Морис, Белый Бой Боб, Кеннет и новичок в их компании Глен готовились в гостиной к делу, разложив на кофейном столике пистолеты и коробки с патронами. Мозель наблюдала за ними из прихожей. Глена она наконец встретила, хотя никому не говорила, что ищет его.

Когда Глен приехал, Морис сказал, что он опоздал, и услышал в ответ: «Да? Правда? Выгляни в окно, поймешь, почему». Глен сказал, что у него руки болят от долбаного руля, который пришлось сжимать изо всех сил, чтобы не слететь с долбаной дороги. Какая-нибудь машина обгонит — и все ветровое стекло в дерьме. «Ты же водитель-ас, — удивился тогда Морис. — Это ты должен обгонять, а не тебя». «Да? Правда?» — снова спросил Глен. «Слишком воображает, не мужик», — подумала Мозель. Потом он рассказал, как пристроился за грузовиком с солью и его обстреляли словно шрапнелью. Затем баба какая-то затормозила впереди, он тоже ударил по тормозам, и машину развернуло на триста шестьдесят градусов. Вообще ни хрена не видно, и езда по льду и снегу — это тяжелый труд, к такому он не привык.

— Все сказал? — спросил Морис. — Может, теперь дело обсудим?

— За руль я не сяду. Забудь сразу.

— Именно это я и собирался тебе сообщить. Шофером ты не будешь. — Морис обернулся: — Мозель, тебе что-нибудь нужно?

— Деньги на продукты.

— Мы как раз за ними едем. Надевайте варежки, маски, вдруг захочется покататься на лыжах… Ну как? Похож я на ниндзю?

— К Кертису поедете, да?

— Вернемся через пару часиков. А где моя собачка Таффи? Я хочу поцеловать ее в мордочку на прощание.

— Вы едете к Кертису, — заключила Мозель.

Морис чуть не сбрендил, услышав про собаку, и Глен даже решил, что дело отменят. Он просто рвал и метал. Они забрались в угнанный Кеннетом фургон, Морис сел на переднее сиденье и принялся вопить, что прибьет козла, переехавшего малышку Таффи. Подожжет его дом вместе с этим уродом внутри. Кеннет, заправившийся кристаллическим метамфетамином и потому разговорчивый, спросил, как интересно Морис собирается найти этого козла. Морис ответил, мол, не волнуйся, найду, но не объяснил, каким образом. А потом несколько раз врезал кулаком по приборной доске, чтобы — как показалось Глену — не терять запал перед предстоящим делом. Кеннет несколько раз бил по тормозам и блаженно орал: «Да-а-а-а-а», подняв руки от руля, когда машина шла юзом. Морис ничего не говорил ему, пока они не проехали пару миль по Вудворд-авеню, заснеженной и выглядящей в свете фонарей очень необычно, и не повернули на Бостон-бульвар, где стояли дома пошикарней, чем у Мориса. На бульваре Кеннет умудрился врезаться в припаркованную машину, и тут босс не выдержал:

— Да что с тобой?

Больше никто не произнес ни слова, пока они не подъехали к довольно большому дому, в котором тускло светились лишь несколько окон.

— Оставь машину посреди улицы. Не хочется откапывать ее, когда закончим, — велел Морис.

— Мы работаем лопатами, и вдруг раз — подъезжают легавые! — воскликнул Кеннет, которому такая ситуация, судя по тону, показалась смешной.

«Черт, с кем я связался…» — тоскливо подумал Глен.

— Готовы? — спросил Морис. — Проверьте оружие.

Глен получил короткоствольный револьвер тридцать восьмого калибра. У Кеннета было ружье, у Белого Боя Боба — какой-то ствол плюс пожарный топор. Морис был вооружен сорок пятым калибром, потому что Хью П.Ньютон как-то раз сказал: «Армейский сорок пятый остановит любого». Морису о Хью П. и «Черных пантерах» рассказали в детстве.

— Ты и Кеннет, обойдете со мной дом сзади, — обратился он к Глену. — Белый Бой пойдет с главного входа. Услышим, как он вломился, врываемся в дом тоже.

Он посмотрел на здание:

— Удачное время. Они ни черта не увидят.

— И сколько там их? — решил поинтересоваться Глен.

— Мужик Фрэнки, его жена Инез и ниггер, который на них работает, по имени Седрик. Если, конечно, у них нет гостей.

Выскочив из фургона, они поспешили скрыться за углом. Кеннет в своих теннисных тапочках с трудом пробирался по глубокому снегу. Остановившись около черного входа, все натянули маски и почти сразу же услышали звон разбивающегося стекла. Белый Бой ворвался в дом и, судя по грохоту, решил снести его до основания своим пожарным топором. Они услышали его вопль — далекий, но вполне различимый:

— Полиция! Всем оставаться на местах!

— Давай, — отдал приказ Морис, и Кеннет вышиб прикладом стекло в двери.

Протянул руку и повернул замок. Дверь открылась, Глен проследовал за ним в темный дом, обошел стол в столовой, но тут дверь на кухню распахнулась, и он увидел черного парня с ружьем в руках. Парень очень удивился, обнаружив их так близко, попытался скрыться на кухне, но Морис сунул ему прямо в морду сорок пятый и приказал Глену забрать ружье.

— Седрик, друг мой, ты думал, я о тебе забыл. — Он подтолкнул слугу в направлении гостиной и по пути поведал Глену: — Этот ниггер вломил меня, и я сел в тюрягу.

Седрик ответил через плечо что-то невнятное и мгновенно получил по затылку стволом сорок пятого. Втянув голову в плечи, он прикрылся руками.

Белый Бой зажег свет в гостиной — в комнату из разнесенного вдребезги огромного окна врывался холодный воздух.

— Они наверху, — сообщил Бой.

— Возьми Седрика, пусть идет впереди, — велел Морис.

Они поднялись по лестнице на второй этаж, где обнаружили широкий коридор и много-много закрытых дверей. Морис ткнул Седрика стволом сорок пятого:

— Веди к хозяину.

На этот раз Седрик предпочел промолчать и быстро провел всех к двери в конце коридора, остановившись у которой Морис заорал:

— Полиция! Всем выйти с поднятыми руками!

И, не дожидаясь выполнения приказа, тихо произнес:

— Белый Бой…

Гигант взмахнул топором, дверь от удара разлетелась в щепки — ее аж с петель сорвало. Морис втолкнул в комнату Седрика, потом, махнув пистолетом, приказал зайти внутрь Белому Бою и Кеннету.

Глен проник туда следом за Морисом, ожидая увидеть спальню. Но это был офис — офис, как на складе или фабрике какой: старые письменные столы и картотеки, забитые чем-то картонные коробки, бутылки из-под водки, полные окурков пепельницы, весы, калькулятор. Белый мужчина в рубашке стоял у открытого окна. Женщина вышла из ванной, оттуда донесся звук сливающейся из бачка воды. Глену хозяева показались грязными, нечесаными наркоманами. Оба замерли у окна, зябко поеживаясь на сквозняке.

— Какая, на хрен, полиция?.. — пробурчал мужик, глотая окончания. То ли пьяный, то ли спал. — Морис, это ты, пижон?

Морис снял лыжную маску. Белый Бой и Кеннет последовали его примеру. Глен предпочел оставить лицо закрытым.

— Если не я, Фрэнки, значит, это был бы кто-нибудь другой.

— Сразу предупреждаю, дури ты не найдешь.

— Конечно, нет, раз ты спустил ее в унитаз. Как иначе… Инез, девочка, как дела? Не слишком здорово, да? Выглядите так, будто вас пожевали и выплюнули. Фрэнки, ты можешь простудиться у окна…

Морис повернулся к Глену:

— Это тот джентльмен, о котором я тебе рассказывал. Был клиентом, носил костюм и причесывал волосы, это пу́гало даже Фрэнком раньше называли. Фрэнки и его прекрасная жена Инез… Видишь, что творит с человеком героин? Давай, доставай зеленые, чтобы нам не пришлось разносить твой чудесный дом по кирпичику. Где ты их прячешь? Наверное, в этой комнате, и ведь у тебя тысяч сорок-пятьдесят должно быть, а, Фрэнки? Слышь мои слова? Говори, где. Считаю до трех. Готов?.. Раз-два-три.

Морис поднял сорок пятый и прострелил Седрику голову. От удара пули тот отлетел к картотеке, немного повисел на ней и соскользнул на пол. Морис подошел к нему… Глен было подумал, чтобы выстрелить опять, но Морис опустил глаза и молча уставился на покойника.

Фрэнки заговорил, и Морис поднял голову:

— Тебе так не терпелось его грохнуть? Ты ведь за этим и пришел…

— Если ты так считаешь, давай попробуем то же самое с Инез. — Морис поднял ствол. — Ты готов? Я начинаю отсчет.

Лицо Инез, такое впечатление, превратилось в одни большие глаза, она смотрела на него, втянув голову в плечи и сжав кулаки.

— Отдай, — произнесла она хриплым, даже скрипучим голосом и закашлялась. — Отдай все, что он хочет.

— Он же все равно нас застрелит, — ответил Фрэнки. — Причем и тебя, и меня. — Он перевел взгляд на Мориса. — Верно?

— Ага. И немедленно, если не скажешь, где лежат бабки.

— Разложены по картотеке, той, что рядом с Седриком.

— Инез вам больше не нужна? — оживился вдруг Кеннет. — Я ее уведу?

— Давай, только недолго там… — махнул стволом Морис.

Кеннет схватил Инез за руку и потащил прочь из комнаты. Она шла не сопротивляясь, путаясь в собственных ногах. Ее ничего не видящие глаза по-прежнему были широко раскрыты.

— Вот ты бы стал трахать такую бабу? — скривившись, обратился Морис к Глену. — Кеннет ни одной дармовой дырки не пропускает.

— Друг, да я бы ее даже твоим концом трахать не стал, — вмешался в разговор Белый Бой.

— Ну-ну, — изрек Морис, выдвигая верхний ящик картотеки. — Посмотрим, что здесь есть.

Он начал перебирать папки, передавая деньги — сплошь мелкими купюрами — Глену, который их пересчитывал и складывал в картонную коробку. Набралось чуть больше двадцати восьми сотен. И все.

— Хочешь заставить нас потрудиться? — повернулся Морис к Фрэнки. — Без этого никак?

— Да пошел ты… — процедил Фрэнки. — Все равно ж грохнешь.

Морис ничего не ответил, не произнес ни слова, пока они не обыскали всю картотеку, пока не перетряхнули все коробки — некоторые с маленькими бутылочками из-под крека, — пока не перерыли все ящики столов. Даже в сливной бачок унитаза слазили. В общем, все что можно обыскали.

— Ты прав, — сказал Морис Фрэнки и дважды выстрелил ему в грудь.

Бах! Бах! Как просто. Прямо на глазах у Глена. Фрэнки чуть не вылетел в окно — врезался спиной в подоконник и сполз на пол.

— Думаю, здесь нам больше делать нечего, — заключил Морис.

Глен с деньгами в руках шел за ним по коридору и думал: «Скорей бы убраться отсюда, сбежать вниз по лестнице, рвать из этой хаты, рвать…» Они поравнялись с открытой дверью одной из спален, увидели натягивающего штаны Кеннета и валяющуюся на кровати Инез. Ее ноги все еще были задраны и разведены в стороны.

— Господи! — выдавил Глен.

Вид этой потасканной наркоманки, ее темный треугольник между белыми бедрами, были ему неприятны, даже омерзительны, но одновременно он почувствовал возбуждение.

— Кто еще хочет попробовать? — ухмыльнулся Кеннет.

Глен молча стоял, держа коробку с деньгами в руках. Он же один из них, верно?..

— А ты нам что-нибудь оставил? — якобы пошутил он.

— Поберегись! — крикнул Морис, выходя в коридор и нацеливая свой огромный армейский пистолет.

Кеннет поднял руку вверх, словно пытаясь его остановить, а другой тем временем торопливо застегивал ремень:

— Погодь, погодь, ты что делаешь?..

Морис навел сорок пятый и выстрелил. Тощая фигура подскочила на кровати, ноги вытянулись и замерли. Морис выстрелил еще раз, тело опять подпрыгнуло, но уже не так высоко.

— Готова?

Кеннет смотрел на Инез, а Глен — на него, хотел услышать, что тот скажет.

— Если нет, то вот-вот откинется. Друг, я еще никогда не стоял так близко…

— Добей, если что, — приказал Морис.

Глен спустился с ним по лестнице и вышел из дома, пробежался по занесенной снегом дорожке, глубоко вдыхая морозный воздух и выдыхая его облачками пара. Эти ребята, ну и козлы… Он сел в фургон вместе с Морисом, который, уставившись на дом, несколько раз повторил:

— Ну давай же, давай…

Они немножко подождали. Наконец появился Кеннет и сел за руль, а Морис спросил:

— Она готова?

— Теперь — да.

Глену хотелось узнать, что Кеннет там с ней сделал, но Морис не спросил, поэтому он тоже решил промолчать.

Они подождали еще чуть-чуть, двигатель работал, но в машине было по-прежнему холодно, дыхание вырывалось из ртов, как сигаретный дым.

— Где Белый Бой, черт возьми? — не выдержал Глен.

— Оставляет визитную карточку, — объяснил Морис, а Кеннет рассмеялся. — Белый Бой всегда гадит после преступления.

Кеннет хохотал до тех пор, пока Морис не приказал ему заткнуться. А Глен сидел в темноте, поеживался в своем плаще на шерстяной подкладке и думал, что, черт возьми, он здесь делает.

Вернувшись домой, Морис отсчитал несколько бумажек Мозель. Она недоверчиво взглянула на деньги.

— И это все? — осведомилась она. — Да я больше получу, работая на полицию. По радио передавали, сотню за любой сданный пистолет, и никаких тебе вопросов.

— А ты веришь… — усмехнулся Морис. — Думаешь, там не смотрят серийные номера, не проверяют, украдены стволы или нет?

— Только что по «Джей-Зет-Зет» передавали. Не говорили бы, если б врали.

— Только дотронься до моих пушек, я тебя так сдам… — Морис повернулся к Глену: — Останешься у меня, чтобы всегда был под присмотром.

Глен нахмурился:

— Ты о чем это, твою мать?

— Не хочу, чтобы ты смылся.

Глен попытался — как можно более убедительно — изобразить на лице удивление:

— С чего ты взял, что я должен смыться?

— Это вроде как дар, — объяснила Мозель. — Он делает вид, что читает твои мысли. Меня там не было, но даже я догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь. Все куда хуже, чем ты себе представлял, правда? Эх, мальчик, ты попал в дурную компанию.