Зверь не скалил зубы, не рычал, не сверкал злобно глазами. На самом деле он даже не шелохнулся при звуке шагов — так и лежал, опустив голову на передние лапы и смежив веки. Но Киру его нарочитое спокойствие не обмануло.
Она видела, как напряжён каждый мускул мощного, гибкого тела; видела вставшую дыбом шерсть на загривке и когти, что безжалостно впивались в землю точно в живую плоть. Было ясно, что зверю хватит и доли секунды для рывка вперёд — и тогда уже никто не успеет помочь.
Кира с малых лет боялась волков. Ещё после сказки о Красной Шапочке, в которой она углядела отнюдь не то, что видят прочие дети. А спасение и высвобождение героини из живота монстра и вовсе казались нелепицей.
— Я на него не сяду, — прошептала Кира, стараясь не делать резких движений, и покосилась на серебряного эверта, что вывел её из города. — А если сяду, то не удержусь.
Что говорить, если даже с дружелюбного и осёдланного Чешки она периодически норовила свалиться — да и свалилась бы, кабы не цеплялась за Дэшшила. А тут, во-первых, предстояло ехать одной, а во-вторых, насколько Кира поняла, аскалы по земле передвигались гораздо быстрее крыланов.
— Удержишься, — так же негромко отозвался серебряный. — Там на ошейнике петли для рук — главное не ослаблять хватку.
— Он не подпустит, — неуверенно пробормотала Кира, неотрывно пялясь на свой потенциальный транспорт.
— Что за стихийница боится зверя! — фыркнули рядом, и она наконец подняла взгляд.
Да, серебряный прибыл не один, а с весьма неожиданной спутницей — совсем юной бронзовой девчонкой с косичками, которой Кира по земным меркам не дала бы и тринадцати лет. Сейчас оба эверта восседали на своих аскалах, ёрзали и нетерпеливо оглядывались по сторонам в ожидании неприятностей.
— Садись уже, бестолочь, — опять открыла рот девчонка, но Таруан Ши, как представился серебряный, тут же её одёрнул:
— Шаса!
— Ну а чего она, — пробурчали в ответ.
Вдруг выплывшая из-за толщи облаков одна из трёх местных лун осветила их небольшую группу, и Кира с удивлением поняла, что лицо и руки девочки тоже покрыты шрамами. Так что это наверняка какой-то обычай, а она уж начала сочувствовать Ши, покалеченному в битве со страшным чудовищем.
Или же у лесных от рождения такая странная кожа.
— Ты сама вокруг своего первого аскала две трети ходила, не знала, как подступиться, — припечатал Ши, затем опять огляделся и наконец посмотрел на Киру: — Но тебе лучше и вправду поспешить.
И она решилась: с трудом сдерживаясь, чтобы не зажмуриться, шагнула к зверю, запустила руку в шерсть на шее и нащупала ту самую петлю.
«Не ешь меня, я невкусная».
Аскал едва заметно вздрогнул, но вроде не торопился откусывать конечности.
— Ну же, обратись ты уже к магии и узри — он не желает тебе зла! — опять не смолчала девчонка.
— Шаса!
— Что Шаса? Городские уже, наверное, тревогу подняли, а мы тут…
— Вернёмся в лес, посажу с Маиши коврики плести, — прервал Таруан Ши.
Видимо, «плести коврики» — одно из самых страшных наказаний, потому как Шаса тут же умолкла и больше не понукала, лишь громко сопела и зыркала на Киру исподлобья. А та поняла, что действительно могла бы обратиться к магии и попробовать найти связь с аскалом. Вот только каждое такое обращение из-за её неопытности занимало слишком много времени — проще рискнуть и забраться на мохнатую спину просто так.
С судорожным вздохом Кира обхватила зверя за шею и буквально забросила себя на него, тут же стиснув бока коленями. Думала, аскал немедленно вскочит на лапы, но он дождался, когда она крепко ухватится за петли, и только потом осторожно поднялся.
— Ну слава Сёстрам, — пробормотала Шаса.
Похоже, даже перспектива плетения ковриков не могла удержать её язык за зубами. И несмотря на всю напряжённость ситуации, Кира улыбнулась этой детской непосредственности. Широко, от всей души, чем явно удивила обоих эвертов.
— Нам недалеко, — прокашлявшись, объявил Таруан, — до Зелёной рощи. Там придётся переждать ночь.
— А как же… погоня? — нахмурилась Кира и оглянулась на городскую стену, мерцавшую в серебристом лунном свете.
Отошли они совсем недалеко, и она не сомневалась, что в случае поднятия тревоги что-нибудь да услышала бы. И пусть пока Город слёз и пепла спал, это явно не продлится вечно. Так не лучше ли убраться, пока не поздно?
— Они не найдут наш след, — самодовольно протянула Шаса. — Даже ты магическим зрением нас не засекла, а всё потому…
— Помолчи, — вновь оборвал её Таруан. — Подробности позже. — И серьёзно посмотрел на Киру: — Нас действительно вряд ли смогут отследить. А ночью ехать опасно — астари. До рощи добираться — и то риск, но иначе никак. Так что помчимся быстро. Пригнись и держись крепче, Лекс не подведёт.
Лекс не подвёл.
Или его особая магия.
Стоило припасть к жёсткой шерсти, как Киру буквально придавило к зверю, так что ни голову повернуть не получалось, ни просто пошевелиться. Сразу вспомнился земной аттракцион — «Центрифуга», кажется. Кира его просто ненавидела как раз из-за невозможности двинуть рукой или ногой — да что там, во время вращения тебя так вжимает в стенку, что даже колени в обратную сторону выгибаются. Неприятно. Неуютно. Порой больно.
На Лексе было куда комфортнее, но ограниченность движений всё-таки немного пугала. Хотелось сопротивляться и пытаться дёрнуться просто из принципа. И чтобы удостовериться, что не парализована.
Полюбоваться окрестностями тоже не вышло — Кира только открыла глаза, и ветер тут же наточенным лезвием полоснул по роговице. Весь оставшийся путь её веки оставались крепко смежены.
В ушах свистело и громыхало, сердце норовило перебраться то в горло, то в пятки, а время вообще будто перестало существовать. Если поначалу Кира ещё могла примерно сказать, сколько они уже едут, то в следующий миг вдруг осознала, что совершенно потерялась и запуталась.
Может, прошли минуты, а может, часы, когда в голове вдруг раздался голос:
«Поговорим?»
Если б не «эффект центрифуги», Кира бы точно свалилась со зверя. А так только внутренне содрогнулась и моргнула от неожиданности, отчего глаза вновь обожгло болью.
«Аскалы, как и крыланы, передают мысли, — продолжил Таруан Ши. — Попробуй».
То есть он может читать её мысли, когда Кира касается Лекса? Нет, вряд ли. Тогда бы не предлагал попробовать. Значит, надо как-то направить… Аскалы передают?
«Передай, пожалуйста…» — сосредоточившись, начала Кира, но осеклась, когда рядом прогрохотал смех.
Совсем даже не мысленный, да такой громкий, что услышать его получилось и через завывающий ветер.
«Просто думай. — В её голове Ши тоже посмеивался. — Целенаправленно».
«Думаю, — слегка обиженно отозвалась Кира. — Так?»
«Да. Если что, Шаса нас не слышит. Слишком мала для мыслесвязи».
Это очень радовало. Появился шанс узнать ответы без саркастических комментариев подростка.
Таруан Ши решил не дожидаться, когда прозвучат вопросы, и начал сам, явно прекрасно понимая, что волнует Киру в первую очередь:
«У нас есть маги. Мелкие все, дети, но всё же. Шаса, например. Именно она скрывает нашу… энергию под пологом. Потому и ты нас не углядела, пока со стражем возилась, и другие по следу не найдут, даже с оболочкой».
«У них есть, — вставила Кира. — Оболочки».
«Мы знаем».
«Почему не пытаетесь выкрасть? Как меня?»
«В лесу мы могли забрать тебя с кольцом. Перехватить ещё до попадания в лапы старейшин и управлять. — Таруан помолчал. — Или убить. Остальных они доставляли не по нашей территории».
Почему-то честное признание о планируемом убийстве не вызвало никаких эмоций. Дэшшил ведь предупреждал, да и в сложившихся обстоятельствах… поступила бы она сама иначе?
«Почему не забрали? Не захотели враждовать с долинными?»
Впрочем, вели себя лесные тогда довольно нагло и при желании вполне могли скрутить Дэшшила и Миса без особых потерь.
Таруан опять помолчал — на сей раз дольше.
«Эшини, мальчик, который тебя учуял, сказал, что наездники везут стихийницу. Взрослую, сильную. Вариант один — оболочка. И то, что Дэшшил пытался скрыть твоё лицо… Мы бы стянули этот дурацкий капюшон и все равно тебя забрали, но… потом ты заговорила. Попросила не отдавать тебя. Пустышки так не умеют».
«И вы решили, что Эшини ошибся», — подытожила Кира.
«Да. Ребёнок же, и девяти ещё нет. Магия для нас, что сарнийские науки, учить его некому, сам всё постигает».
«Так почему передумали? Зачем пришли в город?»
«Провал в земле. Кое-кто видел, как ты это проделала. Видел, что ты оболочка, но живая. И он куда старше Эшини и заслуживает доверия. Только вот из другого поселения, так что первым делом рванул докладывать своим».
Случайный свидетель. Ничто не ново под луной… даже если этих лун три.
Кира хотела спросить, как они планировали её вызволять, как собирались пройти мимо стражи и уволочь с собой ценный груз, но задумалась: так ли это важно? Они встретились, и теперь она здесь, а не там, и на повестке дня есть проблемы поважнее.
«Куда…»
Закончить мысль Кира не успела.
«На острова, — прервал её Таруан Ши. — Мы должны предупредить воспитанников Торна. Попросить защиты для свободных земель. Нельзя, чтобы из-за амбиций старейшин пострадали невинные. И поддержкой Лорнии по пути заручимся. Только с тобой нам поверят. Ты знамение. Вестница перемен».
Кира поняла, что дрожит, несмотря на силу, придавливающую её к спине зверя. Вспотевшие пальцы уже с трудом удерживали петли на ошейнике, виски ломило от бесконечного ветра, который, казалось, проник уже в каждую клеточку тела.
Острова…
Заветная цель и главный страх.
Только там могли найтись ответы. И закончиться, едва начавшись, эта новая жизнь. Но пугала Киру даже не смерть. Чёрт с ней, со смертью, первый раз, что ли? Да и многим ли она хуже бессмысленного существования?
Нет, прежде всего Киру пугала перспектива вновь стать чьей-то марионеткой. Вещью. Оружием.
Вестница перемен. Красиво звучит.
Но она будет последней идиоткой, если поверит, будто её не попытаются вовлечь в это противостояние — или того хуже, войну — не с той, так с другой стороны баррикад.
Впрочем, пока Таруан Ши высказывался достаточно откровенно. Это обнадёживало. Если уж драки всё равно не избежать, то лучше быть с теми, кто не решится использовать тебя втёмную, а предложит встать рядом на равных. Кто не будет дёргать за ниточки, а положится на твою силу.
Доверие за доверие. Защита за защиту.
Внезапно Кира вспомнила, как страдала от безделья в прибежище летунов и мечтала о героических деяниях. Рвалась слиться с этим миром, стать его частью. Смешно. Ведь это было совсем недавно. Сколько дней прошло? Два? Три? А казалось, что целая вечность минула.
Не то чтобы от этих чудных порывов души ничего не осталось, но теперь, когда появились те, кто знал правду, кто видел в ней живое существо, а не деревянную куклу, Кира вдруг поняла, что может действительно прижиться здесь.
Да хоть в той же долине. Прекрасной зелёной долине. Дэшшил обещал…
Из зажмуренных глаз от напряжения и усталости катились слёзы, и ветер размазывал их по щекам. В груди нарастал гул.
«Знающие не смогут предсказать…», — зачем-то начала Кира, хотя Таруан наверняка был в курсе, раз собирался предупредить острова.
«Да, — поспешно ответил он. — Знающие не видят будущее воспитанников Торна, иначе б зарубили все на корню, и инши не заполучили бы ни одной пустышки».
«А почему долинные этого не знают?» — не удержалась Кира.
В голове вновь раздался смех Таруана.
«Долинные не очень-то любят гостей с островов. И знающих никогда не привечали, даже когда те ещё бродили по свету, раздавая предсказания. А мы, хоть и считаемся самыми дикими из эвертов, всегда славились любо…»
Кира не сразу поняла, почему его голос вдруг оборвался. А потом и ветер последний раз хлестнул по лицу и исчез, будто и не было этого стремительного бега по свободным землям верхом на аскале. Зверь под Кирой взвыл и замер как вкопанный, а она, больше не прижитая к нему неведомой магией, от неожиданности выпустила из рук петли и полетела через мохнатую голову, лишь в последний миг успев сгруппироваться.
Земля встретила её безжалостным ударом, от которого внутри словно что-то взорвалось и шрапнелью вонзилось во все органы. Где-то что-то хрустнуло, тело онемело. Многострадальная голова, и до того беспрестанно болевшая, превратилась в пустой звенящий сосуд без единой мысли.
Оглушённая, Кира без движения лежала на траве, чувствуя её влажный аромат и силясь разглядеть хоть что-то сквозь застившую глаза багровую пелену.
Вскоре окружавший её колпак безмолвия будто дал трещину, и внутрь просочились первые звуки. Глухие, невнятные.
Шорох. Рык. Удар.
Голоса.
Только слов не разобрать.
А потом пришла агония. Лавиной обрушилась сверху, и вместо спасительного ледяного онемения Кира ощутила каждый пострадавший миллиметр своей оболочки. Каждую трещину в ставших родными костях. Неестественно вывернутую ногу. Впивающийся в спину острый камень. Распоротый этим же камнем бок.
Сморгнув слёзы, Кира с трудом повернула голову в сторону звуков и наконец увидела, кто прервал их путешествие и, кажется, стал причиной её скорой смерти.
Дэшшил Наездник огромной бронзовой рукой прижимал к земле уступающего ему и в размерах, и в силе Таруана Ши, одновременно отмахиваясь от Шасы, что бросалась на недруга со спины в попытке не то ударить его, не то оттащить. А чуть дальше Чешка, расправив огромные алые крылья, удерживал в стороне от хозяина всех трёх рычащих аскалов.
Неправильно. Так не должно быть.
Кира открыла рот, сама не зная, что собирается сказать, да это оказалось и неважно. Из горла вырвался только хриплый стон, а потом глаза опять заволокло слезами.
Умирать вот так, по глупости, без причины — уже второй раз! — было жутко обидно. Уж лучше тогда и правда было полечь в битве за правое дело, а не свернуть себе шею, потому что один придурок решил, будто ей грозит опасность, и возжелал спасти.
Да, Кира наконец расслышала, что Дэшшил выплёвывал в лицо серебряному. Спаситель чёртов.
— …щить по темноте! На аскалах! Да проще б сразу придушил, чем…
Она опять застонала, и на сей раз, кажется, была услышана, поскольку Дэшшил умолк и гневное шипение Шасы прекратилось.
— Твою же…
Кира не видела, но почувствовала, что над ней склонились. Затем щеки коснулась обжигающе горячая ладонь, а другая, маленькая и холодная, прижалась к груди прямо над заикающимся сердцем.
— Шаса, не лезь, — раздался голос Таруана.
— Хочешь, чтоб она сдохла, тогда могу отойти!
Воздух пробивался в лёгкие с боем, раздирая горло когтями.
— Сёстры… как так вышло? — просипел Дэшшил. — Почему зверь не удержал?
— Ты сдёрнул меня с вожака, гладыш! Обездвижил остальных!
— Девку же твою удержал…
— Ты…
— Отойдите оба! — рявкнула Шаса. — Вы ей дышать не даёте!
Кира знала, что мужчины послушались. До того над ней словно нависали чёрные тяжёлые тучи, грозя в любой миг пронзить молнией, а теперь они рассеялись. И дышать и вправду стало легче.
Пусть и совсем чуть-чуть.
— Слышишь меня? — напряжённо спросила Шаса, прижав к её груди вторую ладонь.
Кира попыталась кивнуть, но, похоже, сумела только нелепо дёрнуться.
— Хорошо. Слушай внимательно. Я не в силах тебя вылечить. Я могу лишь видеть и скрывать потоки, но не управлять ими.
Детский голос звучал так по-взрослому серьёзно, что на место обиды за столь идиотскую смерть наконец пришёл страх. И дикое животное желание вцепиться в руки маленькой бронзовой девочки, попросить не отпускать, удержать…
— Но ты можешь справиться сама, — продолжила Шаса. — Это просто. Наверное. Я подсоблю.
Просто. Наверное. В памяти всплыл момент с больным старейшиной, но паника быстро унесла воспоминания прочь, затмевая разум.
— Только не бойся и не нервничай. Тебе подвластна вся энергия мира. Веришь?
Кира верила. Знала наверняка. Но сейчас чувствовала лишь боль и никак не могла понять, в какую сторону тянуться, чтобы ухватиться за заветные нити магии…
— Я вижу самые серьёзные раны, — вновь заговорила Шаса. — Там поток энергии прерывают чёрные пятна. Я буду класть туда руки, а ты тянись за мной. Всё получится. Я твой проводник…
Проводник. Дорога. Цель.
Кира чувствовала детские ладошки на своём боку. И взывала — к силе, к Сёстрам и Брату, в которых так до конца и не уверовала, несмотря на все чудеса этого мира, и к собственному рассудку, который явно норовил уплыть вдаль.
Сначала ничего не происходило. И темнота вокруг словно сгущалась и становилась физически ощутимой.
— Ну же… — шептала Шаса.
А потом в этом кромешном мраке, точно неоновая вывеска из прошлой жизни, вспыхнула она — путеводная нить, толстая и прочная, ведущая к спасению.
На сей раз не было выхода из тела и полёта над бренными оболочками — только осторожное движение за холодными руками Шасы и медленное восстановление разорванных потоков.
Кира ничего не видела, кроме этих прерывистых линий собственной жизненной силы. Ни о чём не думала, кроме чёрных прорех, которые залатывала одну за другой. Сплавляла неровные концы, слушала треск срастающихся костей, ждала, когда энергия вновь ринется по жилам неукротимыми реками.
И как бы парадоксально это ни звучало, по мере восстановления сил, силы покидали Киру. Боль не исчезала, но из острой и отупляющей превращалась в отдалённое гулкое эхо.
А Шаса всё это время сидела рядом, терпеливо перемещала ладони с одной сломанной конечности на другую и подбадривала:
— Ещё немного… совсем чуть-чуть… уже почти всё…
«Пока ты тут валяешься, она уже, наверное, вырасти успела», — невесть откуда взялась мысль, и Кира невольно фыркнула.
Смешок вырвался из исцелённой груди легко, не причинив новой боли, и пальцы дрогнули, погружаясь в мягкую, поросшую травой землю.
— Ну вот, уже какую-то ерунду думает, — пробормотала Шаса, и Кира поняла, что больше не ощущает на себе её ладоней, зато прекрасно чувствует собственно тело.
Всё. Целое. Подвластное только ей. Драгоценный сосуд, который впредь надо бы беречь, потому что уходить отсюда Кира не собиралась.
Теперь уж точно ни за что.
Повернув голову и открыв глаза, она увидела усыпанное звёздами небо. И луну, по-прежнему одинокую.
Её звали Таль.
Строптивая.
И только глядя на неё, уже можно было понять, что это не Земля.
Мерцающий в вышине шар не испещряли тёмные пятна кратеров, что складывались в легендарный силуэт девушки с коромыслом. Нет, местная луна была почти идеальной. Лишь три рваные полосы, словно оставленные когтями невиданного зверя, прорезали серебристую поверхность по диагонали.
У каждой из трёх здешних лун имелись свои «украшения», но Таль нравилась Кире больше всего.
Она была самой яркой, самой волшебной и самой пугающей.
И раз она всё ещё в одиночку освещает этот безумный мир, значит, самоисцеление заняло не больше получаса.
Долго любоваться ночным небом Кире не дали — в следующую секунду над ней склонился Дэшшил, загородив Таль своей гигантской головой.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Кира успела первой:
— Почему жук?
Дэшшил захлопнул рот и удивлённо моргнул.
— Какой жук?
— Гладыш. Таруан сказал, ты гладыш.
Таруан Ши, присевший на землю с другой стороны, от души захохотал и с этим смехом словно выплеснул наружу всё напряжение последних минут.
— Гладыш не жук, — всё так же удивлённо произнёс Дэшшил. — С чего ты это взяла?
— Там, откуда я, жук, — пояснила Кира. — Хищник. Водный. И летает по ночам.
Боги, что за чушь она несёт?
— А там, откуда мы, — влезла Шаса, — это гладкокожий трус без единого шрама. Вставай уже, нечего притворяться.
Кира закрыла глаза и ни с того ни с сего улыбнулась.
На носу война, островам грозит полное уничтожение, а ей — участь оружия в чужих руках; по пятам идут враги, друзей пока нет, зато есть очень сомнительные вроде как союзники и потенциальные хозяева; тело не успело толком восстановиться после почти смерти, а уже надо подниматься и опять срываться в бегство, потому что помимо преследователей ещё и небесные монстры могут атаковать в любой момент.
И несмотря на всё это, Кира впервые за всё время в новом мире чувствовала себя правильно и хорошо.