Джимми только что начал языком облизывать нёбо, чтобы устранить попавший в рот некий посторонний предмет, когда в столовую вошел Зип – и не просто вошел, а втащил Ники Теста, усадил своего спутника за стол, прямо напротив Джимми Кэпа, и встал за его спиной. Джимми Кэп извлек изо рта рыбью кость. Зип шарахнул Ники по затылку:

– Рассказывай.

Джимми Кэп вновь пошарил языком во рту, извлек вторую рыбью кость и прокомментировал свои действия:

– Во рту застрял долбаный снаппер.

Зип вторично шарахнул Ники:

– Я тебе сказал – рассказывай.

Ники уныло сгорбился.

– Он наблюдает за подружкой Гарри Арно, – начал Зип. – И вот сегодня, в пять часов... Ну, давай рассказывай.

Ники наклонился к столу, почти навалился на него, отодвигаясь подальше от Зипа.

– Какого хрена руки-то распускать? – доверительно пожаловался он Джимми Кэпу.

– Так рассказывай, – сказал Джимми, – что ты там должен мне рассказать.

– Ты ему скажи, чтобы не распускал долбаные свои клешни.

– Разберетесь сами, – отмахнулся Джимми. – Ну так говори, что у тебя там.

– Я следовал за этой женщиной, – собрался наконец с духом Ники, – от ее квартиры до туристического агентства на Линкольн-роуд.

– На чем она ехала? – спросил из-за его спины Зип.

– Она ехала на «кадиллаке» Гарри Арно. Так вот выходит она от агента, садится в этот «кадиллак», едет по улице Джулии Таттл, потом по Сто двенадцатой, в аэропорт, и выворачивает на долговременную стоянку. Я вылезаю из своей машины и предлагаю помочь ей с чемоданами, у нее один большой и два маленьких.

– Кобель он всегда кобель, – пробормотал Джимми, предварительна с хлюпом засосав макаронину. – Ни одной бабы не пропустит, обязательно начнет клеиться.

– Да ты брось, она же старуха.

– Расскажи ему, что дальше было, – наставительно ударил его по затылку Зип.

Ники снова съежился, а затем медленно распрямился, умоляюще глядя на засасывающего очередную макаронину Джимми. Джимми и глазом не моргнул.

– Давай, – не отставал Зип. – О чем вы там с ней беседовали?

– Я сам начал разговор, сказал, что встречаю в аэропорту мать. Ну, чтобы, понимаешь, дамочка не подумала, будто я хочу что-то у нее выведать.

– И он так и не спросил, – пояснил Зип, – куда она летит.

– А зачем было спрашивать? Я отвел ее прямо к терминалу «Бритиш Эруэйз». А куда они летают? В Англию, в этот трижды долбанный Лондон. И я спросил ее, потом уже у столика: вы что, в Англию летите? А она говорит – да, лечу. Так чего же еще от меня надо?

Джимми Кэп посмотрел на Зипа, словно задавая тот же самый вопрос.

– Каждый второй, выходящий из самолета в Лондоне, – терпеливо сказал Зип, – направляется оттуда куда-нибудь дальше. Делает пересадку. Так что мы не знаем, куда она улетела, потому что этот осел ее не спросил.

– Узнайте у агента, – посоветовал Джимми.

– Вот-вот, это мне и придется сделать.

– Так в чем же проблема?

– В том, что спросить можно только завтра, когда этот парень откроет свою лавочку. Теряем целый день.

– Ты не можешь быть уверен, что она летит к Гарри.

– Она добиралась на его «кадиллаке», – сказал Зип. – Вот посмотрим, наверняка завтра же объявится какой-нибудь дружок Гарри и заберет машину со стоянки. – Стоя за спиной Ники, он с ненавистью поглядел на юнца. – Эта женщина едет к Гарри, а я потеряю целый день из-за какого-то осла.

Ники съежился, ожидая очередного удара по затылку.

* * *

В четверг, двадцать четвертого ноября, Рэйлен Гивенс и Бак Торрес пили кофе в кубинской забегаловке неподалеку от полицейского управления Саут-Майами-Бич. Кроме кофе Рэйлен взял порцию фасоли, а заодно и порцию риса; он пропустил ленч и не ел с самого утра. На вопрос Рэйлена, не собираются ли они привлечь к розыскам Гарри Интерпол, а потом послать запрос об экстрадиции, Торрес ответил – нет, вот если бы Гарри шлепнул кого-нибудь из приличных граждан, тогда бы дело другое, а тут – гнида какая-то, тюремная пташка, помощник

Джимми Кэпа. Заодно Торрес сообщил, что следит – в порядке личного одолжения Гарри – за всплывающими на свет Божий обрезами. Одну такую штуку изъяли в наркопритоне на прошлой неделе и теперь проверяют.

– Про экстрадицию я спрашивал не из любопытства, – сказал Рэйлен. – Завтра я улетаю. Отправляюсь в Италию и попробую найти Гарри.

– Один едешь? – спросил Торрес, не выказывая никакого удивления.

– Да, – кивнул Рэйлен. – Ведь никого он больше не интересует, верно? Думаю, они и расследование по Джимми Кэпу сворачивают.

– Это точно, – согласился Торрес. – Но как же ты там будешь искать? Италия – она вон какая здоровая.

– Знаю, видел в атласе.

Ничего больше Рэйлен про Италию не сказал. Возможность экстрадиции – хоть и очень малая – остается, так что не стоит распространяться, куда мог спрятаться Гарри.

– Гарри смылся от меня уже дважды, – сказал Рэйлен, не выражая никаких эмоций. – Так что я считаю себя просто обязанным попробовать его найти. – Он рассеянно потыкал вилкой в фасоль, есть уже не хотелось.

– Жаль только, – заметил Торрес, – что завтра, а не вчера. Ты ведь знаешь, как летел Гарри? Отсюда до Хитроу, а дальше в Милан, это мне сказал билетный агент.

– Конечно помню.

– Так вот сегодня, прямо к открытию, в это самое агентство заявился, некий парень. И сказал: «Мне нужно узнать, куда улетала вчера Джойс Паттон, в Лондон – а дальше куда?» Ни в какие объяснения, зачем ему это потребовалось, парень вдаваться не стал, просто посмотрел агенту в глаза, и тот все ему выложил.

– Томми Бакс, – понимающе кивнул Рэйлен. – Зип. Агент понял, что Зип с ним не шутит.

– Понял, что не хочет, чтобы ему сделали «бо-бо», – уточнил Торрес. – Мы показали ему пачку снимков, и он выбрал из нее, как ты верно догадался, Томми Бакса. Мы проверили, он тоже туда направляется. Вылетает сегодня рейсом в семь пятнадцать, тем же самым, что и Гарри, а потом – Джойс. Зип, а вместе с ним парень по имени Ники Теста.

– А вы, случаем, не собираетесь его взять?

– И в чем обвинить? Он просто спросил у агента, куда улетела Джойс Паттон.

– Никакого принуждения, насилия?

Торрес покачал головой.

– Кроме его вида, кроме того, как он смотрел, – ровно ничего. Слова плохого не сказал. Да ты же его знаешь.

– У меня с ним была всего одна мимолетная встреча, – улыбнулся Рэйлен. – Понимаешь, почему задержка, – сперва мне нужно было получить отпуск. Я получил, но лететь могу только завтра. А к тому времени, как я доберусь... А что, если Зип позвонил кому-нибудь из своих дружков и Джойс встретят прямо в Милане? – Он посмотрел на часы. – Вот прямо сейчас и встречают. Устроят слежку, выяснят, куда она направляется. А завтра подъедет Зип. – Рэйлен задумался. – Сомневаюсь, – наконец продолжил он, – чтобы Гарри направил ее прямо туда, где сам находится. Не такой он дурак. Ну а теперь, – добавил он после еще одного короткого раздумья, – нужно найти Гарри раньше, чем это сделает Зип. Все остальное – ерунда.

– Ты догадываешься, где он, но не говоришь, – сказал Торрес.

Рэйлен не стал ни спорить, ни соглашаться. Обеспокоенный новостью, он еще больше жалел, что не может улететь сегодня. Сесть на тот же самолет, что и Зип. Наблюдать за ним. Правда, Зип со своим напарником полетят конечно же первым классом, а он будет ютиться в туристском.

* * *

В тот же самый день, в четверг, Джойс поймала такси и быстро добралась от Миланского аэропорта до гостиницы «Кавур» на Фатебенефрателли. Приветливый клерк, сидевший за конторкой, сказал на приличном английском, что да, ее приезд ожидался.

– А еще вам письмо, – добавил он, вручая Джойс заклеенный конверт. Она распечатала его здесь же и вынула короткое послание, написанное от руки на листе бумаги с названием гостиницы.

«Меня послал Гарри. Я – человек с африканской внешностью, в замшевой куртке, сидящий у противоположной стены холла. Посмотрите на меня, если хотите, подходить не надо».

Прервав чтение, Джойс подняла глаза и действительно увидела негра, сидящего в противоположном конце холла. Негр тоже посмотрел на нее, причем совершенно равнодушно, и подергал себя за короткую бородку. Джойс вернулась к записке.

«Поднимитесь в номер, я позвоню минут через тридцать, убедившись, что тут не появилось никаких неприятных типов. Меня зовут Роберт».

Поглядев на Роберта еще раз, Джойс увидела, что тот углубился в чтение газеты, и пошла в свой номер.

Номер оказался небольшим, но вполне приличным, в полном соответствии с тем, что называется «современные удобства, цена умеренная». Снаружи доносился шум большого города, окно выходило на какое-то здание на другой стороне улицы. Джойс пребывала в неуверенности. Стоит ли распаковывать вещи? А также в Милане ли Гарри, действительно ли именно он прислал этого Роберта и удастся ли включить электробигуди в розетку, которая в ванной.

Когда Роберт наконец позвонил, он начал задавать те самые вопросы, которые всегда задают, когда приезжаешь, – как прошел полет, не устала ли она и не хотела бы немного отдохнуть. А он позвонит потом.

– Сперва вы проверяете, нет ли за мной слежки, – возмутилась Джойс, – а потом спрашиваете, не хочу ли я отдохнуть. Вы что, и вправду думаете, что при таких обстоятельствах я захочу часок-другой вздремнуть?

– Как хотите. – Даже не видя Роберта, можно было представить, как тот пожал плечами. – Не хотите спать – и отлично, но мы все равно не двинемся никуда до завтра. Тут после вас зашли два парня, и они все еще здесь ошиваются; правда, ничего определенного я сказать про них пока не могу.

– Вы еще в гостинице?

– Сейчас я в другом месте. Мы сделаем вот что. Через час или около того прогуляйтесь в тратторию, она напротив гостиницы и чуть в стороне, а я вас там встречу. От главной двери идите прямо, а я посмотрю, следят ли за вами.

– Кто и откуда мог узнать, что я здесь?

– Поговорим об этом потом, ладно?

– Вы только скажите, где Гарри.

– Вот обо всем и поговорим. Через час.

В пятницу, двадцать седьмого ноября, перед посадкой в Милане, Ники готов был ущипнуть себя, не сон ли это, – Томми Зип удалился в туалет, прихватив с собой сумку, а через несколько минут вышел оттуда в свежей белой рубашке и другом галстуке. Затем попросил стюардессу достать из шкафа его костюм и помочь ему одеться. Потом начались сплошные сюрпризы; будет что рассказать Глории и парням по возвращении. Например, как Томми почти не разговаривал, а если и говорил, то только затем, чтобы отдать Ники очередное приказание. Или как прошли через таможню на терминал, не открыв ни одной сумки; как там Томми Зип остановился и вытянул вперед руки, но только не совсем, а прижав локти к бокам, ну как он всегда это делает. И тут подходят эти итальянские парни, двое их было, и каждый из них по очереди обнимает Томми Зипа и целует, сперва в одну щеку, а потом в другую. А Томми весь разодетый, а эти двое выглядят так, словно и спали прямо в своей дурацкой одежде, а одежда та – грошовые костюмчики и без галстуков, и оба они толстенькие такие, пухлые. И еще Ники расскажет, как они начали трещать по-итальянски, без остановки, а Томми, мать его... и не подумал даже представить им Ники. Ну ладно, а еще как они ехали в эту миланскую гостиницу, «Плаза», которая на Пьяцца-Диас, и там было еще много людей, и все они, считай, в очередь выстроились, чтобы облапить Томми и поцеловать его. Какой-то мужик хотел снять Томми, и тогда эти толстенькие ребята расшибли его камеру, а самого его выкинули из гостиницы, а у входа стояли два копа и все видели, и хоть бы что. Копы с белыми ремнями, а на ремне кобура.

Еще он расскажет, как они пошли в номер, заказанный для Томми, добыли несколько бутылок и лед и устроили вроде как банкет, причем Ники слонялся по углам, а они говорили все только по-итальянски, а потом ему надоело, и он сказал себе: а долбись оно все в грызло, и пошел в свой номер рядом по коридору. И стоял у окна, смотрел сверху, как мимо парка ездят какие-то оранжевые трамваи. А может, автобусы.

И как Томми позвонил ему потом и велел зайти. Томми теперь был один, а везде пустые стаканы и полные пепельницы, и чуть с дерьмом его не съел за то, что Ники оскорбил его друзей – взял вот так и ушел.

Сперва Ники решил, что он шутит. Это же надо – никто ему и слова не сказал за все это время, и это он, выходит, оскорбил их. Обычная параша, которую Томми несет про старые времена, всегда он про это самое уважение. Да Ники вырос в Северной Джорджии, в Атлантик-Сити, на той же улице, где жил сам Никодимо Скарфо, и всю дорогу видел его парней – они ходили в клуб на Фэрмаунт-авеню, где он работал тогда и где с ними и познакомился. Конечно же парни уважали Скарфо, только ведь они не выпендривались, как Томми, что итальянцы. И у Джимми тоже есть люди, которым и на хрен не нужен этот Зип. Они прямо так и говорят, что убрать бы его – и делу конец. Этот парень как пришелец с какой-то трижды гребанной другой планеты.

– Так ты скажешь мне, что тут происходит или нет? – спросил Ники.

Томми открыл спортивную сумку, принесенную одним из итальянцев, вытащил оттуда две девятимиллиметровые «беретты» и пару коробок с патронами и разложил все это хозяйство на столе.

– Подружка Гарри, – сказал он, – прилетела сюда вчера и переночевала в гостинице «Кавур». Она обедала с цветным парнем, американцем, которого Гарри, как видно, послал ее встретить. Цветной парень и так и сяк пытался выяснить, не следит ли кто за ней. Ну вроде как посылал ее выйти из гостиницы, а сам смотрел, не пойдет ли кто следом. Потом он подъехал к ресторану сзади и вошел с ней через черный ход. Катается он на серой «ланчии», которая, как узнали мои друзья, зарегистрирована на Гарри Арно. Куплена в прошлом году, номера на ней миланские. Сегодня утром другой мой друг, Бенно, проследил их отсюда до маленького городка к югу от Геновы, на побережье. Называется город Рапалло. Бенно звонил моим здешним друзьям, и они сказали, что цветной парень оставил ее в гостинице, а сам уехал. Пока что никто к ней не приходил. Бенно будет следить за гостиницей и встретит нас в Рапалло завтра. Женщина остановилась в «Астории». Если нам придется задержаться там на день или два, жить будем в квартире, которую они мне предоставят, так спокойнее. Так что, – подытожил Томми, – мы берем машину и гоним туда по автостраде, сто миль в час. Потом находим Гарри, и я предоставляю тебе возможность его шлепнуть. Ну как?

– Я-то считал, – сказал Ники, – что это у тебя на него член стоит.

– А вот я отдаю его тебе, Махо, и посмотрим, как ты справишься.

– Думаешь, не могу?

– Вот это мы и посмотрим.

Ну все равно что в открытую сказать, будто Ники струсит. Именно так это и прозвучало, и Ники завелся. Он начал представлять себе то, как он «сделает» Гарри, развернется и «сделает» Томми. Всадит пулю, спросит, что Томми об этом думает, и всадит еще одну пулю. Сделать такое – и будущее, считай, обеспечено. Он прямо представлял себе, как ухмыльнется Джимми Кэп. Джимми скажет: «Ну даешь, Джо Махо», а потом поднимется из своего кресла, стиснет его и поцелует в обе щеки.

* * *

В субботу, двадцать восьмого ноября, Рэйлен подъехал на такси к Центральному вокзалу Милана и решил было, что таксист что-то перепутал. Здание больше походило на музей, чем на железнодорожную станцию: огромное – он в жизни не видал таких больших вокзалов, – все в мраморе, статуях и с уймой самых разнообразных магазинов и заведений внутри. По другую от вокзала сторону улицы располагалась «Уэндис».

Вот на этом-то вокзале Рэйлен впервые и увидел карабинеров, сразу двоих. Со своими саблями, в зеркально начищенных черных сапогах, в светло-голубых брюках с широкими красными лампасами, эти ребята совсем не напоминали кодов, каковыми они, собственно, являлись, несмотря на свой армейский вид. Рэйлен подошел к ним, вынул бумажник с документами и продемонстрировал свою звезду. Карабинеры, каждый из них ростом выше, чем он, поглядели на значок с непониманием, никак не признавая в Рэйлене блюстителя закона, подобного им самим. Или даже более того.

– Маршальская служба Соединенных Штатов, – сказал Рэйлен. – Я – маршал, вроде тех, которые были когда-то на Диком Западе.

Теперь оба карабинера кивнули, глядя на звезду, однако благоговением вроде не прониклись. Да и с чего бы – при их-то саблях и сапогах?

– А вы, ребята, хоть иногда пользуетесь своими саблями? – поинтересовался Рэйлен. – С трудом представляю, чтобы часто встречались нарушители, с которыми можно было заняться фехтованием.

Его юмор не оценили. Они не поняли из его слов ровно ничего. Тронув пальцами в знак приветствия вздернутые поля своего стетсона, Рэйлен пошел на другую сторону улицы, покупать гамбургеры в дорогу.

В купе, кроме него, сидели еще трое; размахивая руками, с пылким энтузиазмом они спорили о каком-то виде спорта – о футболе вроде, но только не о том футболе, на который принимал ставки Гарри, а о соккере. У одного из них была газета, открытая на спортивной колонке; время от времени он что-то оттуда зачитывал – как бы в подтверждение своих слов. Некоторое время Рэйлену казалось, что сейчас его спутники передерутся; он решил, что в подобном случае будет держаться от драки как можно дальше или просто уйдет из купе: сейчас ему лучше не нарываться. У Рэйлена был с собой «смит-и-вессон комбэт мэг», из которого он стрелял наиболее метко, а заодно и тупорылый «Смит-357», иногда он прятал эту штуку в правом сапоге; оба они лежали на дне чемодана и благополучно прошли все просвечивания. «Беретта» осталась дома, в кабинете.

Глядя в окно, он видел в основном голые огороды – такое уж время года, – а цвет почвы здесь был такой же, как в Джорджии, только не столь красный. Мелькало неожиданно много скошенных пшеничных полей, покрытых короткой, похожей на щетину стерней. Пыльные оливы с расстеленными под ними сетками. Много олив. Время от времени поезд нырял в тоннели, выныривал из них – и снова тянулись холмы, на которых в изобилии росли деревья: кипарисы, тополя, иногда дубы и какие-то пальмы. Вскоре попался первый на пути акведук; начинаясь от холмов, он обрывался возле железной дороги и автострады, а за ними продолжался вновь. Ведь ему, наверное, две тысячи лет. Рэйлен читал когда-то про оливы в Италии, которым сотни лет, и про селения в горах, почти не изменившиеся со средних веков. Интересная, красивая страна, где историю видишь воочию, где старое и новое рядом, одни копы разгуливают с саблями, а другие, как в аэропорту, с автоматами.

К ужину приехали в Геную; здесь была большая остановка, и, пока стояли, Рэйлен съел два своих гамбургера. Следующая станция уже Рапалло. Туда поезд доедет, пожалуй, быстро, вот только тронулся бы пораньше. За окном уже темно, так что сегодня много не увидишь. В путеводителе по Италии был снимок Рапалло – финиковые пальмы вдоль набережной и уличные кафе. Курортный город с населением тридцать тысяч человек, посещаемый туристами как летом, так и зимой. Рэйлен выбрал гостиницу «Лигурия», названную так, видимо, в честь провинции, в которой находится Рапалло, – выбрал как не очень дорогую и позвонил туда из Милана, чтобы заказать номер; никаких проблем не возникло, хоть и звонил он в последнюю минуту. И все равно Рэйлену не нравилось, что он приезжает сюда так поздно. Похоже, самым последним. Джойс должна была приехать еще вчера, а Зип – сегодня утром. Ну что ж, еще полчаса – и с его прибытием в Рапалло соберется вся компания.