В пятницу утром Рейлан позвонил из Майами Достопочтенной Дон, представился, напомнил, что приходил в прошлую пятницу, сказал, что заезжал вчера и что ему необходимо снова поговорить с ней.

Она ответила:

— Знаю.

Спокойным, как показалось Рейлану, голосом она сказала, что знает, кто он и о чем хочет с ней поговорить. Когда он спросил, нельзя ли прийти в это утро, она ответила, что можно, если не позже чем за час до полудня, поскольку потом она уйдет в ресторан. Так что Рейлан сел в «ягуар» и на скорости девяносто пять миль в час влился в поток машин. Дорога в обе стороны, и на север, и на юг, была забита легковыми автомобилями, пикапами, полуприцепами, трейлерами… Во всем остальном это был чудесный солнечный день, и Рейлан подготовился к нему. Он был в своем темно-синем костюме. В машине на полную мощность работал кондиционер.

Вчера днем он заезжал в службу шерифа, чтобы просмотреть информацию о Луисе Льюисе в компьютерной базе штата, и убедился, что ввел его данные правильно. Этот парень был известен также под именем Ибрагим Абу Азиз. Год рождения… Луис был на три года моложе Рейлана. В примечании говорилось: родился во Фрипорте, в Содружестве Багамских островов. Чернокожий, черные волосы, карие глаза. Рост шесть футов, вес сто шестьдесят пять фунтов. Шрам с правой стороны, нехарактерный. В списках ФБР не значится. Обвинение в распространении марихуаны временно отменено и больше не возобновлено. Обвинения в воровстве машин — не предъявлены.

Предъявлены обвинения по трем пунктам: имел при себе спрятанное оружие; разрядил пистолет в общественном месте; стрелял по жилому дому. Признан виновным по всем пунктам.

Таким образом, все трое подозреваемых Рейлана были уголовными преступниками. Уоррен Ганз, который одно время подозревался в убийстве, был признан виновным в банковском мошенничестве и условно освобожден на поруки. Бобби Део, подозреваемый наемный убийца, обвинен в непредумышленном убийстве. И Луис Льюис, мелкий уголовный преступник, был привлечен за хранение оружия и осужден. Вопрос, который не давал Рейлану покоя, мог бы звучать так: кто из них был главным? Вероятно, Ганз. Но способен ли он манипулировать двумя бывшими заключенными? Рейлан недостаточно много знал о Луисе Льюисе, чтобы делать выводы о нем, поэтому решил присмотреться к Бобби Део.

Позже он заехал за Джойс, и они пошли пообедать в «Стоун Краб». За столом Рейлан сообщил Джойс все, что знал к этому моменту, и высказал предположение, что Гарри может находиться в доме Ганза, хотя, как признался Рейлан, он не увидел в этом особого смысла.

А вот Джойс увидела. Она буквально подскочила на стуле, услышав об этой идее, поскольку ей хотелось верить, что Гарри жив, а не погребен в каком-нибудь болоте. Рейлану пришлось объяснить ей, почему он не мог продолжить расследование без разрешения или ордера на обыск, но она не смогла его понять. Если он не остановился перед тем, чтобы убить человека, сидевшего за одним столом с ним в ресторане, почему он не решился войти в чужой дом?

Он сказал ей:

— Почему ты не веришь мне на слово? — и попытался объяснить разницу.

После этого они довольно долго возились с крабовыми клешнями в полном молчании. Рейлан поинтересовался, почему Джойс не попробует горчичный соус. Джойс сказала, что предпочитает растопленное масло. Не хочет ли она еще пива? Нет, ей достаточно. Как насчет лимонного пирога?

Джойс и не подумала отвечать.

В это утро Рейлан заехал в службу шерифа послушать запись разговора Достопочтенной Дон с Уорреном Ганзом.

Фэлко устроил прослушивание в одном из кабинетов, сказав, что разговор происходил прямо там, — он показал на видневшийся сквозь стеклянную стену ряд стульев. Ганз думал, что его доставили сюда для допроса. «Ты понимаешь, это была идея Дон». Так она могла прикоснуться к Ганзу, основному подозреваемому в убийстве женщины в Бока, и выяснить, совершал он это преступление или нет.

Фэлко включил запись и сел рядом с Рейланом. И вот что они услышали:

«Ганз. Вы ждете лейтенанта?

Дон. Они хотят расспросить меня о Мэри Энн Димери, женщине, которая покончила с собой. Я Дон, ее подруга.

Ганз. Нет, это я ее друг, а вы — ее гадалка.

Дон. Пусть так.

Ганз. Что происходит?

Дон. Что вы имеете в виду?

Ганз. Вы сидите и пожимаете мою руку. Мы что, собираемся тут нежничать? Надеетесь, что будете читать мои мысли, а я откроюсь вам?

Дон. Я уже и так все о вас знаю.

Ганз. Правда? От Мэри Энн или вы смотрели в хрустальный шар? Вы гадаете по руке?

Дон. Могу, но обычно этого не делаю.

Ганз. Вот, посмотрите. Скажите, что вы думаете, и, может быть, я доверюсь вам.

Дон (после долгой паузы). Вы человек с большим самомнением.

Ганз. Где вы это увидели?

Дон. Ваш указательный палец длиннее, чем безымянный. У большинства людей они одинаковой длины.

Ганз. Удивительно.

Дон. У вас проблемы с оплатой счетов».

— Замечаешь, он этого не отрицает, — сказал Фэлко.

«Ганз. Где тут линия моей жизни?

Дон. Вот эта, загибающаяся вниз.

Ганз. Прямо до запястья. Это ведь хорошо, да?

Дон. Длина не играет особой роли.

Ганз. Что вы видите?

Дон. Упадок энергии.

Ганз. Неужели вы не видите ничего хорошего?

Дон. Ну, вы амбициозны, знаете, чего хотите. Впрочем, линия судьбы неровная.

Ганз. Вам нужно, чтобы я был с вами откровенен?

Дон. Как вам угодно.

Ганз. А если я вам скажу, что Мэри Энн была убита?

Дон. Откуда вы знаете?

Ганз. Мы же поэтому оказались здесь, разве не так? Я — подозреваемый, а они хотят узнать, что вы чувствуете насчет меня — или как там вы получаете свои послания? Если вы хороший специалист, вы знаете, что я этого не делал. Но если я вам скажу, что знаю, кто это сделал?»

— А этот парень совсем не глуп, — сказал Фэлко.

« Дон. Знаете?

Ганз. Допустим, я знаю, но не могу сказать этим людям. Допустим, что я по личным причинам не могу им позволить впутать меня в это дело, поскольку был близок с убитой женщиной. Идет?

Дон. Вы хотите, чтобы я им сказала, кто сделал это».

— И она тоже не глупа, — заметил Фэлко.

«Ганз. Вы пойдете туда и скажете им, что разложили свои магические карты или дотронулись до чего-то, что дала вам Мэри Энн… Послушайте, я скажу вам, как это сделать. Вы профессионал, вы видите вещи, так? Вы перевернули карту и увидели его. Или закрыли глаза, вошли в свое провидческое состояние и увидели, что произошло, как этот парень поднимает Мэри Энн и бросает ее с балкона. Вы слышите ее крик в момент падения. Парень смотрит вниз, поворачивается, и тут вы видите его лицо. Вы описываете этого парня копам, и они начинают его искать. Внезапно вы становитесь знаменитостью, ясновидящей, которая раскрыла убийство.

Дон. Мои фотографии поместят в газетах…

Ганз. В газетах, в журналах. Вы появитесь в ток-шоу. Не успеете опомниться, как люди выстроятся к вам в очередь, чтобы погадать. „Встречу ли я когда-нибудь своего суженого?“ „Не обманывает ли меня мой муж?“ Вскоре у вас уже появится своя колонка в газетах…

Дон. А если выяснится, что парень, которого я описала, не делал этого?

Ганз. Тогда вам крышка. Вы должны были прийти сюда и показать на меня. И если бы подтвердилось, что убийца я, вы бы стали знаменитостью. Вы хотите с помощью всей этой телепатической чепухи сделать себе имя. Ладно, давайте, попробуйте. Только я чист, я даже не приближался к дому Мэри Энн в ту ночь. Как я уже говорил, если вы хороший специалист, если знаете, что делаете…

Дон. Вы сказали, что Мэри Энн вскрикнула, падая.

Ганз. А вы бы не вскрикнули?

Дон. Она была уже мертва.

Ганз. Это они вам сказали?

Дон. Это я сказала им.

Ганз (после паузы). Думаете, что всегда правы?

Дон. Достаточно часто. Хотите, я прямо сейчас вам погадаю? Я ничего с вас не возьму.

Ганз. Конечно. Давайте.

Дон. Дайте мне свою руку. (Долгая пауза.) Вы производите приятное впечатление. Можете подключить обаяние в нужный момент и убедить людей сделать то, чего бы они никогда не сделали. Во всяком случае, некоторых людей. Могли бы заработать много денег на сбыте товаров, но для этого вам пришлось бы работать, что совершенно исключено для вас. Так что вы живете, пользуясь своими мозгами и высоким самомнением, которое пока ничем не оправдано».

— Здорово она его осадила, — сказал Фэлко.

«Ганз. Но я знаю, чего хочу, и я амбициозен. Вы увидели это на моей ладони, так ведь? После того как мы все здесь закончим, вы не будете против выпить со мной чего-нибудь?»

— Я думаю, они так и сделали. — Рейлан следил за тем, как Фэлко перематывает назад пленку. — И стали добрыми друзьями. Дон сразу сказала, что это был не Ганз?

— Она сказала, что так не думает, но хочет прибегнуть к медитации, чтобы быть уверенной. Через пару дней она сказала, что уверена в его невиновности.

— После того, как они поближе узнали друг друга, — заметил Рейлан.

Фэлко кивнул:

— Мы думали об этом. Нам известно, что она считает, будто у этого парня много денег.

— Кто-нибудь объяснил ей, что это не так?

— Нет, насколько я знаю.

— Почему Ганз — главный подозреваемый?

— Мы не знаем о нем ничего хорошего. Он слишком изворотливый. Нам известно, что он занимал деньги у жертвы. Нам известно, что он держал нелегальные тотализаторы в Майами. Предположение такое: он в провале, просит Мэри Энн еще об одной ссуде, а она отказывает ему. Ганз в отчаянии, сорвался, они вступают в дикую перепалку, и он убивает ее этой подставкой для книг, этим латунным быком.

— Которого Дон посчитала орудием убийства, даже не видя его? — спросил Рейлан.

— Да, подставку изъяли в качестве вещественного доказательства. Но она увидела на полке другую подставку для книг, их было две. Мы спросили: «Это та?» Она ответила: «Нет, на той, которую использовали, есть кровь».

— Разве ее не вытерли?

— Отпечатков там нет, но остались следы крови вокруг деревянного основания, на котором стоит бык.

— А как насчет отпечатков пальцев Ганза?

— По всей квартире. Представь себе, даже на чековой книжке Мэри Энн. Это еще одна причина, по которой мы подозревали Ганза. Там не было больше никого, если, конечно, кто-то неожиданно не вошел.

— И никаких следов Дон?

— Нет, насколько мне известно.

— А на нее подозрение никогда не падало?

— Мы проверяли ее. Нет оснований думать, что у нее был мотив.

Рейлан задумался, а потом спросил:

— Те два парня, которые ограбили бакалейную лавку, — их не задерживали?

— Нет, насколько я слышал.

— Кажется, я знаю, кто это.

— Так же случайно, как знаешь мать Ганза?

— Да, в каком-то смысле. И хочу передать их федеральным властям. Если я этого не сделаю — они твои.