Начало войны и новое назначение

Из воспоминаний дочери Ивана Яковлевича Кравченко Нины Ивановны

«Мама приехала к нам в деревню и забрала нас к папе. А в деревне уже вовсю копали окопы, бесконечным потоком на восток шли беженцы и гнали огромные гурты скота. Папа тогда жил в Белгороде и формировал свой полк. Большую часть солдат его полка были из Чебоксар. Когда мы в Киеве сели в поезд, то у нас украли все деньги и документы. В Полтаве нас высадили из поезда и сказали: «Добирайтесь до Белгорода как хотите». И вот моя мама с двумя маленькими детьми по военным дорогам пустилась в путь. Вещей у нас с собой был минимум, вот мы и добирались где пешком, где на телеге, где повезет – и на машине. Питались практически подножным кормом и подаяниями. Так мы добрались до Харькова, там мама связалась с Белгородом с отцом и мы уже без проблем добрались до Белгорода, где нас встретил отец. Правда, мы его практически не видели, он рано утром уходил и ночью приходил и так каждый день.

Я хорошо запомнила тот день, когда он уезжал на фронт. Подъехала большая черная машина с открытым верхом. Он поцеловал нас. Отдал маме Звезду Героя и орден Ленина, сказал, если убьют, то чтобы фашисты не знали, что убили командира да еще и Героя Советского Союза – много чести. Оставил маме две гранаты и пистолет и наказал не даваться в руки фашистов живыми. Мама все документы и ордена зашила в пояс, чтобы не потерять их ни при каких обстоятельствах.

Когда садился в машину сказал, что больше мы никогда не увидимся. С моей младшей сестрой случилась истерика. Мама его попросила успокоить ребенка. Он сказал, что обязательно вернется и купит ей большую куклу. Она успокоилась. Но когда он сел в машину, то еще раз повторил: «Больше вы меня никогда не увидите» и уехал.

После того как папа уехал, мы остались. Немцы уже подходили к Харькову. Наши солдаты нам говорили: «Что вы сидите? Самое большое через две недели немцы будут здесь». Мама к коменданту, тот говорит, что нет транспорта, хотите – дам трактор. В следующий раз пообещал дать волов. А мама уже не знала что делать. Случайно встретила знакомую женщину, та сказала, что спешит на последний эшелон. Мама к коменданту с ультиматумом. Тот прислал машину и солдат и нас отвезли и погрузили на этот последний эшелон, уходящий из Белгорода. И мы уехали в Сталинград, но нас туда не пустили и отправили в Ташкент, там тоже не приняли. Направили в Алма-Ата, там тоже не приняли. Оттуда направили на приграничную станцию Матай. Нас забрал к себе начальник политотдела Суханов, мы жили у него. Он жил в трехкомнатной квартире и одну комнату выделил нам. Там я пошла в школу и училась в третьем и четвертом классе. Жилось нам там очень трудно. Папинного аттестата у нас не было и мы никакой положенной помощи не получали. Мама в 1938 году закончила фельдшерскую школу и поэтому устроилась работать фельдшером на станцию. Мама мне выхлопотала путевку в детский санаторий Чинбулак под Алма-Атой. Я там месяц пробыла, окрепла, подлечилась, а когда вернулась, пришло папино письмо, вернее запрос о нашем местонахождении. Мама написала ему сразу 11 писем, но все они вернулись назад. Он погиб, так и не узнав, что с нами. Прислали финаттестат и нам выдали все положенные деньга за все время. Мама сразу купила корову и благодаря ее молоку мы выжили. Я ухаживала за коровой, варила, пекла. Единственное, я не умела ее доить. Весь дом был на мне, ведь мама с утра и до вечера была на работе. И корову пасла и по степи бегала – саксаул собирала на топливо. И как только все успевала?! Я была почти взрослая, целых 10 лет. Мама и я дружно писали папе письма, но они стали возвращаться назад, а затем пришло письмо и похоронка, что папа погиб.

Потом Суханова направили на Украину в Нежин, это 125 км от Киева. Ему выделили целый товарный вагон. Мама очень просила, чтобы он взял нас на Украину. Мы продали корову, я так плакала, так жалко было, и уехали с ним. Приехали в Нежин 6 ноября 1943 года, в день освобождения Киева. Мы на телеге проехали на окраину Города и сняли там комнату. Только мы уехали со станции, на нее налетели немецкие самолеты и всю разбомбили и город разбомбили. Все горело. Нам везло, мы ни разу не попадали под сильную бомбежку. Только раз под воздушный налет попали, когда подъезжали к Нежину. Я заметалась, а мама меня поймала и с сестрой прижала к себе и сказала: «Ни в коем случае не разбегайтесь. Если погибать, то всем вместе».

Потом мы ходили в госпиталь, мама работала, а я помола раненым. Потом с большим трудом пошла в школу. Мне трудно было, там ведь все на украинском, а я привыкла к русскому языку. Мы написали письма своим родным в Студеники.

Однажды иду по улице, меня догоняют сани, мужчина спрашивает, а где здесь такая-то улица и дом. Я пригляделась, а это мои дедушки. Я обалдела. Мы не надеялись их увидеть живыми после оккупации. Им тоже досталось, но без больших потерь. Даже когда немцы отступали, то те солдаты, которые жили у них, сказали, чтобы приготовили ведра, бочки с водой и другой противопожарный инвентарь, потому что при отступлении все будут сжигать, а так будет хоть какая-то возможность сохранить дом. Не все немцы звери были. Так оно и получилось. Немцы только когда отступали, перестреляли всю скотину. Не взяли ничего, просто перестреляли.

Мы уехала с ним в Студеники. Там мы прожили до конца войны. После войны мы хотели переехать в Киев потому, что Москва на время войны была закрыта. После окончания войны разрешили въезд в город и мы приехали в Москву, ведь у нас тут квартира оставалась».

В 299-й дивизии было 3 стрелковых полка: 956-й, 958-й, 960-й и один артиллерийский, 843-й. 956-м командовал майор И.Я. Кравченко, 958-м – кавалер ордена Ленина (получил его в 1938 г. за бои в Туркестане) майор А.М. Баранов. Кстати после боев под Дедилово и расформирования 299-й дивизии, майор В.М. Баранов с декабря по январь тоже командовал Тульским Рабочим полком, видимо по протекции Кравченко. Начальник Боевой подготовки 50-й армии Подполковник Василий Михайлович Баранов погиб 27 февраля 1942 г.

Копия

Боевая характеристика

На командира 956 сп 299 сд Майора Кравченко Ивана Яковлевича Полком начал командовать со дня его формирования (с 25.07.41 г.) к возложенным обязанностям относился серьезно. Применял много усилий к обучению бойцов приемам борьбы. В практической жизни мало расчетлив. Решения принимает наскоком. В боях за Родину со 2 по 15.9.41 г. проявлял усилия к разгрому врага, но мало контролировал выполнение задач подразделениями, в результате в бою под Гастиловкой имея перед фронтом слабые части противника, не принял мер обхода и захвата пленных.

Вследствие малого контроля, есть случаи перехода к врагу его подчиненных и потеря оружия на поле боя. В информации старших начальников преувеличивает факты. Есть склонность к обсуждению приказов начальников и недостаточно принимает меры к их исполнению (Получил боевой приказ о замене 885 сп, имея все возможности к этому, приказа не выполнил).

По характеру склонен к партизанским действиям.

Вывод: должности командира полка соответствует. Необходимо изжить зазнайство, повысить требовательность по выполнению приказов. Изжить факты недостоверности представляемых сведений.

Командир 299 сд Полковник Серегин

Военком Дивизии ст. Бат. Комиссар Корнев

Верно: Ст. Пом. Нач. 1-го отделения ОК

Ст. л-нт Гофферт

24.9.41 г.

Из воспоминаний старшего врача 956 сп и Тульского рабочего полка, Киры Георгиевны Аносовой – соратницы И.Я. Кравченко

«До войны мы жили хорошо и весело. Готовились к труду и обороне. Сдавали на зачет ГТО. Я была и Ворошиловским стрелком, и Ворошиловским кавалеристом.

Я училась в Курском медицинском институте. Мы сдавали последние госэкзамены. Последний госэкзамен должен был быть в понедельник 23 июня. На нужно было сдать гигиену – легкий предмет и мы решили, что мы уже все сдали и мы свободные люди. Решили в воскресенье отдохнуть всей группой поехали за город на речку на Солянку. Мы набрали продуктов и рано утром на велосипедах поехали. Туда на выходной всегда собиралось много народу.

Приезжали и производства на полуторках, по-всякому. Там все было хорошо организовано, всегда было весело. Когда мы туда приехали, даже не успели толком устроиться на месте. Вдруг говорят по радио, у кого-то в машине был радиоприемник небольшой, что началась война. Мы услышали выступление Молотова, но до конца не дослушали. Все с этой речки быстро разъехались по домам. Никто не понимал что это такое.

Мы сдали последний экзамен в понедельник. Вместо выпускного вечера, к которому мы серьезно готовились, шили наряды. Наш институт славился девушками. Мы были модными.

Тут все сразу оборвалось. На торжественном собрании мы, весь курс, сказали, что мы идем на фронт, все медики военнообязанные. На следующие дни пошли на комиссию в военкоматы и нас распределили кого куда. За всю войну я встретила только двух своих однокурсников. На фронт мы шли с желанием быстрее прогнать немцев, мы шли защищать Родину. Мы шли на войну в полной уверенности в нашей победе. Нам выдали мужское обмундирование. Все было не по размеру. На одни портянки сколько сил и здоровья ушло. Намучились, пока научились с ними обращаться. Мы начали резать эти рубашки, кальсоны, гимнастерки, а начальники хозяйственной части ругали нас за это.

Меня направили 3 июля старшим врачом в 299-ю стрелковую дивизию, 956-й стрелковый полк, на Брянский фронт.

Командиром полка у нас был Герой Советского Союза И.Я. Кравченко, Героя он получил еще в Финскую войну, а начштаба – Акулов. Они вместе с Кравченко учились в академии им. Фрунзе. После ухода Кравченко он стал командиром полка. Он долго с нами был, а потом его забрали в штаб армии. Он писал какую-то книгу.

Командиром саперного батальона нашей дивизии был Максимцов. Это был боевой, смелый и исполнительный командир…»

Из воспоминаний командира роты 956 сп 299 сд Турова Владимира Семеновича

«После окончания, (20 июля 1941 года), Буйнакского военно-пехотного училища, (куда добровольно поступил после Шахтинского горного техникума), был направлен в 956 стрелковый полк 299-й стрелковой дивизии, в город Белгород, командиром 2-го стрелкового взвода 9-й роты. В июле я, молодой лейтенант, прибыл в город Белгород и был зачислен в 956-й стрелковый полк 299-й стрелковой дивизии. Дивизия находилась в стадии срочного формирования. Вскоре в роте было уже 160 бойцов, а у меня во взводе – 57, это были крестьяне из Кировской, Сумской, Черниговской, Гомельской области, все они были неграмотны за исключением бывшего фельдфебеля и унтер-офицера, которые служили еще в царской армии. Фельдфебель Матвиенко стал старшиной роты, а унтер-офицер – командиром отделения. Многие из них не видели даже ружья, не говоря уже о винтовке. Приходилось учить с азов. Учить было трудно, это все были взрослые люди до 47 лет.

У меня было также отделение минометчиков, которое следовало вместе со мной из училища. Времени на обучение не было и в августе месяце мы выехали на фронт. Высадились станции Синцово. Мы вступили в бой на границе Смоленской и Брянской областей. Райцентр Жуковка, Дядьково. Мы начали наступление в августе 41-го года и отбросили немцев на несколько км. Там было с. Красное и ст. Красное.

Вооружены мы были неплохо. В роте имелись два станковых «максима», четыре ручных пулемета Дегтярева. Автоматов – всего три, но винтовок хватало, в том числе самозарядных, системы Токарева (СВТ).

С размещением по квартирам нам помогли ранее нас прибывшие командиры и сверхсрочнослужащие. А завтракать, обедать и ужинать мы ходили в военторговскую столовую. Через несколько дней, деньги нам выданные при выпуске из училища (600 руб.) закончились, а новое денежное довольствие еще не подошло. Мы 4 молодых лейтенанта обратились к командиру нашего 3-го батальона, к старшему лейтенанту Шутову: «Что нам делать?». Он не смог решить этот вопрос и разрешил обратиться к командиру полка майору Кравченко, что мы и сделали в тот же день. Испросив разрешения войти, мы вошли в кабинет командира полка, доложили ему о причине своего прихода. Майор Кравченко выслушал нас, посмотрел вопросительно на комиссара полка, тот пожал плечами, и тогда обращаясь к нам, без тени упрека, заявил: «Вот что, с завтрашнего дня вы будете поставлены на довольствие в красноармейскую столовую, где будете питаться за столом, который для вас поставят. Вам ясно? Можете идти». И мы питались, не зная забот до выезда на фронт в середине августа 1941 г. Ни кто из нашего начальства ни словом, ни намеком нас не упрекнул. Но сами для себя мы сделали из этого полезные выводы.

К сожалению, кадровых бойцов было мало, приходилось срочно обучать новобранцев. Шли всякие слухи о немецких танковых колоннах, сметающих все на своем пути. Сельские парни понятия не имели о танках. Мне запомнился характерный эпизод, как нас учили бороться с бронированными машинами.

Командиром полка был майор Кравченко, участник Финской войны, Герой Советского Союза. На фронте он показал себя превосходным руководителем и замечательным командиром и вывел весь полк из окружения. Кравченко занимался лично с каждым батальоном. Наш батальон выстроился буквой «П», в центре вырыли окоп, глубокий, около двух метров.

Кравченко был в полевой форме, с кобурой и подсумком с учебными гранатами. Мы думали, что дело ограничится простым показом, но майор спрыгнул в окоп, и на него двинулся танк БТ-7. Мы ахнули, когда махина весом тринадцать тонн принялась крутиться на окопе. Казалось, что танк вдавит нашего комполка в землю. БТ проутюжил окоп как следует и пошел дальше.

На месте заваленного окопа зашевелилась земля, появилась голова, плечи командира. Кравченко одну за другой бросил три учебные гранаты. Бросал довольно точно, пара штук упала на трансмиссию позади башни – уязвимое место и наших, и немецких танков. Машина остановилась, а Кравченко стал приводить себя в порядок. Долго выколачивал пилоткой с гимнастерки и брюк прилипшую землю, вытер носовым платком лицо и спросил:

– Ну как?

Помню, красноармейцы и командиры что-то восхищенно выкрикивали, а командир полка прочитал нам краткую лекцию, которую после рискованного показа мы восприняли очень серьезно. Все видели, что занятие полностью приближено к боевой обстановке. Кравченко рисковал, ведь могло случиться всякое. Провались гусеницы сантиметров на 30–40 ниже – и все могло закончиться трагично.

А моральное воздействие? Я стоял в полусотне шагов и ощущал, как дрожала земля под тяжестью танка, а что чувствовал наш командир, когда махина утюжила обычную стрелковую ячейку? Тем временем, хорошенько выколотив от пыли обмундирование, Кравченко коротко, рублеными фразами говорил нам о «танкобоязни». Многие слова, а особенно личный пример, врезались в память крепко:

– Если не поленился, вырыл добротную ячейку и не растерял гранаты, то никакой танк тебе не страшен. Пропустил его через себя – и спокойно кидай гранаты вслед, а лучше – бутылки с горючкой. Что, у немцев танки такие страшные? Горят за милую душу, только не теряйся. Пара гранат на трансмиссию или под гусеницы – никуда он не уедет. Ясно?

– Ясно! – вразнобой кричали мы.

Занятия тем временем продолжались. В полк поступило много самозарядных винтовок СВТ. Бойцы осваивали их с трудом, у них часто заклинивало затвор, застревали патроны. Я уважаю конструктора Токарева и считаю, что винтовка была неплохой. Немцы пользовались захваченными у нас СВТ до сорок пятого года.

Это оружие требовало гораздо большей заботы, чем любое другое. Автоматика быстро забивалась пылью, песком. Кроме того, патроны 7,62 мм с закраинами на донышке требовалось протирать, заряжать в магазин аккуратно, без спешки. Если впихнешь небрежно два-три патрона, они цеплялись закраинами и застревали в магазине.

На стрельбище, особенно в училище, винтовки Токарева, действовали почти безотказно. Ведь уход за оружием шел в нормальных условиях, под контролем командиров. Помню, на показательных стрельбах отделение из двенадцати человек одновременно вело огонь по мишеням. Плотность стрельбы напоминала пулеметный огонь. Если ударят сразу полсотни самозарядок, то и пулеметы не понадобятся. К сожалению, действительность внесла свои коррективы.

18 августа мы уже вступили в бой с фашистами на Западном фронте, где 299-я стрелковая дивизия с ходу нанесла удар по фашистам, потеснив их на несколько десятков километров.

Все свои фотографии по окончанию училища я отослал домой, но война и они не сохранились. У меня осталась только одна фотография – курсантская. У нас было обмундирование мирного времени. Красные звезды, золотая окантовка красных петлиц, красные кубики. Кравченко приказал спороть блестящие пуговицы и пришить темные. Чтобы не выдавать себя их блеском. Спороть красные петлицы, обозначить их черной краской или нитками. И у поэтому нас потери офицеров были меньше чем в соседних частях. Солдаты у нас были, преимущественно, из Сумской, Черниговской и Белгородской областей.

Это было одно из «частных» контрнаступлений наших войск, которые в общей совокупности сорвали план «молниеносной» победы врага».

 

956-й полк начинает боевые действия

Дневник Василия Бенцеля.

«Старший лейтенант Бенцель Василий Афанасьевич 1919 г. рождения Черниговская обл. д. Ранки. Помощник начальника штаба 956 стрелкового полка 299 сд 50 Армии. С 09.1941 – 29.10.41 г. Пом нач штаба 956 стрелкового полка 299 стрелковой дивизии. 29.10.41 – 1.11.41 г. Нач. штаба Южного боевого участка г. Тула. 1.11.41 г. ПНШ 154 стрелковой дивизии.

12.1.1942 г. Начальник штаба Тульского Рабочего полка (766 стрелк. полк 217 стрелковой дивизии).

Погиб в бою 28.04.42 г. у д. Павлово Юхновского р-на Смоленской обл. По его просьбе похоронен в г. Тула на Всесвятском кладбище».

Кроме этой короткой справки, мало что известно о Василии Афанасьевиче Бенцеле. Не сохранилось его фотографии, нет в архиве и его личного дела. Только предположительно он опознан на групповом фото Тульского рабочего полка. После его гибели осталась папка с документами, приказы, оперативные сводки 956 сп 299 сд и дневник, в котором он день за днем описывал все что происходило с ним, с его полком, с командирами с 1 сентября по 2 ноября 1941 г. Подробно описаны боевые операции 956-го полка, злоключения его командира Героя Советского Союза майора И.Я. Кравченко и, самое главное, практически минута за минутой описаны боевые действия частей Южного боевого участка по обороне г. Тула.

Волею судеб эти документы не сгорели в огне той страшной войны, а сохранились. Каким-то образом они попали в Оперативный отдел Штаба Западного фронта и там осталась под названием 299-я стрелковая дивизия. По 299-й стрелковой дивизии 1-го формирования практически не осталось никаких документов, только ученическая тетрадь с ведомостью на получение зарплаты всех тех офицеров 299 сд, которые выжили в боях до декабря 1941 г. А в этой папке сохранился уникальный материал о жизни и боевых действиях солдат и офицеров 956 сп 299 сд.

По его дневниковым записям мы можем не только узнать о событиях того времени, но и лучше понять, как нам удалось победить. Благодаря чему-либо или, как всегда, вопреки. Но обо всем по порядку. Можно ли доверять дневнику? Думаю – да потому, что многие изложенные там факты имеют документальное и фактическое подтверждение. Начнем издалека, с сентября месяца. Посмотрим глазами очевидца на всю ситуацию в армии того периода, на то, как люди находили выход из безвыходного положения, как воевали и побеждали, когда победить, казалось, было просто невозможно. Итак, дневник соратника Ивана Яковлевича Кравченко, Василия Афанасьевича Бенцеля:

Документы 299 стрелковой дивизии

(лл. 114–187) Дневник. 299 сд 956 сп В. Бенцель (командир Герой Советского Союза Кравченко Иван Яковлевич 10.10.1905 – 8.4.1942).

4.9.41 г. … поэтому комдивом было изменено направление нашему полку, и комполка выведены 1 и 2 батальоны с занятых позиций в 4024, направлены по шоссе в направлении Н.Буды и к исходу дня 3/956 сп занял район опушки леса у моста на шоссе в расстоянии 0,5 км от д. Н. Буда, 2/956 сп – у кустарника у полевой дороги сд и 4026 слева от шоссе, 1/956 сп во 2 эшелоне в р-не перекрестка шоссейной и железной дорог.

За три дня боя, проведенного без взаимодействия с другими родами войск, при открытом правом фланге, так как сосед справа 958 сп не подтянулся от сильного минометного, пулеметного, артиллерийского огня противника и ежедневной ожесточенной бомбардировке его авиацией (налет 4.9.41 продолжался с 13 до 20 часов) полк понес потери убитыми 11 чел. ср. комсостава и до 300 чел. мл. рядового состава, ранеными 56 чел. среднего н/состава и до 800 чел. мл. и ряд состава и пропавшими без вести около 300 чел.

5.9.41 г. наступления не было. Подразделения нашего полка, закреплялись на занятых к исходу дня 4.9.41 г. рубежах, на протяжении дня вели огонь по огневым точкам противника и вели разведывательные поиски. Небольшие разведгруппы противника предпринимали нападения на фланг 2 и 1 б-на и расположение штаба полка. Нападения успешно отбиты.

Комвзвода конной разведки л-нт Зеленков, при столкновении с противником убил 10 чел. фашистских солдат и л-нт Безсчасный 2 чел. в полку потерь не было.

6.9.41 г. боевым приказом, полку предложено после проведенной артподготовки и залпа гвардива в полном взаимодействии с танками вести наступление на Н. Буда и в.с.х. Кочевские. Артподготовка проведена недостаточно, танки на линию огня не прибыли, поэтому начав атаку на Н. Буда 3/956 сп понес большие потери и по приказанию комполка приостановил наступление, ибо сильный огонь наземных войск противника в полном взаимодействии с авиацией угрожал уничтожением всего личного состава подразделения.

7.9.41 г. приказом дивизии № 5 намечалось наступление при полном взаимодействии всех родов войск и частей дивизии, но соседи слева и справа не подтянулись, танки не прибыли, а прибывшие отдельные танки вели едино отошли, не открывая огня. Сконцентрированный по подразделениям нашего полка огонь наземных войск противника и налеты его авиации не дали возможности вести наступление.

8 и 9.9.41 г. подразделения полка с занимаемого рубежа вели ожесточенных огонь по укрепленным огневым точкам и по противнику в районе Н. Буда. в связи с тем, что по приказу комдива 1/956 сп передан 958 сп, комполка больше 50 % личного состава тыловые и спецподразделений передал в батальоны.

В итоге 7 дневных боев, полк потерял убитыми ср. н/с 15 чел. младшего н/с и ряд. 352 чел., ранеными до 1200 чел. и пропавшими без вести 411 чел.

10.9.41 по приказу комдива занимаемый район был сдан 885 сп и наши подразделения.

Дневник. Записки из боевого пути 956 сп.

В. Бенцель (Пом. начальника штаба). Карта 100.000 изд. 41 г. съемка 1930 г.

1.9.41 г.

в 2.00 1.9.41 получен боевой приказ комдива № 1, которым полку приказано: в 15.00 выйти со станции Сельцо и к 5.00 2.9.41 г. занять район хуторов Поляковые, колхоз «Красный трудовик».

В 3.00 штаполка, выслана БГ для рекогносцировки маршрута. БГ возвратилась в 11.30 и встретила полк в движении.

Полк, согласно дополнительного приказания комдива, вышел со ст. Сельцо в 11.50 вместо 15.00 и следовал по маршруту ст. Сельцо – с. Домашово – с. Старо Лавшина – Скрибовка – колх. «Красный Трудовик». Во время следования полка, маршрут дважды менялся вследствие чего, по принятому маршруту прибыли в указанный пункт 1.9.41 к 12.00 ночи штаб полка, ОВС, ПФС, рота ПВО и 2.9.41 к 5.00 прибыл 2/956 сп.

Батальоны 1 и 3 и другие подразделения от с. Старая Лавшина, направлены командованием дивизии по маршруту: ст. Лавшина – Красный Угол – хут. Липовские – Поляковы – колх. «Красный Трудовик».

Вследствие того, что наш маршрут не рекогносцирован и лесная тропа Красный Угол – Липовские в натуре заболоченная, заросшая, трудноопозноваемая и для прохождения транспорта негодная, полк вынужден был двигаться по маршруту Ст. Лавина – Красный Угол – выс. 177, 7 – дорога у высоты 171,4 – с. Тросна – хут. Поляковы – колхоз «Красный трудовик» и … к 6.15 2.9.41 3/956 сп шедший во главе полка по этому маршруту, прибыл к реке /граница 5426–5626/ не доходя 8 км до назначенного района.

2.9.41 г.

В 5.00 получен боевой приказ № 2 с заданием полку во втором эшелоне к 7.00 занять исходное положение на стыке дорог ю-в части 4830 и к 10.00 форсировав реку Десну атаковать противника вслед за 958 и 960 сп, которые по приказу должны были вести наступление в 1-м эшелоне.

Сложившиеся обстоятельства в связи с изменением маршрута, позволили командованию полка, к указанному времени, сконцентрировать в районе исходного положения лишь 2 батальон, остальные 1–3 б-ны были подтянуты к указанному пункту только к 12 дня, а обозы и рота связи, были разысканы и подтянуты к месту боя к вечеру 2.9.41 г.

Батальонам было дано распоряжение в 12.00 форсировать реку Десна в районе хут. Ядрово и наступать на противника. В хутор Ядров комполка направлены боевые подразделения полка 1, 2, 3 б-ны. В момент нахождения 2 б-на в х. Ядров и следования в указанный пункт, от комдива последовал приказ форсировать реку Десна через Мост на дороге Жуковка – Летошники сев-зап угол 4628 и вести наступление на противника в 1-м эшелоне, поскольку 960 сп, который должен был идти в 1-м эшелоне к месту атаки своевременно не прибыл.

Командование полка к 14.00 2.9.41 г. в районе моста были сконцентрированы 1, 2, 3 батальоны и начал формирование р. Десна и атака на фронт противника, на зап. берегу р. Десна в районе совхоза Гостиловка – роща 6/3 части 4626. Форсирование реки проходило под сильным минометным и пулеметным огнем, но закончилось без потерь.

Атака на фронт противника начата в 14.30 2.9.41 2 и 3 б-нами в 1-м эшелоне и 1 б-н во втором эшелоне, при поддержке батареи ПА/956 сп минрот б-нов. Минвзвод 120-мм – по приказу комдива передан 958 сп, не смотря на то, что наш полк вел наступление в 1-м эшелоне. Наступление начато без соответствующе проведенной артподготовки и без поддержки других родов войск. К исходу дня 2.9.41 преодолевая упорное сопротивление противника полк занял совхоз Гостиловка, рощу с/я 4 4626, оседлал насыпь дороги на Летошинки и закрепился на этом участке. Кроме сильного огня отступающих … войск противника, к исходу дня ниши подразделения дважды подвергались усиленной бомбардировке авиации противника.

В связи с тем, что личный состав полка был направлен в бой после круглосуточного перехода, без сна, отдыха и питания, что атака проводилась без достаточно проведенной артподготовки и поддержки других родов войск в бою 2.9.41 г., от усиленного огня отступающих наземных войск и авиации противника, полк потерял убитыми и ранеными до 500 человек. Героически погиб инструктор пропаганды полка политрук Курилкин.

 

Первый бой

3.9.41 г.

В ночь на 3.9.41 г. наши подразделения вели разведывательные поиски, и с утра 3.9.41 полк продолжал наступление по задаче поставленной 2.9.41 г.

Утром 3.9.41, кроме обстрела артиллерийским и минометным огнем, фронт занятый нашим полком подвергался ожесточенной бомбардировке авиации противника. 9 тяжелых бомбовозов противника дважды вылетали подряд в продолжении 2-х часов бомбили и обстреливали пулеметным огнем наши подразделения. При отсутствии нашей авиации, зенитной артиллерии и действенных средств ПВО, не было никакой возможности отогнать вражеские самолеты и продолжать атаку. После налета авиации противника полк продолжал наступление. Наши подразделения выбили противника с занимаемой позиции и к исходу дня заняли боевой рубеж: опушка леса сев. 42.26 и Летошинские хутора с-з 4424, на подступах к д. Красное.

Боевые задания выполняются только при поддержке батареи ПА и минометных рот батальонов. Командир дивизии дал указание вести наступление колоннами батальонов, рассчитывая на предварительную атаку танков и поддержку артиллерии.

Поскольку танковой части на участку фронта полка не было, ПА не в силах полностью обеспечить артподдержкой все батальоны находящиеся в 1 м эшелоне, каждый участок территории батальоны занимали в упорных боях с противником неся значительные потери.

2 сб на подступах к лесным участкам в центре 42.26 попал под сильный перекрестный огонь укрепившегося (противника) и в упорном бою заняв район потерял более 60 % личного состава.

Во время ведения боевых действий командир полка не получил с дивизии данных о месте расположения и направлении фронта противника и точных данных о расположении соседей слева и справа. Данные о расположении частей дивизии даны командиру полка были неправильны, так как к исходу дня левый сосед 960 сп вклинился в район нашего полка, а 958 сп, который как будто ведет наступление справа, фактически не оказалось и правый фланг нашей части был открытый.

Неоднократные попытки командования полка установить связь с соседями оказались безуспешными.

Усиленная разведгруппа в составе взвода разведки и 1 роты 2 сб под руководством комиссара полка предприняла разведку глубокого тыла противника в районе перекрестка дорог севернее с. Красного и попав под сильный огонь противника потеряла убитыми до 50 чел. в т. ч. 2 командиров. К ночи 23 чел. с пешей разведки возвратились. Комиссар возвратился 4.9.41 к 12.00. с целью самозащиты от нападения авиации противника командованием полка созданы группы противовоздушной защиты по всем подразделениям из стрелков и станковых пулеметчиков.

4.9.41 г.

Полк продолжал развивать наступление и в упорных боях с противником занял с. Красное, высоту 206,5, перекресток шоссе и железной дороги и лес северной части 40.24, продолжает развивать наступление в этом направлении.

С 12 до 19 авиация противника в составе до 15 самолетов, беспрерывными налетами производили жесткую бомбардировку и обстрел пулеметным огнем наших подразделений. Борьба созданных в подразделениях групп ПВО с бронированными бомбардировщиками противника эффекта не дала, ниши самолеты на участке фронта отсутствуют, зенитной артиллерии и других активных, действенных видов противовоздушной обороны не было. Самолеты противника с незначительной высоты бомбили и на бреющем полете обстреливали пулеметным огнем наши подразделения, артиллерию, обозы, на протяжении 7 часов свободно и безнаказанно.

В итоге проведенных боев с наземными войсками и жестокой воздушной бомбардировки полк понес значительные потери, убитыми и ранеными в личном составе, лошадей и обоза. В следствие плохого руководства и отсутствия координации боевых действий частями со стороны командования дивизии, подразделения 960 сп, зашли в район наступления 956 сп, и комдив во время хода боя собрав совещание части комбатов и командиров рот ДВО и 956 сп, для постановки задачи о наступлении. На совещании комбаты 960 сп заявили комдиву об отсутствии у них карт и о том что люди три дня не кормлены. После постановки задачи 956 сп получив новое направление. Потому во время наступления 2 сб пришлось направлять в направлении Новая Буда и восточная окраина Кочевский, в район развилки шоссе и железной дороги и вывести с занимаемой позиции в лесу северной части кв. 4024.

Преодолевая организационные трудности, сильный огонь наземных и воздушных сил противника, к исходу дня 4.9.41 г. полк занял такой р-н. справа 3/956 сп опушка леса, справа шоссе у железобетонного моста на подступах к д. Новая Буда.

Слева 2/956, слева шоссе 0,5 км выше развилки шоссейной и железной дорог. 1 сб занял район перекрестка шоссейной и железной дороги во 2-м эшелоне за 2 сб. Батарея ПА заняла огневой рубеж в кустарнику левого угла развилки дорог.

Кроме убитых и раненых полк потерял до 400 человек пропавшими без вести.

5.9.41 г.

Полк занимает район, достигнутый к исходу 4.9.41 г.

На протяжении всего дня наступления не предпринимали. На протяжении всего дня ведется артиллерийская, минометная и пулеметная перестрелка и столкновения разведывательных групп.

Командир взвода конной разведки л-нт Зеленков, руководил РГ и попав в расположение противника вступил в бой. В бою им убито до 10 чел противника. РГ возвратилась полностью.

Лейтенант Безчасный руководил РГ тоже столкнулся с противником и убил 2 ч-ка.

В 18 и 20.00 небольшие разведгруппы противника предприняли нападение на левый фланг 2 сб и расположение штаба полка, и на правый фланг 1 сб. оба нападения были успешно отбиты.

Силами конной разведки и комендантского взвода организована проческа леса прилегающего к району расположения штаба и изгнаны отдельные стрелки-автоматчики.

6.9.41 г.

в 4.30 получен боевой приказ комдива. Полку дано задание вести наступление и атаковать Н. Буда и вост. окраину Кочевские.

Был установлен такой порядок наступления: Артиллерия проводит интенсивную подготовку и в 6.00 после залпа гвардейского артдивизиона, батальоны, при поддержке танков, атакуют указанные пункты. Артподготовка начата с запозданием в 7.00.

Выполняя приказ 3 сб не дождался залпа гварддива и прибытия танков, предпринял атаку противника в р-не Н. Буда, преодолевая интенсивный огонь и сильное сопротивление противника и неся большие потери. К 8.00 в район боевых действий прибыл комдив пол-к Сергеев и не смотря на большие потери, отсутствие танков, атаки низших подразделений не приостановил.

В 9.00 гвардарт дал залп и на расположение передней линии прибыли танки. Не подавив огневых точек противника танки ушли обратно в тыл наших подразделений. Одновременно на переднюю линию наших подразделений напала авиация противника и действуя в полной согласованности с огневыми точками наземных его войск, не дала возможности продвигаться дальше и выполнить задачу. Командир полка дал приказ о прекращении атаки и подразделения полка остались на прежнем месте. Ночью по приказу командива 1 сб передан 958 сп и для выполнения боевых операций в полку осталось два неполных батальона.

7.9.41 г.

К 9.00 получен боевой приказ № 5, согласно которому с 9.00 до 10.30 артиллерия должна проводить интенсивную артподготовку. В 10.30 гвардейский артдив дает залп и вслед за танками 121 Тбр полк должен начать атаку, развить наступление на Н. Буда, Красная Поляна – Турейские, овладеть Турейским и закрепиться на рубеже Турейские – юз окраина Мореевка /иск/ перекресток дорог 13 км юз Чугуновка.

К назначенному времени танки не прибыли, артподготовка проведена не достаточная и когда наши подразделения предприняли атаку, они попали под сильный огонь обороняющегося противника. Соседи не выступали и враг всю силу огня сконцентрировал на нашем полку. Одновременно авиация противника до 7 самолетов предприняли воздушное нападение. Наступление было вести явно невозможно и полк остался на прежнем месте, неся однако значительные потери.

8.9.41 г.

В полку осталось вместе с тыловыми подразделениями 820 чел. личного состава.

Командир полка принял решение, часть личного состава тыловых и спецподразделений направить в батальоны. Сформирована отдельная рота и под командованием ПНТ л-нта Бесчастного направлена в 3-й сб. В тылах и спецподразделениях осталось до 50 % личного состава, работа выполняется с большим напряжением, но вполне нормально.

Наступление не предпринимали, организовывались разведывательные поиски отдельных групп. На протяжении дня участок занимаемый подразделениями полка и район размещения штаба подвергался интенсивному обстрелу минометным и пулеметным огнем и двукратной бомбардировке авиацией противника.

В 16.00 авиация противника предприняла интенсивную бомбардировку лощины и домика, где расположен штаб и командный пункт полка. Налет длился около часа. 9 самолетов с высоты 200–300 метров сбрасывали на лощину, шоссе и домик бомбы разной величины до 1000 кг. Включительно и на бреющем полете пулеметным огнем простреливали обе стороны лощины и всю площадь между шоссе и лощиной. Бомбардировка была настолько жестокой и цельной, что бомбы ложились в 2–3 метрах от блиндажей и комполка принял решение переменить командный пункт. Во время бомбардировки ранено и контужено 4 чел., убито 8 шт. лошадей, разбило автомашину командира полка и домик, где находилась кухня и столовая штаба полка. Подожжена повозка с боеприпасами.

9.9.41.

На протяжении всего дня полк занимал и прочно удерживал прежний район обороны, полк ведет огонь по противнику. Противник, все время ведет по району, занимаемому полком интенсивный, методический минометный и пулеметный огонь.

За день подразделения полка подверглись двукратному воздушному нападению авиации противника.

10.9.41 г.

Получен боевой приказ полку занять деревню Н. Буда.

Ночью комполка, сконцентрировав основные боевые единицы на исходном рубеже – опушка леса у Ник. Слобода, сдав предварительно ранее занимаемый район 985 сп. передача участка происходила в 24.00.

Наступление намечалось после интенсивной артподготовки и в полном взаимодействии с танками.

Артподготовка проведена недостаточно, ибо обеспечивала ее только ПА/956 в количестве 4 шт. 76-мм орудий.

К 16.00 танки на линию огня не прибыли. Авиация противника в количестве 7 самолетов предприняла налет на район сосредоточения полка, на протяжении часа сбрасывая бомбы и прочесывая опушку леса пулеметным огнем на бреющем полете.

К 17.00 прибыла часть танков и выступила впереди пехоты, но с началом атаки последней, когда один танк во время подавления ПТО противника был подбит, остальные танки не открывая огня ушли обратно в тыл.

3 и 2 батальоны начали наступление, под проливным пулеметным и минометным огнем противника с огневых гнезд Н. Буда и Ник. Слобода. Артиллерия дивизии выступление пехоты не поддержала. 3 и 2 сб выдвинулись на возвышенность к Н. Слобода. наступление развивалось успешно, но к 18.00 противник выдвинул на фронт авиаподразделение в количестве до 27 самолетов. Предприняв налет эшелонами по 5–6 самолетов, авиация противника, на бреющем полете вела сильный пулеметный огонь и бомбардировку фронта наших войск.

Под сильным огнем авиации и наземных войск противника подразделения сп вынуждены были атаку прекратить и залечь на достигнутых рубежах.

В итоге проведенных боев со 2 по 10.9.41 г. полк понес потери убитыми до 350 чел, ранеными до 928 и пропавшими без вести до 400 чел.

С наступлением темноты, после трех бомбардировок авиации и интенсивного минометного и пулеметного обстрела со стороны противника, не смотря на значительные потери в личном составе 2 и 3 сб оставшиеся в полку, все же повели наступление и заняли подступы к д. Никольская Слобода.

Из воспоминаний В.С. Турова

Полк вступил в бой в начале сентября западнее станции Жуковка, километрах в 150 от Брянска. Если посмотреть на карту Смоленского сражения, то на рубеже западнее Брянска отчетливо видна красная полоса сосредоточения наших войск для контрудара. Протяженность этой полосы составляла километров 200. Кстати, таких красных полос хватило и на остальных участках фронта: возле Ельни, Вязьмы, Ржева. Мы не только отходили и теряли города, но и наносили удары.

Первый бой нашего полка был не оборонительный. Мы наступали. Это была одна из тактических наступательных операций. Батальоны, артиллерия закрепились на опушке леса. Перед нами было открытое поле с редкими деревьями. Из леса мы немцев вышибли.

Спешно окапывались, укрепляли позиции. Дня два-три прошли в относительной тишине. Немцы рыли окопы за гребнем холма, метрах в 600–700 от нас. Где-то вдалеке гремело, ночами вспыхивали зарницы. Однако на участке нашего полка было пока спокойно. Примерно в километре за спиной сосредоточивались, маскировались в лесу еще какие-то части, артиллерийские батареи.

Время от времени, обычно утром и в полдень, нас обстреливали из батальонных 80-миллиметровых минометов. Противная вещь. Мины с близкого расстояния летели отвесно. Хотя прямые попадания в окопы случались не часто, но эффект от минометного огня был жутковатый. Что-то вроде бомбежки, когда остроносые трехкилограммовые мины, кажется, летят прямо в тебя.

Я видел результаты таких попаданий. Одного бойца из соседней роты превратило в месиво, изрубленное осколками. Натекло много крови, и несколько дней окоп пустовал, хотя был вырыт грамотно, из него хорошо просматривалась нейтральная полоса. Другого красноармейца выкинуло из окопа, ноги разлетелись в разные стороны. Смотреть на исковерканный низ живота было жутко.

В роте в моем распоряжении имелась снайперская винтовка. Немцы в некоторых местах рыли окопы открыто, не опасаясь нас. Кроме того, я обратил внимание, что две лесные полосы искажают звуки пулеметных очередей и выстрелов. Эхо отдается в нескольких местах, а значит, обнаружить снайпера будет непросто.

Мне, молодому лейтенанту, хорошо усвоившему в военном училище снайперское дело, приходилось лично вести успешно охоту на зарвавшегося врага. В один из тех первых дней боев рота вышла на опушку леса. Командиры скрытно выдвинулись к самой опушке. Вдали на открытом поле мы увидели фашистов, отрывавших окопы.

До них было не так близко, из простой винтовки стрелять было бесполезно.

Я, спросив разрешения у командира роты «поохотиться» и, получив от него согласие, зарядил снайперскую винтовку (которых во взводе было две, но ни одного снайпера), сунул в карман четыре обоймы. Выполз вперед, откуда хорошо просматривалась местность, и стал через оптический прицел наблюдать за фашистами, подыскивая подходящую мишень. Вдали за окопами (метров 800), на окраине деревушки увидел гитлеровца, который нес в руках какие-то предметы. Тщательно, спокойно прицелился, затаив дыхание, спустил курок. Немец упал. Из-за кустов вышел второй и тоже после моего выстрела рухнул.

Гитлеровцы, копавшие окопы, всполошились, стали оглядываться. Эхо выстрелов отражалось от леса, который был перед ними, откуда я вел огонь, и от леса, который был в сотнях метров справа от нас и шел далеко за окопы немцев, и они никак не могли определить – откуда стреляют.

Я перенес огонь на копавших окопы солдат. Первым сразил маленького, шустрого немца. Гитлеровцы заволновались еще больше, и пока они прыгали в окопы, я успел уложить еще двоих.

И, видимо, стали прислушиваться, наблюдать – откуда стреляет русский снайпер? Осторожно стали высовываться из окопов. Этого мне было и надо. В оптический прицел прекрасно было видно, как над бруствером окопа приподнимается немецкая каска, и мне не нужно было более секунды на производство прицельного выстрела. А эхо выстрела разносилось со всех сторон…

Так продолжалось до тех пор, пока я расстрелял три обоймы, и, видимо, когда заряжал четвертую, был обнаружен немцами, по мне был открыт огонь из пулеметов и минометов. Мне пришлось срочно покидать свою огневую позицию. А немцы еще долго вели огонь по уже пустому месту. А в лесу командиры поздравляли меня и смеялись над немцами, которые «лупили» по тому месту, где недавно я находился. Так в конце августа сорок первого года я открыл свой боевой счет.

Последние месяцы в военном училище я был командиром минометного отделения. А так как никто из командиров в роте не знал минометов, то положенные по штату роте два 50-миллиметровых миномета, (минометное отделение), тоже отдали в мой взвод. Готовить данные для стрельбы и вести огонь из этих минометов все время приходилось мне самому, так как подготовить из малограмотных крестьян опытных бойцов, во время формирования полка, за несколько дней было невозможно.

Не раз приходилось водить бойцов в атаку и лично, с винтовкой в руках, участвовать в рукопашной.

Через день мы пошли в наступление. И развивалось оно поначалу успешно, хотя и с потерями. Накануне удачно провели артподготовку. В тот период командиры Вермахта были еще слишком уверены в себе. Обстреливая наши позиции, они выдали расположение своих батарей. И думаю, из пренебрежения к нам, «Иванам», не удосужились сменить позиции своей артиллерии. В эти дни очень многое было для меня впервые. Огонь трехдюймовых пушек и небольшого числа тяжелых гаубиц казался сокрушающим. Взрывы гремели непрерывно, на вражеских позициях вспыхивало пламя, что-то горело.

Под прикрытием артиллерии, пока немцы не пришли в себя, нашей роте удалось подползти к их траншеям метров на пятьдесят. Но противник тоже вел огонь. Командир роты был отрезан от основной части бойцов.

Командование взял на себя политрук Кулаков. Немцы, приходя в себя, усиливали огонь. Рядом со мной тяжело ранило бойца. Из нескольких сквозных ранений на спине текла кровь. Ткнулся лицом в землю кто-то из сержантов. Кулаков поглядел на меня:

– Ротный молчит. Без него атакуем?

– Атакуем. Нельзя время тянуть, – отозвался я.

Рота лежала, напряженно ожидая сигнала к атаке.

Кулаков, невысокий, круглолицый, неуклюже привстал, затем поднялся в полный рост и закричал срывающимся голосом:

– В атаку!

Но рота, понесшая первые потери, лежала неподвижно. И немцы молчали. Топтался лишь политрук, подняв над головой наган.

– В атаку! – снова крикнул он.

Кажется, ударил одиночный выстрел. А может, короткая пулеметная очередь. Я был слишком напряжен и не понял. Пуля попала политруку в живот, он упал, но, пересилив боль, снова поднялся. Следующая пуля угодила ему в лицо, Кулаков был убит наповал. Он был хорошим политруком, умел говорить с бойцами, а в этом бою видел себя комиссаром, чей долг – поднять роту в атаку. К сожалению, умения воевать ему не хватало.

Теперь обязанности командира роты временно исполнял я. Как нередко случается в самые трудные моменты, мозг человека действует автоматически. Я командовал громко и четко, словно сдавал зачет в военном училище:

– Рота, слушай команду! Подготовить гранаты, вставить запалы.

Залегшая цепь зашевелилась, готовя гранаты к бою. Следом, не менее громко, я прокричал:

– Рота, встать!

Команда, которой учили бойцов до автоматизма, сработала. Красноармейцы торопливо поднимались, держа перед собой винтовки с примкнутыми штыками.

– В атаку!

Вместе со всеми встал и я. Мы бежали, торопясь одолеть эти последние десятки метров. Над полем неслось протяжное «а…а…а…», крики «Ура!», «За Родину, за Сталина!». В нас стреляли почти в упор. Но сотня человек бежала, не останавливаясь, тоже стреляя на ходу. И огонь этот был плотный, так как вооружение роты составляли в основном самозарядные винтовки Токарева. Кроме того, нас хорошо поддерживали пулеметы.

И, тем не менее, люди падали один за другим. Боец впереди меня свалился ничком, еще один упал, схватившись за ногу. Пляшущий сноп пулеметного огня урезал сразу троих, но мы уже прыгали в траншею. Трудно описать рукопашный бой, тем более первый. Я могу вспомнить только отрывочные эпизоды, мгновения. Передо мной стоял крепкий высокий немец в сером френче, выставив свою винтовку с примкнутым ножевым штыком. Я держал в руках трехлинейку, владеть которой меня учили по несколько часов в день два года в училище, а затем я сам учил штыковому бою своих бойцов.

Винтовка Мосина, надежное безотказное оружие со штыком на специальном креплении – шейке, которая позволяет подцепить и отбить прочь вражеский ствол. Я поймал шейкой рукоятку чужого штыка, рывком вышиб винтовку из рук немца и сразу пробил его тело своим узким трехгранным штыком. На учениях в училище я с трудом прокалывал штыком чучело, а тут штык прошел в грудь как по маслу. Я не ощутил никакого сопротивления. Выдернул штык и бросился на другого немца.

Тот оказался не таким решительным и побежал прочь. Я догнал его ударом в спину. Наверное, мне следовало командовать, а не искать очередного врага. Но бой уже вступил в такую фазу, где никто никого не слышал и сам выбирал свою цель.

Пять-шесть немцев, прячась в стрелковых нишах, вели беглый огонь. Нам повезло, что автомат имелся только у одного. Они успели убить и ранить несколько красноармейцев, но остановить остальную массу были не в состоянии. Люди, сумевшие преодолеть простреливаемое поле, оставившие позади погибших товарищей, переступили порог страха.

У автоматчика опустел магазин, и его пригвоздили штыком к стенке траншеи. Лихорадочно дергавший затвор винтовки унтер-офицер стрелял до последнего, но был втоптан в землю. Остальных из его отделения закололи штыками.

Двое пулеметчиков разворачивали на треноге пулемет. В них стрелял из нагана в упор один из командиров взводов. Несмотря на ранения, они сумели переставить пулемет. Смуглый боец, выскочивший вперед, ударом приклада свалил одного пулеметчика, второй упал, пробитый пулей.

Десятка два немцев, перескочив через бруствер, отступали. Грамотно, перебежками, прикрывая друг друга огнем. Наши за ними кинулись сгоряча. Упал один, второй боец. Я поймал за обмотку, пытавшегося броситься в погоню парня.

– Куда? Стреляй отсюда.

Время с неудачным преследованием упустили, но несколько фрицев остались лежать на поле. Остальные нырнули в овражек и исчезли. Хотя противника выбили из траншеи и заставили отступить, мы понесли значительные потери. Запомнилось большое число тяжелораненых. Их было не менее двух десятков. Те, кто угодили под пулеметные очереди, были ранены сразу несколькими пулями. Немецкие пулеметы МГ-34 со скорострельностью пятнадцать выстрелов в секунду прошивали тела насквозь, дробя кости на мелкие осколки. Я впервые увидел действие разрывных пуль. Попадание в тело означало почти неминуемую смерть. Бойцы, несмотря на умело наложенные повязки, истекали кровью.

Их торопливо грузили на подводы. С нами был командир роты. Он участвовал в бою с фланга.

– Ну что, получили боевое крещение? – проговорил ротный, глядя на тела погибших и подводы с ранеными, которых увозили в тыл.

– Получили, – отозвался кто-то из бойцов. – Ребят жалко. Но и фрицам досталось.

Вскоре мы снова наступали. Освободили несколько деревень. Запомнилось село Красное на Брянщине, из которого немцы угнали всех жителей. К нам подбежал чудом уцелевший старик и, дрожа, звал на помощь:

– Там! Скорее! Там немцы закопали наших.

Я с бойцами побежал за стариком, и мы увидели две пары босых ног, торчавших из земли. Это были молодые ребята лет двадцати: тракторист и комбайнер. Фашисты закопали их живьем вниз головой.

Я прибежал на место со мной четыре человека связных. Грунт был песчаный. Мы выкопали двух ребят. У них на груди и на спине были вырезаны огромнейшие звезды. На спине разрезы были глубокими и были видны кости. Но они были уже мертвы. Им не было и 17 лет. Старичок сказал, что это тракторист и комбайнер. Они не смогли быстро эвакуировать прицепной комбайн, очень дорогая вещь. Комбайны раньше были прицепные и их по полю таскал трактор.

Так мы познакомились с «новым порядком», которые несли немцы. Те из немцев, кто считает, что армия Вермахта состояла из солдат, и гордятся своим ветеранским прошлым, пусть запомнят эту деревеньку Красную. Поэтому мы не называли немцев «солдатами». Для нас они были фашисты, гансы, фрицы. Звание «солдат» они не заслужили.

Могу с уверенностью и полной ответственностью сказать: «Да, нас – командиров Красной Армии в военных училищах готовили превосходно!». И в дальнейшем, на других фронтах, я это чувствовал по себе. И благодаря тем командирам, воспитателям нашего училища, я, собственно, и выжил в той, далекой уже, Великой Отечественной! Трудно описать рукопашный бой, тем более первый. До сих пор я могу вспомнить только отрывочные, не эпизоды, нет, а мгновения. Именно мгновения. Но то, как легко я выбил у гитлеровца винтовку и вонзил свой штык ему в грудь без усилий, я помню! (Не то, что как было трудно на учениях!)

 

Небольшая победа и дезертиры

Дневник В.А. Бенцеля

11.9.41 г.

На протяжении ночи с 10 на 11, 2-й и 3-й сб организовали разведывательные поиски в селе. Установили наличие большого количества огневых (минометных и пулеметных) точек. РГ подверглась обстрелу противника, ранено 4 человека.

После детальной разведки, проведенной ПА 956 сп артиллерийской подготовки, кучного минометного огня, 2 и 3 батальоны начали ночную атаку на д. Ник. Слобода и к 7.00 11.9.41 вытеснив противника, заняли ее.

На подступах к деревне кроме ожесточенной минометной и пулеметной стрельбы, слышны были отчаянные крики населения, животных, птицы и взрывы подожженных нашим огнем боеприпасов противника. Не выдерживая атаки наших двух батальонов, враг поспешно отступал.

Заняв Н. Слободу, нами захвачено 3 орудия, до 500 винтовок, до 5000 патрон, 3 ящика мин и прочее. По свидетельству местного населения немцы подобрали и вывезли до 500 чел. убитыми и ранеными, кроме того на поле боя обнаружено 2 трупа офицеров и до 70 немецких солдат.

Заняв село и оседлав шоссе, полк развивал наступление по направлению Шаровка.

Действующие справа 958 сп и слева 985 сп значительно отстали и наш полк, выдвинувшись вперед, очутился перед фактом полного окружения. Противник сосредоточил на наших двух батальонах всю силу своего огня, поэтому полк оседлав шоссе, вынужден был прекратив наступление и закрепиться на достигнутом рубеже, организуя полукруговую оборону.

В этом бою подразделения понесли большие потери и к исходу дня в 3 сб осталось около 200, а во втором около 150 чел.

Левый и правый соседи, не смотря на наши требования, не подтягиваются, полк вынужден находиться в обороне, вести круговой огонь, поддерживаемый только лишь огнем нашей ПА.

При занятии Н. Слобода обнаружено большое количество нашего вооружения (винтовки, противогазы, вещмешки, плащ-палатки, патроны и т. п.) которое, по словам местного населения, было принесено сдавшимися в плен к врагу красноармейцами, то есть дезертирами и добровольно перешедших к немцам до 500 чел.

12.9.41 г.

Одиннадцатый день полк находится в непосредственном столкновении с противником. С половины ночи и с наступлением утра и на протяжении всего дня противник ведет беспрерывный артиллерийский, минометный и пулеметный огонь по р-ну расположения нашего полка. Обстрел ведется с фронта и с флангов и батальонам с незначительным личным составом, приходится сдерживать противника, при открытых флангах, так как отставшие 985 и 958 сп не подтянулись и тоже перешли к обороне. На линию огня командованием полка направлены все спецподразделения и лишь только 15 чел. комендантского взвода и 12 чел. со взвода ПФО оставлено для охраны штаба.

В 16.00 получен приказ о наступлении, и не смотря на то что комполка доложил комдиву о малочисленности 2 и 3 сб и о создавшейся обстановке в связи с отставанием соседей, комдив все же категорически приказал начать атаку. Поскольку приказ комдива давался без учета конкретной обстановки и полк начал наступление при незначительном личном составе и при открытых флангах под интенсивным перекрестным огнем противника, подразделения полка понесли большие потери. Соседи справа и слева настолько отстали, что фактически случились во 2-м эшелоне нашего полка.

Заняв в таких условиях часть южн. окраины д. Н. Буда полк приостановил наступление, а в 17.00 последовал второй приказ комдива, по которому полку предложено закрепиться на достигнутых рубежах, организовать оборону и подготовиться для отражения танковой атаки по шоссе справа и пехоты пр-ка со стороны Силе…

 

Задержание предателя

13.9.41 г.

На протяжении всей ночи на 13.9.41. подразделения сп и место расположения штаба, подвергались беспрерывному интенсивному обстрелу артиллерийским, минометным и пулеметным огнем противника.

В 22.00 12.9.41 в расположении кухонь 3 сб был задержан неизв. гражданин в рваной одежде, который в последствии оказался к-цем Лисица Дмитрием Карповичем, прибывший с Бобровицы Черниговского района, и будучи приведен в штаб, попросил комполка, одеть его в красноармейскую форму и отправить на передовую, при чем обе. очень хорошо дрался.

При допросе он показал, что 9.9.41. ночью, он вместе с 4 другими кр-цами 1 роты 1/956 сп, находящегося в 958 сп, перешел на сторону немцев. Перешедших с ним кр-цев направили в тыл, а его покормили, попоили водкой, переодели в старческую рваную гражданскую одежду и направили в наш полк с заданием: 1) установить количественный состав части. 2) Установить место нахождения штаба и сагитировать побольше бойцов сдаться в плен. Настоящий изменник Родины взялся за выполнение этого гнусного поручения (со слов Уполномоченного ОО).

Карта расположения 299 сд 15 сентября 1941 г.

Ночью, противник, организовав беспрерывный круговой огонь, пытался создать видимость окружения наших подразделений. Одновременно группа противника до 50 чел. мотопехоты и 5–6 мотоциклистов атаковала фронт 3/956 сп. Атака была успешно отбита, причем нашим отделением захвачено 4 ящика мин. Проведен учет потерь личного состава и установлено, что в итоге проведенных боев полк понес потери: убитыми 425 чел., ранеными до 1200 чел. и пропавшими без вести 411 чел.

Во втором сб осталось 60 чел. и в 3-м – 120 чел., командир полка использовав все источники пополнения внутри полка, довел численный состав батальонов включая хозвзвода и транспорт: 2 сб – 186 чел. и 3 сб – 208 чел.

В тоже время все спецподразделения полка за исключением санитарной роты уменьшены до минимума. Так в транспортной роте осталось 28 чел., ПВО 8 чел. шоферов, взвод пешей разведки – 13 чел, взвод ПХО – 15, рота связи – 34, ветлазарет – 7 чел. и мастерская ОВС – 3 чел. Несмотря на то что 2 сб-на численностью боевого состава немногим более 300 чел. удерживают фронт протяжением до 6 км, комдив приказал начать наступление и лишь через три часа, после настоятельного требования командования полка, комдив отменил свои приказы.

 

Бестолковые маневры

14.9.41 г.

К исходу дня 13.9.41. противник усилил артиллерийский, минометный и пулеметный обстрел района расположения 3 сб. с наступлением ночи огонь усилился, пред фронтом 3 сб начались разъезды на мотоциклах и группа противника до одной роты пьяных офицеров и солдат предприняла атаку на 3 сб.

Подпустив противника на незначительное расстояние к фронту, наши бойцы открыли интенсивный огонь и пошли в контратаку.

Противник в панике отступил, оставив на поле боя до 25 офицеров и до 70 солдат, 1 миномет, 1 ручной пулемет, большое количество патрон, документов и писем. У убитого офицера найдена полевая сумка с документами, принадлежавшая погибшему политруку роты связи т. Олексеенко. Когда атака была отбита, противник занял оборону в заранее подготовленных огневых позициях юз Н. Буда и прекратил обстрел нашего фронта за исключением одиночных минометных выстрелов.

К 12.00 авиация противника предприняла интенсивную бомбардировку и пулеметный обстрел фронта и места нахождения штаба полка.

В 15.00 получен приказ комдива, согласно которому полк передает свой боевой участок соседу и выходит во второй эшелон в р-н д. Ядрово. Передачу необходимо было закончить к 23.00, но принимающие участок, только после наших неоднократных требований прибыли к 2.00 15.9.41 и к 3.00 боевой участок был передан и полк двинулся во второй эшелон по маршруту Никю Слобода – Пениховка – совх. Гастиловка – д. Ядрово.

15.9.41 г.

К 14 часам дня подразделения полка сосредоточились в р-не х. Ядров. Приступили к подготовке питания бойцов, организации мытья. Не прошло и 2-х часов когда был получен новый приказ комдива, немедленно к 24.00 занять прежний район обороны. Успев только накормить людей, без отдыха после ночного марша, полк двинулся в обратный путь по маршруту: Ядров – Жуковка – Летошские хут. – Красное – район обороны: Н. Буда и Ник. Слобода.

3 и 2 сб прибыли в район обороны к 3.00 16.9.41 г., а так как группа пп 843 ап и придан 958 сп 1 б-н 956 сп не прибыли, то полк 2 абсолютно неполными батальонами по существу 2 ротами) занял оборону по фронту 6 км. На протяжении всего дня проводилась инженерная подготовка р-на обороны. Противник вел ожесточенный пулеметный и минометный огонь на протяжении всего дня.

17.9.41 г.

Полк находится в обороне. Организована система ведения огня по противнику. Установлено тщательное наблюдение за действиями противника.

Противник весь день ведет сильный пулеметный и минометный огонь по р-ну обороны. Особенно интенсивно обстреливает наш левый фланг и соседа слева. К вечеру прибыла группа пп 843 ап и возвратился с 958 сп 1 б-н ст. л-нта Салтовского, который выведен во 2-й эшелон н/полка на опушку леса под Н. Буда в стыке 2 и 3 сб.

К вечеру противник усилил огневой шквал, есть убитые и раненые. С наступлением темноты в р-не обороны перед фронтом 2 сб было подожжено 2 дома, усилился минометный огонь и группа в 40–50 человек с напр. Кочевский предприняла атаку боевого охранения левого фланга 2 сб. Решительной контратакой левого фланга обороны 2 сб группа была отброшена. ПА – уничтожило пушку противника и 2 огневых гнезда в лощине севернее Н. Буда.

18.9.41 г.

Проходит интенсивная перестрелка. Дуэль минометов, пулеметов и артиллерии. Особенно активничает артиллерия противника к исходу дня. Подготовились к отражению возможной атаки.

 

Глупое положение полка

19.9.41 г.

Ночь прошла спокойно. Глупое положение полка. Находимся в полуокружении. Соседа справа близко не видно, при том он сзади, левый сосед тоже сзади; наш полк вклинивался эллипсом. Со всех сторон обстреливается артиллерией и минометами противника.

Ночью организовали разведпоиск. Оказывается ночью противник уходит в глубь обороны и находится в огневых точках, сосредотачиваясь по 5–10 человек, а днем выходит на огневые позиции.

20.9.41 г.

С 4 часов утра противник начал интенсивную артподготовку в р-не 3 сб. Ожидаем атаки. Наша артиллерия открыла интенсивный огонь. дуэль длилась до половины дня. Огонь противника прекратился, атака не последовала.

Вечером прибыло 360 чел. пополнения. Люди не обученные. Противник на протяжении ночи освещает р-н обороны ракетами. В нас же нет ракетниц. Просили в дивизии – отказали.

21.9.41 г.

Одно и тоже, не жизнь, не война, а скука. Началась дуэль артиллерии и минометов. Над нашим фронтом «мирно» летают разведсамолеты противника. Организовали боевую учебу пополнения.

К вечеру противник усилил огневой шквал. Ночью все утихло.

22.9.41 г.

Ночь прошла спокойно. На протяжении дня все так же арт. и минометная перестрелка.

23.9.41 г.

Ночью пропали без вести 19 человек, сидение в окопах, постоянная перестрелка, кажется, начинает колебать уверенность менее стойких красноармейцев.

С утра и весь день над р-ном обороны, подобно «коршунам» кружат разведсамолеты противника.

24.9.41 г.

Все тоже. У противника появились орудия, которыми он обстреливает нас из р-на Шаровка. Нашим огнем подавлены 2 огнеточки противника у домиков по шоссе с-з 4 Ник. Слобода.

25.9.41 г.

Весь день противник ведет интенсивный методический артиллерийский огонь по нашему полку.

В 14.00 три бомбардировщика бомбили лощину у ж.д. и южную окраину леса. Бойцы встретили «птиц» пулеметным и ружейным огнем. «Разбомбили» 1 лошадь и только. Осколками снарядов ранено 3 человека.

26.9.41 г.

Ночью организовали разведывательный поиск. Организация была проведена прекрасно. Рекогносцирован путь движения и отхода РГ, установлены точные места заградогня и поддержки артиллерии.

На протяжении ночи противник вел бесперебойный артиллерийский, минометный и пулеметный огонь по всему нашему фронту. По шоссе севернее Ник. Слобода слышался шум моторов.

Наша РГ была обнаружена и вступила в бой с боевым охранением противника. Убито до 10 чел. и разбит ст. пулемет противника. Наши потери 2 убито и 3 ранено. День прошел спокойно.

27.9.41 г.

Ночь прошла спокойно. Наблюдением установлено арт. дуэль между противником и соседом справа.

ПА и группа пп 843 ап открыла огонь по противнику. Ночью перешло к противнику 5 красноармейцев.

Днем противник вел минометный огонь по р-ну обороны. Дважды летали разведывательные самолеты противника.

28.9.41 г.

Все та же дуэль. Подразделения полка занимаются боевой подготовкой.

29.9.41 г.

Ночью произведен усиленный разведпоиск. Уничтожено 2 огнеточки противника. РГ потерь не имела. С утра противник вел сильный минометный огонь. Нашей артиллерией уничтожено минбатарея противника.

В подразделениях полка проводятся инженерные работы. Нормально идет боевая подготовка. Организован отдых и санобработка личного состава части.

30.9.41 г.

Огневая дуэль, между нашими и противником.

1.10.41 г.

Весь день велась перестрелка. Вечером получили приказ о выходе во 2 эшелон.

К 3.00 2.10.41. район обороны был сдан и полк вышел по направлению Н. Левшино. Движение полка проводилось по учебному плану.

2.10.41 г.

К 14.00 полк сосредоточился в лесу восточнее Цилея.

К 16.00 получен приказ, о том, что противник прорвал оборону в р-не Семеновка (1005 сп) и немедленно предложено выйти на Малышевку и вступить в бой.

Полк спешно направился в Малышевку. Движение проходило ускоренным маршем. К 24.00 1 и 3 б-ны достигли Малышевки и заняли исходное положение для атаки с фланга. Но комдив, неизвестно почему, заставил возвратить полк обратно, сосредоточить в с. Любенска и вести наступление в лоб наступающему противнику. Ни один нормальный человек не может понять действий комдива.

Удар с фланга обеспечивал возможность ликвидации прорвавшейся группы противника, во-первых и, во-вторых, можно было задержать его переправу на р. Десна.

Кроме того, полк целые сутки находился на марше, боеспособность от этого много теряет. Не понять, в приказе написал одно, а лично приказал сделать другое.

К 4.00 полк сосредоточился в районе Любенска, заняв исходное положение и около 5.00 3.10.41. столкнулся с противником в пос. Путь Культуры.

 

Горячие денечки

3.10.41 г.

Горячий денечек. Стремительной атакой 3,1 сб, заняты Путь Культуры, Трудзнание, Малышевка, правый фланг противника нашими подразделениями отброшен и занял оборону.

Противник силой до 3-х батальонов при поддержке танков, предпринял психическую атаку. На участку нашего полка атака успешно отбита, но соседи справа 958 и 960 сп панически бежали, оставив все вооружение. Сосед слева 1005 сп, тоже ушел. Противник справа и слева стремительно продвигался впереди достиг р. Вотьма. Наш полк находится в окружении. Остался один небольшой выход шириной до 2-х км по дороге на Погореловку.

Полк занял полукруговую оборону и стойко отражает ожесточенные атаки противника, перенося на себе мощный минометный и пулеметный огонь противника.

С 14.00 часть находится под сильным огнем противника с фронта и с флангов, но стойко удерживает свои позиции, а к 22.00 получен приказ комдива отойти и занять оборону на восточном берегу р. Вотьма.

Это вместо того, чтоб нажать на противника двумя полками по направлению Гасиловка и выровнять фронт, комдив решил отступать.

Выходили под огнем наседающего противника и все же без значительных потерь, выведена вся материальная часть, вооружение, обозы. К 4.00 4.10. перешли реку, заняли оборону и взорвали мост через Вотьма в Погореловке.

4.10.41 г.

Заняли оборону на левом (восточном) берегу реки Вотьма по фронту: Филимоново – Отрадное – Безобразово – Саковка – лес восточнее Погореловка юж угл. 4656 и юж. угл. 4654.

Установлено тщательное наблюдение за действиями противника.

Под сильным артиллерийским и пулеметным огнем противника, спешно проводили оборонительные инженерные работы, отрывали окопы, строили блиндажи, ДЗОТы.

В направлении Погореловки, Любенска, Касилово подтягиваются крупные силы противника, артиллерия, пехота, автотранспорт, обозы. Мы никак не можем вызвать артогня дивизии, а наша АП не в состоянии рассеять движущиеся колоны врага. В районе Звонка замечена концентрация конницы противника.

5.10.41 г.

Продолжаются инженерные работы, отрывка окоп второй очереди, запасных и ложных.

Противник продолжает концентрацию войск.

Комдив обещает организовать артобстрел движущихся колонн.

Ночью, во время поверки обороны 2 сб, на командира полка Кравченко напала разведгруппа противника до 15 чел. майору пришлось трудно, разведчики, ходивши с ним, автоматным огнем немецкой разведки разогнаны, он остался один с помкомвзвода Иващенко, и только благодаря тому, что у майора был ППШ, дело обошлось благополучно. Оставив несколько человек убитыми, РГ немцев поспешно отскочила за реку.

6.10.41 г.

Наконец артиллерия ведет методический огонь, придали полку группу пп 843 ап.

С утра артиллерия начала бить по движущемуся противнику. В Погореловка подожжен склад с боеприпасами, в Касилово уничтожено не меньше 1 батальона противника. Движение колонн противника изменилось, и все направлено в направлении Крутой Лог, Матреновка. Кажется, что он где-то прощупал место для прорыва обороны.

7.10.41 г.

Со стороны Погореловки, Любенское, Касилово ведется сильный арт., минометный и пулеметный огонь по всему нашему фронту. Особенно сильно обстреливается Саково – штаб 3 сб и Николаевка – штаб и КП полка.

Сижу в блиндаже, рядом «аккуратно» устилается поле минами. С р-на Крутого Лога бьет тяжелая артиллерия. Чувствуется, что противник подготавливает наступление.

Ведем срочную подготовку к отражению атаки противника. Разработана точная система огня и план контрнаступления.

Из воспоминаний К.Г. Аносовой

«До места назначения не добрались, потому что наш эшелон разбомбили немцы недалеко от Дятьково. И мы пешком пошли через лес. Вскоре командир дивизии собрал офицерский состав и объявил, что мы попали в окружение и предложил выходить из него кто как сможет.

Иван Яковлевич Кравченко сказал: «Я свой полк не распускаю. Будем с боями выходить из окружения».

Несколько раз происходили стычки с немцами. И вот наступил последний рывок. Нам надо было пройти через населенный пункт, а там – немцы. Я нашла хорошее ровное место на лужайке, поставила опознавательные знаки медицинского пункта. Раненых уже много было. А остальные пошли в наступление на деревню. Между полянкой и деревней было хлебное поле. Хлеб уже был созревший, высокий, колосья наливные. Начался бой, стали поступать раненые, они заняли всю свободную площадь. У меня было три повозки, я их отправила ближе к лесу, подальше от боя.

И тут я увидела наши повозки, на которых отвозили боеприпасы. Они мчались назад в такой дикой панике! Значит, наши с немцами не справились. Самое страшное для нас это было попасть в плен, да еще с ранеными. Страшнее этого для меня ничего не было. У меня вся лужайка в раненых. Мне стало страшно за них, что эти обезумевшие от ужаса люди на повозках сметут и растопчут всех. В этот момент загорелось ржаное поле. А хлеб был чуть не в человеческий рост, колосья тяжелые, золотистые… Сердце обливалось кровью от такого зрелища. Я была в отчаянии. К счастью, на помощь мне пришел немолодой офицер. У него был автомат. Мы остановили несколько повозок, погрузили на них раненых. Раненых удалось спасти. Мы вернулись опять в лес и стали искать выход.

Когда выходили из окружения мы всех раненых с собой возили. Первая попытка прорыва была неудачной. Наши солдаты вошли в деревню, а там их уже ждали и была большая немецкая засада. Только наши вошли, как по ним открыли отовсюду огонь. Среди обозников началась паника и они полетели на своих повозках кто куда.»

 

50-я армия в окружении

Дневник В.А. Бенцеля

8.10.41 г.

в 22.0 7.10.41. растерянный комдив, перепуганным голосом сообщил, что вся армия в окружении. Армия?!

По телефону сообщил, о немедленном выходе полка в р-н?!

По телефону сообщил, о немедленном выходе полка в р-н Николаевка – Ново. Умысиничи. Организованно, тихо и спокойно весь полк с приданной ему артиллерией и обозами, с болью оставляя родные места без боя вышел на с. Фошня.

В Фошне, комдив вручил приказ, о немедленном «выходе из окружения». Целый день двигались колонны войск, артиллерия, обозы, транспорт. Отходит сила, которая при хорошем и правильном использовании, могла б нанести жестокий удар противнику. Неприятное окружение. Спереди ни одного выстрела, ни одного немца. Зарева пожаров и взрывы, но это, вероятно, 2 эшелон, отходя уничтожает недвижимое имущество.

К вечеру подошли к хут. Ново Умисничи, остановились в бане.

9.10.41 г.

Выходим из «окружения» путь на д. Огарь, по дороге встречаются подожженные машины. Преступно. Врага и близко нет, а паникеры и дезорганизаторы, начинают бросать материальную часть. К исходу дня в с. Огарь, сосредоточилось несколько дивизий. Спереди взрывы, пожары.

Комдив Серегин, перепугано торопит, немедленно двигаться, без передышки, без отдыха.

Кравченко – действительно герой, говорит, что торопиться нечего. В Огаре полностью собрав все полковые обозы, транспорт, приданную, т. е. поддерживающую артиллерию, поставив четкую задачу комбатам, артиллерии, на случай появления врага, организовав разведку пути.

10.10.41 г.

В 4.00 10.10.41 г. полк двинулся на Водкино. Я выезжал последним, около Сергеевка, моя машина, со штабной машиной гвардива села в болото. Штабные, свою машину оставили, я предложил шоферу, перелить в свою бензин и вытянуть. 4 часа выбрасывала болотную почву, подкладывали ветки и машина вышла. В Сергеевки, я нагнал штаб дивизии, медсанбат, ОО все в машинах. При выезде из села, комдив предложил не отрываться, а следовать со штадивом. Но штадив направился не в Водкино, а почему-то в Слободу. Заблудились и меня тянут.

Направление на Поддубное, там немцы. Я возвращаюсь в Сергеевку и оттуда на Водкино. В Водкино нашел комполка майора Кравченко и весь полк.

Село и хутор Водкино заполнены войсками, обозами, артиллерией. Наш полк сосредоточился в лесу под Почевкой и выслана разведка по маршруту сказанному комдивом для следования дивизии, кроме того выслана разведка еще по двум направлениям, на Павловку и Колодязцы.

Со стороны Поддубная противник открыл ураганный минометный огонь по хутору и с. Водкино. Разбит и уничтожен весь транспорт штадива. Люди в панике бросают машины, вооружение, и хоть бы палец о палец кто ударил для обороны.

По приказанию Кравченко ПА и группа пп 843 ап, открыли огонь по Поддубному, противник утих. Нам повезло. Кто-то бросил 4 исправных противотанковых орудия и снаряды. Мы собрали верховых лошадей командования по приказанию Кравченко и забрали эти пушки. Теперь полк полностью вооружен. Кравченко распорядился, часть продуктов раздать бойцам, а подводы нагрузить найденными в лесу боеприпасами. Воевать есть кому и чем.

Возвратившиеся разведчики сообщили, что во Флорово сосредоточены немецкие бронетанковые части, в Хвостовичах тоже. Об этом уже доложили комдиву Серегину. С наступлением темноты полк двинулся в путь к указанному в приказе пункту. Сосредоченная через Павловку, который, по данным разведки, свободен. Со стороны Почаевка к лесу подъехало 5 танков противника и открыли ураганный огонь по опушке леса, где были выстроены колоны полка, спереди в лесу застрочили беспорядочно из автоматов. Пытались создать панику. Не на того напали. Несколько станковых пулеметов с тачанок Шутова, начали прочесывать лес.

Два под. (найденные орудия ПТО) под личным руководством Садула (нач. арт.) и м-ра Кравченко, полковой и 2 батальонных миномета открыли ураганный огонь по танкам «гостя». Через 20 минут все смылись. Полк двинулся в направлении Павловка – Колодезные Дворики. Прошли 6 км, но комдив прислал конника и приказал вернуть полк ночевать в Водкино. Ничего не понимаю. Враг или помешанный. Противник обнаружил всех, может подтянуть силы и действительно растрепать все войска, потом ночь для выхода лучшее время. Днем авиация может рассеять колонны, да и вообще по Брянскому тракту (как привыкли говорить «Большаку») расположены танковые и мотомехчасти противника. А комдив требует ночевать у Водкино. Могут погибнуть все люди. Кравченко возвратив полк, оставляет в лесу, а сам отправляется к комдиву в Водкино. На опушке леса оставляем сильное боевое охранение с пулеметами, пушками, а в глубине леса развели «пионерские» костры. Обогреваемся, сушим портянки, обувь, я даже приловчился написать эти строки.

3.00 11.10.41. Возвратился Кравченко, он все-таки добился разрешения. В 4.00 комдив разрешил выйти по маршруту: Павловка – Ресета и форсировать реку Ресета. Скоро будем двигаться.

Из воспоминаний В.С. Турова

«А когда мы попали в окружение, Кравченко собрал командиров и сказал: «Почему вы ходите с грязными подворотничками? Никому не дам поблажек. Чтобы все были подшиты чистыми подворотничками. Всем пришить на форма форменные пуговицы с звездой и гербом. Почему прекратили отдавать честь? Всем отдавать честь как положено». Принял жесточайшие меры по уставным взаимоотношениям между военнослужащими. Для отдания чести красноармеец должен был за три шага до офицера перейти на строевой шаг. Все как положено. Приказал опять нашить красные петлицы и парадные знаки различия. Мы были вынуждены требовать это и от своих подчиненных. Это народ взбодрило. Все стали красивые подтянутые. Одна из причин, почему он вывел свой полк из окружения. Конечно, без потерь не обошлось. Но один полк нашей дивизии мы потеряли полностью (960 сп), а от другого вышел всего один батальон (958 сп). К нам прибивались остатки других частей, кто хотел воевать, и выходили с нами. За нами вышло много обозов.

…Постоянные бои, нахождение в сырости, в болотах, в холоде, под дождем, не имея возможности даже переобуться, привело к тому, что у меня отказали ноги, и я, лежа на повозке, продолжал командовать ротой, выводя ее из вражеского окружения. Бойцы верили, что я, родившийся в Брянских лесах, сумею вывести их окружения. И эту их веру в лежачего, полностью зависящего от ездового красноармейца Зубарь, я выполнил – из окружения их вывел!

Как то солнечным днем мы ехали по лесу и на развилке дорог стоял замком дивизии и направлял одних налево, других пропускал прямо. Видит, едет повозка, на ней человек лежит, он нашу повозку отправлял налево, но мой ездовой Зубарь, хлестнул лошадь и поехал прямо, подполковник побежал за нами, кричит: «Стой!». Я кричу ездовому: «Что ты делаешь? Стой!», а о знай себе нахлестывает лошадь. Когда поздно ночью мы встали на привал, я опять к Зубарю с вопросом: «Ты почему так поступил?» А он мне: «Знаете что. Я вас спас» слева там болото и небольшой островок, так туда все раненых и больных тяжелых собирают и санитарный батальон. Командир дивизии сказал, что мы их пока там оставим на острове, а туда мало кто дрогу даже местные знали. Был проводник. Комдив сказал, что мы их всех потом заберем, когда в наступление пойдем. Нам никто ничего не говорил, а Зубарь подслушал разговор и все знал. Перед самым выходом из окружения мне стало лучше и начал сползать с подводы.

Раненых и медсанбат мы так и не смогли забрать, их судьба нам неизвестна. Быстрее всего они все погибли.

Имелись ли у нас дезертиры? Практически не было. Возможно, сыграло свою роль, что мы удачно нанесли несколько ударов по врагу, двое суток успешно отражали атаки. В роте поддерживалась крепкая дисциплина и не чувствовалось растерянности. Но когда подходили к линии фронта и я встал на ноги, то заметил – ездовой Зубарь и трое бойцов кучкуются, о чем-то перешептываются.

Потом Зубарь подошел ко мне и, помявшись, сказал: «Воевали мы, как могли. А сейчас, лейтенант, может, без нас обойдешься?» Это были бойцы в возрасте, из здешних мест. Наблюдая, как быстро наступают немцы, они решили отсидеться по домам. Вскоре все четверо незаметно исчезли.»

 

956-й полк выходит из окружения

Дневник В.А. Бенцеля

11.10.41. хут. Шишков.

Самый непонятный день, трудно сосредоточится, а события дня интересные.

Выйдя в 4.00 с леса восточнее Водкино, наш полк, прибившийся к нему 2 сб 958 сд, 2 артдив, батальон охраны штаба армии, в общем колона 10 км длиной в 10 утра сосредоточилась в лесу западнее Ресета.

Какой-то местный житель подошел и рассказывает, что у моста все время двигались колонны противника, что впереди нас части в лесу ожидали вчера и ночью группами по 10–20 человек пробирались через реку в лес. Перспектива не из приятных.

Разведка установила, что в Ресете и Колодезских Двориках, Мокрых Двориках – противника нет. Кравченко принял решение, не теряя ни минуты, форсировать реку и выходить в лес восточного берега р. Рессета. На дороге в одну и другую сторону выставлено сильное боевое охранение с минометами и артиллерией. Найдено два брода в реке. Поставлены задачи всем подразделениям.

2 сб 956, 2 сб 958 и все спецподразделения первыми перешли реку и тоже заняли оборону по охране переправы.

Переправили все обозы, транспорт, войска, артиллерию. Противник не появился. Вся колонна переправилась и расположилась на восточном берегу р. Рессета, в лесу.

Позади где-то в районе Павловка, слышна канонада выстрелов. Артиллерия и один батальон заняли оборону по охране переправ, на случай подходу других частей дивизии и других соединений армии.

Но ужас. Оказывается, что комдив заспал и с Водкино вместо 4.00 по приказу, все части вышли в 8.00, и к 12, когда наш полк уже форсировал реку и сосредотачивался в лесу, остальные части дивизии и армии были атакованы противником минометным огнем, разбиты и рассеяны, наши части к нам начали прибывать как отдельные группы бойцов.

Поздно вечером прибыл комдив Серегин, комиссар Корнев и несколько штабных работников. Дивизии уже нет. Остался только наш 956 сп с вооружением, 8 пушками, обозами и те подразделения которые шли с нами: группа пп 843 ап, ОБС, Обохр. 50 армии и 1005 сп 279 сд под руководством л-нта Савчинского пришел организовано, хоть и со значительными потерями. Теперь 299 сд это 956 сп Героя Советского Союза майора Кравченко. Но у нас дело скверно с продснабжением. С 7-го мы в дивизии ничего не получаем, ПФС дивизии утеряно. Достать негде. Запасы, которые розданы бойцам, съедены. А здесь нужно побыть несколько дней, чтоб охранять переправу и подбирать рассеянные части дивизии. На ст. Кудеяр обнаружен брошенный продовольственный склад. Сахар, крупа, хлеб (мука), свинина, скот. Повезло.

«Национализировали» брошенный склад. Раздали бойцам сахару по 1,5–2 кг, заготовили хлеба, мяса, сала.

12.10.41 г.

Целый день провели на ст. Кудеяр. Пекарня работает круглые сутки. Прибывают группы бойцов других частей, но без оружия.

13.10.41 г.

Все тоже. В 12.00 назначили выход по направлению Белева. Комдив Серегин чудит. Во-первых приказал сбросить боеприпасы и везти арестованных дезертиров.

Прямо вакханалия. Кравченко не выполнил приказа и очень хорошо. Почему-то на платформе станции комдив сосредоточил все собранные обозы, войска и приказал задержать полк. Налетят самолеты, все будет уничтожено и рассеяно. Кравченко очень расстроен, начал нервничать и отдал приказ о выходе в лес. К каждому орудию, кроме артиллеристов, придана группа бойцов, для того чтобы помочь проехать по заболоченной лесистой местности. Полк и все остальные группы прибывшие за эти дни на станцию двинулись на Белев.

15.10.41 г. Васюковка (Александровка)

Целый день 14-го двигались на Белев. Связались с командованием Белевской группы и по его приказу заняли оборону по р. Рука. Полк прибыл со всем вооружением, с артиллерией, группой пп 843 ап, 2 сб 958 сп. Жизнь пошла нормально. В Белеве получили хлеб, масло, водку. Окружение закончено. Мы на линии фронта.

 

Атака города Болхов и глупость комдива

16.10.41 г.

Получили задачу ком. Белевской группы двигаться на Болхов и вместе с 58 зап. сп и 473 сп и кавал. полком. 41 кд, выбить оттуда противника. Обозы и тылы остались в Александровке, а полк сводным батальоном со всем вооружением двинулся в Болхов. Вышли 15.10 в 16.00.

17.10.41 г.

Щербово 2.

«Болоховская шутка» комдива Серегина, иначе нельзя назвать вчерашний день 17.10.41. день роковой для нашего полка.

К 5.00 утра батальоны заняли исходное положение для атаки в овраге Слоб. Ямская. Расставлена на огневых рубежах артиллерия ПА, ПТО и группы пп 843 ап, полковой и батальонные минометы. КП полка над обрывом Яра в крайнем домике Сл. Ямская.

Октябрь 1941 года. Расположение 299 сд под г. Белев

Ожидаем соседей по приказу группы справа 58 зап. сп и слева 473 сп 154 сд. Они задержались. Приближается рассвет. Взвились три красные ракеты и на голову спящего врага обрушилась сила огня 12 орудий и 7 минометов.

Противник не ожидал ведь он уже 2 недели хозяйничает в городе. Беспорядочно задвигались по улицам танки и бронемашины, без штанов выскакивают хваленые гитлеровские вояки и беспорядочно метаются по улицам города, на ходу одеваются. С КП прекрасно видно все положение. Удачно корректируется огонь минометов и артиллерии.

Немцы попробовали организовать сопротивление, но безуспешно. Наши батальоны уже в городе. Противник в панике бежал по Орловскому шоссе, оставив в Болхове много убитых, подбитый броневик и несколько мотоциклов. Соседи справа и слева не подошли. В городе только наши батальоны. Кавполка нет и противник откатившись по шоссе за лес занял оборону. Подошедший 58 зап. сп почему-то ушел обратно, причем организовано. С КП полка прекрасно видно весь город и подходы к нему.

На КП пришел комдив Серегин, и категорически потребовал перевести в город артиллерию, минометы и туда же перенести КП полка, а наш КП, он оставляет как свой КП комдива. На вопрос, почему ушел 58 сп, он лаконично ответил уполномоченному ОО Бирагову «Не Ваше дело».

Ничего дела, комдив, дисциплина. Перетягиваем все в «мешок», в город и занимаем по его указанию оборону по реке. В городе нам видно только длины улиц.

В Ямской оставили тачанки и повозки для минометов и сосредоточились в городе.

Вечером со стороны Орла в город ворвалось до 80 танков противника и окружили автоматчики и бронемашины. Полк с артиллерией очутился в окруженном городе. Комполка Кравченко и другие командиры ушли в батальоны. На КП – в здании военкомата остался я, нач. штаба, комиссар полка, ПНШ-1 и уполн. ОО. На улице у здания 5 танков и во дворе до 20 автоматчиков противника. Положение веселое. Собрали все документы в полевые сумки и наблюдаем. Прекрасный артиллерист Хоменко (фамилию точно не помню, ее должен помнить нач. арт.), один у орудия под трассирующими пулями противника в упор стреляет по танкам. Один из них разбит. Другой всей силой рванулся на орудие и раздавил его, но боец герой раненый и где-то уполз во двор.

Мы спустились в подвал и ожидаем, разработав систему огня собственной обороны. Через 5 минут к нам в подвал влетело 2 гранаты, но к счастью никого не ранили. К 22.00 все стихло. По улице расхаживают по 2 патруля. Мы выходим из мешка подвала во двор. В саду растерялись, пройдя несколько метров, я увидел, что сзади только нач. штаба, остальных нет. Возвращаться обратно во двор смысла нет. Прислушался ни шуму, ни выстрела. Значит благополучно пошли другим путем, я с нач. штаба вышли со двора и под носами у немецких патрулей перешли улицу, через соседний двор в сад, в огород, Яр и Слобода Ямская.

К 2.00 18-го пришли в Щербово где оставили свои кухни и тылы. Здесь застали отдельные роты и взводы полка. К утру прибыли комиссар, уполн. ОО, ПНШ-1, прибыли 1 и 2 сб и наконец к 10 часам утра «сопровождаемый» огнем пяти танков противника, прибыл комполка и 3 сб.

Из воспоминаний В.С. Турова

«Мы вышли из окружения к г. Белеву вечером, а в обед следующего дня наш полк послали освобождать г. Болхов. Наш 956 стрелковый полк, внезапным ударом выбил немцев из г. Болхова, где моя рота освобождала центральную часть города. В этом бою я потерял своего последнего командира взвода лейтенанта Михаила Жукова. Когда он перебегал улицу, в него выстрелил танк и снаряд взорвался у его ног. А с этим Жуковым, мы не только учились в одном училище и в одном отделении, но и спали рядом. Он на первом ярусе кровати, а я на втором. Это никогда не унывающий, спокойный человек, бывший учитель начальных классов. К Болхову подошли немецкие танки и нам ночью пришлось его оставить, т. к. у нас не было ни боеприпасов. Ни патронов, ни гранат. Ничего не было. После боя я нашел среди раненых Жукова. У него были перебиты все ноги и нижняя часть туловища. Над ним сидела медсестра, а он все говорил: «Холодно. Как холодно». Он лежал в шинели у раскаленной печурки, жара такая, а он мерз. Он поманил меня пальцем и тихо так сказал: «Пристрели меня. Пистолет за бортом шинели». Конечно он не жилец, но пристрелить своего товарища. Это ужас.»

Из воспоминаний К.Г. Аносовой

«Из окружения вышли и попали в город Белев. Население оттуда уже эвакуировали, населения почти не было. Мы вышли хорошей организованной боевой единицей и получили задачу выбить немца из Болхова, который от Белева в 30–40 км. Мы получили приказ идти освобождать Болхов, в 30 километрах от Белева. Немного передохнули и двинулись в путь. За ночь пешком добрались в Болхов и утром пошли в атаку и выбили оттуда немцев. Они не ожидали такого организованного удара. К обеду немцы подогнали из Орла танки, при поддержке мотопехоты и нам пришлось оттуда удирать. Тогда я в первый раз увидела немецких танкистов и солдат. Наш медпункт был в самом крайнем домике на окраине Болхова. Как только немцев выбили из города мы начали располагаться. Командир полка Кравченко нам сказал: «Медпункт будет здесь, а вы посмотрите соседние дома, где есть подвалы, чтобы их использовать, как укрытия». Кравченко как опытный боевой командир предвидел, как будут развиваться события, и пытался нас как можно больше обезопасить. Во дворе соседнего дома был большой, длинный сарай для сена, а в конце сарая был погреб и мы его про себя отметили.

Начался бой, стали поступать раненые. Мы обрабатываем раны, отправляем их в тыл. В общем, обычная боевая работа. Уже начало смеркаться и мы зажгли лампу. Поступил раненый. Я вожусь с ним. Слышу, работает какой-то мотор. Я подумала это самолет. Со мной был фельдшер и два санитара. Я фельдшеру Тасе говорю: «Прикрой окно. Самолет там какой-то летает». Она выглянула в окно и увидела, что рядом с домом стоит немецкий танк, а на нем сидят немцы с автоматами. Мы видим такое дело и быстрее начали собирать имущество и раненых. У нас во дворе стояла повозка, ее с улицы видно не было. Мы на нее быстрее все грузить. И они помчались по огородам. По дороге нельзя, немцами занята. А на улице еще один танк появился. Они начали по нашей повозке стрелять, но промахнулись и повозка уехала. Немцы стреляли зажигательными пулями и начались пожары. Загорелась крыша нашего дома. Немцы уже ходят по домам и собирают продукты, кур, свиней, ну в общем все съестное. Мы выглядывали из горящего дома и все соображали, куда нам деваться. Тут смотрим, немцы набрали много и кур и свиней и стали грузить на свой танк. Мы выбрали момент и перебежали в другой двор и спрятались в том сарае, который днем нашли. Мы забрались в погреб. Два санитара, фельдшер Тася и я. Сидим. У меня граната лимонка и пистолет. Другого оружия у нас не было. Сидим там. Вдруг слышим, немцы опять заходили по верху. Сарай длинный. Дверь с одного конца сарая, а подвал с другого. В сарае уже было много соломы и сена. В сарай зашел немец, из автомата по сену пострелял. А вокруг все дома горят. Дым кругом. В горло лезет. Сидим, зажались, только бы не закашлять. После выстрелов загорелась солома в сарае. Мы все выглядываем. Тут немцы уехали. Мы выбрались, и бежать из города. По дороге нам идти нельзя. Немцы постоянно там курсируют. Мы пошли по пахоте. Мы долго шли. На мне была телогрейка и шинель. Мне было тяжело и я бросила шинель. За всю войну я больше шинель не получила. В моем вещевом аттестате числилось, что шинель мне выдана и все. Всю войну так в телогрейке и провоевала.

Наши части отступали. Было очень тяжело, и не столько физически, сколько морально. В населенных пунктах нас встречали по-разному: кто жалел, а кто проклинал, кто благословлял, кто умолял: «Спасите, помогите!» Были и такие, кто жалел даже кружку воды для раненых.

Мы шли по занятой немцами территории, по грязным проселочным дорогам, всю осень непрестанно шли дожди, а по трассе мчались немцы на машинах – здоровые, откормленные, с губными гармошками, с песнями. Их танки, бронемашины – все ехали в Тулу. Мы шли пешком, на повозках везли только раненых. Их кормили только тем, что давало население. Снабжения никого.

Мы вступали с ними в перестрелку, но силы были неравными. Мы теряли товарищей убитыми и ранеными. В конце концов, от нашего полка ничего не осталось.

Нам приходилось идти по немецким тылам, да и потом в наступлении и мы видели много сожженных деревень и обездоленных наших людей. В центре сел почти всегда стояли виселицы, а на них повешенные с табличкой «Партизан». Разве люди это? Звери!

Это нас всех еще больше сплачивало. Никто не делился на национальности. У нас у всех была одна цель – громить врага. Никто не делился на верующих и атеистов. Каждый себя в этом вопросе вел, так, как считал нужным. Я никогда в бога не верила.»

 

Разумное решение Кравченко. Зависть и глупость комдива

Дневник В.А. Бенцеля

Полк сконцентрировался в Щербово. Но огневая сила полка, артиллерия и минометы пропали. Артиллерия уничтожена, 120-мм миномет уничтожен. Но пулеметы и минометы, благодаря комдиву, пришлось зарыть, вытащив за пределы осажденного противником города. Дело в том, что комдив, оставленные нами пулеметные повозки и повозки, предназначенные для минометов, нагрузив продуктами, мясом, угнал в тыл. Не было возможности вынести всю материальную часть и нести под стремительным преследованием превышающих сил противника.

В полку осталось 6 ст. пулеметов, 4 – 82-мм и 10 – 50-мм минометов. Все бойцы вышли с винтовками.

Итак, благодаря тому, что приказ был выполнен только нами, что комдив настоял перейти всем в город, полк понес тяжелый ущерб в живой силе и материальной части.

20.10.41 г.

Комарово.

Полк занял оборону на восточном правом берегу р. Ока, протяжением фронта до 5 км. Комдив почему-то буквально придирается к полку. Запрещает заготавливать для бойцов у колхозах продукты питания, отменил распоряжение командира полка об увеличении нормы выдачи мяса до 200 гр. и спирту (вина) до 150 гр. В то время, когда в колхозах есть обобществленный скот и они с охотой продают и сдают в счет невыполнения планов госпоставок. На спиртзаводе, большие запасы спирту или останутся противнику, или необходимо будет взрывать. А наступили холода, бойцы в летнем обмундировании, измученные переходами, боями, больше месяца не мылись в бане. Казалось бы, есть возможность поддержать их физическое состояние, ну и хорошо. Майор Кравченко посоветовал руководству с/с и колхозов организовать раздачу всех обобществленных фондов колхозов всем колхозникам. Мероприятие очень хорошее и всесторонне выгодное. Но почему-то комдив и комиссар дивизии против этого и называют это «партизанщиной», запрещая это делать. Казалось бы, что если немцы займут и будут отбирать все розданное у колхозников, этим мы кое чего добивались. А если оставить так, то чего доброго, противник может 10 % дать колхозникам и то они будут говорить «Спасибо». Непонятный комдив и комиссар дивизии или они именно этого и хотят или сопротивляются потому, что это инициатива Кравченко, а они его ненавидят – это факт. (Во многих хозяйствах сделали как советовал И.Я. Кравченко и сохранили семенной фонд. Весной все посеяли без посторонней помощи. Где так не сделали – было очень плохо с семенами. – прим. сост.)

21.10.41 г.

Стоим в обороне, занимаемся разведкой. Левый сосед кд уже столкнулся с противником, который здорово наседает с Болоховского направления. Крупные бои разыгрываются в Белеве, на участке обороны нашего полка спокойно.

22.10.41 г.

Ничего нового не произошло. Все по-старому. Занимаем оборону и ведем разведку.

 

Как победить победителя

23.10.41 г.

Мои наблюдения за отношением командования дивизии к майору Кравченко оправдались. Комдив приказал созвать совещание комсостава полка. Собрались в школу все командиры и политработники. Прибыл командир и комиссар несуществующей дивизии и то в дивизии кроме нашего полка 956, ничего не осталось. С остальных частей дивизии можно сколотить сводную роту. И вот по этой дивизии написан приказ № 3 от 22.10.41 г. Дикий приказ, что то на манер «гебельсовской фальшивки». И для «оглашения» этой фальшивки комдив Серегин, созвал ком политсостав полка. Несчастный «полководец без войска», лучше б он не «стряпал» этого позорного документа, клеветы на любимого командира всех командиров и политработников и бойцов полка. На Героя, бесстрашного победителя белофинских бандитских гнезд (дотов), на человека организовавшего разгром немцев под Жуковкой, в Красное, Ник(олиной) Слободе, Любенское, Болхове. На командира выведшего из под Жуковки полк со всем вооружением и материальной частью, на командира голос которого во мраке ночи узнавал каждый рядовой боец полка.

Молча, нахмурив брови и сжав рукоятки наганов, выслушали командиры и политработники, прочитанный Серегиным его «позорящий весь полк, несправедливый, клеветнический приказ» и «речь» комиссара. Попросив слова майор Кравченко, ему отказали, но тут случилось необычное в условиях Красной армии. Без всякой команды, все командиры и политработники, как один человек встали, у многих пистолеты, освободились из кобур, как один человек сказали – «Есть комдив, но нет дивизии, есть полк и его командир майор Кравченко, мы слушаем только его». Ну что ж «мятежный полк», пришлось дать слово командиру. Его речь была кратка и справедлива. «Что делал полк и командование полка и дивизии присутствующие знают, полк и люди вверены мне партией и правительством, я за него отвечаю. У вас дивизии нет, умышленно разбросали, хотите тоже сделать с 956 сп, но я его командир и в тяжелый момент, не отойду от своих боевых друзей, вашего приказа не выполню и приказываю всем командирам немедленно занять свои места в подразделениях. Разойтись»

Все как один командиры и политработники, дружно поддержав своего любимого командира, вышли с помещения. Напрасно военком дивизии Корнев пугал политсостав, грозил морем наказаний и приказывал остаться всем политработникам. Они заявили, что их место на поле боя и ушли. В зале остался комдив, военком несуществующей дивизии и с «вежливости» комиссар полка т. Винокуров. Сочиненная Серегиным и Корневым «комедия» закончилась печально для них же.

Из воспоминаний В.С. Турова

«Мы заняли указанный нам участок обороны. Оборудовали окопы. После чего командир полка Майор Кравченко созвал всех на совещание, на котором присутствовал и я как командир 9-й стрелковой роты. Первым выступал комиссар 299-й дивизии, штаб дивизии всегда почему-то двигался за нашим полком. Комиссар дивизии обрисовал создавшуюся обстановку и в резкой форме начал критиковать Кравченко как командира растерявшего личный состав, вооружение и другие промахи. Мы сидели, понурив головы. У нас в батальоне и в моей роте были потери, понесенные в бою, в боевых схватках. Были и «пропавшие без вести». Оружие выходило из стоя в бою, а пополнять и оружие и боеприпасы было не откуда. Медикаментов не было. В других батальонах полка обстановка была такая же как и у нас в 3-м батальоне. После грозной речи комиссара дивизии, который сел с торца стола, сидевший за столом наш командир майор Кравченко, еле сдерживая себя, встал и начал:

– А теперь послушайте меня, – обращаясь к комиссару продолжил, – Хочу спросить у комиссара где 960-й полк? Где 958-й полк? Ведь вышел только один батальон и штаб полка. Где артиллерия? Где наш медсанбат? И, наконец, почему вы, комиссар дивизии, явились в красноармейской шинели без знаков различия. Посмотрите, все здесь присутствующие командиры по форме одеты и на них командирское снаряжение, не говоря уже о знаках отличия. И последнее. Есть ли у комиссара его партбилет?

После этого он обратился ко всем присутствующим.

– А теперь слушайте меня! Всем командирам приказываю и дальше соблюдать дисциплину в подразделениях! Никаких поблажек! Как и прежде соблюдайте устав! Действуйте смело! Приказы командира выполнять, как и прежде! Все свободны!

Мы разошлись по своим подразделениям.

Потом его отправили в Тулу. С Кравченко ушли некоторые работники штаба.

После ухода Кравченко полк возглавил начальник штаба, капитан. Я его плохо знал. Мною больше командир батальона командовал и наш штаб, а полк далеко. С новым командиром полка успеха мы не имели никакого, никогда. Он все разбазарил, что создал и собрал Кравченко.

Командир 958-го полка Баранов был какой-то не решительный. Опыта у него не было. По сравнению с нашим Кравченко небо и земля. Наш командир был совсем другой.

От Белева до Сталиногорска шли по проселочным дорогам по захваченной немцами территории. Боеприпасов не было, гранаты израсходовали еще в Болхове. Поэтому у нас были большие потери.»

Рассмотрим поподробнее те события. Вот тот «позорящий весь полк» приказ:

Приказ по 299 стрелковой дивизии

ЦАМО, ф. 405 (50А), оп. 9769, д. 4, л. 2

22.10.1941 г.

№ 3 дер.

Протасово.

Проведенные боевые действия 956 сп с 2.9.41 г. по 20.10.41 г. показали ряд значительных пробелов в области руководства, что дальнейшее пребывание руководителей без устранения недостатков нетерпимо.

Как примеры:

3.9.41 г. развернувшееся наступление у дер. Гастиловка, требовало личного наблюдения и руководства, но ком-р полка просидел за канавой и не потребовал захвата дер. Гастиловка, а по требованию командования дивизии, когда Гастиловка была занята, то не принял мер к ее удержанию, хотя особых усилий противником проявлено не было и Гастиловка была полком оставлена.

9.9.41 г. полк получил приказ произвести перегруппировку в р-не Н. Буда для совместного действия с 958 сп по овладению Никольское. Ком-р полка игнорируя приказ командования дивизии, не обозначил место штаба, в результате поданная связь не нашла его места и к моменту наступления полк не подготовился, а 958 сп один наступая на Никольское не имел успеха по ее захвату, чем сорваны успешные действия.

С 10 по 30.9.41 г. требовалось приказом 50 Армии оборудовать огневые позиции; приказ также игнорировался и окопные работы не производились.

2.10.41 г. 956 сп получил задачу совместно с 279 сд отбросить противника за р. Десна. Ком-р полка выехал вперед и не принимая мер для связи с командованием дивизии упустил момент совместных действия, а на отданный приказ продвигаться вперед до соприкосновения с пр-ком его не выполнил, остановив полк в дер. Любашка до утра 3.10. чем ослабил общий удар.

5.10.41 г. при переходе к обороне на р. Ветьма приказом требовалось отрыть две линии окопов, организовать систему огня. Майор Кравченко не только не выполнил приказ, но и не знал, как проходит передний край обороны, в результате моей проверки с представителем 50 Армии Бат. Комиссаром Рябовым и в присутствии Майора Кравченко мы были обстреляны огнем с переднего края своими войсками, которые приняли нас за противника.

10.10.41 г. 956 сп выйдя по приказу в район Водкино получил задачу следовать в авангарде прикрывая отходящие главные силы, Майор Кравченко время не выдержал, ушел с полком без приказа, чем поставил главные силы в тяжелое положение.

17.10.41 г. выполняя приказ Командира Белевской группы, полк следовал в авангарде с задачей выйти в район Щербово 1. Ком-р полка своим распоряжением остановил полк в дер. Н. Дольцы и оставался до утра.

На все эти факты неоднократно обращалось внимание Майора Кравченко, требовалось повышения дисциплины, но вместо общий стиль руководства оставался прежним.

Кроме этих позорных действий Майор Кравченко допускал незаконные действия в области заготовок, не придерживался норм, установленных приказом НКО. Допуская в кругу подчиненных пьянство /Майор Акулов/.

За систематическое невыполнение приказов, за игнорирование их среди подчиненных, за превышение власти в области заготовки не соблюдение норм.

Командира 956 сп Майора Кравченко отстраняю от занимаемой должности и передаю дело военному Прокурору для привлечения к ответственности.

Комиссару полка Ст. батальонному комиссару Винокурову объявляю выговор за отсутствие контроля за выполнением боевых приказов в срок и за производство незаконных заготовок.

Накладывая наказание, учитывал, что т. Винокуров в полку молодой Комиссар и что он подает все надежды к выправлению допущенных ошибок.

Требую от всего Начсостава дивизии повышения дисциплины, организованности в работе и особенно выполнения боевых приказов в срок.

Приказ объявить всему Начсоставу до Комвзвода включительно.

п/п Командир 299 стр. дивизии полковник /Серегин/

Военком 299 стр. Дивизии ст. Батальонный Комиссар Корнев

Начальник Штаба майор Храмко

Отпечатано 6 экз.

Резолюция: «Оставить в должности комполка с переводом из 299 сд. Сейчас поручить сформировать полк из остатка людей 258 сд, 151 кавп, 260 сд. Командир 50А Ермаков, чл. воен. совета Бриг. комис. Сорокин 28.10.41.

956 сп»

А это объяснительная Кравченко в штаб 50 армии по поводу этого приказа. Резолюция Поскребышева на документе – это И.В. Сталин 2 марта 1942 г. рассматривал дело Кравченко и рекомендовал назначить его командиром дивизии, что и было сделано 8 марта 1942 г.

«23 октября 1941 г.

Командующему 50 армии

(Сверху пометка от руки «2.III.42 г. т. Поскребышеву вместе с письмом на имя тов. Сталина. тов. Шапошникову. 2.III.42 г.»)

От командира 956 сп

Рапорт

РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 83, л. 40–47. Заверенная копия, машинопись

Работая ком. полка, входящего в состав 299 сд, я твердо убедился, что комдив – полковник С. – с контрреволюционными вредительским целями все усилия направлял на уничтожение дивизии, создавая для командования частей дивизии такие условия, при которых боевые задачи не выполнялись, и в то же время части несли большие потери.

О действиях С. Я лично докладывал комиссару и нач. оперотдела штаба 50 армии, но (для) С. его предательские действия проходят безнаказанно. За два месяца участия сд в войне он сумел полностью уничтожить 2 полка (958 и 960), прилагая все усилия к уничтожению 956 сп, который еще сохранился, благодаря тесной слаженности комполитсостава и моему упорству. Наглость С. дошла до того, что, преследуя цель ликвидировать 956 сп, он приказом по несуществующей дивизии от 22.Х.41 г. отстранил меня от командования полком за как будто неточное выполнение его приказов и за самовольное снабжение полка.

Поскольку выдвинутые им обвинения неправильные и ни на чем не обоснованные и зная о том, что факт снятия меня с должности командира 956 сп направлен на развал и полную ликвидацию полка, я, чувствуя ответственность перед родиной и партией Ленина – Сталина, остаюсь на должности комполка, приказа предателя С. не выполняю, командования дивизии не признаю, поскольку ему не доверяю. Да и дивизии как таковой нет. И обращаюсь непосредственно к Вам с настоящим рапортом.

299 дивизия сформирована в июле с.г. в г. Белгороде из приписного и вневойскового состава, прибывшего с Черниговщины. Большинство людей были совершенно не обучены, комсостав состоял исключительно из молодых лейтенантов летнего выпуска военных училищ. И С. с начала формирования, отдав все на самотек, не развернув в частях боевой подготовки, не сколотил части в боевые единицы.

Настоящее свое лицо С. показал, получив боевую задачу вступить в бой. Зная рекогнесцерованный хороший путь по маршруту ст. Сельцо – с. Жуковка, С. умышленно направил части по необследованному, далекому и трудно проходимому пути, преследуя цель полного изморения, уменьшения боеспособности личного состава. Более того, вступив в бой после суточного перехода по труднопроходимому, тяжелому пути, без отдыха и питания, части дивизии не получили от комдива точных задач. Так, например, 956 сп по приказу должен был идти во 2-м эшелоне дивизии за 960 сп. Но так как, благодаря действию комдива С. 960 сп заблудился и своевременно к месту исходного положения не прибыл, 956 сп пошел в наступление в 1-м эшелоне без предварительной артподготовки и поддержки других родов войск.

В первый же день боя 2.IX.41 г. п., потеряв до 30 % личном составе, причем 958 и 960 сп, потеряв до 30 % людей, абсолютно не продвинулись и не потеснили противника, 956 сп, часть которого, вопреки приказу С., двигалась по проверенному, близкому пути и батальоны которого вышли на исходное положение своевременно, неся значительные потери, форсировав р. Десна продвинулся на 3 км и, выбив врага, занял совхоз Гостиловка, Летошинские хутора и, преодолевая один всю силу и сопротивление врага, 3.IX.41 г. подошел к д. Красное.

4. IX.41 г., действуя без общего руководства со стороны комдива, 956 сп и вклинившаяся в участок его фронта часть подразделений 960 сп, заняв деревню Красная, продолжали теснить противника в западном направлении, продвигаясь на хутор Антошкины – Силеевка. С целью приостановления наступления в этом направлении, комдив С. во время хода боя созвал совещание командного состава и под видом постановки задачи, прекратив наступление, одновременно предложил мне отвести полк с занятого района и вести наступление на Н. Буду. Отход подразделений, сопровождаемый сильным огнем наземных войск и авиации противника, оказал сильное влияние на моральное состояние частей дивизии. Большое количество красноармейцев, особенно 958 сп, пропало без вести, ушло в плен к немцам. 960 сп, подразделения которого прикрывали отход 956 сп, понес большие потери убитыми, ранеными и сдавшимися в плен. Противник был как будто в курсе замыслов С. и на подступах к Н. Буде, сгруппировав большие силы, встретил 956 сп необычайно интенсивным огнем наземных войск и авиации, нанес полку значительные потери и вынудил приостановить наступление. 956 сп, заняв подступы к д. Н. Буда, вклинился в расположение противника и вынужден был занять полукруговую оборону.

С. на линии огня не бывал, а руководство ограничивал только составлением нежизненных и впоследствии не выполняющихся боевых приказов (которые, зачатую, получались частями с запозданием на сутки и более), выездом в штаб, грубиянством и издевательством над командованием части и командирами штаба. Поведение С. настолько «пришибеевское», что командиры боятся встречи с ним. Не было случая помощи с его стороны в тактических и боевых вопросах, а каждое посещение сопровождалось матершиной, руганью, грубиянством и разносом всех и безо всяких оснований.

Создавая боевые приказы, С. в то же время вел работа так, чтобы дивизия находилась в состоянии обороны, но не наступления. И к 6.IX.41 г. 958 и

960 сп были в основном уничтожены, 956 сп продолжал прочно удерживать подступы к д. Н. Буда, преодолевая ожесточенный огонь противника. И С., чтобы ослабить огневую мощь полка, приказал мне 1/956 сп передать 958 сп и одновременно приказал вести наступление. Увеличив численный состав двух оставшихся батальонов полка за счет тылов и спецподразделений, я предпринял наступление, и, неся значительные потери, преодолевая всю силу сопротивления и огня наземных войск и авиации противника, 956 сп 11.IX.41 г. к 7.00 занял д. Ник. Слобода и южную окраину Н. Буды, оседлав шоссе и продолжал наступление в направлении Шаровки.

Соседи справа (958 сп) и слева (985 сп) далеко отстали, и подразделения 956 сп очутились под прямой угрозой полного окружения. А С. вместо того чтобы принять меры к продвижению соседей, приказал мне перейти в оборону. В таком положении полк находился до 2.Х.41 г.

2. Х.41 г. вся дивизия вышла во 2-й эшелон фронта, 279 сд – в район Н. Лавшино – Вилея, а в связи с прорывом фронта на р. Десна того же числа направлена в бой. 956 сп получил задачу занять огневой рубеж в районе Нов. Загорье, а когда подразделения достигли указанного рубежа, С., по неизвестным мотивам, приказал отойти и двигаться в направлении Любежка. На протяжении всей ночи подразделения полка находились в состоянии марша и без отдыха, не кормленными, после 50 км марша 3.Х.41 г. вступили в бой и заняли д. Малышевка – Семкин – Путь Культуры и на протяжении всего дня вели упорные бои с противником. 958 и 960 сп действовали справа и части 279 сп слева, не организовав действенного сопротивления, панически бежали. 956 сп прочно удерживая занятые рубежи, очутился в окружении противника, имея только небольшой район свободного тыла (Любежки – Погореловка). И С. вместо того чтобы организовать наступление соседей, приказал мне отойти за р. Витьма. После этого боя 960 сп абсолютно исчез, и личный состав всех остальных частей довольно резко уменьшился.

8. Х.41 г. комдив издал боевой приказ о том, что наши части находятся в полном окружении и о немедленном выходе. Комдивом была создана настолько сильная паника, что части дивизии, отходя, растеряли людей, вооружение, боеприпасы и имущество, не смотря на то что до д. Водкино дивизия не встречала на своем пути никаких признаков присутствия неприятеля. Как все боевые операции, так и выход С. проводил без изучения обстановки и предварительной разведки, вследствие чего к 14.00 10.Х.41 г. в деревне Водкино были сконцентрированы все части дивизии, за исключение 956 сп и приданных ему 2/958 сп и ОБО 50 армии, которые я вопреки приказу С. сконцентрировал в районе леса под Почаевкой. Части дивизии, находившиеся в районе д. Водкино, были частично разбиты и полностью разогнаны интенсивным огнем противника. Я, разведав дальнейший путь, установил, что не только Водкино в окружении, а все населенные пункты установленного С. маршрута (Фролово – Мокрый Верх – Катуновка) заняты противником. И будучи в районе Почаевка встречен пятью танками противника, которые полковой артиллерией 956 сп были отбиты, в 20.00 предпринял выход по маршруту Павловка – Рассета – Кудияр. Но С., видя, что только у меня сохранился полк и желая его уничтожить, приказал мне возвратить полк для ночевки в д. Водкино и следовать в дальнейшем по его приказу и установленному маршруту. Я, выполняя его приказ, пройдя до 7 км, возвратил полк в лес и выехал к нему в д. Водкино. С приказом С. я не согласился, и он вынужден был разрешить выход по разработанному мною плану и разведанному маршруту.

Подразделения 958 сп, кроме 2 сб, следовавшего с моим полком и артиллерия Гвард. дива, направленные маршрутом С., из окружения не вышли, остальные части дивизии задержанные С. у Водкино, были полностью окружены и фактически уничтожены неприятелем. Вышли из окружения лишь отдельные группки людей. 956 сп я привел в г. Белев, сохранив всю материальную часть, вооружение, людей, обозы и даже по дороге подобрав 4 чужие орудия ПТО.

17. Х.41 г. командованием Белевской группы предпринято наступление на Болхов, и С., пользуясь своим служебным положением, преследуя цель уничтожения 956 сп, добился роли командующего экспедиции на Болхов. 19.Х.41 г. к 11.00 исключительно силами 956 сп Болхов был взят, не смотря на то, что 58 сп наступления не предпринимал, а кавполк совершенно не прибыл. Подразделения 956 сп находились в городе, а КП полка, артиллерия и минометы – в южн. окр. (Слобода Ямская). С., учтя отсутствие кавполка, организовав полный отход частей 58 сп, занимавшего правый фланг, приказал мне перенести в г. Болхов КП полка, передвинуть всю артиллерию, минометы и другие огневые средства. Во время движения в городе, со стороны фронта, занимаемого 58 сп, который отошел с ведома С. в тыл, 45 ср. и легких танков и 89 машин немецкой пехоты, обойдя правым флангом, окружили город. Значительная часть танков ворвалась в г. Болхов и, пользуясь отсутствием бронебойных снарядов, не неся потерь от прямых попаданий фугасных снарядов, атаковала наши подразделения, в первую очередь подавив всю артиллерию 956 сп. Лишь только в это время С. дал приказ об отступлении. Подразделения полка начали отход, просачиваясь через окружившую их немецкую пехоту и танки и вынося на себе в указанные места станковые пулеметы и минометы. Но так как С. заранее с указанных мест угнал тачанки, подразделения 956 сп, преследуемые танками и мотопехотой, вынуждены были уничтожить значительную часть вооружения: мне удалось отвести людей, вынести 2 р. и 4 ст. пулемета. Таким образом С. удалось уничтожить артиллерию и минометы 956 сп. Но в полку все же осталась часть людей, обозы, часть вооружения, здоровый спаянный коллектив командиров и политработников, штаб и командование полка, в то время, когда 958 и 960 сп совершенно нет, в 843 ап осталось несколько человек, в спецподразделениях дивизии осталось максимум по взводу.

Донося об этом прошу Вас отстранить полковника С. от должности комдива и привлечь к судебной ответственности за уничтожение дивизии. Одновременно, учитывая то, что люди на протяжении 2 месяцев не мылись, без теплой одежды, с потрепанной во время длительных маршей обувью, прошу Вас дать указания в отношении дальнейшей деятельности сохранившегося 956 сп, оставить командование которым в данных условиях считаю преступлением.

Обвиняя меня в незаконном снабжении полка, С. нарочно исказил факты. Он, очевидно, жалеет, что отходя из районов, которые занимали немцы, я старался ничего не оставлять немцам, а организовывал распределение всех обобществленных фондов, оставшихся после эвакуации, среди населения. И одновременно вполне законным порядком из обобществленных фондов обеспечивал продовольственное снабжение полка, так как в течение месяца централизованного снабжения не имел, увеличив нормы потребления, в связи с наступление холодов и отсутствием теплой одежды.

Командир 956 сп

Герой Советского Союза майор Кравченко

23. Х.41 г.»

На первых этапах моих исследований мне было непонятно – кто же он Герой Советского Союза Иван Яковлевич Кравченко? Я решил узнать это поподробнее. И первый документ, который мне дали в Подольском архиве, гласил, что Кравченко И.Я. пропал без вести в сентябре 1941 г. Интересно. А потом воскрес? Но, учитывая его взаимоотношения с руководством дивизии, я понял, что это, быстрее всего, злонамеренный, чисто формальный ход со стороны командиров. Он, наверняка, во время не прибыл в район сосредоточения, из-за того что ему с полком пришлось вести бой в условиях окружения. Все – есть формальный повод оформить как пропавшего без вести, хотя все знали, что он где-то рядом и воюет. А за этим следует большой разбор в Особом Отделе, лишение семьи всех льгот, которые полагались семье военнослужащего и Героя Советского Союза. В общем, элегантным движением ручки человеку создавались большие, порой неразрешимые проблемы. Но Кравченко не обиделся, не отошел от дел, а продолжал честно делать свою работу – защищать Родину, и плевал он на чиновную рать в погонах.

Кстати, в Белевском районе совет Кравченко раздать урожай колхозникам как-то стал известен и многие председатели так и сделали, чем сохранили большую часть урожая и посевная 1942 г. у них прошла без проблем, в отличии от многих хозяйств в других районах Тульской обл., например в Дедиловском.

Дневник В.А. Бенцеля

24.10.41 г.

Противник подошел к реке, район обороны обстреливается артиллерийским и минометным огнем. Оборона держится стойко.

25.10.41 г.

Получено распоряжение командующего группы о вызове майора Кравченко в Арсеньево в штаб армии. Вместе с Кравченко выехал Уполн. ОО, я и ком разведроты л-нт Витязев. Поздно вечером прибыли в Арсеньево, но там уже никого не было.

28.10.41 г.

За 26 и 27 пройдя более 100 км прибыли в Штаб армии Тула. На заседании военсовета армии разбиралось «дело» Кравченки. Мне просто не верится, полагалось бы разбирать дело Серегина – Корнева. Ведь это они умышленно «потеряли» дивизию. Но ведь и армия то растеряна. Командование выходило из окружения группами по 10–15 человек. Что и говорить не хочется. Сказать о преступлениях комдива растерявшего дивизию – ведь это собственное зеркало.

Не организовав разведки, не сколотив боевой единицы, которая с имеющимся на момент «окружения» вооружением способна была на голову разбить любое соединение врага, командование армии, а вслед за ним и командование дивизий, отдались на самотек, издавая только приказы (которые запутывали командиров частей). Сами показали пример паники, неорганизованности, растерянности и выхода группками, а не боевыми единицами. Так потеряно сотни прекрасных орудий, на миллионы рублей боеприпасов, пулеметов, тысячи винтовок и значительную часть личного состава. Всего этого в данном случае легко можно было избежать. И это подтвердил фактом майор Кравченко. Правильно организовав разведку, не следуя слепо по маршруту Серегинских приказов, не падая в панику, сколотив крепкую боевую единицу, Кравченко приводил полк в указанные комдивом конечные пункты в полном порядке и составе. А колонна Кравченко имела до 5000 чел., до 500 подвод обоза, артиллерия, минометы и все вооружение. Итак, сегодня военсовет рассматривает дело Кравченки по приказу Серегина. Чудеса в решете, но факт.

Фактически Кравченко организовано вывел из окружения обозы 50 армии и большую часть боеспособных частей, всего организовано вышло из окружения 7,5 тысяч человек. Но кому хочется признавать свои ошибки. Все хотят быть героями, но не всегда получается, и чтобы возвысить себя, нужно унизить настоящих Героев. Кравченко не первый. Победы Суворова в молодые годы тоже приписывали себе его начальники, такие как Румянцев и Потемкин.