1. В обстановке дальнейшего обострения общего кризиса капитализма

Уже первая мировая война, будучи отражением общего кризиса капитализма, обострила этот кризис и ослабила мировой капитализм. Война обнаружила, что капиталистическая система мирового хозяйства чревата разрушительнейшими конфликтами всемирного масштаба, неизбежно порождаемыми империалистической борьбой за передел уже поделённого мира. Действительность нанесла сокрушающий удар всем реформистским иллюзиям о возможности мирного прогрессивного развития в рамках капитализма. В то же время война собрала все противоречия империализма в один узел и бросила их на чашу весов, ускорив и облегчив революционные битвы пролетариата за социализм. Рабочий класс России, возглавляемый партией Ленина — Сталина, использовав ослабление мировой капиталистической системы, прорвал фронт империализма и свергнул (владычество буржуазии в одной из самых больших капиталистических стран. Это был первый прорыв мировой системы империализма, ознаменовавший начало крушения капитализма.

Великая Октябрьская социалистическая революция открыла новую эру мировой истории. Её победа показала, что началась эра мировой социалистической революции. Она означала коренной перелом в ходе развития человеческого общества.

Социалистическая революция в России нанесла мировому капитализму смертельную рану, от которой он уже никогда не смог больше оправиться. Она открыла эпоху пролетарских революций в странах империализма. В то же время она ударила по тылам империализма, подорвав его господство в колониальных и зависимых странах.

Крушение разбойничьих попыток империалистов уничтожить молодую советскую республику, победа советской власти на одной шестой части земли наглядно подтвердили, что капиталистическая система уже никогда больше не вернёт себе того «равновесия», каким она обладала до октября 1917 г. Отпадение огромной страны от мировой системы капитализма не могло не ускорить процесса загнивания и умирания капитализма, характерного для империалистической эпохи. Победа социалистической революции в России показала, что «…кризис мирового капитализма дошёл до такой степени развития, когда огни революции неизбежно должны прорываться то в центрах империализма, то в периферии, сводя к нулю капиталистические заплаты и приближая день за днём падение капитализма».

Победа социалистического строя в Советском Союзе привела к тому, что капитализм перестал быть единственной и всеохватывающей системой мирового хозяйства. В нынешнюю эпоху наряду с капитализмом существует социалистическая система хозяйства, которая своим уверенным и мощным подъёмом, своими великими достижениями и победами ещё ярче оттеняет гнилость и разложение капиталистического строя. Борьба двух систем — капитализма и социализма — основная черта общего кризиса капитализма.

Эпоха общего кризиса капитализма характеризуется тем, что устои империализма в колониях и зависимых странах расшатаны до основания, авторитет империализма в глазах угнетённых народов подорван и колониальные державы не в силах по-старому хозяйничать и властвовать над сотнями миллионов колониальных рабов.

Общий кризис капитализма показывает, что капитализм стал тормозом на пути прогрессивного развития человеческого общества. Противоречие между производительными силами и производственными отношениями капитализма достигло небывалого ранее обострения. Об этом свидетельствуют такие характерные для общего кризиса капитализма явления, как хроническая недогрузка промышленных предприятий и хроническая массовая безработица, являющаяся уделом многих миллионов людей в капиталистических странах. Об этом же свидетельствует деформация капиталистического цикла, выражающаяся в том, что периодические кризисы перепроизводства становятся несравненно более глубокими, острыми, длительными и разрушительными, между тем как кратковременные промежутки между кризисами в ряде важнейших капиталистических стран не дают сколько-нибудь значительного роста и подъёма производства. В таких старейших и крупнейших капиталистических странах, как Англия и Франция, промышленность в течение трёх десятилетий после первой мировой войны топталась на месте, переживая в отдельные годы некоторый подъём, но гораздо чаще пребывая в состоянии застоя и упадка.

Вторая мировая война, подготовленная силами международной реакции и развязанная фашистскими агрессорами, привела к дальнейшему обострению общего кризиса капитализма. В итоге войны произошли существенные изменения в международной обстановке. В результате военного разгрома главных очагов мирового фашизма и мировой агрессии, в результате решающей роли Советского Союза в победе над агрессивным блоком соотношение сил между двумя системами — социалистической и капиталистической — резко изменилось в пользу социализма.

Во-первых, вторая мировая война, вопреки вероломным расчётам правящих кругов Соединённых Штатов и Англии, привела не к ослаблению, а к усилению политической, экономической и военной мощи страны социализма— Советского Союза. Гигантски вырос авторитет Советской страны во всём мире, возрос её удельный вес на международной арене. Великая освободительная миссия, выполненная Советским Союзом и его армией, спасшей цивилизацию Европы от фашистских погромщиков и освободившей народы Европы и Азии от германо-фашистского и японского ига, завоевала нашей стране безраздельные симпатии сотен миллионов людей во всём мире.

«События Великой Отечественной войны у всех в памяти. Сталин возглавил дело защиты нашей Родины и взял в свои руки руководство вооружёнными силами страны, — и советский народ одержал победу над германским фашизмом и его союзниками. Думали, что оскудеет и ослабнет СССР, а он ещё больше окреп во время Великой Отечественной войны. Рассчитывали, что после войны Советский Союз окажется в зависимости от главных капиталистических государств, а Советское государство, как и раньше, проводит свою независимую Сталинскую внешнюю политику, руководствуясь интересами советского народа и международной безопасности».

В послевоенный период мощный подъём социалистической экономики Советского Союза, сумевшего в поразительно короткий срок не только залечить тяжёлые раны, нанесённые фашистскими захватчиками, но и быстро двинуться вперёд по пути дальнейшего развития, являет разительный контраст по сравнению с хозяйственным развалом и непреодолимыми экономическими трудностями и противоречиями в капиталистических странах, несравненно меньше пострадавших от военных действий. Тем самым красноречивейшим образом вновь подтверждается превосходство социалистической системы хозяйства над капиталистической.

Во-вторых, в результате второй мировой войны была пробита ещё одна зияющая брешь в мировой системе капитализма. Если в результате первой мировой войны от мировой империалистической системы отпала Россия, то разгром фашизма во второй мировой войне и освобождение Центральной и Юго-Восточной Европы Советской Армией от фашистского ига привели к отпадению от империалистической системы ряда государств — Польши, Румынии, Чехословакии, Болгарии, Венгрии, Албании.

Отпадение этих стран от капиталистической системы нанесло огромный урон капитализму в экономическом, политическом и военно-стратегическом отношениях. Лагерь капитализма потерял ряд европейских государств, которые были опутаны сетями кабальной зависимости от крупнейших капиталистических держав. Ещё больше сузилось поле капиталистической эксплоатации, сфера империалистического угнетения, служившая для монополий ведущих капиталистических держав чрезвычайно выгодным источником ценного сырья, рынком сбыта товаров, местом приложения капиталов. Из-под ярма капитализма освободилось более 70 млн. человек. Освобождение этих стран от власти правивших ранее реакционных клик лишило мировой империализм его верных сторожевых псов, с помощью которых он организовал после первой мировой войны пресловутый «санитарный кордон против большевизма».

В странах Центральной и Юго-Восточной Европы, порвавших с лагерем империализма, государственная сласть перешла из рук эксплоататорских классов в руки трудящихся масс, установивших режим народной демократии. В государствах народной демократии проведены глубокие революционные социально-экономические преобразования, укрепившие демократический строй и подорвавшие базу реакции. Народная демократия успешно выполняет основные функции диктатуры пролетариата, она является одной из форм пролетарской диктатуры, осуществляющей социалистическое преобразование общества.

Советский Союз и страны народной демократии составляют основу антиимпериалистического лагеря на международной арене. Существование Советского Союза, его справедливая внешняя политика и возросший международный авторитет, его бескорыстная помощь и великий созидательный опыт — всё это явилось важнейшим условием, без которого немыслим был бы переход народов этих стран на новый путь развития, ведущий к социализму. Предательство шпионско-фашистской клики Тито в Югославии нанесло большой ущерб этой стране, но ни в какой мере не оправдало надежд мировой реакции на ослабление лагеря социализма и демократии. Бдительность народов, вступивших на путь социализма при братской поддержке Советского Союза, обрекает на провал преступные замыслы американской разведки и её белградского филиала.

В-третьих, вторая мировая война привела к военному разгрому Германии и Японии — двух стран, которым международная реакция предназначала важнейшую роль в борьбе против Советского Союза, рабочего движения в Европе и национально-освободительного движения в колониях. В результате краха германского и японского империализма мировая империалистическая система потерпела непоправимый ущерб. Наиболее агрессивные отряды международной реакции оказались разбитыми и на длительный срок выведенными из строя. Какие бы судорожные усилия ни прилагали американские империалисты к восстановлению германского и японского империализма, их попытки встречают растущее противодействие народов, в том числе крепнущих демократических сил германского и японского народов, не желающих повторения империалистических авантюр, приведших эти народы к национальной катастрофе.

В-четвёртых, в итоге второй мировой войны произошло дальнейшее обострение кризиса колониальной системы. Мощный подъём национально-освободительного движения в колониальных и зависимых странах создал возросшую угрозу тылам капитализма.

«Народы колоний не желают больше жить по-старому. Господствующие классы метрополии не могут больше по-старому управлять колониями».

Народы колониальных стран, поднявшиеся на борьбу за свободу и независимость, с оружием в руках отстаивают свои права от империалистических агрессоров, пытающихся военной силой подавить национально-освободительное движение и вновь заковать колониальные народы в цепи рабства. Затяжные колониальные войны происходят в Индонезии, во Вьетнаме, где народы создали республики, ведущие борьбу за сохранение своей независимости. В таких странах, как Бирма и Малайя, национально-освободительная борьба охватывает всё более широкие народные массы. В Индии, на Цейлоне правящая буржуазия, предавшая народные интересы английским империалистам, удерживает свои позиции лишь путём неслыханного обмана и кровавых репрессий против пробуждающихся народных масс. Величайшие победы одерживает национально-освободительное движение в Китае, в котором живёт почти пятая часть человечества.

Ещё четверть века назад товарищ Сталин пророчески писал, что каждый шаг Китая по пути к освобождению «…является ударом парового молота по империализму…»

Победа китайской революции, возглавляемой коммунистической партией, в борьбе против гоминдановского режима Чан Кай-ши, которому Соединённые Штаты на протяжении многих лет оказывали огромную поддержку деньгами и вооружением, является крупнейшим поражением империалистической системы с момента окончания второй мировой войны и отпадения стран народной демократии от капитализма.

В результате развёртывания национально-освободительной борьбы в колониальном мире ещё более сокращается территория, на которую простирается власть империализма. Потерпели полный крах расчёты английских, американских, французских, голландских и бельгийских колонизаторов на «спокойную» эксплоатацию колоний после устранения их германских, японских и итальянских конкурентов.

Растущее пробуждение народных масс в Африке показывает, что и на «чёрном континенте» почва всё более горит под ногами империалистов. Быстрое созревание национально-освободительного движения в африканских колониях делает беспочвенными последние надежды империалистов на создание в Африке заповедника колониальной эксплоатации, призванного в какой-то мере заменить потерянные колониальными державами позиции в Азии.

Наконец, в-пятых, существенные изменения произошли внутри империалистического лагеря. Явившись порождением неравномерности развития капитализма в отдельных странах, вторая мировая война привела к дальнейшему обострению этой неравномерности. Из шести так называемых великих империалистических держав — Германии, Японии, Англии, Соединённых Штатов Америки, Франции, Италии — три державы потерпели военный разгром, Франция же оказалась сильно ослабленной. Стало быть, сохранились только две империалистические великие державы — Соединённые Штаты Америки и Англия. На поле империалистического соревнования победителем остался ненасытный империализм доллара, который подмял под себя старых, но ослабевших хищников европейского империализма.

Однако господство Соединённых Штатов не устраняет противоречий в лагере империализма, а, наоборот, неизбежно ведёт к их обострению. Англо-американский блок, включивший в свою орбиту и другие империалистические государства, не может быть ни прочным, ни сильным. В этом блоке американский империализм обладает значительным перевесом сил по сравнению с остальными участниками. Но это неизбежно вызывает центробежные силы, подтачивающие всё здание блока.

Ещё в 1920 г. Ленин, вскрывая основы противоречий между Соединёнными Штатами и остальным капиталистическим миром, говорил:

«Америка сильна, ей теперь все должны, от нее все зависит, ее все больше ненавидят, она грабит всех, и она грабит очень оригинально… Америка помириться с другими странами не может, потому что между ними глубочайшая экономическая рознь, потому что Америка богаче других».

После второй мировой войны соотношение сил внутри сузившегося и ослабевшего лагеря империализма ещё больше изменилось в пользу Соединённых Штатов, ещё больше выросла глубочайшая экономическая рознь между ними и остальным капиталистическим миром.

Неравномерность развития капитализма достигла наивысшей точки, в результате чего вся империалистическая система находится в состоянии чрезвычайной неустойчивости.

Империализм доллара, нажившийся на военных прибылях, сконцентрировал в руках ничтожной кучки финансовой олигархии экономическую мощь, превышающую силы всего остального капиталистического мира. В то же время старые европейские державы сохранили с своих руках главные колониальные владения. Однако основы их колониального владычества в Азии и в Африке подорваны. Восстановление прежнего положения, при котором ценное сырьё, добываемое в колониях (каучук, нефть, цветные металлы и т. д.), давало странам Западной Европы доллары для покупки необходимых товаров у Соединённых Штатов, невозможно. Надежды восстановить равновесие внутри сузившегося империалистического лагеря обречены на провал.

Более того. Неустойчивость империалистической системы неизбежно возрастает в результате дальнейшего действия закона неравномерности развития. Известно, что эта неравномерность резко усиливается не только под влиянием войн, но и в условиях кризиса. Кризис обычно поражает отдельные страны с неодинаковой силой. Новый экономический кризис, нарастающий в настоящее время в капиталистическом мире, приводит к новым сдвигам в соотношении сил между капиталистическими странами и ещё больше обостряет противоречия между ними.

Обострение общего кризиса капитализма находит свое выражение в невиданном обострении всех социальных, классовых отношений буржуазного общества. Во время войны империализм взваливает на плечи трудящихся масс чудовищные невзгоды, лишения и жертвы. В послевоенный период он возлагает на эксплоатируемые классы все тяготы своих безвыходных противоречий, экономической разрухи и прогрессирующего гниения. Пресс капиталистической эксплоатации завинчивается всё туже, закон абсолютного и относительного обнищания пролетариата действует с неумолимой силой. Пролетариат обрекается на ещё небывалое снижение жизненного уровня, на хроническую массовую безработицу. Растёт разорение и необеспеченность существования широких масс крестьянства, интеллигенции. Бешеный рост сверхприбылей монополий на фоне обнищания самых широких масс населения особенно резко подчёркивает паразитический характер современного капитализма, углубляя пропасть между социальными полюсами буржуазного общества.

Обострение социальных противоречий вызывает бурный рост революционных сил пролетариата, возглавляемых коммунистическими партиями. Империалисты рассчитывали, что владычество гитлеровских разбойников на европейском континенте приведёт к ослаблению коммунистического авангарда пролетариата, что рабочий класс будет удушен невиданным фашистским террором. Действительность опрокинула эти подлые расчёты. В огне движения сопротивления коммунистические партии европейских стран закалились и выросли в могучую силу, установили теснейшие связи с широкими трудящимися массами, неизмеримо укрепили свой авторитет в народе. В странах, освобождённых от фашизма победоносной Советской Армией, где на помощь обанкротившимся реакционерам не могла притти англо-американская империалистическая интервенция, коммунистические партии возглавили народные массы и обеспечили победу народно-демократического режима. В колониальных и зависимых странах коммунистические партии идут в авангарде национально-освободительного движения, стремясь придать ему решительный характер и всенародный размах, превратить его в грозную для империалистических угнетателей силу.

Таковы основные черты послевоенной международной обстановки, в которой развёртывается нынешняя экспансия империализма доллара.

 

2. Агрессивность американского империализма — следствие его внутренней слабости

Место Соединённых Штатов в мировом хозяйстве беспрерывно изменялось в результате действия закона неравномерности экономического и политического развития капиталистических стран в эпоху империализма. Для этой фазы капитализма характерно, что одни страны обгоняют другие не в порядке плавного эволюционирования, а скачкообразно.

Ещё в начале 60-х годов прошлого века Соединённые Штаты по размерам своего промышленного производства занимали третье место в мире — после Англии и Франции. А в 90-х годах они выходят на первое место и становятся крупнейшей промышленной страной мира с развитой фабричной системой.

«Соед. Штаты, — писал в 1914–1915 гг. В. И. Ленин, — не имеют равного себе соперника ни по быстроте развития капитализма в конце XIX и начале XX века, ни по достигнутой уже ими наибольшей высоте его развития, ни по громадности площади, на которой применяется по последнему слову науки оборудованная техника, учитывающая замечательное разнообразие естественно-исторических условий…»

Сравнительно быстрый для условий капитализма хозяйственный рост Соединённых Штатов был вызван совокупностью определённых причин. Помимо богатейших природных ресурсов хозяйственному росту страны благоприятствовал ряд обстоятельств.

«Америка защищена двумя океанами. На севере с ней граничит слабая страна Канада, а на юге — слабая страна Мексика. Соединенным Штатам нечего их бояться. После войны за независимость США в течение 60 лет не воевали, пользовались миром. Все это помогло быстрому развитию США. Кроме того, население США состоит из людей, давно уже освободившихся от гнета королей и земельной аристократии. Это обстоятельство также облегчило бурное развитие США».

Первая мировая война, нанёсшая значительный ущерб европейским странам, обогатила американские монополии. Промышленность Соединённых Штатов быстро выросла под золотым дождём прибыльных военных заказов. Послевоенная разруха в капиталистических странах Европы была использована американскими монополиями для захвата рынков. В результате уже в 1925 г. Соединённые Штаты производили столько же промышленной продукции, сколько Великобритания, Франция и Германия, вместе взятые.

Ещё в 1930 г., отмечая особенности экономического кризиса, потрясшего тогда капиталистический мир, товарищ Сталин указывал, что «кризис сильнее всего поразил главную страну капитализма, его цитадель, САСШ, сосредоточивающие в своих руках не менее половины всего производства и потребления всех стран мира».

Вторая мировая война обогатила монополистов США в ещё большей степени, чем первая. Американская промышленность получила огромный рынок для своей продукция. Военные заказы обеспечивали невиданные прибыли. Государственные средства щедро вкладывались в строительство новых заводов, которые передавались для эксплоатации крупнейшим фирмам, а затем перешли в их собственность за бесценок. Миллионы новых рабочих были вовлечены в процесс капиталистического производства и эксплоатации.

Война вызвала значительное увеличение объёма промышленного производства и привела к расширению производственной мощности американской индустрии. Индекс промышленной продукции (объём 1939 г. принят за 100) достиг высшей точки в ноябре 1943 г., когда он составил 237. Иными словами, объём продукции вырос более чем в два раза.

Вопреки апологетическим измышлениям учёных и неучёных лакеев буржуазии, разбухание производственного аппарата американской промышленности отнюдь не было его здоровым ростом, ибо основой расширения производственных возможностей Соединённых Штатов являлся военный спрос, который неизбежно должен был раньше или позже прекратиться. Фактически падение производства началось ещё до окончания войны, а после её окончания оно приняло ещё более широкие масштабы. Вопреки пророчествам американских буржуазных экономистов, предсказывавших высокую «деловую активность» и в послевоенные годы, объём промышленного производства уже в 1946 г. сократился по сравнению с 1943 г. почти на 29 %. При этом продукция обрабатывающей промышленности упала на 32 %, продукция отраслей, производящих товары длительного пользования, — на 47 %,

В докладе о 31-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции В. М. Молотов говорил:

«В Соединённых Штатах Америки промышленность сейчас не имеет и 80 проц. от уровня 1943 года, когда она, питаясь огромными военными заказами, достигла своего наивысшего уровня. Несмотря на это, прибыли американских акционерных компаний продолжают расти. Если в 1939 году эти прибыли составляли 6,4 миллиарда долларов, а в разгар войны они превышали 24 миллиарда долларов за год, то в прошлом году прибыли американских монополий достигли почти 30 миллиардов долларов. С другой стороны, заработная плата американских рабочих за последние годы резко отстаёт от роста цен, что означает значительное ухудшение положения рабочего класса. Если по официальным сообщениям число безработных в Соединённых Штатах лишь едва превышает два миллиона человек, что по многим данным преуменьшено по крайней мере в три раза, то количество полубезработных, работающих неполную неделю, даже по официальным данным, достигает уже свыше восьми миллионов человек».

Значительное сокращение объёма производства по сравнению с военным периодом при одновременном росте сверхприбылей монополий, числа безработных и ухудшении положения рабочего класса и всех трудящихся — такова общая картина послевоенной американской экономики.

Экономическое развитие Соединённых Штатов решительно опровергает так называемую «теорию исключительности» Америки. Эта теория, распространявшаяся прислужниками буржуазии после первой мировой войны, утверждала, будто общие законы современной капиталистической системы неприменимы к Соединённым Штатам, которые, дескать, будут пользоваться вечным процветанием (американским «просперити»), не зная кризисов и спадов. Несостоятельность «теории исключительности» была уже раскрыта мировым экономическим кризисом 1929–1933 гг. Соединённые Штаты, с одной стороны, оказались главным очагом кризиса: именно отсюда поднялись его свинцовые волны, захлеснувшие весь остальной капиталистический мир; с другой стороны, кризис поразил Америку с наибольшей разрушительной силой: именно здесь падение производства достигло максимальной глубины, а безработица — самых ужасающих размеров.

Оскандалившаяся «теория американской исключительности» ныне вновь пускается в оборот лакеями буржуазии по обеим сторонам Атлантики и прежде всего предателями рабочего класса из лагеря правых социалистов. Теперь «теория американской исключительности» является составной частью предательской космополитической пропаганды правых социалистов и откровенно расистских бредней американских реакционеров, толкующих о расовом «превосходстве» американцев над другими нациями.

Между тем действительность показывает, что в условиях общего кризиса капитализма промышленность буржуазных стран, в том числе и США, всё вновь и вновь наталкивается в своём развитии на узкую базу внутреннего спроса и ограниченные рамки внешних рынков.

Производственные возможности Соединённых Штатов выходят далеко за пределы внутреннего рынка, ограниченного капиталистическими законами распределения, обрекающими трудящееся большинство населения на нищенские условия существования. Разбухание производственного аппарата Соединённых Штатов наряду с сильнейшим разорением капиталистических стран Европы и значительной части Азии обусловливает неизбежность особенно резких конфликтов, небывалого обострения борьбы за рынки сбыта, новых глубоких экономических кризисов и потрясений.

В настоящее время борьба за рынки развёртывается в условиях общего кризиса капитализма, ещё более углублённого второй мировой войной. Капитализм, потерявший одну шестую часть земли в результате Великой Октябрьской социалистической революции в СССР, потерпел дальнейшее поражение: страны народной демократии в Центральной и Юго-Восточной Европе и ряд стран в Азии целиком или частично выпали из его системы как объекты эксплоатации, как рынки сбыта и приложения капитала.

Правящие круги Соединённых Штатов, будучи не в силах предложить что-либо положительное, стараются отвлечь внимание масс от внутренних проблем разжиганием военного психоза. Сумасбродные захватнические планы и агрессивная политика американского империализма являются не следствием его силы, а следствием' его внутренней слабости, его неспособности разрешить свои внутренние трудности и противоречия.

 

3. Концентрация производства и рост монополий. Усиление загнивании американского капитализма

Соединённые Штаты уже давно принято называть страной трестов. Сейчас это название точнее выражает действительность, чем когда-либо раньше.

«Американские тресты, — писал Ленин, — есть высшее выражение экономики империализма или монополистического капитализма».

В своей работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» Ленин приводил данные о концентрации американской промышленности по переписи 1909 г. Крупнейших предприятий, производивших в течение года более чем на 1 млн. долл. продукции, было в 1909 г. в США около 3 тыс. из общей массы предприятий свыше четверти миллиона, т. е. 1,1 %. На них было занято 30,5 % общего числа рабочих, и они давали 43,8 % валовой продукции ©сей промышленности.

Приведя эти цифры, Ленин писал:

«Почти половина всего производства всех предприятий страны в руках одной сотой доли общего числа предприятий!»

В течение следующих двух десятилетий промышленные гиганты выросли ещё более. В 1939 г. они составляли к общему числу предприятий 5,2 %, по числу рабочих — 55 %, по валовой продукции — 67,5 %. Таким образом, в руках наиболее крупных предприятий оказалась сосредоточенной уже не половина, а две трети всей промышленной продукции страны.

Вторая мировая война ещё более усилила экономический гнёт и политическое всевластие американских монополий.

Ряд важнейших отраслей американской экономики находится целиком в руках нескольких монополий, а в некоторых отраслях господство принадлежит одной монополистической организации. В американской металлургии, например, в 1944 г. семь крупнейших монополий владели производственной мощностью в 51,8 млн. т чугуна и 66 млн. г стали. Это составляло 85 % всей производственной мощности страны по чугуну и 77 % по стали. Немногим менее половины общей производственной мощности этих семи крупнейших монополий приходится на долю американского стального треста «Юнайтед стейтс стил корпорейшн». Второе место занимает фирма «Вифлеемская корпорация» («Бетлехем стил корпорейшн»), имеющая более одной четверти мощности американского стального треста по чугуну и более одной трети его мощности по стали.

Американский стальной трест принадлежит к числу старейших монополистических организаций Соединённых Штатов. Это — одно из крупнейших объединений не только в Америке, но и во всём капиталистическом мире. Он существует с 1901 г. В состав его «владений входит более сотни производственных предприятий. Ему принадлежат до трёх четвертей всех железорудных запасов США, ряд концессий по добыче железной и марганцевой руды в других странах, металлургические заводы, железные и угольные рудники, электростанции, железные дороги и пароходы для перевозки сырья и готовой продукции.

Другой старейшей монополией США является нефтяной трест «Стандард ойл». В период между двумя мировыми войнами он охватывал почти половину нефтеперегонной промышленности, около половины сбыта нефтепродуктов и около двух третей нефтепроводов Соединённых Штатов Америки.

Монополии занимают решающие позиции в новых отраслях индустрии. В автомобильной промышленности, например, решающее значение имеют две крупнейшие фирмы — «Дженерал моторс» и «Форд». Фирма «Дженерал моторс» имеет около сотни заводов. Во время войны она, помимо того, руководила рядом предприятий военного производства, построенных правительством. На предприятиях, находящихся в руках «Дженерал моторс», во время войны работало 130 тыс. станков. Общая сумма выплаченной заработной платы составляла более 1,3 млрд. долл. в год. В электротехнической промышленности господствующее положение занимают две крупнейшие фирмы: Всеобщая электрическая компания («Дженерал электрик») и «Вестингауз». В химической промышленности преобладающее значение имеет фирма «Дюпон де Немур».

В годы второй мировой войны быстро превратились в гиганты некоторые предприятия тех отраслей промышленности, которые получили особенно жирные прибыли. Так, например, в авиационной промышленности компания «Дуглас Эйркрафт» в начале войны имела 8 500 рабочих, а в начале 1945 г. — 187 тыс. рабочих. В 1935 г. она продала продукции на 11 млн. долл., а в 1943 г. она поставила американской армии самолётов на 1 млрд. доля.

О степени концентрации капитала в США свидетельствуют следующие цифры. По данным 1945 г., в США насчитывалось 45 фирм, располагающих ресурсами в 1 млрд. долл. и более каждая. Общий капитал этих предприятий составляет 107 млрд. долл. В число этих капиталистических гигантов входят 18 банков, 9 страховых компаний, 7 промышленных предприятий (нефтяные фирмы «Стандард ойл оф Нью-Джерси» и «Сакони вакуум ойл», металлургические «Юнайтед стейтс стил» и «Бетлехем стил», автомобильные фирмы «Дженерал моторе» и «Форд»), 6 железнодорожных компаний и 3 компании коммунального хозяйства. Крупнейшим из этих 45 предприятий является страховая фирма «Метрополитен лайф иншуренс» с капиталом около 7 млрд. долл., за ней идёт компания «Белл телефон систем» с капиталом свыше 6,5 млрд. долл., далее — страховая компания «Пруденшл лайф иншуренс» с капиталом около 5,9 млрд. долл., банкирская фирма «Чейз бэнк» с капиталом свыше 5,2 млрд. долл.

Уже давно решающее значение в американской экономике принадлежит немногочисленной группе крупных предприятий-гигантов.

О степени концентрации производства в американской промышленности свидетельствуют следующие цифры. В США, по данным за годы войны, насчитывается около 3 млн. промышленных предприятий. Из них около 3 тыс. предприятий имеют тысячу и более рабочих каждое. Эта группа крупнейших предприятий в 1939 г. имела 30,5 % всех рабочих американской промышленности, а в 1943 г. — уже почти 45 %. Всего 50 промышленных фирм имеют по 20 тыс. и более рабочих каждая, из них 11 фирм насчитывают каждая более 100 тыс. рабочих. Самой крупной фирмой по числу занятых рабочих является «Дженерал моторс», «в которой во время войны число рабочих доходило до 500 тыс. человек. За фирмой «Дженерал моторс» следовали «Юнайтед стейтс стал», «Бетлехем стил», химическая фирма «Дюпон», «Форд», «Дженерал электрик» и авиационная фирма «Кэртисс Райт».

Война значительно ускорила дальнейшую концентрацию производства и рост монополий. Огромную роль в этом отношении играла политика государственной власти Соединённых Штатов. Правительственные органы путём распределения военных заказов, преимущественного снабжения сырьём, рабочей силой и т. д. обеспечили невиданное обогащение монополиям.

Важнейшим источником обогащения монополий во время войны были правительственные заказы. За период с июня 1940 г. по сентябрь 1944 г. правительство выдало основных заказов на сумму 175 млрд. долл. Из этой суммы 100 крупнейших корпораций получили заказов на 117 млрд. долл., т. е. 67 % всех заказов, а остальная сумма в 58 млрд. была распределена между 18 439 корпорациями.

Больше половины всей суммы заказов получили 33 фирмы, т. е. 0,2 % общего числа корпораций, а 13 191 фирма, или 71 % общего их числа, получили лишь 2 % всех заказов. Автомобильный гигант «Дженерал моторс», тесно связанный с химическим концерном «Дюпон», получил почти на 14 млрд. долл. заказов, что составляет 7,9 % всех выданных заказов, а вся группа Дюпона получила приблизительно 10 % общего количества заказов.

Данные о концентрации производства и росте американских монополий опубликованы в докладе, представленном в июне 1946 г. сенатской комиссией по вопросу о мелких предприятиях. Доклад, озаглавленный «Экономическая концентрация и вторая мировая война», содержит следующие красноречивые цифры.

В период с 1939 по 1944 г. в обрабатывающей промышленности, составляющей по стоимости продукции примерно девять десятых всей американской промышленности, произошли следующие изменения. Мелкие предприятия, имеющие до 50 рабочих, составляли в 1939 г. 85 % общего количества предприятий и в 1944 г. — 83 %. Однако, несмотря на то, что абсолютное число работающих на этих предприятиях выросло на четверть миллиона, процент занятых на них рабочих уменьшился с 17 до 12. Иными словами, более четырёх пятых общего числа предприятий имеет лишь одну восьмую часть общего числа рабочих.

С другой стороны, число рабочих, занятых на крупных предприятиях (от 500 рабочих на каждом), выросло с 3,8 млн. до 5,2 млн. человек. Таких предприятий около 2 тыс. Предприятий с числом рабочих от 10 тыс. и выше до войны существовало лишь 49, в 1944 г. их было уже 344. Число рабочих, занятых на этих предприятиях, возросло с 1,4 млн. до 5,1 млн., или с 13,1 до 30,4 %.

Если сложить данные по обеим группам предприятий с количеством рабочих от 500 и выше, то окажется, что до войны на них было сосредоточено 48 % всех рабочих обрабатывающей промышленности, а в 1944 г. — 62 %. Иными словами, из каждых трёх американских рабочих двое теперь заняты на крупных и крупнейших заводах, общее число которых не составляет и двух с половиной тысяч!

Однако картина останется далеко не полной, если не учесть изменения удельного веса США в промышленной продукции всего капиталистического мира. Как известно, за время войны промышленность США увеличила объём своего производства более чем вдвое. Известный рост производства имел место в Канаде, Австралии, Южно-Африканском Союзе, Индии, но удельный вес этих стран в общем итоге капиталистического мирового хозяйства невелик. Рост продукции имел место и в ряде отраслей английской промышленности, обслуживавших войну. С другой стороны, за время войны промышленная продукция сильно упала в большинстве капиталистических стран Европы и прежде всего в Германии, занимавшей раньше второе место в капиталистическом мире.

В результате к концу войны удельный вес Соединённых Штатов в промышленной продукции всех капиталистических стран, вместе взятых, значительно возрос. А это значит, что возрос и удельный вес 2 500 крупных и крупнейших американских предприятий не только в масштабе Соединённых Штатов, но и в масштабе всего капиталистического мира. Концентрация производства достигла такой ступени, что небольшое число американских предприятий-гигантов сосредоточило у себя производство весьма значительной доли промышленной продукции всей капиталистической системы мирового хозяйства.

Американский журналист Джеймс Аллен в работе «Международные монополии и мир» пишет:

«На долю гигантских американских корпораций падает очень большая часть производства не только Соединённых Штатов, но и всего капиталистического мира… Продукция трестифицированной промышленности и её подлинные или потенциальные возможности являются решающей частью продукции и производственных возможностей всей мировой капиталистической промышленности»

Такой концентрации производства до сих пор не знала история. Конечно, этот факт не может не иметь самых серьёзных последствий.

Концентрация производства тесно связана с ростом монополий. Крупные и крупнейшие предприятия США составляют собственность немногих монополистических групп или находятся под их контролем. Так, например, в 1909 г. 200 крупнейших нефинансовых организаций владели одной третью авуаров всех нефинансовых корпораций, а в 1930 г. они контролировали 55 % авуаров этих корпораций. Крупнейшие промышленные корпорации, имеющие по 5 млн. долл. чистого дохода в год, получили в 1918 г. свыше 34 % общей прибыли промышленных корпораций, а в 1942 г. — около 51 %. С другой стороны, корпорации, имеющие ежегодный доход менее 250 тыс. долл., в 1942 г. получили 11 % общей прибыли промышленных корпораций против 24 % в 1918 г.

В докладе комиссии американского сената, обследовавшей «экономическую концентрацию», отмечается, что к середине 1945 г. 63 крупнейшие промышленные корпорации, каждая из которых обладала капиталом более 100 млн. долл., увеличили свой капитал до 8 400 млл., а к концу 1945 г. они располагали почти 10 млрд. долл.

«С таким капиталом, — говорится в докладе, — они могут скупить по приемлемой для них цене всё производительное оборудование, находящееся в руках правительства, или могут приобрести всё оборудование и капиталы 71 700 более мелких производственных корпораций, располагающих капиталом менее 3 млн. долл. каждая и составляющих 94 % общего числа промышленных корпораций в США. Крупные фирмы в действительности используют в настоящее время прибыли, полученные во время войны, для того чтобы скупить мелкие фирмы, как об этом свидетельствует нынешнее резкое увеличение слияний и приобретений».

По данным, приводимым журналистом Дж. Сельдесом в книге «Тысяча американцев», ассоциация инвестиционных банков США насчитывает 730 членов. Из них 38 контролируют 91 % финансовых операций в стране, а из этих 38 «большая шестёрка» Уолльстрита контролирует 57 %; ещё 14 членов нью-йоркских банков контролируют 21 % и 18 членов, не принадлежащих к этому кругу, но имеющих, конечно, связи с Уолл-стритом, — остальные 12 % финансовых операций. Таким образом, на долю прочих 692 фирм приходится только 9 % финансовых операций.

По данным упомянутой выше сенатской комиссии, 250 крупнейших корпораций контролируют 70 % всего промышленного производства страны. Эти корпорации в свою очередь контролируются восемью гигантскими финансовыми группами, из которых наибольшей известностью пользуются группы Моргана, Кун-Леб, Рокфеллера, Дюпона, Меллона.

Дом Моргана вместе с одним из находящихся в его руках банков, «Ферст нейшнл», контролирует от 41 до 200 крупнейших небанковских корпораций. Десять из них имеют двух и более директоров, общих с «Дж. П. Морган энд компани». Дом Моргана контролирует капитал в сумме более 30 млрд. долл. На втором месте стоит фирма «Кун-Леб», контролирующая 11 млрд. долл. Это капитал 13 основных железных дорог, охватывающих около 22 % железнодорожной сети страны. Рокфеллеры контролируют более 6 млрд., Меллоны — немного более половины этой суммы, Дюпоны — 2,5 млрд.

Эти группы связаны между собой тесными узами совместного владения и контроля над банками и промышленностью, сложной системой переплетающихся интересов, соперничества, конкурентной борьбы, ареной которой является весь капиталистический мир.

Способы обогащения американской финансовой олигархии обычно скрыты от общественности. Лишь время от времени скандальные разоблачения проливают некоторый свет на проделки финансовых тузов.

Так было, например, в октябре 1947 г. Несколько более мелких финансовых компаний обратилось с жалобой в министерство юстиции, обвиняя компании Моргана, Гарримана, «Кун-Леб компани», «Диллон, Рид компани» и другие крупные банковские фирмы в том, что они, действуя совместно, фактически монополизировали в высшей степени выгодную сферу деятельности, выпуская и продавая облигации и акции промышленных, железнодорожных и других компаний. В связи с этим делом выяснились некоторые любопытные подробности хозяйничанья финансовой олигархии. Оказалось, что в течение периода с 1 января 1938 г. до 30 апреля 1947 г. 17 крупнейших банковских фирм руководили сбытом акций и других ценных бумаг на общую сумму в 14 357 млн. долл., что представляет собой приблизительно 69 % всех ценных бумаг, выпущенных в Соединённых Штатах через посредство объединений.

Еженедельный бюллетень «Ин Фэкт» писал, что «империя Моргана» включает 13 гигантских промышленных корпораций (среди которых «Юнайтед стейтс стил корпорейшн»), 12 компаний коммунальных услуг (включая «Америкен телефон энд телеграф компани»), 37 электрических компаний, 11 основных железнодорожных компаний и несколько важнейших банковских институтов. Как отмечалось в бюллетене, представители моргановской фирмы занимали 126 директорских постов в 89 корпорациях, общий капитал которых превышает 20 млрд. долл.

Ленин решительно разоблачал манёвры апологетов капитализма, поющих дифирамбы «свободе инициативы» и «частной предприимчивости», которую якобы хотят уничтожить социалисты. Ленин показал, что самостоятельное мелкое товарное производство, при котором свободная конкуренция могла воспитывать инициативу и предприимчивость, уже давно уступило место крупному производству и господству монополий. А при господстве монополий, указывал Ленин, конкуренция означает неслыханно зверское подавление предприимчивости, инициативы и энергии массы населения, замену соревнования финансовым мошенничеством, деспотическим хозяйничаньем монополий.

Ленин отмечал, что буржуазные экономисты, описывая отдельные проявления монополий, в то же время продолжают хором утверждать, будто бы марксизм опровергнут. Теперь наблюдается аналогичная картина. Буржуазные экономисты и политики продолжают хором воспевать пресловутую «частную инициативу» и «свободу предприимчивости»; в то же время они вынуждены признавать непреложные факты, свидетельствующие о господстве монополий, при котором «инициатива» и «предприимчивость» уже давно превратились в пустышку, в фикцию.

Свойственные капитализму законы концентрации и централизации капитала ведут к росту обобществления производства, которое находится в неразрешимом противоречии с частнокапиталистической формой присвоения. При господстве частной собственности концентрация производства неизбежно приводит к усилению всевластия монополий, их гнёта, произвола, их своекорыстного и бесконтрольного хозяйничанья во всех областях экономической и политической жизни. Вместе с тем рост концентрации производства ещё более усилил и обострил анархичность и бесплановость американского капитализма. Общее количество предприятий обрабатывающей промышленности Соединённых Штатов в 1944 г. составляло более 200 тыс. Если же взять все отрасли хозяйства (без сельского хозяйства), то за время войны закрылось свыше 2 млн. предприятий и возникло 1 735 тыс. новых. Таким образом, жизнь блестяще подтверждает положение Ленина о том, что монополистическая надстройка высится на фундаменте старого капитализма, который существует рядом с монополиями, что порождает особо острые противоречия и конфликты. Эти противоречия и конфликты ещё никогда ранее не выступали с такой силой и резкостью.

Раскрывая общую основу всех противоречий монополистической эпохи, товарищ Сталин писал:

«С точки зрения экономической нынешние конфликты и военные столкновения капиталистических групп между собой, равно как борьба пролетариата с классом капиталистов, имеют своей основой конфликт нынешних производительных сил с национально-империалистическими рамками их развития и с капиталистическими формами присвоения. Империалистические рамки и капиталистическая форма душат, не дают развиваться производительным силам».

Этот конфликт стал ещё острее и разительнее в современную эпоху. Именно здесь находится ключ к пониманию наиболее глубоких корней целого ряда явлений, характеризующих загнивание и паразитизм американского капитализма, архиреакционную внутреннюю и внешнюю политику Вашингтона.

Ленинско-сталинская теория империализма учит, что основой загнивания и паразитизма капитализма является господство монополий. На базе дальнейшего роста концентрации производства и капитала происходит усиление и обострение процессов загнивания и паразитизма американского капитализма.

Стремясь подчинить достижения современной науки и техники своим узко корыстным интересам, американские монополии держат в глубокой тайне открытия и изобретения. Они скупают патенты на изобретения и кладут их под сукно. Они душат техническую мысль, способную нанести ущерб интересам крупного капитала.

Тенденция к застою и загниванию, порождаемая монополиями, не означает прекращения развития техники при капитализме. Ленин предостерегал от вульгарного толкования загнивания как абсолютного технического застоя. Отдельные отрасли промышленности, в особенности связанные с войной, развиваются очень быстрыми темпами. Тем не менее в целом рост производительных сил всё более и более отстаёт от огромных возможностей, которыми располагает современная наука и техника.

«Конечно, — писал Ленин, — монополия при капитализме никогда не может полностью и на очень долгое время устранить конкуренции с всемирного рынка (в этом, между прочим, одна из причин вздорности теории ультра-империализма). Конечно, возможность понизить издержки производства и повысить прибыль посредством введения технических улучшений действует в пользу изменений. Но тенденция к застою и загниванию, свойственная монополии, продолжает в свою очередь действовать, и в отдельных отраслях промышленности, в отдельных странах, на известные промежутки времени она берет верх».

В современный период эта тенденция всё чаще и решительнее берёт верх в Соединённых Штатах, как и в других капиталистических странах. Это обстоятельство настолько бросается в глаза, что его не в состоянии отрицать даже буржуазные исследователи, имеющие дело с конкретной картиной хозяйничанья монополий и о особенности международных картелей в американской экономике.

«…Картели, — пишет один американский исследователь, — как правило, относятся подозрительно к новым техническим усовершенствованиям. Они охотно производят изыскания для открытия новых способов применения своих старых продуктов, но часто мешают развитию новых процессов производства или выпуску новых продуктов».

Американские монополии затрачивают крупные суммы на исследовательские работы, но результаты этих работ, по свидетельству того же автора, «…служат цели ограждения… от технического прогресса; процесс производства патентуется для того, чтобы помешать другим использовать это изобретение».

В Соединённых Штатах более трёх десятилетий в области производства стеклянной тары господствовал монопольный союз, который сам производством не занимался, а лишь скупал патенты и выдавал лицензии другим фирмам. В одном документе патентная политика этой монополии сформулирована следующим образом:

«Получая патенты, мы преследуем три основные цели:

а) охранять уже имеющиеся у нас машины, которые мы используем, и помешать выпуску их другой фирмой;

б) воспрепятствовать изобретению других машин для той же цели, что и наши, но совершенно иной конструкции;

в) завладеть патентами на возможные улучшения машин наших конкурентов, с тем чтобы «положить эти патенты под сукно» и не дать провести в жизнь эти усовершенствования».

Американский автор работы о монополиях Бердж указывает, что «всякое новое изобретение, сделанное вне монополий, не может быть реализовано, так как со стороны монополий к изобретателю предъявляется дорогостоящий иск «о нарушении патентного права»». Изобретатель должен или подчиниться контролю монополий, или отказаться от реализации своего изобретения вообще.

Для обеспечения своего монопольного положения картели, синдикаты и тресты не останавливаются ни перед какими средствами. «Злоупотребляя патентной системой, картели установили свой контроль над целыми областями техники. При помощи этой системы международные промышленные монополии иногда намеренно снижали качество продукции. Для сохранения своего монопольного положения они не останавливались перед такой фальсификацией продукции, которая угрожала здоровью и даже жизни потребителей».

Характерный случай имел место в области производства красителей. В лаборатории фирмы «Дюпон» был открыт новый тип красителя. Его применение в текстильной промышленности нарушало всю структуру цен концерна. По заданию фирмы были проведены специальные исследования с целью сделать новый краситель непригодным для использования в текстильной промышленности.

Можно было бы привести множество аналогичных случаев и примеров, иллюстрирующих задержку технического прогресса американскими монополиями. Но для характеристики архиреакционной роли американского монополистического капитализма, ставшею величайшим тормозом на пути развития производительных сил современною общества, достаточно сослаться на судьбу атомной проблемы. Уже во время второй мировой войны наука практически разрешила проблему использования внутриатомной энергии. Не подлежит никакому сомнению, что применение её в мирных целях открывает возможность подлинной революции в методах производства. Но использование атомной энергии в мирных целях всячески тормозится американской финансовой олигархией.

Первое время после окончания войны американские политики ещё считали нужным для отвода глаз иногда выступать с бессодержательными заявлениями о мирном использовании атомной энергии, а затем и эти заявления прекратились. Крупнейшее научное открытие используется Уолл-стритом исключительно в целях пресловутой атомной дипломатии и атомного шантажа, в целях подготовки варварской и преступной атомной войны. В экспансионистских кругах Соединённых Штатов «…распространилась новая своеобразная религия: при неверии в свои внутренние силы — вера в секрет атомной бомбы, хотя этого секрета давно уже не существует».

Концентрация капитала в Соединённых Штатах особенно рельефно подчёркивает паразитический характер капиталистической частной собственности. Раньше, в домонополистическую эпоху, частная собственность капиталиста означала право владельца средств производства на присоединение чужого труда и его продукта. В эпоху финансового капитала монополист распоряжается уже не только чужим трудом, но и чужим капиталом, во много раз превосходящим его собственный капитал. В современный период американские монополисты присваивают, во-первых, подавляющую долю прибыли с чужих капиталов, и, во-вторых, они присваивают во всё растущих масштабах чужой капитал.

Паразитический характер американского капитализма проявляется во множестве форм: в чудовищном отставании деревни от города, сельского хозяйства от промышленности; в гигантском росте нетрудовых доходов и небывалом даже для американских масштабов расточительстве буржуазии; в росте непроизводительных расходов государства, вызываемых прежде всего гонкой вооружений и милитаризацией общественной жизни; в подкупе американской буржуазией разложившейся верхушки рабочего класса, являющейся преданной опорой Уолл-стрита и играющей гнусную роль агентуры государственного департамента на международной арене; в том, что в американской экономике в целом всё резче выступают черты государства-ростовщика.

В период первой мировой войны, характеризуя достигнутый в то время уровень обобществления производства монополий, Ленин подчёркивал, что это обобществление находится в вопиющем противоречии с частнокапиталистической формой присвоения. Достигнутый в настоящее время уровень концентрации производства и капитала в руках американских монополий знаменует собой дальнейшее развитие основного противоречия капитализма — противоречия между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения.

Во время первой мировой войны Ленин подчёркивал, что война ускорила развитие капитализма и оно шло вперёд от капитализма к империализму, от монополии к огосударствлению, что войной и разрухой все буржуазные страны вынуждены были итти от монополистического капитализма к государственно-монополистическому капитализму. Государственно-монополистический капитализм означает высшую возможную при капитализме ступень обобществления производства, которая особенно ярко свидетельствует о его зрелости для социальной революции пролетариата.

Разоблачая лживые измышления реформистов, пытавшихся изображать государственно-монополистический капитализм как особую разновидность социализма, Ленин и Сталин до конца вскрыли глубоко противоречивую природу государственно-монополистического капитала. С одной стороны, государственно-монополистический капитализм есть «полнейшая материальная подготовка социализма», с другой стороны, он представляет собой военную каторгу для рабочих, рай для капиталистов. Рождённый развитием основного противоречия капитализма, государственно-монополистический капитализм не только не в состоянии уничтожить или хотя бы ослабить это противоречие, но, наоборот, неминуемо ведёт к его дальнейшему обострению.

Государственно-монополистический капитализм несёт не ограничение или уменьшение всевластия монополий, но, наоборот, дальнейший, ранее невиданный рост этого всевластия, ибо растёт сращение монополий с государственной властью, происходит всё более неограниченное и открытое превращение государственной власти в прямое орудие монополий в их эксплоататорской деятельности и экспансионистских авантюрах, что неминуемо порождает ряд особенно острых конфликтов и противоречий. В Соединённых Штатах, как и во всех других буржуазных странах, государство является орудием господства капиталистических монополий, особым аппаратом, обеспечивающим интересы монополий в области внутренней и внешней политики. Оно является важнейшим орудием сохранения классового господства, достижения классовых интересов эксплоататорской верхушки.

Опыт второй мировой войны и послевоенного периода наглядно показал глубоко противоречивый характер тенденций государственно-монополистического капитализма в Соединённых Штатах. Действие этих тенденций привело к дальнейшему усилению гнёта монополий во всех областях жизни, увеличивая общий хаос и неорганизованность американского капитализма, делая ещё более очевидным его гнилость и паразитизм.

Одним из характерных проявлений загнивания и паразитизма американского капитализма явилась широкая государственная деятельность по строительству военной промышленности и ряда смежных отраслей. Американские монополии, учитывая опыт первой мировой войны, которая оставила им наследство в виде хронической недогрузки предприятий, обнаружили явное нежелание создавать за свой счёт предприятия, необходимые для войны, предпочитая, чтобы затраты несло государство, между тем как прибыли доставались монополистам. Промышленное строительство во время войны было осуществлено на две трети за счёт казны и лишь на одну треть — за счёт частных фирм. Предприятия, построенные за государственный счёт, передавались частнокапиталистическим монополиям для эксплоатации, а после войны были переданы им в собственность за бесценок, во многих случаях под видом лома. Так, например, крупный металлургический завод в Женеве (штат Юта), который стоил государству 220 млн. долл., был приобретён кампанией «Юнайтед стейтс стил» за 47,5 млн. долл., хотя одна лос-анжелосская фирма, как сообщала газета «Нью-Йорк Таймс» от 2 мая 1946 г., предлагала за него правительству более 200 млн. долл.

Вся эта операция, которую лакеи американской буржуазии, в том числе правосоциалистические лидеры, разрекламировали как свидетельство творческих сил капитализма, на деле явилась разительным показателем неспособности буржуазного строя справиться с производительными силами современной эпохи. Слуги капитализма по-прежнему, точно попугаи, твердят о «системе частного предпринимательства», о «свободной инициативе» и благодетельности «риска», за который якобы капиталистические предприниматели получают «справедливое вознаграждение» в виде прибыли. Между тем в действительности пресловутая «инициатива» и «предпринимательство» дали реечку в наиболее важный момент существования страны, а «риск» — или, точнее говоря, убытки от неспособности буржуазного строя справиться с производительными силами — монополисты целиком возложили на плечи государственной казны, на плечи всего населения, платящего налоги.

Всё это показывает, что буржуазный строй как общественная система уже выполнил свое историческое назначение, что буржуазные производственные отношения уже давно стали помехой для дальнейшего развития общества.

Реальная действительность на каждом шагу опровергает предательские реформистские попытки прикрашивания государственно-монополистического капитализма, предпринимаемые правыми социалистами и другими прислужниками империализма, которые изображают современный капитализм, раздираемый непримиримыми противоречиями, в виде «организованного капитализма», занимаются лживой болтовнёй о якобы «надклассовом» характере буржуазного государства, являющегося исполнительным комитетом финансовой олигархии.

Не чем иным, как попыткой перенесения на страницы советской экономической литературы насквозь лживых, апологетических утверждений американской реакционной пропаганды и её правосоциалистических прислужников, являлись работы академика Варга, академика Трахтенберга и некоторых других работников бывшего Института мирового хозяйства и мировой политики. В этих работах выдвигались враждебные марксизму, антинаучные утверждения о якобы «решающей роли государства» в буржуазных странах, измышления о «планировании» при капитализме, утверждения о якобы «надклассовом» характере буржуазного государства и т. п. Заменяя научную марксистско-ленинскую методологию антинаучным буржуазным объективизмом, эти работы, проникнутые раболепием перед иностранщиной, замазывали острейшие противоречия современного империализма и в первую очередь американского капитализма.

 

4. Сверхприбыли американских монополий. Эксплоатация и нищета трудящихся масс

Вторая мировая война явилась источником невиданного обогащения для американских монополий. Военные заказы давали американским монополиям огромные, доселе невиданные прибыли. Вновь подтвердилась истина, что если для народов война — ужасное бедствие, то для крупного капитала она прежде всего — прибыльная вещь. За годы войны (1940–1945) американские корпорации (в Соединённых Штатах так называются акционерные компании) получили за вычетом налогов свыше 53 млрд. чистой прибыли. В 1942 г. у пяти компаний валовая прибыль более чем в сто раз превышала среднегодовую прибыль за 1936–1939 гг., у 34 компаний — в десять раз, а у 48 компаний — втрое.

Невиданные размеры прибылей и упорное стремление монополистов не допустить их снижения и в послевоенных условиях — таковы факты, определяющие весь фон послевоенной экономической и политической жизни Соединённых Штатов. Во время войны цены на товары, в том числе на предметы широкого потребления, находились под контролем правительства. Устойчивые цены при значительном снижении издержек производства в результате роста нагрузки оборудования и увеличения масштабов производства обеспечивали монополиям огромные барыши. После окончания войны монополисты сочли более выгодным для себя отмену регулирования цен. По их указке в конце июня 1946 г. был принят закон, смягчающий контроль над ценами, а в начале ноября контроль был отменён полностью. С тех пор монополии неуклонно проводят политику вздувания цен, означающую дальнейший рост прибылей за счёт снижения жизненного уровня населения.

В период наибольшего военного расширения производства, в 1943 г., прибыли корпораций до уплаты налогов составляли 25 млрд. долл. Это в два с половиной раза превышало общую сумму прибылей 1929 г. и почти в пять раз среднюю сумму 1936–1939 гг. Такой рост прибылей корпораций привёл к тому, что доля, которую они составляют в общей сумме народного дохода страны, во время войны возросла вдвое.

После окончания войны, в первом квартале 1946 г., общая сумма прибылей до уплаты налогов достигла уровня 15 млрд. долл. в год, тогда как в 1939 г. прибыли этих корпораций до уплаты налогов составляли 7,2 млрд. долл. и после уплаты налогов — 5,9 млрд. долл.

В 1947 г. прибыли американских корпораций достигли почти 29 млрд. долл. до уплаты налогов и 17,4 млрд. долл. после уплаты налогов. Ряд ведущих монополий в результате возросшей степени эксплоатации получил в 1947 г. в среднем 15–20 % чистой прибыли по отношению к собственному капиталу, тогда как в 1938 г. эта средняя норма прибыли равнялась 3 %. По данным бюллетеня «Нейшнл Сити бэнк» за март 1948 г., прибыли 960 ведущих монополистических объединений Соединённых Штатов в 1947 г, превысили прибыли этих объединений в 1946 г. на 50 %» В 1947 г. прибыль по отношению к общему капиталу компаний составила 17,1 % по сравнению с 12,5 % в 1946 г., 12,4 % в 1941 г., 12,8 % в 1929 г. и средней величиной в 8,4 % за период с 1925 по 1946 г.

1948 год принёс американским монополиям дальнейший рост прибылей. В 1948 г. прибыли корпораций после вычета налогов составили сумму в 20,8 млрд. долл. против 17 млрд. в 1947 г. Эта сумма почти вдвое превышает максимальный уровень прибылей, достигнутый во время войны, а именно 10,8 млрд. долл. в 1944 г. Рекордную сумму прибылей американские монополии получили, несмотря на то что в 1948 г. уровень промышленного производства не достигал и 80 % по сравнению с уровнем военного времени. Весьма характерно, что до уплаты налогов прибыли составили в 1944 г. 24,3 млрд., а в 1948 г. — 34 млрд., т. е. возросли на 40 %, а прибыли после уплаты налогов возросли почти на 100 %. Такой результат был достигнут путём соответствующей налоговой политики. При росте прибылей на 9,7 млрд. долл. общая сумма налогов, уплаченных монополиями, не только не увеличилась, но сократилась на 300 млн. долл. Таким образом, чистый выигрыш монополий составил 10 млрд. долл.

Выплата непомерной дани монополистам обостряет обнищание широких слоев американского населения, ведёт к ухудшению условий жизни народных масс. Сокращение покупательной способности внутреннего рынка Соединённых Штатов неизбежно вызывает обострение борьбы за внешние рынки сбыта. Являясь методом выкачки дополнительных средств из американского сельского хозяйства, монопольные цены задерживают его развитие. Таким образом, высокие монопольные цены, обостряя противоречия американского капитализма, ещё более усиливают его загнивание.

По оценке экономистов, основанной на официальных статистических данных, в предвоенные годы средний доход американского рабочего составлял лишь от 40 до 60 % прожиточного минимума. Автор ряда исследований о положении рабочего класса Ю. Кучинский считает, что в 1935–1936 гг. доход, достигавший прожиточного минимума, имела лишь примерно одна шестая часть всех американских рабочих семейств.

По официальным данным, в 1935–1936 гг. только 10 % населения страны имели доход не меньше 2 600 долл. в год — сумму, которая, опять-таки по правительственным данным, была достаточна для удовлетворения потребностей средней семьи. Но 90 % американского населения не имели этой суммы, а 10 % получали менее 340 долл. в год. Целая треть населения получала менее 780 долл. в год, причём эта группа должна была отдавать государству в виде налогов около пятой доли своих доходов.

Миф о якобы высоком уровне жизни американских рабочих во время войны является лишь одной из выдумок, распространяемых глашатаями «американского образа жизни» из числа правых социалистов и прочих прислужников империализма. А значительное ухудшение экономического положения рабочего класса в послевоенный период является непреложным фактом.

В марте 1947 г. профсоюз рабочих электромашиностроительной и радиотехнической промышленности, входящий в состав Конгресса производственных профсоюзов, провёл обследование условий жизни рабочих. На вопрос: «Принуждены ли вы сократить потребление таких продуктов, как хлеб, мясо, молоко, жиры, свежие фрукты?» — 71 % опрошенных ответил утвердительно, 10 %—отрицательно и 19 % не ответили. На вопрос: «Имеете ли вы сбережения?» — 71 % ответил отрицательно, 10 % — утвердительно, 7 % ответили, что имеют, но мало, и остальные не ответили. По данным Федерального резервного управления, в 1947 г. 28 980 тыс. семейств, или 69 % из общего числа семейств в стране, получали менее 2 тыс. долл. в год. Из каждых 100 семейств 13 получали меньше чем по 1 тыс. долл. в год, 18 семейств из ста зарабатывали между 1 тыс. и 2 тыс. долл. Таким образом, большая часть американских семей получает гораздо меньше самого скромного прожиточного минимума.

Приведённые цифры показывают не только недостаточность заработной платы американских рабочих для удовлетворения самых минимальных потребностей рабочего и его семьи, но и неуклонное увеличение разрыва между заработной платой и стоимостью жизни. Этот разрыв ещё больше увеличивается вследствие роста налогового бремени. Так, рабочий, получающий 45 долл. в неделю, т. е. 2 340 долл. в год, уплачивает за год 700 долл. налога. Далее, следует учесть, что заработная плата женщин значительно ниже по сравнению с заработком мужчин-рабочих, выполняющих ту же работу. На производстве в 1946 г. работало 2 млн. подростков и детей, в связи с чем контингенты учащихся снизились на 17 %.

Рост цен и инфляция тяжёлым бременем ложатся на плечи широких слоев американского населения. В настоящее время семьи с годовым доходом в 2 тыс. долл., а тем более с ещё меньшим доходом лишены возможности покупать на рынке необходимое количество предметов потребления. 15 июня 1948 г. газета «Нью-Йорк Таймс» писала, что в течение 1947 г. четвёртая часть всех семей в Соединённых Штатах потратила больше денег, чем заработала. Эта категория населения вынуждена была либо израсходовать остатки сбережений, либо покупать в кредит.

В марте 1948 г. в бюллетене Конгресса производственных профсоюзов «Экономик Аутлук» было отмечено: «Жизненный уровень большинства американцев сегодня ниже, чем в январе 1945 г., когда почти половина всей нашей продукции шла на войну». По данным этого бюллетеня, уже в 1947 г. 13,5 млн. семейств потратили на 2 млрд. долл. больше своих текущих доходов, проедая накопленные сбережения и влезая в долги. По данным журнала «Экономик Ноутс», денежные доходы лиц наёмного труда повысились с января 1945 г. по август 1948 г. всего на 13,4 %, в то время как стоимость жизни выросла на 37,3 %. Таким образом, инфляция оказывается тяжким бедствием для масс, но весьма прибыльным делом для монополий.

В своём послании специальной сессии конгресса 27 июля 1948 г. президент США Трумэн вынужден был признать, что стоимость жизни в США в настоящее время выше, чем когда-либо раньше. «Цены уже настолько высоки, что в прошлом году свыше одной четверти семей в нашей стране были вынуждены тратить больше своего заработка. Семьи, получающие низкий или средний доход, лишены возможности приобретать многие предметы первой необходимости. Они могут сейчас покупать меньше, чем два года тому назад, и они платят больше за то, что они могут покупать».

Данные обследования, проведённого в 1948 г. Федеральным резервным управлением, показали, что условия жизни значительной части опрошенных резко ухудшились. В отчёте исследовательского бюро Конгресса производственных профсоюзов отмечается, что в послевоенный период «американские рабочие принуждены сильно сокращать потребление мяса, яиц, масла и молочных продуктов вследствие роста цен».

В послании президента Трумэна конгрессу, опубликованном в январе 1949 г., содержались следующие признания:

— Миллионы американских семей живут в трущобах.

— Миллионы семей не имеют собственного очага.

— Десятки миллионов людей лишены удовлетворительного медицинского обслуживания.

— Массы фермеров не могут пользоваться благами современной цивилизации.

Нетрудно понять, что в этих признаниях — лишь небольшая часть печальных фактов американской действительности. Проведённый в Соединённых Штатах на пороге 1949 г. опрос показал, что из каждых семи горожан один голодает.

Вместе с ухудшением питания и вообще жизненных условий рабочего класса беспрерывно возрастает изнурительность труда на американских предприятиях. Соединённые Штаты — не только обетованная земля для монополий, но и родина самых зверских и изощрённых методов эксплоатации труда: тэйлоризма, фордизма, потогонной системы. Условия труда в Соединённых Штатах произвели, например, потрясающее впечатление даже на делегацию нещадно эксплоатируемых английских сталеваров, совершивших в марте 1949 г. поездку по Соединённым Штатам по приглашению так называемого Американского консультативного промышленного совета. Описывая свои впечатления об условиях работы на сталеплавильных предприятиях Детройта, английские рабочие заявили корреспонденту лондонской газеты «Дэйли Миррор»: «Это нечеловеческие условия».

В Детройте английские рабочие видели толпы рабов Форда, большей частью негров, работающих в атмосфере серных испарений и непрерывного грохота машин. Один из английских сталеваров заявил: «Если рабочий вздумает почесать голову, его ударят по руке». Газета «Дейли Миррор» писала, что общее впечатление английских рабочих о промышленных предприятиях Детройта можно выразить одним словом: «ад».

Ухудшение условий жизни рабочего класса сопровождается неуклонным ростом его эксплоатации — повышением массы прибавочной стоимости, выжимаемой монополистическим капиталом из американских рабочих. Об этом свидетельствует, например, следующий подсчёт, сделанный директором Научно-исследовательской ассоциации в области труда Робертом Л. Данн. Сопоставляя средний заработок в неделю с изменением стоимости жизни, он пришёл к выводу, что с января 1945 г. по январь 1949 г. средний реальный заработок рабочего в обрабатывающих отраслях промышленности упал примерно на 15 %. В то же время, по его подсчётам, прибыли в обрабатывающих отраслях промышленности с каждого рабочего возросли с 470 долл. в 1939 г. примерно до 1 480 долл. в 1948 г., т. е. более чем в три раза.

Тяжёлые условия работы и отсутствие необходимейших мер по обеспечению безопасности труда не только делают американские предприятия каторгой для рабочих, но и ведут к огромному числу несчастных случаев и катастроф на производстве. По данным американского объединённого профсоюза горняков, приведённым его представителем в июне 1949 г. на заседании сенатской комиссии по вопросам труда, за последние 19 лет в угольных шахтах США было убито, искалечено и ранено 1 250 тыс. горняков. Из них было убито 24 тыс. человек. За этот период в шахтах было 14 крупных взрывов, при которых в каждом случае погибло свыше ста горняков. Характерно, что количество убитых и искалеченных горняков превышало потери американских вооружённых сил за первые полтора года участия США в войне.

Владельцы шахт получают огромные прибыли, но отказываются расходовать средства на улучшение техники безопасности. Между тем 900 шахт находятся в таком состоянии, что в них в любое время возможна катастрофа.

Такие чудовищные условия труда существуют не только в угольной промышленности. Не лучше положение в других отраслях производства. Об этом говорят письма с предприятий, появляющиеся на страницах рабочей печати. Вот выдержки из письма одного рабочего из Огайо, недавно напечатанного в нью-йоркской газете «Дейли Уоркер»:

«Я работаю на заводе «Бабкокс и Уилкокс», где занято около трёх с половиной тысяч человек. Мы выпускаем паровые котлы. Рабочие иначе не называют наш завод, как «бойней». Воздух, которым мы дышим в цехах, наполнен мельчайшими частицами металла. Между тем на заводе нет никаких пылесосов, которые могли бы облегчить условия труда. Конечно, пылесосы стоят денег! А предприниматели любят деньги только в виде своих прибылей.

Над нашими головами непрестанно двигаются огромные барабаны весом в полторы тонны каждый. Они не снабжены никакими предохранительными тросами. У каждого рабочего ужасное ощущение, что у него над головой по многу раз в день проносится смерть».

Особенно тяжело положение 12-миллионной армии канцелярских работников правительственных учреждений и частных предприятий. Их недельный заработок не выше 35 долл. Наконец, необходимо учесть особенно нищенское и бесправное положение негров, составляющих около одной десятой части населения США.

Ухудшение экономического положения рабочих неминуемо ведёт к росту стачечной борьбы. Согласно официальным данным бюро статистики труда, в 1946 г. — первом послевоенном году — состоялось 4 985 стачек с числом участников в 4,6 млн. и с потерей 116 млн. рабочих дней. В 1947 г. было 3 693 стачки, в которых участвовало 2 170 тыс. рабочих с потерей 34,6 млн. рабочих дней. В 1948 г. стачечное движение в стране было на том же уровне, как и в 1947 г., несмотря на жестокое применение антирабочего закона Тафта — Хартли. В 1948 г. было проведено 3 300 стачек, в которых участвовало 2 млн. рабочих и потеряно 34 млн. рабочих дней. Стало быть, за три послевоенных года в Соединённых Штатах было 12 248 стачек, в которых участвовало 8 770 тыс. рабочих с потерей 184,6 млн. рабочих дней. Для сравнения отметим, что за предвоенное пятилетие—1935–1939 гг. — в стране было 14 311 стачек, в которых участвовало 5,6 млн. рабочих с потерей 84,8 млн. рабочих дней. Таким образом, стачечное движение в послевоенные годы значительно превосходит довоенные масштабы по числу участников и потерянных рабочих дней. Почти все стачки связаны с требованиями повышения заработной платы.

Следует иметь в виду, что статистика стачечного движения отражает только часть борьбы американского рабочего класса против снижения жизненного уровня и усиления эксплоатации в послевоенный период. Множество стачек было предотвращено или ликвидировано на основе закона Тафта — Хартли правительственной примирительной службой и предательскими кликами, хозяйничающими во многих профсоюзах. В 1947 г. правительственная примирительная служба ликвидировала свыше 8 тыс. конфликтов между рабочими и промышленниками. За первые 13 месяцев действия закона Тафта — Хартли была запрещена судами 31 крупная стачка. Агенты монополий, орудующие в руководящих органах Американской федерации труда и Конгресса производственных профсоюзов, срывают борьбу рабочих масс за человеческие условия жизни своей предательской практикой заключения коллективных договоров на длительный срок — два, три и пять лет — с обязательством не бастовать в течение всего срока договора.

Монополии и их прислужники не брезгают никакими средствами в борьбе против прогрессивных сил рабочего движения. Всё пускается в ход: провокации, полицейское насилие, судебные расправы, подрывные действия реакционеров, окопавшихся в профсоюзном руководстве.

Прогрессивный английский журналист Дерек Картэн в недавно вышедшей книге «Такова Америка» отмечает, что террор против рабочего класса из года в год принимает всё более широкий размах. «Наёмный бандит, ангел-хранитель американских промышленников в дни их роста и славы, — пишет Картэн, — это в наше время уже устаревшее средство. Оно находит себе применение главным образом на Юге, на Севере же физическим разгромом профсоюзов занимается большей частью полиция. Пожалуй, ни одна крупная забастовка в США не обходится без газетных комментариев в виде фотографий, изображающих налёты полицейских, вооружённых дубинками, и окровавленных рабочих, валяющихся в канаве».

И, несмотря на всё это, почти ежедневно телеграф приносит сообщения о забастовках, вызванных, как правило, сопротивлением рабочих попыткам предпринимателей и властей ещё больше снизить их реальную заработную плату и лишить их элементарных прав. В забастовках участвуют сотни тысяч рабочих, и они длятся неделями.

Крупные трудовые конфликты охватывают такие жизненно важные отрасли экономики, как угольная промышленность, металлургия, строительство, железные дороги, морской транспорт. Любые экономические требования рабочих наталкиваются на упорное противодействие крупного капитала, который именно в снижении жизненного уровня рабочих и вообще трудящихся видит основное условие своего дальнейшего обогащения.

Такова причина того вопиющего парадокса, что в стране капитализма, разбогатевшей за время войны, в послевоенный период с каждым днём возрастает необеспеченность существования огромного большинства трудящегося населения.

Дерек Картэн, описывая свои впечатления относительно пресловутого «американского образа жизни», приходит к красноречивому выводу: «В экономическом отношении американец — самый необеспеченный из жителей современного мира».

Характерно, что нужда является уделом не только рабочих, но и других слоев трудящихся, живущих на заработную плату.

Столь далёкий от прогрессивных позиций печатный орган, как еженедельник «Нью Уик», рассказывает о бедственном положении американских учителей. В обзоре под выразительным заголовком «Голодные учителя в Соединённых Штатах» журнал сообщает следующие факты:

«Если вся система народного образования в самой богатой стране мира распадается на наших глазах, то об этом не знают лишь те 10 млн. американцев, которые не умеют ни читать, ни писать. Ведь на протяжении многих лет наши газеты рассказывали о мытарствах 900 тыс. учителей начальных и средних школ. Они получают столь мизерную заработную плату — даже если учесть ежегодные каникулы, — что многие учителя после уроков работают в гостиницах, прислуживают в пивных или берут на дом счётную работу. С 1939 г. 350 тыс. учителей вообще бросили свою низкооплачиваемую профессию. Что касается оставшихся, то одна девятая часть их не обладает ни нужной подготовкой, ни необходимыми навыками для преподавания в школе».

Журнал рассказывает о борьбе учителей за повышение заработной платы, об учительских забастовках. Но, видимо, эти забастовки не производят особого впечатления на реакционные власти отдельных штатов, которые морят учителей голодом. Достойные преемники инициаторов Дейтонского обезьяньего процесса мало обеспокоены безотрадными фактами, сообщаемыми тем же журналом, который пишет, что «в стране имеется 60 тыс. школьных классов без учителей, что рост преступности среди детей и подростков просто угрожающий и что среди призванных в американскую армию новобранцев 350 тыс. не умели даже написать свою фамилию».

Недавно министр юстиции Соединённых Штатов Кларк в своём докладе дал такую характеристику постановке народного образования:

«В Соединённых Штатах в настоящее время насчитывается несколько миллионов детей, которые не учатся в школе; более 2 млн. детей посещают совершенно неудовлетворительные школы; 3 млн. взрослых никогда не учились в школе, а 10 млн. получили такое недостаточное образование, что они фактически являются неграмотными».

В послевоенный период в США имеется хроническая безработица, исчисляемая миллионами. По данным официальной статистики, в 1946 и 1947 гг. в Соединённых Штатах насчитывалось свыше 2 млн. полностью безработных. Несравненно большее число рабочих подвержено частичной безработице — в переводе на полную безработицу она составляла около 5 млн. в 1946 г. и 5,5 млн. в 1947 г. Таким образом, в 1946–1947 гг. насчитывалось по меньшей мере 7–7,5 млн. безработных, если учитывать как полную, так и частичную безработицу. Число потерянных рабочих часов составляло в эти годы более 20 %.

1948 год и первая половина 1949 г. принесли дальнейший рост безработицы. В феврале 1949 г. число полностью безработных, по несомненно преуменьшенным официальным данным, составляло 3 750 тыс., а по данным профсоюзной статистики — 5 млн. В январе 1949 г. потеряли работу 700 тыс. человек, в феврале — 550 тыс.

В январе, по официальным данным, кроме зарегистрированных безработных насчитывалось более 2 252 тыс. человек, фигурировавших в качестве «имеющих работу, но не работающих», 2 291 тыс. человек, работающих от 1 до 14 часов в неделю, и 7 258 тыс., работающих от 15 до 34 часов в неделю. Таким образом, ещё 12 млн. американцев являются полностью или частично безработными.

Особенно тяжелы жилищные условия американских трудящихся. В одном из своих отчётов президент Франклин Д. Рузвельт отметил, что в Соединённых Штатах «площадь городских трущоб на душу населения самая высокая в странах западного мира». По официальным данным, трущобами являются почти 20 % всей жилой площади, и в них обитает треть всего населения страны. 16 млн. американцев проживают в развалинах, которые не только не удовлетворяют минимальным санитарным требованиям, но и вообще не могут быть названы человеческим жилищем. В Нью-Йорке почти 260 тыс. семей являются бездомными и свыше 500 тыс. семей живут в трущобах, подлежащих сносу. В 64 городах, по данным проведённого обследования, 60 % квартир требуют серьёзного ремонта, 50 % не имеют постоянного отопления и почти 25 % не имеют самых элементарных удобств.

Сенатская комиссия, рассматривавшая законопроект о жилищном строительстве, в апреле 1949 г. констатировала, что «в настоящее время приблизительно одна из каждых пяти семей городского населения живёт в трущобах, что порождает болезни, преступления и детскую преступность».

В докладе комиссии указывалось, что, по данным переписи, почти 8,5 млн. домов в стране не имеют элементарных удобств и нуждаются в капитальном ремонте и что при существующих в настоящее время темпах жилищного строительства число таких домов возрастёт к 1960 г. почти до 18 млн. Выступая на заседании комиссии, сенатор от штата Иллинойс Пол Дуглас заявил, что в Чикаго «так называемые районы нищеты занимают 12–20 квадратных миль». По данным этого сенатора, в Атланте, столице штата Джорджия, 137 тыс. человек, живут в отвратительных, грязных трущобах. В районах городской бедноты, занимающих 20 % территории города, проживает 39 % населения. На этот район приходится 69 % всех больных туберкулёзом и 72 % всей детской преступности. В Бирмингаме (штат Алабама) в период с 1938 по 1942 г. смертность от всех болезней в районе дешёвых квартир была на 72 % выше, чем в других частях города. При этом смертность от туберкулёза была выше на 507 %, детская смертность — на 117 %, число мертворождённых детей — на 136 %, а смертность матерей при родах — на 128 %.

В статье, помещённой в журнале «Кольерс», тот же сенатор Дуглас пишет:

«Комиссия по жилищным вопросам в городе Детройте указывает, что в трущобных районах смертность от воспаления лёгких почти втрое выше, чем в других местах; детская смертность здесь в шесть раз выше, чем в соседних кварталах. Смертность от туберкулёза в трущобах выше в 10,5 раза. Число преступников в этих гибельных районах в 15 раз больше, чем в других кварталах города. Можно до бесконечности описывать эти несчастья и нужду в наших городах. Такое положение характерно не только для Севера и Юга, для Востока и Запада. Оно носит общенациональный характер и является общеамериканской проблемой».

Одна индийская туристка, посетившая район трущоб в столице Соединённых Штатов — Вашингтоне, сравнив свои впечатления с похвальбой об «американском образе жизни», заметила:

«У нас, в Индии, живут в таких же плохих условиях, как эти, но мы не хвастаем нашим образом жизни перед остальным миром».

В одной из книг, посвященных положению американских трудящихся, приводится следующее описание жилищ сельскохозяйственных рабочих в штате Мериленд:

«Лачуги, в которых живут рабочие, представляют собой некрашеные, в сплошных щелях помещения с окнами без стёкол и ставен. Большая комната делится дощатыми перегородками на части длиной около 2 м и шириной от 1,2 до 2 м. Ночью мужчины, женщины и дети спят бок-о-бок на полу, где настлана солома, причём некоторые даже не раздеваются…»

За такое жильё сельскохозяйственный рабочий платит около трети своего нищенского заработка.

Рост нищеты является также уделом многомиллионного фермерского населения Соединённых Штатов.

Официальная статистика Соединённых Штатов, как и других капиталистических стран, пытается затушевать процесс обнищания основных масс фермерства при помощи «средних» показателей, в которых смешивается в одну кучу как крупное капиталистическое, так и мелкое крестьянское хозяйство. Между тем всякая средняя величина искажает действительность, когда она выводится из данных, относящихся к резко различным имущественным группам.

Разоблачая фальшь подобною приёма, Ленин показал, что ещё перед мировой войной 1914–1918 гг. около 1/6 капиталистических хозяйств сосредоточивали в своих руках больше половины валовой продукции сельского хозяйства Соединённых Штатов; с другой стороны, почти 3/5 всех фермеров, эксплоатируемых капиталом, владели менее чем четвертью общей суммы стоимости сельскохозяйственной продукции страны.

Прошедшие с тех пор десятилетия привели к дальнейшей поляризации богатства и нищеты в американском сельском хозяйстве. По имеющимся подсчётам, 1/3 всех ферм производит 79 % валовой продукции сельского хозяйства, а на долю 2/3 ферм приходится только 21 %. Около 60 % всех ферм получают только 10 % всего фермерского дохода.

Капиталистическая верхушка фермерства непрерывно растёт и обогащается за счёт обнищания основной его массы. Об этом дают известное представление следующие цифры. В 1940 г. в стране имелась 100 531 ферма в 1 тыс. акров земли и более по сравнению с 80 620 фермами такого же размера 10 лет назад и 5 471 ферма в 10 тыс. акров и более по сравнению с 4 033 подобными фермами в 1930 г.

Рост крупных капиталистических ферм происходит за счёт вымывания средних хозяйств и при Одновременном росте числа карликовых ферм, владельцы которых вынуждены за бесценок продавать свою рабочую силу. По данным переписи 1940 г., количество средних ферм (площадью от 20 до 175 акров) сократилось по сравнению с 1930 г. на 8,8 %, количество ферм в 1 тыс. и больше акров земли возросло на 24,7 %, а число карликовых ферм потребительского типа, имеющих 20 акров земли и менее, стало на 41,3 % больше.

За десятилетие, с 1935 до 1945 г., общее число фермерских хозяйств уменьшилось на 13 %. Мелкие и средние хозяйства фермеров и арендаторов гибнут, раздавленные крупными хозяйствами, скупочными монополиями, банками. Их земля переходит в руки крупного капитала,

В настоящее время количество ферм в Соединённых Штатах составляет около 6 млн., а численность фермерского населения — около 30 млн. человек. По данным переписи 1945 г., 51 % фермерских хозяйств производит 7 % товарной продукции, одна двадцатая часть ферм даёт 39 % и одна тысячная — 6,1 % товарной продукции. Иными словами, 6 тыс. крупных капиталистических ферм производят почти столько же товарной продукции, сколько производят 3 млн. мелких крестьянских хозяйств, т. е. половина всех американских ферм, вместе взятых.

Далее, данные той же переписи показывают, что 51 % всех ферм выручает от продажи продуктов 1,2 млрд, долл., а 4,9 % имеют выручку 6,4 млрд. долл., при этом 0,5 % всех ферм — 2,15 млрд. долл. и 0,1 %—1 млрд. долл. Таким образом, средний доход крупнокапиталистических сельскохозяйственных предприятий, составляющих 0,5 % всего числа ферм, превышает среднюю выручку половины фермерских хозяйств в 215 раз, а доход ферм, составляющих 0,1 %, больше такой выручки в 510 раз.

Половина всех фермеров еле сводит концы с концами и вынуждена искать приработков на строительстве дорог, в промышленности или в торговле. Крупные капиталистические фермы, принадлежащие компаниям или отдельным капиталистам, захватывают рынок, вытесняя огромную массу мелких и даже средних фермеров. Они применяют современные механизированные методы производства и используют большое число нищенски оплачиваемых сельскохозяйственных рабочих. Хозяйство более чем половины ферм Америки ведётся фермерами-арендаторами, причём число владельцев продолжает падать. Большинство фермеров не имеет сбережений; 10 % фермеров принадлежат 70 % всех фермерских сбережений.

Составляя пятую часть всего населения страны, фермеры получают менее чем десятую часть национального дохода. В 1948 г. «средний» чистый годовой доход фермы исчислялся в 909 долл., включая стоимость потреблённых фермерской семьёй продуктов, а также приработок, полученный вне фермы. Между тем в том же году в других отраслях экономики «средний» доход составлял 1 560 долл.

Всё туже затягивается петля задолженности на шее подавляющей массы фермеров. Краткосрочные долги фермеров, которые в большинстве случаев делаются для покупки сельскохозяйственного инвентаря или домашней утвари или производства ремонта, составили на 1 января 1949 г. 4,9 млрд. долл. по сравнению с 3,1 млрд. на 1 января 1948 г. и 2,8 млрд. долл. на 1 января 1946 г. Закладные на фермы, за счёт которых обычно финансируется закупка земли, достигли на 1 января 1949 г. 5108 млн. долл. по сравнению с 4 682 млн. долл. на 1 января 1946 г.

Рост цен на сельскохозяйственные продукты не идёт на пользу фермерам. В опубликованном в середине 1948 г. докладе министерства земледелия отмечалось, что повышение цен в период с января по июль 1948 г. привело исключительно к росту прибылей компаний, изготовляющих продукты, и торговцев.

Ли Фрайр, автор книги об американском фермере, вышедшей с предисловием председателя Национального союза фермеров Паттона, с полным основанием считает, что перед 20 млн. человек из 30 млн. сельского населения Соединённых Штатов стоит один вопрос: как выжить? Этот свой вывод Ли Фрайр делает на основе детального анализа условий жизни и труда фермеров, их экономического положения, жилищных условий, распространения болезней, смертности и т. д.

Конечно, повышение реальных заработков трудящегося населения страны могло бы значительно расширить внутренний рынок для американской промышленности. Но американские монополии отнюдь не собираются поступиться хотя бы малейшей долей своих чудовищных сверхприбылей. Наоборот, они последовательно проводят политику, стремящуюся любыми средствами сохранять прибыли на высоком уровне. Эта политика, обрекая массы населения на рост нищеты, не могла не ускорить наступления нового экономического кризиса.

Таким образом, факты полностью разоблачают миф о якобы высоком «американском уровне жизни», усердно распространяемый прислужниками империализма доллара, а прежде всего правыми социалистами. Чудовищная, не знающая никаких пределов эксплоатация и страшная нищета, полная необеспеченность существования и беспрестанный страх перед завтрашним днём — таков удел подавляющего большинства трудящегося населения Соединенных Штатов — страны, чьи алчные и жадные монополисты протягивают свои лапы к чужим странам, бешено добиваясь осуществления своих бредовых планов мирового господства. Держа в беспросветной нищете массы населения Соединённых Штатов, монополисты Уолл-стрита с отвратительным лицемерием провозглашают себя благодетелями всего человечества.

 

5. Всевластие финансовой олигархии. Союз дельцов и военщины

Американские империалисты охотно прикидываются поборниками демократии. Более того — свою агрессивную деятельность они зачастую прикрывают фарисейскими заявлениями о защите «свободного образа жизни». На деле ни в одной капиталистической стране всевластие ничтожной кучки финансовой олигархии не проявляется в такой грубой и неприкрытой форме, как в Соединённых Штатах.

Ещё четверть века назад, разоблачая насквозь лживую буржуазную демократию, товарищ Сталин говорил:

«Не бывает и не может быть при капитализме действительного участия эксплуатируемых масс в управлении страной, хотя бы потому, что при самых демократических порядках в условиях капитализма правительства ставятся не народом, а Ротшильдами и Стиннесами, Рокфеллерами и Морганами. Демократия при капитализме есть демократия капиталистическая, демократия эксплуататорского меньшинства, покоящаяся на ограничении прав эксплуатируемого большинства и направленная против этого большинства».

Весь ход исторического развития блестяще подтвердил эти положения. В современной обстановке дальнейшего обострения общего кризиса капитализма пресловутая буржуазная демократия во всех капиталистических странах и в первую очередь в Соединённых Штатах дошла до крайней степени разложения и распада, до полного маразма. Правящие классы буржуазных стран применяют фашистские методы и приёмы в борьбе против рабочего и демократического движения в метрополиях, они пытаются вооружённой силой и карательными экспедициями подавить национально-освободительное движение в колониях. В Соединённых Штатах лжедемократические побрякушки всё меньше в состоянии скрыть подлинный антинародный характер власти финансовой олигархии, насаждающей нравы подкупа, гангстеризма, открытого террора и полного беззакония по отношению к прогрессивным силам внутри страны, разбойничьей «долларовой дипломатии» в области международных отношений.

Финансовая олигархия Соединённых Штатов уже давно привыкла распоряжаться в министерствах и других правительственных учреждениях, как в своих собственных конторах. Концентрация экономической мощи страны в руках немногочисленной кучки магнатов финансового капитала означает фактически неограниченное всевластие этой кучки во всех областях хозяйственной и политической жизни.

Автор книги «60 семейств Америки» Фердинанд Ландберг пишет:

«В настоящее время Соединёнными Штатами владеет и правит иерархия из шестидесяти богатейших семейств, за которыми следует около девяноста семейств, обладающих меньшим богатством… Эти семейства являются жизненным центром современной промышленной олигархии, господствующей над Соединёнными Штатами, действующей при демократической de jure форме правительства, за спиной которого со времени гражданской войны постепенно образовалось правительство de facto, абсолютистское и плутократическое по своему характеру… Это — правительство денег в демократии доллара».

Автор указывает, что эти 60 семейств располагают династическими, т. е. передаваемыми по наследству, владениями, по сравнению с которыми старые коронные владения Романовых, Гогенцоллернов, Габсбургов и других династий выглядят мизерными и ничтожными. Хозяйничанье этих крупнейших магнатов капитала и их групп определяет всю жизнь страны.

Организация крупнейших американских монополий — Национальная ассоциация промышленников — является на деле своего рода сверхправительством, определяющим состав и политику правительственных органов. Она вырабатывает основной курс внутренней и внешней политики, её ставленниками и приказчиками являются руководящие деятели обеих партий США — республиканской и демократической, министры и подавляющее большинство конгрессменов.

Эта организация объединяет около 16 тыс. фирм с общим капиталом, превышающим 60 млрд. долл., однако тон в ней задают основные группы финансового капитала.

Формально Национальная ассоциация промышленников возглавляется президентом, который на деле является лишь подставной фигурой. Действительным вершителем дел в Национальной ассоциации промышленников является таинственный Комитет двенадцати, или, как его называют обычно, «Особый совещательный комитет». Он состоит из представителей корпораций «Америкэн телефон энд телеграф компани», «Дженерал электрик», Стального треста (группа Моргана), «Дюпон де Немур», «Дженерал моторс» (группа Дюпона), «Стандард ойл» (группа Рокфеллера), «Интернейшнл харвестер» (группа Маккормика), «Вестингауз» (группа Меллона) и др.

Комитет двенадцати, который собирается в обстановке строжайшей тайны, решает важнейшие стратегические вопросы. Он составляет планы борьбы против рабочего класса, планы поддержки реакции в Соединённых Штатах и во всём мире, планы агрессии и экспансии.

Правительственный аппарат наводнён десятками и сотнями промышленников, банкиров и биржевиков, выполняющих решения Комитета двенадцати. Директивы комитета выполняют руководящие инстанции республиканцев и демократов, которым Национальная ассоциация промышленников предоставляет средства для проведения избирательных кампаний и для других целей. Национальная ассоциация промышленников щедро финансирует фашистские и профашистские организации, субсидирует реакционные журналы, держит сотни и тысячи платных агитаторов, отравляющих общественное мнение, даёт деньги так называемым «институтам общественного мнения», чтобы они его фальсифицировали в интересах монополий.

За годы второй мировой войны и в послевоенный период сращивание верхушки финансовой олигархии с государственным аппаратом приняло ещё более тесные формы.

Во время войны виднейшую роль в американском правительстве играли один из заправил Стального треста, Стеттиниус, председатель автомобильного треста «Дженерал моторе» Вильям Нудсен, вице-председатель торговой компании «Сире Робак» Дональд Нельсон, возглавлявший управление военного производства, и др.

После окончания войны представители монополистических организаций заняли все руководящие посты в американском правительстве. В правительстве Трумэна пост морского министра, а затем министра обороны занимал президент крупнейшей банковской монополии «Диллон, Рид энд компани» Форрестол. Военным министром стал банковский делец из штата Северная Каролина Ройялл, его заместителем — вице-председатель банковской фирмы «Диллон, Рид энд компани» Дрейпер, тесно связанный с германскими монополиями, его специальным помощником — калифорнийский нефтепромышленник Эдвин Поули, замешанный в громких спекулятивных скандалах с пшеницей. Министром торговли стал один из богатейших финансистов, связанный с банковскими, железнодорожными, горнопромышленными и авиационными предприятиями, руководитель банковской фирмы «Браун бразерс энд Гарриман» У. А. Гарриман, заместителем государственного секретаря — компаньон этой же фирмы Ловетт и т. д.

С провозглашением «доктрины Трумэна» и затем её естественного продолжения — «плана Маршалла» хозяйничанье крупнейших дельцов в американском правительстве приняло совершенно бесцеремонный характер. По сообщениям американской печати, Гарриман и Форрестол стали теми людьми, которым было поручено «определение политики в высших сферах». Разработка всей внешней политики по экономическим вопросам была передана двум крупнейшим дельцам, занявшим посты заместителей государственного секретаря, — Ловетту и Клейтону. Клейтон в течение долгого времени возглавлял крупнейшую маклерскую фирму по хлопку «Андерсон Клейтон компани».

Представители американской финансовой олигархии захватили в свои руки органы, предназначенные для осуществления экономической экспансии доллара под прикрытием «международного» флага: Международный банк реконструкции и развития и Международный валютный фонд. Председателем Международного банка реконструкции и развития был назначен Джон Макклой — владелец юридической фирмы «Мидленд, Твид, Хоуп, Хэдли энд Макклой», консультирующей рокфеллеровский «Чейз нейшнл бэнк», партнёр юридической фирмы «Кравейт де Гесдорф Суейн энд Вуд», директор железнодорожной компании «Юнион пасифик», находящейся под контролем семьи Гарриман, и личный друг Маршалла и Ловетта.

Вместе с Макклоем два видных банкира заняли руководящие посты в Международном банке реконструкции и развития. Бывший вице-президент «Чейз нейшнл бэнк» Юджин Блэк занял пост американского директора банка, бывший вице-президент «Дженерал фудс корпорейшн» и бывший представитель «Гаранта траст компани» Роберт. Гарнер занял пост административного вице-президента банка. Далее, бывший вице-президент банковской страховой компании Дунстан стал директором банка по вопросам торговли, бьюший партнёр Макклоя по его юридической деятельности Маклейн занял пост генерального юрисконсульта банка.

Такое же положение создалось в Международном валютном фонде. Бывший представитель «Ирвинг траст компани» Оверби стал административным директором фонда от Соединённых Штатов.

Эта группа нью-йоркских дельцов приобрела решающее влияние на всю финансовую политику Соединённых Штатов. Возглавляющие эту группу Гарриман и Клейтон явились руководящими членами так называемого Национального консультативного совета, призванного координировать деятельность министерства финансов, Экспортно-импортного банка и других правительственных финансовых институтов с Международным банком и Международным валютным фондом.

В мае 1949 г. Макклой был назначен верховным комиссаром американской зоны оккупации Германии, а председателем правления Международного банка реконструкции и развития вместо Макклоя стал Блэк. Отмечая тесную связь обоих этих лиц с финансовой группой Рокфеллера, американская газета «Дейли Компас» напоминала, что «Чейз нейшнл бэнк» «был основным финансовым агентом гитлеровского режима и оказывал финансовую поддержку нефтяному концерну, связанному с «И. Г. Фарбениндустри»». Подчёркивая наличие тесных связей «Чейз нейшнл бэнк» с германскими промышленными монополиями, газета далее отмечала, что представители «Чейз нейшнл бэнк» «никогда не теряли контакта» с гитлеровской Германией.

Весьма характерна карьера Джеймса Форрестола, который, будучи до марта 1949 г. американским министром обороны, стяжал себе славу одного из самых оголтелых поджигателей войны. В конце концов он сам стал жертвой военного психоза, на этой почве сошёл с ума и покончил самоубийством.

Во время первой мировой войны Форрестол был маклером одной банкирской фирмы. Проявив незаурядные способности в области финансовых махинаций и жульничества, он уже в 1923 г. стал партнёром банкирского дома «Диллон, Рид и К°» и правой рукой главы фирмы Кларенса Диллона. Банк «Диллон, Рид и К°» наряду с англо-германо-американским банком Шредера явился одним из главных каналов, по которым американские миллиарды притекли в кассы германских королей тяжёлой индустрии. Этот банк в частности сыграл решающую роль в создании германского стального треста «Ферейнигте штальверке». В Америке он работал в тесном контакте с финансовыми группами Рокфеллера и Моргана, в Германии — с Гуго Стиннесом, воротилами стального и химического трестов, банковскими главарями. Форрестол, как и его коллега по банкирскому дому «Диллон, Рид и К°» Дрейогер, в течение многих лет поддерживал самые тесные связи с германскими банкирами и промышленниками — Стиннесом, Круппом, Шахтом и другими, приведшими к власти Гитлера.

Пост министра обороны был занят Форрестолом для беспрепятственного осуществления программы безудержной гонки вооружений, продиктованной интересами Уоллстрита, для проведения военных бюджетов, обеспечивающих миллиардные заказы и прибыли монополиям.

Преемник Форрестола на посту министра обороны Джонсон был раньше директором фирмы «Консолидейтед валти ейркрафт корпорейшн». Во время войны эта фирма получила правительственных заказов на 4 875 млн. долл., а её чистая прибыль составила много сотен миллионов долларов. Кроме того, она получила от правительства Соединённых Штатов выстроенные на казённый счёт заводы.

Нынешний министр авиации Соединённых Штатов Стюарт Саймингтон в 1939–1945 гг. был президентом крупной фирмы по производству радио- и электроаппаратуры «Эмерсон электрик менюфекчоринг корпорейшн». В годы войны он выстроил на казённый счёт огромный завод авиационного вооружения. Его фирма заработала на военных поставках много миллионов долларов, В 1948 г. он добился от конгресса решения довести численность американской боевой авиации до 70 групп, что означает гигантские заказы для авиационных корпораций! Заместителем министра авиации является владелец крупной чикагской торговой фирмы «Сире Робак» Артур Бэрроус, а помощником министра — бывший председатель фирмы «Хадсон Бэй майнинг энд смельтинг» и руководитель других крупных компаний Корнелиус Вандербильд Уитни, принадлежащий к одной из самых богатых семей Америки. Помощником морского министра является председатель корпорации «Каунтинг хаул» и участник других финансовых фирм Джон Браун. Правительственная организация «Совет по производству боеприпасов для армии и флота», ведающая важнейшими военно-экономическими делами, возглавляется вице-президентом фирмы по производству вооружения «Ремингтон армс» Карпентером, а его ближайшим помощником является бывший председатель Национальной ассоциации промышленников Стюарт Крэмер.

Преемник генерала Маршалла на посту государственного секретаря Дин Ачесон является одним из хозяев крупной юридической фирмы «Ковингтон, Барлинг, Ачесон энд компани», тесно связанной с финансовыми группами Рокфеллера, Моргана и Дюпона»

Посланцы Национальной ассоциации промышленников занимают целый ряд дипломатических постов за границей. К их числу принадлежат посол в Англии Льюис Дуглас, бывший председатель крупнейшей страховой фирмы «Мьючуэл лайф иншуренс»; посол в Голландии Герман Барух, брат известного финансиста и поджигателя войны Бернарда Баруха; посол в Польше Стентон Гриффис, участник банкирского дома «Хэмпхолл энд Нейер», председатель распорядительного комитета кинофирмы «Пара-моунт пикчерс» и директор резиновой монополии «Ли тайр энд раббер»; посол в Греции Генри Грэйди, бывший президент пароходной компании «Америкэн президент стим-шип лайнс», и многие другие.

Жизнь всё вновь подтверждает слова Ленина, подчёркивавшего, что «…нигде власть капитала, власть кучки миллиардеров над всем обществом не проявляется так грубо, с таким открытым подкупом, как в Америке»

В современных условиях, когда вся государственная и политическая жизнь Соединённых Штатов проходит под знаком безудержной милитаризации, особое значение для монополий приобретает личная уния воротил финансового капитала и военщины. Происходит сращивание финансовой олигархии с милитаристской кликой, заполняющей высшие посты в государственном аппарате.

Поручая руководящие посты в правительстве своим особо доверенным лицам, финансовая олигархия Соединённых Штатов охотно использует представителей военщины в качестве своих приказчиков. Отсюда тот союз дельцов и милитаристов, который держит в своих руках весь государственный аппарат Вашингтона. Представители военной иерархии, тесно связанные с монополиями, заполняют не только ведомства, имеющие отношение к вооружённым силам, но и американскую разведку, государственный департамент и ряд других учреждений.

Процесс сращивания военщины с дипломатией американский журналист Иоганнес Стил характеризовал следующим образом: «Господство военного министерства над государственным департаментом в настоящее время полное. Госдепартамент— теперь просто дополнение к военному министерству и служит в качестве гражданского камуфляжа».

Адмирал Леги, один из самых крайних реакционеров в Америке, занимает пост начальника штаба главнокомандующего вооружёнными силами Соединённых Штатов и относится к числу трёх-четырёх лиц, составляющих непосредственное окружение Трумэна и имеющих на него наибольшее личное влияние. Генерал Маршалл возглавлял государственный департамент.

В Китае, где агрессивная политика Вашингтона потерпела столь очевидный крах, разбившись о стену сопротивления китайского народа, главой специальной американской миссии при Чан Кай-ши был генерал Ведемейер. Представители военщины возглавляют многие американские посольства, а в 13 латиноамериканских странах хозяйничают американские военные миссии.

Все мало-мальски добросовестные наблюдатели современной американской жизни отмечают непрерывно прогрессирующую милитаризацию страны, охватывающую общественную жизнь, прессу, науку, культуру. Пагубное влияние военщины на американскую науку проявляется особенно наглядно. Милитаристы, в руки которых отдано руководство научной деятельностью, заставляют учёных и научных работников заниматься исключительно проблемами, имеющими военное значение. В результате грубого и в большинстве случаев некомпетентного вмешательства милитаристов американская наука, и ранее оказавшаяся в кризисном состоянии из-за всевластия монополий, ещё более хиреет.

Личная уния монополий и военщины происходит и в другой форме. Милитаристы, уходящие в отставку, находят себе тёплые местечки в виде чрезвычайно выгодных постов в крупных капиталистических фирмах, для которых они представляют особую ценность своими «связями» в государственном аппарате, а также своим опытом в деле подавления каких-либо протестов со стороны подчинённых. Ряд отставных генералов и адмиралов получил видные посты в нефтяных концернах, авиационных компаниях и так далее. Генерал Лесли Гровс, руководивший во время войны атомными предприятиями, стал вице-президентом фирмы «Ремингтон армс». Генерал Сомервелл получил пост президента крупнейшей фирмы по производству кокса и химикалий «Копперс», а генерал Хью Минтон — пост вице-президента той же компании. Адмирал Вен Морил возглавил сталелитейную компанию «Джонс энд Лафлин стил», адмирал Хэлси стал директором фирмы «Интернейшнл телефон энд телеграф», а контрадмирал Гарольд Блейн Миллер занял пост директора отдела информации Американского нефтяного института. По свидетельству американских журналистов, ««Уолл-стрит сверкает от фуражек с золотыми галунами».

Чем «золотые галуны» завоёвывают особое расположение хозяев Уолл-стрита? Вице-адмирал Эмери Лэнд, один из отставных военных, пригретых лаской финансистов, приобрёл их любовь, заявив ещё во время войны на собрании банкиров в Нью-Йорке:

«Каждый организатор рабочих должен быть расстрелян».

Кроме того, банкиры чувствуют признательность к Лэнду за ею щедрые контракты по судоходству, на основе которых большая часть государственного судоходного фонда стоимостью в 21 млрд. долл. перешла за бесценок в руки спекулянтов. Банкиры отблагодарили Лэнда хорошо оплачиваемым постом президента Ассоциации воздушного транспорта.

Милитаризация Соединённых Штатов находит своё выражение и в том, что монополии поддерживают самый тесный контакт с милитаристской кликой, орудующей в государственном аппарате. Президент колледжа, готовящего работников корпорации к проведению экономической мобилизации, Роберт Кондон недавно заявил, что «вооружённые силы и промышленность впервые в истории Соединённых Штатов начали сотрудничать в деле мобилизации экономики для войны, прежде чем война началась».

Одним из органов этого контакта монополий и военщины является входящий в состав военного ведомства Национальный совет вооружений. По свидетельству журналиста Джеймса Аллена, этот совет «стал чрезвычайно влиятельным органом, оказывающим воздействие на многие звенья государственного аппарата и на всю экономику в целом. Даже если бы он ограничил свою деятельность предначертанными ему рамками — планирование и координация закупок для вооружённых сил, — Национальный совет вооружений всё-таки обладал бы огромной властью как центральный орган, в ведении которого находятся гигантские военные контракты. Однако его деятельность выходит за эти пределы и распространяется на область промышленной мобилизации, что по традиции всегда было функцией гражданских органов даже в военное время».

В середине 1948 г. Национальный совет вооружений имел в своем непосредственном распоряжении помимо правительственных арсеналов 423 военно-промышленных предприятия, построенных во время второй мировой войны и обошедшихся государству в 7 млрд. долл. В его же ведении находится создание крупных резервов различного рода материалов и оборудования, имеющих военное назначение.

Союз дельцов и военщины в политических учреждениях Соединённых Штатов представляет собой порождённую современным агрессивным курсом американского империализма форму сращивания верхушки финансовой олигархии с государственным аппаратом. «Империалистические правительства становятся исполнительным аппаратом наиболее влиятельных групп этой олигархии, финансово-торговым представительством, выступающим от её имени и стремящимся влиять на международные отношения в соответствии с её интересами. Это — только ещё более развитый и обострённый процесс сращивания монополистической экономики с политическими органами империализма в период, когда всё труднее становится преодолевать противоречия капиталистической системы, — процесс, сущность которого гениально вскрывает анализ Ленина»

Всевластие финансовой олигархии, безраздельное хозяйничанье союза крупнейших дельцов и состоящих у них на службе милитаристов — таков подлинный облик так называемой «американской демократии». Миф о пресловутом «американском образе жизни», как о якобы «свободном» и «демократическом» общественном строе, разлетается в дым при первом же соприкосновении с жестокой капиталистической действительностью.

Американская финансовая олигархия целиком подчинила себе весь аппарат государственной власти. Она превратила в фикцию и без того куцые права масс. По глубине падения и маразма буржуазной лжедемократии Соединённые Штаты, несомненно, идут впереди всех капиталистических стран.

Финансовая олигархия Соединённых Штатов управляет страной при помощи обмана и насилия. Мизерные конституционные права и свободы населения нарушаются на каждом шагу. Всякое проявление прогрессивной деятельности и мысли подвергается преследованиям. Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности уже давно снискала себе печальную славу современной инквизиции. Американская охранка — Федеральное бюро расследования — действует методами гестапо. Суд превращен в орудие расправы над прогрессивными элементами населения. Преследование коммунистов принимает всё более широкий размах, причём в этом позорном деле соревнуются федеральное правительство и власти штатов, суд и охранка, предприниматели и черносотенные организации. Шпиономания, являющаяся одной из форм разжигания военной истерии и военного психоза, ставит под удар каждого американца, осмеливающегося открыто выражать мысли, не угодные ростовщикам Уоллстрита и их политическим приказчикам. Антирабочие и антипрофсоюзные законы сводят на-нет элементарные гражданские права рабочего класса. Преследования негров, «проверка лойяльности», средневековые процессы — таковы будни нынешней американской лжедемократии.

Состоявшаяся в июле 1949 г. конференция в защиту гражданских прав, созванная прогрессивными американскими деятелями, в своей резолюции следующим образом характеризует порядки в царстве доллара:

«Глубокой ночью американцев поднимают с постели и требуют от них списков их организаций. Когда они отказываются это сделать, их бросают в тюрьму на основании туманных приговоров… Ни один негр не чувствует себя в своём доме в безопасности от неофициального террора ночных налётчиков на юге или официального террора полиции».

Сформулированные в резолюции конференции требования дают некоторый, хотя и неполный, список нарушений самой элементаряой законности в современной Америке. В резолюции осуждается введённая Трумэном «проверка лойяльности», в ходе которой всё большее число гражданских служащих увольняется на основании остающихся неизвестными обвинений. В резолюции говорится о необходимости «немедленно положить конец преследованию лидеров коммунистической партии за проповедывание и распространение социальной, экономической и политической программы партии», аннулировать составленные министром юстиции Кларком описки подрывных организаций, прекратить все судебные дела, возбуждённые на основании распоряжения о «проверке лойяльности», и восстановить служащих, уволенных за их политические убеждения. В резолюции требуется отмена реакционных законов штатов и снятие с обсуждения в Национальном конгрессе законопроекта Мундта — Фергюсона, предусматривающего наказание за прогрессивную политическую деятельность; создание специального комитета по ограничению деятельности Федерального бюро расследования и запрещение этому бюро «действовать в дальнейшем в качестве политического органа, наподобие гестапо». Резолюция требует роспуска комиссии по расследованию антиамериканской деятельности и прекращения всех стоящих на рассмотрении судебных дел против лиц, сопротивлявшихся попыткам комиссии лишить их прав; прекращения высылок по политическим причинам, отмены законопроекта Хоббса (предусматривающего арест и заключение в тюрьму «нежелательных чужестранцев»); отмены закона Тафта — Хартли; предоставления равных политических прав негритянскому населению и отмены избирательного налога, который препятствует участию в голосовании бедных негров и белых в южных штатах.

Прогрессивные силы Соединённых Штатов ведут решительную борьбу против всевластия финансовой олигархии, против пагубной, антинародной внутренней и внешней политики союза дельцов и милитаристов. Их деятельность встречает сочувствие и поддержку в самых широких кругах населения. Политическая обстановка в Соединённых Штатах свидетельствует о всё усиливающемся расколе этой страны на две главные группировки: «империалистическую, которая сейчас шумит на авансцене, и демократическую, за которой будущее».

 

6. От «доктрины Монроэ» к «доктрине Трумэна»

Нынешние глашатаи американской агрессии утверждают, что их политика является лишь осуществлением так называемой «доктрины Монроэ». На самом деле между «доктриной Монроэ» и «доктриной Трумэна» лежит немалое расстояние.

Как известно, «доктрина Монроэ» была сформулирована американским президентом виргинским плантатором Джемсом Монроэ в его годичном послании к конгрессу в декабре 1823 г. В этом послании говорилось:

«Мы не вмешиваемся и не намерены вмешиваться во внутренние дела колоний или владений какой-либо из европейских держав. Что же касается правительств, которые объявили свою независимость и сохранили её и чью независимость мы после длительного обсуждения и на основе справедливых принципов признали, то мы не можем не отнестись ко всякой попытке вмешательства со стороны европейской державы в их дела — в целях их угнетения или установления над ними какого-либо контроля — иначе, как к проявлению недружелюбного отношения к Соединённым Штатам»,

В момент, когда президент Монроэ выступил со своим посланием, Западному полушарию угрожала опасность со стороны европейской реакции. В Европе тон задавал Священный союз, объединявший в своих рядах реакционные монархии. Английская буржуазия вела захватническую политику в обоих полушариях методами жестокого насилия и хитрого, подлого обмана. В этой обстановке непрошенным североамериканским опекунам латиноамериканских народов легко было рядиться в тогу бескорыстных защитников слабых наций, и лозунг «Америка — для американцев» приобрёл известную популярность. Но уже к концу XIX века, когда в Соединённых Штатах на авансцену выступили капиталистические монополии с их агрессивными и захватническими вожделениями, «доктрина Монроэ» стала сильнейшим оружием открыто агрессивной, наступательной политики.

В 1895 г, возник англо-американский конфликт по поводу Венецуэлы. Венецуэла обратилась к Соединённым Штатам за поддержкой против Великобритании, которая хотела захватить спорную область, расположенную на границе между Венецуэлой и Британской Гвианой. Государственный секретарь США Олнэй заявил Великобритании:

«В настоящее время Соединённые Штаты фактически господствуют на этом материке, их воля является законом для тех, на кого они простирают своё покровительство… Это происходит оттого, что безграничные естественные богатства Соединённых Штатов, при их изолированности, помимо других ещё причин делают их хозяином положения на этом материке, фактически неуязвимом для всех других государств».

Таким образом, ещё в XIX веке империалисты Соединённых Штатов сделали «доктрину Монроэ» знаменем своей захватнической политики. Прежнюю формулу «Америка — для американцев» они открыто заменили формулой «Американский континент — для Соединённых Штатов» или, точнее, «Западное полушарие — для Уоллстрита».

В нынешнем веке «доктрина Монроэ» применяется американскими политиками именно в таком, чрезвычайно выгодном для них, смысле. Этой цели служит и так называемый панамериканизм, представляющий собой не что иное, как выражение той же формулы «Америка — для Соединённых Штатов».

Ещё в конце прошлого века государственный секретарь США Хэй выдвинул лозунг «открытых дверей». Первоначально этот лозунг был обращен к Китаю. Впоследствии американские политики распространили требование «открытых дверей» и на все другие страны. Американские монополии завладели решающими экономическими позициями, в первую очередь в латиноамериканских республиках. Республики Центральной Америки целиком оказались в руках американских экспортёров. Фруктовая компания «Юнайтед фрут компани» является фактически вершителем судеб этих республик, которые недаром именуются «банановыми».

Таким образом, «доктрина Монроэ», которая первоначально была провозглашена как средство защиты латиноамериканских республик от захвата европейскими колониальными державами, уже давно превратилась в орудие уничтожения суверенитета и независимого государственного существования стран Латинской Америки,

Ещё в 1920 г. аргентинский правовед Марено Квидленд писал в газете «Нью-Йорк Таймс»:

««Доктрина Монроэ» служила прекрасным орудием, с помощью которого Соединённые Штаты пытались отделить Америку от Европы и установить там свою гегемонию».

Такую роль «доктрина Монроэ» играла в частности в период между двумя мировыми войнами. Проводившаяся в 20-х годах государственным департаментом Соединённых Штатов политика по отношению к латиноамериканским республикам недаром получила выразительное название «политики большой палки».

Однако и это толкование «доктрины Монроэ» является уже вчерашним днём. Ныне прежняя формула «Западное полушарие — для Соединённых Штатов» заменена новой формулой «Весь мир — для Соединённых Штатов». Американские империалисты провозглашают сумасбродный лозунг: «XX век — век Америки». Бредовые претензии американских монополий на мировое господство лежат в основе всей внешней политики Соединённых Штатов в нынешний послевоенный период.

В июле 1949 г., при обсуждении агрессивного Североатлантического договора в американском конгрессе, реакционные сенаторы Роберт Тафт и Ральф Фландерс предложили распространить «доктрину Монроэ» на… Западную Европу. Сенатору из Невады Мэлону и этого показалось мало: он предложил распространить «доктрину Монроэ» «на весь мир». Этот эпизод показывает, насколько растяжимо представление о «доктрине Монроэ» у нынешних глашатаев американского империализма, которые не считаются не только с географией, но и с элементарной логикой.

Вскоре после окончания второй мировой войны американские империалисты провозгласили так называемую «доктрину Трумэна», объявив ее естественным продолжением «доктрины Монроэ». Прогрессивные американцы, разоблачая обман правящих кругов, с полным основанием указывали на ту огромную дистанцию, которая лежит между нынешней политикой Соединённых Штатов и той политикой, которую они проводили в 20-х годах прошлого века. Нынешняя политика Уолл-стрита носит резко выраженный агрессивный, опасный для мира характер, и все попытки представить её в виде миролюбивой, оборонительной обречены на провал.

Агрессивный политический курс, воплощённый в «доктрине Трумэна», был официально провозглашён в послании, с которым президент Трумэн выступил на объединённом заседании палаты представителей и сената Соединённых Штатов 12 марта 1947 г. В этом послании Трумэн обращался к американскому конгрессу с просьбой о предоставлении пресловутой «помощи» Греции и Турции. Политический курс, объявленный в послании Трумэна 12 марта 1947 г., был ещё годом раньше, 5 марта 1946 г., возвещён Черчиллем. В американском городе Фултоне британский экс-премьер выступил с речью в присутствии президента Трумэна, который заранее ознакомился с содержанием этой речи и одобрил её.

Фултонская речь Черчилля носила крайне агрессивный характер. Это было открытое провозглашение политики установления англо-американского мирового господства, причём старый зубр британского империализма выразил согласие на то, чтобы Англии была отведена роль «младшего партнёра» по отношению к более сильному американскому империализму. В фултонской речи Черчилля содержался открытый призыв к созданию англо-американского военного союза, направленного против СССР. Выступая с благословения Трумэна, Черчилль провозгласил «крестовый поход» против коммунизма и бросил клич к объединению всех сил международной реакции в борьбе против сил демократии и социализма.

Планы Черчилля были разоблачены товарищем Сталиным в его интервью с корреспондентом «Правды», опубликованном 14 марта 1946 г. Отметив, что Черчилль выступает в качестве поджигателя войны, товарищ Сталин показал, что в этом отношении Черчилль не одинок, ибо у него есть друзья в Англии и США.

«Следует отметить, — заявил товарищ Сталин, — что г. Черчилль и его друзья поразительно напоминают в этом отношении Гитлера и его друзей. Гитлер начал дело развязывания войны с того, что провозгласил расовую теорию, объявив, что только люди, говорящие на немецком языке, представляют полноценную нацию. Г-н Черчилль начинает дело развязывания войны тоже с расовой теории, утверждая, что только нации, говорящие на английском языке, являются полноценными нациями, призванными вершать судьбы всего мира. Немецкая расовая теория привела Гитлера и его друзей к тому выводу, что немцы, как единственно полноценная нация, должны господствовать над другими нациями. Английская расовая теория приводит г. Черчилля и его друзей к тому выводу, что нации, говорящие на английском языке, как единственно полноценные, должны господствовать над остальными нациями мира.

По сути дела г. Черчилль и его друзья в Англии и США предъявляют нациям, не говорящим на английском языке, нечто вроде ультиматума: признайте наше господство добровольно, и тогда всё будет в порядке, — в противном случае неизбежна война.

Но нации проливали кровь в течение пяти лет жестокой войны ради свободы и независимости своих стран, а не ради того, чтобы заменить господство гитлеров господством черчиллей».

Касаясь провозглашённого поджигателем войны Черчиллем антикоммунистического похода, товарищ Сталин подчеркнул, что рост влияния коммунистов в странах Европы, где раньше господствовал фашизм или где имела место фашистская оккупация, нельзя считать случайностью, что этот рост представляет вполне закономерное явление. «Влияние коммунистов выросло потому, что в тяжёлые годы господства фашизма в Европе коммунисты оказались надёжными, смелыми, самоотверженными борцами против фашистского режима, за свободу народов».

Наконец, говоря о призыве Черчилля к применению силы против лагеря социализма и демократии, товарищ Сталин напомнил историю военной интервенции, организованной Черчиллем, против советского народа в 1918–1921 гг. Черчилль тогда пытался остановить колесо истории с помощью пресловутого похода 14 государств, но потерпел полное поражение.

«Я не знаю, — сказал в заключение товарищ Сталин, — удастся ли г. Черчиллю и его друзьям организовать после второй мировой войны новый военный поход против «Восточной Европы». Но если им это удастся, — что мало вероятно, ибо миллионы «простых людей» стоят на страже дела мира, — то можно с уверенностью сказать, что они будут биты так же, как они были биты в прошлом, 26 лет тому назад».

План, изложенный в фултонской речи Черчилля, был затем в более конкретной форме провозглашён в послании Трумэна конгрессу от 12 марта 1947 г. Обосновывая необходимость ассигновать 400 млн. долл. в качестве «помощи» Греции и Турции на год, оканчивающийся 30 июня 1948 г., и послать «американский гражданский и военный персонал» в эти две страны для «оказания помощи» и «наблюдения над оказанием финансовой н материальной помощи», Трумэн провозгласил открыто экспансионистский курс американской политики. Он фактически воспроизвёл все основные пункты фултонской программы Черчилля: претензию на англо-американское мировое господство под главенством США, крестовый поход против коммунизма, поддержку сил реакции во всём мире, подготовку военной агрессии против демократических стран.

Лицемерные фразы, которыми была прикрыта эта агрессивная программа, не обманули ни друзей мира, ни его врагов. Поджигатель войны Черчилль бурно приветствовал выступление Трумэна. Провокаторы войны во всех странах с восторгом заговорили о «повороте в американской политике».

В послании Трумэна от 12 марта 1947 г. насквозь прогнивший монархо-фашистский режим афинских палачей греческого народа был объявлен «демократическим». Греческий народ, самоотверженно борющийся за свободу и независимость против афинских ставленников англо-американского империализма, Трумэн назвал «вооружённым меньшинством», якобы стремящимся установить в стране «тоталитарный режим».

В послании Трумэна было заявлено, что, мол, безопасность США требует борьбы против «роста коммунизма». Той же лживой ссылкой на «безопасность США» президент аргументировал необходимость установления американского господства в Турции — стране, расположенной на расстоянии многих тысяч километров от американского континента, но непосредственно граничащей с Советским Союзом. В послании содержался ряд грубых клеветнических выпадов против стран народной демократии.

Первые же отклики на выступление Трумэна подчеркнули агрессивный характер провозглашённого им курса. Отмечалось, что план Трумэна «издаёт сильный запах нефти», т. е. связан с интересами нефтяных монополий, орудующих на Ближнем Востоке, что он заменяет политику мира политикой подготовки новой войны.

«Доктрина Трумэна» вызвала бурю возмущения среди демократических сил во всём мире. Она была справедливо расценена как угроза миру, как возрождение бредовых гитлеровских планов установления мирового господства, потерпевших крах во второй мировой войне.

Прогрессивные силы в Америке резко осудили «доктрину Трумэна». Коммунистическая партия США и коммунистическая печать, прогрессивные профсоюзные организации, демократические общественные организации подняли свой голос против опасного курса, возвещённого в послании Трумэна.

Показывая гибельность этого курса, прогрессивные американцы разоблачили подлинную сущность «доктрины Трумэна», означающей отказ от честною международного сотрудничества и замену такого сотрудничества политикой диктата, политикой навязывания воли американского империализма другим народам и странам. При этом они решительно разоблачали лицемерные ссылки на свободу и демократию, являющиеся прикрытием для захватнической, агрессивной политики американского империализма, попирающего свободу и независимость народов. Наконец, представители прогрессивного лагеря в США отмечали, что «доктрина Трумэна» исходит из пагубного для дела мира отрицания возможности мирного сосуществования двух систем — капиталистической и социалистической.

Выступая в начале апреля 1946 г. на профсоюзном митинге в Манчестере (Англия), бывший вице-президент США Генри Уоллес заявил:

«Сейчас правительство и конгресс Соединённых Штатов контролируются людьми, которые считают, что в мире, в котором капитализм и коммунизм существуют бок о бок, мало надежды на мир».

Национальный фермерский союз Соединённых- Штатов в принятой им резолюции осудил «доктрину Трумэна», заявив:

«Правительство также предлагает обойти организацию Объединённых наций и в различных частях земного шара, где наши монополисты имеют экономические интересы, оказать поддержку недемократическим режимам, которые нарушают все элементарные принципы демократии, с целью содействия образованию во всём мире корпоративного империализма, более опасного и порочного, чем какой-либо колониальный империализм прошлого».

В послании Трумэна конгрессу от 12 марта 1947 г. цели предоставления займов Греции и Турции были сформулированы с такой циничной откровенностью, что «доктрина Трумэна» тотчас же стала в глазах народов синонимом американских планов поддержки реакции во всём мире, агрессивной борьбы против сил прогресса и демократии с целью завоевания мирового владычества. Дальнейшие события показали, что пресловутая «помощь» Турции и Греции целиком и полностью направлена на содержание и вооружение армии, строительство стратегических дорог, портов и аэродромов, на сохранение силой оружия ненавистного народу монархо-фашистского режима в Греции и т. д.

Характерно, что ещё при обсуждении законопроекта Трумэна в американском сенате тогдашний заместитель государственного секретаря Ачесон заявил, что займы Греции и Турции следует рассматривать в сущности не как займы, а как дары, не подлежащие возвращению. Это заявление было сделано в ответ на недоуменные вопросы конгрессменов, откуда эти обнищавшие страны возьмут средства для возвращения своих долгов Америке. Затем тот же принцип «даров» был в более широком масштабе применён в «плане Маршалла». Фактически речь идёт о «дарах», предоставляемых за счёт налогоплательщиков монополиям, для которых «доктрина Трумэна» и «план Маршалла» призваны расчистить обширное поле для эксплоатации. Эта черта чрезвычайно характерна для современной ступени паразитизма и загнивания капитализма.

«Доктрина Трумэна» с самого начала явилась программой борьбы за насильственное установление мирового господства англо-американского империалистического блока под эгидой Соединённых Штатов. Из истории известны попытки установления всемирного господства какой-нибудь одной державы, но эти попытки неизменно кончались крахом. Тем не менее авантюристическая политика и сумасбродные идеи мирового владычества обнаруживают большую живучесть. Нынешние американские претенденты на мировую гегемонию идут по стопам своих провалившихся германских предшественников.

«Доктрина Трумэна» связана с поддержкой реакционных режимов и реакционных сил во всём мире. Эта сторона «доктрины Трумэна» доставляет немало беспокойства её проводникам и сторонникам. Даже самая изощрённая дезинформация, применяемая реакционной американской прессой, не в состоянии всё же представить в глазах среднего американца чёрное белым и наоборот. Несмотря на все ухищрения колоссального аппарата отравления сознания людей, которым располагает американская реакция, миллионы людей в США не могут не видеть, что именем их страны прикрываются самые постыдные и подлые преступления в Греции, Китае, Турции, Южной Корее, Западной Германии, Японии и во многих и многих других пунктах земного шара.

Ставка американской дипломатии на самые чёрные силы реакции всё вновь и вновь вылезает наружу, хотя её пытаются спрятать, как прячут секретную болезнь. Ибо ставка на реакционные режимы и антинародные силы во всех странах неразрывно связана с американской экспансией. Эта экспансия может найти себе союзников и слуг только среди отпетых реакционеров. В современной Европе и Азии, в Латинской Америке и Африке реакционеры не имеют корней в народных массах и не могут рассчитывать на какую-нибудь поддержку с их стороны. Отсюда продажность слуг реакции — они охотно ищут себе покровителей и хозяев на мировом рынке, они идут в услужение к тем, кто больше платит.

Проводники «доктрины Трумэна» прекрасно понимают, что им не найти общего языка с народами и подлинными представителями их воли и интересов. Поэтому все их манёвры имеют лишь целью укрепить всё более шаткую базу реакционных сил, обмануть народные массы и тем самым продлить их трагедию и увеличить число жертв.

«Доктрина Трумэна» явилась провозглашением идеологической войны против сил общественного прогресса во всём мире. Эта черта привлекла к ней сердца отъявленных реакционеров. Под знамя войны против коммунизма со всех ног поспешили все фашисты и полуфашисты.

Родство душ между американскими и германскими империалистами облегчает им сговор между собой. Современная американская политика, нашедшая своё воплощение в «доктрине Трумэна» и «плане Маршалла», делает ставку на возрождение германскою империализма.

«Доктрина Трумэна», так же как и немецко-фашистская теория «жизненного пространства», выражает агрессивные устремления монополистического капитала.

Американский империализм выступает наследником идеологических и политических доспехов, которые ещё недавно были в руках гитлеровцев. Проводники «доктрины Трумэна» возрождают и распространяют людоедскую расовую теорию и геополитические бредни. В дипломатии они практикуют тактику совершившихся фактов, бряцание оружием, методы шантажа и вымогательства.

«Основными чертами «доктрины Трумэна» в отношении к Европе является следующее:

1. Создание американских баз в восточной части Средиземноморского бассейна с целью утверждения в этой зоне американского господства.

2. Демонстративная поддержка реакционных режимов в Греции и Турции в качестве бастионов американского империализма против новой демократии на Балканах (оказание военной и технической помощи Греции в Турции, предоставление займов).

3. Непрерывный нажим на государства новой демократии, выражающийся в фальшивых обвинениях в тоталитаризме и в стремлении к экспансии, в атаках на основы нового демократического режима, в постоянном вмешательстве во внутренние дела этих государств, в поддержке всех антигосударственных, антидемократических элементов внутри стран, в демонстративном прекращении экономических связей с этими странами, направленном на создание экономических трудностей, на задержку развития экономики этих стран, на срыв их индустриализации и т. д.»

Эта политика питается алчными империалистическими вожделениями финансовой олигархии, стремящейся к сохранению непомерно раздутых монополистических сверхприбылей и к их дальнейшему повышению. В то же время американская политика бесцеремонного вмешательства во внутренние дела Других народов выдаёт возросший страх правящего лагеря Соединённых Штатов Америки перед ростом сил социализма и демократии во всём мире.

Методы, которыми американский империализм раньше хозяйничал в республиках Центральной Америки, теперь он пытается применять к таким европейским странам, как Греция. Цели, которые раньше ставились по отношению к Венецуэле или Парагваю, теперь преследуются в отношении Италии и Франции. Прежний арсенал американского экспансионизма и американской агрессии пополнился такими новшествами, как всемирная система военно-морских и военно-воздушных баз, как пресловутая политика стандартизации вооружения, как небывалый рост влияния милитаристской клики, как «атомная дипломатия», уже успевшая приобрести достаточно громкую недобрую славу, как антикоммунистическая истерия, призванная прикрыть политику, посягающую на самые основы государственною суверенитета чужих народов и стран.

Империалистические планы мирового господства Уолл-стрита находят полную поддержку со стороны правых социалистов, которые принимают активнейшее участие в борьбе за осуществление американской экспансии и закабаление других стран. Эти социалисты на словах и лакеи империализма на деле пытаются прикрыть разбойничью сущность новых программ достижения мирового господства лжесоциалистической и лжедемократической фразеологией. Они пытаются отравлять сознание рабочего класса ядом неверия в свои силы и раскалывать его ряды. На словах обещая давно назревшие реформы в экономической и социальной областях и демократическую внешнюю политику, они на деле защищают привилегии эксплоататорского меньшинства и свободу действий для всех реакционных, профашистских и даже открыто фашистских сил внутри страны и проводят империалистический курс на международной арене. Верой и правдой служа интересам денежного мешка, они клевещут на Советский Союз и пытаются очернить в глазах народов его благородную освободительную роль, его бескорыстную помощь странам, идущим по пути новой демократии.

Нынешний американский экспансионизм имеет дело с миром, который претерпел немалые изменения за последнее десятилетие. Теперешняя Европа — не то, чем была Европа времён Мюнхена. И теперешняя Азия — не та Азия, которая существовала к началу японо-китайской войны. В результате разгрома главных очагов мирового фашизма и мировой агрессии силы мира и демократии, имеющие надёжную опору в лице Советского Союза, окрепли и возмужали.

Авантюристические планы насильственного установления американского мирового господства наталкиваются на всё растущий отпор лагеря демократии и социализма, возглавляемого могущественной советской державой. Свой возросший авторитет в международных делах Советский Союз использует для разрешения послевоенных проблем в интересах прочного мира и безопасности, в интересах честного международного сотрудничества на началах демократизма и равноправия больших и малых народов, для срыва коварных империалистических планов американских претендентов на мировое владычество и их пособников.

Советский Союз является могучим оплотом антиимпериалистической и антифашистской политики. Эту политику безраздельно поддерживают страны народной демократии, вырвавшиеся из-под власти империализма при решающей помощи страны победившего социализма. Её поддерживают рабочие всех стран, в том числе и Соединённых Штатов, народы колониальных и зависимых стран, ведущие решительную борьбу против империализма.

 

7. Расизм и космополитизм на службе американской экспансии

Отравленным идеологическим оружием американского империализма являются бредовая идея расового превосходства англо-саксонской расы, с одной стороны, и пропаганда космополитизма — с другой. Англо-саксонский расизм и космополитизм — это две стороны одной медали, две формы проявления империалистической идеологии, служащей сумасбродным англо-американским планам мирового господства.

Империализм доллара имеет богатый опыт в разжигании расового изуверства. Господствующие классы Соединённых Штатов разжирели на бесчеловечной эксплоатации негров, которые на протяжении столетий привозились английскими купцами из Африки и эксплоатировались плантаторами Юга в качестве рабов. Рабство миллионов негров, чей нечеловечески изнурительный труд создал легендарные богатства рабовладельцев, явилось той почвой, на которой пышно распустились ядовитые цветы расизма. Подлая, империалистическая людоедская идейка расового превосходства «белой» расы и прежде всего англо-саксов играла вполне определённую служебную роль. Она должна была дать какую-то видимость оправдания кровавому и бесчеловечному общественному строю, базировавшемуся на порабощении трудолюбивого негритянского населения. На почве рабства негров сложилась каннибальская расовая теория, ставшая отравленным оружием эксплоататорских классов Соединённых Штатов. На этой почве возникли изуверские взгляды, оправдывающие строй расового и национального угнетения, насилия и произвола.

Представление об этих взглядах даёт, например, цитируемая Марксом в третьем томе «Капитала» речь, произнесённая 19 декабря 1859 г. на митинге в Нью-Йорке под знаменем «Справедливость к Югу» одним из защитников рабства в Соединённых Штатах, адвокатом О'Коннор. Под громкие аплодисменты собравшихся этот оратор заявил:

«…Сама природа предназначила негра к положению раба. Он крепок и силен в работе; но природа, давшая ему эту силу, отказала ему как в уменьи управлять, так и в желании трудиться. И в том и в другом ему отказано! И та же природа, не наделившая его волей к труду, дала ему господина для того, чтобы он вынудил эту волю и сделал из него в тех климатических условиях, для которых он создан, полезного слугу как для самого себя, так и для господина, управляющего им. Я утверждаю, что нет ничего несправедливого в том, чтобы оставить негра в положение, в которое его поставила природа; нет ничего несправедливого в том, чтобы дать ему господина, который управляет им; и у негра не отнимают каких бы то ни было его прав, принуждая его за это работать и доставлять справедливое вознаграждение своему господину за труд и таланты, которые тот применяет для того, чтобы управлять им и сделать его полезным как для него самого, так и для общества».

После формальной отмены рабства негров в результате гражданской войны между Севером и Югом в 1861–1865 гг. американская буржуазия фактически сохранила полностью национальное неравенство и национальный гнёт над негритянским населением, составляющим около одной десятой части населения страны. Вместе с тем в период после гражданской войны идея превосходства англосаксонской расы ещё прочнее вошла в духовный арсенал господствующей реакции.

По мере того как Соединённые Штаты всё активнее выступали на арене мировой империалистической политики, господствующие классы всё шире распространяли шовинизм, разжигали расовую ненависть к другим народам, разнуздывали самые дикие, животные инстинкты, Внутри страны рост капиталистической эксплоатации сопровождался распространением всевозможных видов национального угнетения, притом не только по отношению к неграм, но и к евреям, «мексиканцам, иммигрантам из славянских стран, из Италии и т. п. На международной арене американский шовинизм стал служить орудием захватнической политики.

Угнетение негров, принимающее чудовищные формы, является одной из самых отвратительных и позорных сторон современной американской жизни. Прогрессивные силы американского народа с полным основанием считают расовую дискриминацию постыднейшим явлением общественного строя Соединённых Штатов, а борьбу против неё — священным долгом всякого честного и порядочного человека.

Самое бесстыдное и подлое угнетение 13 млн. негров, живущих в Соединённых Штатах, проявляется в разнообразнейших формах. Дискриминация негров имеет место решительно во всех областях экономической, политической и культурной жизни. Как правило, труд негров ограничен наиболее плохо оплачиваемыми профессиями. Расовая дискриминация проявляется в том, что неграм за одинаковую работу платят значительно меньше, чем белым. На Юге негры лишены самых элементарных гражданских прав. Избирательный налог в южных штатах лишает политических прав почти 10 млн. избирателей, в том числе почти всех негров. В штате Луизиана в выборах 1944 г. приняли участие только 6 % избирателей. В 1946 г. губернатор штата Джорджия Толмедж заявил, что, пока он стоит у власти, ни один негр не получит доступа к избирательной урне. В южных штатах убийство негра белым, как правило, не влечёт за собой наказания. Дикий суд Линча процветает до наших дней.

После окончания гражданской войны негры стали искать спасения от рабства в бегстве на Север. Но и в северных штатах их ждал невыносимый гнёт, бесправие, произвол.

Здесь дискриминация негров начинается с так называемой жилищной сегрегации: негры вынуждены жить отдельно от белых, в особых кварталах — негритянских гетто. Такие гетто существуют на всём Севере: в Чикаго; Филадельфии, Кливленде, Питтсбурге, Цинциннати, Индианополисе, Атлантик-Сити и других городах. В Нью-Йорке, где проживает более полумиллиона негров, — это широко известный Гарлем.

Негритянские кварталы — это самые перенаселённые трущобы. Гарлем является одним из наиболее перенаселённых мест в мире. В негритянском гетто Детройта 60 тыс. негров, прибывших в период с 1940 по 1944 г., были поселены на чердаках, в подвалах, складах, даже конюшнях. Состояние негритянского гетто в Чикаго следующим образом характеризуется в одном отчёте:

«За исключением двух-трёх домов, остальные представляют собой остовы зданий, на которых краска — только предмет воспоминаний… Уборные и умывальники непригодны для пользования, а водопровод в таком состоянии, которое угрожает здоровью… Очень часто встречаются комнаты, которыми нельзя пользоваться из-за сырости, протекающих крыш и неисправных уборных над головой».

Согласно данным жилищного ценза 1940 г., из 31,6 млн. домов, населённых белыми, сильно нуждались в ремонте 4,9 млн., а из 3,3 млн. домов, населённых неграми, — 1,1 млн., т. е. значительно более высокий процент. За жильё в этих трущобах негры платят в несколько раз дороже, чем белые. В то же время за свою работу негры получают гораздо меньше, чем белые рабочие. Негры на Севере — это самая дешёвая и самая малоквалифицированная рабочая сила. Стремясь сохранить этот резерв дешёвых рабочих рук, предприниматели упорно закрывают неграм путь к получению квалификации. Многие профессиональные союзы, руководимые реакционерами, не допускают негров в свои ряды. Другие профсоюзы создают специальные секции для негров. Им закрыт доступ в большинство гостиниц, во многие общественные места: театры, рестораны и т. п.

Негры наталкиваются на расовую дискриминацию буквально на каждом шагу. Число школ и больниц в негритянских районах в несколько раз меньше, чем в районах с белым населением, хотя налоги взимаются с негров исправно. Фактически для подавляющего большинства негров доступ к образованию закрыт наглухо. Из-за почтя полного отсутствия медицинского обслуживания распространение болезней и эпидемий среди негров в несколько раз выше, чем среди белого населения.

Убогую эксплоататорскую философию белых рабовладельцев довольно красочно выразил один техасский делец, который заявил:

«Содержите негра впроголодь, чтобы он лишь не валился с ног, и одевайте его так, чтобы он мог едва прикрыть свою наготу, не то он задерёт нос и возомнит, что он не хуже других людей».

Американские мракобесы создали обширную сеть погромных организаций, специализирующихся на травле негров, а также евреев. Наибольшей известностью среди этих организаций пользуется Ку-клукс-клан. Банды Ку-клукс-клана организуют линчевание и негритянские погромы. При этом они пользуются прямой поддержкой властей. Во всех крупных американских городах Ку-клукс-клан имеет свои местные группы, а в южных и отчасти в среднезападных штатах эта черносотенная организация тесно связана с аппаратом демократической партии и местными властями.

Расовая ненависть, пропитывающая все поры внутриполитической жизни Соединённых Штатов, уже давно переносится американскими империалистами в сферу международных отношений.

Один из самых ярых империалистов в Белом доме, президент Теодор Рузвельт, занимавший этот пост в первое десятилетие XX в., запугивал американцев «чёрной» и «жёлтой» опасностью, подкрепляя расистскими бреднями притязания американских монополий на мировое господство.

Американские (как, впрочем, и английские) расисты были во многом учителями гитлеровских изуверов. Задолго до появления фашизма в Европе они разработали подлую технику натравливания толп тёмных, обездоленных людей на негров, систематически и непрестанно вдалбливая в головы белого населения, что, мол, «во всём виноваты негры». Характерно, что и теоретическое обоснование захватнической политики американские расисты разработали задолго до их гитлеровских последователей. Так, известно, что пресловутый гитлеровский «геополитик» Гаусгофер называл в числе своих учителей американского империалиста Альфреда Мэхэна.

После второй мировой войны, когда хозяева Соединённых Штатов — плутократы Уолл-стрита — поставили в порядок дня борьбу за своё мировое господство, расизм и шовинизм получили невиданное ранее распространение. Самые гнусные идейки гитлеризма целиком усвоены нынешней правящей верхушкой Соединённых Штатов. Расовое изуверство, разбойничья «геополитика», пресловутая «теория жизненного пространства» — всё это прочно вошло в обиход американской реакции. Теория превосходства англо-саксонской расы была официально провозглашена поджигателем войны Черчиллем в его фултонской речи. В литературе, кино, в прессе, по радио пропаганда пресловутого «американского образа жизни» сопровождается разжиганием оголтелой вражды к другим народам. В качестве примера подобного рода литературы можно привести вышедшую в 1948 г. книгу профессоров Корнелльского университета Пирсона и Харпера «Мировой голод». В этой книге доказывается, будто бы ввиду истощения почвы наша планета может прокормить только 900 млн. населения из 2 250 млн. человек, проживающих ныне на земном шаре. На этом основании авторы призывают учёных разработать «программу сокращения населения земного шара», в первую очередь в отношении наиболее населённых стран мира — Китая, Советского Союза и др. При этом они подчёркивают, что остриё борьбы должно быть направлено против «коммунистической идеологии, утверждающей, что не существует перенаселения на земном шаре». Появление подобной, с позволения сказать, литературы на американском рынке показывает, что расисты Соединённых Штатов готовы перещеголять своих немецко-фашистских единомышленников.

Оборотной стороной бредовой теории превосходства англо-саксонской расы является проповедь космополитизма, преследующая цель идейно обезоружить народы Европы и Азии, сломить их волю к сопротивлению американской агрессии. При этом, если англо-саксонский расизм идёт преимущественно для внутреннего потребления, то космополитизм, наоборот, идёт прежде всего на вывоз. Он экспортируется в Европу и навязывается её народам наравне с американской жевательной резинкой и свиной тушонкой, поставляемой по «плану Маршалла».

Современный космополитизм призван прикрыть грабительские аппетиты англо-американского империализма предательскими рассуждениями о том, что, дескать, идея национального суверенитета «устарела» и должна быть сдана в архив, что будто бы в интересах всех народов земного шара поскорее добровольно признать англо-американское верховенство, что историческое развитие якобы идёт в сторону создания «Соединённых Штатов мира» и «мирового правительства».

Космополитизм имеет своей основой мировые связи капитала, который держит народы в рабстве и угнетении, Ленин писал:

«Империализм означает перерастание капиталом рамок национальных государств, он означает расширение и обострение национального гнета на новой исторической основе».

Современный космополитизм выражает свойственную империализму тенденцию к мировой гегемонии, к насильственной борьбе империалистов за мировое владычество. В наше время носителем этой тенденции является англо-американский империализм. Поэтому нынешний космополитизм выступает как оборотная сторона идеологии расового превосходства, культивируемой англосаксонскими империалистами. Космополитизм и буржуазный национализм являются двумя ипостасями одного и того же божества. Это божество — золотой телец, религия которого не знает не только национальных границ, но и национальных интересов. Эта религия связана с растленной моралью хищников, воплощённой в буржуазных заповедях: «деньги не пахнут»; «где хорошо, там и отечество».

Неразрывная связь шовинизма и космополитизма особенно наглядно выступает в деятельности правых социалистов, которые лебезят перед американским империализмом и одновременно проводят и защищают политику самого дикого угнетения чужих стран и народов.

Так, Бевин, обращаясь к народам Западной Европы, не скупится на советы отказаться от национального суверенитета в пользу агрессивных блоков, действующих под флагом «европейского единства». И в то же время Бевин выступает самым ревностным защитником британского империализма, в интересах которого он душит национально-освободительное движение в Малайе, Бирме, Индии, на Ближнем Востоке, в африканских колониях. Бевин вместе с Черчиллем организовал преступную интервенцию против греческого народа, истекающего кровью в борьбе против англо-американских поработителей и их монархо-фашистских ставленников.

Леон Блюм сочетает усердную пропаганду космополитического предательства национальных интересов Франции и раболепное низкопоклонство перед американизмом во всех его формах с защитой колониальной войны французских колонизаторов против вьетнамского народа. Точно такую же позицию занимает бельгийский правый социалист Спаак — один из столпов пресловутого «европейского единства» и в то же время ревностный защитник агрессивных походов колониальных держав в Индонезии, в Индо-Китае и других местах. Лидер германских правых социалистов Курт Шумахер ползает на брюхе перед англо-американским империализмом и одновременно разжигает реваншистские страсти, не уступая самому Геббельсу по части оголтелой пропаганды расизма и шовинизма.

На второй сессии Генеральной ассамблеи организации Объединённых наций глава советской делегации А. Я. Вышинский, выступая на заседании Политического комитета 6 октября 1947 г., полностью разоблачил предательскую проповедь отказа ог государственного суверенитета, с которой выступали на сессии Спаак, Макнейл и другие представители англо-американского блока. Отметив, что Спаак обзывает «идею государственного суверенитета» такими эпитетами, как «политическое покрывало», «старая, вышедшая из моды идея», «старая реакционная идея», т. Вышинский показал, что Спаак лишь повторяет доктрины реакционных государствоведов, которые в период Лиги наций выступали с проповедью «сверхгосударства». Вместе с тем А. Я. Вышинский вскрыл подлинные мотивы этой проповеди:

«Развитие капитализма и, особенно, вступление капитализма в свою высшую стадию — в эпоху империализма, несёт стремление к господству и к аннексиям. Но это вызывает рост сопротивления в народах, пробуждающихся к национальному самосознанию. Это сопротивление легко может вырасти в опасные выступления и другие меры против иностранного капитала… Но странам, стремящимся к экономическому господству, к расширению сферы своего экономического и политического влияния, мешает государственный суверенитет других стран».

Именно отсюда и проистекает стремление покончить с государственным суверенитетом, с национальной независимостью народов. Ибо государственный суверенитет других стран оказывается преградой на пути осуществления экспансионистских планов.

«Государственный суверенитет, — заявил А. Я. Вышинский, — знамя независимости и борьбы многих и многих стран против хищнических аппетитов капиталистических монополий».

Интересами этих монополий вдохновляется космополитическая пропаганда Спаака, Макнейла, Бевина, Эттли, Блюма, Шумахера и других правых социалистов, призывающих отбросить «все атрибуты национального суверенитета».

Американские империалисты провозгласили поход против национального суверенитета народов. Они объявили свободу и независимость наций, в особенности малых, «устарелым понятием». В этом отношении они нисколько не оригинальны. Вот что можно прочитать, например, в книге, вышедшей более тридцати лет назад:

«Лишь очень большие государства ещё кое-что означают, все малые государства живут использованием противоречий между великими державами… Суверенитет, т. е. свобода всемирно-исторических решений, сосредоточен в очень немногих местах на земном шаре. Ещё не пришёл тот день, когда будет одно стадо и один пастырь, но уже миновали те дни, когда многочисленные, малой и средней величины, пастыри гоняли без всякого контроля свои стада по пастбищам Европы».

Так писал небезызвестный проповедник германского империализма времён «Второй империи» Вильгельма Гогенцоллерна пастор Фридрих Науманн в книге «Срединная Европа», вышедшей в Берлине в 1915 г. Но и Науманн не был автором теории отмирания национального суверенитета. Он в свою очередь сочувственно ссылался на коммивояжёра английского империализма Сесиля Родса, который ещё в конце прошлого века заявил, что теперь настало время, когда нужно «мыслить континентами». Сесиль Роде старался не только мыслить континентами, но и заграбастать целый континент — Африку — и превратить его в колонию английской империи. Впрочем, «чёрный континент» оказался всё-таки не по зубам Родсу. Уже к концу прошлого века на этот континент вступили помимо Англии и другие колониальные державы, в частности Франция и Германия. Деятельность Сесиля Родса в Южной Африке подготовила англо-бурскую войну, которая кончилась для Англии пирровой победой, ибо она показала всему миру звериное обличье британского империализма.

Фридрих Науманн со свойственной германским империалистам грубой прямолинейностью выболтал подоплёку существующей в эпоху монополистического капитализма претензии отдельных держав на мировое владычество. Он писал:

«Дух крупнокапиталистической концентрации и надгосударственной организации овладел и политикой».

Действительно, крупнокапиталистическая концентрация, или, точнее говоря, образование и развитие крупнокапиталистических монополий, — вот что лежит в основе попыток борьбы за всемирное владычество в современную эпоху. Крупнейшим монополиям становится тесно в национальных рамках. Они стремятся к экономической эксплоатации многих стран, а если можно, то и всего мира. Экономическая экспансия монополий приобретает прочную почву лишь тогда, когда она связана с установлением тех или иных форм политической зависимости. Ибо свободные страны и свободные народы никогда не соглашаются по доброй воле стать объектами экономической эксплоатации чужеземного монополистического капитала.

Ненасытные аппетиты крупных и крупнейших монополий, направленные на захват богатых источников сырья, выгодных рынков сбыта и сфер приложения капитала, порождают и питают авантюристическую политику всемирного господства, в какие бы идеологические одежды она ни облачалась. Английский империалист Роде говорил о «мышлении континентами». Германские империалисты вильгельмовских и гитлеровских времён требовали создания «крупных хозяйственных территорий». Ныне идеи фашистской «геополитики» перекочевали за океан. Какими бы лжедемократическими масками ни прикрывались американские экспансионисты, их борьба за мировую гегемонию является архиреакционной затеей, смертельно враждебной кровным интересам народов, их устремлениям к свободе и независимости, к демократии, миру и социализму. В этом заложена неизбежность полного крушения любых планов мирового господства.

Англо-американские империалисты используют предательскую космополитическую идеологию, ибо она оправдывает любую национальную измену, любую шпионскую, диверсионную, антинародную деятельность. Под прикрытием фальшивой болтовни об общечеловеческой культуре и науке, о «мировом правительстве», о Соединённых Штатах Европы и даже всего мира на деле распространяются и насаждаются пресмыкательство перед продажной наукой доллара и гниющей буржуазной культурой, вера в шарлатанские мифы относительно пресловутого «американского образа жизни», податливость по отношению к любому шантажу разбойничьей дипломатии Уолл-стрита.

Космополитическое низкопоклонство и раболепие перед иностранщиной имеют своими корнями пренебрежение к собственному народу, неверие в его силу, боязнь его пробуждения — все эти характерные черты далёких и чуждых народу, отживших свой век, но цепляющихся за власть эксплоататорских классов.

В маршаллизированных странах Западной Европы космополитизм служит дымовой завесой, под прикрытием которой правящие клики оптом и в розницу торгуют остатками национального суверенитета, предоставляют американским агрессорам военные базы, выполняют их приказы об удушении отечественной промышленности.

В странах народной демократии разгромлённые, но ещё далеко не добитые силы реакции оправдывают лозунгами космополитизма свой переход к шпионским и диверсионным методам борьбы против народной власти, свой переход на службу к американской и английской разведкам.

Буржуазный космополитизм в современных условиях выполняет очень важную для международной реакции задачу. Он служит средством замазывания тою решающего факта современной эпохи, что в мире существуют две системы, два лагеря: лагерь социализма и демократии, с одной стороны, и лагерь империалистической реакции, с другой стороны. Космополитизм стремится скрыть социальные, классовые противоречия между этими двумя лагерями, подорвать веру в преимущества социализма перед капитализмом и тем самым деморализовать наименее устойчивые элементы.

«Агенты иностранных разведок усиленно ищут слабые и уязвимые места среди некоторых неустойчивых слоев нашей интеллигенции, несущих на себе печать старого неверия в свои силы и заражённых болезнью низкопоклонства перед всем заграничным. Такие люди легко становятся пищей для иностранных разведок».

Решительное разоблачение космополитизма, искоренение таких пережитков капитализма, как раболепие и низкопоклонство перед иностранщиной, наносит удар по коварным расчётам американских империалистов, плетущих интриги против нашей родины.

Англо-саксонский расизм и его оборотная сторона — космополитизм — решительно отвергаются народами, лишь недавно испытавшими чудовищные последствия хозяйничания немецко-фашистских расистов и стоящими на страже своей свободы и независимости.