Гобсоном. Этот английский экономист, не имеющий и тени претензий на звание марксиста, гораздо глубже определяет империализм и вскрывает его противоречия в своем сочинении 1902 года. Вот что писал этот писатель (у которого можно найти почти все пацифистские и «примирительные» пошлости Каутского) по особенно важному вопросу о паразитизме империализма:

Двоякого рода обстоятельства ослабляли, по мнению Гобсона, силу старых империй: 1) «экономический паразитизм» и 2) составление войска из зависимых народов, «Первое обстоятельство есть обычай экономического паразитизма, в силу которого господствующее государство использует свои провинции, колонии и зависимые страны для обогащения своего правящего класса и для подкупа своих низших классов, чтобы они оставались спокойными». Относительно второго обстоятельства Гобсон пишет:

«Одним из наиболее странных симптомов слепоты империализма» (в устах социал-либерала Гобсона эти песенки о «слепоте» империалистов уместнее, чем у «марксиста» Каутского) «является та беззаботность, с которой Великобритания, Франция и другие империалистские нации становятся на этот путь. Великобритания пошла дальше всех. Большую часть тех сражений, которыми мы завоевали нашу индийскую империю, вели наши войска, составленные из туземцев; в Индии, как в последнее время и в Египте, большие постоянные армии находятся под начальством британцев; почти все войны, связанные с покорением нами Африки, за исключением ее южной части, проведены для нас туземцами».

Перспектива раздела Китая вызывала у Гобсона такую экономическую оценку: «Большая часть Западной Европы могла бы тогда принять вид и характер, который теперь имеют части этих стран: юг Англии, Ривьера, наиболее посещаемые туристами и населенные богачами места Италии и Швейцарии, именно: маленькие кучки богатых аристократов, получающих дивиденды и пенсии с далекого Востока, с несколько более значительной группой профессиональных служащих и торговцев, и с более крупным числом домашних слуг и рабочих в перевозочной промышленности и в промышленности, занятой окончательной отделкой фабрикатов. Главные же отрасли промышленности исчезли бы, и массовые продукты питания, массовые полуфабрикаты притекали бы, как дань, из Азии и из Африки». «Вот какие возможности открывает перед нами более широкий союз западных государств, европейская федерация великих держав: она не только не двигала бы вперед дела всемирной цивилизации, а могла бы означать гигантскую опасность западного паразитизма: выделить группу передовых промышленных наций, высшие классы которых получают громадную дань с Азии и с Африки и при помощи этой дани содержат большие прирученные массы служащих и слуг, занятых уже не производством массовых земледельческих и промышленных продуктов, а личным услужением или второстепенной промышленной работой под контролем новой финансовой аристократии. Пусть те, кто готов отмахнуться от такой теории» (надо было сказать: перспективы) «как незаслуживающей рассмотрения, вдумаются в экономические и социальные условия тех округов современной южной Англии, которые уже приведены в такое положение. Пусть они подумают, какое громадное расширение такой системы стало бы возможным, если бы Китай был подчинен экономическому контролю подобных групп финансистов, «поместителей капитала» (рантье), их политических и торгово-промышленных служащих, выкачивающих прибыли из величайшего потенциального резервуара, который только знал когда-либо мир, с целью потреблять эти прибыли в Европе. Разумеется, ситуация слишком сложна, игра мировых сил слишком трудно поддается учету, чтобы сделать очень вероятным это или любое иное истолкование будущего в одном только направлении. Но те влияния, которые управляют империализмом Западной Европы в настоящее время, двигаются в этом направлении и, если они не встретят противодействия, если они не будут отвлечены в другую сторону, они будут работать в направлении именно такого завершения процесса».

Социал-либерал Гобсон не видит того, что это «противодействие» может оказать только революционный пролетариат и только в виде социальной революции. На то он и социал-либерал! Но он превосходно подошел еще в 1902 году к вопросу и о значении «Соединенных Штатов Европы» (к сведению каутскианца Троцкого!) и всего того, что затушевывают лицемерные каутскианцы разных стран, именно: что оппортунисты (социал-шовинисты) работают вместе с империалистской буржуазией как раз в направлении создания империалистской Европы на плечах Азии и Африки, что оппортунисты объективно представляют из себя часть мелкой буржуазии и некоторых слоев рабочего класса, подкупленную на средства империалистской сверхприбыли, превращенную в сторожевых псов капитализма, в развратителей рабочего движения.

На эту экономическую, наиболее глубокую, связь именно империалистской буржуазии с победившим ныне (надолго ли?) рабочее движение оппортунизмом мы указывали неоднократно, не только в статьях, но и в резолюциях нашей партии. Отсюда выводили мы, между прочим, неизбежность раскола с социал-шовинизмом. Наши каутскианцы предпочитали обходить вопрос! Мартов, напр., еще в своих рефератах пускал в ход софизм, который в «Известиях Заграничного Секретариата OK» (№ 4 от 10 апреля 1916 г.) выражен следующим образом:

– – «…Дело революционной социал-демократии было бы очень плохо, даже безнадежно, если бы наиболее приблизившиеся по умственному развитию к «интеллигенции» и наиболее квалифицированные группы рабочих фатально уходили от нее к оппортунизму…»

Посредством глупенького словечка «фатально» и некоторой «подтасовочки» обойден тот факт, что известные прослойки рабочих отошли к оппортунизму и к империалистской буржуазии! А софистам OK только и надо обойти этот факт! Они отделываются тем «казенным оптимизмом», которым ныне щеголяет и каутскианец Гильфердинг и многие другие: дескать, объективные условия ручаются за единство пролетариата и за победу революционного течения! дескать, мы «оптимисты» насчет пролетариата!

А на самом-то деле они, все эти каутскианцы, Гильфердинг, окисты, Мартов и Ко, – оптимисты… насчет оппортунизма. В этом суть!

Пролетариат есть детище капитализма – мирового, а не только европейского и не только империалистского. В мировом масштабе, 50 лет раньше или 50 лет позже – с точки зрения этого масштаба вопрос частный – «пролетариат», конечно, «будет» един, и в нем «неизбежно» победит революционная социал-демократия. Не в этом вопрос, гг. каутскианцы, а в том, что вы сейчас в империалистских странах Европы лакействуете перед оппортунистами, которые чужды пролетариату, как классу, которые суть слуги, агенты, проводники влияния буржуазии и без освобождения от которых рабочее движение остается буржуазным рабочим движением. Ваша проповедь «единства» с оппортунистами, с Легинами и Давидами, Плехановыми или Чхенкели и Потресовыми и т. д. есть, объективно, защита порабощения рабочих империалистскою буржуазиею через посредство ее лучших агентов в рабочем движении. Победа революционной социал-демократии в мировом масштабе абсолютно неизбежна, но она идет и пойдет, происходит и произойдет только против вас, будет победой над вами.

Те две тенденции, даже две партии в современном рабочем движении, которые так явно разошлись во всем мире в 1914–1916 гг., были прослежены Энгельсом и Марксом в Англии в течение ряда десятилетий, приблизительно с 1858 по 1892 год.

Ни Маркс, ни Энгельс не дожили до империалистской эпохи всемирного капитализма, которая начинается не раньше как в 1898–1900 годах. Но особенностью Англии было уже с половины XIX века то, что по крайней мере две крупнейшие отличительные черты империализма в ней находились налицо: (1) необъятные колонии и (2) монопольная прибыль (вследствие монопольного положения на всемирном рынке). В обоих отношениях Англия была тогда исключением среди капиталистических стран, и Энгельс с Марксом, анализируя это исключение, совершенно ясно и определенно указывали связь его с победой (временной) оппортунизма в английском рабочем движении.

В письме к Марксу от 7 октября 1858 г. Энгельс писал: «Английский пролетариат фактически все более и более обуржуазивается, так что эта самая буржуазная из всех наций хочет, по-видимому, довести дело, в конце концов, до того, чтобы иметь буржуазную аристократию и буржуазный пролетариат рядом с буржуазией. Разумеется, со стороны такой нации, которая эксплуатирует весь мир, это до известной степени правомерно». В письме к Зорге от 21 сентября 1872 г. Энгельс сообщает, что Хейлз (Hales) поднял в федеральном совете Интернационала великий скандал и провел вотум порицания Марксу за его слова, что «английские рабочие вожди продались». Маркс пишет к Зорге от 4 августа 1874 г.: «Что касается городских рабочих здесь (в Англии), то приходится пожалеть, что вся банда вождей не попала в парламент. Это был бы вернейший путь к освобождению от этой сволочи» . Энгельс говорит в письме к Марксу от 11 августа 1881 г. о «худших английских тред-юнионах, которые позволяют руководить собой людям, купленным буржуазией или по крайней мере оплачиваемым ею». В письме к Каутскому от 12 сентября 1882 г. Энгельс писал: «Вы спрашиваете меня, что думают английские рабочие о колониальной политике? То же самое, что они думают о политике вообще. Здесь нет рабочей партии, есть только консервативные и либеральные радикалы, а рабочие преспокойно пользуются вместе с ними колониальной монополией Англии и ее монополией на всемирном рынке».

7-го декабря 1889 г. Энгельс пишет Зорге: «… Самое отвратительное здесь (в Англии) – перешедшая рабочим в плоть и кровь буржуазная «почтенность» (respectability)… даже Том Манн, которого я считаю наилучшим из всех, говорит охотно о том, что он будет завтракать с лордом-мэром. Когда сравниваешь с этим французов, – видишь, что значит революция». В письме от 19 апреля 1890 г.: «движение (рабочего класса в Англии) идет вперед под поверхностью, захватывает всё более широкие слои и притом большей частью среди неподвижной доселе самой низшей (курсив Энгельса) массы, и не далек уже день, когда эта масса найдет сама себя, когда ей ясно станет, что именно она сама является этой колоссальной двигающейся массой». 4 марта 1891 г.: «неудача распавшегося союза докеров, «старые», консервативные тред-юнионы, богатые и именно потому трусливые, остаются одни на поле битвы…» 14 сентября 1891 г.: на ньюкаслском конгрессе тред-юнионов побеждены старые юнионисты, противники 8-часового рабочего дня, «и буржуазные газеты признают поражение буржуазной рабочей партии» (курсив везде Энгельса)…

Что эти мысли Энгельса, повторяемые в течение десятилетий, высказывались им и публично, в печати, доказывает предисловие его ко второму изданию «Положения рабочего класса в Англии», 1892 года. Здесь говорится об «аристократии в рабочем классе», о «привилегированном меньшинстве рабочих» в противоположность «широкой массе рабочих». «Маленькое, привилегированное, охраняемое меньшинство» рабочего класса одно только имело «длительные выгоды» от привилегированного положения Англии в 1848–1868 гг., «широкая масса в лучшем случае пользовалась лишь кратковременным улучшением»… «С крахом промышленной монополии Англии английский рабочий класс потеряет свое привилегированное положение»… Члены «новых» юнионов, союзов необученных рабочих «имеют одно неизмеримое преимущество: их психика является еще девственной почвой, совершенно свободной от унаследованных, «почтенных» буржуазных предрассудков, которые сбивают с толку головы лучше поставленных «старых юнионистов»»… «Так называемыми рабочими представителями» называют в Англии людей, «которым прощают их принадлежность к рабочему классу, потому что они сами готовы утопить это свое свойство в океане своего либерализма…»

Мы нарочно привели довольно подробные выписки из прямых заявлений Маркса и Энгельса, чтобы читатели могли в целом изучить их. А их необходимо изучить, в них стоит внимательно вдуматься. Ибо здесь гвоздь той тактики в рабочем движении, которая предписывается объективными условиями империалистской эпохи.

Каутский и здесь уже попытался «замутить воду» и подменить марксизм сладеньким примиренчеством с оппортунистами. В полемике с открытыми и наивными социал-империалистами (вроде Ленча), которые оправдывают войну со стороны Германии, как разрушение монополии Англии, Каутский «исправляет» эту очевидную фальшь посредством другой столь же очевидной фальши. На место циничной фальши он ставит слащавую фальшь! Промышленная монополия Англии давно сломана, говорит он, давно разрушена, ее нечего и нельзя разрушать.

В чем фальшь этого аргумента?

В том, что, во-1-х, обойдена колониальная монополия Англии. А Энгельс, как мы видели, уже в 1882 году, 34 года тому назад, вполне ясно указал на нее! Если промышленная монополия Англии разрушена, то колониальная не только осталась, но чрезвычайно обострена, ибо вся земля уже поделена! Посредством своей сладенькой лжи Каутский протаскивает буржуазно-пацифистскую и оппортунистически-мещанскую идейку, что-де «воевать не из-за чего». Напротив, капиталистам теперь не только есть из-за чего воевать, но и нельзя не воевать, если хотеть сохранить капитализм, ибо без насильственного передела колоний новые империалистские страны не могут получить тех привилегий, которыми пользуются более старые (и менее сильные) империалистские державы.

Во-2-х. Почему монополия Англии объясняет победу оппортунизма (на время) в Англии? Потому, что монополия дает сверхприбыль, т. е. избыток прибыли сверх нормальной, обычной во всем свете капиталистической прибыли. Из этой сверхприбыли капиталисты могут выбросить частичку (и даже не малую!), чтобы подкупить своих рабочих, создать нечто вроде союза (вспомните знаменитые «аллиансы» английских тред-юнионов со своими хозяевами, описанные Веббами) – союза рабочих данной нации со своими капиталистами против остальных стран. Промышленная монополия Англии разрушена еще в конце XIX века. Это бесспорно. Но как произошло это разрушение? Так ли, что всякая монополия исчезла?

Если бы это было так, то примиренческая (с оппортунизмом) «теория» Каутского получала бы известное оправдание. Но в том-то и суть, что это не так. Империализм есть монополистический капитализм. Каждый картель, трест, синдикат, каждый гигантски-крупный банк есть монополия. Сверхприбыль не исчезла, а осталась. Эксплуатация одною, привилегированною, финансово-богатою, страною всех остальных осталась и усилилась. Горстка богатых стран – их всего четыре, если говорить о самостоятельном и действительно гигантски-крупном, «современном» богатстве: Англия, Франция, Соединенные Штаты и Германия – эта горстка развила монополии в необъятных размерах, получает сверхприбыль в количестве сотен миллионов, если не миллиардов, «едет на спине» сотен и сотен миллионов населения других стран, борется между собой за дележ особенно роскошной, особенно жирной, особенно спокойной добычи.

В этом как раз экономическая и политическая суть империализма, глубочайшие противоречия коего Каутский притушевывает, а не вскрывает.

Буржуазия «великой» империалистской державы экономически может подкупать верхние прослойки «своих» рабочих, бросая на это сотенку-другую миллионов франков в год, ибо ее сверхприбыль составляет, вероятно, около миллиарда. И вопрос о том, как делится эта маленькая подачка между рабочими-министрами, «рабочими-депутатами» (вспомните великолепный анализ этого понятия у Энгельса), рабочими-участниками военно-промышленных комитетов, рабочими-чиновниками, рабочими, организованными в узкоцеховые союзы, служащими и т. д. и т. д., это уже вопрос второстепенный.

В 1848–1868 гг. и частью позже монополиею пользовалась только Англия; поэтому в ней мог на десятилетия победить оппортунизм; других стран ни с богатейшими колониями, ни с промышленной монополией не было.

Последняя треть XIX века была переходом к новой империалистской эпохе. Монополией пользуется финансовый капитал не одной, а нескольких, очень немногих, великих держав. (В Японии и России монополия военной силы, необъятной территории или особого удобства грабить инородцев, Китай и пр. отчасти восполняет, отчасти заменяет монополию современного, новейшего финансового капитала.) Из этой разницы вытекает то, что монополия Англии могла быть неоспоренной десятилетия. Монополия современного финансового капитала бешено оспаривается; началась эпоха империалистских войн. Тогда рабочий класс одной страны можно было подкупить, развратить на десятилетия. Теперь это невероятно, пожалуй даже невозможно, но зато меньшие (чем в Англии 1848–1868 гг.) прослойки «рабочей аристократии» подкупить может и подкупает каждая империалистская «великая» держава. Тогда «буржуазная рабочая партия», по замечательно глубокому выражению Энгельса, могла сложиться только в одной стране, ибо только одна имела монополию, но зато надолго. Теперь «буржуазная рабочая партия» неизбежна и типична для всех империалистских стран, но, ввиду их отчаянной борьбы за дележ добычи, невероятно, чтобы такая партия могла надолго победить в ряде стран. Ибо тресты, финансовая олигархия, дороговизна и проч., позволяя подкупать горстки верхов, все сильнее давят, гнетут, губят, мучают массу пролетариата и полупролетариата.

С одной стороны, тенденция буржуазии и оппортунистов превратить горстку богатейших, привилегированных наций в «вечных» паразитов на теле остального человечества, «почить на лаврах» эксплуатации негров, индийцев и пр., держа их в подчинении при помощи снабженного великолепной истребительной техникой новейшего милитаризма. С другой стороны, тенденция масс, угнетаемых сильнее прежнего и несущих все муки империалистских войн, скинуть с себя это иго, ниспровергнуть буржуазию. В борьбе между этими двумя тенденциями неизбежно будет развертываться теперь история рабочего движения. Ибо первая тенденция не случайна, а экономически «обоснована». Буржуазия уже родила, вскормила, обеспечила себе «буржуазные рабочие партии» социал-шовинистов во всех странах. Различия между оформленной партией, например, Биссолати в Италии, партией вполне социал-империалистской, и, скажем, полуоформленной почти-партией Потресовых, Гвоздевых, Булкиных, Чхеидзе, Скобелевых и Ко, – эти различия несущественны. Важно то, что экономически откол слоя рабочей аристократии к буржуазии назрел и завершился, а политическую форму себе, ту или иную, этот экономический факт, эта передвижка в отношениях между классами найдет без особого «труда».

На указанной экономической основе политические учреждения новейшего капитализма – пресса, парламент, союзы, съезды и пр. – создали соответствующие экономическим привилегиям и подачкам для почтительных, смирненьких, реформистских и патриотических служащих и рабочих политические привилегии и подачки. Доходные и спокойные местечки в министерстве или в военно-промышленном комитете, в парламенте и в разных комиссиях, в редакциях «солидных» легальных газет или в правлениях не менее солидных и «буржуазно-послушных» рабочих союзов – вот чем привлекает и награждает империалистская буржуазия представителей и сторонников «буржуазных рабочих партий».

Механика политической демократии действует в том же направлении. Без выборов в наш век нельзя; без масс не обойтись, а массы в эпоху книгопечатания и парламентаризма нельзя вести за собой без широко разветвленной, систематически проведенной, прочно оборудованной системы лести, лжи, мошенничества, жонглерства модными и популярными словечками, обещания направо и налево любых реформ и любых благ рабочим, – лишь бы они отказались от революционной борьбы за свержение буржуазии. Я бы назвал эту систему ллойд-джорджизмом, по имени одного из самых передовых и ловких представителей этой системы в классической стране «буржуазной рабочей партии», английского министра Ллойд Джорджа. Первоклассный буржуазный делец и политический пройдоха, популярный оратор, умеющий говорить какие-угодно, даже ррреволюционные речи перед рабочей аудиторией, способный проводить изрядные подачки послушным рабочим в виде социальных реформ (страхование и т. п.), Ллойд Джордж служит буржуазии великолепно и служит ей именно среди рабочих, проводит ее влияние именно в пролетариате, там, где всего нужнее и всего труднее морально подчинить себе массы.

А велика ли разница между Ллойд Джорджем и Шейдеманами, Легинами, Гендерсонами и Гайндманами, Плехановыми, Реноделями и Ко? Из последних, возразят нам, некоторые вернутся к революционному социализму Маркса. Это возможно, но это – ничтожная разница в степени, если брать вопрос в политическом, т. е. массовом масштабе. Отдельные лица из нынешних социал-шовинистских вождей могут вернуться к пролетариату. Но течение социал-шовинистское или (что то же) оппортунистическое не может ни исчезнуть ни «вернуться» к революционному пролетариату. Где популярен среди рабочих марксизм, там это политическое течение, эта «буржуазная рабочая партия», будет клясться и божиться именем Маркса. Запретить им этого нельзя, как нельзя торговой фирме запретить употребление любого ярлыка, любой вывески, любой рекламы. В истории всегда бывало, что имена популярных среди угнетенных классов революционных вождей после их смерти враги их пытались присвоить себе для обмана угнетенных классов.

Факт тот, что «буржуазные рабочие партии», как политическое явление, создались уже во всех капиталистических передовых странах, что без решительной, беспощадной борьбы по всей линии против этих партий – или, все равно, групп, течений и т. п. – не может быть и речи ни о борьбе с империализмом, ни о марксизме, ни о социалистическом рабочем движении. Фракция Чхеидзе, «Наше Дело», «Голос Труда» в России и «окисты» за границей – не более как разновидность одной из таких партий. Мы не имеем ни тени оснований думать, что эти партии могут исчезнуть до социальной революции. Напротив, чем ближе будет эта революция, чем могущественнее разгорится она, чем круче и сильнее будут переходы и скачки в процессе ее, тем большую роль будет играть в рабочем движении борьба революционного – массового потока против оппортунистического – мещанского. Каутскианство не представляет никакого самостоятельного течения, не имея корней ни в массах ни в перешедшем к буржуазии привилегированном слое. Но опасность каутскианства в том, что оно, пользуясь идеологией прошлого, усиливается примирить пролетариат с «буржуазной рабочей партией», отстоять единство его с ней, поднять тем авторитет ее. За открытыми социал-шовинистами массы уже не идут: Ллойд Джорджа освистали в Англии на рабочих собраниях, Гайндман ушел из партии, Реноделей и Шейдеманов, Потресовых и Гвоздевых защищает полиция. Прикрытая защита социал-шовинистов каутскианцами всего опаснее.

Один из самых распространенных софизмов каутскианства – ссылка на «массы». Мы-де не хотим оторваться от масс и массовых организаций! Но вдумайтесь в постановку этого вопроса Энгельсом. «Массовые организации» английских тред-юнионов были в XIX веке на стороне буржуазной рабочей партии. Маркс и Энгельс не мирились с ней на этом основании, а разоблачали ее. Они не забывали (1), что организации тред-юнионов непосредственно обнимают меньшинство пролетариата. И в Англии тогда и в Германии теперь не более 1/5 пролетариата состоит в организациях. Серьезно думать о том, что при капитализме возможно включить в организации большинство пролетариев, не доводится. Во-2-х, – и это главное – вопрос не столько в числе членов организации, сколько в реальном, объективном значении ее политики: массы ли представляет эта политика, массам ли служит, т. е. освобождению масс от капитализма, или представляет интересы меньшинства, его примирение с капитализмом? Именно последнее было верно для Англии в XIX веке, – верно теперь для Германии и пр.

От «буржуазной рабочей партии» старых тред-юнионов, от привилегированного меньшинства Энгельс отличает «низшую массу», действительное большинство, апеллирует к нему, не зараженному «буржуазной почтенностью». Вот в чем суть марксистской тактики!

Мы не можем – и никто не может – усчитать, какая именно часть пролетариата идет и пойдет за социал-шовинистами и оппортунистами. Это покажет только борьба, это решит окончательно только социалистическая революция. Но мы знаем с достоверностью, что «защитники отечества» в империалистской войне представляют лишь меньшинство. И наш долг поэтому, если мы хотим остаться социалистами, идти ниже и глубже, к настоящим массам: в этом все значение борьбы с оппортунизмом и все содержание этой борьбы. Разоблачая, что оппортунисты и социал-шовинисты на деле предают и продают интересы массы, что они отстаивают временные привилегии меньшинства рабочих, что они проводят буржуазные идеи и влияние, что они на деле союзники и агенты буржуазии, – мы тем самым учим массы распознавать их действительные политические интересы, бороться за социализм и за революцию через все, долгие и мучительные, перипетии империалистских войн и империалистских перемирий.

Разъяснять массам неизбежность и необходимость раскола с оппортунизмом, воспитывать их к революции беспощадной борьбой с ним, учитывать опыт войны для вскрытия всех мерзостей национал-либеральной рабочей политики, а не для прикрытия их, – вот единственная марксистская линия в рабочем движении мира.

В следующей статье мы попытаемся подытожить главные отличительные особенности этой линии в противовес каутскианству.

Написано в октябре 1916 г.

Напечатано в декабре 1916 г. в «Сборнике «Социал-Демократа»» № 2 Подпись: Н. Ленин

Печатается по тексту «Сборника»

Речь на съезде швейцарской социал-демократической партии 4 ноября 1916 г.

{80}

Недавно социал-демократическая партия Швейцарии имела честь навлечь на себя гнев вождя официальной датской социал-демократической партии – господина министра Стаунинга. Последний в письме на имя другого – также quasi – социалистического – министра Вандервельде, от 15 сентября с. г., с гордостью заявил, что «мы (датская партия) резко и определенно отреклись от организационно-вредной раскольнической работы, осуществляемой по инициативе итальянской и швейцарской партий так называемым циммервальдским движением».

Приветствуя от имени ЦК РСДРП съезд швейцарской социал-демократической партии, я делаю это в надежде, что эта партия будет и впредь поддерживать международное объединение революционных социал-демократов, которое началось в Циммервальде и должно окончиться полным разрывом социализма с его министерскими и социал-патриотическими предателями.

Этот раскол назревает во всех странах развитого капитализма. В Германии единомышленник Карла Либкнехта т. Отто Рюле подвергся нападениям оппортунистов и так называемого центра, когда он заявил в центральном органе германской партии, что раскол стал неизбежен («Vorwärts», 12 января 1916 г.). Но факты все яснее говорят за то, что тов. Рюле был прав, что в Германии действительно имеются две партии: одна помогает буржуазии и правительству в ведении грабительской войны, другая, развертывающая свою деятельность преимущественно нелегально, распространяет действительно социалистические воззвания среди действительных масс, организует массовые демонстрации и политические забастовки.

Во Франции «Комитет для восстановления международных связей» недавно опубликовал брошюру «Циммервальдские социалисты и война», в которой мы читаем, что во Франции внутри партии развились три главных направления. Первое, к которому принадлежит большинство, заклеймено в брошюре как социалисты-националисты, социал-патриоты, вступившие в «священное единение» с нашими классовыми врагами. Второе направление, по данным этой брошюры, составляет меньшинство, это – сторонники депутатов Лонге и Прессмана, идущие в важнейших вопросах заодно с большинством и бессознательно льющие воду на мельницу большинства, привлекая к себе недовольные элементы усыплением их социалистической совести и заставляя их следовать за официальной политикой партии. В качестве третьего направления, брошюра указывает циммервальдистов. Последние признают, что Франция вовлечена в войну не объявлением войны со стороны Германии, а собственной империалистской политикой, которая договорами и займами привязала ее к России. Это третье направление недвусмысленно провозглашает, что «защита отечества не социалистическое дело».

Так же и у нас, в России, равно как и в Англии, и в нейтральных Соединенных Штатах Америки, словом, во всем мире, создались по существу те же три направления. Борьба этих направлений определит судьбу рабочего движения на ближайшее время.

Разрешите мне несколькими словами коснуться еще одного пункта, о котором в эти дни особенно много говорят и относительно которого мы, русские социал-демократы, обладаем особенно богатым опытом; это – вопрос о терроре.

Мы не имеем еще никаких известий об австрийских революционных социал-демократах, которые и там имеются налицо, но о которых сведения вообще весьма скудны. Вследствие этого мы не знаем, является ли убийство Штюргка тов. Фрицем Адлером применением террора, как тактики, которая состоит в систематической организации политических убийств без связи с революционной борьбой масс, или же это убийство является лишь отдельным шагом в переходе от оппортунистической несоциалистической тактики официальных австрийских социал-демократов с их обороной отечества к тактике революционного массового действия. Это второе предположение, по-видимому, более соответствует обстоятельствам, и вследствие этого заслуживает полной симпатии приветствие Фрицу Адлеру, предложенное Центральным комитетом итальянской партии и опубликованное в «Avanti!» 29 октября.

Во всяком случае, мы убеждены, что опыт революции и контрреволюции в России подтвердил правильность более чем 20-летней борьбы нашей партии против террора, как тактики. Но не следует забывать, что эта борьба велась в тесной связи с беспощадной борьбой против оппортунизма, который был склонен отвергать всякое применение насилия со стороны угнетенных классов против угнетателей. Мы всегда стояли за применение насилия как в массовой борьбе, так и в связи с этой борьбой. Во-вторых, мы связали борьбу против терроризма с многолетней, начавшейся за много лет до декабря 1905 г., пропагандой вооруженного восстания. В вооруженном восстании мы видели не только лучший ответ пролетариата на политику правительства, но также и неизбежный результат развития классовой борьбы за социализм и демократию. В-третьих, мы не ограничивались принципиальным признанием применения насилия и пропагандой вооруженного восстания. Так, например, еще за четыре года до революции мы поддерживали применение насилия со стороны масс против их угнетателей, особенно во время уличных демонстраций. Мы старались, чтобы урок каждой такой демонстрации усвоила вся страна. Мы стали все больше задумываться над организацией выдержанного и систематического сопротивления масс полиции и армии, над вовлечением посредством этого сопротивления возможно большей части армии в борьбу между пролетариатом и правительством, над привлечением крестьянства и войска к сознательному участию в этой борьбе. Вот та тактика, которую мы применяли в борьбе против терроризма и которая, по нашему глубокому убеждению, увенчалась успехом.

Я кончаю, товарищи, повторением моего привета съезду социал-демократической партии Швейцарии и пожеланием успеха вашей работе. (Аплодисменты .)

Напечатано в 1916 г. в книге «Protokoll über die Verhandlungen des Parteitages der Sozialdemokratischen Partei der Schweiz vom 4. und 5. November 1916 abgehalten im Gesellschaftshaus «z. Kaufleuten» in Zürich»

На русском языке впервые напечатано в 1924 г. в журнале «Пролетарская Революция» № 4

Печатается по тексту книги. Перевод с немецкого

О сепаратном мире

Между Россией и Германией ведутся уже переговоры о сепаратном мире. Эти переговоры официальные, и в главном обе державы уже столковались.

Такое заявление было напечатано недавно в бернской социалистической газете на основании имеющихся у нее сведений. И когда русское посольство в Берне поспешило выступить с официальным опровержением, а французские шовинисты приписали распространение этих слухов тому, что «немец гадит», то социалистическая газета отказалась придать какое бы то ни было значение опровержению и в подтверждение своего заявления сослалась еще на тот факт, что в Швейцарии находятся как раз теперь и немецкие (Бюлов) и русские «государственные люди» (Штюрмер, Гире и один дипломат, приехавший из Испании) и что в торговых кругах Швейцарии имеются аналогичные положительные сведения из торговых кругов России.

Разумеется, одинаково возможен обман и со стороны России, которая не может признаться в ведении переговоров о сепаратном мире, и со стороны Германии, которая не может не попытаться рассорить Россию с Англией независимо от того, ведутся ли переговоры и насколько успешно.

Чтобы разобраться в вопросе о сепаратном мире, мы должны исходить не из слухов и сообщений о том, что происходит теперь в Швейцарии и чего проверить по существу дела невозможно, а из непреоборимо установленных фактов политики за последние десятилетия. Пусть господа Плеханов, Чхенкели, Потресов и Ко, играющие теперь роль марксистообразных лакеев или шутов при Пуришкевиче и Милюкове, лезут из кожи вон, доказывая «вину Германии» и «оборонительный характер» войны со стороны России, – этих шутов сознательные рабочие не слушали и не слушают. Война порождена империалистскими отношениями между великими державами, т. е. борьбой за раздел добычи, за то, кому скушать такие-то колонии и мелкие государства, причем на первом месте стоят в этой войне два столкновения. Первое – между Англией и Германией. Второе – между Германией и Россией. Эти три великие державы, эти три великих разбойника на большой дороге являются главными величинами в настоящей войне, остальные – несамостоятельные союзники.

Оба столкновения подготовлялись всей политикой этих держав за несколько десятилетий, предшествовавших войне. Англия воюет за то, чтобы ограбить колонии Германии и разорить своего главного конкурента, который бил ее беспощадно своей превосходной техникой, организацией, торговой энергией, бил и побил так, что без войны Англия не могла отстоять своего мирового господства. Германия воюет потому, что ее капиталисты считают себя – и вполне справедливо – имеющими «священное» буржуазное право на мировое первенство в грабеже колоний и зависимых стран, в частности, воюет за подчинение себе Балканских стран и Турции. Россия воюет за Галицию, владеть которой ей надо в особенности для удушения украинского народа (кроме Галиции у этого народа нет и быть не может уголка свободы, сравнительной конечно), за Армению и за Константинополь, затем тоже за подчинение Балканских стран.

Наряду с столкновением разбойничьих «интересов» России и Германии существует не менее – если не более – глубокое столкновение между Россией и Англией. Задача империалистской политики России, определяемая вековым соперничеством и объективным международным соотношением великих держав, может быть кратко выражена так: при помощи Англии и Франции разбить Германию в Европе, чтобы ограбить Австрию (отнять Галицию) и Турцию (отнять Армению и особенно Константинополь). А затем при помощи Японии и той лее Германии разбить Англию в Азии, чтобы отнять всю Персию, довести до конца раздел Китая и т. д.

И к завоеванию Константинополя, и к завоеванию все большей части Азии царизм стремится веками, систематически проводя соответствующую политику и используя для этого всяческие противоречия и столкновения между великими державами. Англия выступала более долго, более упорно и более сильным противником этих стремлений, чем Германия. С 1878 года, когда русские войска подходили к Константинополю и английский флот появился перед Дарданеллами с угрозой расстрелять русских, как только они покажутся в «Царьграде» – до 1885 г., когда Россия была на волосок от войны с Англией из-за дележа добычи в Средней Азии (Афганистан; движение русских войск в глубь Средней Азии угрожало господству англичан в Индии) – и до 1902 года, когда Англия заключила союз с Японией, подготовляя войну ее против России – за все это долгое время Англия была сильнейшим врагом разбойничьей политики России, потому что Россия грозила подорвать господство Англии над рядом чужих народов.

А теперь? Посмотрите, что происходит в настоящей войне. Нестерпимо слушать «социалистов», перешедших от пролетариата к буржуазии и толкующих о «защите отечества» со стороны России в данной войне или о «спасении страны» (Чхеидзе). Нестерпимо слушать сладенького Каутского и Ко, толкующих о демократическом мире так, как будто его могли заключить теперешние и вообще буржуазные правительства. Ибо на деле эти правительства опутаны сетью тайных договоров между собой, со своими союзниками и против своих союзников, причем содержание этих договоров не случайно, не только «злой волей» определено, а зависит от всего хода и развития империалистской внешней политики. Те «социалисты», которые засоряют глаза и умы рабочих пошлыми фразами о хороших вещах вообще (защита отечества, демократический мир), не разоблачая тайных договоров своего правительства о грабеже чужих стран, – такие «социалисты» совершают полную измену по отношению к социализму.

Правительству, и германскому, и английскому, и русскому, только выгодно, чтобы из лагерей социалистов раздавались речи о добреньком мире, ибо этим, во-первых, внушается вера в возможность такого мира при современном правительстве, а во-вторых, отвлекается внимание от разбойничьей политики тех же правительств.

Война есть продолжение политики. И политика тоже «продолжается» во время войны! Германия имеет тайные договоры с Болгарией и Австрией о дележе добычи и продолжает вести такие переговоры. Россия имеет тайные договоры с Англией, Францией и т. д., и все они посвящены разбою и грабежу, грабежу колоний Германии, грабежу Австрии, разделу Турции и пр.

«Социалист», который при таком положении дела говорит народам и правительствам речи о добреньком мире, вполне подобен попу, который видит перед собой в церкви на первых местах содержательницу публичного дома и станового пристава, находящихся в стачке друг с другом, и «проповедует» им и народу любовь к ближнему и соблюдение христианских заповедей.

Между Россией и Англией, несомненно, есть тайный договор, между прочим, о Константинополе. Известно, что Россия надеется получить его и что Англия не хочет дать его, а если даст, то либо постарается затем отнять, либо обставит «уступку» условиями, направленными против России. Текст тайного договора неизвестен, но что борьба между Англией и Россией идет именно вокруг этого вопроса, идет и сейчас, это не только известно, но и не подлежит ни тени сомнения. В то же время известно, что между Россией и Японией, в дополнение к их прежним договорам (например, к договору 1910 года, предоставлявшему Японии «скушать» Корею, а России скушать Монголию), заключен уже во время теперешней войны новый тайный договор, направленный не только против Китая, но до известной степени и против Англии. Это несомненно, хотя текст договора неизвестен. Япония при помощи Англии побила в 1904–1905 году Россию и теперь осторожно подготовляет возможность при помощи России побить Англию.

В России в «правящих сферах» – в придворной шайке Николая Кровавого, в дворянстве, в армии и т. д. – есть немцофильская партия. В Германии за последнее время по всей линии виден поворот буржуазии (а за нею и социалистов-шовинистов) к русофильству, к сепаратному миру с Россией, к тому, чтобы задобрить Россию и со всей силой ударить на Англию. Со стороны Германии этот план ясен и не возбуждает сомнений. Со стороны России дело обстоит так, что царизм предпочел бы, конечно, сначала вполне разбить Германию, чтобы «взять» как можно больше, и всю Галицию, и всю Польшу, и всю Армению, и Константинополь, и «добить» Австрию и т. д. Тогда было бы удобнее, при помощи Японии, повернуть против Англии. Но сил, очевидно, не хватает. В этом гвоздь.

Если бывший социалист г. Плеханов изображает дело так, будто реакционеры в России хотят вообще мира с Германией, а «прогрессивная буржуазия» – разрушения «прусского милитаризма» и дружбы с «демократической» Англией, то это детская сказка, приноровленная к уровню политических младенцев. На деле и царизм, и все реакционеры в России, и вся «прогрессивная» буржуазия (октябристы и кадеты) хотят одного: ограбить Германию, Австрию и Турцию в Европе, – побить Англию в Азии (отнять всю Персию, всю Монголию, весь Тибет и т. д.). Спор идет между этими «милыми дружками» только из-за того, когда и как повернуть от борьбы против Германии к борьбе против Англии. Только из-за того, когда и как!

А решение этого, единственно спорного между милыми дружками, вопроса зависит от военных и дипломатических соображений, которые полностью известны только царскому правительству, а Милюковым и Гучковым известны только на одну четверть.

Отнять всю Польшу у Германии и Австрии! Царизм за это, но хватит ли силы? и позволит ли Англия?

Отнять Константинополь и проливы! Добить и раздробить Австрию! Царизм вполне за это. Но хватит ли силы? и позволит ли Англия?

Царизм знает, сколько именно миллионов солдат уложено и сколько можно еще взять с народа, сколько именно снарядов расходуется и сколько еще можно добавить (Япония в случае грозящей и вполне возможной войны с Китаем не даст больше снарядов!). Царизм знает, как шли у него и как идут теперь тайные переговоры с Англией о Константинополе, о силе английских войск в Салониках, в Месопотамии и пр. Царизм знает все это, имеет все карты в руках и рассчитывает точно, – насколько мыслимо вообще точное знание в таких делах, где роль сомнительного, недостоверного, роль «военного счастья» особенно велика.

А Милюковы и Гучковы чем меньше знают, тем больше болтают на ветер. А Плехановы, Чхенкели, Потресовы совсем ничего не знают о тайных сделках царизма, забывают даже то, что раньше знали, не изучают того, что можно знать по иностранной печати, не вникают в ход внешней политики царизма до войны, не следят за ходом ее во время войны, и потому играют роль просто социалистических Иванушек.

Если царизм убедился, что даже при всей помощи со стороны либерального общества, при всем усердии военно-промышленных комитетов, при всем содействии благородному делу умножения снарядов от господ Плехановых, Гвоздевых, Потресовых, Булкиных, Чиркиных, Чхеидзе («спасение страны», не шутите!), Кропоткиных и прочей челяди, – даже при всем этом и при данном состоянии военных сил (или военного бессилия) всех возможных и втянутых в войну союзников нельзя добиться большего, нельзя сильнее победить Германию или это непомерно дорого стоит (например, стоит еще потери десяти миллионов русских солдат, на рекрутирование, обучение и снаряжение коих требуется еще столько-то миллиардов и столько-то лет войны), тогда царизм не может не искать сепаратного мира с Германией.

Если «мы» погонимся за чересчур большой добычей в Европе, то «мы» рискуем обессилить «свои» военные ресурсы окончательно, не получить почти ничего в Европе и потерять возможность получить «свое» в Азии – так рассуждает царизм и рассуждает правильно с точки зрения империалистских интересов. Рассуждает правильнее, чем буржуазные и оппортунистические говоруны Милюковы, Плехановы, Гучковы, Потресовы.

Если нельзя взять большего в Европе, даже после присоединения Румынии и Греции (от коей «мы» взяли все, что могли), тогда возьмем, что можно! Англия «нам» сейчас ничего дать не может. Германия нам даст, возможно, и Курляндию, и часть Польши назад, и, наверное, восточную Галицию – это «нам» особенно важно, дабы удушить украинское движение, движение многомиллионного, исторически еще спавшего доныне, народа к свободе и к родному языку, – наверное также турецкую Армению. Беря это теперь, мы можем выйти из войны, усилившись, и тогда завтра мы при помощи Японии и Германии сможем получить, при умненькой политике и при дальнейшей помощи Милюковых, Плехановых, Потресовых в деле «спасения» возлюбленного «отечества», хороший кусок Азии при войне против Англии (всю Персию и Персидский залив с выходом в открытый океан, а не так, как в Константинополе, где выход есть только в Средиземное море, да и то через острова, которые легко может взять и укрепить Англия, лишая «нас» всякого выхода в свободное море) и т. д.

Именно так рассуждает царизм, и, повторяем, он рассуждает правильно не только с узкомонархической, но и с общеимпериалистической точки зрения, он знает больше и видит дальше, чем либералы и Плехановы с Потресовыми.

Поэтому вполне возможно, что мы завтра или послезавтра проснемся и получим манифест трех монархов: «внимая голосу возлюбленных народов, решили мы осчастливить их благами мира, установить перемирие и созвать общеевропейский конгресс мира». Три монарха могут даже при этом недурно сострить, повторив несколько обрывков фраз из Вандервельда, Плеханова, Каутского: мы-де «обещаем» – обещания есть единственная вещь, которая дешева даже в эпоху бешеной дороговизны, – обсудить вопрос о сокращении вооружений и о «постоянном» мире и т. п. Вандервельде, Плеханов и Каутский побегут петушком устраивать свой конгресс «социалистов» в том же городе, где будет заседать конгресс мира; добреньких пожеланий, сладеньких фраз, уверений в необходимости «защищать отечество» будет наговорено без конца на всех языках. Обстановочка будет недурная – для прикрытия перехода от империалистического союза англо-русского против Германии к такому же союзу германо-русскому против Англии!

Кончится ли данная война таким образом в очень близком будущем или Россия «продержится» в стремлении победить Германию и побольше ограбить Австрию несколько дольше, сыграют ли переговоры о сепаратном мире роль маневра ловкого шантажиста (царизм покажет Англии готовый проект договора с Германией и скажет: столько-то миллиардов рубликов и такие-то уступочки или гарантии, а не то я подпишу завтра этот договор) – во всяком случае империалистская война не может кончиться никаким иным, кроме как империалистским, миром, если эта война не превратится в гражданскую войну пролетариата с буржуазией за социализм. Во всяком случае, за исключением этого последнего исхода, империалистская война поведет к усилению тех или иных из трех сильнейших империалистских держав, Англии, Германии, России, на счет слабых (Сербии, Турции, Бельгии и пр.), причем вполне возможно, что все эти три разбойника усилятся после войны, поделив награбленное (колонии, Бельгию, Сербию, Армению), и весь спор будет идти лишь о том, в каких пропорциях разделить эту добычу.

Во всяком случае неминуемо, неизбежно и несомненно будут одурачены и ошельмованы как социал-шовинисты цельные и открытые, т. е. субъекты, прямо признающие «защиту отечества» в данной войне, так и социал-шовинисты прикрытые, половинчатые, т. е. каутскианцы, проповедующие «мир» вообще, «без победителей и побежденных» и т. п. Всякий мир, заключенный теми же или столь же буржуазными правительствами, которые начали эту войну, покажет наглядно всем народам, какую роль холопов империализма сыграли те и другие социалисты.

Каков бы ни был исход данной войны, окажутся правы те, кто говорил, что единственный социалистический выход из нее возможен в виде гражданской войны пролетариата за социализм. Окажутся правы те русские социал-демократы, которые говорили, что поражение царизма, полный военный разгром его есть меньшее зло «во всяком случае». Ибо история никогда не стоит на месте, она идет вперед и во время теперешней войны; и если вперед, к социализму пролетариат Европы не сможет перейти теперь, не сможет скинуть с себя ига социал-шовинистов и каутскианцев во время первой великой империалистской войны, то вперед, к демократии восточная Европа и Азия пошли бы семимильными шагами только в случае полного военного разгрома царизма и отнятия у него всякой возможности практиковать империалистскую политику полуфеодального типа.

Война убьет и добьет все слабое, в том числе социал-шовинизм и каутскианство. Империалистский мир сделает эти слабости еще нагляднее, еще позорнее, еще отвратительнее.

«Социал-Демократ» № 56, 6 ноября 1916 г.

Печатается по тексту газеты «Социал-Демократ»

Целый десяток «социалистических» министров

Секретарь Международного социал-шовинистского бюро Гюисманс послал приветственную телеграмму датскому министру без портфеля Стаунингу, вождю датской якобы «социал-демократической» партии:

«Вижу из газет, что Вы назначены министром. Мои сердечные поздравления. Итак, мы имеем уже десять социалистических министров во всем свете. Дела идут вперед! Лучшие приветы».

Дела идут вперед, слов нет. Второй Интернационал двигается быстро – к полному слиянию с национал-либеральной политикой. Боевой орган немецких крайних оппортунистов и социал-шовинистов, хемницкий «Народный Голос», приводя эту телеграмму, замечает не без ядовитости: «Секретарь Международного социалистического бюро приветствует, без оговорок, принятие социал-демократом поста министра. А незадолго до войны все партийные съезды и международные конгрессы резко высказались против этого! Времена меняются, взгляды тоже – и по этому пункту».

Хейльманы, Давиды, Зюдекумы имеют полное право презрительно похлопывать по плечу Гюисмансов, Плехановых, Вандервельдов…

Стаунинг недавно опубликовал свое письмо к Вандервельду, полное язвительности немцофильствующего социал-шовиниста против французского социал-шовиниста. В этом письме, между прочим, Стаунинг гордится тем, что «мы (датская партия) резко и определенно отреклись от организационно-вредной раскольнической работы, осуществляемой по инициативе итальянской и швейцарской партий так называемым циммервальдским движением». Буквально так!

В Дании образование национального государства относится к XVI веку. Массы датского народа давно уже проделали буржуазно-освободительное движение. В Дании население состоит более чем на 96/100 из датчан, родившихся в Дании. Датчан в Германии нет и двухсот тысяч. (Населения в Дании 2,9 млн.) Можно судить поэтому, каким грубым буржуазным обманом являются разговоры датской буржуазии на тему о «самостоятельном национальном государстве», как задаче дня! Это говорят в XX веке буржуа и монархисты Дании, владеющие колониями, население которых почти равняется числу датчан в Германии и которыми торгует теперь датское правительство.

Кто это сказал, что людьми не торгуют в наше время? Отлично торгуют. Дания продает Америке за столько-то миллионов (еще не сторговались) три острова – все населенные, конечно.

Специфической чертой датского империализма является кроме того получение сверхприбыли вследствие монопольно-выгодного положения рынка молочных и мясных продуктов: сбыт самым дешевым морским путем в Лондон, самый крупный рынок мира. Благодаря этому датская буржуазия и датские богатые крестьяне (чистейшие буржуа, вопреки россказням русских народников) превратились в «процветающих» захребетников английской империалистской буржуазии, в участников ее особо спокойных и особо жирных прибылей.

Этой интернациональной обстановке целиком поддалась датская «социал-демократическая» партия, которая горой стояла и стоит за правое крыло, за оппортунистов немецкой социал-демократии. Датские социал-демократы голосовали буржуазно-монархическому правительству кредиты – «для охраны нейтральности», как это благовидно говорится. На съезде 30 сентября 1916 г. большинство в 9/10 высказалось за участив в министерстве, за сделку с правительством! Корреспондент бернской социалистической газеты сообщает, что оппозицию министериализму в Дании представляли Герсон Трир и редактор И. П. Сундбо. Трир в блестящей речи защищал революционно-марксистские взгляды и, когда партия решила участвовать в министерстве, вышел и из Центрального комитета и из партии, заявив, что не желает быть членом буржуазной партии. За последние годы датская «социал-демократическая» партия ничем не отличалась от буржуазных радикалов.

Привет товарищу Г. Триру! «Дела идут вперед», Гюисманс прав, – вперед к отчетливому, ясному, политически-честному, социалистически-необходимому разделению между революционными марксистами, представителями масс революционного пролетариата, и плехановски-потресовски-гюисмансовскими союзниками и агентами империалистской буржуазии, имеющими большинство «вождей», но представляющими интересы не массы угнетенных, а меньшинства привилегированных рабочих, уходящих на сторону буржуазии.

Захотят ли русские сознательные рабочие, те, что выбрали депутатов, сосланных в Сибирь, те, что голосовали против участия в военно-промышленных комитетах для поддержки империалистской войны, захотят ли они числиться в «Интернационале» десяти министров? В Интернационале Стаунингов? В Интернационале, из коего уходят Триры?

«Социал-Демократ» № 56, 6 ноября 1916 г.

Печатается по тексту газеты «Социал-Демократ»

Задачи левых циммервальдистов в швейцарской с.-д. партии

{85}

 

II. Дороговизна и невыносимое экономическое положение масс

9. Не только в воюющих странах, но и в Швейцарии война привела к неслыханному, скандальному обогащению кучки богатых и к невероятной нужде масс вследствие дороговизны и недостатка жизненных припасов. Главной задачей социал-демократической партии должна быть не реформистская, а революционная борьба против этого бедствия, – систематическая и настойчивая, не останавливающаяся перед неизбежными временными трудностями и поражениями, пропаганда и подготовка такой борьбы.

10. В ответ на многочисленные буржуазные проекты финансовых реформ главной задачей социал-демократической партии должно быть разоблачение попыток буржуазии свалить на рабочих и беднейших крестьян тяжести мобилизации и войны.

Ни в каком случае и ни под какими предлогами не может социал-демократия соглашаться на косвенные налоги. И решение съезда в Аарау (1915) и резолюция Huber – Grimm на съезде в Цюрихе (1916), допускающие согласие с.-д. на косвенные налоги, должны быть отменены. Все социал-демократические организации должны тотчас же начать самую энергичную подготовку к съезду партии в феврале 1917 г. в Берне и выбирать на съезд только таких делегатов, которые согласны на такую отмену.

Это – задача либеральных чиновников, а никоим образом не революционной социал-демократии – помогать буржуазному правительству вывернуться из теперешних трудностей при сохранении капиталистического строя, т. е. при увековечении нужды масс.

11. Социал-демократы должны как можно шире пропагандировать перед массами насущную необходимость единого федерального поимущественного и подоходного налога с высокими и возрастающими ставками, не ниже следующих:

Налог на пользующихся пансионами:

12. Социал-демократы должны беспощадно бороться с той буржуазной ложью, которую распространяют и многие оппортунисты среди социал-демократической партии и которая состоит в том, будто «непрактично» пропагандировать революционно-высокие ставки поимущественного и подоходного налога. Напротив, это есть единственно практичная и единственно социал-демократическая политика, ибо, во-1-х, мы должны не приспособляться к тому, что «приемлемо» для богатых, а апеллировать к широким массам бедных и неимущих, относящихся равнодушно или с недоверием к социал-демократической партии в значительной степени именно в силу реформистского и оппортунистического характера ее. Во-2-х, единственный способ добиться уступок от буржуазии состоит не в «сделках» с ней, не в «приспособлении» к ее интересам или к ее предрассудкам, а в подготовке революционных сил масс против нее. И чем большую часть народа убедим мы в справедливости революционно-высоких ставок налога и в необходимости борьбой завоевать их, тем скорее пойдет на уступки буржуазия, а мы воспользуемся каждой даже маленькой уступкой для неуклонной борьбы за полную экспроприацию буржуазии.

13. Установление предельного максимума для жалованья всех без исключения служащих и чиновников, Bundesräte и пр., в размере 5–6 тыс. франков в год, смотря по числу членов семьи. Запрещение всякой кумуляции других доходов под угрозой тюремного заключения и конфискации этих доходов.

14. Принудительное отчуждение фабрик и заводов – в первую голову необходимых для обеспечения средств к жизни населению – а также всех сельскохозяйственных предприятий, имеющих свыше 15 ha земли (свыше 40 «Jucharten») (число таких предприятий в Швейцарии всего 22 тыс. из 252 тыс., т. е. менее 1/10 всего числа сельскохозяйственных предприятий). Систематические меры на почве этих преобразований для повышения производства съестных припасов и обеспечения народа дешевыми продуктами.

15. Немедленное принудительное отчуждение в пользу государства всех водных сил Швейцарии, с применением к этому, как и к другим отчуждениям, вышеуказанных ставок поимущественного и подоходного налогов.

Тезисы об отношении швейцарской социал-демократической партии к войне

{90}

1. Современная мировая война является войной империалистской, которая ведется в целях политической и экономической эксплуатации мира, за рынки сбыта, источники сырья и новые области вложения капитала, угнетение слабых народов и т. д.

Фразы обеих воюющих коалиций о «защите отечества» являются не чем иным, как буржуазным обманом народов.

2. Швейцарское правительство является управляющим делами швейцарской буржуазии, которая всецело зависит от международного финансового капитала и самым тесным образом связана с империалистской буржуазией великих держав.

Поэтому отнюдь не случайность, а необходимый результат этих экономических фактов то, что швейцарское правительство с каждым днем – и так происходит уже в течение десятилетий – ведет все более и более реакционную политику и тайную дипломатию, оттесняя и нарушая демократические права и свободы народа, пресмыкается перед военной кликой и интересы широких масс населения систематически и бесстыдно приносит в жертву интересам кучки финансовых магнатов.

Вовлечение Швейцарии в настоящую войну возможно теперь в любой момент, благодаря этой зависимости швейцарского буржуазного правительства от интересов финансовой олигархии, а также под сильным нажимом той или иной из коалиций империалистских держав.

3. Поэтому и в отношении к Швейцарии «защита отечества» является теперь не чем иным, как лицемерной фразой, потому что в действительности речь идет не о защите демократии, независимости и интересов широких народных масс и т. д., а, наоборот, о подготовке к бойне рабочих и мелкого крестьянства в целях удержания монополий и привилегий буржуазии, об усилении господства капиталистов и политической реакции.

4. Исходя из этих фактов, социал-демократическая партия Швейцарии принципиально отклоняет «защиту отечества», требует немедленной демобилизации и призывает рабочий класс ответить на военные приготовления швейцарской буржуазии, равно как и на войну, если таковая наступит, самыми резкими средствами пролетарской классовой борьбы.

В качестве таких средств надо в особенности указать на следующие:

Никакого гражданского мира; обострение принципиальной борьбы со всеми буржуазными партиями, а также и с грютлианским союзом, как союзом агентов буржуазии внутри рабочего движения, равно как и с грютлианскими тенденциями внутри социалистической партии.

(а) Отклонение всех военных кредитов как во время мира, так и во время войны, под каким бы предлогом они ни испрашивались.

(c) Поддержка всех революционных движений и всякой борьбы рабочего класса воюющих стран против войны и против своих правительств.

(d) Содействие революционной массовой борьбе внутри Швейцарии, стачкам, демонстрациям, вооруженному восстанию против буржуазии.

(e) Систематическая пропаганда в войске, создание с этой целью особых социал-демократических групп в армии, а также из допризывной молодежи.

(f) Создание самим рабочим классом нелегальных организаций, как ответ на всякую урезку или уничтожение политических свобод правительством.

(g) Систематическая подготовка, путем планомерного разъяснения рабочим, такого положения, чтобы руководство всеми без исключения организациями рабочих и служащих перешло в руки лиц, которые признают и будут в состоянии проводить вышеуказанную борьбу против войны.

5. В качестве цели революционной массовой борьбы, признанной уже на партийном съезде 1915 г. в Аарау, партия выдвигает социалистический переворот в Швейцарии. Этот переворот экономически может быть осуществлен немедленно. Он представляет единственное действительное средство освобождения масс от ужасов дороговизны и голода. Он приближается как результат кризиса, переживаемого теперь всей Европой, он абсолютно необходим для полного устранения милитаризма и всех войн.

Партия заявляет, что все буржуазно-пацифистские и социалистически-пацифистские фразы против милитаризма и войн, без признания этой цели и революционных путей к ней, представляют иллюзии или ложь, которые ведут лишь к тому, чтобы отвлечь рабочий класс от всякой серьезной борьбы против основ капитализма.

Не прекращая борьбы за улучшение положения наемных рабов, партия призывает рабочий класс и его представителей поставить на очередь дня пропаганду немедленного социалистического переворота в Швейцарии путем массовой агитации, парламентских выступлений, инициативных предложений и т. д., доказывая необходимость замены буржуазного правительства пролетарским, опирающимся на массу неимущего населения, и разъясняя настоятельную необходимость таких мероприятий, как экспроприация банков и крупных предприятий, отмена всех косвенных налогов, введение единого прямого налога с революционно-высокими ставками для крупных доходов и т. д.

Написано на немецком языке в начале декабря 1916 г.

Впервые напечатано в 1931 г. в Ленинском сборнике XVII

Печатается по рукописи. Перевод с немецкого

Принципиальные положения к вопросу о войне

Среди левых социал-демократов Швейцарии существует полное единодушие по вопросу о необходимости, в связи как раз с настоящей войной, отвергнуть принцип защиты отечества. Пролетариат, или, по крайней мере, его лучшие элементы, также настроен против защиты отечества.

Таким образом, в отношении самого жгучего вопроса современного социализма вообще и швейцарской социалистической партии в частности существует, по-видимому, необходимое единство. Но если мы рассмотрим дело поближе, то неизбежно придем к заключению, что это единство одна лишь видимость.

На самом деле, совершенно нет ясности – не говоря уже о единстве мнений – на тот счет, что заявление об отрицательном отношении к защите отечества уже само по себе является таким делом, которое ставит необычайно высокие требования к революционному сознанию, равно как и к революционной дееспособности партии, провозглашающей это, – конечно, при условии, что такое заявление не сводится к пустой фразе. Если же попросту провозглашают отказ от обороны страны, не отдавая себе ясного отчета, т. е. не понимая, какие требования это влечет за собою, не уясняя себе, что вся пропаганда, агитация, организация, одним словом, вся деятельность партии должна быть в корне изменена, «обновлена» (употребляя выражение Карла Либкнехта) и приспособлена к высшим революционным задачам, – тогда это заявление превращается в пустую фразу.

Обдумаем же надлежащим образом, что собственно означает отказ от защиты отечества, если мы отнесемся к нему как к политическому лозунгу, который принимается всерьез и который должен быть действительно осуществлен.

Во-первых. Мы предлагаем пролетариям и эксплуатируемым всех воюющих стран и всех стран, находящихся под угрозой войны, отвергнуть защиту отечества. Теперь уже из опыта нескольких воюющих стран мы совершенно определенно знаем, что означает в действительности отвергнуть защиту отечества в теперешней войне. Это значит отрицать все основы современного буржуазного общества и подрубать корни современного общественного строя не только в теории, не только «вообще», а на практике, непосредственно, теперь же. Разве не ясно, что это можно делать лишь при том условии, если мы не просто пришли к самому твердому теоретическому убеждению в том, что капитализм уже вполне созрел для превращения его в социализм, но если мы признаем этот социалистический переворот, т. е. социалистическую революцию, осуществимым на практике, непосредственно, немедленно?

Но это почти всегда упускается из виду, когда говорят об отказе от защиты отечества. В лучшем случае согласны «теоретически» признать, что капитализм уже созрел для превращения в социализм, но о немедленном, коренном изменении всей деятельности партии в духе непосредственно предстоящей социалистической революции – об этом не лее лают и слышать!

Народ будто бы не подготовлен к этому!

Но это непоследовательно до смешного. Или – или. Или нам нечего провозглашать немедленный отказ от защиты страны, – или же мы должны немедленно развернуть или начать развертывать систематическую пропаганду непосредственного проведения социалистической революции. В известном смысле «народ», конечно, «не подготовлен» ни к отказу от защиты страны, ни к социалистической революции, но из этого не следует, что мы имеем право в течение двух лет – – – двух лет! – – откладывать начало такой систематической подготовки!

Во-вторых. Что противопоставляется политике защиты отечества и гражданского мира? Революционная борьба против войны, «революционные массовые выступления», как они были признаны резолюцией партийного съезда в Аарау в 1915 году. Это, несомненно, прекрасное решение, но… но история партии со времени этого партийного съезда, действительная политика партии доказывают, что оно осталось бумажным решением!

В чем цель революционной массовой борьбы? Партия официально ничего не сказала об этом, да об этом и вообще не говорят. Или считают самоочевидным, или прямо признают, что этой целью является «социализм». Капитализму (или империализму) противопоставляют социализм.

Но это как раз в высшей степени (теоретически) нелогично, а практически лишено содержания. Нелогично потому, что это слишком обще, слишком расплывчато. «Социализм» вообще, как цель, в противопоставлении капитализму (или империализму), признается теперь не только каутскианцами и социал-шовинистами, но и многими буржуазными социальными политиками. Но теперь дело идет не об общем противопоставлении двух социальных систем, а о конкретной цели конкретной «революционной массовой борьбы» против конкретного зла, а именно против сегодняшней дороговизны, сегодняшней военной опасности или теперешней войны.

Весь II Интернационал 1889–1914 гг. противопоставлял социализм вообще капитализму и как раз на этом слишком общем «обобщении» он потерпел банкротство. Он игнорировал именно специфическое зло своей эпохи, которое Фридрих Энгельс уже почти 30 лет тому назад, 10 января 1887 г., характеризовал следующими словами:

«…В самой социал-демократической партии, включая сюда и фракцию рейхстага, находит себе место определенного сорта мелкобуржуазный социализм. Он находит там выражение в такой форме, что основные воззрения современного социализма и требование превращения всех средств производства в общественную собственность признаются правильными, но осуществление этого признается возможным лишь в отдаленном, практически неопределенном, будущем . Этим самым задача для настоящего времени определяется лишь как простое социальное штопанье …» («К жилищному вопросу», Предисловие).

Конкретной целью «революционной массовой борьбы» могут быть только конкретные мероприятия социалистической революции, а не «социализм» вообще. Когда же предлагают точно определить эти конкретные мероприятия – как это сделали голландские товарищи в своей программе, напечатанной в «Бюллетене Интернациональной Социалистической Комиссии» № 3 (Берн, 29 февраля 1916 г.): аннулирование государственных долгов, экспроприация банков, экспроприация всех крупных предприятий, – если предлагают внести такие совершенно конкретные мероприятия в официальную резолюцию партии и систематически разъяснять их в самой популярной форме путем повседневной партийной пропаганды и агитации на собраниях, в парламентских речах, в инициативных предложениях, – тогда снова получается все тот же оттягивающий или уклончивый, насквозь софистический ответ, что народ-де к этому еще не подготовлен и т. п.!

Но ведь дело именно в том, чтобы теперь же начать эту подготовку и неуклонно ее проводить!

В-третьих. Партия «признала» революционную массовую борьбу. Прекрасно. Но способна ли партия выполнить что-либо подобное? Готовится ли она к этому? Изучает ли она эти вопросы, собирает ли она соответствующий материал, создает ли она соответствующие органы и организации, обсуждает ли она в народе, вместе с народом, соответствующие вопросы? Ничего подобного! Партия упорно остается целиком и полностью в своей старой, исключительно парламентской, исключительно тред-юнионистской, исключительно реформистской, исключительно легальной колее. Партия заведомо остается не способной содействовать революционной массовой борьбе и руководить ею, она заведомо совершенно не готовится к этому. Господствует прежняя рутина, и «новые» слова (отказ от защиты отечества, революционная массовая борьба) – остаются только словами! А левые этого не сознают и не собирают систематически, настойчиво своих сил повсюду, во всех областях партийной работы для того, чтобы бороться с этим злом.

Нельзя не пожать плечами, читая, например, следующую фразу (последнюю фразу) в гриммовских тезисах по вопросу о войне:

«Органы партии, совместно с профессиональными организациями страны, должны в этом случае (т. е. призывая в случае опасности войны железнодорожных служащих к массовой забастовке и т. д.) принять все необходимые меры».

Эти тезисы были опубликованы летом текущего года, а 16 сентября 1916 г. в «Schweizerische Metallarbeiterzeitung», подписываемой именами редакторов: О. Шнеебергер и К. Дюрр, можно было прочитать следующую фразу (я чуть было не сказал: следующий официальный ответ на тезисы или благочестивые пожелания Гримма):

«…Очень дурного вкуса… фраза: «у рабочего нет отечества» в такой момент, когда рабочие всей Европы в их подавляющем большинстве уже два года стоят плечом к плечу с буржуазией на поле сражения против «врагов» своего отечества, а те, которые остались дома, хотят «продержаться», несмотря на нужду и лишения. В случае чужеземного нападения мы, несомненно, увидели бы ту же картину и в Швейцарии!!! »

Разве это не «каутскианская» политика, политика бессильной фразы, левых декламаций и оппортунистической практики, когда, с одной стороны, предлагают резолюции о том, что партия должна «совместно с профессиональными организациями» призывать к революционным массовым забастовкам, а, с другой стороны, не ведут никакой борьбы против грютлианского, т. е. социал-патриотического, реформистского, исключительно легалистского, направления и его сторонников в партии и профессиональных союзах?

Значит ли это «воспитывать» массы или разлагать и деморализовать массы, если им не говорят и не доказывают ежедневно, что «руководящие» товарищи О. Шнеебергер, К. Дюрр, П. Пфлюгер, Г. Грейлих, Губер и многие другие придерживаются как раз таких же социал-патриотических воззрений и ведут как раз такую же социал-патриотическую политику, как та, которую Гримм столь «мужественно» разоблачает и бичует… когда дело идет о немцах Германии, а не о швейцарцах? Иностранцев – ругать, «своих» «сограждан» – прикрывать… разве это «интернационалистично»? разве это «демократично»?

Герман Грейлих в следующих словах обрисовал положение швейцарских рабочих, кризис швейцарского социализма, а также существо грютлианской политики внутри социалистической партии:

«…Уровень жизни повысился очень мало и только для верхних слоев (слушайте, слушайте!) пролетариата. Масса рабочих по-прежнему живет в нужде, заботах и лишениях. Поэтому время от времени возникает сомнение, правилен ли путь, по которому мы до сих пор шли. Критики ищут новых путей и особенно возлагают надежды на более решительное выступление. В этом направлении делаются попытки, которые, как правило (?), не удаются (??) и вызывают с новой силой возвращение к старой тактике» (не является ли и здесь желание отцом мысли?)… «И вот наступила мировая война… Чрезвычайное понижение уровня жизни, доходящее до нужды в таких слоях, которые раньше вели еще сносное существование, усиливает революционное настроение» (слушайте! слушайте!)… «Действительно, руководство партией не было на высоте стоящих перед нею задач и слишком поддавалось (??) влиянию горячих голов (так? так?)…. Центральный комитет грютлианского союза берет на себя проведение «практической национальной политики», которую он хочет вести вне партии… Почему он это не сделал внутри партии?» (слушайте! слушайте!) «Почему он почти всегда предоставлял мне вести борьбу с ультрарадикалами?» («Открытое письмо грютлианскому союзу Готтингена», 26 сентября 1916 года).

Так говорит Грейлих. Значит, вовсе не так обстоит дело, что будто бы несколько «злонамеренных иностранцев» (как втихомолку думают или намекают в печати грютлианцы в партии, а грютлианцы вне партии высказывают открыто) хотят в порыве своего личного нетерпения внести революционность в рабочее движение, рассматриваемое ими через «очки иностранцев». Нет. Не кто иной, как Герман Грейлих, – политическая роль которого фактически равняется роли буржуазного министра труда в маленькой демократической республике, – сообщает нам, что только у верхних слоев рабочих имеется некоторое улучшение их положения, а масса остается в нужде, и что «усиление революционного настроения» исходит не от проклятых иностранных «подстрекателей», а от «чрезвычайного понижения уровня жизни».

Итак?

Итак, безусловно будет правильно, если мы скажем:

[[ Или швейцарский народ будет голодать, притом с каждой неделей голодать все ужаснее, и ежедневно подвергаться опасности быть втянутым в империалистскую войну, т. е. быть убитым за интересы капиталистов, или он последует совету лучшей части своего пролетариата, соберет все свои силы и совершит социалистическую революцию.

Социалистическая революция? Утопия! «Отдаленная, практически неопределимая» возможность!..

Это утопия отнюдь не в большей мере, чем отрицание защиты отечества в этой войне или революционная массовая борьба против этой войны. Не надо оглушать себя словами и не надо поддаваться запугиванию словами. Почти каждый готов признать революционную борьбу против войны, но пусть же представят себе громадность задачи – положить конец такой войне путем революции! Нет, это не утопия. Революция растет во всех странах, и теперь вопрос стоит не так: продолжать жить спокойно и сносно или пуститься в авантюру. Напротив, вопрос стоит теперь так: голодать и идти на бойню за посторонние, за чужие интересы, или же принести великие жертвы за социализм, за интересы 9/10 человечества.

Социалистическая революция будто бы утопия! Но швейцарский народ, слава богу, не имеет «самостоятельного» или «независимого» языка, а говорит на трех мировых языках, на которых говорят в пограничных воюющих государствах. Таким образом, нет ничего удивительного в том, что швейцарский народ хорошо знает, что творится в этих государствах. В Германии дошли до руководства хозяйственной жизнью 66 миллионов людей из одного центра, до организации одним центром народного хозяйства 66 миллионов людей, возложили величайшие жертвы на подавляющее большинство народа и все это для того, чтобы «верхние 30 000» могли положить в карман миллиарды военной прибыли и чтобы миллионы погибали на бойне для пользы этих «благороднейших и лучших» представителей нации. И перед лицом таких фактов, такого опыта неужели можно считать «утопией», что маленький народ, не имеющий ни монархии, ни юнкеров, стоящий на очень высокой ступени капитализма, организованный в различные союзы, пожалуй, лучше, чем во всех других капиталистических странах, – что такой народ для своего спасения от голода и опасности войны сделает то же самое , что на практике испытано в Германии, с той, конечно, разницей, что в Германии убивают и превращают в калек миллионы людей для того, чтобы обогатить немногих, обеспечить себе Багдад, завоевать Балканы, между тем как в Швейцарии надо экспроприировать максимум 30 000 буржуа, т. е. не доводить их до гибели, но обречь на «ужасную» судьбу, на то, что они будут получать « только » 6–10 тысяч франков дохода, а остальное должны будут отдать социалистическому рабочему правительству, чтобы уберечь народ от голода и военной опасности.

Но ведь великие державы никогда не потерпят социалистической Швейцарии, и первые же зачатки социалистической революции в Швейцарии будут подавлены колоссальным перевесом сил этих держав!

Это, несомненно, было бы так, если бы, во-первых, начатки революции в Швейцарии были бы возможны, не вызывая классового движения солидарности в пограничных странах; – во-вторых, если бы эти великие державы не находились в тупике «войны на истощение», которая уже почти истощила терпение самых терпеливых народов. Теперь же военное вмешательство со стороны великих держав, враждебных друг другу, явилось бы лишь прологом к тому, чтобы революция вспыхнула во всей Европе.

Вы, может быть, думаете, что я так наивен, что верю, будто «посредством уговаривания» можно решать такие вопросы, как вопрос о социалистической революции?

Нет. Я хочу только дать иллюстрацию и притом только к одному частному вопросу: какое изменение должно произойти во всей пропаганде партии, если бы захотели с действительной серьезностью отнестись к вопросу об отказе от защиты отечества! Это только иллюстрация только к одному частному вопросу – на большее я не претендую.

Было бы совершенно неправильно предполагать, будто мы для того, чтобы вести непосредственную борьбу за социалистическую революцию, можем или должны отбросить борьбу за реформы. Ни в какой мере. Мы не можем знать, насколько скоро удастся добиться успеха, насколько скоро объективные условия допустят наступление этой революции. Мы должны поддерживать всякое улучшение, действительное улучшение и экономического и политического положения масс. Разница между нами и реформистами (т. е. в Швейцарии грютлианцами) заключается не в том, что мы против реформ, а они за. Ничего подобного. Они ограничиваются реформами и опускаются, благодаря этому, по меткому выражению одного (редкого!) революционного сотрудника «Schweizerische Metallarbeiterzeitung» (№ 40), до роли простых «больничных сиделок капитализма». Мы говорим рабочим: голосуйте за пропорциональные и т. п. выборы, но не ограничивайте этим свою деятельность, а выдвигайте на первый план систематическое распространение идеи немедленной социалистической революции, готовьтесь к ней и по всей линии вносите соответствующие коренные изменения во всю партийную деятельность. Условия буржуазной демократии очень часто заставляют нас занять ту или иную позицию по отношению к целой массе мелких и мельчайших реформ, но надо уметь или научиться занимать позицию за реформы так (таким образом), чтобы нам, – если выразиться несколько упрощенно, для большей ясности, – в каждой получасовой речи 5 минут говорить о реформах, а 25 минут о грядущей революции.

Без тяжелой, связанной со многими жертвами, революционной массовой борьбы социалистическая революция невозможна. Но было бы непоследовательностью признавать революционную массовую борьбу и стремление к немедленному окончанию войны – и в то же время отвергать немедленную социалистическую революцию! Первая без второй – ничто, пустой звук.

Не обойдется и без тяжелой борьбы внутри партии. Но было бы только кривляньем, лицемерием, мещанской политикой страуса, если бы мы вообразили, будто в швейцарской социал-демократической партии вообще может господствовать «внутренний мир». Вопрос стоит не так: или «внутренний мир» или «внутрипартийная борьба». Достаточно прочитать вышеупомянутое письмо Германа Грейлиха и рассмотреть события в партии за последние несколько лет, чтобы увидеть полную ложность такого предположения.

В действительности вопрос стоит так: или теперешние скрытые, оказывающие деморализующее действие на массы, формы внутрипартийной борьбы, или же открытая, принципиальная борьба между интернационалистски-революционным течением и грютлианским направлением внутри и вне партии.

Такая «внутренняя борьба», при которой Г. Грейлих обрушивается на «ультрарадикалов», или на «горячие головы», не называя точно этих чудовищ и не определяя точно их политику, а Р. Гримм печатает в «Berner Tagwacht» абсолютно непонятные для 99/100 читателей, переполненные намеками, статьи, где осыпаются бранью «очки иностранцев» или «фактические виновники» проектов резолюций, неприятных Гримму – такая внутренняя борьба деморализует массы, которые видят в этом или угадывают своего рода «склоку среди вождей», не понимая, о чем, в сущности, идет речь.

Но такая борьба, при которой грютлианское направление внутри партии – а оно много важнее и много опаснее, чем находящееся вне партии, – будет вынуждено открыто бороться против левых, и оба направления будут выступать повсюду со своими самостоятельными воззрениями и своей политикой, будут друг с другом принципиально бороться, предоставив решение важных принципиальных вопросов действительно массе партийных товарищей, а не только «вождям», – такая борьба необходима и полезна, она воспитывает массы к самостоятельности и способности выполнить их всемирно-историческую революционную задачу.

Написано на немецком языке в декабре 1916 г.

Впервые напечатано в 1931 г. в Ленинском сборнике XVII

Печатается по рукописи. Перевод с немецкого

К постановке вопроса о защите отечества

Буржуазия и ее сторонники в рабочем движении, грютлианцы, обычно ставят вопрос так:

или мы принципиально признаем долг защиты отечества или же мы оставляем нашу страну беззащитной.

Такая постановка в корне неправильна.

В действительности вопрос стоит так:

или мы дадим себя убивать в интересах империалистской буржуазии или же мы будем систематически подготовлять большинство эксплуатируемых и самих себя к тому, чтобы ценой меньших жертв захватить банки, экспроприировать буржуазию, чтобы положить, вообще, конец и дороговизне и войнам.

* * *

Первая постановка вопроса является насквозь буржуазной, а не социалистической. В ней не учитывается то, что мы живем в эпоху империализма, что теперешняя война является империалистской, что Швейцария ни при каких условиях не будет сражаться в этой войне против империализма, а будет стоять на стороне той или иной коалиции империалистских держав, т. е. фактически будет приспешницей тех или иных крупных хищнических держав, что швейцарскую буржуазию уже давно связывает тысяча нитей с империалистскими интересами, безразлично, будет ли это осуществляться через сеть взаимоотношений и «взаимного участия» между крупными банками, будь то экспорт капитала или промышленность, связанная с туристами и существующая за счет иностранцев-миллионеров, или наглая эксплуатация бесправных иностранных рабочих и т. д.

Одним словом, забыты все основные положения социализма, все социалистические идеи, хищническая империалистская война прикрашивается, своя «собственная» буржуазия рисуется в виде невинной овечки, а прожженные банковские директора современной Швейцарии в виде героических Вильгельмов Теллей, причем закрывают глаза на тайные соглашения между отечественными и иностранными банками и дипломатами, и вся эта невероятная куча буржуазной лжи прикрывается красивой «популярной» и одурманивающей народ фразой: «защита отечества»!

Написано на немецком языке в декабре 1916 г.

Впервые напечатано 1 августа 1929 г. в газете «Правда» № 174

Печатается по рукописи. Перевод с немецкого

Интернационал молодежи

(заметка)

Под этим заглавием выходит в Швейцарии с 1 сентября 1915 г. на немецком языке «боевой и пропагандистский орган Международного союза социалистических организаций молодежи». Всего вышло уже 6 номеров этого издания, которое необходимо вообще отметить и затем усиленно рекомендовать вниманию всех членов нашей партии, имеющих возможность соприкасаться с заграничными социал-демократическими партиями и с организациями молодежи.

Большинство официальных социал-демократических партий Европы стоит теперь на позиции самого низменного и подлого социал-шовинизма и оппортунизма. Таковы партии немецкая, французская, фабианская и «рабочая» в Англии, шведская, голландская (партия Трульстры), датская, австрийская и пр. В швейцарской партии, несмотря на выделение (к великому благу рабочего движения) крайних оппортунистов в непартийный «Грютли-союз», внутри самой социал-демократической партии остались многочисленные оппортунистические, социал-шовинистские и каутскианского толка вожди, имеющие громадное влияние на дела партии.

При таком положении дел в Европе союзу социалистических организаций молодежи выпадает громадная, благодарная – но зато и трудная – задача борьбы за революционный интернационализм, за истинный социализм против царящего оппортунизма, перешедшего на сторону империалистской буржуазии. В «Интернационале Молодежи» помещен ряд хороших статей в защиту революционного интернационализма, и все издание проникнуто превосходным духом горячей ненависти к изменникам социализма, «защищающим отечество» в настоящей войне, самым искренним стремлением к очищению международного рабочего движения от разъедающих его шовинизма и оппортунизма.

Разумеется, теоретической ясности и твердости в органе молодежи еще нет, а может быть, и никогда не будет именно потому, что это – орган кипящей, бурлящей, ищущей молодежи. Но к недостатку теоретической ясности таких людей надо относиться совсем иначе, чем мы относимся – и должны относиться – к теоретической каше в головах и к отсутствию революционной последовательности в сердцах наших «окистов», «социал-революционеров», толстовцев, анархистов, всеевропейских каутскианцев («центра») и т. п. Одно дело – сбивающие пролетариат с толку взрослые люди, претендующие на то, чтобы вести и учить других: с ними необходима беспощадная борьба. Другое дело – организации молодежи, которые открыто заявляют, что они еще учатся, что их основное дело – готовить работников социалистических партий. Таким людям надо всячески помогать, относясь как можно терпеливее к их ошибкам, стараясь исправлять их постепенно и путем преимущественно убеждения, а не борьбы. Нередко бывает, что представители поколения пожилых и старых не умеют подойти, как следует, к молодежи, которая по необходимости вынуждена приближаться к социализму иначе, не тем путем, не в той форме, не в той обстановке, как ее отцы. Поэтому, между прочим, за организационную самостоятельность союза молодежи мы должны стоять безусловно и не только вследствие того, что этой самостоятельности боятся оппортунисты, а и по существу дела. Ибо без полной самостоятельности молодежь не сможет ни выработать из себя хороших социалистов ни подготовиться к тому, чтобы вести социализм вперед.

За полную самостоятельность союзов молодежи, но и за полную свободу товарищеской критики их ошибок! Льстить молодежи мы не должны.

К числу ошибок названного нами превосходного органа принадлежат, в первую голову, следующие три:

1) По вопросу о разоружении (или «обезоружении») занята неверная позиция, которую мы критикуем выше, в особой статье. Есть основания думать, что ошибка вызвана исключительно хорошим стремлением подчеркнуть необходимость стремиться к «полному уничтожению милитаризма» (что вполне верно) при забвении роли гражданских войн в социалистической революции.

2) По вопросу о различии социалистов и анархистов в их отношении к государству в статье тов. Nota-Bene (№ 6) сделана очень крупная ошибка (как и по нескольким другим вопросам, например, о мотивировке нашей борьбы против лозунга «защиты отечества»). Автор хочет дать «ясное представление о государстве вообще» (наряду с представлением об империалистическом разбойничьем государстве). Он цитирует несколько заявлений Маркса и Энгельса. Он приходит, между прочим, к следующим двум выводам:

а) «… Совершенно ошибочно искать различия между социалистами и анархистами в том, что первые – сторонники, вторые – противники государства. Различие в самом деле заключается в том, что революционная социал-демократия хочет сорганизовать новое общественное производство, как централизованное, т. е. технически наиболее прогрессивное, тогда как децентрализованное анархическое производство означало бы лишь шаг назад к старой технике, к старой форме предприятий». Это неверно. Автор ставит вопрос о том, в чем отличие отношения социалистов и анархистов к государству, а отвечает не на этот, а на другой вопрос, в чем различие их отношения к экономической основе будущего общества. Это очень важный и необходимый вопрос, конечно. Но отсюда не вытекает, чтобы можно было забывать главное в различии отношения социалистов и анархистов к государству. Социалисты стоят за использование современного государства и его учреждений в борьбе за освобождение рабочего класса, а равно за необходимость использовать государство для своеобразной переходной формы от капитализма к социализму. Такой переходной формой, тоже государством, является диктатура пролетариата.

Анархисты хотят «отменить» государство, «взорвать» («sprengen») его, как выражается в одном месте т. Nota-Bene, ошибочно приписывая этот взгляд социалистам. Социалисты – автор цитировал, к сожалению, слишком неполно относящиеся сюда слова Энгельса – признают «отмирание», постепенное «засыпание» государства после экспроприации буржуазии.

б) «Для социал-демократии, которая является или по крайней мере должна быть воспитательницей масс, теперь более, чем когда-либо, необходимо подчеркивать свою принципиальную враждебность к государству… Теперешняя война показала, как глубоко корни государственности проникли в души рабочих». Так пишет т. Nota-Bene. Чтобы «подчеркивать» «принципиальную враждебность» к государству, надо действительно «ясно» понять ее, а у автора как раз ясности нет. Фраза же о «корнях государственности» совсем уже путаная, не марксистская и не социалистическая. Не «государственность» столкнулась с отрицанием государственности, а оппортунистическая политика (т. е. оппортунистическое, реформистское, буржуазное отношение к государству) столкнулась с революционной социал-демократической политикой (т. е. с революционным социал-демократическим отношением к государству буржуазному и к использованию государства против буржуазии для ее свержения). Это вещи совсем, совсем различные. К этому крайне важному вопросу мы надеемся вернуться в особой статье.

3) В «принципиальном заявлении Международного союза социалистических организаций молодежи», напечатанном в № 6, как «проект секретариата», немало отдельных неточностей и совсем нет главного: ясного сопоставления тех трех коренных направлений (социал-шовинизм; «центр»; левые), которые борются теперь в социализме всего мира.

Еще раз: эти ошибки надо опровергать и разъяснять, изо всех сил ища соприкосновения и сближения с организациями молодежи, всячески помогая им, но подходить к ним надо умеючи.

Напечатано в декабре 1916 г. в «Сборнике «Социал-Демократа»» № 2. Подпись: Η. Ленин

Печатается по тексту «Сборника»

Потуги обелить оппортунизм

Парижское «Наше Слово», запрещенное недавно французским правительством, услужающим царизму (повод для запрещения: у русских солдат, взбунтовавшихся в Марселе, нашли экземпляры «Нашего Слова»!), возмутилось «плачевной» ролью депутата Чхеидзе. Он выступил на Кавказе с разрешения властей на публичных собраниях с призывом к населению не устраивать «волнений» (с разгромом лавок и пр.), а устраивать кооперативы и т. п. Хороша-де эта поездка якобы социал-демократа, «организованная под протекторатом губернатора, полковника, попа и пристава» («Наше Слово» № 203).

Л. Мартов сейчас же поспешил в «Бюллетень» бундовцев, чтобы благородно протестовать против этого «изображения Чхеидзе каким-то» (?? не «каким-то», а «таким же, как все ликвидаторы») «гасителем пробуждающегося революционного духа». Защита Чхеидзе Мартовым идет по двум линиям: фактической и принципиальной.

Фактическое возражение состоит в том, что «Наше Слово» цитирует кавказскую черносотенную газету и что выступавшие рядом с Чхеидзе: Миколадзе есть отставной офицер, «известный в своем уезде радикальный общественный деятель», а священник Хундадзе «привлекался в 1905 г. к ответственности за участие в социал-демократическом движении» («в грузинском социал-демократическом движении, как известно, – добавляет Мартов, – участие сельских священников довольно обычное явление»).

Такова «защита» Чхеидзе Мартовым. Защита из рук вон плохая. Если о выступлении Чхеидзе рядом с попом писала черносотенная газета, то факта это нисколько не опровергает, и Мартов сам признает, что выступления были.

Что Хундадзе «в 1905 г. привлекался», это ровно ничего не говорит, ибо тогда и Гапон и Алексинский «привлекались». Какой партии теперь принадлежат или сочувствуют Хундадзе и Миколадзе, не оборонцы ли они, вот о чем надо было разузнать Мартову, если бы он хотел искать правды, а не «аблакатствовать». «Известный в своем уезде радикальный общественный деятель» – такая фраза сплошь да рядом означает у нас, в нашей печати, просто либерального помещика.

Крича, что «Наше Слово» дало «совершенно ложную картину», Мартов своим криком хочет заслонить правду, которой он не опроверг ни на йоту.

Но главное еще не в этом. Это цветочки, а ягодки впереди. Не опровергнув «плачевности» поведения Чхеидзе своим фактическим опровержением, Мартов подтвердил ее своей принципиальной защитой.

«Остается несомненным, – пишет Мартов, – что товарищ» (?? Потресова и К о ?) «Чхеидзе счел необходимым выступить не только против реакционного направления, принятого кавказскими волнениями, поскольку оно попало» (? они попали?) «под влияние черносотенцев, но и против тех его разрушительных форм (разгром лавок, насилия над купцами), в которые, вообще говоря, может народное недовольство выливаться и независимо от реакционных влияний». Заметьте: «остается несомненным»!

И Мартов заливается соловьем не хуже В. Маклакова: беспомощность, распыленность, «растерянность, а то и малая сознательность» масс… «путь этого рода «бунтов» не ведет к цели и в конечном счете вреден с точки зрения интересов пролетариата»… С одной стороны, «плоха та революционная партия, которая стала бы спиной к возникающему движению потому, что оно сопровождается стихийными и нецелесообразными эксцессами», с другой стороны, «плоха была бы та партия, которая считала бы своим революционным долгом отказаться от борьбы с этими эксцессами, как с выступлениями нецелесообразными»… «Поскольку у нас в России… организованная кампания борьбы против войны до сих пор не начата (?), поскольку распыленность сознательных элементов пролетариата не позволяет сравнивать нашего положения не то что с 1904–1905, но и с 1914–1915 гг. (?), – постольку вспыхивающие на почве дороговизны и т. п. народные волнения, являясь очень важными симптомами, не могут (?) непосредственно (?) стать источниками того движения, которое составляет нашу задачу. Их целесообразное «использование» может заключаться только в отведении прорывающегося в них недовольства в русло какой бы то ни было организованной борьбы, вне которой не может быть и речи о постановке массами революционных задач. Поэтому, даже (!!) призыв к организации кооперативов, к давлению на городские думы в целях таксации цен и к т. п. паллиативам на основе развития самодеятельности масс является делом более революционным (ха-ха!) и плодотворным, чем кокетничанье… легкомысленные спекуляции «прямо преступны» и т. д.

Трудно сохранять спокойствие, когда читаешь эти возмутительные речи. Даже бундовская редакция, видимо, почувствовала, что Мартов мошенничает, и снабдила его статью двусмысленным обещанием «еще вернуться…»

Вопрос яснее ясного. Допустим, что Чхеидзе имел дело с волнениями такой формы, которую он считал нецелесообразной. Ясно, что его правом и обязанностью революционера было бороться против нецелесообразной формы… во имя чего? во имя целесообразных революционных выступлений? или во имя целесообразной либеральной борьбы?

В этом все дело! А Мартов это-то и запутывает!

Господин Чхеидзе «отводил» проявляющееся революционно «недовольство масс» «в русло» либеральной борьбы (только мирные кооперативы, только легальное, одобренное губернатором, давление на городские думы и т. д.), а не в русло целесообразной революционной борьбы. В этом суть, а Мартов льет водицу и защищает либеральную политику!

Революционный социал-демократ скажет: громить лавчонку нецелесообразно, устроимте посерьезнее демонстрацию хотя бы одновременно с бакинскими, тифлисскими, питерскими рабочими, направим свою ненависть на правительство, привлечем к себе часть войска, желающую мира. Так ли говорил г. Чхеидзе? Нет, он звал к «борьбе», приемлемой для либералов!

Мартов подмахнул «платформу», рекомендующую «революционные массовые действия», – надо же показать себя революционером перед рабочими! – а когда на месте, в России, доходит дело до первых зачатков этих действий, тогда он начинает всеми правдами и неправдами защищать «лево»-либерального Чхеидзе.

«В России организованная кампания борьбы против войны до сих пор не начата…» Во-1-х, это неправда. Она начата хотя бы в Питере прокламациями, митингами, стачками, демонстрациями. Во-2-х, если она где-либо в провинции не начата, ее надо начинать, а Мартов выдает «начинаемую» г-ном Чхеидзе либеральную кампанию за «более революционную».

Разве это не обеление оппортунистической гнусности?

Напечатано в декабре 1916 г. в «Сборнике «Социал-Демократа»» № 2. Подпись: Η. Ленин

Печатается по тексту «Сборника»

Фракция Чхеидзе и ее роль

Мы всегда указывали, что гг. Чхеидзе и Ко не представляют социал-демократического пролетариата и что никогда действительно социал-демократическая рабочая партия не помирится и не объединится с этой фракцией. Наши доводы состояли в ссылке на бесспорные факты: 1) формула «спасения страны», употребляемая Чхеидзе, ничем по сути не отличается от оборончества; 2) против г. Потресова и Ко фракция Чхеидзе не выступала никогда, даже когда Мартов выступил против него; 3) против участия в военно-промышленных комитетах – факт решающий – эта фракция не выступила.

Фактов этих никто и не пытался оспорить. Сторонники Чхеидзе просто замалчивают их.

«Наше Слово» и Троцкий, браня нас за «фракционность», под давлением фактов все больше приходили к борьбе против OK и Чхеидзе; но нашесловцы именно только «под давлением» (нашей критики и критики фактов) отступали с позиции на позицию, а решительного слова до сих пор не сказали. Единство или раскол с фракцией Чхеидзе? – они все еще боятся додумать!

№ 1 «Бюллетеня Заграничного Комитета Бунда» (сентябрь 1916) содержит письмо из Питера от 26 февраля 1916. Это письмо – ценный документ, вполне подтверждающий нашу оценку. Автор письма без обиняков признает «несомненный кризис в лагере самого меньшевизма», причем – что особенно характерно – о меньшевиках, противниках участия в военно-промышленных комитетах, он вовсе и не говорит! В России он их не видал и о них не слыхал!

Он заявляет, что трое из пяти членов фракции Чхеидзе против «позиции обороны» (как и OK), двое – за.

«Обслуживающим фракцию лицам, – пишет он, – не удается сдвинуть большинство фракции с занятой им позиции. На помощь большинству фракции приходит местная «инициативная группа» {97} , отвергающая позицию обороны».

Обслуживающие лица, это – господа либеральные интеллигенты, типа Потресова, Маслова, Ортодокс и Ко, называющие себя социал-демократами. Наши многократные указания, что эта группа интеллигентов есть «очаг» оппортунизма и либеральной рабочей политики, подтвердил теперь бундист.

Он пишет далее: «Жизнь выдвинула (а не Пуришкевич и Гучков выдвинули?)… новый орган, рабочую группу, которая все более становится центром рабочего движения». (Автор говорит о тучковском, или, употребляя прежний термин, столыпинском рабочем движении: другого он не признает!) «При выборе ее сошлись на компромиссе: не оборона и самозащита, а спасение страны, под которым предполагалось нечто более широкое».

Вот вам разоблачение Чхеидзе и мартовской лжи насчет него бундистом! Чхеидзе и OK, при выборе тучковских молодцов (Гвоздева, Брейдо и пр.) в военно-промышленные комитеты, заключили компромисс. Формула, употребляемая Чхеидзе, есть компромисс с Потресовым и Гвоздевыми!

Мартов скрывал и скрывает это.

Компромисс этим не кончился. Декларацию вырабатывали тоже путем компромисса, который бундистом характеризуется так:

«Исчезла определенность». «Представители большинства фракции и «инициативной группы» остались недовольны, ибо все же эта декларация большой шаг вперед в смысле формулировки позиции обороны». «Компромисс – в сущности позиция немецкой социал-демократии, но применительно к России».

Так пишет бундист.

Дело, кажется, ясное? Одна партия – окистская, чхеидзевская, потресовская. В ней борются два крыла и соглашаются, заключают компромисс, остаются в одной партии. Компромисс заключается на почве участия в военно-промышленных комитетах. Спорят только из-за формулировки «мотивов» (т. е. из-за способа надуть рабочих). В итоге компромисса получается «в сущности позиция немецкой социал-демократии».

Что же? Не правы мы были, когда говорили, что партия OK социал-шовинистская? Что OK и Чхеидзе, как партия, то же, что Зюдекумы в Германии?

Их тождество с Зюдекумами вынужден признать даже бундист!

Нигде и никогда ни Чхеидзе с Ко, ни OK, хотя и «недовольные» компромиссом, не выступили против него.

Так обстояли дела в феврале 1916 г., а в апреле 1916 г. Мартов является в Кинтале с мандатом от «инициативной группы» и представляет весь OK, OK вообще.

Это не обман Интернационала?

Посмотрите, что получается теперь! Потресов, Маслов, Ортодокс основывают свой орган «Дело», открыто оборонческий, приглашают в сотрудники Плеханова, группируют гг. Дмитриевых, Череваниных, Маевских, Гр. Петровичей и т. д., всю компанию интеллигентов, бывших столпом ликвидаторства. Сказанное мною от имени большевиков в мае 1910 г. («Дискуссионный Листок») об окончательном сплочении группы легалистов-независимцев подтверждается вполне.

«Дело» занимает нагло шовинистскую и реформистскую позицию. Стоит взглянуть на то, как г-жа Ортодокс фальсифицирует Маркса, подводя его посредством умолчаний под союз с Гинденбургом (с «философскими» обоснованиями, не шутите!), как г. Маслов защищает (особенно № 2 «Дела») реформизм по всей линии, как г. Потресов Аксельрода и Мартова обвиняет в «максимализме» и анархо-синдикализме, как весь журнал обязанность обороны выдает за дело «демократии», скромно обходя неприятный вопрос о том, не царизм ли ведет в целях грабежа эту реакционную войну из-за удушения Галиции, Армении и пр.

Фракция Чхеидзе и OK молчат. Скобелев шлет привет «Либкнехтам всех стран», хотя настоящий Либкнехт беспощадно разоблачал и клеймил своих Шейдеманов и своих каутскианцев, а Скобелев пребывает в постоянном единении и дружбе как с русскими Шейдеманами (Потресов и Ко, Чхенкели и пр.), так и с русскими каутскианцами (Аксельрод и пр.).

Мартов в «Голосе» № 2 (Самара, 20 сентября 1916) отказывается за себя и за своих заграничных друзей сотрудничать в «Деле» и в то же время занимается обелением Чхеидзе, в то же время («Известия» № 6, 12. IX. 1916) уверяет публику, будто он разошелся с Троцким и «Нашим Словом» из-за «троцкистской» идеи об отрицании буржуазной революции в России, когда все знают, что это ложь, что Мартов ушел из «Нашего Слова», ибо последнее не могло стерпеть обеления OK Мартовым! В тех же «Известиях» Мартов защищает свой, возмутивший даже Роланд-Гольст, обман немецкой публики, произведенный посредством издания немецкой брошюры, в которой опущена как раз та часть декларации питерских и московских меньшевиков, где говорится об их согласии участвовать в военно-промышленных комитетах!

Припомните полемику Троцкого и Мартова в «Нашем Слове» перед выходом последнего из редакции. Мартов упрекал Троцкого, что он до сих пор не знает, пойдет ли он в решительный момент за Каутским. Троцкий говорил Мартову, что его роль есть роль «наживки», «приманки» революционных рабочих к оппортунистской и шовинистской партии Потресовых, затем OK и т. д.

Оба спорившие повторяли наши доводы. И оба были правы.

Как ни прячут правду о Чхеидзе и Ко, она пробивается наружу. Роль Чхеидзе – заключать компромиссы с Потресовыми, прикрывая неопределенными или почти «левыми» словами оппортунистскую и шовинистскую политику. А роль Мартова – обелять Чхеидзе.

Напечатано в декабре 1916 г. в «Сборнике «Социал-Демократа»» № 2. Подпись: Η. Ленин

Печатается по тексту «Сборника»

О поправке к резолюции Бебеля на Штутгартском конгрессе

{102}

Я хорошо помню, что окончательному редактированию этой поправки предшествовали продолжительные непосредственные переговоры наши с Бебелем. Первая редакция говорила гораздо прямее о революционной агитации и революционных действиях. Мы показали ее Бебелю; он ответил: не принимаю, ибо прокурорская власть распустит тогда наши партийные организации, а мы на это не идем, пока нет еще ничего серьезного. После совещания с юристами по специальности и многократной переделки текста, чтобы выразить ту же мысль легально, была найдена окончательная формула, на принятие которой Бебель дал согласие.

Написано в декабре 1916 г.

Напечатано в декабре 1916 г. в «Сборнике «Социал-Демократа»» № 2 Подпись: Η. Ленин

Печатается по рукописи, сверенной с текстом «Сборника»

Пацифизм буржуазный и пацифизм социалистический

{103}

Открытое письмо Борису Суварину

{107}

Гражданин Суварин заявляет, что письмо свое он адресует также и мне. Я отвечаю ему с тем бо́льшим удовольствием, что его статья затрагивает важнейшие вопросы международного социализма.

Суварин считает «апатриотической» точку зрения тех, кто думает, что «защита отечества» несовместима с социализмом. И, в свою очередь, он «защищает» точку зрения Турати, Ледебура, Бризона, которые, голосуя против военных кредитов, заявляют себя сторонниками «защиты отечества», т. е. точку зрения направления, называемого «центром» (я сказал бы скорее «болотом»), или, – по имени главного теоретического и литературного представителя этого направления, Карла Каутского, – каутскианством. Замечу мимоходом, что Суварин неправ, утверждая, что «они (т. е. русские товарищи, говорящие о крахе II Интернационала) отождествляют таких людей, как Каутский, Лонге и т. д… с националистами типа Шейдемана и Реноделя». Никогда ни я, ни партия, к которой я принадлежу (ЦК РСДРП), не отождествляли точку зрения социал-шовинистов с точкой зрения «центра». В официальных заявлениях нашей партии, в манифесте ЦК опубликованном 1 ноября 1914 г., и в резолюциях, принятых в марте 1915 г. (оба эти документа воспроизведены in extenso в нашей брошюре «Социализм и война», знакомой Суварину), мы всегда проводили различив между социал-шовинистами и «центром». Первые, по нашему мнению, перешли на сторону буржуазии. По отношению к ним мы требуем не только борьбы, но и раскола. Вторые же, – это нерешительные, колеблющиеся, наносящие наибольший ущерб пролетариату своими усилиями объединить социалистические массы с шовинистическими вождями.

Суварин говорит, что он хочет «рассматривать факты с марксистской точки зрения».

Но с марксистской точки зрения такие общие и отвлеченные определения, как «апатриотизм», абсолютно никакой цены не имеют. Отечество, нация – это категории исторические. Если во время войны речь идет о защите демократии или о борьбе против ига, угнетающего нацию, я нисколько не против такой войны и не боюсь слов «защита отечества», когда они относятся к этого рода войне или восстанию. Социалисты всегда становятся на сторону угнетенных и, следовательно, они не могут быть противниками войн, целью которых является демократическая или социалистическая борьба против угнетения. Таким образом, было бы прямо-таки смешным отрицание законности войн 1793 г., войн Франции против реакционных европейских монархий, или гарибальдийских войн и т. д… Было бы точно так же смешным нежелание признавать законность войн угнетенных народов против их угнетателей, которые могли бы разразиться в настоящее время, например, восстания ирландцев против Англии, или восстания Марокко против Франции, Украины против России и т. д…

С марксистской точки зрения необходимо в каждом отдельном случае, для каждой войны особо, определить ее политическое содержание.

Но как определить политическое содержание войны?

Всякая война есть лишь продолжение политики. Продолжением какого рода политики является настоящая война? Является ли она продолжением политики пролетариата, который с 1871 по 1914 г. был единственным представителем социализма и демократии во Франции, в Англии и в Германии? Или же она является скорее продолжением империалистской политики, политики колониального грабежа и угнетения слабых народов реакционной, клонящейся к упадку и умирающей буржуазии?

Стоит лишь определенно и правильно поставить вопрос, чтобы получить совершенно ясный ответ: настоящая война – война империалистская, это война рабовладельцев, которые поссорились из-за своего рабочего скота и хотят укрепить и увековечить рабство. Эта война – тот «капиталистический разбой», о котором говорил Жюль Гед в 1899 г., осуждая тем самым заранее свою собственную измену в будущем. Гед говорил тогда:

«Есть другие войны… которые возникают каждый день, это войны за рынки сбыта. С этой стороны война не только не исчезает, но грозит стать непрерывной. Это – война капиталистическая по преимуществу, война между капиталистами всех стран из-за прибыли, из-за овладения мировым рынком ценою нашей крови. И вот представьте себе, что в каждой из капиталистических стран Европы во главе подобной взаимной резни ради грабежа находится социалист! Представьте себе английского Мильерана, итальянского Мильерана, немецкого Мильерана в дополнение к Мильерану французскому, втягивающих пролетариев друг против друга в этот капиталистический разбой! Что осталось бы, я вас спрашиваю, товарищи, от международной солидарности? В тот день, когда мильеранизм стал бы общим явлением, нужно было бы сказать «прости» всякому интернационализму и стать националистом, каким ни вы, ни я никогда не согласимся быть» (см. «На страже!» («En Garde!») Жюля Геда, Париж, 1911, стр. 175–176).

Неверно, что Франция борется в эту войну 1914–1917 гг. за свободу, национальную независимость, демократию и т. д… Она борется за удержание своих колоний, за удержание колоний Англией, на которые Германия имела бы гораздо больше прав, – конечно, с точки зрения буржуазного права. Она борется за то, чтобы отдать России Константинополь и т. д… Эту войну ведет, следовательно, не Франция демократическая и революционная, не Франция 1792, не Франция 1848 гг. и не Франция Коммуны. Ведет войну Франция буржуазная, Франция реакционная, союзница и друг царизма, «всемирный ростовщик» (выражение – не мое, оно принадлежит сотруднику «L'Humanité» Лизису), защищающий свою добычу, свое «священное право» на колонии, на «свободу» эксплуатировать весь мир при помощи своих миллиардов, отданных взаймы слабым или менее богатым народам.

Не говорите, что трудно отличить войны революционные от войн реакционных. Вы хотите, чтобы помимо научного критерия, который я уже указал, я указал бы и чисто практический, понятный всем критерий?

Вот он: всякая, сколько-нибудь значительная война подготовляется заранее. Когда готовится революционная война, демократы и социалисты не боятся наперед заявить, что они стоят за «защиту отечества» в подобной войне. Когда же, напротив, готовится реакционная война, ни один социалист не решается заранее, т. е. до объявления войны, определить, что он будет за «защиту отечества» в подобной войне.

Маркс и Энгельс не боялись призывать немецкий народ к войне против России в 1848 и 1859 годах.

Между тем, напротив, в Базеле, в 1912 г., социалисты не осмеливались говорить о «защите отечества» в войне, наступление которой они уже предвидели и которая, действительно, наступила в 1914 году.

Наша партия не боится заявить публично, что она встретит сочувствием войны или восстания, которые Ирландия могла бы начать против Англии, Марокко, Алжир, Тунис – против Франции, Триполи – против Италии, Украина, Персия, Китай – против России и т. д.

А социал-шовинисты? А «центристы»? Осмелятся ли они открыто и официально заявить, что они стоят или будут стоять за «защиту отечества» в случае, ежели, например, разразится война между Японией и Соединенными Штатами, война вполне империалистская, которая грозит многим сотням миллионов людей и подготовляется в продолжение десятков лет? Пусть попробуют! Я готов биться об заклад, что они не сделают этого, ибо они слишком хорошо отдают себе отчет в том, что если бы они на это решились, то стали бы посмешищем рабочих масс, были бы освистаны ими и выгнаны из социалистических партий. Вот почему социал-шовинисты и «центристы» будут избегать всякого открытого заявления по этому вопросу и будут продолжать вилять, лгать, запутывать вопрос и отделываться софизмами вроде того, который принят последним конгрессом французской партии в 1915 г.: «Страна, подвергшаяся нападению, имеет право обороняться».

Как будто суть в том – кто напал первым, а не в том, каковы причины войны, цели, которые она себе ставит, и классы, которые ее ведут. Можно ли, например, допустить, что социалисты могли бы, находясь в здравом уме, признать в 1796 г. право на «защиту отечества» за Англией, когда революционные французские войска стали брататься с ирландцами? А между тем ведь именно французы нападали в этот момент на Англию, и французская армия готовилась даже к десанту в Ирландии. И можно ли было бы завтра признать право на «защиту отечества» за Россией и за Англией, если вслед за тем, как они получили урок от Германии, на них напала бы Персия в союзе с Индией, Китаем и другими революционными народами Азии, совершающими свой 1789 и свой 1793 годы?

Таков мой ответ на прямо-таки смешное обвинение, сделанное нам, будто мы разделяем идеи Толстого. Наша партия отвергла как толстовское учение, так и пацифизм, заявив, что социалисты должны в настоящей войне стремиться превратить ее в гражданскую войну пролетариата против буржуазии, за социализм.

Если вы мне скажете, что это утопия, я вам отвечу, что, очевидно, буржуазия Франции, Англии и т. д. не разделяет вашего мнения, ибо она не стала бы, конечно, играть гнусную и смешную роль, доходя до заключения в тюрьму и мобилизации «пацифистов», если бы она не предчувствовала и не предвидела неотвратимого и непрестанного нарастания революции и ее близкого наступления.

Это приводит меня к вопросу о расколе, поднимаемому также Су вар иным. Раскол! Это пугало, которым социалистические вожди стремятся напугать других и которого они сами так боятся! «Какую пользу принесло бы теперь создание нового Интернационала?» – говорит Суварин. – «Деятельность его была бы поражена бесплодием, так как численно он был бы очень слаб».

Но ведь именно «деятельность» Прессмана и Лонге во Франции, Каутского и Ледебура в Германии поражена бесплодием, что подтверждается ежедневными фактами, как раз потому, что они боятся раскола! И как раз потому, что К. Либкнехт и О. Рюле в Германии не боялись раскола, заявили открыто о его необходимости (см. письмо Рюле в «Vorwärts» от 12 января 1916 г.) и не поколебались осуществить его – их деятельность имеет столь великое значение для пролетариата, несмотря на их численную слабость. Либкнехт и Рюле – это только 2 против 108. Но эти двое представляют миллионы людей, эксплуатируемые массы, огромное большинство населения, будущее человечества, революцию, которая с каждым днем растет и зреет. 108 представляют лишь дух подхалимства небольшой кучки лакеев буржуазии в среде пролетариата. Деятельность Бризона, когда он разделяет слабости центра или болота, поражена бесплодием. И, напротив, деятельность Бризона перестает быть бесплодной, она организует пролетариат, пробуждает и встряхивает его, когда Бризон на деле разрушает «единство» и когда в парламенте он мужественно восклицает «долой войну!» или когда он публично говорит правду, заявляя, что союзники дерутся для того, чтобы отдать России Константинополь.

Истинно-революционные интернационалисты численно слабы? Рассказывайте! Возьмем в качестве примера Францию 1780 г. и Россию 1900 года. Сознательные и решительные революционеры, которые в первом случае были представителями буржуазии – революционного класса той эпохи, – а во втором случае были представителями революционного класса настоящего времени – пролетариата, были чрезвычайно слабы численно. Это были лишь единицы, составлявшие максимум лишь 1/10 000 или даже 1/100 000 своего класса. А спустя несколько лет эти самые единицы, это самое, якобы столь ничтожное, меньшинство повело за собою массы, миллионы и десятки миллионов людей. Почему? Потому что это меньшинство представляло действительно интересы этих масс, потому что оно верило в грядущую революцию, потому что оно было готово беззаветно ей служить.

Численная слабость? Но с каких это пор революционеры ставят свою политику в зависимость от того факта, в большинстве ли они или в меньшинстве? Когда в ноябре 1914 г. наша партия объявила о необходимости раскола с оппортунистами, заявив, что этот раскол будет единственно правильным и достойным ответом на их измену в августе 1914 г., это заявление казалось многим лишь сектантским сумасбродством людей, которые окончательно оторвались от жизни и от действительности. Прошло два года, и – посмотрите, что происходит. В Англии раскол – совершившийся факт; социал-шовинист Гайндман должен был покинуть партию. В Германии раскол развивается у всех на глазах. Организации Берлина, Бремена и Штутгарта имели даже честь быть исключенными из партии… из партии лакеев кайзера, из партии немецких господ Реноделей, Самба, Тома, Гедов и Ко. А во Франции? С одной стороны, партия этих господ заявляет о том, что она остается сторонницей «защиты отечества»; с другой, циммервальдцы заявляют в своей брошюре «Социалисты Циммервальда и война», что «защита отечества» не социалистична. Разве это не раскол?

И как могли бы добросовестно работать бок о бок в одной партии люди, которые после двух лет этого величайшего мирового кризиса дают диаметрально противоположные ответы на самый важный вопрос современной тактики пролетариата?

Взгляните и на Америку – страну, к тому же, нейтральную. Не начался ли и там раскол: в то время как, с одной стороны, Евгений Дебс, этот «американский Бебель», заявляет в социалистической печати, что он признает лишь один вид войны, войну гражданскую за победу социализма, и что он предпочел бы дать себя расстрелять, нежели голосовать хотя бы за один цент на военные расходы Америки (см. «Appeal to Reason» № 1032, от 11 сентября 1915 г.), в то же время, с другой стороны, американские Ренодели и Самба провозглашают «защиту отечества» и «подготовленность к войне». Американские же Лонге и Прессманы – бедняги! – стремятся помирить социал-шовинистов с революционными интернационалистами.

Два Интернационала уже существуют. Один – Самба-Зюдекума-Гайндмана-Плеханова и Ко и второй – К. Либкнехта, Маклина (шотландский учитель, осужденный английской буржуазией на каторгу за поддержку классовой борьбы рабочих), Хёглунда (шведский депутат, осужденный на каторгу за свою революционную агитацию против войны, бывший в Циммервальде одним из основателей «Циммервальдской левой»), пяти депутатов Государственной думы, осужденных на вечную ссылку в Сибирь за их агитацию против войны и т. д. Это, с одной стороны, Интернационал тех, которые помогают своим правительствам вести империалистскую войну, а с другой стороны, Интернационал тех, которые ведут революционную борьбу против этой войны. И ни красноречие парламентских болтунов, ни «дипломатия» «государственных мужей» социализма не смогут объединить эти два Интернационала. Второй Интернационал отжил свой век. Третий Интернационал уже родился. И если он еще не освящен первосвященниками и папами II Интернационала, а, наоборот, проклят ими (см. речи Вандервельда и Стаунинга), это все же не мешает ему приобретать день ото дня новые силы. Третий Интернационал даст возможность пролетариату избавиться от оппортунистов, и он же приведет массы к победе в социальной революции, которая назревает и приближается.

Прежде чем закончить, я должен ответить несколько слов на личную полемику Суварина. Он просит (социалистов, находящихся в Швейцарии) умерить личную критику, направленную против Бернштейна, Каутского, Лонге и т. д… Со своей стороны я должен сказать, что я не могу согласиться с этой просьбой. И прежде всего я укажу Суварину, что я выступаю против «центристов» не с личной критикой, а с критикой политической. Влияния на массы гг. Зюдекумов, Плехановых и т. д. уже не спасешь: их авторитет настолько уже подорван, что повсюду полиции приходится их защищать. Но «центристы» своею пропагандой «единства» и «защиты отечества», своим стремлением к соглашению, своими усилиями прикрыть словами самые глубокие расхождения причиняют величайший ущерб рабочему движению, задерживая окончательное банкротство морального авторитета социал-шовинистов, поддерживая, таким образом, их влияние на массы, оживляя труп оппортунистов II Интернационала. По всем этим соображениям я считаю, что борьба против Каутского и других представителей «центра» является для меня социалистическим долгом.

Суварин, наряду с другими, «обращается к Гильбо, к Ленину, ко всем тем, которые пользуются преимуществом находиться «в стороне от схватки», преимуществом, часто позволяющим здраво судить о людях и делах социализма, но заключающим в себе также, быть может, некоторые неудобства».

Намек прозрачен. В Циммервальде Ледебур высказал эту мысль без обиняков, обвиняя нас, «левых циммервальдцев», в том, что мы из-за границы бросаем в массы революционные призывы. Я повторяю гражданину Суварину то же, что я сказал Ледебуру в Циммервальде. Минуло 29 лет с тех пор, как я был арестован в России. В продолжение этих 29 лет я не переставал бросать в массы революционные призывы. Я делал это из моей тюрьмы, из Сибири, а позднее – из-за границы. И я часто встречал в революционной печати такие же «намеки», как и в речах царских прокуроров, «намеки», обвинявшие меня в недостатке честности, так как, проживая за границей, я обращаюсь с революционными призывами к массам России. Эти «намеки» со стороны царских прокуроров никого не удивят. Но я признаюсь, что ожидал иных аргументов со стороны Ледебура. Ледебур, вероятно, забыл, что Маркс и Энгельс, когда они писали в 1847 г. свой знаменитый «Коммунистический манифест», также бросали из-за границы революционные призывы германским рабочим! Революционная борьба часто бывает невозможна без эмиграции революционеров. Франция неоднократно проделывала этот опыт. И гражданин Суварин поступил бы лучше, не следуя плохому примеру Ледебура и… царских прокуроров.

Суварин говорит еще, что Троцкий, «которого мы (французское меньшинство) считаем одним из самых крайних элементов крайней левой Интернационала, просто-напросто клеймится Лениным, как шовинист. Следует признать, что здесь есть некоторое преувеличение».

Да, конечно, «здесь есть некоторое преувеличение», но не с моей стороны, а со стороны Суварина. Ибо я никогда не клеймил позицию Троцкого, как шовинистическую. В чем я его упрекал – это в том, что он слишком часто представлял в России политику «центра». Вот факты. С января 1912 г. раскол в РСДРП существует формально. Наша партия (группирующаяся вокруг ЦК) обвиняет в оппортунизме другую группу, OK, самые известные вожди которой – Мартов и Аксельрод. Троцкий принадлежал к партии Мартова и покинул ее лишь в 1914 году. В это время наступила война. Думская фракция нашего направления, состоявшая из пяти членов (Муранов, Петровский, Шагов, Бадаев, Самойлов), сослана в Сибирь. Наши рабочие в Петрограде голосуют против участия в военно-промышленных комитетах (самый важный практический вопрос для нас; для России он столь же важен, как во Франции вопрос об участии в правительстве). С другой стороны, самые известные и самые влиятельные литераторы OK – Потресов, Засулич, Левицкий и другие – высказываются за «защиту отечества» и за участие в военно-промышленных комитетах. Мартов и Аксельрод протестуют и высказываются против участия в этих комитетах, но не порывают со своей партией, одна фракция которой, ставшая шовинистической, соглашается на участие. Поэтому мы и упрекали Мартова в Кинтале в том, что он хотел быть представителем OK в целом, в то время как в действительности он может быть представителем лишь одной фракции этого направления. Представительство этой партии в Думе (Чхеидзе, Скобелев и др.) разделилось. Часть этих депутатов – за «защиту отечества», другая – против. Все они – за участие в военно-промышленных комитетах, и они употребляют двусмысленную формулу необходимости «спасения родины», что является, в сущности, лишь иными словами выраженным лозунгом «защиты отечества» Зюдекума и Реноделя. Более того, они никак не протестуют против позиции Потресова (в действительности она аналогична позиции Плеханова; Мартов публично протестовал против Потресова и отказался от сотрудничества в его журнале, потому что тот пригласил Плеханова сотрудничать в нем).

А Троцкий? Порвав с партией Мартова, он продолжает упрекать нас в том, что мы раскольники. Он понемногу двигается влево и предлагает даже порвать с вождями русских социал-шовинистов, но он не говорит нам окончательно, желает ли он единства или раскола по отношению к фракции Чхеидзе. А это как раз один из самых важных вопросов. На самом деле, если завтра наступит мир, у нас послезавтра будут новые выборы в Думу. И немедленно перед нами встает вопрос, идем ли мы вместе с Чхеидзе или против него. Мы против этого союза. Мартов – за. А Троцкий? Неизвестно. В 500-х нумерах выходящей в Париже русской газеты «Наше Слово», одним из редакторов которой является Троцкий, не было сказано решительного слова. Вот почему мы не согласны с Троцким.

Но дело идет не только о нас. В Циммервальде Троцкий не хотел присоединиться к «Циммервальдской девой». Троцкий с т. Г. Роланд-Гольст представляли «центр». А вот что пишет ныне т. Роланд-Гольст в социалистической голландской газете «Трибуна» (№ 159 от 23 августа 1916 г.): «Те, кто, подобно Троцкому и его группе, хотят вести революционную борьбу против империализма, должны преодолеть последствия эмигрантских разногласий, по большей части носящих в достаточной степени личный характер и разъединяющих крайнюю левую, и должны присоединиться к ленинцам. «Революционный центр» – невозможен».

Я извиняюсь в том, что так много говорил о наших отношениях с Троцким и Мартовым, но социалистическая французская печать говорит об этом довольно часто, и информация, которую она дает читателям, часто очень неточна. Нужно, чтобы французские товарищи были лучше осведомлены о фактах, касающихся социал-демократического движения в России.

Написано во второй половине декабря 1916 г.

Впервые напечатано с сокращениями 27 января 1918 г. в газете «La Vérité» № 48

На русском языке впервые напечатано полностью в 1929 г. в журнале «Пролетарская Революция» № 7

Печатается по корректурному оттиску газеты. Перевод с французского

Черновой проект тезисов обращения к интернациональной социалистической комиссии и ко всем социалистическим партиям

{112}

1. С поворотом мировой политики от империалистской войны к открытому выступлению ряда буржуазных правительств за империалистский мир совпадает теперь поворот в развитии мирового социализма.

2. Первый поворот вызывает потоп пацифистских, добреньких и сентиментальных фраз, посулов, обещаний, которыми империалистская буржуазия и империалистские правительства усиливаются одурачить народы и «мирно» перевести их к состоянию послушной расплаты за грабительскую войну, мирно разоружить миллионы пролетариев, полууступочками прикрыть подготовляемые сделки о дележе колоний и о финансовом (при случае и политическом) удушении слабых наций, – сделки, составляющие содержание грядущего империалистского мира и прямое продолжение существующих теперь, особенно заключенных во время войны, тайных грабительских договоров между всеми державами обеих воюющих империалистских коалиций.

3. Второй поворот состоит в «примирении» предавших социализм и перешедших на сторону буржуазного национализма или империализма социал-шовинистов, как течения, с правым крылом циммервальдистов, представляемым Каутским и Ко в Германии, Турати и Ко в Италии, Лонге-Прессман-Merrheim во Франции и т. п. Объединяясь на пустых, ничего не говорящих, ни к чему не обязывающих, пацифистских фразах, на деле прикрывающих империалистскую политику и империалистский мир, подкрашивающих их вместо того, чтобы разоблачать их, эти два течения делают решительный шаг к величайшему обману рабочих, к укреплению господства в рабочем движении прикрытой социалистическими фразами буржуазной рабочей политики тех вождей и тех привилегированных прослоек рабочего класса, которые помогали правительствам и буржуазии вести грабительскую империалистскую войну, называя это «защитой отечества».

4. Социал-пацифистская политика или политика социал-пацифистской фразы, получившая теперь преобладание в социалистических партиях главных стран Европы (см. выступление Каутского с пятью пацифистскими статьями в немецкой социал-демократической печати и одновременное заявление вождей социал-империализма в Chemnitzer «Volksstimme» об их полной готовности на мир и единство с каутскианцами на базе пацифистских фраз; пацифистский манифест германской каутскианской оппозиции 7. I. 1917; голосование лонгетистов и Реноделя с Ко совместно на съезде социалистической партии во Франции; Жуо и Мергейма, а также Брутшу, на съезде Confédération Générale du Travail за резолюции, составленные из обманывающих народ пацифистских фраз; пацифистское такого же рода выступление Турати 17. XII. 1916 и защита его позиции всей социалистической итальянской партией), – эта политика при всех возможных условиях подготовляемого мира между теперешними, т. е. буржуазными правительствами обеих империалистских коалиций означает превращение социалистических и синдикалистских (Жуо и Мергейм) организаций в орудие правительственных интриг и тайной империалистской дипломатии.

5. Возможные условия мира, подготовляемого ныне буржуазными правительствами обеих империалистских коалиций, определяются на деле теми изменениями в отношениях силы, которые произвела и может произвести война. Эти изменения в основных и главных чертах следующие: (а) германская империалистская коалиция до сих пор оказалась гораздо сильнее своей соперницы, и занятые германскими, и союзными с ними, войсками земли являются в их руках залогом при новом империалистском разделе мира (колоний, слабых стран, сфер влияния финансового капитала и т. п.), который будет лишь формально закреплен миром; (б) английская империалистская коалиция надеется улучшить свое военное положение весной; но (в) истощение, вызванное войной, и главное – трудность для финансовой олигархии ограбить народы еще больше, чем это сделано посредством неслыханных «военных прибылей», вызывает, в связи с боязнью пролетарской революции, стремления некоторых буржуазных кругов закончить войну поскорее сделкой между обеими группами империалистских разбойников; (г) в мировой политике виден поворот от коалиции англо-русской против Германии к коалиции (столь же империалистского характера) германо-русской против Англии, – коалиции, основанной на том, что царизм не в силах завоевать Константинополь, обещанный ему тайными договорами с Францией, Англией, Италией и пр., и стремится вознаградить себя за потери разделом Галиции, Армении и, может быть, Румынии и т. п., а также союзом с Германией для грабежа Азии против Англии; (д) другой крупный поворот в мировой политике состоит в гигантском обогащении, на счет Европы, финансового капитала Соединенных Штатов Америки, который увеличил за самое последнее время свои вооружения (как и японский империализм, хотя гораздо более слабый) в неслыханных размерах и который очень рад отвлечь от этих вооружений внимание «своих» рабочих посредством дешевых пацифистских фраз насчет… Европы!

6. Эту объективную политическую ситуацию, эту империалистскую действительность буржуазия, боясь пролетарской революции, вынуждена всячески пытаться прикрыть и прикрасить, отвлечь от нее внимание рабочих, одурачить их, и лучшим средством являются ни к чему не обязывающие, лицемерные, обычные для насквозь изолгавшейся дипломатии, фразы насчет «демократического» мира, свободы малых народов «вообще», «ограничения вооружений» и т. п. Такое одурачение народов тем легче совершается империалистской буржуазией, что, говоря, например, о «мире без аннексий», всякая буржуазия имеет в виду аннексии своего соперника и «скромно умалчивает» об аннексиях, уже произведенных ею самою. Германцы «забывают», что аннексией их фактически является не только Константинополь, Белград, Бухарест, Брюссель, но и Эльзас-Лотарингия, часть Шлезвига, прусская Польша и т. п. Царизм и его лакеи, империалистские буржуа России (Плеханов и Потресов с Ко в том числе, т. е. большинство партии OK в России) «забывают», что аннексией России является не только Эрзерум и часть Галиции, но и Финляндия, Украина и т. п. Французские буржуа «забывают», что они вместе с англичанами ограбили колонии Германии. Итальянские буржуа «забывают», что они грабят Триполи, Далмацию, Албанию и т. д. без конца.

7. При таком объективном положении вещей очевидной и безусловной задачей всякой искренней социалистической, всякой честной пролетарской политики (не говоря уже о сознательно-марксистской политике) является в первую голову и прежде всего последовательное, систематичное, смелое, безоговорочное разоблачение пацифистского и демократического лицемерия своего правительства и своей буржуазии. Без этого все фразы о социализме, синдикализме, интернационализме – один сплошной обман народа, ибо разоблачать аннексии своих империалистских соперников (все равно, называются ли прямо эти последние или только подразумеваются молча, посредством фраз против аннексий «вообще» и т. п. «дипломатических» приемов сокрытия своих мыслей) составляет прямой интерес и прямой гешефт всех продажных журналистов, всех империалистов, в том числе переряженных социалистами, каковы Шейдеман и Ко, Самба и Ко, Плеханов и Ко и пр.

8. Этой прямой своей обязанности совершенно не поняли Турати и Ко, Каутский и Ко, Лонге и Мергейм и Ко, которые представляют целое течение в международном социализме и которые на деле, объективно, – каковы бы ни были их добродетельнейшие намерения – просто помогают каждый «своей» империалистской буржуазии одурачивать народы, подкрашивать ее империалистские цели. Эти социал-пацифисты, т. е. социалисты на словах, проводники буржуазно-пацифистского лицемерия на деле, играют ныне совершенно такую же роль, которую в течение веков играли христианские попы, прикрашивая фразами о любви к ближнему и о заповедях Христа политику угнетающих классов, рабовладельцев, феодалов, капиталистов, примиряя угнетенные классы с их господством.

9. Политика, не обманывающая рабочих, а открывающая им глаза, должна состоять в следующем:

(а) Социалист каждой страны должен именно теперь, когда на очередь встал вопрос о мире, энергичнее, чем вообще, разоблачать непременно свое правительство и свою буржуазию, разоблачать заключенные и заключаемые ими тайные договоры со своими империалистскими союзниками о дележе колоний, о разделе сфер влияния, о совместных финансовых предприятиях в других странах, о скупке акций, о монополиях, концессиях и т. п.

Ибо в этом и только в этом состоит та реальная, действительная, не лживая основа, суть, подготовляемого империалистского мира, все остальное – обман народа. Не тот стоит за демократический мир, без аннексий и т. п., кто клянется и божится, повторяя эти слова, а тот, кто на деле разоблачает именно свою буржуазию, своими делами разрушающую эти великие принципы истинного социализма и истинной демократии.

Ибо всякий парламентарий, редактор, секретарь рабочего союза, журналист, общественный деятель всегда может собрать скрываемый правительством и финансистами материал, содержащий правду о реальных основах империалистских сделок, и невыполнение этого долга социалистами есть измена с их стороны социализму. Нет сомнения, что ни одно правительство не разрешит свободно печатать разоблачения его действительной политики, его договоров, финансовых сделок именно теперь и т. п. Это не довод за отказ от разоблачений. Это довод за необходимость от холопского подчинения цензуре перейти к вольному, т. е. бесцензурному, т. е. нелегальному издательству.

Ибо социалист другой страны не может разоблачать правительство и буржуазию государства, воюющего с «его» нацией, не только в силу незнания языка, истории, особенностей народа и пр., но и в силу того, что подобное разоблачение является империалистской интригой, а не интернационалистским долгом.

Не тот интернационалист, кто клянется и божится, что он интернационалист, а только тот, кто действительно по-интернационалистски борется со своей буржуазией, со своими социал-шовинистами, со своими каутскианцами.

(б) Социалист каждой страны должен больше всего подчеркивать теперь в своей агитации необходимость полного недоверия не только к каждой политической фразе своего правительства, но и к каждой политической фразе своих социал-шовинистов, на деле служащих этому правительству.

(в) Социалист каждой страны должен больше всего разъяснять массам ту бесспорную истину, что действительно прочный, действительно демократический (без аннексий и т. д.) мир может быть заключен теперь лишь при условии, что его будут заключать не теперешние и вообще не буржуазные правительства, а пролетарские правительства, свергнувшие господство буржуазии и приступившие к ее экспроприации.

Война доказала особенно наглядно и притом практически ту истину, которая до войны повторялась всеми вождями социализма, ныне перешедшими к буржуазии, именно, что современное капиталистическое общество, особенно в передовых странах, вполне созрело для перехода к социализму. Если в интересах напряжения сил народа для грабительской войны пришлось, напр., Германии направлять всю хозяйственную жизнь 66-миллионного народа из одного центрального учреждения в интересах сотни-другой финансовых магнатов или дворянчиков, монархии и Ко, то эту вещь в интересах 9/10 населения вполне могут сделать неимущие массы, если руководить их борьбой будут сознательные рабочие, освобождаясь от влияния социал-империалистов и социал-пацифистов.

Вся агитация за социализм должна быть из абстрактной и общей переделана в конкретную и непосредственно практичную: сделайте, экспроприируя банки, опираясь на массу и в ее интересах, то самое, что WUMBA делает в Германии!

(г) Социалист каждой страны должен разъяснять массам ту бесспорную истину, что, если брать слова о «демократическом мире» всерьез, искренне и честно, а не употреблять их как христианскую лживую фразу, прикрывающую империалистический мир, то рабочие только одним способом могли бы действительно теперь же действительно осуществить такой мир, именно: повернув оружие против своего правительства (т. е. выполняя совет Карла Либкнехта, осужденного за это на каторгу и сказавшего иными словами то, что наша партия в своем манифесте от 1. XI. 1914 г. назвала превращением империалистской войны в гражданскую войну пролетариата против буржуазии за социализм).

Когда Базельский манифест 24. XI. 1912, подписанный всеми социалистическими партиями и имевший в виду именно ту самую войну, которая и наступила, грозил правительствам «пролетарской революцией» именно в связи с грядущей войной, когда он ссылался на Парижскую Коммуну, он говорил правду, от которой ныне трусливо отрекаются изменники социализма. Ибо если парижские рабочие в 1871 году могли использовать прекрасное вооружение, данное им в руки Наполеоном III в его цезаристских целях, чтобы сделать попытку, геройскую и чествуемую социалистами всего мира, попытку свержения буржуазии и завоевания власти для осуществления социализма, – то в 1000 раз более осуществима, возможна и обещала бы надежды на успех подобная попытка теперь, когда гораздо большее число более организованных, более сознательных рабочих нескольких стран имеет в своих руках гораздо лучшее вооружение и когда массы с каждым днем просвещаются и революционизируются ходом войны. И главным препятствием к началу систематической пропаганды и агитации в этом духе во всех странах является теперь вовсе не «усталость масс», на которую ложно ссылаются Шейдеманы плюс Каутский и т. п. – «массы» не устали еще стрелять и будут стрелять еще весной в больших размерах, если их классовые враги не столкуются о дележе Турции, Румынии, Армении, Африки и пр., – главным препятствием является доверие части сознательных рабочих к социал-империалистам и социал-пацифистам, и разрушение доверия к этим течениям, идеям, видам политики должно стать главной задачей дня.

Насколько осуществима с точки зрения настроения самых широких масс такая попытка, может доказать только приступ, самый решительный, повсеместный, самый энергичный, к подобной агитации и пропаганде, поддержка, самая искренняя и беззаветная, всех революционных проявлений растущего озлобления масс, тех стачек и демонстраций, которые заставляют представителей буржуазии в России прямо признавать, что революция идет, и которые заставили Гельфериха сказать в рейхстаге: «Лучше держать в тюрьме левых социал-демократов, чем видеть трупы на Потсдамской площади», т. е. признать, что у агитации левых есть почва в массах.

Во всяком случае, альтернатива, которую социалисты ясно должны ставить перед массами, такова: либо продолжать избивать друг друга ради прибылей капиталистов, сносить дороговизну, голод и иго миллиардных долгов и комедию прикрытого демократическими и реформаторскими посулами империалистского перемирия, либо восстание против буржуазии.

Революционная партия, которая открыто перед всем миром грозила правительствам «пролетарской революцией» в случае наступления именно такой войны, которая наступила, эта партия морально убивает себя, если не дает рабочим и массам совета направить все помыслы и все усилия на восстание, когда массы превосходно вооружены, великолепно обучены военному искусству и истомлены сознанием нелепости, преступности той империалистской бойни, которой они до сих пор помогают.

(д) Социалисты должны во главу угла своей работы поставить борьбу с реформизмом, который всегда развращал революционное рабочее движение буржуазными идеями и который принял теперь несколько особую форму. Именно: он «опирается» на реформы, которые должна будет провести буржуазия после войны! он ставит вопрос так, будто, проповедуя, пропагандируя, подготовляя социалистическую революцию пролетариата, мы «упускаем из виду» «практическое», «теряем» шансы на реформы.

Вся эта постановка вопроса, обычная и у социал-шовинистов и у сторонников Каутского, который мог назвать «авантюрой» уличные демонстрации, в корне ненаучна, фальшива, буржуазно лжива.

За время войны мировой капитализм сделал шаг вперед не только к концентрации вообще, но и к переходу от монополий вообще к государственному капитализму в еще более широких размерах, чем прежде. Экономические реформы в этом направлении неизбежны.

В области политики империалистская война доказала, что именно с точки зрения империалистов иногда гораздо выгоднее иметь союзником маленькую, политически самостоятельную, финансово зависимую нацию, чем рисковать ирландскими или чешскими «инцидентами» (т. е. восстаниями или переходом целых полков на сторону неприятеля) во время войны. Вполне возможно поэтому, что наряду с политикой прямого удушения мелких наций, от которой империализм никогда не сможет отказаться совершенно, он проведет в отдельных случаях политику «добровольного» (т. е. только финансовым удушением вызванного) союза с новыми маленькими национальными государствами или ублюдками государств вроде Польши.

Отсюда отнюдь не вытекает, что социал-демократы, не изменяя себе, могут «голосовать» за подобные «реформы» империалистов или присоединяться к ним.

Только буржуазные реформисты, на позицию которых по сути дела перешли Каутский, Турати, Мергейм, ставят вопрос так: или отказ от революции и тогда реформы или никаких реформ.

Весь опыт мировой истории, как и опыт русской революции 1905 года, учит нас обратному: либо революционная классовая борьба, побочным продуктом которой всегда бывают реформы (в случае неполного успеха революции), либо никаких реформ.

Ибо единственной действительной силой, вынуждающей перемены, является лишь революционная энергия масс, притом не такая, которая остается только на бумаге, как это было с II Интернационалом, а которая ведет к всесторонней революционной пропаганде, агитации и организации масс самими партиями, идущими во главе, а не в хвосте революции.

Только открыто провозглашая революцию, удаляя из рабочих партий всех противников или «скептических» допускателей ее, только делая всю работу партий революционной, социал-демократия в такие «критические» эпохи мировой истории, как теперь, может гарантировать массам либо полный успех их дела, в случае поддержки революции очень широкими массами, либо реформы, т. е. уступки буржуазии, в случае неполного успеха революции.

Иначе, при политике Шейдеманов и Каутских, нет никаких гарантий, что реформы не будут сведены до ноля или осуществлены при таких полицейски-реакционных ограничениях, которые исключат возможность для пролетариата опереться дальше на них в своей повторной борьбе за революцию.

(е) Социалисты должны серьезно принять к исполнению лозунг Карла Либкнехта. Сочувствие масс этому имени одна из гарантий возможности и надежности революционной работы. Отношение Шейдемана и Ко, Каутского и Ко к этому имени есть образец лицемерия, на словах кланяющегося «Либкнехтам всех стран», на деле борющегося с тактикой Либкнехта.

Либкнехт порвал не только с Шейдеманами (Реноделями, Плехановыми, Биссолати), но и с течением Каутского (Лонге, Аксельрода, Турати).

Либкнехт провозгласил еще в своем письме в Parteivorstand от 2 октября 1914 г.:

«Ich habe erklärt, daß die deutsche Partei, nach meiner innersten Ueberzeugung, von der Haut bis zum Mark regeneriert werden muß, wenn sie das Recht nicht verwirken will, sich sozialdemokratisch zu nennen, wenn sie sich die jetzt gründlich verscherzte Achtung der Welt wieder erwerben will» («Klassenkampf gegen den Krieg! Material zum «Fall Liebknecht»». Seite 22). (Geheim gedruckt in Deutschland: «Als Manuskript gedruckt!»).

Все партии должны принять этот лозунг Либкнехта, и смешно, конечно, было бы думать о возможности выполнить этот лозунг без исключения из партии Шейдеманов, Легинов, Реноделей, Самба, Плехановых, Вандервельде и Ко или без разрыва с политикой уступок направлению Каутского, Турати, Лонге, Мергейма.

* * *

10. Мы предлагаем поэтому созыв конференции циммервальдцев и ставим следующие предложения этой конференции:

(1) Решительно, безоговорочно отвергнуть, как буржуазный реформизм (на основе вышеизложенных тезисов), социалистический пацифизм определенного направления: Лонге-Мергейма, Каутского, Турати и т. д., который принципиально отвергнут уже в Кинтале и должен быть отвергнут в его конкретной защите названными представителями течений.

(2) Объявить столь же решительный разрыв с социал-шовинизмом и в организационном отношении.

(3) Указать рабочему классу его непосредственные и неотложные революционные задачи именно в связи с истощением терпения масс войной и ложью прекраснодушных пацифистских фраз буржуазии.

(4) Открыто признать и осудить полный разрыв со всем духом и всеми решениями Циммервальда и Кинталя как политики итальянской социалистической партии, вставшей именно на путь пацифизма, так и политики швейцарской социал-демократической партии, вотировавшей допустимость косвенных налогов в Цюрихе, 4. XI. 1916, проведшей 7. I. 1917, благодаря союзу «центровика» Р. Гримма с социал-патриотами Грейлихом, Г. Мюллером и Ко, отсрочку на неопределенное время специального партийного съезда, назначенного на 11. II. 1917 для обсуждения военного вопроса, и сносящей ныне молча прямой ультиматум тех же социал-патриотических вождей, открыто грозящих сложить мандаты, если партия отклонит защиту отечества.

Печальный опыт II Интернационала достаточно показал глубокий вред той практики, когда «общие», в общих фразах формулированные революционные решения сопровождаются на деле реформистской практикой, – когда прокламирование интернационализма сопровождается отказом от действительно интернационалистского совместного обсуждения коренных вопросов тактики каждой отдельной партии, составляющей часть интернационального объединения.

Наша партия уже перед Циммервальдом и на конференции в Циммервальде сочла долгом ознакомить товарищей с нашим бесповоротным осуждением пацифизма, абстрактной проповеди мира, как буржуазного обмана (резолюция нашей партии, розданная в Циммервальде по-немецки в брошюре «Социализм и война» и по-французски в листке с переводом резолюций). Циммервалъдская левая, в образовании которой мы принимали участие, сорганизовалась отдельно в том же Циммервальде именно для того, чтобы показать, что мы поддерживаем циммервальдское объединение, поскольку оно борется с социал-шовинизмом.

Именно теперь окончательно обнаружилось, по нашему глубокому убеждению, что циммервальдское большинство или циммервальдская правая вполне повернула не к борьбе с социал-шовинизмом, а к сдаче всех позиций, к слиянию с ним на платформе пустых пацифистских фраз. И мы считаем своим долгом заявить открыто, что поддержка иллюзий насчет единства Циммервальда и борьбы его за III Интернационал при таких условиях наносит величайший вред рабочему движению. Не как «угрозу» и не как «ультиматум», а как открытое сообщение своего решения мы заявляем, что при неизменности этого положения мы не останемся членами циммервальдского объединения.

Написано в декабре, ранее 25, 1916 г. (7 января 1917 г.)

Впервые напечатано в 1931 г. в Ленинском сборнике XVII

Печатается по рукописи

Открытое письмо к Шарлю Нэну, члену международной социалистической комиссии в Берне

Уважаемый товарищ! Выступление господина национального советника Роберта Гримма 7 января тек. г. на заседании правления партии вместе со всеми социал-националистами и в значительной степени во главе их за резолюцию об отсрочке партийного съезда переполняет чашу терпения и окончательно разоблачает г-на национального советника Р. Гримма.

Председатель Международной социалистической комиссии, выбранной в Циммервальде, председатель Циммервальдской и Кинтальской конференций, самый «авторитетный» представитель перед всем миром всего циммервальдского объединения, выступает вместе с социал-патриотами и во главе их, как прямой изменник Циммервальду, выступает с предложением сорвать партийный съезд, давно и специально назначенный для решения – в самой свободной и, по условиям места и времени, самой интернационально влиятельной стране Европы – для решения вопроса о защите отечества в империалистской войне!!

Можно ли молчать? можно ли сохранять спокойствие пред лицом такого факта, который навсегда опозорил бы, навсегда превратил бы в комедию все циммервальдское движение, если бы с г-на национального советника Р. Гримма не была сорвана маска?

Швейцарская социалистическая партия – единственная из европейских социалистических партий, которая прямо и официально, на открытом съезде, без помехи военной цензуры и военных властей примкнула к Циммервальду, поддержала его, дала двух членов Международной социалистической комиссии, выступила перед всем миром, как главнейшая представительница циммервальдского движения, если не говорить об итальянской партии, поставленной в неизмеримо более трудные условия вследствие гнета военного положения. И вот, в швейцарской социалистической партии, которая на своем съезде в Цюрихе, 4–5. XI. 1916, окончательно решила – после проволочек, вызванных, между прочим, борьбой против откровенных социал-патриотов, только осенью 1916 г. отколовшихся от партии в особый Grütli-Verein, – решила созвать особый партийный съезд в феврале 1917 г. в Берне для решения военного вопроса и вопроса о защите отечества, – в этой партии нашлись люди, которые решили не допустить этого съезда, сорвать его, не дать рабочим самим, и притом именно во время войны, обсудить и решить вопрос об отношении к военщине и к защите отечества.

И во главе этих людей, политика которых бьет в лицо всему циммервальдскому движению, оказался председатель Международной социалистической комиссии!

Разве это не полная измена Циммервальду? Разве это не оплевание всех циммервальдских решений?

Стоит взглянуть хотя бы на некоторые из тех мотивов, которыми официально объясняется отсрочка съезда, чтобы понять все значение этой меры.

«Рабочие, видите ли, не готовы» еще решать этот вопрос!

Во всех манифестах, во всех резолюциях Циммервальда и Кинталя говорится много и много раз о том, что защита отечества в империалистской войне, войне между двумя империалистскими коалициями, войне из-за грабежа колоний и удушения слабых наций есть измена социализму все равно, относится ли это к «великим державам» или к маленьким нациям, сохранявшим до поры до времени свою нейтральность. На десятки ладов повторяется эта мысль во всех официальных документах Циммервальда и Кинталя. В сотнях статей и заметок все социалистические газеты Швейцарии и особенно «Berner Tagwacht», редактируемая г-ном национальным советником Р. Гриммом, жевала и пережевывала эту мысль. В заявлениях симпатии К. Либкнехту, Хёглунду, Маклину и т. п. сотни раз подчеркивалось общее всем циммервальдцам убеждение, что эти люди верно поняли положение и интересы массы, что сочувствие именно массы, т. е. большинства угнетенных и эксплуатируемых, на их стороне, что пролетарии своим классовым инстинктом – всюду, и в «великой» воюющей Германии, и в маленькой нейтральной Швеции – схватывают ту истину, что защита отечества в империалистской войне есть измена социализму.

А теперь председатель Международной социалистической комиссии, при восторженном одобрении и горячей поддержке всех определенных представителей социал-патриотизма внутри швейцарской социалистической партии, H. Greulich'a, P. Pflüger'a, Huber'a, Manz-Schäppi и т. д. и т. п., выступает с лицемерным и лживым доводом, будто съезд партии откладывается, ибо «рабочие не готовы».

Это – возмутительное, непереносное лицемерие и ложь. Всем известно – и газета «Grütlianer» открыто печатает эту горькую правду – что съезд откладывают потому, что названные социал-патриоты боятся рабочих, боятся рабочего решения против защиты отечества, грозят сложить свои мандаты в национал-рате, если пройдет решение об отказе от защиты отечества. Социал-патриотические «вожди» швейцарской социалистической партии, стоящие и по сю пору, 21/2 года спустя после начала войны, за «защиту отечества», т. е. за защиту империалистской буржуазии той или другой коалиции, эти вожди решили сорвать съезд, сорвать волю швейцарских социалистических рабочих, не позволить им обсудить во время войны, определить свое отношение к войне, к «защитникам отечества», т. е. к лакеям империалистской буржуазии.

Вот в чем настоящая, всем прекрасно известная, причина отсрочки съезда, вот в чем измена Циммервальду председателя Международной социалистической комиссии, перебежавшего на сторону социал-патриотов швейцарской социалистической партии против швейцарских сознательных рабочих!

Вот в чем горькая правда, которую уже высказал откровенно-социал-патриотический «Grütlianer», между прочим, всегда наилучше осведомленный о том, что думают и делают грютлианерские вожди, Грейлих, Пфлюгер, Huber, Manz-Schäppi и Ко, внутри социалистической партии, – между прочим, писавший за три дня до заседания 7.1. 1917 года:

Другой «официальный» мотив отсрочки съезда: комиссия, специально выбранная в декабре или даже ноябре 1916 г. для составления резолюций по военному вопросу, «не пришла к единогласию»!!

Точно Гримм и Ко не знали раньше, что единогласие невозможно по такому вопросу в швейцарской социалистической партии, если в ней остаются, не переходя в социал-патриотическую грютли-партию, такие «вожди», как Грейлих, Пфлюгер, Г. Мюллер, Губер, Манц-Шеппи, Отто Ланг и прочие, вполне разделяющие социал-патриотическую точку зрения «Грютли-союза» и лишь обманывающие социалистических рабочих своим участием в социалистической партии!

Точно летом 1916 года Гримм и Ко не видели ясно, что единогласия нет и быть не может по вопросу о защите отечества, ибо летом 1916 г. были напечатаны социал-патриотические тезисы Пфлюгера, Г. Мюллера и др., а Гримм, разумеется, тысячи раз не мог не видеть в National-Rath'e социал-патриотических взглядов Грейлиха и Ко, если не большинства членов социал-демократической фракции в National-Rath'e!

Гримм и Ко желают обманывать социалистических рабочих Швейцарии. Поэтому, назначая комиссию, они не опубликовали имен ее членов. A «Grütlianer» сказал правду, опубликовав эти имена и добавив, как само собою разумеющуюся, истину, всем известную истину, что единогласного решения подобная комиссия вынести не может!

Чтобы обманывать рабочих, Гримм и Ко не приняли постановления немедленно опубликовать резолюции комиссии, скрывая от рабочих правду. А резолюции давно готовы и даже конфиденциально напечатаны !!

Как и следовало ожидать, имена Huber, Pflüger, Klöti, G. Müller значатся под резолюцией, признающей «защиту отечества», т. е. оправдывающей измену социализму во время войны, империалистский характер которой разоблачен уже 1000 раз!! Имена Nobs, Affolter, Schmid, Naine, Graber значатся под резолюцией, отвергающей «защиту отечества».

Посмотрите же, какую бесстыдную, бессовестную игру с социалистическими рабочими ведут Гримм и социал-патриоты:

Они кричат, что рабочие не готовы, и кричат это как раз тогда, когда сами же эти вожди скрывают от рабочих уже готовые резолюции , определенно ставящие перед рабочими два круга идей, две непримиримые политики: политику социал-патриотическую и политику циммервальдскую!!

Гримм и социал-патриоты – бессовестные обманщики рабочих, ибо они именно и решили сорвать съезд, не публиковать резолюций, не дать рабочим открыто взвесить и обсудить обе политики, и они же кричат о «неподготовленности» рабочих!

Другие «официальные» доводы за отсрочку съезда: надо бороться с дороговизной, надо вести выборную кампанию и т. п.

Эти доводы – просто издевательство над рабочими. Кто же не знает, что мы – социал-демократы не против борьбы за реформы, но в отличие от социал-патриотов, в отличие от оппортунистов и реформистов мы не ограничиваемся борьбой за реформы, а подчиняем ее борьбе за революцию? Кто не знает, что именно эта политика изложена неоднократно в манифестах Циммервальда и Кинталя? Мы не против выборов и реформ для ослабления дороговизны, но на первую очередь мы ставим открытое заявление перед массами правды, именно: что нельзя преодолеть дороговизны иначе как экспроприируя банки и крупные предприятия, т. е. совершая социальную революцию.

А к чему зовет пролетариат каждый манифест циммервальдского объединения в ответ на войну? в связи с войной?

К революционной массовой борьбе, к обращению оружия против врага в собственной стране (см. последнее обращение Internationale Sozialistische Kommission «An die Arbeiterklasse» от конца декабря 1916 г.), т. е. к обращению оружия против своей буржуазии, своего правительства.

Неужели не ясно отсюда для всякого, сколько-нибудь умеющего думать, человека, что именно политика отказа от защиты отечества связана с действительно революционной, с действительно социалистической борьбой против дороговизны? с действительно социалистическим, а не буржуазно-реформистским, использованием выборной кампании?

Неужели не ясно, что именно социал-патриотическая политика, политика «защиты отечества» в империалистской войне, есть политика реформизма, т. е. буржуазно-реформистской, а не социалистической борьбы с дороговизной, борьбы во время выборной кампании?

Как же можно «откладывать» съезд, решающий вопрос о «защите отечества» (т. е. о выборе между социал-патриотической и социалистической политикой), «под предлогом» борьбы с дороговизной и т. п.?? Этим фальшивым, лживым доводом Гримм и социал-патриоты хотят затушевать от рабочих ту правду, что они и борьбу с дороговизной и выборы и пр. хотят проводить в буржуазно-реформистском, а не в циммервальдском духе?

6-го августа 1916 в Цюрихе Гримм выступал перед 115 Arbeitervertrauensleute aus der ganzen Schweiz и он развил перед ними именно буржуазно-реформистскую и только реформистскую борьбу с дороговизной! Гримм «твердою поступью» идет к своей цели: к сближению с социал-патриотами против социалистических рабочих, против Циммервальда.

Но что́ особенно отвратительно при этом, так это то, что Гримм прикрывает свой переход на сторону социал-патриотов усиленной бранью против социал-патриотов нешвейцарских. Вот где один из самых глубоких корней измены Гримма, вот где один из самых глубоких источников всей той политики обмана, которую вскрыло 7-ое января 1917 года.

Посмотрите на «Berner Tagwacht»: каких только ругательных слов не расточала эта газета по адресу социал-патриотов русских, французских, английских, немецких, австрийских, одним словом, всех… кроме швейцарских! Гримм договорился до того, что назвал немецкого социал-патриота Эберта, члена Parteivorstand'a германской социал-демократической партии «einen Rausschmeißer in einem Bordell» («Berner Tagwacht» №… от-…).

Не правда ли, какой храбрец этот Гримм? Какой рыцарский воин этот Гримм? Как мужественно нападает он из Берна на социал-патриотов… в Берлине! Как благородно этот рыцарь умалчивает о социал-патриотах… в Берне и в Цюрихе!

Но чем же отличается Эберт в Берлине от Грейлиха, Манц-Шеппи, Пфлюгера в Цюрихе? от Густава Мюллера, Шнеебергера, Дюрра в Берне? Решительно ничем. Они все – социал-патриоты. Они все стоят на совершенно одинаковой принципиальной позиции. Они все проводят в массу идеи не социалистические, а «грютлиановские», т. е. реформистские, националистские, буржуазные.

Когда Гримм летом 1916 г. составил свои тезисы по военному вопросу и составил их умышленно длинно и неясно, надеясь обмануть и левых и правых, надеясь «сыграть» на расхождении тех и других, он закончил эти тезисы следующей фразой:

«Органы партии и профессиональных союзов должны войти в соглашение между собой» (именно на случай угрозы войной и необходимости революционных массовых действий).

Но кто стоит во главе профессиональных союзов Швейцарии? Между прочим, именно Шнеебергер и Дюрр, которые оба подписывали летом 1916 года газету «Schweizerische Metallarbeiterzeitung» как редакторы, вели эту газету в реакционном, реформистском, социал-патриотическом духе, прямо заявляя, что они за «защиту отечества», прямо восставая против всей политики Циммервальда?

А во главе швейцарской социалистической партии, как доказало еще и еще раз 7-ое января 1917 года, стоят социал-патриоты Грейлих, Пфлюгер, Манц-Шеппи, Губер и т. д. и т. п.

Итак, что же мы получаем?

Мы получаем, что Гримм в своих тезах предлагал партии поручить руководство революционных массовых действий против войны как раз социал-патриотам, Шнеебергерам, Дюррам, Грейлихам, Пфлюгерам и Ко! Как раз противникам таких действий, как раз реформистам !!

Теперь, после 7 января 1917 года, вся «тактика» Гримма разоблачена до конца.

Он хочет считаться вождем левых, председателем Интернациональной социалистической комиссии, представителем и руководителем циммервальдистов, он обманывает рабочих какими угодно «ррреволюционными» фразами, на деле прикрывая ими старую, социал-патриотическую, буржуазно-реформистскую практику партии.

Он клянется и божится, что он сочувствует К. Либкнехту, Хёглунду и т. п., что он их сторонник, что он их политику проводит.

Но К. Либкнехт в Германии, Хёглунд в маленькой нейтральной Швеции боролись не с иностранными, а с своими собственными социал-патриотами, они нападали на реформистов и националистов у себя в Берлине, у себя в Стокгольме, а не в других странах. Они снискали себе своим беспощадным разоблачением социал-патриотов почетную ненависть берлинских и стокгольмских Грейлихов, Пфлюгеров, Шнеебергеров, Дюрров.

Неужели трудно понять, что когда французские шовинисты хвалят немца Либкнехта, а немецкие англичанина Маклина, то они поступают как мошенники, желая «интернационалистскими» фразами похвалы чужому интернационализму прикрыть свой национализм? Неужели трудно понять, что совершенно так же поступает Гримм, когда ругает социал-патриотов всех стран кроме Швейцарии, и делает это именно для того, чтобы прикрыть свой переход на сторону швейцарских социал-патриотов?

Гримм обругал германского социал-патриота Эберта «Rausschmeißer in einem Bordell» за то, что он украл у немецких рабочих «Vorwärts», – за то, что он, крича о расколе, вышиб и вышибает из партии левых.

Ну, а что делает Гримм у себя дома, в Швейцарии, вместе с печальными героями печального 7-го января 1917?

А Гримм не украл у швейцарских рабочих обещанного им торжественно специального съезда по вопросу о защите отечества? А Гримм, крича о расколе, не подготовляет исключения из партии циммервальдистов?

Не будем же детски наивны, посмотрим же правде прямо в лицо!

На собрании 7-го января 1917 г. новые друзья и покровители Гримма, социал-патриоты, вместе с ним кричали против раскола, причем особенно обвиняли в раскольничестве организацию молодежи, а один крикнул секретарю партии Платтену, что Платтен «er sei kein Parteisekretär, er sei ParteiVerräter».

Неужели можно молчать, когда такие вещи говорятся и когда «вожди» хотят скрыть их от партии? Неужели швейцарские социалистические рабочие не возмутятся подобными приемами?

В чем вина союза молодежи и Платтена? Только в том, что они искренние сторонники Циммервальда, искренние циммервальдисты, а не карьеристы. Только в том, что они против отсрочки съезда. И если сплетники кричат, будто против отсрочки съезда, как и вообще «против его величества Гримма», выступают только циммервальдские левые, как особая фракция, так разве не доказало 7 января 1917 г., что это – сплетня? Разве не выступили против Гримма вы, тов. Ш. Нэн, никогда не примыкавший ни прямо ни косвенно, ни формально ни неформально, к циммервальдским левым?

Обвинение в расколе! Вот поистине избитое обвинение, с которым теперь во всех странах выступают как раз социал-патриоты всех стран для прикрытия того, как они вышибают из партии Либкнехтов и Хёглундов.

Написано 26–27 декабря 1916 г. (8–9 января 1917 г.)

Впервые напечатано в 1924 г. в журнале «Пролетарская Революция» № 4

Печатается по рукописи

К рабочим, поддерживающим борьбу против войны и против социалистов, перешедших на сторону своих правительств

Международное положение становится все более ясным и все более грозным. Империалистский характер войны с особенной наглядностью обнаружен за самое последнее время обеими воюющими коалициями. Пацифистские фразы, фразы о демократическом мире, мире без аннексий и т. д., разоблачаются во всей их пустоте и лживости тем быстрее, чем усерднее пускают их в ход правительства капиталистических стран, буржуазные и социалистические пацифисты. Германия душит несколько малых наций, держа их под железной пятой с совершенно очевидной решимостью не выпускать добычи иначе, как в обмен части ее на громадные колониальные владения, и прикрывает свою готовность немедленно заключить империалистский мир лицемерными пацифистскими фразами.

Англия и ее союзницы так же крепко держат захваченные ими немецкие колонии, часть Турции и т. д., называя борьбой за «справедливый» мир бесконечное продолжение бойни ради захвата Константинополя, удушение Галиции, раздел Австрии, разорение Германии.

Первая страница рукописи В. И. Ленина «К рабочим, поддерживающим борьбу против войны и против социалистов, перешедших на сторону своих правительств». – 1916 г. (Уменьшено)

Та истина, которая была в начале войны теоретическим убеждением немногих, становится до осязательности очевидной для все растущего числа сознательных рабочих, именно: что не может быть и речи о серьезной борьбе против войны, о борьбе за уничтожение войн и за создание прочного мира без революционной борьбы руководимых пролетариатом масс каждой страны против своих правительств, без свержения буржуазного господства, без социалистического переворота. И война сама, доводя до неслыханного напряжения силы народов, подводит человечество к этому единственному выходу из тупика, заставляя делать гигантские шаги вперед по пути государственного капитализма, показывая практически, как должно и как можно вести планомерное общественное хозяйство не в интересах капиталистов, а путем экспроприации их, в интересах гибнущих ныне от голода и прочих бедствий войны масс, под руководством революционного пролетариата.

Чем нагляднее становится эта истина, тем глубже раскрывается пропасть между двумя непримиримыми тенденциями, политиками, направлениями социалистической работы, которые мы указали уже в Циммервальде, выступив там особо в качестве Циммервальдской левой и обратившись тотчас после Циммервальда с манифестом от имени этой левой ко всем социалистическим партиям и ко всем сознательным рабочим. Это – пропасть между попыткой прикрыть обнаружившийся крах официального социализма, переход его представителей на сторону буржуазии и правительств, примирить массы с этой полной изменой социализму, с одной стороны, – и, с другой стороны, между стремлением вскрыть всю глубину этого краха, разоблачить буржуазную политику «социал-патриотов», перешедших от пролетариата к буржуазии, вырвать массы из-под их влияния, создать возможность и организационную основу для действительной борьбы против войны.

Циммервальдская правая, составлявшая большинство в Циммервальде, изо всех сил боролась против мысли о расколе с социал-патриотами, об основании III Интернационала. С тех пор этот раскол стал окончательным фактом в Англии, а в Германии последняя конференция «оппозиции», 7-го января 1917 г., показала всем, кто не закрывает глаз нарочно, что на деле и в этой стране работают в прямо противоположном направлении две, непримиримо враждебные, рабочие партии: одна социалистическая, действующая в значительной степени нелегально и числящая среди своих вождей К. Либкнехта, другая насквозь буржуазная, социал-патриотическая, примиряющая рабочих с войной и с правительством. Нет ни одной страны в мире, где бы не проявилось такое же деление.

В Кинтале циммервальдская правая оказалась уже не в таком большинстве, чтобы продолжать свою политику; эта правая голосовала резолюцию против социал-патриотического Международного социалистического бюро, резолюцию самого резкого осуждения его, и резолюцию против социал-пацифизма, предупреждающую рабочих против лжи пацифистских фраз, какими бы социалистическими украшениями они ни снабжались. Социалистический пацифизм, не выясняющий рабочим иллюзорности надежд на мир вне свержения буржуазии и организации социализма, есть лишь перепев буржуазного пацифизма, который внушает рабочим доверие к буржуазии, прикрашивает империалистские правительства и их сделки между собой, отвлекает массы от назревшей, от поставленной событиями на очередь дня социалистической революции.

И что же оказалось? Циммервальдская правая после Кинталя скатилась в ряде крупнейших стран, во Франции, в Германии, в Италии, вполне и целиком к этому осужденному и отвергнутому в Кинтале социал-пацифизму! В Италии социалистическая партия молча примирилась с пацифистскими фразами своей парламентской фракции и своего главного оратора Турати, хотя именно теперь выступление с совершенно такими же фразами и Германии, и Антанты, и представителей буржуазных правительств ряда нейтральных стран, в коих буржуазия неслыханно нажилась и наживается на войне, именно теперь весь обман этих пацифистских фраз вскрылся воочию. Пацифистские фразы на деле оказались прикрытием нового поворота в борьбе за дележ империалистской добычи!

В Германии глава циммервальдской правой, Каутский, выступил с таким же, ничего не говорящим, ни к чему не обязывающим, на деле только внушающим рабочим надежды на буржуазию и веру в иллюзии, пацифистским манифестом, от которого должны были формально отречься действительные социалисты, действительные интернационалисты Германии, группа «Интернационал» и группа «Интернациональных социалистов Германии», проводящие на деле тактику Карла Либкнехта.

Во Франции участники Циммервальда, Мергейм, Бурдерон, и участник Кинталя, Раффэн-Дюжанс, голосуют за пустейшие и, по своему объективному значению, насквозь лживые пацифистские резолюции, настолько выгодные, при данном положении дела, империалистской буржуазии, что за эти резолюции голосовали и Жуо и Ренодель, обвиненные в каждом заявлении Циммервальда и Кинталя в измене социализму!

Это голосование Мергейма вместе с Жуо, Бурдерона и Раффэн-Дюжанса вместе с Реноделем не случайность, не единичный эпизод, а самый наглядный символ подготовленного уже повсюду слияния социал-патриотов с социал-пацифистами против интернациональных социалистов.

Пацифистские фразы в нотах длинного ряда империалистских правительств, такие же пацифистские фразы у Каутского, Турати, Бурдерона и Мергейма, – рука Реноделя, дружелюбно протянутая и тем и другим – таково разоблачение пацифизма в действительной политике, как утешение народов, как средство облегчить правительствам покорность масс в дальнейшей империалистской бойне!

И этот полный крах циммервальдской правой с еще большей силой обнаружился в Швейцарии, единственной стране Европы, в которой свободно могли собираться циммервальдцы и в которой они имели свою базу. Социалистическая партия Швейцарии, имевшая свои съезды во время войны без всякой помехи со стороны правительства, имевшая больше всего возможности помогать интернациональному сплочению против войны рабочих немецких, французских и итальянских, формально примкнула к Циммервальду.

А один из вождей этой партии, председатель конференций в Циммервальде и Кинтале, виднейший член и представитель бернской Интернациональной социалистической комиссии национальный советник Р. Гримм в решающем вопросе для пролетарской партии перешел на сторону социал-патриотов своей страны, проведя в заседании Partei-Vorstand'a швейцарской социалистической партии 7 января 1917 года решение об отсрочке на неопределенное время съезда партии, специально созываемого для решения вопроса о защите отечества и об отношении к осуждавшим социал-пацифизм решениям Кинталя!

В воззвании, подписанном Internationale Sozialistische Kommission и помеченном декабрем 1916 г., Гримм называет лицемерными пацифистские фразы правительств и ни слова не говорит о социалистическом пацифизме, объединившем Мергейма и Жуо, Раффэн-Дюжанса и Реноделя. В этом воззвании Гримм призывает социалистические меньшинства к борьбе против правительств и их социал-патриотических наемников, а в то же самое время вместе с «социал-патриотическими наемниками» внутри швейцарской партии проводит похороны партсъезда, так справедливо возмущающие всех сознательных и искренних интернационалистов рабочих Швейцарии.

Никакие отговорки не могут скрыть того факта, что решение Partei-Vorstand'a от 7 января 1917 г. имеет значение именно полной победы швейцарских социал-патриотов над швейцарскими социалистическими рабочими, швейцарских противников Циммервальда над Циммервальдом.

Газета последовательных и откровенных слуг буржуазии среди рабочего движения, «Grütlianer», сказала всем известную правду, когда заявила, что социал-патриоты типа Грейлиха, Пфлюгера, к ним можно и должно прибавить Зейделя, Huber'a, Lang'a, Schneeberger'a, Dürr'a и т. д., хотят не допустить съезда, не допустить решения рабочими вопроса о защите отечества, грозят сложением мандатов в случае созыва съезда и решения его в духе Циммервальда.

Гримм говорил возмутительную нетерпимую неправду и на заседании Partei-Vorstand'a и в своей газете «Berner Tagwacht» от 8. I. 1917, когда оправдывал отсрочку съезда неподготовленностью рабочих, необходимостью кампании против дороговизны, согласием самих «левых» на отсрочку и т. п.

На деле именно левые, т. е. искренние циммервальдцы, желая, с одной стороны, провести меньшее из зол, а с другой стороны, разоблачить истинные намерения социал-патриотов и их нового друга Гримма, предлагали отсрочку до марта, голосовали за отсрочку до мая, предлагали назначить кантональным правлениям срок до июля, но все эти предложения были отклонены «защитниками отечества» с председателем Циммервальдской и Кинтальской конференций Р. Гриммом во главе их!!

На деле вопрос стоял именно так: терпеть ли, чтобы бернская Internationale Sozialistische Kommission и газета Гримма осыпала бранью иностранных социал-патриотов и прикрывала сначала своим молчанием, а потом и перебежкой Р. Гримма швейцарских социал-патриотов, или вести честную интернационалистскую политику, бороться в первую голову с социал-патриотами своей страны.

На деле вопрос стоял так: прикрывать ли революционной фразой господство социал-патриотов и реформистов внутри швейцарской партии или выступить против них с революционной программой и тактикой как в вопросе о борьбе с дороговизной, так и в вопросе о борьбе против войны, о постановке на очередь дня борьбы за социалистическую революцию.

На деле вопрос стоял так: терпеть ли, чтобы в Циммервальде повторились худшие традиции II Интернационала, потерпевшего позорный крах, чтобы от рабочих масс скрывали то, что решают и говорят их вожди в Partei-Vorstand'e, чтобы революционная фраза прикрывала социал-патриотическую и реформистскую скверну, или быть интернационалистами на деле.

На деле вопрос стоял именно так: отстаивать ли и в Швейцарии, партия которой имеет первостепенное значение для всего циммервальдского объединения, ясное, принципиальное, политически честное деление между социал-патриотами и интернационалистами, между буржуазными реформистами и революционерами, между советниками пролетариата, помогающими ему совершить социалистическую революцию, и агентами или «наемниками» буржуазии, желающими реформами и обещаниями реформ отвлечь рабочих от революции, между грютлианцами и социалистической партией, – или внести смуту и разврат в сознание рабочих, проводя внутри социалистической партии именно «грютлианскую» политику грютлианцев, социал-патриотов из рядов самой социалистической партии.

Пусть швейцарские социал-патриоты, эти «грютлианцы», желающие извнутри партии проводить политику грютли, т. е. политику своей национальной буржуазии, пусть они ругают иностранцев, пусть защищают «неприкосновенность» швейцарской партии для критики со стороны других партий, пусть отстаивают старую, буржуазно-реформистскую политику, как раз такую, которая привела к краху немецкой и других партий 4 августа 1914 г., – мы, сторонники Циммервальда, не на словах, а на деле, мы понимаем под интернационализмом иное.

Мы не согласны молча смотреть на окончательно обнаружившиеся и самим председателем Циммервальдской и Кинтальской конференций освященные стремления оставить все по-старому в гнилом европейском социализме и посредством лицемерного солидаризированья с К. Либкнехтом обойти действительный лозунг этого вождя интернациональных рабочих, его призыв работать над «регенерацией сверху донизу» старых партий. Мы уверены, что мы имеем на своей стороне всех сознательных рабочих, во всем мире восторженно приветствовавших К. Либкнехта и его тактику.

Мы выступаем открыто с разоблачением циммервальдской правой, перешедшей на сторону буржуазно-реформистского пацифизма.

Мы выступаем открыто с разоблачением измены Циммервальду со стороны Р. Гримма и требуем созыва конференции для смещения его с его должности члена Internationale Sozialistische Kommission.

Слово Циммервальд является лозунгом интернационального социализма и революционной борьбы. Это слово не должно служить прикрытием социал-патриотизма и буржуазного реформизма.

За истинный интернационализм, требующий борьбы с социал-патриотами прежде всего своей собственной страны! За истинную революционную тактику, невозможную при соглашениях с социал-патриотами против соц. и революционных рабочих!

Написано в конце декабря 1916 г.

Впервые напечатано в 1924 г. в журнале «Пролетарская Революция» № 5

Печатается по рукописи

Доклад о революции 1905 года

{116}

Юные друзья и товарищи!

Сегодня двенадцатая годовщина «Кровавого Воскресенья», которое с полным правом рассматривается, как начало русской революции.

Тысячи рабочих, – и притом не социал-демократических, а верующих, верноподданных людей, стекаются под предводительством священника Гапона со всех частей города к центру столицы, к площади перед Зимним дворцом, чтобы передать царю свою петицию. Рабочие идут с иконами, и их тогдашний вождь Гапон письменно уверял царя, что он гарантирует ему личную безопасность и просит его выйти к народу.

Вызываются войска. Уланы и казаки бросаются на толпу с холодным оружием, стреляют в безоружных рабочих, которые на коленях умоляли казаков, чтобы их пропустили к царю. По полицейским донесениям, тогда было более тысячи убито, более двух тысяч ранено. Возмущение рабочих было неописуемо.

Вот самая общая картина 22 января 1905 года – «Кровавого Воскресенья».

Чтобы сделать вам нагляднее историческое значение этого события, я прочту вам несколько мест из петиции рабочих. Петиция начинается следующим образом:

«Мы, рабочие, жители Петербурга, пришли к Тебе. Мы – несчастные, поруганные рабы, мы задавлены деспотизмом и произволом. Когда переполнилась чаша терпения, мы прекратили работу и просили наших хозяев дать нам лишь только то, без чего жизнь является мучением. Но все это было отвергнуто, все показалось фабрикантам незаконным. Мы здесь, многие тысячи, как и весь русский народ, не имеем никаких человеческих прав. Благодаря Твоим чиновникам, мы стали рабами».

Первая страница рукописи В. И. Ленина «Доклад о революции 1905 года». – 1917 г. (Уменьшено)

Петиция перечисляет следующие требования: амнистия, общественные свободы, нормальная заработная плата, постепенная передача земли народу, созыв учредительного собрания на основе всеобщего и равного избирательного права и заканчивается словами:

«Государь! Не откажи в помощи Твоему народу! Разрушь стену между Тобой и Твоим народом! Повели и поклянись, чтобы исполнились наши просьбы, и Ты сделаешь Россию счастливой; если нет, тогда мы готовы умереть тут же, У нас только два пути: свобода и счастие или могила».

Испытываешь странное чувство, когда читаешь теперь эту петицию необразованных, неграмотных рабочих, руководимых патриархальным священником. Невольно напрашивается параллель между этой наивной петицией и современными мирными резолюциями социал-пацифистов, т. е. людей, которые хотят быть социалистами, а на деле являются лишь только буржуазными фразерами. Несознательные рабочие дореволюционной России не знали, что царь является главой господствующего класса, именно класса крупных землевладельцев, которые уже тысячью нитей связаны с крупной буржуазией и готовы защищать всеми средствами насилия свою монополию, привилегии и барыши. Современные социал-пацифисты, которые, – без всяких шуток! – хотят казаться «высокообразованными» людьми, не знают, что ожидать «демократического» мира от буржуазных правительств, которые ведут империалистскую хищническую войну, так же глупо, как глупа мысль, будто кровавого царя можно мирными петициями склонить к демократическим реформам.

Но при всем том большое различие между ними заключается в том, что современные социал-пацифисты в большой степени – лицемеры, которые кроткими внушениями стремятся отвлечь народ от революционной борьбы, в то время, как необразованные русские рабочие дореволюционной России доказали делом, что они – прямые люди, впервые пробудившиеся к политическому сознанию.

И вот именно в этом пробуждении колоссальных народных масс к политическому сознанию и к революционной борьбе и заключается историческое значение 22 января 1905 года.

«В России еще нет революционного народа», – так писал за два дня до «Кровавого Воскресенья» господин Петр Струве, тогдашний вождь русских либералов, который издавал тогда нелегальный, свободный, заграничный орган. Таким абсурдом казалась этому «высокообразованному», высокомерному и архиглупому вождю буржуазных реформистов идея, что безграмотная крестьянская страна может родить революционный народ! Так глубоко было убеждение тогдашних, – так же, как и теперешних, – реформистов в невозможности действительной революции!

До 22 (по старому стилю 9) января 1905 года революционная партия России состояла из небольшой кучки людей – тогдашние реформисты (точь-в-точь как теперешние), издеваясь, называли нас «сектой». Несколько сотен революционных организаторов, несколько тысяч членов местных организаций, полдюжины выходящих не чаще раза в месяц революционных листков, которые издавались главным образом за границей и контрабандным путем, с невероятными трудностями, ценой многих жертв пересылались в Россию, – таковы были революционные партии в России и в первую очередь революционная социал-демократия до 22 января 1905 года. Это обстоятельство формально давало ограниченным и надменным реформистам право утверждать, что в России еще нет революционного народа.

Однако в течение нескольких месяцев картина совершенно изменилась. Сотни революционных социал-демократов «внезапно» выросли в тысячи, тысячи стали вождями от двух до трех миллионов пролетариев. Пролетарская борьба вызвала большое брожение, частью и революционное движение, в глубинах пятидесяти – стамиллионной крестьянской массы, крестьянское движение нашло отзвук в армии и повело к солдатским восстаниям, к вооруженным столкновениям одной части армии с другою. Таким образом колоссальная страна со 130 миллионами жителей вступила в революцию, таким образом дремлющая Россия превратилась в Россию революционного пролетариата и революционного народа.

Необходимо изучить этот переход, понять его возможность, его, так сказать, методы и пути.

Самым главным средством этого перехода была массовая стачка. Своеобразие русской революции заключается именно в том, что она была по своему социальному содержанию буржуазно-демократической, но по средствам борьбы была пролетарской. Она была буржуазно-демократической, так как целью, к которой она непосредственно стремилась и которой она могла достигнуть непосредственно своими собственными силами, была демократическая республика, 8-часовой рабочий день, конфискация колоссального крупного дворянского землевладения, – все меры, которые почти в полном объеме осуществила буржуазная революция во Франции в 1792 и 1793 гг.

Русская революция была вместе с тем и пролетарской, не только в том смысле, что пролетариат был руководящей силой, авангардом движения, но и в том смысле, что специфически пролетарское средство борьбы, именно стачка, представляло главное средство раскачивания масс и наиболее характерное явление в волнообразном нарастании решающих событий.

Русская революция является в мировой истории первой, но она будет, без сомнения, не последней, – великой революцией, в которой массовая политическая стачка сыграла необыкновенно большую роль. Можно даже утверждать, что нельзя понять событий русской революции и смены ее политических форм, если не изучить по статистике забастовок основы этих событий и этой смены форм.

Я очень хорошо знаю, насколько не подходят к устному докладу сухие статистические цифры, насколько они способны отпугнуть слушателя. Но все-таки я не могу не привести несколько округленных цифр, чтобы у вас была возможность оценить действительную объективную основу всего движения. Средняя годичная цифра бастующих в России в течение 10 лет до революции равнялась 43 тысячам. Следовательно, общее количество бастующих за все десятилетие до революции составляло 430 тысяч. В январе 1905 года, в первый месяц революции, число бастующих составило 440 тысяч. Значит, за один только месяц больше, чем за все предыдущее десятилетие!

Ни в какой капиталистической стране мира, даже в самых передовых странах вроде Англии, Соединенных Штатов Америки, Германии, мир не видал такого грандиозного стачечного движения, как в России в 1905 году. Общее количество бастующих равнялось 2 миллионам 800 тысячам, в два раза больше общего количества фабричных рабочих! Это, конечно, не доказывает, что городские фабричные рабочие в России были образованнее, или сильнее, или более приспособлены к борьбе, чем их братья в Западной Европе. Верно как раз обратное.

Но это показывает, насколько великой может быть дремлющая энергия пролетариата. Это говорит о том, что в революционную эпоху, – я утверждаю это без всякого преувеличения, на основании самых точных данных русской истории, – пролетариат может развить энергию борьбы во сто раз большую, чем в обычное спокойное время. Это говорит о том, что человечество вплоть до 1905 года не знало еще, как велико, как грандиозно может быть и будет напряжение сил пролетариата, если дело идет о том, чтобы бороться за действительно великие цели, бороться действительно революционно!

История русской революции показывает нам, что именно авангард, отборные элементы наемных рабочих вели борьбу с величайшим упорством и с величайшим самопожертвованием. Чем крупнее были заводы, тем упорнее протекали забастовки, тем чаще повторялись они в одном и том же году. Чем больше был город, тем значительнее была роль пролетариата в борьбе. Три крупных города, в которых живут самые сознательные и самые многочисленные рабочие, Петербург, Рига и Варшава, дают несравненно большее количество бастующих по отношению к общему числу рабочих, чем все другие города, не говоря уже о деревне.

Металлисты представляют в России, – вероятно, так же, как и в других капиталистических странах, – передовой отряд пролетариата. И тут мы наблюдаем следующий поучительный факт: каждая сотня фабричных рабочих России вообще дала в 1905 году 160 бастующих. Между тем каждая сотня металлистов дала в том же году 320 бастующих! По подсчетам каждый русский фабричный рабочий в 1905 году терял вследствие забастовки 10 рублей в среднем, – около 26 франков по довоенному курсу, – так сказать, жертвовал их для борьбы. Если же взять только одних металлистов, мы получим сумму в три раза большую! Впереди шли самые лучшие элементы рабочего класса, увлекая за собою колеблющихся, пробуждая спящих и подбадривая слабых.

Исключительно своеобразным было сплетение экономических и политических забастовок во время революции. Не подлежит сомнению, что только самая тесная связь этих двух форм стачек гарантировала большую силу движения. Широкие массы эксплуатируемых нельзя было бы никоим образом вовлечь в революционное движение, если бы эти массы не видели перед собою ежедневно примеров, как наемные рабочие различных отраслей промышленности принуждали капиталистов к непосредственному, немедленному улучшению своего положения. Благодаря этой борьбе новый дух повеял во всей массе русского народа. Только теперь крепостная, пребывавшая в медвежьей спячке, патриархальная, благочестивая и покорная Россия совлекла с себя ветхого Адама; только теперь русский народ получил действительно демократическое, действительно революционное воспитание.

Если буржуазные господа и их некритические подголоски, социалистические реформисты, говорят с таким чванством о «воспитании» масс, то под воспитанием они обыкновенно понимают нечто школьное, педантичное, деморализующее массы, прививающее им буржуазные предрассудки.

Действительное воспитание масс никогда не может быть отделено от самостоятельной политической и в особенности от революционной борьбы самой массы. Только борьба воспитывает эксплуатируемый класс, только борьба открывает ему меру его сил, расширяет его кругозор, поднимает его способности, проясняет его ум, выковывает его волю. И потому даже реакционеры должны были признать, что 1905 год, год борьбы, «сумасшедший год», окончательно похоронил патриархальную Россию.

Рассмотрим ближе соотношение между металлистами и текстильщиками в России во время стачечной борьбы в 1905 году. Металлисты являются наилучше оплачиваемыми, наиболее сознательными, наиболее культурными пролетариями. Текстильные рабочие, количество которых в России в 1905 году более чем в два с половиной раза превышало количество металлистов, представляют самую отсталую, хуже всех других оплачиваемую массу, которая часто еще не порвала окончательно своей связи со своей крестьянской родней в деревне. И тут мы встречаемся со следующим очень важным обстоятельством.

Забастовки металлистов в течение всего 1905 года дают перевес политической забастовки над экономической, хотя в начале года это преобладание далеко еще не так велико, как в конце года. Наоборот, у текстильщиков мы наблюдаем в начале 1905 года колоссальное преобладание экономических забастовок, которое только в конце года сменяется преобладанием политической забастовки. Отсюда с полной ясностью вытекает, что только экономическая борьба, только борьба за немедленное, непосредственное улучшение своего положения способна встряхнуть наиболее отсталые слои эксплуатируемой массы, дает им действительное воспитание и превращает их – в революционную эпоху – в течение немногих месяцев в армию политических борцов.

Конечно, для этого было необходимо, чтобы передовой отряд рабочих не понимал под классовой борьбой борьбу за интересы небольшого верхнего слоя, как это слишком часто старались внушить рабочим реформисты, но чтобы пролетарии выступали действительно в качестве авангарда большинства эксплуатируемых, вовлекали это большинство в борьбу, как это имело место в России в 1905 году и как это должно произойти, и, вне всякого сомнения, произойдет в грядущей пролетарской революции в Европе.

Начало 1905 года принесло первую большую волну стачечного движения во всей стране. Уже весной этого года мы наблюдаем пробуждение первого крупного, не только экономического, но и политического крестьянского движения в России. Насколько важное значение имеет этот поворотный для истории факт, может понять только тот, кто вспомнит, что крестьянство в России только в 1861 году освободилось от самой тягостной крепостной зависимости, что крестьяне в своем большинстве неграмотны, живут в неописуемой нужде, подавленные помещиками, одурманенные попами, изолированные друг от друга громадными расстояниями в почти полным бездорожьем.

В 1825 году Россия впервые видела революционное движение против царизма, и это движение было представлено почти исключительно дворянами. С того момента и до 1881 года, когда Александр II был убит террористами, во главе движения стояли интеллигенты из среднего сословия. Они проявили величайшее самопожертвование и своим героическим террористическим методом борьбы вызвали удивление всего мира. Несомненно, эти жертвы пали не напрасно, несомненно, они способствовали – прямо или косвенно – последующему революционному воспитанию русского народа. Но своей непосредственной цели, пробуждения народной революции, они не достигли и не могли достигнуть.

Это удалось только революционной борьбе пролетариата. Только волны массовой стачки, прокатившиеся по всей стране, в связи с жестокими уроками империалистской русско-японской войны, пробудили широкие массы крестьянства от летаргического сна. Слово «забастовщик» приобрело у крестьян совершенно новое значение: оно обозначало что-то вроде бунтовщика, революционера, что раньше выражалось словом «студент». Но поскольку «студент» принадлежал к среднему сословию, к «ученым», к «господам», он был чужд народу. Наоборот, «забастовщик» сам вышел из народа, сам принадлежал к числу эксплуатируемых; будучи выслан из Петербурга, он очень часто возвращался в деревню и рассказывал своим деревенским товарищам о пожаре, который охватывал города и должен был уничтожить как капиталистов, так и дворян. В русской деревне появился новый тип – сознательный молодой крестьянин. Он общался с «забастовщиками», он читал газеты, он рассказывал крестьянам о событиях в городах, он разъяснял деревенским товарищам значение политических требований, он призывал их к борьбе против крупных землевладельцев-дворян, против попов и чиновников.

Крестьяне собирались группами, обсуждали свое положение и мало-помалу втягивались в борьбу; толпами шли они против крупных землевладельцев, жгли их дворцы и усадьбы или отбирали их запасы, захватывали хлеб и другие жизненные припасы, убивали полицейских, требовали передачи народу земли громадных дворянских поместий.

Весной 1905 года крестьянское движение было только в зачатке, оно охватило лишь меньшинство уездов, приблизительно седьмую их часть.

Но соединения пролетарской массовой стачки в городах с крестьянским движением в деревне было достаточно, чтобы поколебать самую «прочную» и последнюю опору царизма. Я имею в виду армию.

Начинается полоса военных восстаний во флоте и армии. Каждый подъем волны стачечного и крестьянского движения во время революции сопровождается солдатскими восстаниями во всех концах России. Самым известным среди них является восстание на черноморском броненосце «Князь Потемкин», который, попав в руки восставших, участвовал в революции в Одессе и после поражения революции и неудачных попыток захвата других портов (например, Феодосии в Крыму) сдался в руки румынских властей в Констанце.

Позвольте мне подробно рассказать вам один маленький эпизод из этого восстания Черноморского флота, чтобы у вас получилась конкретная картина событий на высшей точке их развития:

«Устраивались собрания революционных рабочих и матросов; они происходили все чаще. Так как военных не пускали на рабочие митинги, рабочие массами начали посещать военные митинги. Собирались тысячами. Идея совместного выступления нашла живой отклик. В более сознательных ротах избирались депутаты.

Тогда военное начальство решило принять меры. Попытки отдельных офицеров произносить на митингах «патриотические» речи давали самые плачевные результаты: привыкшие к дискуссиям матросы обращали своих начальников в позорное бегство. Ввиду таких неудач было решено запретить митинги вообще. Утром 24 ноября 1905 года у ворот флотских казарм была выставлена боевая рота в полном боевом снаряжении. Контрадмирал Писаревский отдал во всеуслышание приказ: «Не выпускать никого из казарм! В случае неподчинения стрелять». Из роты, которой был отдан этот приказ, вышел матрос Петров, зарядил на глазах у всех свою винтовку, одним выстрелом убил штабс-капитана Штейна из Белостокского полка, а вторым выстрелом ранил контр-адмирала Писаревского. Раздалась команда офицера: «Арестуйте его!». Никто не двинулся с места. Петров бросил свое ружье на землю. «Чего стоите? Берите меня!» Он был арестован. Стекавшиеся со всех сторон матросы бурно требовали его освобождения, заявляя, что они за него ручаются. Возбуждение достигло апогея.

– Петров, не правда ли, выстрел произошел случайно? – спросил офицер, чтобы найти выход из создавшегося положения.

– С какой стати случайно! Я вышел вперед, зарядил и прицелился, разве это случайно?

– Они требуют твоего освобождения…

И Петров был освобожден. Но матросы этим не удовлетворились, все дежурные офицеры были арестованы, обезоружены и отведены в канцелярию… Делегаты матросов в количестве около 40 человек совещались всю ночь. Решили офицеров освободить, но больше их в казармы не впускать…»

Эта небольшая сценка наглядно показывает вам, как разыгрывались события в большинстве военных восстаний. Революционное брожение в народе не могло не охватить и войско. Характерно, что вождей движения давали те элементы военного флота и армии, которые рекрутировались главным образом из среды промышленных рабочих и для которых требовалась наибольшая техническая подготовка, например, саперы. Но широкие массы были еще слишком наивны, слишком мирно, слишком благодушно, слишком по-христиански настроены. Они вспыхивали довольно легко, любой случай несправедливости, слишком грубое обращение офицеров, плохое питание и т. п. могло вызвать возмущение. Но не хватало выдержки, отсутствовало ясное сознание задачи: не хватало достаточного понимания того, что только самое энергичное продолжение вооруженной борьбы, только победа над всеми военными и гражданскими властями, только ниспровержение правительства и захват власти во всем государстве является единственной гарантией успеха революции.

Широкие массы матросов и солдат легко начинали бунтовать. Но так же легко делали они ту наивную глупость, что освобождали арестованных офицеров; они давали успокоить себя обещаниями и уговорами начальства; таким образом начальство выигрывало драгоценное время, получало подкрепление, разбивало силы восставших, и затем следовали самое жестокое подавление и казни вождей.

Особенно интересно сравнить военные восстания в России 1905 года с военным восстанием декабристов в 1825 году. Тогда руководство политическим движением принадлежало почти исключительно офицерам, и именно дворянским офицерам; они были заражены соприкосновением с демократическими идеями Европы во время наполеоновских войн. Масса солдат, состоявшая тогда еще из крепостных крестьян, держалась пассивно.

История 1905 года дает нам совершенно обратную картину. Офицеры, за небольшими исключениями, были тогда настроены или буржуазно-либерально, реформистски, или же прямо контрреволюционно. Рабочие и крестьяне в военной форме были душой восстаний; движение стало народным. Впервые в истории России оно захватило большинство эксплуатируемых. Чего в нем не хватало, так это, с одной стороны, выдержки, решительности масс, которые слишком страдали болезнью доверчивости, с другой стороны, не хватало организации революционных социал-демократических рабочих в военных мундирах: у них не было уменья взять руководство в свои руки, стать во главе революционной армии и перейти в наступление против правительственной власти.

Кстати сказать, – может быть, медленнее, чем нам хотелось бы, но зато верно, – эти два недостатка будут уничтожены не только общим развитием капитализма, но и теперешней войной…

Во всяком случае, история русской революции, как и история Парижской Коммуны 1871 года, дает нам непреложный урок, что милитаризм никогда и ни в коем случае не может быть побежден и уничтожен каким-либо иным способом, как только победоносной борьбой одной части народной армии против другой ее части. Недостаточно только громить, проклинать, «отрицать» милитаризм, критиковать и доказывать его вред, глупо мирно отказываться от военной службы, – задача заключается в том, чтобы сохранять в напряжении революционное сознание пролетариата и притом не только вообще, а конкретно готовить его лучшие элементы к тому, чтобы в момент глубочайшего брожения в народе они стали во главе революционной армии.

Этому же учит нас ежедневный опыт любого капиталистического государства. Каждый «небольшой» кризис, переживаемый таким государством, показывает нам в миниатюре элементы и зародыши боев, которые в период большого кризиса должны повториться неминуемо в большом масштабе. И чем другим является, например, любая стачка, как не маленьким кризисом капиталистического общества? Разве не прав был прусский министр внутренних дел, господин фон Путткамер, произнося свое известное изречение: «В каждой забастовке таится гидра революции». Не показывают ли нам вызовы солдат во время забастовок во всех, даже – с позволения сказать – самых мирных, самых «демократических» капиталистических странах, как будет обстоять дело во время действительно больших кризисов.

Но возвращаюсь опять к истории русской революции.

Я попытался изобразить вам, как рабочие стачки встряхнули всю страну и самые широкие, самые отсталые слои эксплуатируемых, как началось крестьянское движение, как оно сопровождалось военными восстаниями.

Осенью 1905 года все движение достигло своего апогея. 19 (6) августа появился царский манифест о создании представительного учреждения. Так называемая булыгинская Дума должна была быть создана на основании избирательного закона, который предполагал курьезно малое количество избирателей и не предоставлял этому своеобразному «парламенту» никаких законодательных, а только совещательные, консультативные права!

Буржуазия, либералы, оппортунисты готовы были подхватить обеими руками этот «дар» напуганного царя. Подобно всем реформистам, наши реформисты 1905 года не могли понять, что бывают исторические ситуации, когда реформы, в особенности же обещания реформ, преследуют исключительно одну цель: приостановить брожение народа, заставить революционный класс прекратить или по крайней мере ослабить борьбу.

Российская революционная социал-демократия хорошо поняла истинный характер этого октроирования, этого дарования призрачной конституции в августе 1905 года. И потому она, ни минуты не медля, бросила лозунг: долой совещательную Думу! Бойкот Думе! Долой царское правительство! Продолжение революционной борьбы с целью низвержения этого правительства! Не царь, а временное революционное правительство должно созвать первое истинное народное представительство в России!

История доказала правоту революционных социал-демократов тем, что булыгинская Дума никогда не была созвана. Ее смел революционный вихрь, прежде чем она была созвана; этот вихрь заставил царя издать новый избирательный закон, значительно увеличивший количество избирателей, и признать законодательный характер Думы.

Октябрь и декабрь 1905 года знаменуют высшую точку восходящей линии российской революции. Все источники революционной силы народа открылись еще гораздо шире, чем раньше. Количество бастующих, которое в январе 1905 года, как я уже сообщал вам, составляло 440 тысяч, в октябре 1905 года превысило полмиллиона (заметьте, в течение одного только месяца!). Но к этому количеству, которое охватывает только фабричных рабочих, надо присоединить еще несколько сот тысяч железнодорожных рабочих, почтово-телеграфных служащих и т. п.

Российская всеобщая железнодорожная забастовка приостановила железнодорожное движение и самым решительным образом парализовала силу правительства. Открылись двери университетов, и аудитории, которые в мирное время предназначались исключительно для того, чтобы дурманить молодые головы профессорской кафедральной мудростью и превращать их в покорных слуг буржуазии и царизма, служили теперь местами собраний для тысяч и тысяч рабочих, ремесленников, служащих, которые открыто и свободно обсуждали политические вопросы.

Была завоевана свобода печати. Цензура была просто устранена. Никакой издатель не осмеливался представлять властям обязательный экземпляр, а власти не осмеливались принимать против этого какие-либо меры. Впервые в русской истории свободно появились в Петербурге и других городах революционные газеты. В одном Петербурге выходило три ежедневных социал-демократических газеты с тиражом от 50 до 100 тысяч экземпляров.

Пролетариат шел во главе движения. Он поставил себе задачей завоевание 8-часового рабочего дня революционным путем. Боевым лозунгом петербургского пролетариата было тогда: «8-часовой день и оружие!». Для все более возраставшей массы рабочих становилось очевидным, что судьбы революции может решить и решит только вооруженная борьба.

В огне борьбы образовалась своеобразная массовая организация: знаменитые Советы рабочих депутатов, собрания делегатов от всех фабрик. Эти Советы рабочих депутатов в нескольких городах России все более и более начинали играть роль временного революционного правительства, роль органов и руководителей восстаний. Были сделаны попытки организовать Советы солдатских и матросских депутатов и соединить их с Советами рабочих депутатов.

Некоторые города России переживали в те дни период различных местных маленьких «республик», в которых правительственная власть была смещена и Совет рабочих депутатов действительно функционировал в качестве новой государственной власти. К сожалению, эти периоды были слишком краткими, «победы» слишком слабыми, слишком изолированными.

Крестьянское движение осенью 1905 года достигло еще больших размеров. Больше трети уездов во всей стране было тогда охвачено так называемыми «крестьянскими беспорядками» и настоящими крестьянскими восстаниями. Крестьяне сожгли до 2 тысяч усадеб и распределили между собой жизненные средства, награбленные дворянскими хищниками у народа.

К сожалению, эта работа была слишком мало основательна! К сожалению, крестьяне уничтожили тогда только пятнадцатую долю общего количества дворянских усадеб, только пятнадцатую часть того, что они должны были уничтожить, чтобы до конца стереть с лица русской земли позор феодального крупного землевладения. К сожалению, крестьяне действовали слишком распыленно, неорганизованно, недостаточно наступательно, и в этом заключается одна из коренных причин поражения революции.

Среди угнетенных народов России вспыхнуло освободительное национальное движение. В России больше половины, почти три пятых (точно: 57 проц.) населения подвергается национальному угнетению, они не пользуются даже свободой родного языка, их насильственно русифицируют. Например, мусульмане, составляющие десятки миллионов населения России, с изумительной быстротой организовали тогда – это была вообще эпоха колоссального роста различных организаций – мусульманский союз.

Чтобы дать собранию, в особенности молодежи, пример того, как в тогдашней России национальное освободительное движение поднималось в связи с рабочим движением, я приведу вам один небольшой пример.

В декабре 1905 года в сотнях школ польские школьники сожгли все русские книги, картины и царские портреты, избили и прогнали из школ русских учителей и русских товарищей с криками: «Пошли вон, в Россию!». Требования польских учеников средних школ были, между прочим, следующие: «1) все средние школы должны быть подчинены Совету рабочих депутатов; 2) созыв объединенных ученических и рабочих собраний в школьных помещениях; 3) разрешение носить в гимназиях красные блузы в знак принадлежности к грядущей пролетарской республике» и т. д.

Чем выше поднимались волны движения, тем с большей энергией и решительностью вооружалась реакция для борьбы против революции. В российской революции 1905 года оправдалось то, что писал К. Каутский в 1902 году в своей книге «Социальная революция» (он был тогда, кстати сказать, еще революционным марксистом, а не защитником социал-патриотов и оппортунистов, как в настоящее время). Он писал следующее:

«…Грядущая революция… менее будет похожа на внезапное восстание против правительства и более на затяжную гражданскую войну».

Так и случилось! Несомненно, так это и будет в грядущей европейской революции!

Ненависть царизма направилась в особенности против евреев. С одной стороны, евреи доставляли особенно высокий процент (по сравнению с общей численностью еврейского населения) вождей революционного движения. И теперь евреи имеют, кстати сказать, ту заслугу, что они дают относительно высокий процент представителей интернационалистского течения по сравнению с другими народами. С другой стороны, царизм умел отлично использовать гнуснейшие предрассудки самых невежественных слоев населения против евреев. Так возникли погромы, в большинстве случаев поддержанные полицией, если не руководимые ею непосредственно, – в 100 городах за это время насчитывается более 4000 убитых, более 10 000 изувеченных, – эти чудовищные избиения мирных евреев, их жен и детей, вызвавшие такое отвращение во всем цивилизованном мире. Я имею в виду, конечно, отвращение действительно демократических элементов цивилизованного мира, а такими являются исключительно социалистические рабочие, пролетарии.

Буржуазия, даже самых свободных, даже республиканских стран Западной Европы, умеет великолепно сочетать свои лицемерные фразы о «русских зверствах» с самыми бесстыдными денежными сделками, особенно с финансовой поддержкой царизма и империалистской эксплуатацией России посредством экспорта капитала и т. п.

Своей вершины революция 1905 года достигла в декабрьском восстании в Москве. Небольшое число восставших, именно организованных и вооруженных рабочих – их было не больше восьми тысяч – оказывали в течение 9 дней сопротивление царскому правительству, которое не могло доверять московскому гарнизону, а, напротив, должно было держать его взаперти, и только благодаря прибытию Семеновского полка из Петербурга было в состоянии подавить восстание.

Буржуазия любит называть московское восстание чем-то искусственным и насмехаться над ним. Напр., в немецкой так называемой «научной» литературе господин профессор Макс Вебер в своей большой работе о политическом развитии России назвал московское восстание «путчем». «Ленинская группа, – пишет этот «высокоученый» господин профессор, – и часть эсеров давно уже подготовляла это бессмысленное восстание».

Чтобы оценить по заслугам эту профессорскую мудрость трусливой буржуазии, достаточно только возобновить в памяти сухие цифры статистики стачек. В январе 1905 года в России было только 123 тысячи чисто политических стачечников, в октябре – 330 тысяч, в декабре был достигнут максимум, именно 370 тысяч чисто политических стачечников в течение одного месяца! Припомним нарастание революции, восстания крестьян и солдат, и мы тотчас же придем к убеждению: суждение буржуазной «науки» о декабрьском восстании не только нелепо, оно является словесной уверткой представителей трусливой буржуазии, которая видит в пролетариате своего опаснейшего классового врага.

В действительности все развитие русской революции с неизбежностью толкало к вооруженному решающему бою между царским правительством и авангардом сознательного в классовом отношении пролетариата.

В своих вышеизложенных соображениях я уже указал, в чем заключалась слабость русской революции, которая привела к ее временному поражению.

С подавления декабрьского восстания начинается нисходящая линия революции. И в этом периоде есть чрезвычайно интересные моменты; стоит только вспомнить двукратную попытку самых боевых элементов рабочего класса прекратить отступление революции и подготовить новое наступление.

Но мое время почти уже истекло, и я не хочу злоупотреблять терпением своих слушателей. А самое важное для понимания русской революции: ее классовый характер и ее движущие силы, ее средства борьбы, я, – как мне кажется, – уже обрисовал, поскольку вообще возможно исчерпать такую гигантскую тему в кратком докладе.

Еще только несколько кратких замечаний относительно мирового значения русской революции.

Россия географически, экономически и исторически относится не только к Европе, но и к Азии. И потому мы видим, что российская революция достигла не только того, что она окончательно пробудила от сна самую крупную и самую отсталую страну Европы и создала революционный народ, руководимый революционным пролетариатом.

Она достигла не только этого. Русская революция вызвала движение во всей Азии. Революции в Турции, Персии, Китае доказывают, что могучее восстание 1905 года оставило глубокие следы и что его влияние, обнаруживающееся в поступательном движении сотен и сотен миллионов людей, неискоренимо.

Косвенным путем русская революция оказала свое влияние и на страны, расположенные на западе. Не следует забывать, что, как только 30 октября 1905 года в Вену прибыла телеграмма о конституционном манифесте царя, это известие сыграло решающую роль в окончательной победе всеобщего избирательного права в Австрии.

Во время заседания съезда австрийской социал-демократии, когда товарищ Элленбоген – тогда он еще не был социал-патриотом, тогда он был еще товарищем – делал свой доклад о политической стачке, перед ним на стол была положена эта телеграмма. Прения были сейчас же прекращены. Наше место на улице! – вот какой клич прокатился в зале заседаний делегатов австрийской социал-демократии. И ближайшие дни увидали крупнейшие уличные демонстрации в Вене и баррикады в Праге. Победа всеобщего избирательного права в Австрии была решена.

Очень часто встречаются западноевропейцы, которые рассуждают о русской революции таким образом, как будто события, отношения и средства борьбы в этой отсталой стране имеют очень мало сходного с западноевропейскими отношениями и потому вряд ли могут иметь какое-либо практическое значение.

Нет ничего более ошибочного, чем такое мнение.

Несомненно, формы и поводы грядущих боев в грядущей европейской революции будут во многих отношениях отличаться от форм русской революции.

Но, несмотря на это, русская революция – именно благодаря своему пролетарскому характеру в том особом значении этого слова, о котором я уже говорил, – остается прологом грядущей европейской революции. Несомненно, что эта грядущая революция может быть только пролетарской революцией и притом в еще более глубоком значении этого слова: пролетарской, социалистической и по своему содержанию. Эта грядущая революция покажет еще в большей мере, с одной стороны, что только суровые бои, именно гражданские войны, могут освободить человечество от ига капитала, а с другой стороны, что только сознательные в классовом отношении пролетарии могут выступить и выступят в качестве вождей огромного большинства эксплуатируемых.

Нас не должна обманывать теперешняя гробовая тишина в Европе. Европа чревата революцией. Чудовищные ужасы империалистской войны, муки дороговизны повсюду порождают революционное настроение, и господствующие классы – буржуазия, и их приказчики – правительства, все больше и больше попадают в тупик, из которого без величайших потрясений они вообще не могут найти выхода.

Подобно тому, как в России в 1905 году под руководством пролетариата началось народное восстание против царского правительства, с целью завоевания демократической республики, так ближайшие годы как раз в связи с этой хищнической войной приведут в Европе к народным восстаниям под руководством пролетариата против власти финансового капитала, против крупных банков, против капиталистов, и эти потрясения не могут закончиться иначе, как только экспроприацией буржуазии, победой социализма.

Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции. Но я могу, думается мне, высказать с большой уверенностью надежду, что молодежь, которая работает так прекрасно в социалистическом движении Швейцарии и всего мира, что она будет иметь счастье не только бороться, но и победить в грядущей пролетарской революции.

Написано на немецком языке ранее 9 (22) января 1917 г.

Впервые напечатано 22 января 1925 г. в газете «Правда» № 18 Подпись: Η. Ленин

Печатается по рукописи. Перевод с немецкого

Двенадцать кратких тезисов о защите Г. Грейлихом защиты отечества

{117}

1. Г. Грейлих заявляет в начале своей первой статьи, что теперь существуют (вероятно, он говорит о мнимых) «социалисты», которые «доверяют юнкерским и буржуазным правительствам».

Это обвинение одного направления современного «социализма», а именно социал-патриотизма, конечно, правильно. Но что доказывают все четыре статьи т. Г. Грейлиха, как не то, что он также слепо «доверяет» «буржуазному правительству» Швейцарии?? Он забывает даже, что «буржуазное правительство» Швейцарии, благодаря многочисленным связям швейцарского банкового капитала, является не только «буржуазным правительством», но и империалистским буржуазным правительством.

2. Г. Грейлих признает в первой статье, что во всей международной социал-демократии существует два главных течения. Одно из них (конечно, социал-патриотическое) он определяет совершенно правильно, клеймя его приверженцев, как «агентов» буржуазных правительств.

Но Грейлих странным образом забывает, что, во-первых, швейцарские социал-патриоты также являются агентами швейцарского буржуазного правительства; во-вторых, что, как Швейцария вообще не может быть вырвана из сети связей мирового рынка, так современная, высокоразвитая и в высшей степени богатая буржуазная Швейцария не может быть вырвана из сети империалистских мировых отношений; в-третьих, что хорошо было бы рассмотреть аргументы за и против защиты отечества именно во всей международной социал-демократии и особенно в связи с этими самыми империалистскими, финансово-капиталистическими мировыми взаимоотношениями; в-четвертых, что невозможно примирить эти два главных течения во всей международной социал-демократии и что поэтому швейцарская партия должна сделать выбор, с каким направлением она хочет пойти.

3. Г. Грейлих заявляет во второй статье: «Швейцария не может вести наступательной войны».

Странным образом Грейлих забывает о том неоспоримом и очевидном факте, что в обоих возможных случаях, – именно, как при союзе Швейцарии с Германией против Англии, так и при союзе с Англией против Германии, – в обоих случаях Швейцария примет участие в империалистской войне, в войне грабительской, в войне наступательной.

Буржуазная Швейцария не может ни в коем случае пи изменить характера теперешней войны, ни вообще вести антиимпериалистскую войну.

Допустимо ли, что Грейлих покидает «область фактов» (см. его четвертую статью) и вместо того, чтобы говорить об этой войне, говорит о какой-то фантастической войне?

4. Г. Грейлих заявляет во второй статье:

«Нейтралитет и защита отечества являются для Швейцарии тождественными. Кто отвергает защиту отечества, тот угрожает нейтралитету. Это надо уяснить себе».

Два скромных вопроса т. Грейлиху:

Во-первых, не следует ли уяснить себе, что доверие к провозглашениям нейтралитета и к намерениям сохранить его в данной войне означает не только слепое доверие к своему «буржуазному правительству» и другим «буржуазным правительствам», но и является прямо смешным?

Во-вторых, не следует ли уяснить себе, что в действительности дело обстоит следующим образом:

Кто в этой войне признает защиту отечества, превращается в пособника «своей» национальной буржуазии, которая и в Швейцарии является насквозь империалистской, так как она в финансовом отношении связана с великими державами и вовлечена в империалистскую мировую политику.

Кто в этой войне отвергает защиту отечества, тот разрушает доверие пролетариата к буржуазии и помогает международному пролетариату вести борьбу против господства буржуазии.

5. Г. Грейлих заявляет в конце второй статьи:

«Уничтожив швейцарскую милицию, мы еще не устраним войны между великими державами».

Почему т. Грейлих забывает, что социал-демократы мыслят уничтожение всякой армии (а следовательно, и милиции) не иначе как после победоносной социальной революции? что именно теперь необходимо в союзе с интернационалистски-революционными меньшинствами всех великих держав бороться за социальную революцию?

От кого ожидает Грейлих уничтожения «войн между великими державами»? Неужели от милиции маленького буржуазного государства с четырьмя миллионами населения?

Мы, социал-демократы, ожидаем уничтожения «войн между великими державами» от революционных действий пролетариата всех великих и малых держав.

6. В третьей статье Грейлих утверждает, что швейцарские рабочие должны «защищать» «демократию»!!

Неужели т. Грейлиху на самом деле неизвестно, что в этой войне ни одно государство Европы не защищает демократию и не может ее защищать? Наоборот, участие в этой империалистской войне означает для всех государств, великих и малых, удушение демократии, победу реакции над демократией. Неужели Грейлих действительно не знает тысячи примеров этому в Англии, Германии, Франции и т. д.? Или т. Грейлих действительно так сильно «доверяет» швейцарскому, т. е. своему, «буржуазному правительству», что считает всех директоров банков и миллионеров Швейцарии настоящими Вильгельмами Теллями?

Не участие в империалистской войне, не участие в мобилизациях якобы для защиты нейтралитета, но революционная борьба против всех буржуазных правительств – это и только это может привести к социализму, а без социализма нет никакой гарантии для демократии!

7. Тов. Грейлих пишет в третьей статье:

«Уж не ожидает ли Швейцария от пролетариата, что он «будет драться сам с собою в империалистских боях»?»

Этот вопрос доказывает, что т. Грейлих обеими ногами стоит на национальной почве, но, к сожалению, в теперешней войне такой почвы для Швейцарии не существует.

Не Швейцария «ожидает» этого от пролетариата, а капитализм, который во всех цивилизованных странах, в Швейцарии так же, как и в других, превратился в империалистский капитализм. Господство буржуазии «ожидает» теперь от пролетариата всех стран, что он «будет драться сам с собою в империалистских боях», – вот что забывает Грейлих. Для того, чтобы защитить себя от такого положения, нет теперь никакого иного средства, кроме интернациональной революционной классовой борьбы против буржуазии!

Почему Грейлих забывает, что уже Базельский манифест Интернационала в 1912 г. прямо признал, во-первых, что империалистский капитализм определяет основной характер будущей войны; во-вторых, что там же говорится о пролетарской революции именно в связи как раз с этой войной?

8. Грейлих пишет в третьей статье:

Революционная массовая борьба «вместо использования демократических прав» является «весьма неопределенным понятием».

Это доказывает, что Грейлих признает исключительно буржуазно-реформистский путь, а революцию он отвергает или игнорирует. Это подобает грютлианцу, но ни в коем случае не социал-демократу.

Революции без «революционной массовой борьбы» невозможны. Таких революций никогда не бывало. Революции неминуемы и в Европе в начавшуюся теперь империалистскую эпоху.

9. В четвертой статье т. Грейлих прямо заявляет, что, «само собой разумеется», он сложит свои полномочия в Национальном совете, если партия принципиально отклонит защиту отечества. К этому он добавляет, что такое отклонение будет означать «нарушение нашего единства».

Такое заявление является ясным, неустранимым никакими истолкованиями, ультиматумом, предъявляемым партии социал-патриотическими членами Национального совета. Или партия должна признать социал-патриотические воззрения, или «мы» (Грейлих, Мюллер и т. д.) слагаем свои полномочия.

Но, по правде сказать, о каком «единстве» можно говорить? Конечно, ни о каком другом, как только об «единстве» социал-патриотических вождей с их мандатами в Национальном совете?!

Принципиальное пролетарское единство означает нечто совершенно иное: социал-патриоты, т. е. «защитники отечества», должны быть «едины» с социал-патриотическим, насквозь буржуазным грютлианским союзом. Отвергающие защиту отечества, социал-демократы, должны быть «едины» с социалистическим пролетариатом. Это совершенно ясно.

Мы твердо надеемся, что т. Грейлих не захочет срамиться и не станет доказывать (несмотря на опыт Англии, Германии, Швеции и т. д.), что «единство» социал-патриотов, «агентов» буржуазных правительств, с социалистическим пролетариатом может привести к чему-либо иному, как не к полной дезорганизации, деморализации, лицемерию и лжи.

10. «Клятва» членов Национального совета защищать независимость страны, по мнению Грейлиха, «несовместима» с отказом от защиты страны.

Хорошо! Но разве какая-нибудь революционная деятельность «совместима» с «клятвами» охранять законы капиталистических государств?? Грютлианцы, т. е. слуги буржуазии, принципиально признают только законные пути. До сих пор еще не было ни одного социал-демократа, который отвергал бы революции или признавал бы только такие, которые «совместимы» с «клятвами» охранять буржуазные законы.

11. Грейлих отрицает, что Швейцария является «буржуазным классовым государством» «в абсолютном смысле этого слова». Он определяет социализм (в конце четвертой статьи) таким образом, что у него совершенно исчезают и социальная революция и всякое революционное действие. Социальная революция – это «утопия», таков краткий смысл всех длинных речей или статей Грейлиха.

Хорошо! По ведь это самое яркое грютлианство, а не социализм. Это буржуазный реформизм, а не социализм.

Почему т. Грейлих не внесет прямого предложения вычеркнуть из Базельского манифеста 1912 г. слова о «пролетарской революции»? или слова о «революционных массовых действиях» из аарауского решения в 1915 г.? или сжечь все циммервальдские и кинтальские резолюции?

12. Тов. Грейлих стоит обеими ногами на национальной почве, – на буржуазно-реформистской, грютлианской почве.

Он упорно игнорирует империалистский характер теперешней войны, равно как и империалистские связи современной швейцарской буржуазии. Он игнорирует раскол социалистов всего мира на социал-патриотов и на революционных интернационалистов.

Он забывает, что в действительности перед швейцарским пролетариатом только два пути:

Первый путь. Помогать своей национальной буржуазии вооружаться, поддерживать мобилизации в целях, якобы, защиты нейтралитета и ежедневно подвергаться опасности быть втянутым в империалистскую войну. В случае «победы» в такой войне – голодать, зарегистрировать 100 000 убитых, положить в карманы швейцарской буржуазии новые миллиарды военных прибылей, обеспечить ей новое прибыльное вложение капитала за границей и попасть в новую финансовую зависимость от своих империалистских «союзников» – великих держав.

Второй путь. В тесном союзе с интернационалистическими революционными меньшинствами всех великих держав вести решительную борьбу против всех «буржуазных правительств» и прежде всего – против своего «буржуазного правительства», не оказывать никакого «доверия» как своему буржуазному правительству вообще, так и его речам об охране нейтралитета, и вежливо пригласить социал-патриотов перебраться в грютлианский союз.

В случае победы навсегда избавиться от дороговизны, голода и войн, вместе с французскими, немецкими и др. рабочими вызвать социалистическую революцию.

Оба пути трудны, оба требуют жертв.

Швейцарский пролетариат должен выбирать, хочет ли он принести эти жертвы империалистской буржуазии Швейцарии и одной из великодержавных коалиций или же делу освобождения человечества от капитализма, от голода, от войн.

Пролетариат должен выбирать.

Написано на немецком языке между 13 и 17 (26 и 30) января 1917 г.

Напечатано 31 января и 1 февраля 1917 г. в газете «Volksrecht» №№ 26 и 27. Подпись: —е—

На русском языке впервые напечатано в 1931 г. в Ленинском сборнике XVII

Печатается по рукописи. Перевод с немецкого

Защита нейтралитета

Признание того положения, что теперешняя война является империалистской, т. е. войной между двумя крупными хищниками за господство над миром и его разграбление, еще не доказывает, что необходимо отвергнуть защиту швейцарского отечества. Мы, швейцарцы, защищаем именно наш нейтралитет, мы заняли наши границы войсками именно для того, чтоб избегнуть участия в этой хищнической войне!

Так говорят социал-патриоты, грютлианцы, в социалистической партии и вне ее.

Этот аргумент основывается на следующих, молчаливо принимаемых или незаметно подсовываемых, посылках:

Некритическое повторение того, что говорит буржуазия и что она должна говорить для сохранения своего классового господства.

Полное доверие к буржуазии и полное недоверие по отношению к пролетариату.

Игнорирование действительного, не измышленного, международного положения, которое сложилось на почве империалистских отношений между всеми европейскими странами и империалистской «связанности» швейцарского капиталистического класса.

Разве румынская и болгарская буржуазия не уверяли в течение целых месяцев самым торжественным образом, что их военные приготовления диктуются якобы «только» защитой нейтралитета?

Существуют ли серьезные, научные основания для проведения в этом вопросе принципиального различия между буржуазией упомянутых стран и швейцарской?

Конечно, нет! Когда указывают на то, что в Румынии и Болгарии буржуазия одержима известной страстью к завоеваниям и аннексиям, а что по отношению к швейцарской буржуазии этого нельзя установить, то это, ведь, нельзя считать принципиальным различием. Империалистские интересы проявляются, как всем известно, не только в территориальных приобретениях, но и в финансовых. Не надо упускать из виду, что швейцарская буржуазия экспортирует капитал, по меньшей мере, в 3 миллиарда франков, т. е. империалистски эксплуатирует отсталые народы. Таков факт. Фактом является и то, что швейцарский банковый капитал теснейшим образом связан и переплетен с банковым капиталом великих держав, что «Fremdenindustrie» в Швейцарии и т. д. знаменует постоянный раздел империалистского богатства между великими державами и Швейцарией. К тому же Швейцария стоит на гораздо более высокой ступени развития капитализма, чем Румыния и Болгария; о каком-либо «национальном» народном движении в Швейцарии абсолютно не может быть и речи: эта эпоха исторического развития закончилась для Швейцарии уже много веков назад, чего нельзя сказать ни об одном из вышеназванных балканских государств.

Итак, буржуа подобает стремиться к тому, чтобы внушить народу, эксплуатируемым, доверие к буржуазии и стараться прикрыть подходящими фразами действительную империалистскую политику «своей» буржуазии.

Социалисту же подобает совершенно иное. А именно: беспощадно, не допуская никаких иллюзий, разоблачать действительную политику «своей» буржуазии. Такое продолжение этой действительной политики швейцарской буржуазии, как продажа своего народа той или иной империалистской коалиции держав, было бы много вероятнее и много «естественнее» (т. е. более соответствовало бы природе этой буржуазии), чем защита демократии в истинном значении этого слова, в противоречии с интересами прибыли.

«Каждому свое»: пусть грютлианцы, в качестве слуг и агентов буржуазии, обманывают народ фразами о «защите нейтралитета».

А социалисты, борцы против буржуазии, должны открыть народу глаза на весьма реальную, доказываемую всей историей швейцарской буржуазной политики, опасность быть проданным «своей» буржуазией!

Написано на немецком языке в январе 1917 г.

Впервые напечатано в 1931 г. в Ленинском сборнике XVII

Печатается по рукописи. Перевод с немецкого

Поворот в мировой политике

На улице пацифистов нечто вроде праздника. Ликуют добродетельные буржуа нейтральных стран: «мы достаточно нагрели руки на военных прибылях и дороговизне; не довольно ли? больше, пожалуй, все равно прибыли уже не получишь, а народ может и не стерпеть до конца…»

Как же им не ликовать, когда «сам» Вильсон «перефразирует» пацифистское заявление итальянской социалистической партии, только что принявшей в Кинтале официальную и торжественную резолюцию о полнейшей несостоятельности социал-пацифизма?

Удивительно ли, что Турати торжествует в «Avanti!» по поводу этой перефразировки Вильсоном их, итальянских «тоже-социалистических» пацифистских фраз? Удивительно ли, что французские социал-пацифисты и каутскианцы в своем «Le Populaire» любовно «объединяются» с Турати и с Каутским, который выступил в немецкой социал-демократической печати с пятью особенно глупыми пацифистскими статьями, тоже, конечно, «перефразирующими» поставленную событиями на очередь дня болтовню о добреньком демократическом мире.

А эта болтовня в настоящее время действительно отличается от прежней именно тем, что у нее есть известная объективная почва. Такую почву создал поворот в мировой политике от империалистской войны, наградившей народы величайшими бедствиями и величайшим предательством социализма господами Плехановыми, Альбертами Тома, Легинами, Шейдеманами и пр., к империалистскому миру, который имеет наградить народы величайшим обманом добреньких фраз, полуреформ, полууступочек и т. п.

Этот поворот наступил.

Нельзя знать в данный момент, – и сами руководители империалистской политики, финансовые короли и коронованные разбойники не в состоянии определить этого с точностью – когда именно придет этот империалистский мир, какие до тех пор произойдут изменения на войне, каковы будут детали этого мира. Но это и неважно. Важен факт поворота к миру, важен основной характер этого мира, а эти два обстоятельства достаточно уже выяснены предыдущим развитием событий.

За 29 месяцев войны ресурсы обеих империалистских коалиций достаточно определились, все или почти все возможные союзники из числа ближайших «соседей», представляющих серьезную величину, втянуты в бойню, силы армий и флотов испытаны и переиспытаны, измерены и переизмерены. Финансовый капитал нажил миллиарды: гора военных долгов показывает размеры дани, которую пролетариат и неимущие массы «должны» теперь выплачивать десятилетиями международной буржуазии за то, что она всемилостивейше позволила им перебить миллионы своих братьев по наемному рабству в войне за дележ империалистской добычи.

Содрать при помощи данной войны еще больше шкур с волов наемного труда, пожалуй, уже нельзя – в этом одна из глубоких экономических основ наблюдаемого теперь поворота в мировой политике. Нельзя потому, что исчерпываются ресурсы вообще. Американские миллиардеры и их младшие братья в Голландии, Швейцарии, Дании и прочих нейтральных странах начинают замечать, что золотой родник оскудевает, – в этом источник роста нейтрального пацифизма, а не в благородных гуманитарных чувствах, как думают наивные, жалкие, смешные Турати, Каутский и Ко.

А к тому же растет недовольство и возмущение масс. Мы привели в предыдущем номере свидетельства Гучкова и Гельфериха, показывающие, что оба они боятся революции. Не пора ли кончать первую империалистскую бойню?

Объективные условия, вынуждающие прекращение войны, дополняются таким образом воздействием классового инстинкта и классового расчета обожравшейся военными прибылями буржуазии.

Политический поворот на почве этого экономического поворота идет по двум главным линиям: победившая Германия откалывает от своего главного врага, Англии, ее союзников, с одной стороны, тем, что как раз не Англии, а именно этим союзникам нанесены (и могут быть еще нанесены) самые тяжелые удары, а с другой стороны, тем, что награбивший очень и очень много германский империализм в состоянии дать союзникам Англии полууступочки.

Возможно, что сепаратный мир Германии с Россией все-таки заключен. Изменена только форма политической сделки между этими двумя разбойниками. Царь мог сказать Вильгельму: «если я открыто подпишу сепаратный мир, то завтра тебе, о мой августейший контрагент, придется, пожалуй, иметь дело с правительством Милюкова и Гучкова, если не Милюкова и Керенского. Ибо революция растет, и я не ручаюсь за армию, с генералами которой переписывается Гучков, а офицеры которой теперь больше из вчерашних гимназистов. Расчет ли нам рисковать тем, что я могу потерять трон, а ты можешь потерять хорошего контрагента?».

«Конечно, не расчет» – должен был ответить Вильгельм, если ему прямо или косвенно сказана была такая вещь. «Да и к чему нам открытый сепаратный мир или вообще написанный на бумаге? Разве нельзя того же добиться иным, более тонким, путем? Я обращусь открыто ко всему человечеству с предложением осчастливить его благами мира. Под сурдинку я мигну французам, что я готов отдать назад всю или почти всю Францию и Бельгию за «божецкие» уступки их колоний в Африке, – а итальянцам, что они могут рассчитывать на «кусочек» итальянских земель Австрии плюс кусочки на Балканах. Я в силах добиться того, что мой предложения и планы станут известны народам: смогут ли тогда англичане удержать дальше своих западноевропейских союзников? А мы с тобой разделим Румынию, Галицию, Армению – Константинополя же тебе, о мой августейший брат, все равно, как ушей, не увидать! Польши, о мой августейший брат, все равно, как ушей, не увидать!»

Был ли такой разговор, знать нельзя. Да это и не существенно. Существенно то, что дела пошли именно так. Если царь не согласился на доводы германских дипломатов, то «доводы» армии Макензена в Румынии должны были подействовать повнушительнее.

А о плане дележа Румынии между Россией и «четверным союзом» (т. е. союзниками Германии, Австрией и Болгарией) говорят уже открыто в германской империалистской печати! А болтливый Эрве уже пробалтывается: мы не сможем заставить народ воевать, если он узнает, что мы сейчас лее можем получить назад Бельгию и Францию. И пацифистские дурачки из нейтральной буржуазии уже пущены «в дело»: им развязал рот Вильгельм! А пацифистские… мудрецы из социалистов, Турати в Италии, Каутский в Германии и пр. и пр. лезут из кожи, прилагая свою гуманность, свое человеколюбие, свою неземную добродетель (и свой высокий ум) к прикрашиванию грядущего империалистского мира!

Как хорошо вообще устроено все в этом лучшем из миров! Запутались мы, финансовые короли и коронованные разбойники, в политике империалистского грабежа, пришлось воевать – ну, что ж? мы наживемся на войне не хуже, чем на мире, даже гораздо лучше! А лакейской челяди для провозглашения нашей войны «освободительною», всех этих Плехановых, Альбертов Тома, Легинов, Шейдеманов и Ко, у нас сколько угодно! Приходит пора заключить империалистский мир? – ну что ж? Военные долги, ведь это же обязательства, гарантирующие наше священное право на взимание стократной дани с народов? А простаков для прикрашивания этого империалистского мира, для надувания народов сладенькими речами, у нас сколько угодно, возьмите хоть Турати, Каутского и прочих «вождей» всемирного социализма!

В том-то и состоит трагикомедия выступлений Турати и Каутского, что они не понимают той действительной, объективной, политической роли, которую они играют, роли попиков, утешающих народы, вместо того, чтобы поднимать их на революцию, роли буржуазных адвокатов, которые пышными фразами о всяких хороших вещах вообще и о демократическом мире в особенности затушевывают, прикрывают, прикрашивают, приодевают отвратительную наготу торгующего народами и кромсающего страны империалистского мира.

В том-то и состоит принципиальное единство социал-шовинистов (Плехановых и Шейдеманов) и социал-пацифистов (Турати и Каутского), что и те и другие объективно представляют из себя услужающих империализма: одни «служат» ему, прикрашивая империалистскую войну применением к ней понятия «защиты отечества», другие служат тому же империализму, прикрашивая фразами о демократическом мире назревающий и подготовляемый империалистский мир.

Империалистской буржуазии нужны лакеи обоих видов или оттенков: Плехановы – чтобы криками «долой завоевателей» поощрять продолжение бойни, Каутские – чтобы сладеньким воспеванием мира утешать и успокаивать слишком озлобленные массы.

Поэтому и общее объединение социал-шовинистов всех стран с социал-пацифистами, – тот общий «заговор против социализма», о котором говорит одно обращение Международной социалистической комиссии в Берне, та «всеобщая амнистия», о которой не раз говорили мы, – не будет случайностью, а лишь проявлением принципиального единства обоих этих направлений мирового тоже-«социализма». Не случайно, что Плеханов в одно и то же время исступленно кричит об «измене» Шейдеманов и намекает на мир и единство с этими господами, когда придет тому время.

Но – возразит, пожалуй, читатель – разве можно забывать, что империалистский мир «все же лучше» империалистской войны? что если не вся, то «по возможности», «частями» программа демократического мира может быть осуществлена? что независимая Польша лучше, чем русская Польша? что присоединение итальянских земель Австрии к Италии есть шаг вперед?

Подобными соображениями и прикрывают себя защитники Турати и Каутского, не замечая, что из революционных марксистов они превращаются тем в дюжинных буржуазных реформистов.

Разве можно, не сойдя с ума, отрицать, что бисмарковская Германия и ее социальные законы «лучше» Германии до 1848 года? Столыпинские реформы «лучше» России до 1905 года? Разве на этом основании немецкие социал-демократы (они были еще тогда социал-демократами) голосовали за бисмарковские реформы? Разве столыпинские реформы прикрашивались или хотя бы поддерживались русскими социал-демократами, кроме, конечно, гг. Потресова, Маслова и Ко, от коих теперь отвертывается с презрением даже член их собственной партии Мартов?

История не стоит на месте и во время контрреволюций. История шла вперед и во время империалистской бойни 1914–1916 годов, которая была продолжением империалистской политики предыдущих десятилетий. Мировой капитализм, который в 60–70-х годах прошлого века был передовой и прогрессивной силой свободной конкуренции, и который в начале XX века перерос в монополистический капитализм, т. е. империализм, сделал за время войны изрядный шаг вперед не только к еще большей концентрации финансового капитала, но и к превращению в государственный капитализм. Силу национального сцепления, значение национальных симпатий обнаружило в эту войну поведение, напр., ирландцев в одной империалистской коалиции, чехов в другой. Сознательные вожди империализма говорят себе: мы не можем, конечно, осуществить свои цели без удушения мелких народов, но ведь есть два способа удушения. Бывают случаи, когда надежнее – и выгоднее – получить искренних, добросовестных «защитников отечества» в империалистской войне путем создания политически независимых государств, о финансовой зависимости которых «мы» уже позаботимся! Выгоднее быть союзником (при серьезной войне империалистских держав) независимой Болгарии, чем господином зависимой Ирландии! Довершение недоделанного в области национальных реформ может иногда внутренне укрепить империалистскую коалицию – это правильно учитывает, напр., один из особенно подлых холопов германского империализма, К. Реннер – разумеется, горой стоящий за «единство» социал-демократических партий вообще и за единство с Шейдеманом и Каутским в особенности.

Объективный ход вещей берет свое, и как душители революций 1848 и 1905 годов были, в известном смысле, их душеприказчиками, так дирижеры империалистской бойни вынуждены проводить известные государственно-капиталистические, известные национальные реформы. А к тому же надо уступочками успокоить массы, озлобленные войной и дороговизной: почему не обещать (и не провести частично – это ведь ни к чему не обязывает!) «сокращения вооружений»? Все равно ведь война есть такая «отрасль промышленности», которая похожа на лесоводство: нужны десятилетия, чтобы подросли достаточно большие деревья… то бишь достаточно обильное и взрослое «пушечное мясо». А через десятилетия, мы надеемся, в недрах «единой» международной социал-демократии подрастут новые Плехановы, новые Шейдеманы, новые сладенькие примиренцы Каутские…

Буржуазные реформисты и пацифисты суть люди, которым, по общему правилу, в той или иной форме, платят за то, чтобы они укрепляли господство капитализма посредством починочек его, чтобы они усыпляли народные массы и отвлекали их от революционной борьбы. Когда такие «вожди» социализма, как Турати и Каутский, посредством ли прямых заявлений (одним из них «обмолвился» Турати в своей печально-знаменитой речи 17 декабря 1916 г.) или посредством умолчаний (на них такой мастер Каутский) внушают массам мысль о возможности демократического мира, вырастающего из теперешней империалистской войны, при сохранении буржуазных правительств, без революционного восстания против всей сети империалистских мировых соотношений, – тогда мы обязаны заявить, что подобная проповедь есть обман народа, что она не имеет ничего общего с социализмом, что она сводится к подкрашиванию империалистского мира.

Мы за демократический мир. И именно поэтому мы не хотим лгать народам, как лгут – конечно, из самых благих намерений и с самыми добродетельными побуждениями! – Турати и Каутский. Мы будем говорить правду: что демократический мир невозможен, если революционный пролетариат Англии, Франции, Германии, России не свергнет буржуазные правительства. Мы считаем величайшей нелепостью, если бы революционные социал-демократы стали отрекаться от борьбы за реформы вообще, в том числе и за «государственное строительство». Но именно теперь Европа переживает такой момент, когда, больше чем обыкновенно, следует памятовать истину, что реформы суть побочный результат революционной классовой борьбы. Ибо на очередь дня – не по нашей воле, не в силу чьих-либо планов, а в силу объективного хода вещей – поставлено решение великих исторических вопросов прямым насилием масс, создающим новые устои, а не сделками на почве сгнившего и отмирающего старого.

Именно теперь, когда правящая буржуазия готовится к тому, чтобы мирно разоружить миллионы пролетариев и безопасно перевести их – под прикрытием благовидной идеологии и непременно окропив их святой водицей сладеньких пацифистских фраз! – из грязных, вонючих, смрадных траншей, где они занимались бойней, на каторги капиталистических фабрик, где они должны «честным трудом» отрабатывать сотни миллиардов государственного долга, именно теперь получает еще большее значение, чем в начале войны, тот лозунг, с которым обратилась к народам наша партия осенью 1914 года: превращение империалистской войны в гражданскую войну за социализм! Карл Либкнехт, осужденный на каторгу, присоединился к этому лозунгу, когда сказал с трибуны рейхстага: обратите оружие против своих классовых врагов внутри страны! Насколько созрело современное общество для перехода в социализм, это доказала именно война, когда напряжение сил народа заставило перейти к регулированию всей хозяйственной жизни свыше, чем полусотни миллионов человек из одного центра. Если это возможно под руководством кучки юнкеров-дворянчиков в интересах горстки финансовых тузов, это наверное не менее возможно под руководством сознательных рабочих в интересах девяти десятых населения, истомленного голодом и войной.

Но чтобы руководить массами, сознательные рабочие должны понять полную гнилость таких вождей социализма, как Турати, Каутский и Ко. Эти господа мнят себя революционными социал-демократами и глубоко возмущаются, когда им говорят, что их место в партии гг. Биссолати, Шейдемана, Легина и Ко. Но у Турати и Каутского нет никакого понимания того, что только революция масс способна решить поставленные на очередь дня великие вопросы, у них нет ни капли веры в революцию, ни капли внимания и интереса к тому, как зреет она в сознании и настроении масс именно в связи с войной. Их внимание целиком поглощено реформами, сделками между частями господствующих классов, к ним они обращаются, их «уговаривают», к ним хотят приспособить рабочее движение.

А все дело теперь именно в том, чтобы сознательный авангард пролетариата устремил свои помыслы и собрал свои силы для революционной борьбы за свержение своих правительств. Таких революций не бывает, какие «готовы» признать и Турати и Каутский, – именно таких, чтобы можно было наперед сказать, когда именно революция вспыхнет, насколько именно велики шансы ее победы. Революционная ситуация в Европе налицо. Налицо величайшее недовольство, брожение и озлобление масс. На усиление этого потока должны направить все свои силы революционные социал-демократы. От силы революционного движения, в случае его малого успеха, будет зависеть то, какая доля из «обещанных» реформ осуществится на деле и принесет хоть сколько-нибудь пользы дальнейшей борьбе рабочего класса. От силы революционного движения, в случае его успеха, будет зависеть победа социализма в Европе и осуществление не империалистского перемирия между борьбой Германии против России и Англии и борьбой России с Германией против Англии или борьбой Соединенных Штатов против Германии и Англии и т. п., а действительно прочного и действительно демократического мира.

«Социал-Демократ» № 58, 31 января 1917 г.

Печатается по тексту газеты «Социал-Демократ»

Статистика и социология

{122}

Мнимое или действительное болото?

{123}

Тов. Р. Гримм утверждает в своей статье о большинстве и меньшинстве («Berner Tagwacht» и «Neues Leben»), что «и у нас выдумано» «болото, мнимый партийный центр».

Мы докажем, что как раз позиция, занятая Гриммом в вышеуказанной статье, представляет типичную точку зрения центра.

Гримм, полемизируя с большинством, пишет:

«Ни одна из партий, стоящих на платформе Циммервальда и Кинталя, не выдвигала лозунга отказа от военной службы и одновременного обязательства для своих членов проводить его в жизнь. Сам Либкнехт надел военную форму и вступил в ряды армии. Итальянская партия ограничилась отклонением военных кредитов и гражданского мира. Меньшинство во Франции поступило так же».

Мы с удивлением протираем себе глаза. Мы снова перечитываем этот важный абзац в статье Гримма и советуем читателю поразмыслить над ним.

Невероятно, но это так! Чтобы доказать, что центр у нас выдуман, представитель этого нашего центра, Гримм, валит в одну кучу левых интернационалистов (Либкнехт) и правых циммервальдцев или центр!!!

Неужели Гримм действительно рассчитывает обмануть швейцарских рабочих и убедить их, что Либкнехт и итальянская партия принадлежат к одному и тому же направлению? что между ними нет как раз той разницы, которая разделяет левых и центр?

Приведем наши доводы:

Во-первых, выслушаем свидетеля, который не принадлежит ни к центру, ни к левым. Германский социал-империалист Эрнст Гейльман писал 12 августа 1916 г. в «Glocke», стр. 772:… «Die Arbeitsgemeinschaft, или циммервалъдская правая, теоретиком которой является Каутский, а политическими вождями Гаазе и Ледебур»… Может ли Гримм оспаривать, что Каутский – Гаазе – Ледебур являются типичными представителями центра?

Во-вторых. Может ли для Гримма оставаться неизвестным, что циммервальдская правая или центр выступает в современном социализме против немедленного разрыва с МСБ, Международным социалистическим бюро в Гааге, бюро социал-патриотов? что левая стоит за этот разрыв? что представители группы «Интернационал» в Кинтале – а к ней как раз и принадлежит Либкнехт – боролись против созыва МСБ и за разрыв с ним?

В-третьих. Разве Гримм забыл, что социал-пацифизм, прямо осужденный кинтальской резолюцией, стал именно сейчас платформой центра во Франции, Германии и Италии? что вся итальянская партия, которая не протестовала ни против многочисленных социал-пацифистских резолюций и заявлений своей парламентской группы, ни против позорной речи Турати 17 декабря, стоит на платформе социал-пацифизма? что обе левые группы в Германии, как I. S. D. («Интернациональные социалисты Германии»), так и «Интернационал» (или группа «Спартак», к которой как раз и принадлежит Либкнехт) прямо отвергли социал-пацифизм центра? При этом не следует забывать, что зловреднейшие социал-империалисты и социал-патриоты Франции, во главе с Самба, Реноделем и Жуо, также голосовали за социал-пацифистские резолюции и что таким путем особенно наглядно было вскрыто действительное, объективное значение социал-пацифизма.

В-четвертых… но довольно! Гримм стоит как раз на точке зрения центра, когда он подает швейцарской партии совет «удовольствоваться» отклонением кредитов и гражданского мира, как это сделала итальянская партия. Гримм критикует предложения большинства именно с точки зрения центра, потому что это большинство хочет приблизиться к точке зрения Либкнехта.

Гримм выступает в защиту ясности, прямоты и честности. Хорошо! Разве эти отличные качества не предписывают ясно, открыто, честно проводить различие между точкой зрения и тактикой Либкнехта и центра и не сваливать их в одну кучу?

Быть с Либкнехтом, это значит: (1) нападать на главного врага в своей собственной стране; (2) разоблачать социал-патриотов своей собственной страны (а не только иностранных, с позволения сказать, т. Гримм!), бороться с ними, не объединяться с ними – с позволения сказать, т. Гримм! – против левых радикалов; (3) открыто критиковать и обличать слабости не только социал-патриотов, но и социал-пацифистов и «центристов» в своей стране; (4) использовать парламентскую трибуну для того, чтобы призывать пролетариат к революционной борьбе, к тому, чтоб повернуть оружие; (5) распространять нелегальную литературу и организовывать нелегальные собрания; (6) устраивать пролетарские демонстрации как, например, демонстрации на Потсдамской площади в Берлине, на которой был арестован Либкнехт; (7) призывать к забастовкам рабочих военной промышленности, как это делала в своих нелегальных прокламациях группа «Интернационал»; (8) открыто доказывать необходимость полного «обновления» теперешних партий, ограничивающихся реформистской деятельностью, и действовать так же, как действовал Либкнехт; (9) безоговорочно отвергать защиту отечества в империалистской войне; (10) бороться по всей линии против реформизма и оппортунизма внутри социал-демократии; (11) столь же непримиримо выступать против профессиональных вождей, которые во всех странах, в особенности в Германии, Англии и Швейцарии, образуют авангард социал-патриотизма и оппортунизма и т. д.

Ясно, что с этой точки зрения многое в проекте большинства подлежит критике. Но об этом можно говорить только в особой статье. Здесь же необходимо подчеркнуть, что большинство во всяком случае предлагает некоторые шаги в этом направлении, а Гримм нападает на это большинство не слева, а справа, не с точки зрения Либкнехта, а с точки зрения центра.

В своей статье Гримм все время смешивает два принципиально различных вопроса: во-первых, вопрос, когда, в какой момент должно быть осуществлено то или иное революционное действие. Стремиться решить этот вопрос заранее – бессмысленно, и вытекающие из этого упреки Гримма против большинства являются просто пусканием пыли в глаза рабочим.

Второй вопрос: как превратить, преобразовать партию, не способную сейчас вести систематическую, упорную и при любых конкретных условиях действительно революционную борьбу, в такую партию, которая была бы к этому способна.

Это самый важный вопрос! Здесь корень всего спора, всей борьбы направлений в военном вопросе, равно как и в вопросе о защите страны! И как раз этот вопрос замалчивается, затушевывается, затемняется Гриммом. Более того: объяснения Гримма сводятся к тому, что этот вопрос отрицается им.

Все остается по-старому – вот красная нить, которая проходит через всю статью Гримма; в этом самое глубокое основание того утверждения, что этой статьей представлен центр. Все остается по-старому: только отклонение военных кредитов и гражданского мира! Всякий умный буржуа не может не признать, что в конце концов это не неприемлемо и для буржуазии: это еще не угрожает господству буржуазии, не препятствует ей вести войну («мы подчиняемся» в качестве «меньшинства в государстве» – эти слова Гримма имеют очень, очень большое политическое значение, гораздо большее, чем это кажется на первый взгляд!).

И разве это не международный факт, что сама буржуазия и ее правительства в воюющих странах, прежде всего в Англии и Германии, преследуют только сторонников Либкнехта и терпят представителей центра?

Вперед, налево, даже если это связано с уходом некоторых социал-патриотических вождей! – таков, в кратких словах, политический смысл предложений большинства.

Назад от Циммервальда, вправо, к социал-пацифизму, к позиции центра, к «миру» с социал-патриотическими вождями, никаких массовых действий, никакого революционизирования движения, никакого обновления партии! – такова точка зрения Гримма.

Надо надеяться, что она откроет, наконец, глаза швейцарским левым радикалам на его центристскую позицию.

Написано на немецком языке в конце января 1917 г.

Впервые напечатано в 1931 г. в Ленинском сборнике XVII

Печатается по рукописи. Перевод с немецкого

Предложение об изменениях в резолюции по военному вопросу

{124}

1. Принятие обязательства представителями партии в парламенте отклонять с принципиальной мотивировкой все военные требования и кредиты. Требование демобилизации.

2. Никакого гражданского мира; обострение принципиальной борьбы против всех буржуазных партий, а также против националистически-грютлианских идей в рабочем движении и партии.

3. Систематическая революционная пропаганда в армии.

4. Поддержка всех революционных движений и борьбы против войны и собственных правительств во всех воюющих странах.

5. Содействие всякой революционной массовой борьбе в самой Швейцарии, стачкам, демонстрациям и превращение их в открытую вооруженную борьбу.

6. Целью революционной массовой борьбы, признанной уже партейтагом в Аарау 1915 г., партия объявляет социалистическое преобразование Швейцарии. Этот переворот является единственным и действительнейшим средством освобождения рабочего класса от ужасов дороговизны и голода, он необходим для полного устранения милитаризма и войны.

Написано 27—29 января (9–11 февраля) 1917 г.

Напечатано на немецком языке 14 февраля 1917 г. в газете «Volksrecht» № 38

На русском языке впервые напечатано в 1931 г. в Ленинском сборнике XVII

Печатается по машинописной копии Перевод с немецкого

История одного маленького периода в жизни одной социалистической партии

7. I. 1917. Заседание правления социалистической партии Швейцарии. Вождь «центра» Р. Гримм объединяется с социал-патриотическими лидерами и откладывает на неопределенное время партейтаг (на котором должен был обсуждаться военный вопрос и который был назначен на 11. II. 1917 г.).

Против этого протестуют и голосуют Нобс, Платтен, Нэн и др.

Величайшее возмущение против этой отсрочки в кругах сознательных рабочих.

9. I. 1917. Опубликование резолюций большинства и меньшинства. В проекте большинства совершенно отсутствует ясное заявление против защиты отечества (Аффольтер и Шмид были против этого), но в § 3 все же содержится требование: «Обязательство партийных представителей в парламенте отклонять с принципиальной мотивировкой все военные требования и кредиты». Это следует хорошенько запомнить.

23. I. 1917. Цюрихский «Volksrecht» печатает мотивировку референдума. В этой мотивировке отсрочка резко, но совершенно правильно, характеризуется, как победа грютлианцев над социализмом.

Буря негодования лидеров против этого референдума. Гримм в «Berner Tagwacht», Жак Шмид (Ольтен) в «Neue Freie Zeitung», Φ. Шнейдер в «Basler Vorwärts», затем, кроме этих «центристов», социал-патриот Губер в с. – галленском «Volksstimme», – все они осыпают инициаторов референдума бранью и угрозами.

Р. Гримм стоит во главе этого позорного похода, в особенности он старается запугать «организацию молодежи» и обещает выступить против нее на ближайшем партейтаге.

Сотни и сотни рабочих в немецкой и французской Швейцарии ревностно покрывают подписные листы референдума. Нэн телеграфирует Мюнценбергу, что кантональный секретариат, по всей вероятности, будет стоять за поддержку референдума.

22. I. 1917. «Berner Tagwacht» и «Volksrecht» печатают заявление члена Национального совета Густава Мюллера. Мюллер ставит партии формальный ультиматум, заявляя от имени своей группы (он пишет «наша группа»), что он откажется от своего мандата члена Национального совета, так как для него неприемлемо «принципиальное отклонение военных кредитов».

I. 1917 Грейлих в своей четвертой статье в «Volksrecht» ставит партии тот же ультиматум, заявляя, что «само собой разумеется», он сложит свои полномочия, если партейтаг примет параграф 3 резолюции большинства.

I. 1917 Э. Нобс заявляет в редакционной заметке («К референдуму»), что он ни в коем случае не разделяет обоснования референдума.

Платтен молчит.

31. I. 1917 секретариат решает созвать партейтаг на 2 и 3 июня 1917 г. (не следует забывать, что секретариат уже однажды постановил назначить партейтаг на 11. II. 1917 г., но это решение было отменено правлением партии!).

1. II. 1917 в Ольтене собирается в неполном составе Циммервальдская конференция. В ней принимают участие представители организаций, приглашенных на конференцию социалистов Антанты (в марте 1917 г.).

Радек, Зиновьев, Мюнценберг, один член «Интернационала» (группа «Спартак» в Германии, членом которой был К. Либкнехт) публично бичуют Р. Гримма и объявляют, что его союз с социал-патриотами против социалистических рабочих Швейцарии делает его «политическим мертвецом».

Пресса упорно замалчивает эту конференцию.

1. 11. 1917 Платтен печатает свою первую статью по военному вопросу. При этом надо обратить особое внимание на два заявления.

Во-первых, Платтен пишет буквально следующее:

«Конечно, в комиссии чувствовалось отсутствие ясной головы и бесстрашного и последовательного циммервальдского борца, который стоял за то, чтобы военный вопрос был положен под сукно до окончания войны».

Не трудно угадать, против кого направлен удар без указания имени. Во-вторых, Платтен высказывается в той же статье принципиально:

«Военный вопрос – не только борьба мнений вокруг этого вопроса, но и определенное направление в дальнейшем развитии партии, это борьба против оппортунизма в партии, выступление против реформистов и за революционную классовую борьбу».

3. 11. 1917 происходит частное совещание центристов (Гримм, Шнейдер, Риматэ и др.), в котором участвуют также Нобс и Платтен. Мюнценберг и д-р Вронский были также приглашены, но отказываются от участия в нем.

Принято постановление «изменить» резолюцию большинства так, что она существенно ухудшается и становится «центристской резолюцией», в особенности благодаря тому, что параграф 3 исчезает и заменяется совершенно неопределенным, расплывчатым выражением речи.

6. II. 1917 происходит общее собрание членов с.-д. партии в Цюрихе. Важнейший пункт: выборы комитета.

Народу собралось мало, в особенности рабочих.

Платтен вносит предложение отложить заседание. Социал-патриоты и Нобс – против. Предложение отвергается.

Начинаются выборы. Когда становится известным, что избран д-р Вронский, социал-патриот Бауман заявляет от имени четырех членов комитета, что он отказывается работать с д-ром Вронским.

Платтен вносит предложение этот ультиматум принять (подчиниться этому), поскольку он объявляет(совершенно недемократично и противозаконно) все выборы не состоявшимися. Это предложение принимается!!!

9. II. 1917. Опубликование «новой» резолюции большинства. Подписи: «центристы» Гримм, Риматэ, Шнейдер, Жак Шмид и т. д., затем Нобс и Платтен. Резолюция сильно ухудшилась, и параграф три, как уже было сказано, исчезает.

В резолюции никакого намека на борьбу против оппортунизма и реформизма, на твердое решение следовать тактике Карла Либкнехта!

Это типичная центристская резолюция, где преобладают «общие», якобы «теоретические» разглагольствования, а практические требования преднамеренно так слабо и расплывчато сформулированы, что можно надеяться, что не только Грейлих и Г. Мюллер, но даже Бауман = Цюрих, пожалуй, соблаговолят взять обратно свой ультиматум и… амнистировать партию.

Итог: Циммервальдизм торжественно похоронен в «болоте» лидерами швейцарской партии.

Добавление.

С.-галленский « Volksstimme » (где очень часто Губер – Роршах пишет) 25. I. 1917 г.:

«Этому бесстыдству (т. е. мотивировке референдума) достаточно противопоставить тот факт, что предложение об отсрочке (7.1.) было внесено тов. Гриммом и энергично защищалось, между прочим, тт. Манием, Грейлихом, Мюллером, Аффолътером и Шмидом».

« Basle Vorwärts » от 16. I. 1917 г. сообщает, что предложение об отсрочке (7. I.) внесли следующие товарищи:

«Гримм, Риматэ, Штудер, Мюнх, Ланг = Цюрих, Шнейдер = Базель, Кеель = С-Галлен и Шнурренбергер» (так!!? Должно быть опечатка? вместо: Шнеебергер?).

Рабочие имеют все основания быть благодарными обеим газетам за приведение этих имен!..

Написано на немецком языке в конце февраля 1917 г.

Впервые напечатано в 1931 г. в Ленинском сборнике XVII

Печатается по рукописи. Перевод с немецкого

О декларации польских с.-д. на Циммервальдской конференции

{133}

Из этой декларации P. S. D. в Циммервальде видно, что, восставая против права наций на самоопределение, польские социал-демократы хотят сказать не совсем то, что они говорят. Они хотят сказать, что не всякое движение в пользу национальной независимости заслуживает поддержки с.-д. Это бесспорно как потому, что всякое демократическое требование подчинено общим интересам классовой борьбы пролетариата, отнюдь не являясь абсолютом, так и потому, что в эпоху империалистских соревнований из-за господства над нациями возможны открытые и тайные союзы между буржуазией угнетенной страны и одной из угнетающих стран.

Написано в июле 1916 г.

Печатается впервые, по рукописи

План статьи «Империализм и раскол социализма»

[87]

Империализм и оппортунизм (раскол социализма)

1. Что такое империализм? (определение резолюции + дополнение).

2. Тенденция к загниванию (паразитизм).

3. Гобсон (1900).

4. Энгельс.

+ раскол рабочих благодаря эмиграции и иммиграции (ср. Энгельс об Америке)

+ войско из колониальных народов…

5. Каутский (затушевывание).

6. Германия vs Англия…

7. Оптимизм… насчет оппортунизма

(у Мартова).

8. Оптимизм и пессимизм в нашей партии.

(2 vs 20 лет?). Тактика?

9. Сроки неизвестны (2 перспективы и две линии)…

10. Демократия учит надувать…

Рабочие партии и социал-демократическая фраза.

11. Раскол (софизмы Троцкого).

Рост его ((Рюле 12.1. 1916.))

12. Неизбежность его.

А

Монополистический

(1) картели

(2) банки

(3) источники сырья

(4) раздел мира (международные союзы).

(5)»» территориальный.

Б

Паразитический

(1) раньтье

(2) «на неграх»

(3) реакция

* К пункту 4. Ред.

1. Экономический источник: сверхприбыль.

2. Англия 1848–1868

(α) колонии

(β) монополия на [88]

3. Колонии (Франция etc.)

монополия иного рода = финансовый капитал

3 bis: тогда 1 страна, теперь раскол везде

4. «на неграх» ехать.

5. «Буржуазная рабочая партия»:

«продались»…

6. «Масса». Quid est?

7. Ниже идти.

8. Кто представляет массу?

9. Массовые действия.

10. Это обман.

Ллойдджорджизм.

Написано в октябре 1916 г.

Впервые напечатано в 1936 г. в Ленинском сборнике XXIX

Печатается по рукописи

План статьи «Империализм и отношение к нему»

{134}

 

1

Империализм и отношение к нему

1. Определение

Империализм = капитализм

* Фондового капитала. Ред.

γ) умирающий («переходный»), la. Basel und Chemnitz}.

2. Contra К. Каутский притупление противоречий, сокрытие, Wegräsonnieren, etc.

3. Три линии:

* Национал-либералы. Ред.

4. Fabian + Vandervelde, Jaurès & Сo (1907)…

+ «Sozialistische Monatshefte» + «Glocke» + Renner & C° + Plechanow & «ученики» в России. 5.

(1) Abrüstung…

(2) Соединенные Штаты Европы (Kartell империалистов)…

(ср. «Mitteleuropa»)…

(3) Аннексии…

(4) «Мир» (социал-пацифизм)…

(5) «Ультраимпериализм»…

(6) «Защита отечества»…

(7) Империалистский характер войны…

(8) Свобода торговли («friedlicher Verkehr»)…

(9) Колонии (cf. 1907 и 1914–1916).   

(10) Выгоды от колоний

(11) Империализм и оппортунизм .

***** – настроение вместо направления. Ред.

(12) «Единство» с оппортунистами.

(13)

140 Мильеранизм – оппортунистическое течение, названное по имени французского социалиста А. Мильерана, который в 1899 году вошел во французское реакционное буржуазное правительство и помогал буржуазии проводить ее политику.

141 Бернштейнианство – враждебное марксизму оппортунистическое течение в германской и международной социал-демократии, возникшее в конце XIX века и названное по имени Э. Бернштейна, наиболее откровенного представителя ревизионистских тенденций в германской социал-демократии.

(14) Голосование за кредиты.

(15) Massenaktionen = «Abenteuer»?

(16) Früher (1909; 1910; 1911 К. Каутский vs 1914–1916) und später (Worte und Taten).

(17) K. Kautsky vs Panneckoek 1912 о Massenaktionen…

(18) Eklektik vs Dialektik.

(19) Энгельс и Marx о корнях английского оппортунизма.

(20) Vertuschung

**** Ультиматум оппозиции. Ред.

(21) Sympathie für

К. Liebknecht (überall)

***** Симпатии к К. Либкнехту (повсюду) (в Европе?). Ред.

Написано в октябре 1916 г.

Впервые напечатано в 1936 г. в Ленинском сборнике XXIX

Печатается по рукописи

План тезисов «Задачи левых циммервальдистов в Швейцарской с.-д. партии»

[99]

1. Защита отечества = буржуазный обман

2. Полное недоверие к буржуазному правительству (и буржуазным партиям Швейцарии)

(α) сделки с империалистской буржуазией и раболепство

(β) политическая реакция

(γ) auf den Knieen [100] перед военной партией .

2. Ibis. Народы за бюджет.

3. Полная возможность продажи народа той или иной империалистской державе или коалиции.

4. В случае войны:

4а)) отвергать защиту отечества, как буржуазный обман

4б)) отвечать революцией и систематической революционной работой

 4г)) отвергать военные кредиты безусловно и в мирное и в военное время

* Отказом от военной службы. Ред.

** Прибегнуть к насилию. Ред.

4е)) нелегальная организация в ответ на малейшие попытки стеснить или ограничить свободу.

5=4 г.

6. Teuerung. Невыносимое положение масс.

«Революционная массовая борьба» (Aarau) не на словах, не на бумаге только. ((Skandalöse Bereicherung der Reichen [102] .))

7. Финансовая реформа. Никаких косвенных налогов ни в коем случае.

Отмена решения съездов в Аагаи (1915) и Zürich (1916).

8. Подоходный и поимущественный Bundessteuer .

9. Zwangsenteignung земледельческих хозяйств, основанных на наемном труде, для повышения производительности сельского хозяйства и обеспечения бедных дешевым хлебом.

10. Немедленное и безусловное Zwangsenteignung всех Wasserkraft.

===

11. Annullierung von Staatschulden.

===

12. Расширение работы на массы, т. е. на большинство

* Рабочие съезды. Ред.

16. – Flugblätter для этой массы и Wettbewerb секций и Nationalräte.

17. Zwangsenteignung фабрик и заводов.

18. Maximum жалования 6000 и запрещение кумуляции.

20. Оба направления внутри партии по всей линии.

21. Принципиальная борьба с Grütli-Verein.

22. Выборы в Nationalrat 1917 и на съезд II. 1917 и в Presskommission и т. д. только по платформе .

23. 2 и 4 стр. Beilage на 3-х языках.

24. Zwangseinbürgerung.

25. Поддержка революции в соседних странах

26. Bruch с I. S. В.

27. Женщины полное равноправие.

28. Парламентскую и прочую борьбу использовать не реформистски.

29. Идти впереди других партий по пути Циммервальдской левой , а не выжидать.

30. Инициатива и референдум для пропаганды и подготовки социалистических преобразований – не буржуазных реформ.

31. Решительная борьба с доводом о «непрактичности».

Написано в конце октября 1916 г.

Впервые напечатано в 1931 г. в Ленинском сборнике XVII

Печатается по рукописи

Тезисы об отношении швейцарской с.-д. партии к войне

[112]

Практическая часть

(1) Полное отклонение защиты страны, как с военной точки зрения, так и с политической, и беспощадное разоблачение буржуазной лжи, скрывающейся под этим лозунгом.

(2) Безусловное отклонение всех военных кредитов и требований, как во время мира, так и во время войны, притом с принципиальною мотивировкой. Обязать представителей партии в парламенте, как и во всех других государственных учреждениях, сделать это.

(3) Борьба против всех военных учреждений, отклонение партией всех военных обязанностей буржуазного классового государства во всей пропаганде и агитации, именно – на первом плане практической деятельности.

(4) Систематический переход партии по всей линии к революционной борьбе и революционной тактике, вместо того, чтобы ограничиваться реформизмом в практической работе.

(5) Принять как образец единственно интернационалистической деятельности, ведущей действительно борьбу против войны и всех войн, деятельность и работу Карла Либкнехта и всей группы «Спартак» в Германии и следовать их примеру.

(6) Бороться средствами пропаганды, агитации и организационными против социал-патриотов (т. е. «защитников отечества») и реформистов (т. е. противников немедленного применения революционных средств борьбы) в швейцарской социалистической партии.

(7) Разъяснение массам того, что без полного изменения в строении партии и ее деятельности, без овладения всеми постами в социалистически-политических, а также профессиональных, потребительских и всех других рабочих организациях решительными врагами социал-патриотизма и реформизма, всякие торжественные заявления против милитаризма и войн неизбежно становятся простыми фразами.

(8) Пропаганда и подготовка энергичнейшей революционной массовой борьбы (демонстрации, забастовка и так далее, в зависимости от роста общей революционной борьбы) в целях пролетарской революции, как единственного средства избавиться от войн.

(9) Разъяснение массам того, что они сами должны, в случае необходимости, создать снизу специальные, приспособленные к тяжелым условиям военного времени, организации для подобной борьбы.

(10) Обеспечение того, чтобы революционные задачи партии в борьбе против дороговизны, войн и т. д. были известны и ясны всем слоям эксплуатируемых, стоящим вне партии.

(11) Систематическая пропаганда в указанном смысле среди молодежи допризывного возраста, а также в армии и т. д.

Написано на немецком языке в конце ноября – начале декабря 1916 г.

Впервые напечатано в 1931 г. в Ленинском сборнике XVII

Печатается по рукописи. Перевод с немецкого

План тезисов к дискуссии о задачах левых циммервальдистов в швейцарской с.-д. партии

{137}

I. 1. Вступление.

Собственно для русских социал-демократов – членов швейцарской партии.

Обсуждение с интернациональной точки зрения (Зиммель).

Развязать дискуссию.

II. 2. Финансовая реформа.

11. Дискуссия в «Basler Vorwärts».

III. 12. Прямые налоги? вместо борьбы против дороговизны.

{13. Экспроприация крупных заводов и крупных доходов. (Показательно.)

IV. 21. Военный вопрос.

V. 30. Грютлианский союз.

31. О. Ланг: «мы были корректны».

32. Принципиальная борьба.

33. «Frankfurter Zeitung» о «Грютлианском союзе».

34. Грейлих об этом 26. IX. 1916.

35. Воспитание масс? «В общем» только против социал-патриотизма.

36. Крепости и методы Грютлианского союза.

VI. 37. Интернационал в Швейцарии.

38. Случай Гильбо. VII. 39. Профессиональные союзы.

40. Нейтрально или партийно?

41. Пугало – раскол.

42. Уже сейчас борьба направлений.

43. Дискуссия в «Metallarbeiter Zeitung».

44. Тезисы Гримма, § 9 в конце .

VIII. 45. Практические шаги?

46. Все? – – платформа

* Здесь слово не разобрано. Ред.

47. Решать это и судить об этом могут только сами швейцарцы. Только развязать дискуссию.

IX. 48. Слишком быстро?

ср. Либкнехта. В чем состоит его величие?

Написано на немецком языке в начале декабря 1916 г.

Впервые напечатано в 1931 г. в Ленинском сборнике XVII

Печатается по рукописи. Перевод с немецкого

Замечания по поводу статьи о максимализме

{138}

Стр. 6 (2-ой абзац). Здесь необходимо вставить, что Потресов теперь на деле отрекся от этих положений (Каутского + Гильфердинга etc), заключающих в себе принципиальное отрицание реформизма. Потресов стал реформистом.

(Нельзя ограничиться заявлением: «доказывать мы и не собирались»: надо выставить это, как доказанное , и Потресову сделать вызов: на деле, но трусливо, молчком, Вы и особенно Маслов и Кo «Дела» в целом перешли с этой позиции на реформизм.)

Стр. 7 (конец § I) «массовые действия»?? Сказать бы это иначе и без этого слова, которое грешит тем, что, будучи вызвано в значительной степени немецкой цензурой (псевдоним революции), затемняет понятие революции. (Об этом еще придется посчитаться с Паннекуком + Радеком и Кo!! Один из примеров: в Швейцарии нет германской цензуры, и здесь термин «массовые действия» уже плодит недоразумения, полезные для реформистов.)

Но это не главное, главное в Вашей идее, которая в корне неверна, будто «те ее (минимум программы) требования… в сумме дают переход к принципиально иному общественному строю» (стр. 7, § II и др.) (то же стр. 9).

Это же совсем неверно!! Никогда ни известные требования минимум программы («те ее требования») ни вся сумма требований минимум программы не дают «перехода к принципиально иному общественному строю». Думать так значит принципиально перейти на позицию реформизма и покинуть точку зрения революции социалистической.

Программа-минимум есть такая программа, которая принципиально совместима с капитализмом, не выходит из его рамок.

Может быть, Вы хотели сказать, что при объективной зрелости общества для социализма, проведение в жизнь всей суммы требований программы-минимум дало бы социализм? Но и это не так. Можно лишь сказать, что на практике всего вероятнее, что из всякой серьезной борьбы за крупные требования программы-минимум разгорится борьба за социализм и что мы во всяком случае к этому стремимся.

Не надо забывать еще того, что́ забывают Паннекук + Радек, именно: империализм есть эксплуатация сотен миллионов зависимых наций малым числом богатейших наций. Отсюда возможность полнейшей демократии внутри нации богатейшей при сохранении ее господства над нациями зависимыми. Так было в древней Греции на почве рабства. Так обстоит теперь с Новой Зеландией и Англией.

(Частность: стр. 8 нехороша. Не так это надо сказать. Например, «хлеба»-то именно и не получишь в эпоху империализма и дороговизны одними реформами,

(Стр. 10 в конце: дело идет о пролетарской «реформе» ужасно неосторожно и неловко, хотя Вы и хотите сказать: «революции»!! «Как и в 1904 г. в России не реформы, а реформа » нечто в этом роде.)

Стр. 11 вся сугубо неверна. И 8-часовой рабочий день и «вооружение народа» империализм даст против социалистической революции. Как раз не из-за этого развернется борьба, и вообще не из-за программы-минимум.

Империализм будет давать «булыгинские думы», реформы против революции. Мы будем за революцию.

«Наиболее важными вопросами современности» будут и являются не названные Вами, а дороговизна (1) + (2) войны империалистского характера.

Против дороговизны (при трестах и пр.) реформы бессильны, как против самодержавия 1904–1905 года в России.

Вы неправильно поставили вопрос о реформах, и о программе-минимум, и о демократии.

& [ Я бы очень советовал переделать, ограничившись пока (для «Вопросов Страхования», для небольшой статьи) противопоставлением: Вы, г. Потресов, вполне реформист , Вы ограничиваетесь «реформами», Вы забыли значение и смысл «формулы»: «не «реформы, а реформа»», значение и смысл цитированных заявлений Каутского + Гильфердинга + Бауэра etc. «Дело» = вполне идейно сложившийся орган реформизма, буржуазной рабочей партии.

«Три кита» были расширением борьбы за реформы до революции. Так поставлен вопрос и в манифесте Циммервальдской левой: переводить, превращать каждую борьбу за реформу в борьбу за революцию.

Самоопределение наций, по-моему, нельзя ставить, как «важнейшее» вообще: этим Вы идете вдесятеро дальше того, что́ мы до сих пор говорили. Выступая так, Вы заставили бы меня соединиться против Вас с – о, ужас! – с Бухариным!!!

Не лучше ли отложить пока этот вопрос, переделав статью à la & – и выработать нечто вроде тезисов что ли об отношении к программе-минимум etc. для посылки в Бюро и т. п.?

===

& Фразы о «максимализме» не что иное, как нападки реформиста на революционеров («принципиальных противников реформизма» для цензуры). Вообще цензурно трактовать mакой вопрос особенно трудная вещь и heikle sehr heikle Sache!!

Написано позднее 7 (20) декабря 1916 г.

Печатается впервые, по рукописи

Планы брошюры «Статистика и социология»

[114]

 

1

A) Исторические условия национальных движений.

Б) Некоторые теоретические вопросы, касающиеся национальных движений.

B) Право наций на самоопределение и Роза Люксембург.

Г) Культурно-национальная автономия…

** Имеется в виду стр. 2 рукописи брошюры (см. настоящий том, стр. 349–351). Ред.

*** См. настоящий том, стр. 351–355 и 355–356. Ред.

* Некоторые нерешенные вопросы? Ред.

** К пункту А. 6. Ред.

144 В. И. Ленин имеет в виду книгу Р. Гильфердинга «Финансовый капитал. Новейшая фаза в развитии капитализма».

Авторизованный перевод с немецкого И. Степанова, Москва 1912 года.

145 Joseph Patouillet. «L'impérialisme américain», Dijon, 1904 (Жозеф Патуйе. «Американский империализм», Дижон, 1904). Junius – псевдоним Розы Люксембург; ее книга «Die Krise der Sozialdemokratie» («Кризис социал-демократии») вышла в 1916 г. Выписки из этого произведения, сделанные В. И. Лениным, см. в Сочинениях, 4 изд., том 39, стр. 185–190.

146 Ленин говорит о двух статьях немецкого шовиниста Пауля Ленча, помещенных в журнале «Die Glocke» («Колокол»): «Die Selbstbestimmungsflause» («Болтовня о самоопределении») – в № 8,1915 г. и «Socialisraus und Annexionen in der Vergangenheit» («Социализм и аннексии в прошлом») – в № 9, 1916 г. Выписки из статей П. Ленча, сделанные В. И. Лениным, см. в Ленинском сборнике XXX, стр. 118–127.

(2) Социал-пацифизм, как прикрашивание империализма

(К. Каутский. XII. 1916)

 

2

Различие стран угнетающих и угнетаемых

* «Современное государство». Ред.

148 «Neue Beiträge zur Biographie von Karl Marx und Friedrich Engels» («Новые материалы к биографии Карла Маркса и Фридриха Энгельса») напечатаны Ф. Мерингом в «Die Neue Zeit», XXV. Jahrgang, II. Bd. 1907.

 

3

Старые и новые этюды по национальному вопросу:

* Примерно. Ред.

** Упрямая вещь. Ред.

Ad Б:

Империализм и национальный вопрос.

« Осуществимость » национального самоопределения.

Аннексии и национальное самоопределение.

Колонии и национальное самоопределение.

Государство и государственное строительство.

«Дуализм» и «монизм» в национальном вопросе.

Разнородность движений к одной цели.

«Прочь из колоний»??

Социализм и колонии (Engels 1882).

Еврейство – нация?

Слияние наций?

Написано в январе 1917 г.

Впервые напечатано в 1937 г. в Ленинском сборнике XXX

Печатается по рукописи

Признаки «центра», как течения в международной социал-демократии

{140}

У Гримма:

Признаки «центра», как течения в международной социал-демократии:

+ 1. Не рвать с социал-патриотами своей страны ни в коренных принципах, ни организационно; отсюда 2.

+ 2. Против раскола.

(+—) 3. Уклончивость в вопросе о защите отечества.

+ 4. Циммервальд и Кинталь признать – без раскола с I. S. В. и с международным социал-патриотизмом.

+ 5. Не рвать с реформизмом: лишь словесно критиковать его («passiver Radikalismus»).

+ 6. К грядущей революции (в связи с этой войной) относиться выжидательно (не активно, не инициаторски, как левые).

+ (ΣΣ)

7. ΣΣ = прикрашивание (и защита) социал-

(? = п. 1) патриотизма в той или иной мере теми или иными способами, такова суть (wesen) «центра»…

+ 8. Никакой переделки теперешних с.-д. партий и профессиональных союзов, ничего подобного либкнехтской «Regeneration снизу доверху». Отодвигание вопроса об этом.

(—) 9. Социал-пацифизм, как программа и тактика.

+ 10. Никакой систематической пропаганды революции в связи с данной войной.

+ 11. Никакой подготовки организаций etc. для такой революции.

– α) «Avanti!» 6. III. 1916

β) Morgary в швейцарской газете

γ) социал-пацифизм

+ αα) исключительно социал-патриоты

ββ) молодые.

Ставя рядом Либкнехта и Итальянскую социалистическую партию, Гримм смешивает центр с левыми.

Революционную задачу (борьбы с войной) Гримм хочет решать реформистскими мерами

(«schwächen», erschweren etc.).

Косвенный налог 4/5. XI. 1916.

Реформистская борьба с дороговизной (6. VIII. 1916).

Полемика с («Sozialismus tut not»).

Лживые, недобросовестные увертки с Entwaffnung (ср. его же «тезы»). Idem Diensterweigerung.

Увертки по вопросу was heißt «verweigern» die «Leipziger Volkszeitung»? Verzerrung der Frage seitens Grütli-Verein

NB: «Словесно» признать Циммервальд + Кинталь, на деле все по-старому!!

Стр. 13. С точки зрения «центра» вообще в Швейцарии последовательно было бы быть за защиту отечества!!!

Написано в январе 1917 г.

Впервые частично напечатано в 1940 г. в журнале «Большевик» № 3

Полностью печатается впервые, по рукописи

План статьи «Уроки войны»

{141}

Уроки войны

Etwa:

1. Определение империализма.

2. Империалистский характер войны разоблачен.

3. Продвижка монополистического капитализма к государственному капитализму.

4. «Нужда» учит. Голод etc.

5. Женский труд. «Arbeitszwang» etc. «Kriegssozialismus»?

6. Социал-патриотизм или социал-шовинизм. Международное значение.

7. Каутскианство или центризм или социал-пацифизм.

8. Левые.

8. bis. Basler Manifest. Опровергнут?

9. Подход социально-экономический. «Not kennt kein Gebot». Либо социализм либо голод (idem Neutrale).

10. Wie's gemacht wird? «Wumba».

11. Политические задачи: революция.

12. Гражданская война. Waffen umkehren. («Entwaffnung der Arbeiter»?)

13. «Разбить старую государственную» машину (Kautsky gegen Panneckoek).

14. «Диктатура пролетариата». 1871 и 1905.

15. Старая, «готовая» государственная власть или новая?

16. «Советы рабочих депутатов». Парламентаризм ли?

17. Роль демократии новой и ее отмирание.

17 bis. «Новая» демократия («neue Schöpfung») = работающая, социалистическая, пролетарская, коммунистическая .

18. Моменты, элементы, признаки поворота к революции.

** «Северо-Американское Обозрение». Ред.

*** «Атлантический Ежемесячник»? Ред.

Темы:

А. Империализм и империалистская война (1–2).

B. 3 направления в международном социализме (6–8).

C. Продвижка экономики вперед (3–5).

D. «Осуществимость» и насущность социализма.

E. Политическая революция (11–17).

F. «Der Sturm naht» [133] (18).

Написано в феврале 1917 г.

Впервые напечатано в 1939 г. в журнале «Пролетарская революция» № 1

Печатается по рукописи

1916 г.

ПИСЬМО Μ. Μ. ЛИТВИНОВУ

В ответном письме к В. И. Ленину от 1 (14) сентября 1916 года Μ. Μ. Литвинов сообщал: «Дорогой Владимир Ильич, рад был Вашей открытке чрезвычайно» (Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС).

ОТКРЫТКА Л. Б. КАМЕНЕВУ

В ответном письме В. И. Ленину Л. Б. Каменев сообщал: «… получил Вашу открытку от 26ЛХ» (Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС).

ПИСЬМО П. ЛЕВИ

В письме В. А. Карпинскому от 26 сентября (8 октября) 1916 года Н. К. Крупская просила узнать о получении П. Леви письма В. И. Ленина (Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС).

ПИСЬМА Г. Я. БЕЛЕНЬКОМУ

Эти письма были написаны В. И. Лениным в период с сентября 1916 по февраль 1917 года. О получении их Г. Я. Беленький сообщал в ответных письмах к В. И. Ленину (Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС).

ПИСЬМО С. Г. БУАЧИДЗЕ (НОЮ)

Об этом письме В. И. Ленин писал в начале октября 1916 года: «Я думал, что Вы уехали, и потому послал письмо о швейцарских делах только Ною. Но письмо назначено и для Вас» (Сочинения, 4 изд., том 35, стр. 189).

ПИСЬМО Н. И. БУХАРИНУ

Письмо было написано в октябре 1916 года. В письме к В. И. Ленину от 8 (21) октября 1916 года Н. И. Бухарин писал: «Часа за два до отхода парохода получил Ваше письмо». Письмо Ленина содержало поручения, которые Н. И. Бухарин должен был выполнить в Америке. В другом письме В. И. Ленину, написанном в ноябре 1916 года, Н. И. Бухарин писал: «Мы (тут и Александра Михайловна) предпринимаем целый ряд шагов в духе указанных Вами в письме ко мне» (Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС).

ПИСЬМО А. СИНИЦЫНУ (АНДРЕЮ)

В письме от 18 ноября (1 декабря) 1916 года А. Синицын сообщал В. И. Ленину: «Письмо Ваше получили, и мы и вся девица очень сожалеем о Вашем положении, а тем более огорчены болезнью Надежды Константиновны» (Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС).

ПИСЬМО К. Б. РАДЕКУ

Письмо написано в связи с постановлением Правления швейцарской с.-д. партии от 7 января 1917 года об отсрочке созыва Чрезвычайного съезда партии по военному вопросу. Об этом письме В. И. Ленин писал И. Ф. Арманд 31 декабря 1916 года (13 января 1917 г.): «Написали Радеку – зовем его и Роланд-Гольст и пр. на протест против Гримма…» (Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС).

ПИСЬМО Т. НЕРМАНУ

В ответном письме В. И. Ленину от 30 января (12 февраля) 1917 года Т. Нерман писал: «Получил Ваше письмо и посетил Хёглунда в тюрьме…». Нерман выражал сожаление по поводу того, что Хёглунд ввиду неосведомленности о событиях не может голосовать за отстранение Р. Гримма от ИСК (Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС).

1917 г.

ПИСЬМА Н. И. БУХАРИНУ

Об этих письмах В. И. Ленин писал А. М. Коллонтай 4 (17) февраля 1917 года: «Крайне жаль, что не могу собрать всех документов о S. L. Р. (просил об этом Бухарина, но письма явно пропадают)» (Сочинения, 4 изд., том 35, стр. 229).

1916

Июль 1916 февраль 1917 года.

Ленин живет в Швейцарии, в Цюрихе (летом – в горном местечке Флюмс). Руководит революционной работой большевистской партии, ведет переписку с партийными организациями и деятелями партии, находящимися в России, а также с заграничными секциями РСДРП; редактирует №№ 56–58 Центрального Органа партии – газеты «Социал-Демократ» и №№ 1–2 «Сборника «Социал-Демократа»». Принимает активное участие в работе Циммервальдской левой группы, оказывает помощь швейцарским левым с.-д. в их борьбе против социал-шовинистов и центристов.

Июль – ноябрь.

Ленин работает в цюрихской библиотеке, делает выписки из различных книг, журналов и газет об империалистической войне и по национальному вопросу.

Июль, 1 (14) и 11 (24).

Ленин в письмах Μ. Η. Покровскому в Париж выражает беспокойство по поводу неполучения адресатом рукописи «Империализм, как высшая стадия капитализма», посланной ему 19 июня (2 июля).

Между 4 и 7 (17 и 20) июля.

Ленин и Н. К. Крупская переезжают на лето в горное местечко Флюмс (недалеко от Цюриха) в связи с необходимостью лечения Н. К. Крупской.

Начало июля – октябрь.

Ленин из Флюмса в многочисленных письмах к члену редакции «Социал-Демократ» Г. Е. Зиновьеву дает указания по подготовке №№ 56–58 газеты; разоблачает фракционный, антипартийный характер деятельности группы Пятакова – Бош – Бухарина и осуждает примиренческую позицию Зиновьева по отношению к ней, критикует его ошибочные взгляды по некоторым вопросам; высказывает свое мнение, и дает практические указания по организации издания «Сборника «Социал-Демократа»» и подготовке №№ 1 и 2 сборника к печати.

Июль, 11 (24).

Ленин в приписке к письму Н. К. Крупской М. Цхакая благодарит его за письмо, желает ему здоровья и бодрости.

Июль, позднее 11 (24).

Ленин пишет статью «О брошюре Юниуса».

Июль, 12 (25).

Ленин в письме А. М. Коллонтай пишет о задачах единственного представителя левых на предполагавшейся конференции социалистов нейтральных стран в Гааге, подчеркивает его ответственность, указывает, что целью этого представителя является главным образом полное осведомление о ходе конференции, высказывает пожелание, чтобы он поставил на конференции вопросы об одобрении решений Циммервальдской и Кинтальской конференций и об осуждении социал-патриотов; в заключение письма Ленин спрашивает у Коллонтай, нет ли у нее издательских связей: «Для заработка хотелось бы иметь либо перевод , либо педагогическо -литературную работу Наде (ибо ее болезнь требует длительной жизни в горах, а это стоит дорого)».

Июль, позднее 12 (25).

Ленин получает сообщение о смерти матери – Марии Александровны Ульяновой в Петрограде.

Июль, ранее 20 (2 августа).

Ленин пишет статью «Итоги дискуссии о самоопределении».

Июль, позднее 20 (2 августа) – сентябрь.

Ленин пишет статью «Entwaffnung» («О разоружении») на немецком языке.

Вторая половина июля.

Ленин в письме Μ. Μ. Харитонову в Цюрих указывает на необходимость информации товарищей в Петрограде, Москве, Киеве, Одессе о движении интернационалистов в Европе и Америке, о дискуссии по вопросу о разоружении; сообщает о посылке ему своей статьи о разоружении.

Июль, 20 (август, 2).

Ленин в письме Г. Е. Зиновьеву сообщает о том, что начал работать над статьей «О каутскианстве» для сборника «Под знаменем марксизма».

Между 20 и 23 июля (2 и 5 августа) – октябрь.

Ленин работает над статьей «Империализм и раскол социализма», собирает материал, составляет план статьи.

Июль, 22 или 23 (4 или 5 августа).

Ленин пишет письмо Г. Л. Шкловскому в Берн с просьбой заказать две книги подходящего формата с тем, чтобы в их переплетах можно было послать в Париж Μ. Η. Покровскому рукопись «Империализм, как высшая стадия капитализма»; просит присылать ему письма русских пленных в Германии: «Надо же следить за настроениями, требованиями, мнениями и т. п.».

Июль, 23 (август, 5).

Ленин в письме Μ. Η. Покровскому в Париж сообщает, что ввиду пропажи посланной ему рукописи «Империализм, как высшая стадия капитализма» он вынужден был послать другой экземпляр конспиративным способом. В связи с намерением издательства «Парус» сократить объем книги до трех листов Ленин просит Покровского отстаивать перед издательством заказанный ему размер книги – пять листов.

Позднее 23 июля (5 августа).

Ленин в письме Г. Е. Зиновьеву дает указание включить в «Сборник «Социал-Демократа»» статьи К. Чильбума «Шведская социал-демократия и мировая война» и А. Гансена «Некоторые моменты современного рабочего движения в Норвегии».

Июль.

Ленин в письмах левым социал-демократам – интернационалистам скандинавских стран дает советы по подготовке конференции социалистов нейтральных стран и о тактике представителей левых на этой конференции.

Между 23 июля и 18 августа (5 и 31 августа).

Ленин в письме Μ. Η. Покровскому повторяет содержание посланного ему и задержанного цензурой письма от 2 июля с указаниями по вопросам издания книги «Империализм, как высшая стадия капитализма»; просит сохранить объем книги, заказанный ранее издательством, оставить примечания, «ибо они важны», а также библиографию; пишет о том, что если неудобно выпустить книгу под обычным псевдонимом В. И. Ленина – В. Ильин, то дать псевдоним – Н. Ленивцын или В. И. Ивановский.

Август, ранее 18 (31).

Ленин в письме Г. Л. Шкловскому выражает благодарность за присланные ему письма пленных и поздравляет с успешной работой среди пленных.

Август, 18 (31).

Ленин в письме Μ. Μ. Харитонову выражает согласие выслать ему рукопись книги «Империализм, как высшая стадия капитализма»; просит прислать польские и бундовские газеты с данными о выборах в Варшаве.

Ленин в письме Μ. Η. Покровскому пишет, что вынужден согласиться на сокращение рукописи «Империализм, как высшая стадия капитализма», выражает особое сожаление о сокращении заключительной части рукописи; спрашивает, нельзя ли поместить конец рукописи без изменения в журнале «Летопись» с оговоркой редакции, что «это выводы и заключения из брошюры».

Позднее 19 августа (1 сентября).

Ленин изучает вырезки из английских, французских и немецких газет с картами театров войны и делает на них пометки.

Август.

Ленин в письме Г. Е. Зиновьеву дает отрицательный отзыв о статье Н. И. Бухарина «К теории империалистического государства», написанной для «Сборника «Социал-Демократа»», и предлагает отклонить ее; высказывает несогласие с замечаниями Зиновьева по статье «О брошюре Юниуса», подчеркивает важность «определить верно отношение эпохи к данной войне», отмечает ошибочность вывода о том, что «в эпоху империализма не может быть национальных войн»; разъясняет, как следует относиться к лозунгу «защиты отечества».

Ленин пишет письмо Н. И. Бухарину с замечаниями на его статью «К теории империалистического государства»; сообщает о невозможности помещения статьи в «Сборнике «Социал-Демократа»», отмечает недостатки статьи, ряд ошибочных формулировок об отношении марксистов к государству; советует Бухарину переработать вторую часть статьи (о государственном капитализме) для легального издания, а первую часть (о государстве) не печатать – « дать дозреть ».

Ленин редактирует статью А. М. Коллонтай «Третий Интернационал и работница».

Конец августа – качало сентября.

Ленин и Н. К. Крупская возвращаются из Флюмса в Цюрих.

Август – сентябрь.

Ленин пишет статьи «О рождающемся направлении «империалистического экономизма»» и «Ответ П. Киевскому (Ю. Пятакову)».

Август – октябрь.

Ленин пишет статью «О карикатуре на марксизм и об «империалистическом экономизме»».

Сентябрь, 2 (15).

Ленин в письме И. Ф. Арманд отмечает рост организации молодежи в Швейцарии, обещает прислать ей статью «Entwaffnung» («О разоружении»).

Сентябрь, 7 (20).

Ленин пишет письмо М. Т. Елизарову в Петроград, просит переслать или показать его М. И. Ульяновой; сообщает о получении от нее книги и открытки от 8 августа; выражает беспокойство по поводу ареста А. И. Елизаровой, советует обратиться к самым лучшим адвокатам; благодарит М. И. Ульянову за хлопоты по изданию его книги «Империализм, как высшая стадия капитализма», за присылку денег; просит присылать русские газеты.

Сентябрь, 9 (22).

Ленин пишет заметки о войне и по другим вопросам на обороте написанного им указателя страниц к книге А. Вирта «Мировая история и современность».

Сентябрь, 17(30).

Ленин принимает участие в заседании Интернациональной социалистической комиссии в Берне.

Сентябрь, 20 (октябрь, 3).

Ленин посылает статью «Entwaffnung» («О разоружении») для опубликования в газетах шведских и норвежских левых с.-д.

Сентябрь, 23 (октябрь, 6).

Ленин встречается и беседует с В. М. Каспаровым, находившимся в Цюрихе проездом.

Сентябрь – октябрь.

Ленин пишет статью «В трех соснах заблудились».

Вторая половина сентября (первая половина октября).

Ленин от имени ЦК РСДРП пишет приветствие съезду Итальянской социалистической партии. Приветствие было зачитано на съезде 2 (15) октября.

Конец сентября – начало октября.

Ленин пишет письмо А. Г. Шляпникову в связи с предстоящей его поездкой в Россию, в котором подчеркивает необходимость договориться по всем важнейшим вопросам, указывает, что общий план работы «слагается, во-1-х, из теоретической линии; во-2-х, из ближайших тактических задач и, в-3-х, из непосредственно организационных». Ленин обращает внимание на необходимость «теоретической спевки», которая так нужна «для работы в такое трудное время»; подчеркивает недопустимость примиренчества к центристам и объединения с ними. Главное теперь, указывает Ленин, издание популярных листовок и прокламаций против царизма, усиление связи «между нами и руководящими рабочими в России», налаживание систематической конспиративной переписки, а также транспорта для пересылки литературы и других материалов, важность использования легальной печати в России.

Ленин в письме Н. Д. Кикнадзе в Женеву выражает благодарность за сведения о дискуссии с Луначарским и его единомышленниками, занимавшими неправильную позицию по национальному вопросу, советует потребовать от них письменных тезисов с изложением их точки зрения; высказывает мнение, что Луначарский и его сторонники ничего «не поняли в вопросе об историческом характере «нации» и «защиты отечества»»; сообщает о посылке Кикнадзе своей статьи «О карикатуре на марксизм и об «империалистическом экономизме»» для ознакомления.

Сентябрь.

Ленин в письме З. И. Лилиной спрашивает, может ли она изложить кратко для «Сборника «Социал-Демократа»» главное из прочитанного ею в Ольтене реферата о социалистическом женском движении.

Не ранее сентября.

Ленин читает журнал «Дело» № 3, делает пометки на статьях В. Засулич «После войны», П. Маслова «Идеология войны», А. Потресова «Политика и общественность. Раздвоенная Россия».

Октябрь, 9 (22).

Ленин пишет письмо М. И. Ульяновой в Петроград, в котором спрашивает, получена ли издательством рукопись «Империализм, как высшая стадия капитализма»; подчеркивает, что придает «этой экономической работе особенно большое значение и особенно хотел бы поскорее видеть ее в печати в полном виде»; просит выяснить, напечатана ли в словаре Граната его статья «Карл Маркс».

Октябрь, 11 (24).

Ленин делает выписки (на немецком языке) из газет «Belgische Arbeiterstimme» от 20 сентября и 24 октября 1916 г. и «Volksstimme» от 23 сентября 1916 г. по вопросу о защите отечества.

Октябрь, 12 (25).

Ленин пишет письмо австрийскому левому социал-демократу Францу Коричонеру, в котором просит сообщить подробно о забастовке на военном заводе в Шпейере (Австрия), о покушении Ф. Адлера на австрийского премьер-министра Штюргка. Давая оценку этому акту, Ленин подчеркивает, что в качестве революционной тактики индивидуальные террористические действия нецелесообразны и вредны, что «только массовое движение можно рассматривать как действительную политическую борьбу». Ленин высказывает пожелание, чтобы какая-нибудь левая группа в Австрии выпустила листовку по этому поводу.

Октябрь, 13 (26).

Ленин в письме секретарю Парижской секции РСДРП Г. Я. Беленькому пишет, что издавать в Париже подцензурно «Сборник «Социал-Демократа»» нецелесообразно, и просит сообщить, если появится возможность нелегального издания. Просит также выяснить, правильно ли сообщают газеты о предполагаемом на 24 декабря в Париже созыве второй конференции социалистов стран Антанты; обещает прислать по этому поводу листок ЦК РСДРП, дает указание подготовить «основательнее издание и распространение его на этот случай».

Октябрь, 21 и 22 (ноябрь, 3 и 4).

Ленин присутствует на совещаниях левых социал-демократов – делегатов цюрихского съезда швейцарской с.-д. партии; участвует в выработке проекта резолюции съезда по вопросу об отношении к решениям Кинтальской конференции.

Октябрь, 22 (ноябрь, 4).:

Ленин выступает с приветственной речью от имени ЦК РСДРП на съезде швейцарской социал-демократии в Цюрихе.

Ленин в письме Инессе Арманд сообщает о совещании швейцарских левых накануне открытия съезда швейцарской социал-демократической партии и о своих впечатлениях о съезде.

Октябрь, 24 (ноябрь, 6).

Статьи Ленина «О сепаратном мире» и «Целый десяток «социалистических» министров» публикуются в № 56 газеты «Социал-Демократ».

Октябрь, 29 (ноябрь, 11).

Ленин беседует с М. С. Ольминским, приехавшим к нему в Швейцарию.

Октябрь.

Выходит «Сборник «Социал-Демократа»» № 1 с тезисами В. И. Ленина «Социалистическая революция и право наций на самоопределение» и со статьями «О брошюре Юниуса» и «Итоги дискуссии о самоопределении».

Ленин пишет статьи «О лозунге «разоружения»», «Империализм и раскол социализма» и план статьи «Империализм и отношение к нему».

Конец октября начало ноября.

Ленин работает над тезисами «Задачи левых циммервальдистов в швейцарской с.-д. партии», рассылает их, дает указания о переводе тезисов на французский язык и о их распространении.

Ноябрь, 7(20).

Ленин проводит беседу с левыми циммервальдистами о тезисах «Задачи левых циммервальдистов в швейцарской с.-д. партии».

Ленин в письме Инессе Арманд благодарит за перевод на французский язык тезисов «Задачи левых циммервальдистов в швейцарской с.-д. партии», пишет о своем намерении послать их А. Абрамовичу и А. Гильбо; сообщает о состоявшемся в Цюрихе собрании швейцарских левых и о предполагавшемся втором собрании; разъясняет марксистское понимание «отечества» и отношения рабочего класса к нему; обещает прислать ей свою статью «О карикатуре на марксизм и об «империалистическом экономизме»», посвященную этому вопросу.

Ноябрь, 12 (25).

Ленин в письме Инессе Арманд сообщает, что не может взяться за переработку тезисов «Задачи левых циммервальдистов в швейцарской с.-д. партии» для французских левых ввиду отсутствия необходимых материалов о Франции; выражает сожаление по поводу плохой связи с французскими интернационалистами; пишет, как нужно относиться к общедемократическим движениям: «За демократию мы, социал-демократы, стоим всегда не «во имя капитализма», а во имя расчистки пути нашему движению…».

Ноябрь, 13 (26).

Ленин в письме М. И. Ульяновой сообщает о получении от нее книг и открытки с известием о предстоящем освобождении из тюрьмы А. И. Елизаровой: «Ужасно рад вести про Анюту», – пишет он.

Ноябрь, 17 (30).

Ленин пишет письмо Инессе Арманд, в котором показывает ошибочность ее высказываний по вопросу «о защите отечества» и о взаимоотношениях внутри Циммервальдской левой; подчеркивает обязательность конкретно-исторического подхода к «отечеству» и лозунгу «защиты отечества», необходимость национально-освободительных войн, разъясняет позицию К. Маркса и Ф. Энгельса в этом вопросе. Ленин подвергает резкой критике взгляды и фракционные действия группы Пятакова – Бош – Бухарина, разоблачает политическое интриганство К. Радека и осуждает беспринципное, примиренческое отношение к ним Г. Е. Зиновьева. «Кто прощает такие вещи в политике, – пишет Ленин, – того я считаю дурачком или негодяем. Я их никогда не прощу ».

Ленин проводит вторую беседу с левыми циммервальдистами о тезисах «Задачи левых циммервальдистов в швейцарской с.-д. партии» и об отношении швейцарской с.-д. партии к войне.

Ленин делает пометки на тезисах Ф. Платтена по вопросу об отношении швейцарской с.-д. партии к войне.

Ноябрь, 18 (декабрь, 1).

Ленин пишет письмо швейцарскому социалисту Артуру Шмиду с предложениями об уточнении ряда формулировок в тезисах швейцарских левых с.-д. к съезду швейцарской с.-д. партии по военному вопросу; подчеркивает важность использования своеобразия Швейцарии в целях революционной пропаганды.

Между 18 ноября и 5 декабря (1 и 18 декабря).

Ленин пишет замечания на статью Н. И. Бухарина «Империалистическое разбойничье государство».

Ноябрь.

Ленин в письме Н. Д. Кикнадзе разъясняет ошибочность его позиции по вопросам об отношении к войнам, о праве наций на самоопределение; подчеркивает, что «марксист должен в посылки своей политики ставить только точно и бесспорно доказанные факты», что, определяя отношение к войне, нужно «разбирать конкретно каждый случай».

Начало декабря.

Ленин пишет замечания на проект тезисов Р. Гримма об отношении швейцарской с.-д. партии к войне. Ленин пишет поправки к проекту резолюции по военному вопросу, составленному Ф. Платтеном.

Ленин работает над «Тезисами об отношении швейцарской социал-демократической партии к войне». Ленин в письме М. Г. Бронскому формулирует основные пункты проекта резолюции об отношении швейцарской с.-д. партии к войне.

Ленин посылает свои тезисы «Задачи левых циммервальдистов в швейцарской с.-д. партии» французским интернационалистам в Швейцарии.

Декабрь, 4 (17).

Ленин в письме Инессе Арманд сообщает о своем плане издания листовок по вопросам положения дел в швейцарской с.-д. с тем, чтобы Арманд переводила их на французский язык; о своем участии в собрании швейцарских левых по обсуждению резолюции об отношении к войне и о задачах левых.

Декабрь, 5 (18).

Ленин в письме Инессе Арманд пишет о том, что сообщения из России свидетельствуют о нарастании революции; выражает свое возмущение позицией Бухарина и Радека; подчеркивает необходимость борьбы с оппортунистами.

Декабрь, 7 (20).

Ленин в письме В. А. Карпинскому сообщает о своем намерении прочитать в Цюрихе доклад о революции 1905 года, перечисляет необходимую ему литературу и просит прислать книги.

Позднее 7 (20) декабря.

Ленин пишет «Замечания по поводу статьи о максимализме».

Декабрь, 8 (21).

Ленин в письме Μ. Η. Покровскому выражает сожаление по поводу удаления из работы «Империализм, как высшая стадия капитализма» критики К. Каутского; отмечая, что он вынужден подчиниться издателю в этом вопросе, Ленин добавляет: «Ну, я в другом месте посчитаюсь с Каутским».

Декабрь, 12 (25).

Ленин пишет письмо Инессе Арманд, в котором указывает на непонимание ею сущности и вреда «империалистического экономизма», разъясняет ошибочность позиции Бухарина и Радека, с одной стороны, и Р. Люксембург, с другой, по вопросу о социалистической революции и отношении к демократическим требованиям.

Декабрь, 15 (28).

Ленин пишет прошение в полицейское управление г. Цюриха о продлении срока пребывания в Цюрихе до 31 декабря 1917 г.; сообщает о внесении денежного залога в сумме 100 фр. в цюрихский кантональный банк.

Первая половина декабря.

Ленин в письме Инессе Арманд указывает, что интриганское поведение Радека не является случайностью, его личным делом, и что она допускает ошибку, не делая из этого политических выводов, не оценивая происходящего политически; вновь разъясняет марксистскую постановку вопроса о защите отечества; выражает удовлетворение по поводу бесед Арманд с А. Гильбо и П. Леви, отмечает ошибочность позиции Леви по отношению к парламентаризму.

Декабрь, 18 (31).

Ленин пишет письма В. А. и С. Н. Карпинским, В. М. Каспарову и М. Цхакая с новогодними поздравлениями.

Декабрь, 19 (1 января 1917 г.).

Ленин пишет статью «Пацифизм буржуазный и пацифизм социалистический».

Декабрь, 21 (3 января 1917 г.).

Ленин в письме Μ. Η. Покровскому выражает благодарность за хлопоты в связи с изданием книги «Империализм, как высшая стадия капитализма».

Вторая половина декабря.

Ленин пишет «Открытое письмо Борису Суварину».

Ранее 25 декабря (7 января 1917 г.).

Ленин пишет «Черновой проект тезисов обращения к Интернациональной социалистической комиссии и ко всем социалистическим партиям».

Декабрь, 25 (7 января 1917 г.).

Ленин в письме Инессе Арманд сообщает о посылке ей номера газеты «Volksrecht» с резолюцией собрания швейцарских левых против отсрочки на неопределенное время съезда швейцарской с.-д. партии, ранее назначенного на февраль 1917 г. для решения вопроса об отношении швейцарской с.-д. партии к войне; пишет о необходимости перевести эту резолюцию на французский язык; запрашивает, есть ли левые в Кларане и Лозанне. Ленин беседует с Э. Нобсом и В. Мюнценбергом по вопросу о решении Правления швейцарской с.-д. партии от 7 января об отсрочке созыва чрезвычайного съезда швейцарской с.-д. партии.

Декабрь, 25 или 26 (7 или левых. 8 января 1917 г.).

Ленин присутствует на собрании швейцарских Собрание приняло резолюцию протеста против отсрочки созыва съезда по военному вопросу.

Между 26 декабря и 6 января 1917 г. (8 и 19 января).

Ленин в письме Инессе Арманд сообщает о состоявшемся 7 января в Цюрихе заседании Правления швейцарской с.-д. партии, на котором Р. Гримм «во главе всех правых» провел, вопреки левым с.-д., решение об отсрочке на неопределенное время созыва чрезвычайного съезда швейцарской с.-д. партии; высказывает намерение написать и опубликовать открытое письмо члену Интернациональной социалистической комиссии Шарлю Нэну, заявив в нем о своем нежелании быть вместе с Гриммом в Циммервальдской организации, и сообщает, что посылает в ЦК РСДРП мотивированное заявление об этом. Подчеркивает важность немедленного разоблачения Гримма.

Декабрь, 26–27 (8–9 января 1917 г.).

Ленин пишет «Открытое письмо к Шарлю Нэну, члену Международной социалистической комиссии в Берне» по поводу предательского поведения председателя Международной социалистической комиссии Р. Гримма.

Декабрь, 29 или 30 (11 или 12 января 1917 г.).

Ленин в письме неизвестному адресату, ссылаясь на свою беседу с Э. Нобсом и В. Мюнценбергом, пишет о заседании Правления швейцарской с.-д. партии 7 января и отмечает лживость сообщений Р. Гримма в «Berner Tagwacht» о том, что левые якобы не были принципиально против отсрочки съезда; сообщает, что Мюнценберг написал статью для «Volksrecht» против решения Правления партии от 7 января. Ленин обращается к адресату с просьбой переслать это письмо С. Н. Равич с тем, чтобы она в свою очередь переслала его А. Абрамовичу в Шо-де-Фон.

Декабрь, 30 (12 января 1917 г.).

Ленин присутствует на заседании Бюро Циммервальдской левой, на котором обсуждается проект письма с протестом против оппортунистических действий Р. Гримма.

Декабрь, 31 (13 января 1917 г.).

Ленин в письме Инессе Арманд сообщает, что получил ее письма с вырезками из газеты «Русские Ведомости» и письма А. Гильбо относительно подготовки митинга о мире; что посылает ей четыре свои статьи для «Нового Мира», сообщает также о созыве Р. Гриммом конференции социалистов стран Антанты и о подготовке большевиками протеста против поведения Р. Гримма; предлагает Арманд подготовить реферат для французских и итальянских рабочих Швейцарии о пацифизме.

Конец декабря.

Ленин пишет обращение «К рабочим, поддерживающим борьбу против войны и против социалистов, перешедших на сторону своих правительств». Ленин работает над докладом о революции 1905 года, делает выписки из литературы, составляет план доклада.

Декабрь.

Выходит «Сборник «Социал-Демократа»» № 2 со статьями Ленина «О лозунге «разоружения»», «Империализм и раскол социализма», «Интернационал Молодежи», «Потуги обелить оппортунизм» и «Фракция Чхеидзе и ее роль». Ленин пишет статьи «Принципиальные положения к вопросу о войне» и «К постановке вопроса о защите отечества».

Декабрь – февраль 1917 года.

Ленин работает в цюрихской библиотеке над изучением литературы по вопросу об отношении марксизма к государству; делает выписки из произведений К. Маркса и Ф. Энгельса; пишет свои замечания и выводы. Подготовленный материал Ленин озаглавил «Марксизм и государство».

1917

Январь, 1–2 (14–15).

Ленин руководит совещанием швейцарских левых социал-демократов, на котором обсуждается вопрос о выступлении против Гримма. Совещание приняло резолюцию с требованием устранения Гримма из ИСК.

Январь, 6 (19).

Ленин пишет письмо Инессе Арманд, в котором отмечает неправильность ее замечаний по поводу высказываний Энгельса в предисловии к работе Маркса «Классовая борьба во Франции»; указывает на «абстрактность и неисторичность» суждений Арманд о «защите отечества» и подробно разъясняет этот вопрос.

Ленин рассылает заграничным секциям большевиков резолюцию швейцарских левых с.-д., объявивших референдум по вопросу о созыве чрезвычайного партийного съезда, который был отложен на неопределенное время по постановлению Правления швейцарской с.-д. партии.

Январь, 7 (20).

Ленин в письме Инессе Арманд сообщает о принятии швейцарскими левыми с.-д. резолюции против отсрочки чрезвычайного съезда партии и с требованием референдума по этому вопросу; пишет о необходимости ускорить выпуск листков и листовок.

Январь, 9 (22).

Ленин выступает с докладом о революции 1905 года на собрании рабочей молодежи в Цюрихском народном доме. Ленин пишет письмо Инессе Арманд по поводу ее реферата о пацифизме, состоявшегося 8 (21) января, предлагает повторить его в Женеве и Шо-де-Фоне; спрашивает, переведены ли на французский язык проекты резолюций о защите отечества и по военному вопросу к съезду швейцарской с.-д. партии, сообщает о примиренческой позиции Э. Нобса и Ф. Платтена по отношению к Р. Гримму, а также об отказе А. Гильбо подписать резолюцию против Р. Гримма.

Январь, 10 (23).

Ленин делает выписки из газет «Volksrecht» от 23 января и «Berner Tagwacht» от 22 января 1917 года о заседании Правления швейцарской с.-д. партии 22 января 1917 г. по вопросу о созыве съезда.

Между 13 и 17 (26 и 30) января.

Ленин пишет статью «Двенадцать кратких тезисов о защите Г. Грейлихом защиты отечества».

Январь, 17 (30).

Ленин пишет два письма И. Ф. Арманд, в которых разъясняет сущность буржуазного пацифизма, рассказывает о своей беседе с двумя бежавшими пленными, сообщает о положении дел в швейцарской социал-демократии; отмечая, что перечитал «К жилищному вопросу» Ф. Энгельса, Ленин пишет: «Прелесть! Я все еще «влюблен» в Маркса и Энгельса, и никакой хулы на них выносить не могу спокойно. Нет, это – настоящие люди! У них надо учиться. С этой почвы мы не должны сходить. С этой почвы сошли и социал-шовинисты и каутскианцы».

Январь, 18 (31).

Статья Ленина «Поворот в мировой политике» публикуется в № 58 газеты «Социал-Демократ».

Январь, 20 (февраль, 2).

Ленин в письме И. Ф. Арманд сообщает о собрании циммервальдистов в Ольтене 1 февраля 1917 года и о разоблачении на нем оппортунистической линии Р. Гримма; пишет о своем намерении ответить на брошюру Спектатора (С. Нахимсона) «Vaterlands-Verteidigung und auswärtige Politik der Sozialdemokratie» («Защита отечества и внешняя политика социал-демократии»).

Январь, 21 (февраль, 3).

Ленин обращается с просьбой к норвежскому социалисту Т. Нерману посетить находящегося в тюрьме шведского левого социал-демократа Ц. Хёглунда и попросить его подписать письмо с протестом против оппортунистических действий Гримма и требованием отставки Гримма из Интернациональной социалистической комиссии. Ленин в письме Инессе Арманд сообщает о получении от нее письма, одобряет план ее реферата, советует повторить его, дополнив реферат пунктами о том, «как может произойти революция? что такое диктатура пролетариата? почему она необходима? почему она невозможна без вооружения пролетариата? почему она вполне совместима с демократией, полной, всесторонней? (вопреки вульгарному мнению)»; сообщает о борьбе внутри швейцарской с.-д. партии, о предстоящем совещании «молодых» из немецкой и французской Швейцарии, дает указания по вопросам подготовки к этому совещанию и оказанию помощи левым с.-д.; советует Арманд попытаться создать группу французских левых в Швейцарии, подчеркивает, что важнейшей задачей является поддержка и развитие всяческих революционных массовых действий в целях приближения революции, завоевания диктатуры пролетариата.

Между 27 и 29 января (9 и 11 февраля).

Ленин пишет «Предложение об изменениях в резолюции по военному вопросу» для внесения его швейцарскими левыми с.-д. на кантональном съезде цюрихской с.-д. организации.

Позднее 30 (12 февраля).

Ленин в письме С. Н. Равич сообщает, что января получил ее письмо о положении дел в женевской организации швейцарской с.-д. партии, отмечает трудности работы, слабость швейцарских левых с.-д., подчеркивает, что «не имея доступа к массе, ничего нельзя сделать»; пишет о необходимости помощи швейцарским левым с.-д.

Январь, 31 (февраль, 13).

Ленин в письме Инессе Арманд сообщает о кантональном съезде цюрихской с.-д. организации; предлагает ей подготовить реферат на французском языке о трех течениях в швейцарской с.-д. партии; пишет об искажениях в журнале «Die Neue Zeit» предисловия Φ. Энгельса к работе К. Маркса «Классовая борьба во Франции»; просит достать ему сочинения Ш. Фурье.

Январь.

Ленин работает над брошюрой «Статистика и социология» (брошюра не была закончена); пишет статьи «Мнимое или действительное болото?», «Защита нейтралитета».

Февраль, 2 (15).

Ленин в письме М. И. Ульяновой сообщает о получении денег, пишет о материальных затруднениях: «дороговизна совсем отчаянная, а работоспособность из-за больных нервов отчаянно-плохая»; благодарит за присылку книг.

Февраль, 4 (17).

Ленин пишет письмо А. М. Коллонтай, в котором сообщает о получении письма от нее, а также о посылке ей 7–8 января в Нью-Йорк письма и статьи для «Нового Мира»; высказывает свое возмущение по поводу блока Троцкого с правыми с.-д. против циммервальдских левых, указывает на необходимость разоблачения его в «Социал-Демократе»; пишет о том, что он готовит (и почти подготовил материал) статью об отношении марксизма к государству; выражает сожаление, что отсутствие средств не позволяет издать №№ 3 и 4 «Сборника «Социал-Демократа»», материал для которых уже готов; указывает, что оппортунистические действия правых циммервальдистов, повернувших к открытому союзу с социал-шовинистами, привели к идейному краху Циммервальдского объединения; сообщает о положении дел в швейцарской социал-демократии, спрашивает, можно ли наладить сотрудничество его и других левых с.-д. в газете шведских левых с.-д.

Февраль, 5–6 (18–19).

Ленин в письме М. Т. Елизарову сообщает о составленном Н. К. Крупской плане издания «Педагогического словаря» или «Педагогической энциклопедии», подчеркивает важность этого дела; просит обдумать этот план, попытаться найти издателя и заключить с ним договор на имя Н. К. Крупской.

Ранее 6 (19) февраля.

Ленин принимает участие в написании и редактировании листка № 1 группы циммервальдских левых в Швейцарии – «Gegen die Lüge der Vaterlandsverteidigung» («Против лжи о защите отечества»).

Февраль, 6 (19).

Ленин пишет письмо Инессе Арманд, в котором сообщает полученные из Москвы известия о росте революционных настроений в России, о том, что Московское бюро ЦК выпустило листок; пишет, что последнее время усиленно работал над вопросом об отношении марксизма к государству, «собрал много материала, пришел… к очень интересным выводам», что хотел бы написать об этом статью и опубликовать ее в № 4 «Сборника «Социал-Демократа»»; сообщает об окончании подготовки листка № 1 швейцарской группы циммервальдских левых.

Февраль, 14 (27).

Ленин в письме Инессе Арманд отмечает важность работы среди швейцарской молодежи, предлагает собрать материал о массовых стачках в истории рабочего движения французской Швейцарии; пишет о дискуссии А. Паннекука с К. Каутским в журнале «Die Neue Zeit» (1912 г.) по вопросу о государстве.

Февраль, 19 (март, 4).

Ленин в письме С. Н. Равич просит прислать ему брошюру М. А. Бакунина «Парижская Коммуна и понятие о государственности» на русском или французском языках.

Февраль, 20 (март, 5).

Ленин пишет письмо А. М. Коллонтай, в котором сообщает, что появившееся в газетах известие о созыве 12 мая съезда шведских левых с.-д. с целью создания новой партии на основе «циммервальдских принципов» тревожит и возмущает его, «ибо «Циммервальд» явно обанкрутился, и хорошее слово служит опять для прикрытия гнили»; указывает, что необходимо помочь шведским левым еще до съезда понять всю пошлость социал-пацифизма и каутскианства, всю гнусность циммервальдского большинства, помочь им выработать себе хорошую программу и тактику для новой партии, дает практические советы, как это нужно сделать. Ленин подчеркивает, что «вопрос о программе и тактике нового социализма, действительно революционного марксизма, а не поганого каутскизма, стоит на очереди дня везде».

Февраль, 22 (март, 7)

Ленин в письме Инессе Арманд сообщает о совещании Р. Гримма и его сторонников, состоявшемся 3 февраля, об общем собрании цюрихской с.-д. организации 6 марта и поведении на нем социал-патриотов, о беспринципности швейцарских «левых»; подчеркивает необходимость вскрывать в рефератах всю гнусность и пошлость социал-пацифизма.

Февраль, 23 (март, 8)

Ленин в письме Инессе Арманд сообщает о положении в организации левых в Цюрихе, о переходе Э. Нобса, Ф. Платтена и «молодых» (В. Мюнценберг и др.) на сторону Р. Гримма; пишет о значении открытых рефератов для общения с массами и влияния на них, о необходимости разоблачать и «центр» (Р. Гримма и Ко) и «левых» (Э. Нобса, Ф. Платтена, Ш. Нэна и др.).

Февраль

Ленин пишет план статьи «Уроки войны».

Конец февраля

Ленин пишет статью «История одного маленького периода в жизни одной социалистической партии».