Рэнди стал гангстером примерно спустя два месяца после того, как открыл ресторан. Он по-прежнему пребывал в образе Пирса Броснана, одевался в сшитые на заказ темные костюмы, а речь его отличала легкая британская нечленораздельность. На проблемы, вроде слабого огня на кухне, он реагировал следующим образом:

— Неужели? Почему бы вам не обратиться с этим к Карло? — Карло, его метрдотель, имел за плечами тридцать лет в ресторанном бизнесе и скромный поощрительный процент от ресторанных доходов в настоящее время.

Рэнди любил чувствовать себя хозяином, всегда был готов поговорить со своими клиентами об автомобилях, о новейших течениях в мире автобизнеса, информацию о которых черпал из «Автоновостей», а всякие цифры — из «Вашего автомобиля». Роль для такого опытного интригана — несложная. Труднее проводить весь день на ногах, но дело того стоило. «У Рэнди» развернулся что надо и становился популярен.

Журнал «Детройтский час» писал:

«Ресторан „У Рэнди“ заполнил пустоту, оставленную незабвенной „Лондонской отбивной“, до сих пор оплакиваемой теми, кто считает, что хороший обед должен позволить его ценителям предстать в самом выигрышном свете. „У Рэнди“ — это блестящее клубное заведение, и интерьер его неудержимо влечет нашу элиту. Снова Ресторан Номер Один возник в деловом центре, и не случайно: здесь вас ждет сказочная еда, сногсшибательная выпивка и карта вин толщиной с „Желтые страницы“».

Рэнди велел вырезать эту заметку и повесить ее в рамочке у входа. Другие стены пестрели карикатурами на детройтских знаменитостей, большинство из которых успели умереть или уехали из города: Джо Луис, Горди Хоув, Лили Томлин, Том Селлек, Генри Форд Второй, Джефф Дэниелс, Игги Поп… Карло отвечал за изысканность. В курительной комнате имелся бар. Персональные шкафчики с табличками для коньяка и дорогого виски. На блюде у входа мятные пастилки, лед в писсуарах в мужском туалете, а над каждым, на стене — газетные листы с новостями бизнеса и спорта. «Чтобы они могли быть в курсе, даже когда облегчаются, — сказал Карло. — Здесь обедают деловые люди, которые привыкли дорожить временем».

— Ну а в дамском что? — спросил Рэнди.

— Дамы не читают в туалете, — ответил Карло. — У них — лак для волос на раковине, и цветные служительницы, чтобы помочь скрепить расстыковавшиеся детали туалета.

Превращение Рэнди из утонченного британца в крутого гангстера началось вечером в понедельник, около десяти часов (по воскресеньям ресторан был закрыт). Рэнди беседовал со своим карликом метрдотелем у входа в бар. Карло поднял глаза, и вдруг его лицо выразило мгновенный испуг. Он быстро отвел взгляд и сказал Рэнди:

— Поаккуратнее с этим типом. И лучше с ним быть повежливее.

Он тут же приподнял брови, изобразив приятное удивление, и шагнул мимо Рэнди, восклицая:

— Мистер Морако! Как хорошо, что вы, наконец, заглянули к нам. Кажется, вы тут впервые? Ай-ай-ай, как не стыдно.

Мужчин было двое. Рэнди ничем не выделил бы их в уличной толпе. Но если с ними следовало соблюдать осторожность, — а Карло никогда не бросал слов на ветер, — к ним стоило приглядеться. Ребята из криминального мира? Возможно. У старшего был сонный взгляд, темный костюм и рубашка без галстука, но застегнутая на все пуговицы, стального цвета седые волосы коротко подстрижены. Это, стало быть, мистер Морако. Рэнди он показался типичным мафиози, не рядовым, но и офицерского лоска ему все же недоставало. По меньшей мере капрал. А второй был определенно рядовым, пять футов восемь дюймов, лет около тридцати, один из этих крутых парней, в пиджаке, которые носят курильщики марихуаны, в расстегнутой на шее рубашке. Он мог быть бойцом, бывшим боксером на службе у Морако. Итальянского в нем ничего не было.

Морако что-то негромко сказал, проходя мимо Карло. Его взгляд был устремлен вперед. Для пятидесяти с лишним он неплохо выглядел. И такой тонкий, породистый нос. Рэнди вытянул перед собой руку:

— Мистер Морако…

Он сжал пальцы Рэнди, отпустил и произнес:

— Как ваши дела, мистер Эгли? Я Винсент Морако. — После чего замолчал и обвел взглядом зал. — Неплохо для понедельника. Я думал, у вас играет трио.

— С четверга по субботу, — пояснил Рэнди.

Винсент Морако кивнул.

— И бар неплохой. Девочки сюда заходят?

— Юные леди? Разумеется. Но это все же не клуб знакомств, если вы интересуетесь. У нас по вечерам собирается приятное общество, по счастью, в двух шагах отсюда офис «Дженерал моторс».

— Я хочу вот что, — сказал мистер Морако. — Подобрать для вас классных девочек, одетых как надо. Они будут заходить каждый вечер в десять часов. По субботам мужчины приходят сюда с женами и любовницами. В такой день заходить будет, возможно, только одна девочка, чтобы поразвлечь приезжих. Девочки возьмут коктейль в баре, покажутся и уйдут. Но одни, без парня. Если какой-то парень подойдет к ним — они ждут кого-то, мужа. Если парень попытается завязать знакомство, станет назойлив… — Тут Морако повернулся вполоборота к своему спутнику. — Тогда Дуб вежливо предложит ему проваливать. Парень не соглашается, лезет в бутылку? Тогда Дуб выпроводит его на улицу.

— Дуб, — повторил Рэнди. — А к вам обращаться Винсент или Винни?

— Винсент меня устроит. Дуб теперь ваш телохранитель, так что вы должны будете ему платить.

— Сколько?

— Пять в неделю. Наличными.

— Я не уверен, что нуждаюсь в телохранителе.

— Не уверены, потому что ничего не можете знать наперед. Потому-то он вам и понадобится. Вы сделаете вот что: известите ваших завсегдатаев, тех, у кого внутренний счет, что тут есть девочки. Трое или четверо, но зайдут они не все сразу, так что это не будет выглядеть как притон.

Рэнди покосился на наблюдавшего за ними Карло, который кивнул в сторону кабинета, и сказал:

— Почему бы нам не присесть и не выпить за знакомство? — Это был первый шаг на его пути превращения в гангстера.

Направляясь в кабинет, Винсент Морако кивнул Дубу, чтобы тот следовал за ними. Официантка в форменной одежде уже ждала их там.

— У меня в ресторане, — сказал Рэнди, — каждый официант в вашем распоряжении. Но Синди — наша звезда. Она обслуживает только кабинет номер один, вот этот самый. Если ей нужна помощь, ей помогают.

Синди приняла заказы и покинула их. Провожая ее глазами, Дуб впервые заговорил. Услышав его речь с сильным деревенским выговором, Рэнди повернулся к нему.

— А она не хуже других могла бы развлекать клиентов!

— Ты откуда родом? — спросил Рэнди.

— Из Индианы, — ответил Дуб. — Знаете, где расположен Бедфорд?

Рэнди принял решение:

— Дуб, мне здесь не нужен ковбой, распоряжающийся моим персоналом. Ты понял?

Парень, кажется, удивился. А Винсент Морако сказал:

— Он знает свое место.

Так Рэнди утвердился в новом качестве. Он принял предложение — в общем-то у него не было особого выбора, — но у себя в ресторане намеревался оставаться боссом. Это был его второй шаг в преступный мир.

— Работает это так, — сказал Винсент Морако, помешивая свой «Канадиан Клаб» с колой. — Ваши клиенты из «Дженерал моторс», «Форда», «Компьюсерв» подзывают вас к столику. «Послушайте, Рэнди, вы знаете ту рыжую девочку, что сидит сейчас в баре?» Вы смотрите: «Ах, это вы о Джинджер? Желаете с ней познакомиться? Она живет в отеле, тут, за углом». Потом вы говорите. «Существует договоренность: вы хотите познакомиться с Джинджер, я могу поставить вам это в счет». После этого они понимают, что не нужно брать с собой лишние деньги, а лучше произвести внутренний расчет. Если жена увидит чек, то закричит: «Ты покупаешь выпивку шлюхам!» То, что он трахается со шлюхой, ее не так покоробит.

— И сколько брать с клиента?

— Пятьсот.

— За каждую одинаково?

— Да, за каждую пять сотен.

— А если на всю ночь?

— Тысяча за каждый лишний час. Девочки, которым придется нанимать ночную няню, получат еще по двести от клиента, помимо чаевых.

— Что, если клиент, после того как разок пообщается с ней…

— Захочет пообщаться еще? Девочка зовет вас, и вы ставите это ему в счет.

— А сколько получит сама девочка?

— Триста. Вот список ребят, приезжающих на конференцию Союза инженеров-автомобилистов, и все они захотят развлечься. Девочки поселятся в отеле. Работать будут посменно, так удобнее.

— Девочка исполняет все желания клиента?

— Да. Если только оно не оставляет следов. Если клиент захочет, чтобы она на него помочилась или опорожнилась на кофейный столик со стеклянной столешницей, а он будет смотреть снизу… — Морако пожал плечами. — Разные встречаются чудаки.

Чтобы прогнать услужливо нарисованную воображением картинку, Рэнди перевел взгляд на Синди в ее униформе.

— А ваша доля? — спросил он.

— Чтобы вам не путаться с бухгалтерскими книгами — ровно восемь тысяч в неделю.

— Исходя из чего?

— Из среднего сбора за ночь. Скажем, четыре девочки, каждая примет двух клиентов в течение пяти ночей, с понедельника по пятницу. Сколько это будет?

— Двадцать тысяч.

— Из них — восемь нам. Расчет каждую субботу, а то, что останется сверх восьми, вы берете себе.

— А если ночь неплодотворная?

— Оживить бизнес — ваше дело.

— Что, если девочки не придут?

— Такое возможно, скажем, в случае болезни кого-то из их домашних.

— Но вы свои восемь тысяч получаете в любом раскладе?

— А вас это не устраивает? — поинтересовался Винсент.

— Просто хочу убедиться, что все правильно понял, — сказал Рэнди, и взгляд его становился сонным по мере того, как образ Пирса Броснана тускнел, а мафиози Счастливчик Лучано, только без оспин, напротив, проступал в нем. — Вы подразумеваете, — продолжал он, — девочки могут переквалифицироваться хоть в биржевых маклеров, вы по-прежнему будете получать свои восемь в неделю?

— Так же верно, как то, что у вас были папа и мама, — кивнул Винсент.

К концу апреля, через девять месяцев после этого разговора, связь Рэнди с мафией обошлась ему в сто шестнадцать тысяч двести долларов наличными. Он по-прежнему считал, что поступил правильно, хотя и чувствовал, что на Лучано все же не тянет. Да Лучано к этому времени уже разделался бы с Морако и сам распоряжался бы всеми девочками.

Карло грозился уйти — некоторыми клиентами он был решительно недоволен. Они без предварительного бронирования устремлялись в кабинет номер один, не спросясь разрешения. Сотрудничество с Морако обходилось недешево. А Дуб — его пять сотен в неделю можно было считать деньгами, выброшенными псу под хвост. Какой в нем прок? Девочки нисколько не нуждались ни в чьей защите.

Дуб не слишком интересовал Рэнди. Но в одну из суббот, перед тем как пришел Винсент Морако, чтобы бесплатно пообедать и получить свои восемь тысяч, Рэнди, стоя у входа в бар, заговорил с ним.

— Скажи-ка, — спросил он, — чем ты тут конкретно занимаешься?

Вопрос заставил Дуба сосредоточенно нахмуриться.

— Это вы о моей работе? Я присматриваю за вами.

— По поручению Винсента?

— Со мной он тоже не говорит. Я работаю на вас, потому что я ваш телохранитель. И если я ничего, по-вашему, не делаю, то только потому, что вы не задаете мне никакой работы.

— Какого рода работы? — спросил Рэнди.

— Ну, выставлять пьяных или тех, кто нарушает спокойствие.

— Многие из посетителей — наши друзья. Что еще ты можешь делать?

— Все, что положено телохранителям. Если вам кто-то досаждает, я могу преподать ему урок.

— Мне в самом деле кое-кто досаждает.

— Скажите его имя, и я велю ему оставить вас в покое.

— Винсент Морако.

Возможно, это было слишком в лоб, слишком неожиданно для Дуба, чтобы он сразу мог разобраться в ситуации. Он кивнул, отвел взгляд, потом через секунду повторил:

— Мистер Морако?

— Я хочу, чтобы ты присутствовал при нашем сегодняшнем разговоре, — сказал Рэнди. — Послушай, что я буду говорить Винсенту, и помни о том, кто тебе платит.

Стены кабинета Рэнди, выдержанного в коричневых тонах, с приглушенным светом и обилием хромированных поверхностей, покрывали фотографии — а не карикатуры — знаменитостей. Винсент Морако был приглашен занять кресло напротив стола, Дуб устроился сбоку, под черно-белой фотографией Супи Сэйлс.

— Прежде всего, — начал Рэнди, — вы понимаете, что деньги моих клиентов, уплаченные ими за девочек, учитываются в графе доходов ресторана?

— И?.. — отозвался Винсент.

— А это значит, что я плачу налог на доход, который не является доходом. Больше трехсот тысяч баксов не на что списать.

— Считайте, что вы их отмываете, — сказал Винсент.

— Да, но те, кто этим обычно занимается, получают вознаграждение, гонорар за услуги, за предпринятый риск.

— Вам просто нужен опытный бухгалтер.

— Но это только половина проблемы.

— Да?..

— Вы получаете вашу долю из расчета четырех девочек за ночь, но приходят только две, очень редко три. Причем сменяются они тоже редко, а те, кто работает всю ночь, еще реже.

— Вы должны понять, — сказал Винсент, — что такого уровня девочки на дороге не валяются. Знаете, кто они? Лучшие из них? Студентки колледжа. Они работают, чтобы платить за обучение и приобрести профессию.

— Но две, самое большее три девочки, пусть они даже бакалавры и трудятся не покладая задниц, капитала не наработают.

— Почему же? У вас трудности с клиентами? Бизнес не клеится?

— Бизнес идет стабильно. Карло говорит, это в порядке вещей. Не важно, как бурно вы начинаете, но со временем наступает затишье. Впрочем, в выходные у нас по-прежнему оживленно.

— Что вы хотите сказать?

— Я вам объясняю, что так, как обстоит дело сейчас, оно себя не окупает. Или привлекайте больше девочек, и тогда мы будем домом терпимости, где подают еду, или умерьте ваши потребности. Если мы закроемся, вы не будете иметь ни цента.

— Умерить до какой суммы?

— По крайней мере до четырех. Я хочу иметь с вами дело, Винсент, но я не в состоянии платить вам из доходов ресторана и оставаться на плаву. Ваша доля опустошает мой личный кошелек.

— Который вы вытянули у той вдовушки? — поинтересовался Винсент. — Я знаю, сколько у вас денег, Рэнди. Все это знают.

Эту фразу Рэнди счел за лучшее пропустить мимо ушей. Он сказал:

— На сегодняшний день, например, я лишился около тысячи пятисот баксов. И что получил взамен, Винсент? — Рэнди помолчал, как полагалось по роли. — Возможность любоваться, как вы едите здесь свой обед?

Впервые за девять месяцев Рэнди увидел, как Винсент Морако улыбается. Он смотрел, как Винсент переводит взгляд на Дуба, и тот улыбается в ответ.

— Ты слышал, что он сказал?

— Ему приходится любоваться, как вы едите ваш обед.

— Дуб, ты тупая задница. — Морако встал с кресла, по-прежнему улыбаясь, и сказал, обращаясь к Рэнди: — Давайте конверт, и я не стану вас больше задерживать.

— Дуб, на какие мысли тебя навел этот разговор?

Дуб обдумывал вопрос, полузакрыв глаза и наморщив лоб. Рэнди терпеливо ждал. Немного погодя он добавил:

— Я плачу этому человеку из своего кармана. Разве деловое партнерство состоит в этом?

— Ему нет до вас дела.

— Что случится, если я прекращу платить?

— В первый раз, если вы задержите деньги, кто-нибудь побьет вам окна. Так поступают с барыгами, если они не платят свой налог.

— Что, если я выставлю девиц и положу конец этим внутренним расчетам?

— Думаю, вам устроят пожар. Придется закрыть ресторан.

— А лично мне что он сделает?

— Мне думается, от вас он все равно не отстанет.

— А ты тогда вернешься назад к Морако?

Дуб ухмыльнулся:

— Прикольно вы сказали о том, как он тут ест. Я смеялся не только с ним за компанию. Я мистера Морако не уважаю, и он это знает. Он потому меня сюда и определил, что я не его человек.

— Зачем тогда он вообще тебя нанял?

— Я сидел в тюрьме Огайо, там был один старикан, за которым я присматривал, чтобы никто его не доставал. Когда я вышел, то мистер Росси устроил так, чтобы меня взяли на работу тут, в Детройте.

— Значит, Морако взял тебя из уважения к этому Росси?

— Да, но я никогда не целовал Морако в задницу, как ему хотелось, так что мы с ним не слишком ладили. Сначала я был водилой у мистера Амилья. Тогда я впервые надел свой первый костюм.

— Это и есть сам босс?

— Да, только он посчитал, что я езжу слишком быстро. И они поставили меня на улицу. Давить на барыг, чтобы исправно платили. С теми, кто сачкует, у меня разговор короткий.

Рэнди заинтересованно подался вперед, положив локти на стол.

— И что ты делал?

— Чтобы заставить их платить, да? Подъезжаю домой, говорю с женой. Если он снова берется за старое, подкарауливаю его и ломаю пару ребер.

— А если бы парень попался здоровый, футов этак на двести?

— Я драться умею, — ответил Дуб. — Поднимал тяжести, занимался боксом в Огайо. Получалось неплохо.

— А в тюрьму как попал?

— Ввязался в драку в баре и пристрелил одного парня, такого Беллафонтане. Это в Огайо. Я там делал искусственный снег для лыжных трасс.

— Это в Огайо-то лыжная трасса? — усомнился Рэнди.

— Там есть горка. А этот тип в баре сам нарывался. Я дал ему разок. Он выхватил пистолет, я стал его отнимать, и, пока мы толкались, пистолет выстрелил.

— Ты убил его?

— Да. Но свидетели подтвердили, что он начал первый, так что меня судили не за убийство. Я получил сорок месяцев. Мистер Росси сказал, что я мог бы получить меньше. И еще я убил одного типа, уже в тюрьме, во дворе, ножом. Но только этого никто не видел. Ни один из двухсот парней, что там сидят.

— А этого за что?

— Преподал ему урок. Чтобы не лез к моему другу мистеру Росси.

— А для Морако ты делал что-нибудь подобное?

— Как-то раз, да. Был один такой барыга, цветной, из Диборна, да? Я тогда еще возил босса. Этот недотепа, которого они наняли, струхнул или что, уж не знаю. Я тогда выхватил пистолет и выстрелил тому прямо в сердце.

— И Морако перестал уважать тебя за это?

— Я сказал вам, это я его не уважаю, и он это знает.

— Дуб, ты тут уже девять месяцев, — сказал Рэнди. — А я так и не знаю твоего настоящего имени.

— А вы не спрашивали. Меня зовут Серси Джей Брэгг.

— А откуда взялся Дуб?

— В тюрьме моим сокамерником был парень по имени Джефф, да? Большой такой, здоровый парень. Вот он и стал называть меня так. Вы поняли? Его сильно отделали во время беспорядков. Может быть, вы слышали о бунте в тюрьме Огайо? Говорю вам, когда я вышел, там все еще был сущий бардак.

— И ты не против, когда тебя так называют?

— Нисколько.

Рэнди удобно откинулся на стуле и закинул руки за голову.

— Значит так, Серси…

Но Дуб остановил его:

— Дуб мне нравится больше, чем Серси. Вам самому-то понравилось бы такое имя?

— Думаю, что сменил бы его.

— Когда я занимался боксом, меня звали Громилой. Громила Брэгг. Но мне это было не особенно по вкусу. — Он поднял правый кулак, чтобы показать наколку ГРОМ на костяшках пальцев. — Моим коронным ударом был хук правой.

Рэнди начал снова:

— Значит, так, Дуб, мы тут в небольшой переделке, да? — В интонации Рэнди проступил акцент, который до сих пор не был слышен. — Как бы избавиться от этого мистера Морако? Знаешь что? Я подозреваю, что половину из этих восьми тысяч он кладет в свой карман. Пока его босс судится… Ты слышал о том, что сейчас идет суд?

— Да, сэр, читал в газете.

— Но Морако не привлечен, так? Почему, как ты думаешь, он остался в стороне?

— Думаю, он чересчур ушлый. Никогда не говорит о делах там, где могут поставить «жучок». Даже у себя в автомобиле. Считает, что прокурор все еще надеется повесить на него хоть что-нибудь.

— Пока он гуляет на свободе, — заметил Рэнди, — я не думаю, чтобы мистер Амилья слишком часто о нем вспоминал. У старика Тони свои проблемы — он озабочен тем, как избежать тюрьмы. — Рэнди сделал паузу. — Просто из любопытства, сколько ты обычно берешь за то, чтобы кого-то убрать?

— Убить? У меня нет твердой таксы, — сказал Дуб. — А вам как сильно это нужно?

Рэнди был готов с ответом. Он наклонился вперед, положил на стол руку и взглянул на Дуба в упор.

— Я согласен дать двадцать пять.

— Двадцать пять — чего?

— Того, сколько ты заработал бы за год — двадцать пять тысяч долларов. Наличными или чеком.

— Я согласен.

— В самом деле?

— Да. Я это сделаю.

Рэнди откинулся назад, но тут же снова наклонился вперед:

— Как?

— Предпочитаю его застрелить.

— У тебя есть пистолет?

— Могу достать. Но после мне лучше сразу свалить, думаю, они скумекают, что это сделал я.

— Да, ты прав. — Рэнди помедлил пару мгновений и произнес: — Так, значит… — И снова замолчал.

— Как-то раз, — разоткровенничался Дуб, — я решил попробовать грабить. Хотел проверить, смогу ли. И вот я зашел в… это было что-то типа аптеки, только там продавали и всякие другие штуки. Подошел к девчонке за прилавком и сказал: «Погляди-ка сюда!» — и распахнул пиджак.

— Ты оголился?

— Я показал ей пистолет, засунутый за пояс. Она посмотрела на него, потом на меня и говорит: «Ну и чего?» Я сказал: «Ни хрена, забудь». И вышел. Девчонка была слишком тупой, чтобы ее грабить. — Он помолчал, встал и со словами: — Значит, решено, — вышел из комнаты.

Рэнди зачарованно проводил его взглядом.