– Я же говорил тебе, здесь кто-то есть, а ты не верил!

Двое солдат рассматривали спящий лагерь. Один негромко рассмеялся:

– Чего только не обнаружишь, отойдя по нужде! Прав наш великий герцог: стоит ради этого удаляться от лагеря, а не гадить у себя под носом.

– Герцог имел в виду нечто другое, – сказал второй солдат. – Герцогу не нравятся сюрпризы, вот он и требует, чтобы мы уносили свое дерьмо в сторонку.

– Великий герцог в состоянии предвидеть самые неожиданные последствия своих распоряжений, – возразил первый солдат, все еще посмеиваясь. – И вот нам награда за послушание: хорошенькая юная девочка и с ней всего двое защитников.

– Один, – поправил его товарищ. – Мальчишка не в счет.

Хрустнула ветка. Оба солдата резко обернулись и оказались лицом к лицу с хмурым рыжеволосым человеком, который появился как будто из пустоты.

– Эй, ты откуда… – начал было первый солдат.

Радихена поднял меч. В свое время Адобекк настоял на том, чтобы Радихену обучали фехтованию. «Дворянская шпага ему явно ни к чему, – заявил бывший королевский конюший, – а вот солдатский меч в полторы руки – неплохая штука. В меру сдержанно, не слишком претенциозно и в то же время вполне действенно».

Завидев оружие, солдат ухмыльнулся и набросился на противника с ножом в одной руке и коротким широким мечом – в другой. Радихена легко отбился. Второй солдат, с мечом в опущенной руке, слегка осклабясь, смотрел за поединком. Он был готов вступить в битву в любой момент и жадно высматривал, когда Радихена сделает ошибку и станет уязвим.

Звон клинков разбудил Ренье, сперва вплетясь в сон, а затем сразу же превратившись в явь. Ренье вздрогнул и открыл глаза. Рядом тихо спала Эскива. Он осторожно высвободил руку и бросился на шум.

– Вовремя. – Радихена встретил его одним-единственным словом.

Ренье отбил удар, предназначавшийся его спутнику, и Радихена смог наконец отойти от дерева – толстый ствол прикрывал его спину, однако не позволял маневрировать. До сих пор Радихена только отбивался, но не атаковал.

Они покончили с врагами почти одновременно: сперва Ренье отсек нападающему руку и добил упавшего ударом в горло, а мгновение спустя Радихена быстрым движением пронзил грудь второго солдата, безошибочно попав в щель между пластинами доспеха.

Несколько мгновений они переводили дух. Радихена обтер лицо рукавом.

– Тебя не зацепили? – спросил Ренье.

Он молча покачал головой.

– Почему ты не звал на помощь?

– Не хотел зря шуметь, – ответил Радихена. – Рядом могли оказаться и другие. Хорошо, что вы проснулись и пришли, мой господин. Это было вовремя.

– Их нужно закопать, – сказал Ренье.

– Нет времени.

– Хотя бы слегка прикрыть землей, чтобы их не обнаружили раньше времени и не начали нас искать.

– Я займусь этим, а вы будите детей и седлайте лошадей, – решил Радихена. – Будем уносить отсюда ноги.

– Думаешь, если сейчас удерем, то больше мы с ними не встретимся?

– Гайфье предполагает, что у герцога – человек семьсот. Если мы разойдемся с ними сейчас, то окажемся у них в тылу. С таким количеством солдат не высылают арьергард. Идут, поджав задницу и вытянув шею, чтобы скорей добраться до столицы.

– А ты стратег, Радихена.

– Я читал хроники, – сказал Радихена. – Поторопитесь, мой господин, времени мало.

Ни Гайфье, ни Эскива не стали задавать вопросов, когда их разбудили и, не позволив позавтракать, сразу усадили в седло.

– Похоже, я многое пропустил, – заметил Гайфье.

– Если мы задержимся, нас могут обнаружить, – ответил его друг. – Мы встали лагерем слишком близко к армии Вейенто.

Ренье сел в седло и поехал первым. Королева и его брат последовали за ним. Они осторожно пробирались сквозь чащу. Ренье вел в поводу лошадь Радихены. Когда они проезжали мимо места недавнего сражения, оба убитых были уже забросаны листьями и сорванной травой. На вздутых корнях дерева, под которым происходила битва, остались размазанные пятна крови. Эскива вопросительно подняла брови, но Ренье покачал головой, давая ей понять, что все в порядке, и девочка промолчала.

Радихена выступил из-за дерева неожиданно. Эскива вздрогнула всем телом и нахмурилась, а Гайфье схватился за рукоять кинжала. Не обращая внимания на то, какой эффект произвело его внезапное появление, Радихена преспокойно уселся на свою лошадь и возглавил кавалькаду.

Они направлялись на север.

* * *

Больше суток маленький отряд пробирался сквозь лес. Казалось, чащобе не будет конца и никогда больше путники не выберутся на дорогу. Деревья росли все гуще, земля под копытами лошадей все чаще отзывалась каменным звоном. Они приближались к горам. Их путь шел теперь то под уклон, то вверх, и неровность рельефа заставляла стволы деревьев жаться друг к другу и сплетаться ветвями, как будто в поисках поддержки.

Эскива не скрывала своего удивления, когда в середине второго дня их бегства от воинства Вейенто путешественники внезапно вырвались из лесного плена и вышли на хорошо укатанную дорогу. Королева склонна была считать это обстоятельство счастливой случайностью, однако Ренье так не думал. Он приблизился к Радихене.

– У тебя есть карта?

Радихена обернулся на говорившего и несколько секунд молчал, прежде чем ответить:

– Карта? Почему вы так решили, мой господин?

– Больно уж ловко ты отыскал путь. Вряд ли эта местность знакома тебе по былым временам. Покажи мне карту. Я хотел бы видеть, долго ли нам осталось, потому что королева, как бы она ни скрывала это, едва держится в седле.

– Карта – здесь. – Радихена коснулся пальцем своего виска. – Господин Адобекк велел мне выучить ее на память. Я знал, в каком месте дорога подходит ближе всего к лесу. Остальное – просто: ручьи, распадки, скальные обнажения. О да, у господина Адобекка есть очень хорошая карта.

– А у моего отца имеется такая? – спросил, приближаясь, Гайфье.

Радихена повернулся к нему и уставился на мальчика изучающим взглядом. Он так долго молчал, что Гайфье немного смутился:

– Со мной что-то не так? Почему ты так смотришь?

Не отвечая на вопрос, Радихена проговорил:

– У вашего отца будет такая карта, если она ему понадобится. Насколько известно господину Адобекку, до сих пор Талиессин отлично обходился собственными силами.

Ренье обратил внимание на то, что Радихена назвал регента просто по имени. Для Радихены принц до сих пор оставался «Талиессином» – счастливым соперником в любви, человеком, которого он не сумел убить.

– Времени в обрез, – сказал Ренье, обрывая странный, ненужный разговор. – Едем.

Теперь Радихена ехал последним. Дорога уходила все дальше на север, и горы подступали к ней все ближе, пока не стиснули узкий проход с обеих сторон. И вот тогда до слуха путников донесся шум: гром колес, ржание лошадей, выкрики.

Эскива догнала Ренье, возглавлявшего маленький отряд. Он обернулся к королеве через плечо:

– Вас что-то беспокоит, ваше величество?

– Там, впереди…

– Да, там, я полагаю, армия. В горах звуки коварны, невозможно определить, как далеко они от нас и сколько там вообще людей. Но, надеюсь, не так уж мало.

– Кто это может быть? – спросила Эскива, стараясь выглядеть невозмутимой. – Кажется, вы уверяли, что Вейенто побоится распылять свои силы и не вышлет арьергарда.

– Это не может быть арьергард Вейенто, – заверил ее Ренье. – У меня почти нет сомнений в том, что скоро мы встретим единственного человека, который может кое-что для нас прояснить.

– Выражайтесь так, чтобы мне было понятно, – попросила Эскива почти жалобно.

– Полагаю, мы движемся навстречу Элизахару, – сказал Ренье. – Только и всего.

Радихена подъехал к ним и бесцеремонно вмешался в разговор:

– Было бы лучше, если бы вы не ошиблись, мой господин, потому что здесь негде спрятаться. Сойти с этой дороги уже невозможно, а удирать – значит оказаться между двумя армиями.

– Никто не будет удирать, – холодно проговорила Эскива.

– А если ты завел нас в ловушку, – еле слышно прошептал Гайфье, так, что его никто не услышал, даже Радихена, – то имей в виду: ты умрешь первым.

Как и его сестра, мальчик инстинктивно не доверял рыжеволосому, и даже ручательство Адобекка не могло изменить этого мнения.

* * *

Прошло не менее двух часов с того момента, как в отряде услышали приближение чужой армии. Шум то звучал совсем рядом, то вдруг удалялся: дорога в горах петляла, и звук путешествовал странными путями, умножаясь в пещерах, отражаясь от отвесных стен или неожиданно исчезая за скалами.

Внезапно перед самым носом у Ренье из-за поворота показались двое верховых с пиками, а за их спиной – еще двое, и еще. Следом громыхала телега, запряженная парой мулов.

Ренье остановился и поднял руку. Маленький отряд замер посреди дороги. Один из верховых двинулся вперед, к путникам, второй поехал назад, осторожно пробираясь мимо телеги и прочих всадников.

Солдат приблизился к Ренье, быстро окинул взглядом двоих подростков, чуть дольше задержался на Радихене и снова вернулся к Ренье.

– Ты старший? – спросил он.

– Да.

– Назовись.

– Это армия Элизахара?

– Это армия герцога Ларра, – подтвердил солдат. И повторил: – Назовись.

– Мое имя Ренье.

– Кто эти трое?

– Знатные дети, мои воспитанники, и слуга.

– Элизахар захочет поговорить с тобой, – сказал пикинер. – Он велел нам задерживать всех, кого мы встретим на дороге, и доставлять к нему.

– Хорошо, – сказал Ренье.

Следом за солдатом он двинулся вдоль растянувшегося по дороге отряда. Эскива ехала сразу за Ренье и смотрела ему в спину. Он сидел в седле расслабленно, опустив плечи. Разглядывал солдат, провожал глазами крытые телеги. Пару раз щелкнул пальцами, явно отвечая этим жестом на какие-то свои мысли.

Королева выпрямилась, вскинула голову. В отличие от Ренье она не глядела ни налево, ни направо. Она постоянно ощущала на себе жадные взгляды. Кто она для этих солдат? Просто девчонка. При других обстоятельствах – легкая добыча, развлечение.

Ей хотелось спрятаться, закутаться в черное покрывало, переодеться парнем, приклеить себе бороду, прикинуться карликом. Хорошая идея. Она стала думать о том, какой карлик бы из нее получился. Бородавка на носу, лохматые брови. И ни один мужчина больше не захочет на нее глазеть.

Она поняла вдруг, что взгляды всех этих чужих мужчин проникают ей в самое сердце, заставляют волноваться. Ей стоило больших усилий не повернуть голову и не ответить на их молчаливые призывы – хотя бы улыбкой, – и это обстоятельство смущало Эскиву еще больше, так что в конце мучительного путешествия она уже готова была провалиться сквозь землю.

Герцог Ларра сам выехал навстречу чужакам, едва только ему доложили о них. За минувшие годы Элизахар почти не изменился. Ренье узнал его издалека, даже не увидев еще лица: рослый, стройный, и все та же спокойная уверенность в каждом движении. Элизахар распоряжался среди своих солдат точно так же, как некогда раздавал советы студентам Академии.

Ренье заранее улыбался, предвкушая встречу с давним приятелем. Вот Элизахар повернулся в его сторону, вот вскинул глаза…

И ответная улыбка мелькнула на лице герцога Ларра.

– Эмери! – воскликнул Элизахар, быстро приближаясь к Ренье и хватая его за руку. – Как я рад видеть вас! А то мне докладывают о каких-то лазутчиках – я уж не знал, что и думать…

Очень ненадолго Ренье позволил себе мысленно уйти на пятнадцать лет назад, в сады Академии. Потом вздохнул. Волшебство первого мгновения встречи закончилось.

– Меня зовут Ренье, ваша милость, – произнес он со вздохом. – Эмери – мой старший брат. Мы очень похожи, так что нас действительно часто путают…

– Прошу меня извинить. – На лице Элизахара появилось отчужденное выражение.

– Ничего страшного, – Ренье махнул рукой, – вы не первый, ваша милость, кто попался на эту удочку.

Элизахар вдруг засмеялся:

– Ведь в Академии вас тоже было двое, да?

Теперь стало очевидно, что герцогу Ларра давно минуло сорок. Стоило ему улыбнуться, как легкие морщинки побежали по всему его лицу, как солнечная рябь по глади озера.

– Вы большие ловкачи с вашим братом, господин Ренье! – посмеиваясь, продолжал герцог Ларра. – А я-то, глупый человек, все гадал: откуда у милейшего Эмери эти странные скачки настроения… Признавайтесь теперь: кто из вас двоих был надменным занудой, а кто – веселым парнем, который так ловко обходился со шпагой?

– Веселым парнем был я, – скромно сказал Ренье. – И если уж мы заговорили о шпаге, то я просто обязан поблагодарить вашу милость за уроки. Несколько раз солдатская наука спасала мне жизнь.

– Не стоит благодарности, – махнул рукой Элизахар.

– Ну, лично я так не думаю, – возразил Ренье, и они оба снова засмеялись.

Королева тронула коня, приблизилась к мужчинам. Элизахар небрежно скользнул по ней взглядом, явно не сочтя достойной более пристального внимания, и Эскива неожиданно почувствовала себя оскорбленной. Минуту назад ее возмущало вожделение в глазах солдат, но вот безразличие герцога разозлило ее по-настоящему. «Стало быть, госпожа Фейнне очень хороша, – подумала девочка. – Настолько хороша, что даже присутствие эльфийки не способно расшевелить ее мужа».

– Позвольте сказать вам кое-что до крайности важное, ваша милость, – тихо проговорил Ренье на ухо герцогу Ларра. – Молодые люди, которые путешествуют со мной, – дети Талиессина.

– Чьи дети? – удивился Элизахар и вдруг вздрогнул и застыл. Эскива не без удовольствия заметила на его лице благоговейный страх. – Ваше величество, – прошептал он.

Эскива важно протянула ему руку для поцелуя. Элизахар осторожно коснулся ее губами и, задержав на миг в своей ладони, вернул эту детскую ручку обратно на луку седла – как будто драгоценность в ларец уложил.

Гайфье кивнул Элизахару, не тронувшись с места. Здесь было слишком тесно для обмена любезностями. Тем более что армия Элизахара продолжала медленно продвигаться вперед мимо пятерых, что остановились на обочине для разговора.

– Почему вы ни разу не побывали при дворе? – спросила герцога Ларра королева Эскива. – Мне кажется, это невежливо. Вы не согласны?

Элизахар прикусил губу. Он и сам не мог найти удовлетворительный ответ на этот вопрос.

– Каждый год я собирался представить вашему величеству мою супругу и сына, – признался он. – Но всегда находились какие-то более неотложные дела… Или мне так представлялось. Сейчас я склонен считать, что просто был невнимателен.

– Ну так исправьте положение, – молвила королева. – Я приглашаю вас лично.

– Хорошо, – сказал Элизахар так покорно, что королева не выдержала и рассмеялась.

Он наконец улыбнулся, и снова солнечный свет брызнул из его глаз.

– Я буду рад повидаться с Эмери, – сказал Элизахар, обращаясь к Ренье. – Хотя, сдается мне, в Академии я дружил по преимуществу с вами. Какой он сейчас?

– Стал добрее и мягче, хотя не утратил привычки к добродетельной жизни, – сказал Ренье. – Кстати, женился. Помните Софену?

– Убитую девушку? Да.

– А ее брата?

– Мы с ним встречались пару раз, уже после Академии, – сказал Элизахар. – Очень хороший человек.

– Эмери женат на его дочери, на Софене-маленькой.

Элизахар весело присвистнул.

– Академия делает мир очень тесным, вы не находите, господин Ренье?

– Нахожу, ваша милость.

– Вот и хорошо. А теперь я вынужден спросить вас: куда вы направляетесь?

– В герцогство Ларра, навестить герцогиню, – ответил Ренье.

Элизахар помрачнел.

– Для чего вам понадобилась Фейнне?

– Ответ очень прост: она может отыскать самый короткий и безопасный вход в эльфийский мир.

Элизахар опустил взгляд. Несколько мгновений он молчал, что-то обдумывая, а потом невесело хмыкнул:

– Я получил письмо от господина Адобекка. Того, что при прежнем правлении был королевским конюшим. Очень влиятельный и весьма разумный господин. Он сообщал мне о мятеже Вейенто и о том, что законной власти, возможно, понадобится помощь моей жены… – Он сделал еще одну паузу. – Вы прошли сквозь армию Вейенто. Вы видели его самого?

Ренье обернулся к тому, кто отважился быть их разведчиком.

– Я видел только костры, – сказал Гайфье. – По моим подсчетам, у Вейенто человек восемьсот, может быть – тысяча. Не больше.

– Какие вести доходят от Талиессина? – продолжал Элизахар. – Дело в том, что у меня только триста человек. Знаю, очень мало, но больше не набралось. Я забрал почти весь гарнизон Саканьяса. Кроме того, пришлось решать вопрос с продовольствием. С самого начала я не сомневался в том, что Вейенто будет сжигать за собой все деревни, предварительно обобрав их, так что нам предстоит идти по пустыне.

– Так и есть, – сказал Ренье. – Там, впереди, – сплошная черная земля и волчьи стаи голодных, озлобленных крестьян.

Элизахар вздохнул:

– Поэтому я набрал хлеба в своих деревнях. Везу с собой в обозе. Это обстоятельство также не позволяет мне увеличивать количество солдат. Меньше всего мне хочется вешать их за мародерство.

Мимо прогрохотала еще одна телега. Элизахар проводил ее взглядом.

– Последняя. Мне пора. Прощайте.

– Ждем вас с супругой на празднике возобновления союза, – напомнила королева.

Герцог Ларра молча поднял руку в приветственном жесте и погнал коня следом за своей армией. Скоро последний всадник скрылся за поворотом, и вдруг сразу стало очень тихо. Все звуки канули, только пыль, поднятая копытами и колесами, продолжала куриться близ поворота.

– Он разобьет Вейенто, даже если отец опоздает, – проговорил Гайфье.

Эскива метнула в брата взгляд-стрелу:

– Отец не опоздает.

– Я тоже так думаю, – поддержал ее Ренье. – Едем, времени у нас мало.

Гайфье подтолкнул своего коня коленями. Животное, спокойно тянувшееся за пучком травы, что вырос в расселине, вдруг взбрыкнуло и от неожиданности укусило за ляжку стоявшего поблизости скакуна Эскивы.

Ренье едва успел поймать его за повод. Королева вцепилась в гриву своего коня и закусила губы, чтобы не закричать от страха. Конь бесился на самом краю пропасти. Ренье, белый от ужаса, смотрел на происходящее. Он только и мог, что не выпускать поводья. Конь рвался прочь, вертелся на месте и ржал.

– Держите, держите! – кричал Ренье. – Мне одному не справиться!

Эскива наконец вынула ноги из стремян и закричала:

– Хватайте меня!

В воздухе мелькнули ее руки, над волосами взлетело покрывало и на миг окутало собой все небо. Ренье выпустил повод и вцепился в одежду королевы. В тот же миг взбесившийся конь оступился и упал в пропасть. Эскива рухнула поперек седла Ренье, криво свесившись на бок. Ренье, упав на королеву и почти целиком закрыв ее собой, держал ее за руку повыше локтя и за одежду на спине.

– Пустите, – хрипло сказала Эскива, пошевелившись под его ладонью.

Ренье осторожно перехватил ее поперек талии и помог сесть впереди себя. Она глубоко вздохнула, потерла руку.

«Будет здоровенный синяк», – подумала девочка.

А вслух произнесла:

– Ренье прав, времени у нас действительно очень мало.

* * *

Герцогство Ларра, в былые времена довольно значительное, пришло в ничтожество несколько веков назад, и в конце концов от прежних владений остался только майорат: замок и три кормившие его деревни. Элизахар не предпринимал никаких попыток расширить свои владения и вел жизнь обычного захолустного барона – если не считать того, что он пристально следил за своим могущественным соседом, герцогом Вейенто.

С Вейенто Элизахара связывали сложные семейные узы: супруга Вейенто, госпожа Ибор, приходилась старшей дочерью мачехи Элизахара, госпожи Танет.

Танет, вторая жена покойного Ларренса, некоторое время бунтовала против пасынка, когда пятнадцать лет назад тот неожиданно объявился, живой-здоровый, и предъявил права на наследство своего только что погибшего отца. Собственного имущества у Танет не было, а замужняя дочь ясно дала ей понять, что не желает терпеть при себе мамашу-интриганку. Все это было печально и несколько неожиданно, но нужно было как-то жить дальше, и Танет решилась на отчаянный шаг.

После целого года бесполезных интриг и попыток столкнуть Вейенто с новым герцогом Ларра Танет осмелилась вернуться к Элизахару и сдаться на его милость.

Герцог Ларра возился со своими охотничьими птицами, когда ему доложили о том, что его хочет видеть какая-то женщина. Элизахар так удивился, что приказал сразу же проводить к нему незнакомку. Женщина! Как правило, неурочных встреч с ним добивались сплошь мужчины – вояки, бывшие сослуживцы. Прознав про удачу, свалившуюся на их приятеля, они искали у него хорошей службы.

– Женщина? – спросил у слуги Элизахар. – Какая она?

– Завернутая в черный плащ, но, судя по фигуре, должна быть симпатичной, – доложил слуга.

Элизахар кивнул, подтверждая прежнее распоряжение:

– Зови сюда.

Он посадил птицу на место и закрыл клетку.

Дама действительно выглядела очень стройной, изящной. Кутаясь в просторный черный плащ с капюшоном, она шла навстречу Элизахару быстрой молодой походкой. Но когда она дерзко вскинула голову и капюшон упал ей на плечи, Элизахар не смог скрыть разочарования: лицо посетительницы оказалось измятым, с кислыми складками вокруг рта.

Танет улыбнулась – ни тени заискивания:

– Не ожидали увидеть меня снова, пасынок?

– Не ожидал, мачеха, – согласился Элизахар весьма покладисто. – Здравствуйте. Что привело вас ко мне? Помнится, я настоятельно советовал вам обратиться к вашей старшей дочери и попросить у нее убежища.

Танет не опустила глаз.

– Да, помню.

– Еще я рекомендовал вам не совать и носу в мои владения, – продолжал Элизахар все тем же ровным тоном.

– Да, – сказала Танет.

– Что же с вами сделали, бедняжка, в герцогстве Вейенто, если вы не придумали ничего умнее, как бежать ко мне?

Танет вдруг расплакалась. Слезы криво побежали по морщинам, рассекавшим ее лицо, извилистые мокрые дорожки избороздили щеки и подбородок. Элизахар неприязненно смотрел на нее и молчал. Наконец мачеха всхлипнула и заговорила:

– Ибор меня прогнала.

– Должно быть, вы и там вздумали плести интриги, – заметил Элизахар.

Она затрясла головой.

– Нет, ничего подобного! Я просто мешала ей. Старая мать. Некрасивая. Никаких манер. А у нее была мечта – блистать при королевском дворе. Элизахар, Элизахар, – Танет глубоко вздохнула, – моя дочь просто выставила меня за дверь. Ибор. Родная дочь. Не пасынок, перед которым я виновата, а моя собственная плоть и кровь, ради которой я терпела все выходки вашего отца. После всего, что случилось, я не хочу больше иметь с ней дело. Ни с ней, ни с Адальбергой.

– Адальбергу она, стало быть, оставила при себе?

– Адальберга решила поселиться в небольшом доме в шахтерском поселке. Не знаю, как она не повесится там с тоски. Впрочем, среди шахтеров полным-полно голодных мужчин, а ей, кажется, большего и не нужно.

– Прекрасная карьера, – одобрил Элизахар.

Танет оскалилась:

– Говорят вам, я не хочу ничего слышать о моих дочерях!

– Как хорошо, что я не ваша дочь, госпожа Танет, – сказал Элизахар.

Она вдруг перестала плакать и заговорила деловито:

– Я слышала, что среди солдат есть такой обычай: когда друзья бросили тебя, обращайся за помощью к врагу.

– От кого вы слышали о таком обычае, сударыня?

– От Эмилия…

Эмилий. Тот солдат, что был любовником Танет и одновременно с тем – возлюбленным ее младшей дочери, Адальберги. Эмилий, который, желая угодить обеим, пытался убить Элизахара и Фейнне. Эмилий, повешенный по приказу нового герцога Ларра.

– А Эмилий не говорил вам, что означает этот обычай? – осведомился Элизахар невозмутимо.

– Простите, пасынок. Я не знала, что у такой простой традиции имеется еще и какой-то тайный смысл. Могу я узнать – какой?

– Можете, мачеха, можете. Это значит, что солдат, брошенный своими, переходит на сторону врага. Если выражаться проще, так обозначают самое обычное предательство. Вы готовы совершить предательство, мачеха?

– Да, – сказала Танет, не раздумывая.

– Вы поклянетесь?

– Да, – повторила она.

Элизахар чуть заметно улыбнулся и, подойдя к мачехе вплотную, ребром ладони отер слезы с ее лица.

– Берегитесь. Вас ожидает немного не то, на что вы, кажется, рассчитываете, – предупредил он, – но все равно… Я рад, что вы вернулись и больше не злитесь на меня, мачеха.

Она пожала плечами, и Элизахар удивленно заметил, что она смущена.

– Ваш отец был моим первым мужчиной, ваша милость, – сказала она, впервые назвав Элизахара не по имени. – Вы похожи на него. Мне нетрудно представить вас своим господином. Я привыкла подчиняться герцогу, подчинюсь и вам. – Она помолчала немного и добавила: – Адальберга – другое дело. Ее первым мужчиной был Эмилий, а вы повесили его. Она никогда вам не подчинится и никогда не простит. При первой же возможности она попробует ударить вам в спину.

– О, – сказал Элизахар, – я постоянно буду иметь это в виду, мачеха. Благодарю вас.