Дрейк налил себе виски и осушил стакан. Чертово пойло не могло выжечь боль в душе, сколько бы он не пил. Его окружали лишь стены и эта бутылка, но все они были бездушными вещами и не могли с ним говорить. Зато люди, у которых должна быть душа — по крайней мере, так было задумано Творцом — отвернулись от него, показав, что души у них нет.

— Уроды, — прошипел мужчина и выпил еще, уже теряя счет стаканам.

Амина сейчас томилась в подвале его дома, в сыром и грязном месте, в котором он сам ничего никогда не хранил. Дрейк поднял взгляд от стола, захваченный мыслями. Он ничего не приносил в подвал, ему это помещение было не нужно, но Ада постоянно делала какие-то перестановки в его доме, что-то меняла, и вечно находились лишние вещи, которые она и спихивала в подвал. Сука! Одна сука подготовила место для другой. Мужчина ухмыльнулся и налил еще виски.

Ада… Как она могла так с ним поступить? Дрянь. Все они — дряни, все разбивают сердце, когда ты готов им его отдать; истязают просто так твое тело, будто имеют право оставлять на тебе шрамы! Взгляд Дрейка уперся в шрамы на запястьях. Его проклятие, метки, которые теперь важнее даже его лица. Все смотрят сначала на них, а потом уже ничего не имеет значения. Он раб, его прижигали железом, значит, он уже отработанный материал! Амина — тварь, он оставит на ее теле такие же уродливые метки, чтобы все видели, какая она сука!

Иногда ему становилось жаль ее, а перед глазами всплывала спина девушки. Уже кто-то постарался и оставил на ее нежной коже укусы и шрамы. Кто-то заклеймил ее, заявляя на Амину права, говоря всему миру, что она принадлежит этому человеку. Черта с два она кому-то, кроме него, принадлежит! Он сможет, не пожалеет ее больше, его рука не дрогнет и разрисует ее чистую кожу шрамами в тех местах, куда еще не добрались руки первого ублюдка.

Сейчас Дрейка разделяла тонкая грань между человеком и зверем. И, как ни странно, мести просил человек. Он шептал волку на ухо, что нужно поквитаться с сучкой, нужно поставить ее на колени насильно, когда она сама не будет этого хотеть, чтобы унизить и растоптать гордость Амины. Он хотел сбить с нее спесь и надменность, увидеть в ее глазах слезы и даже услышать ее мольбы о пощаде. Дрейк пока не решил, прислушается ли он к ним или нет.

Однако низменная человеческая сущность подавлялась волчьим разумом. И в моменты просветления Дрейк ясно осознавал, что он хочет спуститься к ней и обнять ее, разделить боль с ней, ведь она знает, что он чувствует. Амина была такой же потерянной частичкой в этом мире, как и он сам. Они оба боролись за жизнь и свое место в ней, и оба из раза в раз поигрывали. Только у него была мама и стая, в которой до поры до времени жили его друзья. А теперь не осталось ничего…

Мужчина поднялся со стула, и ему понадобилась минута, чтобы восстановить хоть немного координацию. Волк в нем позволял ему пить очень много, гораздо больше, чем обычному человеку, чтобы не превратиться в пьянь через час. Но сейчас он, видимо, злоупотребил даже волчьей регенерацией.

Дрейк спустился в подвал и остановился у двери. Рука дрожала, и не факт, что от опьянения. Его тянуло к Амине, сильно, страшно, словно он был железом, а она — магнитом. Но долбаная жажда мести сводила с ума, насыщая кровь совсем не тем кислородом. Она была за дверью, так близко к нему и в то же время невыносимо далеко.

— Дрейк? — тоненьким голоском спросила девушка, когда дверь открылась.

— А кого еще ты ждешь? — спросил он, медленно заходя внутрь.— Ангела-спасителя?

— Ангелов не существует, иначе бы я не оказалась здесь! Псих!

— Ммм… я чувствую твою злость, — протянул Дрейк, садясь напротив нее. — Почему же псих? Тебе не нравится это прекрасное место?

— Не нравится, урод! — крикнула Амина и попыталась его ударить, но он перехватил ее руки.

— Солнышко, может, ты вспомнишь карцер, в котором держала меня? У тебя условия лучше, пол хотя бы не земляной. Или ты чем-то недовольна? — повысил голос он и сжал до хруста ее запястья.

Амина всхлипнула, но промолчала. Подонок! Гребаный деспот и тиран! Он всегда таким был, это явно заложено в его натуре, а ее вынужденная жестокость к нему пробудила в Дрейке монстра. Еще вчера она сгорала от страсти в его сильных руках, а сегодня эти руки готовы были задушить ее без права последнего слова.

— За что, Дрейк? — тихо задала вопрос она. — За что ты так со мной?

— За это, — мужчина показал ей свои руки, — за шрамы, которые открыли мне путь в удивительный мир уродцев. Знаешь ли ты, каково видеть колкое презрение в глазах родных и друзей? Я теперь знаю. Так вот, Амина, за то, что ты превратила в изгоя меня, я превращу в ничто тебя.

— Ты придурок! Я тебе не просто какая-то девка, которую ты можешь пытать в своем подвале, урод! Меня будут искать и найдут, а тебя пустят на ремни. Или лучше на новые плетки, чтобы уродовать ими спины таких же ублюдков, как ты, чтобы оставлять уже на них новые шрамы. Много шрамов!

Смех Амины резко оборвался, когда Дрейк сомкнул на ее шее руки. В данный момент его глаза налились кровью, и он тяжело дышал, желая убивать ее медленно, растянуть этот сладостный процесс мести, пустить кровь заносчивой, но до сих пор не сломленной суке, доказать ей, что она — никто для него. Он хотел убить ее, чтобы в первую очередь доказать это себе.

— Давай, убей меня, — прохрипела Амина. — Только не обманывай себя, я ни в чем не виновата.

Он отпустил ее шею и глубоко вдохнул. Она виновата! Из-за нее у него ничего нет, она оставила в его жизни только шрамы и горькие воспоминания. Она выжгла его жизнь до голой земли, хотя раньше земля была плодородной и одаривала его цветами. А теперь остался лишь пепел.

— Я не превращала тебя в изгоя, идиот, — продолжила девушка, кашляя и судорожно вдыхая воздух. — Ты всегда был изгоем, просто вдумайся в это, кретин.

— Заткнись, сука, или я…

— Что ты? Не верю, что ты сможешь меня ударить. Ты же настоящий мужчина, и все такое, — Амина говорила громко и смело, но не была уверена, что его рука не коснется ее лица.

— Амина, — выдохнул ее имя Дрейк, — ты такая маленькая. Я же вижу, как ты трясешься от страха, только зубы друг о друга не стучат. Но все равно скалишься на меня в ответ, делая вид, будто ты все та же Амина. Однако, вот в чем весь подвох, — он поднял ее лицо за подбородок, заглядывая девушке в глаза, — я знаю, что тебя прежней больше нет.

— Много болтаешь, — фыркнула она, отворачиваясь. — Я не собираюсь сидеть в этом долбаном подвале. Убей или отпусти!

— Что-то знакомое, — сказал мужчина, отходя к шкафу у стены. — Помнится, я говорил тебе подобные слова, и что ты сделала?

— Я… подарила тебе любовь, — робко предположила Амина, и вздрогнула, как от разряда тока, когда он рассмеялся.

— Любовь, ага, — умирал со смеху Дрейк. — Как ты могла подарить мне то, чего нет? Лгунья.

Он достал из шкафа наручники и цепь. Амина дрожала, следя за ним. Металлическое побрякивание цепи наводило на нее панический ужас. Дрейка тоже больше не было, тот прекрасный мужчина словно умер, вернувшись в родные земли. И эта цепь в его руках так зловеще гремела, словно уже обвивала ее шею в удушающих объятиях. Девушка съежилась и пыталась врасти в стену, но, увы, это было невозможно.

— Почему ты стал изгоем, Дрейк? И почему ты винишь меня в этом?

— Ты, — со злостью прошипел он, — оставила на моих запястьях гребаные шрамы! На меня даже охранники смотрят, как на побитую собаку! Так кто же в этом виноват, а, принцесса?!

Оранжевые глаза сверлили ее, жгли похлеще любого каленого железа. Она чувствовала, как на душе отпечатывались шрамы от его полного ненависти и желания скорой расправы с ней взгляда. Как же немного ему надо было, чтобы сделать этот шаг от любви до ненависти.

— Издевательства надо мной не принесут тебе удовлетворения, — покачала головой Амина. — Они не исправят ситуацию, твои близкие не станут смотреть на тебя иначе, даже если ты не оставишь на моем теле живого места.

— А мне плевать, все, что у меня осталось — это бутылка виски, и то уже всю выпил. Развлекусь с тобой, киска, ты только не дергайся и получишь наслаждение.

Дрейк приблизился к Амине и коснулся пальцем ее шеи, повел вниз и дотронулся до сонной артерии. Девушка тяжело дышала, как загнанная хищником в угол лань. И он питался ее страхом. Нечто невообразимо странное творилось в его душе: черное стало белым, и белое — черным. Все было перевернуто вверх дном, подменены все понятия, по которым он жил раньше. И снова виновник в этом был один единственный — Амина — двуликая химера!

— Не надо! — закричала она, когда он разорвал ее блузку, в которой она осталась.

Он не слышал ее, рвал одежду до тех пор, пока на теле Амины не повисли лоскуты ткани. Он впился безумным взглядом в ее тело, в эту бархатную кожу, которая так и манила поцеловать ее, приласкать, подарить нежность. Но вместо этого Дрейк сильно сжал грудь через бюстгальтер и проследил за реакцией девушки. Она громко вздохнула, подавляя из последних сил стон, и выгнулась ему навстречу. Сучка не контролировала свое тело, оно ей не принадлежало.

— Ты не зверь, Дрейк, не насильник, — прошептала Амина, когда он уже почти снял ее лифчик. — Ты не возьмешь меня против моей воли. Чем тогда ты лучше ублюдка, превратившего мою жизнь в ад двадцать лет назад?

Зрачки Дрейка были расширены, он боролся с низменными инстинктами и желаниями, пытаясь продраться сквозь гул голосов в голове. Он не монстр, хоть и нравилось видеть ее страх. Он не чудовище, хоть в голове и стояли картины насилия над Аминой. Ему безусловно хотелось вонзить в ее тело когти и взять девушку без всяких прелюдий, без нежности и ласки, но Дрейк успокаивал внезапно ожившего зверя в себе, убеждая, что это влияние эмоций и только.

— Для тебя я отныне такой же ублюдок, — отрезал он и встал. — Но трахать тебя в таком состоянии нет никакого желания. Поднимайся, я разрешаю тебе принять душ.

— А потом что будет? — равнодушно поинтересовалась Амина, но в голосе отчетливо сквозил страх.

— Ничего особенного: оттрахаю тебя, как варварскую шлюшку, и посажу на цепь. Не переживай, тебе понравится эта грязь, ведь ты из нее выросла.

Девушка молчала, про себя глотая жгучие слезы обиды. Варварская шлюшка, вот кто она для него. И всегда такой была, только не заметила этого вовремя, ослепленная глупыми чувствами. Но больше никаких чувств не было, он все разрушил! Захваты его рук и то, как грубо он толкал ее к выходу, цепь, которую он держал в руках, не пугали ее так, как его слова. Словами можно ранить гораздо сильнее, чем любым физическим воздействием.

Дрейк бесцеремонными движениями затолкал Амину в ванную комнату и приказал раздеться. Она медленно стягивала с себя остатки порванной им одежды, не отводя от Дрейка взгляда. Девушка усмехнулась, когда заметила, каким алчным до ее тела взглядом он смотрел на нее, пока она снимала лифчик и трусики. Он может сколько угодно твердить о том, какая она сука, но этот парень хотел ее, так же сильно, как и она его. Себя не обманешь, и Амине доставлял искреннее удовольствие тот факт, что и он не сможет убежать от себя.

— Нравится? — задала она давно забытый вопрос, представая перед ним в абсолютно обнаженном виде.

— Для варварской шлюшки ты слишком идеальная, — зло усмехнулся Дрейк, специально плюясь оскорблениями, лишь бы не дать увидеть его слабость при виде ее тела.

— Ага, поэтому ты скоро кончишь прямо в штаны, — не менее достойно ответила она, кивая головой на его эрекцию.

Лицо Дрейка перекосилось, и он схватил ее за шею, притягивая к себе. Приблизил к себе ее лицо и провел языком по ее губам. Рот Амины приоткрылся, словно требуя воздуха или еще его прикосновений и грубых поцелуев, больше и чаще. Они были просто чокнутыми идиотами, никогда не знавшими настоящей любви, поэтому кидались на любую подделку. Но их тянуло друг к другу магнитом, и не следовать этой тяге было подобно самоубийству.

От него пахло алкоголем, значит, запивал боль крепкими напитками. Не такой уж он был и крепкий орешек, Дрейк Тернер…

— Это всего лишь член, — сказал Дрейк и положил ее руку себе на пах, — трогай, радуйся, что он стоит от вида твоей задницы и твоих упругих сисек. А больше у тебя ничего нет. Понимаешь, Амина? Заставить член стоять — не самое сложное, что можно сделать. Слабо заставить мое сердце полюбить тебя?

Амина насупилась, сверля его своими желтыми глазами. Этот козел был во всем прав, и от этого хотелось плакать, а лучше — навзрыд рыдать. Ей нечего ему предложить, чтобы он полюбил ее. У нее нет ничего: ни души, ни сердца, а деньги его не интересовали. Девушка ухмыльнулась про себя: на данный момент и его стоящего члена будет вполне достаточно. Это уже полдела — заставить его возбуждаться одним своим видом.

— Принимай душ, и снова вернешься в подвал, — произнес Дрейк и скрылся за дверью.

Он буквально выбежал из ванной, подальше от этой мегеры в теле сногсшибательной девушки. Эта двуликая химера заставила его кровь окисляться от яда, и сердце — биться от трепета перед ней одновременно. Гребанная магия, любовная химия! Дрейк не хотел чувствовать к ней хоть что-то, кроме ненависти. Она не заслужила его хорошего отношения, и он будет бороться с этими чувствами до последнего, чтобы выстоять в этой войне с самим собой.

В дверь настойчиво стучали, и Дрейк двинулся в сторону двери. Только Картер имел право так барабанить в его дверь, остальным бы он точно руку сломал, и все это знали.

— Ты ведешь себя слишком своевольно, причем всегда, — пробубнил Дрейк, впуская друга.

— Я Альфа, я всемогущий здесь, и могу делать все, что захочу, — рассмеялся Картер и показал ему бутылку коньяка. — Теперь ты меня простишь?

— О, черт, только не это… Я уже прикончил одну бутылку, до сих пор шатает.

— Вижу, точнее, могу унюхать. От тебя несет, как от алкоголика со стажем!

Мужчины прошли в кухню и расположились там.

— Как ты, друг? — стал серьезным Картер. — Не держи зла на Аду, у нее есть оправдание такому поступку.

— Да ладно?! И какое же?

— Она шлюха, прости ее и отпусти на все четыре стороны.

Дрейк улыбнулся и толкнул Картера в плечо. Он обожал его еще с детства.

— Черт бы тебя побрал, но я люблю тебя! — воскликнул в сердцах Дрейк, действительно будучи счастливым иметь такого друга.

— Поклянись, что это не потому что я Альфа, — продолжал веселиться Картер.

— Твой статус Альфы тут ни при чем, за это я, кстати, тебя терпеть не могу. Пользуешься своим положением и заставляешь меня работать в полиции. Тошнит, понял меня?

— Понял, понял, но прости… Кто будет следить за толстяком Гринзом? Я его рано или поздно застрелю. А теперь серьезно: не обижаешься на мой отказ идти войной на Лунные Земли?

— Конечно, нет, Картер. Я люблю Эмилию, Рея и Такера, как свою настоящую семью, и очень жду вашу малышку, приучу и ее к спорту, она тебя еще уложит на лопатки!

— И я люблю их, Дрейк. — Картер понизил голос: — Люблю даже больше, чем своего лучшего друга, которого знаю с детства. Дрейк, Эмилия — мое все, и я умру за нее, не колеблясь и секунды. Я бы отомстил за тебя, с огромным удовольствием вырвал бы им всем хребет в этих паршивых землях, но обезопасить Эми и свою дочь я хочу больше.

Дрейк понимающе кивнул головой. Он все осознавал. У него из семьи была только мама, но и он бы за нее отдал жизнь, не задумываясь, хоть она и отвернулась от него, как от гадкого утенка.

— Что произошло… — начал было Картер, но был прерван появлением Амины.

Она робко постучала о дверной косяк и посмотрела на мужчин. Дрейк сглотнул. Черт его дери, но эта сучка натянула на себя его рубашку, висевшую в ванной! Рубашка была большой, просто огромной на ней, но так сексуально открывала ноги и контрастировала с ее загорелой кожей. Ему снова придется снимать напряжение рукой.

Картер присвистнул, рассматривая Амину. Крутой подарок Дрейк сделал себе. Красотка была точно с обложки журнала! Он заметил хмурый взгляд друга и пожал плечами, как бы говоря, что он тут ни при чем, она сама такая красивая.

— У тебя есть истинная пара, — шикнул на него Дрейк, чувствуя уколы ревности.

— Ага, поэтому у меня и не стоит на нее, как у тебя, — подмигнул ему Картер. — Я просто констатирую факт, что самочка — самый сок. Иди, выжми ее по полной. Кстати, откуда она?

Дрейк выматерился про себя. Картер пришел не вовремя, теперь придется представить ему Амину!

— Это Амина, подружка идиота Вергилия из Лунных Земель.

— Ничего себе, как у тебя поменялись вкусы. Он с такими красотками никогда не водился.

— Спасибо, Альфа, — сказала Амина и села Дрейку на колени, ощущая его возбуждение. Пользуясь случаем, она накрыла его губы своими и втянула в поцелуй. Мужчина был не в силах противиться ей и открыл губы, впуская язык Амины. — Я тоже таких мужчин никогда не встречала, — прошептала девушка и погладила Дрейка по волосам.

— Вообще, надо спрашивать разрешение у Альфы, чтобы чужак остался на территории стаи, но тебе можно все, дружище. А я, пожалуй, пойду, — притворно смутился Картер и встал.

Мужчины пожали друг другу руки, Картер не преминул шепнуть другу на ухо пошлость, и покинул дом Дрейка.

— Что ты позволяешь себе? — он повернулся к Амине.

— А что тебя не устраивает? — спросила она, поравнявшись с ним. Сжала его член через шорты и довольно улыбнулась, видя, как он борется с собой, чтобы не зарычать. — Может, твой стояк? Но я же варварская шлюшка, и могу только возбудить тебя. Как же это, наверное, неудобно, когда член стоит в любое время и в любом месте?

Дрейк ухмыльнулся. Сучка вздумала поиграть с ним? Он научит ее послушанию, впредь она и рта не раскроет без его разрешения, и будет думать трижды прежде, чем что-то сказать.

— Ты права, милая, не стоит обманывать себя, — прошептал мужчина и положил руки ей на ягодицы. — Я хочу тебя так, что крышу сносит. Только у меня есть одно пожелание.

— Какое? — Амина усилила хватку, готовая кончить от одних его вздохов.

— Сделай это ротиком, дорогая.

Девушка, не раздумывая, опустилась на колени и сняла с него шорты. Ей в руки выпрыгнул член, и она сразу взяла его в рот. Ей чертовски этого хотелось! Секс как наркотик, постоянно требуется новая доза. И Амина была готова стоять на коленях, лишь бы получить ту дозу. Громкие стоны Дрейка и его рычание сводили ее с ума, поэтому она старалась изо всех сил оставить его довольным.

— Тебе ведь это нравится, правда, Амина? — обратился к ней Дрейк, злорадно улыбаясь про себя.

Снова она была на коленях, и снова ей это нравилось. Он был прав, думая, что она даже не заметила, как навсегда встала перед ним на колени. Его жгли железом и били плетьми, но рабом так и не сделали. А этой сучке было достаточно члена, чтобы потерять гордость и самоуважение.

— Я сейчас кончу тебе в рот, поэтому…

— Заткнись и сделай это, Дрейк, — прошептала она, беря его член глубже в рот.

В рот Амины полилась семенная жидкость, и она закрыла глаза, наслаждаясь моментом. Она обожала видеть его оргазм и знать, что это ее заслуга. Дрейк провел по ее губе пальцем и собрал пару капель спермы. Амина облизала его палец и хотела встать, чтобы продолжить заниматься с ним сексом, но он удивил ее.

— Хорошая шлюшка, — прошипел Дрейк, наматывая ее волосы на кулак и поднимая к себе. — Нравится вкус спермы? Довольна, что твое призвание в жизни — быть моей шлюхой?

— Но…

— Теперь ты заткнись, дрянь. И не думай, что можешь считать себя кем-то значимым в моей жизни. Отныне и навеки ты будешь моей подстилкой, ясно тебе? Как только член встанет, я сразу приду к тебе, чтобы слить в тебя, как в помойное ведро.

Амина поджала губы, борясь со слезами. Урод! Дрейк потащил ее за руку в сторону подвала, но девушка стала выдергивать руку.

— Не надо в подвал, пожалуйста!

— Надо. Твоя удача, что мне сейчас не до того, чтобы тебя заковывать, как собаку, в ошейник. Хочу развеяться, прогуляться, может, найду новую, хорошую девушку взамен предыдущим шлюхам.

— Ты конченый ублюдок! Зря я считала тебя настоящим мужчиной, ты такой же, как Вергилий, все они!

— Да, да, да, — деланно равнодушно сказал он и, затолкав ее в подвал, закрыл дверь.

Ему совсем не хотелось унижать ее, хоть все естество и требовало мести. Но ведь его сердце само выбрало эту жестокую сучку, само сделало такой идиотский выбор! А ему теперь за это расплачиваться — за то, что не может убить в себе зарождающиеся чувства к Амине. Остается лишь один путь к спасению — держать ее в этом подвале и иногда вымещать зло на ней, пока эта любовная дурь не уйдет из его головы.