1

Во второй половине дня Хлоя и Келли пили коктейли в клубе «Гремучая змея». Они сидели в дальнем конце зала. Хлоя говорила, Келли слушала. Хлоя пыталась убедить подругу помочь ей развлечь Энтони Парадизо, богатого папика восьмидесяти четырех лет. Он платил Хлое пять тысяч долларов в неделю за то, что она была его девушкой.

Хлоя протянула Келли пачку «Вирджиния Слимс 120».

Когда они вошли, ранние посетители проводили их взглядами, гадая, кто же эти две девушки. Такое случалось всякий раз, стоило им здесь появиться. Не шоу-герлз. Скорее фотомодели, привыкшие к подиуму и своим снимкам на обложках глянцевых, гламурных журналов. У них был особый стиль: шерстяные жакеты от дорогих дизайнеров, броские заколки, шарфы, широкие кожаные пояса. Не уличные дешевки, это точно. Они вполне могли быть сестрами; обе высокие, стройные, даже носы одинаково укорочены скальпелем пластического хирурга. Обе блондинки с коротко стриженными волосами. Сегодня они появились в вязаных шапочках «колоколом», надвинутых чуть ли не на глаза, и в темных очках. Ведь апрель в Детройте — месяц прохладный, с неустойчивой погодой, в ближайшие дни даже предсказывали снег.

Итак, они курили.

Официантка, молоденькая блондинка по имени Эмили, направилась по залу к их столику, накрытому белой скатертью. Она принесла им коктейли «Александер» с джином, безо льда и, как всегда, предупредила девушек:

— Простите, но здесь курить не полагается. А вот в баре можно.

Келли окинула беглым взглядом черные брюки и накрахмаленную белую блузку Эмили.

— А твой босс об этом что-то говорил?

— Пока нет.

— Ну, так и ты плюнь, — посоветовала Хлоя. — Он нас любит. — Она достала из кармана пепельницу с логотипом «Ритц-Карлтон» и поставила ее на стол.

Эмили наблюдала за нею.

— У вас они всегда из разных отелей. Мне другая очень нравится. Наверное, она из «Сансет Маркиз».

— И такая есть, — кивнула Хлоя. — Когда в следующий раз поеду в Лос-Анджелес, свистну еще несколько.

— И шляпки у вас клевые, — добавила Эмили и удалилась.

Келли проводила официантку взглядом:

— Эмили малость с прибабахом.

— Она фанатка, — пояснила Хлоя. — А все фанаты малость с прибабахом.

— Держу пари, скоро она вернется к нам с каталогом.

— Где ты снималась в этом месяце? И для кого?

— Для «Сакс» и «Нейман Маркус», а у нее, конечно, есть «Виктория Сикрет».

— Помню, она как-то спросила меня, не модель ли я, — проговорила Хлоя. — А я ответила — иногда, время от времени, но по большей части занимаюсь ручной работой.

— Ты называешь это «ручной работой». Покажи ей свои снимки в «Плейбое», и она обалдеет, — отозвалась Келли.

Тут подруги увидели Эмили. Официантка лавировала между столиками, прижимая к груди каталог «Виктория Сикрет». Со смущенным видом она остановилась рядом с Келли:

— Надеюсь, девчонки, вы не подумали, что я зануда и успела вас достать.

— Да нет, — приободрила ее Келли. — На какой странице?

Эмили дала ей каталог и маркер.

— На шестнадцатой. Там, где вторая коллекция нижнего белья. Вы не могли бы расписаться вот тут, прямо над пупком?

— Я рекламировала бесшовное белье, — уточнила Келли. — Вторая коллекция — на следующей странице. — Она расписалась «Келли» черной ручкой на снимке с обнаженным телом. — Я должна быть еще где-то рядом.

— На сорок второй странице, — подсказала Эмили. — Там новая коллекция бикини с низким вырезом. А рядом — стринги и трусики «танга».

Келли перелистала страницы и нашла свое изображение в белых трусиках.

— Ты хочешь, чтобы я расписалась на каждой фотографии?

— Если вы не возражаете. Я буду вам так благодарна.

— А у тебя есть какая-нибудь из этих модельных вещей? — поинтересовалась Хлоя.

Эмили застенчиво улыбнулась:

— Стринги.

— Ну и как тебе?

Эмили поежилась:

— Ничего.

— А вот я жду не дождусь, когда все это можно снять, — призналась Келли, возвращая Эмили каталог.

— Мне нравятся трусики «танга», — сказала Хлоя. — Но в последнее время я их не ношу. Если хочешь узнать почему, спроси старика.

Эмили отошла.

— Ты рада, что ты — не официантка? — осведомилась у подруги Хлоя.

— Да, но, по-моему, я бы с этим неплохо справилась, — откликнулась Келли. — Принимала бы заказы и ничего не записывала. «Дама с голубыми волосами: закуска из белой рыбы, пьет скотч, щука». И я бы не стала называть посетительниц «девчонки».

— Тебе все дается легко, — одобрительно отозвалась Хлоя. — Но ты летаешь на работу в Нью-Йорк и почти не живешь здесь.

— А нью-Йоркские дороги с вечными пробками? — возразила Келли. — Большую часть времени ждешь, когда можно будет двинуться.

— Ну и что? Ты же сидишь в лимузине.

— Я люблю водить.

— Ты бы могла все время работать на «Вики». И заработала бы гораздо больше. Целую уйму денег.

— Мне и так хорошо.

— Ходить на тусовки с кинозвездами…

— Которым не терпится прыгнуть на тебя и трахнуть.

— А чем это плохо?

— Я бы хотела влюбиться. Или думать, что влюблена.

Они потягивали коктейль «Александер» и курили.

— Милая, ты мне сейчас просто необходима, — сказала Хлоя.

— Не могу. Мне нужно отвезти папашу в аэропорт.

— Он еще здесь?

— Целыми днями играет на автоматах и дает мне советы за обедом. Он считает, что я должна найти нового агента.

— Он, кажется, парикмахер?

— Теперь у него полно времени для размышлений.

— Вызови ему такси.

— Я хочу быть уверенной, что он нормально улетит. Мой папаша пьет.

— Неужели мы не можем все уладить и вместе поработать? Речь идет максимум о трех часах. К полуночи старик обычно засыпает в кресле. Он лишь кивает, когда я с ним говорю, и роняет сигару. А я слежу, как бы он не сгорел.

— Не сегодня, — отказалась Келли, но затем принялась себя упрекать: как-никак они были близкими подругами и уже два года жили в одной квартире. — Ну а если я когда-нибудь пойду с тобой к нему, то что мне придется там делать? — робко полюбопытствовала она.

В общем-то Келли была не прочь посмотреть на этого мистера Парадизо. Насколько она поняла, старик платил Хлое пять тысяч долларов в неделю, чтобы она приезжала по первому вызову и принадлежала только ему. Огромная сумма за непыльную работу, чуть ли не вдвое больше, чем получала Келли, демонстрируя купальники и нижнее белье. Хлоя постоянно твердила, что устала обдумывать, как бы ей еще развлечь старого хрена, но не бросала его, и не только из-за пяти тысяч в неделю. У Хлои были деньги; она заплатила наличными за квартиру в центре города, с видом на реку.

Келли ни о чем не спрашивала, но допускала, что Хлоя не уходит по очень простой причине. Она ждет дня «большой выплаты», когда старик умрет.

— Знаешь, какая у него любимая забава и от чего он ловит кайф? — спросила Хлоя. — Он без ума от чирлидеров, заводных девчонок из групп поддержки. Я придумала целую программу, но старые приемчики уже приелись.

— Так что же, мы встанем перед ним и будем кричать спортивные речовки? — полюбопытствовала Келли.

— Мы встанем перед телевизором, по обе стороны от экрана, пока он будет смотреть на видео футбол с участием команды Мичиганского университета. У него сотни кассет, но лишь тех, где выигрывает команда Мичигана. Сегодня вечером он хочет насладиться финалом 1998 года на Розовый кубок между сборными Мичигана и штата Вашингтон. Потом он поставит паузу, и мы начнем его заводить. У нас будут короткие плиссированные юбочки. Тони всегда мечтал иметь дело с настоящими мичиганскими девушками-чирлидерами. Он даже отправил Монтеса в Энн-Арбор, чтобы тот попробовал уговорить пару девушек проделывать эти штуки раз в неделю. Он и тогда был готов платить им сполна.

— А кто такой Монтес?

— Я же тебе про него рассказывала.

— Его слуга?

— Нет, слуга — Ллойд. Они оба чернокожие. А Монтес у Тони — помощник номер один, он ухаживает за стариком и достает для него разные вещи.

— В каком роде?

— Вроде меня. Он отыскал меня через Интернет. Ну вот, Монтес попытался раздобыть парочку настоящих чирлидеров и привести их сюда. Конечно, он классный парень, но очень смахивает на сутенера в деловом костюме. Так что первые девушки послали его куда подальше. Он попросил, чтобы они продали ему свои юбки, и они снова его послали. Тогда он заказал в ателье две юбочки моего размера. Плиссированные, бледно-желтые с синим. А я сочинила речовку: «Станешь желтым, как маис, мы тебя опустим вниз. Мы — цыплятки, мы вдвоем, и тебя мы заклюем». Тони любит речовки «с перчиком». «Мы — великая десятка, мы игривые котятки». А затем нужно дважды хлопнуть в ладоши. «Рот пошире разевай, кое-что нам подставляй».

— Ну да, — сказала Келли. — У тебя есть свитера с зашитыми в них маленькими мегафончиками?

— Обычно я раздеваюсь до пояса. Выступаю топлес.

— Нет уж, это не для меня. Предложи кому-либо еще.

— Одна моя знакомая любит такие штуки, но она на неделю уехала из города. Я надеюсь, — продолжила Хлоя, — Тони скоро надоедят чирлидеры, или однажды он перевозбудится, его моторчик, наконец, забарахлит, и он уйдет в иной мир с улыбкой во весь рот.

— А я думала, он тебе нравится.

— Нет, я вовсе не жду его смерти. Просто не могу себя побороть, и у меня смешанные чувства.

— Он тебе что-нибудь завещал? — предположила Келли.

— Нет. Это исключено, даже будь я монахиней. Тони — вдовец, у него три замужние дочери, внуки и сын — настоящий придурок. Я его до смерти боюсь. Но ты права: Тони хотел упомянуть обо мне в своем завещании, а я сказала: «Когда тебя не станет, твой сын затаскает меня по судам». А про себя я тогда еще подумала: «Или пристукнет при первой возможности». Тони-младший — глава юридической фирмы отца, там одни криминальные дела и возмещение морального ущерба.

— Но он тебе все равно что-то оставит, — уверенно заявила Келли. — Вот почему ты от него и не уходишь.

Хлоя сделала затяжку, выпустила кольца дыма и ответила:

— Он не говорит мне, что именно оставит, но по-моему, он открыл на мое имя страховой полис — такой же, какой долгое время был у него, а недавно он перезаключил договор страхования в мою пользу, то есть сделал бенефициаром. Если бы он выписал страховку на свое имя, ему, принимая во внимание его возраст, могли бы отказать.

— И ты думаешь, там уйма денег?

— Вполне возможно. Он сказал, что нашел хорошего консультанта по финансовым вопросам и я буду обеспечена на всю жизнь. По-моему, речь идет примерно о пяти миллионах, если этого хватит для достойной отставки.

— Так у него есть полис?

— Он не хочет, чтобы о нем пронюхал Тони-младший. Возможно, вначале договор был заключен в пользу сына, если речь действительно идет о страховке. Но что еще это может быть?

— А где находится полис?

— В депозитной ячейке банка.

— У тебя есть ключ?

— Ячейка на имя Монтеса Тейлора.

— А, того типа, — откликнулась Келли, — который похож на сутенера в деловом костюме. Ты ему доверяешь?

— В ячейке лежат мои бумаги, а не его. Тони умрет, а Монтес проследит, чтобы я их получила. Все, что там есть. Чего рожу корчишь? Тони ему доверяет. Говорит, что Монтес ему как сын, хотя он и цветной. Тони политкорректен, и тут к нему не подкопаешься. А Монтес — клевый парень, ему чуть за тридцать, и он симпатичный. Он повсюду возит Тони; целых десять лет таскает его на все игры с участием Мичиганского университета. Тони обещает оставить Монтесу дом, ведь никто из его детей не желает жить в Детройте. Это особняк в Индиан-Виллидж, за Джефферсоном, неподалеку отсюда.

— А он дорого стоит?

— Точно не знаю. Будь он на Блумфилд-Хиллс, то легко потянул бы на пару миллионов.

— У него есть слуги?

— Приходящие служанки. Я упоминала тебе о его домоправителе Ллойде? Он не такой старый, как Тони, но тоже в годах. А на вид нечто среднее между дядюшкой Беном с упаковки риса и Рыжим из комиксов. Каждый вечер, когда Ллойд желает старику спокойной ночи, Тони окликает его: «Ллойд, уложи-ка ты меня сегодня». Тот возвращается и ведет его в спальню: «Осторожнее, мистер Парадиз».

— Ты тоже называешь его «мистер Парадиз»?

— Только когда хочу подлизаться. А Монтес и Ллойд к нему иначе не обращаются. Старый хрен это любит.

— И он еще может… Ну, ты меня понимаешь, — вести себя как мужчина?

— Иногда, если ему кажется, что он в полном порядке. Вообще-то его конек — полизать у меня между ног. — Хлоя сняла темные очки и с надеждой посмотрела на подругу-модель. — Я рассказывала Тони о тебе. Дала понять, что ты прикольная, с юмором, элегантная, интересная.

— Надежная, преданная…

— Любящая дочь и заботишься о своем отце.

— Знаешь, — отозвалась Келли, — если тебе удастся отложить развлекаловку до завтра и если мне не придется отплясывать топлес…

Они выехали по шоссе 94 и направились в сторону детройтского метро. Перед фарами «джетты» кружился снег. Келли разогналась до шестидесяти миль, беспокоясь, успеет ли она довезти отца в аэропорт, а он наслаждался поездкой и болтал без умолку. В сумке у него булькала четвертинка водки. В дорогу он надел нейлоновую куртку, соломенную шляпу и темные очки. Девять часов вечера, в апреле снег, а парикмахер из Уэст-Палм, пьяница и бабник, хочет выяснить, почему его не познакомили с Хлоей. Келли объяснила, что ее подруга занята.

— Чем?

— Она заботится об одном старике. Ухаживает за ним.

— Старики никогда не платят. Откуда у нее деньги, чтобы снимать с тобой квартиру, даже если у вас все расходы пополам?

Келли надоело изображать примерную дочь, живущую вместе с хорошей подругой.

— Это ее квартира. Она заплатила за нее четыреста тысяч наличными.

— Господи боже, папаша оставил ей такое состояние?

— Нет, сама заработала. Служила в эскорте.

— Что?

— Была девушкой по вызову. Начинала с сорока пяти баксов за час, а потом ее сняли для «Плейбоя», и ставка подскочила до девятисот.

— За один час?!

— Да, и плюс чаевые. Три тысячи за ночь. Но она плюнула на все и ушла развлекать старика.

— Господи боже, — повторил отец Келли, у которого осталось, быть может, десять долларов из шестисот, выданных дочерью. — И ты меня с ней не познакомила?

 

2

Ричард Харрис позвонил Делсе на дом в шесть утра, когда еще только начало светать. Делса расхаживал по кухне в шерстяном свитере и трусах, ожидая, когда вскипит кофе. В доме было холодно. Харрис сообщил, что пожарным пришлось оградить место преступления от посторонних. Пока там все задымлено, залито водой, стекла выбиты.

— Жертвы есть? — спросил Делса.

— В подвале три мертвых парня, мы видели их через окно. Тебе придется обойти это логово сзади, но ступай осторожней: там полно грязи и собачьего дерьма. Около дома питбуль, и он трясется от страха! Представляешь, питбуль трясется от страха. В гостиной — собачий топчан, телевизор с большим экраном, игровая приставка, книга для раскрасок, цветные мелки и агрегат под названием «Любовные качели», еще в упаковке. Ну ты же знаешь, о чем я говорю?

— Да, я о нем слышал, — ответил Делса.

— Я принесу инструкцию и покажу, как он работает.

— Те трое парней по-прежнему в доме?

— Ага, но они в нем не жили. Домишко старый, на две семьи, в двух кварталах к западу от стадиона «Тигр», сразу за пустым домом. В другой его половине живет Розелла Мэнсон — тридцать четыре года, мулатка, крепкая такая бабенка. Она говорит, что сгоревшую квартиру снимал некий Орландо. Ему лет двадцать пять, худощавый, светлый, мулат; зачесывает волосы назад дорожками. Он проживает со своей девушкой Тенишей.

— Дети у них есть?

— Нет, зато у Розеллы их трое, и все маленькие, самому старшему еще нет семи. Она вызвала пожарную команду примерно в четыре часа утра и вывела детей из дома. А теперь вернулась и собирает вещи, чтобы выехать оттуда.

— Парни в подвале, — переспросил Делса, — кто они такие?

— Сперва я подумал, что они братья. Понимаешь, пожар начался там, внизу, и они сильно обгорели и все в волдырях от ожогов. Ты ведь знаешь, как бывает, когда слезает кожа. Но у них татуировки; по-моему, они мексиканцы, какая-то юго-западная банда. Спросил Розеллу, видела ли она их. Нет, у нее своих дел хватало, но она намекнула мне, что ее сосед Орландо торгует травкой. А значит, можно полагать, у них была разборка.

В трубке послышался треск. Делса на минуту отвлекся и налил себе кофе.

— Их застрелили?

— Раздели и размозжили затылки выстрелами, всем троим. А одного еще и распилили на куски. Пила валяется там же в подвале, обгоревшая, но новенькая, и рядом с ней — коробка. Эксперт говорит, на зубцах следы тканей и крови. Представляешь? Распилили человека на пять частей, я так думаю. Но почему убийцы не закончили работу и не расчленили двоих остальных?

— А по-твоему, почему? — спросил Делса. — Представь, что ты вымазался в крови того парня. По-моему, когда его расчленили, кто-то сказал: ну и черт с ним. Но был ли это Орландо? Вот вопрос. Он торгует травкой или покупает ее по своим каналам? Тут какая-то нестыковка. Он приводит троих парней в подвал — неужели сам, в одиночку? Заставляет их раздеться, стреляет каждому в затылок, а затем поджигает свой дом. Что-то не вяжется.

— Я вижу, куда ты клонишь, — заметил Харрис.

— Ну и соседка, — продолжил Делса. — Розелла Мэнсон. Попроси ее рассказать о той подружке, Тенише. Может быть, они любят вместе пить кофе. Может быть, Тениша брала к себе ее детей поиграть в видеоигры и порисовать. Ты же сказал, что там есть книжка-раскраска. Ричард, добудь нам Тенишу как можно скорее.

— Не вешай трубку, — сказал Харрис. Через полминуты он заявил: — К нам подъехали двое ребят из шестого подразделения и Мэнни Рейс из отдела особо тяжких преступлений.

— Возможно, Мэнни сумеет опознать троих убитых, — сказал Делса. — Как по-твоему, во сколько их убили?

— Этих мексикашек? — переспросил Харрис. — Вчера, поздно ночью; они находятся в разных стадиях трупного окоченения. Скоро их заберут в морг. Фрэнк, судмедэксперт Вэл Трабуччи, ты его знаешь, сфотографировал трупы и сложил части расчлененного тела. Я спросил: «Зачем ты это делаешь?» А Вэл пояснил: «Хочу убедиться, что они подходят одни к другим». Вот мы влипли, да?

Фрэнк Делса, тридцати восьми лет, возглавлял седьмое подразделение в отделе убийств детройтского управления полиции. После смерти жены он уже почти год жил один в доме на восточной окраине города. Он прожил с Морин девять лет; детей у них не было. Морин тоже служила в детройтской полиции, она была замначальника отдела преступлений на сексуальной почве. Они были женаты уже девять лет, когда решились, наконец, завести детей, пока не поздно. Морин было почти сорок, на три года больше, чем Фрэнку. Она пошла к гинекологу, и у нее нашли рак матки. С тех пор самым тяжелым временем для Фрэнка сделалось возвращение домой, где его встречала лишь гулкая тишина.

Вчера вечером он и сорокатрехлетняя сержант Джекки Майклз проводили облаву в отеле «Прентис» на Касс.

— Родной дом для шлюх, пьяниц и психов, — пояснила ему Джекки. — Я выросла здесь, по соседству, Фрэнк. И даже, наверное, знаю кое-кого из потерпевших. — Джекки во многом напоминала ему Морин. Да они и были подругами. Они одновременно поступили в полицию: чернокожая девушка и белая девушка, обе «с улицы», а не из хороших семей, так что их дружба никого не удивляла.

Потерпевшей оказалась Тамми Мэри Мелло, белая, сорока девяти лет. Труп лежал на лестничной площадке между пятым и шестым этажом.

— Причина смерти очевидна, — доложил им эксперт, собиравший улики, — огнестрельное ранение в спину.

— Да, я помню ее еще с тех пор, когда сама была маленькой девочкой, — призналась Джекки. — Тамми Мелло всю жизнь торговала собой. — Кровавый след тянулся по ступенькам и по коридору. Он вел к номеру 607, где у открытой двери стоял полицейский в форме. Джекки Майклз шепнула Делсе: — Скажи, ты тоже благодаришь Бога за их глупость? Почему они не стараются уничтожить улики? Либо обкуренные, либо им лень, либо просто придурки!

Обитатель номера 607, безработный водитель автобуса Лерой Марвин Вуди, чернокожий шестидесяти трех лет, сидел за столом один, в жалкой сгорбленной позе, а перед ним стояла почти полная бутылка джина «Файв О’Клок» и пепельница с грудой окурков. На груди его белой рубашки с короткими рукавами виднелась кровь. Он как будто дремал. Он не откликнулся, когда Джекки спросила:

— Зачем ты убил ее, дядя? Она что, тебя оскорбила? Сказала тебе какую-то гадость — и ты вышел из себя? Не отворачивайтесь и смотрите мне прямо в глаза, мистер Вуди. Признавайтесь, что вы сделали с оружием?

Узнав от Харриса о тройном убийстве, Делса допил кофе и собрался ехать на работу.

У него была служебная «шевроле-лумина» с пробегом 115 тысяч миль; пора отдавать в автосервис. Он припарковался на Гратиот, в квартале от полицейского управления Детройта, что находится по адресу Бобьен, 1300. Оно уже восемьдесят лет располагалось в обшарпанной девятиэтажке, к которой с двух сторон примыкают окружная тюрьма и здание суда имени Фрэнка Мерфи. В нескольких кварталах к югу возвышался небоскреб с казино «Гриктаун».

Большая часть кабинетов отдела убийств размещалась на пятом этаже.

Делса миновал комнату седьмого подразделения и прошел в конец коридора, где находился кабинет его шефа, инспектора отдела убийств Уэнделла Робинсона. Этот невозмутимо спокойный человек уже двадцать восемь лет служил в детройтской полиции. Уэнделл успел побывать на месте убийства трех мексиканцев; Делса встретил шефа на пороге кабинета.

— Фрэнк, это за стадионом «Тигр», в знаменитом старом парке, которым сейчас никто не пользуется.

Уэнделл повесил плащ на вешалку, однако кепку не снял. Он носил только кепки фирмы «Кангол», как Сэмюэл Л. Джексон, вечно ходил в бейсболках, надетых задом наперед. Сегодня кепка была бежевая.

Шеф продолжал:

— Там, прямо за парковкой — «Белый замок», с семи утра пахнет отбивными с жареным луком. Ну, что у нас?

Делса хотел напомнить Уэнделлу, что ему не хватает людей. Начальник седьмого подразделения сейчас находится в Ираке — служит в военной разведке; двое в отпуске, еще одна сотрудница сидит дома с новорожденным ребенком, а сержант Винни уехала в Мемфис допрашивать свидетеля. Таким образом, седьмое подразделение сократилось до трех служащих — Делсы, Ричарда Харриса и Джекки Майклз.

Но Уэнделл желал услышать отчет о позавчерашней перестрелке на Восьмой Восточной миле, в ресторанчике «Сплетни».

— Как там продвинулись дела, Фрэнк?

— Я нашел парня, живущего на Седьмой миле, — ответил Делса. — Это Джером Джуван Джексон, известный по кличке Три-Джи. Двадцать лет, иногда балуется травкой; несколько приводов в ранней юности. Любит красное и зеленое, как от «Томми Хилфигера», и носит широкие брюки карго, которые свисают с задницы.

— Я его уже знаю, хотя никогда не видел, — заметил Уэнделл.

— Ага, но Джером мнит себя героем квартала, а я помогаю ему поддерживать репутацию.

— Он кого-нибудь сдал?

— Позвольте мне договорить, — продолжил Делса. — У Джерома есть сводный брат Кертис по кличке Пискля. Они заходили в «Сплетню» к вышибале. Ребята хотели нанять парочку стриптизерш для своей тусовки.

— Белых цыпочек захотелось, — кивнул Уэнделл. Он снял кепку и швырнул ее на вешалку, как летающую тарелку, но промахнулся.

— Джером называет их грудастыми стервами. Он уверяет, что скрывать ему нечего. В тот день он курил дурь и пил «Реми» с самого утра, так что к вечеру в голове у него все затуманилось, и он не помнит точно, как все случилось.

— Ты спросил его, хочет ли он быть свидетелем происшествия или обвиняемым?

— Да, спросил, — сказал Делса. — Понимаете, Харрис уже допросил Писклю в розовой комнате. Пискля клянется, что не знал стрелявшего, зато Джером его знает. А Джером так покосился на брата…

— Лучше скажи мне, кого он сдал, — велел Уэнделл.

— Тайрелла Льюиса, по кличке Ти-Догг, наркодилера и мошенника. Он купил для своей подружки парикмахерскую. В тот вечер они были в «Сплетне» и крупно повздорили. Они стояли на парковке. Тайрелл прижал девчонку к синему «неону» и стал орать на нее. В общем, задал ей жару. Из бара выходит этакий торчок с конским хвостом, метр с кепкой, весь в дредах, приближается к стоянке и говорит: «Убери свою шлюху от машины!»

— Значит, это была его машина? — спросил Уэнделл.

— Нет, все не так. Тайрелл оставляет подружку в покое и достает из кармана куртки девятизарядник. Коротышка тоже вытаскивает девятизарядник, целится в Тайрелла и заявляет: «Видишь, у меня такая же пушка, ублюдок».

— И шлепает его, чтобы не бахвалился, — предположил Уэнделл.

— Вы дадите мне договорить иди нет? — с укоризной осведомился Делса. — Из клуба выбегает еще один парень и начинает кричать на стрелков. Он называет их придурками, которые играют с оружием. «А по-твоему, это игра?!» — восклицает Тайрелл и стреляет в него пять раз. Джером говорит: «Да, так и было, потому что он назвал Тайрелла придурком в присутствии матери его ребенка».

— Еще одного прихлопнули без всякой причины, — подытожил Уэнделл и поинтересовался: — Ты поймал того коротышку с длинными волосами?

— Его никто не знает и никогда прежде не видел.

— Так, ясно, Тайрелл убил человека и сделал ноги. Ты сказал, что синий «неон» — даже не его машина.

— Как по-вашему, чья она? — лукаво осведомился Делса.

— Может быть, ты мне ответишь.

— Моего свидетеля, Джерома.

Уэнделл сел за стол, по-прежнему не сводя глаз с Делсы.

— Ты ищешь способ воспользоваться уликами.

— Я записал два варианта свидетельских показаний. В первом из них именно Джером говорит Тайреллу: «Убери свою шлюху от моей машины, сукин сын».

— А как насчет коротышки с длинными волосами?

— Он исчез. И в первом варианте я о нем не упоминаю. Потом я заставил Джерома повторить фразу: «Он достал игрушку, и я показал пушку» — и записал ее. Когда я зачитал Джерому протокол — страницу за страницей, — то остановился на этом месте и сказал: «В рифму получилось. Клевый рэп! „Он достал игрушку, и я показал пушку“. Кому подражаешь — Джа Рулу или Доктору Дре?» Джером смутился и ответил: «Нет, наверное, мне все показалось. Я должен подумать, как лучше изложить случившееся».

— Ни черта он не видел, — уверенно заявил Уэнделл. — Ему известно, что ты сумел во всем разобраться?

— Его это не беспокоит, — пояснил Делса. — Он уже видит себя в новом образе. В показаниях Три-Джи уверяет, что стрелял Тайрелл, и сообщает, что сам он после инцидента сел в свою машину, поехал домой и накурился дури. Я попросил его прочесть протокол и, если там все верно, расписаться на каждой странице.

— И при этом глядел ему в глаза, — добавил Уэнделл.

— Он все подписал.

— Ручаюсь, что подписал и очень скоро во все поверит, начнет рассказывать всем в квартале о своих «подвигах» и превратится в местную знаменитость. Ну как же, встал рядом с гангстером и выстрелил в него. Ты арестовал Тайрелла?

— По словам Джерома, он через день работает в закусочной «Мак-авеню» в Гросс-Пойнт-Вудс. Нанесем визит вежливости в тамошний участок. Заглянем в закусочную позавтракать, а ребята из отдела особо тяжких преступлений явятся туда и схватят его на месте.

— Джером готов выступить в суде?

— Я не хочу, чтобы он это делал. На основе его показаний прокурор признает Тайрелла виновным в убийстве без отягчающих обстоятельств и потребует для него от шести до пятнадцати лет. То есть влепит ему срок по полной программе, решив, что тот подлец до мозга костей. Нет, я желал бы пустить слух, будто Джером отказался выступать в суде под присягой. Да, конечно, он дал отпор Тайреллу и набил ему физиономию, но не станет позорить его в суде. Если он поможет опустить Тайрелла на самое дно, то будет считаться предателем своего рода.

— Ты рассуждаешь совсем как «Черные Пантеры» в прошлом, — не без ехидства заметил Уэнделл. — И что это значит «своего рода»?

— Подонки, — нехотя откликнулся Делса. — Та мразь, что торчит у нас каждый день, наговаривает друг на друга и врет.

— Что ты намерен делать с Джеромом? — осведомился Уэнделл. — Наверное, хочешь превратить его в информатора? А он об этом знает?

— Пока что нет. Я займусь им чуть позже, вызову сюда для еще одной беседы. Посмотрю, сможет ли он заложить знакомого.

— Какой же у него стимул?

— Скажу ему, что мы хорошо заплатим.

— Это может сработать раз или два, — усомнился Уэнделл.

— Вчера, — продолжал Делса, — поздно вечером в отеле на Касс старикан не сумел толком объяснить, откуда у него в номере на ковре следы крови. Джекки спросила, почему у него окровавлена рубашка, а он ответил: «О, это Тамми меня обняла, и у нее все время кровотечение». Тамми — потерпевшая. Он пристрелил ее за то, что она стащила двадцать восемь баксов из комода. Его сын и портье, вместе с которым они сбывают кокаин, поднялись в номер и выволокли оттуда труп. Дотащили до пятого этажа и бросили.

— Умаялись, — заключил Уэнделл.

— Да, мне тоже так кажется.

— А что еще? Как там тот парень, сидевший в своей машине на Сент-Антуан? — напомнил Уэнделл.

— Я разговаривал по телефону с его женой, — сообщил Делса. — Она слышала три выстрела. Но ни одного свидетеля у нас нет, работать не с кем. И мы по-прежнему ищем двоих белых, которые отстреливают негров-наркодилеров. Кажется, они должны быть заметными, выделяться, однако мы до них еще не добрались.

— И тот парень, который пришил другого на кладбище, — кивнул Уэнделл. — Интересно, о чем думает человек, тринадцать раз стреляя в другого?

— Разве кто-нибудь из них способен думать? — парировал Делса.

 

3

Ранним вечером Монтес Тейлор ехал в коричневом хозяйском «лексусе». Он уже миновал центр Детройта и приближался к Восточному Джефферсону, когда зазвонил его мобильник. Монтес вынул аппарат из кармана кашемирового пальто песочного цвета. В тон пальто был подобран золотистый галстук, отчетливо выделявшийся на фоне серого делового костюма.

— Монтес слушает. — Он отвечал так, потому что ему мог звонить только мистер Парадиз.

Но звонил Ллойд.

Хозяин просил передать, чтобы Монтес привез побольше выпивки, сигарет и кассет с порнофильмами. Монтес не стал ждать, пока Ллойд договорит.

— Я сижу в офисе, слушаю записи нашей новой звезды, Ким. И тут является толстозадый Тони-младший и начинает допытываться, что я делаю. Я отвечаю: «Собираю письма и старые документы вашего папаши». А он мне: «Как только старик умрет, я тебя из дома выгоню». Я спрашиваю: «А как быть с моей премией за выслугу лет и с медстраховкой?» А сынок лишь ухмыляется: «Ты, видимо, шутишь».

— Как будто ты сам не знаешь, что они тебя сразу вышвырнут, — заметил Ллойд. — И ты приземлишься пятой точкой на асфальт.

— Плевать я на него хотел, — заявил Монтес. — А что делает старик?

— Смотрит свое любимое шоу «Колесо Фортуны». Он просит тебя купить несколько пачек «Вирджинии Слим 120» — знаешь, таких длинных. Вечером будет его цыпочка.

— Постой, — перебил его Монтес. Фары встречных машин слепили глаза. Поняв, что снизил скорость, он нажал на газ. Конечно, Ллойд ошибся, и немудрено — он стареет. — Ты перепутал! Она должна была приехать вчера. Я заезжал за ней, но ее не было дома.

— Поэтому она приедет сегодня, — терпеливо пояснил Ллойд.

— Старик не сказал мне ни слова о ее приходе.

— А вот мне сказал, и я тебе передаю. Так что купи по дороге эти проклятые сигареты, — повторил Ллойд и повесил трубку.

Монтес убрал мобильник и достал из внутреннего кармана костюма другой, простенький. Он пользовался этим аппаратом, когда звонил сам. Номер он набил большим пальцем. Знакомый женский голос произнес:

— Алло.

— Можно мне поговорить с Карлом? — осведомился он.

Женщина ответила, что его нет дома. Тогда Монтес спросил, где он и когда придет. Его собеседница сказала:

— Кто знает, где шляется этот недоумок? — Она добавила: — Больше сюда не звоните, — и повесила трубку.

— Вот блин, — выругался Монтес и свернул налево из правого ряда под рев клаксонов и визг тормозов тех, кто ехал прямо. На полной скорости он въехал на Ирокез-авеню, промчался по площади с круговым движением и затормозил у входа.

Своим ключом Монтес отпер дверь георгианского особняка, построенного восемьдесят лет назад. Он очутился во мраке, среди старой мебели, тяжелых комодов, столов и стульев, на которых никто никогда не сидел, и старых картин — пейзажей с лесом и океаном; свет пробивается сквозь деревья и облака — на них ничего не происходит. Вряд ли картины будут висеть здесь через год или два. Как только старик отбросит коньки, весь этот хлам вывезут на помойку. Недавно мистер Парадиз жаловался: никто из его детей не желает жить в Детройте. Им нравятся пригороды — Уэст-Блумфилд и Фармингтон-Хиллс. А значит, он оставит дом человеку, всю жизнь прожившему в «городе» и способному оценить его дар. Старик поступит справедливо и не кривя душой, он вознаградит Монтеса за десять лет преданной службы. Да какая там служба — сплошное лизание зада.

Однако в последний месяц все изменилось.

Монтес объяснял старику, как можно превратить его кабинет в увеселительный центр. Встроенная в стену плазменная панель, рядом — музыкальный центр последней модели, в общем, хай-тек в полном наборе. А мистер Парадиз отвечает:

— Я понял твою игру, Монтес. — Надо признать, голова у него неплохо работает. — Ты хочешь, чтобы я заранее купил тебе аппаратуру.

И вдруг хозяин ударил его под дых:

— Монтес, я передумал и не оставлю тебе дом. — Говорил так, будто ему жаль, но, судя по интонациям, ни о чем он не жалел. — Я знаю, что обещал тебе… — Однако теперь его внучка Аллегра, замужняя дочь Тони-младшего, решила перевезти своих детей в город, она считает, что жизнь в городе бодрит. И здесь им будет лучше, чем в Гросс-Пойнт. — Ты же понимаешь, когда дело касается семьи… — пояснил старик.

Монтес понял, что ему нужно сделать, пожал плечами и печально улыбнулся хозяину:

— Где уже мне соперничать с маленькой Аллегрой. — Ведь ясно, эта стерва получит все, что хочет. — Я понимаю ее желание жить «в городе», хотя тут кругом сплошной криминал, который бодрит куда сильнее, чем Гросс-Пойнт.

— Ставлю десять к одному, — заявил старик, — Аллегра продаст особняк, еще не успев в него переехать. Мне известно, что ее муж Джон не прочь перебраться в Калифорнию и делать там вино.

Вот дерьмо! Очередной удар в живот, прямо по кишкам. Монтес с трудом заставил себя пожать плечами и растянуть губы в улыбке, догадываясь, что старик предложит ему что-нибудь взамен. Так оно и случилось.

— Ты получишь чек — как бы премию от компании, — проговорил мистер Парадиз. — Тогда ты не будешь упомянут в завещании, и не будет никаких осложнений.

Монтес был больше не в силах скрывать свои чувства. Он уставился на старика, как случалось уже не раз в тот последний месяц. Уставился и спросил:

— Мистер Парадиз, неужели вы верите, что ваш сын мне хоть что-нибудь даст?

Но старику было наплевать. Он твердил:

— Если я велю сыну передать тебе кое-что, вы все получите, мистер.

Его серьезный тон и это проклятое слово «мистер» означали, что разговор окончен. Но Монтес твердо решил докопаться до сути. И он задал старику новый вопрос:

— Но когда вас не станет, как же вы сумеете убедить Тони-младшего исполнить ваши пожелания? — Он помолчал и добавил: — Если он и теперь на них плюет?

Он все испортил. Мистер Парадиз ему ничего не ответил. Он подошел к своему огромному мягкому креслу и уселся перед старым телевизором, словно еще один предмет мебели в гостиной.

Здесь он теперь и находился.

К старости мистер Парадиз усох и сморщился, став совсем хрупким. Если аккуратно причесать его седые волосы, как раз хватит, чтобы прикрыть череп. Он досматривал «Колесо Фортуны». Пэт Сежак и Ванна Уайт из кожи вон лезли, желая затянуть разговор в эти оставшиеся секунды.

— Ванна ему не слишком помогает, — заметил старик. — Она ждет не дождется, когда сможет сказать «до свидания» и махнуть на прощание рукой. Вот с чем она неплохо справляется.

На хозяине был утепленный спортивный костюм — темно-синий с желтыми кантами. Он поглядел на Монтеса, вошедшего в комнату, и вновь вернулся к Пэту и Ванне.

— Хлоя придет сегодня вечером? — поинтересовался Монтес.

— Да… ты купил сигареты?

— Еще нет. Вы хотите, чтобы я ее привез?

— Ты же всегда это делаешь!

Монтес мог бы возразить: нет, не всегда, но не хотел обострять отношения. И ограничился вопросом:

— Когда ее доставить?

— К половине десятого.

Монтес подождал минуту-другую.

— Знаете, я и понятия не имел, что она сегодня явится.

Но старик уже смотрел тупую рекламу. Он напомнил Монтесу:

— Не забудь о сигаретах.

— Да разве я о чем-нибудь забываю, мистер Парадиз?

Старик пристально посмотрел на него и сказал:

— Порой ты забываешь, кто ты такой.

В это время Ллойд в белой рубашке и черной куртке, которую он носил с черным галстуком-бабочкой, убирал со стола в столовой. Он попросил Монтеса:

— Захвати что-нибудь.

Монтес забрал бутылку красного вина, опустошенную больше чем наполовину, и последовал за Ллойдом на кухню.

— Ему опять шлея под хвост попала, — пожаловался Монтес.

— Ты сам виноват, — откликнулся Ллойд.

— Почему я ничего не знал о девчонке?

— Опять ты за свое!

— А если бы я куда-то ушел?

— В таком случае ты должен был попросить разрешения, так ведь? Ты бы спросил у мистера Парадиза: «Сэр, можно мне отлучиться?» И он бы тебе ответил: «Нет, тебе нужно забрать мою красотку и привезти ее сюда», — пояснил Ллойд. — Но по крайней мере, он завтра будет в хорошем настроении. Ты видел, как он вырядился? Атлет хренов! Значит, решил развлечься на всю катушку, — продолжал Ллойд, когда Монтес уже двинулся к выходу. — Кстати, красотка собиралась привезти с собой подружку.

Монтес вышел через черный ход. По пути к гаражу он подумал: «Господи боже, еще две на мою голову». Достал свой «особый» мобильник — простенький и дешевый — и набрал номер, по которому пытался дозвониться в машине. Когда ответил тот же женский голос, что и раньше, — она как будто ненавидела отвечать на телефонные звонки, — Монтес сипло произнес:

— Не валяй со мной дурака, мамаша.

Она тут же повесила трубку. Он снова набрал номер. После нескольких длинных гудков голос Карла Фонтаны пояснил, что его нет дома, и попросил оставить сообщение после сигнала. Монтес проговорил:

— Сегодня все отменяется. Ясно? Перезвони мне в девять.

Вот и все. Он и без того слишком рисковал. Не стал называть своего имени. Его голос записан на пленку, и этого довольно.

 

4

Джером посмотрел на свои часы — подделку под «ролекс».

В четверть девятого вечера в кабинете горели лампы дневного света. Джером отпил глоток пепси-колы из пластиковой бутылки. Он сидел во вращающемся кресле, которое принес ему Делса. Сам Делса читал сейчас досье Джерома из ИСОП. Никого, кроме них, в кабинете не было. Джером попытался выяснить, что означает аббревиатура ИСОП, и, наконец, спросил у следователя.

— Информационная сеть охраны правопорядка, — ответил Делса.

— И я в ней есть?

— Как и все, кто когда-либо нарушал закон.

— В чем же меня обвиняют?

— Тебя взяли с партией наркотиков.

— Какие наркотики?! Обычная травка. Сам курил, но вовсе не собирался толкать. Только судья не поверил, что я взял ее для себя — для личного пользования.

— И много у тебя было?

— Четыреста фунтов. А отсидел за них два с половиной года.

Джером думал, что детектив начнет говорить о тюрьме и спросит, не желает ли он туда вернуться и протомиться взаперти еще какую-то часть жизни. Примется читать проповеди. Но похоже, у него такого и в мыслях не было. Сыщик искал что-то у себя на столе. И не без труда нашел в груде своих бумаг. Вот что в нем хорошо — он никогда не повышает голос, не глядит в упор, точно собираясь ударить, и не кричит, как, бывало, в прошлом, когда все эти белые типы рвали и метали на допросах. Джером повернулся в кресле, отодвинувшись от Делсы, и спросил:

— А у вас здесь только белые работают?

Делса посмотрел на Джерома, поднявшегося с кресла:

— В нашем отряде восемь человек. Пять чернокожих и трое белых. Кстати, трое из восьми — женщины. Но сейчас у нас нехватка сотрудников.

— А вы — начальник?

— Исполняю обязанности и еще веду несколько дел. А начальника призвали в армию. Его направили в Ирак.

Он всегда отвечал на вопросы спокойным, ровным голосом, и у Джерома родилось чувство, что с ним можно разговаривать. Наверное, он итальянец, решил Джером, у него темные, печальные глаза и темные волосы, которые он, по-видимому, расчесывает пальцами. Интересно, что он с ними делает — выпрямляет и убирает назад, а потом расчесывает, и они начинают блестеть. Да и синяя рубашка с галстуком у него тоже ничего, если в полиции принято так одеваться. Он показался Джерому довольно стройным и даже поджарым, но в свое время вполне мог быть атлетом. «Может, он и сейчас бегает, поддерживает форму, — совсем как мы в тюремном дворе».

Джером огляделся по сторонам, неуверенно прошаркал по кабинету и остановился. Раз никто не орет, чтобы он сидел и не двигался, можно походить и поглазеть на бумажный хлам на столах.

Папки, файлы, свидетельские показания, показания потерпевших, отчеты с мест преступлений, результаты судебно-медицинской экспертизы, рентгеновские снимки огнестрельных ранений, — шесть из них в затылок и, господи боже, проникающее ранение в щеку. Снятые на «полароид» фотографии трупа женщины в приличном костюме. Телефоны, компьютеры, всевозможные канцелярские принадлежности, снимки преступников и кофейные чашки. С одной стороны комнаты четыре стола — два составлены вместе и три на другой стороне. За одним из них сидел Делса — лицом к проходу и открытой двери. Она вела в еще одну комнатушку, выкрашенную в розовый цвет.

Зачем им тут розовая комната?

И почему они держат в аквариуме на стеллаже эту рыбу с уродливыми, толстыми губами? Рыба смотрела на него.

На стене кабинета висел плакат с забавным, цветочным бордюром. Джером подошел поближе и прочел.

«Мы слишком часто упускаем из виду простые житейские радости. Запомните! Если кто-нибудь вас обижает и вы хмуритесь, работают 42 лицевых мускула. Но требуется всего четыре мускула, чтобы поднять руку и надавать по физиономии обидчику».

— Джером? — обратился к нему Делса. — Как по-твоему, что случилось с пушкой?

Он проследил за Джеромом в его красно-зеленой куртке под «Томми Хилфигер» и черных, широких брюках, подметавших пол. Тот повернулся и вновь приблизился к креслу, рядом со столом.

— О какой пушке вы говорите? — переспросил Джером, садясь.

— О револьвере Тайрелла, из которого был убит человек.

— Откуда мне знать?

Джером снова крутанулся в кресле взад-вперед, но в этот раз нарочито медленно.

— Ты сказал, он достал девятизарядник.

— Я мог ошибиться.

— Джером, мое терпение не безгранично. Клянусь, тебе не придется давать показания в суде под присягой. И все, сказанное тобой, останется в этом кабинете.

— У него была «беретта» с магазином на пятнадцать патронов.

— Твою девушку зовут Нэшел Пирсон?

— Да, верно.

— И у нее есть сводный брат Реджи Бэнкс?

Джером замялся.

— Угу…

— Реджи работает в закусочной «Мак-авеню» вместе с Тайреллом? Он твой кореш?

— Как вы узнали?

— Я объехал квартал и побеседовал с людьми. Кто такой Джером Джуван Джексон, о котором я столько слышал? Клево одевается, у него классная тачка. Одна девушка, сидевшая перед своим домом, откликнулась: «О, вы имеете в виду Три-Джи? Да он живет на соседней улице, в доме с решетками на окнах. Поставил, чтобы всякие подонки не стреляли».

— Да нет, решетки были, еще когда я туда въехал.

— Ты живешь там бесплатно, — продолжил Делса. — Платишь только за свет и воду. Квартира принадлежит твоему дяде.

— Вы и об этом узнали? Но как? У нас с ним разные фамилии.

— Повторяю, я переговорил с людьми. И многие из них хотят нам помочь, Джером. Я хочу сказать, обычные люди, а не платные информаторы. Никто не желает взрыва или обстрела у себя в квартале. Никто не хочет, чтобы рядом торговали наркотой. Твои соседи не желают пальбы по ночам. Не хотят, чтобы во время бандитских разборок убивали невинных детей. И облавы им надоели. Тебе известно, сколько раз гангстеры попадали не в тот дом? Где ты видел, чтобы подонки перепроверяли адрес? Да и полицейские облавы всем надоели. И вот если тебе вновь грозит такая опасность, как бы ты поступил?

— Смылся бы оттуда, — усмехнулся Джером. — Расскажите мне что-нибудь об этих платных информаторах. Много они получают?

— Все зависит от качества их информации. К нам постоянно стекаются разные сведения, и мы с ходу улавливаем намеки. Например, у одного парня серьезные проблемы, он хочет расквитаться с противником и сдает его нам. Сообщает, что тот преступник. А другой парень пишет из тюрьмы: «Выпустите меня отсюда, и я сдам вам типа, застрелившего Бобо»… У нас таких заявлений — как грязи. Плата за информацию поступает из Бюро профилактики правонарушений. Речь, конечно, идет о нужной нам информации.

— Я хочу знать лишь одно, — повторил Джером. — Много ли за это платят?

— Информаторам предлагается вознаграждение, скажу прямо, большие деньги. Мне известно, что один ТО опознал парня, который изнасиловал несовершеннолетнюю девочку. Он получил за это десять тысяч. Бюро платит за информацию, ведущую к аресту.

— Правда? — встрепенулся Джером. — А что такое ТО?

— Тайный осведомитель, и когда я говорю «тайный», то имею в виду, что мы не вправе называть имя ТО даже в суде.

— А мне заплатят, если я сдам Тайрелла?

— Здесь иной случай, поскольку у нас уже есть несколько свидетелей и ты не намерен выступать в суде. Но мы ведем и другие дела, Джером. Ты мог бы помочь нам их раскрыть. Вот, например, одно из них. Троих мексиканцев убили выстрелами в затылок, а одного распилили на несколько кусков.

— Вот класс! — то ли ужаснулся, то ли восхитился Джером.

— Не любишь мексиканцев?

— А чего их любить? Верно говорят, эти ублюдки сами кого угодно распилят и пристрелят при первой возможности.

— Мы ищем парня по имени Орландо, — пояснил Делса. — И думаем, что ты мог бы поделиться с нами кое-какой информацией.

— Кажется, я о нем что-то слышал.

— Он живет неподалеку от Мичиган-авеню, за старым парком.

— Ага, Орландо, — повторил Джером и кивнул.

— Я также упоминал о сводном брате Нэшел Реджи Бэнксе. До нас дошло, что именно он дал оружие Тайреллу.

Делса ждал.

— Ага…

— И тебе может быть кое-что об этом известно.

— Но вы узнали о пушке не от Нэшел.

— Нет. Другой детектив пообщался с девушкой, знакомой с Реджи. У меня сейчас нет под рукой ее показаний, но они занесены в дело.

— Она сказала, что я был вместе с ним?

— Не знаю, но если ты готов мне что-либо сообщить, то это и будет секретная информация, о которой мы с тобой говорили.

— Дайте мне подумать, — попросил Джером.

— У тебя в запасе десять минут, — предупредил Делса. Он достал из ящика стола пачку «Ньюпорта» и предложил сигарету своему ТО.

— А я думал, что в полиции не курят, — удивился Джером.

— Не курят только задержанные, — пошутил Делса.

 

5

Когда они сели на заднее сиденье машины, которая ждала их у подъезда, тот малый повернулся и окинул их нетерпеливым, даже каким-то безумным взглядом. Он с упреком спросил Хлою:

— Ну, почему мне никто не сказал? Как такое могло случиться?

Словно она была во все виновата.

— О чем ты? — удивилась Хлоя.

Монтес промолчал. Водитель он был лихой: то и дело перестраивался из одной полосы на другую и одновременно звонил по мобильнику.

— Да будешь ты следить за дорогой или нет? — не выдержала Хлоя.

Когда на его звонок никто не ответил, он выругался и швырнул мобильник на сиденье рядом с ним.

В полутьме за его спиной Келли наклонилась к Хлое и скептически осведомилась:

— По-твоему, он классный?

— Монтес? — громко переспросила Хлоя. — А чем он плох?

Келли заметила, как он посмотрел в зеркало заднего вида, и быстро сказала:

— Не бери в голову.

Больше Монтес не проронил ни слова, но продолжал глядеть на них в зеркало.

Они подъехали к дому. В окнах серого каменного особняка, окаймленного рядами кустарников, ярко горел свет. Монтес притормозил на подъездной аллее и поинтересовался у Хлои, долго ли она здесь пробудет.

— Все зависит от Тони, — ответила Хлоя. — Ты же знаешь.

— Попробуйте сегодня уложиться побыстрее, — проговорил Монтес.

Когда они вошли в дом, Хлоя провела Келли через холл в гостиную и представила ее мистеру Парадизо. Старик сидел в своем кресле, привычном месте любовных игр, — и смотрел телевизор, щелкая пультом.

— Итак, вы Келли, — произнес он и улыбнулся, но с места не встал.

Келли пришлось нагнуться и поцеловать его в щеку. Ее передернуло, когда старик сунул руку, покрытую старческими пятнами, под куртку и ощупал левую грудь под шерстяным свитером. Когда она выпрямилась, он спросил:

— Зачем ты надела этот свитер?

— Я простудилась, — пояснила Келли. — Зато у меня свитер Мичиганского университета. — Она улыбнулась ему чарующей улыбкой и добавила: — Так что все пройдет как надо.

Хлоя прыгнула старику на колени и поцеловала его в губы, он облапил ее и проговорил:

— Вот они, мои маленькие развлекушки!

— Если будешь хорошим мальчиком, — обратилась к нему Хлоя, — я позволю тебе нарисовать на мне букву «М». — Она вынула из жакета синий маркер и подала ему.

— Хочешь?

«Меня сейчас вырвет», — подумала Келли.

Она ощущала, что Монтес тут, рядом, хотя он ни словом не обмолвился со стариком. В гостиной появился домоправитель Ллойд, выслушал их распоряжения по поводу напитков и удалился. Монтес последовал за ним, но через несколько минут вернулся, откупорил бутылку водки «Христиания», налил старику и поставил бутылку в ведерко со льдом. Оно стояло на столе, придвинутом к креслу. После он принялся беспокойно бродить по комнате и холлу. Ему явно не удавалось с собой совладать. Келли пронаблюдала, как он вышел через холл в фойе и остановился у двойных дверей парадного, темного дерева со стеклянными бледно-розовыми панелями.

— Вот, готово, — объявил мистер Парадизо, закончив рисовать букву «М» под великолепной грудью Хлои. Буква получилась довольно грубой. Старик повернул голову, и Келли увидела, что он смотрит вдаль, на Монтеса, стоявшего в прихожей. Однако Монтес в тот момент отошел от двери, приблизился к гостиной и вновь присоединился к ним.

— Что ты там рыщешь, черт бы тебя побрал? — насторожился мистер Парадизо.

Монтес бессмысленно поглядел на хозяина, удивленно ответил «нет, ничего» и показал пустые руки.

— Ему не с руки было везти нас сюда, — решила Хлоя.

— Нет, — возразил старик. — Чтобы разозлить мистера Монтеса, этого мало. У него настоящий талант терпеть; он стерпит все, что угодно, да еще и улыбнется. Но я отыскал его слабое место и перешел границу. Знаете, я собирался оставить ему этот дом и помочь социально адаптироваться. Дело тут вовсе не в расовой проблеме — Индиан-Виллидж и так уже наполовину цветной район. Нет, я хочу сказать, что мистер Монтес может вести себя как равный — уж тут-то он собаку съел — и быть принят как цветной. Поверьте мне, это не игра слов. Но сумеет ли он заработать себе на жизнь, когда меня не станет? Платить налоги? Поддерживать порядок в доме? Я понял, что эти обязательства для него чрезмерны. Он продаст дом, получит деньги и растратит их, живя в свое удовольствие. Так что дом достанется моей внучке Аллегре. Пусть поселится в нем или продаст, тогда она оплатит обучение детей в колледже. Я сказал мистеру Тейлору, что передумал дарить ему дом, и увидел, как в нем поднялась и закипела желчь, когда я упомянул, что мой сын Тони позаботится о нем. Мистер Тейлор просто взорвался от обиды. Ему до сих пор не ясно, что он оскорбляет меня, оскорбляя моего сына.

— Брось, ну все не так плохо, — постаралась успокоить старика Хлоя. — Ты же сам знаешь, что мистер Тони-младший не… — она осеклась, когда старик впился в нее взглядом, — ну, что он не такой прирожденный дипломат, как ты.

— Ты тоже можешь крупно влипнуть, — буркнул мистер Парадизо и повернулся к Монтесу: — Что, скажешь, нет?

— А что говорить? — переспросил Монтес.

Келли тоже посмотрела на него и удивилась. Теперь он говорил совсем иначе, расслабился и больше никуда не спешил.

— Ты оскорбил моего сына.

— Вы меня тоже оскорбили. По-своему, — не остался в долгу Монтес. — Так что мы квиты. Называете меня «мистер Тейлор». Намекаете, что я выскочка и лезу не в свое дело, выступая против вашего сынка. Даете понять, что я не вправе никого осуждать, беседуя с вами. — Он по-прежнему был спокоен и нетороплив. — Помните, что вы мне сказали, когда смотрели ваше шоу? Сказали, будто я забыл, кто я такой. То есть забыл свое место. Словно я с вами спорил.

Келли следила за ним, изумляясь, как хладнокровно он отвечает своему боссу. Она услышала, как старик закряхтел, повернулась и увидела: мистер Парадизо машет Монтесу рукой, точно говоря: «Ладно, забудем об этом».

— О’кей, признаемся, мы оба были не на высоте и разозлились, а врачи не велят мне волноваться. Я знаю, кто ты такой. Ты мой номер один, Монтес, и моя палочка-выручалочка. О’кей?

В гостиной повисло неловкое молчание. Хлоя нарушила его, заметив:

— А ты — наш мистер Парадиз.

Ллойд принес им коктейли «Александер» в хрустальных бокалах без ножки, и они поднялись наверх, забрав куртки и сумки. Девушки немного выпили и покурили, а затем стали подкрашиваться и подводить глаза. Хлоя повела подругу в спальню. Они положили куртки на кровать и зашли в ванную. Поглядевшись в зеркало, Келли передразнила Хло:

— А ты — наш мистер Парадиз.

Она округлила губы и несколько раз сунула палец в рот.

— Так и продолжай, — одобрила Хлоя. — Командуй!

— Как по-твоему, что ему сказал Монтес?

— Возможно, он назвал Тони-младшего засранцем. Ты что, останешься в майке?

Хлоя одолжила ей майку размера на два — на три больше нужного. Келли надела ее навыпуск с короткой плиссированной юбкой.

— Будь там один старик, я бы еще рискнула. Но не желаю показывать свои сиськи прислуге.

— Из-за того, что там они цветные?

— У меня был один цветной приятель. Профессор в Университете Уэйн, знаешь, такой интеллектуал. Он и правда очень был умный. Но повторял после каждой фразы: «Ты понимаешь, о чем я говорю?» По-моему, давал мне знать, что вырос на улице, прежде чем получил образование, и ему известно, почем фунт лиха.

— А вот мне всегда везло с цветными парнями, — заявила Хлоя. — Если они классные, то действительно классные. Вроде Монтеса. Как он сегодня срезал старика! Высший пилотаж!

— С тем черным умником я скоро порвала, — продолжила Келли, — уж больно он был зануден. Я сказала ему: «Учти раз и навсегда: мне понятны все твои слова. А если я чего-то не пойму, то спрошу тебя». Да, я останусь в майке.

— Она тебе уж слишком велика.

— Ну и что?

Похоже, старик не возражал против маек, если на них были буквы «М» и «У». Он признался, что ему нравится, как под ними прыгают груди. Хлоя и Келли завели глупую речовку:

— Мы мичиганские девчонки, мы танцуем и поем… — При этом они непристойно изгибались и извивались.

Монтес отсутствовал. Он заявил, что пойдет на кухню, потому что с утра ничего не ел и проголодался. После размолвки со стариком Монтес не сказал ни слова.

— Я буду на кухне, мистер Парадизо.

Келли услышала в его словах вызов, но ей показалось, что старик не обратил на них внимания. Монтес был Монтесом, а вот мистер Парадизо — это не мистер Парадиз. Девушки оставили наверху недопитые коктейли. Ллойд принес им другие, и старик попросил его:

— Позови-ка Монтеса сюда!

Келли наблюдала, как Монтес, по-прежнему в сером костюме, идет к боссу, вопросительно подняв брови. Он как будто спрашивал, чего же хочет этот человек, сидящий на своем троне с бутылкой водки на подлокотнике.

Интересно, подумала Келли, что Монтес думает о своем хозяине.

— Ты думаешь, что я к тебе несправедлив, — заявил мистер Парадизо. — Дай-ка мне монету, четвертак.

Монтес порылся в карманах брюк, нашел четверть доллара и отдал старику монету.

— Смотри, что я сейчас сделаю, Монтес, мой главный помощник! Я брошу жребий. Я готов поделиться с тобой дамами, мне все равно, какую отдать. Итак, если выпадет орел, то Хлоя поднимется наверх, и ты повеселишься, наставишь мне рога. А если решка, — кстати, учти, их ставка девятьсот баксов! — то ты возьмешь Келли. Ну, как вам это нравится?

 

6

Без десяти одиннадцать утра Делса вошел в общий зал, снимая на ходу короткое шерстяное пальто с капюшоном.

— Ты вернулся? — спросил Харрис.

— Как видишь, — отозвался Делса.

Джекки Майклз играла в покер на своем компьютере, приглушив звук. Джекки работала в ночную смену. Она посмотрела, как Делса вешает на вешалку блейзер и пальто.

— Ричард сказал, ты поехал домой.

— Да. Ведь должен я чем-то перекусить.

Сорокачетырехлетний Ричард был сдержан, невозмутим, носил усики и щеголял золотыми запонками. Его белая подружка Даун служила официанткой в баре казино «Гриктаун». Харрис работал в седьмом подразделении лишь год после нескольких лет патрульной службы и еще большего срока в отделе особо тяжких преступлений. Сейчас он разглядывал брошюру с инструкцией по использованию «Любовных качелей». Он упрекнул Делсу:

— Не мог остаться подольше? Ну, чего тебе дома не сидится?

Но Джекки лучше его понимала, в чем тут причина. Делса старался как можно меньше бывать дома. Там он бесцельно бродил по комнатам, включал телевизор и второпях смотрел какие-то обрывки. Еще пару месяцев назад вещи Морин по-прежнему висели в гардеробе. Он упомянул об этом, когда они отмечали Рождество. Делса тогда много выпил, но был спокоен и рассказал Джекки о платьях и костюмах покойной жены. Джекки посоветовала поскорее избавиться от них и обещала ему помочь, если он не против. Сейчас вещи Морин носят прихожанки церкви Святого Винсента, а Делса практически переселился на работу. Он выглядел и вел себя как обычно, но с головой погрузился в дела, был занят с утра до ночи и радовался, что его просто завалили документами.

Делса сел за стол.

— Хотите узнать, что случилось с пушкой Тайрелла?

— Она в реке, — предположил Харрис. — Или разобрана на части и разбросана по всему Детройту.

— Мой осведомитель, Джером, — принялся рассказывать Делса, — сам подвозил парня, который предложил Тайреллу выкинуть его пушку! Это Реджи Бэнкс по кличке Костлявый, сводный брат девушки Джерома, Нэшел. В воскресенье ночью, после инцидента в «Сплетне», Реджи желает отправиться в круиз на остров Бель-Айл, а Джером возражает: «Послушай, там сейчас все замерзло и страшно холодно». Но позволяет Реджи его убедить. Джером подозревает, что дело нечисто, и догадывается, откуда ноги растут. Они добираются до острова. Джером вкатывает туда на полной скорости, радио орет на всю катушку…

— Показывает, какой он крутой, — отозвался Харрис.

— На обратном пути они останавливаются на мосту, и Реджи швыряет разобранную на части пушку в воду. Джером говорит, что запомнил место, где стоял Реджи.

— Как тебе удалось его расколоть? — полюбопытствовала Джекки.

— Мы закроем глаза на его махинации, — пояснил Делса. — Обещаем не судить за травку. И он раскололся. Рассказал мне кое-что занимательное. — Делса перегнулся через проход и посмотрел на Харриса. — Я спросил его, знаком ли он с Орландо, как-никак они оба приторговывали травкой. Он сказал, что слышал такое имя.

— Он еще увидит сожженный дом, — откликнулся Харрис. — Если он смотрит телевизор.

— А как насчет девушки Орландо?

— Я сделал все, о чем ты просил, и побеседовал с его соседкой, Розеллой Мэнсон. Она сообщила мне, что Тениша в хороших отношениях со своей матерью. У мамаши я ее и нашел. Матери не было дела до Орландо. Она велела Тенише отвечать на мои вопросы, а не то грозила ей всыпать.

Джекки осведомилась, сколько лет Тенише.

— Двадцать, — сказал Харрис. — Она и ее мать вчера весь день провели в Нортленде и ходили по магазинам. Мать утверждает, что вернулась домой около пяти. Так вот, когда Тениша вернулась, Орландо мыл пол в столовой хлоркой — по словам Тениши, у нее чуть не выжгло глаза.

— А она не спросила, почему он вдруг принялся за уборку? — насторожилась Джекки.

— Она сказала, что не помнит, спрашивала его или нет.

— Нетрудно догадаться, этот Орландо никогда в жизни не мыл полы, — заметила Джекки.

— Тениша пошла к соседям, — продолжил Харрис, — чтобы отдохнуть от вони, и сидела там с Розеллой. Они смотрели фильм по телевизору. Немного погодя Тениша слышит, как подъезжает машина, выглядывает из окна и видит, что два дружка Орландо стоят у черного внедорожника. Орландо выходит к ним с двумя доверху набитыми сумками. Ей неизвестно, чем они были набиты. Он ставит их на заднее сиденье, а сам садится за руль внедорожника и уезжает. Эти двое — она припоминает, что одного из них зовут Жо-Жо, — велят ей посидеть пока у соседей. Тениша упрямится — это ее дом, и она может делать в нем все, что хочет. Она сходила наверх за книжкой-раскраской и цветными мелками. Фрэнк, это ее раскраска, представляешь?

— Бывает, — кивнул Делса.

— А вот о чем, — заявил Харрис, — мы узнали лишь несколько часов назад. Тогда, в полдень, Орландо и Жо-Жо сперва отправились в автосалон и взяли внедорожник для пробной поездки. А потом Орландо уезжает куда-то один с этими доверху набитыми сумками. Несется на запад по Мичиган-авеню; патрульная машина Четвертого участка сигналит ему, требуя остановиться. Орландо вырывается вперед, проскакивает на красный свет, поворачивает за угол, подрезает пару машин и выпрыгивает, бросает внедорожник, «форд». Полиция продолжает его искать, но уже темно, и он успевает скрыться. Они осматривают «форд» и находят в нем в одной сумке три пакета примерно со ста фунтами травки, а в другой — окровавленную одежду и автомат АК-47 китайского производства. В автосалоне заявляют о краже внедорожника.

— Если он пришил мексиканцев из «Калашникова», — сказал Делса, — то должен был избавиться от него.

— Да, похоже на то, — согласился Харрис. — А травку он, скорее всего, отвез к матери. Так они все обычно и поступают. Сто фунтов, Джекки. Ты давно не имела дело с травкой?

— Этим занимался белый мальчик Гленн, а не я. И я с ним рассталась. Сейчас мои вечера свободны. Хожу в бар, потягиваю там «Бомбей» и глазею по сторонам — не подвернется ли длинный черный красавчик. Малыш Гленн был забавный, но из-за него я сильно перенервничала.

— Я еще не досказал, — продолжил Харрис. — Орландо возвращается домой в такси. Он уже засветился и весь как на иголках. Он признается: «Мои следы остались в этом дерьме. Повсюду. А значит, моя проклятая жизнь кончена». — «Вот это номер, — отвечает ему Жо-Жо. — Выходит, ты не достал бензин и гребаную цепную пилу, как хотел?» Они спорят. Орландо спрашивает, как он добудет бензин и гребаную цепную пилу, если копы у него на хвосте. Такси все еще стоит у дома, а шофер — их приятель. Жо-Жо уезжает и возвращается, как говорит Тениша, «с нужными вещами».

— А они упоминали о парнях в полуподвале? — поинтересовался Делса. — Кем они были? И что там произошло?

— Нет, не упоминали. Орландо сажает Тенишу в машину и велит шоферу отвезти ее в мотель «Парк-сайд» на Уэст-Уоррен. Они позвонили туда и забронировали два номера.

— И она не сопротивлялась? — поинтересовалась Джекки. — Не пыталась кричать и не вырывалась? Просто поехала, куда ей сказали?

— Говорит, что слишком испугалась, чтобы спорить.

— Что она там делала — картинки раскрашивала? — задал новый вопрос Делса.

Харрис покачал головой.

— Заснула. Легла в кровать и проснулась, когда Орландо стал колотить в дверь. Его дружки сняли другой номер, но явились к нему посидеть и выкурить косячок. Сейчас будет самое любопытное. Орландо набирает телефонный номер. Тениша слышит, как он говорит: «Три пижона в подвале». А потом что-то вроде: «И товар тоже там». По-моему, он имел в виду бензин и эту проклятую цепную пилу. Тениша опять засыпает, а Орландо сидит и смотрит телевизор. Она просыпается и просит выключить, а то мешает спать. Он отвечает: «Я жду, покажут ли меня в новостях». Я пытался выяснить у нее, что он хотел этим сказать. Она поясняет: «Наверное, он имел в виду мертвых парней, если их уже нашли». Я поинтересовался, видела ли она их прежде. Нет. — Харрис помолчал и осведомился: — Ну, как вам? Погодите. Сейчас начнется самое интересное.

На столе Джекки зазвонил телефон.

Делса повернулся к ней, когда она сняла трубку и откликнулась:

— Седьмое подразделение. Сержант Майклз.

Харрис продолжил рассказ, и они вновь обернулись к нему.

— В четыре утра кто-то стучит в дверь мотеля. Стук будит Тенишу. Она видит, как Орландо подходит к двери, приоткрывает ее и говорит с каким-то типом. Девушке показалось, что это был белый. Она не смогла его как следует разглядеть.

Делса посмотрел на Джекки, которая что-то записывала.

— Из приоткрытой двери сквозит, — подробно излагал историю Харрис. — Тениша кричит Орландо: «Милый, я же до смерти промерзну!» Парень, с которым беседует Орландо, поворачивается и говорит ей: «Тебе холодно? А по-моему, ты такая горячая».

Харрис снова подождал, заметив, что Делса наблюдает за Джекки.

Она спросила по телефону:

— И сколько их?

— Фрэнк, ты слышал, что я сказал? — обиженно произнес Харрис.

— Парень назвал ее горячей.

— Да, но по акценту она догадалась, что он мексиканец, — проговорил Харрис.

— Это точно? — в свойственной ему спокойной манере переспросил Делса.

— А как ты думаешь? — ответил вопросом на вопрос Харрис.

В этот момент Джекки повесила трубку и сообщила:

— У нас ЧП. Двойное убийство.

— В каком смысле ЧП? — полюбопытствовал Делса, выяснивший, что мексиканец, стоявший в дверях мотеля, ушел.

— Убиты Энтони Парадизо в своем доме на Ирокез, в Индиан-Виллидж, и молодая женщина.

— Какой именно Парадизо? — спросил Харрис.

— Старик.

— Черт, — огорчился Харрис. — А я-то надеялся, что его сынок. — Он поглядел на Делсу: — Держу пари, что и ты тоже. Ты-то знаешь, что скажет толстозадый Тони. Мол, папашу пришил какой-нибудь коп — в отместку за то, что они подали на него в суд.

Делса перевел взгляд на Джекки:

— А кто эта женщина?

— Им пока что неизвестно ее имя. Блондинка, лет двадцати пяти, в короткой плиссированной юбке. Сигнал поступил из Седьмого участка; там сегодня дежурит твой старый приятель Дермот Клири.

— Где их обнаружили?

— Не сказано. Когда прогремели выстрелы, в доме было еще три человека.

— Они до сих пор там?

— Ждут нас, — отозвалась Джекки.

 

7

Они припарковались на улице. Из машины вышли трое в темных пальто. Харрис, надевший коричневую широкополую шляпу «Борсалино», заметил:

— Преимущество «Любовных качелей», Фрэнк, в том, что у тебя не болит спина и не приходится валяться на жестком ковре.

Когда они приблизились к дому, где во всех окнах горел свет, а на подъездной аллее столпилась вереница машин, Джекки Майклз вспомнила:

— Однажды мой белый дружок Гленн привез домой такой агрегат. Нужно быть циркачом на трапеции, чтобы в нем улечься, уверяю вас. Гленн свалился, ударился головой, и это был конец «Любовных качелей».

Они поднырнули под ленту полицейского ограждения; у дома стояли патрульные машины.

Сержант из Седьмого участка, Дермот Клири, — в первые годы службы они с Делсой были напарниками — ждал их около входа. Он сказал:

— Обе жертвы твои, Фрэнк, Энтони Парадизо, — жаль, что не Тони-младший, и Келли Барр, белая, двадцати семи лет, адрес: Ривер-Плейс, во Франклине. Они сейчас в гостиной.

— А три свидетеля? — спросил Делса.

Клири открыл записную книжку и подошел к свету над двойными дверями. Делса заметил, что розовая стеклянная панель разбита.

— Монтес Тейлор, чернокожий, тридцати трех лет. Живет в доме, выполняет мелкие поручения. — Клири оторвался от своих записей. — Одевается прямо как адвокат, в костюм с подтяжками и галстуком. Называет себя помощником мистера Парадизо. Я спросил: «Что же вы делаете — вы чистите ему ботинки?» Монтес называет старика «мистер Парадиз». Он работает на него уже десять лет. В доме также находится Ллойд Уильямс, чернокожий, семидесяти одного года. Ллойд называет себя слугой, домоправителем и тоже постоянно проживает в особняке. Он утверждает, что крепко спал и не слышал никаких выстрелов.

— Сколько раз стреляли?

— Четыре. По два раза в старика и девушку.

— А третий свидетель?

— Если тебе угодно ее так называть. Хлоя Робинетт, белая, двадцати семи лет. Тот же возраст и тот же адрес, что у Келли Барр. Они жили вместе. Но так говорит Монтес, и нам еще нужно все проверить. Я видел Хлою лишь минуту. Она в спальне наверху, с ней сейчас наша сотрудница.

— Она тебе что-нибудь сообщила?

— Из нее нужно вытаскивать каждое слово. Монтес говорит, она в шоке.

— Разве Монтес врач?

— Он — трепло, Фрэнк. Монтес полагает, что к ним вломился грабитель, но он спугнул парня и тот не успел ничего взять.

— Где он был, когда раздались выстрелы?

— Наверху с Хлоей. По словам Монтеса, они обе проститутки, но высшего класса. Получают по девять сотен в час, представляешь?

Делса поглядел на Джекки. Та в прошлом служила в полиции нравов.

— Знаешь таких — Келли Барр и Хлоя Робинетт?

Джекки покачала головой:

— В наших досье они не значатся. Птички слишком высокого полета.

— Он слышит выстрелы, — продолжал Делса, — выбегает из спальни и видит, как в дом врывается незнакомый человек?

— И тот чернокожий громила сразу смывается, — кивнул Клири. — Фрэнк, ты можешь сказать, что Монтес пудрит нам мозги. Однако ему приходится делать вид, будто он хочет нам помочь.

— Какое он производит впечатление?

— Сними с него полосатый костюм, и ему крышка, — ответил Клири. — Некрупный, худощавый, примерно как ты.

— А я-то думал, что здесь имеется охрана.

— Охранники заглянули — посмотреть, что происходит в особняке.

— Почему налетчик выбрал именно дом Парадизо?

— Он, наверное, решил вломиться в первый попавшийся дом, — предположил Клири. — Я бы не купился на рассказ об одиночке-грабителе. Тем более дом такой огромный.

— Мы еще ничего толком не знаем, — заключил Делса. — Нам неизвестно, как вошел убийца — то ли, разбив стекло, через дверь, то ли он высадил стекло на обратном пути. Нам даже неизвестно наверняка, проститутки ли те девушки. У Монтеса могут быть свои причины так говорить.

— Посмотри на шлюху в кресле, — посоветовал Клири. — Ты сразу все поймешь.

Делса, в застегнутом на все пуговицы темно-синем блейзере, вошел в гостиную, чтобы осмотреть убитых. Джекки и Харри следовали за ним. Он направился к полицейскому в форме, стоявшему у арочного входа в столовую. Полицейский тоже двинулся ему навстречу.

— Это Монтес? — спросил Делса.

— Да, сэр. Монтес Тейлор.

Чернокожий мужчина приятной наружности сидел во главе обеденного стола и курил сигарету. Делса обратил внимание на его серый костюм, золотистый галстук и темную рубашку. Монтес скрестил ноги и подвинул стул так, чтобы можно было наблюдать за экспертами, собиравшими вещественные доказательства в гостиной. Поодаль от него на столе лежала женская сумка.

Делса осведомился у полицейского, знает ли он, какие сигареты курит Монтес.

— Нет, не знаю, — ответил полицейский.

Делса заявил, что готов поспорить на пять баксов — это «Ньюпорт». Харрис предложил взять на пробу окурок. Делса посоветовал: «Попроси окурок у эксперта» — и приблизился к креслу, поглядев на экран телевизора. Эксперт Алекс, который фотографировал трупы, отошел в сторону, чтобы детектив из отдела убийств смог внимательно осмотреть старика и девушку.

Их лица, покрытые запекшейся кровью, были похожи на маски с разинутыми ртами и закрытыми глазами. У обоих на лбу имелись пулевые отверстия. Кровь из раны на груди девушки залила ее обнаженную грудь и живот и испачкала желто-синюю плиссированную юбку. Подол задрался, выставив напоказ интимные места; на лобке виднелся треугольник темных волос. Перед теплой спортивной куртки старика тоже был вымазан кровью.

— Их глаза были закрыты? — спросил Делса.

— Я к ним не прикасался, — ответил Алекс. — Знаю только, что застал жертв с откинутыми назад, а не опущенными головами. Я проверял вместе с сержантом Клири. Они смотрели на экран, когда их убили.

— А что это у нее на груди, татуировка?

— Похоже, кто-то фломастером нарисовал ей большую букву «М».

— Телевизор уже был выключен?

— Да, я это тоже проверил. Мы все здесь покроем специальным порошком для выявления отпечатков пальцев, снимем «пальчики» у свидетелей и проверим, нет ли у кого следов пороха.

— Ну а сами ранения?

— Проникающие, но я еще извлек пули из кресла. А на полу никаких гильз.

— Как насчет ее юбки? Уж слишком вызывающая поза.

— Похоже, кто-то задрал ей подол, чтобы посмотреть ее «киску». Ребята из Седьмого только о ней и говорят. Когда еще увидишь такую швабру у молодой девушки. Обычно «сокровище» бреют, и остается щеточка, как усики у Гитлера.

— А я слышал, что этот стиль называют «Чарли Чаплин», — вмешался в разговор Харрис.

— Да как угодно, лишь бы нравилось, — примирительно заметил Алекс.

— Я видел самые разные фасоны нижних причесок, даже в форме сердца.

— Да оставьте вы ее в покое! — проговорила Джекки.

Делса повернулся к ней.

— Почему бы тебе не проверить Хлою? — предложил он. — Выясни, проститутка ли она. Но сперва позвони судмедэкспертам — пусть пришлют патологоанатома. Время смерти и способ убийства мы знаем. И пусть он заодно вызовет труповозку. Ладно? — Он обратился к Харрису: — А ты побеседуй с домоправителем Ллойдом Уильямом и пришли сюда Монтеса.

Делса снова поглядел на убитую девушку Келли, на ее взлохмаченные белокурые волосы, и сосредоточился, чтобы лучше рассмотреть ее лицо под подтеками крови и слоем косметики, особенно плотным и ярким на веках. Он попытался представить ее живой. Но тут его окликнули. Делса обернулся к Монтесу Тейлору в его сером полосатом костюме. Он явно заскучал.

— Может, вы ее прикроете? — сказал Монтес. — Ее мочалку вы уже рассмотрели. Так будет прилично. И не важно, чем девушка зарабатывала себе на жизнь.

— Вы ее хорошо знали?

— По-моему, она была здесь несколько раз.

— А Хлоя?

— То же самое. Они обе явились сегодня вечером развлечь мистера Парадизо. Он просто обожал чирлидеров.

— Так они — чирлидеры?

— Только для него. Пели речовки собственного сочинения: «Мы девчонки-мичиганки, мы большие хулиганки». Никак не пойму, то ли они правда хулиганки, то ли прикидываются. Знаете, что я скажу? Они — девочки экстра-класса. Мистер Парадизо не приглашает к себе в дом дешевых шлюх. — Монтес стоял скрестив руки на груди, и его позу можно было бы назвать почтительной.

— Вы были наверху с Хлоей? — уточнил Делса.

— Да, правильно. Пока босс смотрел по видео футбольный матч вместе с Келли. Матч с участием команды Мичигана. У него записи только тех игр, где его любимцы выигрывают. А иногда он оставался с Хлоей. Они обе — его подружки.

— Он их меняет, — заключил Делса. — И он разрешал им трахаться с прислугой?

Монтес остолбенел от этого вопроса и недоуменно уставился на Делсу. Взяв себя в руки, он не без труда изобразил некое подобие улыбки.

— Разве я мог бы увести девочку наверх, если бы он сам не предложил?

— И вы устраивали групповуху? Вы, босс и девушки?

— Я не намерен отвечать на подобный вопрос.

— Что вы делали сегодня поздно вечером? Трахали их попеременно?

Глядя ему в глаза, Монтес проговорил:

— Девочки развлекали старика, а потом мистер Парадизо отправил меня наверх с Хлоей и сказал ей: «А ты займись им».

— Вы когда-нибудь водили наверх Келли?

— Я выполняю все распоряжения хозяина. Делаю то, что он хочет.

— У вас хоть раз был сексуальный контакт с Келли?

— Нет, не было.

— Вы значитесь в его завещании?

— Все, больше я не отвечаю на вопросы.

— Вы в нем значитесь?

— Это личное дело босса.

— Если он, — заявил Делса, — позволяет вам трахать его девушек, значит, у вас с ним очень близкие и дружеские отношение. Так сколько он вам оставил?

— Я не знаю, оставил ли он мне что-либо вообще.

— Он когда-нибудь говорил о смерти?

— О своем здоровье? Он подшучивал вместе с этими девушками над своим старым «моторчиком».

— Значит, он был с Келли, а вы с Хлоей.

Монтес замялся.

— Да, верно.

— И они вместе смотрели телевизор, сидя в кресле.

— В последний раз я видел их там.

— Вы поднялись наверх, с Хлоей. Что было дальше?

— Случилось вот что — сюда ворвался этот негр и застрелил их.

— В вашем доме появился налетчик.

— А кем еще он мог быть?

— Вы услышали выстрелы.

— Да, четыре раза. Два раза «пиф-паф», потом все стихло и вновь — «пиф-паф».

— Что вы сделали?

— Выбежал в коридор. Перегнулся через перила и посмотрел, что творится внизу. Он был в прихожей. Я заорал на него, и он удрал.

— Что вы ему крикнули?

— Сказал, что я вооружен, и он бросился к двери.

— Это правда?

— Что правда, было ли у меня оружие? Нет, не было.

— Разве он не видел, что вы не вооружены?

— Он меня толком не рассмотрел. Так, бросил взгляд и смылся.

— У вас есть оружие?

— Нет.

— А в доме оно имеется?

— В комнате старика.

— Почему же вы им не воспользовались?

— Я выбежал на лестницу, не зная, что творится внизу. Не мог понять, откуда стреляли — с улицы или из дома. И первым делом подумал о мистере Парадизо — как он там, с той девушкой, с Келли. А вдруг он ранен? Вряд ли она могла в него выстрелить. Или все же она? Она могла притащить с собой пушку.

— Да, под юбочкой, — иронически откликнулся Делса.

— В кармане куртки, в сумке, — да мало ли куда она могла положить. Я хотел знать лишь одно, все ли в порядке с мистером Парадизо.

— Вы выбежали из спальни и остановились на верхней площадке, — произнес Делса. — А потом?

— Я крикнул ему, что у меня оружие.

— По вашим словам, он сразу скрылся. Но как он проник в дом?

— Вы сами вошли через парадный вход и должны были видеть дверь.

— Вы слышали, как разбилось стекло?

— Я был наверху.

— В доме нет сигнализации?

— Когда я здесь, то не включаю ее, пока не ложусь спать. Мои комнаты — над гаражом. Когда меня нет дома, сигнализацию включает Ллойд.

— Каков был с виду тот убийца?

— Рослый, здоровенный негр.

— Вы его прежде видели?

— Нет.

— Что вы ему крикнули?

— Я уже вам сказал.

— Повторите мне, только точно — слово в слово.

— Я сказал, то есть заорал на него: «У меня оружие, ниггер!» И он улизнул.

— Вы заметили, какое у него оружие?

— Что-то вроде девятизарядника.

— Он был в перчатках?

Монтес ненадолго задумался.

— Не помню.

— Он что-нибудь украл?

— Бутылку водки.

— Есть у вас приводы? Судимости?

— Что? Зачем вы меня об этом спрашиваете?

— Я хочу знать.

— Ну, было одно дело. Но уже давно, много лет назад. Мистер Парадизо меня защищал. Он представлял в суде мои интересы.

— За что вас судили?

— Разбойное нападение с применением физической силы. Все равно вы найдете в своих досье. Ничего серьезного, пустяковый случай.

— Что вы делали для мистера Парадизо?

— Помогал ему, присматривал за стариком, выполнял его поручения.

— Почему кто-то мог хотеть его устранить?

— Значит, так, — пояснил Монтес. — Если это не грязный коп, решивший с ним расквитаться, — понимаете, о чем я говорю? — то никакого смысла тут нет. Вот почему, когда я позвонил в 911, я сказал, что к нам вломился грабитель.

— Но зачем он убил мистера Парадизо и Келли?

— А зачем наркоман грабит супермаркет и убивает продавца? Ведь это одно и то же.

— Что вы сделали после того, как грабитель сбежал? — задал новый вопрос Делса.

— Бегом спустился по лестнице и увидел их в кресле — с ног до головы в крови.

— Это вы выключили телевизор?

Монтес наморщил лоб, припоминая.

— Он не был включен.

— Вы прикасались к трупам?

— Откровенно говоря, чуть было не прикоснулся, — сказал Монтес. — Я хотел поправить на девушке юбку, однако вовремя спохватился, а не то меня бы сразу поймали или прижали к стенке, верно?

— Вы не проверяли, живы они или нет?

— Да вы только взгляните на них. Я застал их в этих позах, и они были в крови. Я позвонил… — Он осекся. — Нет, я лишь собирался позвонить и вдруг увидел, как сюда спускается Хлоя. Она посмотрела на них, и я понял, что у нее вот-вот начнется истерика. От страха. Она взвизгнула, и я велел ей убираться наверх.

— Почему?

— Чтобы я смог собраться с духом, спокойно подумать и позвонить. Я сам отвел ее наверх, а уж потом позвонил.

— Она оправилась от испуга?

— Я дал ей… успокоительное.

— Ага, — проговорил Делса.

— Это моя обязанность, одна из многих, — разъяснил Монтес. — Я меняю воду в трубочке для курения марихуаны мистера Парадизо и слежу, чтобы травка была свежая. Обычная травка, не химия какая-нибудь, которая может повредить здоровью старика, ну, вы меня поняли. Когда босс хочет расслабиться и отдохнуть, я приношу ему трубочку. Я дал ее той девушке, Хлое. Говорю: «Затянись разок, и тебе сразу станет легче».

— Сегодня я разговаривал с одним парнем по кличке Три-Джи, — рассказал ему Делса. — Он живет в Девятом округе. Три-Джи стал свидетелем перестрелки и убийства, в общем, несчастного случая со смертельным исходом, но не хотел мне ничего сообщать. Он понимал: мне известно, что он там был, и он начал выкручиваться: «Честно говоря, я целый день был под кайфом и почти ничего не помню». Парень признался в ерундовом проступке, зная, что на все подобное мне наплевать, и нарочно подставляется, лишь бы не выдавать мне убийцу.

— По-вашему, я веду себя точно так же и оттого упомянул о трубке?

— Да, похоже на то. Вы заявляете мне, что вам нечего скрывать и я вправе верить каждому вашему слову. Вы когда-нибудь бывали в «Сплетне»?

— «Кто в „Сплетне“ не бывал — Америки не видал», как говорят пижоны из восточных штатов. Нет, я там никогда не был. Ну и как, он сдал вам убийцу?

— Да, и ему сразу полегчало, — кивнул Делса. — Расскажите мне о Келли. Откуда она и кто такая?

— Не знаю.

— Родные у нее есть?

— Опять-таки не знаю, есть ли родные у девушек подобного рода. Я имею в виду, чтобы она звонила по вечерам маме, делилась своими переживаниями. Да, наверное, у нее есть семья. Ведь кому-то надо ее хоронить.

— Близких родственников вызывают для опознания в морг, — сказал Делса.

— А зачем их опознавать? — удивился Монтес. — И так все ясно. Это мистер Парадизо, а это малышка Келли, тут я твердо уверен.

— А еще проведут вскрытие, — продолжал Делса, — чтобы установить причину смерти.

— Вы что, надо мной смеетесь? Или держите за полного идиота? — обозлился Монтес. — И у него, и у нее в башках пули. Вы же видите эти дыры?

— А вы работали у профессионального адвоката с солидной практикой и знаете, о чем идет речь, — сухо возразил Делса, желая завершить разговор. — Вы утверждаете, что обе девушки — проститутки?

— Не совсем так. Они девушки по вызову, высшего класса. И получают по девять сотен в час, каждая.

— Вы лежали в постели с Хлоей, когда услышали выстрелы?

— Собирался лечь.

— И были в том же костюме, что и сейчас?

— Да, весь вечер.

— Что значит — вы собирались лечь? — спросил Делса. — Вы расстегнули «молнию» на брюках?

— Это значит, что я уже начал раздеваться, но меня прервали. Стрельба способна изменить наши планы.

— Как Хлоя? По-вашему, с ней сейчас все в порядке?

— Если хотите, я могу проверить.

— Да нет, я все равно иду наверх, — откликнулся Делса. — Заодно и проверю.

 

8

Сначала она услышала женский голос из коридора:

— Она здесь.

Служащий полиции в форме, появившийся чуть позже, спросил, как она себя чувствует. Она не ответила. Он остановился, склонившись над ее креслом, и она отвернулась к окну. Лицо копа-регулировщика приблизилось, и ее обдало запахом табака. Полицейский отразился в зеркале прямо над ней. Осведомился, видела ли она, что тут произошло. Она поняла, что он имел в виду, но ответила: «Нет». Он уточнил: речь идет не о том, видела ли она случившееся. Она сказала: «Да, я видела их в кресле» — и опустила голову. Он задал очередной вопрос — пришла ли она сюда вместе с другой девушкой. Она снова промолчала. Затем полицейский поинтересовался, как ее зовут. Она и тут не ответила. Он попросил ее не раздеваться, не мыть лицо и руки, не выключать свет и держать дверь открытой. Коп вышел, но его напарница — чернокожая женщина в штатском — осталась в коридоре.

Келли поглядела на часы, но не смогла разобрать время: лампа находилась за ее спиной, на столике у другого конца кровати.

Если они появились в доме около десяти вечера, а потом еще долго наводили марафет, — ее глаза были сильно накрашены, а волосы торчали перьями, — болтали, курили сигареты и никуда не торопились, то, должно быть, начали развлекать мистера Парадизо где-то в одиннадцать. Ллойд подал новые напитки, а старик подбросил монету, чтобы определить «добычу» Монтеса.

— Вот такой расклад, — сказал он Монтесу. — Бери Келли и оставайся с ней, сколько хочешь. За мой счет.

Она твердила себе: «Спокойно, не волнуйся. Зайди в спальню за курткой. А как только он разденется, заяви ему прямо — „Я не уличная шлюха“. И поскорее уходи из этого дома».

Она допила коктейль и направилась в холл, но ее остановил голос старика:

— Посмотри, как ей не терпится! Ступай, ступай, Монтес, отведи ее наверх и уложи в постель.

Келли развернулась на полпути к лестнице, а старик засмеялся.

Она заметила — Монтес ждет, словно хочет что-то сказать.

Старик выпил немного водки.

— Сэр, вы не против, если я возьму не ее, а Хлою? — осведомился Монтес.

Мистер Парадизо недоуменно уставился на него.

— Я хочу сказать, что мне так или иначе досталась бы одна из них, когда вы подбросили монету. — Монтес пожал плечами, дав понять, что выбор не имеет для него значения. — Вы можете уступить мне Хлою, мистер Парадиз?

— Ничего себе! — вмешалась Хлоя.

— Видит бог, я хотел тебя уважить — предложил лакомый кусочек за девятьсот долларов! — возмутился мистер Парадизо. — Но нет, она тебя не устраивает, и ты желаешь другую. Я отдаю Ллойду дорогую одежду со своего плеча, и он это ценит. Очень ценит! «Спасибо вам, мистер Парадиз, благодарю вас, сэр». А вот ты вечно недоволен, не так ли? Оскорбляешь меня в ответ на мою доброту.

— Ладно, как хотите, — отозвался Монтес.

Он подошел к Келли. Она с удивлением отметила, что лицо у него спокойное, лишенное какого-либо отчетливого выражения. Вдруг Монтес грубо схватил ее за руку, потащил к лестнице и на второй этаж. Келли еле поспевала за ним в теннисных туфлях. Они подошли к той спальне, где они с Хлоей оставили свои куртки, и Монтес втолкнул ее внутрь. В ванной по-прежнему горел свет. Она повернулась к нему и сказала:

— Я не лягу с тобой в постель, даже не надейся!

Он встал в дверях, спиной к ней, и поглядел вниз.

— Послушай, тут нет ничего личного, — пояснила она.

Он обернулся, но не ответил и не сдвинулся с места.

Келли вошла в ванную, закурила сигарету и допила свой коктейль. Почти нетронутый коктейль Хлои стоял на стойке. Она взяла его и выпила до дна, посмотрелась в зеркало, увидев свое лицо с ярко накрашенными глазами и нарочито встрепанными волосами. Потом вернулась в спальню. Монтес по-прежнему был в дверях. Она присела на край огромной трехспальной кровати, снова закурила и стряхнула пепел в пепельницу на ночном столике. Повернула лампу. Пепельница была от «Пьера» из Нью-Йорка.

Келли поглядела Монтесу в спину, на его полосатый костюм, гадая, что он станет делать и о чем сейчас думает.

Почему он не набросился на нее и не повалил на кровать?

Почему он желал заняться любовью с Хлоей, а не с ней?

Ее это нисколько не обидело.

У Хлои грудь больше; наверное, поэтому. Монтес уже давно сделал стойку на Хлою. Если он повернется, она ему все разъяснит: «Знаешь, я не та, за кого ты меня принимаешь. Я не проститутка, понял? Мужчина должен мне очень нравиться, я должна быть в него влюблена, и лишь тогда я с ним лягу. А с тобой мы почти незнакомы». Вот так, уболтать его! Она расскажет, что у нее был друг, афроамериканец, отличный парень, закончил университет, хотя вырос в бедной семье.

Но Монтес ни на шаг не отодвинулся от двери.

— Что ты делаешь? — обратилась она к нему.

Он не ответил.

Она подумала, что ей стоит умыться и стереть боевую раскраску, но ей тоже не хотелось двигаться. Он к чему-то прислушивается, догадалась она и немного успокоилась. Закурила сигарету, выбросила окурок, зажгла следующую.

Келли заметила, как Монтес дернулся, когда внизу прогремели выстрелы. В кино так никогда не стреляют. Вот, значит, на что это похоже! Келли выронила сигарету; вскочив, она поспешно подняла с ковра тлеющий окурок, швырнула его в пепельницу, а когда опять посмотрела на дверь, Монтеса уже не было.

Келли накинула куртку. Прихватила лежавший на кровати жакет Хлои и вышла в коридор.

Он стоял на лестнице, по которой они поднялись, перегнувшись через перила, и глядел на освещенный холл. Келли начала спускаться к нему, держась за стену. Монтес чего-то ждал. Или кого-то. Он крикнул: «Эй!» — и это ее остановило. Он снова стал ждать.

А затем побежал вниз.

Келли присела на корточки, ухватилась за мраморный столбик и посмотрела на пустую прихожую. Из гостиной доносились голоса, но она не смогла разобрать ни слова. Монтес говорил с какими-то двумя неизвестными; судя по их грозным интонациям, они спорили. Двое против одного. Она набросила жакет Хлои на перила и опять пригнулась.

Ей почти ничего не было видно; она разглядела, что на незнакомцах черные плащи и бейсболки. Оба направились к выходу, но обернулись на полпути и остановились. Оба белые, примерно лет пятидесяти. Сверху они показались ей невысокими, заурядной наружности, похожими на обычных работяг. Один держал автоматический пистолет, а другой прижимал к груди бутылку водки, ту самую, из которой пил старик. Тип с пушкой ткнул стволом на холл и проговорил:

— Послезавтра, Дымок.

Он открыл дверь, и Келли услышала голос Монтеса откуда-то сзади:

— Разбей ее!

Двое вышли наружу, послышался звон, и холл усыпал фейерверк розовых осколков.

Ей тут же захотелось опрометью сбежать по лестнице и, не задерживаясь, удрать отсюда через разбитую парадную дверь. И немедленно! Но она замешкалась. Черт побери! Забыла сумку в ванной! Конечно, она ее там не оставит. В сумке кредитная карточка на ее имя и водительское удостоверение. Ей нельзя было здесь появляться. И ведь сперва она не хотела идти, отказывалась. И сейчас… она не хочет знать, что произошло в гостиной. А вот Монтес знал обо всем заранее! Еще стоя в дверях спальни! Он ждал. Он догадывался, что там творится…

Монтес вышел из коридора в прихожую, повернулся и взглянул вверх. Наверное, заметил ее через колонны балюстрады. Бежать было слишком поздно. Она поднялась, выпрямилась и стала ждать, когда он поднимется к ней.

— Этот негритос — настоящий урод и ублюдок, — заявил Монтес. — Сначала я решил, что он в лыжной маске. Ты его видела?

Келли заколебалась.

— Будь осторожна и не болтай лишнего, девочка, — предупредил Монтес. — Случилось вот что: я стоял здесь, как раз на твоем месте. Вышел на площадку, услышав выстрелы. Увидел его внизу, заорал, что у меня оружие, а он попятился и скрылся за дверью. Но тебе никакой ниггер на глаза не попадался и ты по-прежнему была в комнате. Поняла? — Он взмахнул рукой, когда она попыталась вставить слово. — Идем, я тебе кое-что покажу.

Они спустились и вошли в гостиную. Монтес ни на секунду не закрывал рта:

— Я хочу, чтобы ты посмотрела на свою подружку, я помогу тебе. Ты крепко влипла. Если не будешь меня слушаться, тебе же хуже. Да, если тебя стошнит, убирать будешь сама, слышишь? — Он прошелся по гостиной, остановился на полпути к креслу и развернул Келли лицом к себе.

— Сейчас ты увидишь мертвых мистера Парадиза и твою подружку Келли.

Она, не подумав, выпалила:

— Келли — это я!

Но Монтес возразил:

— Нет уж, ты — Хлоя.

Он снова повел ее наверх в спальню, где все еще горела лампа. Келли зашла в ванную, где достала сигареты и зажигалку. Ей нужно было держать что-то в руках.

— Выходи оттуда, — приказал Монтес. — Прежде чем я позвоню в Службу спасения, мы должны договориться и понять друг друга.

— Когда ты стоял в дверях, то уже знал обо всем, — откликнулась Келли.

— Я знал, что жизнь старика наконец-то закончилась. И слава богу. А твоя подружка если бы пришла вчера, как собиралась, то осталась бы жива. Этот ниггер, налетчик, застал ее с боссом и подумал — зачем ему свидетельница? Дело дрянь, но уж так вышло. Вы обе оказались не в том месте и не в то время.

— Хлоя, — проговорила Келли. — Почему ты не называешь ее по имени?

— Повторяю, теперь Хлоя — ты. И будешь так зваться, пока мы не провернем одно дельце. Сиди здесь и ни о чем не думай, пока я с тобой говорю. — Он понизил голос и добавил: — Ты же ее видела? А ведь могла бы оказаться на ее месте! Не двигайся, — предостерег ее Монтес. — Я сейчас вернусь.

Он привел ее в гостиную, подвел к креслу. От ужаса Келли отвернулась. Монтес надавил ей на затылок и силой заставил смотреть. Она смотрела, но не на старика. Она неотрывно смотрела на Хлою. Окровавленная, с накрашенными глазами, та совсем не походила на себя, прежнюю, но это была Хлоя. Келли сделала несколько глубоких вдохов. Хлоя умерла! Ее больше нет… Пока нельзя думать ни о чем другом. Она потянулась одернуть Хлое юбку, но Монтес недовольно хмыкнул: «Не-а!» — схватил Келли за руки и велел оставить все как есть.

Он вернулся в спальню с трубочкой, раскурил ее и сделал первую затяжку. Добавил щепотку травки из кисета, раскурил, заткнув дырку большим пальцем, и передал ей. Келли затянулась.

— Еще раз, — приказал ей Монтес.

Келли сделала еще одну затяжку, не произнося ни слова. Он положил трубку на туалетный столик.

— Ты хоть сознаешь, что монетка спасла тебе жизнь? — спросил он. — Черт, как мне хотелось поменять вас с ней местами! Чтобы Хлоя не сидела в кресле со стариком. Ну а он обиделся — мол, хотел меня уважить, а я еще недоволен! Наверное, имел в виду, что я перестал целовать его старую, сморщенную белую задницу. И тогда я сказал себе: будь что будет, а игру нужно доиграть до конца. Пусть какой-то уродливый браток вломится сюда и пришьет ублюдка.

Она не возражала ему и лишь осторожно заметила:

— Ты хотел получить Хлою, потому что знал, что старик ей кое-что оставил.

— И я помог бы ей получить свое, — отозвался Монтес. — Значит, она сказала тебе об этом? Хорошо. В таком случае мне не нужно ничего объяснять.

— Оно лежит в депозитной ячейке банка, — сообщила Келли.

— Она говорила тебе в каком?

— Нет, и что там, я тоже не знаю.

— Так и продолжай. Теперь мы с тобой напарники, и ты кое-что получишь, превратившись в Хлою.

— А сколько там?

— Старик говорил — миллион шестьсот.

— И все?

— Насколько я понял, когда-то это стоило миллион шестьсот. Но цена все время растет.

— Хлоя сказала, там страховой полис.

— Хлоя ни черта не знала. Видишь ли, ячейка на имя старика и на мое имя. Его больше нет, а значит, ячейка целиком моя. Послезавтра я ее открою и принесу тебе бумаги.

— Акции! — догадалась Келли.

— Думай как хочешь.

Его нахальство раздражало. Келли хотелось ударить Монтеса чем-нибудь тяжелым или лягнуть его ногой в пах. Ей понадобились все оставшиеся силы и самообладание, чтобы удержаться. «Ты умнее его, — твердила себе Келли. — Пошевели мозгами и попробуй отсюда выбраться».

— Ты — настоящий псих, если надеешься, что я тебе помогу, — заявила она.

— Нет уж, я приперт к стенке и потому знаю — ты это сделаешь.

— Я не Хлоя. И каждый это сразу поймет.

— Но вы похожи. Мы ненадолго собьем копов со следа, если будем врать одинаково. А ты жила с ней и можешь найти ее подпись на чем-нибудь. Поупражняйся и научись ее подделывать.

— Обратись к кому-то еще. К другой девушке.

— Не выйдет! — почти пропел Монтес. — Никто, кроме тебя, не годится.

Келли приблизилась к креслу у окна и увидела свое отражение в стекле на мрачном фоне деревьев и кустарников.

Она села и жестко произнесла:

— Я не стану тебе помогать.

Увидела, как лицо Монтеса тоже отразилось в оконном стекле, и почувствовала его руки на своих плечах.

— Ну ладно, хватит. Ты ведь видела, как выглядят дыры от пуль. Знаешь, что будет, если ты пообещаешь мне помочь, а потом капнешь копам — мол, никакая ты не Хлоя, это я тебе велел ею стать! Держу пари, черномазый громила ухлопает тебя как-нибудь вечером, когда ты вернешься домой. Он тебе ничего не скажет, ни единого слова, а просто выстрелит в голову. Возможно, ты его даже не увидишь и умрешь, не зная, кто он. Понимаешь, куда я клоню? Я же не спрашиваю, хочешь ли ты мне помогать. Ты уже влипла, детка. Так что сиди смирно, молчи и слушай меня.

Она откинулась в кресле и прикрыла голые колени курткой, зажав в зубах сигарету. Монтес протянул ей пепельницу:

— Ты же не хочешь прожечь свою красивую курточку, верно? Я хочу тебя убедить, вбить тебе в голову, что ты Хлоя. Скажи это себе, сыграй новую роль, беби. Давай, порепетируй. Когда полиция спросит, что случилось и кто эта девушка, Келли, с которой ты жила, они с первого взгляда поймут, что ты в шоке, — твоя подружка лежит мертвая, вся в крови, кошмар! Ясно?

Какое-то время в комнате царила тишина. Ноги под курткой согрелись, и Келли немного успокоилась. Она устроилась в кресле поудобнее и закурила очередную сигарету. А Монтес остановился у туалетного столика и снова затянулся травкой, вживаясь в образ.

Монтес желал, чтобы она напрочь забыла, кем была раньше. От выпитых коктейлей и травки у нее кружилась голова, и она утратила прежнюю уверенность, хотя, по крайней мере, могла себе сказать, что с ней все в порядке. «Будь самой собой и не думай о Хлое», — мысленно повторяла она. Келли никогда не нравились стринги и трусики «танга» — то, что она рекламировала. Она знала, какие позы ей следует принять и каким должно быть выражение ее глаз на фотографиях. Она была Келли Барр и не видела никаких причин становиться кем-то еще.

Он ее не убьет.

Она ему нужна!

Она повернулась и осмотрела комнату.

— Они почуют, что здесь пахнет травкой.

— Детка, копам из убойного отдела наплевать на наркоту. Где ваши сумки?

— В ванной.

Он забрал их и вернулся в спальню, держа в руках две сумки фирмы «Вуйттон».

— Которая твоя?

— Вон та, черная.

Монтес поставил сумки на кровать, открыл ту, которую Келли назвала своей, вытащил из нее бумажник, поглядел на водительское удостоверение и укоризненно заметил:

— Это сумка Келли. Неужели ты не способна отличить свою сумку от ее? Ты до сих пор не вызубрила наизусть, кто ты такая, детка. А ведь я могу положить тебя на пол лицом вниз и ударить с ноги, и тогда — прощай, носик. Прощайте, зубки. — Он схватил сумку Хлои, осмотрел ее и швырнул на колени Келли. — Тут все твои вещи, твоя кредитная карточка и твои ключи. Погляди на них и запомни, кто ты. Выучи то, чего не знала о себе. А сумка маленькой Хлои спустится вниз, — пояснил Монтес и вдруг вспомнил: — Да, вот еще… Ты не в курсе, у Келли когда-нибудь брали отпечатки пальцев?

— Разве у меня их брали?

— Я же сказал — Келли.

Она покачала головой:

— Нет.

— Приводов не было?

— Ты имеешь в виду, арестовывали ли меня? Но за что?

— За проституцию, за скандалы. В облаву не попадала?

— Я не шлюха. Пойми, наконец, ты, недоумок. Я фотомодель — манекенщица.

— Они все себя так называют, кроме уличных шлюх. Торгуют собой и хотят, чтобы ты об этом знал. Послушай, полиция начнет спрашивать, кто такая Келли. Ведь она почти голая и в такой позе… Они сразу увидят, что она проститутка. И я скажу — да, шлюха, но высшего класса, — ты меня поняла, — а иначе мистер Парадиз не стал бы иметь с ней дело. Вы обе — проститутки, ясно?

— Ты же знаешь, об этом напишут в газетах, — предупредила Келли.

— Да, и даже покажут по телевизору.

— Картинки со знаменитым адвокатом и проституткой. Вскоре все поймут, что она — Хлоя… Но пока будут думать, что убита я…

— О чем ты?

— Они позвонят моему отцу.

— Он живет здесь, в Детройте?

— Нет, во Флориде, он на пенсии. Ему придется приехать на похороны. А он еще вчера был здесь.

— Хм, — пробурчал Монтес.

— Ты же об этом не подумал, правда?

— Да я только и делал, что думал. С тех пор как старик подбросил гребаную монету. Если бы я знал, что вас будет двое! Понимаешь, меня никто не предупредил. — Он снова опустился в кресло рядом с нею и посмотрел в оконное стекло, а после сказал: — Ну ладно, — словно решил, с чего следует начать. — Полиция станет расспрашивать тебя про Келли. Может, у нее был ревнивый бойфренд? Или сутенер? Тебе о ней почти ничего не известно, и ты не знаешь, есть ли у нее родные — где они живут и что делают.

— А может, — сказала Келли, — у нее есть брат, который надерет тебе задницу!

Монтес схватил ее за торчащие перьями волосы и подтянул к себе, вытаскивая из кресла. Келли вцепилась обеими руками в подлокотники кресла, от боли на глаза навернулись слезы. Наконец, он ее отпустил.

— Ты не знаешь ничего полезного для них, — прохрипел Монтес. — И я тоже ничего не знаю. Келли? Хлоя? Вот дерьмо, я и сам все время путаюсь. Имена звучат похоже, да и вы точно близнецы. Вот почему у меня и родилась эта идея.

— Мы не близнецы. И вовсе не так похожи, — возразила Келли.

— У вас одинаковые волосы и одинаковые аккуратные носики. Уж если ты меня сбила с толку, то запутаешь и полицию. — Монтес потрепал ее по голове. — Детка, мне нужно только время, чтобы побывать в банке, снять свой гребаный адвокатский костюм и вести себя, как следует в моем возрасте. Когда мне пришили дело о нападении на полицейского, хозяин защищал меня бесплатно! Он дал мне дешевые шмотки, положил на стол Библию, и я читал ее, пока он разбирал мое дело и доказывал, что меня запугали. В общем, он доказал, что дело сфабриковано. Он освободил меня из тюряги, и я начал на него работать, еще не понимая, что стану его обезьяной. Он одел меня с ног до головы, и я выполнял его поручения, был его слугой, первым помощником — ну и девочек ему доставлял. Я уже почти отработал те бумаги в депозитной ячейке. А теперь, если никто не предъявит на них права, они достанутся банку.

— И ты решил, что их можно забрать, — кивнула Келли.

— Я хочу, чтобы ты взглянула на все с другой стороны. Что ничье, то общее, — проговорил Монтес. — Поняла? И я намерен забрать бумаги. Как можно скорее.

— Так тебе велел тот тип, — догадалась Келли, ощутив, что в ушах у нее зазвенело еще сильнее. — «У тебя в запасе всего два дня, Дымок!»

— Вот оно что! — буркнул Монтес. — Показываешь, какой ты умеешь быть классной стервой? Ради бога. Но запомни — теперь мы партнеры. Если мы не поладим, у нас обоих будет по лишней дырке в башке.

После ухода копа, от которого пахло табаком, — запах напомнил ей отца, — Келли сидела, разглядывая в окне свое отражение — девчонка кутается в куртку. Ей захотелось выпить еще один «Александер». Черт возьми, коктейль был хорош. Она словно увидела себя со стороны — как разговаривала с копом глуховатым, бессмысленным голосом, играя роль Хлои в тяжелом шоке. Отвечая на вопросы, она пыталась думать, будто играет роль, но время от времени спрашивала себя: «У тебя что, совсем крыша поехала?»

Чернокожий пижон в полосатом костюме велел ей изображать шок. Но она еще никогда не видела кого-либо в шоке. Хотя взяла и изобразила. Притворялась перед здоровенным копом, который нисколько ей не сочувствовал. Да и немудрено: у этого малого на поясе револьвер и наручники.

Совсем чокнутая!

Она вполоборота повернулась в кресле и поглядела из-за подушек на открытую дверь. Теперь в холле были две чернокожие женщины, одна в форме и другая, постарше, с красивыми густыми, явно натуральными волосами — в длинном стеганом пальто и неплохом красном шарфе.

— Простите меня, но что дальше? — обратилась к ним Келли.

Старшая, примерно лет сорока, приблизилась к двери и осведомилась:

— Вы уже пришли в себя?

— Да, я себя чуть лучше чувствую. Но вряд ли у меня хватит сил спуститься в холл.

— Зачем вам спускаться?

— Я хочу домой.

— Мы можем отвезти вас в полицейское управление и поговорить там.

— Господи боже, неужели вы считаете, будто я застрелила свою лучшую подругу?

— А ваш приятель?

— Это вы о старике? Я впервые увидела его несколько часов назад. — Голос у нее сорвался. Она велела себе успокоиться и добавила: — Я понятия не имею, что тут, черт побери, случилось. Вам ясно?

Женщина в стеганом пальто вошла в комнату и представилась:

— Я сержант Майклз. Если вы развернете кресло, я сяду на кровать.

Келли привстала, развернула кресло и спросила:

— Вы уже побеседовали с Монтесом?

— Мы со всеми побеседовали, — откликнулась Джекки Майклз и помогла ей передвинуть кресло. — Но первым делом я желала бы выяснить, Хлоя, — вы проститутка или нет?

 

9

Делса шагнул в комнату и зажег верхний свет. Девушка в кресле смотрела прямо на него, не сводя ярко накрашенных глаз, словно у масок во время Хеллоуина. Они еще долго глядели друг на друга, пока Джекки не вышла в коридор и не закрыла за собой дверь.

— Фрэнк, никакого шока у этой девушки нет, не больше, чем у меня. Она просто обкуренная. Наверное, пыталась успокоиться. Чувствуешь, чем здесь пахнет.

— Ты ее обыскала?

— Я приподняла ее мини-юбку.

— Угу…

— На ней бикини, в которые я не смогла бы влезть, даже когда мне было десять лет. Она спросила меня, что я ищу. Я ответила ей: «Оружие». Когда я приблизилась к ней, она немного взволновалась, но лишь на минуту. Как будто очнулась, смогла все понять и снова отключилась. Наверное, сильно под кайфом.

— Может быть, притворяется?

— Что же, порой она пережимает, если тебе понятно, что я имею в виду. Трудно разобраться, играет она или нет.

— Она проститутка?

— Говорит, что нет и никогда ею не была. Она тебе понравится, Фрэнк.

Собравший улики эксперт Алекс прошел по коридору со своей камерой и большой сумкой через плечо.

— Зайдем вместе, — предложил Делса, открывая дверь.

Девушка стояла, обняв себя руками. Увидев их, она заявила:

— Я не ожидала, что меня начнут обыскивать.

— Сейчас мы вас сфотографируем, мисс Робинетт. Я сержант Фрэнк Делса из отдела по расследованию убийств. Мне жаль ваших друзей.

— Лишь одна из них была моим другом, — уточнила она и взглянула на Алекса. — Я могу сначала умыться?

— Потом, — возразил Делса. — Нам бы хотелось снять вас в таком виде, как вы есть. Вы обе были одинаково одеты?

— Не совсем.

— Вы раньше танцевали топлес?

— Нет.

— На вас было нижнее белье?

Верхний свет выключили.

Алекс, держа руку на выключателе, проговорил:

— Вот так лучше. Через пять минут я все закончу. — Он направился к девушке, и Делса пронаблюдал, как она тоже двинулась от кресла к туалетному столику. Голые ноги в теннисных туфлях, футболка поверх короткой майки, покрывающая короткую юбку. Он уловил, что она заметила его взгляд, повернулась и посмотрела через плечо на камеру, хорошо зная, как надо позировать для снимков.

— Так годится? — осведомилась она у Алекса.

— Для модного журнала в самый раз, — отозвался Алекс. — Но мне нужно, чтобы вы смотрели прямо вперед и опустили руки по швам. — Он посмотрел в объектив и переместил камеру немного ниже. — Фрэнк. Там трубка. Делай с ней что хочешь. — Алекс вновь поднял камеру и одобрительно произнес: — Вот так в самый раз. — Он трижды щелкнул и поинтересовался у своей модели: — У вас на теле есть татуировки?

Она покачала головой.

— Ну, тогда все.

— Почему бы тебе не заняться осмотром ванной и не протестировать ее на СП, пока ты здесь, — предложил Делса.

Девушка достала из кармана пачку сигарет.

— А что такое СП?

— Следы пороха, — пояснил Делса.

— Ребята, вы серьезно?

— Ступайте в ванную, и Алекс обо всем позаботится.

Она закурила, встала и услышала, как Алекс сказал:

— Фрэнк, ты что, смотришь полицейские сериалы вроде «Си-эс-ай: Место преступления»? Я все время полагал, что мы работаем на тебя. Но, нет, я ошибался и теперь вижу — это убойный отдел работает на экспертов.

— Да, я видел одну серию, — ответил Делса. — Но мне было скучно, потому что я не смотрел предыдущие.

— А я смотрю этот сериал, — заявила девушка. — И по-моему, он потрясный.

Алекс вышел, и странная девушка-чирлидер снова устроилась в кресле. Делса подошел поближе:

— Так на чем мы остановились?

— Вы спрашивали, были ли на мне трусы. Нет, сказали «нижнее белье».

— Так было?

— Да, было.

— Все время?

— Какое время?

— Пока вы его развлекали.

— Когда я подпрыгивала после очередной речовки, мистер Парадизо говорил: «Ой, что я вижу! Какой вид!»

— А что он говорил, когда подпрыгивала ваша подруга?

Келли сделала затяжку и выпустила кольца дыма, а потом задала вопрос:

— Куда вы клоните?

— Вы называли его мистером Парадизо?

— Я его вообще никак не называла.

— Вы одна из его подружек, не так ли?

— Нет, я не его подружка.

— Но вы проститутка?

— Нет.

— Девушка по вызову?

— Какая вам разница?

— А Келли?

— Проститутка ли она? Нет.

— Монтес утверждает, что вы обе проститутки.

— И вы ему верите?

— Я могу выяснить, правда ли это. Вас когда-нибудь арестовывали?

— За что? За занятие проституцией? — Она уставилась на него ярко накрашенными глазами.

— Не понимаю, — сказал Делса. — Вы со мной играете?

— Я решила, что вас это немного позабавит.

— Ваша приятельница мертва, а вы хотите меня позабавить?

— Сама не знаю, чего я хочу, — откликнулась она.

— Вы приняли наркотик?

— Я выпила три порции крепкого коктейля — джин с шоколадным ликером — и сделала две затяжки. Поэтому я стараюсь быть осторожной и говорить нормально. У меня кружится голова, и я не в меру разболталась, так что сейчас мне нужно следить за каждым моим шагом.

— О чем это вы? — поинтересовался он.

— Я не уверена, Фрэнк. Я бреду на ощупь, — ответила она.

Делсу задело, что она так легко назвала его по имени. Он немного подождал, перед тем как обратиться к ней с очередным вопросом.

— Вы видели человека, который это сделал?

— Не знаю.

— Так вы его видели или нет? Отвечайте.

— Я не готова об этом разговаривать.

— Монтес заявляет, что убийца был чернокожий.

Она затянулась.

— Это правда? — не отставал Делса.

— Я вам больше ничего не скажу.

— Вы желаете отвечать в присутствии адвоката?

— Я желаю вернуться домой.

— Вы видели вашу подругу, и как на вас это подействовало?

— А вы как думаете? — отозвалась она, взяла пепельницу и погасила окурок. — Можно теперь умыться?

— Если оставите дверь ванной открытой.

— Я не собираюсь кончать жизнь самоубийством, Фрэнк, — заметила она. — Просто мне надо пописать.

Он пронаблюдал, как она, обойдя кровать, направилась в ванную, с порога обернулась и захлопнула дверь.

Делса взял с кровати ее сумку и поднес поближе к лампе. Водительское удостоверение, выданное в штате Мичиган: Хлоя Робинетт. Дата рождения: 6.12.1976. Пол: женский. Рост: 174. Категория В. Ограничения по зрению: контактные линзы. В сумке лежали очки, кредитная карточка «Америкэн экспресс» и несколько других кредиток — все платиновые; голубая бандана, упаковка презервативов, одеколон, крем для рук, губная помада, румяна; в серебряном зажиме для денег — четыре стодолларовые купюры, восемь по пятьдесят и пять двадцаток; пятидолларовые и однодолларовые купюры валялись в кармашках. Чеки из «Сакса», расческа, мобильный телефон и кольцо с ключами. Делса снова поглядел на фотографию на правах Хлои Робинетт. Пристально всмотрелся в ее глаза и длинные светлые волосы. Дверь ванной открылась. Девушка стояла в ярко освещенном коридоре, ее лицо было намазано кремом, а волосы завернуты в полотенце. Она по-прежнему была в юбке, но сняла майку; на ней был полупрозрачный белый бюстгальтер с тонкими лямками.

— Будьте добры, отдайте мне сумку.

Делса подошел к ней, продолжая держать в руке водительское удостоверение. Они посмотрели друг на друга. Она молча забрала у него коричневую сумку «Вуйттон» и закрыла дверь.

Он сидел в столовой, исследуя содержимое сумки Келли, такой же, как у Хлои, только черной. Водительское удостоверение штата Мичиган: Келли Энн Барр. Дата рождения: 9.11.1976. Пол: женский. Рост: 174. Категория В. Никаких ограничений. В сумке лежали темные очки, карточки «АТМ», «Виза», «Сакс», «Нейман Маркус», «Маршалл Филдс», Детройтского зоопарка, Детройтской публичной библиотеки, телефонная «АТ и Т», «Блокбастер» — больше карточек, чем у Хлои, но и близко нет таких денег — в бумажнике всего восемьдесят долларов, мелочь в кармашке и ключи. И презервативов там тоже не было.

Он достал из кармана водительское удостоверение Хлои и положил его на стол рядом с документами Келли — две ламинированные пластиковые карточки.

Итак, сегодня обе подружки — блондинки с прической «только что из постели». А в действительности?

На правах волосы у Келли светло-каштановые, короткие и растрепанные, а у Хлои — длинные и белокурые. Водительские удостоверения они обе получили два года назад; на фото вполне могла быть одна и та же девушка в разных париках.

Он снова положил карточки рядом, продолжая их изучать. Они обе неплохо вышли. Впрочем, наверное, эти девушки везде смотрятся отлично.

Он посмотрел на Келли.

Потом на Хлою.

Потом опять на Келли и долго не отводил от нее взгляд. Девушки казались очень похожими, чуть ли не одинаковыми, если не смотреть на них обеих одновременно. Но выражение лица Келли показалось ему более привлекательным, а в ее глазах угадывалось что-то знакомое, чего он не заметил у Хлои. И он невольно вспомнил, как такие глаза спокойно и даже кротко наблюдали за ним там, наверху — из-за толстого слоя грима, словно из-за маски. Он уловил тот же взгляд, когда она открыла дверь ванной и вышла, уже без боевой раскраски, а с намазанным кремом лицом. Да, конечно, то были ее глаза.

Делса убрал со стола обе пластиковые карточки и направился в гостиную, где судебно-медицинский эксперт Валентино Трабуччи, некогда работавший с ним в отделе убийств, немолодой мужчина в куртке и шерстяной рубашке, фотографировал жертв.

— Что у тебя, Фрэнк? Что нам известно? — обратился он к Делсе.

— Мотив и способ убийства.

— По-моему, здесь все довольно ясно.

— Если только свидетели, как обычно, не лгут.

— Разбитое стекло во входной двери — просто хрень для отвода глаз. Надеюсь, ты заметил, — проговорил Вэл Трабуччи.

— Первым делом, — подтвердил Делса.

— Не нравится мне этот Монтес Тейлор. Если сам не прикончил тех двоих, то открыл убийце дверь.

— Монтес утверждает, что видел убийцу.

— Убийца был один?

— Да, и он сразу выкатился из дома.

— Вот что, отвези Монтеса в управление и выбей из него правду.

Делса показал ему водительское удостоверение Келли:

— Что думаешь?

Вэл перевел взгляд с фотографии на окровавленный труп.

— Это одна и та же девушка?

— Келли Барр.

— Ну, раз ты так говоришь…

Делса передал ему и удостоверение Хлои.

Вэл сравнил снимки и заметил:

— Она тоже подходит, Фрэнк.

— Может, сравнишь их и выяснишь точно?

— Нет необходимости. Мы размножим снимки убитой, найдем ее родственников…

— Вэл, может, позвонишь сыну старика? — попросил Делса.

— С удовольствием, — откликнулся Вэл. — Но полагаю, сначала ты желал бы убрать отсюда трупы…

— Спасибо большое, — поблагодарил Делса.

Вэл вернул оба водительских удостоверения и сказал:

— Труповозку я уже вызвал.

Он удалился.

Делса поднес обе фотографии к лицу убитой девушки. С закрытыми глазами — как будто одно и то же лицо.

Харрис вошел в гостиную вместе с их шефом. Они появились словно актеры на сцене: инспектор Уэнделл Робинсон в распахнутом плаще поверх свитера и во всегдашней кепке от фирмы «Кангол». Большую часть времени он носил хорошие костюмы с галстуками в тон кепкам; настоящий пижон, высокий, стройный, с щегольскими усиками, кумир Ричарда Харриса. Все сотрудники управления запросто звали его Уэнделлом.

— Фрэнк, ты видел Вэла Трабуччи?

— Он только что был здесь.

— И он сообщил тебе, кто это сделал?

— Вэл сказал, что Монтес Тейлор так или иначе тут замешан.

— Запомни его слова. Вэл пришел ко мне пятнадцать лет назад из отдела по борьбе с терроризмом. Я тогда еще был начальником седьмого подразделения. Никогда не встречал следователя с таким чутьем, как у Вэла. Ну, кроме тебя, Фрэнк, только ты все делаешь как-то спокойнее и сперва просчитываешь в уме. А Вэл просто горел на работе. Я ему сказал: переходи в лабораторию, расследуй убийства, только не так рьяно. В лаборатории отработал смену — и отдыхай; даже можно читать газеты. Знаешь, почему он уволился из отдела по борьбе с терроризмом? Его девушка боялась, что ему оторвет руки при разминировании или во время какого-нибудь взрыва, и ей придется водить его в туалет, расстегивать штаны и так далее. Я знаком еще с одним малым, который уволился из Антитеррора по той же причине.

Уэнделл Робинсон повернулся к жертвам:

— Фрэнк, это ты задрал девушке юбку?

— Нет, кто-то другой, еще до нас.

— Как по-твоему, ее изнасиловали?

— Надо проверить.

— Все напоказ, как нарочно. Ричард мне уже описал, — проговорил Уэнделл. — Ну и кто их убил? Давай отвечай, Фрэнк, ты же пробыл здесь целый час, если не больше.

Делса отдал ему две пластиковые карточки:

— Прежде всего я хочу знать, кого из них убили.

Уэнделл довольно долго глядел то на фотографии, то на мертвую девушку.

— Наверное, она — Келли Барр?

— Так утверждает Монтес. Но вы бы сумели определить по фотографиям, кто из них стала жертвой?

— Я мог бы назвать и ту и другую.

— Так же полагает и Вэл.

— А как насчет домоправителя, дяди Бена?

— Он говорит то же, что и Монтес.

— Зачем ему выдавать Келли за Хлою? Ты общался с той девушкой наверху. Разве она не сказала, что ее зовут Хлоей?

— Раз здесь лежит Келли, следовательно, вторая — Хлоя.

— Фрэнк, по-моему, ты сомневаешься.

— Я обратился к ней — «мисс Робинетт». Она не возражала и не поправила меня, не сказала, что она Келли. Я спросил, проститутки ли они. Она говорит — «нет», но без обиды в голосе. И еще я задал ей вопрос, была ли она одной из подружек Парадизо. Нет, не была.

— Подожди, — прервал его Харрис. — Домоправитель Ллойд заявляет, что Хлоя — постоянная любовница старика. Ну а Келли… Вроде бы раньше он ее не видел. С Хлоей приходили другие девушки и развлекали хозяина. Я спросил Монтеса, часто ли бывали здесь эти двое. Он ответил — всякий раз, как мистеру Парадизо хотелось с ними поразвлечься. Тогда отчего же Ллойд не уверен насчет Келли? Монтес говорит, Ллойд старик и ни черта не помнит. А может, он лег спать еще до их прихода.

— Обработай этого Монтеса как следует, — дал указание Уэнделл. — Выясни, чем ему выгодна смерть хозяина. Монтес для тебя — ключевая фигура; не спускай с него глаз. Похоже, он водит тебя за нос и болтает, что ему вздумается. Утверждает, будто обе девушки — шлюхи. А та, наверху, говорит, что они не проститутки. — Уэнделл повернулся к креслу. — Если бы ее не прикончили, какая была бы симпатичная девочка, просто загляденье. Ты когда-нибудь видел подобный кустарник — не в саду, а в другом месте? — Он обернулся к Делсе: — А на второй, наверху, есть трусы?

— Трусики и лифчик, — ответил Делса. — Монтес сказал, что она в шоке. Первым здесь появился Дермот Клири, и он тоже так подумал. Джекки Майклз провела с ней несколько минут и утверждает, что никакого шока у нее нет. Очевидно, она притворялась перед Дермотом, чтобы тот ее ни о чем не спрашивал.

Уэнделл приподнял свою бежевую кепку и снова надел ее чуть свободнее, надвинув на лоб.

— А с тобой она вела себя искренно?

— Монтес дал ей травки — по его словам, чтобы ее успокоить. А перед тем она еще выпила, и у нее кружится голова.

— Она не в себе?

— Девушка понимает, что сорвалась с катушек; на первых порах она болтала без умолку, но теперь старается сдерживаться. Джекки сочла ее туповатой. А по-моему, она до смерти перепугалась и пытается прикрыться тем, что у нее кружится голова. Еще не до конца осознает, что подругу убили. Она знает, как все произошло, или, по крайней мере, догадывается. А еще она знает, что здесь замешан Монтес Тейлор. Ну и гнусный же тип! И я думаю, он на нее надавил и приказал держать язык за зубами.

Уэнделл кивнул.

— Если бы она ничего не подозревала, она тоже испугалась бы, — продолжал Делса. — Но наверняка сказала бы, каково ей было увидеть мертвую подругу, как это на нее подействовало и так далее. А она очень уж осторожничает.

— Запугать ее несложно. С нее и так хватило переживаний, — согласился Уэнделл. — Ты собираешься задержать Монтеса и допросить его?

— Нет, нам нужно повременить. Лучше я вызову его и допрошу завтра утром, — сказал Делса. — Пусть пока считает, что он лишь свидетель, помогающий полиции. А уж потом мы им займемся вплотную.

— Это твое дело, тебе и решать, — откликнулся Уэнделл.

— Тут есть и другой момент, — пояснил Делса. — Я пока не хочу объявлять имени убитой девушки до тех пор, пока та, что сидит наверху, не скажет мне, кто она такая.

Служащая полиции в форме, прислонившаяся к стене напротив открытой двери в спальню, выпрямилась, когда Делса прошел по коридору. Ее китель был расстегнут; большие пальцы она просунула под портупею.

Делса остановился.

— Как по-вашему, та девушка в спальне может быть проституткой?

— Вы хотите сказать — по виду? По-моему, да, хотя на нашем участке я ее не встречала.

— А вторая, внизу в гостиной?

— Что ж, наверное, тоже — судя по тому, в каком она виде, но и это нельзя утверждать наверняка. Хорошие девочки тоже трахаются, верно?

Делса отправил служащую в форме на первый этаж и зашел в спальню. Предполагаемая Хлоя сидела на кровати и курила. Свет из ванной падал на ее волосы — гладкие и уже не взъерошенные. Ее освещенное лампой лицо без толстого слоя косметики показалось ему совсем иным. Он узнал ее только по глазам.

— У вас еще есть вопросы, Фрэнк?

Он решил, что скоро привыкнет к ее фамильярности. И покачал головой.

— Я отвезу вас домой.

 

10

Все шло к тому, что заказчику Аверну Кону удастся уговорить Карла Фонтану и Арта Крупу.

Аверн относился к числу тех адвокатов, что вечно ошиваются в здании Дворца правосудия и хватаются за уголовные дела, направленные в суд. Там он и познакомился с Фонтаной и Крупой. Оба они в разное время обвинялись в убийствах, и им грозили крупные сроки. Но Аверн их спас.

Он назвался их агентом и взял на двадцать процентов больше обычных пятидесяти тысяч долларов — своей минимальной ставки за подобного рода услуги. Тот, кто хочет освободиться, может себе это позволить. К тому же все они были связаны с наркобизнесом, и денежки у них водились. Пятьдесят тысяч — стандартная оптовая цена двух с половиной кило наркотиков; за такую сумму можно устранить конкурентов или кому-то отомстить.

Во время одной из их первых встреч, когда они сидели и выпивали в клубе «Кокус», обсуждая подробности сделки, Карл Фонтана заметил:

— А я-то думал, что агенты берут всего десять процентов.

— Мы занимаемся не шоу-бизнесом, или, точнее, не шоу-бизнесом в чистом виде, — пояснил ему Аверн. — Вы идете туда, где, по моим сведениям, находится клиент, убиваете его или выбрасываете в окно и получаете по двадцать штук на брата. За половину этой суммы я нахожу вам работу. Я не могу давать объявления и светиться в рекламе, как по-вашему? Я ведь не мелких жуликов защищаю и не хулиганов-отморозков. Я не возьмусь защищать скромную домохозяйку, которую муж избивает каждый раз, когда напьется. Пусть обращается в Ассоциацию по оказанию помощи жертвам насилия в семье. Мои подзащитные предпочитают стрелять друг в друга.

Это был ответ на вопрос Арта Крупы, почему Аверн не нанимает обычных людей, просто желающих кому-нибудь отомстить.

— Ведь таких случаев полным-полно. И Карл знает, на кого я намекаю, — сказал Арт.

— Ага, на мою жену Конни, — подтвердил Фонтана. — Если она к вам явится и начнет качать права, гоните ее в шею.

Аверну нравились эти крепкие, простоватые мужики, которых он сделал напарниками. Они смотрели на вещи просто. Например, им не составило труда проникнуть в ресторан «Сестренка с Юга», укокошить клиента, который ел там жареную зубатку, и спокойно удалиться. Заодно они пристрелили и его охранника, благо он оказался рядом. Оба не слишком увлекались наркотиками и не отличались политкорректностью — они без угрызений совести расправлялись с чернокожими и представителями этнических меньшинств вроде латиносов и арабов.

Аверн защищал Карла Фонтану, когда тот убил человека, ударив его по голове стволом «ремингтона». Вот как это произошло: один знакомый Карла, с которым они вместе ходили в церковь, застрелил оленя в Нортвилле, хотя сезон охоты уже закончился. Они второпях выволокли тушу из леса, привезли ее в дом того типа и подвесили в гараже, над корытом. И распили бутылку «Джим Бим», дожидаясь, пока стечет кровь. В своих показаниях Карл особо отметил: «Этот тип понятия не имел, как разделывать тушу. В общем, он искромсал оленя вдоль и поперек громадным охотничьим ножом. Я лишь сказал ему: „Сначала освежуй и потом уже режь, болван“. А он озверел и набросился на меня с ножом».

Не прошло и недели, как Аверн стал адвокатом Арта Крупы, который по роковой случайности застрелил чернокожего во время спора в баре «Седьмая миля» в день памяти Мартина Лютера Кинга. Тогда Крупа был связан с мафией, собирал дань с букмекеров, но киллером не являлся. Крупа заявил, что все вышло случайно.

— Я не собирался стрелять в этого Дымка, когда мы начали разговор. Должно быть, парень обиделся на какие-то мои слова по поводу доктора Кинга, схватил пивную бутылку, разбил ее, замахнулся осколком «розочкой»… и у меня не осталось иного выхода.

Убийство человека с применением огнестрельного оружия могло бы обеспечить каждому из них по пятнадцать лет тюрьмы. Но Аверн предложил Фонтане и Крупе сделку: за помощь следствию они отсидят в тюрьме Джексон в Южном Мичигане. А он постарается скостить им срок. В результате Фонтана провел за решеткой сорок два месяца, а Крупа — сорок.

Пока они отбывали наказание, к Аверну явился клиент и пожаловался на конкурентов-«гастролеров», губивших его бизнес.

— Понимаете, никто не пойдет в мое заведение, если крэк толкают прямо на улице.

Аверн подумал, что здесь могли бы пригодиться киллеры-профессионалы.

Он облегчает положение клиента, который в ином случае стал бы главным подозреваемым. Одни плохие парни убивают других плохих парней. Почему бы и нет? Контракты без контрактов. Если порыться в архиве, можно навскидку откопать сколько угодно любителей пострелять. Но, как правило, это были молодые ребята из уличных банд, а их трудно контролировать. Тогда Аверн вспомнил о Карле и Арте — оба они сидели в Джексоне, в тюремном блоке «Д». Взрослые люди, белые, не связанные ни с одной группировкой. Конечно, умом они не блещут, но, надо отдать им должное, сообразительные. Он велит им познакомиться в тюрьме; когда освободятся, пусть зайдут — он сможет им кое-что предложить.

Карлу Фонтане было пятьдесят два года, рост метр семьдесят, жилистый, лысоватый блондин, каменщик, которому надоело выкладывать дорожки в патио по шаблону. Но тридцать лет назад, во Вьетнаме, Карл служил минером-подрывником. Небольшой рост и худоба позволяли ему справляться с опасными заданиями. Он легко влезал в дыру подземного хода с пистолетом и карманным фонарем. Однажды Карл признался:

— Не могу даже передать вам, как я тогда боялся.

Но все же он туда влезал. А вернувшись домой, стал грозой полиции своего округа. Перед тем как он начал класть кирпичи, его дважды судили за избиения. Карл любил свою работу и разъяснял Аверну:

— Их нельзя класть как попало, один на другой, лишь бы размер был одинаковый. Каждый кирпич — особенный.

Артуру Крупе было сорок восемь лет, рост метр семьдесят шесть, плотный, приземистый. После школы он мечтал стать гангстером или кинозвездой, играющей гангстеров. Он ни с кем не был знаком в Голливуде, зато у его дяди имелись связи в определенных кругах. Арт обокрал магазин, чтобы доказать свои «способности», и дяде пришлось пристроить его к делу. Но, господи, до чего скучно было собирать дань с уличных букмекеров, слушать в свой адрес ругань и проклятия на разных языках! Арт воображал, будто похож на киноактера Джона Готти, но никто, кроме него, так не считал.

В тот раз в клубе «Кокус» Аверн заказал себе мартини с оливками, фаршированными анчоусами, а Карлу и Арту — виски и пиво. Ведь эти парни были типичными работягами, «синими воротничками» — с головы до белых носков.

— Если я добуду вам пять заказов в год, вы заработаете по сто тысяч, — заявил Аверн. — Но пять дел в год — это мало. А не то в перерывах вы начнете болтаться без дела и разленитесь. Кто знает, вдруг вам захочется грабить дома и вы войдете во вкус.

— Я уже это делал, — сознался Арт.

— Уж лучше отстреливайте преступников, — посоветовал Аверн.

— Наверное, там одни ниггеры, — отозвался Арт.

— Как вы достанете оружие? По-моему, для вас это не проблема? — поинтересовался Аверн.

— В нашем-то городе? — удивился Арт.

— Тут, в «Кокусе», пела Барбра Стрейзанд, когда ей было восемнадцать лет, — рассказал Аверн. Ему самому исполнилось шестьдесят один год, он держался молодцом и играл в любительских спектаклях. — Помню, как она пела: «Вернулись счастливые дни» — в довольно медленном ритме.

Они сотрудничали уже полтора года. Пять раз вламывались в дома — за это хорошо заплатили, но «мокрых дел» было только четыре. Одного Карл и Арт упустили: клиент умчался на машине, они погнались за ним. Сукин сын несся на скорости под сто километров в час. Ускользнул у них прямо из-под носа. Ничего, сейчас у них есть дробовик; в следующий раз они его точно пришьют. Они замочили трех негров, но сначала нужно было отыскать этих ублюдков — они всякий раз находились не там, где указывал Аверн, — и еще одного араба, наркодилера, владельца бензоколонки и ночного магазинчика. По словам Карла, в Саутфилде проживала целая колония арабов из Ирака, с тряпками на головах, но они не были мусульманами. Арт в свое время имел дело с арабами-букмекерами. Он считал: какая разница, тряпка на голове — значит, мусульманин.

Аверн передал им новый заказ, пояснив, что дело будет самым легким из всех.

— Парадная дверь не заперта. Войдете, пристрелите старика и тут же выйдете. Сделайте вид, будто это ограбление, ну, разбейте что-нибудь. Домоправитель Ллойд уже будет спать, а Монтес, наш заказчик… — заказчиков, плативших за убийство, Аверн не называл «клиентами», — живет там же, но вы его не увидите. Обещает расплатиться с вами через два дня, и вы встретитесь с ним в мотеле на Вудвард, — продолжил он. — У меня где-то записано название.

Они сидели в кабинете Аверна на двадцатом этаже Пенобскот-Билдинг; на стене напротив них висели портреты каких-то старых типов в париках и мантиях — как комиксы, но совсем не смешные. Глядя, как Аверн роется в ящиках стола, Карл спросил, почему этот Монтес заранее не приготовил деньги.

— Я же сказал вам — его не будет рядом. Он не хочет, чтобы его кто-нибудь заподозрил или связал с мокрухой, — повторил Аверн. — А, вот он. — И протянул листок через стол. — «Университетская гостиница», возле Университета Уэйна.

— Этот Монтес не наркодилер, — заявил Карл. — Откуда у него сорок кусков?

— Не твое дело.

— Ага, понял, вы все в доле, — откликнулся Карл. — А как он узнал, что вы проворачиваете такие заказы?

— Я время от времени встречаюсь с Монтесом у «Рэнди» и еще в разных местах. Когда он был мальчишкой, я защищал его в суде и добился полного оправдания. А сейчас мы с ним выпили и поговорили по душам. Он попросил у меня совета по поводу своего будущего. У него возникли проблемы.

— Он спросил у вас, как лучше устранить его хозяина?

Карл понимал, что Аверн не говорит им всей правды. Он выслушал его рассказ о старике, который, похоже, совсем выжил из ума и ходит под себя. Так что Монтесу то и дело нужно менять ему памперсы, кормить, и эта тяжелая, неблагодарная работа отнимает у него массу времени. Старик сам просит Монтеса убить его, избавить от страданий, но он не может. Его босс хочет умереть, вот Монтес и согласился кого-нибудь нанять.

— Вот почему он заказал хозяина, — заключил Аверн, — и я подумал, почему бы не помочь парню. Ну а мы заработаем еще несколько штук.

— Ладно, давайте, — отозвался Арт.

— Монтесу после смерти старика что-то достанется, — догадался Карл.

— Что же, ты прав, так оно и есть, — подтвердил Аверн. — Он значится в завещании старика. Должен там значиться.

Однако адвокат ни слова не говорил им о девушке, сидевшей в кресле вместе со стариком. Девушке с обнаженной грудью и ярко накрашенным лицом.

У Карла с самого начала были дурные предчувствия по поводу этого дела. Сперва Аверн старался расписать дело как очень простое, а потом он позвонил Конни из бара «Якорь», и она напустилась на него. Он вернулся к столу. Рядом с Артом стояла бутылка рома и диетическая кола. Его приятель смотрел по телевизору хоккей. Карлу стало не по себе; ему хотелось обвинить во всем Конни.

— Ох уж мне эти гребаные «Крылья», — проговорил Арт. — Айзерман сравнял счет; теперь они только на два очка опережают «Рейнджеров».

Карл сел и взял «Две семерки».

— Мне дважды звонили, но она не говорит кто.

— Конни?

— Я обещал ей принести бутылку водки, но забыл. И она встала на дыбы. «Ты для меня ничего не делаешь, вот и я ничего для тебя не буду делать».

— Господи, у нее же своя тачка.

— У нее опять отобрали права за вождение в нетрезвом виде — в третий раз за последние полтора года. Я сказал ей: «Бог ты мой, неужели ты не можешь пить, чтобы потом в кого-нибудь не врезаться?» А она мне: «Ну и что?»

— Тебе мог звонить Аверн, — предположил Арт. — Ты не хочешь с ним связаться?

— Он не подойдет, — ответил Карл.

Арт поднес часы к свету и поднял голову, чтобы поглядеть на них. Его волосы, зачесанные назад, как у Джона Готти, уже не скрывали залысины и заметно поседели.

— Ты готов?

Карл закурил и поднял бокал.

— Этот старик — не преступник. Аверн обещал, что мы будем отстреливать только плохих парней.

— Мы зайдем туда, пошарим в баре и прихватим бутылку водки, — решил Арт. — Можем осмотреться по сторонам и поглядеть, есть ли там вещи в нашем вкусе.

— Нет, я там не останусь, пришью его — и ходу, — возразил Карл.

— Ты сейчас не в настроении, верно? — подметил Арт. — Стоит тебе с ней пообщаться, и ты как на иголках. Когда-нибудь ты мне объяснишь, почему никак не можешь с ней расстаться. Ты ведь знаешь, я говорю о Конни. Я сам слышал, как ты сказал: «Она вовсе не красавица. У нее только и есть, что эти чертовы рыжие волосы и хорошая прическа». Да ты проводишь больше времени со мной, чем с ней. — Арт окинул взглядом свой фужер, приподнял его, и в нем застучали кусочки льда.

— Ладно, пойдем, нам пора.

Они сели в «шевроле-тахо» Фонтаны красного цвета и поехали в центр города, припарковавшись за садом «Гармония». На обратном пути, перед тем как забрать машину, они зайдут в «Интермеццо», посидят там и немного расслабятся. Карл и Арт направились в сторону Мэдисона, а потом на восток, чтобы срезать дорогу к Мичиганскому оперному театру. Они остановились на пустынном тротуаре, выкурили по сигарете, зажав их между пальцами в черных перчатках, дожидаясь, пока закончится спектакль.

— «Сказки Гофмана», — произнес Арт, посмотрев на афишу. — Ты хоть раз это видел?

— Что?

— Оперу.

Карл ответил: «Нет», давая понять, что тема закрыта.

— Понемногу начинают выходить, — заметил Арт. — Если хочешь кого-то «пощипать», то я тоже не против.

— Это уж слишком легко, — пробурчал Карл.

Они опустили руки в карманы черных плащей и обогнули здание оперного театра, где служители подзывали машины выходящим зрителям. На улице стемнело, Карл и Арт смешались с толпой зрителей в дорогих костюмах и вечерних платьях.

Арт держал наготове деньги и следил, как зажигаются фары автомобилей, заполнивших соседние переулки. Они стояли тесно — бампер к бамперу, а служители в пиджаках с золотыми галунами и перчатках торопливо выкликали их. Кто-то подозвал белый «крайслер». Машина в ожидании остановилась, служитель распахнул ее дверцы и поглядел на толпу, изо рта у него вырывались клубы пара.

— Вот он, — произнес Арт, и они выбрались из толпы. Арт всучил служителю пять долларов и сел за руль. Карл обошел автомобиль и сел с другой стороны. Они покинули площадь рядом с театром и через центр поехали на юг, к Джефферсон-авеню, где достали из карманов плащей бейсболки команды «Детройтские тигры» со старой английской буквой «Д» оранжевого цвета и надели их. Арт посмотрелся в зеркало, убедившись, что бейсболка надета как надо.

Теперь, когда они приблизились к особняку на Ирокез, никто из них больше не проронил ни слова. Дом был ярко освещен, отблески света падали на асфальт. Они никак не смогли бы его пропустить или ошибиться. И к тому же успели его раньше проверить. Арт подъехал к дому и выключил свет в салоне автомобиля. Они по-прежнему сидели молча. Достали свои полуавтоматические револьверы и быстро зарядили их — Карл «смит-и-вессон», а Арт — «сиг сауэр». Им объяснили, что старик будет находиться в спальне наверху, в конце коридора, если только не задержится где-нибудь внизу. Аверн гарантировал, что он будет один.

По-прежнему молча они вышли из машины и направились к незапертой двери. В гостиной работал телевизор. Перед ним стояло большое кресло. Карл и Арт двинулись к креслу с двух сторон.

Вместе со стариком в нем сидела блондинка, голая до пояса и с ярко накрашенным лицом. Она посмотрела на них, когда они подняли пушки и прицелились. Но не вскрикнула и не брякнулась в обморок от страха, а лишь спросила старика:

— Это твои знакомые?

Старик покосился на них и, похоже, задумался. Неужели и правда приятели? Но затем, собравшись с духом, он сурово приказал:

— Забирайте что хотите и катитесь отсюда к черту. — Он добавил: — У меня нет сейфа, так что не тратьте время на поиски. — Старик вовсе не выглядел слабоумным и понимал, что происходит.

Карл навел «смит-и-вессон» на старика и выстрелил сперва в грудь, а после в голову.

Блондинка ахнула и застыла в кресле, ее накрашенные глаза вытаращились. Потом она раскрыла рот, провела по губам кончиком языка и, нагнувшись, задрала юбку, показывая им свои прелести. Оба молчали, и она обратилась к ним:

— Эй, ребята, ведь я вам ничего не сделала, верно?

Арт выстрелил в нее — сначала в ложбинку между грудями и затем в середину лба, над переносицей. Он нагнулся, собрал с пола гильзы — свои и Карла. Встал, выпрямился, услышал смех и выкрики болельщиков. На экране был футбол. С полминуты Арт пристально глядел на экран. Повернувшись к Карлу, он пояснил:

— Матч за Розовый кубок — тогда выиграл Мичиган.

Но Карл в упор смотрел на девушку и не откликнулся. Арт продолжил свои разъяснения:

— Это команда штата Вашингтон против Мичиганского университета. Сейчас Вудсон примет пас и добежит до конца поля — выручит мичиганцев. Помню, во время той игры я выиграл сто баксов. — Он опять повернулся к Карлу: — Она мертва.

Карл и сам мог это видеть.

— Ты же знаешь, я должен был ее пристрелить, — заявил Арт.

— Да, знаю.

— Я испугался, что если мы начнем с ней разговаривать…

— Я понял, что ты имеешь в виду, — проворчал Карл.

— Классная девчонка, — заявил Арт. — Я бы хотел с ней познакомиться поближе. Уверен на сто процентов, если бы мы с ней заговорили…

Карл отвернулся от убитой девушки и заметил, что Арт указывает револьвером на фигуру в коридоре.

Чернокожий пижон в хорошем костюме крикнул:

— Не стреляйте, ребята. Это я вас нанял. — Он шагнул им навстречу, не отводя глаз от кресла, вновь окинул взглядом старика и девушку и выругался: — Вот черт!

Но его слова скорее напоминали стон, вырвавшийся из груди.

— Вам не надо было ее убивать, — проговорил он и покачал головой. — Я хочу сказать, вы могли бы отпустить ее, и она бы никому, слышите, никому не проболталась! Ни одной живой душе… Вы сами не понимаете, что наделали.

Арт посмотрел на Карла, а тот оцепенело уставился на Монтеса.

— Предполагалось, что он будет тут один, — попытался оправдаться Карл.

— И предполагалось, что вы будете там, где я смогу вас найти, — отозвался Монтес. — Я вам звонил, но какая-то злющая баба все время вешала трубку. — Он опять взглянул на мертвую девушку и опять покачал головой. — Вы все испортили, вот что.

Карл поднял револьвер и прицелился в лицо Монтесу.

— Решил нас кинуть?

— А вы хотите, чтобы вам заплатили? — откликнулся Монтес вопросом на вопрос.

— У тебя есть деньги? — поинтересовался Арт.

— Вы получите их, когда и как положено.

Арт двинулся к нему, сжимая в правой руке пушку. Пусть Монтес смотрит на нее! Подойдя поближе, Арт с силой двинул его по лицу левым хуком. Монтес пошатнулся, но не упал.

— Если послезавтра не расплатишься, — пригрозил Арт, — мы тебя отыщем, Дымок!

Монтес завращал челюстью, но не стал трогать ее рукой. Он смотрел на них, как будто решая, оставлять ли ему уговор в силе или выходить из игры. Однако заговорил совсем о другом:

— Ладно, возьмите что-нибудь — серебро или старые картины — все, что хотите.

У Карла снова родилось чувство, что дело кончится крахом.

— Ты хочешь, чтобы все выглядело как ограбление?

— Да, как налет грабителей на дом, — уточнил Монтес. — Причем неудачный. Вы явились, думая, что здесь никого нет…

— Хорошо, давай изобразим, — согласился Карл. — Мы пришли, а тут веселье в полном разгаре. Вечеринка с сюрпризом! Со стариком все ясно, и никакой ошибки нет. С ним сидела девка. А потом пришел ты в своем полосатом костюме и начал указывать, что нам делать. Кстати, почему ты решил его убить?

— Потому что он стар и устал страдать. Уж если вы хотите знать правду, он сам все придумал. Уйти из мира с шумом.

— Когда я состарюсь, хотел бы я так страдать, — отозвался Карл. — Смотреть футбол по телику вместе с голой красоткой. Ну и что ты от этого получишь? Ты же не за то даешь нам пятьдесят штук, чтобы тебе достались его шмотки.

— А как насчет следующего раза? — оборвал его Монтес. — Тогда и завершим наш разговор. Я отдам вам деньги, и благодарить меня не обязательно.

Карлу до того хотелось его пристрелить, что он крепко прижал к груди заряженный «смит-и-вессон», продолжая уговаривать себя: «Успокойся, легче на поворотах». Телевизор выключили. Он услышал, как Арт сказал: «Двадцать один — шестнадцать». И затем: «Вот твоя водка». Карл вытащил бутылку из ведерка со льдом. Такого названия он еще не встречал.

Когда они вышли в прихожую, Арт обратился к нему:

— Я помню тот финал Розового кубка, словно все было на прошлой недели. Тогда он, наконец, достался Мичигану.

— Я чуть не замочил черного придурка, — признался Карл.

— Я тебя понимаю, — ответил Арт. — Руки так и чешутся… — Остановившись у двери, он опять прицелился в Монтеса, который все еще был в гостиной, и напомнил ему о встрече послезавтра. Монтес крикнул, чтобы они не забыли разбить стекло. Арт вышел за дверь и расколотил своей пушкой розовую стеклянную панель. Он осведомился у Карла:

— Как ты думаешь, копы на это клюнут?

— А это уже не наша проблема, — заявил Карл.

 

11

В прихожей Делса сказал:

— Вот ваше водительское удостоверение. — И он и она оделись; Делса собрался отвезти ее домой.

Келли поблагодарила его, но не смотрела на права до тех пор, пока он не повернулся к двери и вышел, столкнувшись с копом в форме, который первым допрашивал ее наверху. Она мельком глянула на удостоверение Хлои и сунула его в карман куртки. Услышала, как коп в форме сказал:

— Нам крупно повезло. Шефа засняли в новостях, и он нарасхват у всех телекоманд.

Делса попросил ее идти с ним рядом, не отставая ни на шаг. Они покинули особняк, миновали полицейские машины, стоявшие на подъездной аллее. Журналисты, столпившиеся на улице, нацелили видеокамеры на начальника полиции Детройта и протягивали к нему круглые черные микрофоны.

— Что он здесь делает? — полюбопытствовала Келли. У нее по-прежнему гудело в голове, и ей хотелось поговорить.

Делса пояснил, что начальнику необходимо появляться на месте столь громких преступлений.

— Да, но почему? — удивилась Келли.

Он ответил, что об этом нужно спросить самого шефа.

Они прошли мимо фургонов телевидения к темно-синей четырехдверной машине капотом на улицу. Делса отпер дверцу со стороны водителя, а девушка обогнула автомобиль с другой стороны и села на пассажирское сиденье. Никто из них не проронил ни слова до поворота на Джефферсон, откуда они направились в центр.

— Здесь недалеко, — сказала Келли и назвала ему район Ривер-Плейс. Они снова замолчали, и он свернул к реке. Впереди замаячил квартал со старыми, отремонтированными зданиями, фонари освещали красные кирпичные стены и высокие овальные окна. Он пояснил, что когда-то здесь находились корпуса пивоваренного заводского комплекса «Стро». Раньше «Стро» считалось самым популярным пивом в Детройте, хотя он всегда был к нему равнодушен.

— Хотите, я тоже расскажу одну историю? — оживилась Келли. — Здание, в котором я живу, в прошлом принадлежало фирме «Парк-Дэвис», и в нем впервые изготовили аспирин. Кстати, мне бы сейчас пара таблеток не помешала.

Делса заявил, что подумывает, не подыскать ли ему квартиру в центре, поближе к работе.

— А у вас есть семья? — спросила Келли.

— Нет, — отозвался он и добавил, что у него недавно умерла жена.

— О, простите меня, пожалуйста, — смутилась Келли. Ей хотелось расспросить его о жене, но она боялась показаться бестактной. Они остановились перед ее домом, и он сказал, что, если она не против, он поднимется с ней в квартиру и осмотрит вещи ее убитой подруги.

— Да, конечно, — согласилась Келли.

Делса дал понять, что ему необходимо изучить все, связанное с жертвой.

— Что же, если я могу помочь… — откликнулась она. И напомнила себе, что Фрэнк Делса — детектив из отдела убийств, а значит, пора перестать думать о его спокойных, темных глазах и тихом неторопливом голосе. Они вышли из машины, где было холодно, как в морозильнике. Келли открыла сумку Хлои и стала искать ключи.

Она нашла целую кучу разных ключей и медальон с изображением святого Христофора на серебряном колечке. Она перебирала ключи, ища ключ от двери парадного, похожий на ее собственный. Пожалуйста, найдись скорее! Нашла его, шагнула к входу, вставила ключ в замочную скважину и попыталась повернуть. Ключ не подошел.

Она растерянно проговорила:

— Наверное, я еще немного не в себе — даже не могу подобрать нужный ключ. — Келли сразу догадалась, что ляпнула лишнее.

Делса, который наблюдал за нею, попросил у нее связку. Выбрал один, сунул его в замок и тут же открыл дверь.

— А вы хорошо управляетесь с ключами, — отметила Келли. Ее слова прозвучали глупо, и она приказала себе: «Держи свой проклятый язык за зубами и не выступай!» Они поднялись на лифте на четвертый этаж. А когда приблизились к двери квартиры, Делса опять взял у нее ключи. Конечно, он справился и с этим замком. Келли больше не удивлялась, не таращила глаза, а лишь бездумно следила за ним. Но с другой, внутренней дверью ему пришлось повозиться и он перепробовал два ключа, прежде чем дверь наконец открылась.

— Как вы это делаете? — поинтересовалась она. В вопросе улавливалось изумление, словно у дурочки, и она никак не могла себя побороть. Он ответил, что нужно просто выбрать ключ, подходящий к замку. — А если это не сработает, я что же, должна выбить дверь ногой? — поинтересовалась Келли. Он улыбнулся и показался ей милым и обаятельным. Хотя тут же спросил, зачем ей столько ключей. — Да они скопились… постепенно, — пробормотала она. — Две или три вязки. Я точно не помню, от чего они. Нет, вру, одна — от кладовой в подвале, но я там ничего не храню. А другая — от двери на крышу, где у нас солярий… — Она болтала, не закрывая рта, лишь бы не молчать, пока он наблюдал за нею.

Делса снял с кольца нужные ключи и протянул ей.

— Вот ключ от вашей парадной двери, а эти — от квартиры. Не перепутайте!

Он опять улыбнулся и опять понравился ей.

Однако в этот раз его улыбка подсказала Келли — ему известно, кто она такая.

Но в таком случае почему бы ему не сказать о своих догадках прямо?

Делса не торопил события, он хотел, чтобы она сама во всем ему призналась.

Он проследовал за Келли в прихожую с кирпичными стенами, а после — по коридору, мимо гардеробных, кабинета и ванной. Она на ходу зажигала свет, поясняя:

— Обе спальни вон там. Кухня с той стороны, а посредине — жилая зона.

Квартира наглядно свидетельствовала о вкусе и богатстве хозяек. Огромная гостиная в половину баскетбольной площадки оформлена в приглушенных тонах, но с яркими цветовыми пятнами. Растения в кадках и странные картины; изящная, закругленная софа, кресла с бамбуковыми подлокотниками; незашторенные окна в кирпичных проемах; красные узорчатые восточные ковры на бетонном полу, выкрашенном в темно-желтые тона. В углу фикус, дотянувшийся почти до вентиляционной трубы на потолке, круглый обеденный стол с синевато-серым верхом, велотренажер; от кухни жилую зону отделяет стойка, выложенная кафелем. Делса окинул все помещение беглым взглядом, а после уже пристально посмотрел на обеденный стол, где лежала груда журналов и скопившаяся корреспонденция.

— У вас нет компьютера?

— Он в кабинете.

Он не удержался от вопроса:

— Сколько же вы платите за жилье? Квартира такая огромная.

— Четыреста, — ответила она, и он переспросил:

— Четыреста тысяч? — Хотя понимал, что именно столько и стоит угол старой лаборатории, где некогда изготовили аспирин. — Очень мило, — произнес он и кивнул.

— А вы живете в городе? — уточнила она.

— До недавнего времени копам так полагалось, — откликнулся он. — И до сих пор живу на прежнем месте, в восточной части. — Делса приблизился к столу с сине-серым верхом. — Кто же из вас хозяйка этой квартиры?

Он заметил на столе несколько журналов и кипу каталогов «Виктория Сикрет», счета и объемистый черный конверт размером десять на двенадцать. Повернувшись, он увидел, что девушка явно приободрилась, ее брови изогнулись и поднялись, как будто она обдумывала легкий, ничего не значащий ответ, хотя роль Хлои давалась ей с трудом.

— На чье имя квартира? — повторил он.

— На мое, — отозвалась она, не быстро и не медленно, а как раз в нужный момент.

— И у вас ипотечная ссуда?

Делса ждал, что она ответит.

— За нее уже уплачено, — сказала Келли.

Он не стал больше допытываться. Возможно, она говорит правду. Хлоя вполне может себе позволить такое жилье, — ничего нереального для девушки по вызову, получающей девятьсот долларов в час. А Келли, упорно играющая принятую на себя роль, платит свою долю.

— Вы получаете много писем, да? — осведомился он.

— Да так, в основном разный хлам, — небрежно бросила она.

Он взял каталог «Виктория Сикрет» и показал ей обложку.

— А вы тут есть?

— Не я, а Келли, — поправила его она и после недолгой паузы добавила: — На шестнадцатой странице.

Делса нашел снимок и поглядел на девушку в черных трусиках бикини — узкой полоске, не прикрывающей почти ничего. Загорелая кожа, плоский живот. Ничего лишнего, ни унции.

Келли, так и не снявшая куртку, подошла к нему и тоже посмотрела на фотографию, встав рядом с Делсой.

— Ага, — негромко подтвердила она. — Это Келли. Снимок сделан прошлым летом.

Делса перелистал страницы. Она опять водит его за нос! Найдя новые снимки, он сказал:

— Вот снова Келли. В нижнем белье. Подождите минуту. А может, это вы? — Он не торопил ее, дал ей передышку.

Она глянула на свои снимки, где рекламировала трусики «танга»:

— Да, верно, совсем забыла. Здесь я.

— Эти трусики, — заметил Делса, — на вид не слишком удобные.

— Не могла дождаться, пока их сниму, — призналась Келли.

Делса отметил: она просто согласилась, что трусики неудобные, а не попыталась начать флиртовать с ним, вложив в ответ двусмысленный намек. Пойми он, что она хочет его закадрить, он бы сразу ушел отсюда и вернулся с Джекки Майклз. Зачем бросать псу под хвост семнадцать лет безупречной службы? Она — свидетельница. Возможно, самая красивая девушка, которую он видит так близко — в жизни, а не в кино, да и в кино ему такие не попадались, — но все равно, она свидетельница.

Делса поднял черный конверт и поглядел на адрес. Конверт был адресован Келли Барри и отправлен из фотостудии. Он повернулся к Келли, которая притворилась Хлоей. Ростом она была почти с него.

— По-вашему, эти картинки расскажут мне что-нибудь о ней?

— Здесь только фотографии.

Он взял со стола каталог и черный конверт, положил их на стойку, взял с полки кухонный нож и вскрыл конверт.

— Нам понадобятся фотографии потерпевшей.

— Кого?

— Жертвы.

— Она тут в купальниках.

— Снимки свежие?

— Да, фотографии сделаны на прошлой неделе.

Делса отобрал полдюжины цветных снимков и контрольную карту отпечатков и разложил на стойке. Они были одинаковы — Келли во весь рост в крохотных бикини.

Она подошла посмотреть на себя. Облокотилась о стойку, чтобы лучше рассмотреть «контрольки».

Вдруг он сказал:

— Ваши очки в сумке. Они вам сейчас не нужны?

Келли круто развернулась к нему:

— Вы все поняли?!

— И даже без очков.

— Но вы видели ее в кресле, с задранной юбкой. А сейчас посмотрели на фото…

— И понял, что Хлоя не позировала в купальниках, — кивнул Делса.

— Вчера мы с ней смотрели этот каталог, и она сказала: «Если хочешь знать, почему я никогда не ношу трусики „танга“, спроси мистера Парадиза». Вам ясно, что она имела в виду?

— Ему не нравились усики Гитлера, — отозвался Делса. — Вкусы у него были старомодные. Ну как, вы собираетесь признаться мне, кто вы такая?

— Вам уже известно…

— Я бы хотел услышать это от вас.

Она пожала плечами:

— Ладно. Я — Келли Барр. Ну и что дальше?

Он сказал ей, что с нее хватит пережитого за день. Он заедет за ней утром и отвезет в полицейское управление, где она даст показания.

Ей это не понравилось. Давать показания? Келли спросила, что ей придется говорить. О том, что она делала, когда все случилось?

— Да, — сказал он. — С того момента, когда вы появились в доме. — Он повернул к выходу.

Позднее ей вспомнился один прием из фильмов про детектива Коломбо в исполнении Питера Фалька. Он всегда оборачивался с порога и задавал еще один вопрос.

Делса по-прежнему находился у стойки, он застегивал пуговицы на пальто.

— Мы должны выяснить основной вопрос. Почему вы хотели ввести нас в заблуждение и заставить думать, будто вы Хлоя?

Она знала, что рано или поздно дело дойдет до этого. Ей нужно было что-то ответить, ведь он смотрел ей прямо в глаза и ждал. Она решила не лгать. Быть может, не говорить всю правду, но изложить самую суть.

— Мне пригрозил Монтес. Он вынудил меня так поступить и сказал, что я должна солгать, если хочу остаться в живых.

— Почему он велел вам выдать себя за Хлою?

— Он мне не сказал.

— И пока вы были с ним вместе, вы не поинтересовались, зачем ему это?

— Конечно поинтересовалась. Но он мне так и не ответил.

— А после вы не думали, в чем тут соль?

— Да я ни о чем другом не думала! Во-первых, мне вообще не надо было туда ехать…

— Хлоя попросила вас составить ей компанию и вы не смогли отказаться?

— Она меня уговорила. Умоляла помочь ей изображать чирлидеров — старик их обожал.

— Хлоя дружила с Монтесом?

— Судя по ее словам, они неплохо ладили.

— Между ними что-нибудь было?

— Нет, иначе она бы мне сказала.

— Вы были близкими подругами? Вы откровенничали?

— Да, мы хорошо уживались.

— Однако она была проституткой.

— Она все бросила ради мистера Парадизо.

— Хотя раньше, до их знакомства…

— Она не приводила клиентов домой. Рассказывала разные смешные истории о грязных штуках, которые были по вкусу ее клиентам. Я спросила ее, била ли она их когда-нибудь. И она ответила: «Золотко, я даже мочилась на некоторых». — Келли принялась расхаживать взад-вперед, продолжая говорить: — Мы познакомились на показе мод в «Саксе». Потом время от времени сталкивались на студиях — фотографы любили ее руки — или заходили куда-нибудь выпить. Мы много смеялись, и она пригласила меня переехать к ней. — Келли вгляделась в темные глаза Делса и пояснила: — Ей надоело трахаться с кем попало; особенно достали постоянные клиенты. Мистер Парадизо предложил ей работу, и она бросила проституцию. Покончила с прежним.

На этот раз он улыбнулся, но Келли не стала смеяться.

Его улыбка увяла, и он задал вопрос:

— Как вы оказались наверху с Монтесом?

Келли рассказала, как старик подбросил монету.

— Он собирался беспристрастно поделиться с Монтесом, — таковы его точные слова.

— Он подумал, что вы тоже потаскушка. Вы говорили ему, что вы не такая?

— Я не хотела ничего иметь со стариком, чтобы не портить отношения с Хлоей. Вот и решила: поднимусь наверх с Монтесом и, как только он снимет брюки, сбегу.

— Ну а Хлоя?

— А что Хлоя? Старик — ее приятель.

— Что вам сказал Монтес?

— Наверху?

— Нет, раньше, когда вы его увели.

— Это он меня увел. Взял меня за руку и потащил наверх.

— И что вы тогда сделали?

— Закурила сигарету и отправилась в ванную.

— Вы разговаривали?

— Да, но я не запомнила ни слова.

— Он снял брюки, разделся?

— Я вышла из ванной, и в тот момент мы услышали выстрелы. Два и потом еще два.

— Они все прозвучали одинаково?

— По-моему, да.

— И как отреагировал Монтес?

— Он выбежал из комнаты. А я накинула куртку, схватила жакет Хлои и вышла на площадку. Монтес стоял на верхних ступенях лестницы, так что я пригнулась и спряталась. Мне не хотелось, чтобы он меня заметил.

— Почему?

— Я желала поскорее скрыться и не ввязываться в историю.

— Вы знали, что они мертвы?

— Нет. Точнее, чувствовала, и зная и не зная наверняка. Я стремилась лишь к одному: как можно быстрее убежать оттуда.

— Вы сказали — «не ввязываться в историю».

— Да, с полицией, как свидетельница.

— Вы не хотите нам помочь?

— Конечно хочу, но только теперь. А когда все произошло — нет, я мечтала поскорее вернуться домой.

— Вы говорите, Монтес стоял на верхних ступенях. Что он делал?

— Спустился на первый этаж.

— Как? То есть… Заволновался он? Испугался, услышав выстрелы? И не зная, кто ворвался в дом.

— Он сбежал вниз по лестнице.

— И он окликнул кого-нибудь по имени?

Келли покачала головой.

— Я подошла к перилам и поглядела вниз. В прихожей его не было.

— Вы что-нибудь слышали?

— Какие-то голоса, но не отчетливо. Я думала лишь об одном: как мне сбежать оттуда.

— Что же вас остановило?

— У меня не было при себе сумки, черт бы ее побрал. Я ее оставила в ванной.

— Отчего вы ее не захватили?

— Я услышала голоса и посмотрела вниз. Там было двое мужчин, которых я прежде никогда не видела, — в темных пальто и бейсболках.

— Белые или чернокожие?

— Белые. Не молодые, но и не старые, оба среднего роста, но сверху их трудно было рассмотреть. Один поплотнее; у него в руке был пистолет — кажется, автоматический. А второй держал бутылку водки.

— Какой водки?

— «Христиания», которую пил старик.

— А вы и Хлоя пили коктейль «Александер», — кивнул Фрэнк. — Как вы себя чувствуете?

— Я очень устала, вымоталась.

— Упадок сил. Что же делали те двое?

— Они вышли через парадную дверь.

— Стекло в ней уже было выбито?

— Нет, — удивленно ответила Келли. — Они выбили стекло, когда уже вышли. Расколотили чем-то тяжелым. А вы, наверное, подумали, что они вломились в дом, выбив стекла.

— Кстати, а как они вошли?

— Понятия не имею. Наверное, взломали замок.

— Или дверь была не заперта, — предположил Делса. — Итак, те двое стояли в прихожей. Где был Монтес?

— Не знаю.

— Вы не видели его рядом с теми парнями? Не слышали, как они разговаривали?

— Они ушли, а он чуть позже поднялся наверх. Может, он где-то прятался… Нет, я не знаю.

— Вы что-нибудь ему сказали?

— Я спросила его, что случилось и видел ли он тех двоих типов. Но он мне ничего не ответил — ни слова, пока мы не спустились на первый этаж. А в гостиной сразу предупредил меня: «Тебе известно, что ты должна сейчас увидеть. Они оба мертвы. Мистер Парадиз и твоя подружка Келли». Я решила, что он нас перепутал, и поправила его: «Это я Келли». Но он возразил: «Нет уж, ты Хлоя».

— И что было потом?

— Он заставил меня посмотреть на трупы.

— У Хлои была задрана юбка?

Келли кивнула.

— Я собиралась ее одернуть, но он меня остановил.

— Он сказал вам, что вы — Хлоя, и вы согласились?

— Монтес начал меня пугать: «Ты знаешь, на что похожи пулевые ранения». И пригрозил: если я не сделаю все, что он мне прикажет, черномазый громила дождется меня когда-нибудь ночью.

— Какой черномазый громила?

— Который выстрелит мне в голову.

— Вы уверены, что видели двоих белых мужчин?

— Абсолютно.

Делса поинтересовался, было ли в них что-то необычное, бросающееся в глаза. Келли ответила, что с виду их можно принять за работяг — типичные «синие воротнички». Он стал допытываться, как выглядели их бейсболки, и она вспомнила оранжевую букву «Д». Он пояснил, что такие бейсболки носили в пути члены команды «Тигры». И посоветовал ей поскорее лечь в постель, обещав позвонить завтра утром.

— А что, если ночью мне позвонит Монтес? — спросила Келли.

— Он не позвонит. Я намерен забрать его в управление, — заявил Делса и осведомился: — Больше вы ничего не желаете мне сообщить?

Сейчас — ничего.

Но вслух Келли этого не сказала. Она чуть заметно пожала плечами:

— Пока что мне ничего не приходит на ум.

Несомненно, ей нужно еще многое обдумать и не откровенничать без крайней необходимости. Ясно, что Монтес начнет отрицать все, о чем она рассказала Фрэнку. Ее слово против его. А если Монтеса загонят в угол, он, наверное, даже заявит, будто она его и надоумила. А круто чувствовать себя в центре событий! Все зависит от нее самой. Может, удастся как-то выкрутиться? Но когда Фрэнк Делса глядит на нее своими спокойными, печальными глазами и задает вопросы, сразу становится ясно: ему известно о случившемся больше того, гораздо больше, чем ты ему сообщаешь. Интересно, когда он впервые понял, что она — Хлоя? Еще до того, как она возилась с ключами. Скорее всего, еще там, в спальне. Он внимательно слушал и наблюдал… В следующие два дня она ему ничего не скажет. Посмотрим, как будут развиваться события.

Какие у него красивые глаза!

 

12

В то утро сотрудники морга подготовили к вскрытию четыре трупа: Тони Парадизо, Хлои Робинетт и двоих парней из подвала дома Орландо — которых застрелили, но не стали распиливать.

Делса, в бахилах поверх ботинок, смотрел, как патологоанатом вскрывает грудную клетку мистера Парадизо секатором с длинными ручками. Из Хлои уже вынули внутренние органы — взвесили, взяли биопсию, положили обратно в пластиковом пакете. Хлою сейчас как раз зашивали и, соединив части черепа, возвратили на место ее светлые волосы. Сведения о ней отыскались в Монреале, в стриптиз-клубах Виндзора, в Интернете. Девушка, получавшая девятьсот долларов в час, теперь лежала обнаженной на анатомическом столе, и ее освещали неяркие солнечные лучи. В полицейской базе не было данных ни на нее, ни на Келли.

А вот на Монтеса и Ллойда там много чего имелось. Ллойда допросили, попытавшись как-то связать его с трагическим инцидентом, но в основном сосредоточились на Монтесе. Заявили, что им известно о двоих белых мужчинах. Прослушали запись его звонка в Службу спасения.

Делса заметил на столе листок бумаги, на котором от руки было написано: «Говард, в понедельник твоя очередь выбрасывать мозги».

Ричард Харрис стучал пальцами по стеклянной перегородке. Он предпочитал находиться подальше от смотровой, чтобы, не дай бог, не вырвало. Делса вышел к нему, потому что Ричард наотрез отказался подходить к анатомическим столам. Он сообщил:

— Мы опознали распиленного парня. Его звали Зорро; и он был шестеркой в банде «Денежный поток».

— Как ты его нашел?

— Его семья, — и мама и папа, — они все завязаны в этом бизнесе. Зорро не позвонил домой в условленный час. Делами он занимался опасными и знал, что другая банда хочет вытеснить его. И если он не появляется и не звонит в назначенное время, то, скорее всего, он мертв. Его родственники здесь, в смотровой. Фотограф попытался снять лицо Зорро так, чтобы не было видно ожогов… И еще там Тони-младший. Он рвет и мечет, не желая сидеть рядом с вонючими латиносами, которые разглядывают фото на мониторе. Тони просто мечтает с тобой поговорить. Точнее, он требует, чтобы ты к нему вышел.

— А как насчет Тайрелла? — поинтересовался Делса. — Ты его допросил?

— И его, и двух его дружков. Известные личности — оба на испытательном сроке. Да, я зашел и заказал завтрак, — у меня хватило времени все там осмотреть. Я на кухню заглянул. Сел за стойку, откуда видно, что там делается. Тайрелл жарил яичницу. Я уже был готов его взять, но в этот момент зазвонил мобильник. Оказалось, ресторан окружил Мэнни со своими ребятами из отдела особо тяжких преступлений. «Он там? Что ты делаешь? Так мы входим или нет?» Я ответила ему: «Мы приступим к операции, когда я позавтракаю».

— Мэнни Рейс.

— Ну да. И вот все идет своим чередом, Мэнни входит, и мы направляемся на кухню к Тайреллу. Он видит нас и выбегает через черный ход к машине, а в ней на переднем сиденье — его жена и малышка. Они как будто ждут его с работы. Он замечает наших парней, хватает малышку, забирается на водительское сиденье, прикрываясь девочкой, как щитом. Родной дочкой, представляешь? Ты меня слышишь? В общем, мы его быстро догнали. А потом Мэнни сказал: «Сегодня я кое-что понял. Такому подонку не жаль и морду разбить».

Делса звонил Ричарду прошлой ночью, еще из особняка Парадизо, и сообщил ему, что девушка в кресле рядом со стариком — Хлоя, а не Келли. Он попросил Харриса допросить и Монтеса. Зачем он сказал, что убитая — Келли? Под конец Делса добавил:

— Только не говори ему, что нам все известно.

Сегодня в морге он сказал:

— Когда закончишь здесь, арестуй Монтеса. Я подъеду к пяти.

— В приемной ты обязательно столкнешься с Тони, — предупредил Ричард.

— Откуда он узнал, что дело веду я?

— Должно быть, он следит за тобой, друг, еще с тех пор, когда ты уложил его на обе лопатки в деле о превышении необходимой обороны. Помню, в то время я служил в отделе особо тяжких преступлений, и все мы только об этом и говорили. Сколько же он тогда запросил — тридцать миллионов?

Четыре года назад, в конце ноября, он вместе с Морин оказался в Истленде. В десять минут девятого они в темноте ездили по парковке, пытаясь отыскать свободное место где-нибудь поближе к универмагу «Гудзон», который тогда еще не переименовали в «Маршалл Филдс». Морин показал: «Вон там», но Делсе пришлось двигаться еле-еле, чтобы не задавить двух долговязых, медленно идущих по проходу парней.

Затем двое впереди свернули и вышли к свету — белые, неряшливо одетые ребята лет двадцати пяти. Грязные, какие-то запущенные. Возможно, они хотели срезать путь к парковке напротив. Морин сказал в сердцах: «Давай поезжай!» Несмотря на все свои хорошие качества, Морин не могла похвалиться особым терпением, характер у нее был взрывной. Дома, пока Делса смотрел телевизор, она делала зарядку — поднимала гантели. Морин подалась вперед и просигналила парням.

Как и ожидал Делса, они повернулись и уставились на фары их машины, — тогда это была «хонда-аккорд» с пробегом 94 тысячи. Один из парней окликнул их:

— Вы торопитесь?

Морин тогда заявила ему:

— Могу поручиться, что они оба есть в нашей базе данных.

— Вот почему тебе не стоило им сигналить, — отозвался он.

— Но ты же знаешь, что они сейчас замышляют, — возразила Морин. — Ищут машину, которую можно угнать. Или обчистить. — Она напомнила ему, что «хонду-аккорд» крадут в США чаще всех других марок.

Делса заметил, что скоро универмаг закроется и им надо спешить. Они приехали купить ее отцу пару свитеров: один в подарок ко дню его рождения, а второй — к Рождеству. Одним махом убить двух зайцев.

Но парни двинулись прямо к «хонде»: старые, потрепанные куртки нараспашку, бейсболки надеты задом наперед. Глаза у обоих пустые — из-за этого у них был особенно придурочный вид.

— Ночь живых мертвецов, — проговорила Морин. — Давай опустим окошки. Я хочу услышать, что скажут эти отморозки.

Делсе пришлось согласиться, хотя парни, похоже, были настроены весьма решительно. Он расстегнул ремень безопасности и «молнию» на куртке, просунул руку и открыл кобуру. Его «глок» покоился у правого бедра и словно был частью его самого. Пистолет Морин был в ее дамской сумочке, которую она поставила на колени.

Парень, подошедший со стороны Делсы, пригнулся и поглядел Делсе в лицо.

— Я думал, ты гребаный ниггер, — сказал он. — Паршиво водишь!

Делса не понял, что он имел в виду, но не стал переспрашивать и невозмутимо откликнулся:

— Не напрашивайся на неприятности. — Он добавил: — Отойди от машины.

В следующую секунду Делса приоткрыл дверцу плечом, с силой ударив парня по лицу. Тот упал. Делса выскочил из машины, и в тот же момент до него донесся голос Морин:

— Фрэнк, он украл мою сумку!

Он увидел, как второй парень побежал с коричневой кожаной сумочкой на ремне, петляя между машинами. Потом он забежал за грузовик. Фары встречной машины слепили глаза. Первый парень, которого Делса сбил с ног, поднялся и тоже бросился к грузовику. На полпути остановился, оглянулся и заорал:

— Тебе конец, понял!

Сделав несколько шагов, Делса услышал новый возглас Морин:

— Он забрал мою пушку!

Он не сводил глаз с крикуна, который намекал, что схватка не закончена. Второй малый уже сел за руль грузовичка и зажег в кабине свет. Делса достал свой «глок» и снял его с предохранителя. Свет в кабине погас, дверца хлопнула, и второй парень вновь появился в проходе с дробовиком в руке. Грянул выстрел; Делса поднял «глок», прицелился, как его учили, и пальнул парню в грудь, не сомневаясь, что попадет в цель. Второй раз дробовик полыхнул огнем вверх, в небо, а парень свалился на мостовую. Делса навел «глок» на второго малого, сунувшего лапу в сумку Морин. Когда парень вытащил руку, в ней был табельный пистолет его жены. Пуля угодила вору в сердце, и он упал. Делса вместе с Морин внимательно осмотрели их, а Морин проверила у каждого пульс. Он впервые в жизни пустил в ход оружие. Морин позвонила в Службу спасения, а он подогнал «хонду» к месту происшествия и оставил включенными фары.

Парни оказались родными братьями, уже судимыми ранее за угон машин. Их осудили условно, однако они обязаны были регулярно отмечаться в полиции. За нарушение режима они полгода отсидели в колонии. Школу бросили…

— Итак, мальчики смогли работать и помогать своей маме, пока их отец находился на принудительном лечении, — заявил журналистам Энтони Парадизо-младший, представлявший в суде интересы матери убитых. Он обвинил Делсу в превышении меры самообороны, повлекшей за собой смерть. Дело слушалось в обычном, гражданском суде, а иск был подан против города Детройта, управления полиции и Фрэнка Делсы. Адвокат требовал возместить «ущерб», который он оценил в тридцать миллионов. Тони настаивал: действия Делсы превышали пределы необходимой обороны; он не должен был применять оружие. Повернувшись к журналистам, Тони высказался еще резче:

— Неужели это правильно — ухлопать двух молодых ребят, пытавшихся угнать старую «хонду» с пробегом в девяносто тысяч миль?

Суд рассмотрел иск Тони и отклонил его. Совет высших чинов полиции ознакомился с уликами, собранными по делу, и пришел к выводу: Делса действовал в соответствии с законом и может вернуться к исполнению своих обязанностей. Психолог из управления полиции заявил, что Делса реагирует на произошедшее адекватно: ему жаль, что пришлось пускать в ход оружие. Хорошо еще, сказал он, что убитые оказались белыми и происшествие нельзя считать «инцидентом на расовой почве».

Обе широкие, изогнутые скамьи в вестибюле отдела судебно-медицинской экспертизы были обиты ярко-синей тканью, а деревянные спинки были ярко-желтыми. Делса подумал: такие цвета уместно смотрелись бы в школе. Не хватает только знамени на стене с надписью: «Гнездо боевых патологоанатомов».

И тут он увидел Тони Парадизо.

Тони устроился на ближней скамье, вытянув руку и положив ее на спинку. Он расслабился и чувствовал себе комфортно; он вообще относился к числу людей, которым нравится, как они выглядят. Младший Парадизо всегда носил дорогие костюмы и ботинки на каблуках, — с ними его рост достигал метра восьмидесяти. Такие люди обычно с изяществом засовывают обеденную салфетку за воротник, да так и уходят с ней. После того как отклонили его иск по делу о гибели двух парней, Делса случайно столкнулся с Тони у «Рэнди», и Тони угостил его обедом. Он умел приспосабливаться к обстоятельствам: утешал вдов и матерей погибших, орал на свидетелей противоположной стороны. Делса считал, что Парадизо-младший переигрывает, и не придавал значения его манере держаться, — его не интересовали подобные типы. Однако на процессе Тони держался мастерски; Делса не имел ничего против него лично. Как-никак Тони был адвокатом, а значит, имел право на некоторую предвзятость и напыщенность. Делса не считал его придурком — впрочем, он не сходился с ним близко. Тони был высокооплачиваемым адвокатом пятидесяти трех лет, с тщательно причесанными темными волосами и большим задом.

Он заметил Делсу и произнес:

— Идите сюда, Фрэнк. Помогите мне, пожалуйста. — Но не встал, чтобы поздороваться. Делса подошел к скамье, и Тони пожаловался ему: — Они не разрешают мне увидеть отца. — Он произнес это важным тоном, но во взгляде, устремленном на Делсу, улавливалась надежда.

— По-моему, они передали снимки на монитор.

— Да, в смотровой целый выводок мексиканцев. Кто у них погиб?

— Парень по имени Зорро, состоял в одной из уличных банд.

— Никогда о нем не слышал. И что же, его пристрелили копы?

Делса покачал головой:

— Для вас в этом деле ничего интересного нет.

— Неужели вы меня все еще презираете? Фрэнк, скажите откровенно, вы на меня по-прежнему дуетесь?

— Нет, и никогда не дулся, — отозвался Делса.

— Фрэнк, поверьте, там не было ничего личного, — проговорил Тони. — Я ведь вам говорил. Если бы я тогда выиграл дело, город заплатил бы несколько кусков, а вам это не стоило бы ни гроша.

— Тогда вы не предлагали мне вступить в долю.

— Ну, ну, вы же знаете, я на сделки не иду. Единственная причина, по которой вы, как я думаю, нажали на спусковой крючок, такова: вы не желали, чтобы какой-то засранец пристрелил вас из пистолета вашей жены. Но я не стал за это цепляться. Послушайте, мне жаль, что вас постигла такая утрата, Фрэнк. А теперь я лишился отца. И они не разрешают мне его увидеть.

— Вы сами туда не пойдете, — заметил Делса. — Они сейчас производят вскрытие.

— Не в том дело. Я не хочу опознавать его, глядя на монитор. Я хочу его самого увидеть. А они держат меня здесь и просят смотреть на гребаный экран. И повсюду коробки с оранжевыми платками. Слышите, как мексикашки заливаются? Они очень эмоциональные люди, Фрэнк. Ну как, есть у вас хоть какие-то зацепки?

— Пока что нет. Этим занимается Харрис.

— Я видел его вчера. Он сказал, что вы были в доме, но я вас не застал. Как по-вашему, это был вооруженный налет?

— Пока такова официальная версия. Тони, в доме находились две молодые женщины. И я желал бы выяснить, какая из них была подружкой вашего отца.

— Та, что сидела с ним рядом, Хлоя. А разве не так?

— Раз вы так говорите…

— Выходит, то была не Хлоя?

— Ее опознали как Келли Барр. Вернее, ее опознал Монтес.

— Мне об этом никто не говорил, — откликнулся Тони. — Келли Барр? Никогда о ней не слышал. Подождите минуту. Так, значит, Хлоя жива?

— Нет, — ответил Делса, — в кресле была Хлоя. Монтес ошибся, — добавил он.

Тони нахмурился:

— О чем вы говорите? Он с ней знаком, он регулярно заезжал за ней и привозил к отцу.

— А вы ее хорошо знали? — полюбопытствовал Делса.

— Я? Да я все время просматривал завещание отца, — признался Тони, — ждал, что ее имя всплывет в дополнительном распоряжении. Вот насколько хорошо я ее знал.

— По-вашему, она охотилась за деньгами вашего отца?

— Фрэнк, она была шлюхой.

— Ваш отец был в курсе, так ведь?

— Она приходила в дом и раздевалась, — конечно, он понимал, кто она такая. Отыскал ее по Интернету, на одном порносайте. Она ему нравилась, почему бы и нет? Она помогала ему разминать старческие кости, если такое возможно в восемьдесят четыре года. Но это не причина включать ее в завещание.

— Он когда-нибудь предлагал вписать туда ее имя?

— Нет, но все шло к тому. И я серьезно подумывал о том, чтобы признать его недееспособным и поместить под опеку. Фрэнк, он на глазах терял память и рассудок; ранняя стадия болезни Альцгеймера. Стоило только послушать его суждения. Он давал ей пять тысяч в неделю, если не больше!

— Может быть, он нашел иной способ позаботиться о ней после своей кончины, — предположил Делса.

— Ну и что бы ей это дало? Теперь она тоже мертва. — Он не понимал.

Делса спросил:

— А что, если все уже успели подготовить? Допустим, в банке открыли счет на ее имя? — Он увидел, как из смотровой выходят шесть, семь, восемь человек, и каждая из трех женщин прижимает к лицу носовой платок. К одному из мужчин, пожилому испанцу, подошел Харрис.

— Если он ей что-то оставил, — отозвался Тони, — то я об этом ничего не знаю.

— Вы упомянули, что ваш отец отыскал Хлою через Интернет. Он умел пользоваться компьютером?

Тони немного подумал и сказал:

— Да, вы правы. Должно быть, это Монтес нашел ее для него. Потому он и держал его в доме. Монтес исполнял все пожелания отца. Папа собирался оставить ему дом, но затем моя дочь Аллегра решила, что жить в городе — одно удовольствие, и он включил ее в завещание. Она получит дом, но сейчас я уже ни в чем не уверен. Ее муж хочет переехать в Калифорнию и приобрести винный завод. Не могу понять этого Джона Тинтиналли. Сейчас он продает через Интернет бычье семя, то есть выступает посредником. Они сбывают его фермерам с молочными хозяйствами, а те оплодотворяют своих коров, чтобы поддерживать надои. Да, Джон представляет нескольких быков-чемпионов — Аттилу, Большого Папу и других.

— А как же он добывает семя? — поинтересовался Делса.

— Насколько я понимаю, они используют искусственное коровье влагалище, — откликнулся Тони. — И бык изливается туда. Или стимулируют руками, или вставляют в зад электрический прут. Есть разные способы. Если вам любопытно, спросите Джона.

Делса с трудом мог представить себе второй из перечисленных методов.

— Ваш отец и Монтес хорошо ладили? — осведомился он.

— Да, отлично. Папа порой называл его своим домашним, ручным ниггером. Он был не просто хозяином, он был белым хозяином. Вы же знаете это поколение, он до сих пор считал Монтеса цветным. Нет, старик не включил его в завещание, мне это точно известно, но они играли друг с другом в разные игры. Отец обычно размякал, стоило ему немного выпить, и начинал разглагольствовать о том, что все люди созданы равными, а Монтес суетился и поддакивал ему: «Да, сэр, мистер Парадиз». Папа любил, когда его называли «мистер Парадиз». Но Ллойд перещеголял даже Монтеса.

— Он сообщил нам совсем немного. Сказал, что уже лег спать.

— Потому что дядя Ллойд хитрее Монтеса и привык держать язык за зубами… «Нет, сэр, что вы, мне об этом ничего не известно».

— Почему же ваш отец ему так доверял?

— Я уже говорил вам, Ллойд ничего не знает, не слышит и не видит. Только чешет свою голову, если хочет намекнуть. И он неплохой повар. Работал у «Рэнди» су-шефом, шеф-поваром после того, как вышел из тюряги.

— За что он сидел?

— А я-то считал вас классным следователем, настоящим асом.

— Я еще не ознакомился с его досье.

— Ллойд участвовал в вооруженном ограблении и крепко влип. Ограбил бухгалтера, увел получку целой фирмы, но его заложили. Будь Ллойд в расцвете сил, Монтес был бы у него на побегушках. Но вот что я хотел бы знать — почему Монтес сказал, что с папой была не Хлоя, а другая девушка?

— Я с ним еще разберусь и выясню, в чем тут суть.

— А вторая девушка тоже была в доме?

— Да, была.

— И он мог увидеть, что она не Хлоя, верно?

— Точно подмечено, — согласился Делса. — Я его спрошу.

Он попрощался и вышел.

 

13

Монтес сидел в комнатушке размером со шкаф; стоявший в ней деревянный стол вдвое уступал по размеру обычному письменному столу. Два стула располагались друг против друга. В комнатке не было окон, на розовых стенах — ни картин, ни фотографий, ни надписей. Монтес подумал: очутись здесь черные братки и прожди они столько времени, они бы непременно написали что-нибудь на стенах. Имена Шанк, Боло — или «Ви-Дуг был здесь». Или намалевали бы: «С-1» — «первым делом — Семья», или «Б.С.М.» — «банда Седьмой мили». Тут могли быть даже свастика и лозунг «Власть белых», нарисованные и написанные засранцами из «Арийской расы». Однако стены остались нетронутыми, потому что, как догадался Монтес, никто не приносил сюда фломастеры, уголь или цветные мелки, то есть то, чем можно писать. Те, кто попадал в полицейское управление, приходили сюда, неся шнурки от ботинок.

Он уже неоднократно рассказывал копам о том, как растерялся в тот страшный вечер.

Дверь открылась, и в комнатку вошел свой брат, чернокожий, — в накрахмаленной полосатой рубашке с золотыми запонками на манжетах, в галстуке, завязанном крошечным узлом. Вчера ночью эксперт называл его Ричардом. Ричардом Харрисом. А теперь этот пижон устроился за столом и начал допрос.

— Давно ли вы знакомы с Хлоей Робинетт? — Одно и то же, одно и то же! Гнет лишь в одну сторону: почему он сказал, что со стариком осталась Келли, если там была Хлоя?

— Я уже отвечал вашему шефу и той женщине, кажется Джекки… Лучше спроси их, приятель.

Однако Харрис не отставал:

— Да, но ты нам лапшу на уши вешаешь. Я хочу выяснить, зачем ты велел Келли называться Хлоей.

— Я ей ничего подобного не велел.

— Ты ведь знал, что она — Келли.

— В том-то и дело, что не знал. Я посмотрел на убитую девушку, всю в крови. Да, я был знаком с Хлоей, но та, убитая, ни капли на нее не походила. Ты бы их видел, там, в кресле! От такого зрелища у любого крыша поедет. Понятно? И тогда я решил, что в кресле Келли, уж если она ничуть не похожа на Хлою, а значит, вторая, там, наверху, наверняка Хлоя. Потому меня в голове все смешалось — и Хлоя, и Келли. Они ведь выглядели, как сестры, — одевались одинаково, волосы одного цвета, стрижки однотипные. Я несколько раз затянулся травкой, чтобы очухаться. Понимаешь? В кресле могла быть любая из них. И я подумал — хрен с ними.

— У нас здесь есть окно, — сказал Харрис. — Я подвешу тебя к раме — а до земли, между прочим, пять этажей. Буду задавать тебе вопросы, а ты повиси там, над улице. А я еще и переспрашивать стану: «Что ты там бормочешь, сукин сын? Я тебя не слышу». Девушка ведь ясно тебе сказала: «Я — Келли, придурок!» А ты ей: «Нет, неправда, ты — Хлоя». — Харрис склонился над столом, опершись на него руками, и придвинулся к Монтесу. — Почему ты сказал, что она Хлоя?

— Она соврала тебе, приятель.

— Зачем тебе нужно было, чтобы она стала Хлоей?

— Спросите эту стерву, зачем она врет.

— На что ты рассчитывал, назвав ее Хлоей? Какой тебе от этого прок?

— Клянусь Богом на могиле моей матери…

— Откуда ты этого набрался, из каких фильмов? Твоя мать умерла? Ее задница гниет в могиле? Где же эта могила? Ты клянешься Богом и продолжаешь пудрить мне мозги!

Монтес поднял руки вверх ладонями наружу:

— Твоя воля. И у тебя все козыри. Что тут скажешь?

— Номер твоего мобильного телефона?

— Зачем еще?

— Отвечай немедленно, или звони своему адвокату.

— Неужели он там? — удивилась Келли. — А я думала, там шкаф.

Она присела к столу Делсы, повернулась и поглядела ему через плечо.

— Там комната для допросов, — пояснил Делса. — Сейчас с ним разговаривает Ричард Харрис. Он тоже был в доме Парадизо прошлой ночью. Когда мы уходили, Харрис беседовал с высоким мужчиной в плаще и бежевой кепке. Помните? Это наш шеф. Уэнделл Робинсон. Возможно, он захочет с вами поговорить, когда мы подпишем протокол.

Она снова испуганно покосилась на дверь комнаты для допросов. Находиться неподалеку от Монтеса и впрямь было неуютно. И Делса понимал почему. Но быть может, их связывало нечто большее и клубок становился еще запутаннее.

— А что, если он выйдет и увидит меня?

— Нет, он не выйдет.

— Если Харрис оставит его одного?

— Он знает, что не имеет права выходить оттуда, и не выйдет. Ведь он старается произвести хорошее впечатление и не в силах поверить, что мы обнаружили в его рассказе ложь и нестыковки. А я вот что хочу знать, — продолжил Делса. — Он знал, что вы вчера приедете?

— Он сам заехал за нами. Хлоя условилась со стариком, что привезет подругу. Ей хотелось, чтобы я поехала с ней позавчера, но мне нужно было проводить папашу в аэропорт. Он уверял, что приехал в Детройт, соскучившись по своей девочке, но на самом деле просто тянул из меня деньги. Мой папаша пьет.

— Вам известно, что богатые обычно зовут своих отцов «папаша», а небогатые — «папа», — улыбнулся Делса.

— А почему, вы можете сказать? — спросила Келли.

— Я это чувствую. А доказать не могу.

— Папа живет в Уэст-Палм-Бич, — сказала Келли. — Он бывший парикмахер, вернее, и теперь иногда подрабатывает. Не модный стилист из салона, а обычный парикмахер. Он пьет и бегает за каждой юбкой.

— Ваша мама не живет с ним?

Делса привык задавать вопросы, ответы на которые знал заранее.

— Она умерла в то время, когда я только начинала работать моделью. Мне было шестнадцать лет. Она и толкнула меня в мир моды, но не дожила до того, когда мои труды себя окупили. Папа говорит, что пьет от тоски по ней, но, знаете, он пил всю жизнь. — Келли помолчала и добавила: — Он неплохой человек. Несколько дней в году я его могу терпеть.

Слушая ее неспешный, протяжный выговор, Делса заметил:

— А ведь вы родом не из Детройта.

— Вообще-то именно из Детройта. Я появилась на свет здесь, в клинике «Харпер». Мы перебрались в Майами, когда я была совсем маленькой. Я вновь поселилась тут в двадцать лет, приехав поучаствовать в автошоу. Познакомилась с одним парнем и решила остаться. Парень оказался маменькиным сынком, вечно разбрасывал вещи по комнате, но в Детройте я осталась. Я могла жить везде, где хочется.

— Но остались в Детройте.

— Я тяжела на подъем. Нет, тут ничего. Масса музыки, мало пробок на дорогах, и можно быстро ездить. У меня «фольксваген-джетта», черный, сразу заводится, и им легко управлять, когда вокруг снег и лед… Что еще вы хотели бы узнать?

— Итак, Монтес заехал за вами…

Она замялась. И смущенно отозвалась:

— Д-да. Но теперь когда я об этом думаю, то понимаю, — он не знал, что мы явимся. И пожаловался в машине, что его никто не предупредил. Монтес позвонил кому-то по мобильнику, но ни с кем не разговаривал.

— Он оставил сообщение?

— Нет. Просто разозлился, что ему никто не ответил, и швырнул аппарат. А вы его уже допрашивали? — полюбопытствовала она.

— Сегодня утром? Да, сначала я, потом Джекки Майклз, — вы видели ее вчера.

— Она мне угрожала.

— Джекки старалась вас расшевелить. А сейчас с ним беседует Харрис.

— А Монтес? Что он говорит?

— Что вы лжете. И все придумали.

— Он знает, что именно я вам сообщила?

— Мы выдаем ему информацию понемногу. И пока не упоминали о двух белых типах, — сказал Делса. — Вы твердо уверены — он не знает, что вы их видели?

— Абсолютно уверена.

— Они ушли, и Монтес поднялся наверх.

— Через несколько минут. — Келли повторила ему то, о чем уже рассказывала на кухне у себя дома. — Если бы он думал, что я их видела, то с какой стати ему меня спрашивать? По его словам, в дом вломился чернокожий. А после он меня предупредил: если я не сделаю все, что он велит, черный громила прострелит мне башку. Теперь вы поняли, почему я тогда была немного не в себе? Вам ясно?

Делса не отводил от нее глаз.

Келли спросила, можно ли ей закурить, и он достал пепельницу из ящика стола. Она закурила длинную сигарету из пачки «Вирджиния Слимс 120» и, подняв прекрасное лицо, выпустила кольцо дыма. На ней была дубленка и джинсы, — сегодня утром девушка оделась для улицы. — черные ковбойские сапоги, старые, сношенные, но начищенные до блеска.

— Вы слышали, как Монтес звонил в 911?

— Он был внизу.

— А Ллойд, где находился он?

— Он открыл нам дверь, и больше я его не видела.

— Джекки намерена с ним поговорить.

— Он показался мне безобидным.

— Но он был дома, — заметил Делса.

— Вы знаете, что Монтес — ваш клиент. Однако мои показания противоречат его, — заявила Келли. — Я не ошибаюсь?

— Пока что нет.

— И если он не признает свою причастность к убийству, вам придется его отпустить?

Делса не смог бы определить по ее интонации, надеется она на подобный исход или боится. Но если сейчас ее пугало соседство с Монтесом в отделении полиции, то вряд ли ей хочется встретиться с ним на улице. Или все же…

Может быть, Джекки стоит сказать ей пару слов.

— Если мы продолжим допрос, он потребует адвоката, — пояснил Делса. — А если нам не удастся предъявить ему обвинение, он от нас уйдет. Мы ищем мотив. Кому выгодна смерть старика, кроме его родных? Мы отвергли версию ограбления — из дома ничего не украдено, кроме бутылки водки. Правда, дорогой марки — «Христиания», но для налета на дом этого явно недостаточно. И потому мы сосредоточились на Монтесе. В прошлом он уголовник, однако в последние десять лет у него все чисто. Если он никак не причастен к убийству, то зачем ему нам лгать? — Делса пустил пробный шар: — При условии, что вы говорите правду.

Она встрепенулась.

Келли докурила сигарету почти до фильтра и потушила окурок в пепельнице.

— Я сказала вам, кто я такая. И мы все выяснили.

— Не до конца.

— Да, и я объяснила, почему так вышло.

— Вы боитесь сболтнуть лишнее.

— Дома я чувствовала себя в безопасности и увереннее; я сообщила вам все, что знаю.

— А здесь, в управлении полиции, вы не чувствуете себя в безопасности?

— Фрэнк, тогда я была в полуоцепенении и себя не помнила. Мне не хотелось думать и отвечать на вопросы, пока у меня не прояснится в голове.

Она оправдывалась, но была спокойна, снова назвала его по имени и уютно устроилась на стуле.

— Итак, — повторил Делса, — мы сосредоточились на Монтесе. Если он не причастен, то почему он лжет? Почему желает, чтобы вы стали Хлоей? Здесь что-то не так. Значит, на кону большие деньги, из-за которых стоит рискнуть. Старик не включил его в свое завещание. Как, впрочем, и Хлою. Невольно напрашивается вопрос: собирался ли мистер Парадизо позаботиться о ней как-то иначе и обеспечить после своей смерти. Она никогда не упоминала ни о чем подобном?

— Он платил ей пять тысяч в неделю, — ответила Келли.

— Очень щедрый человек, однако он даже не пытался включить Хлою в свое завещание.

— Из-за сына, — пояснила Келли, — Тони-младшего.

— Так, значит, вы с ней все же об этом говорили.

Она нервно стряхнула пепел — два, три раза.

— Ладно, раз уж речь зашла… он был столь щедр, что я думала, он что-нибудь завещает Хлое, — сказала Келли. — Она объяснила мне, почему ни на что не рассчитывает; и деньги ее не слишком волновали. Даже пять тысяч в неделю. Хлоя могла заработать своими трюками еще больше.

— Занятно, не правда ли? — заметил Делса.

Келли лишь пожала плечами и закурила очередную сигарету.

— А мы тем временем, — продолжал Делса, — стараемся выйти на след двоих неизвестных. Нас убеждают в том, что их наняли «убрать» старика. Подброшенная монета предопределила ваши судьбы.

— Я все время об этом думаю, — призналась Келли.

— И Монтес играет здесь важную роль. — Делса несколько секунд пристально смотрел ей в глаза, как будто пытаясь в них что-то отыскать. А затем попросил — Освежите память, вспомните двоих типов в бейсболках. Опишите мне снова, как они выглядели.

 

14

В половине шестого Карл Фонтана и Арт Крупа сидели за столиком в «Немо» на Мичиган-авеню. В баре было полно народу, и они чувствовали себя здесь, в квартале от стадиона «Тигры», как дома. Обычно они заходили в бар пропустить перед игрой стаканчик-другой. Да и не они одни, оба зала просто кишели фанатами. Карл показал Арту первую страницу газеты с жирным заголовком: «В Индиан-Виллидж убит адвокат».

— Что-то он на себя не похож, — заявил Арт, поглядев на фотографию.

— Это старый снимок, — пояснил Карл. — Должно быть, сделанный, когда ему было лет пятьдесят.

Арт прочел:

— «Парадизо-старший и неопознанная женщина найдены мертвыми в его гостиной». — Он удивленно заметил: — Почему же им неизвестно, кто она такая? Они должны были спросить Монтеса, только и всего.

— Вероятно, он вовремя смылся, — предположил Карл. — Знаешь, он сейчас может прогуливаться под ручку с копами, с тупым выражением лица: «Эй, черт, что же происходит?»

— И во-вторых, — продолжил Арт, — они, наверное, проверяют его гребаные руки, нет ли на них следов пороха.

К ним подошел бармен:

— Арт, тебя к телефону.

Арт поднялся из-за столика, а минуту спустя в баре появился Аверн Кон и осмотрелся по сторонам. Карл помахал ему рукой. Аверн подсел к нему и брезгливо осведомился:

— Как ты можешь пить в подобном месте?

— Класть я хотел на вашу выпивку, — огрызнулся Карл. — Мы ведь договорились, что старикан будет один. А с ним в кресле сидела полуголая девка.

— Иногда возникают непредвиденные обстоятельства, — откликнулся Аверн. — Но ты сделал все как надо.

— Как получилось, что они не знают, кто она такая?

— Я полагаю, копы не желают, чтобы мы пронюхали.

По проходу навстречу им двинулась официантка. Карл остановил ее и попросил:

— Гижа, ради бога, позаботься о нас, ты поняла? — Она стояла, прижав поднос к выдвинутому бедру, и не проронила ни слова. Аверн заказал виски «Чивас Регал» с одним кубиком льда.

А Карл попросил:

— Мне то же, что и обычно, но без текилы.

Гижа собрала пустые бутылки из-под пива и уточнила:

— Просто пиво «Корона»?

— Разве ты не слышала, что я сказал?

— Мне нужно было удостовериться, — отозвалась Гижа. — А что случилось, Конни тебя совсем допекла?

Она покинула их, и Карл объяснил:

— С Конни я познакомился здесь. Она работала барменшей, за стойкой, и мы стали встречаться. А Гижа — подружка Конни.

Аверн молча выслушал его, а потом сказал:

— Я собираюсь тебе кое-что сообщить. Меня это просто потрясло, захватило и показалось таинственным, словно знамение. Ты пьешь мексиканское пиво, а я этого прежде никогда не видел. У меня к вам новое предложение. Позавчера вечером кто-то угрохал троих мексиканцев. Об этом есть заметка в сегодняшней газете, на третьей странице. Но жертвы не опознаны, неизвестно даже, мексиканцы они или нет. Трупы сильно обгорели, а одного из них распилили.

— За что? — задал вопрос Карл.

— Кто знает, — проговорил Аверн. — Дом всего в трех кварталах отсюда, по другую сторону парка. Дом пустой, полусожженный, и вам надо пойти туда и осмотреться.

— Для чего?

Вернулся Арт, сел и пробурчал:

— Ох уж этот проклятый Дымок!

— Откуда он узнал, что тебя нужно искать здесь, в баре? — удивился Карл.

Аверн пожал руку Арту и разъяснил Карлу:

— Это я сказал Монтесу, что встречусь здесь с вами. И предупредил: если у него что-то не заладится, пусть выкручивается сам. А я — вне игры. — Он мрачно добавил: — Если он будет продолжать в том же духе, я больше не буду его защищать. Пока что его не арестовали, но, вполне возможно, арестуют на днях.

— Они думают, что это сделал он? — спросил Карл.

— По крайней мере, его считают соучастником. Он неверно опознал убитую девушку. Но они не могут доказать, что он сделал это умышленно, а значит, будут вынуждены его отпустить.

— И за кого же он ее принял? — осведомился Карл.

— Там была другая девушка, и он перепутал.

— В газете об этом ничего нет.

— Я все узнал от домоправителя Ллойда.

— Вы были знакомы со стариком, вы знаете Монтеса и знаете всех в доме, ну и ну! — изумился Карл.

— Когда постоянно ошиваешься в здании суда, можно без труда узнать всех игроков, — заявил Аверн. — Я познакомился с Ллойдом, еще когда он грабил магазины. И не раз защищал его в суде. Когда мы с ним встречаемся, то выпиваем вместе и рассказываем разные истории. Мы стараемся перещеголять друг друга, вспоминая самых тупых преступников, которых мы знаем. — Аверн улыбнулся. — Ох уж этот Ллойд! — Он покачал головой. — Ллойд мог бы написать книгу о том, как надо играть роль «домашнего ниггера» — глаза и уши открыты, а рот на замке. Я попросил Ллойда последить за Монтесом. Это было еще до того, как Монтес предложил мне контракт. Он столько лет работал на старого Тони и ничем себя не запятнал? Не похоже на Монтеса. Я сказал Ллойду: «Он наверняка что-нибудь получит за верную службу». А Ллойд ответил: «Угу, он получит этот дом после смерти босса».

— Вы платите Ллойду? — спросил Карл.

— Он мой должник. Я не раз вытаскивал его из передряг, когда он был еще молод. Но вот несколько недель назад Ллойд сообщил мне, что ситуация изменилась. И Монтесу дом не достанется. Он стал качать права и обидел старика. Так что дом перейдет внучке старого Тони. А сегодня утром Ллойд сообщил мне, что вчера у них были две девушки — Хлоя, подружка старика, и Келли, с которой она жила в одной квартире. Как-то я потратил на Хлою четыреста пятьдесят баксов; признаюсь, встреча с ней была незабываемой! — Аверн провел рукой по редким седым волосам, пригладив залысину. — Хлою сфотографировали в «Плейбое», и ее ставка подскочила до девятисот долларов.

— О чем вы, черт вас побрал?

К ним подошла официантка с заказанными напитками, и они смолкли, пока она их обслуживала.

— Чем занимаетесь, ребята? — полюбопытствовала она. — Неприличные анекдоты травите?

Как только официантка удалилась, Карл обратился к Арту:

— Итак, Монтес позвонил…

— Гребаный Дымок сказал, что завтра у него денег не будет.

В разговор вмешался Аверн:

— Он заплатит, поверьте мне. Я тоже жду и заинтересован в деньгах не меньше вашего. Однако я знаю Монтеса и абсолютно убежден — он свое слово сдержит. Это деньги старика, который в результате оплатил собственное убийство. Он положил в банк пакет акций на имя Монтеса. Тот продаст их, и денег хватит, чтобы покрыть расходы. Но его брокер хочет, чтобы он подождал еще день-другой и получил чуть больше баксов.

— Он что, играет на бирже? — спросил Карл.

— Кто же не играет, — откликнулся Аверн. — Или не играл. Тони дал ему несколько «голубых фишек». Я сказал Монтесу: «Что же, ладно, но ты должен прибавить в контракте еще десять кусков, а не то ребята, — это я о вас, — тебя достанут».

— Он тебе говорил о прибавке? — начал допытываться Карл у Арта.

— Ага, и я ответил, что нам причитается еще по десять штук каждому. Он согласился.

— Ты ему веришь?

— Я пригрозил ниггеру, что если он не выложит бабло, то мы его прикончим.

— Требование одновременно краткое и разумное, — одобрил Аверн. — А теперь, если хотите послушать о новом деле…

— Да, там трое мертвых мексиканцев, — пояснил Карл Арту. — Кто-то решил с ними расплатиться.

— Я как раз веду переговоры с заказчиком, — сообщил Аверн.

— Одного из них распилили на куски, — продолжал рассказывать Арту Карл. — Наверное, с помощью мачете.

— Нет, пилой, — поправил его Аверн. — Я говорил с главарем той банды, в которой состояли эти типы. И объяснил Чино…

— Так его зовут Чино? — перебил его Арт.

— Так он себя называет.

— Как вы с ним познакомились?

Аверн терпеливо относился к своим киллерам — итальяшке и полячишке, представителям национальных меньшинств.

— Опять-таки, — сказал он, — я ошивался в здании суда, где слушается дело. Проинструктировал Чино, как получить то, что ему причитается, но самому остаться непричастным. Я внушил ему, что не стоит самому бросаться в пекло. Копы из отдела борьбы с оргпреступностью только и ждут, когда он начнет мстить.

— Я живу в тех краях, — проговорил Карл. — Около «Спасителя». Там мексиканский квартал. Если пройтись по Вернор, там всегда можно увидеть огромный черный патрульный «линкольн», а в нем троих или четверых копов.

— Особые отряды, — пояснил Аверн. — Их еще называют громилами. Прежде их называли «Большой Четверкой», они разъезжали на «бьюике» — четверо здоровенных копов, вооруженных до зубов. Искали себе на голову разные проблемы. Ладно, вернемся к развеселым кабальеро.

— Они что, были «голубые»? — спросил Арт.

— Опять забыл, что «развеселый» теперь значит «голубой», — огорчился Аверн. — Нет, они не были гомиками.

— Зачем же вы их так назвали? — спросил Арт.

— Не сообразил, — отмахнулся Аверн. — Ладно. Трое мексикашек принесли в дом дилера сорок пять кило травки. Они уже давно вели дела с тем чернокожим. Но потом что-то произошло, и их нашли мертвыми в его подвале. Обыщите дом. Полиция, наверное, его опечатала, но сейчас там никого нет. Обыск, может быть, наведет вас на след хозяина дома. Я узнал, как его зовут, от одного парня из реанимации — его бригада увозила трупы.

— С тем парнем у вас тоже были общие дела в суде? — уточнил Карл.

— Нет, он брат парня, которого я когда-то зацепил, — ответил Аверн. — Так вот, имя того, кого вы должны пришить, — Орландо Холмс.

Карл и Арт заказали еще по паре бутылок «Короны», а потом решили, что пора запить пиво текилой. Все это время Карл размышлял вовсе не об убитых мексиканцах или о придурке Орландо, а о человеке, только что расставшемся с ними.

— Он знает в Детройте всех, — произнес Карл, — всех уголовников! Общительный дядя, да? Случайно встречается с Монтесом, они выпивают, и Монтес делает ему заказ. Потом он случайно встречается с Ллойдом, они выпивают, и наш адвокат добывает нужную информацию. Случайно знакомится с Хлоей, которая потом оказалась не в том месте не в то время…

— И трахает ее, — закончил Арт. — Кстати, мы бы тоже могли…

— Ну вот и ты, наконец, понял, — заметил Карл. — А я ему никогда особо не доверял и теперь начинаю понимать почему. Аверн говорит: ступайте и пристрелите старика, потому что Монтесу Тейлору его жаль и тот получит наличные за акции, которые ему подарил хозяин. Видите ли, старому хрену надоело страдать, хотя он не прочь развлечься с голой девкой.

— Никогда не слышал, чтобы у ниггеров были акции, — усомнился Арт.

— По-моему, Аверн хочет включить нас в список самых тупых преступников, и тогда они с Ллойдом как следует посмеются, — сказал Карл.

— А ты его когда-нибудь видел?

— Кого?

— Ллойда?

Карл покачал головой и отпил из бутылки несколько глотков. Арт сделал то же самое.

— И еще я думаю, Аверн сочинил эту байку про акции наспех, в последнюю минуту. Подкинул нам «на пробу» и продолжал болтать, не мог дождаться, когда доберется до убитых мексиканцев.

— Если там одного разрезали пилой, то, наверное, разрубили его на пять кусков, — решил Арт.

— А по-моему, Аверн и Монтес в том деле заодно, — продолжал рассуждать Карл.

— То есть, я хотел сказать, на шесть частей, — гнул свое Арт.

— Блин, я не я, если сам Аверн не задумал убить старика, — сказал Карл. — Аверн — наш агент и получит свой кусок, но вот что достанется Монтесу?

— Ты же его слышал, — ответил Арт. — Аверну тоже пока ничего не заплатили.

— И ты в это веришь?

— Я считаю, он бы не стал разрывать неписаный контракт.

— Да, но ты помнишь, как он говорил о Монтесе? Он, мол, ему доверяет и тот непременно с нами расплатится? Вот дерьмо, во что же нас втравил Аверн? Нам нужно выяснить, в чем тут соль.

Они взяли рюмки с текилой, выпили ее залпом и запили пивом.

— Хочешь еще по маленькой?

— Я не против.

— Ты только что упомянул об этом Ллойде.

— Я спросил, видел ли ты его хоть раз.

— Если ты не видел, значит, и я тоже.

— Должно быть, он постоянно живет в доме.

— Конечно, если он домоправитель. А где ему еще жить? — отозвался Карл. — Аверн говорит, что Ллойд его должник и поэтому он поручил Ллойду не спускать с Монтеса глаз и выяснить, что у того на уме. Вот в это я верю. По-моему, часть всего сказанного Аверном — правда, а остальное — ложь. Вот когда Монтес пришел заказывать хозяина, Аверн уже знал, что Монтес хочет отомстить старику.

Арт слушал его и кивал головой с прической как у Джона Готти.

— Монтес разозлился, когда узнал, что не получит дом. Аверну он сказал правду, и тот обещал ему помочь. Или, может быть, Монтес проболтался Ллойду, а тот уже передал Аверну.

Арт покосился на напарника и чуть заметно усмехнулся:

— Как же ты до всего этого дошел?

— Это как кирпичи укладывать, — объяснил Карл.

— Я все время думал, что ты не в себе из-за Конни, — признался Арт.

— Ради бога, оставь ее в покое, — оборвал его Карл. Он снова проанализировал ситуацию и уверенно заявил: — С Аверном у нас ничего не получится. Ну, допустим, мы приставим пушку к его башке, а он от страха сочинит очередную сказочку, и мы опять в нее поверим. А Монтес? Мы просто пришьем его, если он с нами не расплатится. Вот что, мне кажется, нам нужно поговорить с этим Ллойдом.

Арт подозвал Гижу к их столику.

— А с чего ты взял, что мексикашку разрезали именно на шесть частей? — полюбопытствовал Карл.

 

15

Делса привел Джекки Майклз, державшую в руках пустую картонную коробку, и попросил ее отвезти Келли домой. Он предупредил девушку:

— Джекки пороется в вещах Хлои. Вдруг она обнаружит что-нибудь, что я не заметил.

Он поменял две сумки «Вуйттон», дал Келли ее черную, а себе оставил коричневую. Келли устроилась на заднем сиденье и всю дорогу молчала. Они припарковались у подъезда и поднялись в квартиру. Делса заметил, что фотографии по-прежнему лежат на кухонной стойке. Джекки с коробкой в руках проследовала в спальню Хлои.

Келли попросила:

— Фрэнк, вы не поможете мне снять сапоги? Когда я надевала их, то забыла, что одна, без помощи, не сумею их снять.

Делсе ее сапоги показались старыми и разношенными, по логике, такие должны легко соскальзывать с ног. Келли села на диван и откинулась на спину. Она попросила Фрэнка тянуть, а второй ногой, как рычагом, уперлась ему в плечо. Она спросила:

— Как по-вашему, ковбои в прериях тоже помогают друг другу стаскивать сапоги?

Делса попытался мысленно нарисовать такую картину и ответил:

— Возможно, некоторые из них. — Он выпрямился. Ему отчего-то стало не по себе. Келли взяла книгу с бамбукового кофейного столика. На вид книга казалась старой, однако на ней была суперобложка.

— Я хочу вам кое-что прочесть. Интересно, что вы об этом скажете.

Она открыла книгу на странице с загнутым углом и перелистала еще несколько.

— А, вот здесь. Девушка говорит: «Если ты хочешь, чтобы я тебя полюбила, то я тебя полюблю. Теперь я тебя лучше знаю».

Келли оторвалась от книги и поглядела на него. Делса стоял в пальто нараспашку.

— Они только что познакомились, но она слышала о нем. Она знает, что он драматург и его пьесу недавно поставили в Нью-Йорке. Она имеет в виду вот что: «Если хочешь закадрить меня, действуй. Заведем роман в маленьком вермонтском городке». А он отвечает… — Келли снова поглядела в книгу. — «Не надо, Шейла. Я не могу ответить тебе взаимностью».

Она опять посмотрела на него, и Делса неопределенно откликнулся:

— Ну и?..

— Вы бы хотели увидеть на сцене одну из его пьес?

— Когда была написана эта книга?

— Я проверила, как только начала читать. В 1967 году. Неужели люди тогда так разговаривали?

— Не знаю. Мне тогда был всего год.

— И в такой ситуации вы бы тоже сказали, что не можете ответить взаимностью?

— В какой ситуации? А она мне понравилась?

— Вы почти ее не знаете, но она хороша собой, умна, интересная собеседница. В общем, девочка что надо.

— Тогда я бы, наверное, ответил взаимностью, — отозвался Делса. — Без лишних размышлений.

— Почему бы нет? — согласилась с ним Келли. И поинтересовалась: — А вы давно живете один? Я имею в виду — после смерти жены?

— В июле будет год.

— Я запомнила — вы сказали, что у вас не было детей. Как звали вашу жену?

Куда она клонит?

— Морин, — ответил он.

— Она работала или была домохозяйкой?

— Она служила в полиции, — пояснил Делса. — В отделе преступлений на сексуальной почве.

— Ух ты! — едва слышно прошептала Келли.

— Вы хотите знать, заглядываюсь ли я на женщин? — обратился к ней Делса. — Ищу ли ей замену? Мне казалось, я должен подождать по меньшей мере год.

— Почему? — удивилась Келли. — Разве вы сицилиец?

Она не улыбнулась, однако он понял, что она шутит. А смысл ее вопроса был прост: зачем так долго ждать?

Джекки вышла из спальни с экземпляром «Плейбоя» и отдала его Делсе.

— Тут интересный снимок жертвы. Я сложила кое-что в коробку: счета по кредитным карточкам, банковские извещения и письма, по которым мы найдем ее родственников. Посмотри — может, тоже что-нибудь найдешь. Журнал тоже кинь в коробку.

Делса вышел, а Джекки осталась. На ней было длинное черное «дутое» пальто, ей захотелось дополнить его какими-то пугающими аксессуарами, например наручниками. Тогда у нее был бы более устрашающий вид.

— Классная квартирка, — одобрила Джекки. — Сюда можно пригласить целый оркестр, играть голышом в футбол и вообще делать все, что хочется. У вас, наверное, одна тусовка сменяет другую?

— Никаких тусовок здесь не бывает. Или очень редко, — ответила Келли, вставая.

— Значит, вам больше нравится интимная обстановка? В дом приходят лишь близкие друзья, вы зажигаете экзотические, ароматные свечи, а после пьете коктейль «Александер». С чем вы его готовите — с джином или бренди?

— С джином.

— Монтес у вас часто бывает?

Спрашивая, Джекки разглядывала фикус. Она услышала удивленный ответ:

— Нет. Почему вы так подумали?

Джекки повернулась к Келли:

— Он ни разу здесь не был за все время вашего знакомства?

— Я не была с ним знакома. Впервые увидела его вчера вечером.

— Вы уходили из дома, когда он появлялся у Хлои?

— Он тут ни разу не был.

— Пусть не был, но она ведь рассказывала вам о нем? Как-никак вы жили вместе и ничего друг от друга не скрывали. Вам ясно, о чем я говорю?

«Она хочет меня поймать», — подумала Келли и нахмурилась.

— Раз вы утверждаете, что он никогда здесь не был, — задумчиво произнесла Джекки, — значит, у нас с вами ничего хорошего не получится.

В машине на обратном пути Джекки сказала:

— Я думала, что подловила ее, но она замкнулась и лишь огрызалась на меня. Незнакома с Монтесом, никогда не видела его ни у себя дома, ни вообще где-либо до прошлого вечера.

— Ты ей веришь? — спросил Делса.

— Хотелось бы верить, что она не заодно с Монтесом Тейлором.

— Она его очень боится.

— Ты же знаешь, о чем я. Девушка от нас что-то скрывает. Заявляет нам — или, точнее, сознается, — что Монтес вынудил ее выдать себя за Хлою.

— Ему нужно, чтобы ее считали Хлоей, — уточнил Делса. — Он хочет как-то ее использовать. Не сомневаюсь, старик что-то оставил Хлое, но не по завещанию, а так, на стороне, и Монтес об этом знает. И с помощью Келли собирается захапать наследство.

— Да, но ты-то сам понимаешь, куда ты клонишь? — спросила Джекки. — Получается, что Келли тоже известно обо всем, но она никому ничего не говорит.

Делса кивнул, глядя на дорогу поверх «дворников». Они проезжали «Ренессанс-Центр», семьсот футов стекла на фоне тусклого неба.

— Она помогает Монтесу, а потом снова становится собой, — сказала Джекки. — У нас есть только ее слово против его. Как только его выпустят, она снова может стать Хлоей в любое время, когда захочет. Я ее проверила — она чиста. Безупречна. Выглядит как кинозвезда. Неужели она не боится угодить за решетку за мошенничество? Помогать Монтесу опасно для жизни! Фрэнк, в какую игру она играет? Ведь она зарабатывает бешеные деньги, рекламируя нижнее белье. Она что, ненормальная? Ну а если она просто наивна, это еще хуже.

— Пока что она ничего не сделала, — отметил Делса.

— Но ежеминутно думает об этом. Проследи за выражением ее лица, когда она не знает, что за ней следят, — предложила Джекки, но тут же добавила: — Для тебя это не проблема. Ты и так не отводишь от нее глаз.

Они свернули к северу на Сент-Антуан, к тюрьмам, зданию суда и полицейскому управлению.

— Фрэнк! — позвала Джекки.

Конечно, сейчас Джекки скажет, чтобы он был осторожен с Келли, не давал ей сбить себя с толку и водить себя за нос. Он был в этом уверен.

— Что?

— Я допросила дядю Ллойда.

Делса заставил себя вновь подумать о деле.

— Тони-младший считает, Ллойду платят, чтобы он ничего вокруг не видел.

— Но теперь он лишился работы. Я его хорошенько прощупала, — сообщила Джекки. — Узнала, что старик обещал подарить Монтесу дом, но после передумал. Как ты можешь себе вообразить, Монтес был в ярости. Ллойд с удовольствием мне об этом поведал.

— Готов ли он дать показания под присягой?

— Сомневаюсь. Я хочу просмотреть досье Ллойда, а потом снова навещу его, — проговорила Джекки. — Если тогда он предложит мне выпить, я, наверное, соглашусь.

Они вошли в общий зал. Ричард Харрис поднялся и сообщил, что Монтеса сейчас допрашивает начальник.

— Уэнделл ему прямо заявил: чем скорее он заговорит, тем меньший получит срок. Меня удивило, когда он спросил его о двоих белых. Понимаешь — так, будто нам известно, кто они такие. Тут Монтес занервничал. Но мы на него крепко надавили. Он еще долго держался, все качал головой и, наконец, потребовал адвоката и уже собирался ему позвонить. Достал из кармана карточку и положил ее на стол. Аверн Кон! Уэнделл прочитал и сказал: «А я думал, что Аверна уже лишили адвокатской практики». Он отпустил Монтеса домой — подумать, как жить дальше. Он ушел, а Уэнделл заметил: «Он до того сжался, что у него задница стала как орех — молотком не разобьешь».

— Аверн Кон… — произнес Делса.

— Уэнделл говорит, раньше он защищал Монтеса, а потом его переманил Тони Парадизо. Да вот, я тебе сейчас покажу. — Харрис взял со стола досье и передал его Делсе.

Фрэнк поглядел на снимок, сделанный в полиции, и улыбнулся. Он сел за стол, не снимая куртки, и набрал номер Джерома Джувана Джексона.

— Приятель, мне нужно, чтобы ты заскочил к нам.

— Знаете, у моей матери не заводится машина. Я должен ее проверить и увидеть, что там не в порядке.

— Где живет твоя мама? Я сам заеду.

— Видите ли, — замялся Джером, — я не знаю точно, когда к ней попаду. Завтра день рождения моей девушки, Нэшел. Я обещал отвезти ее в магазин, чтобы купить ей подарок…

— Джером, — перебил его Делса, — позволь, я тебе кое-что прочту. У меня тут объявление, и в нем наверху крупными буквами написано: «В розыск». И приводятся приметы преступника: чернокожий, рост метр восемьдесят, возраст 22 года, дреды, усы, борода — такая куцая, убогая бороденка, Джером, с проплешинами. Зовут его Орландо Холмс.

— Да, помню, вы меня о нем уже спрашивали, — отозвался Джером. — У него в подвале три убитых мексиканца.

— Верно, — подтвердил Делса. — А внизу страницы, Джером, написано: «За информацию, ведущую к его аресту, будет заплачено вознаграждение в 20 000 долларов».

— Сколько времени вы здесь еще пробудете? — встрепенулся Джером.

Через сорок минут Делса инструктировал Джерома, сидевшего рядом с ним за столом:

— Постарайся воспользоваться твоими уличными знакомствами. Расспроси соседей, вдруг кто-нибудь знает, что случилось с Орландо? Найди его девушку Тенишу, через ее мать. Я дам тебе ее адрес и фамилию. Найди ее мать, если сумеешь. Думаю, ей удастся тебе помочь.

— А если я зайду в дом к Орландо и пошарю там?

— Ладно, можешь зайти, я разрешаю. Мы предвидели такой вариант. Но есть одна проблема. Допустим, ты найдешь его номер телефона, и я позвоню. Знаешь, на что я нарвусь?

— Кто такой Орландо? — спросил Джером. — Такой пижон с дредами и куцей бородой? Никогда о нем не слышал.

Делсе нравилось, как Джером демонстрировал свое чувство юмора и как непринужденно он вел себя в управлении полиции.

— Вот что ты сделаешь, — сказал Делса. — Если найдешь телефонный номер, позвони и объясни, что повсюду ищешь Орландо. Мол, у тебя с ним незаконченное дело. Или скажи, что хочешь узнать, как ему понравились «Любовные качели».

— Вы что, сошли с ума? Передать ему такое? Связать себя и влипнуть… — Три-Джи осекся. — Значит, мне искать номера телефонов, только и всего?

— Джером, — ответил Делса, — хороший следователь не знает, что он ищет, до тех пор, пока не найдет то, что ему нужно.

— Хороший следователь? — Джером кивнул, подумал и расплылся в улыбке: — Класс!

— Пойди туда днем, — посоветовал Делса. — Днем тебе все будет видно. Оцепление сняли, соседка съехала. Посмотри стены, может, телефон записали на обоях. Или на дверце кухонного шкафчика, например… Оглядись, короче, и пойми, что тебе нужно искать.

Джером взял объявление о розыске:

— Я могу забрать его с собой?

— Оно твое, — заявил Делса.

Джером посмотрел на него поверх объявления:

— А может, вы, полицейские, сами поймаете Орландо и получите награду?

Делса покачал головой:

— Нет. Мы трудимся за зарплату. Награды, Джером, предназначены только сознательным гражданам — таким, как ты.

— Вот это да! — присвистнул Джером.

Делса снял куртку, повесил ее на вешалку, вернулся к столу и позвонил Келли Барр:

— Как дела?

— Зазвонил телефон, и я подскочила от неожиданности.

— Мы хотим, чтобы вы пришли завтра и ответили еще на несколько вопросов. Это не займет много времени. Я могу заехать за вами, а после беседы вновь отвезти домой.

— Значит, вы меня не арестуете.

— За что?

— Я шучу.

— Да, я понял, но о чем вы думали, когда сказали это?

— Вы хотите устроить допрос по телефону?

— Отложим до завтра, — откликнулся Делса. — А вообще я бы мог подъехать к вам хоть сию минуту. Который теперь час? — Он поглядел на часы. — Почти шесть.

— А отчего нельзя поговорить у меня? — поинтересовалась Келли.

— Я могу подождать.

— Вы спросили меня, о чем я думала. Вам до смерти хочется выяснить, и в то же время вы готовы подождать.

— Вы мне скажете?

— Завтра я, возможно, забуду. Фрэнк, я сижу здесь одна, страшно боюсь и не знаю, что еще случится.

— Ладно, я к вам заеду, — пообещал он, даже не подумав, нужно ли ему это делать.

— Я отвечу на все вопросы, — заявила Келли. — Но нельзя ли нам немного расслабиться и вести себя не так официально?

— Это ответственное и тяжелое дело, Келли, — пояснил Делса, — а ты — свидетельница. — Она услышала его серьезные интонации, впрочем, они всегда были серьезными, и, значит, он по-прежнему воспринимал ее как свидетельницу. Сейчас он не принадлежал себе и был только копом, задававшим вопросы. — Я могу приехать сейчас, если хочешь, — добавил он.

— Лучше в половине восьмого, — уточнила она. — Мне надо принять душ, убрать квартиру, подыскать подходящую музыку.

— Келли… — произнес он.

— До встречи, Фрэнк, — попрощалась она и повесила трубку.

Через полтора часа он снова увидит ее, после того как в упор рассматривал утром в управлении полиции, а она курила свои длинные тонкие сигареты. Потом он стаскивал с нее сапоги, и она упиралась ногой ему в плечо; он отвечал на ее вопрос о взаимности, вновь глядел на нее и хотел погладить ее по лицу. Он мог тосковать о Морин, помнить ее и тосковать по ней, и в то же время он мог иногда впиться жадным взглядом в какую-нибудь женщину, гадая, какова она. Такое случалось редко, и он смотрел на этих женщин иначе, чем на Келли Барр, когда желал к ней прикоснуться. Прикоснуться? Господи, да просто съесть ее! Он был не в силах признать это сегодня утром и днем, но теперь мысленно слышал ее голос: «До встречи, Фрэнк» — и твердил себе: «Тебе крышка. Ты это понимаешь?»

Он ничего не мог с собой поделать. Ему хотелось чувствовать себя с ней непринужденно, но он допускал, что она причастна к преступлению, и ему не хотелось ничего знать — если только она сама не расскажет, как все произошло.

Морин сказала в больнице: она знает, что он снова женится. Когда он покачал головой, она возразила:

— Ты сам знаешь, что женишься. Ты ведь любишь девушек. Ты умеешь с ними обращаться. Тебе нравится флиртовать. Да, я знаю, ты снова женишься; тут ты ничего не можешь поделать.

Он поклялся Морин, что ни разу не изменил ей за девять лет их брака — даже в мыслях. Она ответила:

— Потому что ты знал: я пристрелю ее, эту потаскушку, кем бы она ни была. — И добавила: — Тебе нравится быть женатым. Ты опять так поступишь, и, по-моему, это комплимент. Я сделала тебя счастливым. — Морин тут же предупредила: — Но не торопись, проверь, можно ли с ней общаться, разговаривать. В браке куда больше разговоров, чем секса. Знаешь, за что тебя любят девушки? За то, что ты мягкий и нежный. Им приятно, когда ты улыбаешься, а глаза у тебя как у Аль Пачино. И даже хорошо, если она окажется хоть немного хитрее и сообразительнее тебя. Ведь нашему с тобой браку это не повредило. Но если у нее хорошо работает голова, она все равно не выйдет замуж за копа.

Фрэнк стал прикидывать, что сказала бы Морин о Келли. Морин служила в отделе преступлений на сексуальной почве; она допрашивала сотни изнасилованных — и настоящих, и мнимых. Морин всех видела насквозь. Келли бы ей понравилась, но она сразу обнаружила бы в Келли изъяны — например, некую манерность. Нашла бы ее манеру поведения вызывающей — не слишком, но все же…

Ну вот, он обвиняет Морин в том, что понимает и сам.

Он вспомнил, что Джекки собирается еще раз побеседовать с Ллойдом. Быть может, в этот раз она распустит волосы. Она выпьет, если он ей предложит. Посмотрим, как все сработает.

Делса был склонен следовать тем же путем.

 

16

Она притушила свет для создания более интимной обстановки и включила диск Шаде. На замену она подготовила Лорин Хилл; если настроение будет не то, она врубит Мисси Эллиотт на полную мощь — крутое техно, если потребуется. Делса явился без двадцати восемь, в том же костюме, что и утром, в темной водолазке и полупальто, придававшем ему сходство с моряком. Он побрился; его лосьон был совсем неплох. Она сказала, что с бородой он выглядел бы пикантно и ее отец отрастил бороду, когда служил во флоте. У нее сохранились его фотографии, и они ей нравятся. Делса сообщил ей, что на улице по-прежнему холодно, и вытер ноги о коврик у двери. Очевидно, ночью подморозит, заметил он, а завтра днем температура может опуститься до минус десяти. И почему люди хотят жить в Детройте?

— А почему ты здесь живешь? — спросила она.

Он ответил, что, когда ненадолго уезжает, всегда с удовольствием возвращается домой.

— Почему бы это? — поинтересовалась Келли.

Она помогла ему снять пальто, вновь уловила запах его лосьона после бритья. Повесила пальто в шкаф в прихожей и провела Делсу в жилую зону, о которой чернокожая женщина-коп, Джекки, сказала, будто в ней можно играть голыми в футбол, если хочется. Теперь он смог воспринять всю атмосферу: освещение, бархатный голос Сейд, хрустальный графин с коктейлем «Александер» на кофейном столике.

— Не нервничай, Фрэнк, — сказала Келли. — Я не пытаюсь тебя соблазнить.

— Значит, ты всегда ведешь себя так с гостями?

— Как правило.

— Два бокала на столе?

— Перестань! — проговорила она, и он сел на диван, утонув в мягких подушках, из которых трудно было выбраться.

Келли налила «Александер» в бокалы и поставила один перед ним на стеклянную поверхность бамбукового кофейного столика. Сама она встала напротив и подняла бокал.

— Пью за то, чтобы вы поскорее поймали плохих парней, — произнесла она тост и пронаблюдала, как он взглянул на нее. Уловил ли он что-нибудь в этом тосте? Возможно. Делса пригубил коктейль; выпил еще глоток-другой и почти допил содержимое бокала.

Он снова посмотрел на нее и похвалил:

— Неплохо.

Она бросила на него взгляд поверх бокала. Он следит за ней. Делса спросил Келли, что она делает, когда не демонстрирует туалеты на подиуме. Она выпрямилась и посмотрела на него, оказавшегося в мягких тисках золотисто-охристых подушек.

— Я люблю ходить в клубы и слушать музыку — и подпевать, и подтанцовывать. По-моему, здесь, в Детройте, больше энергии, чем в Нью-Йорке, и рабочий класс отрывается на всю катушку. Понятно, что я имею в виду? Я видела Эминема в «Убежище», «Игги во Дворце», на втором плане с «Суг-сами», Хаша, белых хип-хоперов и «Всемогущих дредноутов» у «Олвина». Карен Монстер, классную зажигалку, «Грязевых бомб» и потрясных детройтских панков. А в Беркли по субботам выступают «Ревущие дьяволы». Есть и новая группа под названием «Вперед», немного гламурная, но вполне ничего. Еще я люблю «Аэросмит», они время от времени выступают в Детройте. Сама я никогда не была «группи», — призналась Келли, — хоть завидовала этим девчонкам — они такие заводные и агрессивные.

— А вот я когда-то, давным-давно, служил охранником на концертах, — сообщил ей Делса. — Вернее, подрабатывал. Бывало, подходит ко мне девушка: «Я покажу вам сиськи, если вы меня пропустите». Понимаешь, чтобы увидеть музыкантов. Это было в «Сосновой шишке».

— И ты ее пропускал?

— Если она не наглела, не хныкала и не канючила.

— И они задирали майки?

— Я говорил, что в этом нет необходимости, но они все равно так поступали, в знак благодарности.

Келли подметила у него на губах мимолетную улыбку.

Затем он рассказал ей, что в семнадцать лет Монтес Тейлор был осужден за разбойное нападение при отягчающих обстоятельствах и, как несовершеннолетний, приговорен к двум годам заключения в тюрьме Джексон. Этот срок изменил его жизнь. Монтес связался с наркодилерами и, выйдя на свободу, начал торговать травкой. Он стал первым парнем у себя в квартале; когда ему еще не было двадцати, он зарабатывал тысячи. Ходил задрав нос, девчонки так и липли к нему. Он ездил на огромной шикарной тачке с затемненными стеклами и динамиками огромной мощности. Тогда Монтеса прозвали «Челюсти». Он и правда был как акула — жрал все подряд. А еще у него был знакомый адвокат по уголовным делам, знавший его подноготную, делец с Клинтон-стрит. Монтес смог освободиться досрочно, потому что чистосердечно признался в разных мелких правонарушениях, но открестившись от крупных дел.

— Это был мистер Парадизо, — решила Келли.

— Нет, другой. Еще до него. Аверн Кон. Монтес снова влип в скверную историю — драку с тяжелыми увечьями, и его крепко исколотили копы. Тогда его интересы в суде захотели представлять и Аверн Кон, и Тони Парадизо. Оба увидели возможность начать процесс против полиции. У старого Тони была неплохая репутация, обычно он выигрывал дела такого рода. Вот Монтес и выбрал его. Тони вытащил Монтеса из этой передряги, добился отмены обвинительного приговора, но и копам ничего не было.

Келли кивнула:

— Монтес говорил, будто старик его спас, а потом сделал своим «ручным ниггером». Да, теперь я понимаю, что он подразумевал.

— Крайняя степень унижения для парня по кличке Челюсти, — заявил Делса. — Тони-младший тоже вспоминает, что старик именовал Монтеса своим «ручным ниггером». Ты, кстати, знакома с Тони-младшим?

— Нет, и, вспоминая рассказы Хлои, я ничего хорошего о нем сказать не могу. Надеюсь, что я с ним так и не встречусь.

— А в чем причина? В том, что он — засранец?

— Да, именно так она его и назвала.

— Его все так называют. Но ведь ты не считаешь, будто твоя подруга это сказала потому, что сынок исключил ее из завещания своего отца? Ты вчера говорила о нем. Если бы старик хотел ей что-то оставить, разве он не изыскал бы иной способ? Как по-твоему?

Келли чувствовала, что Делса видит ее насквозь. Она присела на краешек дивана; их разделила подушка. Она отпила глоток коктейля, затем второй и заметила:

— По-моему, мы говорили о Монтесе.

— Мы и сейчас говорим о нем, — уточнил Делса. — Уж если речь зашла о завещании, то Монтесу известно, что должна была получить Хлоя, и он хочет заграбастать наследство.

Делса ждал ее ответа. Но Келли только пожала плечами и откинулась на подушки.

— Ты так думаешь?

— Позавчера, — сказал он, вместо ответа, — мы с Джекки Майклз обнаружили на лестничной площадке убитую женщину. А застреливший ее человек сидел неподалеку в своем номере. Джекки тогда спросила: «Наверное, ты, как и я, благодаришь Бога за их глупость? Они или впрямь болваны, или обкуренные, или просто психи». И здесь тоже все близенько — следы ведут прямо к Монтесу. Мы заподозрили его еще до того, как он раскрыл рот и заявил, что ты Хлоя. Он гнусный тип, и у него есть мотив — старик умирает, и деньги достаются ему. Он не упомянут в завещании, равно как и Хлоя, но знает, что ей причитается кругленькая сумма. По-моему, случилось вот что, — продолжал Делса. — Ему пришлось второпях изменить свой план. Ты говорила, он был не в курсе, что вы явитесь, и это его расстроило. Он кому-то звонил, но не дозвонился. Я спрашивал тебя: разговаривал ли он с кем-либо? Задумался? Как он поступил потом? Ваш приход сорвал его план. В дом врываются два белых ублюдка, и нате вам — целая вечеринка.

— Но ты его отпустил, — возразила Келли.

— Он по-прежнему у нас под колпаком, и ты это понимаешь. Он сообщил тебе, что именно должна была получить Хлоя, не так ли? Он должен был это сделать, раз ты играешь важную роль в его замыслах. Монтес делится с тобой своим отчаянным планом, и ты задумалась. А может, получится? Кто выбыл из игры и уже ничего не приобретет? Хлоя и старик. Но если ты согласишься ему помогать, ты еще глупее его. Ты угодишь в ловушку. Ты же знаешь, что потом он тебя непременно убьет. Точно так же, как те двое субчиков убили Хлою лишь оттого, что она оказалась в гостиной.

Келли подалась вперед, взяла свой бокал и выпила чуть ли не до половины. Голос Шаде томно шептал в тишине. Девушка снова села, а после призналась:

— Хлоя полагала, что старик мог выписать страховой полис на ее имя.

— Ничего подобного в его документах не нашли, — сказал Делса.

— А может, он оставил ей акции? — предположила Келли. Ожидая, что он ответит, она выпила еще глоток. Пока ей удается держаться естественно — откровенно, но в меру.

— Но если ценные бумаги на ее имя, то она о них должна была знать. И потом, банк ежемесячно извещал бы ее о состоянии дел, о курсе.

— Знаю, — отозвалась Келли. — Три года назад, когда я держала ничтожные акции, меня заваливали информацией. А Хлоя не получала ничего подобного. Но если старик оформил на нее доверительный сертификат, никакие извещения ей не положены.

— И он не отдал ей сертификат?

— Если только речь идет о сертификате. Я ведь сейчас сказала наугад. Но не знаю, что еще там могло быть. — Келли помолчала и добавила: — Однако, возможно, я знаю, где это хранится.

Девушка поставила бокал на бамбуковый столик, достала пачку «Вирджиния Слимс» и закурила.

— Ты готова сообщить мне, где именно? — осведомился Делса.

— В депозитной ячейке банка.

— Какого банка.

— Хлоя не сказала.

— Ячейка на ее имя?

Келли покачала головой:

— Нет, на имя Монтеса Тейлора.

Делса вытащил из ее пачки сигарету. Келли поднесла к его сигарете зажигалку и дала ему огня.

— Итак, Монтес получит сертификат акций из ячейки банка, — произнес Делса, — и принесет его тебе.

Она отпила очередной глоток и подлила еще немного в бокал, дав себе время на размышления и выводы. Наконец у нее появилась гипотеза, и она поделилась с ним:

— По-моему, старику хотелось преподнести Хлое сюрприз, он, наверное, велел Монтесу, чтобы тот отдал ей содержимое ячейки. Что бы там ни было.

— Ты просто так решила? — полюбопытствовал Делса.

— Но кто-то должен получить хранившееся в ящике, — рассудила Келли. — Я знаю, что у Хлои не было ключа. Старик умер…

— И Хлоя тоже, — напомнил Делса. — Так что теперь сертификат акций получит Монтес.

— Или что-то иное.

— И принесет его тебе. Ты обналичиваешь деньги или продаешь акции, но в любом случае станешь выдавать себя за Хлою, распишешься за нее и вручишь ему деньги. Ведь не надеешься же ты скрыться, не отдав ему деньги. Тогда он либо сам тебя пристрелит, либо пришлет к тебе двух белых ублюдков. — Делса немного помолчал и добавил: — Держу пари, ты сумеешь их опознать. — Еще помолчал и проговорил: — И держу пари, что те парни — охотники.

Келли выслушала его, покивала и спросила:

— Почему?

— Ты их так описала, что я сразу представил двух мужиков в лесу с ружьями, в красных куртках и бейсболках. Люди такого типа бросают работу, когда открывается сезон охоты на оленей. По твоим словам, на вид они похожи на простых работяг.

Келли кивнула.

— Вот какими я их увидел, — продолжил Делса. — Фанаты «Тигров», или им попросту понравились бейсболки. И они носят их козырьком вперед, а не назад.

Келли снова кивнула. Отлично!

— Возможно, они и не болеют за «Тигров», если учесть, как те сейчас играют, но они явно хоккейные фанаты и болельщики «Крыльев», потому что «Крылья» умеют побеждать, вернее, умели. До прошлого года. Я хоть сейчас могу пойти в кафе «Джо Луис», тем более что сейчас к нам приехала команда из Торонто, поискать там двух типов в бейсболках с оранжевым «Д» и взять их.

— Ты шутишь!

— Да, но когда я прижму этих субчиков к ногтю, то первым делом спрошу их, были они сегодня на хоккее или нет. И передам тебе, что они ответят.

— Если ты их найдешь, — возразила Келли.

— В прошлом году у нас было несколько нераскрытых убийств, и во всех случаях свидетели видели неподалеку двоих белых мужчин заурядной наружности, типичных рабочих парней. Работали профессионально, но не слишком. Баллистики сейчас проводят экспертизу пуль, выпущенных в Парадизо, и проверяют, нет ли таких же пуль в другом деле. Парочка белых киллеров? Хм… Но сейчас меня волнует другое — отчего ты все время что-то утаивала?

— Почему ты так считаешь? Я была до смерти перепугана.

— Не до смерти, — возразил Делса, — да и испуг ненастоящий. По-моему, ты играешь с Монтесом так же, как и со мной. Никуда не торопишься и ждешь, что будет.

— Я правда сказала тебе все, что мне известно, — обиделась Келли.

— Но ты не знаешь Монтеса, — возразил Делса. — Как по-твоему, чем он занимался последние десять лет? Мальчишкой он загребал шестизначные суммы, а потом выполнял поручения старика. С какой стати он так долго играл роль «ручного ниггера» в хорошем костюме? Да просто рассчитывал на большой куш. Убеждал себя, что хорошо устроился, щеголял в полосатом костюме и ни во что не вмешивался. Упомянут ли он в завещании? Нет, я проверил. Старик собирался оставить ему дом, но передумал. Домоправитель Ллойд говорил, что Монтес закатил истерику и поскандалил. Но он энергичен и не привык опускать руки. А когда увидел возможность наложить лапу на деньги Хлои, то ухватился за нее и начал действовать. Он не понимает, во что сейчас влип. Но даже если бы понял, что никаких шансов у него нет, то все равно решил бы рискнуть. Повторяю, он энергичен и всю жизнь рисковал.

— Но ты в этом не уверен, — заметила Келли.

— Нет, уверен, твердо уверен. А вот ты можешь не сомневаться лишь в одном — до тех пор пока ты нужна Монтесу, ты в безопасности.

— Ты имеешь в виду, — уточнила Келли, — что Монтес или те два сукиных сына не попытаются меня пристрелить?

Делса покачал головой:

— Я этого не говорил.

 

17

Телефон зазвонил в одиннадцать вечера, и Келли подскочила на диване. Она осталась одна, и ей захотелось прилечь. Звонил Монтес; он сидел в машине у ее дома.

— Если не впустишь меня, детка, — заявил он, — я расколочу все стекла в твоей тачке. — Затем он понизил голос и пояснил: — Девочка, нам надо с тобой кое-что обсудить.

Войдя в квартиру, Монтес остановился, задрал голову, прислушался к музыке, звучащей в динамиках, и определил:

— Мисси Эллиотт.

— «Получи или не дури голову», — подсказала название песни Келли.

— Дерьмо. А что еще у тебя есть?

— Да Брат, «Что ты любишь», а еще Лил Ким. — Келли задвигалась в такт музыке — расправив плечи, сжав кулаки.

— Дерьмо, — повторил Монтес.

— Гангста Бу и «Грязный юг».

— Тоже дерьмо. А я думал, ты только спортивные гимны слушаешь или речовки.

— Ра Дигга, — продолжила Келли.

— Ра Дигга?..

— Раньше она выступала с Баста Раймз.

— Да, я ее знаю. Они все ничего дамочки, особенно Лил Ким. Так ругается! — Он увидел два бокала на кофейном столике, немного коктейля, оставшегося в графине, и спросил: — У тебя кто-то был?

— Фрэнк Делса.

Монтес с притворным интересом осмотрел комнату.

— Его здесь сейчас нет, верно?

— Он ушел несколько часов назад.

— Ты его угощала.

— Ты тоже хочешь выпить?

— Зачем он сюда явился, повесить на тебя «жучка»? Прямо на твои симпатичные брючки?

Келли, надевшая брюки карго и черный кашемировый свитер, заявила:

— А мне казалось, что ты носишь только костюмы.

— Я теперь свободен. — Он тоже был в брюках карго, майке, спортивном свитере с капюшоном. Кашемировое пальто он снял и повесил на стул. — Мы оба в одном стиле, — усмехнулся он, задирая штанины. — У меня штанишки фирмы «Дизель».

Келли тоже задрала штанины до щиколоток:

— Мои от Кэтрин Маландрино, стоят шестьсот семьдесят пять. Но твои тоже ничего.

Монтес снова одобрительно ухмыльнулся и плюхнулся на диван, где чуть не утонул в подушках. Несмотря на то что Келли уже выпила два бокала, она была не прочь налить себе третий.

— И что тот мужик у тебя выспрашивал?

— Все то же старье, — почему я сказала им, что я Хлоя. — Она вылила из графина остатки коктейля и предложила Монтесу. — Это мой бокал, а не копа.

— Я не пью ничего похожего на лекарства, — отказался Монтес. — Итак, он желал выяснить, почему ты сказала им, что ты — Хлоя. Что же ты ему ответила?

— Что ты меня запугал.

— Подожди-ка.

— Что мы должны действовать сообща, а не то мне башку прострелят.

— Ты со мной играешь.

— Что же, по-твоему, я должна была им сказать? Ты меня заставил. А иначе отчего бы я на это пошла? Они не дураки. Но твои показания расходятся с моими, а значит, мы оба на крючке.

Монтес откинулся на подушке, уставился на нее и начал допытываться:

— Что еще ты ему наболтала?

— Он уже почти докопался до сути. Что бы там ни причиталось Хлое, ты хочешь, чтобы я взяла ее наследство и передала тебе.

Похоже, Монтес обдумывал, что делать.

— Но я же не знаю, что там лежит в банке, верно? — обратилась к нему Келли. — Сейчас поделюсь с тобой догадкой — по-моему, там сертификат акций. Ну как, горячо?

— Ты сказала ему, где он находится?

— В депозитной ячейке банка, но я и понятия не имею, какого банка.

— Ты ему и об этом проговорилась?

— Но ведь ячейка на твое имя, да? В чем проблема?

Она встала, взяла в руки графин и свой бокал и отправилась на кухню.

— Хочешь пива?

— Да, «Хеннесси», и побольше.

Келли поставила графин на стойку и допила последний «Александер». Надо бы смешать еще. Она достала бутылку коньяка и зауженную кверху рюмку. Из кухни ей был виден Монтес, развалившийся на диване.

— Почему бы тебе не принести Хлоино наследство? Мы бы вместе на него посмотрели.

Монтес рывком поднялся с дивана и двинулся к стойке.

— Послушай, ему известно, что у тебя кое-что есть в депозитной ячейке, — проговорила она. — Ну и в чем проблема? Иди и возьми все. Быть может, ему удастся выследить тебя в банке, и он явится туда, когда ты вскроешь ячейку. Опять-таки ну и что? То, что там лежит, на имя Хлои. Не ты клал туда бумаги, но тебе велели забрать их после смерти старика. Вот ты их и забираешь. Если никто не станет следить за тобой, ты спокойно выйдешь оттуда. А если Фрэнк Делса будет стоять в банке, ты отдашь ему все, что забрал. Ты не получишь свою награду, но и не загремишь в тюрягу. От тебя зависит, как пройдет операция, — добавила Келли, наливая Монтесу пиво в большую кружку. — Кстати, Челюсти, у тебя так было всегда, верно?

Монтес, стоявший у стойки, пристально поглядел на нее.

Аверн Кон был дома и смотрел по телевизору у себя в кабинете, как Джей Линоу расспрашивает прохожих на улицах Лос-Анджелеса, знают ли они, кто похоронен в могиле Гранта. Один придурок предположил: «Кэри Грант?» — и громко расхохотался. «Да, точно, Кэри Грант», — подтвердил Джей Линоу, а придурок удивился: «Надо же! Я просто сказал наугад и попал в точку».

Неужели он издевается над Линоу? Аверн решил, что нет. Малый — настоящий придурок.

Его мобильный телефон затренькал на столе рядом с темно-красным кожаным креслом.

Звонил Монтес:

— Я в машине и еду к вам. Сейчас я на 75-й, проезжаю Хамтрамк.

— По какому телефону ты звонишь?

— По своему.

— Перезвони мне из автомата, — велел Аверн и положил мобильник на стол.

Монтеса он бы не назвал придурком. Как-никак тот окончил школу и получил аттестат, — не так уж плохо для бывшего уличного головореза. Если спросить Монтеса, кто похоронен в могиле Гранта, тот воскликнет: «Ну как же — могила Гранта!» — и даст себе время на раздумья, не издеваются ли над ним. У Монтеса другая слабость — он слишком самоуверен и не придает значения мелочам, способным загнать его в тупик. Ллойд охарактеризовал его так: «Он все знает заранее и потому никого не слушает. Ему ничего не втолкуешь».

Десять лет назад Аверн был готов защищать его в суде по делу о разбойном нападении при отягчающих обстоятельствах и собирался подать встречный иск против копов, избивших Монтеса. Но тот выбрал другого адвоката — Тони Парадизо. А Тони и его сын — засранец — хватались за любое дело, если можно было подать в суд на полицию. Аверн постарался вычеркнуть Монтеса из памяти. Но потом, совсем недавно, они с Ллойдом травили байки о знакомых им обоим тупых преступниках, и Ллойд принялся перечислять выходки Монтеса, работавшего на Тони Парадизо. Ллойд сказал, что сейчас Монтес изо всех сил пытается играть роль «домашнего ниггера», чтобы старик включил его в число наследников. Аверн ответил, что, быть может, сумеет помочь парню, и начал захаживать к «Рэнди» на Ларнед. По словам Ллойда, это было любимое место Монтеса, — тот обожал глазеть на красоток, которые туда заходили.

У него созрел план: посоветовать Монтесу, как ему следует вести себя с хозяином-расистом, и тем самым отплатить вонючему итальяшке Тони Парадизо, укравшему у него клиента.

Прошло еще какое-то время, они встретились и выпили. Аверн не выказал ни презрения, ни обиды, а Монтес сказал: ему жаль, что тогда он отказался от его юридических услуг, став обезьяной Тони Парадизо. Ну что же, он не упомянут в завещании старика, но зато получит его дом. Аверн предложил:

— Я могу дать тебе за дом полтора миллиона. Когда ты хочешь вступить в права собственности?

Иначе говоря, когда он хочет, чтобы умер старик. Монтес осведомился, как, по его мнению, все должно сработать. Аверн ответил:

— Не спрашивай, пока не соберешься с духом.

Затем выяснилось, что Монтес все-таки не получит дом. Он чуть не обезумел от досады и готов был прикончить старика собственными руками. Еще бы, он ишачил на него целых десять лет и остался ни с чем. А какая-то потаскушка получит пусть не дом, но уйму баксов. Монтес объяснил, какова была его роль в этом доме и какие поручения он выполнял. Старик поручил ему передать наследство Хлое так, чтобы его сын — «засранец» — ни о чем не догадался. Монтес заявил, что, судя по словам старика, акции стоят не меньше миллиона шестисот тысяч.

Аверн заметил:

— Ты все-таки можешь отомстить ему в любое время, когда только пожелаешь. Ты отдашь девке акции, а она передарит их тебе. Что же в этом плохого?

Аверн сверился с Ллойдом, и тот подтвердил: да, насколько он понял, именно так и намерен действовать Монтес. Ллойда упомянули в завещании, и Тони-младший не возражал. А если старик умрет раньше, чем они рассчитывают, то Ллойда и это вполне устроит. Как только огласят завещание, он переедет в Пуэрто-Рико.

Но теперь, после гибели Хлои…

Джей Линоу задал вопрос очередному придурку: «С кем сражалась Америка во время американской революции и Войны за независимость?» Придурок ответил: «С другими американцами?» И засмеялся. А потом переспросил: «Это были южане? Южноамериканцы?» И снова захохотал. Придурки понимали, что отвечают неправильно, но считали это забавным.

Монтес думал, что сделал отличный ход, заставив Келли выдать себя за Хлою. И зря! Копы его сразу заподозрили, а Фонтана и Крупа до того разозлились, что желали его пристрелить. И такое вполне может произойти.

Его телефон громко, раздражающе громко зазвонил.

Монтес начал допытываться:

— А где именно на Блумфилд-Хиллс вы живете?

— Ты никогда меня не найдешь, — ответил Аверн. — Что стряслось? У тебя какие-то проблемы?

— Я отправился к этой Келли и был у нее дома. Она посоветовала мне взять акции и принести ей, а она на них посмотрит.

— Что же, хорошая мысль, не так ли?

— Не знаю, могу ли я ей доверять. Да, она ведет себя по-дружески и, похоже, хочет помочь мне выбраться из ловушки.

— Она не очень напугана?

— Не слишком.

«Вот видишь, чего ты добился, пытаясь иметь дело с преступниками», — упрекнул себя Аверн. Они, конечно, не такие идиоты, как те, кого Линоу находит на улицах Лос-Анджелеса, но все же туповаты и могут испортить любой намеченный план с их участием. Аверну от всей души хотелось верить, что Фонтана и Крупа являлись исключениями из правила.

— Я же тебе говорил, — укоризненно пояснил он Монтесу, — не стоило выдавать эту девку за Хлою. Ты поторопился и попал к копам на крючок. Неверный, непродуманный шаг. А если бы подождал хоть немного, пока все успокоится, и лишь тогда за нее взялся, никто бы не отличил ее от Хлои. Уж как ты ее заставил бы передать сертификат тебе — твое дело. Где ты?

— Подъезжаю к Четырнадцатой миле.

— Развернись и возвращайся домой, — приказал Аверн. — Если хочешь, заезжай ко мне завтра в офис. Но скажу откровенно, не знаю, как мне тебе помочь.

— Но вы же сами меня в это втравили.

— А ты уверял, что сумеешь справиться, — не остался в долгу Аверн. — Ну, так и справляйся. — Он сделал паузу и спросил: — Она вела себя с тобой по-дружески, да?

— Да, она пила коктейль.

— Насколько она была дружелюбной?

— Я попытался завалить ее на диван, но она меня отпихнула и разъяснила: «Дело не в том, что ты цветной. У меня был один бойфренд-афроамериканец. Просто я сейчас не в настроении». Мы немного поболтали о том о сем… Но могу ли я ей доверять?

— Ты сам должен это решить, — отозвался Аверн. — А я иду спать.

Он нажал отбой, но держал трубку в руке. Интересно, что сейчас делают его парни-киллеры. Надо сообщить им: есть вероятность, что Монтес их кинет, так что пусть будут наготове. Конечно, они начнут шуметь, но тут уж ничего не поделаешь. Скорее всего, он поговорит с одним Фонтаной — Карл чуть умнее и хитрее Арта. Но если он ему позвонит, то придется объясняться с его проклятой Конни. Так уж бывало раньше. Однажды он не вытерпел и наорал на нее, а она бросила трубку. Нет, он позвонит Арту. Прямо с утра.

 

18

Ллойд в не заправленной в брюки накрахмаленной рубашке открыл парадную дверь и принялся разглядывать Джекки Майклз в зимнем пальто и узорчатом красном шарфе, с тщательно причесанными волосами. В этот раз она расплела косички. Джекки выглядела миролюбиво.

— И что вы теперь хотите?

Она устремила взгляд сначала на кусок картона на месте разбитого стекла, а потом на Ллойда:

— Вы уже договорились с мастерами? Когда они вставят новые?

— Мне нужно выяснить, кто за это будет платить, — ответил Ллойд. Он еще несколько секунд не отрывал глаз от Джекки. — Я не обязан пускать вас в дом, не так ли?

— Здесь совершено убийство, — заявила Джекки. — Я могу зайти сюда, если захочу, но предоставляю решать вам.

— Сегодня вы совсем иначе разговариваете, у вас даже голос другой, — отметил Ллойд. — Входите, поглядим, как это на меня подействует.

Он провел Джекки через столовую и кладовую на кухню, гораздо большую, чем ее гостиная. Такая кухня подошла бы и ресторану. Над разделочным столом висели кастрюли и сковородки всех размеров. Ллойд сообщил ей, что здесь недавно был мистер Тони-младший.

— Он привез с собой дочку, Аллегру. Милая, вежливая девушка. Она останавливается и глядит на старые картины в прихожей. Говорит, что хочет пригласить искусствоведов, пусть посмотрят и оценят. А я спросил ее отца, кто будет платить за ремонт двери.

Джекки обратила внимание на бутылку коньяка, чайник и чашки на деревянном разделочном столе.

— Он посоветовал вызвать плотника. А я ответил: «Мне понятно, что надо делать, но как я буду расплачиваться? Ваш папа всегда платил мастерам наличными». И попросил у Тони-младшего дать мне немного денег до отъезда в Пуэрто-Рико.

— У вас там живут близкие?

— Да, целый выводок двоюродных братьев и сестер. Тони-младший вынимает из кармана пачку денег, — представляете, этот малый ходит в костюмах по три тысячи баксов, а наличные таскает в кармане! Спрашивает, сколько мне дать, — сотни две? А я отвечаю, что за две сотни даже туалет не отремонтируешь. И прошу полторы тысячи. Он выдал мне тысячу. Знаете, так небрежно, свысока, — чуть ли не швырнул.

— Привык считать все до цента и держаться за свое, — откликнулась Джекки. — Пока вы не представите счет. Мой отец был вроде него.

— А он жив?

— Нет, он рано умер. Сейчас он был бы вашим ровесником, — вам, по-моему, около шестидесяти?

Ллойд улыбнулся ей, обнажив золотые зубы.

— Уж вы-то знаете, сколько мне лет, раз у вас на меня досье. И наверное, гадаете, мог ли тип, которому стукнуло семьдесят один год, быть причастен к этому делу? Держу пари, вы думаете, будто вам обо мне все известно, — сколько раз я попадался…

— Мне известно, — отозвалась Джекки, — что вы стали превосходным домоправителем. Вы собираетесь налить мне чаю или хотите, чтобы я сама налила?

— С удовольствием налью, — улыбнулся Ллойд. — Вы предпочитаете с сахаром или только с коньяком, по примеру Элизабет Тейлор?

— Люблю узнавать такие подробности, — сказала Джекки. — И охотно последую примеру миссис Тейлор.

— Я вам еще кое-что скажу, — продолжал Ллойд. — Будь мне шестьдесят, я бы завалил вас прямо у двери, до того, как мы прошли через столовую.

— А теперь вы не так быстро заводитесь? — осведомилась Джекки.

Когда они во второй раз проехали мимо дома в «тахо» Карла, ее владелец заметил:

— Это машина копа.

— «Шевроле-лумина», — назвал марку автомобиля Арт и оглянулся, когда они поехали по Ирокез. — Может, это тачка Ллойда?

— Слуги не оставляют машины у парадного, — возразил Карл. — Нет, здесь повсюду копы, они ищут улики, совсем как мы. Давай съездим к Орландо, пощупаем, что там у него, и, может, догадаемся, какого черта мы рыщем. Ладно, хрен с ним, лучше ответь, что тебе наговорил Аверн. Он хочет, чтобы мы убрали Монтеса?

— Он сказал, что, может быть, придется его убрать. У Монтеса совсем крыша поехала, и он хочет пойти в полицию с чистосердечным признанием. Устроит явку с повинной.

— Ты спросил его, кто заплатит нам за эту работу?

— Аверн говорит, что нам нужно убрать Монтеса из самозащиты. А не то нам опять прямая дорога в тюрягу.

— В следующий раз мы с ним обо всем потолкуем, — обещал Карл. — И он от нас не отвертится. Я дам ему знать, что он нам должен — по двадцать штук каждому. А иначе загремит вместе с нами.

— Аверн?

— Ага. Аверн. Если нас сцапают, мы его заложим. И он должен это понять.

— То же мы сделаем и с черномазым, — предложил Арт. — Если он явится без налички.

— Да, если только он вообще с нами встретится, — уточнил Карл. — Ну а не придет, так мы его сами отыщем, из-под земли выкопаем. Вот, блин, столько трудов, а денег ни цента!

Они расположились за кухонным столом, пили чай с коньяком а-ля Элизабет Тейлор и курили оставшиеся сигареты «Вирджиния Слимс».

Джекки спросила:

— Скажите, дядя, не для протокола. Вы готовы сотрудничать со следствием или будете свидетелем защиты?

— Разве я себя враждебно веду? Я наблюдаю за происходящим, — пояснил Ллойд, — как будто смотрю кино.

— И как вам — интересно?

— Я бы сказал — предсказуемо.

— Вы бы действовали иначе?

— В каком смысле — действовал?

— Составили бы другой план, чтобы получить деньги Хлои?

— Ах, вот куда вы клоните? А я думал, что это было просто убийство, кто-то пристрелил мистера Парадизо и его милашку.

— У вас для этого тоже есть мотив. Вы значитесь в завещании старика.

— Опять давите? Допивайте чай и уходите.

— Просто сорвалось с языка, — попыталась оправдаться Джекки. — По привычке.

— Я следил за вами, когда вы тут были в первый раз, — заметил Ллойд. — И решил, что вы играете роль «злого полицейского», которому никакую лапшу на уши не повесишь, точно?

— Да, порой так бывает, — согласилась Джекки. — Я стараюсь выбить дурь из их голов.

— Жаль, что таким делом приходится заниматься симпатичной женщине. Послушайте меня. Если я значусь в завещании старика, а он уже очень, очень стар, то куда мне спешить? Я живу в большом, уютном доме. Мне дарят разную хорошую одежду, и я повезу ее в Пуэрто-Рико и раздам родне. У него даже ношеная обувь новая. Даже с распорками внутри.

— И ботинки были вам впору?

— Вот тут иногда возникали проблемы. Одну пару мне пришлось немного надрезать.

— На той стороне, где мизинец, — догадалась Джекки.

— Да, верно. Старик разбушевался: мол, я испортил ботинки за девятьсот долларов. А я возразил: «Но они терли мне ноги». Ну, не имеет значения. Он велел мне вернуть ту пару в его гардероб. Заодно я положил туда все ботинки. В молодости я бы взял те остроносые туфли и врезал ему по белой заднице. Но теперь я научился контролировать свои эмоции.

— Мудрость приходит с годами, — согласилась Джекки.

— И девятилетней отсидкой.

— Жаль, что такой опыт не оплачивается, — подытожила Джекки.

— Вас послушаешь, и сразу станет ясно — ни черта-то вы не понимаете. Я отлично справлялся один, — возразил Ллойд. — А попался, только когда стал брать магазины с помощниками. Иначе хрен бы меня посадили!

— Выходит, вас заложил сообщник.

— Да, один молодой человек, которому я тогда доверял.

— Они все сейчас так поступают, — кивнула Джекки. — Особенно наркоманы. Готовы сдать нам любого, если впереди маячит срок в тридцать лет. Я вот думаю, — продолжила Джекки без всякой причины, помешивая ложечкой чай, — может, расскажете мне кое-что о Монтесе? Немного, всего пару слов. Он на самом деле обиделся, когда узнал, что не получит дом?

— Мне что, присягнуть?

— А вы согласны?

— Вам моя помощь не понадобится, — заявил Ллойд. — Что бы Монтес ни затеял, он всегда все заваливает.

Они оставили «тахо» на стоянке за «Белым замком» и втянули ноздрями воздух, переходя дорогу к двухэтажному зданию из красного кирпича. Арт заметил, что после дела неплохо бы съесть по гамбургеру. От запаха жареного лука сразу есть хочется. Карл заявил, что дома здесь построены лет двести тому назад — такие старомодные постройки на две семьи, эркеры на первом и втором этаже, высокие трубы и овальные парадные двери.

— Вот видишь, там, слева, — указал Карл. — Погляди, как почернели кирпичи над дверью. Это от сажи. Он-то нам и нужен. 2210.

Дверь была расшатана и держалась на одной петле, гостиная обуглилась и пропиталась дымом, а с потолка капала вода. Карл прошел на кухню, мимо почерневшего обеденного стола, вернулся и сообщил:

— На кухне все перевернуто вверх дном и разодрано.

— Ну а вот в этой комнате вроде бы ничего, — отозвался Арт. — Смотри, какой телевизор на стене. Он не так уж мало стоит.

— Они же зарабатывали бабло на травке. Только этим и занимались, — разъяснил Карл. — Думаешь, нам стоит лезть в их разборки?

— А что, — оживился Арт, — я не против. Раз тот парень отошел от дел, можно переманить его покупателей. Как по-твоему, есть здесь что-нибудь в доме?

— О чем ты?

— О травке. Кажется, у меня есть с собой чуть-чуть. — Арт распахнул плащ и похлопал себя по карману джинсов. — Да, пожалуй, сверну косячок — если нам повезет.

— Копы тут все обшарили, — усомнился Карл.

— Аверн говорил, что парень, которого разрубили на куски, принес сорок пять кило. Но что он попросил нас отыскать?

— Ты же с ним общался.

— Но сначала он рассказал тебе. Я тогда беседовал по телефону с черномазым. — Он вдруг воскликнул: — Эй, погляди! Возле дома ошивается какой-то цветной парнишка. Какого черта ему здесь надо? Чего он хочет?

— Ну, он не грабитель, — решил Карл. — Он не озирается по сторонам, не прячется — так? Значит, вернулся сюда за чем-то припрятанным и знает, где оно лежит. А как по-твоему? Давай-ка подождем, посмотрим, что будет.

Объявление о розыске лежало у Джерома в надежном месте — в кармане широких штанов, которые он носил с лыжной курткой и черной кепкой, надвинутой на уши. Второе такое же объявление — с физиономией Орландо — он сорвал со стены дома, прежде чем войти. В гостиной он остановился.

В столовой стояли двое. И эти незнакомые белые типы нацелили на него пушки.

Однако они не проронили ни слова. Не приказали ему застыть на месте, не стали заламывать руки за спину, — короче, обошлись без всей этой фигни, которую требуют гребаные копы. Джером посмотрел на их черные невыразительные плащи, на ботинки военного образца и попросил:

— Не стреляйте. — Он поднял руки вверх, держа в одной из них объявление. — Я на вашей стороне. Я проверяю дом по поручению сержанта Фрэнка Делсы из убойного отдела. Меня зовут Джером Джексон, и я ТО.

Они по-прежнему молчали. Не сказали ему — «Продолжай» или «Катись отсюда». Ни звука.

— А вы тоже из убойного, да?

— Тебе известно, кто мы такие, но вот мы о тебе ничего не знаем, — наконец проговорил Карл.

— Послушайте, я же вам сказал. Я — ТО и работаю на Фрэнка Делсу из седьмого подразделения. И явился сюда осмотреть квартиру.

— Травку ищешь? — поинтересовался Арт.

— Сейчас здесь не должно быть никакой наркоты.

— Что же тогда?

— Я узнаю, когда увижу это, — ответил Джером.

— Умничаешь? — обозлился Арт.

— Неужели вы ничего не слышали? Я буду искать телефонные номера. А вы поглядите на стены: может, кто-то записал телефон на обоях, — предложил Джером. — Хозяину явно было наплевать на чистоту и порядок.

— Что у тебя в руке? — осведомился Карл.

Он приблизился, и Джером отдал ему объявление:

— Двадцать тысяч долларов за поимку Орландо Холмса. Но вы не сможете получить деньги, раз сами копы.

— О чем это он болтает? — спросил Арт, и оба принялись читать объявление.

— Его дал мне Фрэнк Делса, — пояснил Джером. — Неужели вы его раньше не видели? Тут, на домах, наклеены еще несколько.

— Господи боже, если мы его уберем, всего огребем по тридцать штук! — обрадовался Арт.

Джером не понял, о чем он сейчас сказал, но решил не спрашивать. Второй белый тип обратился к нему:

— Видишь ли, мы были в отпуске и лишь сегодня вышли на работу. Пока что мы тут помогаем, но скоро нас отзовут. Но ты-то сможешь получить денежки, не так ли?

— Да, смогу, поскольку я не служу в полиции, а только работаю на них, — отозвался Джером.

— А что, если мы поможем друг другу? — предложил Карл.

— Не знаю, — смутился Джером, — но почему бы и нет? — Он задумался, надо ли просить их показать полицейские значки. И решил уточнить: — Даже если вы не получите никакого вознаграждения, когда мы его найдем?

— Все бабки твои, — подтвердил Карл. — Как ты сказал, мы к ним и не притронемся.

 

19

Делса не волновался из-за Монтеса. Он верил, что рано или поздно подловит его. Монтес поймет, что сделка с полицией неизбежна, и сдаст киллеров, то есть двух белых типов. Нет, Делсу волновало другое. Келли Барр. Он неотступно думал о девушке и никак не мог с собой совладать. Да и откровенничать ему было не с кем. Джекки Майклз наверняка закатит глаза и скажет: «Ты знаком с ней три дня и уже влюбился без памяти. Вот что, беби, забудь о ней или отложи все на время».

Но дело не в том, чтобы «отложить» контакты.

Дело в самой Келли.

Как спокойно и уверенно она на него глядела, покуривая «Слим». Это самообладание чувствовалось и на фотографиях, где она позировала в трусиках «танга» или узеньких стрингах; там она с притворной скромностью закрывала грудь скрещенными руками.

Относиться к ней как к свидетельнице становилось все труднее. Лежа в постели ранним утром, он размышлял, как бы ей позвонить и каким поводом воспользоваться.

Позднее, на работе, он сел за стол и набрал номер ее телефона. Он действительно должен кое о чем спросить ее, и это его немного огорчает.

В зал вошел Уэнделл Робинсон и направился к столу Делсы в тот момент, когда голос Келли произнес:

— Алло.

— Послушайте, я вам потом перезвоню. Это Фрэнк Делса.

— Я знаю, — ответила она.

— Я к вам опять заеду.

— Отлично, — сказала она.

Он повесил трубку, и Уэнделл начал свой рассказ:

— Помнишь парня с тринадцатью пулевыми ранениями? Знаешь, я передал это дело в четвертое подразделение, когда нам стало не хватать сотрудников. Они установили личность жертвы, это оказался Генри Мендес по кличке Толстячок, — продолжил Уэнделл. — Такой здоровенный пуэрториканец двадцати лет от роду. Его никто особенно не любил, но у него была крутая тачка последней модели. В прошлом месяце Толстячок с тремя корешами ограбили магазин в Спрингуэллс. Достали пушки, начали палить; хозяин и продавец спрятались за стойкой; никто не был убит. А Толстячок, как мы потом выяснили, сидел и ждал в машине. Он погиб на следующий день, когда в него всадили тринадцать пуль.

— Да, я его видел, — отозвался Делса. — Он лежал в траве, среди сорняков, в дальнем конце кладбища. Это было три недели назад.

— Верно, а вот что произошло в другой день, — сообщил ему Уэнделл. — Мы опознали троих грабителей и взяли их. Белые парни. Уэйну и Кенни по двадцать лет, а третьему, Туди, восемнадцать. У всех в прошлом приводы: хулиганство, кражи. И вот этот Туди — он среди них самый умный — спрашивает, нельзя ли взять на себя что-то мелкое, чтобы не сесть за вооруженное ограбление. Туди уверяет, что не брал магазин, а просто ждал в машине вместе с Толстячком. Заявляет, что Толстячка убил Уэйн. Толстячок был недоволен, что ему дали мало, и Уэйн испугался, что он их заложит.

— Кто ведет дело? — поинтересовался Делса.

— Элинор Марш. Ты же знаешь Элинор, такая крупная, симпатичная белая женщина. Она перешла в четвертое подразделение из полиции нравов примерно год назад. И кстати, сейчас работает с тобой. Джекки пригласила ее помочь провести экспертизу. Это они осматривали трупы Парадизо и девушки.

— Да, Джекки мне говорила, — подтвердил Делса.

— Интересная женщина, яркая, — улыбнулся Уэнделл. — Помню, когда она служила в полиции нравов, то частенько выходила на улицу в мини-юбке и в белых туфлях. Ты, наверное, видел ее на Касс; она изображала из себя шлюху и ловила клиентов.

— Элинор и Морин были близкими подругами, — пояснил Делса. — Элинор часто приходила к нам в гости.

— Ну вот, Элинор сняла показания Туди и спросила Кенни, что ему известно об убийстве Толстячка. Пообещала, что ему скостят срок за кражу, и Кенни клюнул. Рассказал, что они ошивались у кладбища — искали какого-нибудь наркомана, которого Толстяк должен был подстрелить, чтобы доказать, что он не трус. Но только Уэйн уговорил Кенни отдать Туди оружие, «рюгер». Кенни любит пушки. Он достает их различными путями, перекупает, а после продает. Уэйн велит Туди пришить Толстячка, но у того не хватает духу. И отдает револьвер Уэйну. А Уэйн разряжает в Толстячка всю обойму. Семь раз стреляет ему в голову и шесть — в туловище. Потом допрашивают Уэйна. Элинор задает вопрос, где он был той ночью. Он отправился в гости к своей девушке в Клосон. Повез ее ужинать в ресторан на углу Пятнадцатой и Крукс. Уэйн твердо стоит на своем, и с места его не сдвинешь, хотя на «рюгере» остались его отпечатки. И не на одном лишь «рюгере», а повсюду в салоне машины.

Делсе хотелось, чтобы Уэнделл поскорее завершил рассказ.

— А дальше Элинор звонит адвокат, некий Доминик. Его контора на Четвертой, в том же квартале, где живут Уэйн и остальные ребята. Сообщает, что Уэйн явился к нему за юридической консультацией. И признался, что всадил в Толстячка тринадцать пуль, продолжая палить, когда тот был уже мертв. Он желал выяснить у Доминика, нельзя ли закосить под невменяемого. Сможет ли адвокат доказать, что он стрелял в состоянии аффекта? — Уэнделл покачал головой. — Им бы раньше подумать, а потом уже открывать огонь. Но нет, они ничего не соображают. — Он повернулся, собираясь выйти из комнаты, но остановился. — Элинор зайдет к тебе. У нее хорошие новости насчет оружия.

Уэнделл снова повернулся и вышел.

А Делса опять набрал номер Келли. Она не сразу взяла трубку, и ему пришлось подождать.

— Прости, что я прервал разговор.

— Все в порядке, — успокоила его она. — Послушай, у меня завтра показ. Дефиле в Институте изящных искусств. Если захочешь прийти, форма одежды — строгий вечерний костюм.

— Я хотел бы подъехать к тебе за водительским удостоверением Хлои.

Последовала пауза.

— А разве оно у меня?

— Я отдал его тебе той ночью, когда мы покинули место преступления.

— Место преступления, ты хочешь сказать, особняк Парадизо? — переспросила она.

— Ты сунула его себе в карман.

— Я скоро должна уйти; в «Саксе» примерка, — предупредила она.

— Когда я смогу взять ее удостоверение?

— Посмотрим, есть ли оно у меня, — отозвалась Келли.

Дверь распахнулась, и на пороге снова появился Уэнделл, на этот раз вместе с Элинор Марш. Элинор улыбнулась Делсе, а Уэнделл произнес:

— Я собирался тебе сообщить…

Делса услышал в трубке голос Келли:

— Фрэнк?..

Он подал руку Уэнделлу и обратился к Келли:

— Прости, я тебе перезвоню…

Когда он поднялся, Уэнделл проговорил:

— Помнишь парня, застреленного во внедорожнике на Сент-Антуан?

— В прошлом году, — сразу ответил Делса, — прямо перед Рождеством.

Элинор Марш оглядела пустую комнату. Ни Джекки, ни Харриса в ней не было. Уэнделл точно описал Элинор — высокая брюнетка приятной наружности, в черном костюме; пожалуй, юбка коротковата.

— Я помню, что мы не сумели раскрыть то дело. У нас не было ни одного свидетеля, вообще ничего, — откликнулся Делса.

— Позволь мне рассказать, что тогда произошло, — сказал Уэнделл. — Двое парней, один из них — Морис Миллер, увидели, как человек в машине звонит по мобильнику. Вот ведь ирония судьбы? Если бы бедняга разговаривал на ходу, то и сегодня был бы жив. Двое парней зашли в тот момент в бакалейный магазин, что-то купили, вышли, а тот тип по-прежнему говорил по телефону. Они сбегали к Морису домой за пушкой. Вернулись, и Морис прострелил несчастному голову. Они хотели угнать его машину, но салон был весь в крови, а куски мозга и волосы убитого прилипли к стеклам. Так что они побрезговали залезать внутрь.

Делса понял, что его ждет хорошая развязка.

— Вчера Хуанита Миллер приходит домой с работы, а ее братец Морис лопает свинину с фасолью, а консервная банка стоит в раковине. Хуанита раскричалась. Она купила те консервы для себя, а не для братца, которому лень оторвать задницу от стула. Заорала, чтобы он сию же минуту купил ей другую банку. Ну а лентяй братец послал ее куда подальше.

Элинор улыбнулась в ожидании эффектного финала.

— Хуанита звонит в убойный отдел. Знаешь, откуда у нее наш номер? — спросил Уэнделл. — Карточку с телефоном оставили в прошлый раз, когда мы заходили к Морису. Сестра сообщает, что Морис убил человека в его собственном внедорожнике на Сент-Антуан в прошлом году. Ей задают вопрос, в курсе ли она, где оружие. Она отвечает: «Я так полагаю, оно где-то в доме». А известно ли ей, где сейчас Морис? Хуанита говорит: «Он на кухне, лопает мои чертовы бобы».

Элинор громко рассмеялась, а Делса осведомился:

— Помните любимую фразу Джекки?

— Слава богу, что они так глупы. Я не ошиблась?

— Да, она ее часто повторяет.

— А еще я хотел тебе сказать, — продолжил Уэнделл, — сегодня утром я позвонил Аверну Кону. По-моему, я всю жизнь знаком с Аверном. Ему нельзя доверять. Он помогает и нашим, и вашим, но умеет устраивать дела своих клиентов, этого у него не отнимешь. Я поинтересовался, защищал ли он когда-нибудь Монтеса Тейлора. И он сразу встрепенулся: «Ну, что еще натворил этот парень?» Словно не он сам заказал убийство Парадизо. Я ответил ему: «Вчера Монтес вытащил из кармана вашу карточку и угрожал ею мне. Мол, если я не отвяжусь, он наймет вас для защиты своего гнусного имени». И попросил его передать Монтесу, чтобы тот придумал для нас историю позанимательнее и не изображал бы себя белым и пушистым. Короче, намекнул Аверну, пусть его клиент раскалывается, тогда ему скостят срок. Мне кажется, он клюнул.

Делса внимательно выслушал его, не пропустив ни единого слова.

— И что он ответил?

— Притворился, будто не понял, о чем я говорю. А для Аверна это нелегко, с его-то самомнением. Но я предвидел, что он так отреагирует. Монтес сдаст нам своих киллеров или получит от двадцати пяти до пожизненного. Выйдет как раз к шестидесятилетию и отпразднует юбилей на свободе, — заметил Уэнделл. — Фрэнк, я оставлю тебя с Элинор, — добавил он и вышел.

Делса поглядел на Элинор. Она стояла рядом, с папкой в руках.

— Фрэнк, ты мне не поверишь! — сказала она.

Он едва сдержался, чтобы не попросить: «Погоди, мне надо позвонить». Но понял, как ей не терпится поделиться новостями, и улыбнулся:

— Если расскажешь, поверю. Садись!

Она уселась, развернув стул, и оказалась с Делсой лицом к лицу. Потом одернула юбку, не слишком сильно опустив ее. Положила папку на стол и вынула оттуда свидетельские показания, результаты баллистической экспертизы, а также результаты вскрытия и мнение отдела судебно-медицинской экспертизы.

— Я послала запрос баллистикам с целью проверить оружие, из которого были убиты Парадизо и та девушка, Хлоя. И сразу оказалось, что убийцы стреляли из двух разных пистолетов, но с одинаковым калибром девять миллиметров.

— Как они там к тебе отнеслись?

— Баллистики? Словно я их избила, ничуть не лучше. Шучу, шучу. Они почти уверены, что в Парадизо стреляли из револьвера системы «Смит-и-вессон». А второй, как они полагают, скорее всего, «сиг сауэр». Видишь ли, они говорили о плоскостях, пазах, о том, как сплющены пули… Мы этим в полиции нравов не занимались. Ну, так вот, они проверили пули на Ай-БИС, а я и понятия не имею, что это значит.

— По-моему, нечто вроде «баллистической идентификации», нет, «системы интерпретации», — пояснил Делса. — Они сравнивают наши пули с другими, выпущенными из идентичного оружия. Ну и как, они нашли сходство?

— Ты ведь помнишь о парне с тринадцатью пулевыми ранениями? — спросила Элинор.

— Вот уж чему не верю, тому не верю, — откликнулся Делса. — Уэнделл сказал, что Толстячка застрелили из «рюгера».

— Да, мне это известно, — отмахнулась Элинор. — Но я упомянула о Толстячке по другой причине. За день до гибели он участвовал в ограблении магазина на Спрингуэллс. И в магазине тоже не обошлось без стрельбы. Эксперты извлекли пули из стены и проверили их на стенде, не сомневаясь, что они совпадут с пулями, убившими Толстячка. Но не тут-то было. — Элинор покачала головой. — В стене оказались пули от «смит-и-вессона». На всякий случай я попросила сравнить их с пулями, выпущенными в Парадизо. Фрэнк, эксперты сравнили их с пулями, извлеченными из стены. Совпадение по всем параметрам!

Делсе пришлось хорошенько обдумать услышанное.

— Но ведь те парни не могли прикончить Парадизо?

— Нет, тогда их уже арестовали. Наверное, Уэнделл сообщил тебе, что Кенни торговал краденым и подобранным оружием? Я встретилась с парнем и спросила его, что он сделал со «Смитом». Мы находились не в его камере, а в комнате для допросов, и нас разделяла стеклянная перегородка. Кенни заявил: «Я отвечу, если ты покажешь мне свои титьки». Бог ты мой, я ничего подобного не слышала со времени «Сосновой шишки», когда пыталась проникнуть за кулисы.

Делса пропустил ее слова мимо ушей.

— А я ответила Кенни: «Постыдился бы, сопляк, я тебе в матери гожусь. Говори, куда ты девал оружие, а иначе никакой сделки по поводу кражи не будет». Он заявил, что продал его одному типу. Какому типу? Белому малому, с которым он случайно столкнулся у кассы в Хамтрамке. Тот дал Кенни четыреста пятьдесят баксов и выхватил у него из рук револьвер. Я уточнила: «Итак, незнакомый тип спрашивает, нет ли у тебя оружия на продажу?» Нет, на самом деле малый с ним заранее созвонился, и Кенни договорился о встрече. Я поинтересовалась, откуда тот человек узнал, что он торгует оружием. Он пояснил: должно быть, ему кто-то сказал. Да и тот малый как-то раз уже заходил к Кенни, но тогда не нашел ничего подходящего для себя.

— Значит, тот тип был один? — уточнил Делса.

— Знаешь, Фрэнк, я просмотрела файлы с твоим делом и прочла показания Келли Барр о том, что она видела двух белых мужчин. И потому спросила Кенни, был ли с тем типом второй. Да, как оказалось, был, и Кенни продал ему «сиг сауэр», который был у него дома. Но к тому времени, когда позвонил первый малый, у Кенни уже появился «смит», и они встретились у кассы.

Элинор ждала, когда Делса задаст ключевой вопрос.

Однако он его не задал. Он хотел узнать о сравнительном анализе пуль. Не обнаружили ли эксперты другой след?

— Да, еще одно совпадение, — подтвердила Элинор. — Но это не было убийство. Парня подстрелили в его машине, на Гратиот. Потом я зашла в девятое подразделение за отчетом. Он где-то здесь. — Она принялась листать документы. — А, вот. Сантонио Дэвис, чернокожий, сорока одного года, известный наркодилер. В середине дня он ехал на север, к Гратиот, и двое белых мужчин обстреляли его из их машины. Сантонио разогнался до шестидесяти миль в час, преодолел «пробку», развернулся, вырулил на южную сторону Гратиот и ударился о стену дома. С Сантонио все в порядке, и он сообщает полиции, что в него кто-то стрелял. Эксперты извлекают пули из обивки машины, проверяют по Ай-БИС и приходят к выводу, что, по всей вероятности, они совпадают с пулями, выпущенными в Парадизо и его подружку.

— Похоже, ты уже готова в любую минуту закрыть дело, — отметил Делса.

— А ты пока что обрабатываешь Келли, — проговорила Элинор.

— Я делаю успехи.

— Могу поручиться, что делаешь.

— Она боится Монтеса. Келли выдает мне информацию порциями. И я записал ее признание. Оформил как дополнительные показания.

— Она водит тебя за нас, Фрэнк.

— Она считает себя хитрее меня.

— Возможно, так оно и есть. Ты, наверное, уже внушил ей, что она свидетельница, и потому ты держишься на расстоянии?

— Я сказал ей, что нет более серьезного преступления, чем убийство.

— Да, но ты не возражаешь, когда она водит тебя за нос. Уж я-то тебя знаю, Фрэнк. Отчего ты мне так долго не звонил?

Теперь она поглядела на него. Элинор не смотрела на него столь пристально со дня похорон Морин.

— В тот раз ты меня утомила.

В субботу он отправился к Элинор на обед и остался на ночь. Домой он вернулся вечером в воскресенье.

— Фрэнк, я вовсе не собираюсь снова выходить замуж. И просто хочу немного расслабиться. Как бы то ни было, — продолжила Элинор, — пока ты разбираешься с Келли Барр, я ищу двух белых типов. Этих киллеров. И уже отыскала троих жертв. Первой был чернокожий мужчина тридцати семи лет. Он обедал в ресторане «Сестренка с Юга».

— Рэй Джекс, — вспомнил Делса. — В прошлом ноябре.

— Туда вошли два белых типа. Официантка утверждает, что они были средних лет и по виду походили на рабочих. Они спросили Рэя, он ли Рэй Джекс. Он отозвался: «Что я могу для вас сделать?» Они укокошили его, а заодно пристрелили и его телохранителя.

— Это дело ведет четвертое подразделение, — пояснил Делса. — Помню, тогда я решил, что в нашем городе поймать двух белых киллеров — плевое дело.

— И еще один случай, из шестого подразделения, — продолжала Элинор. — Он произошел прошлым летом. Коламбус Флетчер, чернокожий, сорока двух лет, по обыкновению, ошивался в клубе «Скрипичный ключ» на Ливернуа, где стриптиз. Вбегает мальчишка и сообщает Коламбусу, что кто-то врезался в машину на парковке; задний бампер помят. Когда Коламбус выбежал, у входа его ждали двое белых мужчин, которые выстрелили в него четыре раза. Белые мужчины, на вид похожие на рабочих, — подчеркнула Элинор. — Ты помнишь то дело?

— Коламбуса Флетчера? Да я их все помню.

— Но ты их больше не просматривал?

— А ты, наверное, начала этим заниматься?

Она рассказала ему еще об одном чернокожем, Андре Пери, сорока одного года. Он открыл парадную дверь своего дома в Бетуне; двое белых спросили, как его зовут. Он им ответил, и они его застрелили. Жена Андре описала их как людей «средних лет и заурядной наружности».

— Ты помнишь Андре? — спросила Элинор.

Делса кивнул.

— Он был наркодилером. Как и остальные, кроме мистера Парадизо.

— Последнее и самое старое дело я добыла в архиве. Это случилось в позапрошлом году. Араб Сахир Насирия владел бензозаправочной станцией в Уэст-Гранд, прямо за Джеффри. Он продавал бензин, масло, сандвичи, картофельные чипсы, попкорн, игрушки, а заодно травку и кокаин. К нему явились два человека в лыжных масках, осведомились, Сахир ли он, убили его и ограбили магазин. Сын араба, Джордж, помогавший отцу, утверждал: он принимал убийц за чернокожих до тех пор, пока один из них не обчистил кассу. Цитирую: «Руки у него были белые и принадлежали явно работяге». Джордж заявил: убийцы были среднего роста, самой обычной наружности и неприметно одетые. Если это одни и те же киллеры, — заключила Элинор, — то тогда они единственный раз надели маски и ограбили магазин их жертвы.

— Но что общего во всех делах? — задал вопрос Делса. — Они спрашивают человека, как его зовут, а потом стреляют в него. Убеждаются, что перед ними тот, кого они ищут. Они наемные убийцы, а значит, им кто-то платит.

Элинор кивнула.

— Они использовали одно и то же оружие лишь дважды. Больше совпадений нет. «Смит» и «сиг».

— Нам надо вернуться к Кенни, — заявил Делса. — Я бы хотел кое-что выяснить. Ты сказала, что человек, купивший «смит», звонил Кенни…

— Я ждала, что ты об этом спросишь. У Кенни на телефоне установлен АОН, и мы получили ордер на обыск его дома. Все результаты — в деле об убийстве Толстячка, — пояснила Элинор. — Ты хочешь узнать, кто звонил ему три недели назад?

— Не возражал бы, — откликнулся Делса.

Ему нравилось, как она работает, и он следил, как она листает материалы. Элинор нашла страницу с именами и телефонными номерами, передала ему и сказала:

— Все проверенные — это их друзья и подружки.

Делса поглядел на список. Солнечные лучи пробились сквозь грязное окно. Температура на улице повысилась до семи, а днем, может, будет и десять. Синоптики предсказывали потепление в ближайшие дни. Весна понемногу начала вступать в свои права.

— А кто это здесь со знаком вопроса? Какая-то Конни Фонтана?

— Одна женщина. Я позвонила ей и сказала: «Привет, Конни, я от Кенни, которому вы недавно звонили». А Конни ответила: «Карла нет дома» — и повесила трубку.

— Карл Фонтана, — произнес Делса.

— Тебе известно, кто он такой?

— Нет, — отозвался Делса, — но могу поручиться, что он значится в нашей базе. — Он улыбнулся Элинор. — Неужели ты справилась со всем за два дня?

— Почему ты удивляешься? — не поняла она. — Разве это трудно?

Как только Элинор вышла, Фрэнк набрал номер Келли. На этот раз автоответчик ее голосом произнес: «Оставьте сообщение». Он попросил Келли перезвонить, ему по-прежнему было нужно водительское удостоверение ее подруги.

В кабинете появился Ричард Харрис и сообщил:

— У Монтеса есть счет в «Комерике», одном из отделений банка на Ист-Джефферсон. Сегодня утром он ликвидировал депозитную ячейку. Но я его упустил. А когда мы приехали в дом Парадизо, его там не было. Ллойд упаковывал вещи, складывал одежду в коробки. Он не знал, где Монтес. Нам нужен Ллойд? — поинтересовался Харрис.

— Джекки говорит, у него все чисто. Она со спокойной душой могла бы переехать вместе с ним в Пуэрто-Рико.

— Разыграть меня решил?

— Ее подлинные слова.

— А с кем сбежишь ты сам, с Келли Барр?

— Я об этом подумываю.

— Мечтаешь, — поправил его Харрис.

Элинор Марш вернулась с распечаткой досье на Карла Фонтану, где были указаны его домашний адрес и номер телефона.

— Я по нему и звонила, — заметила Элинор. — Ты хочешь, чтобы я продолжила поиски?

Делса ознакомился с досье. Краткосрочные отсидки за разбойные нападения — два месяца, три месяца, несколько предупреждений по поводу скандалов и драк и три с половиной года в тюрьме Джексон за убийство человека из охотничьей винтовки. Освобожден почти два года назад. Ему вполне хватило времени на подготовку к убийствам чернокожих наркодилеров и мистера Парадизо.

Он ответил Элинор:

— Нет, не надо. Лучше выясни, кто защищал его в суде по делу о непреднамеренном убийстве.

Его удивила ее реакция. Элинор спросила:

— Зачем?

Делса задумался.

— Не знаю, мне просто любопытно, — проговорил он. — Тебе нетрудно будет отыскать его для меня? Ну, пожалуйста. — С этими словами он передал ей распечатку досье Фонтаны.

Элинор удалилась, а через несколько минут в кабинет зашел новый посетитель — Мэнни Рейс из отдела особо тяжких преступлений. Мэнни немного поболтал с Харрисом, затем они оба подошли к столу Делсы. Мэнни посмотрел в окно:

— На улице совсем распогодилось. По-моему, зиме конец. — Он тут же перешел к сути дела. — Ты был прав в отношении той троицы у Орландо. Распиленного парня звали Зорро, и все трое состояли в банде «Денежный поток». Помнишь, девушка Орландо, Тениша, рассказала тебе о мексиканце, явившемся в мотель той ночью? Это был парень из другой банды, под названием «Дорадос». Они хотят выбить «Денежных» из бизнеса, но, понимаешь ли, действовали совсем не по правилам.

Я говорил с Чино, — продолжил Мэнни. — Это босс убитых ребят. Предупредил его: «Вы же не хотите наделать глупостей, правда? Наши парни из Особого отдела следят за вами». Он ответил: «Не беспокойтесь, я обо все позабочусь». Но знаешь, я успел потолковать кое с кем из его парней в разных местах — в основном в соседних пивных. Никто не хочет со мной откровенничать, они все боятся Чино. Малый, с которым я пошел в «Спасителя», только качал головой и пил, чтобы как следует нагрузиться. Когда заведение закрылось, я предложил:

— Давай отвезу тебя домой.

Усадил парня в машину и начал расспрашивать его о Чино, — чего тот хочет и к чему клонит. Ну, тут он раскололся и сообщил мне, что Чино поймал ребят из «Дорадос», мелкой группы, которая набирает обороты. Ребят избили и положили на пол, лицом вверх. Чино спросил первого из них: кто расчленил Зорро и убил троих остальных? Парень ответил: «Я не знаю». Тогда Чино двинул ему по лицу каблуком. По словам моего информатора, кость так и затрещала. А второй парень заявил, что «Дорадос» вынудили Орландо это сделать. И обещали ему хорошо заплатить за травку. В общем, Орландо не хотел убивать, но на него надавили, и он согласился.

— Что случилось с тем парнем, который раскололся? — осведомился Делса.

— Чино прыгнул ему на лицо.

— Они оба мертвы?

Мэнни пожал плечами:

— Они исчезли.

— Нет трупа, нет дела, — подытожил Харрис.

Мэнни продолжал:

— Я пригрозил Чино: «Не вздумай охотиться за Орландо». А он повторил свои прежние слова: «Я о нем позабочусь и уже принял меры».

— А это значит?.. — спросил Харрис.

— Что он велел кому-то убрать Орландо.

— Он кого-то нанял? — решил уточнить Делса.

— Вполне возможно, почему бы и нет? К тому же за поимку Орландо назначено вознаграждение.

— Бери своих ребят, — заявил Делса. — Нам понадобится группа прикрытия.

— Конечно. Куда едем?

— Брать Карла Фонтану — если получится.

 

20

Карл спросил, в каком номере остановился Монтес Тейлор. Служащий, сидевший за перегородкой из пуленепробиваемого стекла, проверил списки постояльцев и ответил, что здесь не было и нет человека с таким именем.

— Ты слышишь? — обратился Карл к Арту.

Тот смотрел на угловую парковку перед «Университетской гостиницей». Кроме «тахо» Карла, там стояло еще несколько машин. Арт обернулся и выругался:

— Вот дерьмо черномазое.

Служащий, крупный чернокожий мужчина, полюбопытствовал:

— Это вы мне?

— Расслабься, — посоветовал Арт. — Это я напарнику.

Они покинули отель и поехали по Вудворд-авеню в сторону реки, миновали Джефферсон и свернули на восток — к особняку Парадизо на Ирокез-авеню. Карл резко притормозил у парадной двери.

— Они так и не заменили стекло, — заметил Арт. — А ведь дело-то плевое, на несколько минут.

— Может быть, ищут цветные стекла, — предположил Карл. — Их нелегко достать, делают только на заказ. Наверное, розовый цвет — редкий, — пояснил он и спросил: — Забавно, что мы сюда вернулись, как по-твоему?

— Сюда-то? — переспросил Арт. — Нет, мне все равно. Для меня что один дом, что другой, — без разницы.

Ллойд открыл им дверь. Он надел белую, нарядную рубашку, которая была ему на пару размеров велика — шея казалась тощей. Ллойд хорошо знал, кто такие эти болваны, и его удивило, что киллеры вернулись на место преступления.

— Чем могу? — спросил он.

Один из них, очевидно Карл Фонтана, тот, что пониже, осведомился:

— А где Монтес?

— Должно быть, у себя в комнате, — отозвался Ллойд. — Вы хотите, чтобы я посмотрел? — Он отступил в сторону и впустил их. Второй, с седеющими волосами, зачесанными назад, должно быть, Арт Крупа. В Джексоне Ллойд встречал множество подобных типов. В тюрьме они становились преступниками, если уже не были ими прежде. Аверн, потягивая мартини, рассказал ему об этой парочке — итальяшке и полячишке, а Монтес, попивая коньяк и покуривая, назвал ему их имена. Уму непостижимо, что за придурки! А после они изумляются, когда их ловят.

— Да, приведи его, — приказал Карл Фонтана.

Они последовали за Ллойдом на кухню, где тот позвонил по висевшему на стене телефону. Ллойд сообщил Монтесу:

— Пришли два джентльмена; они хотят тебя видеть.

Монтес выругался и осведомился, не копы ли они. Ллойд прикрыл рукой трубку и повернулся к Карлу:

— Он желает знать, вы, случайно, не из полиции?

— Передай ему, — сказал Карл, — что мы — те, кого он обидел. Он условился встретиться с нами в мотеле.

Ллойд повторил в трубку:

— Нет, это парни, с которыми ты собирался встретиться. И сейчас они на тебя рассердились.

Он услышал голос Монтеса:

— Вот блин! Скажи им, я скоро спущусь.

Ллойд повесил трубку и доложил:

— Он идет. Очень огорчен, что так вышло. Он проспал. — Домоправитель нахмурился и добавил: — Он тяжело переживает кончину мистера Парадизо и все случившееся. Полагаю, вы видели в новостях?

— Ну, где же Монтес? — не выдержал Арт Крупа.

— Он у себя, над гаражом.

Арт повернулся к столу в алькове у окон с видом на гараж на заднем дворе. Там были три двери.

— Но наконец-то все утряслось, верно? — проговорил Ллойд.

— Тебе известно, кто мы такие? — полюбопытствовал Карл.

— Я так думаю, вы друзья Монтеса.

— А ты — приятель Аверна Кона.

— Юриста? Да, я с ним знаком.

— Он тебя тоже защищал?

— Когда-то, давным-давно.

— За что?

— Так, за разную ерунду. Магазины брал.

— Ты хоть раз кого-нибудь убил?

Карл в упор глядел на Ллойда, сверлил его взглядом. Ему было до смерти любопытно, что за птица этот домоправитель. Он совсем не прост, ясно — у него что-то на уме.

— Нет. У меня никогда не было такой возможности, — ответил Ллойд. — Да мне и не хотелось никого убивать. Кроме одного человека.

— Но ты ведь сидел?

— Ровно девять лет.

Стоявший в алькове у окна Арт пробормотал:

— Придет он когда-нибудь или нет, черт бы его побрал!

— Наверное, Аверн поручил тебе следить за Монтесом, да? — спросил Карл.

— Следить за ним?

— И докладывать Аверну, что Монтес замышляет.

— Мистер Кон сам сказал вам об этом?

— Ну вот, наконец-то он решил сюда пожаловать, — заметил Арт и отправился открывать дверь.

— Не удивлюсь, если окажется, что мы с тобой заодно, — обратился к Ллойду Карл.

Монтес появился на кухне в плотной белой водолазке, доходившей ему до ляжек. Он теперь одевался по-другому и не был похож на прежнего Монтеса в деловых костюмах. Еще с порога он распорядился:

— Оставь нас, Ллойд, дружище!

Это были последние слова, услышанные Ллойдом перед тем, как он вышел из кухни. Монтес захлопнул дверь и приготовился играть. Ллойд надеялся, что в этот раз ничего не произойдет. Просто они хотят, чтобы с ними расплатились. Денег у Монтеса нет, зато есть кое-что стоящее. Сегодня утром он забрал из банка сертификат акций. Теперь надо, чтобы Келли продала акции.

Но о чем говорил Карл Фонтана, в чем они заодно? Наверное, папаша Карла переехал в Детройт из Теннесси или похожего места и, как многие белые, устроился на автомобильный завод. Ллойд подумал, что парнишка, выдавший его копам, из-за которого он получил девять лет, был неглуп и хитер. Но Карла Фонтану умным не назовешь. Или все-таки?.. Конечно, ему хватает ума слушать советы и указания Аверна, который пил мартини и разъяснял, как просто убить старика. Аверн даже признался как-то — он надеется, что эти двое не завалят дело и не пополнят список самых тупых знакомых ему преступников. Ллойд тогда чуть было не спросил у Аверна: «А что случится с вами, если они попадутся?» Но он все-таки удержался и промолчал, потому что Аверн явно не задавался подобным вопросом. Тогда Ллойду показалось, что Аверну тоже найдется место в списке тупиц.

Ллойд направился в кладовую, где хранились хрусталь, фарфор и столовые приборы на шестнадцать персон. Такие можно хорошо загнать на аукционе. Что еще? Нет, не картины. Они понравились Аллегре, а ему Аллегра по душе. Она сказала ему, что Джон хочет перебраться в Калифорнию и заняться там виноделием, но это крайне рискованно. Он посоветовал ей:

— Поезжай со своим мужем, милая.

Раз ее мужу удается добывать бычью сперму и продавать ее, значит, у него все получится.

Дверь открылась. Арт вышел из кухни и уставился на него. До Ллойда донесся с кухни голос Монтеса:

— Не волнуйтесь, полиция сюда не нагрянет, и оставайтесь здесь, сколько вам угодно. А я добуду вам жратву и травку.

Второй наемник, Карл Фонтана, приблизился к Арту, положил ему руку на плечо и снова увел на кухню. Монтес подошел к Ллойду:

— Ты что-нибудь слышал из нашего разговора?

— Ни слова.

— Ты никогда ничего не слышишь и никогда не болтаешь о том, чего не слышал, правда?

— Тебе мало своих хлопот, ты еще волнуешься обо мне? — удивился Ллойд.

 

21

Делса и Харрис взяли в суде Тридцать шестого округа ордер, дававший им право беспрепятственного входа в дом Карла Фонтаны. Они ждали Джекки, которая вот-вот должна была появиться после предварительных слушаний по делу. По дороге Джекки никак не могла успокоиться, вспоминая, как адвокат описывал своего подзащитного, Ардиса Николса. Он выходил симпатичным парнем, который любил Снежинку, проститутку. Та жила этажом выше и погибла от жестоких побоев. Она была избита куском водопроводной трубы.

— Знаете, почему я не поверила Ардису? — спросила их Джекки. — Я ведь была в подвале, где он жил. У него там телевизор, на столике у кровати лекарства и всякая мелочь, а одежда аккуратно висела на водопроводных трубах. Ардис постоянно колотил свою сожительницу, совсем как Кид Рок. Мы разговаривали, и вдруг я заметила, что на полу, у очага, лежит огромная крыса. Спрашиваю Ардиса: «Что это там, неужели крыса?» Он возражает: «Нет, это не крыса». А я продолжаю доказывать: «Да крыса! Громадная такая!» Он подходит и наступает на крысу; звук был такой, как будто из нее выходит воздух. Понимаете, он, наверное, хотел сказать: нет, это не живая, а игрушечная крыса. Но я перестала ему верить, как только он заявил: «Нет, это не крыса».

— Ничего себе — жил с крысой, — заметил Делса.

— Мне все стало ясно, — откликнулась Джекки.

— Его будут судить?

— Если только не пойдут на сделку.

— Ну вот, мы и приехали, — произнес Делса.

Они двинулись по улице Фишер на запад, Мэнни Рейс и его группа из отдела особо тяжких преступлений следовали за ними. Вскоре они отыскали здание на Кадет, в нескольких кварталах за «Спасителем». Деревянный дом, выкрашенный в бледно-зеленый цвет, крыльцо в восемь ступенек. Мэнни и его ребята обогнули здание и направились к черному ходу.

Дверь открылась, и они увидели Конни Фонтану, крупную рыжеволосую женщину в домашнем халате, хотя было уже далеко за полдень. Она мрачно воззрилась на них. В гостиной надрывался телевизор.

— Миссис Фонтана? — спросила Джекки. Женщина не ответила, и Джекки продолжала: — Ваш муж дома? Мы бы хотели с ним побеседовать.

— О чем? — спросила ее Конни.

— Полиция, — пояснил Делса. Они показали свои значки. — Карл дома?

У женщины была густая копна волос; Делсе показалось, что она их не причесывает. Она покачала головой, и ее волосы как будто засверкали.

Она сказала, что его нет дома. Делса поинтересовался, известно ли ей, где он, и Конни ответила:

— Кто знает, где шляется этот болван. Что он натворил?

— Мы войдем, если вы не возражаете, — проговорила Джекки и распахнула дверь, невольно заставив Конни отступить. Делса и Харрис проследовали за ней. Джекки поблагодарила Конни и вошла в гостиную. Доктор Фил в телевизоре спрашивал девицу: «Вы хорошо себя чувствуете, когда вот так разговариваете с сестрой?» Через гостиную они вышли на кухню. Джекки отперла дверь черного хода, и Мэнни с бригадой из отдела особо тяжких преступлений — все они надели под пиджаки бронежилеты — поднялись по лестнице, держа в руках пистолеты. У одного было даже охотничье ружье. Делса кивнул своим спутникам, и они тоже начали подниматься на второй этаж.

— Господи боже, — изумилась Конни. — Что он такое натворил? Ввязался в очередную драку, да?

Доктор Фил тем временем продолжал: «Вы имеете в виду, что вся проблема — в ее носе?»

А Конни заявила:

— Это его дружок вечно лезет в драки; уж такой болтун! Он — настоящий урод, с ног до головы. И всегда нарывается на оскорбления. Карл старается его остановить и сам попадает в переделки. Он совсем невысокий, но драчливый! Давненько он не хулиганил… Странно, что снова начал…

Делса пробовал одновременно слушать Конни и доктора Фила. Кажется, девушка, унаследовавшая крупный отцовский нос, завидовала своей сестре, у которой был изящный материнский носик. Он обратился к Конни:

— Речь идет не о драке. Как зовут его приятеля?

— Джин Крупа.

— Так же, как знаменитого барабанщика?

— Ой, я хотела сказать, Арт Крупа. Он считает себя важной шишкой, потому что раньше был связан с детройтской мафией.

— И они везде болтаются вместе?

— Карл проводит больше времени там, у Арта, чем со мной. Я ему говорила: «Раз не являешься домой, я не буду тебе готовить».

Зрители в телестудии зааплодировали доктору Филу, а парни из отдела особо тяжких преступлений спустились по лестнице. Мэнни покачал головой и вышел из дома.

— Вы не скажете мне, где живет этот Арт Крупа? — обратился к Конни Делса.

— В Хамтрамке. По-моему, на Йеманс.

— А чем Карл зарабатывает на жизнь?

— Кладет кирпичи. И кстати, неплохо.

— В такое время года?

— Он начал еще до того, как похолодало и выпал снег.

— Когда вы видели его последний раз?

— Он зашел вчера и принес большую бутылку водки, знаете, настоящей, дорогой. И я сказала: «Господи боже, за такую цену лучше бы купил два галлона „Попова“!»

Через голову Конни Делса посмотрел на Джекки. Та вошла, держа за горлышко бутылку «Христиании». Конни тоже оглянулась.

— Что вы делаете?! — возмутилась она, повышая голос. — Там еще оставалось немного, на донышке! — Бедная женщина явно была в отчаянии.

— Нет, я перелила остаток в стакан, — пояснила Джекки. — Просто мне понравилась красивая бутылка. Вы не против, если я ее заберу?

— Она коллекционирует бутылки необычной формы, — пояснил Делса и передал Конни свою визитную карточку. — Если Карл объявится, вас не затруднит мне позвонить? Я буду вам очень признателен… — Он задержал ее руку в своей, отдавая карточку. Конни опустила глаза и прочла, как его зовут. А он подтвердил: — Я Фрэнк Делса.

— Она могла бы сперва спросить у меня, — упрямо заявила Конни.

Делса потрепал ее по руке и заявил, что был рад с нею познакомиться.

Мэнни уже был на улице, рядом с машинами.

Подойдя к нему, Делса полюбопытствовал:

— Тебе удалось что-нибудь отыскать?

— Вот, — произнес Мэнни и протянул Делсе маленькую записную книжку в кожаной обложке. — Парень живет как чертов монах.

— Он здесь никогда не бывает, — откликнулся Делса, перелистывая книжку и задерживая взгляд то на одной, то на другой странице.

— Оружия нет, но есть коробка патронов. Сороковой калибр.

— А вот номер телефона Арта Крупы и его адрес.

— Я позвоню в четвертое подразделение, — предложил Мэнни. — Попрошу их последить за домом до тех пор, пока мы не устроим там засаду.

— И еще здесь номер телефона Аверна Кона, — добавил Делса.

Они припарковались в конце той улицы, на которой жил Арт Крупа. Он обитал в чистеньком двухэтажном доме с палисадником в тридцать футов, без подъездной дорожки, с зелеными и белыми металлическими навесами над окнами. Во дворе стояла статуя Девы Марии, держащей блюдо и птичью купель.

— Этот Арт Крупа, он что же, так религиозен? — удивилась Джекки.

Она позвонила в справочный отдел и проверила адрес.

Дом был записан на имя Вирджинии Новак. Джекки позвонила по телефону и попросила позвать Арта. Ей ответили, что его нет дома.

— А вы Вирджиния?

— Да, — тихим, тонким голоском проговорила женщина.

— Вы не откажетесь помочь мне, Вирджиния? Скажите, где бы я могла найти Арта?

— Простите, а кто это звонит?

— Я от его адвоката, — ответила Джекки. — Арт скоро вернется?

— Понятия не имею, — отозвалась Вирджиния. — Извините.

Джекки обещала перезвонить попозже и поделилась своими наблюдениями с Харрисом, сидевшим за рулем «лумины», и Делсой, сидящим сзади:

— Статуя Богородицы, должно быть, принадлежит ей. И, судя по голосу, эта Вирджиния — робкая и забитая женщина.

— Она живет с человеком, убивающим других людей, — продолжил ее рассуждения Харрис. — Тут будешь робкой и забитой. — Он повернул голову к Делсе: — Долго ли ты еще намерен ждать?

— Уж если мы здесь очутились, — откликнулся Делса, — то могли бы немного задержаться.

— Не исключено, что Арт дома, — продолжила Джекки. — И Карл вместе с ним.

— Давайте подождем и посмотрим, что будет, — предложил Делса. Он достал свой мобильник и позвонил Келли. Ему не терпелось услышать ее голос.

— А я тебе звоню, — проговорила она.

— Я чувствовал виброзвонок, но не мог ответить. Мы сидим в засаде и ждем киллеров.

— Вы знаете, кто они такие?

— Почти наверняка. А как твои дела?

Его не волновало, что разговор слышали Джекки и Харрис.

— Я говорила, что была на примерке? В «Саксе». Они несколько раз показывали эту коллекцию, и потому им нужно удостовериться, что все пуговицы на месте, а «молнии» застегиваются. Мы сейчас примеряем туфли и ботинки. Сюда принесли кучу туфель тридцать шестого, тридцать седьмого и тридцать восьмого размера. Я ношу тридцать седьмой. — Келли заторопилась. — Репетиция показа проходит здесь; в ней участвуют тридцать девушек для двадцати выходов, и все из Детройта. Иногда, если модельеру требуется особый тип, например блондинки, он может привезти одну-двух девушек из Нью-Йорка. Мы показываем осеннюю коллекцию «Шанель». Они решают, кто и в чем выйдет, — в коллекции чуть ли не восемьдесят позиций, а весь показ занимает всего двадцать пять минут, так что большинству моделей придется переодеваться четыре раза. А завтра у меня пять выходов.

— Вот как? — спросил Делса.

— Знаешь, почему?

— Почему же?

— Я потрясающе выгляжу в вещах от Шанель.

— Правда?

— Мой любимый костюм — я в нем выйду — похож на байкерский. Темно-красный, едва прикрывающий попку, серебряные цепи на шее и бедрах и крутые бархатные сапожки. Думаю, что все обалдеют. Возможно, придется прервать показ. Начнут с костюмов и платьев, зрители тем временем рассядутся, а затем — резкий переход к одежде для активного отдыха. Потом продемонстрируют маленькие черные платья для коктейлей, а закончат роскошными, пышными вечерними платьями. Каждая часть идет с другим освещением и под свою музыку — для разного настроения.

— А тебе нравится ходить по подиуму? Ты тоже смешно вышагиваешь?

— Ты имеешь в виду походку «от бедра»? Она помогает держать осанку. Но я просто иду. Люблю дефилировать под музыку. Я стараюсь выглядеть естественно. Если ты будешь в зале, среди зрителей, я отыщу тебя и улыбнусь. Люди станут на тебя оглядываться и гадать: кто ты такой, может быть, мой любовник?

— Да, хорошо, — согласился он.

И услышал, как Джекки громко шепнула Харрису:

— Слышишь, как он разворковался?

— Я перезвоню попозже.

— Сегодня вечером меня не будет, — предупредила она.

Он осекся. Он не знал, что ему ответить.

— У меня свидание. Но если тебе невтерпеж, Фрэнк, заезжай. Возможно, мне удастся тебе позвонить.

В следующие десять или пятнадцать минут он недоуменно прикидывал, что же она имела в виду. «Возможно, мне удастся тебе позвонить». Он как-то забыл, что она живет не в безвоздушном пространстве. Ему нужно охладить свой пыл и осознать — она живет среди людей, у нее много знакомых, а он очень мало знает о ее жизни. Интересно, с кем у нее свидание? С каким-нибудь парнем? Очевидно, не с тем, которого она называла маменькиным сынком и который разбрасывал свои вещи по комнате. Интересно, жила она с ним или нет. Он мог спросить ее, не проститутка ли она, но постеснялся бы спрашивать, жила ли она с парнем, разбрасывавшим свои вещи. И зачем ей понадобился он, Делса, если у нее свидание с каким-то знакомым? И все-таки она сказала: «Возможно, мне удастся тебе позвонить».

И тут заверещал его мобильник. Это был Джером.

— Я жду, когда меня подбросят. Мы поехали в Понтиак и теперь проверяем место, где, по словам матери Тениши, он мог бы спрятаться. Если я подберусь поближе и увижу, что Орландо там, я вам позвоню. Я уже два часа пытаюсь с вами связаться!

— Кто это «мы»? — полюбопытствовал Делса.

— Разве я вам не сказал? Вот дерьмо. Со мной двое полицейских; они вроде как помогают мне. Они говорят, что были в отпуске. Только что вернулись и ждут не дождутся, когда приступят к работе. В общем, парочка детективов средних лет. Они какие-то безликие, их даже описать невозможно.

— Они показали тебе свои значки?

— Я их не просил. Да и зачем? Они копы, на них это просто написано. Понимаете, о чем я? Манера одеваться, манера говорить. Но им палец в рот не клади! Серьезные ребята. Один приставил пушку к физиономии Жо-Жо, представляете?

Делса прервал его:

— Эти типы вооружены? Какое у них оружие?

— Похоже, «беретты». Один из них спросил того пацана, Жо-Жо, где Орландо. Пижон ответил, что не знает, и тот двинул ему прямо в ухо. Пацан завопил, но сам себя не слышал.

— Они не копы, — сказал Делса. — Скорее всего, они охотятся за наградой. Из-за них у тебя будут серьезные проблемы. Уходи от них поскорее.

— Жо-Жо сказал — он думает, что Орландо отправился в Миссисипи, куда-то туда. Это мать Тениши отыскала для нас пижона. Темпераментная женщина для ее лет, а ей где-то около сорока. Меня так и тянуло сорвать с нее трусики.

— Джером, — повторил Делса, — они — не копы и охотятся за наградой. А тебя используют, чтобы ты помог им найти Орландо.

— Я и сам догадался, — отозвался Джером. — Мне было интересно, догадаетесь ли вы.

— Назови мне их имена, — попросил Делса. — Опиши поточнее, как они выглядят, в какой машине едут, и я их перехвачу. Джером!

Связь прервалась.

 

22

Пока что не много им было проку от парнишки по кличке Три-Джи. Он повез их в Понтиак, к заводу, выпускающему грузовики. Там на пустыре устраивали собачьи бои. А они пристрелили собаку.

Это сделал Арт. Собака была на привязи. Арт прицелился в питбуля и спросил старого, седовласого мулата, не знает ли он, где Орландо. Старик попросил:

— Не стреляйте в мою собаку.

И тогда Арт выстрелил в нее. Собаку звали Сонни. Арт пояснил:

— Я убил ее, потому что ты не ответил на мой вопрос.

А Карл добавил:

— Неужели ты не мог придумать лучшее имя для злобной бойцовой собаки?

Старик сказал, что так уж ее назвали.

Оказалось, что он — дедушка Орландо. Арт снова спросил, где Орландо, и сказал, что считает до трех. Тогда старик признался:

— Он в Детройте, на Пингри, 700, между Второй и Третьей авеню. А теперь убирайтесь отсюда.

Арт заявил, что едва не уложил старикашку на месте.

Три-Джи старался помалкивать. Карл не сомневался — парень не поверил, что они копы, но его это не тревожило. Арт сказал парню, как их зовут. А значит, Арт пристрелит мальчишку еще до того, как они доберутся до Орландо, и тогда вознаграждение достанется им. Судьба Три-Джи не заботила Карла, он не видел в Три-Джи ничего ценного. Парню понравилась мать Тениши, да она и правда была недурна. Карл спросил Арта, удивившись, что не задавал этот вопрос раньше, трахал ли тот когда-нибудь цветную девушку. Арт ответил:

— Разумеется, а ты? Только не говори мне, что у тебя никогда не было цветной девки!

И они принялись обсуждать разных цветных девушек, с которыми имели дело, и делились своим сексуальным опытом до тех пор, пока Джером не поинтересовался:

— Подождите, кто же у вас был — профессиональные шлюхи или просто девки с улицы?

Выяснилось, что речь шла о потаскухах. И Джером спросил, какие они в постели — у него еще не было ни одной. Карл заметил, что парень считает себя хитрее их. Если его не насторожило то, что они не копы, но оказались вооружены, то, по-видимому, он понял — они попытаются избавиться от него, как только найдут Орландо. Нет, он был немногословен, но готов за себя постоять, и глаза у него оставались открытыми.

Итак, они возвращались в Детройт. Они проехали по Вудвард и оказались в округе Окленд, в двадцати милях от центра Детройта.

— Видишь, Карл, там знак «Дом сдается»? — обратился к своему напарнику Арт. — За ним поверни направо.

Эти двое белых были чокнутые.

Они повернули на улицу, застроенную довольно новыми, большими особняками, окруженными лужайками и молодыми деревьями. И добрались до дома, который сдавался внаем. Арт снял табличку «Открыто», свисавшую с постоянного знака «На продажу». Отдал табличку агенту по продаже недвижимости в строгом костюме с галстуком. Тот улыбнулся:

— Вам повезло! Как вы узнали, что я вот-вот собирался закрыть дверь?

— Наверное, вы всем покупателям говорите, что закрываетесь, даже если только что открылись, — отозвался Карл.

Было около семи вечера; сумерки начали сгущаться.

Карл положил руку на плечо Джерому и пояснил:

— Этот парень хочет купить здесь дом. Вы ведь не против продажи собственности цветным?

Агент хмуро пробурчал:

— Нет, конечно нет.

Он сообщил, что дом оценен в миллион сто девяносто девять тысяч долларов. Карл спросил, как надо расплачиваться, и агент пояснил:

— Хозяева переехали во Флориду, и им не терпится продать дом. По-моему, они смогут снизить цену до девятисот пятидесяти.

— У вас есть клейкая лента? — осведомился Карл.

— Кажется, я видел ее на кухне.

Агент вышел и вскоре вернулся с мотком серебристой упаковочной ленты.

— А зачем она вам понадобилась? — спросил он.

— Чтобы заклеить твой рот, — ответил Арт.

Карл и Арт усадили агента по продаже недвижимости в кресло в столовой, приклеив клейкой лентой его руки и ноги к подлокотникам и ножкам. Агент не сопротивлялся и не ругался, но его глаза были широко открыты, и он внимательно следил за их действиями. Когда Арт попытался заклеить ему рот, агент попросил:

— Пожалуйста, поосторожнее, и не закрывайте мне нос, ладно?

Это он зря сказал.

Арт тут же заклеил ему нос, и Джером увидел, что агент не может дышать. Его лицо сделалось багрово-красным, он напрягся и стал дергать руками и ногами.

Карл покачал головой:

— Черт побери, Арт, он же сейчас задохнется! — Он говорил спокойно и неторопливо.

— Ну и хрен с ним, — откликнулся Арт.

Карл отклеил ленту с носа и рта клерка, дав ему возможность ненадолго вздохнуть, а потом вновь плотно залепил ему рот.

— Посмотри по сторонам, — посоветовал Карл Джерому, — нет ли здесь чего-нибудь тебе по вкусу.

Карл и Арт поднялись наверх.

Джером отправился на кухню, залез в холодильник, достал оттуда банку пива и вскрыл ее. Потом достал из кармана самокрутку с марихуаной и чиркнул кухонной спичкой. Джером был совершенно уверен, что эти типы — сумасшедшие. Им плевать, что их могут опознать, что в дом могут войти. Хотя они, конечно, крутые. Мало у кого хватит смелости вломиться в чужой дом и хозяйничать в нем, хватая все подряд. Здорово! — подумал Джером. Почему он сам не догадался, что можно грабить дома, выставленные на продажу.

Он вытащил мобильник и позвонил Фрэнку Делсе:

— Эй, как дела?

— Где ты?

— В пригороде. Орландо в Понтиаке не оказалось. Его дедушка говорит, что он в Детройте. Он даже адрес дал, но я ему не верю. А вы бы поверили? Неужели родной дед заложит внука?

— Ты по-прежнему с теми двумя типами? — спросил Делса.

— С ними и не с ними. Они ненормальные. Когда я с вами увижусь в следующий раз, то расскажу, что мы делаем в этом доме. Мужик из агентства говорит, что дом стоит миллион сто девяносто девять тысяч. Теперь вы представляете себе, куда мы попали? Я еще ни разу не был в таком дорогом доме, даже когда шарил по разным местам. В общем, когда мы увидимся, вы все узнаете.

— Тебе известно, как их зовут?

— Я вам не скажу. Должно быть, вы знаете этих ублюдков. Они — жуткие типы. Ума не приложу, почему они до сих пор не в психушке. Дедушка просит: «Не стреляйте в мою собаку». И один из них в нее стреляет. Знаете, почему? Только потому, что старик умолял не делать этого. Они сидели в Джексоне. Кто-то из них упоминал о том, как шумно было в камерах. Находятся придурки, которые всегда орут. Фрэнк, эти парни хотят получить награду.

— Я же тебе говорил, — подтвердил Делса. — А тебя они уберут.

— Знаю. Вот почему я должен найти Орландо первым. Вдруг мы его найдем? Тогда я скажу, что это не он.

— В жизни он не такой, как на фотографии.

— А если кто-нибудь мне на него укажет? Тогда я отвечу: нет, это не Орландо. Короче, как только я улизну от этих подонков, то снова вам позвоню.

— Где они?

— Отправились наверх поглядеть, нельзя ли там чем-то поживиться.

— Ты сказал, они средних лет…

— Ой, они спускаются. Мне надо идти… — прервал разговор Джером. Он спрятал мобильник и вновь отпил пива из банки.

Они вошли на кухню с добычей: мужские и женские наручные часы, кое-какие драгоценности. Награбленное положили на стойку, у которой сидел Джером. Арт тоже вытащил из холодильника банку пива, заявив, что, по его мнению, Вирджинии понравятся часики фирмы «Леди Булова». А Карл достал бутылку виски «Канэдиан Клаб» из шкафчика для напитков и наполнил две рюмки, не спросив Джерома, не хочет ли он к ним присоединиться. Ну и ладно, даже к лучшему, пусть они нагрузятся и захмелеют. Джером поинтересовался:

— Что вы станете делать, если вдруг нагрянут хозяева?

— Тогда все будет похоже на налет, — откликнулся Арт. — А значит, нам придется раздеть их и связать.

Он принюхался, поглядел на Джерома и произнес:

— Здесь кто-то курит дурь.

Судя по его тону, он и сам был не прочь затянуться.

Джером предложил ему самокрутку.

Арт собрался было ее взять, но потом отказался:

— Ты ее всю обслюнявил, черномазый!

Джером сделал вид, что ничего не слышал, и полюбопытствовал:

— Как это вы, мужики, ни разу не попадались? И похоже, вам без разницы, видят вас или нет. Вы везде оставляете следы. Отчего же вас до сих пор не поймали?

— Мы могли бы попасться, — ответил Карл. — Но этого не случилось.

— Мы работаем по контракту, — пояснил Арт. — Пока что прикончили шестерых человек.

— Нет, восьмерых, — поправил его Карл. — Двоих мы убрали, когда еще действовали поодиночке.

— Тех, значит, тоже считать?

— Ну да.

— Сколько же всего выходит?

— Я уже сказал тебе, восемь человек.

— А ты учел телохранителя? — вспомнил Арт.

— Нет, не учел. Тогда, выходит, девять.

— Мы пристрелили девятерых, и нас не поймали, — подытожил Арт.

Оба хлопнули виски и поморщились. Джером молчал.

— Мы пользуемся полуавтоматическим оружием, — рассказал Арт. — И употребляем его лишь раз. А затем выбрасываем и приобретаем новое для следующей работы. Все наши объекты — наркодилеры.

— Нет, двое не были наркодилерами, — возразил Карл.

— Верно, зато остальные были, — продолжил Арт. — Нам плевать, чем они зарабатывают на жизнь. Просто так вышло, что они толкают наркоту.

— И вы получаете за это деньги? — осведомился Джером.

— По пятьдесят штук за каждого, — похвастал Арт.

— Круто! Такие бабки! И как вам досталась эта работа?

— Допивай, — предложил ему Карл. — Мы тебя ждем.

Арту захотелось прихватить с собой спиртного, а Джером заявил, что он не прочь подняться наверх и пошарить в спальнях.

Карл дал ему на осмотр пять минут.

Джером направился в спальню хозяина, надеясь отыскать там что-то стоящее, пошарил в ящиках ночных столиков по обе стороны кровати, но ничего не нашел. Затем он ощупал изнанку матраса громадной трехспальной кровати и обнаружил там револьвер: «сиг сауэр» 38-го калибра — заряженный, семь пуль в барабане. Джером завернул его в темно-красный шарф, который вынул из комода, запихал сверток в задний карман своих широких штанов, свисавших с зада.

Они вновь поехали на юг по Вудвард, к Восьмой миле и Детройту. Арт позвонил домой.

Он выслушал Вирджинию и произнес:

— Милая, адвокат не звонит мне домой. Я ему даже номер не давал. Если только звонившая женщина что-нибудь не продает по телефону, то она наверняка из полиции. — Выслушав ответ, он сказал: — Не нервничай и не кричи на меня, господи! Лучше сходи в магазин и купи мне сигарет. Посмотри, не сидит ли кто-нибудь в машине у нас на улице. Вирджиния, ты меня слышишь? Погляди на них, но постарайся, чтобы тебя не заметили. Я тебе попозже позвоню.

Джером, сидевший сзади, все слышал.

Карл сказал:

— Черт!

Арт предложил напарнику:

— Давай я позвоню Конни. Вдруг у вас тоже побывали.

Он набрал номер:

— Эй, Конни, как твои дела? Это Арт. — Он выслушал ее и сказал: — Да, твой старик за рулем. Мы привезем тебе еще парочку бутылок водки. — Потом Арт откликнулся: — Да ты что? Правда? — Он слушал еще минуты две, а потом заявил: — Пожалуй, дам трубку Карлу. Скажи ему сама.

Он передал Карлу мобильник.

— Привет, дорогая, — начал Карл. — Что там у тебя?

Джером услышал, как Карл несколько раз повторил «угу» и «хм», продолжая внимать Конни. Наконец он посоветовал:

— Если они еще раз появятся и спросят, где я, ответь им, что ты понятия не имеешь. Потому что я сам понятия не имею, где буду через полчаса или час. Я тебе попозже перезвоню и дам знать.

Он сообщил Арту:

— Они забрали водочную бутылку, ту самую, из дома старика. А через черный ход вломился целый отряд — с пушками наготове. Она тебе об этом не сказала?

— Им никак не удастся на нас выйти, — попытался успокоить его Арт.

Карл покосился на Арта и проворчал:

— Гребаный Монтес! Он нас сдал.

Они оба смолкли и теперь глядели на дорогу. Они приближались к Восьмой миле, то есть въехали в пределы города.

— Куда мы едем? — встревожился Джером.

Ему никто не ответил.

 

23

В динамиках ревел классический детройтский хип-хоп; его энергия словно окутала Келли, как только она вошла в клуб «Олвин». Публика восторженно внимала завораживающему голосу белого диджея по прозвищу Хаш. Народу было много, и все дергались в такт и трясли головами, как наэлектризованные. Молодые ребята прыгали на сцене; штаны широченные, шапочки клевые. Их речитатив трогал душу. Келли любила хип-хоп. Крепкие охранники в черных майках с короткими рукавами пристально осматривали толпу. Вид у них был зловещий; они мигом подмечали любого нарушителя. Вся сцена невольно напомнила Келли стихотворение о «толстых черных чертях в винном погребе» из учебника, хранившегося у ее отца. «Бум, бум, бум…» Она так и не смогла вспомнить, как назывались те стихи. Келли начала пробираться сквозь толпу и остановилась у стойки, рядом с двумя парнями в бейсболках с перевернутым на затылок козырьком. Она подождала, пока ее заметит бармен. Парень, стоявший слева, обернулся к ней и осведомился, как она поживает. Келли повысила голос и в свою очередь осведомилась у него, что играют. Парень ответил:

— «Спустись» из альбома Хаша «Розы и бритвы».

Келли пожала плечами:

— Ну и ладно.

Второй парень тоже обернулся и полюбопытствовал:

— Вам здесь нравится?

— Нравится, раз пришла, — откликнулась Келли.

— Угостить вас? — предложил он.

— Скотч с содовой, пожалуйста, — заявила Келли.

Первый парень крутанулся на стуле и поинтересовался, известно ли ей, что отец Хаша — коп из убойного отдела.

— Неужели? — удивилась она.

Он сообщил, что вместе с Хашем сегодня работает второй диджей, Шейн Капоне. И спросил, видела ли она здесь Бэнтама Рустера. Келли сказала, что один музыкант из его группы работал в «Кар сити рекордс», где она покупает диски, но, по ее мнению, настоящий среди них всех только Игги. Второй парень, сидевший за стойкой, подал ей ее скотч. Она поблагодарила его; первый был готов уступить ей свое место. Она поблагодарила и его тоже, а потом извинилась:

— У меня здесь назначена встреча.

И покинула парней, скрывшись в толпе.

Монтес стоял по ту сторону сцены. Подойдя, она ткнула его пальцем в поясницу:

— Руки вверх!

Монтес круто обернулся, и Келли увидела свое отражение в его солнцезащитных очках.

— Больше не шути так, девочка, — предупредил он и спросил: — Почему ты захотела со мной здесь встретиться? Дерьмовое местечко. Белые пижоны изо всех сил стараются подражать черным.

— Ты получил бумаги? — спросила она.

— Сегодня утром, как только открылся банк. Сертификат акций.

Им приходилось чуть ли не орать, чтобы услышать друг друга. Музыка заглушала все.

— Что?

— Я же тебе сказал — сертификат акций.

— А какой компании?

— Какой-то техасской. По-моему, нефтяной.

— И сколько там акций?

— Двадцать тысяч. Об этом говорится в приложении к сертификату.

Келли покачала головой:

— Я не слышала, что ты сказал.

— Да ладно тебе! — Монтес схватил ее за руку и потащил к выходу. — Тут невозможно разговаривать. Лучше поедем к тебе. Поставишь своих белых рэперш, выпьем чего-нибудь…

Келли заметила одного из охранников, стоявшего спиной к сцене и наблюдавшего за ними. Это был здоровенный белый бородатый малый.

— Я работала целый день, готовясь к модному шоу, — пояснила она. — И слишком устала для приемов и тусовок. Я хочу лишь одного — вернуться домой. — Она осеклась. — Акции с тобой?

Не выпуская Келли, свободной рукой Монтес пошарил в кармане кашемирового пальто:

— Вот здесь.

— Дай посмотреть, — попросила Келли. — Я все проверю и позвоню тебе завтра.

Монтес скорчил гримасу и насупился. Он почти оглох от громкой музыки Хаша.

Келли наклонилась к нему.

— Я говорю, проверю, сколько они стоят, и позвоню тебе, — повторила она.

Охранник по-прежнему следил за ними тяжелым взглядом.

Монтес достал из кармана пальто сложенный вдвое конверт. Келли потянула за угол конверта и проговорила:

— Просто дай мне на него поглядеть.

— Я же говорю, это акции крупной нефтяной компании из Техаса. На папке название: «ДРП», и буквы такие чудные, как старинные.

Охранник шагнул к ним. Келли потянула конверт, толкнула Монтеса и отпрянула назад. А охранник схватил Монтеса, вырвал у него конверт и передал Келли. Монтес попытался изогнуться и выскользнуть из цепких рук секьюрити, а потом заорал, перекрикивая динамики:

— За каким чертом ты меня задержал?

Келли не слышала, что кричит Монтес, но догадывалась.

Она начала пробираться в толпе вдоль края сцены.

Келли двигалась к выходу, поглядывая на Хаша в его модельной шапочке. Она теперь вполне могла расслышать стихи. Хаш советовал девушке сунуть в ухо презерватив, чтобы никто не пудрил ей мозги. Она подумала, что в стихах даже есть смысл, а также о том, что «толстые черные черти в винном погребе» были бы здесь уместны — как-никак это первый рэп. Келли вспомнила часть другой строфы того старого стиха; там говорилось что-то о толпе. А, вот оно — «повернись, покричи, „джубу-джубу“ ты спляши». Наконец-то она покинула клуб «Олвин».

Она места себе не находила от беспокойства. Обычно Келли любила рисковать, спорить и быстро ездить. По дороге домой она часто пролетала перекрестки на красный свет. А дома ее всегда ждали несколько пачек «Слимс». Она посмотрела на пачку Хлои; ей захотелось побиться об заклад, что в ней осталось ровно десять сигарет. Хлоя в таких случаях говорила «О’кей» и вытряхивала одиннадцатую. А еще Келли любила коктейли — почти все; она любила пить и болтать. У нее в домашнем баре каких только напитков не было! Она привезла из Исландии эскимосские мук-луки из тюленьей кожи; ей хотелось сняться в них, позируя фотографам в нижнем белье. Но ни один из каталогов не одобрил ее идею.

По дороге домой она думала о своем отце и прикидывала, как бы он поступил на ее месте, то есть будь он девушкой, получи акционерный сертификат на имя Хлои Робинетт, при условии, что он смог подделать подпись подруги и у него было ее водительское удостоверение. Он бы спросил, сколько стоят акции, а она ответила бы ему: «Возможно, миллион шестьсот тысяч». Отец бы откашлялся и предположил: «Или больше, если цена успела подскочить?»

Ее отец был игроком, но его всегда выручала профессия: ножницы и расческа. Когда ей исполнилось шестнадцать лет и она заявила, что хочет стать моделью, он ответил:

— Милая, поступай в парикмахерский колледж и сначала приобрети надежную профессию. Ты когда-нибудь видела меня без денег в кармане?

А сейчас он спросил бы:

— Что это за акции?

— «Дель Рио Пауэр».

— Никогда не слышал о такой компании.

— Но ты же не играешь на бирже!

— Нет, предпочитаю казино. На бирже все уж слишком долго.

— Я собираюсь выяснить цену акций. Но скажи мне, что бы ты сделал на моем месте.

— Я бы установил, сколько точно они стоят. А уж потом решил, почем буду продавать. Если тебя поймают за подлог и подделку, вряд ли ты получишь больше года. На суде надень платье от Сент-Винсент де Пол. Чем ты рискуешь при твоем-то чистом досье? Ничем — если сладишь с угрызениями совести. Взгляни на это под другим углом. Деньги-то ничейные — так почему бы не взять их? Что в этом плохого?

Она бы все выложила отцу и послушала, что он скажет. Ей не совет нужен, а его мнение.

— О’кей, какова же твоя цена?

А ее отец воодушевится:

— Ты шутишь? За миллион шестьсот я бы решился. Ну а ты?

Келли сидела за компьютером в кабинете, курила и пила скотч. Сертификат акций и бюллетень компании «Дель Рио Пауэр» лежали в зеленой папке с причудливыми буквами «ДРП» на обложке. Папка лежала раскрытая рядом с компьютером. Келли узнала, что первые 5000 акций были куплены в 1958 году по восемь долларов за акцию. После этого количество акций дважды увеличивалось, и в результате Энтони Парадизо стал владельцем 20 000 акций. Согласно передаточному чеку за подписью Парадизо, акции переходили к Хлое Робинетт, как только она поставит на трансфертном договоре свою подпись. Значит, он заплатил сорок тысяч за акции сорок пять лет назад; несомненно, ему подсказали, что именно покупать. Поглядим, сколько они сейчас стоят.

Келли вошла на сайт Нью-Йоркской фондовой биржи. Кликнула «Поиск по названию» и ввела «ДРП».

Ответ высветился тут же: «Ошибка. Символ не найден».

Так-так!

Она набрала «Дель Рио Пауэр» и нажала «Поиск». На мониторе высветилось: «В списках биржи не значится, акции сняты с котировки».

Черт побери!

Келли вошла в поисковый сервер «Гугл» и нашла сайт компании «Дель Рио». Она узнала, что компания является основной в сфере газодобычи, занимается разработкой месторождений натурального газа и ее бизнес непосредственно связан с его производством, накоплением и переработкой и так далее и тому подобное.

Келли щелкнула окошко «Курс акций» и получила в распоряжение историю компании «Дель Рио» за последний год. Год назад цена акций «Дель Рио» составляла 81 доллар 40 центов; таким образом, стоимость всего пакета составляла 1 миллион 628 тысяч долларов. Она кликнула окошко «Текущие котировки» и, посмотрев на монитор, откинулась в кресле. Черт, черт, черт! Келли почувствовала, как у нее внутри все перевернулось, хотя увиденное не так уж удивило ее.

Сегодня акции «Дель Рио» шли по 53 цента за штуку.

Она как будто услышала голос отца:

— Что ж, и десять тысяч шестьсот баксов тоже неплохо.

Келли вновь вошла на сервер «Гугл» и нашла статью в «Бизнес уик», которая начиналась словами: «Мошенничество в сфере энергетики… Процедура банкротства… Попытка договориться со штатами, которым компания задолжала деньги…»

Келли услышала, как ее отец назвал владельцев компании бандой жулья.

Она постаралась представить себе, что сказала бы Хлоя. Как-никак ее подруга почти год была любовницей старика — как оказалось, за деньги, которые она заработала бы за две недели. Нет, Хлоя не закатила бы истерику. Она бы сказала «Ну и хрен с ними!» — и забыла бы про акции. Позже она бы разыграла равнодушие, предположив с самой невинной интонацией: «Кто знает, вдруг их цена снова вырастет». Или заявила бы: «Наверное, я их продам, пока они не упали еще ниже». Келли любила Хлою, любила сидеть с ней бок о бок на диване, пить и курить «Слимс», болтать о кинозвездах и об Ираке. Хлоя говорила: «Если мы свергнем Саддама, на его место придет новый тип в тюрбане». А иногда она говорила: «Да, чтобы управлять этими недоумками, нужен безжалостный диктатор».

Ей было жаль Хлою, она тосковала по ней и вспоминала ее рассказы о клиентах, изображавших из себя крутых парней. Келли была готова на все, лишь бы забыть страшное зрелище: окровавленная Хлоя в кресле. Стоило ей подумать о подруге, как глаза наполнялись слезами. А еще она думала о Фрэнке Делсе и о том, как он глядел на нее. Мысли о нем почти не покидали Келли.

Она знала, что Монтес позвонит снизу по мобильнику и потребует, чтобы она его впустила. И когда он позвонил, то первым делом сообщил, как обошелся с ним охранник:

— Он вышвырнул меня на улицу, у меня все пальто в грязи.

— Ты так говоришь, словно я во всем виновата.

— А что ты ему сказала? Ничего, ни единого слова.

— По-твоему, мне нужно было объяснить — мы друзья и вместе разработали мошеннический план? Ну а то, что тебя вышвырнули из «Олвина», — не твоя вина. Хочешь знать, сколько стоят акции?

Он помолчал, а затем осведомился:

— Да, ну и сколько же?

— Сегодня перед закрытием биржи их цена составляла пятьдесят три цента за акцию.

— Да ладно тебе!

— А в прошлом году за акцию давали восемьдесят один сорок.

— Ты ведь шутишь, да?

— Общая стоимость составляет десять тысяч шестьсот. Так что тебе незачем тратить время, Челюсти. Ты желаешь получить акционерный сертификат? Я пришлю его тебе по почте.

— Подожди, не вешай трубку, — остановил ее Монтес. — Мне нужно с тобой поговорить.

— Валяй!

— Не дури, детка. Впусти меня.

— Я бы пустила, — ответила Келли, — но нам с тобой не о чем разговаривать.

Монтес опять помолчал, а потом спросил:

— Решила меня кинуть? Рассчитывала на крупный куш и обманулась.

— Я в самом начале предупредила, что не стану тебе помогать, — отозвалась Келли. — Ну почему ты не можешь это понять? Кстати, — добавила она, — Фрэнк Делса вот-вот появится здесь. Ты хочешь получить сертификат или мне лучше отдать его ему?

— А как ты объяснишь, откуда он у тебя взялся?

— Скажу, что ты мне его отдал. Я и раньше ему о нем упоминала. Да и о многом другом. Какая разница?

— Издеваешься? — спросил Монтес.

— Если не веришь, посмотри сам. Если хочешь, я скину тебе по электронной почте историю котировок компании. И ты поймешь, почему акциями «Дель Рио» можно только подтереться.

— Если не откроешь дверь, я тебе стекла выбью, — пригрозил Монтес.

Келли вынула из сумки визитную карточку Делсы.

— А я позвоню в Службу спасения. Кстати, — небрежно добавила она, — Делса уже выследил этих двух киллеров. Будь я на твоем месте, Челюсти, бежала бы из города куда глаза глядят.

До Келли донесся его голос:

— Думаешь, ты так легко от меня отделалась?

Она нажала отбой, набрала номер Делсы, услышала его спокойный голос:

— Фрэнк Делса слушает.

— Я дома, а Монтес внизу, — сообщила Келли.

Делса вошел в мансарду и повернулся к Келли, стоявшей спиной к двери.

— На улице его нет, — проговорил он, и почти сразу же она очутилась в его объятиях. Они так долго целовались в темном коридоре, словно никак не могли насытиться друг другом. Ее руки скользнули ему под куртку, пробежали по ребрам. Они целовались, не выпуская друг друга из объятий.

— Я мечтал сделать это еще с той, страшной ночи, — признался он.

— Любовь с первого взгляда? — поинтересовалась она.

— Почти, — откликнулся он. — Это случилось, когда ты вышла из ванной, смыв с лица косметику.

— Значит, все сработало, — обрадовалась Келли. — Я уж думала, придется первой на тебя прыгнуть, когда ты придешь вечером. Ведь я больше не свидетельница. И не участвую в игре. — Она рассказала ему, как получила акционерный сертификат, пока сын копа из убойного отдела наяривал рэп.

— Хаш, — кивнул Делса.

Она продолжила историю о том, как отыскала компанию «Дель Рио Пауэр», проверила котировки и передала Монтесу, что миллион шестьсот упал до десяти шестисот и цена продолжает снижаться.

— Хочешь взять сертификат? — предложила она. — Он здесь, у меня.

Келли подвела его к стойке, на которой были разложены документы.

Она спросила, что он будет пить.

— Все равно, — ответил Делса.

Она налила ему и себе скотч.

Они чокнулись, посмотрев друг другу в глаза, поставили бокалы на стойку и снова вцепилась друг в друга. Поцелуи становились все горячее, словно оба никак не могли насытиться. Наконец, он шепнул ей:

— Ты больше не подозреваемая, но по-прежнему свидетельница.

Келли стояла на полу в шерстяных носках и глядела на него.

— Однако тебя это не волнует, — заметила она.

— Речь идет о большем.

Она кивнула.

— Ты уверен, что меня перестали подозревать?

— По-моему, тебя искушали, а ты не поддалась.

Келли по-прежнему смотрела на него в упор и процитировала:

— «Если хочешь, я тебя полюблю. Теперь я тебя лучше знаю».

Он вспомнил ключевое слово, но не всю фразу. Главное, чтобы ответ был положительным.

— «А я буду рад ответить взаимностью». — Делса улыбнулся. — Кто это написал?

— Джон О’Хара.

— По-моему, неплохой писатель.

— Да. Я люблю его рассказы, особенно те, где действие происходит в Голливуде. О’Хара много пил и был очень плох, — он почти дошел до точки, когда написал ту вещь. Она называется «Инструмент». Но он также автор «Свидания в Самарре». Романа о том, что никто не избегнет своей судьбы.

— Например, Монтес, — согласился Делса. — Не важно, что он делает и как надеется ускользнуть от ловушки, он все равно попадет в нее.

— Я больше думала о нас с тобой, — откровенно заявила она.

— Я понял, что у тебя на уме. Мы еще о стольком не успели поговорить.

— Да мы вообще толком ни о чем не говорили.

— Видишь ли, Монтес все еще может захотеть получить эти десять тысяч шестьсот. И попытаться заставить тебя расписаться на сертификате.

— Я отдам его тебе, — решила Келли. — И водительское удостоверение тоже. Тогда я не смогу ему помочь. Но ты, наверное, прав. Последнее, что он сказал мне по телефону: «Думаешь, ты от меня отделалась?»

— И все?

— Я выключила мобильник.

— Вот почему ты до сих пор свидетельница. Я его еще не поймал. Ни его, ни киллеров. Один из них оставил отпечатки пальцев на бутылке водки. Там есть и «пальчики» Монтеса. Значит, они были в доме одновременно. Надо только, чтобы ты подтвердила, что старик перед гибелью пил эту водку, «Христианию». И еще я хочу, чтобы ты участвовала в процедуре опознания. Если ты заявишь, что в ту ночь в доме были они, — им крышка. Мы устроим засаду у них дома. Как только явятся, возьмем их. Жена Карла Конни говорит, что ее муж почти все время проводит с Артом. А тот живет в Хамтрамке с некоей Вирджинией Новак. Мы проверили, они не женаты, но на лужайке перед их домом стоит статуя Девы Марии с купелью для птиц. Надеюсь, это была идея Арта. Да, я же не назвал тебе их имена, не так ли? Арт Крупа и Карл Фонтана. Видимо, они познакомились в тюрьме Джексон, оба отбывали срок в одно и то же время и вышли на свободу полтора года назад. И вот уже полтора года отстреливают наркодилеров, а теперь вот убили Парадизо.

— И Хлою, — добавила Келли.

— Да, и Хлою. Монтес нанял их, чтобы убрать старика. Но как он о них узнал? Посмотрим на дело с другой стороны. Кто заказывал им наркодилеров? Такие парни, как наши двое, обычно предпочитают не связываться с афроамериканцами. Значит, кто-то устраивает им заказы. Вроде агента-посредника.

— Надо же! — заметила Келли. — Ты хоть раз слышал о чем-нибудь подобном?

Делса покачал головой:

— Нет.

— Хочешь остаться со мной на ночь?

— Ага, если только сначала смогу принять душ.

— Мы можем принять его вдвоем, — предложила Келли.

 

24

Девушка за стойкой сообщила Делсе, что налетчики ворвались во время перерыва, где-то около одиннадцати часов, то есть когда в «Макдоналдсе» утреннее меню сменяется обычным.

— Сюда ввалились три парня. Я поглядела на одного и поняла, что знаю его. Его кличка Большой Беби, у него до сих пор пухлые щечки. Он жил по соседству с нами, на Эдисон. Я уже собиралась его окликнуть — «Эй, привет, Большой Беби!» — и застать врасплох. Вряд ли он меня помнит. Но я увидела, как все трое достали оружие, а Большой Беби вытащил из кармана обрез. Двое стали вертеться по сторонам, целя во всех, — понимаете, о чем я? Как будто в любой момент откроют огонь. Один пижон подходит к задней двери, а второй прицеливается в мистера Кроули, который жарит картошку, говорит, что хочет забрать деньги, ведь они припрятаны где-то рядом и ему это известно. Большой Беби приказывает тем, кто в зале (нас было трое), лечь на пол и не двигаться. В тот момент другой, тот, что орал на нашего менеджера, мистера Кроули, стреляет в него, а Большой Беби спрашивает: «Зачем ты в него выстрелил?» Словно не верит своим глазам. Но понимаете, его дружок лишь ранил мистера Кроули в ногу, вот сюда, и все орал, требуя деньги. И тут Большой Беби поднимает меня с пола и велит открыть кассу — у него, мол, не получается. Я открываю, он требует вскрыть и две другие, пока он заберет выручку из первой. Тут снова два выстрела, и я вижу, как мистер Кроули падает у окошечка продажи навынос и пижон стреляет в него. Палит в мистера Кроули еще два раза. Все трое стали орать друг на друга: «Зачем ты его прикончил? Не надо было убивать!» Убивший мистера Кроули отвечает: «Он все равно не отдал бы мне проклятые деньги». И добавляет, что им пора сматываться. Большой Беби и второй пижон идут к выходу вслед за ним и садятся в машину «гранд-маркиз» девяносто шестого года, темного цвета; вот номера я не запомнила.

Делса слушал ее, а сам вспоминал прошлую ночь, и в его сознании один ее эпизод сменялся другим. Вот они встали под душ, Келли повернулась к нему, вода заструилась по ее обнаженному телу, по груди совершенной формы, по пупку. Келли улыбалась ему и засмеялась, когда он сказал: «Хайль Гитлер!» Делса сосредоточился и спросил девушку из «Макдоналдса»:

— Вам известно настоящее имя Большого Беби?

— Нет, я только слышала, как все называют его Большим Беби. Но никогда не понимала почему, — отозвалась она.

Делса мысленно увидел Келли в постели, освещенную лампой на столике, ее руки тянулись к нему. Он осведомился:

— Но вы не знали двоих остальных?

— Нет, не знала, — сказала она. — Я же вам говорила, что жила на Эдисон? Дом стоял на углу Роза-Парк-бульвар, и потому меня назвали Розой. Я думала, что проживу там всю свою жизнь. Но когда мне исполнилось двенадцать, мой отец потерял работу в пекарне, и нас выселили из квартиры за неуплату.

— Жалко, — произнес Делса, вспоминая, что они с Келли, еще не высохшие после душа, вытворяли в постели.

— Сейчас мои мама и папа живут в Ла-Саль-Гарденз. Хороший район; его сейчас облагородили. Соседи родителей — приличные люди со средним достатком. А я поселилась в Хайленд-парке с моим бойфрендом Седриком, это на Уайнон-стрит. Он служит в отеле «Эм-Джи-Эм Гранд».

— Прошу вас, зайдите сегодня попозже в управление полиции, и мы запишем ваши показания. — Делса вручил девушке свою визитную карточку. — Но сначала позвоните, мы можем перенести встречу и на завтра. Вас это устраивает, Роза?

Она ответила: да, устраивает.

Делса посмотрел на менеджера, лежащего на полу, и решил, что подобной работы у них в отделе всегда хватало, хватает и будет хватать. Сейчас середина апреля; какой он по счету? Сотый, если не больше. А пик убийств приходится на лето; возможно, в этом году число жертв будет таким же, как и в прошлом, — четыреста убитых. Делса работал в подразделении уже восемь лет из семнадцати, отданных службе в детройтской полиции. Он начинал в Седьмом участке патрульным, затем перешел в отдел особо тяжких преступлений, а после в убойный отдел. Менее чем через восемь лет он получит право выйти в отставку с половиной жалованья. Тогда ему будет сорок пять лет. А дальше что? Охрана корпораций. Он готовился в университет, на юридический; поступил, проучился три года, но дальше не пошел. Расхотел быть адвокатом. Он умеет расследовать убийства, раскрывать запутанные дела и выяснять, кто лжет, а кто сообщает полезные сведения. Он любит допрашивать подозреваемых, раскалывать их, сбивать с них спесь. Они думают, что их никогда не поймают, а он, Делса, представляет неопровержимые улики и наблюдает, как убийца меняется в лице. Исчезает наглая маска «плевать я на всех вас хотел», и парню ясно, что впереди маячат суд, двадцать пять лет тюрьмы или пожизненное заключение с невозможностью досрочного освобождения. Ничто не может сравниться с подобным моментом. И никакого оружия, оно не нужно. Он стрелял лишь раз в жизни из своего «глока», с твердым намерением тяжело ранить, если не убить. Возможно, стоило приказать второму парню бросить пистолет Морин, но он этого не сделал и не жалеет. В «Макдоналдсе» на Уэст-Чикаго он сказал себе: «Вот чем ты занимаешься. Продолжай в том же духе, дослужишься до инспектора. На такую должность охотно берут белых». Но теперь он вновь мысленно вернулся к Келли, прокручивая в голове кадры вчерашней ночи. Как они занимались любовью на рассвете. Как он завтракал в ее махровом халате, который был ему тесен, но он себя в нем хорошо чувствовал. Всякий раз, как она что-то приносила — то газеты, то кофе, то тосты, — она гладила его по лицу и целовала в губы. А он смотрел, как она идет на кухню в теплом длинном шерстяном свитере, узких брючках и шерстяных носках с широкой резинкой, и предвкушал, как она вернется, он опять увидит ее лицо и она поглядит на него.

— Ты знаешь, что сегодня суббота? — спросила она. — Мне нужно быть в два часа на репетиции в Институте искусств — прическа, макияж. В пять часов мы обедаем в узком кругу, а само шоу, по-моему, начнется в семь. Пять выходов за двадцать пять минут, и конец. Ты придешь?

Она не была похожа ни на одну знакомую ему жену копа.

— Да, приду, — обещал Делса.

— У тебя есть смокинг?

— Меня и без него пропустят.

— Я буду на машине.

— Я мог бы подбросить тебя туда часа в два.

— А если у тебя что-то случится и ты не успеешь на показ?

— Да, — согласился он, — лучше езжай на своей машине.

За завтраком они читали газеты.

— Тебе известно, что я на десять лет старше тебя? — спросил он.

Келли откусила кусочек тоста, не сводя взгляда с первой полосы.

— Вот и хорошо, — ответила она, не поднимая головы.

— Мы живем в разном ритме… — не отставал он.

Келли отложила газету.

— Я два года жила вместе с девушкой по вызову; ритм и стиль жизни у нас были совсем несхожие, — пояснила она. — Если мы хотим встречаться, Фрэнк, то что-нибудь придумаем. Неужели мы не сможем найти выход?

На место преступления, в «Макдоналдс», приехали эксперты-криминалисты. Джекки Майклз опрашивала работников, а судмедэксперт Вэл Трабуччи фотографировал труп. Когда Делса подошел к нему, Вэл прервал работу и заметил:

— Фрэнк, этот малый проснулся сегодня утром как ни в чем не бывало. И если бы ему сказали, что еще до полудня его укокошат, он бы послал их куда подальше.

— Ты думаешь о подобных вещах?

— Он нравился всем работникам — молодой, симпатичный парень. Женатый. Интересно, что сейчас делает его жена? Он мертв, а она еще не знает. Вот о чем я думаю.

Повисло молчание, которое нарушил Делса:

— У меня к тебе вопрос. Ты когда-нибудь слышал о такой парочке — Фонтана и Крупа?

— Джин Крупа?

— Нет, его зовут Арт.

Вэл посмотрел на девушку, которая жарила картошку. Перед тем как ответить, он сглотнул слюну.

— Милая, дай мне, пожалуйста, большую порцию. — Он повернулся к Делсе и разъяснил: — Арт Крупа. Он застрелил парня в баре в день памяти Мартина Лютера Кинга и получил большой срок за убийство.

— Я прочел досье и того и другого, — отозвался Делса. — Нет, мне нужно что-нибудь еще.

Вэл следил, как девушка вынимает из фритюра корзинку с картошкой.

— Фонтана застрелил парня из охотничьего ружья, якобы тот охотился не в сезон. Его судили за убийство одновременно с Крупой. Да, припоминаю, я почему-то называл его Джин.

— Похоже, они и сейчас убивают.

— Ты имеешь в виду Парадизо. А кого еще?

— Пятерых наркодилеров. Было и еще одно, неудачное покушение.

— Карл и Арт? Интересно, как они находят своих жертв?

— Вот это я сейчас и пытаюсь выяснить. Я попросил Элинор узнать, кто был их адвокатом, но сегодня она с утра в суде.

— Эта Элинор — цветущая дама и в теле, как по-твоему? — откликнулся Вэл и добавил: — Что же ты меня не спросил? Их защищал Аверн Кон; он сумел скостить сроки за убийства им обоим. Их осудили не за убийство без отягчающих, а за незаконное применение оружия.

— Они, наверное, познакомились в Джексоне.

— Или когда освободились и встретились у Аверна.

— Ты что-нибудь слышал о службе убийств?

— Нет, ничего. Во всяком случае, я не знаю, кто ее организовал.

— Какой-то тип появляется и дает им работу.

— Д-да, но это мог быть все тот же Аверн, — предположил Вэл. — Он знаком с каждым, кому нужно кого-то заказать. Однако, скажу тебе откровенно, в Детройте трудно заработать на хлеб с маслом, отстреливая людей по контракту, уж слишком много у нас любителей пустить в ход оружие. Парень, пришивший вон того человека, — он указал на убитого, — пошел сюда, зная, что кого-то уложит. Конечно, он нервничал, но, уж прости меня за черный юмор, до смерти желал посмотреть, на что это будет похоже. А тупицы, ограбившие ресторан, ну, что они смогли взять — пару сотен выручки?

— Они забрали выручку из одной кассы.

— Предложи им тысячу, и они кого угодно пришьют. И главное, приятель, у всех засранцев есть пушки! Нет, для того, чтобы быть киллером в Детройте, нужен еще какой-то источник дохода — кражи со взломом, например. А сначала лучше познакомиться с хозяевами и завоевать доверие у всей семьи. Ну и потом уже избить главу дома и трахнуть его жену. — Вэл повернулся к девушке, которая дала ему картошку фри, и сказал: — Прошу прощения за грубые слова, но мы здесь обсуждаем наши дела.

Девушка пояснила, что картошка стоит доллар шестьдесят один цент.

— Все в порядке, — успокоил ее Вэл. — Будь жив ваш менеджер, он бы угостил меня за счет заведения. — Он обернулся к Делсе и предложил ему картошки.

Делса покачал головой, но затем потянул ноздрями и взял пару ломтиков.

То же сделал и Вэл Трабуччи, осведомившись:

— Но как Монтес смог связаться с двумя киллерами и дать им заказ? Они вращаются в совершенно разных кругах. Разве только…

— Да, Аверн Кон, — кивнул Делса. — Когда-то он защищал Монтеса, но после его перехватил Энтони Парадизо. А недавно они снова встретились, и Кон подцепил его на крючок. Уэнделл удивляется: «Аверн Кон? А я-то думал, что его давно лишили адвокатской практики».

— Ну вот, черт побери, ты и раскрыл дело, — сказал Вэл. — Аверн — их посредник. Я тебе еще нужен?

— Имя Аверна постоянно всплывает то тут, то там, — проговорил Делса. — Думаю, пора мне с ним побеседовать.

— Давно пора.

— И посмотреть, что у него на уме. Пусть немного понервничает.

— Сбей с него спесь. И выбей всю дурь у него из головы, — посоветовал Вэл. — Любопытно, что он станет делать.

— Позволь спросить тебя еще кое о чем. У меня появился осведомитель: он рвет задницу, чтобы получить двадцать штук вознаграждения за Орландо.

— Кто назначил награду?

— Харрис говорит, сестра одного из убитых мексиканцев. Я отдал парнишке объявление о награде, и он сразу загорелся. Но сейчас он столкнулся с двумя типами… Они его не отпускают, называют себя копами, хотя ничего не знают о вознаграждении, и уверяют, будто только что вернулись из отпуска.

— Они не копы.

— Именно так я ему и сказал.

— И они разрешили мальчишке продолжить поиски?

— Он заявляет, что теперь они работают вместе.

Вэл покачал головой и повторил:

— Нет, они не копы.

— Есть и другая проблема, — сообщил ему Делса. — Мэнни Рейс разговаривал с малым по имени Чино, главарем банды, в которой состояли трое убитых. Харрис уверяет, что ты собрал распиленного. Это так?

— Ага, проверил, подходят ли куски.

— Мэнни предупреждает Чино, чтобы тот не мстил Орландо. Чино отвечает Мэнни, что он обо всем позаботился. И Мэнни решает, что Чино заказал Орландо. А после Джером докладывает мне о двух типах, ищущих Орландо за двадцать штук.

— А ты охотишься на парочку, которая отстреливает наркодилеров? — уточнил Вэл.

— Они белые. Джером вкратце описал мне типов, с которыми он сейчас. Сдается мне, это они.

— Ага?..

— Но он не говорил, что они белые.

— Почему же ты его не спросил?

Делса кивнул:

— Я спрошу. Как только он позвонит.

Если позвонит.

 

25

Ллойд поглядел через розовые стекла в двери — разбитые панели наконец-то удалось заменить — и увидел на крыльце две фигуры, одна двигалась вслед за другой, но никакого красного джипа на подъездной дороге видно не было. Итак, эти болваны вернулись сюда. Но когда он открыл дверь, то не на шутку удивился. Вернулся лишь один болван, Арт; с ним был чернокожий парнишка. Высокий, гораздо выше его.

— Монтеса здесь нет, — заявил Ллойд.

Не обратив внимания на его слова, они прошли в дом.

Арт даже не посмотрел на Ллойда, проходя мимо. Парнишка ссутулился в прихожей, одежда висела на нем как на вешалке, хотя красный шарф был совсем неплох. Он задрал голову и уставился на высокий потолок и галерею второго этажа. Арт добрался до столовой и уже был готов проскользнуть в кладовую через вращающуюся дверь. Словно он явился к себе домой. Парнишка поспешил к Арту, но Ллойд остановил его:

— Подожди. Я хочу тебя кое о чем спросить.

Парнишка обернулся.

— Как тебя зовут?

— Три-Джи.

— А какое у тебя настоящее имя?

Он немного замялся и ответил:

— Джером Джексон.

— Но в нем лишь два «Дж».

— Джером Джуван Джексон.

— Что у тебя общего с этим белым засранцем, Джером? — задал ему прямой вопрос Ллойд. — Скажи мне, что тут происходит?

Ллойд говорил спокойно и невозмутимо, но и Джером тоже был спокоен и невозмутим, хотя старался держаться в тени. Впрочем, он взглянул на Ллойда удивленно и озадаченно.

— Спросите у них сами, дядя, — отозвался Джером. — Они мне ни хрена не говорят.

— Я тебе не дядя. Меня зовут Ллойд. Они сказали тебе, кто они такие?

— Уверяют, будто они копы, но это неправда. Они, как и я, ищут Орландо, за вознаграждение.

— Но почему они здесь очутились?

— Им нужно на время спрятаться.

— И они явились прятаться от полиции сюда? — Ллойд улыбнулся и покачал головой.

Джером удивленно уставился на него:

— Вам что, смешно?

— Ты, наверное, и понятия не имеешь, кто эти паршивцы?

— Они киллеры, — сообщил Джером. — Злые и чокнутые. Они укокошили девять человек и собаку. Я бы на вашем месте с ними не шутил.

— Значит, они убили собаку? — переспросил Ллойд.

— Ее пристрелил Арт, я сам видел. Хозяин просит: «Не стреляйте в мою собаку», но Арт убил ее. Питбуля.

— Неужели и ты тоже хочешь отстреливать собак?

— Думаете, мне нравится быть с ними вместе? Я просто хочу получить вознаграждение. Двадцать тысяч, приятель, это круто!

— А что натворил ваш Орландо?

— Убил троих мексиканцев, а одного распилил на части. Вроде не поладили из-за наркоты.

— Да, я читал об этом, — откликнулся Ллойд. — А кто должен заплатить деньги?

Джерома изумил его вопрос:

— Копы.

— По-твоему, они готовы платить по двадцать тысяч за наводку?

Джером достал из кармана объявление о награде и отдал его Ллойду. Тот развернул листок и прочел.

— Наверное, награду назначили мексиканцы, скорее всего, родственники погибших. — Ллойд вернул объявление Джерому и поинтересовался: — А где Карл? Прячет машину?

— Пытается загнать ее в гараж.

— Твои друзья вооружены?

— У обоих есть пушки.

— А у тебя?

— Я тоже не пустой.

— Где же ты хранишь свою игрушку?

— Вот здесь. — Джером похлопал себя по заду.

— Похоже, игрушка у тебя не из мелких, вот как штаны оттянуло, того и гляди, свалятся. Ты хоть раз в кого-нибудь стрелял?

— Нет, пока что нет.

— А сидеть тебе приходилось?

— Два с половиной года в федеральной.

— Наверное, за незаконное хранение наркотиков? Слушай, мальчик, я провел там девять лет — от звонка до звонка, а от этого срока никто лучше не становится. Отсидел за вооруженное ограбление, а не за какие-то там котики-наркотики. А значит, я здесь главный. Понял? И ты будешь делать то, что я тебе скажу. И держать язык за зубами. Ну как, годится?

Джером пожал плечами.

— Сними-ка свои очки, и я на тебя погляжу.

Джером снял свои темные очки, и они пристально посмотрели друг на друга.

— Я спросил: ну как, годится? — повторил Ллойд. — В этом доме главный я. Тебе ясно?

— Ага, но вы не знаете, кого сюда пустили.

— Уж я-то знаю. Куда лучше, чем ты, — ответил Ллойд. — Конечно, я не видел, как они пристрелили собаку, но позавчера я слышал, как они убивали мистера Парадиза и его девушку. Прямо тут, в гостиной, где те смотрели телевизор.

— Погодите, — остановил его Джером. — И они явились прятаться сюда?!

— О чем я тебе и говорю. — Ллойд махнул ему рукой. — Пойдем поглядим, что они надумали.

Карл загнал «тахо» в гараж и вошел в дом, неся коробку с бутылками из обокраденного дома. Он сообщил Ллойду:

— Арт обыскивает комнату Монтеса. Хочет выяснить, не прячется ли тот под кроватью. Это твоя «тойота» в гараже?

Ллойд ответил, что его, и осведомился:

— Долго ли вы намерены тут пробыть?

— Все зависит от Монтеса. Тебе известно, где он?

— Он мне не докладывает, а я не спрашиваю.

— Этого мальчишку зовут Джером, — сказал Карл. — Он нам помогает. — А затем добавил: — Послушай, мы воспользуемся твоей тачкой, если куда-нибудь поедем. Ты не против, шеф?

— Пользуйтесь, если хотите, — ответил Ллойд и улыбнулся.

Джером удивленно посмотрел на Ллойда.

Арт вошел в особняк через черный ход и обратился к Ллойду:

— А Монтес, случайно, не гей? Он украсил свою комнату разными безделушками, словно баба. Никаких тренажеров, плакатов… Понимаете, о чем я? Он одевается как гомик. Карл, я сразу вспомнил Конни. У тебя дома такая же обстановка. — Он опять взглянул на Ллойда: — Ну и где же Монтес, шеф?

— Откуда ты узнал, что я был шеф-поваром? — удивился Ллойд.

— Всех цветных так называют, верно? Ведь это вежливо?

— Ты хочешь сказать, политкорректно, — уточнил Карл.

— Ага, типа мы все на равных.

— Он не знает, когда тот вернется и где пропадает, — пояснил Карл. — Ты готов сейчас выпить? — Он повернулся к Ллойду: — Шеф, почему бы тебе не пропустить с нами по рюмочке?

Джером обдумывал все услышанное.

Аверн сидел за пустым письменным столом и смотрел на Монтеса, который сегодня щеголял в черной кожаной куртке. Под курткой, расстегнутой наполовину, блестели золотые цепи. В ушах красовались золотые «гвоздики»; Парадизо бы такого не одобрил. Энтони не понимал, почему мужчине хочется выглядеть похожим на девушку.

— У меня есть новости, и, боюсь, не слишком обнадеживающие, — начал Аверн. — Правда, все еще может кончиться для тебя неплохо.

— Значит, вы сперва сообщите мне плохую новость? — предположил Монтес.

— Да, верно, — подтвердил Аверн, положив руки на чистый стол. — Карл Фонтана позвонил мне вчера вечером. Дома́ их обоих — его и Крупы — сейчас под наблюдением полиции. И в Детройте, и Хамтрамке.

Монтес сидел в черной кожанке, не снимая темных очков. Он смотрел на Аверна и ждал, всем своим видом показывая, как он крут. Ну ладно. Это даже хорошо.

— Меня не удивляет, — продолжил Аверн, — что копы их вычислили. Но убежден, что слежка не связана с Парадизо, и объясню тебе почему. После каждого заказа они выбрасывали оружие в реку. И я сам тому свидетель. Конечно, я рисковал, когда ездил с ними, но мне это было важно. Им не приходится скучать. В перерывах между контрактами они ограбили пару домов и могли там наследить, особенно Арт. Я советовал Карлу на время разбежаться с дружком, залечь на дно, уехать во Флориду и переждать.

— А какие у вас хорошие новости? — полюбопытствовал Монтес.

— Если их посадят за грабеж, тебе не придется с ними расплачиваться. Конечно, мне ты по-прежнему должен.

— Подождите, — перебил его Монтес. — Если их посадят… — Он поглядел на гравюры на стене за спиной Аверна — на белых мужчин в мантиях и дурацких, завитых париках. Неужели кому-то нравится такое? Монтес представил себе Аверна в таком идиотском парике. Ну и умора! Потом он снова смерил владельца кабинета пристальным взором. — То есть они ворвались в какой-то дом и их вот-вот должны сцапать?

— Тебе не о чем беспокоиться.

— Но если их потянут за Парадизо…

— Как? Ведь свидетелей не было?

— Их видела Келли, — сквозь зубы выдавил Монтес.

«Теперь он мне все выложит», — подумал Аверн и принял угрожающую позу со сложенными на столе руками.

— Откуда? — задал он вопрос.

— Сверху, с площадки второго этажа.

— Они были в прихожей?

— Да, и уже уходили.

— Понимаю, — ответил Аверн. — Я бывал там на званых вечерах при жизни жены Тони. И хорошо помню расположение дома. Прямо против входа — гостиная. Поднимаешь голову вверх, и там второй этаж. Но сверху-то ничего не видно! Я бы не узнал собственную жену. И не только потому, что она постоянно меняла прически. А больше Келли их ниоткуда не видела?

— Она мне так сказала.

Аверн покачал головой:

— Я бы не стал из-за нее волноваться.

— А вот я волнуюсь, — возразил Монтес. — И буду волноваться до тех пор, пока есть вероятность, что она их опознает. Вот что я вам скажу. Если их потянут за убийство Парадизо и Хлои, думаете, они не сдадут заодно меня — да и вас? Как-никак вы их адвокат. Как защищаться думаете? Предложите сделку? И вот вопрос на засыпку: кого вы заложите, чтобы помочь парням выбраться из ловушки, — меня и себя самого или только меня? А кого же в таком случае остается заложить мне, Аверн? Кого, кроме вас?

Аверн снисходительно улыбнулся Монтесу, словно не понимал, о чем тот толкует и в какое дерьмо вляпался.

— Представь, что идет следствие. Вызывают свидетельницу, Келли Барр. Но укажет ли она на Карла и Арта на опознании? Как она сумеет доказать, что видела именно их, если она стояла в шести метрах над ними и глядела на макушки их голов? Послушай, дай мне передохнуть. Уверяю тебя, она никак, никоим образом не сумеет их опознать.

У Монтеса был такой вид, точно он колебался и обдумывал сказанное. Наконец он спросил:

— Вы уверены?

— Даю тебе честное слово.

— Ладно, я ее снова спрошу, — проговорил Монтес. — Если она признает, что толком не рассмотрела их, мы все снова друзья. А если она ответит: «Да, я смогу их опознать», — что тогда ее ждет, как по-вашему?

После ухода Монтеса Аверн достал из ящика цветную фотографию своей жены Лоис в изящной рамке. Она была заснята на заднем дворе, на фоне ярко-зеленых листьев. Он поставил фотографию на стол. Аверн никогда не вынимал ее из ящика, разговаривая с преступниками и бывшими зэками. Им незачем было видеть Лоис. Порой он улыбался, глядя на беззаботное выражение ее лица, он жалел, что нельзя рассказать ей: он стал агентом для парочки наемных убийц, которые специализируются на наркодилерах.

«Милая, я пользуюсь услугами уголовников, чтобы пресечь оборот сильнодействующих веществ, наркотрафик. А они, подобно Бэтману, — крестоносцы в капюшонах». Что бы она ему ответила? «Ты получаешь за это десять или пятнадцать процентов?» Он скажет: предельная ставка — двадцать процентов, и она непременно засмеется. Ну и отлично, если такой разговор сможет ее позабавить. Но нет, скорее всего, Лоис скажет своим ровным голосом: «Аверн, тебе грозит тюрьма». Да, именно так она скажет. Наверное, ему удастся скостить срок, но в самом лучшем случае он получит от восьми до пятнадцати лет. Вот именно. Нет, нельзя откровенничать с Лоис. Он вообще ни с кем не может поделиться. И молчание было для него настоящим адом.

Немного погодя в кабинете Кона появился Делса.

Он познакомился с секретаршей Аверна Шейлой, когда давал здесь свидетельские показания и отвечал на бесконечные, как ему казалось, вопросы Аверна. Делса спросил у нее:

— Ты как, еще не ищешь работу?

Он напомнил Шейле Райан их первую встречу — тогда он поддразнил ее по поводу Аверна, которого скоро лишат адвокатской практики. Шейле было лет сорок, мелированная блондинка, разведена, привлекательна. Типичная жительница центра Детройта.

Она ответила:

— До Аверна никогда не доберутся, уж больно он скользок. Просто угорь с человеческими мозгами.

— Держу пари на пять баксов, — заявил Делса. — Его привлекут к суду где-нибудь через неделю. Могу поставить и десять.

— Если хочешь, после твоего ухода я передам ему, как ты уверен. Даже готов рискнуть десятью баксами, — улыбнулась Шейла.

Было время, Фрэнк рассматривал Шейлу как еще одну потенциальную спутницу жизни — как и Элинор. Но это в прошлом.

— Готов поставить двадцатку, — предложил он.

— Лучше пригласи меня поужинать, — не осталась в долгу она.

Он сказал еще что-то, чего она не расслышала, вошел в кабинет и сел за стол напротив Аверна. На столе ничего не было, кроме телефона и фотографии.

— А где же бумаги, дела, папки?

— Мне нужна лишь оборотная сторона конверта, — пояснил Аверн, — когда я не в зале суда или в камере. Рад, что закрыли изолятор на девятом этаже. Боже мой, как там воняло! Чему обязан?

— Если вы представляете в суде интересы Фонтаны и Крупы… — начал Делса.

— Вы хотите сказать, они арестованы?

— Я спрашиваю: вы ли будете защищать их? Они обвиняются в злонамеренном убийстве Энтони Парадизо и Хлои Робинетт… — Делса сделал паузу.

Аверн ждал.

— Вы ли защищаете Монтеса Тейлора, нанявшего головорезов, чтобы они убрали его хозяина? После смерти босса Монтес получал доступ к деньгам Хлои, так как сам он остался с носом… — Делса сделал новую паузу.

— В чем суть вашего вопроса? — осведомился Аверн.

— Если вы адвокат Фонтаны и Крупы, а также Монтеса, то кого из них вы сдадите? Ведь первый привлеченный к суду имеет право на такую сделку?

— Это и есть ваш вопрос?

— А что, если мы арестуем их всех одновременно?

— Скажите мне, какие у вас улики против Карла и Арта.

— Нет уж, сначала ответьте вы, — не дал ему вывернуться Делса. — Кем вы готовы поступиться ради спасения собственной шкуры? Таков мой вопрос.

Делса больше ни о чем его не спрашивал, да и Аверн не собирался с ним что-либо обсуждать или отрицать факты. Делса покинул кабинет, и Аверн посмотрел на фотографию жены, по-прежнему стоявшую на пустом столе.

— Лоис, попробуй придумать что-нибудь новенькое, — обратился он к ней. — Никогда не знаешь, что может случиться.

 

26

Монтес сидел в «лексусе» с четырнадцатилетним длинным и большеруким парнишкой по имени Рики, на котором мешком висели свитер и брюки. Они припарковались у дома Келли, и Монтес показал Рики цветные фотографии девушки в стрингах и трусиках «танга».

— Ты знаешь, до чего тесен мир? — проговорил Монтес. — Я все думал, как мне показать тебе Келли, чтобы ты ее запомнил. И вдруг сообразил. В «Гремучей змее» работает одна девушка, Эмили. Я ее иногда навещаю, когда приходит охота потрахаться с белой. Тебе ясно, что я имею в виду? Сменить обстановку. Я вспомнил, что Эмили собирает автографы знаменитостей, бывающих в «Змее». Она спрашивает, можно ли ей заснять их своим «Полароидом». Обычно все соглашаются, улыбаются ей и подписывают снимки. Ну а Келли живет в нескольких кварталах от «Змеи». Я решил, что она должна там время от времени появляться. Так вот, сегодня утром я позвонил своей подружке Эмили и спросил, знакома ли она с Келли Барр. Эмили ответила, что у нее полно фотографий Келли, больше, чем у кого-либо, и Келли — ее любимая знаменитость. Только позавчера Келли подписала свои свежие снимки. Так что я зашел к ней и позаимствовал ее каталог «Виктория Сикрет», — продолжал Монтес. — Теперь тебе известно, как она выглядит, и ты ее сразу узнаешь, как только она выйдет из дому.

Четырнадцатилетний Рики заметил, что в каталоге много красивых телок. И он был бы не прочь трахнуть их.

— Ее машина стоит здесь, на парковке, — показал Монтес. — Черный «фольксваген». Ты его видишь? Итак, она выйдет и направится к тачке, а ты ее опередишь и начнешь протирать там ветровые стекла. Вон, на заднем сиденье тряпка. Разговори ее, вотрись к ней в доверие. Попытайся разузнать о ее планах, о том, куда она собирается ехать и когда намерена вернуться.

— А если она пойдет пешком? — поинтересовался Рики.

— Тогда следуй за нею по пятам.

— Или вдруг она вообще не выйдет из дому?

— Если до вечера не выйдет, позвони и сообщи мне.

— И я должен торчать здесь целый день?

— Сколько потребуется, — сурово произнес Монтес. — Осмотри все машины вокруг. Открой дверцу одной из них и сиди там, пока она не появится. У тебя ведь есть мой номер?

— Да, где-то есть.

— Будь внимателен, Рики, и не теряй этот номер, — предостерег его Монтес. — Буду ждать твоего звонка, друг!

Это было еще в начале дня, до того как Монтесу позвонил Аверн и он отправился к нему в офис.

В полдень Делса собирался покинуть «Макдоналдс» на Уэст-Чикаго. Они объявили в розыск Грегори Колмана, известного по кличке Большой Беби; кроме того, в розыске значились его дружки в «гранд-маркизе» темного цвета.

Он позвонил Келли:

— Когда ты выходишь?

— Самое позднее, в половине второго. А сейчас полезу под душ.

— Не можешь подождать до вечера?

— Вечером мы примем еще один. Или не один, а сколько захотим, Фрэнк.

— Я приеду на показ.

— Я буду тебя там искать и, конечно, найду. Ведь ты будешь там единственным парнем не в смокинге.

— Жаль, что мне не удастся тебе подвезти.

— Даже если ты не появишься на шоу, ты же приедешь ко мне позже вечером?

— Жду не дождусь, когда тебя увижу, — признался он.

— И я тоже. Просто умираю.

— Знаешь, я забыл взять у тебя права Хлои.

— И акционерный сертификат. Он здесь, у меня.

— Возьми все с собой, ладно? Отдай мне документы вечером. Монтес не звонил тебе и не заходил?

— Нет, и это меня удивило.

— Будь осторожна и гляди в оба.

— Не беспокойся.

— Сейчас ему уже известно, что мы опознали тех двух типов. Я разговаривал с его адвокатом; заодно он защищает — или защищал — тех киллеров. По-моему, он — в центре всей операции и ее главный разработчик. Надеюсь, он сдаст своих подзащитных, чтобы выкрутиться самому.

— А если не сдаст?

— Тогда дело немного затянется.

— Давай я опишу, что я сегодня надену, и тогда ты меня мгновенно заметишь, — неторопливо проговорила она.

— А я тебя и так замечу, — откликнулся он.

Монтес оставил машину у парадной двери и оттого не увидел Карла, Арта и Ллойда с каким-то мальчишкой, которого никогда не встречал раньше. Он обнаружил их, лишь пройдя через вращающуюся дверь и оказавшись на кухне.

Оборудованию этой кухни мог бы позавидовать любой ресторан. Огромный холодильник, длинный разделочный стол посередине и еще один, круглый стол в нише у окна. Карл и Арт сидели там и пили. На разделочном столе стояли бутылка «Клаб» и поднос с кубиками льда. Ллойд резал на тонкие куски оставшийся ростбиф. А молоденький подручный, которого Монтес никогда раньше не встречал, в красном шарфе, резал хлеб. Когда Монтес появился на кухне, Ллойд приказал мальчишке:

— Сперва вымой руки.

— Прежде чем кто-нибудь из вас что-то скажет, — произнес Монтес и поднял руку, словно желал предупредить возможные действия, — разрешите мне передать вам слово в слово наш недавний разговор с Аверном. Во-первых, он считает, что свидетельница Келли Барр никак не сумеет вас опознать. — Ему захотелось назвать их олухами, но он сдержался. — И во-вторых, Аверн думает, что вам нужно покинуть город, уехать во Флориду или куда-то еще и затеряться в толпе. А теперь, — продолжил он, — позвольте сообщить, что думаю я сам. Как-никак я ближе к случившемуся и точнее вижу ситуацию. — Он сделал паузу и посмотрел на Ллойда: — Кто этот молокосос? Твой внук, решивший тебя навестить? Знаешь, малый, лучше уходи отсюда, пока не поздно.

Ллойд взмахнул кухонным ножом с резной рукояткой и указал на Карла и Арта, сидевших за круглым столом:

— Твои друзья говорят, что они проголодались. Хотят есть.

Арт повернулся к Монтесу:

— Ты собирался сказать нам, что ты думаешь, так давай, действуй. Или подожди, пока Ллойд не угостит нас сандвичами. Паренька зовут Три-Джи. Он с нами, так что не дави на него и не выгоняй.

— Подождите минуту, — сказал Монтес. — Вы что, прячетесь… Здесь?

— Вчера мы были в «Ромаде», — пояснил Карл. — И я понял, что мотели теперь не для нас. Уж больно рискованно. Мы все равно хотели с тобой поговорить, ну и подумали, — будь что будет, двинем сюда. Нам с Артом интересно, кто нас сдал — не ты ли?

Монтес и раньше знал, что они туповаты. Но ведь не до такой же степени. Как они могли поверить?..

— Вы решили, будто я вас сдал? Ну, скажите мне, как я мог это сделать, не сдавшись сам? Разве не я вас нанял? Вы что, думаете, если бы я явился с повинной, они бы меня выпустили? — Он хмыкнул. — Послушайте меня. Если ваши пушки чисты и не проходят по другому делу, полиция сможет выйти на вас только через Келли Барр. Она сказала мне, что не сумела вас толком разглядеть, но, должно быть, все же заметила. И они показали ей снимки. Она видела вас у парадной двери. Арт был с пушкой и грозился меня пристрелить, если я с вами не расплачусь. А Карл держал в руках бутылку водки.

Арт повернулся к Карлу:

— Помнишь, Конни сообщила тебе, что копы забрали бутылку, да, да, ту самую? С твоими отпечатками пальцев!

— Ты отдал ее Конни? — спросил Монтес. — Но там же есть и мои отпечатки. Я наливал из нее водку старику. Келли Барр видела, как я наливал. Понимаешь, о чем я говорю? И она видела, как ты вышел из дома с бутылкой.

— Какого черта ты ее взял? — упрекнул Карла Арт.

— Ты сам сказал: мол, прихватим Конни гостинец. Бутылка стояла в корзине со льдом.

— Ты псих. У меня и в мыслях не было!

— Я там был, — обратился Монтес к Арту. — Ты велел ему взять бутылку, и он ее забрал. А Келли может сказать — да, это та самая бутылка, из которой пил старик. Перед тем как ты его пристрелил. И она видела, как вы оба вышли из дома. Ну как, вы хотите, чтобы она давала показания в суде?

Ллойд слушал их перепалку, нарезал остатки ростбифа, которым угощал вчера вечером свою приятельницу Сериту Риз. Ей было чуть за пятьдесят, она работала в медицинской страховой компании «Синий Крест». Крупные серьги с жемчугом очень шли к ее атласному платью. Она всегда надевала атласные платья, когда отправлялась в гости. Вчера на ней было платье серебристого цвета. Ллойд называл ее своей атласной куколкой. Он спросил Сериту, не желала бы она перебраться в Пуэрто-Рико.

— О, я бы поехала, — отозвалась она.

Но ей жаль было бросать работу в «Синем Кресте». Точно такой вопрос он задал и Джекки Майклз. Она была раскованнее Сериты, моложе ее. Джекки спросила: «Вы серьезно?»

Он ответил, что иначе не стал бы спрашивать. Он выяснял обстановку. Он признался Джекки Майклз, что она расшевелила его и он вновь начал подумывать о жизни с женщинами. Ллойд не набросился на нее и не повалил на кровать лишь по одной причине: ему трудно испытывать нежные чувства к служащей полиции. А Джекки Майклз тогда заметила:

— Но вы на тридцать лет старше меня.

Он удивился:

— Кто вам об этом сказал?

Вчера вечером он и Серита пили кофе с коньяком, ели малиновый щербет под шоколадным соусом, и тут заехала с похорон внучка старика, Аллегра, вместе с мужем, тем самым, что продавал бычье семя. Она хотела показать супругу старые картины в прихожей. Аллегра извинилась, что помешала им, а Серита, хорошо умевшая ладить с белыми, пригласила их к столу и предложила десерт. Все было бы хорошо, но с белыми следует вести разговор на их уровне и смеяться над тем, что вовсе не кажется тебе смешным. Господи, как же он устал все это делать.

Джером вымыл руки, повернулся и принялся делать уродливые сандвичи с вылезавшим из них мясом.

— Дай-ка сюда, — сказал Ллойд и отнял у него хлеб.

Он шепнул Джерому, отведя его в сторону:

— Послушай самых тупых преступников, с которыми я когда-либо имел дело, и ты кое-чему научишься.

Теперь все трое — Монтес, Карл и Арт — сидели за круглым столом у окна.

Дешевый мобильник в кармане кожаной куртки Монтеса заиграл мелодию «Как высоко луна», он вынул его, вышел через вращающуюся дверь в кладовку и проговорил:

— Рики?.. Да?.. Ну что?

Через несколько минут он вернулся и вновь уселся за стол с Карлом и Артом.

— Сегодня вечером у нее показ мод в Детройтском институте искусств. Я уже рассказывал вам о моем подручном Рики. Ему четырнадцать лет, он толковый мальчишка и разбирается в модах. Он все вытянул из нее, пока протирал ей стекла в машине. Он получил бакс.

— И больше ты ничего не заплатишь мальчишке? — удивился Арт.

— Это Келли ему дала за стекло. Я обещал Рики двадцатку. Она сказала ему, что вернется домой примерно в половине десятого. А мы подъедем туда к девяти и подождем, когда она выйдет из машины… Как только она перейдет дорогу и направится к дому, мы выскочим, схватим ее и втащим в «тахо».

— Нет, мы возьмем твою тачку, — возразил Карл.

— Знаешь, твоя просторнее.

— Но у тебя ведь есть багажник? — возразил Карл. — А «тахо» пусть постоит в гараже.

— А мы ее пристрелим? — поинтересовался Арт.

— Если вы считаете нужным, — отозвался Монтес. — Вы же профи.

— Ладно, заткнись, — огрызнулся Арт. — Она вырвется, бросится к своей тачке, и мы ее там пришьем.

— Она должна исчезнуть, — сказал Монтес. — Как будто уехала из города и никого не предупредила.

— Может быть, вывезти ее в лес?

— Я думал привезти ее сюда, — заявил Монтес. — А потом мы все вместе решим, что с ней делать. Знаете, можно надеть ей на голову пластиковый пакет и завязать потуже. Тогда мы обойдемся без крови.

— Черт, нет уж, лучше швырнуть ее в реку, — предложил Арт.

— У тебя есть лодка?

— Спихнуть с моста на Бель-Айл. А к ногам привязать кирпич.

— Ты убил хоть одного человека? За всю жизнь? — полюбопытствовал Карл.

— Думаешь, я стану с тобой откровенничать? — буркнул Монтес.

— По-моему, он неженка, каких мало, и ни разу в жизни не марал руки, — заключил Арт.

— Я тоже ему не верю, — присоединился к приятелю Карл. — Называет нас профи, а сам хочет остаться чистеньким. Надо же — «Наденьте ей на голову пластиковый пакет». Кино насмотрелся, а сам не хочет руки пачкать. — Карл перешел в атаку: — Почему же ты сам не придушил старика мешком из химчистки? Он спал, рядом никого не было. А то позавчера мы явились, а тут вечеринка!

— Я пытался до вас дозвониться, — принялся оправдываться Монтес. — Спроси у Конни.

— Вот пусть он сам и прикончит девушку, — сказал Арту Карл. — Раз он завалил дело и привел ее в дом.

— Если мы ее кокнем, — коротко ответил Арт, — пусть он с нами расплатится.

— Он и без того задолжал нам — за старика. — Карл обернулся к разделочному столу: — Ллойд, ты нас слышишь?

Ллойд повернул голову:

— Извините. Что вы сказали?

Монтес поглядел на Ллойда:

— Ты не слышишь, как эти типы издеваются надо мной?

— Я будерброды делаю, — пояснил Ллойд, закрывая мясо хлебом. — Приправы в холодильнике. На любой вкус — хрен, пикули, соус чили, кетчуп, майонез…

— А горчица у тебя есть? — полюбопытствовал Арт.

— Да, нескольких видов, желтая горчица, острая, сладкая. Какую хотите? — Ллойд кивнул Джерому, дав понять, что тому лучше покинуть кухню. Когда парнишка не сдвинулся с места, Ллойд добавил: — Ступай, им сейчас не до тебя.

Он повысил голос, обратившись к трем болванам, обсуждавшим, кто из них должен убить девушку:

— Мы с Джеромом посмотрим телик в кабинете.

Мистер Парадиз любил смотреть телевизор в гостиной, поясняя, что кабинет слишком мал и заставлен мебелью. Там стояли массивные коричневые кожаные кресла и диван. Три стены кабинета занимали стеллажи, уставленные «лучшими книгами месяца» в разноцветных суперобложках. Лучшие издания за последние пятьдесят лет заполняли пространство от стойки до потолка. У четвертой стены Ллойд поставил телевизор: перенести его из гостиной ему помог мастер, заменявший разбитое стекло в двери.

Ллойд вошел в кабинет и увидел, что Джером нажимает кнопки мобильного телефона. Он вырвал у него из рук аппарат:

— Кому ты звонишь?

— Детективу из убойного отдела. Я его осведомитель.

— Ты хочешь сказать, стукач.

— Вы, наверное, их не слышали? Они говорили об убийстве какой-то девушки.

— Я слышал все, что они говорили. Каждое слово. Это не твое дело.

— Вам безразлично, что они собираются ее прикончить?

— Я уже сказал, — не лезь не в свое дело, — сердито повторил Ллойд. — Сначала они должны ее поймать и привезти сюда.

— Они решили засунуть ее голову в пластиковый пакет. Что тут происходит, в вашем доме?

— А ты что, не читаешь газеты и не следишь за новостями? Ошиваешься с этими олухами, и они не сказали тебе, что тут натворили?

Судя по выражению лица Джерома, он начал что-то понимать.

— Я знаю, — они убивают людей, — кивнул он. — Вот странно, они пришили кого-то в этом доме и явились сюда прятаться?

— Если хочешь об этом прочесть, — сказал Ллойд, — у меня сохранились газеты. Вот они, в кресле.

Джером повернулся, но Ллойд остановил его, схватив за руку:

— Дай-ка мне свою пушку.

Джером смерил домоправителя хмурым взглядом:

— Она мне самому нужна.

— Сколько раз тебе повторять: не лезь не в свое дело, — проворчал Ллойд. — Тебе она не понадобится, а вот мне может пригодиться.

 

27

Он совершенно не представлял себе Келли в Фармбруке, в красном кирпичном доме с белой облицовкой. Как бы лучше назвать стиль — послевоенное бунгало? С тремя маленькими спальнями, где вряд ли хватит места для ее одежды. Она вошла в гардеробную и появилась в блузке и брюках. А в Фармбруке деревянный гараж за домом уже начал гнить, к тому же он набит всяким хламом. О господи, а слуховые окна…

Он думал об этом, остановившись у входа в музей Риверы. Гигантские фрески Диего Риверы с машинами, рабочими и хозяином с плотно сжатым ртом покрывали обе стены — и левую, и правую. Напротив была сцена, чуть приподнятая над землей, и стояли стулья для публики. Отсюда кажется, что манекенщицы высоченные, под два метра; они дефилируют по подиуму с ничего не выражающими лицами, двигаясь строго по команде под гулкие ритмы диско.

Он узнал Келли, как только она вышла. И увидел, что она, не отрывая глаз, глядит на него. Келли чуть заметно улыбалась и выглядела восхитительно. Наверняка все собравшиеся мужчины — несколько сот человек в смокингах — понимают, что она хороша собой, обаятельна, и мечтают с ней познакомиться. Делса поднял руку, вытянув ее над головами сидевших перед ним, когда она дошла до конца подиума, постояла там и повернулась. Келли выглядела сногсшибательно. Как он любит ее невинное, юное личико! Ее глаза, ее нос! Он смотрел только на нее, не замечая ни платьев, ни брюк, ни костюмов. Обратил внимание лишь на «байкерский прикид» Келли, который она называла своим любимым. Хотя цепи были единственной деталью, вызывавшей ассоциации с байкерами и мотоциклами. Делса так и не смог вспомнить, попадались ли ему когда-нибудь байкеры с цепями. Он подумал о Морин, потому что Морин вовсе не была женщиной его любимого типа. Впрочем, когда они жили вместе, это для него ничего не значило. Он девять лет прожил в Фармбруке с Морин, и ему нравился дом из красного кирпича, ведь это был их дом. Морин называла слуховые окна, о которые все время ударялась, «хреновиной». Он не представлял Морин ни в одном из платьев и костюмов, которые сейчас показывали на подиуме. Морин была ниже и толще этих девушек.

Он держал в руках программу, в которой описывался каждый продемонстрированный наряд. Например, номер 35 — «Черный шерстяной жакет букле с кружевной вставкой в комплекте с черной кружевной шифоновой юбкой». Сейчас очередь дошла до платьев для коктейлей. Их показ сопровождался другой музыкой. Он почувствовал, как завибрировал мобильник в нагрудном кармане.

— Вот черт, — проговорил Делса. Харрис уже звонил раньше, когда он только приехал сюда и просил служащего поставить его машину поближе к входу. Он показал молодому парню свой полицейский значок, но особенно не напирал, представился охраннику у входа и объяснил вежливо:

— У меня здесь нет никаких дел. Просто моя девушка — одна из моделей; и я хотел бы на нее посмотреть.

Он впервые назвал Келли своей девушкой, прислушиваясь к своим ощущениям. Потом Делса поднялся по широкой лестнице в большой зал, заполненный толпой разодетых людей. Они стояли группами — пили коктейли за высокими столиками, закусывали за фуршетным столом — вырезка, седло барашка, паста, суши. Он ни с кем не был знаком и стоял, держа в руке кружку пива, пока не начался показ.

Когда телефон завибрировал, Делса вышел в холл, где успели накрыть изящные столики и поставить кофейники.

— Орландо у нас, — сообщил Харрис. — Хочешь его допросить?

— Еду, — ответил Делса. — Пусть пока немного остынет.

Он написал записку на обороте своей карточки и попросил секьюрити отыскать Келли Барр после окончания шоу и передать ей.

В записке говорилось:

«Вынужден уйти. Не знаю, когда освобожусь. Если у тебя другие планы, поступай, как тебе удобно. Созвонимся попозже».

Делсе хотелось добавить что-нибудь личное, но он почувствовал — времени у него в обрез. Отдал карточку охраннику и покинул Институт искусств.

А вот как поймали Орландо.

Осведомитель сообщил в Бюро профилактики правонарушений, где он может находиться. Он числился в списках рецидивистов; сотрудники Бюро связались с полицией. Оказалось, Орландо объявлен в федеральный розыск и выписан ордер на его арест. Все полагали, что Орландо сбежал в Миссисипи, на юг, но информатор сообщил, что Орландо прячется в доме на Пингри, между Второй и Третьей авеню. За домом установили слежку; наконец, заметили человека, похожего по описаниям на Орландо. У сотрудников Бюро появилось основание войти в дом и арестовать беглеца. Парню, открывшему дверь, по всей вероятности брату подозреваемого, приказали молчать и впустить их в квартиру. Орландо спал. Его толкнули прикладом:

— Пора вставать, соня!

Он назвал свое имя, и его забрали.

По дороге один из сотрудников Бюро профилактики позвонил в отдел особо тяжких преступлений.

— Вы по-прежнему ищете Орландо Холмса?

Начальник отдела особо тяжких преступлений ответил:

— Да, но, по нашим сведениям, он в Миссисипи.

Сотрудник Бюро поправил его:

— Нет, он на заднем сиденье моей машины.

Делса прибыл в управление, и Харрис рассказал, как арестовали Орландо. Он добавил, что задержанный ждет в комнате для допросов.

— Он признался?

— Еще нет.

— А в чем проблема?

— Орландо утверждает, что в то время его не было дома. Должно быть, мексиканцев укокошил кто-то другой.

— Я с ним поговорю, — пообещал Делса.

Он подумал о Джероме, когда Харрис сообщил ему:

— В Бюро профилактики правонарушений позвонил брат девушки брата Орландо. Конечно, он хочет получить двадцать тысяч. Они дали ему знать, что женщина, которая назначила награду, снизила ставку, так как не успела собрать нужную сумму. Но Бюро может выплатить ему тысячу за помощь. Брат девушки брата Орландо обиженно заявил: «Я ради вас рисковал жизнью. Неужели это все, что я получу?»

Делса вошел в комнату для допросов с кипой форменных бланков протокола. Орландо Холмс сидел, ссутулившись, и грыз ногти.

— Ты испортил мне вечер, вот что ты натворил, — мрачно произнес Делса, и Орландо поднял голову. — Твоя девушка Тениша, мать Тениши и твоя соседка Розелла Мэнсон показали, что ты целый день провел дома, а Жо-Жо и другой парень убили троих мексиканцев из банды «Денежный поток». Конечно, ты можешь мне сказать, что тебя заставили «Дорадос». Но два члена «Дорадос» бесследно исчезли. Если бы ты пробыл на улице подольше, ты бы тоже исчез. Переходим к мотиву преступления. Отпечатки твоих пальцев есть на пиле, которую Жо-Жо купил в тот вечер. Камера магазина зафиксировала его. А потому не трать мое время попусту.

Делса начал заполнять протокол: имя Орландо, свое собственное, дата первого допроса. Он пояснил:

— Я оформляю явку с повинной. А теперь расскажи мне, что произошло, — Делса продолжал писать, — 15 апреля в доме 2210 на Вермонт-стрит, когда троих мужчин застрелили, сожгли, а одного из них расчленили. В каком часу те трое появились в твоем доме?

Орландо не отвечал и глядел в сторону.

— Почему потом, в мотеле, ты сказал Тенише: «Моя проклятая жизнь кончена»? — Делса сделал паузу и спросил: — Ты и правда так считаешь?

Теперь Орландо посмотрел на него.

— Я бы хотел услышать твою версию случившегося, — продолжал Делса. — Расскажи мне, зачем те трое пришли к тебе.

— Из-за травки, — откликнулся Орландо. — Я заявил, что больше не стану иметь с ними дело, и они расстроились. Принесли мешок наркоты и сказали, что я должен за него заплатить.

— Куда ты отвез эту травку, в дом к твоей матери?

Орландо чуть заметно выпрямился.

— Как вы узнали?

— Итак, парни из «Денежного потока» постарались прижать тебя к стенке?

— Они думали, что заставят меня заплатить.

— Они тебе угрожали?

— Обещали вернуться.

— Значит, ты оборонялся? Пристрелил из самозащиты?

— Вот именно. Первым убил этих ублюдков, пока они меня не пришили. А вы бы вели себя иначе, окажись на моем месте?

— Не совсем, — ответил Делса. — Но почему ты пытался поджечь свой дом?

— Дом поджег не я, а парень из «Дорадос». Он велел мне распилить трупы и сжечь их. Вы когда-нибудь пилили окровавленный труп?

— Нет, не приходилось, — ответил Делса.

— Я швырнул свою одежду в одну кучку с их тряпьем. Вы бы знали, какие жирные эти мексикашки! И я понял, что дом не сгорит.

— Тебе известно, кто сдал тебя полиции?

— Наверное, кто-то из близких знакомых. Может, брат подружки моего брата — вот козел! Послушайте, я вам кое в чем признаюсь. Я тогда до смерти перепугался.

— Я бы тоже испугался, — согласился с ним Делса.

— Представил себе, как они вернутся с оружием.

Делса записал это в протокол.

За два часа или чуть больше он заполнил девять страниц показаниями Орландо, и каждая из них была подписана арестованным. Без десяти одиннадцать он передал Орландо Харрису, который ночью дежурил в Седьмом участке, и у него появилась возможность позвонить Келли.

Ее голос на автоответчике произнес:

— Оставьте сообщение.

Делса написал ей в записке, что, если у нее есть другие планы, пусть она поступает, как ей удобно. Именно так она и сделала. Вчера у нее было свидание в «Олвине»; она получила сертификат акций. Но почему она ему ничего не сказала? Потому что, по ее мнению, он не понял бы, для чего ей так хотелось взять ценную бумагу и проверить стоимость акций. Может, все-таки стоит из-за них рискнуть? Делса мысленно остановился на этой версии, как-никак он уже давно был следователем и привык искать мотивы. Но все же не верил, будто она наврала о свидании, чтобы пойти в «Олвин». Нет, она с ним не лукавила, она была откровенна. Если только не считать начала их знакомства.

Или же она просто устала и легла спать.

Вот что он мог бы сейчас сделать — подъехать к ее дому и посмотреть, стоит ли «фольксваген» на парковке.

 

28

— Мы не можем взять мою машину, — решительно заявил Монтес. — Ей она хорошо известна. Девушка даже ездила в ней.

Карл обдумал его слова и спросил:

— Ты что, не хочешь ехать с нами?

— Это тачка вовсе не Дымка, а старика, — уточнил Арт.

— Как только она ее увидит, то заорет на весь квартал, — предупредил Монтес.

— «Тахо» исключается. Копы объявили ее в розыск, — пояснил Карл. — Пусть стоит в гараже. Возьмем машину Ллойда. — Он обратился к домоправителю: — Ты не хочешь нас покатать?

— Я не езжу по ночам, — отозвался Ллойд. — Глаза стали слабоваты.

— А кто останется здесь с Ллойдом и мальчишкой — проследить, чтобы они нас не заложили? — поинтересовался Монтес.

— Полагаю, что ты, — заметил Карл, — уж если не желаешь подставляться. А мы с Артом пойдем за девчонкой.

На улице было светло, и они без труда отыскали дом с мансардой и пустое место на парковке, где должен был стоять «фольксваген» Келли. Арт вел машину, Карл устроился на заднем сиденье. Они ждали на южной стороне парковки, неподалеку от реки. Арт то и дело поглядывал на часы, недовольно повторяя:

— Да вернется она когда-нибудь или нет?

— Дай ей время, — успокаивал приятеля Карл.

Наконец они увидели, со стороны Джефферсон-авеню едет «фольксваген». Было почти десять.

— Должно быть, она, — сказал Арт.

Они подождали, пока Келли выйдет из машины и запрет дверцу. Арт с выключенными фарами повернул за угол и осторожно подобрался к пешеходному переходу. Как они и рассчитывали, Келли пошла через дорогу, направляясь домой. Келли не видела «тойоты-камри». Арт дал по тормозам, включил ближний свет и увидел ее лицо. Как же она испугалась! Карл подскочил к ней и затолкал в машину, на заднее сиденье, вместе с сумочкой. Все прошло гладко и без проблем. Карл зажал ей рукой рот. Она начала вырываться, но затихла, когда он заговорил:

— Однажды я наткнулся на бомжа, спавшего в тоннеле. Не знаю, был ли он один или нет. Возможно, этот был караульным. Я включил фонарик и зажал ему рот рукой. Он накинулся на меня, точно дикий зверь. Я врезал ему фонариком. Фонарик разбился. Пришлось достать пушку, пристрелить его и поскорее бежать из этого проклятого тоннеля.

Он крепко держал Келли и поглаживал ее по спине.

Монтес ждал их на кухне. Он забрал у Арта ее сумочку и подтолкнул Келли вперед. Она не знала, куда ее привезли, пока не увидела гостиную и кресло. Телевизор куда-то делся. Монтес обшарил ее сумочку и спросил:

— Что у тебя здесь?

Он нашел ее мобильный телефон и переложил его себе в карман. Потом достал акционерный сертификат, бумаги и ее распечатки.

— Собиралась встретиться с копом и отдать ему все это, да? — осведомился он.

Она не ответила. Келли вообще не издала ни звука с тех пор, как ее толкнули в машину. Они стояли в прихожей, и Келли посмотрела на двух типов, оставшихся в коридорчике, у выхода из гостиной. Похоже, они не желали к ней приближаться. Белые. Она поняла, что это они явились сюда той ночью. Да, должно быть, так. Удивившись, она спросила:

— Неужели они здесь прячутся?

Монтес повернулся к ним:

— Вот видите! Я же вам говорил, что она сможет вас опознать. Она хитрая стерва и обо всем догадалась.

Делса назвал ей их имена: Карл Фонтана и Арт Крупа. Правда, Келли не поняла, кто есть кто. Оба глазели на нее и молчали. Ей хотелось броситься к парадной двери. Сегодня ночью она могла бы убежать, не беспокоясь об оставленной сумочке. Они по-прежнему в упор глядели на нее.

Из кабинета доносились голоса. Она узнала рекламу средства от изжоги. Келли подняла голову и заметила Ллойда, стоявшего в дверях. Он кивнул ей. Рядом с ним появился молодой чернокожий парень.

— Пойдем, — сказал Монтес, взял ее за руку и потащил вверх по лестнице.

— Хотите чего-нибудь выпить, мисс? — спросил Ллойд.

После показа они со знакомой заезжали в «Гремучую змею» и выпили по паре коктейлей. Келли кивнула Ллойду:

— Как насчет «Александера»?

Арт вернулся на кухню и спросил Карла:

— Черт возьми, что еще за «Александер» такой?

— Напиток, коктейль.

— Что туда входит?

— Не знаю, наверное, он не слишком крепкий.

Они уселись за круглый стол у окна, включив свет.

— Знаешь, а мы нигде не были в этом гребаном доме, кроме кухни, — сказал Карл.

— Я и дома всегда сижу на гребаной кухне.

— Лишь когда меня нет рядом с тобой.

— Потому что там Джинни. И мы уходим.

— А тебе не страшно? Вдруг она поймет, чем ты занимаешься?

— Я ей как-то сказал: «Сболтни кому-нибудь, и я тебя пристрелю». Рука у меня не дрогнет.

— Арт, интересно, как копы пронюхали о нас? — спросил Карл. — Наверное, девчонка описала нас, они составили фотороботы и говорят: «Вот черт, да это же Арт и Карл!»

— А может быть, — предположил Арт, — они отследили наши пушки. Ведь говорил же тот козел, что сплавил их нам, мол, пушки чистые.

— Это меня и беспокоит, — признался Карл. — Можно ли доверять черному молокососу? Я даже имени его не помню. Но вполне вероятно, что так оно и есть. — Карл налил себе виски; а лед уже подтаял. Он пододвинул бутылку к Арту и спросил: — Ты обратил внимание, до чего похожи обе девушки?

— Я запомнил снимок в газете. А иначе ни за что не отличил бы ее от той, в кресле. Да, они почти как близнецы. Я рад, что мы с ней не разговаривали, — откровенно заявил он. — А ты хочешь поболтать с той, наверху?

— Мне с ней нечего делать, — возразил Карл. — Я не собираюсь с ней болтать и уж точно не собираюсь в нее стрелять. Ну а ты?

— Черномазый хочет, чтобы мы ее убрали, — напомнил Арт. — Раз так, пускай сам и шлепнет ее!

— Ты ему позволишь?

— Я понял, о чем ты, — кивнул Арт. — Я сам его пришью, прежде чем он засунет ее голову в пластиковый пакет. Мне до лампочки, кого мочить — его или черных барыг. Но не знаю, хватит ли у него духа с ней расправиться.

— И тебя не волнует, что она на нас стукнет?

— Ты видел ее позавчера? Я нет. Где она стояла, когда видела нас, — наверху? Вряд ли оттуда ей удалось нас как следует разглядеть.

— Но сейчас-то она нас видела, — возразил Карл. — И небось подумала: ага, это те самые парни. Понял, о чем я? Но по-моему, копы и без нее обойдутся.

— По-твоему, они выследили пушки, — решил Арт.

Карл кивнул:

— Да, мне кажется, с ними мы дали маху.

Они смолкли. Арт забрал бутылку и после небольшой паузы настороженно осведомился:

— Интересно, почему Аверн не заставил нас от них избавиться?

Трубки на туалетном столике уже давно не было.

— Ее конфисковали, — пояснил Монтес. Он скатал сигарету с марихуаной, раскурил ее и передал Келли: — Прошу. Лови кайф, пока не поздно.

Она пожала плечами и сделала затяжку. Совсем как в прошлый раз.

Ллойд принес «Александер» в низком хрустальном фужере и подал его Келли, сидевшей в кресле. Он поглядел на Монтеса, присевшего на край кровати, рядом с зажженной лампой, и читавшего бюллетень компании «Дель Рио Пауэр».

— Не принести ли вам что-нибудь еще? — поинтересовался Ллойд у Келли.

— Объясните мне, что я здесь делаю, — попросила его она.

— А уж это его забота, — откликнулся Ллойд и снова посмотрел на Монтеса. — Я здесь работаю.

— У вас есть сигареты?

— Я вам найду, — пообещал Ллойд и удалился.

Монтес пересел поближе к Келли, к ее креслу, в котором она пыталась спрятаться той ночью, кутаясь в куртку. Сегодня она с ног до головы была одета в темные вещи модного дома «Донна Каран» — и свитер, и брюки, и туфли на каблуках были почти черными.

— Тут только и есть что трансферный договор на имя Хлои, — оторвался от чтения Монтес. — Заполненный, с подписью мистера Парадиза. И внизу должна будешь расписаться ты.

— Я не пошла бы на подделку, будь даже с акциями все в порядке, — заявила Келли.

— Внизу сидят двое белых громил, — напомнил ей Монтес. — Они привезли тебя сюда и сейчас обсуждают, как от тебя избавиться. Поняла? Они не позволят тебе засадить их в тюрягу.

— А если я распишусь, то что? — хмыкнула Келли. — Неужели ты меня отсюда выпустишь!

— Я же не знал, что документы при тебе. После того как ты распишешься, я хочу, чтобы ты обналичила акции, для меня.

— Однако пока ты не обнаружил бумаги, то был заодно с теми типами, — возразила Келли. — И собирался меня устранить, не так ли?

— Тебе повезло, что ты их сюда привезла. Я не ошибся?

— С какой стати я должна тебе доверять? — усомнилась Келли. — Фотографии Хлои напечатали в газетах на первых полосах. О ней передавали в теленовостях, всем известно, что она мертва.

— Выждем немного; скоро никто не вспомнит, как ее звали. Они посмотрят на тебя и на фото Хлои… Кстати, ее права у тебя?

— Лежат в сумочке. К тому времени, когда мы раскачаемся и начнем действовать, «Дель Рио» лопнет, и акции совсем обесценятся, — подытожила Келли.

— А может, наоборот, взлетят в цене? — возразил Монтес. — «Дель Рио», знаешь ли, — гигантская корпорация.

Келли отпила глоток коктейля.

Она посмотрела на Монтеса, и ей вдруг стало его жаль.

— Почему бы тебе не ограбить винный магазин? — спросила она. — Ты составил весь этот план… но для чего? Пойми, твой потолок — это вооруженное ограбление. Ты столько лет мечтал прикончить старика! Неужели ты не понимаешь, что твои белые дружки охотно заложат тебя, чтобы им скостили срок? Тебе известно, что их арестуют. Фрэнк Делса сказал мне: «Белые киллеры в Детройте очень выделяются». По-моему, тебе стоит договориться с ними не сдавать друг друга. — Келли отпила еще несколько глотков. — Да, кстати. Позавчера я никак не могла их видеть. Я и правда их не видела. Ну, то есть почти… Я не смогу присягнуть, что они — те самые типы, что вломились сюда позавчера.

Она сделала очередной глоток и вновь вспомнила, как позавчера сидела в этом кресле, полуодурманенная, и твердила себе: «У тебя что, совсем крыша поехала?» Странно, что вначале она поддалась давлению Монтеса, хотя в доме было полным-полно полиции. «У тебя что, совсем крыша поехала?» Келли невольно вздрогнула. Она должна перехитрить трех придурков, быть настороже и придумать, как отсюда выбраться. Она вспомнила о Делсе и постаралась мысленно восстановить подробности дела, о которых он ей рассказал. Интересно, почему он уехал с показа раньше времени, где сейчас находится и что делает? Она все время думала о нем, стоило им расстаться.

Монтеса она спросила:

— Причастен ли к делу кто-нибудь еще, кроме двух громил? Я имею в виду, перед кем ты должен будешь отчитаться?

Монтес положил на кровать документы «Дель Рио» и молча вышел. Келли допила коктейль и поставила фужер на пол. Она подняла голову и увидела молодого чернокожего парня, стоявшего в дверях. В комнате горела лишь одна лампа; было довольно темно.

— Я принес сигареты. Ллойд дал их мне, — сообщил он.

— Поблагодари Ллойда, ладно? — ответила Келли.

Парень вошел в гостиную, вручил ей пачку «Слимс» и коробок спичек.

— Ты, случайно, не видел поблизости пепельницу? — полюбопытствовала Келли.

— Да вот она, в ногах кровати, — указал Джером.

— Я оставила ее там позавчера, — припомнила Келли. — И сейчас не заметила. Можешь зажечь свет, если хочешь.

— Мне без разницы.

Она открыла пачку и достала из нее сигарету.

— Ты родственник Ллойда?

— Я пришел сюда с двумя белыми типами.

— Ты на них работаешь?

— Мы вместе разыскиваем одного малого. За него назначили награду, двадцать тысяч долларов, но я на них не работаю и никогда не работал. Я ТО.

— А что такое ТО?

— Тайный осведомитель.

Келли чиркнула спичкой.

— Я работаю на детектива из убойного по имени Фрэнк Делса.

Келли чуть не обожгла пальцы. Она швырнула спичку и предложила парню в темно-красном шарфе:

— Передай-ка мне пепельницу и присядь. Я знакома с Фрэнком.

Монтес устроился за круглым столом на кухне рядом с Карлом и Артом. И отметил:

— Все пьете?

Арт покосился на Карла, который, в свою очередь, не отрывал глаз от Монтеса.

— Девка клянется, что не может вас опознать. Сначала я решил, что она издевается. Но потом я обдумал ее слова. И стал рассуждать: она находилась на втором этаже, когда вы бросились бежать. И смотрела на вас сверху, а значит, видела лишь ваши макушки. Понимаете, куда я клоню? Она не могла видеть ваши лица, да к тому же вы были в бейсболках. То есть я хочу сказать — она не докажет, что здесь были вы.

Карл повернулся к Арту:

— Ты понял? Ему просто не хочется в нее стрелять или засовывать ее голову в пакет. Он передумал.

— У нас нет причин ее убирать, — отозвался Монтес. — Нет, по-моему, нам надо привезти сюда вашего агента, Аверна Кона, и потолковать с ним по душам.

 

29

Вчера в четверть двенадцатого вечера Делса подъехал к дому Келли, заметил на парковке черный «фольксваген» и позвонил ей с улицы. Ее голос на автоответчике попросил оставить сообщение. Значит, она не поехала на своей машине. Кто-то забрал ее и подвез, какая-нибудь другая модель, и после шоу она осталась у нее или встретила знакомых, и они вместе отправились на прием. Ему пришлось напомнить себе, что он очень мало знает о ее жизни.

Утром в воскресенье он позвонил ей с работы, дождавшись десяти часов, — дал ей выспаться. Ему никто не ответил. Он вновь поехал к ее дому, который находился в пяти километрах от управления. «Фольксваген» по-прежнему стоял на парковке. В этот раз он попросил консьержа провести его в квартиру. Консьерж стоял за дверью, а Фрэнк прослушал записи на автоответчике — женские голоса, сотрудницы модельного агентства. И все звонили по поводу вчерашнего шоу. Ни одного звонка от Монтеса.

Однако вчера Келли передала Делсе по телефону последние слова Монтеса, сказанные во время их разговора предыдущим вечером: «Думаешь, ты так легко от меня отделалась?»

Тогда она отключила мобильник.

Настала пора встретиться с Монтесом.

Келли спросила Джерома, откуда он знает Фрэнка Делсу. Джером напыжился от важности и, не глядя ей в лицо, рассказал о перестрелке в «Сплетне», свидетелем которой он стал, о том, как он сделался осведомителем Делсы и как пошел в дом Орландо, где в подвале лежали три обожженных трупа, а еще один был расчленен на шесть частей. Там-то он и столкнулся с двоими белыми.

— На шесть частей? — с ужасом переспросила Келли.

Джером разъяснил ей, что руки и ноги составили четыре части, голова — пятую, а туловище — шестую. Туловище, сказал он, вечно забывают сосчитать.

— Но если ты работаешь на Фрэнка Делсу, а двое убийц — здесь, в доме, то почему ты сидишь на месте и даже не пытаешься ускользнуть? — удивилась Келли. — Беги, тебе давно уже надо передать Делсе, что люди, убившие мистера Парадизо и мою подругу Хлою, прячутся тут!

Джером заявил, что Ллойд посоветовал ему не лезть не в свое дело. Потом он сказал, что ему пора, вышел и закрыл дверь. Келли поднялась и заперла ее. Она не знала, что ей делать, и немного погодя растянулась на кровати в своем свитере и брюках от Донны Каран. Чуть позже из коридора послышались шаги. Кто-то скребся к ней в дверь, дергал ручку. В два часа ночи она отперла дверь и поглядела вниз. Под лестницей был Джером; он сидел в кресле, которое принес из какой-то комнаты. Она спустилась по лестнице, приблизилась к нему и увидела, что он спит. Однако Джером проснулся от ее шагов и сообщил, что ей велено оставаться наверху.

Утром кресло стояло на месте, но Джером исчез. Келли спустилась вниз и вздрогнула. На стуле с высокой спинкой сидел Карл.

— Ступай на кухню, если хочешь позавтракать, — проговорил он. — Ллойд тебя ждет. А я с тобой потом побеседую.

— О чем? — спросила она.

— Обо всем, — ответил он.

Монтес сидел за столом с чашкой кофе в руке.

— Тебя не затруднит разъяснить, что тут происходит? — осведомилась она.

— Нам нужно здесь посидеть и обдумать положение.

— Когда?

— Потом. Сперва мы должны привезти сюда еще одного человека. Хочешь кофе? Ллойд сварил целый кофейник.

— А где Джером?

— Сопляк-то? Наверное, спит.

На кухне появился Ллойд и спросил, не желает ли она выпить стакан свежевыжатого апельсинового сока. Если она хочет, он и яичницу поджарит.

— Меня похитили, — заявила Келли. — Схватили и привезли сюда против моей воли и после этого предлагают мне свежевыжатый апельсиновый сок?

— Он из магазина, — пояснил Ллойд. — Шесть девяносто пять за два литра. Сладкий, холодный.

— Идет, — кивнула Келли. — Я буду апельсиновый сок и кофе.

Она повернулась к окну. Похоже, что день будет хороший.

Монтес допил кофе и покинул кухню.

В девять часов утра в воскресенье Монтес и Карл сидели в машине Ллойда на южной окраине Блумфилд-Хилл. Они наблюдали за палисадником особняка Аверна Кона, на углу Кроссвик и Четырнадцатой. Дворик окружала живая изгородь. Они ждали, когда хозяин выйдет к воротам за утренними газетами — «Детройт ньюз» и «Фри пресс» в прозрачной пластиковой упаковке, «толстушка» «Нью-Йорк таймс» в синем плотном пакете.

Монтес заявил, что останется дома и будет следить за Келли. Карл боялся, что она уговорит черномазого отпустить ее. Ему хотелось побеседовать с ней первым. Он надеялся, что они сумеют понять друг друга. А вот Арт хотел вломиться в дом Аверна, застрелить хозяина и уехать.

— Да о чем с ним рассуждать? — кипятился он.

Поэтому дома остался Арт, а Карл и Монтес поехали к адвокату.

Карл возражал: если они как следует припугнут Аверна, тот будет держать язык за зубами. Последнее дело сорвалось; он, Карл, не намерен никого убивать, пока им не заплатят. Монтес спросил у Карла, как тот узнал, где живет Аверн.

— Я пригрозил: если он не назовет мне свой адрес, мы не возьмемся выполнять его заказы, — ответил Карл. — Он удивился: «Зачем вам знать, где я живу?» А я ему: чтобы легче было искать, если он нас кинет.

Карл предупредил Монтеса:

— Мы не станем разговаривать с ним в машине. Так что не разевай пасть.

— Почему?

— Аверн, конечно, прикинется удивленным и захочет узнать, что случилось. Если ты все ему выложишь, сукин сын нас уболтает. Он куда сильнее испугается, если мы не скажем ни слова. Он выйдет к воротам за газетами. Я сразу включу мотор и подъеду к нему. Схвачу Аверна, втащу его в машину, а ты хватай его поганые газеты.

Так все и вышло. Аверн вышел из дома в махровом халате в синюю и желтую полоску, с голыми ногами, в черных бархатных тапочках с вышитыми золотыми гребешками. Карл выскочил из машины, схватил его, ему пришлось напомнить Монтесу, чтобы тот забрал проклятые газеты.

Они провели Аверна на кухню через черный ход. Келли с изумлением поглядела на человека в полосатом махровом халате, на его волосатые тощие ноги и обратилась к Карлу:

— Наверное, это ваш агент мистер Кон?

Аверн удивленно поднял брови и уселся на скамью рядом с нею.

— А вы, должно быть, Келли Барр.

Делса притормозил, остановившись за золотистым «мерседесом» с откидным верхом. Из него вышла молодая пара и направилась к парадной двери. Миловидная девушка лет двадцати пяти повернулась к Делсе, когда он приблизился к ним:

— Привет. Я Аллегра, внучка Тони, а это мой муж — Джон Тинтиналли.

Парень, продающий бычье семя, вспомнил Делса.

— Фрэнк Делса, — представился он.

Они обменялись рукопожатиями. Аллегра вновь позвонила в дверь. Делса пытался вообразить себе, как Монтес поглядел в окно, заметил его и бросился к черному ходу.

Когда дверь, наконец, открылась, на пороге их встретил Ллойд в нарядной рубашке, но без галстука. Он улыбнулся Аллегре и сказал, что рад снова видеть ее в доме.

Она обняла Ллойда и поинтересовалась:

— Ллойд, ты знаком с мистером Делсой?

Улыбка Ллойда на мгновение поблекла, но не исчезла. Он опять растянул губы и ответил:

— Да, конечно, я знаю все о мистере Делсе. — Теперь он глядел детективу прямо в глаза. — Держу пари, вам нужен Монтес.

— Вы правы, — подтвердил Делса.

— Пойду поищу его.

Ллойд удалился, и Аллегра призналась:

— Мне нравится Монтес, он такой классный.

Они с мужем принялись разглядывать картины в прихожей. Делса прислушался. Аллегра сказала, что они ей нравятся, спросила мужа, как ему две картины с темными деревьями, из-за которых пробивается свет. На третьей картине был изображен ночной океан; луна освещала его сверху, из-за туч. Муж Аллегры ответил, что картины ему нравятся.

Вернулся Ллойд, надевший белую ливрею домоправителя и галстук-бабочку. Он пристально посмотрел на Делсу и не отводил от него глаз, пока шел по коридору из гостиной.

— Монтес сейчас придет, — заявил Ллойд.

Аллегра осведомилась у старого домоправителя, что ему известно об этих трех картинах.

— Насколько я помню, они всегда здесь висели, — откликнулся Ллойд. — Приходил к нам эксперт из «Дю Мушелль» и осматривал их, но так ничего и не сказал.

— А вот мне сказал, — оживилась Аллегра. — И я знаю, что это ранние работы венгерского художника Дежи Кораба. Прежде он жил в Гриктауне; а сейчас в Нью-Йорке — в моде его свет. И его ранние работы могут немало стоить. Но мне они не из-за этого нравятся, вовсе нет, а просто как хорошие картины, и я хотела бы их взять и увезти с нами, в Калифорнию. Ллойд, мы переезжаем.

— Что же, дом ваш, берите все, что пожелаете, — отозвался Ллойд.

— Нет, это твой дом, — поправила его Аллегра. — Мы дарим его тебе — при условии, что заберем картины.

— Вы дарите мне дом?! — неуверенно переспросил Ллойд.

— И все его содержимое, кроме картин, — пояснила Аллегра. — Позавчера мне показалось, что тебе здесь самое место — вы с твоей приятельницей Серитой тут так уютно устроились! Ее ведь зовут Серита?

— Да, она работает в «Синем Кресте».

— Ты серьезно к ней относишься и намерен жениться?

— Я еще не решил, — ответил Ллойд.

— Когда мы явились сюда позавчера, ты был так мил с нами. Я сказала Джону: «У тебя теперь новый бизнес, нужно ли нам продавать дом?» И он сказал: «Нет, но очень хочется от него отделаться». Джону не терпится уехать из Детройта. — Она повернулась к мужу. Тот достал из внутреннего кармана пиджака документ и передал его ей. Аллегра вновь обратилась к Ллойду: — Это договор о передаче права на имущество, подписанный и заверенный у нотариуса. Тебе остается только подписать его и зарегистрировать. — Она начала читать: — «Дарители, то есть мы, за сумму в один доллар передают в полную собственность дом и все имущество, кроме трех картин Кораба в холле».

Она крепко обняла Ллойда, а он поглядел через плечо на Делсу и изумленно приподнял брови.

Джон Тинтиналли курил сигарету и озирался по сторонам в поисках пепельницы. Он направился в небольшой кабинет, Делса последовал за ним и, улыбаясь, заметил:

— Ваш тесть рассказывал мне, что вы торгуете бычьим семенем.

— Торговал, — подтвердил Джон, обернувшись и смерив Делсу беглым взглядом. — Какого вы мнения о Тони?

— Он адвокат, а я детектив из убойного отдела. Но мы неплохо ладим.

— Вы расследуете убийство старика, не так ли? Вам известно, кто его совершил?

Делса кивнул.

— Убийцу скоро арестуют. Это вопрос нескольких дней, а быть может, и часов.

— Отвечаю на ваш вопрос. Я прекратил сделки с бычьим семенем, продал компанию и купил виноградники в Сономе. Их владельцы обанкротились, и мне удалось приобрести землю по дешевке.

— Интересно, — спросил Делса, — как вы получали семя?

— Это всем интересно. Есть три способа: искусственное влагалище, двуручная стимуляция…

Делса прервал его:

— Вот, вот. Как вы это делаете?

— Массируем член быка.

— А кто его массирует?

— Один парень, настоящий профи. Поглаживает и разминает до тех пор, пока не начнется эякуляция.

— Вот так, да? — удивился Делса.

— Ничего особенного, — откликнулся Джон.

Он взял пепельницу, и Делса вернулся вместе с ним в прихожую. Аллегра сообщила Ллойду, что заупокойная месса состоится завтра в церкви Сент Мэри на углу Монро и Сент-Антуан. А похоронят мистера Парадизо на кладбище «Маунт-Олив».

— Да, разумеется, приду, — обещал Ллойд.

Аллегра и Джон ушли, а Ллойд остался в прихожей. Он держал в руках дарственную на дом и рассматривал ее.

— Вы собираетесь тут жить? — полюбопытствовал Делса.

— Нет. Я продам дом и перееду в Пуэрто-Рико. Там нет никаких сюрпризов с погодой, — просыпаешься и знаешь, какая погода будет весь день. — Ллойд поглядел за спину Делсы и предупредил: — Сюда идет Монтес.

Делса обернулся.

Ллойд у него за спиной прошептал:

— Первым делом я вышвырну его из моего дома.

Монтес посмотрел на документ в руках у Ллойда:

— Что это ты получил?

— Известие о твоем выселении, — заявил Ллойд.

— Что? — нахмурившись, переспросил Монтес.

— Монтес! — окликнул его Делса.

Тот взглянул на него.

— Где Келли Барр? Отвечай!

— Она здесь, на кухне. А как вы догадались? — растерянно отозвался Монтес.

 

30

Они двинулись гуськом: Ллойд шел следом за Монтесом, а тот — за Фрэнком Делсой. Распахнули дверь и оказались на кухне. Делса помедлил на пороге, затем сделал несколько шагов и остановился у рабочего стола, над которым висели кастрюли и сковородки. Ллойд обогнул стол с другой стороны, где напротив стойки, у раковины с грязной посудой, стоял Джером. Ллойд поручил парню вымыть посуду, но тот не торопился. Ллойд почувствовал, что должен сейчас быть рядом с Джеромом, уличным мальчишкой, ставшим свидетелем криминальной разборки. Потом домоправитель бросил взгляд на Делсу, который, в свою очередь, не отрывал глаз от четырех человек, сидевших за круглым столом в нише. Келли и Аверн Кон сидели на скамье, а Карл Фонтана и Арт Крупа расположились на стульях справа. Их оружие лежало перед ними, на столе.

Никто не проронил ни слова, и все смотрели на Делсу.

Десять минут назад, когда на кухне появился Ллойд и передал Монтесу, что его хочет видеть коп, пушек на столе не было.

Монтес находился в доме, где пять дней назад произошло двойное убийство. Тем не менее он удивленно спросил:

— Коп? Какой именно?

— Твой следователь, Фрэнк Делса.

Тогда в кухне тоже, как сейчас, воцарилось молчание.

Ллойд подумал, что белые попытаются скрыться через черный ход. Он не представлял, что творится у них в головах. И решил, что Келли заговорит первой, попытается встать. Но она затушила окурок и сидела неподвижно, словно боясь шевельнуться.

— Что ты ему сказал? — поинтересовался Монтес.

— Пойду посмотрю, удастся ли мне тебя отыскать.

— Передай ему, что меня здесь нет.

Все сошлись на том, что теперь им нужно сидеть тихо и помалкивать. Аверн взял на себя инициативу и разъяснил Монтесу:

— Если вы не расколетесь, копам придется уйти ни с чем. Серьезных доказательств у них нет. Вы трое — единственные свидетели.

— А вы что же, ни при чем? — спросил Карл.

Когда Ллойд сообщил им, что коп уже в доме, они стихли и молчали. Наконец Аверн предложил:

— Приведи его сюда. Я с ним управляюсь. Этот коп, Делса, приходил ко мне в офис. Уверял, будто сумеет заставить вас, ребята, давать показания в суде друг против друга. Ну и ублюдок!

И вот он вошел.

Арт взял револьвер, оперся локтями о стол и прицелился в Делсу. Он приказал Монтесу:

— Отбери у него пушку.

Монтес, стоявший за спиной у Делсы, приподнял полу его пиджака и вытащил «глок» из кобуры у его правого бедра.

Арт навел револьвер на Монтеса, махнув ему, чтобы тот сел:

— Иди сюда и садись.

Ллойд увидел, что теперь все трое были вооружены: у Карла — «смит-и-вессон», у Арта — «сиг сауэр», а у Монтеса появился «глок» Делсы, который он внимательно осмотрел перед тем, как положить на стол.

Аверн первым нарушил молчание и обратился к Делсе:

— Все сказанное здесь не для протокола. В противном случае убирайтесь.

Надо же — адвокат командует!

Ллойд знал, что Делса ответит Аверну метко и по сути, похоже, он был из числа людей, которых ничем не смутишь. Он не сказал ни «да», ни «нет» на предложение «поговорить без протокола», а лишь спросил Аверна:

— Как вам удается защищать в суде этих клоунов и обойтись без конфликта интересов?

Ллойд кивнул, продолжая наблюдать за Делсой. Хорошее начало.

— В настоящий момент, — отпарировал Аверн, — я никого не защищаю. И думаю, мы могли бы счесть нашу беседу предварительной. Сейчас мы выясним, есть ли у вас причина привлекать к суду этих ребят. Ну как, мы договорились или нет?

— О’кей, — откликнулся Делса, сделав вид, будто услышал нечто важное.

Затем Монтес спросил его:

— Что вы имели в виду, сказав про «конфликт интересов»?

— Он ваш сообщник, не так ли? — пояснил Делса. — Он нанял вас, Карла и Арта для убийства старика.

— И Хлои, — добавила Келли.

— Да, верно, и Хлои, — подхватил Делса, посмотрев на двух болванов.

Ллойда восхитило, как Делса ловко обрисовал суть дела, не обращая внимания на лежавшее на столе оружие.

— Вопросы здесь задаю я, — заявил Монтесу Аверн.

— Как будто вы ни при чем, — возмутился Карл.

— Да он в дерьме по самые уши, — поддержал приятеля Арт.

— Кто-нибудь ответит мне, что я здесь делаю? — полюбопытствовала Келли. — Я не смогу опознать этих типов. И я единственная тут ни при чем.

— Ну конечно, как отвечать, так ты не при делах, — съехидничал Монтес.

— Я ухожу отсюда, — заявила Келли и попыталась встать. Она поглядела на Делсу.

Монтес даже не шевельнулся. Он явно не желал ее отпускать.

— Ты здесь с нами, девочка.

Ллойд обратил внимание, что Делса не пробовал ей как-нибудь помочь и больше не проронил ни слова. Домоправитель повернулся к Джерому. Судя по выражению лица парня, ему нравилось, как развивались события, и он с увлечением следил, как белые выясняют отношения.

— Будьте добры, не мешайте, — заявил Аверн. — Есть ли у него ордер на арест кого-либо из нас? А если есть, то какими доказательствами он располагает?

— Я знаю, что против меня у копов ничего нет, — проговорил Монтес. — Я уже объяснил им, что перепутал девок, и меня отпустили. — Теперь он обратился к Делсе: — Вы же пришли за этими двумя субчиками, не так ли? И хотели спросить меня, знаю ли я, где они находятся. Вот они, сидят перед вами, и ничего нового вы от меня не услышите.

Ллойду по-прежнему нравился разговор, он набирал нужные обороты, становился все напряженнее. Он понимал, что Арт скоро не выдержит и сорвется, но…

— Клянусь, ниггер поганый, — Арт покачал головой и ткнул в Монтеса пальцем, как дулом револьвера, — еще хоть слово вякнешь…

— Я сказал ему, что ничего нового он от меня не услышит, — отозвался Монтес. — Ты что, оглох? Тогда прочисти уши.

Ллойду пришелся по душе и этот выпад, он поглядел Арту в лицо, но тот застыл как истукан. Но Монтес не унимался:

— Вы двое завалили все, что могли! И до того влипли, что у копов на вас найдется немало всего. Наверняка и пушки у вас засвеченные. Пристукнули кого-то и пожалели выкинуть!

Аверн посмотрел на двух наемников тяжелым взглядом.

— Черт побери, он у меня допрыгается! — Карл схватил свой «смит-и-вессон» и навел его на Монтеса. Но потом взглянул на Делсу.

Монтес взял оружие детектива.

— Он нас заложил? — выкрикнул Карл.

Ллойд приблизился к краю стола, откуда можно было увидеть выражение лица Делсы. Полицейский следил за двумя парнями, готовыми выстрелить друг в друга. Но не двигался — у Делсы еще оставалось время.

Наконец он ответил:

— Я не скажу, что у нас есть против вас. И о том, кто вас заложил, тоже не скажу.

Ллойд увидел, как Монтес качает головой и целится в Карла, который, в свою очередь, держал на мушке Монтеса.

— Я никогда о вас двоих не говорил, — заявил Монтес. — Ни одного проклятого слова. Да и зачем, с какой стати? Спросите его. У них там, в полиции, на меня ничего нет. Говорите, что я вас нанял? Ладно, тогда ответьте: сколько я вам заплатил?

Арт схватил свой револьвер.

Но выстрелил не он, а Карл. Громко, гулко — бам! — и попал Монтесу в голову. Оконное стекло за его спиной задребезжало и окрасилось кровью.

Ллойд расстегнул белую куртку, сунул руку в карман брюк и выхватил пушку, отобранную у Джерома. «Сиг» 38-го калибра, заряженный, со спущенным предохранителем. Ллойд опять подошел к столу, прицелился в Карла и выстрелил в вырез его рубашки. Потом повернулся к Арту, прицелился. Пуля попала Арту в шею. Ллойд боялся, что промахнулся, однако у обоих на лицах застыли странные мертвенные гримасы.

Ллойд повернулся, положил оружие на разделочный стол и посмотрел на Делсу.

— Чисто сработано, — похвалил его полицейский.

— С меня хватит, — заявил Ллойд. — Надоело, что уголовники торчат в моем доме. Нашли себе убежище.

— А кстати, откуда у вас оружие? — спросил его Делса.

В кабинете Уэнделла он подробно рассказал о событиях в особняке.

— Я спросил его про пушку, но это было уже не важно. Старик оказал сопротивление вооруженным преступникам и вызвал «скорую». Их отправили в больницу, приковав наручниками к носилкам. У Карла сломаны ребра, у Арта прострелены связки. Ллойд пояснил, что отобрал револьвер у Джерома, опасаясь, как бы мальчишка не наделал глупостей. А Джером заявил, будто Карл и Арт прихватили оружие вместе со всякой всячиной в одном выставленном на продажу доме на Блумфилд-Хиллс, куда вломились под видом покупателей. И это Арт приказал Джерому взять револьвер.

— Ты ему веришь? — спросил Уэнделл.

— Нет, но какая нам сейчас разница? — отозвался Делса. — Дом, который они обокрали, находится в округе Окленд, мы арестовали Карла и Арта за двойное убийство. Раз их не будут судить за кражу, то и Джерома незачем привлекать. Я объяснил ему — люди, предложившие двадцать тысяч, передумали и отменили награду. Орландо поймали, а информатор получил тысячу долларов от Бюро профилактики правонарушений. Джером спросил, где был Орландо, и я ответил ему — в доме на Пингри. Он воскликнул: «Вот черт! Дед Орландо нам так и сказал, но я не поверил, что дед способен заложить внука». А я заметил: «Хороший следователь знает, кому верить, а кому нет». Джером обиделся и ушел.

— Он еще вернется, — решил Уэнделл. — Но мне интересно другое. Почему ты поехал брать их один? Вообще без подкрепления!

— Подкрепление не было нужно. Не та ситуация. Я отправился на место преступления, чтобы побеседовать со свидетелем. И даже понятия не имел, что Карл и Арт прячутся в доме Парадизо.

— Никогда не слышал о таком идиотизме. Убийцы спрятались на месте преступления! — изумился Уэнделл и посмотрел через стол на Делсу. — Карл спросил, заложил ли их Монтес, а ты?..

— Я не собирался раскрывать карты.

— Но тебе никто ничего и не сливал…

— Вот я и помалкивал.

— И Карл решил, будто ты покрываешь Монтеса, который заложил их обоих. В общем, ты здорово их развел. Ускорил развитие событий.

— Точнее, я подтолкнул их к действию, — поправил его Делса. — Но сейчас меня больше заботит Аверн Кон. Удастся ли нам привлечь его к суду?

Он сообщил Келли:

— Аверн в махровом халате сидит у нас вместе с Джеромом; и оба ждут, когда их начнут допрашивать. Я слышал, как он говорил мальчишке, что его контора находится в Пенобскот-Билдинге — пусть заходит, если тому понадобится адвокат. Похоже, за себя Аверн не волнуется. Он пояснил, что рядом с его конторой клуб «Кокус» — на углу Конгресс-стрит. И в нем выступала Барбра Стрейзанд, когда ей было восемнадцать лет. Она тогда только начинала и пела «Вернулись счастливые дни», сначала тихо, но постепенно громче и громче. Угадай, что спросил Джером у Аверна?

— «Кто такая Барбра Стрейзанд?» — Келли растянулась в кровати с сигаретой. Свободной рукой она шутливо теребила волосы на груди Делсы.

Он повернул голову на подушке:

— Как ты догадалась?

— По твоей интонации. Он говорит так, словно его все на свете удивляет. Для Джерома существует единственная певица — Лил Ким. И он не способен отличить Барбру Стрейзанд от Рене Флеминг.

— А кто такая Рене Флеминг?

Келли склонилась к нему и поцеловала в губы, а потом осталась в той же позе, опершись на локоть, и поглядела ему в лицо:

— Ты классный парень, Фрэнк. Такой хладнокровный и невозмутимый. Столкнул этих типов друг с другом и так посмотрел на меня своими темными глазами, что я сразу успокоилась. Следила за тобой и ждала, когда они перестреляют один другого. Ты знал, что у Ллойда есть оружие?

— Хм-хм. Ты же его слышала: «С меня хватит. Надоело, что уголовники торчат в моем доме».

— Хочешь переехать ко мне? — поинтересовалась она.

— Как только мы закроем дело. Я успел получить показания Карла об Аверне.

— Об их агенте.

— И пустил их в ход. Поглядим, понравятся ли они обвинителю. Не знаю. По-моему, Аверну удастся выскользнуть из наших сетей.

— А тебе не все равно?

— Я думаю только о тебе.

Келли изогнулась, чтобы выбросить окурок в пепельницу, а затем снова легла рядом с ним.

— Ты же знаешь, что я в тебя влюблена, — сказала она. — Ты — мой мужчина, Фрэнк. И я тебя никому не отдам. — И добавила: — Если ты ответишь мне взаимностью.

— Сейчас докажу, — отозвался Делса и, обняв ее, признался, что готов ее съесть.

Келли не возражала.