Рой уснул на заднем сиденье «мерседеса» в подземном гараже отеля «Ройял-Сонеста». Когда Джек распахнул переднюю дверцу и скользнул на место водителя, Рой широко раскрыл глаза и спросил, который час.

— Без четверти восемь. Где их машина?

— Во второму ряду, шестая. Пойди посмотри. Я поставил нашу так, чтобы сразу выехать. Чем там заняты наши сборщики бананов?

— Да ничем.

— Девки всю ночь проторчали?

— Нет, уже ушли. А ты не слышал?

— Господи, уже без четверти восемь. Вот уж не думал, что мне придется снова нести ночное дежурство, чтоб ему пусто было.

— Нечего жаловаться, ты хорошо спал.

— Много ты понимаешь.

— Где Каллен?

— Понятия не имею. Я заглянул в логово Дарлы, барабанил в дверь, но никто не ответил. Либо его прямо в седле хватил удар и она отвезла его в больницу, либо он свалил.

— Ему и идти-то некуда.

— Он большой мальчик, — возразил Рой. — Тупой как пень, мать его, но вполне совершеннолетний. Я свел его с Дарлой и сказал ей: «Ну-ка, лапонька, постарайся оттрахать его так, чтобы со старика носки свалились», а она мне: «С какой стати ты так выражаешься?», а я сказал: «С той стати, что в дерьме получше твоего разбираюсь». Ну, а ты как? Вы с сестричкой хорошо позабавились, на хрен, пока я тут в гараже торчал? Где она есть?

— Готовит кофе.

— Господи, хоть бы и мне принесла чашечку.

— Она так и собирается сделать.

— Ты не подслушивал под их дверью?

— К пяти утра они угомонились и уснули.

— Еще бы.

— Их судно сегодня утром отплывает, — сказал Джек. — Даже если они и не собираются плыть на нем, они должны уже скоро проснуться и что-то предпринять.

Взгляд Роя скользнул мимо Джека в сторону выезда на улицу Бьенвилль. Отсюда он мог видеть нижний этаж гостиницы «Сент-Луис», стоявшей напротив «Ройял-Сонесты», вернее, часть первого этажа — большой четырехугольник, залитый солнечным светом. Обзор отчасти загораживал охранник, сидевший на стуле возле гаражных ворот.

— Деньги уже у них, — сказал Рой. — Надо взять их прямо тут. Ловить их на шоссе — полная ерунда, сам понимаешь.

— Ты достал маски?

— К черту маски.

— Значит, забыл?

— Не собираюсь я надевать твою долбаную маску! На карнавал не надевал, а теперь с какой стати? Этот парень меня в лицо не знает, ты можешь себе утиральник на рожу повязать, Люси пусть сидит в машине, от нее так и так никакого проку. Черт, тут их и накроем. Я что думаю: деньги в машине. Будь у меня при себе инструменты, вскрыли бы, и все дела.

— Не такие же они идиоты, чтобы оставлять деньги в машине.

— Вот именно: никто не подумает, что они такие идиоты. А они взяли да и оставили.

— Ты в окна заглядывал?

— Да, Делани, заглядывал, но я не заглядывал в багажник, черт побери, в нем, знаешь ли, окна нет.

— Я рад, что тебе удалось выспаться.

— Если в машине нет денег, сматываюсь, на хрен, домой и ложусь спать. Каллен правильно сделал, зря я его тупицей назвал. А, вон она! Хоть бы булочек догадалась прихватить.

— Ты посмотри, кто идет за ней! — охнул Джек. Фрэнклин де Диос перешел из света в тень и тоже вошел в гараж; Люси подошла к машине, держа два белых пакетика с булочками — напряженная, считающая каждую минуту. Протягивая пакеты им в окно, Люси предупредила:

— Фрэнклин де Диос вышел из гостиницы.

— Он тут, — ответил Джек. — Куда только он делся?

— Свернул в то крыло, — ответил Рой. — Следи внимательно. — Он перегнулся через спинку сиденья, наклоняясь поближе к Джеку. — Если отъедет, езжай за ним. Где твоя машина?

— В том же крыле, — не сразу сообразил Джек.

— Слышишь? Он включил зажигание, — сказал Рой. Люси села в машину, Рой распрямился, задергался. — Погоди, погоди, Джек… вот он стронулся с места, точно, это «крайслер», тот самый «крайслер», верно… Ну же, Джек, так и будешь торчать здесь?

К тому времени, когда «фольксваген» выехал на Бьенвилль, маневрируя среди припаркованных автомобилей и стоящих под разгрузкой трейлеров, «крайслер» уже исчез, свернув на улицу с односторонним движением. Джеку не сразу удалось нагнать его, он не сразу заметил, как автомобиль сворачивает на Рампарт, а заметив, удивился, куда это направляется Фрэнклин. Рампарт переходит в улицу Тулане, ведущую в сторону аэропорта. Возможно, это и есть ответ: Фрэнклин направляется в аэропорт. Что ж, похоже, Фрэнклин послушался доброго совета и возвращается домой. Не важно, поплывет ли он на лодке или полетит на самолете. Может, ему сперва надо заехать в Майами, собрать вещички.

Какой прекрасный солнечный день! Небо ясное, не парит. Только вот «беретта» препротивно упирается в пах. Джек вынул ее из-за пояса и сунул под сиденье. Вечером ему снова предстоит ехать по этой дороге, с чемоданом, битком набитым деньгами, — наградой за неделю трудной и разнообразной работы. Да уж, каждый день случалось что-то новенькое. Он познакомился с необычными людьми, спал с двумя красивыми девушками — именно что спал. Люси вызывала в нем трепетную нежность. Они разделись донага, а нежность осталась, и Джек понял, что просто не сможет раздвинуть ей ноги, не сможет сделать это — тогда все изменится и исчезнет эта небывалая нежность, он будет играть свою роль и наблюдать за собой со стороны. Нет, он будет чувствовать Люси, будет целовать ее, ласкать, но куда острее он будет ощущать самого себя, видеть, как он делает это — делает с Люси что-то, не имеющее никакого отношения к тому, чем они стали друг для друга… Они легли рядом, Джек держал Люси в объятиях и прислушивался к ее сонному дыханию. Нежность наполняла все его существо, и этого было достаточно. Люси была необычной, в ней не было ничего претенциозного, притворного, поэтому она порой казалась невинным ребенком, но она знала и умела нечто такое, что самому Джеку никогда не удавалось: она пыталась воплотить свою мечту. Чтобы разговаривать с ней, нужно было научиться внимательно слушать и вдумываться в ее и свои слова. Вот когда Джек болтал с Хелен, он мог сказать все, что взбредет на ум, мог сделать любую глупость, мог дурачиться, даже занимаясь с ней любовью, а порой, чтобы понять друг друга, им хватало одного взгляда. Люси и Хелен должны понравиться друг другу. В общем, настроение у Джека было отличное, пока он мчался за черным «крайслером» в аэропорт, а затем свернул на парковку для арендуемых автомобилей. Притормозив у обочины, Джек наблюдал, как Фрэнклин выходит из «крайслера» с небольшой сумкой в руках.

Может, выйти из машины, окликнуть его, помахать на прощание? Тогда лучше поторопиться, а то Фрэнклин сядет сейчас в автобус. А может, подвезти его до самого терминала, пожелать счастливого пути? Правда, вчера они уже попрощались, так что лучше оставить парня в покое.

Но а что это он делает?

Фрэнклин в черном костюме с сумкой через плечо вышел со стоянки для арендуемых автомобилей и пошел вовсе не к остановке автобусов, а назад по дороге, прямиком к машине, в которой сидел Джек. Наклонился, сунул в окно свою скуластую физиономию с прилизанными волосами. Господи, да он еще и улыбается!

— Как дела? Поедешь обратно?

Джек кивнул.

— Подвезешь меня?

— Я не знаю, куда поплывет эта лодка, в Гондурас или в Коста-Рику, — сказал Фрэнклин. — Мне не сказал ни Уолли Скейлс, ни тот, другой парень. Как его зовут? Он живет в городе, откуда должна отплыть лодка.

— Элвин Кромвель.

— Ну да, ты в курсе. Альбин. Может, в Коста-Рику — там наш вождь, Бруклин Ривера. Я был бы рад повидать его, но лучше бы сразу поплыть в Гондурас.

— Почему так, Фрэнклин?

— Оттуда я смогу вернуться в Никарагуа вместе с друзьями, навестить знакомых.

— Навестить знакомых?

— Они живут в концентрационном лагере в провинции Хинотега, в местечке Кусу-де-Бокай.

— В Хинотеге?

— Может, нам удастся выручить их оттуда, помочь им, построить новые дома и раздобыть достаточно бобов и риса.

Они ехали по шоссе обратно из аэропорта в Новый Орлеан.

— Знаешь ту женщину из Карвиля, что ехала со мной в катафалке? — спросил Джек. — Ее зовут Люси Николс.

— Да, полковник Годой говорил о ней.

— Она работала в больнице для прокаженных возле города Хинотеги.

— Город Хинотега? Это далеко от Кусу-де-Бокай.

— Полковник явился в больницу со своими людьми, и они вырезали всех больных, а больницу сожгли.

— Наверное, так и было.

— Люси хочет отстроить больницу заново.

— Это хорошо.

— Она хорошая женщина.

На это Фрэнклин ничего не ответил, и они в молчании проехали еще с милю. Джек пытался осмыслить ситуацию.

— Я думал, ты собираешься на самолет, а ты приехал, чтобы вернуть машину.

— Они вызвали меня, велели ее отогнать. Ничего, у меня еще есть время.

— Теперь тебе пора в Галфпорт.

Фрэнклин снова ничего не ответил. Это напомнило Джеку его разговор с Уолли Скейлсом, когда тот раскрывал рот, только если его спрашивали в лоб.

— Ты знаешь, как туда добраться?

— Да, знаю.

Трудно с ним разговаривать.

— Поедешь на автобусе?

— Нет, не на автобусе.

— Но ты же собираешься попасть на судно?

— Конечно. Я еду домой.

— Но теперь ты точно знаешь: полковник Годой и Криспин не поплывут на этой лодке.

— Знаю. Ты сказал мне, и Уолли тоже.

Джек снова призадумался. Индеец думает, что Джеку все известно, а потому нельзя выдавать себя чересчур настойчивыми расспросами. Они выехали на улицу Тулане, свернули на Рампарт.

— Я рад, что все получилось, как ты хотел, Фрэнклин.

— Да, похоже на то.

— Я-то думал, ты уже собрался.

— Ну да.

— Поехал за тобой в аэропорт.

— Да, я понял. Спасибо.

— Хотел попрощаться, выпить по чашечке кофе. Мы вчера столько водки выпили, ты как, ничего?

— Вполне.

Джек свернул с Рампарт на Конти, улицу с односторонним движением. Она вела к реке через Французский квартал.

— Мы почти на месте. Где тебя высадить?

— Не важно. Я возвращаюсь в гостиницу.

Черт! Это уже и вовсе озадачило Джека.

— Не стоит, Фрэнклин! — Но тут же ему пришло в голову, что это совсем не плохая идея. — Хочешь еще раз повидаться с ними напоследок?

— Хочу сказать им, что я увольняюсь. Попрощаться.

— Не надо говорить им, что ты собираешься плыть на том судне. Я бы на твоем месте не стал даже упоминать о нем.

— Просто скажу, что я больше не работаю на них, и попрощаюсь.

— Может быть, они спят.

— Нет, они вызывали меня утром. Криспин вызывал.

— Он провел там всю ночь, — дополнил Джек. — К ним приходили женщины.

— Ты и это знаешь?

— Фрэнклин, я знаю даже то, чего они еще не сделали, ясно? — Фрэнклин усмехнулся, выставив золотой зуб. — Я предупредил тебя, оказал тебе услугу, хоть это мне и не полагается делать. Но мы же друзья, верно?

— Да, мы друзья.

— Слушай, ты поднимешься к ним в номер, они как раз собирают вещи. Если, конечно, уже проблевались после своей вечеринки. — Ему удалось снова вызвать у Фрэнклина усмешку. — Так вот, будешь у них в номере, окажи и ты мне услугу, когда они отвернутся.

— Он вернулся, — сказала Люси, наблюдая, как Джек загоняет свой «фольксваген» в гараж со стороны улицы Конти. Он проехал мимо ряда, где стояла машина Люси, и остановился неподалеку. У самого ее уха Рой спросил:

— А кто это с ним? Господи, он привез этого типа обратно!

На глазах у Люси Фрэнклин вышел из «фольксвагена» и пошел в сторону выхода на Бьенвилль. У него по-прежнему была в руках небольшая дорожная сумка. Джек остался стоять у машины, так и не закрыв дверцу.

— Вчера у них был долгий разговор.

— У кого — у них?

— У Джека с Фрэнклином.

— О чем?

Джек что-то сказал Фрэнклину. Фрэнклин, оглянувшись, помахал ему рукой и пошел к выходу, а Джек смотрел ему вслед.

— О чем был долгий разговор?

Джек захлопнул дверь своей машины, обошел ее сзади и направился к ним, он не спешил, но судя по его оживленному лицу, все складывалось удачно. Рой заорал так, что чуть стекло не треснуло:

— Ты подойдешь к нам наконец, господи Иисусе?!

Джек глянул в сторону Роя, но шагу не прибавил. Подошел к машине, наклонился, сунул голову в окно. Люси повернулась к нему.

— Похоже, все получится, — заявил Джек. Глянул на Роя и распорядился: — Иди в гостиницу, побудь там во дворе. Фрэнклин скоро спустится, а ты наблюдай за полковником. Если он вылетит из номера как угорелый, останови его. Помаринуй его, прикинься охранником или еще кем, нам нужно пять минут. А может быть, он и не выскочит из номера, если ничего не заметит.

— Могу я спросить, почему это поручается мне, Джек?

— Потому что ты — наш герой, и полковник не знает тебя в лицо.

— А ты хоть что-нибудь собираешься сделать сам?

— Я хочу заглянуть в багажник их машины. Фрэнклин постарается раздобыть нам ключи.