1

Трудно сказать, как и почему в это удивительное время — конец тридцатых годов — судьба каждого из тысяч могла измениться решительно в несколько минут.

Зимой 1936 года Серго Орджоникидзе настоял, чтоб на заводе было торжественно отмечено десятилетие работы Лихачева директором завода. Лихачеву было всего 40 лет.

Речь, которую Серго произнес тогда, много раз потом вспоминали.

Вот что он сказал:

— Я как-то недавно говорил, что мы избаловались и ничему не удивляемся. Если товарищ Лихачев — директор огромного завода, которому во всей Европе нет равного, то это говорит о том, что произошло в нашей стране… В нашей стране мы сильны и богаты тем, что Лихачевых имеем не одного, а десятки и сотни.

Эту речь Орджоникидзе Лихачев особенно запомнил потому, что через три месяца, 18 февраля 1937 года, Серго Орджоникидзе не стало.

Смерть Серго потрясла советских людей. Ему, «отважному бойцу старой ленинской гвардии», как писали о нем в мемуарах и некрологах, было тогда тоже всего 50 лет.

Серго любили все. Он был добрый, простой, вдохновенный человек. В его искренность верили. Он никогда не говорил о себе и вообще не любил говорить «я». Он всегда говорил «мы», что и соответствовало духу времени. Работа никогда не была для него просто службой, а была высоким служением делу партии.

В последней своей беседе с работниками наркомата Серго говорил:

«Я считаю, что наша основная задача сегодня — суметь поднять людей на завоевание высот новой техники. Для этого надо смело выдвигать новые, молодые, неокрепшие кадры. К сожалению, главки знают лишь незначительную часть тех замечательных, способных, прекрасных людей, которые выросли за последние годы».

Именно с этими словами любви и доверия, адресованными людям, которых он вырастил, воодушевил, наставил так же, как и Лихачева, Серго Орджоникидзе в половине первого ночи 18 февраля 1937 года закрыл за собой дверь своего кабинета.

Через несколько часов его уже не было в живых.

 

2

После смерти Серго Наркомат тяжелой промышленности был реорганизован и разделен на несколько наркоматов.

В феврале 1939 года Лихачев был поставлен во главе одного из них. Он стал наркомом среднего машиностроения.

Лихачев воспринял это повышение как доверие партии к его деятельности. Но со стесненным сердцем уходил он с завода.

Наркомату среднего машиностроения подчинялись заводы по изготовлению автомобилей, тракторов, сельскохозяйственных машин, железнодорожных вагонов, автоприцепов, подъемников, электрооборудования и запасных частей для автомобилей.

Руководить столь различными отраслями Лихачеву еще не приходилось, но он перенес сразу же опыт перехода на массово-поточное производство в область строительства железнодорожных вагонов. Он часто бывал на нижнетагильском заводе, где выпускались вагоны, решил проблему изготовления цельнометаллических вагонов.

Не раз с теплым чувством благодарности вспоминал он в то время свою «железную гвардию», вместе с которой «дрался» за организацию поточного производства, за проведение двух реконструкций, за «безостановочный переход».

Таким образом, старый опыт позволил ему с честью выполнить и новое поручение правительства.

XVIII съезд, приняв третий пятилетний план, требовал организации, оперативности и конкретного руководства, в частности, поднятия дела социалистического соревнования.

Люди в ранге наркома работали тогда с утра и до поздней ночи в ожидании звонка, вызова. Уходя домой даже в четыре часа утра, Лихачев обязательно приезжал в наркомат не позже десяти, и не было случая, чтобы он проявил равнодушие к чьей-то просьбе, особенно если речь шла о заводе.

Оторвать от сердца Московский автомобильный завод — ЗИС — Лихачев никогда не мог.