Ура! Яа-хууу! Оле-оле-оле! После того, как Максим Витальевич Пономарев сообщил, что проект зоны одобрен президентом, я был в полном восторге. В моём воображении на Дальнем Востоке уже строились дороги, протягивались линии электропередач, поднимались заводские корпуса. Туда съезжались лучшие специалисты и начинали изобретать и проектировать машины будущего. Я практически видел их лица. Одним словом, меня пробрало. Праздник был двойным - я только что сдал последний экзамен. Хотелось танцевать, пьянствовать, хвастаться и делать прочие глупости. В данный момент я скакал по комнате иноходью, словно жеребец на ипподроме, время от времени выскакивая на балкон и завывая вместе с футбольными фанатами, которые орали и стенали, слушая какую-то трансляцию. В последний раз я использовал магию и заорал так, что в доме напротив ощутимо звякнули стекла, а размахивающие флагом фанаты выронили древко и зажали уши. Старушка, снимавшая бельё с балкона, испуганно перекрестилась и пригнувшись юркнула назад в квартиру. Стало немного стыдно, но моя разумная часть тихо и бездумно радовалась на периферии внутреннего мира, устало отпустив вожжи самоконтроля, чем возпользовались дремавшие в подсознании эволюционные предки.

Правда, к буйной радости примешивалось какое-то странное чувство, с которым не хотелось разбираться. Слишком уж оно шло вразрез с прочими счастливыми эмоциями. В двух словах его можно было описать так: "Собирайся и сваливай отсюда, твоя миссия уже выполнена". Немного удивившись такой неуместной мысли, я секунд тридцать искал причину возможной опасности. Тагир? Вряд ли. Он прежде всего - бизнесмен, и не станет бороться с системой, сделавшей ему недвусмысленное предупреждение. Кто ещё? Черный маг, что подложил узлы с проклятьями на крышу? Теоретически возможно, но не в ближайшем будущем. Первым делом, он серьёзно пострадал - я чувствовал вспышку его боли, когда сгорела магическая веревка. Неоднократно я пытался установить с ним мысленный контакт, но тот не приходил в сознание, хотя и был жив. А во вторых, среди магов принято уважать сильнейших. Уж не знаю, чем вызвано его нападение, но теперь он точно не станет со мной сражаться. Конечно, у него могут оказаться друзья... Но так можно напридумывать опасностей и жить в этом искусственном страхе. Это он должен меня бояться, а не я его. Махнув рукой на предупреждение интуиции, я продекламировал:

Не нужна мне клюшка

Не нужОн мне мяч

Я сейчас за пивом

Понесуся вскачь

и отправился за пенным напитком по дороге в общежитие.

....

Общага уже гудела, отмечая окончание сессии. Из окон орала музыка. Кто-то, высунувшись из окна, приветствовал входящих. Заметив в окне четвертого этажа знакомую компанию, я поднял мелкий камешек и метнул в стекло. Оно жалобно звякнуло, распахнулось, и оттуда показалась свирепая физиономия Игорька:

- Кому тут, блин, неймется? А-а, это ты, Серёга! Заходи!

Аккуратно, стараясь не звенеть содержимым, я пронес рюкзак через вахту и поднялся на четвертый этаж. Дверь была приоткрыта и я без стука вошел в комнату. Интеллигентные лица моих приятелей, слегка затуманеные алкоголем, были румяны и чисты, как у наивных годовалых детишек. Время от времени дремавший разум просыпался, осеняемый циничными идеями.

- Народ, а чья это кошка на кухне ошивается?

- Илюхина, вроде. Он её котенком подобрал. А что?

- Есть мысль. Будем её готовить в космонавты. Посадим в офисное кресло, раскрутим, как центрифугу, и будем наблюдать.

- О-о, это вещь! Пошли! - компания с глумливыми лицами сорвалась с места и отправилась на кухню.

После того, как вакханалия с кошкой была закончена, ей был выдан "космонавтский паёк" - кусок красной рыбины, а мы решили передохнуть и заправиться пивком. Заметив, что под одну из ножек стола подложена книга, я вытащил её и прочитал на обложке: "Педагогика". Есипов, Гончаров. Москва, 1950 год. Вот это прикол! Хрен знает как она тут оказалась. Открыв книгу на произвольной странице, я громко прочитал:

- "Учащиеся советской школы должны понять, что чувство советского патриотизма проникнуто непримиримой ненавистью к врагам социалистического общества".

- Ого! Сильно сказано! Может сделаем плакат и повесим в коридоре?

- Ага. Нарисуем гневный строй пионеров с одной стороны, статую Свободы под ручку с "Дядей Сэмом" с другой, а внизу текст этот напишем.

- Да ну его! Давай ещё по одной и начнём на тазиках по лестнице кататься. У меня всё заготовлено - три тазика и кусок хозяйственного мыла, чтобы лучше скользили.

....

- Товарищ полковник, срочное сообщение!

- Докладывайте.

- Пропавший агент Перс обнаружен в 6-й городской больнице.

- Что с ним?

- С момента поступления находится без сознания. Несколько дней назад был обнаружен в таком состоянии на скамейке в городском сквере. На нем была форма техника компании спутникового телевидения. Внешних повреждений нет, но магнитно-резонансная томография показывает нарушение работы некоторых участков головного мозга. Врач оценивает его состояние как средне-тяжелое, надеется, что пациент скоро вернется в сознание.

- Срочно переведите его в ведомственную больницу. Как только придёт в себя, сообщите.

Дверь закрылась и полковник Степанов тяжело задумался. Новость была крайне неприятной. Даже внутри Управления по борьбе с терроризмом мало кто знал о возможностях агента с кодовым именем "Перс", завербованного в своё время лично Степановым ещё в чине майора. Новый сотрудник оказал немало неоценимых услуг группе и часто был главным гарантом успешности операций. Агент действовал на коммерческой основе и не раскрывал полного перечня своих возможностей, однако Степанов успел много понять без объяснений. Перс гипнотизировал на расстоянии, читал мысли, а также устранял объекты одному ему известными способами. Такого агента упускать было нельзя. Следовало предпринять все усилия, чтобы вернуть Перса в строй и ликвидировать любую угрозу его благополучию. Убедившись, что агент устроен в служебной больнице с максимальным комфортом и заботой, Степанов оставил у постели дежурного, приказав немедленно сообщить в любое время дня или ночи как только пациент придёт в себя.

Звонок раздался около девяти вечера и полковник скомандовал водителю включить проблесковый маячок и гнать в больницу, не зная, долго ли Персу удастся сохранить сознание. Через пятнадцать минут он уже входил в красиво убранную кондиционированную палату. Перс был бледен и даже глаза его, обычно горевшие черными угольками, казались запавшими и тусклыми, светло-коричневыми, как разведенный кофе. Присев на краешек кровати, полковник попытался изобразить отеческую заботу, растянул губы в сочувственной улыбке и слегка похлопал агента по плечу. Тот, однако, не оценил заботы - недовольно скривился и сощурил чуть потемневшие глаза. Ну, нет так нет. Степанов убрал руку и улыбку, вернул свое обычное грубовато-хищное выражение лица и спросил:

- Что случилось? Кто это сделал?

- Маг. В Москве появился ... опасный маг. - слова дались Персу с большим усилием и он вновь почти потерял сознание.

Степанов резко нагнулся к нему и громко спросил:

- Как его найти, Перс?

- Фотография... В куртке... Но вы не должны... Подождите... - силы окончательно покинули раненого, он побелел и впал в забытье.

....

Часов в десять вечера у меня зазвонил телефон. Пьянка была в разгаре и я вышел в коридор общаги ответить на звонок:

- Алло!

- Серёж, это я. Ты где?

- О, Олюша! Как я рад тебя слышать! Я в общаге.

- Серёж, с тобой всё в порядке? У тебя голос какой-то странный.

- Всё хорошо, но я немного пьян. Атмосфера вокруг героическая. Чувствую себя штандартенфюрером СС фон Штирлицем. Помнишь, идёт драка, цыгане поют, какие-то полураздетые женщины, море водки. Мордой в салате лежит Штирлиц, в руке телеграмма: "Алекс-Юстасу. Расслабьтесь".

- Хи-хи! Надеюсь, про полураздетых женщин ты пошутил.

- Естественно. У нас же технический вуз, девушки тут ненастоящие. То ли дело ты! Когда вы возвращаетесь из Хорватии? Как отдыхается?

- Не подлизывайся. Отдыхается хорошо, но я скучаю. Будем дома в следующую субботу. Приходи в гости в воскресенье?

- Обязательно. Надо только из этих джунглей выбраться.

- Ладно. Привет друзьям. Ты с Ильёй отмечаешь?

- Начал с ними, потом все вывалили в коридор и стали заходить во все комнаты, где наливали. Я своих растерял, никого вокруг не знаю. Но народ весёлый. Вон, опять кто-то мне рюмку несёт.

- Ну тогда до воскресенья.

- Пока, целую.

Я повернулся к незнакомому парню, выглядевшему постарше остальных студентов. Тот состроил фальшивую дружелюбную гримасу и требовательно сказал:

- Братан, давай за мою пересдачу выпей. Иначе удачи не будет.

Вот же болезный. Все вокруг радуются, а у него пересдача. Ну что ж, выпьем за его успех:

- Давай. За трояк - путевку в светлое будущее.

Опрокинув рюмку водки, я успел заметить необычный вкус и спросил:

- Что за марка? Вкус незнакомый.

- Подожди минутку. Я сейчас. - парень отошел чуть в сторону, и тихо произнес куда-то в воротник: "Товарищ полковник, объект лекарство принял". Затем вернулся и взял меня под локоток. Откуда-то сзади появился его близнец и тоже вцепился мне в руку. Не успев понять, что происходит, я вдруг осел на отказавших ногах и потерял сознание.

....

Ох-её... Как голова-то болит. Говорила мне мама: "не пей, Серёженька, алкоголиком станешь". Всё, теперь неделю только соки. А с кроватью что? Твердая и запах какой-то неприятный. Где же это я ночевал? В чужой комнате в общаге, что ли отрубился? Так, сядем-ка для начала. Я с трудом приподнялся, приоткрыл глаза и уставился на стоявшие у кровати туфли без шнурков. Блин, приколисты местные украли шнурки... Подняв голову, я обвел взглядом комнату и ничего не понял. В небольшой каморке кроме кровати стояли ещё маленький стол и табурет, оба привинченные к полу, умывальник и железный унитаз. Маленькое окошко было забрано решеткой. Половину противоположной стены занимала мощная железная дверь с откидным окошком, в данную минуту закрытым. Окинув комнату ещё раз неверящим взглядом, я заметил в углу над окном видеокамеру, вспомнил выражение "улыбайтесь, вас снимают" и со слабой улыбкой помахал туда рукой. Снова лёг на кровать, закрыл глаза, а потом едва сдержав вопль резко сел на койке и уставился на дверь расширенными глазами. Адский ангидрит! Я вообще где? В тюрьме что-ли? На секунду меня охватила паника, дыхание сбилось, а сердце дикой птицей пыталось вылететь из груди. С трудом удержавшись от позыва вскочить и начать бить кулаками и ногами в дверь, я остался сидеть на койке и пару минут ритмично дышал, бездумно повторяя мантру покоя. Затем одел туфли, не спеша поднялся и обошел помещение. Потянул дверь на себя, убедился, что она закрыта и постучал по стальной поверхности. Ответа не было. Я повернулся к камере наблюдения и громко и внятно сказал:

- Нужно поговорить.

Минут пятнадцать ничего не происходило, затем окошко в двери открылось и раздался неприятный мужской голос:

- Встать лицом к стене.

Последние сомнение отпали, я точно находился в тюрьме, как бы она ни называлась. Я подчинился, дверь лязгнула открываясь и тот же голос произнес:

- Руки за спину.

Человек надел на меня наручники и вывел в коридор, где наготове стояли ещё двое охранников. Несколько минут мы двигались по запутанной системе коридоров, пока наконец не зашли в более просторную комнату, где стоял стол и два стула. На одном из них уже сидел человек и что-то писал. Подняв голову, он снисходительно взглянул на меня и бросил:

- Садись.

Конвоир вышел и закрыл за собой дверь. Пару минут прошли в молчании, человек писал, а я рассматривал его в ожидании вопросов. Передо мной сидел молодой мужчина лет тридцати, светловолосый, сероглазый, с короткой стрижкой, выглядящий вполне довольным жизнью. Наконец он оторвался от своего занятия и спросил:

- Имя, год рождения, адрес.

Продиктовав ему данные, я вновь замер в ожидании.

- Мне доложили, что вы готовы говорить. Слушаю.

- Во-первых, хотелось бы узнать, где я и почему здесь нахожусь.

- А во вторых? - с усмешкой спросил следователь.

- Что вам от меня нужно?

- Молодой человек, не стоит тянуть время. Вы должны сами понимать почему здесь оказались. Мы закончим быстрее, если вы добровольно сознаетесь в содеяном.

Прокрутив события прошедших дней и не найдя ничего особенного, кроме случая с черным магом, о котором следователь знать не мог, я сказал:

- Вчера мы немного лишку выпили и вели себя неподобающе. Каюсь. Но вы же понимаете, такое случается после сессии. Наверняка тоже были студентом.

Добродушное выражение сползло с лица следователя и он сказал недобрым голосом:

- Ты что тут намерен, ваньку валять? Ваши студенческие пьянки нас не интересуют. Отвечай, чем занимался во второй половине дня в прошедшую пятницу?

Так, что же я тогда делал? Это ведь вечер, когда Оля была в гостях и на меня напали витальные твари. Неужели следователь именно этим интересуется?

- В тот вечер я был дома и у меня в гостях была девушка.

- Как её зовут?

- Яковлева Ольга Николаевна.

- И чем вы занимались?

- А сами как думаете? Пили чай.

Следователь недобро посверлил меня взглядом и сказал:

- Ты пока посиди минутку, подумай над своим положением. - а затем встал и вышел из комнаты. Установив с ним мысленный контакт, я услышал, как он докладывал кому-то по телефону:

- Товарищ полковник, объект пока молчит. Говорит, в тот вечер был дома с девушкой.

- Да, имя есть.

- Хорошо, буду продолжать допрос.

Закончив разговор, капитан чуть поразмыслил и решил меня "помариновать", оставив сидеть в наручниках, а сам отправился перекусить. Заблокировав негативные мысли, я стал исследовать комнату и ближайшее окружение. За прозрачной стеной сидело пара человек, наблюдая за допросом. Судя по их мыслям, это были пешки, страховавшие капитана. Странно, никакой серьёзной поддержки рядом нет. Либо они не в курсе, что у меня могут быть магические способности, и тогда можно вздохнуть спокойно, либо кроме этих двух есть и другие наблюдатели. Следователя интересует пятница, а ничего интересного, кроме атаки черного мага тогда не происходило. А может что-то случилось с Олей? Настоившись на неё, я почувствовал, что девушка в порядке. Значит, всё-таки маг или что-то совершенно мне неизвестное. Возьмём за основу магическую версию. Почему следователь не боится, что я применю гипноз или другие методы, чтобы выйти из тюрьмы? Ведь ясно, что ни он, ни двое парней за стеной мне не помеха, я могу всех троих взять под контроль. Наверняка есть другой механизм держать меня в узде. Пока я его не найду, никаких попыток освобождения предпринимать нельзя. Когда следователь наконец появился, я спросил:

- Можно наручники снять? Я уже целый час в них сижу, а скорей всего ни в чем не виновен.

- Не положено. Рассказывай во всех деталях, что ты делал вечером в пятницу.

- Прибрался в квартире. Купил цветы, продукты. Дождался девушку. Мы мило пообщались и я проводил её домой. А теперь снимите с меня наручники и пригласите адвоката. Пока этого не сделают, я больше ни слова не скажу.

Капитан ФСБ Овсянников хотел было доходчиво объяснить студенту его "права и обязанности", как вдруг настроение его внезапно изменилось. Полностью потеряв интерес к подозреваемому, он заполнил и подписал протокол допроса и вызвал конвоиров. Арестанта вернули в камеру, где ему наконец расстегнули наручники и через полчаса накормили.

....

Оставшись один, я улегся на неудобную, черезчур узкую и короткую для меня кровать с целью помедитировать и восстановить силы, но сконцентрироваться не получалось. Меня душило возмущение - что эти люди о себе возомнили? Украли человека, посадили в тюрьму без вины, часами держат в наручниках... Если бы я не применил внушение, до сих пор бы томился на допросе. И ведь это только начало - давление будет усиливаться. Будут бить, пытать. А когда вернется Оля, они и её начнут допрашивать? Подумав о невеселых перспективах, я внутренне зарычал. Ярость заплескалась у меня в груди и внутренний мир потемнел. Эти твари пожалеют о своём поведении. Чем они отличаются от вражеских оккупантов? Скольких уморили в своих тюрьмах? Пора и силу применить. Как только я установлю ментальный контакт с руководителем этого отдела, им каюк. Умирать будут долго, в страшных мучениях. Я ведь не только лечить умею, не зря учился у дона Андреса. Но этого мало. Нужно, чтобы вся страна узнала, что им досталось. Был же громкий теракт в Оклахома-сити, когда использовали обычные сельхозудобрения. Да, загрузить несколько тонн, и взорвать в их штабквартире. Грузовик сделать радиоуправляемым. Смогу ли я организовать всё это из тюрьмы? Смогу, если очень сильно захочу. Я вновь зарычал, предвкушая кровавую жатву и в эту минуту словно очнулся. Боже мой, что за мысли? Пару часов меня продержали в наручниках, и я уже готов кого-то убивать? Мне стало неимоверно стыдно. Опасная штука этот "праведный гнев". Клянусь, что никогда ни праведного, ни неправедного гнева не будет в моей душе. На Венде я видел, во что превращаются люди, дающие волю гневу и ярости - в марионеток дьявола.

Избавившись от тёмных мыслей, я почувствовал огромное облегчение. Комната вдруг преобразилась и стала уютной и комфорной, кровать мягкой и я без труда погрузился в глубокую медитацию. Вернув себе силы, я мысленно путешествовал по самым красивым и приятным местам, где когда-либо был. Меня тянуло всё выше и выше, и я поднялся туда, где всё находилось в гармонии, освещённое вечным светом истины и любви. В этот момент я почувствовал, что нахожусь под защитой и ничего плохого со мной не случится.

....

Незадолго до рассвета я проснулся от сигнала магического датчика, сообщавшего мне, что черный маг пришел в себя. Пришла пора поговорить и я вторгся в его сознание:

- Здравствуй, Ибрагим!

Черный маг ощутимо вздрогнул, но к счастью находящийся рядом охранник увлеченно смотрел телевизор и не заметил этого движения. Пользуясь слабостью Ибрагима, я без труда "отлучил" его от контроля за телом и сказал:

- Лишь волосок отделяет тебя от смерти. И его легко порвать. - я остановил биение сердца мага и увидел, как он в панике задергался, безуспешно пытаясь спастись. Это был жестокий, но необходимый урок. В палате сработала сигнализация и через минуту туда вбежала реанимационная команда. Я наблюдал, как они пытались оживить пациента искусственным дыханием и непрямым массажем сердца. Ничего не помогало, и тогда использовали дефибриллятор, запуская сердце мощными электрическими разрядами. Нам с Ибрагимом пришлось несладко, но я терпел, доводя демонстрацию до конца. Оставалось совсем немного до биологической смерти пациента, когда я вновь запустил сердце Ибрагима. Первая часть жестокого урока была закончена. Я вновь заговорил:

- Это ещё не всё. Если я умру, Ибрагим, судьба твоя будет ужасна. Твоей долей будут адские мучения и безысходность. Картинка стоит тысячи слов, а личный опыт - тысячи картинок. Приглашаю тебя в путешествие.

"Вырвав" жизненное тело мага из лежащего на кровати организма, я унес его в темные глубины витала. Мы погрузились в жестокие миры отчаяния и страха, где в темной духоте и смраде резвились витальные твари. Окружив нас аурной защитой, я подождал, пока вокруг не соберутся несколько демонических существ, словно в отвратительном калейдоскопе танцующих пляску ужаса и смерти, и сказал:

- Я могу отдать им тебя сейчас, но не буду этого делать. Просто знай - если я умру, то следующей ночью приду за тобой и унесу сюда. Уйдут годы мучений, прежде чем ты искупишь грехи и сломанной, измученной тенью поднимешься из этого ада.

Вернув нас обоих в тело Ибрагима, я добавил:

- Канал магической силы Сушумна в твоём теле теперь закрыт. Колдовать ты больше не сможешь, но других последствий для твоего здоровья нет. Вероятно, жизнь твоя будет достаточно долгой, Ибрагим, чтобы искупить большинство твоих грехов. Но при одном условии: в течение трех дней я должен выйти из тюрьмы.