День сегодняшний

Нехороший был у девушки взгляд. Неживой. Даже тот факт, что она на работе, этот взгляд не оправдывал. Она просто смотрела, никаких чувств не отражалось. Как робот. И на лице никаких эмоций.

На вид лет двадцати пяти, не больше. Минимум косметики (а она вообще есть?), волосы, убранные в пучок. А ведь симпатичная. Роста мне по плечо, не тощая. В соку, как говориться, девушка. Магазинская форма подпиралась и спереди (так, на вскидку, размер третий, а может и четвертый, одежда больно уж бесформенная), да и сзади (увидел, когда еще заходил), было короче, на что глянуть. И такая вообще, не тоненькая былинка. Типично русская девушка. Но не полная, скорее широкая в кости.

Губы не полные и не в ниточку. Нос прямой, простой, без изысков.

Движения, хоть и быстрые, но какие-то… Искусственные, что ли. Механические. Вот они-то скорее всего внимание и привлекли. Не может человек, у которого все в порядке, так долго монотонно работать.

Женя стоял в очереди к кассе в супермаркете. По привычке прокачивал рядом находящихся людей. Вот и наткнулся.

Захотелось сделать этой продавщице что-нибудь приятное.

— С вас триста шесть, сорок, — бесцветным голосом сообщила Марина (такое имя было написано на бейдже)…

* * *

… Я выложил деньги. Нет, все-таки движения у нее были профессионально отточенные. Ни на сантиметр в сторону, четко, как машина. Я собрал продукты в пакет, а коробку конфет, оставил.

— Вы забыли, — тут же среагировала девушка.

— Что? Где? — сымитировал я удивление.

— Конфеты, — показала девушка.

— Это не мои, — пожал я плечами. — Это ваши. Вы и забирайте.

Марина некоторое время соображала (такое ощущение сложилось, что выходила из программы «Продавец»), потом воткнула в меня сердитый взгляд.

— Нам не положено, — сухо сказала она и переложила конфеты ко мне поближе.

— Но это не мои, — качнул я отрицательно головой и решительно шагнул на выход.

Магазин этот работал до десяти. По крайней мере, так было написано на вывеске. Так, так.

Я шел домой и думал. Что случилось? Почему меня заинтересовал этот человек? Да, именно, как человек, а не как девушка. Я что-то почувствовал. А я привык доверять своему чутью. Проверено не раз. На этом и живем. Можно сказать этим и кормимся…

* * *

… Евгений чуть притормозил, удивленно приподняв бровь. Последние мысли он, хоть и беззвучно, стал проговаривать. А эта привычка проявлялась только тогда, когда он видел поставленную перед собой задачу. Это помогало посмотреть на вещи с других ракурсов, убрать зашоренность, замыленность взгляда. А значит, он уже все, собственно, решил. И план, еще не явный, но уже созревает. Нужно только не мешать интуиции найти правильное решение. Ага. Вот только бы знать, зачем?

На следующий день, около десяти вечера, он стоял возле магазина. Насколько он успел заметить, девушка вряд ли склонна к изыскам, одета просто, если не бедно. И еще ее туфли.

Когда он выходил в тот раз, то заметил, во что она обута. Старые, весьма поюзаные туфли. Может это конечно чисто рабочая обувь, которую она одевает исключительно на работе. Посмотрим.

Где-то в половине одиннадцатого Марина вышла из магазина. Поздновато. Одна из последних, к тому же. Если не самая последняя. Ага.

И туфли те же. Значит не рабочие. Постоянно их носит. Так. Выходит позже всех (три девушки, явно тоже продавщицы, вышли из магазина, как бы не раньше десяти). Одежда явно не из последних коллекций модных кутюрье. Вид усталый, вон как сгорбилась. Взгляд в пол. Типичная рабочая лошадка. Брать значит надо на случайности. Тупо подъезд (пикап, если проще), может не только не прокатить, но и получить недетский отпор…

* * *

…Удивил один факт, когда я шел за ней. Правильно шла. Не лошадиным бегом, не плелась. Правильно так ступала. Я бы даже сказал, с намеком на эротичность. Что резко контрастировало с остальным имиджем.

Старые привычки? Откуда? Все интереснее. Точно надо организовывать «случайность». Вдруг дама-то опытная. Просто жизнью крепко побитая. Уж больно изящная поступь. Так рабочие лошадки, которые «по жизни», а не стали такими, не ходят.

Зашла девушка в подъезд общаги. Живет недалеко и это хорошо. Проще. Общага, правда, эта, одна из самых старых и неблагополучных. Микроклимат там соответственный. Алкаши, нарики, гастеры и прочая шваль. Как она здесь живет?

* * *

Пару дней поизучав маршрут, по которому Марина шла с работы, Евгений сел в засаду (а точнее встал за углом). Интуиция просто кричала, что надо именно сегодня, хотя хитрый какой-нибудь «случай» для знакомства еще не пришел в голову.

Он решил использовать простейший трюк. Столкновение.

Стоял долго. На часах уже было одиннадцать, когда наконец-то он увидел, как девушка выходит из магазина. Что-то сегодня она совсем подзадержалась.

Отойдя метров на десять от угла (чтоб набрать необходимый разгон), он превратился в слух. В вечерней тишине нетрудно было в общем-то услышать звук шагов, не то что днем.

Странно. Шаги были какие-то неровные. Явственно послышался плеск лужи. Которую очень легко можно было обойти…

Шаги приближались. Пора! Парень упруго двинул вперед, набирая скорость и едва только девушка показалась из-за угла…

Он так резко затормозил, что едва сам не навернулся. И хотя столкновения избежать не удалось (точный расчет!), оно вышло мягким.

Ему навстречу шла… Мда… Нет, это была она. Вот только в каком состоянии… В старину говорили, краше в гроб кладут. Она, похоже, ничего не видела перед собой, и уткнувшись в парня, просто остановилась, глядя в одну точку.

Да уж! Тут не знакомиться, тут спасать надо!

* * *

— Марина!! Марина!! Что с вами?! — затряс я девушку за плечи.

Она никак не отреагировала. Ее болтало, как куклу. Потрепанная сумка выпала из безвольной руки.

— Твою мать! — выругался я.

Ладно, прибегать пока к крайним мерам (типа, пощечин или врачей) не будем. Надо ее домой, чаю покрепче. Я с сомнением глянул на девушку. Нет, похоже, лучше водки. Стакан… Или два.

Одно радует, я знаю где она живет. Ешкин дрын! Что же с ней произошло?!

Шли мы медленно. Марина то и дело спотыкалась, буквально на каждой кочке, будто задалась целью непременно расквасить себе нос. Пока я бегал в магазин круглосуточный, она дошла до дороги и, не смотря по сторонам, шагнула на асфальт. Холодный пот прошиб меня, когда я вышел из магазина. Ладно, хоть по позднему времени, машин не было. Я добежал до нее. Она никак не отреагировала на мое появление.

М-да. Что-то очень, очень хреновое произошло с ней. Нельзя ее одну оставлять, ни в коем случае.

Общага нас встретила темнотой и привычным, для таких мест, амбре, которое не в каждом еще туалете унюхаешь. Иногда создавалось такое впечатление, что все обитатели подобных домов, задались целью пометить свою территорию, и регулярно обновляли свои метки, дабы запах не улетучивался. Козлы.

Дальше — проблема. Я же не знаю, в какой конкретно она комнате живет. Даже на каком этаже этого клоповника.

Но тут, слава богу, у девушки включился автопилот, и она сама побрела по лестнице. Мы медленно поднимались, я ее не торопил, вдруг автопилот кончиться? В моем кармане, на каждой ступеньке, тихо позвякивала о ключи бутылка.

Когда Марина открывала старую, пошарпаную, и видно не раз выбитую дверь, из комнаты напротив, наискосок, в коридор вывалил какой-то мужик, в грязной майке, в трениках с пузырями на коленях, всклокоченный, будто его за машиной таскали. Почесывая объемистое брюхо, он заорал визгливым голосом.

— Ты че, шалава, ох…ла! Я же тебе, блять, говорил, не таскать сюда никого нах…й!

Тут дверь наконец-то поддалась, я толкнул ее (дверь в смысле) и она провернулась на скрипящих петлях. Завел девушку внутрь. Мужик что-то продолжал орать, но мне было глубоко похрен. Сначала Марина.

Сняв с нее курточку (туфли она сама с горем пополам сняла), я усадил ее за стол, порыскал в поисках емкости под спиртное зелье, но нашел только старую чашку, с отколотой ручкой.

По комнате поплыл запах спирта.

— Пей! — приказал я, сунув ей чашку в руки.

Она махнула не глядя, как воду. Я налил еще. Она также равнодушно выпила и вторую. Минут пять я наблюдал за ней, но девушка сидела, молчала, будто внимательно изучала поверхность столешницы. Только я повернулся, чтобы поставить бутылку на стол за моей спиной, как девушка, всхлипнув, стала заваливаться. Поймал у самой земли.

Ее глаза, и до того не наполненные глубоким смыслом, сейчас вообще стали стеклянными. Видно спиртное одолело остатки автопилота, и мозг, дабы не свихнуться (от чего?), ушел в перезагрузку. Да-а.

Глаза девушки сами собой стали закрываться, но на обморок не похоже. Похоже на дикую усталость. А тут еще два стакана хмельного. Тупо срубать начало. В сон.

Я подхватил ее на руки и положил на кровать (благо, все под рукой, комнатка одна и та небольшая). Облегченно выдохнул, мысленно утерев трудовой пот. Вроде, кризис миновал, по крайней мере, его острая фаза. Что же такое с ней произошло, что она в таком состоянии оказалась?

Тем временем, сидя на табуретке, я окидывал взглядом помещение. Первое впечатление — чисто. Маниакально просто чисто. И насквозь, вопиюще бедно. Одеяло вон на кровати и то штопаное, перештопанное. Холодильника нет, телевизора нет, даже захудалого радиоприемника и того нет. В том углу комнаты, где находился стол, и который был «кухней», не было никакого намека на еду. Мусорный пакет был тощим и в нем одиноко валялась одна упаковка от б/п лапши. Посуды и той минимум. С такой жизни и спартанец бы загнулся.

Встав, я подошел к спящей девушке. Она дышала ровно, как дышат люди в глубоком сне. Подошел к вешалке и мысленно извинившись, пошарился по карманам. С двумя целями. Во-первых, найти ключи, так как собирался сгонять до магазина, а оставлять дверь открытой сильно не хотелось. Во-вторых, найти деньги. Чтоб проверить уровень благосостояния. В кармане куртки было лишь две бумажки, на пятьдесят и десять рублей. Мелочи еще немного. Офигеть, сумма.

* * *

Евгений уже подходил к двери и уже достал ключи, чтобы ее отпереть, как в коридоре опять появился давешний любитель сквернословить. Общаться с ним желания не было никакого, поэтому парень повернулся к двери и вставил ключ в замочную скважину.

— Слышь, ты это, — мужик подошел ближе. — Много ей не плати.

Евгений на секунду замер. Повернул в сторону того голову.

— А сколько, — парень чуть склонил голову. — Сколько платить?

Мужик осклабился. Евгений еле сдержался, чтоб не поправить эту харю кулаком.

— Мне она за так дает! — заржал он.

— Что так? — поинтересовался парень.

— Так живет она в моей комнате. Шалава, — произнес мужик презрительно. — Уже за месяц должна. Пользуется моей добротой. Надо платить!

— Это точно, — произнес парень. — Сколько она должна?

— А тебе чего? Должна и должна, — произнес мужик.

— Ага, — сказал парень и отпер дверь.

«Должна говоришь, — думал Евгений, ставя пакет на стол и тихо закипая. — Ну я тебе, блять, сейчас все верну!».

Он подошел к кровати. Девушка тихо сопела, грудь мерно вздымалась под одеялом. Так. Он окинул взглядом комнату еще раз. Нет, здесь нельзя жить, особенно молодой девушке…

… — Так сколько она все-таки должна? — произнес Евгений.

Ему удалось это произнести спокойно, нейтральным голосом, обуздав рвущуюся наружу ярость. Которая и привела в комнату к пузану. Точнее в место его обиталища. Комнатой это можно было назвать с большой натяжкой. Свинарник. Везде банки из-под пива, окурки, грязные тарелки.

Мужик смерил его взглядом.

— Ну, две штуки! — в голосе этого пивососа прозвучал вызов.

Евгений молча залез в карман, достал четыре бумажки по пятьсот рублей и подал их ему. В глазах алкаша мелькнула жадность.

— Вообще-то положено вперед платить за проживание, — заявил он, вскинув голову.

— Она здесь больше жить не будет, — ответил Евгений.

Мужик удивился.

— А теперь поговорим о платежах, — процедил парень сквозь зубы…

Мужик с грохотом влетел в шкаф, по пути сбив табуретку, со стоящими на ней тарелками, банками. Удар получился что надо. Под глазом у мужика стремительно наливался синяк. Евгений посмотрел в коридор, в обе стороны. Никого. Ага. Он зашел внутрь этого курятника, закрыл за собой дверь.

— Ты! Козел! — мужик возился на полу, пытаясь встать.

Евгений подождал, пока он все же встанет (не самому же его подымать).

Хоп! Нда, а гонору-то! Только на баб и хватает.

Евгений не очень-то и быстро увернулся от летящего в лицо кулака, и залепил мужику в «душу». Тот, с всхлипом, скрючившись, как эмбрион, опять улетел к шкафу и захрипел, пытаясь вздохнуть.

— Ну, как оплата? — подошел ближе Евгений. — Не мало?

Мужик затравленно смотрел на него с пола. Все как всегда. Накипь. Дерьмо. Шакалы. Мразь. Паразиты. Сколько не дави, все равно это мерзость откуда-то вылазит.

Парень почувствовал, как поднимается внутри знакомая волна ярости.

— Всегда одно и тоже, — процедил парень, сквозь стиснутые зубы. — Ублюдки!

Кулаки сами сжались…

Когда он зашел в комнату Марины, то она все также крепко спала. Он со вздохом подошел к столу и стал выкладывать принесенные продукты. Придется ждать, когда она проснется. Пусть поспит.

* * *

— Все взяла? — спросил я у Марины.

Та кивнула в ответ, держа пакет, куда она сложила вещи двумя руками. На правой руке белела повязка. Видать, сильно ее все достало. Слава богу, проверил, когда она пошла в туалет. Подозрительно просто спокойно она отреагировала на мое присутствие в ее комнате.

Когда он прибежал туда, то пришлось выбить дверь, на стук она не отзывалась.

В тусклом свете лампы он увидел капли крови на загаженном полу. Девушка сидела на грязном унитазе и смотрела, как из порезанного запястья бежит кровь. Где она лезвие-то надыбала?…

Я запер дверь, и резким движением сломал ключ в замочной скважине. Вот так. Пусть помучается, подонок.

— Идем, — коротко бросил я.

Девушка заколебалась. Блин, опять раздумья.

— Не волнуйся, я ему все отдал, — кивнул я на дверь того мужика.

Тут как раз он и вышел. Увидел нас, бочком, бочком просочился вдоль стены, отсвечивая бланшами на пол лица, скособочившись и шагая, как паук, очень осторожно. Ну, это и логично, трудно идти по-другому с отбитыми яйцами и почками. Ловелас, блин.

— Пойдем, пойдем, — взял я Марину под локоток.

Она же во все глаза смотрела на своего мучителя.

— А…, - начала она.

— С лестницы неудачно упал. Напился и упал. Случайно, — прокомментировал я и добавил, чуть оскалившись. — Три раза.

Мужик пугливо посмотрел на мое лицо, и буквально телепортировался, исчезнув из поля зрения.

— Значит, что, — сказал я, когда мы вышли на улицу.

Надо было говорить. Занять ее голову. Чтоб не одолевали всякие сомнения.

— Жить будем так. В квартире две комнаты. Одна твоей будет. За это будешь мне готовить там, стираться, уборка, все такое.

— Мне на работу надо, — робко возразила девушка.

— Ну, это естественно, — покивал я. — Ты же из магазина уволилась, надо другую работу искать. Через недельку, другую и займешься.

Марина ошарашено на меня взглянула. Я улыбнулся ей в ответ. Сто пудов, сейчас гоняется, чем же вызвано такое мое участие в ее судьбе. И что за это я попрошу. А ничего, вот фокус!

Пока там сидел, ждал, когда она проснется, разные варианты продумывал. И там, в общаге оставить, навещать просто регулярно. Но бросал взгляд по сторонам, и возникало стойкое убеждение, что это неправильно, жить в таком гадюшнике. Потом квартиру ей снять. А потом пришла мысль, а почему не сдать ей комнату в своей квартире? За натурную оплату. В смысле помощью по хозяйству, а не той, про которую наверняка она сейчас думает. Честно говоря, уже немного поднадоела еда быстрого приготовления. И задушив мерзенький голосок, который убеждал, что я ее совсем не знаю, а вдруг, а если и тд., это ей и вывалил. Когда руку перевязывал…

…Вечером я стоял на балконе, курил, и думал. Думал, насколько, бывает, все зависит от мелочи. Ведь чем привлекла меня Марина? Движениями, по сути. Потом я уже все остальное заметил. А поначалу привлекли именно ее движения во время обслуживания стоящего передо мной покупателя.

Хотя было и еще кое-что, но это кое-что было каким-то смутным, непонятным. Трудноуловимым…

— А за спиною рев и плач, — зачем-то процитировал я строчку из стихотворения Энни.

На кухне гремели чашки. Марина мыла посуду. Странно, но, несмотря на всю сумбурность ситуации и нелогичность решения, я, почему-то, был на сто процентов уверен, что поступил абсолютно правильно. Настолько я не был уверен, ни в одном своем решении. прямо какая-то всепоглощающая правильность. И так хорошо на душе. Светло. Как в детстве.

* * *

«Ну и как нам теперь друг к другу относиться?» — думал я, наводя кофе на следующее утро после бурной ночи с Аллой.

— С одной стороны, — сказал я вслух. — Что мы, дети малые? Люди взрослые, не потащит же она меня в загс. С другой стороны, забыть, что делили постель не получиться. То есть поведение все равно измениться.

Я отхлебнул из чашки. Посмотрел в окно.

«Может, позвонить?» — оформилась мысль.

Сказано, сделано.

— Да, — послышался в трубке хриплый женский голос.

— Привет. Ну, как ты? — спросил я.

— Какого черта ты ушел? — поинтересовалась женщина.

— Да хрен его знает, — честно ответил я.

В трубке помолчали.

— Давай, иди сюда. Повезешь меня, — сказала, наконец, Алла.

— Ладно, — согласился я.

На улице стоял туман. Не густой, так слегка беловатая дымка. Дышалось на удивление легко. Бодро я дошагал до остановки автобуса. Можно конечно просто дойти, тут все-то пара остановок (как я вчера и сделал), но сегодня было лень…

Квакнул звонок, за дверью послышались шаги, щелкнул замок.

— Заходи, — хмуро бросила мне Алла и ушла в комнату.

Кое-что уже изменилось. Раньше она никогда не встречала меня в таком виде. В смысле без косметики, не расчесанная даже. В халате. Я ее вообще в домашнем до сего дня не видел.

Я присел на табурет, стоящий у стойки с телефоном.

— Завтракать будешь? — спросила Алла спустя минут двадцать, выходя из спальни.

О, все. Уже в боевой раскраске, волосы стянуты в хвост. Но халат еще на месте.

— Восемь уже, — сказал я.

— Ну и что? — ответила женщина. — Мы сегодня вообще на работу не пойдем.

О как. Неожиданно.

— А куда мы пойдем? — поинтересовался я.

— Поедем. Отдохнуть. Сегодня у нас выходной, — по губам Аллы скользнула легкая улыбка…

Я рулил, а Алла, откинувшись на сидении, иногда говорила, куда ехать. Мы выбрались за город, замелькал по бокам лес.

— Куда мы едем? — спросил я.

Пока ехали по городу, Алла молчала. Молчал и я, поглощенный управлением, водитель из меня пока еще тот. А сейчас уже не было такого потока машин, появилось время, вот и спросил.

— Пока прямо, а потом, где понравиться, там и встанем, — произнесла женщина.

В багажнике стоял пакет с едой. Сзади на сидении позвякивали бутылки. С пивом. Никогда раньше не видел, чтобы Алла пила пиво.

— Хочу спросить тебя, — сказала вдруг Алла. — Что ты дальше делать собираешься?

— В смысле? — не понял я.

— В смысле, по жизни, — уточнила женщина. — Вот ты доучишься, получишь диплом и что?

— Да я, как-то, не думал еще, — честно ответил я.

Мы опять помолчали.

— Ну а как ты смотришь на то, чтобы стать партнером в моем деле? — спросила Алла.

Я бросил на нее быстрый взгляд. Она смотрела на меня в упор.

— Надо ответить сейчас? — спросил я.

— Нет. Конечно, нет, — произнесла Алла, откинувшись на спинку сидения. — Подумай.

Опять помолчали. Машина, шурша шинами, уносила нас все дальше от мегаполиса. Мелькали иногда по бокам сады, блеснула вдалеке гладь реки. Солнце сияло в небе, как летом. Я даже печку отключил, так тепло стало в салоне.

— Можно вопрос? — спросил я, наконец, и, дождавшись кивка, продолжил. — Зачем тебе это?

Алла помолчала, видимо обдумывая ответ.

— Когда я только начинала этот бизнес, мне повезло. Мне помогли. Мой бывший муж. Он откупился этим от меня.

Во как. Не знал, что Алла была замужем.

— Так вот, — продолжала женщина. — Мне всегда хотелось быть независимой. От мужчин. Хотелось им доказать, что женщина тоже может быть бизнесменом.

Она криво усмехнулась.

— Бизнесвумен, — она повернулась, достала из пакета сзади бутылку пива, свернула крышку.

По салону пронесся пивной дух. Она сделала глоток.

— Папа мне тогда сильно помог. Он там поговорил с кем-то. И ко мне стали ходить менты, Крыша, в общем, у меня была мощная, — снова глоток. — Пахала, как проклятая. Лет пять жила на работе. Пока ремонт сделали, раскрутились. Не хотелось мне превращаться в еще одну баньку — блядюжник.

Алла вздохнула.

— Хотя поначалу так и было. Денег надо было. И много. Потом открыла первый зал для занятий, сама и тренер, и подсобник, и секретарь.

Понятно. Вот откуда такая стройная фигура. Занимались!

— Голова пухла от этих книг по фитнессу, здоровому образу жизни и прочей херне. — женщина еще отхлебнула от бутылки. — Взяла кредит, сделала еще один зал, наняла тренера, Юльку.

О, как. Юля-то у нас оказывается старожил.

— Отдала кредит, взяла другой. Успела отдать его до того августа, — продолжала Алла.

Это она наверно, про девяносто восьмой. Черный вторник, кажется. Тогда многие прогорели.

— Короче, похлебала, что тут рассказывать, — говорила Алла дальше. — Стала бизнесвумен. Деньги есть. Дело свое.

Она невесело улыбнулась.

— Оглянулась, а мужиков нормальных-то нет. Либо мачо, — в ее голосе послышалась издевка. — Либо любители халявы. Что в общем-то одно и тоже. Или еще круче, менты с бандитами. А нужен надежный человек, мне, честно говоря, поднадоело это дерьмо одной хавать. Да и просто, нужен человек со свежим взглядом, не из нашего болота.

Она еще отпила из бутылки.

— Хоть лесбиянкой становись, блин, — с чувством произнесла она. — Хотя с бабами тоже каши не сваришь. Достанут с интригами.

Я молча рулил, не решаясь вставить даже слова. Не хотелось нарушать атмосферу.

— Был бы ты постарше, потащила бы под венец, — пошутила Алла. — А так, хочу просто партнером сделать.

— Это у тебя неплохо получилось, — заметил я.

— Эй, мальчик, — деланно серьезно прикрикнула Алла. — Ты что-то против имеешь?

— Да нет, — улыбнулся я. — Все путем.

— Женщины всегда привязывали мужчин через постель, — прямо заявила, уже серьезно, Алла.

— Откровенно, — хмыкнул я.

— Зато честно. Ты против? — прищурилась она.

— Нет, мне нравиться, когда не юлят, — также прямо ответил я.

Дорога взлетела на холм. С него открылся удивительно красивый вид на реку.

— Вот. Подходит, — ткнула рукой Алла. — Здесь будем пить.

— Ну, кто-то пить, а кому-то машину вести, — заметил я.

Алла посмотрела на меня, в ее глазах прыгали бесенята. Она удивительно стала похожа на этакую школьницу, сбежавшую с уроков.

Мы свернули с трассы, и попетляв по лесной дороге, подъехали к реке.

— Хорошо, — сказал я, осматривая открывшийся вид.

Видно это место часто используется для пикников. Тут и там кострища, кое-где мусор. Но все же довольно мило, пляж с песочком, все дела. К тому же приехали-то мы в будний день, и не в сезон. Вряд ли кто-то еще сюда заявиться.

Я повернул голову в сторону Аллы и почти столкнулся с ней. Она наклонилась ко мне, ее глаза смеялись. А улыбка была какой-то хищной, что ли.

— Ну что, повторим? — произнесла она и коснулась губами моих губ.

Поцелуй вышел каким-то другим. Дразнящим… Возбуждающим…

— А то, — хриплым голосом произнес я, когда она чуть отстранилась.

Женщина лишь снова улыбнулась в ответ…

День сегодняшний

— Марин, — сказал я, — вон еще один магазин. Давай, ты туда сама сходишь. А тебя на улице подожду, ага?

Типа, я мужчина и устал уже от этих магазинов одежды. Да, мы ходили по магазинам. Покупали ей одежду. Ну не в тех же обносках ей ходить?

По поводу того, что она одевается на мои деньги, пришлось убедить, что это типа кредит. Потом отдаст. Мотивация, а собственно вообще зачем покупать, у меня получилась железная.

— Как ты будешь искать работу, в этом? — спросил я, показывая на ее вещи. — Хочешь снова такую же найти?

Это я намекнул про магазин. Девушка вздрогнула при этих словах. И согласилась…

В предыдущем магазе, я заметил, что она смотрит на нижнее белье, но купить в моем присутствии явно стесняется. Вот и сделал ход конем. Типа устал. Сунул ей деньги и отправил за покупками. Пока сидел, курил, зазвонил телефон. Я посмотрел на имя звонившего и нажал клавишу «Принять».

— Привет, — сказали мне из трубки, женским голосом.

— Привет, Юль, — ответил я.

— Ну, ты не забыл? — спросила она.

— О чем?

— О выезде на природу, — пояснила девушка.

— И когда? — поинтересовался я.

— Завтра, — ответила Юлька.

— А кто будет? — задал я очередной вопрос.

— Да старики в основном. Саныч, Выхлоп, Земеля. Борода обещался тоже, — Юлька помолчала, видно еще кого-то вспоминая. — Короче, вся банда почти. Пара новеньких, но в теме.

— Ага, — я побарабанил пальцами по лавке, на которой сидел. — Ну, в общем, я не против. Только я не один буду.

— А с кем? — озадачилась Юлька.

— С девушкой, — лаконично ответил я.

— Блин, могла бы догадаться, — хохотнула Юля. — Бес, да без бабы! Приводи! Только, это, она не испугается?

— Если ты пугать не будешь, то нет, — немного пошутил я.

— Добазарились! — опять посмеялась она. — Только помни!

— О чем опять? — поинтересовался я.

— С тебя должок, я не забуду! — весело сказала Юля.

— Хорошо! — рассмеялся я. — Собираемся-то там же?

— Да, да! — ответила девушка. — Ну, давай, мы тебя ждем! С гитарой!

— А как же! — ответил я, улыбаясь.

* * *

Я сам вызвался в субботу на работу. Никто не удивился, я так часто делал. Сидеть на вечеринке, все же лучше, чем сидеть дома, в четырех стенах. Правда, на работе я был не один. Трое тренеров, тоже тусующиеся здесь, в танцзале (мое предложение, для укрепления простых, человеческих отношений, кроме того, так прикольно же, потанцевать с учителем!) и охранник, естественно.

Народ отдыхал, качественно, под водочку. Играла музыка, активная, родом из начала девяностых. Ее (музыку) заказывали сами отдыхающие, видимо ностальгировали по тем временам, когда были еще очень молоды и ходили на дискотеки, где такая музыка, тогда и играла.

Я музыку собственно и ставил на проигрывание, сидя за компом, в углу зала. Когда заиграла медленная музыка, то я с некоторой завистью поглядел в зал. Несколько парочек, прилично в возрасте, кружились в вальсе. Настоящем, е-мое, вальсе! (ну, насколько я могу определить, я же не специалист по танцам). Вот бы тоже научиться…

«Скоро уже рабочие примутся за бассейн», — текли между тем мысли.

Из зала донесся взрыв хохота. Преимущественно, кстати женского. И это хорошо. Хоть приходили и семьями, но все равно, мужчины и женщины разбивались по однополым кучкам. И это, наверно, правильно. Мужики стояли в одном углу, возле окна, в котором крутился вентилятор, вытягивающий сигаретный дым. Там же стояли диваны и кресла, этакий курительный кабинет. Все же мужиков много солидных, которые приходят не напиться до визга, а нормально посидеть с бокалом чего-нибудь. А тут еще, пожалуйста, кури прямо в зале. Никакой борьбы за права некурящих, которая даже меня, некурящего, уже раздражает.

Снова заказали медляк. Парочки вновь заполнили освещенный не ярким светом зал.

«Надо будет по школам пройтись, — продолжал думать я тем временем. — Когда бассейн сделаем. Предложить услуги по организации уроков физкультуры на воде».

Еще была идея по поводу единоборств всяких. Не только же богатых дамочек обслуживать. Просто приходил тут на днях один чел. Спросил помещение под аренду. Для секции по каратэ. Солидный такой мужик, под сорок. Аллы как раз не было, пришлось говорить мне. Завтра снова придти должен, узнать про решение. А у меня, когда он ушел, возникла интересная идея. Что если не под аренду ему зал отдать, а его самого нанять тренером? Оборудовать зал в японском стиле, катаны, там, по стенам, бамбук, доспехи самурайские. То есть заточить под занятия именно каратэ.

— Ты танцуешь? — вырвал меня из раздумий чей-то голос. Женский, знакомый.

Я поднял взгляд и обалдел сего числа. Передо мной стояла Юля! В платье! НАКРАШЕННАЯ!

— Ух ты! — не удержался я. — Классно выглядишь!

Все-таки женщины, даже тренеры по рукопашке, остаются женщинами. Юля в ответ на мой восхищенный возглас довольно улыбнулась, словно кошка, умявшая миску сливок.

А и правда играл медляк. И справившись с удивлением, я немедленно вскочил и, в этаком гусарском стиле, коротко кивнув, ответил:

— Естественно танцую! — радостно воскликнул я. — Для дамы, особенно, такой красивой как вы, Юлия, я танцую даже со сломанными ногами.

Мы вышли на площадку. Хоть я и хорохорился, танцевал я все же не очень. Даже очень не очень. На ноги не наступал и то хорошо.

Немного непривычно было видеть и ощущать руку Юли у себя на плече. Ощущался, по началу, приближающийся Песец! Внутри все сжималось в преддверии жесткого броска. Но рука спокойно лежала, девушка слегка улыбалась, а не превращала лицо в каменную маску, как это бывало на спаррингах. Невольно улыбнулся и я, напряжение спало. И проснулось любопытство. Ну не рассматривал я раньше своего сурового тренера, как возможного партнера не только на татами, но и в постели. Забавно! И так интригующе!..

… - Что ты делаешь завтра? — спросила Юля, когда я провожал ее после домой.

Хотя, кто кого еще провожал. Посмотрел бы я на того смельчака, который бы попытался оскорбить эту даму.

Но «положение обязывает». Мужчина должен проводить даму. Да и честно говоря, я был совсем не против, Юля тоже не возражала, так что…

— Ничего, — ответил я, заинтригованный. — А что?

— Прокатимся? — предложила Юля.

Юля иногда на работу приезжала на мотоцикле. Я в них, конечно, не разбираюсь, но по-моему, на клевом. Поэтому иногда ее и называли байкершей. И за мотоцикл и привычку носить кожаную куртку. Косуху.

— С целью? — поинтересовался я.

— С целью отдохнуть, — ответила девушка и добавила. — На природе.

* * *

Не знаю, как Юлька, но я, пока ехали, продрог. Оказывается, если ехать на мотоцикле, то даже относительно теплый осенний день превращается в очень холодный. Пока ехали по городу, потом пробирались среди деревьев на берег озера, у меня уже зуб на зуб не попадал.

На небольшой поляне, среди высоких сосен, стояли мотоциклы. На мой неискушенный взгляд, просто монстры двухколесные. Хромированные, явно мощные, они выглядели, как ленивые сытые звери.

Возле них стояла компания. Будь я один, ни за что бы, не подошел. Все в черной коже, блестящие заклепки, посверкивали на солнце. Слышался громкий смех, в руках у них были бутылки и банки. Судя по общему антуражу, явно не с газировкой. Многие длинноволосые, чуть не половина еще и бородатые. Блин, именно так я их и представлял. Байкеры.

Юлька тем временем радостно закричала:

— Привет, Ножи!

И в правду, на многих, под расстегнутыми косухами, виднелась майка, с эмблемой двух перекрещенных черных ножей. Под радостно скалившимся, черным-же черепом.

Они повернулись в нашу сторону, я просто кожей почувствовал оценивающие взгляды, скрестившиеся на мне.

— Юль, а чт… кто это? — послышался голос.

Говорившего я не видел, так как в этот момент боролся с пряжкой подбородочного ремня шлема.

— Друг, — ответила девушка.

— Понятно, — ответили не очень радостно. Я бы даже сказал, совсем не радостно.

Через минут десять у меня возник законный вопрос, а на кой собственно хрен, меня сюда притащили? Юлька убежала, к компании немногочисленных представительниц слабого пола. (если быть точнее, ровно две их было), а мужики просто отвернулись и стали базарить за свое.

Я стоял возле мотоцикла, не зная, что и делать. А потом мой взгляд упал на сумку, притороченную у Юльки на мотоцикле сзади. Мы же заезжали пива купить. В этой сумочке чуть не ящик был. Так, так. Есть план…

Брякнув, сумка приземлилась возле стоящих на земле паков с пивом и других сумок. Сделал я это независимым видом (хотя внутри все сжалось, никак не могу внутри, полностью достигнуть такого же нагло-невозмутимого состояния внутри, которое демонстрировал снаружи). При этом мне пришлось слегка раздвинуть стоящих. Причем я даже не подумал, сначала попросить меня пропустить, а потом извиниться. Знаем, проходили. Не в первый раз налетаю на бойкот. Достаем бутылочку, скручиваем пробку, делаем глоток.

Я просто подумал, как привлечь к себе внимание, чтобы меня приняли в этот круг? Суровые, я бы даже сказал брутальные дядьки, явно не склонные общаться с каким-то «штатским». Что надо сделать, чтоб привлечь внимание таких персонажей? Либо удивить (ага, например телепатией или телекинезом), либо нахамить. Еще можно своей силой поразить, что в общем-то, то же самое, что нахамить.

А еще мне вдруг стало так муторно, снова проходить стадию знакомства, привыкания, бла-бла-бла. Нет, можно было просто постоять, понаблюдать, потом подошла бы Юля, то се. Все равно бы познакомился со всеми. Но что-то такая тоска напала, от этой перспективы! Нафиг! Надо форсировать события.

Мной овладела какая-то лихость. Что-то внутри, будто вырвалось наружу, отпустив тормоза, убрав чувство неловкости. Кривая улыбочка (это я уже потом вспомнил), совершенно мне несвойственная, скользила по губам.

Товарищи в черной коже стерпели этот мой жест с сумкой, только выразительно переглянулись. Спокойно, ребятки! Сейчас.

Изящно выбрасываем пробку в сторону их байков (не попасть бы только, такого они вообще не простят).

— Слышь, парень, — ага, кто-то все-таки не выдержал. — Ты поаккуратнее!

— А что не так? — клянусь, это не я сказал, это какой-то бес внутри меня!

Я сделал еще один глоток из бутылки. Смотрели на меня осуждающе, но пока не сильно враждебно. Один из байкеров, выглядевший старше всех, слегка улыбнулся почему-то.

Так обходим всех и встаем поближе к тому, кто, кажется, меня и критиковал, поза «я здесь самый, самый самэц, развлекайте меня». В одной руке небрежно держим пиво, другая в кармане. Быстро уничтожаем первую бутылку (сосед уже почти допил) и когда он тянется за новой, делаем тоже самое, то есть берем то, что берет он.

— А что ребят, — я делаю глоток из новой, теперь уже из банки и так развязно говорю, что аж самому противно. — В этих ваших косухах, как не жарко? Или это, типа, форма?

Во! Лица вытянулись, глаза сузились.

— Слышь, пешеход, — сказали мне слева. — А ты не охренел в атаке?

— Да, ладно, че такого, я только спросил, — продолжал я, в том же духе. — А ножи, это типа ваша эмблема, да?

— Ребят, мясо готово! — подошла Юлька.

— Во, пойдем, пожрем! — радостно произнес я, встряхивая банкой.

Естественно, плеснулось и пиво в ней. Видимо, попало на моего критика (что, собственно и добивались).

— Ты, бля, аккуратнее! — был громко покритикован я.

— Да, ладно, что ты растаешь, что ли, — отмахнулся я и двинул к мясу.

На мое плечо легла рука.

— Знаешь… — начал было мой оппонент.

— Руки убрал, — сказал я, слегка повернув голову в его сторону.

Не знаю, может я выглядел, как жизнерадостный рахит? Одет я был в светлые джинсы, почти такого же цвета джинсовку, а говорят, светлое стройнит. Не выглядел опасным я, наверное. В общем, руку он не убрал.

— Э… парни…, - нерешительно произнесла обернувшаяся Юлька.

Из глубины откуда-то поднялась радостная какая-то, будоражащая волна.

— Вы же…, - Юля встревожилась.

А я улыбнулся ей. Жизнерадостно так!

Сама же мне прием этот ставила.

— Ха! — это выдохнул, сгибаясь, мой противник.

— Ладно, хорош! — между нами угрожающе хмурясь, влез еще один бородач.

Он очень удивился. Удивлялся он где-то полсекунды. Потом его борода промялась под моим кулаком. Он качнулся в сторону, вот буйвол! Но мне этого хватило, чтоб припечатать смачный пендель, скрючившемуся критику.

Еле успеваю отдернуть голову, от ответного удара «миротворца». Пошла пляска! Успеваю отвести еще один его удар, и плечом вперед. На! Мужик запинается о кочку у ноги и летит на землю.

Тут у меня в голове сверкануло, и меня повело куда-то вбок. Следующий удар я пропустил мимо практически случайно. И головой я забодал кого-то третьего, подключившегося к веселью. В рту соленый привкус.

Разворачиваюсь, еле успев вытрясти из глаз зайчиков. Суматошно ставлю блок, на летящую в меня ногу. Успеваю схватить. Роняю любителя ножного боя. Тут мне славно прилетает в бок. Охаю, бью в ту сторону, попадаю.

Опять в голову прилетает. Дубль второй рукой от этого же противника успеваю отвести, бью в ответ.

Боль резанула ухо, несет в сторону, почти падаю. Калейдоскоп лиц. Рук. Ног. Мельтешит перед глазами черная кожа. Падаю. Ору что-то. Хватаю кого-то за ногу. Получаю в грудак. Суки, лежачего не бить!!!

Умудряюсь встать. Опять лечу на наземь. Земля больно бьет в спину. Под руку попадается что-то твердое. Не глядя, хватаю, кидаю в сторону летящего ко мне «критика». Удачно, прямо в лоб. Каску я оказывается, схватил. Его аж переворачивает в воздухе, и он ногами вперед пролетает рядом со мной.

Тут на меня налетели видно всей толпой…

* * *

Юля.

«Вот, блин, и пожалела парня. И зачем я его сюда поволокла?» — была первая мысль девушки.

Когда Борода повернулся к ней, лицо его было необычно для этого добродушного человека, искажено этаким полуоскалом. Человек десять держали Евгения прижатым к земле, и вся эта куча еще и периодически вздрагивала.

— Тащи воды! — заорал (!) Борода.

Девушка будто проснулась. Оказывается, все это время она пребывала в этаком ступоре, наблюдая за всем этим.

Только она повернулась, как из-под тел донесся приглушенный рев. Девушка схватила полторашку с водой и обернулась. И с изумлением увидела, как отлетает в сторону Саныч. Буквально. Кувыркаясь.

Кто-то охнул, снова донесся рев. Борода буквально прыгнул куда-то в центр, уже начинающей подниматься кучи тел.

— Что стоишь?! Лей! — заорал он.

— Куда?! — впервые, наверно, в сознательной жизни, взвизгнула Юля…

* * *

«Крепко кто-то мне по башке наварил — подумал Женя, трогая затылок, с офигенной шишкой. — Блин, я кажется, вырубился».

Очухался парень, сидя у ствола дерева. Первым делом ощупал голову. Потому как болела. А потом обратил внимание на все остальное.

Рядом сидела Юлька и хмурилась. Кажется, немного перебор получился. А эти байкеры и, правда, подраться совсем не дураки.

— Юль, — решился на вопрос Женя.

Та поджала губы.

— А чего я мокрый-то? — извиняющимся тоном, с выражением раскаяния на лице, сказал парень.

— Вот дурак, — в сердцах ответила девушка и, встав, ушла в сторону кучки девушек.

Недоуменно проводив ее взглядом, парень некоторое время собирал в кучу мысли (и воспоминания). Ничего такого, что из ряда вон не припомнив, он пожал плечами.

Кряхтя, встав, он подошел парням.

— Мужики, — сказал он, подойдя и выставив вперед ладони. — Я, это… Извиняюсь! Вспылил не по теме. Был неправ, раскаиваюсь!

Хмурые взгляды, которыми его чуть не пронзали, когда он подходил, чуток потеплели.

— Да ладно, — сказал сидящий на земле парень, щупающий разбитый нос. Тот самый, который и положил Жене руку на плечо. — Проехали.

— Бери пиво! — хлопнул его по плечу бородач-миротворец.

* * *

Отдых удался на славу. Подогретые пивом, парни начали постепенно рассказывать, что было. К моему удивлению, моя собственная память, оказывается, не содержала солидный кусок «битвы».

Парни сильно удивились, когда узнали, что Юлька еще и мой тренер. Коля (Форсаж), тот, которого я и провоцировал на конфликт, хмыкнул. Саныч (тот с бородой, который пытался нас разнять) помассировал челюсть и изрек, что теперь понял, почему у меня такой поставленный удар.

Потом как-то так получилось, что я проговорился, что умею играть на гитаре. Сей инструмент был немедленно притащен и меня буквально силком заставили играть.

Начал я с «Звезды по имени Солнце». Закончил. Посидел. Потом изрек: «Цой жив!». Мы за это выпили.

«Группа крови» пошла хорошо. Оказывается, что либо я в пьяном состоянии играю, как виртуоз, либо… Либо просто не замечаю, как лажаю. Я так думаю, что скорее второе, хотя тогда, так не казалось.

Еще выпив за великого музыканта, я бахнул его же «Пачку сигарет». Мне начали активно подпевать.

Только я пропел слова очередной песни:

Как мощный мужской хор сотряс воздух. Многие ее знали. Меня после песни хлопали по плечу и говорили: «Наш человек!». Пришлось еще раз исполнять ее на бис.

В общем славно посидели. Лихо, я бы даже сказал. Когда Юлька ругаясь, затаскивала мое, поющее хриплым голосом, тельце в подъезд, я реально был не в состоянии идти. Оказывается, даже если пить только светлое пиво, но много, то может круто сбить с ног.

Когда меня поставили в комнату, я, не раздеваясь и не сильно раздумывая, рухнул на диван передо мной. Правда последняя мысль, была все же удивление. Но чему я удивился, я так и не понял…