* День сегодняшний.

— Привет, — сказал я, когда гудки в телефоне, сменились голосом. — Это Евгений.

В трубке мгновение молчали, потом женский голос ответил:

— Рада тебя слышать.

— Дело есть одно. Можно я подъеду? — спросил я.

— Подъезжай, — ответила Алла и уточнила. — Я на работе. Когда будешь?

— А когда удобно? — поинтересовался я.

— Удобно вечером, — ответила Алла. — Если просто посидеть. А по делу, хоть сейчас.

— По делу, — ответил я. — Куда ехать? Ты в старом офисе?

— Да, — ответила Алла…

… Тот самый первый ее фитнесс-центр здорово изменился. Теперь и не скажешь, что это бывшая баня. Все эти годы, я хоть и не боялся, но избегал появляться здесь. Просто не хотелось.

За мотоциклом я не пошел, решил прогуляться пешком. Тут идти-то. За воспоминаниями не заметил, как дошел. Поднялся на крыльцо, толкнул стеклянную дверь.

— Здравствуйте! — дружно поприветствовал меня хор молодых девушек, едва я зашел.

Я даже несколько позабыл о цели визита, так меня впечатлила шеренга белозубых улыбок. Невольно я улыбнулся в ответ. Ближайшая девушка, тут же подлетела ко мне.

— Мы рады вас видеть! — радостно сказала она, улыбаясь. — Вы хотите позаниматься у нас?

Блин, я чуть не кивнул в ответ, только чтобы не разочаровать ее.

— Я хочу побеседовать с Аллой Владимировной, — сказал я.

Если бы я не знал, что под стойкой есть специальная кнопка, то даже бы не заподозрил, что Аллу предупредили о моем приходе и желании пообщаться с ней. Потому что девушка тут же мне ответила:

— Конечно! — и бросила быстрый взгляд на другую девушка, которая стояла за стойкой ресепшена. Та едва уловимо кивнула. — Я вас провожу! Прошу сюда!

Девушка сделала жест рукой.

Я с удовольствием шел за моей провожатой, не оставляя без внимания крепкое ладное тело, под белой блузкой. Приятно было смотреть, черт побери!

Скорее всего, Алла уже знала, что к ней посетитель, и кто этот самый посетитель. Как я успел заметить, девушка за стойкой, быстро набирала текст. И вряд ли она общалась по Аське со своим парнем. Скорее всего меня описывала начальнице. Работает система! Я же ее и вводил. Чтобы посетитель не видел, как оповещают руководство, о том, что кто-то пришел. Незримый, и оттого ненавязчивый сервис!

— Здравствуй, — тепло поздоровалась еще раз Алла.

Я успел заметить мимолетное выражение удивления на лице сопровождавшей меня девушки.

— Спасибо, Света, — кивнула ей Алла.

Девушка тут же испарилась.

— Проходи, — Алла показала рукой на диван.

На столике уже стояла бутылка какого-то вина, ваза с фруктами. Два бокала.

— Дежурное блюдо, — улыбнулась Алла, глядя на мою улыбку.

Кожа дивана, заскрипев под моим весом, уютно приняла меня в свои объятия.

— Ты все также безупречна, — сказал я и поглядев на нее, так, чтобы она заметила мой оценивающий взгляд, добавил. — Во всем.

Алла улыбнулась в ответ.

— Ну, выпьем или сразу к твоему делу? — спросила она.

— Что, вот так, сразу? — не удержался я от маленькой шпильки, улыбнувшись. — А как же этикет?

— Ну какой этикет между старыми друзьями, — ответила мягко женщина, улыбаясь в ответ.

Я посмотрел на нее. Нет, правы классики. Душевное состояние, всегда отражается на внешности. Сейчас Алла, не побоюсь этого слова, прекрасна. Она сейчас красива не той красотой молодости, пример которой, я не так давно видел на входе сюда. Она красива очарованием зрелости, мудрости. Когда морщинки не портят, а только подчеркивают это впечатление. Таким женщинам нет нужды молодиться. Они прекрасны в любом возрасте!

Сердце тяжело бухнуло. Я увидел ее уже другим взглядом. Глаза быстро пробежались по всем выпуклостям и впадинам. В паху приятно потяжелело. Женщина тем временем села напротив, на другом краю дивана.

— Ты не за рулем? — спросила она, вопросительно изогнув бровь, берясь за бутылку с вином.

— Ты знаешь, — медленно произнес я, вместо ответа. — Мне наверно стоило придти все же вечером.

На лице женщины появилось выражение легкого удивления. Она посмотрела мне в глаза… А оттуда на нее глянуло Желание. Блин, что на меня нашло?

— Что ты делаешь сегодня вечером? — медленно, хрипло, спросил я.

— Это приглашение? — женщина улыбнулась, но в глазах не было ни капли смеха.

Там было другое, ответное моему, но не менее сильное ощущение.

— Да. Это приглашение, — охрипшим голосом ответил я.

Нити между нами вдруг натянулись и зазвенели. Никакого другого описания нахлынувшего на меня чувства я дать не смогу. В этот момент, я даже не подумал, о том, что у нее может кто-то есть. О деле, которое привело меня сюда. И еще у меня была уверенность, что мне не откажут. Я просто знал это. Знал и все.

И я знал, что и Алла почувствовала это. Я видел это, по ее вдруг потемневшим прищуренным глазам…

… Щелкнул замок двери. Я молча наблюдал, как женщина подошла ко мне. Я протянул руки. Привлек ее к себе…

… Она сидела у меня на коленях. Блин, прямо как школьники! Поцелуи на лавочке в парке! Плевать…

… — Прямо как в молодости, — сказала Алла, смотря в потолок.

Мы находились на диване. Ее ноги лежали на моих коленях. Пиджак от ее костюма был небрежно брошен на пол. Юбка находилась там же. И на ней, кажется, была сломана молния… Хлипкие сейчас вещи делают.

Впрочем, мои брюки с рубашкой лежали рядом. И на рубашке тоже, как есть, несколько пуговиц не хватало.

Алла посмотрела на меня. Потом на настенные часы.

— Однако, — прокомментировала она.

Она встала, одернула завернутую на самую шею блузку, накинула на плечи, поднятый с пола пиджак, подошла к зеркалу.

— Ты бы хоть предупредил, что с такими намерениями придешь, — мягко упрекнула Алла, улыбаясь.

— Веришь, сам не знал, — сокрушенно развел я руками.

Женщина сняла пиджак, открыла стенной шкаф-купе, забросила его туда. Следом полетела поддернутая с пола ногой юбка.

Через некоторое время женщина стояла перед зеркалом, затянутая в бежевый брючный костюм.

Я тоже решил одеться. Не сидеть же мне голым? Когда одевал рубашку, с ехидцей, молча, показал на места, где до того были пуговицы.

Алла притворно застенчиво пожала плечами, изображая раскаяние, вздохнула. Но глаза ее искрились. Я, принимая игру, погрозил пальцем, нахмурив брови.

— Так что за дело, привело тебя все же? — спросила Алла позже, когда мы чинно уселись на диване.

— Человека одного хочу трудоустроить, — ответил я, отщипывая виноградину и закидывая ее в рот.

— Кто он? — поинтересовалась Алла.

— Она, — уточнил я. — Девушка. Молодая. Красивая.

— А она против не будет? — поинтересовалась Алла, и, намекая, покосилась на диван, где мы до того так оригинально «поздоровались».

— Она не моя девушка, — ответил я.

— Понятно, — Алла встала, прошла за стол.

Так, похоже, начинается официальная часть визита.

— И кем, ты думаешь, мне ее взять? — спросила женщина, садясь в кресло.

— Кем возьмешь, — пожал я плечами. — Ей не привыкать.

Алла побарабанила пальцами по столу.

— Я бы даже сказал, что лучше будет, как меня тогда, — сказал я, после паузы.

— А она не против будет, так работать? — спросила Алла, чуть склонив голову к плечу.

— Не против, — уверенно ответил я. — Это ее шанс.

— Даже так, — Алла позволила себе легкую улыбку. — Ну что же, приводи…

Картины прошлого.

Дверь скрипнула открываясь. Дома. Наконец-то. Позади больничные коридоры. Казенная кровать. Дежурный свет в коридоре. Храп, а то и стоны соседей. Все позади. Дома…

Я зашел, поставил костыли в угол, снял куртку. Сел на стул у входа, не включая свет, хотя уже смеркалось.

А ведь я прощался с этим со всем, когда уходил тем утром. Тогда тоже хмурилось небо, и пахло совсем не весной.

Пока находился в больнице, то не думал об этом. Будто выпал на эти три недели из жизни. Находился между…

Мотоцикл мой починили, мне уже звонили. Так что «Бродяга» снова на ходу. И, кажется, все почти в порядке, если не считать ногу…

Со мной самим что-то не так. Что-то совсем не так. Теперь я прекрасно понимаю, куда я поехал. Искать смысл…

И что теперь делать?

Если не удалось сдохнуть, значит надо жить.

Телефон зазвонил громко, резко. Поморщившись, я снял трубку.

— Да. — коротко бросил я.

— Жень, ты уже дома? — зазвучал в трубке родной мамин голос.

— Да, мам, — ответил я, тепло улыбаясь…

День сегодняшний.

Я стоял на балконе, курил, смотрел на звездное небо. Вот почему оно всегда завораживает? Иногда, кажется, еще чуть-чуть, и сорвешься вверх, к звездам, оставив внизу грешную землю.

Значит, ничего не происходит просто так, да?…

Весь тот год после аварии, я, нет, нет, да вспоминал, что мне рассказывал Макс. Кстати, теперь регулярно покупаю тот журнал. «Странник». И идею им, по поводу страницы их журнала в инете, я же проталкивал. Им это ничего не стоило, кроме того, что наша фирма активно рекламировалась и в электронной, и в бумажной его версии…

… Я тогда думал, что та весна, одна из самых неудачных в моей жизни. Больница, костыли. Да и настроение постоянно было такое, что я удивляюсь, как не подумал о приобретении оружия. Чтоб застрелиться нахрен.

Так думал, пока не пришла эта весна… И оказалось, что может быть и еще хуже. Что еще есть тот, кого мне так больно терять…

Сзади послышались шаги. Однако. Я за мыслями, как- то упустил тот факт, что живу теперь не один.

Марина прошла на балкон, неся в руках по кружке с чаем.

— Спасибо! — чуть удивленно поблагодарил я.

Девушка лишь кивнула.

— Я должна тебе кое-что рассказать, — произнесла она, после долгого молчания.

— О чем? — после паузы спросил я.

— О себе, — коротко ответила Марина.

И снова замолчала. Я тоже молчал. Нельзя торопить исповедь.

— Я была такая дура, — произнесла она, наконец, медленно. — Все жизни красивой хотела.

Она покусала губы. Помолчала, вздыхая, видно собираясь с силами.

— Мы жили небогато. Отец на заводе горбатил. Мама в больнице, — она тяжело вздохнула. — А нас двое. Я и брат.

Она тоже поглядела на небо.

— Вот братишка молодец. Не то, что я, — продолжила девушка и вернулась на рассказ о себе. — У нас в классе парень один был. Богатенький.

Она потерла лоб.

— В общем, нравилась я ему. А деньки у Славочки водились. Плееры, часы. У него все у первого появлялось.

Девушка криво усмехнулась.

— Ну и начали мы с ним гулять. Шмотки, косметика. Мне девчонки завидовали, — Марина сдавила перила балкона, так, что пальцы побелели. — Хотя было бы чему. Было самое начало девятого класса. А потом…

Марина сделала паузу, отпив из кружки.

— Потом он меня напоил, — в голосе девушки зазвучала тоска. — И, в общем, это самое…

Она вновь замолчала, видно снова переживая то время.

— Оказалось, что только для этого я ему и была нужна, — продолжила девушка. — И кончилась на этом его любовь.

Снова возникла пауза. Она стояла молчала, видно снова вспоминая те переживания.

— Да нет, сама дура, — тряхнула головой Марина, продолжая. — То же ведь не из-за чувств с ним ходила. Небольшого роста, хилый. Наглый.

Она снова покусала губы.

— На следующий день все уже в школе о нас знали. Этот… Хвастался друзьям. Ладно, хоть не залетела тогда, — девушка смотрела перед собой невидящим взором. — А шмотки закончились. Меня уже купили и поиграли.

— Шума из-за этого, слава богу, никто не поднял. Но за спиной шушукались постоянно, — голос девушки потускнел.

Она опять потерла лоб.

— А на выпускном, ко мне подвалил Артур. Парень из параллельного класса. Слово за слово. Предложил короче, с ним уединиться. Ну и получил по роже.

Я кивнул, в знак одобрения.

— С выпускного я ушла раньше всех, — в голосе девушки зазвучала опять тоска. — Со слезами. Лето прошло, как в тумане. В школу, в десятый, как хотела, я не вернулась. Пошла в лицей.

Марина вновь сделала паузу.

— Там стервы такие оказались, куда там нашим из школы, — в голосе девушки зазвучала уже злость. — Все одеты по моде, накрашены. Языки, что бритва.

— А потом был Саша. Мальчик высокий, симпатичный. Не бедный. Ну и пошло.

Марина невесело улыбнулась.

— Цветы, конфеты. Шмотки опять же. Я думала, это я его раскручиваю. Радовалась, идиотка. — девушка опять сдавила перила. — Мне так хотелось быть… Не отставать в общем, от наших дамочек. К тому же я Сашу этого, все боялась упустить. Вот и… Отец мне тогда сказал в сердцах, пьяненький. Что я все больше становлюсь похожа на блять. Я обиделась, месяц с ним не разговаривала. Думала, сам дочь обеспечить не может, а туда же, жизни учить. Когда Саша этот, получил свое, я уже поняла, что будет дальше. Так появился Рома.

Девушка стиснула зубы.

— Когда я лицей закончила, то была уже достаточно опытна в этих делах. Хотя сильно от наших стерв не отличалась. Собрали блядей со всего города. Элита, типа. И что дальше, думала я? Как жить, где работать? Как мать, в больницу, утки выносить? Или на завод ишачить? Пожить-то красиво хотелось.

Марина стала нервно тереть друг об друга руки.

— Бары, дискотеки. Развлекалась по полной! Мужики платили. Я хорошо одевалась и все такое. А потом…

— А потом, подошел ко мне один парень. То се, предложил работать в эскорт-агентстве. Деньги типа, хорошие, а мужиков состоятельных, которым требуется сопровождение красивой девушки, без комплексов, они сами находят, — голос Марины опять зазвучал зло. — Это так изящно бордель замаскировали.

— Отец, когда узнал, меня из дома выгнал, — продолжила девушка. — Хотя я уже там и не жила. Так, появлялась, от случая к случаю. Он мне и появляться запретил. Я фыркнула и ушла. Неудачники! Вот что я думала о них тогда.

— Несколько лет пролетели как в угаре, — Марина упорно не желала глядеть на меня. — Вечеринки, пьянки, мужики. Бабы. Такие же, как и я, сучки. Женщинами их не назовешь.

Она вновь замолчала. Пауза затягивалась. Девушка поежилась, обняла себя за плечи.

— В конце концов, очнулась я, в одной кабине, — лицо девушки, и так не веселое, еще больше помрачнело. — В кабине грузовика, стоящего на стоянке. Потом какой-то мужик предложил мне собирать свои манатки, и вылезать, ему ехать, мол, надо.

— И вот стою я одна, возле дороги, — глаза Марины подозрительно блеснули. — И тут понимаю, что я шлюха. Обычная, придорожная блять. Которая дает за триста. А минет за сто. Меня начало колбасить, но не от холода, был июль. А от того, что все, я свою жизнь в унитаз спустила. Не образования, ни корочек. Все что я умею, это только ноги раздвигать, да ртом работать.

Слова хлестали будто хлысты. Марина после них помолчала, играя желваками.

— В общем, пошла я по дороге, куда глаза глядят, — вырвался у девушки очередной тяжелый вздох. — В какой-то деревне, на последние почти деньги, купила обычную одежду, выкинула к черту, все эти тряпки, что на мне были. Даже трусы. Мне казалась они такой мерзостью! Какой-то старик довез меня до вокзала. Я села на первый же поезд. Вот и приехала сюда. Попыталась начать новую жизнь…

Марина замолчала. Я подождал, выдержав паузу, после ее слов. Она все не решалась посмотреть на меня.

— Но не получилось, так? — спросил я, наконец.

Марина кивнула.

— Что тогда случилось? — продолжал я.

Если уж перечеркивать прошлое, то нужно выговориться полностью.

— Управляющий, — еле слышно произнесла Марина. — Из-за недостачи. А у меня же ни санитарной, ни опыта… Больше никуда не брали… И он… Мне… Меня…

Ее губы задрожали. В свете звезд блеснули две блестящие дорожки на щеках. Я на автомате шагнул к ней и обнял. Да и не на автомате, сделал бы то же самое.

Да, скотское это место, наш мир!

Она уткнулась мне в плечо, содрогаясь иногда от рыданий. Пусть. Со слезами сейчас выходит все прошлое, вся грязь, которая накопилась в душе. Мы так стояли долго, пятнадцать минут, может полчаса. Может час. Я не считал. А когда я почувствовал, что она успокоилась, я подхватил ее на руки и унес на кровать. На свою кровать…

… Когда она уснула, я еще некоторое время лежал, смотря на нее. Мы ничем таким не занимались. Я просто положил ее рядом с собой (благо, кровать у меня широкая, люблю спать на такой) и просто лежал, обнимая, вытирая иногда пробегающие слезы…

…Она спала, приоткрыв губы. Тихо сопела, а на уголки губ иногда раздвигала легкая, почти незаметная улыбка. Исполосованная душа снова успокоилась. И оживала. А на балконе остывал забытый чай…