Вначале я поведал Арине о приключении бабушки Любы в лесу, о ее встрече с лешим. Во время моего рассказа девочка неожиданно стала изображать маленькую Любу, да так правдоподобно у нее получалась, что я громко смеялся. А когда Арина взяла под столом маленькую корзиночку, как я понял, она собирала в нее ягоды, одела на голову тонкую прозрачную косынку, ну на дать, ни взять – вылитая Люба.

– Похожа я на ту девочку, – весело спросила меня Арина.

– Как две капли воды! – восторженно ответил.

Но Арина придумала дальше… Сказала, что мне надо изобразить лешего. И тогда мы сыграем спектакль по всем правилам.

– Подожди минутку, – скороговоркой пропела Арина, – я сейчас вернусь. Сбегаю в дом, кое – что для одежды лесовика подберу.

Она скрылась среди деревьев. Я допивал чай, томясь от будущей роли, Дымок, свернувшись клубком, мирно посапывал Все зверюга! Насытился до пуза!

– Вот и я, – Арина бежала назад, неся в руках какие – то вещи. – Бабушка мне подыскала костюм лешего. Смотри, как здорово!

Я встал, Арина подала мне круглую соломенную шляпу, желто – грязного цвета, длинную – предлинную, как она сказала – рубаху, а на самом деле зеленый женский халат.

– Одевай! – сказала решительно она. – И не возражай, пожалуйста, не показывай свой мужской гонор – да, это женский халат, но мы же с тобой не взаправду делаем, это же просто игра, такая волшебная сказка и пусть мы будем в ней главными героями. Согласен?

А что мне оставалось делать? Губы раздут, как делают некоторые олухи – мальчишки, и лишить себя общения с прекрасной и веселой Ариной? Да ни за что! Мне очень нравилась идея Арины и уже не терпелось сыграть роль лешего.

Я приладил шляпу на голове, она и впрямь подошла. Накинул на тело халат, был он такой широченный, что в пору еще двух мальчуганов под него запускай. Но Арина быстро нашла выход. Еще раз сбегала в дом, принесла оттуда длинный пояс, несколько раз обмотала меня вокруг живота – чем тебе не лесовик: халат до пят, цвет зеленый, шляпа закрывает лицо.

– Давай, начни рассказ с начала, – попросила Арина, – и каждый из нас будет повторять все действия: я – Любы, а ты —лесовика.

Ну так хорошо у нас получилось. Арина и корзиночку бросила, и около дерева плакала, что Дымок пробудился и внимательно наблюдал за нами. А я согнулся в три погибели, выполз на корточках из – за кустов, ну чем не сказочный персонаж! Вполне походил на лешего.

Даже голос я придумал себе шепелявый такой, когда вел разговор с Ариной – Любой. Дымок подполз ко мне, участливо посмотрел в глаза: « А ты, мой мальчик, случайно не рехнулся! Какой – то малюсенький стал. Что это за одежда? А голос такой скрипучий и мелковатый какой —то». Но я подмигнул псу, и Дымок сразу успокоился: кто – кто, а уж он – то точно знал, что такое розыгрыш!

Я задавал вопросы, Арина – Люба, как и полагалась по сценарию, находила верные ответы. А потом я выпрямился во весь рост, как это сделал лесовичок, поравнялся с кустарником, под которым возлежал в дреме Дымок. Видимо, у меня это получилось так хорошо, так правдиво, что Арина расхохоталась. Вообще – то у убедился, что она была такая же хохотушка, как и моя мама, так же любила смеяться и веселить других. Я просто обожал девочку, не сводил с нее восхищенного взгляда.

Когда закончилось наше представление, Арина взяла меня за руку и подвела к нашему Дереву Дружбы. Мне показалось, что росток вытянулся, окреп. Арина подала мне лейку с водой, я полил растение, прихлопнул ладонью на счастье землю под ним: «Расти, красавица! Радуй нас!»

– Я покажу тебе одно мое заветное место в саду, – сказала Арина, внимательно посматривая на меня. – Надеюсь, ты никому о нем не расскажешь?

– Никогда! Никому! Даю тебе крепкое мужское слово! – ответил я как можно увереннее.

Арина подала мне руку.

– Пройдем в самый дальний угол сада.

Арина пошла вперед, я – рядом с ней, держа ее ладонь в своей, и ощущая, как бегают по моему телу мурашки нежности.

Дымок увидел, что мы уходим от него, с видимым сожалением оторвал свое тело от пригретого места, и поковылял за нами – одиночества он боялся пуще смерти.

Сад у Арины был большой, если не сказать – огромный, нам пришлось постараться, чтобы достичь его конца. Мы подошли к багульнику, его ярко – красный цвет полыхал огнем на солнце.

– Посмотри на него, – сказала Арина. – Оно очень странное, это дерево.

И действительно – необычную картину увидел я: каждая ветка была перевязана нежно – розовой лентой. На каждой ветке – розовая лента. Концы ленты свисали вниз и покачивались под порывами ветра, как пышные бантики на головах девушек. А когда ветер подул непрерывно, ветки закачались, ленты сблизились и почудилось, что передо мною волны синего моря.

Как зачарованные смотрели мы с Дымком на дерево, Дымок от увиденной красоты присел на лапы, широко открыл пасть, так и замер, словно каменная статуя. Даже ни разу не чихнул

Радостная, что произвела на нас впечатление, что мы по достоинству оценили значимость ее воображения, Арина спросила:

– И что ты думаешь о багульнике с розовыми лентами?

– Может быт, я и ошибаюсь, но такой образ дерева навевает чудесные жизнерадостные мысли, – ответил я. – Смотришь, и вдруг все печали уходят, на душе становится так легко.

В знак солидарности с моим мнением пес чихнул и заулыбался: « Так оно и есть, мой мальчик! Даже я простил тебе все нанесенные мне обиды!» Конечно, пес хватил через край – какие —там обиды? Но вот – так моя дворняга шутила!

– Мне приятно, что вы так оценили мое дерево, – ответила трогательно Арина. – Я этими розовыми лентами отпугиваю все несчастья, беды и обиды.

– Чтобы все недобрые дела, – продолжил я, – все твои проступки, в которых ты вела себя как слабая и трусливая девочка, покинули тебя, перестали тревожить твою душу. Я угадал?

Я бросил взгляд на Арину, она прочитала явное недоумение в моих глазах.

– Я понимаю, что ты хотел сказать взглядом, – проговорила медленно она. – Как такая маленькая девочка могла совершить столь много неразумных, плохих поступков? Не отрицай этого, ты так думаешь.

– Да, меня охватили сомнения, – без колебаний ответил я. – Во – первых, ты еще самостоятельно, наверняка, и на улицу не выходишь – а здесь, видите ли, столько якобы дурных поступков уже совершенно. А во – вторых…

Здесь я запнулся, замолчал. Арина вскинула на меня вопросительный взгляд – ну что ты, договаривай…

– А во – вторых, – набрался отчаяния я, – ты прекрасная девушка, ты не можешь творить худое, не можешь быть злой, неблагодарной, завистливой.

Видимо, мой эмоциональный всплеск долетел до Дымка, он мгновенно отреагировал: сделал два шага вперед и склонил перед Ариной голову. Вышло это так величественно и театрально красиво, что девушка прильнула в избытке чувств к Дымку, крепко обняла, ее лицо утонуло в его шерсти. А пес смотрел на меня, хитро улыбались прищуренные глаза: « Ты молоток, мой мальчик, девушка скоро будет без ума от тебя! А про себя я молчу – итак уже сразил ее наповал!»

Арина отпустила пса, потрогала ленточку на ветках дерева и заговорила:

– Я увидела это дерево, ярко – красный багульник, и розовые ленты на нем во сне. Спала я ночи тревожно: болела сильно моя старенькая бабушка, не вставал с постели, с трудом переводила дыхание. Никакие врачи и лекарства не помогали.

Вечером я вышла в сад, вся в слезах, так сильно любила бабушку и мечтала, чтобы она выздоровела. Небо светилось огнями звезд. И я подумала, а почему не обратиться к далекому Звездному Небу и не попросить у него помощи? Помню, я тогда сказала: « О далекое Звездное Небо, не забирай у меня бабушку. Мне будет одиноко на земле без нее. Дай мне знак, что ты хочешь помочь мне, и я все исполню». Я постояла еще немного, почувствовала, что от выплаканных слез на меня навалилась усталость, зашла домой и быстро заснула.

Арина замолчала. Видимо, недавние переживания еще не прошли бесследно. Я слушал эту девичью исповедь, у меня почти наворачивались слезы на глаза. Дымок широко открыл глаза, неотрывно следил за каждым словом и жестом Арины – ему, как и мне, было жаль за бабушку.

– И вот ночью мне приснилось, что спустился с небес ко мне на постель ангел, маленький такой, с крылышками за спиной. В одной руке он держал крохотное ярко – красное деревцо, в другой – розовую ленту. « Девочка! Твоя бабушка будет жить. Но для этого ты должна утром посадить в самом дальнем месте сада, там, где его никто не будет видеть, это деревце багульник. У него пока одна веточка, ты привяжешь на нее вот эту розовую ленту. Каждый день на нем будет вырастать по одной ветки, и ты будешь заплетать на ней розовую ленту. Дерево будет расти, на это уйдет время, много веток появится на нем, и каждую ты должна украшать розовой лентой. Твоя бабушка все это время будет потихоньку выздоравливать, и когда на дереве вырастит последняя ветка, триста шестьдесят четвертая, и все триста шестьдесят веток будут украшены розовыми лентами, любимая тобой бабушка окончательно поправится» – Вот такие слова произнес ангел. Затем оставил на кровати деревцо и розовую ленту и вылетел через открытое окно к Звездном небу.

Когда я утром открыла глаза, силясь понять, было это взаправду или только мираж, то увидела на кровати багульник и розовую ленту. Я быстро вскочила, прибежала в самый дальний угол сада, посадила деревцо, повязала на ветке ленту.

Здесь я не удержался, брякнул не подумав:

– И сколько сейчас веток на багульнике?

Дымок как – то укоризненно покачал головой – мол не мог подождать, Арина и так бы ответила: «А еще воспитываешь меня? На себя бы посмотрел, мой мальчик!» – Предполагаю, что где – то так думал мой пес.

– Ой, извини Арина, я перебил тебя, – заискивающе пролепетал я. – Мне так неловко.

Но девушка не обратила внимание на мои слова, она вся находилась в своих переживаниях.

– Да ну, какие там извинения, – успокоила она меня. – Подумаешь, опередил немного мой ответ. Ты же переживал, поэтому и хотел скорее узнать счастливый конец. А веток сейчас триста пятьдесят и триста пятьдесят на них розовых лент. Бабушка моя поправилась, даже иногда встает с постели, ходит по комнате. Как видите, мои дорогие друзья, осталось всего четырнадцать дней – и будет ровно триста шестьдесят четыре ветки на дереве и триста шестьдесят четыре повязанных розовых лент. И тогда моя бабушка окончательно станет здоровой! Я так жду этого дня. Он будет самым счастливым днем в моей жизни!

Арина улыбнулась, возникло ощущение, что кругом стало светлее. Дымок приветливо замахал лохматым хвостом, залился веселым повизгиванием, затем крутнулся на месте и сделал круг по саду. Так он выражал свою радость по поводу благополучного исцеления старушки, и просто потому, что очень любил меня и Арину.

Арина подошла к багульнику, наклонила ветку и стала повязывать на ней розовую ленту, которая висела рядом, на другом дереве. Я увидел на том дереве ровно тринадцать лент.

– Можно мне помочь тебе, – спросил я. – Вдвоем легче и быстрее это сделать.

Арина, не оборачиваясь ко мне, отрицательно махнула головой.

– Нельзя! – голос ее был тверд. – Тогда пропадет волшебство. Ангел так мне и сказал:» Чтобы никто не прикасался, пока не будут повязаны триста шестьдесят четыре ветки».

Я полностью был согласен с ней – в магических делах важна каждая деталь, стоит только повести себя необдуманно, легкомысленно, как все чары пройдут, и останешься как тот старик и старуха у разбитого корыта.

– Я одно поняла, – продолжала говорить Арина, – что сильно пожелаешь, то и в жизни у тебя произойдет. Я вот так горячо захотела, чтобы бабуся моя не умерла, так молилась, что голос мой был услышан Звездным Небом – и ко мне прилетел добрый ангел. Это важное я запомню на всю жизнь: нельзя никогда опускать руки, если твое сердце бьется за жизнь родных, то смерти не так – то легко забрать их к себе.

– Какая чудная музыка жизни звучит в твоих словах, – произнес с легкой грустью я. – Я бы хотел, чтобы сейчас эти слова услышала моя мама. Чтобы там, в Звездном Небе, она не корила меня, что не прилетел ангел и не спас ее. Ведь все равно она живет в моем сердце, такая молодая и красивая.

А еще я подумал, что обязательно расскажу папе про это удивительное дерево с розовыми лентами. Конечно, только тогда, когда все триста шестьдесят четыре ветки багульника будут обвязаны лентами, и бабушка Арины встанет на ноги. И мы с папой посадим во дворе дерево, назовем его именем мамы, и я буду на каждой ветке зеленой привязывать ленточки такого же цвета, как глаза у моей мамы – синего. Пусть она смотрит из Звездного Неба на наш дом, увидит дерево и ленточки, и станет ей хорошо – о ней помнят, ее любят и грустят по ней.

– Вот и хорошо, что ты думаешь о свое маме, – словно прочитала мои мысли Арина. – Это для нее так значимо, так важно, что она там, во Вселенной, не одинока.

Дымок ткнул меня мокрым носом и завилял хвостом – пришла пора уходит. Попрощавшись с Ариной, мы вышли из сада, Арина еще долго стояла около калитки и махала нам рукой.