Около одиннадцати Рей и Кэтти вышли из леса, окаймлявшего западную часть острова. За исключением нескольких банальных фраз, которыми обменялись во время прогулки, они почти не разговаривали. Ярко светило солнце, свежий ветер вспенивал гребни волн. Цветы распустившегося шиповника наполняли соленый морской воздух тонким ароматом.

Вглядываясь в океанскую даль, Кэтти вдруг сказала:

— Знаешь, Рей, мне было суждено попасть на этот мыс. Беременность Салли, моя дружба с Робертом, картина Юстина, крачки… За лето я очень изменилась.

Она искала его понимания. Среди крупных золотистых цветков чертополоха, доходивших ей до колен, она выглядела особенно красивой.

— Считаешь, и впрямь что-то изменилось? — угрюмо произнес Рей. — Ведь ты по-прежнему боишься заниматься любовью.

— Я связана обязательством и должна оставаться здесь, пока через три недели Салли и Мел не закроют гостиницу. Тогда я смогу вернуться в Мельбурн, — уклончиво ответила она.

— В разные спальни? — раздраженно спросил Рей.

— Черт возьми, я не знаю! — Она сердито посмотрела на него. — Пойдем, послушаем тюленей на Утином носе.

Буруны, словно белые кружева на воротнике голубого наряда, опоясывали островок. Тюленей не было слышно. Окинув взглядом горный кряж, Рей поднял бинокль и стал наблюдать за привлекшим его внимание объектом на северной оконечности островка, резко отличавшимся цветом от тюленя или птицы.

Он увидел лодку с мальчиком на веслах. Это был Роберт в ярко-оранжевом спасательном жилете. Лодка застряла в скалах и теперь, словно брыкающийся дикий конь, подскакивала на волнах. С ужасом Рей заметил, что вода перехлестывает через нос лодки, тогда как корма под напором волн с силой бьется о камни. Веслом Роберт пытался оттолкнуться от скал.

Бинокль выпал из рук Рея.

— Там Роберт. Помоги мне столкнуть лодку на воду.

Сейчас он заметил то, на что несколько секунд назад не обратил внимания. По пляжу тянулся длинный след от лодки — Роберт волоком тащил ее к воде.

Кэтти — следует отдать ей должное — без лишних слов принялась помогать ему. Они добежали до опушки леса, перевернули вторую лодку и, держа ее с двух сторон, потащили к воде. Затем Рей побежал назад за веслами, а Кэтти стала закреплять уключины. Стоя по колено в воде, она придерживала лодку, пока Рей усаживался на центральную банку и вставлял весла. Краем глаза он заметил, что Кэтти намеревается последовать за ним.

— Иди за Юстином, Кэтти! — не поворачиваясь, крикнул он ей. — И посмотри, нет ли у него спасательного круга. Или на крайний случай — каната.

— Я с тобой!

— Нельзя. Мне потребуется помощь с берега. Торопись, Кэтти!

Он заметил, что долю секунды она колебалась: противоречивые чувства боролись в ней, но она уступила.

— Мне не хочется оставлять тебя! — крикнула она. — Но я постараюсь сделать все как можно быстрее.

Рей уже опустил весла на воду.

— Подтолкни меня, чтобы я поймал волну.

Сквозь шум волн, бьющихся о металлический корпус лодки, до него донесся голос Кэтти:

— Рей, я люблю тебя. Будь осторожен, слышишь?

В следующее мгновение течение подхватило его, и он принялся грести, энергично сгибая и разгибая тело, чтобы достичь максимального выигрыша в силе. С берега в лицо Рею дул порывистый ветер. Вскоре его рубашка промокла насквозь, мокрые джинсы прилипали к ногам. Уперевшись ногами, он вкладывал в каждый взмах веслами всю силу своих мышц, время от времени поглядывая через плечо, чтобы не потерять направления. Оказавшись на гребне волны, он заметил, что лодка Роберта попала в водоворот. Он понял, что мальчик потерял одно весло. Рей еще сильнее напряг мышцы и принялся грести с удвоенной силой.

Он не смог спасти жизнь Джейка. Роберта он обязан вызволить из смертельной опасности.

Попутный ветер помогал ему. Полный решимости, Рей вновь и вновь наклонялся и разгибался, работая веслами, брызги холодными иголками кололи лицо. Ему не хватало дыхания. Обернувшись в очередной раз, он заметил, что находится всего в нескольких футах от Роберта. В долю секунды прикинув в уме силу ветра и волн, он глубоко погрузил в воду правое весло и развернул свою лодку.

— Оттолкнись веслом от скалы, Роберт! — крикнул Рей. — Сюда, ко мне.

Ему удалось поднять весло, прежде чем обе лодки с ужасным скрежетом столкнулись. Он протянул к мальчику руки и, схватив его за плечи, мощным рывком втянул к себе на борт за секунду до того, как пенистая пучина разверзлась между лодками.

— Ложись на дно и держись за мои ноги. Опасность быть брошенными волнами на скалы была столь велика, что нечего было думать о том, чтобы взять на буксир лодку Роберта. Сойти на берег Рей тоже не рискнул: буруны неистово бились о скалы, разлетаясь в воздухе веером искрящихся на солнце брызг. Он принялся вновь разворачивать лодку, кряхтя от напряжения в борьбе с необузданной морской стихией.

Накатившаяся волна с силой ударила в борт и, заливая лодку, прижала Роберта к коленям Рея. Мальчик схватил ковш и принялся вычерпывать воду. Рей с нечеловеческими усилиями налегал на весла, пока с облегчением не заметил, что лодка направилась к берегу.

Они зачерпнули много воды, и лодка двигалась медленно, к тому же ему приходилось грести против ветра. Но Роберт, спасенный им Роберт, свернулся у его ног, и с каждым движением весел они удалялись от острова. Фонтан брызг обдавал спину Рея, но ему доставляло удовольствие своим телом закрывать от них Роберта.

Они преодолели открытое водное пространство и быстро приближались к скалам, которые в хаосе волн очертаниями напоминали огромных моржей. Рей изменил курс, чувствуя, как от плеч до запястий все мышцы дрожат от напряжения.

— Попытаемся причалить вон на том открытом месте! — крикнул он. — Без моей команды не покидай лодку.

Погрузив весла в воду, он вновь изо всех сил принялся грести. Левое весло, ударилось о подводный камен ь— дикая боль пронзила руку. Лодка начала раскачиваться из стороны в сторону. Скрипя зубами, Рей попытался выровнять ее.

— Кэтти с Юстином на берегу, — донеслись до него слова Роберта.

Вероятно, им пришлось всю дорогу бежать.

— Эта лодка тяжела, как танк! — задыхаясь, крикнул Рей. — Продолжай вычерпывать воду, Роберт.

Высунувшись, мальчик вглядывался в берег.

— Юстин вошел в воду, в руках у него канат.

— Если он бросит его, лови, — отдал приказ Рей и рискнул взглянуть на берег.

С ужасным скрежетом лодка врезалась в скрытый волной гранитный осколок скалы. Роберта отбросило в сторону. Рей схватил его, с ужасом заметив, как приближается вода, и напряг остаток сил, чтобы удержать мальчика, когда волны сомкнулись над его головой. Он пытался упереться в днище, но его ноги находили только воду. Рей сделал рывок — на поверхности показалась голова мальчика.

Вдруг что-то ударило Рея по лицу, обожгло, словно огнем. Это Юстин бросил канат, догадался Рей, успевая схватить конец, прежде чем его унесло течением. Взбивая ногами воду, он изо всех сил закричал:

— Хватайся за канат, Роберт, и не выпусти его! — И после этого разжал руки, державшие мальчика за плечи.

Юстин и Кэтти вдвоем стали тянуть канат. Плывя вслед за Робертом и пытаясь сбросить с себя обувь, Рей не заметил приближающегося белого гребня волны, накрывшей его с головой. Волна играючи бросила его на осколок скалы. Острые ракушки, облепившие скалу, разрезали ткань рубашки и глубоко впились в кожу Рея. Он застонал от боли, глотнув изрядное количество соленой воды, и вынырнул на поверхность.

Рей оказался лицом к Утиному носу. Колено наткнулось на кусок гранита, и резкая боль обожгла ногу. Хватая ртом воздух, он не успел заметить приближающуюся волну, ударившую прямо в лицо. Как это глупо, пронеслось в голове, когда его потянуло вниз, утонуть рядом с берегом.

Подводное течение, словно руками, жадно охватило его, и Рей впервые испытал ужас. Боль острыми ножами вонзалась в легкие, вода своим весом давила все сильнее и сильнее, увлекая его в бездну. Он ударился лодыжкой о камень. Собравшись с духом, Рей оттолкнулся от этого камня обеими ногами и рванулся вверх. Когда он вынырнул, то заметил стоящего всего в нескольких футах от него Юстина. Канат ярко-желтым цветом вновь мелькнул в воздухе. Он опять наглотался морской воды, пытаясь схватить его, и, когда ему это удалось, Рей несколько раз обернул канат вокруг кисти. Юстин сделал мощный рывок — и через секунду Рей почувствовал под ногами скользкое каменистое дно.

Шатаясь, он выбрался из воды, упал на колени и кашлял до тех пор, пока у него не пересохло в горле. Кэтти обхватила его руками так, словно боялась на секунду расстаться с ним, и как заклинание повторяла его имя. Рей с трудом сел и, чувствуя нестерпимую боль в груди, выдавил из себя главный вопрос:

— Роберт жив, он на берегу?

— С ним все в порядке. О Боже, Рей, я думала, ты утонешь у меня на глазах. — Голос Кэтти дрожал от ужаса. — Почему ты весь в крови?

— Ракушки, — пробормотал он, поднимая глаза. На ее лице не было ни кровинки, Кэтти била дрожь. — Дай мне пять минут, ладно?

Роберт подошел и сел между ними, уткнувшись в Рея.

— Хотел достать раковину для сестренки, — затараторил он. — Особенную раковину. Самые большие мне приходилось видеть на Утином носе — вот и решил отправиться туда. Когда отчалил, ветра не было, даю честное слово. Я проверил, мне не хотелось вновь получить взбучку. Но увлекся наблюдением за тюленями и забыл про время, а потом начался прилив, и я очень испугался.

Похоже, способность не только дышать вернулась к Рею.

— Если я был бы твоим отцом, то наказал бы тебя до самого Рождества. Ты отнял у меня два года жизни своей выходкой. — Приподняв дрожащими пальцами подбородок мальчика, он заглянул ему в глаза. — Раз ты собрался стать натуралистом, Роберт, то должен научиться отличать рассчитанный риск от прямой опасности. И должен сделать это как можно скорее, а то ты либо утопишь меня, либо сбросишь со скалы. А теперь покажи свою раковину.

Виновато улыбаясь, Роберт вытащил большую белую раковину, гладкую, как кость.

— Как вы думаете, она ей понравится? — с тревогой спросил он.

— Уверен, что понравится. — Не чувствуя в себе сил, чтобы подняться на ноги, не говоря уж о том, чтобы идти, Рей добавил: — Надо возвращаться в гостиницу, не то мы оба рискуем получить воспаление легких.

Юстин вытаскивал на берег лодку. Роберт пошел помочь ему, и Кэтти с горячностью заявила:

— Этот мальчишка представляет собой постоянную угрозу. Глядя на него, подумаешь, стоит ли вообще заводить детей.

Рей не хотел обсуждать эту тему.

— Теперь я вспомнил, что вчера, когда мы с ним разговаривали, он упомянул о раковине и бросил взгляд на островок. Но мне в голову не могло прийти, что он отправится туда один… Кэтти, пожалуйста, не сердись на него за то, что он жив, а Джейк нет.

— Я злюсь из-за того, что ты чуть не утонул, — сердито бросила Кэтти. — К Джейку это не имеет никакого отношения. Ты можешь подняться?

— Мне бы очень хотелось ответить утвердительно на твой вопрос, — сказал Рей. Оперевшись на ее плечо, он с трудом, шатаясь, поднялся на ноги. — Любой мало-мальски знающий врач прописал бы мне горячий душ и полбутылки коньяка. Как ты думаешь, а?

— Ты забыл упомянуть новую рубашку, — сказала Кэтти, обнимая его за талию. — Пойдем.

Держа за руку Роберта, к ним подошел Юстин.

— Вторую лодку постараемся пригнать, когда начнется отлив. Кэтти, тебе помочь?

— Нет, — сказала она. — Не надо.

Юстин усмехнулся:

— Я доведу Роберта до дома и расскажу Салли, что произошло. Хорошо, что Мел уехал на весь день.

Со слезами на глазах Роберт сказал:

— Рей, я совсем не хотел, чтобы вы получили ранения.

У Рея подгибались колени и все плыло перед глазами, но он решил ответить Роберту. Оперевшись на плечо Кэтти, он сказал:

— Вечером, перед тем как уснуть, повтори двадцать раз: я всегда буду следить за приливом. Правило номер один для серьезного натуралиста.

— Хорошо. — Потерев щеку, Роберт добавил: — Когда Эмили подрастет, мы сможем вместе отправиться туда. Тогда мы вдвоем будем следить за приливом.

— Я бы не спешил рассказывать о подобных планах твоей матери, — улыбаясь мальчику, посоветовал Рей.

Юстин с Робертом пошли вперед. Кэтти и Рей медленно последовали за ними. Путешествие длилось достаточно долго, и Рею стало казаться, что на его теле не осталось живого места. Когда они дошли до гостиницы, он еле держался на ногах. Но Кэтти направила его в другом направлении.

— Пойдем ко мне, Рей. Прими душ, а я тем временем утащу из бара коньяк.

По дороге Рей с ужасом думал, что ему предстоит подниматься по лестнице к себе в комнату. И к тому же ему совсем не хотелось оставаться одному.

— Захвати мне сухую одежду, ладно?

— Конечно. — Кэтти помогла ему зайти в коттедж и достала чистое полотенце. — Я скоро вернусь.

Рей сбросил с себя мокрую одежду на пол. С внутренней стороны двери в ванную висело узкое длинное зеркало. Он без всякого удовольствия посмотрел на свое отражение. Распухшее колено приобрело голубовато-розовый оттенок, на щеке краснела полоса от удара канатом, а грудная клетка была испещрена порезами и царапинами, оставшимися после соприкосновения с ракушками. Живой персонаж из приключенческой повести о пиратах.

Душ помог ему, хотя, стоя под струями воды, он ощущал резкую боль. Энергично растираясь полотенцем, он услышал в комнате шаги Кэтти.

— Передай мне сухую одежду, Кэтти, — попросил он, обернув полотенце вокруг бедер.

Она открыла дверь.

— Думаю, остаток дня тебе лучше провести в постели, — сказала она. Слова прозвучали довольно уверенно, чего никак нельзя было сказать о выражении ее лица. — Я разожгу огонь, коньяк — на столе. И мне тоже хочется принять душ, я не промокла, но здорово продрогла.

После ее предложения от усталости Рея почти не осталось следа. Он повесил полотенце и без всякого смущения обнаженным направился через комнату к кровати. Кэтти уже раздвинула полог, на столике рядом с кроватью стоял большой бокал с коньяком. Рей скользнул под одеяло и с наслаждением откинулся на подушки. Сделав внушительный глоток, он одобрительно кивнул:

— «Курвуазье».

— Я краду только самое лучшее, — скромно сказала Кэтти. Повернувшись к нему спиной, она возилась около печки. Через несколько минут огонь разгорелся, и она исчезла в ванной. Рей прилег, ощущая, как коньяк постепенно согревает все внутри. Не стоит засыпать, подумал он, пытаясь разомкнуть слипающиеся веки. Ему необходимо поговорить с Кэтти — время на исходе.

Хотя, когда он проснется, она будет здесь: Кэтти договорилась в гостинице, что проведет остаток дня у себя. Возможно, проснувшись, он увидит ее сидящей у огня с книгой — картина, всегда доставлявшая ему удовольствие. Глаза Рея сами собой закрылись, дыхание сделалось глубоким и ровным.

Рей очнулся от мучительного сна. За последние месяцы сон повторялся несколько раз и от этого был еще мучительнее. Ему снилась обнаженная Кэтти в его объятиях, на шее он явственно чувствовал ее дыхание. Он попытался избавиться от навязчивого сна, понимая, что наяву лежит один в пустой кровати в полной тишине. Рей открыл глаза.

Кэтти лежала в его объятиях. Это был не сон.

Рей потряс головой, закрыл глаза и снова открыл. Кэтти не исчезла. Его сон материализовался: она лежала обнаженной, грудью прижимаясь к нему, серые глаза смотрели на него спокойно и уверенно. Рею стало не по себе. Он с болью в голосе произнес:

— Не стоит так смотреть на меня, Кэтти.

Он попытался отодвинуться, но почувствовал в ребрах нестерпимую боль. Тяжело вздохнув, Рей сказал:

— Сядь, пожалуйста, к огню, иначе придется уйти мне.

Ее слова, словно острый скальпель, полоснули по сердцу:

— Рей, я нахожусь там, где хочу.

Слабая надежда вспыхнула у Рея.

— Кэтти, ты знаешь мои чувства к тебе, — пробормотал он, — знаешь, как я хочу тебя. Мы договорились не играть друг с другом в игры.

Кэтти вытянула руку и нежно погладила его по щеке там, где оставил отметину канат.

— Ни единым словом я не покривила душой. — В ее глазах появились слезы, и ресницы стали влажными. — Я думала, ты утонешь прямо у меня на глазах, скроешься под водой и больше не появишься. Я никогда не переставала любить тебя, ты всегда был для меня желанным. Те несколько секунд, когда мне показалось, что я потеряла тебя, длились вечность. Мне стало так горько, я так жалела тебя… Понимаю, я так бессвязно выражаю мысли…

— Нет, все прекрасно, — сказал Рей. Сердце бешено колотилось в его израненной груди, каждый мускул был в напряжении.

— Все эти месяцы, находясь в Сиднее, я думала, что уже никогда не смогу быть вместе с тобой, что никогда мне больше не суждено проснуться в твоих объятиях на нашей огромной кровати, когда лучи утреннего солнца пробиваются сквозь шторы. Мне казалось, что никогда мы не будем лежать и разговаривать до рассвета, помнишь, как это бывало у нас? Никогда я не буду заниматься с тобой любовью. — Она судорожно вздохнула. — Трудно представить, как я была измучена, выбита из привычной колеи, просто выброшена из жизни. Казалось, жизненные силы покинули меня. Ибо моя жизнь — это ты, Рей. Я думаю, что смогу выжить без тебя — последние полтора года доказали это. Но можно ли назвать это настоящей жизнью? Это просто серое, безрадостное существование, когда один день похож на другой.

— Кэтти, дорогая… — хрипло произнес Рей.

— Подожди, я не закончила. — Кэтти положила ладонь ему на грудь. Глаза ее округлились, когда она почувствовала бешеное биение его сердца. — Есть кое-что еще. — Две слезинки скатились у нее по щекам. — Знаешь, что еще я поняла в те секунды, когда ты скрылся под водой? Я испугалась, что теперь я никогда не смогу родить от тебя детей. — Бессознательно она положила руку себе на живот. — Я поняла, что без тебя жизнь моя будет пуста во всех отношениях. Ни мужа. Ни любимого. Ни ребенка. Вот что я поняла.

Рей взял ее руку и поднес к своим губам.

— Не снится ли мне все это? — взволнованно спросил он.

— Нет, все наяву. — Слезы катились из глаз Кэтти. — Я хочу ребенка, Рей. Нашего ребенка. Мне будет страшно, я знаю. Уверена, что иногда ночи напролет, склонившись над колыбелью, буду вслушиваться в дыхание младенца и молиться, чтобы с ним ничего не случилось. Но, помимо страха, будут любовь и удовлетворение. Теперь я это знаю. — Ее пальцы сжали губы Рея. — Если, конечно, ты по-прежнему хочешь другого ребенка… возможно, ты не хочешь.

— Ребенка? — Рей поочередно поцеловал каждый палец Кэтти, его глаза лучились счастьем. — Конечно, я хочу ребенка, Кэтти. Может быть, даже двух, что ты на это скажешь?

Слезы ручейками струились по ее лицу.

— Дюжину, — сказала она; улыбка, словно радуга среди туч, осветила ее лицо. — Все-таки мне следует оставить за собой право сократить это число.

Ликующий Рей привлек ее к себе.

— Кэтти, дорогая Кэтти. Похоже, Роберт и его тюлени оказали нам неоценимую услугу.

— Рано или поздно я все равно пришла бы к этому, — пробормотала она, прижимаясь к его груди. — Но когда ты скрылся под водой во второй раз и мне показалось, что я потеряла тебя, — все встало на свои места. Я вернулась к истокам и поняла, что мои страхи не идут ни в какое сравнение со страхом потерять тебя.

Рей еще крепче прижал ее к себе, зарывшись лицом в ее мягкие волосы.

— Лучше ущипни меня. Я до сих пор не верю, что это не сон.

Кэтти посмотрела ему в глаза.

— Лучше я поцелую тебя.

На мгновение все прежние опасения вновь дали о себе знать.

— Кэтти, тебе хорошо известно, что последует, если ты поцелуешь меня… Может быть, нам следует подождать? Возможно, ты еще не готова пойти на риск иметь другого ребенка? Мы не можем предохраниться.

— Я хочу заняться с тобой любовью именно сейчас, — сказала Кэтти, гладя его по щеке. — Мы получили благословение свыше, чтобы дать жизнь ребенку, который сделает нас счастливыми. — С внезапной горячностью она добавила: — Мы слишком долго ждали, Рей. Слишком долго. Больше я не хочу ждать.

Рей, не в силах сдержать радость, со смехом сказал:

— Прекрасно, только не ударь меня по больному колену и помни о моих ребрах. Во всем остальном, моя дорогая Кэтти, я вполне готов выполнить твое пожелание.

Сквозь слезы Кэтти улыбнулась:

— Что ж, попробуем?

— Давай, — ответил он. Взяв руками ее лицо и приблизив его к себе, он вложил в страстный поцелуй всю свою любовь. Затем прошептал: — Теперь мы по-настоящему вернулись домой.

— Я действительно люблю тебя, — сказала она.

Кэтти шире открыла рот, их языки коснулись друг друга.

— Я снова тону, — пробормотал Рей. — На этот раз в своем счастье.

Рука Кэтти скользнула вниз, туда, где его возбужденная плоть готовно ждала ее. Игриво она сказала:

— Ах, как далеко.

Взволнованным голосом Рей произнес:

— Иногда твоего смеха мне так не хватало. Если ты сейчас не остановишься, я за себя не ручаюсь.

— Ура-а-а! — воскликнула Кэтти.

С каждым прикосновением ее рук Рей чувствовал, что теряет контроль, испытывая вместе с тем странное ощущение полного умиротворения. Казалось, Кэтти, беззастенчиво обольщая его, своими нежными прикосновениями решила доказать ему правоту своих слов. Ласки с пылким проявлением страсти и желания близости с ним заставили Рея забыть об израненных ребрах и больном колене: его руки ласкали ее тело, отдавая ей всю нежность его страсти и ненасытно требуя от нее все новых и новых ласк.

Казалось, лаская Кэтти, он вновь обретает ее и дарит заверения в своей любви. На гладкой коже ее прекрасной груди, на ее трепещущих бедрах, на стройных длинных ногах — везде его руки оставляли отметку его безграничной любви. Принимая эти безмолвные признания, Кэтти стала задыхаться от желания.

— Сейчас, — произнесла она, обжигая его взглядом. — Сейчас, Рей.

Когда он опустился на нее, она развела ноги, чтобы принять его. Слегка поддразнивая, Рей нежно коснулся самых интимных уголков. Кэтти запрокинула голову и застонала от наслаждения. Он почувствовал, что она, как и он, не в силах больше ждать.

Она с готовностью приняла его. Закрыв глаза, он с легкостью вошел в нее, испытав непередаваемый восторг от столь тесной близости. Когда она подняла ноги, скрестив их на его бедрах, он взглянул на царящее в ее глазах смятение, наслаждаясь прелестью ее лица, и, сделав резкое движение, полностью проник в нее. Их тела слились в едином порыве, ища наивысшего наслаждения. Он услышал, как она с дикой страстью произнесла его имя, раз, другой, — и вслед за этим сам достиг вершины, исторгая в нее частицы жизни в неописуемом экстазе, вдохнувшем в него новые жизненные силы взамен отданных.

Приподнявшись на локте, Рей рухнул лицом на плечо Кэтти, ощущая бешеное биение ее сердца, чувствуя ее горячее дыхание на своей щеке.

— Я люблю тебя, Кэтти, — произнес он хрипло.

Она слегка отодвинулась, чтобы взглянуть на него.

— Я тоже тебя люблю, мой милый.

Внезапно он с тревогой спросил:

— Ты снова плачешь. Что случилось?

— Я плачу, потому что счастлива. Мне так хорошо… не понимаю, как я могла так долго жить без тебя. Мне остается только надеяться, что когда-нибудь ты простишь меня.

— Кэтти, — серьезно сказал Рей, — ты потеряла своего первого ребенка. Более ужасного несчастья для женщины нельзя представить, и ты справлялась с ним, как могла. Нет нужды просить у меня прощения, во многом виноват я сам.

— Мы никогда не забудем его, — сказала она.

— Да, дорогая, он навсегда останется частицей твоей и моей души, так и должно быть. Но настала пора вернуться к жизни. И мне бы хотелось думать, что у нас есть на это его благословение.

— Я верю в это, — сказала она и, повернувшись к нему лицом, по выражению которого он узнал прежнюю Кэтти, добавила: — Рей, ты оказался столь упорным в своем желании не покидать меня… Я этого никогда не забуду.

— Думаю, другого выбора у меня не было.

— Нет, был. — С таким видом, словно сделала глубочайшее открытие, Кэтти сказала: — Любовь — удивительная вещь, правда?

— Поразительная, — согласился Рей. Кэтти бросила взгляд на будильник.

— До обеда еще целый час.

— Как насчет аперитива? — предложил он, нежно поглаживая кончиками пальцев ее грудь.

— Для человека, который два часа назад еле держался на ногах, ты выглядишь совсем неплохо, — с улыбкой заявила Кэтти.

— Ну да, а что? — беззастенчиво согласился Рей.

За аперитивом последовала обильная закуска, в результате чего они опоздали к обеду. Миссис Бенсон бросала косые взгляды на горящие щеки Кэтти и хмуро поглядывала на Рея, производящего впечатление мужчины, только что вкусившего все прелести любви. Постояльцы гостиницы с восторгом обсуждали крестохвостую мухоловку и не обращали ни на Рея, ни на Кэтти ни малейшего внимания.

Спустя девять месяцев в детской большого белого дома на зеленой улице в Мельбурне поселился маленький Джон Роберт, а через два года к нему присоединилась сестра — Сесил Кэтрин. Прошло еще три года, и Рей с Кэтти, взяв с собой детей, отправились на остров Тасмания, на Сорочий мыс. Роберт собирал для них на пляже птичьи перья и раковины. В один из дней, оставив детей под присмотром Салли, Рей и Кэтти ушли вдвоем в лес, примиривший их, и занимались там любовью на мягком ковре зеленого мха, где солнечные блики играли на опавших с деревьев листьях, а море шептало им свои древние секреты.