Мы пришли с Дымком к Арине поутру, солнце только – только поднялось над землей. Я думал, пусть девочка поспит подольше, а я поухаживаю за Деревом Дружбы, полюбуюсь багульником с нежными розовыми лентами на ветках, полью другие цветы, деревья. Но когда мы вошли в калитку, то Арина уже была в саду, подстригала садовыми ножницами цветы и напевала какую – то веселую мелодию.

– Как рано ты встаешь, Арина, – удивился я. – И я ни разу не видел тебя уставшей.

– Доброе утро, мои друзья! —весело произнесла девушка. – Я так рада видеть вас! Дымок, держи шарики!

Пса не надо было упрашивать – он только и ждал этого приглашения. Весело открылась пасть, навострились ушки, приподнялась шерсть на спине, и вот Дымок уже слизал своим языком шоколадки с ладошки Арины, а затем растянулся под столом, чихнул от удовольствия и захрустел конфетами.

Я взял из рук Арины лейку, начал поливать цветы и рассказывать занимательную историю, которую мы с Настюшко – брюшко услышали от бабушки Любы. Арина слушала с интересом, вставляя свои слова. Он то садилась за стол, чтобы переждать свое волнение, то ходила по саду, вдумываясь в услышанное.

А когда я закончил рассказ, неожиданно сказала:

– Мне говорила моя бабушка о какой – чудной историей, происшедшей еще давно – давно с одной ее знакомой девочкой. Так это и есть сторож завода бабушка Люба. Это очень занимательно, потому что знакомую моей бабушки звали именно Люба. А потом они потеряли друг друга, родители девочек разъехались по разным местам. Вот так и встреча будет! Как обрадуется моя бабушка. Но раньше срока мы не скажем ни ей, ни бабушке Любе – надо подождать еще двенадцать дней, пока не наступить триста шестьдесят четвертый день, и я не повяжу последнюю триста шестьдесят четвертую розовую ленту на багульнике.

Я согласился с Ариной, что осталось немного потерпеть. Вдруг Дымок глухо зарычал, подряд чихнул и вскочил на ноги. Возбуждение отразилось на его морде, пес вытянул голову куда – то к горизонту, глаза открылись так широко, что я разглядел в них страх. Тот самый. Патологический. И тут вдали прогремел гром. Такой глухой и не громкий – я даже сначала решил, что это в лесу лесорубы спилили большое дерево, и оно тяжело упало на землю.

– Вроде ни дождя, ни грозы не обещали, – заметила Арина. – И примет таких нет: обычно перед грозой ласточки летают низко.

Но меня очень обеспокоило поведение пса – его природу не обманешь, он же за версту чует беду. И здесь раздался резкий удар грома, ливень опрокинулся с небес, всполохи молнии только усиливали мрачность картины.

– Ничего себе ливень, – вскричала Арина. – Бегом ко мне домой.

Стало так темно, что мы потеряли из виду друг друга. Вдруг жалобно взвизгнула где – то собака. Страшные мысли пронеслись у меня в голове – Дымок же не переносить грозы? Где он?

– Где Дымок? – Выдохнул я. – Его надо беречь от грозы. Надо спасать пса!

– Володя, успокойся, – рядом раздался голос Арины. – Я с тобой. Дымок где – то в саду, прячется под кустами. Давай его искать.

Дождь лил словно из ведра, сильный ветер пригибал ветки деревьев, отчего сад становился похожим на непроходимые джунгли.

– Арина, ты спасай ленты на дереве, – перекрывая шум ветра и дождя, крикнул я девочке. – Это очень важно для тебя. А я пока сам поищу собаку.

Я начал смотреть под столом, стульями. Под всеми мокрыми кустами и деревьями. Капли дождя барабанили по моему лицу, набухшие от воды ветки скользили по рукам, оставляя на пальцах ссадины. Но я не замечал их. Где мой Дымок? Где мой верный друг? Я предал его. Бросил одного. Я плакал. Слезы смешались с дождем, точно мое лицо представляло водопад. Я громко звал собаку. Чувство вины давило, словно у меня на спине тяжелейший камень. Я во всем виноват! Мне надо было обнять Дымка, крепко держать, успокаивать. Как я мог забыть?

– Сын! – неожиданно я увидел перед собой папу, а рядом – Настюшко – брюшко. – Мы пришли на помощь, будем вместе искать нашу собаку.

Он быстро мне пояснил, что почувствовал тревогу, когда прогремел гром – нас с Дымком не было дома. Он выбежал на улицу и встретил Настюшко – брюшко, которая как раз бежала в сад Арины. Она догадалась, что Дымку грозит опасность. Она и привела папу к тебе.

– Я очень рад видеть вас, – взволнованно ответил я. – Давайте искать пса.

– Я захватил с собой фонарик, – сказал папа. – Нам будет легче найти пса в такой темноте.

Подбежала расстроенная Арина. Сообщила, что одну ленточку сорвало с дерева, но, слава богу, она подбежала вовремя, перехватила ее и снова привязала к дереву. Ветер не стихал, дождь продолжал барабанить по нам и земле.

– Арина, – вдруг сказала Настюшко – брюшко, – давай я помогу тебе. Все —таки вдвоем легче стеречь ленты.

Арина обрадовалась такой поддержке и, несмотря на дождь, обняла девочку, и они вместе побежали в глубь сада спасать розовые ленты.

– Эта собака не потерялась, – донесся до меня громкий голос Настюшко – брюшко. – Она очень умная. Она очень любить нас. Она не может потеряться. Ищите ее. Она где – то рядом! Где – то на улице…

Мы с папой бросились из сада на улицу. Папа бежал впереди, освещая дорогу. Мы громко звали Дымка, порой останавливались, осматриваясь по сторонам. Но пока все было тщетно. Собака как сквозь землю провалилась.

– Папа! – крикнул я. – Это же правда, если ты любишь, то обязательно все мечты сбываются.

– Непременно, сын, – голос папы звучал твердо. – Тот, кто хочет уйти, все равно его не удержать. А тот, кто любить сам и понимает, что и его любят, всегда возвращается. Верь в это!

Я плакал. Я ревел и плакал, и беспрестанно звал Дымка.

– Дымок! Дымок! – мой всхлипывающий голос эхом отзывался в темноте.

– Дымок! Дымок! – кричал папа, освещая улицу и кустарники вдоль нее фонариком. Но Дымок не появлялся.

Мы обежали всю деревню. Побывали на заводе, в конторе у бабушки Любы, у домика Настюшко – брюшко, добрались до разноцветного магазина. Дошли до нашего дома, осмотрели амбар и сарай. Потом искали в конце деревни, на опушке леса. Зашли в чащу, звали Дымка, но он не откливался.

– Папа, а вдруг его забрал черт?

– Сын, – резко ответил папа, – не говори глупости, не придумывай всякие нелепости, и так достаточно страстей и переживаний. Возьми себя в руки, нюни не распускай. Единственное, что сейчас надо делать, это я тебе уверенно говорю, – продолжать и продолжать поиски.

Мы то шли, то бежали, а иногда останавливались, чтобы перевести дух. И все время звали Дымка. Я потерял счет времени. Гроза миновала, а вот дождь продолжал мелко моросить. Я решил, что если не найдем Дымка, надо повесить большие объявления на всех столбах деревни – а вдруг кто – то видел нашего пса. Я начал мысленно составлять текст, и вдруг у меня сложился портрет моей дворняги. Он получился такой замечательный, такой точный, что вдруг я понял: нет, пес с такими данными не может пропасть, он просто сейчас отсиживается под каким – нибудь кустом, и скоро я увижу его.

Вот такие свойства Дымка я хотел написать в объявлении: он любит улыбаться, открывать широко пасть и показывать все зубы сразу; он любит знакомится со всеми; он умеет кормить кур, они слушаются его; он очень быстро бегает, как прирожденный охотник; он любить забираться в кресло и спать на постели; он даже храпит во сне; он здорово ловит мышей, причем не душит их, а оставляет в живых; он терпеть не может оставаться одни; он любит овчарку Нику; и он патологически боится грозы, его нельзя оставлять одного.

Снова и снова перебирал я все пункты моего предполагаемого объявления. Я хотел заучить их наизусть, подобно тому, как в свое время заучил историю мамы, рассказанную папой. Я делал это осознанно, чтобы сохранить память о Дымке – а вдруг он не найдется. И от этой мысли я плакал еще сильнее.

Мы искали долго, устали, просто выдохлись. Наконец папа сказал, что надо остановить поиски, хватит.

– Папа, еще немного поищем, – жалобно сказал я. – Я чувствую, что Дымок где —то рядом. Мы не можем его бросить.

– Сын, мы обыскали все, что можно. Я уже не знаю, где еще искать.

– Ты хочешь, папа, бросить нашу собаку на произвол судьбы?

– Конечно, нет. Но что мы может еще сделать?

Я молчал. Молчал и папа. Мы смотрели друг на друга. Капли мелкого дождя катились по нашим лицам. Было не разобрать – плачем мы или это просто дождь.

– И все – таки нам пора возвращаться, – голос папы звучал тихо, виновато.

– Нет, папа, ты иди один. Я буду искать, пока не найду. И поверь, наш пес найдется.

– Сын, – ласково произнес папа, – признайся, что наши поиски не дают результата, они потерпели неудачу. Не стоит проявлять мальчишеское глупое упрямство.

– И ты готов сдаться! – гневно крикнул я. – Зная, что погибает наш друг, и как после этого можно радостно жить, папа. Я не смогу так. Я еще не все сделал, не все закоулки и кусты обшарил. И я верю, что найду пса, папа. Достаточно с нас одной потери – нашей мамы…

– Нашей мамы! – голос папы задрожал. – Он широко открыл глаза, вскинул руки, а потом уронил их бессильно. – Нашей мамы! Как мне не хватает ее!

И мой сильный папа вдруг заплакал. Вообразите! Плакал взрослый мужчина! Плакал в присутствии ребенка. Значит, сильная боль у него в сердце, если не стесняется своего сына.

Папа плакал. Плечи вздрагивали, руками он вытирал слезы на лице. Фигура поникла, как – то съежилась.

– Ты не думай, что исчезновение Дымка для меня не боль. Еще какая! Я тоже люблю этого пас. Очень люблю.

– Мой родной папа, – я подошел к нему, обнял его за пояс, плотно прижался. Его било от рыданий – Ну успокойся… ничего… все будет хорошо… в порядке… не надо… не плачь. – Взрослого человека утешал ребенок – я, сын, утешал своего папу, вселял в него силы, придавал уверенность.

Вот так мы и стояли, обнявшись, чуть раскачиваясь из стороны в сторону. Наконец папа перестал плакать, озноб ушел, плечи не вздрагивали больше, но я все не отпускал его, не разнимал рук.

А потом, вдохнув воздух, набрав его полные легкие, я задал вопрос, который жил во мне постоянно. Я тихо спросил:

– Как ты думаешь, маме там, в Звездном Небе, хорошо?

– Да! —твердо ответил папа. – Она видит нас, она любуется нами, нашей дружбой. Она знает, как мы скучаем по ней, как любим ее, как часто говорим о ней, рассказываем ей смешные истории, которые она так любит.

– А как ты думаешь, папа, – я посмотрел в его глаза, – будет грустить и переживать мама, если мы не найдем Дымка?

– О как ты прав, сын, – в глазах папы засветилась надежда. – Мы должны искать собаку. Я и ты. Вместе. Знаешь, сын, я вдруг понял сейчас одну простую вещь. Уходя, мама оставила мне что – то важное и самое ценное.

– И что, папа?

– Она оставила мне тебя, такого благородного и сильного. И я потому так люблю нашу маму за это и благодарю ее. – Папа обнял меня еще крепче.

– Я тоже очень – очень рад, что у меня есть ты, – горячо произнес я. Я говорил честно. Я любил своего папу. Я взял его за руку.

– Хорошо, папа, – сказал я. —Давай отложим поиски, передохнем, а затем с новыми силами продолжим.

Папа кивнул головой. Мы пошли в сторону сада Арины.