Тема «демократичности» России является одним из «гвоздей» политического дискурса последних нескольких лет, как в риторике современных политиков, так и в материалах политической публицистики и СМИ в целом.

ИЗ ЖИЗНИ ИДЕЙ

Демократичность стала якобы критерием уровня цивилизованности стран и народов и одновременно степени их варварства. Эти критерии являются средством управления варварским миром со стороны «цивилизованного человечества». У вас «не в порядке» с демократией? «Тогда мы идем к вам». Как такое может происходить? Разобраться в этом возможно лишь помня и понимая историю XX века. Скажу жестче: разобраться в этом и понять, что происходит, можно лишь имея осознанный опыт жизни в СССР.

В последнем десятилетии XX и первом десятилетии XXI века США определились со своей исторической и цивилизационной миссией: «Америке предначертано распространить на весь мир американскую либеральную демократию». Ни больше ни меньше. Именно принятие американской формы демократии будет (по их мнению) для всего человечества несомненным «счастьем» и приведет все народы к благосостоянию и успеху.

Вам это ничего не напоминает, читатель?

Мы с вами живем в стране, правящий класс которой на протяжении 70 лет продвигал по миру социализм и коммунизм в версии СССР как безусловное благо для всех жителей Земли и как самое высшее достижение человеческой цивилизации. Навязывание своего политического строя (его экспорт) есть мощнейший механизм экспансии и установления господства в других странах.

Мы отказались от этого, поняв всю глупость, несостоятельность и преступность данной идеи. Но нет ничего удивительного в том, что эта идея овладела правящим классом и в значительной степени народом США, только вместо «коммунизма» вписали «либеральная американская демократия». Дело в том, что сама сегодняшняя конструкция «либеральной демократии» проектировалась и строилась как конкурентный ответ советскому коммунизму и советской «народной демократии».

ПОСЛЕ ВОЙНЫ

Товарищ Сталин еще в 1936 году сообщил советскому народу, что социализм в СССР в целом построен. Не будем сейчас вдаваться в суть построенного социализма (я ни в коем случае не являюсь его поклонником), но остановимся на некоторых его чертах, которые «продавались» на Запад как наши безусловные конкурентные преимущества. Реализованные СССР фактически, а не только формально расовое и национальное равенство, равенство полов, социальное равенство, формальное всеобщее равное и прямое избирательное право, бесплатная медицина и образование для всех граждан, отсутствие безработицы были предметом острой зависти для широких социальных слоев на Западе. Ничего сопоставимого в странах Запада не было и близко. До середины XX века в США в городских парках можно было обнаружить табличку «Неграм и собакам вход воспрещен». Избирательное право не было всеобщим. Демократия во многом оставалась цензовой. Великобритания продолжала оставаться крупнейшей империей, использующей для роста своего благосостояния интенсивную эксплуатацию колоний.

В 1945 году к довоенному «передовому имиджу» СССР добавилась слава победителей фашизма и освободителей Европы. Для всего мира было очевидно, что СССР и его общественно-политический строй сыграли определяющую роль в разгроме фашистской Германии. «Акции» СССР стали котироваться среди населения на Западе так высоко, как никогда до этого и как никогда после этого. Проблема высокой популярности СССР встала перед правящим классом США и Британии, что называется, «в полный рост».

Асимметричный ответ был найден. С одной стороны, СССР объявили войну (пусть и «холодную») и сделали главным врагом цивилизованного человечества на десятилетия. Это была борьба с имиджем победителей фашизма за счет формирования «новой угрозы» в лице самих победителей. А с другой стороны, были начаты преобразования, которые позволили бы говорить о большей свободе и равенстве на Западе, чем в СССР. Всеобщее избирательное право, защита меньшинств, расовая терпимость. Все это является сегодня частью либеральной демократии.

При этом следует понимать, что охота на «коммунистических ведьм» в США в середине прошлого века ни по целям, ни по результату практически не отличалась от идеологических гонений и политических преследований в позднем СССР.

С достижениями СССР в области социальной защиты должны были конкурировать проекты с рабочими названиями «Общество потребления» и «Социальное государство». Средний житель Запада должен был жить лучше, чем средний житель СССР. Западного человека научили жить в долг и вынудили отказаться от сбережений. Он должен был только потреблять, и это потребление должно было все время расти. Прямо как у Стругацких в «Понедельнике…» кадавр, созданный профессором Выбегалло.

Для тех, кто не в состоянии обслуживать свои кредиты (долги) всю свою жизнь, были созданы институты «европейского социализма». На сегодня и объемы потребительского кредита в США, и уровень социальных гарантий в Европе достигли критического предела. Дальше их можно только снижать.

Был проведен плановый и контролируемый «демонтаж» Британской колониальной империи. Прямую эксплуатацию ресурсов заменили на скрытую◦— через контроль над валютно-финансовой системой.

Таким образом, западный мир в 50–60-х годах прошлого века довольно успешно спроектировал и реализовал масштабные реформы в общественно-политической, экономической и социальной сферах.

Следует признать, что СССР в целом и его правящий класс в частности не смогли ответить адекватно на новый вызов в сфере социального проектирования, хозяйственно-экономического развития и развития общественно-политических структур и систем. Концепция построения коммунизма к 1980 году (Хрущев) и концепция построения «развитого социализма» (Брежнев) оказались неконкурентоспособны. Мы на самом деле ничего не проектировали и ничего не развивали. Мы не проектировали развитие нашего общества и государства. Мы занимались фиктивно-демонстративной имитационной активностью в этой сфере. В конце века за это пришлось дорого заплатить.

ЧТО БУДЕТ?

Более 15 лет тому назад исчезла с карты мира страна под названием СССР, в конкуренции с которой и только благодаря ее наличию (страны и конкуренции) на Западе были построены и современная американская либеральная демократия, и современный евросоциализм. Историческая роль и значение нашей страны заключаются в том, что мы своим величайшим социальным экспериментом (1917–1990) создали конкурентные условия для интенсивного развития всей европейской цивилизации. Это безусловный факт. Если бы не нужно было конкурировать с СССР, в США до сих пор была бы официально закреплена расовая дискриминация и не было бы в Европе никаких социальных государств и развитой системы социальных гарантий. Почему эту историческую роль России никто не обсуждает и не исследует?

Ответ прост:

1) если признать этот факт и сделать его общественно значимым, то трудно будет разрабатывать и реализовывать проекты сворачивания демократии и социализма на Западе, уже не нужные ввиду отсутствия конкуренции с СССР, ради которой они и создавались. Начало сворачивания демократических и социальных «завоеваний» мы видим уже сегодня, хотя они и объясняются различными благовидными предлогами (например, войной и требованием экономической конкурентоспособности);

2) если признать этот факт, то тогда придется признать и то, что Запад сегодня находится в положении позднего СССР. Ничего не развивает и ничего не проектирует в сфере социальных и общественно-политических отношений. Экономика США уже в кризисе. Несмотря на это, американцы в самом деле верят в то, что «американская демократия» есть высшая и последняя стадия развития человечества. Ну точно как наш «коммунизм».

Сегодня на Западе (прежде всего в США) немыслима сама постановка вопроса о том, что общественно-политический проект середины прошлого века исчерпал себя, что он содержит ошибки и недостатки. Игнорируется элементарная логика: если закончил свое существование проект, с которым мы конкурировали, то нужно создавать новый свой (хотя наш и победил), иначе проиграем на следующем шаге.

Если следовать исторической логике, то нужно признать, что конструкция западной либеральной демократии на пороге серьезного кризиса, который непременно наступает вслед за любой остановкой процессов развития. Нам это понятно и почти очевидно после жизни в СССР, а американцам пока нет. Нам нужно воспользоваться нашим историческим преимуществом.

ЧТО ДЕЛАТЬ НАМ?

Нам нужно по-настоящему серьезно отнестись к задаче нового социального и общественно-политического проектирования. Нет никакого смысла воспроизводить у себя «проектные конструкции» предыдущего поколения. И дело не в том, что «догоняющее развитие»◦— слабый ход. Ведь нам предлагают копировать то, что было создано для конкуренции с нами в прошлом, и то, что на сегодня само приближается к кризису или уже находится в нем. Нам необходимо разобраться в своей собственной истории XX века и наконец понять и учесть то, что мы не поняли и не учли тогда, при прошлом проектировании. Приступая к общественно-политическому проектированию, мы должны полностью использовать весь опыт европейской цивилизации. Мы должны использовать его критически. Если Западу удастся «впарить» нам свою модель, мы заведомо встанем на кризисный путь и передадим управление развитием в чужие руки. Весь опыт 90-х указывает нам на то, что некритический импорт демократизации ведет к разрушению страны и установлению внешнего управления. Мы должны четко понимать, что демократия до сих пор есть проект и проблема европейской философско-гуманитарной мысли и ни у кого во всей европейской цивилизации нет заведомо правильных решений. Это понимание◦— первый шаг к началу собственного правильного проектирования…

«Профиль» № 27 (535)