Деньги появились, и Коля стал маму лечить от алкоголизма. Не вылечил, правда. Но врач сказал, что у женщин это и не лечится. Еще у мужиков надежда есть, а у женщин — нет. Однако после первого курса лечения облегчение было явное, и с тех пор Коля раз в полгода укладывал маму в клинику. И пить она явно меньше стала. Потребляла, конечно, но контролировала себя. В запои не впадала. Денег хватало. Коля квартире ремонт сделал, купил новую мебель, хорошую технику, одежду, посуду, белье постельное, всякие ковры-покрывала — все, что надо для приличной жизни. Он оказался хозяйственным. Мама на него нарадоваться не могла.

В доме стало совсем уютно, когда у Коли появились питомцы. Кузька-то старенький у них всего ничего пожил, и с тех пор зверей они не заводили: с едой было трудно. А теперь Коля зарабатывал хорошо, да и времена другие настали, не то что в начале девяностых.

В ноябре он подобрал ужасно несчастного, мокрого и грязного котенка, который сидел, молча съежившись, у дверей Колиного подъезда. И даже не мяукал. И ни о чем не просил. Гордый был котенок. Или — отчаявшийся. Коля не стал разбираться в причинах котячьей замкнутости: он просто взял его в руки — ну, просто живой скелетик, обтянутый мокрой холодной шкуркой! — и отнес домой, маме. Дома котенок размяк и принялся плакать. Потом успокоился, обсох, поел и стал играть, временами падая от слабости. Мама была очарована. Назвали приобретение Муром. Ибо не могли точно определить пол: кот или кошка. А Мура можно легко переделать в Мурку. Кстати, не зря дальновидность проявляли: по весне оказалось, что это все-таки кошка Мурка и что ее нужно стерилизовать, а то никому в доме спать не давала воплями… Но это уж потом было.

В январе, аккурат после Нового года, Коля привел домой щенка-подростка непонятной породы, смутно напоминавшего овчарку. Щенок метался по улице и жалобно заглядывал в глаза всем прохожим. На нем был ошейник, выглядел он вполне холеным, и Коля решил, что песик просто потерялся. Мало ли собак убегает под Новый год, испугавшись салюта, да еще от пьяных хозяев, не способных как следует за питомцем уследить? Мама написала объявления, Коля расклеил их по всему району, потом дали объявление в газету, но никто щенка не хватился. Поэтому он остался жить с Колей, мамой и кошкой Муркой. Назвали его Тузиком. Вырос он большим, строгим. Коля ходил на собачью площадку, дрессировал Тузика с инструктором. Получилась отличная служебная собака.

В августе на местном рынке милиционеры расстреляли целую стаю собак — якобы потому, что они кого-то покусали. Коля не знал, правда это или собак оклеветали. В стае была кормящая сука со щенками. Уцелел только один щенок — совсем маленький меховой шарик. То ли в него не попали, то ли его не заметили… Собачьи трупы лежали под солнцем пол дня, только потом их забрали. И все это время крохотный щенок сидел рядом с телом матери и братьев, дрожал и плакал. Коля шел на рынок за фруктами для мамы… Ну а вернулся со щенком. Не мог Коля его бросить. Щенок вряд ли бы выжил один. Он совсем маленький был. Наверное, еще мать сосал, когда его осиротили. Колиной маме пришлось долго и старательно приучать щенка лакать из миски. Хорошо еще, щенок оказался тоже мальчиком… И вырос не очень большим. А то были бы у них с Тузиком серьезные проблемы. Или куча новых щенков, или постоянные кобелиные драки. Но зато новый питомец оказался жутко шкодливым! Никому от него покоя не было. Ни Коле, ни маме, ни Тузику, ни даже Мурке. Правда, Мурка умела спасаться от малыша на шкаф. Назвали его Барбосом. У Коли было не слишком богатое воображение в отношении собачье-кошачьих имен.

Коле очень нравилось, что теперь у него всегда были деньги. С деньгами он чувствовал себя сильным. То есть он всегда чувствовал себя сильным и прежде — физически сильным, — но деньги давали дополнительную силу. Возможность делать все, что захочется. Захотелось взять в дом кошку — бери! Захотелось собаку — бери! И еще собаку, и еще — сколько угодно! Потому что есть возможность их всех прокормить.

Или, например, Коля узнал, что соседка Ангелина Степановна — та самая, которая в детстве угощала его карамельками, — упала прошлой зимой, поскользнувшись у подъезда, сломала ногу, повредила позвоночник и вынуждена была уйти с работы. И так давно уже достигла пенсионного возраста, а теперь еще и потеряла возможность нормально передвигаться, и посему бедствовала на крохотной пенсии, и единственным грошовым приработком ее были уроки вокала, да и то — за дополнительные занятия предпочитали платить «действующим» преподавателям. Коле очень захотелось помочь единственному человеку, который когда-то его хоть немножко жалел. И, имея достаточное количество денег, Коля смог осуществить это желание!

Правда, он очень боялся, что Ангелина Степановна откажется, — она ведь из интеллигенции, а они все гордые и не принимают подачек от таких, как он… Но потом родилась здравая идея: Коля накупил пять кило карамелек, самых разных, ссыпал их в большую подарочную картонную коробку в виде ларца, а на дно положил триста долларов. И принес Ангелине Степановне в качестве новогоднего подарка. Напомнил ей про те карамельки, которые она когда-то ему давала… Потом сделал аналогичный подарок на 8 марта. И на День Победы. И на 7 Ноября. И снова — на Новый год.

Когда Ангелина Степановна пыталась робко протестовать: «Ну что вы, Коленька, не надо, зачем, я же вам даже не родная!» — Коля всегда отвечал с укором: «Брезгуете, Ангелина Степановна? А я ведь от чистого сердца… Вы меня карамельками угощали, теперь вот мое время пришло угощать…».

Ангелина Степановна брала коробку с конфетами и деньгами, и в выцветших глазах ее появлялись слезы.

А Коля уходил, чувствуя, как тепло и приятно стало на душе.

Единственно, с чем в Колиной жизни был полный облом, так это — с женщинами. Нет, конечно, он расстался с опостылевшей девственностью на первом же «субботнике», который ребята устроили местным шлюхам. И ему даже понравилось. Как и следовало ожидать. Хоть и было немного противно. Но молодость брала свое, голая и потная шлюха казалась не только гадкой, но и желанной, а вовремя предложенный Димой презерватив помог окончательно справиться с брезгливостью. Потом были еще «субботники»…

Однако Коля быстро понял, что со шлюхами ему не нравится. Он вообще хотел бы жениться и жить себе с одной женщиной спокойно, ребенка завести, чтобы все как у людей. Поборов скромность, поделился проблемой с Димой и Вадиком. Те вошли в положение и принялись знакомить его с хорошими девчонками. Но вот только «хорошими» эти девчонки представлялись только самим Диме и Вадику. Коля видел в них таких же шлюх. Только дороже и в моральном плане — хуже. Потому что те, которые на панели стоят, хотя бы ничего из себя не корчат и откровенно говорят, что за деньги продаются. А этим — якобы хорошим — тоже только деньги нужны были, подарки дорогие, а вовсе не Коля. Но при этом с ними нужно было вести себя вежливо, а они корчили из себя невесть каких высокородных графинь и даже смеялись над Колей, думая, что он настолько тупой, что ничего не понимает. А он все понимал.

Вообще женщины в современном мире все стали какие-то расчетливые и жадные. А вот добрых, жалостливых, честных — совсем не осталось! А Коле обязательно нужна была добрая и жалостливая. Чтобы маму его жалела. И зверей его не обижала. А то одна такая пришла как-то в гости, Коля ее привел с мамой знакомиться… И все фыркала да нос задирала. Юбку от шерсти два часа отряхивала. А когда увидела, что Барбоска маленький туфлю ее изгрыз, пнула его ногой! Коля дал ей денег на новые туфли и больше не пожелал встречаться.

Так и перебивался — то одна, то другая… И все — чистая физиология. И никаких чувств.

Только одна встреча пробудила в нем что-то настоящее, искренне, что могло бы — Коля знал это точно! — вырасти в большое и серьезное, если бы… Если бы только случилась эта встреча наяву, а не во сне. Не в очередном сне с сияющим зеркалом, из которого на Колю смотрели родные его незнакомцы.

В тот раз их было не трое, а четверо за зеркалом. Поседевший отец, повзрослевшая сестренка Агея, печальная и торжественная мама и рядом с ней — испуганная девушка в красном, вышитом золотом платье. Совсем молоденькая девушка, моложе Коли, и такая худенькая, что и взглянуть-то не на что, и личико остренькое, невзрачное, но зато глаза… Глаза у нее были чудесные: прозрачные, нежные, лучистые, будто чистая вода, прогретая солнцем.

— Я много раз гадала, прослеживая линии твоей судьбы, сын мой, — сказала мама. — Я знаю, что ты вернешься к нам. Рано или поздно ты вернешься. И мы будем ждать тебя. И она будет ждать тебя. Та, которая суждена тебе от рождения. Я много раз гадала, я давно уже вычислила ее: ту единственную, с которой ты будешь счастлив.

Незнакомая девушка, которая, оказывается, была «той единственной», смотрела на Колю ласковым, доверчивым взглядом, улыбалась ему робко.

— Это наша традиция, брат, — заговорила Агея. — Традиция, которой ты не знал по малолетству и не мог узнать, живя в том своем нечестивом мире. Колдунья гадает и расплетает нити судеб, ищет то единственное гармоничное переплетение, рождающее прекрасный узор. Есть люди, которым не суждена пара. Им не следует даже пытаться создать семью: они не будут счастливы сами и сделают несчастным другого. Я из таких людей… Но у большинства из нас есть свой суженый. Вот твоя суженая. Ее зовут Рамила. Ты будешь счастлив, когда сможешь наконец с ней соединиться.

— А до тех пор она будет тебя ждать. И ни один мужчина, кроме мужчин ее семьи, не увидит ее лица, — торжественно произнесла мама.

— Я буду тебя ждать, мой суженый. Ищи скорее путь в наш мир, — просто сказала Рамила.

Коля не придумал, что ответить ей. Только улыбнулся, как ему показалось — глупо улыбнулся. Глупо и счастливо. Он чувствовал себя сейчас так, как будто это и правда была его настоящая свадьба. И будто женится он на любимой и желанной. Хотя видел-то он эту девушку впервые и всего несколько минут. И вот уже мама накинула на голову Рамилы тонкую темно-красную ткань, закрыла ее лицо. А зеркало начало гаснуть… «Я буду тебя ждать», — прошелестел из тумана тихий голосок.

И Коля проснулся.

С тех пор он совсем не мог на девок смотреть. В каждой искал Рамилу. Ее взгляд, ее нежность, а главное — то особенное чувство, тот трепет, который она в нем вызвала. И, разумеется, не находил. Казалось бы, что за глупость — приснилась ему девчонка, которой, может, и на свете-то нет! Но Коля уже научился серьезно относиться к словам своей зазеркальной матери. И если она сказала, что Рамила — та единственная, кто может сделать его счастливым, значит — так оно и есть. Да и потом, не хотелось ему уже никакой другой. Хотелось только Рамилу. Пусть даже нет ее на этом свете…