Критический разбор центрального пункта всей концепции, а именно положения о перерастании закона ценности в закон трудовых затрат в переходном хозяйстве, — приводит нас вплотную к кардинальному пороку всей теоретической конструкции «закона трудовых затрат». Маркс упоминает о естественной необходимости пропорционального распределения общественного труда; с точки зрения марксизма, однако, совершенно ясно, что само это распределение общественного труда в определенных пропорциях представляет собою процесс, который не только по своей форме (тем более по своей форме проявления), но и по своему материальному содержанию чрезвычайно различен при различных общественно-исторических формациях. В этом не трудно убедиться, если дать себе труд подумать, что, собственно, следует понимать под распределением общественного труда в определенных пропорциях. Пропорциональное распределение общественного труда включает в себя в качестве компонентов целый ряд элементов, природа которых в корне различна при различных общественно-исторических формациях. Для целей наглядности назовем лишь наиболее яркие из этих элементов. Совершенно очевидно, например, что с точки зрения пропорционального распределения общественного труда вовсе не безразлично классовое строение общества. Какое количество членов общества исключается из пропорционального распределения труда — в качестве ли бездельников-тунеядцев из господствующих классов, или в качестве вынужденных «отдыхать» безработных в капиталистическом хозяйстве — все это как будто не может считаться безразличным для осуществления пропорционального распределения труда в обществе. Не может считаться безразличным и другая сторона, связанная с классовой структурой общества: то количество труда, которое общество получает от каждого из своих членов. Абсолютно ясно, что это количество будет одним в патриархальном обществе, другим — при строе самостоятельных городских ремесленников, третьим — в царстве капиталистической эксплоатации, где рабочего гнетет «костлявая рука голода», четвертым — в социалистической коммуне будущего.

Но не только изменчивое классовое строение общества не остается «равнодушным» к материальному содержанию процесса пропорционального распределения труда. Чтобы не вдаваться в излишние подробности, достаточно назвать такой «изменчивый» фактор, как состояние материальных производительных сил, состояние техники. Разве не очевидно, что при различном уровне развития общественной техники, при различных пропорциях между живым и мертвым трудом, при различных соотношениях между двумя основными подразделениями (выражаясь в терминах марксовых схем воспроизводства), — материальное содержание процесса (пропорционального распределения общественного труда будет чрезвычайно различным. Смешно, например, ставить вопрос о соотношениях между производством средств производства и производством средств потребления применительно к общественному хозяйству дикарей, у которых камни и палки исчерпывают весь нехитрый арсенал средств производства. Однако этот же вопрос отнюдь не смешно ставить в отношении современного хозяйства, базирующегося на гигантски-сложных агломератах разнообразных средств производства. Помимо проблемы пропорционального распределения живого человеческого труда общества на определенной исторической ступени развития встает тесно связанная с предыдущей проблема распределения труда накопленного, материально-технических элементов производственного процесса. Эти проблемы в исторически-данном классовом обществе теснейшим образом сплетаются с явлениями классовых отношений, антагонизмов, борьбы. Всю эту сложную многогранную реальность исторической действительности концепция «закона трудовых затрат» обескровливает в пустой и тощей абстракции. Суть проблемы представляется в следующем, до чрезвычайности упрощенном виде. В каждом, мол, обществе производство есть способ удовлетворения потребностей. Совокупное рабочее время распределяется между отдельными производствами, в целом удовлетворяющими — худо ли. хорошо ли — эти потребности. В организованных обществах это выражается в хозяйственном плане, в товарном же хозяйстве эта проблема решается путем действия закона ценности. На этом основании делается вывод, что закон трудовых затрат является всеобщим и универсальным законом хозяйственного равновесия, пригодным для всех эпох, для всех времен и всех народов. Меняется лишь форма проявления этого закона, его опосредствующий механизм, материальное же содержание, материально-трудовой смысл закона остается неизменным.

Прежде всего совершенно ясно, что проблема хозяйственного равновесия не только в отношении формы проявления этого равновесия, но и в смысле материального содержания этой проблемы отнюдь не исчерпывается такой пустой, бессодержательной и (выхолощенной постановкой. Мы уже видели выше, как Маркс издевался над экономистами, доказывающими, что никакое производство невозможно без орудий производства и что никакое производство невозможно без предшествующего накопленного труда. Легко себе, представить, как отнесся бы Маркс к «открытию», что в каждом обществе производство есть способ удовлетворения потребностей. Применимо ли это утверждение, скажем, к рабовладельческому обществу, в котором непосредственный производитель превращен в «говорящее орудие» и его потребности удовлетворяются на ряду, скажем, с «потребностями» окота? Можно ли в этом отношении ставить на одну доску капиталистическое производство для наживы, производство патриархальной общины и социалистического общества будущего? Не будет ли это попыткой объединить под одними и теми же законами (материальное содержание коих объявляется неизменным) экономику современной Англии и Огненной земли, попыткой, к которой так неодобрительно относились классики марксизма?

Можно ли ограничиться утверждением, что в каждом обществе совокупное рабочее время распределяется между отдельными производствами, в целом удовлетворяющими потребности общества? Не будет ли это безжизненно-абстрактной постановкой вопроса, если тут же не заметить, что само материальное содержание этого пропорционального распределения труда целиком и полностью зависит от исторически данных условий общественного производства? Выше мы уже видели, что самая масса потребностей общества находится под сильнейшим влиянием классовой структуры общества, что та же классовая структура определяет в значительной степени размеры того совокупного рабочего времени, которое реально в обществе затрачивается. Разве допустимо отрывать проблему хозяйственного равновесия от законов движения общества, от конкретных условий общественно-экономических формаций и, прежде всего, от классовой структуры общества, устанавливая при этом всеобщие и универсальные законы этого равновесия с неизменным материальным содержанием?

«Понятие общества, чтобы оно хоть что-либо означало, должно быть конкретным. Абстрактные определения общества — «только подсовывание под понятие общества либо буржуазных идей английского торгаша, либо мещанско-социалистических идеалов российского демократа — и ничего больше» (Ленин). В социальной методологии конкретные определения общества являются первым шагом; абстракция, пустая и тощая, вроде «совокупности людей», реальной, длительной, какой угодно, в этом пункте есть уже ошибка, и связать такое определение логической нитью с остальными категориями исторического материализма — безнадежное дело. Такое абстрактное определение общества гармонирует, однако, с построением исторического материализма, как социологии»