— Ну наконец-то… — сказал отец, дочитывая статью. — Назначили вознаграждение. Десять тысяч долларов за информацию, которая может привести к аресту…

Кто-то позвонил в дверь.

— Я имею в виду за каждого. Дело пахнет тридцатью тысячами.

Карен встала и, уже выходя из комнаты, услышала: «А он опоздал…» — и еще какое-то бурчание о том, что теперь придется пропустить любимую программу. Восемь пятнадцать вечера, третий день после побега. Она открыла дверь и увидела улыбающегося Рея Николета. Он сказал, что едва нашел дом, все так заросло деревьями и кустами, а потом добавил:

— Какие-то джунгли, чесслово.

— Точно, — согласилась Карен. — Я однажды спросила отца, помнит ли он, как выглядит наш дом, и знаешь, что услышала в ответ? «Конечно, помню. Он белый».

— Нужно нанять садовника.

— У него есть садовник, но отец любит уединение. Когда была жива мать, дом было видно с улицы. Каждый день она подстригала кусты, полола…

— Ты, значит, гостишь у него сейчас?

— Он взял неделю отпуска, чтобы побыть со мной. Играет в гольф каждый день, смотрит «Опасность» после обеда, потом английские детективы. В которых нет винтовок «МАК-10» и пятен крови на стенах.

Она провела Рея через темный дом в гостиную, которая была заставлена креслами и диванами, обитыми красно-зеленой тканью с узором в виде гибискусов.

Папа сидел с газетой под лампой. В окне за садом и лужайкой была видна площадка для игры в гольф, принадлежащая известному загородному клубу.

— Папа, это Рей Николет.

Они пожали друг другу руки, и Карен добавила:

— Его включили в оперативную группу по борьбе с насильственными преступлениями, и он сейчас ищет беглецов.

— Вижу, — сказал отец, а когда Рей повернулся к Карен и, распахнув пиджак, показал ей красную надпись спецотдела на футболке, добавил: — А футболки вам выдают на тот случай, если кто-то вдруг засомневается, чем вы там занимаетесь.

— Я опоздал… — попытался объясниться Рей, но отец прервал его:

— Рей, ответь мне на один вопрос.

Тело Карен автоматически напряглось, но потом она решила, что бояться нечего. Отец все еще читал газету, а значит, не собирался расспрашивать Рея о личной жизни, семье, разводе, о том, живет ли он по-прежнему с женой, и прочих подобных штуках.

— Ага, вот… «Я переспала с убийцей», — заявила потрясенная жительница Майами. Она живет в Маленькой Гаване. Парень пришел к ней в дом, сказал, мол, только что перебрался сюда с Кубы и никого здесь не знает. Тогда она угостила его свиными отбивными с рисом. Он поел и тут же занялся с ней любовью на диване. Она утверждает, что парень был очень ласков.

— Я с ней беседовал, — кивнул Рей. — Этот тип поплакался ей о том, как скучает по своей маленькой дочурке, и она его пожалела.

— Вот как сейчас надо добиваться расположения. — Отец опять углубился в газету. — Вы только послушайте… Потом она пошла в спальню к детям и легла спать, а позже заявила, цитирую: «Я никого, кроме мужа, не пускаю к себе в постель». Мужа в городе не было, он где-то работал. Утром она приготовила парню на завтрак кукурузные хлопья «Келлоггс» и послала одного из сыновей в ближайший магазин за кремом для бритья «Колгейт» для нормальной кожи.

— Ты о чем? — спросила Карен. — О рекламе в показаниях свидетеля? Беглые каторжники предпочитают крем для бритья «Колгейт»…

— Для нормальной кожи, — добавил отец. — Меня интересует, как определили, что это Чирино.

— По ее описанию, — объяснил Рей. — Все совпадает, вплоть до татуировок. Пчела на каждом предплечье. Жалил, как пчела, ведь он выступал на ринге, до того как сесть в тюрьму. Женщина также заявила, что ее гость украл пистолет мужа двадцать второго калибра и что-то из одежды. Но у меня имеются новости посвежее.

— Подожди. — Отец поднял руку. — Эта женщина замужем. И она переспала с парнем только потому, что он соскучился по дочке, после чего объявила о своем поступке всему миру. Но вы не сообщаете ее имя, пытаетесь ее защитить. Таким образом, вы нам как бы говорите: пусть себе спит, все в порядке, пока муж об этом ничего не знает. Это все равно, как если бы какой мужик ходил на сторону, а потом убеждал нас, что ничего страшного в таком поведении нет, жена-то не знает, и ладно. Хорошая политика.

Отец взял свой бокал, а Карен сказала:

— Позволь Рею рассказать, что случилось в мире, о’кей?

— Вообще-то, все покажут в новостях, в этом я не сомневаюсь, — заговорил тот. — Одного мы таки взяли.

Отец даже поставил выпивку обратно на столик:

— Серьезно? Где?

— В западной части округа Дейд, неподалеку от автострады.

— Ага. Знаешь, как только я прочел о вознаграждении…

— Папа, — перебила его Карен.

— …то сразу понял, все, кранты ребятам.

— Папа!

Он поднял на нее глаза.

— Это был Фоули? — спросила она у Рея.

Целых пять миль они бежали по тростнику, прежде чем добрались до бензозаправочной станции на двадцать седьмом шоссе и сели в пустой кузов, вернее, полуприцеп огромного тягача. В котором и ехали всю ночь в направлении некого местечка под названием «El Hueco», что означало «Дыра». «Дырой» называли спрятанный в зарослях лагерь бродяг, которые жили в хибарах, воздвигнутых из фанеры, листового железа и сидений автомобилей. Здесь обитали исключительно кубинцы и только мужчины. Чино сказал, что его плот развалился, но ему, благодарение Мадонне, удалось добраться до берега. Потом он добавил, что своего спутника, одетого так же, как и он, совсем не знает, и постарался сделать так, чтобы Лулу рядом с ним никто не видел. «Не ходи за мной, держись подальше», — велел он ему. Через три дня он и Лулу могли принести легкие двадцать штук любому бродяге, умеющему читать. Бродяга прочтет газету, подумает: «А почему бы и нет?» и сходит до ближайшего поста дорожной полиции, который располагался всего в миле от лагеря…

Газету ему показал Лулу. Он обвинил Чино в связи с женщиной и сунул под нос статью с громким названием «Я переспала с убийцей». Чино сказал, что да, конечно, он специально искал женщину, потому что не трахался добрых восемь лет. А Лулу возразил: «Ты же со мной трахался». Обиженно так возразил, даже со злостью, с ревностью обманутой женщины. Наверное, он так же злился, когда вогнал семь пуль из автомата в спящего соседа по комнате. Чино отдал Лулу рубашку и штаны, которые украл из дома той женщины, и сказал, что все объяснит позже, когда стемнеет. И пошел пообщаться с человеком, который варил кофе «Кубано», курил панетеллы «Кохиба» и слушал «Радио Мамби» по дерьмовому приемнику. Человека звали Сантьяго, он дрессировал бойцовых петухов с бритыми ляжками, которых держал в проволочных клетках, и жил здесь со времени урагана Мариел, то есть очень давно. Сантьяго знал этот мир. «Видел парня, который со мной разговаривал? — спросил его Чино. — Он — гомосексуалист».

«Верю», — ответил Сантьяго.

«А еще я точно знаю, что он — убийца и хочет прикончить меня по личным соображениям, но сам в полицию идти не могу, меня там знают по старым делам. Но если пойдешь ты и скажешь им, где найти этого гомика, тебе дадут десять кусков. Понимаешь, о чем я тебе говорю?»

«Конечно».

— Наш телефон и адрес командного пункта на северо-западной Двадцать седьмой улице был напечатан в газете, так что парень знал, куда идти.

Рей Николет присел на край дивана поближе к отцу и смотрел то на стоящую Карен в джинсах и рубашке навыпуск, то на ее отца, потягивающего что-то из бокала.

— Парень по имени Сантьяго пришел к нам с потухшей сигарой во рту и заявил, что может сдать двух беглых преступников, которые скрываются в лагере бродяг за аэропортом. Я там бывал — проводил облаву во время петушиных боев. Очень похоже на заросшую бананами помойку. Мы показали ему кучу фотографий, Чирино и Линареса он узнал сразу и сказал: «Этот и этот. И когда я получу свои двадцать штук?». Мы велели ему посидеть в пункте и сказали, что скоро вернемся. В шесть тридцать все были на месте: ребята из правоохранительного департамента, ФБР, полиция округа Дейд, местная полиция — даже из департамента охраны рыб и диких животных примчались. Мы заняли позицию, подлетели вертолеты и осветили лагерь, что твое футбольное поле. Заорали во всю глотку петухи, что-то вопили по-испански перепуганные до смерти люди, выходившие из лачуг с поднятыми руками. Приказ был таков: видишь бегущего, потребуй остановиться, а если он не подчиняется — стреляй. Линарес налетел на полицейского из округа Дейд, попытался удрать и схватил четыре пули. В поисках Чирино мы каждый камушек перевернули, но так никого и не нашли. А Линарес умер по пути в больницу «Джексон Мемориал».

Карен вытащила сигарету из пачки и взяла зажигалку со столика рядом с креслом отца.

— А тому стукачу вы вознаграждение выплатили? — поинтересовался отец.

— Да, как только вернулись.

— Выписали чек?

— Наличными. Было уже поздно, банки закрылись, и я спросил Сантьяго, не хочет ли он оставить деньги до утра в нашем сейфе. «Шутите? Ни за что…» Сухонький такой старичок с темной кожей, точь-в-точь цыпленок ощипанный. И ушел от нас с десятью тысячами в хозяйственной сумке.

Карен затянулась и выдохнула дым тонкой струйкой:

— Значит, Фоули там не было?

— Там живут только кубинцы. Если у Фоули был сообщник с машиной, значит, он действовал по программе. Кажется, он один знает, что делает.

Вечерний выпуск новостей сменился прогнозом погоды. Дистанционным пультом Бадди выключил стоящий на тумбочке в окружении комнатных растений телевизор и спросил у застывшего на диване Фоули:

— Ну, что думаешь?

— Я, признаться, считал, что Чино найдет место получше. Этот лагерь похож на кишащие бродягами джунгли.

— По телеку сказали, что Чино там не было.

— Если был Лулу, значит, и Чино ошивался где-то рядом. Но успел смыться. Знаешь, что меня больше интересует? Не думает ли он на меня. Понимаешь, в тот день Чино спросил, не хочу ли я бежать с ними, я отказался, но не сказал, что у меня есть собственные планы на побег.

— Почему?

— Его они не касались. Но сейчас он увидел газету и оттуда узнал, что я тоже рванул из тюрьмы. Но он-то знает, что все было совсем не так, как утверждает Пуп, ведь на надзирателя никто толпой не набрасывался. Чино поразмыслит как следует и спросит себя: а что я делал в часовне вместе с надзирателем? Не сообщил ли я случаем, что они задумали сбежать? Да, я об этом сообщил, но только для того, чтобы заманить Пупа в часовню и снять с него форму. Кстати, совсем не факт, что всем удалось бы сбежать — даже если бы Пуп их не видел. Наверняка что-нибудь заметил бы охранник на седьмой башне или кто-нибудь задел бы ограду, включил тревогу…

— Ему на тебя наплевать, он собственную шкуру спасает.

— Да, наплевать. Но только в том случае, если он не валит все на меня. Если же у него в голове зародились хоть какие-то подозрения, Чино обязательно будет меня искать. Такие ребята иначе не поступают, они просто обязаны отомстить.

— И как же он тебя найдет?

— Возможно, через Адель.

— Он знает, где она живет?

— Я ему не говорил. Но однажды мы сидели, потягивали ром и секретничали, можно так сказать. Чино описал, как приехал сюда с Кубы в двенадцатилетнем возрасте. Родился он в сорок седьмом. Сначала хотел стать боксером, биться за звание чемпиона, но потом упустил свой шанс, согласившись залечь на ринге… А я упомянул Адель, рассказал, как ограбил банк, чтобы отдать ей деньги, как попался из-за дурацких игр с парнем на «фаерберде»…

— Если ты не сказал, где она живет, по телефонной книге ее искать бесполезно.

— Не сказал, но упомянул, что она работает с фокусником, чем очень заинтересовал Чино. «Да? А как он распиливает женщину пополам?» Чино видел этот фокус в Лас-Вегасе. Когда там выступал. «А как женщина в клетке превращается в тигра? А Адель когда-нибудь превращалась в животное?» Он захотел с ней познакомиться или, по крайней мере, посмотреть на нее, если она приедет на свидание.

Бадди встал:

— Пойду возьму диетическую пепси. Тебе захватить? Или пива?

Фоули покачал головой. Бадди двинулся в сторону кухни, но остановился.

— А ты называл имя фокусника?

— Эмиля Великолепного? По-моему. Слушай, ради меня, позвони Адель, а? Так, на всякий случай.

— И что я ей скажу?

— Чтобы не разговаривала со всякими кубинцами.

— А если телефон прослушивается?

— Она знает твой голос?

— Конечно.

— Так скажи эту фразу и повесь трубку.

Когда стемнело, Чино вышел из лагеря, добрался до Двенадцатой улицы, а потом через открытые поля прошмыгнул к стоящему на отшибе кафе «Куба Либре». Сантьяго говорил, что именно там он, как правило, напивается, и Чино решил, что старик не станет изменять привычке и отпразднует свалившееся на голову богатство. Купив шесть бутылок пива «Полар», Чино перешел через дорогу, чтобы посидеть среди деревьев. И подождать этого петушиного тренера, как ждал когда-то своего агента в спортивном зале на Пятой улице. Жизнь стала такой из-за бесчисленных обстоятельств, на которые он никак не мог повлиять.

Ему слишком часто ломали руки.

У него не было времени должным образом тренироваться.

У него никогда не было менеджера, который мог влиять на агентов.

У него никогда не было специальной ленты для рук, приходилось пользоваться хлопчатобумажной и стирать ее каждый день после тренировки.

Что еще?

У него никогда не было тренировочного костюма с капюшоном.

И самое главное…

Он еще ни разу не встретил человека, который бы по-настоящему заботился о нем. Тренер должен был предупредить, что сморкаться после удара в глаз нельзя. Когда сморкаешься, повышается давление в кровеносных сосудах, глаз опухает и закрывается. Именно из-за этого долбаный рефери остановил тот поединок с Паломино в Лас-Вегасе, который видел или говорил, что видел, Джек Фоули. Словам Фоули тоже нельзя верить, потому что он оказался вруном, который притворялся другом. Не повезло тогда Чино, не надо было сморкаться. Если бы не высморкался, то поколотил бы Карлоса Паломино, а потом Куэваса и Бенитеза, Дюрана, Карри, всех этих сволочей, и не пришлось бы ему залегать в поединке с бледным мальчонкой, которого он, тридцатидевятилетний профессионал, мог избить одной левой.

Под деревьями напротив «Куба Либре» он выпил первую бутылку пива, посидел чуть и принялся за вторую. Пистолет, который он украл у той бабы, оказался длинноствольным «ругером» двадцать второго калибра, скорее всего спортивным, а не боевым, но хватит и такого… Ровно в семь тридцать Чино услышал полицейские вертолеты, увидел лучи прожекторов, освещавших, видимо, лагерь бродяг в миле от кафе. Чино не был уверен, в самом деле до него донеслись выстрелы или ему показалось. Может, там и стреляли… Он сидел и ждал, медленно потягивая пиво, чтобы продлить удовольствие. Через три часа он увидел пикап Сантьяго. Машина, такая старая, что Чино даже модель не смог определить, подъехала со стороны Майами. Сунув пистолет за пояс под рубашку мужа той бабы, он перешел улицу. Пикап остановился прямо перед кафе, среди других машин; Сантьяго вылез из кабины и захлопнул дверь. Чино окликнул его, Сантьяго обернулся. В свете фонарей и красной неоновой надписи «Куба Либре» Чино увидел, как удивление на лице старика мгновенно сменилось простодушной улыбкой и дружелюбным взглядом.

— Тебе заплатили?

— Все, как ты сказал.

— Где деньги?

— Думаешь, я их взял? Э-э, нет, оставил в полицейском сейфе до утра. Сказали, что завтра я могу их забрать.

Чино повернулся и заглянул в кабину пикапа.

— А что у тебя в сумке?

Она стояла на полу, под креслом рядом с сиденьем водителя.

— Так, купил кое-что.

— Хочешь пива?

Он в жизни не встречал человека, на лице которого проступила бы столь явная благодарность.

— Да, конечно, — обрадовался Сантьяго и направился к кафе.

Чино схватил его за тощую руку.

— Не туда. Я уже купил. Мне все равно много…

Он потащил старика через улицу, а Сантьяго все повторял, что надо идти в бар, что он хочет угостить Чино, даже отдаст половину вознаграждения, мол, хотел завтра сделать ему сюрприз.

— Мне нужен твой пикап, — сказал Чино, когда они оказались под деревьями.

Сантьяго кивнул: конечно, в любое время.

— Где ключи? — спросил Чино.

Сантьяго сказал, что в кармане куртки. На нем была черная спортивная нейлоновая куртка со свисающим на спину капюшоном.

— Снимай, — велел Чино.

Сантьяго пояснил, что с самого начала намеревался подарить ему эту куртку. А сняв, с тоской посмотрел на «Куба Либре», на машины и на свой пикап, на людей, которые упорно сидели внутри кафе и никак не хотели выходить на улицу. Чино, встав у него за спиной, вытащил из-за пояса пистолет и выстрелил Сантьяго в затылок, а потом всадил еще две пули в уже лежащее на земле тело.

Он подошел к пикапу, прикрывая курткой пистолет в руке, залез в кабину и поехал в Майами. Ему нужен был телефонный справочник.