Утром в пятницу, в половине девятого утра, Тайлер и Николет установили наблюдение за домом Орделла Робби. Они оба сидели в «Шевроле-Каприз» Тайлера, припаркованном на Гринвуд Авеню, на углу 31-ой, так, чтобы из машины было бы хорошо видно третий дом на южной стороне улицы.

Еще раньше, без десяти минут восемь, они проверили гараж и постучали в дверь. В ответ — тишина. Так продолжалось до тех пор, пока Тайлер наконец не догадался поднести к глазку свое удостоверение и значок. После этого за дверью послышалась возня, грохот отодвигаемых задвижек, щелкнул замок, и теперь из-за приоткрытой и удерживаемой цепочкой двери, на них смотрела молодая негритянка. «Его нет дома», — поспешно выпалила она, и дверь снова захлопнулась. Тайлеру пришлось снова стучать и звонить до тех пор, пока дверь наконец ни приоткрылась вновь, и обитательница дома сказала им, что нет, дома он не ночевал, и о том, где он, она ничего не знает. Ее огромные глаза настороженно смотрели в узкую щель, которая постепенно становилась все у́же и у́же, пока дверь наконец снова не закрылась. Тогда они объехали вокруг квартала и, припарковав машину на Гринвуд, начали следить за домом: небольшой, аккуратный домик из красного кирпича, розовые и белые цветочки на клумбах, глухие решетки на окнах. Тайлеру показалось, что в одном из окон как будто шевелятся портьеры. Он взглянул в бинокль. Так и есть, женщина украдкой выглядывала на улицу.

— Высматривает своего благоверного, — сказал Николет. — Он заявится домой, и она прибьет его.

— Мы даже не знаем, кто она ему, — возразил Тайлер, — и вообще, женат ли он.

— Ни черта мы с тобой не знаем, кроме того, что он, возможно приторговывает оружием, в чем я лично целиком и полностью уверен, — сказал Николет. — И, видать, дела у него идут неплохо. А то иначе он не стал бы высовываться и вытаскивать кого-то там из-за решетки. Ему просто некуда было деваться. Он должен был во что бы то ни стало заполучить их обратно, прежде, чем они успели бы заложить его.

— Или он просто дурак, — заключил Тайлер.

— За все время он попался всего один-единственный раз на какой-то ерунде. И это было двадцать лет тому назад, — продолжал Николет. — Этого голыми руками не возьмешь.

— Откуда тебе знать. Может быть, все это время он жил как праведник.

— Ни в коем случае — он занимается оружием, а там уже игра идет по-крупному. Быстренько вытащил из тюрьмы Бьюмонта и пристрелил его. Сам или нанял кого-нибудь ради такого случая. На Ривьера-Бич сказали, что Орделла допрашивали. Конечно… Только они не знали, о чем спрашивать. Вот в чем проблема. И с Джеки Берк то же самое, он тут же вносит за неё залог… Тебе лучше позвонить ей.

Тайлер взял телефон и набрал номер.

— Попробуй её слегка припугнуть, — посоветовал Николет.

После недолгого ожидания Тайлер сказал в трубку:

— Мисс Берк? Как поживаете? Как ваши дела? Это говорит Ферон Тайлер… Да что вы говорите? Прошу меня извинить. Я просто хотел удостовериться, все ли у вас в порядке. Наш человек находится сейчас у вашего дома… Ну, на всякий случай. Как знать. Мой номер у вас есть… — Он ещё немного послушал и сказал: — Вот как? — А потом: — В любое время, где вам угодно. На вашей территории или у нас… Хорошо. Мы перезвоним позднее, и вы нам скажете. Пока. — Он убрал телефон и обернулся к Николету: — Она хочет поговорить.

— Ночью и наедине было бы неплохо, — сказал Николет. — Так когда же?

— Попозже. Сегодня днем. Я её разбудил.

— Слушай, это как раз то, что нужно, — принялся увлеченно доказывать Николет. — Есть женщины, которых просто-таки невозможно вытащить из постели. Смотрят на тебя так сонно, сами такие пухленькие, волосы растрепаны… Ну, прям, совсем как девка из той рекламы пива, что сейчас постоянно гоняют по телевизору. Видел? Там она как будто работает в какой-то забегаловке среди пустыни. Да ты знаешь, о чем я говорю. Мужик к ней, значит, заходит, а она тут же к нему. Но только самого мужика там так и не показывают. Он спрашивает о пиве, которое там рекламируют — не помню, как называется — и она говорит: «Я только и ждала услышать это от тебя». Как будто бы ей нравятся только такие мужики, как он. И тебе уже ясно, что она готова. Среди женщин есть и такие. И Джеки Берк мне её немного напоминает.

— И ты теперь задался целью это проверить? — спросил Тайлер.

— Возможно. Если бы я только мог заставить её сходить по мне с ума, и, похоже, она и сама уже готова к этому, а? Иначе никак, сэр. А то потом греха не оберешься.

Рей Николет был разведен; к тому же он привык считать, что нравится женщинам, и что любая из них будет рада вниманию с его стороны. Ферон Тайлер был женат на девушке по имени Черил, с которой он в свое время познакомился ещё во время службы в спецподразделении; и теперь у них подрастали двое сыновей — старшему шесть лет, младшему четыре года. Ферон редко обращал внимание на других женщин, и то только в тех крайних случаях, когда, оказываясь где-нибудь подальше от дома в обществе Рея, он никак не мог поступить иначе. Например, когда во время сезона охоты на оленей в одном из баров им совершенно случайно доводилось познакомиться с парочкой дружелюбно настроенных девиц. Как только Рей начинал оказывать знаки внимания одной из них, Ферону всегда казалось, что он должен заняться другой, чтобы той не было бы обидно.

Николет наблюдал за тем, как с Гринвуд-Авеню на 31-ю улицу свернул белый «Кадиллак-Севилья», который медленно поехал вдоль улицы, как если бы водитель разглядывал номера домов, а потом наконец остановился, немного сдал назад и выехал на проезд у дома Орделла Робби.

— Сейчас поглядим, кто к нам пожаловал, — сказал Николет, забирая у Тайлера бинокль и разглядывая в него человека, выходящего из машины: высокий мужчина в рубашке с коротким рукавом. — Может проверишь?

— Давай номер, — ответил Тайлер, доставая телефон.

Николет продиктовал ему комбинацию букв и цифр на номерном знаке автомобиля. Незнакомец тем временем подошел к двери дома. Это был белый мужчина, заехавший в квартал, подавляющее большинство обитателей которого составляли чернокожие; с виду ему лет пятьдесят с небольшим, рост немного побольше шести футов. Дверь приоткрылась и тут же захлопнулась. Мужчина не уходил. Дверь снова открылась, и на этот раз было видно, как он что-то говорит пугливой хозяйке.

— Спасибо, — сказал Тайлер в трубку, а затем обратился к Николету. — Я его знаю, это Макс Черри, он работает в поручительской конторе. Обычно обедает в ресторане у Хелен Уилкс.

— Должно быть оба раза поручителем был он, — предположил Николет. — Но только что он делает здесь?

Тайлер забрал у него бинокль.

— Да, это Макс. Может быть Орделл предложил свой дом в покрытие залога, и теперь Макс заехал, чтобы самому осмотреть недвижимость. У них так принято.

— Он все ещё что-то говорит ей, — продолжал комментировать Николет. — А теперь, гляди-ка, она ему что-то отвечает. Вот она открывает дверь… Может быть приглашает его войти?

— Нет, — возразил Тайлер, — он уходит.

Женщина осталась стоять на пороге, а Макс вернулся обратно к своей машине. Она прикрыла дверь, глядя в узкую щелку на то, как белый «Кадиллак» отъезжает от дома. Выехав на улицу, автомобиль направился в сторону Гринвуд-Авеню и вскоре скрылся из виду.

— Это был деловой визит, — сказал Тайлер. — Макс везде на хорошем счету. Раньше он работал в канцелярии шерифа. Это было ещё до нас. Ты помнишь, как ребята иногда говорили о нем?

— Честно сказать, что-то не припоминаю, — признался Николет.

— Он в основном занимался расследованием убийств. Как-то раз мы вместе с атторнеем штата обедали в ресторане у Хелен Уилкс, и в это же время туда зашел Макс. Он оказался знакомым прокурора и присоединился к нам. Получилось так, что мы разговорились об уличных перестрелках, когда стрельбу открывают из проезжающего автомобиля, о бандитских группировках, о «шестерках», работающих на авторитетов… Помню Макс тогда ещё сказал: «Необходимо завязать знакомство с друзьями жертвы, поговорить с ними. Вполне может статься, что это дело рук кого-то из них». Тогда я спросил у него…

Тайлер замолчал на полуслове. Роскошный автомобиль, «Файрберд» красного цвета с затемненными стеклами, проехал мимо них, сворачивая на 31-ю улицу и останавливаясь перед домом Орделла. Тайлер записал номер, после чего передал бинокль напарнику.

— Дорогая штучка, — сказал вслух Николет. Тайлер тем временем уже звонил по телефону. Николет наблюдал в бинокль за тем, как худощавый негр — с виду лет восемнадцать-двадцать, рост примерно пять футов и десять дюймов, на нем спортивная куртка «Атланта Брейвз» и ослепительно белые и оттого казавшиеся непомерно большими, кроссовки — направился к дому Орделла, и подойдя к гаражу, заглянул в окно. — Интересно, где этот сопляк взял двадцать пять штук, чтобы выложить их за такую тачку? — сказал вслух Николет, а про себя решил, что ответ ему уже известен: наркотики. Он ожидал, что теперь парень подойдет к двери. Нет, тот уже направлялся обратно к машине…

— Это не его, — сказал Тайлер, положив трубку. — Машина угнана. Номера сняты с «Доджа», который был угнан в Боке вчера вечером. — Он взял бинокль, желая получше рассмотреть странного посетителя.

— По крайней мере странно… Представь себе, сначала ты угоняешь вот такую машину, а потом как ни в чем не бывало появляешься с ней в своем вшивом районе, — засомневался Николет.

— Ему наплевать, заметят его здесь или нет, — сказал Тайлер, откладывая бинокль и поворачивая ключ зажигания, собираясь завести «Шевроле». — Он привык рисковать: жизнь у него такая.

Николет поспешно остановил его, схватив за руку.

— Подожди. Что он там делает?

— Ничего не делает. Просто встал и стоит.

На тротуаре перед домом. Но смотрит куда-то в другую сторону, как будто что-то там высматривает. Тайлер снова взялся за бинокль как раз в тот момент, когда на другом конце 31-й улицы показалась ещё одна машина, направляющаяся к интересующему их дому.

— Уж не черный ли это «Мерседес»? — поинтересовался Николет.

— Он самый, — подтвердил Тайлер. — По-моему, наш общий друг возвращается домой.

«Мерседес» с поднятым верхом сбавил скорость, проехал мимо «Файрберда» и свернул на дорожку к гаражу. Парень в спортивной куртке «Атланта Брейвз», не спеша направился к подъехавшему автомобилю, дожидаясь, пока мистер Орделл Робби выходил из машины, а Тайлер с Николетом в первый раз получили возможность увидеть его: негр лет сорока пяти или около того, ростом примерно футов шесть, в темных очках, в цветастой шелковой рубашке и горчичного цвета брюках. Что и говорить, одет он был стильно и по моде, отдавая предпочтение хорошим, дорогим вещам, что было особенно заметно, сравнивая его наряд с тем, во что были одеты двое представителей правоохранительных органов, на которых в то утро были рубашки спортивного покроя от «Сиерз» и привычные джинсы; всем другим видам обуви Николет предпочел ковбойские сапоги, в то время, как Тайлер сменил их на серо-голубые кроссовки. Они молча наблюдали за тем, как Орделл и его юный приятель стояли рядом с «Мерседесом», о чем-то непринужденно беседуя, и было заметно, как Орделл время от времени бросал на улицу настороженные взгляды. Посмотрев в бинокль, Тайлер обратил внимание на компанию из четырех или пяти темнокожих юнцов, собравшихся в дальнем конце квартала и как будто ожидавших, когда за ними приедет школьный автобус.

— Он только что ему что-то показал, — сказал Николет. — Видел? Он что-то прячет под курткой.

— Я просмотрел, — признался Тайлер.

— На секунду расстегнул куртку и дал ему заглянуть.

— Думаешь, оружие?

— Хотелось бы надеяться, — сказал Николет. — Вооруженный преступник — это как раз по моей части. — Теперь говорил Орделл. Юнец засмеялся в ответ, а Николет сказал: — Все ещё говорят. Ну и любят же они поболтать, я тебе скажу. Так, теперь вроде бы все. Ударили по рукам. А как же: ритуал, без этого никак нельзя.

Они видели, как Орделл направился к дому, на ходу сказав ещё что-то, и как его собеседник, с готовностью закивав в ответ, махнул ему рукой. Дверь в дом открылась, в проеме на мгновение показалась все та же женщина. Орделл вошел в дом, и дверь за ним закрылась, прежде чем юнец успел дойти до своего «Файрберда» и сесть за руль.

— Будем брать, — сказал Николет, доставая с заднего сидения свой атташе-кейс. — Но сначала надо посмотреть, куда он отправится сейчас.

Тайлер завел мотор.

— Зачем тебе это? Лучше возьмем за угон и дело к стороне.

— Да нет, он занимается чем-то покруче. Он приезжал сюда, чтобы продать что-то из оружия.

— Но ты ведь не знаешь, что именно он там показывал.

— Я уверен, что это была «пушка», — настаивал Николет.

Вслед за ярко-красным автомобилем они поехали вдоль 31-й улицы, направляясь в сторону Виндсдор-Авеню. Открыв замки лежавшего теперь у него на коленях атташе-кейса, Николет вытащил из него свой автоматический девятимиллиметровый «Зиг-Зауэр», после чего вернул кейс на прежнее место. — А твой небось в багажнике лежит. Ну конечно, ты же столько барахла обычно таскаешь с собой…

— Здесь, — перебил его Тайлер, глядя на «бардачок».

Николет открыл крышку, и вытащив «Беретту» из черной кобуры, протянул пистолет Тайлеру со словами:

— Послушай, артиллерист, что-то я не вижу здесь чехла от твоей зенитной установки.

— Иди к черту, — беззлобно ответил Тайлер, зажимая пистолет между ног. Они ехали на север по Виндсдор-Авеню, минуя по пути 36-ю улицу, сворачивая на уходившую на запад Острейлен-Авеню, а затем снова держа курс на север, преследуя красный «Файрберд». Тем ясным весенним утром движение в этом направлении было не слишком интенсивным. Так что никаких проблем.

— Ты тут что-то говорил о «шестерках», — заговорил было Николет, но затем, помолчав немного, решил, видимо, начать разговор заново. — Помнишь, где обнаружили Бьюмонта Ливингстона? В багажнике угнанной машины — нового «Олдсмобиля». Рядом с ним в том же багажнике валялся и пистолет, из которого он был застрелен. Все отпечатки начисто вытерты. Я хочу сказать, снаружи. Кое-что удалось обнаружить на трех патронах, оставшихся в барабане и на двух гильзах, оставшихся от тех патронов, которыми убили Бьюмонта. По регистрационному номеру удалось выяснить, что пистолет числится за одним парнем, который до недавнего времени был хозяином подпольного склада наркотиков, а сейчас дожидается вынесения приговора, и можешь представить, каково ему там. Он готов рассказать обо всем, о чем только не спросишь, так что приходится тщательно подбирать вопросы. Он говорит, что этот пистолет был украден у него месяц назад, вместе со всеми деньгами, товаром и ещё кое-каким оружием… Говорит, что к нему ворвались «шестерки», которые и забрали у него все подчистую. Он узнал одного из нападавших, это громила по прозвищу «Жучий Глаз», с которым он познакомился ещё в Делрее. Удалось выяснить, что отпечатки на пистолете, из которого стреляли в Бьюмонта, принадлежат некоему Аурелиусу Миллеру, ранее неоднократно судимому. И как ты думаешь, каким прозвищем наградили этого самого Аурелиуса дружки? Жучий Глаз.

— Сомнительно, чтобы твой наркобарон по собственной инициативе стал бы так распускать язык, — покачал головой Тайлер. — Я хочу сказать, что совсем не в его интересах закладывать всех подряд, рискуя навлечь беду на собственную шею.

— Смысл в том, что ему очень хочется нам угодить, — ответил Николет, — и к тому же ты мне так и не дал договорить до конца. А дальше было вот что: десять дней тому назад Жучий Глаз погиб во время перестрелки с полицией Вест-Палм. Об этом даже в газетах писали…

— Видел. Знаю, — сказал Тайлер. — Там как будто говорилось ещё что-то о том, что пули попали ему и в грудь, и в спину?

Николет, неотрывно следивший за красной машиной, ехавшей на полквартала впереди их, подтвердил:

— Он самый.

— Скорее всего сперва прострелили грудь, — продолжал Тайлер, — и он по инерции развернулся, в то время, как полицейский все ещё продолжал стрелять.

— Что ж, и такое порой случается, — согласился Николет, замечая, что красная машина впереди теперь как будто начинает увеличиваться. — Он сбрасывает скорость.

Теперь их путь пролегал по промышленной зоне Ривьера-Бич, где располагались многочисленные склады, грузовые доки и какие-то мелкие мастерские.

— Он останавливается, — объявил Тайлер.

Оглянувшись назад, Николет не увидел на дороге позади них ни одной машины.

— Проезжаем дальше.

Он продолжал глядеть на дорогу прямо перед собой, в то время, как они проехали мимо шикарного ярко-красного авто, припаркованного на открытой площадке у обочине дороги, во дворе какой-то транспортной компании.

— А тут что находится?

— Ничего здесь нет, — сказал в ответ Тайлер. — Вынужден признать, что на сей раз он нас облапошил.

Николет теперь снова глядел назад.

— Как будто похоже на мастерскую, где собирают садовую мебель, авторемонтная мастерская и покрасочные работы… Вполне возможно.

— В конце переулка находятся склады, которые сдаются в аренду, — отозвался Тайлер.

— И куда мы теперь направляемся?

— К Блю-Герон.

— Поворачивай и езжай обратно. Ты его видишь?

Тайлер взглянул в зеркало заднего обзора.

— Все ещё стоит там.

— Он собирается продать свой «Файрберд» на запчасти. Заедет сейчас в лавочку к каким-нибудь ломовикам, и вместе мы их больше никогда не увидим. Тебе хоть ясно, почему я вспомнил о Жучьем Глазе?

Тайлер утвердительно кивнул.

— Проедем светофор, и вернемся.

Обернувшись, Николет снова посмотрел на оставшийся позади «Файрберд».

— Парнишка в угнанной машине вполне может оказаться одним из «шестерок», так? Он приезжает проведать торговца оружием по имени Орделл Робби, а заодно и продать ему очередную пушку. А на днях этот самый Орделл Робби внес залог за одного парня, который, едва оказавшись на свободе, оказался застрелен неизвестным убийцей из пистолета, который в свою очередь был отобран во время налета у наркодельца известным нам «шестеркой» по имени Жучий Глаз, ныне покойным.

— Стало быть ты хочешь поговорить с этим типом, — заключил Тайлер, начиная беспокоиться, и сделал крутой поворот, пускаясь в обратный путь.

— Посмотрим, что он может нам рассказать, — ответил Николет, придерживая покоящийся на коленях автоматический «Зиг-Зауэр». — Тем более, что содействие со стороны граждан считается большим подспорьем в нашей работе, разве не так?

— Я зайду с другой стороны, — отозвался Тайлер. — Как ты думаешь, он при оружии?

Николет приподнял руку с пистолетом, передергивая затвор.

— Готов поспорить на что угодно.

* * *

Тем предметом, что Куджо показывал Булке, стоя на подъездной дорожке к гаражу у его дома, был внушительных размеров «Магнум.44» с нержавеющим механизмом, который Булка некоторое время назад заказал ему для одного из своих клиентов. Все было предельно просто: как только Булке становилось известно, кто является владельцем того или иного необходимого ему вооружения и где тот живет, сам Куджо или ещё кто-нибудь из ему подобных незамедлительно проникали в дом по нужному адресу, забирая оружие, а заодно и все, что приглянется ему самому или что можно будет потом продать. Стоя на улице перед домом, Булка захотел убедиться, что заказ его был выполнен в точности и спросил, какова длина ствола. Куджо заверил, что ствол дли-и-инный, и предложил войти в дом, где он смог бы лично в этом убедиться. Ишь чего захотел!.. Булка никого не впускал к себе в дом, потому что — и Куджо в этом уверен — у него там жила женщина, и он не хотел, чтобы её кто-то видел. Или может быть он хранил там целый миллион долларов, который он, должно быть, уже заработал на оружии. Булка сказал, что клиенту нужен «Магнум» с длиной ствола точно в семь с половиной дюймов — и черт его знает, как это нужно понимать. Взял ли он именно то, что было нужно? Куджо поинтересовался насчет того, что, может быть, ему стоило, отправляясь на дело, захватить ещё с собой и линейку и мерить ею все подряд? На что Булка ответил ему: «Нет, милый мой, это тебе ни к чему». Он сказал: «Ведь длину своего собственного члена ты уж знаешь точно, не правда ли? Так что просто расстегнешь штаны, приложишь его куда надо — и останется только вычислить разницу». Он всегда говорил такие вещи с очень серьезным видом. Вот, черт возьми, шутник, ему бы только по телевизору выступать, но несмотря на все это, у Булки были свои правила, которых он строго придерживался. Он не забрал пистолет, не оставил товар в багажнике собственного автомобиля и не взял его в дом, заявив, что товар должен доставляться туда, где хранится и все остальное. И шутки в сторону. Потом ещё раз напомнил, что через несколько дней нужно быть готовым к Индюшиной Охоте. Имелось в виду, что они произведут налет на того националиста, у которого дома хранился целый оружейный арсенал. Своего рода кодовые названия он давал всему, чем им только ни приходилось заниматься. Так, например, «Ром-Пунш» служило для обозначения сделки, заключаемой на Багамах; «Открытым Домом» назывались подобранные им адреса, по которым были запланированы налеты. Булка говорил, что затея с нацистом будет представлять собой ничто иное как комбинацию «Индюшиной Охоты» в «Открытом Доме». А это означает, что туда придется наведаться ранним утром…

Остановившись здесь с тем, чтобы лишний раз убедиться, что за ним никто не следит, Куджо вытащил внушительный «Магнум.44» из-за пояса брюк и положил его на пол под собой. Улица оставалась пустынна, и позади себя он заприметил лишь один-единственный автомобиль, который теперь медленно проехал мимо. Белый «Шевроле-Каприз». Двое белых парней в белой машине. Куджо подождал ещё немного, глядя в зеркало на приближающиеся редкие машины, а затем наблюдал через затемненное ветровое стекло, как они, не сбавляя скорости, проезжают мимо, направляясь в сторону Блю-Герон. Когда же Куджо снова увидел белый «Шевроле», снова проехавший мимо, но уже в противоположном направлении, а затем развернулся чуть поодаль, чтобы подъехать к нему, ему стало ясно, что перед ним полицейская машина без опознавательных знаков, и что сидящие в ней парни возвращаются вовсе не для того, чтобы разыскать какую-нибудь малоприметную улочку, мимо которой они случайно проехали. Так, выехали на обочину, чтобы припарковаться позади него. Наблюдая в зеркало за тем, как почти одновременно открылись обе передние двери, он подумал о том, чтобы тут же уехать, как только они выйдут из своей машины.

Хотя с другой стороны, подобная высокоскоростная гонка может запросто стоить ему жизни. Помнится, как-то раз он уже попробовал решиться на подобный подвиг, после чего его с разбитой головой извлекали из-под груды железных обломков.

Нет уж, лучше он встретится с этими козлами лицом к лицу. Итак, представление начинается.

* * *

— Он выходит, — сказал Тайлер.

Николет подумал, что парень собирается сам подойти к их машине и поведать какую-нибудь чрезвычайно жалостливую и столь же неправдоподобную историю. Но тот лишь остался стоять возле «Файрберд», видимо, желая продемонстрировать свою выдержку, держась правой рукой за открытую дверцу, а левой облокотившись о крышу автомобиля. Выжидает. Теперь их друг от друга отделяет расстояние примерно в тридцать футов.

— Старайся держаться позади двери, пока я его не накрою, — приказал Николет.

— А ты уверен, что он вооружен?

— Вполне.

— А что, если нет?

— Тогда не стреляй в этого придурка.

Он видел, как Тайлер осторожно выбрался из машины, оставаясь стоять позади открытой двери и оперев ствол «Беретты» о верх опущенного стекла. После чего Николет тоже вышел и, удерживая пистолет у ноги, направился к «Файрберд», заходя с правой стороны и стараясь держаться несколько в стороне от автомобилей, чтобы не оказаться на линии перекрестного огня.

Парень разглядывал их, облокотившись на низкую крышу.

— Держи руки так, чтобы мне их было видно, — приказал Тайлер.

Парень, прислонившись к дверце, поднял вверх обе руки, как бы показывая пустые ладони. Что-то он чересчур спокоен. А может быть просто пьян.

— Отойти от машины, — велел Тайлер.

— Вы из полиции? А что я такого сделал? — искренне поинтересовался юнец в ответ.

— Я сказал отойти от машины.

Николет видел, как негр мельком взглянул в его сторону, а затем вновь уставился на Тайлера.

— Может быть, желаете на права взглянуть? Так это я мигом. Сейчас достану, — с этими словами он проворно нырнул в салон.

Николет продолжал идти. Позади себя он слышал окрик Тайлера, повторившего свой приказ отойти от машины. Он видел, как над открытой дверцей красной машины показалась голова и плечи юнца, видел, как ярко блеснул на солнце металл пистолета — похоже на «Магнум». Негр выстрелил в Тайлера, потом выстрелил ещё раз, разворачиваясь, чтобы теперь опереться о крышу машины, когда Николет, направил на него свой «Зиг» и один за другим произвел три выстрела. Он видел, как противник поспешно пригнулся — может быть выстрелы достигли цели, а может быть и нет. Николет не останавливался. Приблизившись к «Файрберд» сбоку, он пригнулся, продолжая пристально вглядываться в тонированное стекло, увидеть что-либо сквозь которое все равно практически невозможно, и тогда он выстрелил ещё три раза подряд, а потом ещё трижды, когда из-за разбитого вдребезги окна до него донеслись стоны. Тогда, поспешно перемахнув через капот автомобиля, Николет с силой ударил по распахнутой передней двери, отчего его противник, как раз в это время пытавшийся встать на колени, вскрикнул от боли, роняя на землю свой блестящий «Магнум.44» и оказываясь прижатым к переднему сидению. Николет пнул ногой пистолет, загоняя его под машину, и приставил дуло своего «Зиг-Зауэра» ко лбу юнца. Тот и сам как будто не ожидал, что дело может принять такой оборот, и поэтому только и нашелся что сказать:

— Слушай, ты меня застрелил.

Обернувшись, Николет взглянул в сторону «Шевроле». В обшивке передней двери он увидел два отверстия, оставленные пулями, и Тайлера, лежащего на земле.