Они ехали с полчаса, может, дольше. Джейсон потерял всякое чувство времени. За рулем сидел человек, убивший его жену, а он чувствовал себя сломленным и разбитым.

Наконец микроавтобус остановился. Через стеклянную перегородку, отделявшую багажное отделение от сиденья водителя, Джейсон увидел, что Дуг вышел из машины, затем послышался лязг поднимающейся двери гаража. И вновь за стеклом возник Дуг, заводивший автомобиль в гараж, или что там было. После этого он распахнул задние дверцы.

Как и ожидалось, Джейсон увидел перед собой гараж. Он почти мгновенно понял, где оказался.

Где-то неподалеку открылась еще одна дверь, и оттуда выехал человек в инвалидном кресле. Джейсон молча смотрел на него.

На сей раз в глаза бросились не отсутствующие уши, нос, губы и веки, а жуткие шрамы на лице. Они налились кровью и побагровели, словно выдавая эмоции, бушевавшие под обожженной кожей.

Джейсон знал, что кое-кто считает Лу Бриггса похожим на Франкенштейна до того, как чудовище обрело жизнь.

Лу глядел на него с веселым изумлением, словно спрашивая себя, в какое еще осиное гнездо Джейсон Эванс угодил на сей раз.

Джейсон бросил взгляд на Дуга, который, подобно вышибале, расположился напротив открытых дверей, воинственно выпятив подбородок и скрестив руки на груди.

— Нанес визит в больницу, а, Джейсон? — полюбопытствовал Лу.

Джейсон метнул на него полный ненависти взгляд. Лу остался невозмутим.

— Дуг слегка оплошал. Но немного погодя он исправит ошибку.

Джейсон крепко зажмурился и вновь открыл глаза.

— Раны оказались несовместимыми с жизнью. Она умерла в двенадцать пятнадцать. Я был там.

Слова сорвались с его уст хрипло, почти неслышно.

Глаза Лу удивленно расширились.

— Правда? Скажи на милость. Надо же, проблема решилась сама собой. — И обезображенный человек издал резкий кашляющий звук, должно быть, означавший смех.

Джейсон закусил губу. Его тревога, гнев, чувство беспомощности, а самое главное, скорбь и печаль последних часов требовали выхода и рвались наружу. Сдавленным голосом, захлебываясь от ненависти, он выкрикнул:

— Грязные ублюдки!

Лу небрежно взмахнул рукой, словно прихлопнул комара. Досадная помеха, но в то же время пустяковая. Впрочем, лицо его тут же обрело прежнее непроницаемое выражение.

— Нам о многом нужно поговорить, Джейсон. Я понимаю, для тебя это стало ужасным потрясением. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Но ты обещаешь вести себя прилично или нет? Если нет, гарантирую, что доставлю тебе несколько весьма неприятных минут.

— А мне плевать! — заорал Джейсон. — Можете убить и меня заодно, чтобы покончить с этим!

Лу покачал головой:

— Как неразумно. Разве ты не хочешь узнать, почему Кайла должна была умереть? Или твой дядя Крис, если на то пошло?

Джейсон впился в Лу ненавидящим взглядом и заскрипел зубами.

— Но сначала я должен услышать от тебя последние новости, — продолжал Лу. — Чтобы знать, с чего начинать. Своей жене, упокой Господь ее душу, ты сказал, будто обнаружил кое-что в Сан-Франциско. Что именно?

Несмотря на охватившие его печаль, гнев и боль, во взгляде Джейсона, устремленном на калеку, появилось вопросительное выражение.

— Ах да, ты же этого не знаешь, — произнес Лу. — Как раз перед тем, как Дуг принес тебе в контору первую фотографию, он тайком проник в твой дом. Это было нетрудно. Ты всегда забываешь закрыть двери, выходящие на крыльцо. Он установил внутри несколько «жучков». В телефоне и за буфетом. С их помощью мы были прекрасно осведомлены обо всем, что происходило между тобой и Кайлой. Включая твой последний разговор с ней, когда ты сказал, что возвращаешься в Лос-Анджелес.

Джейсон молчал.

— Видишь ли, эти фотографии сделал я, — продолжал Лу. — Дуг всего лишь доставил их по назначению. Думаю, ты не очень удивишься, если узнаешь, что в ту ночь, когда у твоего папочки был день рождения, Дуг сидел за рулем того самого фургона и пытался столкнуть тебя с дороги.

Джейсон упрямо не размыкал губ.

— Я спросил тебя, что именно ты обнаружил в Сан-Франциско. Буду честен с тобой, твой звонок стал для меня сигналом к действию. Я думал, что ты сразу помчишься ко мне, и захотел опередить тебя. Сначала я хотел получить удовлетворение от Кайлы, а уже потом — от тебя.

Со связанными за спиной руками и ногами, Джейсон лежал на полу багажного отделения белого микроавтобуса «мерседес-бенц». Он не мог пошевелиться, уверенный, что настал его смертный час. Джейсона охватило непреодолимое стремление дать волю своему гневу и тоске. В конце концов, что от этого изменится? Он был целиком во власти Лу и Дуга, и они могли прикончить его в любой момент. Они непременно убьют его. Лу сам сказал ему об этом.

Но вдруг в груди у него возникло новое чувство. Это был гнев, однако совсем иного рода. Эти двое отняли у него Кайлу. Но он все еще жив. И пока он живет — может драться. Джейсон понял, что хочет драться. Он хотел отомстить — это было самое главное. Правда, при сложившихся обстоятельствах шансы Джейсона казались ничтожными, но, пока он был жив, мог по крайней мере надеяться на это. Джейсон должен во что бы то ни стало использовать свои мозги. «Сохраняй спокойствие, тяни время, думай. Лу хочет поговорить, и, пока калека будет разглагольствовать, ты останешься жив».

— Да, я действительно собирался прямиком поехать к тебе. Я обнаружил, что ты побывал в доме у Криса. Я нашел твой перстень. Он закатился под буфет. Вот почему ты потирал правую руку, когда я заходил к тебе в последний раз. Тебе недоставало перстня.

Лу усмехнулся:

— Вот, значит, куда он подевался. Он у тебя с собой?

Джейсон вновь закусил губу.

— Обыщи его, — приказал Лу Дугу.

Широкоплечий гигант, по-прежнему одетый как санитар, пригнувшись, забрался внутрь микроавтобуса и принялся обшаривать Джейсона.

— Видишь ли, Дуг не забыл той шутки, что ты сыграл с ним, — сказал Лу. — Благодаря тебе мы стали напарниками. Без тебя я бы никогда не узнал о нем. Тем не менее у Дуга деловой взгляд на вещи, а я — его самый платежеспособный клиент. У меня, правда, есть свои приоритеты, однако о них я расскажу тебе позже.

Джейсон обдумал замечание Лу. Получается, он еще не закончил с ним. Это означало, что они не собираются убивать его на месте. Джейсон не знал, сколько времени у него оставалось, но, во всяком случае, оно у него было.

Дуг быстро нашел перстень в кармане Джейсона и протянул его Лу, который, потерев украшение о брюки, надел его на палец.

— Вот так-то лучше, — удовлетворенно заключил Лу. Он, подъехав на инвалидном кресле почти вплотную к задним дверям фургона, устремил на Джейсона внимательный и напряженный взгляд своих больших, лишенных век глаз. — Продолжай. Что еще тебе известно?

Джейсону становилось все труднее держать себя в руках. Лу, человек, которому он доверял, оказался убийцей. Мало того, он установил связь с профессиональным киллером. И Кайла стала их жертвой. Джейсон никогда не считал себя способным лишить жизни другое человеческое существо, но сейчас он с радостью убил бы обоих. Вот только сделать ничего не мог. Почему он позволил Дугу захватить себя врасплох в больнице? Почему он ничего не предпринял? Ответ очевиден. Джейсон был ошеломлен и буквально раздавлен неожиданным появлением Дуга.

«Тяни время», — кричал ему инстинкт самосохранения. Грозившая Джейсону смертельная опасность нарастала с каждой секундой.

Его не беспокоил тот факт, что фотографии сделал «Полароидом» Лу, а Дуг оказался насильником. Все, что он предпримет в следующие минуты или часы, сколько бы их у него ни осталось, он сделает ради Кайлы. Однако пока у него не было выбора; нужно поддерживать разговор с Лу столько, сколько удастся.

— Крис присутствовал на похоронах Чоукинсов. Очевидно, я имею какое-то отношение к Майки, который погиб в автомобиле. Через несколько недель на свет появился я. И моя пирофобия, должно быть, вызвана тем, что случилось с Майки.

Лу продолжал с большим интересом смотреть на него.

— И что же дальше? — осведомился он.

— Думаю, каким-то образом Майки живет во мне. Полагаю, могу быть его инкарнацией.

Лу задумчиво погладил подбородок пальцем.

— Продолжай.

— Собственно, это все, — сказал Джейсон. — Фотографии имели отношение к Майки Чоукинсу. Крис был на его похоронах. Ты и Дуг убили его. Но я не знаю почему. И еще я не знаю, почему ты решил, что Кайла должна умереть. Или что ты имеешь против меня.

Лу покачал своей обезображенной головой.

— Я-то думал, ты раскопаешь намного больше. Но ты так ничего и не узнал. Я начинаю верить, что тебе действительно ничего не ведомо.

Мужчина в инвалидном кресле вздохнул, словно Джейсон проявил постыдное незнание того, что вода мокрая.

Он взглянул на Дуга:

— Приступай.

Едва Лу умолк, как Дуг начал действовать.

Убийца поднял с пола металлическую пластину и положил ее на днище багажного отсека, а потом закатил внутрь по ней Лу, по-прежнему сидящего в инвалидной коляске. Он установил коляску рядом с Джейсоном.

Дуг подхватил свое черное одеяние и с грохотом захлопнул задние дверцы микроавтобуса. Мгновением позже Джейсон вновь услышал лязг гаражных дверей. Он с трудом постарался принять сидячее положение лицом к Лу, опираясь спиной на запасное колесо, прикрепленное к перегородке. Запястья у него болели от стягивающей их веревки. Еще через несколько секунд заработал мотор фургона, и они задним ходом выехали из гаража. В окно в боковой стене микроавтобуса, за спиной Лу, стал виден дневной свет. Автомобиль развернулся и поехал вперед. Над головой Дуга, видневшейся через разделяющую их стеклянную перегородку, заклубился легкий дымок. Убийца вновь переоделся в черное и закурил сигарету.

Джейсон огляделся. Ему страшно хотелось пить, и в горле у него пересохло. Но он все еще был жив. Очевидно, его не собирались убивать в доме Лу.

У перегородки лежали несколько джутовых мешков. Из одного мешка торчали длинные палки. Кроме того, здесь же лежала и охапка сена, завернутая в фольгу.

Джейсон вновь взглянул в глаза Лу Бриггсу. Тот сидел в своем инвалидном кресле, прямо, словно проглотил аршин.

— Поскольку у нас есть немного времени, я расскажу тебе свою историю, Джейсон. Я расскажу тебе все.

Фургон вздрогнул — это Дуг, сидевший за рулем, прибавил газу, — и Лу издал такой звук, словно с ним случился припадок эпилепсии, однако так он смеялся.

— Представь, что смотришь спектакль, — продолжал Лу негромким голосом, едва слышным из-за шума мотора. — Вообрази себе театр. Сцена готова, свет в зале приглушен, и загораются огни рампы. Первым из актеров на сцене появляется Пит МакГрей. Ты, то есть аудитория, знаешь Пита. Он бездельник-пьяница, который общается с помощью кулаков. Следующей актрисой, увидевшей его в этом обличье, станет Донна Кэмпбелл. Она второй появляется на сцене. Непонятно почему, но Донну влечет к Питу. У двадцатичетырехлетней женщины начинается роман с тридцатилетним МакГреем. Ты можешь сказать, что Донне следовало быть умнее, но, к несчастью, этого не произошло. Во всяком случае в то время, когда она позволила себе увлечься Питом. О да, брат Донны Крис частенько предостерегал ее, но в те дни она была упрямой и не желала его слушать. Ее брат всегда считал: подобное поведение объясняется тем, что ей слишком рано пришлось повзрослеть. Донна лишилась матери, когда ей было всего четырнадцать, а отец вообще бросил их задолго до этого. С тех пор она ничего о нем не слышала. Она так никогда и не узнала, что с ним стало после этого, сколько он прожил и где умер. Единственным родным человеком во всем мире был для нее брат, старше нее на два года, чудак-оригинал со своими тараканами в голове.

Джейсону, несмотря на все его страдания, вдруг показалось: холодная рука схватила его за горло, не давая дышать, — калека с большим знанием дела рассуждал о вещах, которые, насколько ему было известно, знали только он сам да еще несколько человек на всем белом свете. Но Лу говорил правду. До последнего слова.

— Прошлое Донны было далеко не безоблачным. Она странствует по детским домам, переходит от одного опекуна к другому, так и не обретя одного-единственного места, которое могла бы назвать родным кровом. Она не хочет переезжать к брату в Сан-Франциско, хотя он неоднократно приглашает ее. Донна Кэмпбелл ничуть не похожа на Донну Эванс; став Донной Эванс, она изменится самым кардинальным образом, но в этом акте пьесы ей до нее еще далеко. Она переезжает из одного города в другой, меняя сексуальных партнеров как перчатки. Но с серьезными проблемами не сталкивается до тех пор, пока в Солт-Лейк-Сити ни знакомится с Питом МакГреем. Пит кажется Донне тем самым парнем, что ей нужен. Он большой и сильный. Донна влюбляется в него без ума, и несколько месяцев она счастлива. Это самый долгий период счастья в ее жизни. Но потом она понимает, что беременна. И тогда наступает конец волшебной сказки. Пит хочет, чтобы она сделала аборт. Донна отказывается, она твердо решила рожать. В Пите происходит мгновенная пугающая перемена. Он вдруг перестает быть обаятельным мужчиной. Начинает пить, а напившись, избивает мать своего нерожденного ребенка. И вот в один прекрасный день наступает развязка. Это случается через несколько недель после того, как Донна узнает, что беременна. Тринадцатого июля, если быть точным… — Лу сделал паузу, давая Джейсону время сообразить, что первую фотографию, сделанную «Полароидом», он получил именно в этот день. — …В приступе ярости Пит избивает ее до крови. Придя в себя, он ужасается тому, что натворил, и в панике убегает из дому. Он бросает ее, окровавленную, одну. Она сама вызывает «скорую помощь», и ее увозят в больницу, где она приходит в себя и поправляется. Затем звонит брату, который берет ее под свое крылышко. Донна остается жива, а вот ее нерожденный ребенок погибает. В довершение ко всему врачи говорят ей, что она больше никогда не сможет зачать. Пит разрушил и уничтожил ее будущее.

Джейсон поерзал, поудобнее опираясь спиной о запасное колесо, и вдруг сообразил: Лу сейчас сказал нечто такое, что было ему доселе неизвестно. Это казалось неважным, поскольку по сравнению с тем, что Дуг сделал с Кайлой, неважным было решительно все, как и собственная надвигающаяся неизбежная смерть, но, быть может, слова его все-таки будут иметь некоторое значение. Лу пытался объяснить, почему он сделал то, что сделал. Сможет ли Джейсон воспользоваться этим?

— Пит — мой биологический отец, — сказал он. — Мать говорила мне об этом. С чего ты взял, что…

И вдруг у него перехватило дыхание, как если бы чья-то железная рука взяла его за горло. Ответ поражал своей очевидностью.

Крис.

Только дядя Крис мог рассказать Лу об этом.

В следующий миг он подумал о Пите МакГрее, человеке, которого заочно знал по нескольким редким рассказам матери. Однажды она даже показала Джейсону его фотографию. Это был неопрятный и небритый мужчина с длинными волосами. Джейсон так и не понял, как его мама могла влюбиться в него, как тогда, оглядываясь назад, похоже, не могла понять и она.

Его зачал Пит, сказала Донна Джейсону. Но потом она положила конец их отношениям и обрела счастье с Эдвардом. Донна не желала, чтобы ей напоминали о Пите. Не может ли Джейсон уяснить это раз и навсегда? Когда у него состоялся тот давний разговор с матерью, Джейсон был еще молод. Он согласно кивнул и с тех пор едва ли не напрочь забыл о Пите.

Получается, мать обманула его? И если, в конце концов, Пит не был его отцом, то кто же был им?

И как мог узнать об этом Лу? Какое ему, собственно, до этого дело?

И тут Джейсона осенило, и с его глаз словно бы спала пелена.

— Как тебе наверняка известно, Пита ждал бесславный конец, — продолжал Лу. — Его проткнули ножом во время пьяной драки в баре в 1988 году. Очевидно, он оказался не в том месте и не в то время. Смерть его не стала большой потерей для мира.

Лу помолчал. Мысли судорожно путались в голове Джейсона. В нем вызревало понимание. И от предчувствия этого его затошнило.

Он вспомнил свою мать. Он знал о ее бурном прошлом, но за все эти годы ни разу не усомнился в ее искренности, как и в том, что она стала совершенно другим человеком. Однако сейчас он растерялся. Тот ее образ, который он всегда хранил в душе, превратился в нечто темное и совершенно неузнаваемое.

— Давай продолжим нашу пьесу, — сказал Лу, пошевелившись в своем инвалидном кресле. Он явно наслаждался возможностью изложить Джейсону всю историю. — Герои вместе выходят на сцену. Потеряв ребенка, Донна погружается в депрессию. Разумеется, она очень зла на Пита. Но при этом понимает, что надо как-то жить дальше. И вот тут в дело вмешивается случай. Восемнадцатого августа 1973 года она едет на машине по шоссе номер 98, неподалеку от водотока Сакраменто-Уош. Она попрощалась с Солт-Лейк-Сити и планами начать новую жизнь в Калифорнии. Чуть больше пяти недель прошло с тех пор, как Донна в последний раз видела Пита МакГрея, оставившего ее на полу, избитую и окровавленную. И вдруг впереди Донна замечает клубы черного дыма. Подъехав ближе, видит горящий автомобиль «шевроле». Донна, остановившись, бежит к нему. Теперь она — свидетель кошмарного происшествия. Машина перевернулась и лежит на крыше, а на передних сиденьях она замечает двоих людей, кричащих от страха и боли. Они застряли и не могут выбраться наружу. Затем она видит кое-что еще. Плачущих детей на заднем сиденье. Их двое… — Лу показал Джейсону два пальца, указательный и безымянный. — Пламя еще не добралось до малышей, однояйцевых близнецов Майка и Митча, которым не исполнилось пока и трех недель, но очень скоро оно настигнет их. Донна должна действовать, ей необходимо сделать выбор. Кого она попытается спасти первым? Времени на размышления нет. Донна протискивается в горящий автомобиль, не обращая внимания на обжигающие языки пламени, продирается к детям и хватает первого же ребенка, подвернувшегося ей под руку. Потом она выпадает из машины с ребенком на руках — и как раз вовремя. Раздается взрыв, из-под лопнувшего ветрового стекла вырывается новый столб пламени. Она замирает на месте, словно прикованная, и в ужасе смотрит на горящую машину, уверенная в том, что все внутри погибли страшной смертью. Но она ошибается. Автомобиль окутан черным дымом. Теперь Донна боится подойти к нему ближе; она в панике и напугана до смерти. Представляешь себе эту картину?

Джейсон попытался представить. Мысленно, как если бы смотрел кино. Перед ним возникло шоссе номер 98. Выщербленный асфальт под лучами палящего солнца в душный августовский день. Жаркое марево, дрожащее над автомобилем Чоукинсов, который жадно пожирает пламя.

И рядом стоит Донна, молодая женщина, мать нерожденного, убитого ребенка. Только что погибли трое людей, прямо на ее глазах. Она вся дрожит, ее бьет нервная лихорадка, вероятно, она даже плачет. Донна может думать только о том, что в автомобиле остались три мертвых тела. Но она не знает — один человек выжил. Тот, которого она не спасла.

— Теперь ты понимаешь, Майк? — спросил калека в инвалидном кресле.

Джейсон машинально кивнул.

«Да, понимаю, Митч».