Однажды она написала сценарий, вошла в офис Гарри Кона в студии «Коламбиа» и сунула ему в руки ярко-красную папку. Он швырнул папку на стол и предложил:

— Расскажи все в двух словах и не мудри.

Она рассказала: умной, красивой девушке богатый плейбой, который от нее без ума, предлагает все: меха, драгоценности, только скажи.

— Ну и?.. — поторопил ее Гарри Кон.

Девушка отказывает ему, потому что ей неинтересно получить все таким способом, чересчур легко.

— С ума сошла? — заворчал Гарри Кон. — Да ни одна девка никогда ни от чего не откажется, на хрен!

Погоди, попросила его Джин. Она обводит плейбоя вокруг пальца, выманивает у него кучу денег и довольна собой, потому что сама заработала эти деньги, сама все сделала.

— Стало быть, девка взяла верх? — уточнил Гарри Кон.

— Вот именно, — сказала она.

— Фигня, — вынес он приговор ее сюжету.

Четыре платных телефона выстроились в ряд— будки из плексигласа на металлическом основании. Джин остановилась у второго телефона, подождала. Еще немного. 6.12. Две полицейские машины из прикрытия остановились на другой стороне шоссе у бензозаправочной станции; третьей машины нигде не было видно, как и признаков присутствия местной полиции.

Она положила кошелек на металлическую полочку под телефонным аппаратом, раскрытой стороной к себе. Можно сделать это прямо сейчас. Упираясь носом ей в грудь, сержант Торрес пропыхтел, что говорить надо нормальным голосом, они ее услышат. Актриса выпрямилась, готовясь к выходу, чувствуя, как прижимается к телу записывающее устройство.

Как бы обращаясь к самой себе, Джин произнесла:

— Что же мне делать, если он не позвонит? Ведь это то самое место.

Подождав еще несколько мгновений, она вытащила из кошелька сложенный в несколько раз листок.

Готова? Сперва с легким любопытством, затем с изумлением:

— Что это? Похоже на… Боже, это опять записка, точно такая же, как те две… торчит из телефонной книжки. — Она развернула листок из блокнота и всмотрелась в текст, который сама же и продиктовала Ричарду. — Здесь сказано: «Езжай прямиком в свою квартиру. Прямо сейчас. Деньги вези с собой. Немедленно. Я за тобой слежу».

Она подняла голову и огляделась по сторонам, проверяя, какое впечатление произвела на публику. В окнах машин она различила фигуры полицейских, карауливших на заправочной станции. Они уже включили зажигание.

— Записку я оставлю здесь, — предложила она.

Жертва, добросовестно сотрудничающая с властями. Не надо задумываться, только играй свою роль.

Семнадцать минут спустя, на гостевой парковке возле дома Джин Шоу на Оушн-драйв, Бока-Ратон. Торрес сидел в черном «мерседесе», набитом аппаратурой для слежения, до конфискации использовавшемся для перевозки героина, и наблюдал, как Джин Шоу входит в здание, слегка наклонившись вперед и обеими руками придерживая мусорный мешок, бивший ее по ногам.

— Никого не видно, — произнес голос Джин Шоу. Звук слабый — то ли перекрытия заглушают, то ли накладывается рокот океана. — Почему тут никого нет?.. Надо проверить почту.

Торрес обещал, что полиция будет в здании, буквально в нескольких шагах от нее. Агент ФБР из Уэст-Палм, помощники шерифа округа Палм-Бич. Резидент из Уэст-Палм сидит в засаде на ее этаже.

— Вхожу в лифт.

Прошло тридцать секунд.

— Вхожу в коридор… Кажется, тут кто-то есть… Захлопнулась дверь на пожарную лестницу в конце коридора. Если это не кто-то из ваших, поднимайтесь скорее.

Торресу нравилось слушать ее голос — без паники, ровно течет из-под ее благоухающей груди. Записывающее устройство прилипало к пальцам, так что сержант мог немного потянуть время, пока закреплял эту штуку на ее теле. Под левой грудью, примерно в дюйме от нее, у актрисы была родинка.

— Я в квартире, — продолжал ее голос— Мне ждать звонка? Записки нигде не видно.

Торрес схватил передатчик и сообщил агенту из Уэст-Палма по имени Джим Маккормик, с которым он только что познакомился на заправочной станции:

— Джим, она вошла. Дверь осталась открытой. Проверь ее.

Прошла почти минута. Ее голос произнес:

— Как вы думаете, он будет звонить?

Торрес услышал какие-то звуки, еще один голос. Прошло две минуты.

По передатчику послышался голос агента из Уэст-Палм:

— Сержант, мы обнаружили еще одну записку. Среди почты.

Торрес, скрывая облегчение, откликнулся:

— Теперь дело в ваших руках.

— Она пришла не по почте, — возразил агент, — ее засунули в ящик, ручная доставка.

— А! — протянул Торрес.

Агент из Уэст-Палм сказал:

— Ну и шутник! Теперь нам велено возвращаться. Миссис Шоу поедет в Форт Лодердейл, по 1-95 до Санрайз, далее на восток до Двадцать четвертой Норт-Ист, свернет направо на уровне «Бурдине» к супермаркету «Галлериа молл». Потом на Девятой налево и до конца. Вы запомнили?

— Ничего не понимаю, — возмутился Торрес.

— Так запишите, — посоветовал агент из УэстПалм.

— Уже записал. Что еще говорится в записке?

— «Я за тобой слежу».

Ей нравилось ехать впереди целого эскорта служителей закона — городские полицейские, помощники шерифа, федеральные агенты, одни отстают по пути, другие присоединяются, когда она покидает округ Палм-бич и въезжает в Бровард, и ни одна живая душа, ни один водитель или пассажир в растянувшемся на целые мили потоке транспорта не подозревает о том, что тут происходит… Все эти людишки тащатся по домам, в свои тесные оштукатуренные хибары, чтобы провести очередной пустопорожний вечер. Как приятно въезжать в городок Санрайз на романтическом закате дня, ехать на восток навстречу темнеющему небу, не торопясь подстраиваясь под темп транспортного потока, — пусть как следует стемнеет, в последнем акте ей требуется затемнение.

Сначала Джин сомневалась, хорошо ли, что в дело вмешался агент ФБР из Уэст-Палм, но потом решила, что это к лучшему, придает этой истории больше шика, а пользы— или вреда— от него не больше, чем от стороннего наблюдателя. По этой же причине ее устраивал Торрес— отличный типаж, настоящий коп из большого города, латиноамериканские корни только добавляют колорита. Джо Ла Брава тоже оказался вовлеченным в эту историю, пусть так, и все же хорошо, что он, с его способностью подмечать каждую деталь, не принимает участия в этой поездке: его Джин побаивалась. Работать с профессионалами — одно удовольствие, это стимулирует все твои способности, они подают точные реплики, порой из общения с ними рождается новая идея, а вот любители могут сбить актрису с толку, поставить в неловкое положение. Ла Брава ей нравился по множеству причин: у него отлично развитое воображение, он тоже играет роль, сам того не сознавая и не ломаясь, играет человека с улицы, очень сдержанного и вместе с тем естественного. Ла Брава был ей приятен, он проявлял понимание и сочувствие, он любил Мориса, что тоже достойно одобрения. Ум у него не шаблонный, острый, сам он в высшей степени талантлив — достаточно взглянуть на его работы. И наконец, — а может быть, с этого надо было начать— он ее поклонник.

Настоящие поклонники все понимают и все прощают— если есть что прощать. Джо— настоящий поклонник, он обожает в ней актрису.

И все же— Господи, помилуй! — мимо него и муха не пролетит. Он даже опознал и сфотографировал маленького кубинца, которого Ричард выбрал себе в помощники, — ей, кстати, вот-вот предстоит впервые в жизни с ним встретиться, так что пора уже настраиваться. Хоть бы он прихватил с собой что-нибудь тяжелое, чтобы разбить стекло. Хоть бы он проделал все быстро, не потерял головы и, бога ради, явился без оружия!

Справа показался торговый центр. Где-то тут торчат люди шерифа Лодердейла или Броварда. На стене магазина она прочла название — «Бурдине». Дальше начнутся «Нейман-Маркус» и «Сакс». Она подъезжала к светофору на Двадцать четвертой Норт-Уэст.

С этого момента инструкции умышленно становились расплывчатыми: «С Двадцать четвертой на Девятую и до конца» — она не собиралась ехать так далеко.

Сейчас она свернет на Двадцать четвертую улицу, проедет по обходному пути на уровне шоссе к дальней стороне супермаркета, и примерно на пятнадцать секунд полицейские потеряют ее из виду. Она может рассчитывать только на пятнадцать секунд, не более.

Зеленый свет. Джин свернула, проскочила под развязкой на Девятую улицу и свернула налево. Теперь— самый сложный момент во всем сценарии. Потом ей придется подробно и правдоподобно объяснить, с какой стати она внезапно свернула с Девятой на парковку, вместо того чтобы продолжить движение по улице, как требовалось в записке.

Пока что она ограничилась тем, что сказала в прикрепленный под грудью микрофон:

— Мне какой-то человек машет! — подбавила в голосе тревоги, сомнения, паники, наконец:— Это кто-то из ваших? — и умолкла.

В «мерседесе», приближающемся к Двадцать четвертой улице, услышали ее голос.

— Вперед! — скомандовал Торрес, и его водитель нажал на газ, но тут же был вынужден резко притормозить, чтобы вписаться в поворот.

— Где вы, Джин? — окликнул ее Торрес, когда они, выскочив из-под развязки, не увидели «эльдорадо». — Отзовитесь! — Но тишина продлилась еще с минуту, а потом донесся звон бьющегося стекла.

Кундо Рей видел, как «кадиллак» выскочил из тоннеля, грязновато-белая машина приближалась к нему. Точно, она самая, и стекла вставили. Повернувшись, он прошел по полупустому проходу к пандусу, куда сворачивали водители, выбравшие этот уровень парковки, и прислонился к колонне, держа наготове в левой руке кирпич, такой красный кирпич с прилипшей к нему известкой. Он надел для этой работы новые белые перчатки. Теперь «кадиллак» был уже внутри, он слышал его гул уровнем ниже.

Ричард предупредил, чтобы он не брал пушку: дамочка-де так напугана, что с радостью отдаст ему деньги, никаких проблем не будет, но он всетаки припрятал пушку под свободно свисавшей рубашкой. Он же не знает эту женщину: а что, если она сама прихватила с собой пушку? Кундо хорошо помнил, что надо делать: шаг вперед, правой рукой занести кирпич…

Ричард велел ему сделать все молча: дескать, на женщину наденут жучка. Разбирается кое в чем, чудище болотное, правда, далеко не во всем.

Судя по звуку, «кадиллак» торопится, шины визжат на поворотах. Вот он — уже показался нос, подымается по пандусу. Все громче и громче. Он шагнул вперед, вытягивая правую руку и останавливая машину, точно заправский супермен, она коснулась бампером его руки, легонько, бесшумно. Дамочка уставилась на него. Он поднял правой рукой кирпич — она поспешно отвернулась, заслонилась рукой, когда он обрушил кирпич на стекло со стороны пассажира, отпер дверь и распахнул ее. Да, красивая дамочка и очень хладнокровная, глядит на него во все глаза. Он не мог забрать пакет, не сказав ни слова, так что он поклонился ей: «Большое спасибо, мадам!» — и опрометью кинулся к запасному выходу на лестницу.

Теперь нужно спуститься на первый этаж и пройти позади магазина, чтобы выйти на Двадцать шестую авеню, где дожидается новенький, только что угнанный «бьюик». Плевое дело. Жаль, что нельзя рвануть сегодня же, отправиться прямиком в Джорджию, сперва нужно вернуться в Майами-бич за своей машиной. Он, конечно, мог бы купить себе другую, но уж очень Кундо любил свой автомобиль. В нем ему было вольготно.

— Ну? — спросил он самого себя. — Как тебе нравится быть богатым? — И сам себе ответил: — Смешно, да?

Она не могла ждать чересчур долго— не более двадцати секунд после того, как захлопнулась дверь на лестницу. Снова сосредоточилась, нарабатывая эмоции: страх на грани паники, но все же не срываясь в истерику. Громко крикнула:

— Он забрал деньги! Разбил стекло! — Передохнула, открыла дверцу автомобиля и услышала визг шин: несколько машин мчалось к ней на выручку. Поспешно захлопнула свою дверь:— Скорее, пожалуйста! Он уходит!

И при этом она «забыла» указать, в каком направлении скрылся преступник— потом она объяснит это упущение страхом, растерянностью, все произошло чересчур быстро, скажет она, ломая руки и беспомощно глядя на них. С третьего яруса поднимался черный «мерседес», уже выруливал на ее пандус, за ним вторая машина, третья. Снаружи доносился вой сирен. В зеркальце заднего вида она увидела Торреса — он бежал к ней, сжимая в руке радиопередатчик.

Сейчас она распахнет дверцу и выскочит ему навстречу, огромные карие глаза умоляюще распахнуты, блестят от невыплаканных слез. Может быть, она даже бросится в его объятия. Посмотрим.