Солнце посылало жаркие лучи на землю, сея среди путников утомление и вялость. Путешественники не испытывали неудобств, благодаря закрытой беседке, которая спасала их от прикосновений яркого светила. Погонщики слонов редко укрывались в тени, проводя большую часть времени на шее животного. Их гардероб был сокращен до минимума — белая чалма и набедренная повязка. Караванщики-вендийцы привыкли переносить зной не хуже своих животных.

Караваи из трех слонов продвигался на север через небольшую деревушку. Местные жители были заняты своими делами и не обращали на странников никакого внимания. Женщины таскали на головах корзины и кувшины с водой, мужчины обрабатывали землю. Жизнь бедняков-шудр никогда не была сладкой. Почти весь день крестьяне проводили в поле, а их жены дома, занятые домашним хозяйством. Вендийцы, жившие в деревне, имели, как правило, большие семьи. Многочисленное потомство нужно было как-то кормить.

Алекса, как и Таллок, с интересом разглядывала местных жителей. Похоже, живя в Вендии, девушка редко выбиралась за пределы Айодхьи. От нее юноша узнал, что из всех дев-браминов, отправившихся в путешествие вместе с верховной жрицей, коренной вендийкой была только Исира. Ученицы волшебницы Алиэль, Диаса и сама Алекса пришли с Кесей в древнюю страну из далекого западного края, звавшегося Аргосом. Тогда девушкам было по четырнадцать лет. К своему смущению, Таллок не смог сказать, в какой стране родился он. Странник так долго путешествовал, что успел позабыть свою родину.

Всю дорогу юноша пытался завести разговор с молодой волшебницей на отвлеченную тему, чтобы ничего не рассказывать о себе, а своей прекрасной собеседнице дарить только комплименты. Однако Таллоку это плохо удавалось — его страшно смущали яркие голубые глаза девушки, которые, казалось, пронзали его насквозь.

Скрыть что-то от этого светящегося синим огнем взгляда было просто невозможно. Юноша перебивал сам себя, запинался и говорил какую-то ерунду, в то время как взгляд его сам собой постоянно опускался на нежные округлые формы собеседницы. Саттар, лунный маг, от нечего делать вслушивался в разговор двоих молодых людей. Поражаясь бессвязности слов, произносимых Таллоком, брахман качал головой, тряся в стороны своей козлиной бородкой. Странник, усмотрев в действиях лунного колдуна насмешку над собой, бросил на него гневный взгляд. Саттар с деланным равнодушием отвернулся в сторону.

Уже на выходе из деревушки их подстерегла беда. Солдаты-кшатрии блокировали путь. Отряд состоял из двенадцати конников, вооруженных длинными пиками и кривыми саблями, которые вместе с круглыми щитами, обитыми кожей, были полезны в пешем бою. Солдаты велели караванщикам остановить животных и спешиться. Хасал, главный погонщик уже был предупрежден насчет того, что люди раджи Юсефа, скорее всего, не позволят им беспрепятственно выехать из провинции.

— Оставайтесь в беседке, — сказал Хасал верховной жрице. — На спине животного вы в полной безопасности.

Погонщик спустился вниз, скользнув по веревке, и подошел к конникам.

— Что случилось, уважаемые?

— Приказ правителя, — невежливо ответил воин, обладатель длинных черных усов. — Кого ты везешь, старик?

— Торговцев, — быстро сказал караванщик.

— Торговцев? — старший из отряда приложил ко лбу ладонь, прикрывая глаза от солнца. Капитан вгляделся в беседку. — Мне показалось, что в той башне сидит госпожа Кесея, брахман Сна, или Катар ослепил мои глаза?

— Да, во истину это так, — Хасал почувствовал, как его прошиб пот, совсем не из-за жары. — Дева-брамин сопровождает караван.

— Еще одна ложь, старик, и твоя голова покатится по земле. Ты меня понял? К госпоже Кесее у меня претензий нет, с ней раджа Юсаф желает поговорить лично, как только она вернется в Ай-одхью. Но, ответь, караванщик, с вами ли чужеземец, которого именуют Конаном-киммерийцем?

Погонщик испуганно оглянулся. Сказать «да», значит выдать друзей, сказать «нет» — подписать себе приговор. Не решаясь произнести ни слова, Хасал вновь посмотрел в сторону беседки.

— Так он с вами или нет? — повторил вопрос капитан конников, начиная терять терпение. Рука воина потянулась к сабле.

Старый караванщик молчал.

— Я здесь, — киммериец выглянул из беседки. — Что у вас ко мне за дело, псы? Я гляжу, ты скор на язык только со стариками. Спустись со своего коня и скажи мне все, что ты хотел сказать ему.

— Ты слишком дерзок, чужеземец, — сквозь сжатые зубы произнес капитан, багровея от злости. Но так как кожа у вендийца была темной, то лицо его потемнело еще больше. — Мне приказано схватить тебя и доставить во дворец правителя столицы, где ты понесешь наказание за все свершенные преступления. Но раз тебе не терпится умереть, я нарушу приказ и убью тебя лично.

Великан Вало, почувствовав опасность, уже спустился со своего слона и приготовился защищать верховную жрицу, если того потребует ситуация.

Итого, не считая юного Таллока и мага Саттара, в их отряде было два воина, способных участвовать в схватке, подумал Конан. Двое против двенадцати — не слишком хороший расклад дел. Тем более, после долгой бессонницы и плена у варвара было мало сил. Киммериец усмехнулся.

— Все видели? — обратился он к вооруженным конникам и путешественникам. — Этот человек бросил мне вызов. Такие споры у нас на родине принято решать в честном поединке. И, если у вашего капитана хватит смелости, то пусть выйдет один как настоящий мужчина, а не прячется за спинами своих солдат.

Это окончательно взбесило капитана конников. Выхватив кривую саблю и сияв с луки седла круглый щит с конским хвостом, он спешился и отошел в сторону, ожидая противника.

— Я никогда не прятался за спинами своих солдат, варвар. Но если ты так хочешь, я могу убить тебя по обычаю твоей страны.

Конан спустился со слона, держа в руках свой двуручный меч. Дальнейшие слова были ни к чему — он уже добился своего, разозлив противника и спровоцировав его на одиночный бой. Если все солдаты будут нападать пешими и поодиночке, он справится со всеми двенадцатью.

Вендиец взмахнул саблей первым — Конан мгновенно отпрыгнул назад, но на его левом плече осталась едва заметная красная полоска, свидетельствующая о том, что клинок врага все-таки коснулся его тела. Похоже, уверенность капитана основывалась не на пустых бахвальствах, а на большом боевом опыте. Северянин подался чуть влево, словно размахиваясь для удара, на самом же деле Конан развернул в воздухе меч над головой и хлестко полоснул справа налево. Капитан, привыкший вести командный бой, видимо, не учел мастерство варвара, искушенного в одиночных поединках. Вендиец успел выставить для защиты саблю в самый последний момент. Звонко всхлипнула сталь.

От сильного удара противник потерял равновесие и, попятившись, сел на задницу под хохот своих солдат. Киммериец не воспользовался преимуществом и не стал атаковать вендийца. Капитан вскочил и с удвоенной яростью набросился на варвара. Конан парировал точный выпад, направленный ему под левую половину ребер, и нанес свой, целясь противнику в голову. Вендиец защитился, припал на одно колено и попытался поразить киммерийца под коленную чашечку. Северянин отвел вражеский клинок, раскрутил саблю противника своим тяжелым мечом и оттолкнул его от себя. Капитан во второй раз плюхнулся на мягкое место. Взревев, точно раненый зверь, вендиец ринулся на варвара, выбросив правую руку так, чтобы вонзить саблю в живот Конана. Северянин, уклонившись влево, с размаху вогнал свой меч в щит противника, пробив его насквозь. Клинок киммерийца вошел настолько глубоко, что застрял между ребер противника, раскроив тонкую сетчатую кольчугу воина. Удивленно вытаращив глаза на меч Конана, капитан выпустил из рук саблю и стал заваливаться набок.

В миг вся веселость слетела с лиц солдат. Десять пик опустились в направлении варвара, и коники приготовились разделаться с единственным пешим врагом.

— Помогите! Ой, спасайте, убивают! — раздался резкий вопль из беседки второго слона. — Это я, Саттар, чародей правителя Юсефа! Меня захватили эти жестокие люди, и они без жалости выбросят меня вниз головой с этой башни, если вы убьете того человека!

Таллок в удивлении уставился на чародея.

Солдаты замешкались, не зная, как им поступить. Трое конников почти доскакали до Конана и замерли в нерешительности. Этого момента оказалось достаточно. Вало, получив короткий кивок от верховной жрицы, огромной кошкой подкрался к ближайшему всаднику и вскочил на круп коня. Убийца зажал горло солдата между предплечьем и бицепсом, выхватил пику из ослабевшей руки и сбросил вендийца с лошади.

— Конан, держи!

Гигант бросил оружие варвару. Прежде чем трое солдат успели опомниться, киммериец поймал пику и, быстро развернув копье острием к противнику, проткнул одного из конников.

Вало тем временем выхватил из ножен саблю другого солдата из восьми оставшихся, и через миг вендиец отправился к Асуре.

Хасал направил слона прямо в строй всадников. Испуганные лошади шарахнулись, разбегаясь в стороны от массивного животного и унося на себе солдат.

Конан отбил мечом пику противника и выбросил вперед копье, прямо в сердце неудачливому врагу. Конь наездника вздыбился и поскакал прочь, унося всадника вместе с застрявшей в груди пикой. Другой солдат разогнал коня и направил скакуна в сторону варвара. Киммериец покрепче ухватил меч двумя руками.

Хищное копье свистнуло где-то совсем рядом над его ухом. Конан полоснул мечом справа, вкладывая в удар все силы. Конь проскакал мимо, и лишь через несколько шагов на землю грохнулось мертвое тело всадника.

Ведущий слон каравана рассек строй вендийцев надвое. Вало оказался лицом к лицу с четверыми противниками. Великан обрубил древко копья и захоронил клинок глубоко в шее солдата. Конник рухнул под копыта испуганных лошадей. Трое других напали на гиганта одновременно, но внезапно что-то разрушило их слаженную атаку. Двое вендийцев с ненавистью посмотрели друг на друга, и через мгновение оба солдата, загипнотизированные Исирой и Алиэль, проткнули копьями доспехи кажущегося врага. С третьим Вало разделался без труда.

Оставшиеся всадники, прикинув потери, предпочли отступить.

Конан и Вало вернулись в башни слонов, и караван спешно возобновил путь. Следовало поскорее убраться из деревни, пока сюда не явились другие солдаты.

— Похоже, у Юсефа теперь появится новый повод меня ненавидеть, — сказал варвар.

Хасал принялся усердно благодарить Конана за то, что тот спас ему жизнь. Киммериец ответил, что ему пришлось преподать урок тому, кто не уважает стариков, но с караванщиком они были в расчете, потому как Хасал не остался в стороне от схватки.

В беседке другого слона Таллок до сих пор удивленно качал головой, вспоминая поступок чародея Луны, которым брахман спас Конана.

— А ловко ты это… придумал. Прости, что пришлось тебе тогда во дворце, ну… ударить.

Маг беззаботно махнул рукой.

— Сущие пустяки, юноша. Не обращай на меня внимания, ты ведь, кажется, беседовал с этой очаровательной юной девушкой, не так ли? Пожалуйста, продолжай, только не тяни с признанием, иначе успеешь состариться так же как я, ничего не сделав.

Таллок покраснел.

Алекса, сдвинув брови, посмотрела на мага, потом на молодого странника.

— О чем это вы? Какое еще признание? Таллок от растерянности забыл все, что хотел

сказать. Саттар, немного выждав, крякнул и отвернулся от молодых, вернувшись к созерцанию местности.

Уже через полчаса путешественники забыли о встрече с солдатами.

Алиэль и Исира шептались о своих секретах, чтобы их не подслушал гигант Вало. Впрочем, вендиец-палач проявлял мало интереса к разговору девушек. Предметом обсуждения был Конан. Алиэль приглянулся голубоглазый воин, Исира тоже находила киммерийца привлекательным.

— Он сражался, как Кфурус! — восхищенно шептала темноглазая веидийка своей подруге. — Его меч сверкал подобно пламени Асуры!

— Да, пожалуй, Конан сражается даже лучше, чем Вало, — сказала Алиэль.

— Ну что ты, глупышка, с Вало никто не сравнится, даже наш красавец-варвар.

— Может быть, — неопределенно сказала зеленоглазая красавица. — Но Вало такой холодный, а от Конана просто кровь закипает при одном взгляде.

Обе девушки хихикнули.

— А что, если попробовать привлечь его волшебством?

— Ох, подруга, это не самая лучшая мысль. Киммериец не любит все эти вещи. Лучше полагаться на собственные женские чары.

— Похоже, даже наша наставница к нему не равнодушна. Я бы все отдала, чтобы послушать, о чем они говорят в беседке. Жаль, Кесея это быстро вычислит.

— Я думаю у верховной жрицы только деловой интерес к нашему варвару. Так или иначе, у нас есть шанс. Как ты считаешь, кого он предпочитает — темноглазых брюнеток или зеленоглазых шатенок?

Девушки вновь хихикнули. Вало искоса посмотрел на учениц Кесеи, но ничего не сказал.

— А как ты находишь того юношу, который влачится за Алексой? — спросила подругу Исира.

— Симпатичный молодой человек. Но не в моем вкусе.

— Почему?

— Он не из той породы. Мне нравятся сильные мужчины, готовые перевернуть целый мир по одному твоему желанию. Таллок не из таких. А вот Конан…

Весь оставшийся день прошел без приключений. Ближе к вечеру, когда ярко-желтый диск поумерил свое сияние, путешественники добрались до приграничной области провинции Айодхьи. Там группа из девяти распрощалась с караванщиками, которые, пожелав странникам удачного путешествия и успешного завершения миссии, пустились в обратный путь.

Впереди раскинулась равнина, дальше шли джунгли, и совсем далеко на горизонте возвышались пики гор. После короткого привала девы-брамины и их спутники свернули стоянку, и Кесея велела продолжить поход.