Весна пришла в Петербург стремительно. Лютый февральский холод сменился мартовской оттепелью. Тающий снег превращался в бурные ручьи, бегущие мутными потоками по мостовым к ближайшей реке или каналу. В воздухе пахло талым снегом, и на лицах горожан все чаще стали появляться улыбки. Весна вступала в свои права, и от нее ждали тепла и солнца. В конце марта Николай уже почти полностью оправился от ранения и решил перебираться в деревню, дабы не гневить понапрасну императора. Для себя Елецкий решил, что поедет в Дубровку - с Отрадным было связано слишком уж много тягостных воспоминаний.
Однако в Петербурге у него осталось одно важное дело: вчера он получил записку от Натальи Федоровны Блохиной с просьбой посетить ее как можно скорее. Ник не мог даже представить себе, зачем он вдруг понадобился бабке Катрин, но не посмел отказать в просьбе пожилой женщине.
Собравшись, Елецкий велел заложить экипаж - хотя он уже и передвигался без посторонней помощи, полученное ранение не позволяло пока ездить верхом. До особняка Блохиных он добрался на удивление быстро, и, поднявшись на крыльцо, постучал. Дворецкий, которому он представился и сообщил, что прибыл по просьбе графини, проводил гостя в малый салон, а сам отправился с докладом к Наталье Федоровне. В ожидании графини Елецкий принялся осматривать убранство комнаты. Изящная мебель, милые каждому дамскому сердцу безделушки на каминной полке, шелковые портьеры светло-голубого оттенка - все указывало на тонкий изысканный вкус хозяйки, но едва ли соответствовало последней моде. Это была комната Натальи Федоровны, и Мари не рискнула внести какие-либо перемены в ее интерьер, пока жива старая графиня.
Заложив руки за спину, Ник остановился перед портретом самой графини. В юности она была весьма привлекательной особой. Художнику удалось передать задорный взгляд, полную лукавства улыбку. Невольно князь улыбнулся: что и говорить – хороша!
Звук открывшейся двери привлек его внимание, и, обернувшись, Николай встретился лицом к лицу с Петром. Чего уж греха таить, брат Катрин никогда его особо не жаловал, вот и сейчас за безупречной вежливостью Ник чувствовал исходящую от него неприязнь.
- Ваше сиятельство, - удивленно протянул Петр, - не ожидал Вас здесь увидеть.
- Понимаю, Петр Владимирович, я вовсе не к Вам прибыл с визитом. Ваша бабушка пожелала срочно меня видеть, уж и не знаю зачем, - улыбнулся в ответ Елецкий.
Выдать в ответ язвительную реплику, что уже вертелась у него на языке, Петр не успел. Наталья Фёдоровна, величественно войдя в салон, смерила внука строгим взглядом.
- Петруша, передай, что я велела чай накрыть в малом салоне, - обратилась она к нему.
Ослушаться он не посмел: поняв, что разговор между бабкой и князем Елецким пойдет с глазу на глаз и для посторонних ушей не предназначен, Петр вышел и плотно прикрыл за собой дверь. Будь здесь Мари, - усмехнулся он, - наверняка притаилась бы уже у замочной скважины.
Николай почтительно склонился в ответ на приветствие графини и поднес к губам тонкую морщинистую руку пожилой дамы.
- Полно, Ваше сиятельство, - обратилась она к нему. – Я Вас пригласила не для того, чтобы в этикете упражняться.
- Я Вас внимательно слушаю, мадам, - ответил Елецкий, садясь в указанное ему кресло.
Расположившись напротив него на мягкой софе, Наталья Федоровна тяжело вздохнула. Разговор предстоял не из легких, и она не знала, как к нему отнесется Николай, поэтому начала издалека.
- Как Ваше здоровье, Николай Сергеевич? – поинтересовалась она.
- Благодарю, уже вполне сносно, - улыбнулся Николай, понимая, что Наталья Федоровна попросту тянет время, не решаясь перейти к главному.
- Ваш отец был у меня с визитом месяца полтора назад, - сказала она, пристально глядя в глаза Ника.
Князь внутренне весь напрягся, - неужели отец опять принялся за старое? Ведь он же просил его оставить Катерину в покое!
- Я так понимаю, наша сегодняшняя с Вами встреча как-то связана с тем визитом? – сдержанно поинтересовался он.
Наталья Федоровна кивнула.
- Вы правы, Ваше сиятельство. Я бы хотела обсудить этот вопрос именно с Вами, а не с Вашим отцом.
Николай уже догадался, что речь пойдет об Алеше, и приготовился внимательно слушать.
- Возможно, я сейчас открою Вам некоторые семейные тайны моей внучки, и поэтому прошу Вас пообещать, что все, что Вы здесь услышите, останется строго между нами, - немигающим взглядом уставилась ему в глаза графиня.
- Разумеется, мадам, - согласно кивнул головой Елецкий.
- Так вот, - продолжила она, – не знаю, известно ли Вам о том, что одним из условий брака между моей внучкой и графом Войницким был договор, согласно которому ее супруг обязывался усыновить Алексея после того, как Катя родит ему наследника?
Николай отрицательно покачал головой. Он полагал, что Войницкий вообще не собирается признать их с Катей сына.
- Нет, сударыня, я впервые слышу об этом, - ответил он.
- После известного Вам несчастного случая может случиться так, что Катенька вообще больше нее сможет иметь детей, - грустно произнесла графиня, - и тогда их договор с Войницким утрачивает всякий смысл.
- Это действительно был несчастный случай? – запинаясь спросил Николай.
Наталья Федоровна кивнула:
- Моя внучка не стала бы мне лгать, - добавила она. - А Вы, стало быть, решили, что Войницкий занимается рукоприкладством? - упрекнула его графиня.
На скулах Елецкого выступил яркий румянец, и он виновато улыбнулся, признавая, что действительно допускал такое.
- Оставим это. Речь сейчас о другом, - вернулась графиня к тому, о чем хотела поговорить. - Сергей Васильевич просил меня передать мальчика под опеку Вашей семьи, но я ответила ему, что решать судьбу Алеши может только его мать. Я написала Кате о его просьбе сразу после ее отъезда в Тифлис и на прошлой неделе получила ответ от нее.
Графиня замолчала, когда в комнату вошел лакей с подносом и принялся сервировать столик к чаю. В комнате повисло напряженное молчание, и Николай ощутил, что внутри него что-то натянулось, как струна, и может лопнуть в любой момент. Дождавшись ухода прислуги, Наталья Федоровна продолжила, за разговором разливая чай по чашкам из тончайшего фарфора:
- Катя пишет, что согласна передать сына под опеку Вашей семьи, но у нее есть несколько условий.
Ник замер, боясь поверить услышанному.
- Во-первых, Вы должны не просто признать, а усыновить Алешу, - внимательно глядя на него начала перечислять графиня.
- Разумеется, - прошептал Николай.
- Во-вторых она согласна отдать его Вам, и только Вам, с тем, чтобы его воспитанием занимались именно Вы. Если Вы согласны, Ваше сиятельство, то я отдам распоряжение своему поверенному, чтобы он подготовил все необходимые бумаги, а мой внук проследит, чтобы все было сделано как положено, - закончила она.
- Я не знаю, что и сказать, - ошеломленно произнес князь. – Словами не передать моих чувств, но я благодарен Екатерине Владимировне за оказанное доверие. И, конечно, я согласен, - поспешно добавил он.
- Ну, вот и славно, - улыбнулась графиня, у которой камень с души свалился. – Угощайтесь, Николай Сергеевич, у моей поварихи выпечка изумительно вкусная, - указала она на накрытый стол.
- Благодарю, мадам, - улыбнулся Ник, поднося к губам чашку с чаем.
Вдохнув изумительный аромат, он сделал глоток обжигающе-горячего напитка.
Отчего-то Наталья Федоровна боялась, что Николай откажется от сына и очень переживала, начиная этот разговор. Она умолчала о том, что письмо Катрин все было залито слезами, и местами было почти невозможно разобрать, о чем она пишет.
- Я попрошу, чтобы привели Алешу. Коль Вы приняли решение, Николай Сергеевич, пришла пора Вам познакомиться, - сказала Наталья Федоровна и решительно позвонила в колокольчик.
Дверь открылась, и с почтительным поклоном в комнату вошел лакей.
- Скажи Настасье, что я велела Алекса в малый салон привести, - распорядилась она и повернулась к своему гостю.
Внимательно наблюдая за князем, Наталья Федоровна отметила, что Ник весьма взволнован предстоящей встречей с сыном. Одно дело - видеть мальчика украдкой, и совсем другое - встретиться лицом к лицу. Алеша уже достаточно взрослый, чтобы понимать многие вещи, но в тоже время он еще в таком возрасте, когда известие о том, что человек, которого он считал своим отцом, ему вовсе не отец, не нанесет непоправимого ущерба мальчику.
- Николай Сергеевич, я забыла упомянуть еще кое о чем, - спохватилась графиня. – У Алеши несомненный музыкальный талант, и Катя писала, что хотела бы, чтобы с мальчиком продолжили заниматься музыкой.
Николай улыбнулся. Когда-то и он сам с удовольствием учился играть на рояле. Пока был жив Дмитрий, отец не слишком интересовался увлечениями младшего отпрыска, а Анна Петровна, сама талантливая пианистка, поощряла сына в его устремлениях. После того, как старшего брата не стало, и, отойдя от постигшего его горя, Сергей Васильевич спустя некоторое время обратил свое внимание на младшего сына, с музыкой было покончено. «Потому как не пристало мужчине по клавишам бренчать!» - сердито заявил князь и рассчитал его учителя.
- Я не вижу к тому никаких препятствий, - ответил Елецкий, вспоминая, как вопреки строжайшему отцовскому запрету нет-нет, да и садился за старенький инструмент в Дубровке. Князь Василий не возражал и частенько останавливался в дверях музыкального салона, прислушиваясь к звукам, доносящимся оттуда.
Дверь открылась, и, легонько подталкиваемый в спину нянькой, Алексей шагнул в комнату. Наталья Федоровна с улыбкой подошла к правнуку и, взяв его за руку, подвела к Николаю.
- Познакомься, Алекс, это твой отец, Николай Сергеевич, - тихо произнесла она.
Ник присел перед мальчиком так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Ребенок сосредоточенно его разглядывал, а он боялся вздохнуть, терпеливо ожидая первых слов.
- Papa? (Папа), - Алеша удивленно оглянулся на бабушку, полагая, что она что-то напутала.
- Да, милый, - кивнула графиня.
Мальчик вновь повернулся к отцу.
- Я теперь должен буду жить с Вами? – спросил он, принимая слова, сказанные бабушкой.
- Если ты захочешь остаться с бабушкой, я не буду настаивать, - осторожно ответил Николай.
Елецкому до боли хотелось прикоснуться к нему, сжать в объятьях, но он не посмел, опасаясь напугать мальчика.
- А где мы будем жить? – поинтересовался Алеша.
- До следующей зимы мы будем жить в моем имении, в Дубровке.
- А у меня там будет своя лошадь? – загорелись глаза мальчика.
- И не одна, - улыбаясь ответил Ник.
- А Злата тоже поедет с нами? – вдруг спросил он.
Николай нахмурился, не зная, как ответить ему на этот вопрос. На помощь к нему пришла Наталья Федоровна:
- Злата еще маленькая, поэтому она останется со мной, но ты сможешь видеться с сестрой, - ответила графиня и перевела взгляд на князя.
Николай кивнул соглашаясь с ее словами. Наталья Федоровна вновь обратилась к Елецкому:
- Мне известно, что Вы торопитесь покинуть столицу. Скажите, к какому времени Алекс должен быть готов к отъезду?
Николай размышлял недолго:
- Я заберу Алешу в пятницу, - ответил он, полагая, что два дня на сборы будет вполне достаточно.
- Договорились, Ваше сиятельство. От себя лично хочу попросить Вас не обижать моего правнука.
- Наталья Федоровна, как Вы можете сомневаться в этом! - Ник поднес к губам ее руку, - Уверяю Вас, что сделаю все возможное, чтобы мой сын вырос настоящим мужчиной.
- Глядя на Вас, князь, трудно усомниться в Ваших словах, - улыбнулась в ответ графиня.
Принятие решения о судьбе сына Кате далось нелегко. Едва закончились все хлопоты, связанные с обустройством в апартаментах, снятых графом Войницким, как спустя всего четыре дня после приезда в Тифлис Станислав принес письмо на ее имя от графини Блохиной, которое, за неимением другого адреса, доставили в штаб его полка. Вестям из дома Катерина была рада, однако, читая это письмо, все больше мрачнела. Наталья Федоровна написала ей о предложении Сергея Васильевича, добавив к ним и свое мнение по этому поводу, и Катерина вновь погрузилась в размышления о дальнейшей судьбе сына. Алеше уже пять, мальчик подрос, и через два-три года ему предстоит поступить в кадетский корпус, а будущее его так и не определено. Настало время поговорить с мужем о его судьбе.
Устроившись за рукоделием у себя в маленькой гостиной, Катя поджидала возвращения супруга. Едва послышались знакомые шаги от двери в прихожей, Катрин отложила в сторону работу и подняла глаза навстречу вошедшему супругу. Войницкий выглядел уставшим, но при виде жены, застывшей в ожидании, улыбка осветила его черты.
- Не меня ли Вы ждете, mon cher?
Катя кивнула головой.
- Станислав, мне нужно поговорить с Вами.
- Я слушаю Вас, mon ange, - подойдя к ней и поднеся к губам ее пальчики, - ответил он.
- Я хочу поговорить об Алеше, - глубоко вдохнув, начала Катя. – Я много думала об этом в последнее время. Что, если случится так, что я не смогу более иметь детей?
Станислав нахмурился. Он и сам не раз думал об этом, и старательно гнал от себя предательские мысли. Но как же не ко времени она начала этот разговор! Тщательно взвешивая каждое слово, он ответил:
- Пока рано судить об этом, mon cœur. Сейчас мы еще ни в чем не можем быть уверены.
- Но Алексей взрослеет, и я хочу знать, какое будущее его ждет, - не отступала Катерина.
Войницкий промолчал, однако глянул на нее с некоторой долей раздражения.
- Ответьте мне: если я не рожу Вам наследника, что станет с моим сыном?
- Тогда моей единственной наследницей останется Злата, - резко ответил Войницкий. – Обо всем, что касается Вашего сына, мы договорились еще до свадьбы.
Катя отшатнулась от его слов, как от удара. Значит, «Вашего сына»! Больно было слышать это из его уст, она почему-то была уверена, что ее супруг согласится усыновить мальчика.
- Это Ваше окончательное решение? – осведомилась она.
- Да, сударыня, - кивнул головой Станислав.
- Благодарю, что были откровенны со мной, - едва сдерживая подступившие слезы, ответила Катя и резко отвернулась. Войницкий вздохнул, видя, как она расстроена его ответом, и, не дождавшись от нее больше ни слова, вышел из комнаты. Пусть пока свыкнется с этой мыслью, - рассудил он, - у них еще будет время поговорить обо всем.
А Катерина после ухода Станислава присела к столу и начала писать ответ Наталье Федоровне. Сердце обливалось кровью при мысли, что ей придется расстаться с сыном едва ли не навсегда, но другого выхода она не видела. Пора было что-то решать, и сейчас, когда она писала о том, что желала бы, чтобы Николай усыновил его, слезы застилали ей глаза и, срываясь с пушистых ресниц, падали на бумагу и заставляли расплываться чернила радужными пятнами.
По молчаливому соглашению супруги Войницкие больше не возвращались к этому разговору, но ни один из них не забыл о нем.
Весна в Тифлисе наступала гораздо раньше, чем в Петербурге, и уже к середине апреля весь город утопал в цветении садов. Катерина с удовольствием гуляла по саду расположенному прямо за домом, где они сняли квартиру.
За полтора месяца пребывания в Тифлисе она сдружилась с дочерью домовладельца, у которого они арендовали апартаменты. Юная грузинка по имени Тамара была на редкость привлекательна. Именно от нее Катя и узнала о маленькой церкви, построенной над могилой Святого Давида, к которому грузинки питают особенное благоговение. Среди местных женщин существовало поверье, что ежели по окончанию молитвы приложить к сырому фундаменту церкви камешек, поднятый на горной тропинке, ведущей к храму, и он прилипнет, то загаданное желание исполнится; упадет - нечего и надеяться. Хоть раз, но почти каждая жительница Тифлиса отправлялась с молитвой к мощам Святого. Катя, рассудив, что она ничего не потеряет, тоже решила пойти. Тамара в свои восемнадцать обладала весьма рассудительным характером, и услышав просьбу Кати, которая хотела помолиться святому о том, чтобы ей вновь стать матерью, с готовностью согласилась сопровождать ее.
Подъем к церкви был довольно утомительным, и Катя очень устала, но, когда они все же достигли цели, и она оглянулась на долину, что простиралась под ногами, у нее захватило дух от открывшейся ей дивной панорамы.
- Боже! Какая красота! - не удержалась она.
Тамара улыбнулась в ответ:
- Я была уверена, что Вам понравится здесь.
Служба была недолгой; отстояв ее, как положено, Катерина со своей провожатой вышла из маленького храма и с наслаждением полной грудью вдохнула чистый горный воздух.
Сжав пальцы в кулачок, она ощутила, как камешек, который она подобрала поднимаясь по тропинке, больно впился острыми краями в нежную кожу ладони. Глупо верить в какие-то суеверия, но… оглянувшись на Тамару, она наклонилась и, прошептав свою просьбу, приложила камешек с фундаменту. Осторожно убрав руку, она невольно улыбнулась: маленький камешек остался на месте.
Спускаться было не на много легче, чем подниматься. Солнце уже успело высоко подняться, и прохладный поутру горный воздух нагрелся. Дойдя до дома, Катя свернула в сад, сняла шляпку и положила ее рядом с собой на скамейку. Закрыв глаза, прислонилась спиной к стволу старого абрикоса. Пробиваясь через свежую весеннюю зелень, солнечные лучи бликами играли на ее лице.
Здесь ее и нашел Станислав, вернувшийся домой из штаба полка. Его отряд должен был на рассвете выступить с очередным рейдом в горы. Войницкий осознавал, что он может попросту не вернуться из этого похода, помнил он и о том, что в канцелярии Синода лежит прошение о расторжении его брака. Что будет тогда с Катериной и детьми? Именно поэтому он решил усыновить Алексея и хотел сообщить об этом жене. Безусловно, Вацлав будет в бешенстве, но даже он ничего не сможет сделать, если таковой будет последняя воля его сына. Присев рядом с женой, Войницкий взял ее за руку. Очнувшись от своих дум, Катя распахнула глаза и встретилась взглядом с супругом.
- Катрин, завтра утром я выступаю в рейд, - начал Войницкий. – Я хочу, чтобы Вы знали, что я переписал завещание; в нем я признаю Алексея и делаю его своим наследником в случае моей смерти.
Катя отвела глаза. Закусив губу, она нервно теребила в руках митенки, которые сняла еще по дороге домой.
- Вы опоздали, Станислав, - вздохнув, ответила она. – После нашего разговора я отписала бабушке, что согласна на предложение князя Елецкого усыновить Алешу.
- Вы позволили ему забрать мальчика?! – взорвался Станислав.
- Ваше сиятельство, Вы ясно дали мне понять, что не намерены принимать участие в судьбе моего сына, - подняла глаза Катя, – и тем самым дали мне право самой принимать решение.
Войницкий глубоко вдохнул, пытаясь унять бешеное биение сердца.
- Сударыня, Вы совершили опрометчивый поступок! - процедил он сквозь стиснутые зубы.
- Не Вам судить об этом, Станислав, - резко поднялась Катя, - Алеша уже достаточно взрослый, чтобы можно было и дальше откладывать это решение. Николай Сергеевич сумеет воспитать его должным образом и устроить его будущее. Я уверена в этом, - уже тише добавила она.
- Зачем же Вы так поторопились, Катрин? – не скрывая своего разочарования спросил Войницкий.
- Разве? Это Вы опоздали, Станислав, - тихо ответила Катя.
Станислав поднялся и, одернув мундир, предложил ей руку, чтобы проводить домой, но Катерина, проигнорировав его, прошла вперед быстрым шагом, насколько позволял подол ее легкого платья. Слезы обиды жгли глаза. Ну почему он так медлил? Иногда ей казалось, что Войницкий привязался к ее сыну, но потом, наблюдая за тем, с какой нежностью он обращается с дочерью, Катя понимала, что Алексея он всего лишь терпит, как неизбежность. Письмо ее уже должно было дойти до Петербурга, а значит, Алеша уже находится со своим отцом. Катрин тяжело вздохнула. Пройдя в спальню, бросила шляпку и митенки на кровать, и, повернувшись к зеркалу, поправила выбившиеся из прически пряди. Пора было переодеваться к обеду. Она уже собиралась позвать Дашу, но дверь в комнату открылась, и на пороге застыл Станислав.
Войницкому не хотелось уезжать вот так, в ссоре, в размолвке. Катя вскинула на него удивленный взгляд. Они в саду уже все сказали друг другу, и продолжать разговор она была не в настроении.
- Что Вам угодно, Станислав? – развернулась она к нему лицом.
Плотно прикрыв за собой дверь, граф подошел к ней, усмехнувшись ее воинственному виду.
- Когда-то, сударыня, Вы обещали, что между нами не будет недомолвок и тайн. Так почему же Вы скрыли от меня, что приняли такое решение?
- А разве Вам не все равно, что будет с моим сыном? – вопросом на вопрос ответила Катя, невольно отступая от него на шаг.
- Мне не все равно, - тихо произнес Войницкий. – Мне есть дело до всего, что касается непосредственно Вас.
Станислав вплотную подошел к ней и, приподняв ее голову, провел большим пальцем по пухлой нижней губе.
- Катрин, меня не будет довольно долго. Может статься так, что я вообще не вернусь, - глядя ей в глаза, прошептал он. – Не отталкивайте меня!
Обняв ее за талию одной рукой, он наклонил голову и прижался к ее губам в нежном поцелуе.
Войницкий целовал ее долго, умело разжигая в ней пламя страсти. Теплые руки гладили ее обнаженные предплечья, тонкие ключицы; запустив пальцы в ее прическу, он ловко одну за другой вытащил все шпильки.
- Вы желаете прямо сейчас? – Катя залилась румянцем. – Но ведь день на дворе!
- Думаете, это препятствие для меня?
Станислав выпустил ее из объятий, но только лишь затем, чтобы подойти к двери и повернуть в замке ключ.
- Иди ко мне, - позвал он, скидывая мундир с широких плеч.
Повернув ее к себе спиной, Войницкий расстегнул ряд мелких пуговичек на ее платье, и, спустив его до талии, обхватил руками упругие полушария груди. Тепло разлилось по всему телу, и Катерина, ощутив слабость в ногах, прижалась спиной к его груди.
Станислав не спешил. Растягивая удовольствие, он долго ласкал ее, заставляя нетерпеливо выгибаться всем телом в молчаливой просьбе, желая большего. Когда же все закончилось, и Катя задремала в его объятьях, он не ушел. Лежа рядом с ней, граф перебирал пальцами серебристые пряди, разметавшиеся по подушке, не в силах оторваться от нее.
Тревожные мысли терзали его, не давая насладиться этим редким моментом близости. Зачем же она отдала сына Елецкому, признав тем самым его отцовство перед всем светом? Почему не сказала ему? Сделала все тайком… Но ведь она спрашивала его о том, что он думает делать в отношении Алексея, - напомнила беспристрастная память. Однако чем больше он думал об этом, тем больше вопросов у него возникало. Собирается ли она видеться с сыном, когда закончится срок его ссылки на Кавказ? Если собирается, значит ей придется встречаться и с князем, - зашевелилась в сердце ревность.
В этот последний вечер супруги Войницкие были приглашены на ужин к командиру полка князю Дадианову. Александр Леонидович, будучи и сам флигель-адъютантом Его Величества, к графу Войницкому питал искреннее сочувствие и расположение. Супруга его, Лидия Григорьевна, дочь барона Розена приняла графиню Войницкую в своем доме более чем благосклонно. Сюда в Тифлис тоже доходили слухи, гулявшие по светским гостиным столицы, но учитывая, что Катрин добровольно отправилась в ссылку с супругом, их сочли по меньшей мере преувеличенными. К тому же красота графини не могла не тронуть сердца многих офицеров из числа командования. Многие из них Войницкому завидовали, в тоже время понимая графа, стрелявшегося на дуэли из-за своей жены.
Домой возвращались поздно. Катя беспрестанно зевала, сетуя на то, что выпила слишком много вина. Кахетинское вино, что подавали за столом, было на удивление приятным, и имело вкус и аромат, которые пришлись ей весьма по душе. Сейчас же - что там греха таить - Катрин ощущала, что едва держится на ногах, и если бы не муж, что все время держал ее под руку, она вряд ли бы смогла самостоятельно добраться до дому.
Станислав сам помог жене раздеться и уложил ее уже практически спящую в постель. Снисходительно усмехнувшись, Войницкий пристроился рядом, но так и не сомкнул глаз почти до самого рассвета.
Катю разбудили яркие лучи солнца. Открыв глаза и оглядевшись, она заметила, что в постели одна. Видимо, Станислав поднялся совсем недавно, потому как подушка рядом еще хранила тепло его головы. Сев на постели, графиня со стоном приложила ладони к вискам. Словно молоточки застучали в ее голове так, что невыносимо больно было даже поднять глаза. Превозмогая слабость, Катя поднялась и, накинув на плечи пеньюар поверх тонкой шелковой сорочки, пошатываясь вышла из спальни.
- Дарья! – позвала она и тотчас скривилась от неприятных ощущений в области затылка.
- Звали, барыня? - явилась перед ней горничная.
- Звала. Его сиятельство где?
- Уехали барин, - опустила глаза Даша. – Письмо Вам велели передать.
Сунув руку в карман передника, Даша извлекла сложенный вчетверо лист бумаги и протянула его Катерине.
Взяв из рук горничной послание, Катя вернулась в спальню, забралась с ногам на постель, развернула его и погрузилась в чтение.
«Катрин, я не знаю, как скоро смогу увидеть Вас, потому как мне не ведомо сколь долго продлится наш поход, но умоляю Вас, чтобы не случилось за время моего отсутствия, какие бы новости Вы ни получили из Петербурга, дождитесь моего возвращения! Может ,я и не всегда был справедлив к Вам, и не всегда поступал так, как должно, но все мои поступки продиктованы исключительно любовью к Вам. Без Вас я не вижу смысла в дальнейшей жизни моей, потому как Вы ее смысл. Вы моя жизнь, Катрин! Любящий Вас супруг, А.В.Войницкий».
Катя отложила письмо. На душе после его прочтения скребли кошки. Слезы навернулись на глаза. Тревога, вызванная какими-то неясными намеками, содержащимися в его письме, поселилась в ее душе. Что он хотел сказать этим? Какие еще вести могут прийти из столицы?
Дни в ожидании возвращения Станислава потянулись удручающе медленно. Катя невыносимо страдала от скуки. Прогулки по Тифлису ее больше не привлекали. В первые дни она несколько раз осмелилась выйти пройтись, но заметила, что привлекла к себе заинтересованные мужские взгляды. Вызванный интерес был ей не приятен. Ни для кого не было секретом, что женщин в гарнизоне, а в особенности привлекательных, было немного. К тому же по большей части дамы были замужними, что приехали сюда так же, как и Катерина, последовав за своими мужьями к месту службы.
Больше заняться было совершенно нечем, к тому же тоска по Алеше и Злате сводила ее с ума, и она с нетерпением ждала хоть какой-нибудь весточки из дома.
Коротая дни в обществе Тамары, Катя и предположить не могла, пока она в полнейшем неведении находилась столь далеко от столицы, в это время в Петербурге решалась ее судьба.
Вацлав Станиславович граф Войницкий, используя все возможны способы от уговоров и лести до откровенного подкупа старался ускорить рассмотрение Синодом дела о разводе его сына с mademoiselle Забелиной. Заседание по этому вопросу состоялось в начале апреля. Вацлав явился лично и подтвердил достоверность всех изложенных в прошении фактов, на основании чего было вынесено решении о признании брака графа Войницкого Станислава Вацлавовича с Забелиной Екатериной Владимировной недействительным в виду нарушения условий заключения этого самого брака.
Зная, как сын привязан к своей дочери, Вацлав лично явился в особняк Блохиных на Большой Морской и потребовал отдать ему внучку, так как Синод постановил оставить ребенка, рожденного в этом уже несуществующем браке, с отцом.
Наталья Федоровна, услышав такие вести, слегла. Петр наотрез отказался даже показать племянницу Вацлаву, заявив, что без ведома сестры он не позволит забрать девочку.
Именно от брата Катя получила эти печальные известия. Она несколько раз перечитала его письмо, не в силах поверить, что Вацлав осмелился на такое. Шоком для нее стало известие, что Злата крещена в католической вере и понимание того, что супруг ее не мог не знать об этом. Так вот каких вестей из столицы опасался Станислав! – поняла она. Он знал, что так будет! Знал и ничего не сказал ей! Не предупредил!
Злость на супруга ударила в голову. О, если бы только он был сейчас рядом, он бы не замедлила высказать ему все! И тотчас другая мысль пришла ей в голову. Станислав ей не муж отныне. Получается, что все это время она прожила с ним во грехе?! Боже! – Катя устало опустилась в кресло. Только представив, что ее ждет по возвращению в столицу, она вздрогнула. Вновь косые взгляды, ехидные улыбки, шепотки за спиной. Закрыв лицо руками, она разрыдалась. А ведь даже уехать сейчас, чтобы спрятаться подальше от всех в деревне, в Романцево, она не может. К тому же там Мари, - скривилась Катрин отняв ладони от заплаканного лица. И Алешу она отдала Елецкому, а теперь и Злату у нее заберут. Боже, но что же делать?! Мысли лихорадочно метались в голове. Принять католичество, - шепнул внутренний голос, - обвенчаться с Войницким по законам его веры. Но как можно?! Он же предал ее! Скрыл! Если бы Станислав рассказал ей обо всем, если бы она была готова к тому, что неизбежно случиться…
Словно игла кольнула в сердце. Николай свободен, она не замужем… Да, но нужна ли она сиятельному князю с такой-то подмоченной репутацией, если наследника он уже получил? Где найти ответы на все мучающие вопросы?
Катрин решила дождаться возвращения Войницкого. Новости о том, что они более не состоят в браке, еще не дошли до гарнизона, и пока она могла не опасаться ни сплетен, ни нежелательного внимания со стороны офицеров полка, поскольку в этой ситуации ее вполне могли счесть женщиной доступной, терять которой уже нечего.