Измайлов Владимир Васильевич (1773, Москва – 1830, там же), русский писатель, журналист, издатель, путешественник, цензор. Получил хорошее домашнее образование (учителем словесности был В.С. Подшивалов), служил в лейб-гвардии Семеновском полку, вышел в отставку премьер-майором. В 1799 году продал имение, купил библиотеку, совершил путешествие по южной России. В 1805 году открыл в своем имении пансион для мальчиков, за что впоследствии был награжден орденом св. Владимира четвертой степени. В 1824 году Н.М. Карамзин и И.И. Дмитриев выхлопотали ему пенсию. С 1827 года замещал должность цензора в Московском цензурном комитете. В 1800–02 гг. опубликовал самое известное свое произведение «Путешествие в полуденную Россию», написанное под влиянием Карамзина в письмах, в жанре «сентиментального путешествия». Ниже приведены избранные «письма».

Тула в 1799 г.

Ч. 1

Письмо № IV Тула Я буду говорить в сем письме вдруг о нескольких предметах мною виденных.

Первым предметом моего любопытства был Оружейный завод. Я видел тысячу рук занятых работою, механизм приводящий в движение 18 огромных колес и механизм воды.

Прогуливаясь по сим подземным кузницам, встречая черные лица, видя ковальни, мехи и печи, слушая шум реки, гром колес, стук молотов, наконец осыпанный летящими искрами огня, мне казалось, что я вижу Вулканово царство с одноглазыми Циклопами: жилище, достойное бога столкнувшаго с неба Юпитера, но неприятное для наблюдателя и для тех, которые работают под огнем, живут только механическою жизнью, и не имеют нравственного наслаждения.

Гостиный двор не имеет ничего примечательного. Я не нашел в нем и того движения, того искусства, той суетной толпы, с которой с которой люблю носиться пол нашим Московским рядам, кажется что там человек живее чувствует бывшее свое. Один домик чистенький и светленький прельстил меня. Я вошел в него. Меня встретил немец очень учтивый, который работает медные часы, электрические машины, циркули и прочее. Он водил меня по мастерским, отпирал, показывал все вещи с черезвычайною снисходительностию.

По сему сделал я замечание, что многие купцы, ремесленники, художники не любят перебирать свои вещи, если приходящий не хочет купить их. Это показывает одну только жадность к деньгам. Истинный художник, должен всегда с охотою выставлять на глаза свою работу из любви к искусству, так как поэт из любви к Музам читает всегда с охотою свои стихи.

Замок простроенный Иоанном Васильевичем и возобновленный Екатериною II существует еще. Я смотрел на него и мечтал о разности теперешних и тогдашних времен. Какая перемена в три столетия. Воображение мое протекало пространство времен от перваго шага ума до последнего успеха общежития и старалось угадать будущую судьбу человека, но невидимая рука не позволяла читать в книге судеб небесных.

Письмо V

Гулял я около 3-х часов по городу. Лучшие места в Туле театр, Присутственныя места, Воспитательный дом, Смирительный и проч. Церквей по пространству города довольно, как и во всех городах России. Город разделяется рекою Упою на две части по обеим берегам простирается нить строений. Между которыми возвышается набережный Дворец не огромный, но приятный. Вообще Тула нравится тем, что все дома низенькие и светленькие представляют образ счастливой посредственности. Но всего более пленился я тем, что из каждого уголка сего города, лежащего в долине между пригорков видны цветущие зеленые поля, которые переходя из возвышенности в возвышенность, перепоясывают горизонт венцом гор и лесов, изкаждого уголка можно гулять глазами по прекрасному лугу где пасутся стада по холмам, где рассеяны деревеньки по бережкам ручейков, которых кристальное течение сверкает в отдаленности, из каждого уголка можно одним шагом перейти от сцены города к сцене деревенской и пленяться сим восхитительным разнообразием. Приятно, очень приятно иметь сельские картины в недрах самого города, быть всегда близким к природе и к ней возвращаться. Ах! Как часто гуляя по Москве желал я быть в поле за городом, в тишине души и натуры, и не мог исполнить своего желания. Кажется что в больших городах человеческая развратность хотела нарочно укрыться преградами от невинного гласа природы.

Подходя к Киевской заставе, обратились глаза мои на церковь в полуверсте за городом. Я пошел туда, и увидел прекрасное место. Церковь построенная Октогоном стоит на горе внизу к подошве ея стелятся кажется кровли домов, куполы церквей и все здания города, далее на противоположной горе поля усеяны деревеньками рощицами и кустарничками. Около часа любовался я сим видом и не мог налюбоваться. Жаль, что кладбище и острог в нескольких саженях, мешают полному наслаждению чувствительнаго сердца. Вечер был прекрасный. Мне не хотелось перестать гулять. Я пошел на берег Упы чтоб окончить день мой в беседе с вечернею природою и нежными сердцами. Там сидя на траве и глядя на розовую зарю, думал я об тех которых дружба украшает розами жизнь мою.

Письмо VI

Вчера я был в соборе, но он был заперт. Сегодня я его видел. Великолепный иконостас, великолепные образа, великолепная трапеза, все сияет золото и серебро, везде глаза ослеплены богатыми дарами которые человеческая бедность приносит Всеимущему Богу кажется что смертные, принося слабые жертвы, исполняют только обет Христианского смирения. Все чем бы не украсила рука смертного священный храм Божества, все будет мало и недостойно пред Тем Кто имеет свое прекраснейшее святилище в глубине души человеческой, но по крайней мере человек показывает, что сердце его умеет благотворить перед Высочайшим Существом в мире. Утро бьет девять часов. Я прощаюсь с Тулой.

Письмо VII

Деревня

Куликово поле, где Дмитрий Донской с 20000 Русских победил славного Мамая, лежит в 60 верстах от моей дороги, я не мог из-за отдаленности видеть место славной победы.

Выехав из Тулы, смотрел я с примечанием на поля ее окружающие. Там в XVII столетии Литовцы опустошали все огнем и мечем, там во время походу Иоанна IV под Казань, набежали Орды Татарския, наполнили ужасами войны сердца мирных пастухов и обагрили кровью поля и луга, где паслись щастливо невинные овечки, там Российские Орлы всегда против зла устремленные поразили сообщников Отрепьева, и вырвали лавры победы из рук тирана. Сие последнее сражение было самое кровопролитное. Я перенесся в те времена и мне казалось будто что вижу несчастных утопающих в реке, землю усеянную трупами, оплакивающих.

Окрестности Тулы имеют много живописнаго. Везде пригорки и покатости одни других возвышеннее зеленыя долины лежат между ими и глаза приятным образом перебегают от горы усаженной кустарником к лощине покрытой стадами следуя за излучинами сего прекрасного ладшафта. Я люблю такие места и может быть более от того, что милая П… сообщила мне свой нежный вкус. Сердце любит все то, что ему передало другое любезное сердце.

В 20 верстах от Тулы прекрасный березовый лес служит опушкою лежащей через него дороге, опускается с обеих сторон по легкому скату вниз к долине – и опять с обеих сторон по течению противоположной горы возвышается в виде Амфитеатра и образует аллею перед глазами путешественника. Не можно себе представить какия романтические убежища, густыя тени и чистыя гладкия равнины открываются от места до места в сем лесу, кажется что нежные любовники могли бы в нем укрыться от целаго мира, забыть пороки, злобу, несправедливость человеческую и жить только с любовью и природою. Сей лес называется Малиновка и я тот час вообразил себе, что за несколько лет перед сим скрывалась в нем какая – нибудь красавица с любовью своею, открывала природе тайну душевную и пела от горести как сафо, как малиновка.