Квартира Клер всегда удивляла его своим дизайном. Ничего кричащего, никаких ярких цветов... Абсолютно не в её стиле. В цветовой гамме преобладали светлые тона — от бежевого до белого. Плавные изгибы мебели, мягкость ковровых покрытий, легкий свет... Всё это не сочеталось с её взрывным характером, который вечно задевал его осколками от её поступков. Сама Клер убежала на кухню делать чай, как будто была рада его неожиданному визиту. Он специально пришел без звонка, хотя это и было в высшей степени неприлично. Просто хотелось последний раз убедиться, что он не ошибся в своем решении расстаться с ней. Сколько можно было тянуть? Эти отношения уже давно душили его, связывали по рукам и ногам. Дома его ждала Марина. И он хотел её, но не мог переступить через себя и пойти против своих же принципов. Пусть Клер и присутствовала в его жизни лишь формально, но всё же присутствовала.

— Дорогой, что-то случилось? Не ожидала тебя так рано увидеть, — наигранно бодро сказала Клер и поставила на столик у дивана две чашки чая.

— Просто решил навестить тебя. Мы давно не виделись. — Стефан расположился напротив нее, рассматривая девушку, которой он хотел в свое время столько всего предложить.

— Да, как-то времени всё нет... Дела, — пожала плечами и натянуто улыбнулась она.

— Понимаю. У меня тоже, — отстраненно ответил он, чувствуя себя неуютно в этой квартире, где они провели так много времени вместе — в основном в спальне.

— Так, что ты хотел? — Ей не терпелось побыстрей закончить этот визит. Через час у неё было назначено свидание с Марком.

— Да, забыл в прошлый раз у тебя в спальне галстук, — неожиданно вспомнил он, чтобы потянуть время. Так это было сложно — разорвать двухлетние отношения.

— Ничего там нет. Я его не видела, — засуетилась Клер. — А в чём проблема? Купи себе новый. — Нервная улыбочка на лице.

— Я схожу, посмотрю. — Начал вставать он, чувствуя что-то неладное. Неужели там прямо сейчас был голый мужик?

— Не надо! — громко сказала Клер, почти вскрикнула. — Я сама принесу.

— Хорошо. — Он сделал вид, что сел обратно, но когда она ушла, пошёл за ней.

В спальне царил полнейший беспорядок. Простыни были смяты, некоторые подушки скинуты на пол, вещи валялись по углам. Он обвел комнату взглядом, и его внимание привлек металлический блеск на прикроватной тумбочке. Подойдя ближе, Стефан понял, что это. Презервативы. Но никаких эмоций это у него не вызвало. Лишь сожаление о том, что не покончил с этим всем раньше. Он взял в руки несколько штук и повернулся. Клер стояла за его спиной и с недовольством взирала на всё происходящее.

— Шлюха, — беззлобно сказал он, просто констатируя факт.

Губы девушки сжались, руки уперлись в бока. Она хотела сказать ему, что о нём думает, но вместо этого отвесила пощечину. Чего она никак не ожидала, так это того, что он злорадно рассмеется ей в лицо и больно схватит за руки.

— Что, правда не нравится, да? — прошептал ей в губы и оттолкнул от себя.

— Да что с тобой такое? Где прежний Стефан? — в испуге спросила Клер, потирая запястья.

— Прежний Стефан? — с отвращением повторил он. — Не знаю, зализывает раны в каком-нибудь баре. И думает, что же с ним не так, раз эта шлюха опять ему изменила. — Его глаза стали почти чёрными, вся злость, так долго копившаяся в нём, полезла наружу.

— Заткнись! Я не шлюха. Понял? Ты никогда не задумывался, что тупо не мог меня удовлетворить, поэтому я искала удовольствие на стороне? — плевалась словами она, зная, как сильно они ударят по его самолюбию. — Ты просто не мужик. Какой женщине ты можешь быть нужен?

— Не мужик, значит... А что для тебя тогда мужик? Тебе было мало денег, да? Или что... я не пойму. Раскрой мне эту тайну. — Его действительно задели её слова, очень задели, но он не подал виду, оставаясь спокойным.

— С деньгами всё в порядке. Ты... какой-то не такой. Слишком мягкий что ли, нежный, добрый... Никакой грубой мужской силы, — передернула плечом Клер. — Даже в сексе ты таким был. Постоянно нежничал, целовал меня, шептал о своей любви... — Казалось, её разорвет от неприятных воспоминаний.

Чем больше Стефан слушал её, тем меньше понимал эти абсурдные заявления. Что за чушь она несла? Каким он должен был быть с ней? Таким, как Макс с этими несчастными шлюхами? Да, именно таким. Она ведь и была самой настоящей шлюхой. Неожиданная ярость затопила его, диктуя свои условия. Сколько можно быть тряпкой и терпеть подобное отношение из-за какой-то гребаной любви, которой не было? Он дернул её за длинные волосы, притягивая к себе.

— Как же ты меня за*бала за эти два года, тварь! — Кинул на кровать, сметая всё на своем пути. — Так ты всегда хотела? — Сжал шею руками и впился губами в её губы, больше кусая их, чем целуя.

— Отпусти, больной! — закричала Клер, пытаясь спихнуть его ногами и руками с себя. — Ненавижу тебя!

Он рассмеялся, срывая с неё футболку и шорты.

— Сейчас я буду мужиком, и трахну тебя так, как должен был сделать давно. — Стянул лифчик, но к груди не прикоснулся. Всё в нём восставало против подобных варварских действий в отношении женщины, пусть это и была сука Клер.

В голове прояснилось, когда он увидел её слёзы. Слез с неё, но прощения просить не стал. Другой, не тряпка, на его месте бы уже давно отымел её до потери сознания. Да, тот же Макс. Стефан усмехнулся. Лучший друг у него ассоциировался с монстром каким-то. Нет, Макс бы растоптал её, уничтожил. А он... он не мужик. Эти слова отдавались болью где-то далеко в сердце. Женщина, которая, два года трепала ему нервы, признавалась в любви, а затем бежала в чужую койку, озвучила истинные причины таких поступков. Было достаточно больно.

— Зачем ты пришел? — всхлипнула Клер, одеваясь в первое попавшееся платье.

— Чтобы узнать, что я не мужик, и убедиться, что ты все такая же бл*дь, — на удивление спокойно произнёс он, не поворачиваясь к ней, смотря в окно.

— Думаю, нам пора расстаться, — тихо сказала она.

— Думаю, да. Давно пора было. — Стефан развернулся и прошел мимо неё, заметив, как она вздрогнула.

Ничего больше не говоря, он ушёл. Навсегда. Из её квартиры, из её жизни. Было такое ощущение, будто он оставил там, с ней, что-то очень важное — часть своей души. Ту часть, что не смогла встать после удара, нанесенного ею.

Ноги сами принесли его в бар. Дешевый, вонючий бар. Как он в нём очутился? Квартира Клер находилась в элитном районе ЛА, а этот бар... этот бар был притоном для работяг «за сорок» и байкеров, которые могли позволить себе кружку пива не дороже Daff.

Внутри стоял затхлый запах всего на свете: чьего-то пота и даже духов, протухшей рыбы и, конечно же, алкоголя. Вокруг ходили с подносами полуголые девицы, бросавшие на него томные взгляды из-под густо накрашенных ресниц. Пока он смотрел на них, единственная мысль, которая тревожила его голову, была о том, как эти самые ресницы не отваливались при моргании. Клер любила порой так же краситься, как бл*дь. Мысли о Клер снова затянули его в черную дыру воспоминаний и боли. Два года он был рогатым придурком. Сколько раз Макс говорил ему бросить эту суку? И сколько раз он отвечал ему, чтобы тот не лез в его жизнь?

Бармен подал кружку пива. Затем ещё одну и ещё одну. Он потерял счет им. Всё, что он в данный момент считал — это количество потраченных впустую дней. Не мужик, не мужик... стучало в его голове. Стефан повысил градус, находя мнимое успокоение в рюмках с водкой. Но ничего не помогало. Мозг не хотел отключаться, не хотел переставать думать о ней.

— Красавчик, скучаешь? — Большая грудь появилась первой перед ним, затем и лицо девушки.

— Нет, — огрызнулся он и закинул в себя очередную рюмку.

— А мне кажется — да, — прошептала она, наклоняясь ниже, так, что грудь почти касалась его лица.

— Отвали от меня, — прошипел он, отталкивая её.

Одни шлюхи вокруг. Задолбали.

Но что-то в нём щелкнуло, некая тёмная сущность вырвалась наружу. Он давненько не зависал в подобных заведениях. Уже лет пятнадцать... Последний раз это было в юности, когда он сбежал из дома отца. Тогда он провёл дня два, слоняясь по таким вот дешевым и опасным барам, а потом валялся где-то пьяный. Его молодость, которая должна была быть беззаботной и радостной, была жалкой и грязной. Движимый неподконтрольной ему похотью и злостью на всех, он окликнул ту девку, что терлась об него своими сиськами.

— Я передумал, малышка, — прошептал ей в губы. — Если ты согласна, чтобы я отымел тебя, как последнюю шлюху — пошли наверх. — Его глаза скользили по её груди, слишком большой и, скорее всего, не такой упругой. Плевать. Он будет трахать не её сиськи, совсем не их.

Девушка шаловливо подмигнула и потянула его за собой наверх. На втором этаже располагались комнаты, предназначенные для тех, кто захочет уединиться. На самом деле, официантки здесь выполняли самые разные заказы. Они приносили и еду, и своё тело, получая чаевые и за то, и за другое. Он не стал с ней церемониться, сразу же приступил к исполнению угрозы оттрахать её, как последнюю шлюху.

Стефан откинулся на подушку, чувствуя себя полным идиотом, придурком, сволочью. Он сейчас лежал на какой-то грязной кровати, на которой уже, наверное, не одной официантке засадили. Жизнь сделала полный оборот, цикл завершился. Когда-то, опять же в юности, он трахал девчонок в таких же комнатах, снимая их в ещё более дешевых мотелях. Но тогда он был несчастным подростком, у которого за душой не было ничего, кроме обиды на весь мир. Сейчас же он имел статус, деньги, акции и прочие ценные бумаги, а дома его ждала Марина. Мужчина закрыл глаза, пытаясь вытеснить из головы стоны этой девки, которая сейчас курила у окна. Уши резало от её прокуренного голоса, от этих оглушительно громких криков, наигранных стонов. Придурок!

Встав с кровати, он стал быстро собираться. Сейчас же купит огромный букет цветов Марине и попросит за всё прощения. Она простит. Она же такая ангельская девочка. А имеет ли он право прикасаться к ней своими погаными руками, которые минуту назад сжимали рыхлые бедра этой местной проститутки? Его затошнило от низости и гнусности своего поступка.

— Меня, кстати, Линдси зовут, — представилась она, думая, что его это интересует.

— Плевать. — Бросил на кровать деньги.

Не успел он приблизиться к двери, как она распахнулась, и внутрь ворвался амбал в байкерской косухе, с бородой и банданой на голове.

— Какого черта ты здесь, Лин?! Тебя ждет Джим! Я обещал тебя ему сегодня. — Мужчина схватил девушку за руку и рванул на себя.

— Успокойся, Чад, — спокойно сказала она и затушила сигарету в пепельницу, стоявшую рядом с кроватью. — Этот чувак хорошо заплатил. — Показала на деньги на кровати. — Я сразу поняла, что он при деньгах. Грех таким не воспользоваться.

Стефан услышал лишь слово «воспользоваться». Опять им воспользовались. Да что он за дебил такой.

— Это кто ещё кем воспользовался, — криво улыбнулся, сверля пьяным взглядом эту парочку. — И вообще, если держишь шлюх, то купи им хотя бы крем от целлюлита или оплати абонемент в зал, — выплюнул он слова и пошёл к выходу.

Линдси вспыхнула, намереваясь сказать что-нибудь в ответ, но её опередил Чад. Он схватил Стефана за пиджак и отдернул от двери, которую тот почти открыл.

— Повтори-ка, что ты там сказал, — бас Чада с трудом пробивался в его захмелевшую голову, а глаза этого байкера обещали ему веселую ночку.

— Выбирай нормальных шлюх, а не таких уродин, как эта. — Скосил презрительный взгляд на Линдси.

Кулак Чада впечатался в лицо Стефана, отбрасывая того назад. Перед глазами поплыли звездочки, какие обычно показывают в мультиках. Стефан не стал ждать и накинулся на этого громилу, обрушив на него всю свою злость и ярость. Они катались по полу добрый час, пока Линдси не позвала друзей Чада на помощь. Они разняли мужчин и, подняв Стефана под руки, выволокли из бара.

На улице было темно. Ещё не ночь, но уже было поздно. Его кинули на траву. Стефан поднял затуманенный взгляд на группу мужчин, таких же внушительных по комплекции, как и Чад, и понял, что веселье только начиналось.

— А вот теперь поговорим. — Первый кулак прилетел со стороны какого-то лысого хрена. Дальше он уже не считал. Последний удар принёс с собой тьму, и мужчина вырубился.

* * *

Очнулся он на заднем сидении в машине. Всё тело болело, особенно — лицо. С трудом открыв глаза, так как они превратились в две большие синие опухоли, он осмотрелся. Точно, его машина. Наверное, затащили его сюда, найдя ключи в кармане. И идиоту было понятно, кому принадлежит Порше у стен этой забегаловки. Опустив взгляд на свою одежду, Стефан поморщился. Весь в земле, траве и пятнах крови. Нос был разбит, губа тоже, с глазами он уже разобрался. Спину ломило, все кости как будто раздробили. Он не помнил, как его били. Видать, сильно. Но не могли же они просто так уйти, перед этим бережно уложив его на сидение? Стефан вышел из машины, стараясь не упасть, так как головокружение не заставило себя ждать, и осмотрел её. Ну, конечно... Все левое крыло было расцарапано, просто вспорото. Уроды. Хоть колеса не спустили.

Порывшись в кармане, он достал мобильник. Повертел его в руках и отложил. Звонить Максу он не хотел, тот сорвётся и спалит к чертям этот бар. Марине? Чувство стыда накрыло его с головой. Поехал расстаться с одной шлюхой, и в итоге переспал с другой. Десять пропущенных звонков от Марины и ещё пару смс о том, что она волнуется. Что она подумала о нем? Что он остался у Клер? Проклиная себя и свою тупость, Стефан завёл машину и поехал домой, надеясь не попасться полиции в таком состоянии.

Перед дверью он замялся. Как смотреть ей в глаза? Скорее всего, она осуждала его. И он не хотел видеть в её глазах разочарованность в нём. Но пора было признать жалкую тёмную часть своей души, которая никуда не делась с появлением денег. Никуда. Толкнув дверь, Стефан зашел в залитый светом дом. Было тихо. Может, она спала? На кухне раздавались какие-то звуки, и он пошёл туда.

Марина пританцовывала у плиты, что-то делая там. Он устало прислонился к дверному косяку и просто наблюдал за ней. Какая прелестная девочка. И такая соблазнительная... В этих коротких шортах и майке, с высоким хвостом. Он совсем ей не подходил, похотливый урод. Совесть, казалось, протрезвела вместе с ним и начала пилить его. Решив не пугать её своим неожиданным появлением, Стефан постучал и вошел внутрь. Девушка вздрогнула и вскрикнула.

— Господи, это ты, — с облегчением выдохнула она, прикладывая руку к сердцу. — Боже мой! Что... что с тобой? — Бросила всё и кинулась к нему.

— Всё хорошо, — отмахнулся он, хотя её внимание было ему приятно.

Марина попросила Стефана перевернуть блинчики и присесть на стул, пока она ищет аптечку в ванной. Он в недоумении посмотрел на плиту. Перевернуть блинчики? Он никогда не готовил блинчики... Но она попросила, значит, он попытается сделать это. Конечно же, блин у него порвался. Всё закономерно. Он отложил лопатку, выкинул блин и отключил конфорку.

— Получилось? — спросила она, возвращаясь с какими-то пузырьками, бинтами, ватой и пластырем.

— Нет. Блин порвался. Я неудачник, — вздохнул мужчина и вымученно улыбнулся.

— Ну и ладно. Значит, место ему в мусорном ведре, сам туда захотел. — Марина погладила его по волосам, уголки губ приподнялись в легкой улыбке. — Что с тобой произошло? — серьезно спросила, открывая перекись и разрывая вату. — Я так волновалась, — добавила севшим голосом и приложила вату к лицу.

Стефан даже не поморщился, смотря ей прямо в глаза. Их мягкий свет очаровывал, смывая всю боль. Её прикосновения были нежными до невозможности, она старалась причинить ему как можно меньше боли, дуя на порезы и синяки. Он хотел было возмутиться против такого обращения. Но потом приказал себе заткнуться и сидеть смирно. Зачем доказывать кому-то свою крутость? Ему было больно, перекись нещадно щипала свежие раны, а её теплое дыхание успокаивало кожу. Достав из морозильника лед, она разложила его по пакетам и приложила к глазам, продолжая гладить Стефана по голове и шептать успокаивающие слова.

— Я сниму с тебя одежду, хорошо?

Он кивнул, не в силах сейчас говорить. Он мог только слушать её ласковой голос, словно щебетание райской птички. Марина сняла пиджак, расстегнула рубашку, но не сняла её.

— Да ты весь в синяках! — гневно воскликнула она, легонько проходясь рукой по его торсу. — Кто это сделал? — её голос звенел от злости.

— Те, кто сделал это, будут наказаны в ближайшее время, — серьёзно ответил Стефан, уже отдав приказ нужным людям найти Чада и его шайку.

— Тебя избили бандиты? — Глаза Маринки были наполнены страхом. — Поэтому тебя не было всю ночь?

Он убрал лед и помог ей снять с себя рубашку.

— Почти, — нехотя произнес он. — Но я это заслужил. — Его взгляд выражал полную уверенность в своих словах.

— Нет, не говори так, — покачала головой она. — Не говори. Если кому-то ненормальному взбрело в голову избить тебя, чтобы ограбить, это не значит, что ты заслужил это.

Брюки отправились на пол вслед за остальной одеждой. Стефан остался в одних боксерах и... ушибах.

— Заслужил! — Резко встал и отошел от неё, не желая портить её свет своим нахождением рядом с ней. Осознание всего произошедшего отдавалось в груди ненавистью к себе. А она ещё защищала его.

Руки Марины легли на его плечи, она обняла его сзади и подарила легкий поцелуй немного выше лопаток.

— Не надо так говорить. Пожалуйста, — прошептала она, и её руки усилили объятия. — Ты хороший, я знаю. Ты не мог заслужить этих ужасных синяков.

Он высвободился из её рук и встряхнул девушку за плечи. Его взгляд метался по её лицу, выражая полнейшее безумие. Ей впервые стало по-настоящему страшно с ним.

— Меня избила кучка накаченных, как быки, байкеров. Знаешь, за что?

Она отрицательно помотала головой, сжимаясь в комок от страха.

— За то, что я переспал с их местной шлюхой, а потом назвал её уродиной. А до этого я напился до чертиков в грязном баре. Но есть и хорошие новости — я расстался с Клер. И я не мужик. — Взгляд стал совсем неадекватным. Он отпустил её и ушёл в ванную, раздираемый различными чувствами. Но ни одно из них не было хорошим.

Марина упала на стул, дрожа. Его слова были пропитаны раскаянием и неодобрением. Ему было больно от того, что он сделал. Он винил себя в том, что не нравился Клер. Не мужик... О чём он, вообще? Она не стала обижаться на него и прятаться в многочисленных комнатах его дома. Если она его сейчас бросит, оставит на растерзание демонам, то кто тогда поможет? Девушка накрыла на стол, надеясь, что он всё же позавтракает. Но Стефана не было и не было. Собрав вещи с пола кухни, она пошла проведать его в ванную. Он уже успел принять душ и вытирался полотенцем, когда она, постучав, вошла.

— Ой! Извини, — выпалила Марина, но не отвернулась, а впилась взглядом в его совершенное тело. Вещи выпали из рук, которые моментально стали слабыми.

Мужчина недовольно нахмурился, но промолчал. Он знал, что если скажет хоть слово этой малышке — остановить его будет невозможно.

— Я... хотела позвать тебя обедать, — заикаясь, сказала она, не торопясь уходить.

— Хорошо, — ответил он, приподнимая бровь на её изучающий взгляд. — Что-то ещё?

— Эм... нет, — смущенно произнесла девушка, пятясь к двери и одновременно задерживаясь взглядом на самом интересном месте, где должно было находиться полотенце.

Зря она не уходила. Зря... Её глаза расширились, когда она увидела его желание в виде эрекции, направленной на неё. Он подошел ближе, откидывая полотенце в сторону. Марина прижалась к двери, шаря рукой в поисках ручки, и не отрывала глаз от него.

— Поздно, — хищно улыбнулся он и поднял её, поддерживая под ягодицы. Отошёл к душевой кабине, ставя её на пол. — Нельзя медлить в логове зверя, Марина. — Его губы коснулись её губ и невесомыми поцелуями прошлись до впадинки на груди.

Она ахнула и обмякла в его руках. В ванной стоял пар и запах геля для душа. От Стефана вкусно пахло, и его тело было таким теплым после принятия ванны. Она положила руки ему на грудь и тесно прижалась к нему. Его руки стянули тонкие лямки её топа, отодвинули чашечки бюстгальтера и погладили соски. Член упирался ей в живот, требуя немедленных действий. Но Стефан не торопился. Он опять не будет грубым, не будет мужиком, но разве мог он быть животным рядом с ней?

Майка и лифчик валялись на полу, та же участь ждала и шорты. Девушка осталась в одних тонких трусиках. Он провел по ним рукой и остановился.

— Скажи, ты точно хочешь этого? После всего, что я сказал тебе на кухне, — спросил Стефан, поднимая её так, чтобы она могла обхватить его торс ногами.

— Да. — Дыхание стало сбивчивым, лишь одна пульсирующая точка между ног занимала её мысли.

Ничего больше не говоря, он отодвинул трусики и одним мощным движением погрузился в неё, издавая нечеловеческий рык. Марина судорожно вцепилась в него, пытаясь удержаться от распада на миллионы частей. Их горячее дыхание смешивалось, вырываясь из приоткрытых губ. Лица находились на одном уровне, губы были в миллиметре друг от друга. Они испытывали себя. Сколько смогут продержаться, играя в гляделки. Бедра Стефана прижались сильней к ней, входя на всю глубину в неё, погружаясь в испепеляющий жар. Маринка не выдержала первой и поцеловала его. Губы занимались сексом, его язык насиловал её рот, словно ему было мало её тела.

— Ты пьешь таблетки? — отрывисто спросил он, содрогаясь всем телом от проходящих по нему волн наслаждения.

— Да, — еле слышно сказала она и сжала мышцами его член, доводя до разрядки быстрей.

Стефан кончил, зарываясь ей в волосы, всеми силами хватаясь за уплывающую реальность. Марина гладила его по спине, тяжело дыша. Они оба молчали, приходя в себя. Это был просто лучший секс в жизни обоих. Не зачем рушить такие моменты дурацкими словами. Поэтому он молча поставил её в кабинку и включил воду. Взял в руки губку и намылил девушку. Провёл по груди, выжимая на неё пену, любуясь тем, как она стекает и пропадает между ног, там, где он хотел оказываться снова и снова. Пальцы дотронулись до всё ещё пульсирующей точки и смыли следы его пребывания в ней. Мужчина расстроено посмотрел на её чистое тело, он хотел видеть свою сперму на ней, как знак отличия.

— Спасибо, — сказал на ухо низким голосом, хриплым от страсти.

— Не за что, — ответила она, откидываясь головой ему на плечо и закрывая глаза. — Это тебе спасибо. — Развернулась к нему лицом и положила ладони на щеки, аккуратно дотрагиваясь до синяков. — Ты не заслужил такого. Слышишь? Не смей так говорить. — Дотронулась до глаз, закрывая веки, дотянулась и поцеловала оба глаза по очереди.

Стефан вздохнул. Ему нечего было ей сказать. Её доброта и безграничная нежность очаровывали и смущали его одновременно. Хотелось тянуться к свету, который она излучала. Что он и сделал. Обвил руками её талию, соприкасаясь с грудью и поцеловал, нежно сминая её губы, не применяя никакой грубой силы. Но оторвался от неё, чувствуя новый прилив сил в самом ожидаемом месте.

— Что ты там говорила насчет завтрака... или обеда? — улыбнулся. — А то я такими темпами съем тебя. — Слегка шлепнул по попке.

— Да, уже все остыло, наверное. Блинчики не такие стойкие... как некоторые. — Бросила взгляд на его пах и быстро вылезла, не давая ему схватить себя ещё раз. Обмоталась полотенцем и, показав язык на его возмущенный её бегством взгляд, выбежала из ванной.

На кухне действительно все остыло. Марина поставила заново чайник и разогрела остальную еду.

— Я голодный, как зверь, — сказал Стефан, накидываясь на завтрак. — И это не из-за того, что случилось вчера... Просто одна малышка выжимает сок покруче соковыжималки... Ну, или что ты там из меня выжала. — Глаза сверкнули озорным мальчишеским светом.

Девушка рассмеялась и села напротив него, любуясь им. Какой же он красивый. Даже эти уродливые синяки его не портили. Её лицо помрачнело, стоило подумать об избиении и прочем.

— Расскажи, что вчера произошло, — потребовала она.

— Я уже всё рассказал. — Опустил глаза и уставился в тарелку. До сих пор было стыдно.

— Ладно, я поняла про шлюху и байкеров. За это осуждать не могу, сам понимаешь, — с напускным весельем произнесла она.

— Нет, можешь. — Стефан поднял на нее твердый взгляд. — Я прошу тебя последний раз забыть о прошлом. Своим отношением к себе ты и меня заставляешь так к тебе относиться, Марина. Или ты хочешь сказать, что я могу спать с другими женщинами, а ты мне это будешь прощать? Просто потому что сама когда-то оступилась?

Она смотрела на него, не моргая. Слышать подобные слова было... непривычно, но очень приятно.

— Я поняла, — тихо ответила она, рассматривая ногти. — А с Клер что? — уже не так уверенно спросила Маринка.

— Ничего хорошего с ней. Наконец-то высказал ей всё, что хотел, — натянуто улыбнулся. — Но и она высказала мне всё. Особенно «понравилось» про то, что я не мужик. Но, увы, по-другому не умею, — пожал плечами он. Было видно, что его это до сих пор ранило.

— По-другому и не надо, — сказала она и дотронулась до его руки. — У каждого же свое понятие, что есть «мужик». Что это значило для неё?

— Грубая сила и жёсткий секс, насколько я понял. Её бесили мои поцелуи и признания в любви, — выдавил из себя Стефан, намереваясь быть честным до конца.

— Пфф... Какая-то она странная, — фыркнула Марина. — Настоящий мужчина должен быть ласковым и нежным со своей женщиной, нет? Жёсткий секс... Знаешь, вы просто не подходили друг другу на физическом и эмоциональном уровне. Тебе нужна женщина, которая захочет быть любимой и желанной, а не тупо оттраханной. Оставь это право выбирать за ней. Не принимай на свой счёт. — Их пальцы сплелись, выражая поддержку друг другу.

— А ты этого хочешь? — осторожно спросил он, сплетая пальцы сильней.

— Чего? — не поняла она.

— Быть любимой и желанной.

Марина на миг растерялась от столь неожиданного вопроса. Ну... конечно же, она хотела!

— Да... Только прошло совсем мало времени... — Её речь была сбивчивой и такой же неуверенной, как и она сама в данный момент.

— А я и не предлагаю тебе любовь прямо сейчас. Но учту твои пожелания, — подмигнул ей. — Как день вчерашний день? Что-нибудь купила? Я готов оценить... Особенно если это бельё, — страстно сказал мужчина, вспоминая жар этой малышки, в котором он совсем недавно сгорал.

Выражение лица девушки из радостного за одно мгновение стало печальным и даже мрачным. Ничего она не купила...

— Нет, — как можно более непринужденно ответила она. — Ничего не понравилось. Да и устала ходить по торговому центру, но большое спасибо за карту. — Чмокнула в щёку, старательно пытаясь скрыть волнение в глазах.

— Не за что. Позже вместе съездим в какой-нибудь бутик. Я сам тебе что-нибудь выберу, — говорил Стефан, загружая грязную посуду в посудомоечную машину. — Карту можешь оставить у себя. Если захочешь куда-нибудь сходить, только свистни, и водитель или я в твоём распоряжении.

Марина слабо улыбнулась, подавляя в душе беспощадную войну между совестью и инстинктом самосохранения, что неожиданно разразилась, когда она вспомнила об этой злосчастной карте.

— Я пойду, поработаю, иначе Макс опять будет грозиться отправить меня в Макдоналдс, — рассмеялся он и обнял её сзади. — Спасибо за то, что накормила, — поцеловал в щёку и ушёл, снова не заметив её состояния.

Ничего удивительного. Сколько лет она жила в роли веселого клоуна, который смеется днем и плачет ночами. Даже Зара не всегда могла понять, о чем она думает, а Стефан и подавно... Что же она наделала? Марина села на диван, желая стукнуться головой об стену. Что она наделала... Украла у Стефана деньги. Стыд, чувство вины, злость обрушились на неё, как лавина, закручиваясь в огромный грязный ком. Чем она думала? И думала ли вообще? Снять с его карточки пять тысяч долларов и думать, что он ничего не узнает! Но страх перед отцом и Михаилом сделали своё дело. Придя в торговый центр, она походила по магазинам, полюбовалась дорогими вещами, и потом внезапно, как гром среди ясного неба, в голову пришла ужасная идея. Можно было снять нужную сумму с его карточки. Почему она не подумала о том, как она будет это объяснять? Девушка поджала ноги под себя, раскачиваясь, ища выход из сложившейся ситуации.

Она не будет его обманывать. Пусть папаша достанет её, пусть, но Стефану причинять боль она не будет. Не будет! Хватит Клер. Он такой хороший, добрый, у него огромное сердце, а она наплюет ему в душу. Ни за что. Только вот как положить деньги обратно на карту? Она же ни с одним банкоматом не справится! Да и как к этим банкоматам попасть? Всё незнакомое вокруг... Ещё одна бредовая идея пришла в её голову совершенно неожиданно. Она просто вернет ему эти деньги, положит в кошелек, может быть... Главное, что отдаст. Скажет что... что... хотела купить платье, сняла деньги, а потом передумала, деньги остались. Марина тряхнула головой. Тупая отмазка. Тупая она сама. Додуматься до такого скверного поступка, да еще и в отношении такого человека, как Стефан. Но деньги вернуть надо было обязательно. И неважно, как.

Оставшийся день прошел спокойно. Стефан всё так же не замечал её тревоги и задумчивости. Он чувствовал себя заново родившимся. Наконец-то избавился от Клер, словно сбросил удавку с шеи. Стало легче дышать. Получил от байкеров за все грехи. Теперь всё произошедшее казалось ему правильным. Надо было отпустить прошлую жизнь, пусть с синяками и болью. Он мужчина, хоть кто-то в этом и сомневался, поэтому переживет. Марина вдохновляла его быть стойким. Действительно, Клер — не последняя инстанция, определяющая, мужик он или нет. Да, всё происходило быстро, очень быстро. Но разве не так происходят все глобальные перемены в нашей жизни? Не успеешь оглянуться, а твоя жизнь уже превратилась в руины, а ты в одинокого скитальца. Или то, что ещё вчера казалось нерушимым, сегодня превращается в прах. Так и его, как он считал, размеренная и тоскливая жизнь, в один момент превратилась в развалины. А на их месте начал пробиваться красивый цветок — Марина. И он будет за ним ухаживать, он поможет ему вырасти, чтобы потом заменить им пошлые букеты, которыми была раньше наполнена его жизнь.

— Спокойной ночи. — Губы Стефана коснулись шеи Марины, спускаясь к груди в легких, как перышко, поцелуях.

— Так ночь точно не будет спокойной, — деланно возмутилась она, отодвигаясь от него. — У меня голова болит, — вздохнула. Его искренние поцелуи пинали её совесть, совсем не щадя. Она не заслужила такого хорошего отношения.

— Да не собирался я тебя трахать, — рассмеялся на её «головную боль». — Просто хотел поцеловать. — Губы уже добрались до груди и не собирались останавливаться.

— Что за грубые словечки? У меня, правда, голова болит, — состроила гримасу Марина, изображая ужасные страдания.

— Ладно, — серьёзно сказал мужчина и оставил все попытки излечить её головную боль. — Я доберусь до твоей киски позже, когда у тебя не будет болеть голова, и... на тебе не будет этих ужасных пижамных штанов. — Недовольно подергал штаны. — Как ты, вообще, додумалась их взять с собой? Трусики, а лучше — ничего, идеальное решение. — Поцеловал в губы. — А что до грубых словечек... Скажи еще, что они тебе не нравятся, — оторвался от губ, чтобы задать вопрос. — Ну же, скажи. — Захватил нижнюю губу и потянул, вызывая в ней стон.

— Нравятся, — сдалась она и улыбнулась. — Но голова всё еще болит, — чмокнула в губы и отвернулась, пока он не сломил её волю, и она не скинула сама эти штаны.

Марина лежала, затаив дыхание. Никогда ей еще не приходилось возвращать украденные деньги. Она надеялась, что он крепко уснул. Когда Стефан перестал реагировать на её голос, она встала и тихонько вышла в коридор. Где же он хранил кошелек? Ни одной мысли не было. Поплутав какое-то время по комнатам, девушка набрела на его кабинет. Наверное, там. Кабинет был выполнен в стиле «минимализма», очень строгое помещение. Ей даже стало как-то не по себе. Вот она, обитель бизнесмена.

На столе она нашла горы бумаг, папок и канцелярских принадлежностей. Даже кейс там был. Кошелька нигде не было. В пиджаке! Он оставил его в пиджаке. А пиджак был в ванной. Марина отправилась туда и, действительно, нашла кошелек в пиджаке. Но не решалась открыть его. Это как открыть дверь в неизвестность. Дороги назад потом может не быть. Но она сделала это — открыла. Руки тряслись, становясь скользкими от пота. Воровка. Это слово сейчас заменило все шумы и звуки в голове. Деньги упали, не желая ей помогать и засовываться в кошелек. Выругавшись про себя, она наклонилась, чтобы их собрать, и увидела перед собой ноги.

— Что ты делаешь? — голос Стефана был бесстрастным. Но он не смог её обмануть, его глаза пылали.