Линн подождала минут десять. Когда Ювеналий не вернулся, она вышла в коридор, миновала холл, где кресло дежурного по-прежнему пустовало.
Было тихо, раздавался чей-то храп. Здесь все спали. А на втором этаже пили кофе, смотрели телевизор. Она задумалась, надо ли ей попрощаться с Эдит и другими. Придется объяснять, почему она уходит. Ладно, скажет, что по семейным обстоятельствам, либо еще что-то придумает, в зависимости от того, кто там сейчас. А вообще-то алкашам все ее объяснения до лампочки! Пожалуй, ей не следует появляться на втором этаже. Так будет лучше!
Дверь в палату Арнольда была все еще открыта. Ювеналия в комнате не было. Арнольд лежал на спине, глаза у него были закрыты, руки покоились на одеяле, которым он был накрыт. Дыхание у него было спокойное. Похоже, он спал… А где же Ювеналий? Арнольд неожиданно всхрапнул. Не спит, что ли? Может, Ювеналий пошел за таблеткой снотворного? Хотя вряд ли… Эдит говорила, что здесь редко дают пациентам снотворное либо транквилизаторы.
Все еще глядя на Арнольда, она подошла к кровати, наклонилась, прислушалась. Дыхание было ровным. А что это у него на щеке? Вся скула темная… Линн опустилась на колено перед кроватью, нащупала выключатель ночника над кроватью, включила свет и оторопела. На скуле Арнольда была размазана кровь, пятна крови были и на подушке. Откуда взялась кровь? Вот и у Вирджинии было то же самое!
Линн выключила ночник. Секунду она постояла на коленях, будто совершая молитву, затем поднялась.
В лаборатории горел свет, но там никого не было. Линн направилась в дальний конец коридора, где покрытый ковролином пол заканчивался коротким, расположенным перпендикулярно коридорчиком, с дверями в обоих концах. Верхний свет был тусклым, но она без труда разглядела металлическую табличку на двери слева, где было написано: «ЮВЕНАЛИЙ».
Она стояла перед дверью, не решаясь постучать. Ее охватило сомнение. Откуда кровь, почему? «Да ладно тебе! — одернула она себя. — Он хороший. Он милый, славный парень».
Она постучала в дверь…
— О боже… — воскликнула она вполголоса, увидев кровавое пятно на ручке.
Тишина.
— Ювеналий? — позвала она.
Никакого ответа.
Линн отворила дверь и остановилась в дверном проеме, глядя на письменный стол сбоку от полуоткрытой застекленной створчатой двери, выходившей на плоский козырек центрального подъезда. На столе горела настольная лампа, темное кожаное кресло было слегка отодвинуто. Она обвела взглядом полки с книгами до потолка, плетеные половики на полу, распятие над столом.
Прислушалась. Услышала звук льющейся воды.
— Ювеналий? — позвала она.
Звук льющейся воды затих. Линн вошла в комнату. Справа был короткий коридор. Она шагнула в него. В ванной комнате слева горел свет. Она заглянула в нее. На бортиках ванны виднелись пятна крови, которую не потрудились смыть.
— Ювеналий? — снова позвала она.
— Я здесь, — раздался его голос из спальни.
— Можно войти?
— Если хочешь, войди, — произнес он едва слышно после непродолжительной паузы.
Линн вошла в спальню.
Он стоял возле комода, в белых трусах, без рубашки… Стоял на белом полотенце босиком, вскинув руки.
— О боже… — прошептала Линн.
У него было спокойное лицо, усталые глаза. Из ладоней сочилась кровь…
Как наяву увидела она распятие, висевшее на стене кафе на втором этаже.
Кровь сочилась из левого бока Ювеналия, пропитав пояс его трусов. Кровь стекала из лодыжек на белое полотенце…
Ну прямо Христос на кресте!