Н. В. Гоголь вошел в литературу как непревзойденный мастер смеха. Повести Гоголя, его поэма «Мертвые души» просты по сюжету, прозрачны по разборке характеров.

И тем не менее существует неразгаданная и не поддающаяся разгадке тайна Гоголя и тайна этого смеха.

Н. В. Гоголь смеется над глупым, смешным, страшным, пошлым, но его смех печален. Эта печаль – результат трагического несоответствия между идеалом и обыденностью, мечтой и реальностью.

Не все просто у Н. В. Гоголя и в выборе объекта осмеяния. У него может быть смешон разбойник капитан Копейкин и страшен рачительный хозяин Собакевич.

Гоголь смеется над нечистой силой, но человек в зеркале его книг ужасает беспросветной ограниченностью, пошлостью, духовной нищетой.

Гоголь смеется как грустный клоун, смеется, чтобы не плакать. Прослушав «Мертвые души», Пушкин сказал: «Боже, как грустна наша Россия». После выхода поэмы в чем только не обвиняли Гоголя, якобы унизившего Россию и ее народ. Но только человек, бесконечно преданный родине, может так смеяться над всем, что ее уродует.

У Н. В. Гоголя нет смеха ради смеха, он никогда не имеет в виду развлечь скучающую публику. Он мечтает об отклике, о том, чтобы каждый, прочитав и посмеявшись, строго заглянул себе в душу: а я не Чичиков? Не Ноздрев? Не Плюшкин?

Гоголь пародирует и высмеивает привычные «идеалы»: благопристойный брак, «красавицу дочь и резвунчика мальчишку», преклонение перед внешними приличиями, достоинство человека, исчисляющееся в звонкой монете. Очищенные горьким смехом, вновь открываются нам подлинные ценности: любовь к родине, чувство истории, вера в справедливость, любовь.

Смех Гоголя не унижает, он дает погибшему шанс воскреснуть. Это смех с надеждой на то, что в самой зачерствелой человеческой душе, даже в душе Плюшкина, есть уголок, куда проникает свет счастья и добра. Даже Чичиков может вспомнить о том времени, когда его жизнь была освещена иным светом, о невинности и чистоте детства, о материнской любви.

Светлый смех должен помочь человеку вернуться к своим началам уберечь его от низменного, пошлого существования. Н. В. Гоголь никогда не смеется зло. Он знает: милосердие – основа всего, а не осуждение. Его смех не знает о вечном проклятье, это веселье, возвышающее душу. Пушкин писал, что Гоголь заставляет людей «смеяться сквозь слезы грусти и умиления». Образно : Смех Гоголя ходил с посохом печали.

 

Гоголь: карантин перед вратами рая

Гениальная гоголевская поэма «Мертвые души» так и не была окончена. Близко знавший Гоголя архимандрит Федор (Бухарев) вспоминал, как в 1848 г., уже после выхода первого тома, спросил писателя, чем же должна кончиться поэма. «Он, задумавшись, выразил свое затруднение высказать это с обстоятельностию. Я возразил, что мне только нужно знать, оживет ли как следует Павел Иванович? Гоголь, как будто с радостию, подтвердил, что это непременно будет и оживлению его послужит прямым участием сам Царь и первым вздохом Чичикова для истинной прочной жизни должна кончиться поэма… А прочие спутники Чичикова в Мертвых душах, спросил я Гоголя: и они тоже воскреснут? – Если захотят, – ответил он с улыбкою…»

Есть основания думать, что таков был гоголевский замысел с самого начала. Вскоре после публикации первого тома «Мертвых душ» Гоголь писал С. Т. Аксакову по поводу читательского восприятия поэмы: «…Еще не раскусили, в чем дело… не узнали важного и главнейшего…» Само имя главного героя – Павел – подсказывает разгадку дальнейшей судьбы Чичикова. Вспомним ревностного гонителя христиан иудея Савла, признавшего правду новой веры и превратившегося в апостола Павла (отсюда выражение «из Савлов в Павлы»).

Подобное же превращение, очевидно, суждено было претерпеть и Павлу Ивановичу Чичикову, если бы Гоголю удалось написать второй том. В. Г. Белинский проницательно заметил: «…Не в шутку назвал Гоголь свой роман поэмою, и не комическую поэму разумеет он под нею. Это нам сказал не автор, а его книга. Мы не видим в ней ничего шуточного и смешного; ни в одном слове автора не заметили мы намерения смешить читателя: все серьезно, спокойно, истинно и глубоко… Не забудьте, что книга эта есть только экспозиция, введение в поэму, что автор обещает еще две такие же большие книги, в которых мы снова встретимся с Чичиковым и увидим новые лица, в которых Русь выразится с другой своей стороны… Нельзя ошибочнее смотреть на Мертвые души и грубее понимать их, как видя в них сатиру».

По всей вероятности, первоначально Гоголь планировал во втором томе показать обращение Чичикова к христианским ценностям, а в третьем – добрые дела героя, теперь уже не собирающего по Руси фиктивные «мертвые души», а старающегося, наоборот, оживить души людей. Сохранился набросок, где автор уже по – иному смотрит на помещиков, описанных в первом томе: «…От чего это так, что Манилов, по природе добрый, даже благородный, бесплодно прожил в деревне, ни на фош никому не доставил пользы, опошлел, сделался приторным своею добротою, а плут Собакевич, уж вовсе не благородный по духу и чувствам, однако ж не разорил мужиков, не допустил их быть ни пьяницами, ни праздношатайками. И отчего коллежская регистраторша Коробочка, не читавшая и книг никаких, кроме Часослова, да и то еще с грехом пополам, не выучилась никаким изящным искусствам, кроме разве гадания на картах, умела, однако ж, наполнить рублевиками сундучки и коробочки и сделать это так, что порядок, какой он там себе ни был, на деревне все – таки уцелел: души в ломбард не заложены…»

Теперь Гоголь пытался увидеть какие – то положительные черты в «мертвых душах» и даже придумать идеальных помещиков, вроде появляющегося во втором томе Костанжогло, всецело озабоченного благом своих крепостных. Однако в реальной русской жизни таких типов писатель не встречал. Он сознавал нехудожественность, искусственность эпизодов, призванных показать Русь с иной, чем в первом томе, положительной стороны. Потому – то так мучительно трудно и долго работал над вторым томом поэмы. Можно было бы пойти и по другому пути: постараться убедительно показать происшедший с Чичиковым душевный перелом. Однако тут требовалось подробно изобразить внутренний мир героя, психологически мотивировать изменение его взгляда на окружающую действительность и соответствующие поступки. Средствами для решения этой задачи обладала существовавшая уже во времена Гоголя реалистическая литература.

Во Франции в те годы звучали имена Стендаля и Бальзака, а за год до издания «Мертвых душ», в 1841 г., появился и первый русский реалистический роман – «Герой нашего времени» Лермонтова. Но беда была в том, что реалистическим методом Гоголь так и не овладел. Внутренние переживания своих героев он передавал только через внешность и поступки. Потому – то столь старательно перечислял все доброе, что было сделано Коробочкой или Собакевичем. Однако подобным образом охарактеризовать перемену, которая должна была произойти с Чичиковым, оказалось невозможно. И до третьего тома «Мертвых душ» Гоголю не суждено было дойти. Его герой не успел ни переродиться, ни наделать добрых дел, долженствующих с лихвой перекрыть ущерб от предыдущих мошенничеств.

Гоголь мечтал создать гармоничную трилогию. В первой части порок торжествует, во второй – перерождается в добродетель в третьей – творит добрые дела. Однако если для первого тома «Мертвых душ» русская жизнь, давала материал в изобилии, то уже во втором – писателю приходилось полагаться исключительно на полет собственной фантазии. Жулики почему – то не хотели превращаться в борцов за справедливость, помещики – жить для блага своих крепостных, чиновники – возвращать полученные взятки и публично каяться в свершении должностных преступлений. Дело ограничилось частичным крахом чичиковской аферы с мертвыми душами в финале первого тома. Идеологическая задача писателя – показать привлекательные стороны российской действительности и превращение дурного человека в хорошего оказалась в неразрешимом противоречии как с правдой жизни, так и с творческими возможностями самого Гоголя.

 

Чичиков, Копейкин… Наполеон – что общее?

В поэме Гоголь выразил свои взгляды на современную ему Россию, на своих соотечественников. Но рассматривал он и более глубокие, философские, проблемы человеческой души: проблему совести, морали, добра и зла, нравственности, честности.

Главный герой поэмы – Павел Иванович Чичиков – путешествует по России, скупая мертвые души крестьян. По своей сути этот герой – гениальный мошенник. Он задумал очень ловкую аферу, которую пытается осуществить, несмотря ни на что. Цель жизни Чичикова – это нажива. Всю свою жизнь он стремился стать богатым и зажить спокойно и счастливо. Ради своей цели он идет на мелкие и крупные преступления: берет и дает взятки, обманывает, предает. Можно сказать, что он не останавливается не перед чем для достижения своей цели. Это такой человек, который способен пойти по трупам, лишь бы добиться своего.

В десятой главе поэмы, когда испуганные чиновники города N собираются, чтобы наконец узнать, кто же такой Чичиков, высказывается множество невероятных предположений. Так, Павла Ивановича сравнивают с таинственным капитаном Копейкиным. На первый взгляд, предположение почтмейстера кажется просто бредом. Действительно, что может быть общего между несчастным капитаном Копейкиным и мошенником Чичиковым? Но Гоголь сближает этих героев не случайно.

Капитан Копейкин, искалеченный в сражениях за своего государя, за свою страну, не получил от них никакой помощи. Без руки и ноги он был не в состоянии прокормить себя сам и поэтому просит у генерала себе пенсию. Равнодушный чиновник, утомленный просьбами служивого, высылает его из города. О капитане Копейкине все забыли: «куда делся Копейкин, неизвестно; но не прошло… двух месяцев, как появилась в рязанских лесах шайка разбойников, и атаман – то этой шайки был, судырь мой, не кто другой…». Гоголь не говорит конкретно, кто же был главарем этой шайки. Такая недоговоренность не случайна. С одной стороны, мы понимаем, что речь идет о капитане Копейкине. Этот человек, не получив по справедливости полагающейся ему помощи, превращается в разбойника. Отчаявшись, он начинает творить беззаконие, убивать и грабить.

С другой стороны, мы понимаем, что Павел Иванович Чичиков также является главарем шайки разбойников. Он предводитель нового племени – предпринимателей и дельцов. Гоголь считал их «подлой и страшной силой», способной разрушить Россию. Эти умные, ловкие, целеустремленные и хитрые люди тратили все свои силы на то, чтобы обогатиться. На своем пути они не видели никаких преград: ни физических, ни нравственных, ни моральных. По мнению Гоголя, это происходило потому, что в детстве этим людям не внушили простых человеческих заповедей. Вспомним, что отец Чичикова с самых малых лет твердил сыну: «Товарищ или приятель тебя надует и в беде первый тебя выдаст, а копейка не выдаст, в какой бы беде ты ни был. Все сделаешь и все прошибешь на свете копейкой». Маленький Павлуша запомнил эту истину на всю жизнь, поэтому вырос пустым, бездуховным, страшным человеком. Не случайна здесь и перекличка: капитан Копейкин – «береги копейку».

Чиновники не поверили, что Чичиков и есть знаменитый капитан Копейкин. Многие высказывали предположение, «что не есть ли Чичиков переодетый Наполеон… может быть, и выпустили его с острова Елены, и вот он теперь и пробирается в Россию, будто бы Чичиков, а в самом деле вовсе и не Чичиков». Перепуганные чиновники готовы были поверить даже этому. Они вспомнили, что лицо Чичикова «очень сдает на портрет Наполеона». Гоголь не признает этого, но и не отрицает. Действительно, в некотором смысле Чичиков и есть Наполеон.

Гоголь пишет о том, «что Наполеон есть антихрист и держится на каменной цепи, за шестью стенами и семью морями, но после разорвет цепи и овладеет всем миром». Я считаю, что писатель здесь имел в виду не только реальную историческую личность, но и своего героя. С самого начала поэмы Чичиков имел наполеоновские планы. Осуществлял их он также самоуверенно и нагло, как и Наполеон. На своем пути Чичиков, как и французский император, готов сокрушить все, не подсчитывая жертв. По мнению Гоголя, такие люди, как герой поэмы, являются настоящими антихристами, которые со временем «разорвут цепь и овладеют всем миром». Этого писатель боялся больше всего, поэтому и написал свои «Мертвые души» как предупреждение современникам и последующему поколению.

 

Гоголь: Россия, тройка, дорога (Птица – Тройка)

«Мертвые души» не случайно названы автором поэмой. Несмотря на то что это произведение написано в прозе, в нем нередко встречаются разнообразные поэтические приемы, в том числе и многочисленные лирические отступления.

Этот прием универсален, у разных авторов он служит для выполнения разных задач. Так, например, у А. С. Пушкина в романе «Евгений Онегин» через лирические отступления создается образ самого автора, участвующего в повествовании. Н. В. Гоголь использует этот прием по – другому. В лирических отступлениях, наиболее мелодичных, действительно лиричных частях поэмы, у него проходит тема, одна из самых важных во всей русской литературе – тема России. Самое известное такое отступление – отрывок, приведенный в одиннадцатой главе первого тома. В этом отрывке Гоголь создал образ птицы – тройки, в котором воплотил свои представления о России.

Тройка появилась в повествовании в самом начале главы еще не как птица, но уже как намек на будущий образ. Восторги Чичикова «у! какая сверкающая, чудная, незнакомая земле даль! Русь!» прерываются пронесшейся «как призрак» и моментально исчезнувшей «с громом и пылью» тройкой. Этот эпизод наводит Чичикова на размышления о дороге: «какое странное, и манящее, и несущее, и чудесное в слове: дорога!». Такой прием – соединение в нескольких строчках России, тройки и дороги – используется писателем для того, чтобы наиболее полно раскрыть в дальнейшем образ птицы – тройки, объединяющий эти три понятия.

Дорога для Гоголя является своего рода символом России, неотделимой ее частью. «Сколько раз, как погибающий и тонущий, я хватался за тебя, и всякий раз ты меня великодушно выносила и спасала! А сколько родилось в тебе чудных замыслов, поэтических грез, сколько перечувствовалось дивных впечатлений!..» Эти слова принадлежат Гоголю и выражают именно его чувства, а никак не Чичикова.

Действительно, широка Русь: «как точки, как значки, неприметно торчат среди равнин невысокие твои города» и дороги, дороги, сплошные дороги. Но не только из – за этого объединяются в душе и творчестве Гоголя эти две темы. Для него Россия – постоянно развивающаяся, несущаяся вдаль, «вдохновенная Богом», самая лучшая страна в мире. «Косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства». И дорога выступает символом этого движения вперед.

При создании образа птицы – тройки не остается без внимания и ее создатель – «ярославский расторопный мужик». В этом «ярославском» мужике, смастерившем тройку, видится обычный русский человек, которому птица – тройка – Россия – обязана своим существованием. Таким образом, в этом лирическом отступлении подводится итог еще одной теме, затронутой в поэме, – теме русского крестьянства: «Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему?».

Гоголь глубоко патриотичен, его поэма является своеобразным признанием в любви России. Эта тема проходит сквозь все главы «Мертвых душ» и завершается восторженным, восхищенным обращением к России, которая видится ему как «бойкая, необгонимая» птица – тройка. Находясь далеко, Н. В. Гоголь постоянно мыслями возвращался к родной земле, понимал ее и чувствовал, как никто другой, ее загадочность: «Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа».