Мужчина стянул с девушки лохмотья, которые прикрывали ее потрясающее тело, сводившее его ночами с ума, в самых жарких и откровенных фантазиях. Амина лежала на животе, уткнувшись в диван лицом, и всхлипывала. Ее сердце могло не выдержать его нежности. Он словно чередовал пытки: то бил ее раскаленными плетьми, то поливал ледяной водой. Этот сумасшедший контраст эмоций заставлял душу шипеть и дымиться, оголял ее нервы.

— Тише, моя рыжая волчица, — прошептал ей на ухо Дрейк и поцеловал за ушком, — не бойся.

Он освободил ее спину от кофты и увидел, что кожа покрылась мурашками, а девушка продолжала дрожать. Руки мужчины спустились ниже и взялись за пояс спортивных штанов. Когда и они оказались на полу, а Амина предстала перед ним абсолютно голой, дрожь усилилась настолько, что даже ее зубы стучали друг о друга. Еще минута его ласковых прикосновений, и ее сердце откажет.

— Помнишь, ты как-то говорила, что твоя душа обнажена передо мной, и ты боишься, что она не так красива, как тело? — спросил Дрейк, целуя ее шею и вдыхая аромат своей любимой Амины. Наконец-то ему хватило смелости в этом признаться.

Она кивнула головой, задыхаясь от его действий. По щеке девушки скатилась робкая слезинка, словно знаменуя конец их войны. Ведь плакала она не от боли, а от того, что готова была расправить крылья в его руках.

— Теперь мы квиты. Мы оба показали друг другу всю гниль своих душ, вываляли друг друга в грязи оскорблений и обидных слов. Думаю, с нас хватит, правда?

Его слова сопровождались ее громкими вздохами и поцелуями, которыми Дрейк щедро покрывал холодную кожу Амины. Он слышал, как бьется ее сердечко, как оно гонит кровь по венам, не справляясь с эмоциями, но жалеть девушку не собирался. Мужчина был настроен решительно доказать ей, что все его слова и действия — правда.

— Да, — подала голос Амина, пытаясь вжаться в диван, когда губы Дрейка накрыли шрам на ее спине. — Не надо…

— Надо, Амина, — ответил он и провел пальцем по укусу. — Я сломаю ему каждую кость, перекручу все кишки и раздроблю череп. По кости за каждый твой шрам. А за каждый укус выдерну по зубу.

Амина расплакалась в голос, будучи совсем не готовой к тому, что кому-то станет интересна ее судьба, что кто-то захочет ее защитить. Дрейк перевернул девушку к себе лицом и притянул в объятия. Она задыхалась от слез несколько минут, не в состоянии остановиться.

— Плачь, не останавливайся, — шептал Дрейк и гладил ее уже не так красиво блестевшие волосы. И это было его виной, что ее волосы больше не были шелковистыми. — Я буду держать тебя на руках, пока ты не закончишь плакать. Теперь я всегда буду рядом, и только с любовью, Амина.

— Но почему? — сбивчиво, давясь слезами, спросила она.

— Потому что я за честность с самим собой. Пусть эти гребаные люди смотрят на меня, как хотят, говорят обо мне, что хотят. Но я хочу быть со своей королевой, — сказал он и поднял ее заплаканное лицо к себе, — хочу любить ее, не смотря на все, что между нами произошло. Сердцу не прикажешь, Амина, и вырвать его из груди я тоже не могу. Остается только одно — быть с тобой и любить тебя.

— Ты не хочешь этого, правда? — ее голос опустился до еле различимого шепота, а желтые глаза полыхали надеждой.

Губы Дрейка тронула улыбка. Он пообещал ей и себе быть честным, поэтому к черту ложь, к черту правильные ответы. Будет так, как хочет он, а не так, как должно быть по каким-то стандартам, придуманными другими людьми.

— Я хочу этого. Не обещаю, что смогу стать твоим рабом, — широко улыбнулся он, — скорее, ты будешь моей женщиной, и ты будешь меня слушаться. Беспрекословно и безапелляционно. Даже если тебя что-то не устраивает, и бунтующая Амина хочет возразить, но она будет слушать только меня, и подчиняться только мне.

— Боже, это то, чего я всегда хотела, — произнесла Амина и положила голову ему на плечо. — Хотела перестать быть этой сильной, бунтующей Аминой. К черту эту сучку! Сейчас даже она мечтает слушаться тебя и быть за твоей спиной, чтобы ты закрыл ее от всего мира. Не хочу видеть ни солнце, ни звезды, ни луну. Тошнит от них и одиночества! Хочу просто быть с тобой, чтобы ты не выпускал меня из своих рук ни на секунду.

— Посмотрим, посмотрим, надолго ли хватит этой покладистой Амины, — сказал Дрейк и поцеловал ее в лоб, сдувая прилипшие к нему прядки волос.

— Навсегда меня хватит, Дрейк, — уверяла его девушка, покрывая лицо своего мужчины поцелуями. Внезапно Амина остановилась и посмотрела на него большими глазами, снова полными слез. — А как же быть с этим? — накрыла его запястье ладонью.

— Пусть это будет нашей маленькой тайной, будто ты заклеймила меня, чтобы каждая волчица видела, что я уже на привязи, — пошутил он и сжал ее ладони в своих.

— Ты уверен? Уверен, что сможешь меня за это простить?

— Я уже простил, иначе этого разговора просто-напросто не произошло. Я ненавижу эти шрамы, — выплюнул Дрейк, действительно всем сердцем ненавидя уродства на своей коже, — но я люблю женщину, которая оставила их на мне. И я делаю выбор в пользу любви, а не ненависти.

Плотину прорвало, и по щекам Амины снова покатились слезы. Она изо всех сил пыталась их остановить, но ничего не помогало. Долбаное время! Почему нельзя вернуть его назад?! Она бы отдала за это даже душу Дьяволу! Лишь бы все изменить, не стать той самой любимой женщиной, которая изуродовала тело Дрейка.

— Эй, я же уже сказал, что ты должна меня слушаться во всем?

Амина утвердительно кивнула головой, гадая, что он хочет сказать дальше.

— И я уже, кажется, сказал, что ты можешь плакать, пока не закончатся слезы? — Снова ее кивок. — И зачем ты тогда пытаешься бороться со слезами? Плачь, сколько хочешь, я никому не скажу, что Амина может быть слабой. А меня стесняться не нужно, передо мной ты отныне и навеки будешь только слабой. Иначе зачем тебе мужчина?

Девушка улыбнулась и прижалась к нему, утопая в счастье. Еще пара слезинок сорвалась с ресниц, и она успокоилась. Их сердца сейчас бились в унисон, и это то, ради чего стоило прожить жизнь, вытерпеть все мучения и страдания, только бы оказаться здесь и сейчас, с ним. Навсегда.

— Тебе тоже надоели разговоры и слезы? — поинтересовался Дрейк, когда она перестала всхлипывать. — Может, немного разнообразим наше общение?

— Что ты имеешь в виду?

Она смотрела на него с искренним интересом, боясь даже шевелиться, чтобы не разрушить этот магический момент их единения.

— То, чего у нас еще никогда не было, — сказал он и повалил ее на спину, нависая сверху. Дрейк разорвал свою футболку, быстро скинул шорты и, оставшись в боксерах, накрыл ее тело своим.

— Ты про секс? — удивилась Амина. — Он у нас уже вроде много раз был…

— Да, мы занимались сексом чертову кучу раз, но никогда не занимались любовью. Хочу это исправить.

Девушка не успела даже подумать, что ответить, когда его губы накрыли ее сосок в ласкающем поцелуе, а затем зубы слегка сдавили горошинку, добавляя остроты ощущениям. Дрейку было сложно держаться, хотелось погрузиться в ее тело до упора, а не тратить время на дурацкие поцелуи. Но он теперь понимал разницу между занятием сексом и занятием любовью. Занимаясь сексом, люди просто используют друг друга, не задумываясь о том, с кем они и где находятся. А занимаясь любовью, как бы банально это не звучало, любят друг друга.

— Я сейчас опять заплачу, — пожаловалась ему Амина, выгибаясь под ним.

— Нет, солнышко, сейчас плакать не надо, если только стонать и кричать, — прохрипел Дрейк, вены на его шеи вздулись, волк скребся под кожей, вырываясь из оков человеческого тела, чтобы взять самочку. Он ввел в нее два пальца и зарычал, втягивая носом сладкий аромат возбуждения Амины. — Черта с два, скажи, что ты не будешь против, если я тебя просто трахну, а занятие любовью оставим на потом!

Девушка тепло рассмеялась, запуская пальцы в его волосы. Большой, сильный волк становился таким слабым и уязвимым рядом с ней. Все, что ему было нужно — это она и ее тело.

— Трахни меня уже! — капризно воскликнула она.

Смех Амины оборвался, когда она приняла его член в себя. Воздух в комнате накалился так, что почти трещал. Еще немного, и мебель начнет плавиться. От Дрейка исходили горячие волны возбуждения и ликования от того, что их долгожданное соитие произошло. Ее лоно сокращалось вокруг его члена и приносило ему незабываемое удовольствие, водоворот эмоций, и он погибал в этой воронке, затягиваемый в нее все сильнее.

— Ты все-таки сделала из меня раба, — прорычал Дрейк, входя в ее тело глубже, — но для этого тебе не понадобились плети и шрамы.

Амина подалась ему навстречу и закричала. Его проникновения в нее и слова били по ее нервам двойным ударом. Она никогда и не думала, что может привязать к себе мужчину как-то иначе, без шрамов и боли, без раболепного страха и ненависти. Неужели он только что признался ей в любви?

— Ты… ты хотел этим сказать, что… — заикалась она, боясь озвучить свои догадки.

— …что люблю тебя, — закончил за нее мужчина и припал к ее губам в болезненном поцелуе, кусая губы Амины и надавливая на них со всей силы.

Это признание окончательно поставило его на колени перед ней, но на этот раз уже он сам не хотел с них вставать. Они оба стояли на коленях друг перед другом, но теперь это устраивало всех, ведь они находились в равной позиции. Любовь не делает никого выше или ниже, лучше или хуже, достойней или ничего не заслуживающим. Она уравнивает в правах и одинаково одаривает всех счастьем, за которое стоило пролить свою кровь и разметить тело шрамами.

Дрейк толкнулся в ее тело еще раз и застыл. Не было желания закончить побыстрее, слить в нее и уйти. Больше не было… Ему не нужен был оргазм, это был не секс ради секса.

— Что случилось? — спросила Амина, гладя его щетину и заглядывая в глаза. Она боялась любых его движений, вдруг он пожалеет о своем решении, захочет отмотать все назад.

— Нечто странное, — усмехнулся Дрейк, — но я не хочу, чтобы это закончилось. В чем твой секрет, Амина? Каким образом ты сделала из меня марионетку?

— Я не хотела, — прошептала она ему на ухо и стала покрывать лицо поцелуями. — Хотя, нет, вру! Еще как хотела, — рассмеялась девушка и прижала его голову к себе. — Скажи только, что это все правда, и что ты не изменишь свое решение через пару часов, когда желание трахать меня пройдет.

Мужчина резко встал и потянул за собой Амину. Лег на спину и притянул ее к себе, устраивая сверху. Длинные черные волосы девушки касались его груди и приятно щекотали, а желтые глаза смотрели так робко и недоверчиво, словно она ждала, что невидимый злой волшебник щелкнет пальцами, и мираж растает.

— Во-первых, у меня нет желания тебя трахать, крошка, — сказал ей в губы Дрейк, чувствуя, как ток пробегает между ними яркими искрами. — На первый взгляд может показаться, что мы именно трахаемся, но за всей грубостью и отчаянием стоит нечто гораздо-гораздо большее.

— Хочется в это верить…

— А что тебе мешает верить? Может, доведем начатое до конца, — он слегка приподнял бедра, тычась в нее эрекцией, — а потом уже договорим?

— Ты передаешь власть в мои руки? — Амина коварно закусила губу и хитро посмотрела на него. — А как же то, что я должна всегда тебя слушаться? — ее слова сопровождались поглаживанием груди.

— Трахни теперь ты меня. Это и есть мои указания, а ты не посмеешь им не следовать, — прорычал Дрейк и сжал ее ягодицы в нетерпении.

Его сводили с ума все эти противоречивые чувства. Ему было так хорошо, что не хотелось прекращать занятие любовью и разъединяться с ней, но в то же самое время кровь кипела от ожидания развязки и получения крышесносного удовольствия.

— Как скажешь, мой волк, — прошептала Амина и села на его член, наклоняясь к шее для укуса.

Дрейк взвыл, когда ее жаркое лоно снова стиснуло его член в объятиях, а зубы Амины укусили шею. Малышка не была волчицей, но животной страсти ей было не занимать!

— Ты тоже это чувствуешь? — судорожно спросила она, ощущая, как неистово сокращались ее мышцы вокруг его члена. — Это что-то… о, господи… — ее слова были прерваны криком.

—…охеренное, — закончил за нее Дрейк и зарычал, как зверь, во все горло, когда Амина сникла на нем, и ее голова коснулась его груди, а в ее лоно потекла его сперма.

Они оба тяжело дышали и молчали, позволяя сумасшедшим импульсам прокатиться по телу и затухнуть где-то далеко в сознании. На грудь Дрейка упали соленые капли, и он поднял лицо Амины к себе.

— Снова плачешь? — Он стер с ее щек слезы, нежно касаясь лица девушки шершавыми пальцами. — Кстати, теперь я уверен, что ты подходишь на роль моей самочки.

— И что же тебя убедило в этом?

— Ты отлично слушаешься меня и выполняешь то, что я говорю! Трахнула ты меня хорошо.

Лицо Амины озарила лучезарная улыбка. Она удобнее устроилась на его теле и положила голову ему на грудь.

— Это было не самое сложное задание, — произнесла девушка и стала выводить пальцем узоры на его коже. — Как ты думаешь, в твоей стае меня примут?

— У меня нет моей стаи, Амина. Но я понимаю, что ты говоришь о моем бывшем доме. Не знаю, примут они тебя или нет, мне глубоко плевать.

— Дрейк, — девушка посмотрела на него снизу вверх, — ты не изгой, слышишь? Ты лучше всех этих придурков, которые косо смотрят на тебя! Думаешь, они бы выжили больше суток в Лунных Землях? Да их бы изрисовали шрамами от лица до пяток!

— Мне все равно, кто я для них. На территории стаи тебе разрешат остаться официально, не переживай. Альфа — мой лучший друг, — спокойно ответил Дрейк, но Амина видела, как его глаза метали грозы, и как ходили желваки на его лице.

— Прошу тебя, не закрывайся от меня, — шептала девушка, целуя его шею. Ее губы остановились прямо на его сонной артерии, чувствуя биение пульса. — Мой прекрасный волк не изгой, и никогда им не был. У каждого свои понятия хорошего и плохого, Дрейк. Окружающие люди видят в нас лишь плохое, но мы с тобой нашли в этом самое хорошее для нас двоих. И пусть это будет наш мир, наш секрет, спрятанный от всех на свете.

— Два изгоя — идеальная пара? Ты об этом? — поинтересовался он и заправил волосы ей за ухо, приоткрывая лицо.

— Ага, — улыбнулась Амина. — Зачем тебе много людей вокруг, которые не любят тебя и не нуждаются в твоем присутствии в их жизнях? Неужели тебе мало мамы, семьи твоего друга, которая любит тебя, и… меня? Я буду любить тебя за десятерых, за них всех, если они откажутся от тебя.

— На самом деле мне не привыкать к этому противному чувству ненужности своей стае, но я не думал, что когда-нибудь они смогут показать свое презрение мне вот так явно.

— Не думай о них, умоляю тебя, иначе мы всегда будем топтаться на месте — вокруг их презрения. Не много ли чести посвящать свою жизнь каким-то придурошным людям?

Мужчина улыбнулся и чмокнул Амину в лоб. Они оба были мокрыми от пота, пора было навестить ванную комнату, но он хотел наконец-то получить ответ на один очень важный вопрос.

— Расскажи мне, что связывает тебя и ублюдка Вергилия, и это будет мой последний вопрос на сегодня, — потребовал Дрейк.

Амина вздохнула, понимая, что ей не отвертеться от ответа, и приняла сидячее положение на диване.

—Я уже плохо помню свою семью и стаю, воспоминания медленно, но стирались все эти годы. Не могу сказать, откуда я. Когда по приказу Вергилия выкрали детей из нашей стаи, я была с ними. Подробностей в моей голове почти не осталось. Не помню, куда и зачем нас посылали, ничего не помню, кроме того, что однажды очнулась в таком же карцере, в каком был ты.

— Ты должна быть рыжей волчицей, а рыжие волки живут на севере нашей страны, — озвучил свои догадки Дрейк.

— Возможно, я помню, что в моих родных краях часто было холодно, — сказала Амина и вздрогнула, словно погружаясь полностью в воспоминания. — В карцере я сидела долго, так долго, что успела изучить каждую трещину на стене. А потом за мной пришли охранники. И тогда я пожалела, что родилась на свет. И жалею до сих пор.

— Что он сделал? Главное зачем и почему именно с тобой?

— Я не знаю, но Вергилий был помешан на одиночестве. Его родители вроде умерли, но в этой истории есть какие-то странности. Он никогда не вдавался в подробности, однако я видела по его лицу, что ему есть, что скрывать. В общем, он хотел сделать из меня друга.

Дрейк прокашлялся, подавившись. Неожиданный поворот!

— Друга?!

— Да, звучит глупо, но это так. Вергилий твой ровесник, если я не ошибаюсь. То есть, когда меня доставили к нему, ему тоже было лет десять. Ты когда-нибудь видел детей-монстров? Настоящих чудовищ, исчадий ада? Вместе с ним тогда правили какие-то люди, так как он был несовершеннолетним. Дрейк, он показал на меня пальцем и сказал, что хочет видеть меня своим другом. Сказал так, что никто не посмел спорить с ним.

— И… он бил тебя и кусал? Маленький мальчик?

— Во-первых, не маленький мальчик. Ему было десять лет, но его растили в страшной жестокости, сеяли в нем зло каждый день. К тому же я думаю, что утрата родителей оставила свой след в его душе. Во-вторых, ему помогали издеваться надо мной. Я долго держалась и отказывалась становиться другом этого психопата, за это меня били плетьми и не давали превращаться в волчицу, — рассказывала Амина, как можно спокойней и безразличней, но на ее лице проносились все эмоции сразу, и сердце Дрейка сжималось, чувствуя ее боль, как свою.

— И долго это все продолжалось?

— Довольно долго. Не знаю, как я это сделала, но какая-то неведомая сила не давала мне подчиниться этому уроду и поддерживала во мне жизнь, хотя я так хотела согласиться, лишь бы прекратить мучения. Ты можешь себе представить десятилетнего ребенка, который, словно воин, терпел пытки? Но в стае нас всегда воспитывали воинственно, даже учили военным приемам. Они превратили меня в изорванную тряпичную куклу, — всхлипнула девушка, видя страшные картины перед глазами. — Когда я уже не чувствовала боли от ударов плетей, они выкрали моих родных. Первой пала моя сестра, за ней умерла мать, и тогда я согласилась. Я орала ему это гребаное «да», рвала глотку, соглашаясь на все условия, но он все равно отдал приказ убить мою мать. — Амина подняла на Дрейка неадекватный взгляд. — Вергилий сказал, что теперь я только его, и нам никто никогда не сможет помешать.

— Это будет сложно переварить… — пробормотал Дрейк. — А укусы откуда появились и когда?

— В день, когда моя волчица последний раз появилась во мне. Тогда я дала свое согласие стать его другом, всегда играть с ним и во всем его поддерживать. Вергилию нужны были метки на моем теле, которые говорили бы всем о его владении мной. В общем, мне позволили перекинуться в волчицу. Я думала, они разрешили мне побегать, а… — она собралась с силами, чтобы рассказать об этом, — на деле я стала добычей для Вергилия. Помню небольшого темного волка, словно тень пронесшегося сзади, и боль, сплошную боль по всему телу. Он кусал мою спину, Дрейк!

Мужчина сжал ее в крепких объятиях и поцеловал в волосы, укачивая, как ребенка, в руках. Амина увидела, как его грудь стала быстро покрываться волосами, а мышцы — раздуваться.

— Не злись, — сказала ему в губы девушка и мягко поцеловала, — не злись, мой прекрасный волк.

Мужчина зарычал, но остановил превращение. Его колотило, трясло так, что он сам за себя боялся. Эта волна гнева просто рвала Дрейка изнутри на части, запах крови ублюдка стоял в ноздрях, а желание сожрать его тело до последнего кусочка заставляло выть про себя.

— Есть и хорошие новости, — продолжила Амина. — Вергилий никогда не имел со мной сексуальных отношений. Он поклялся, что я для него только друг, самый родной человек, и он никогда не сделает этого против моей воли, а я своего согласия так и не дала за все эти годы. Мы росли вместе, я делала вид, что стала ему лучшим другом, но каждую ночь подушка промокала насквозь от моих слез, а успокоительные не успевали сменяться на моей тумбочке. Я сходила с ума, пока не привыкла к такой жизни.

— Когда появились рабы и крутая Амина?

— Когда Вергилию исполнилось двадцать, и он взял правление над Лунными Землями в свои руки. Тогда у меня уже не было сердца, оно захлебнулось кровью, которую качало, и умерло. Он начал вести активную политику рабского труда, превратил эти земли в сущий ад. И мне ничего не оставалось, кроме как подыгрывать «другу». Позже я втянулась и перестала сопротивляться, начиная получать удовольствие от жестокости. Но долго это не длилось. Ночами все так же я мечтала умереть, а днем — гримировала лицо. Кто знает, какой бы я стала, если бы не он…

Она не плакала, держалась стойко, но Дрейк видел, как в ее глубоких желтых глазах плескалась неутолимая печаль. Печаль по тому, чего уже никогда не будет.

— Теперь я с тобой, — сказал он, держа ее лицо в ладонях. — Я принял тебя такой, какая ты есть. Я люблю твои шрамы, твою душу, тебя всю. И даже позволю оставить на себе новые, если тебе это будет необходимо. Но знай, что больше ты не одна, больше тебе не будут сниться ночами кошмары, больше никакого грима на твоем лице. Ты согласна со мной?

Амина кивнула ему. Она будет слушаться его, ей так этого хотелось. В ее жизни появился мужчина, и она сделает все, чтобы он никогда не пожалел о своем выборе. Все, даже отдаст свою душу или жизнь за него.