Тусклые огни задних фар исчезли в тумане, окутавшем опустевшую улицу. Последним уехало семейство Чейнов, забрав маленькую Габи.

Когда Джейн запирала на ночь входную дверь, она надеялась, что Рон не заметит, как дрожат у нее руки.

— Очень мило, что Энн и Алан взяли девочку с собой, не правда ли? — промолвила она, гася свет в передней.

И лишь после этого решилась повернуться к Рону. Он снимал галстук, а его пиджак уже висел на спинке стула в столовой.

После поцелуя на лужайке у всех на виду настроение Рона заметно испортилось. И чем больше его брат подшучивал над ним, тем мрачнее и отрешенней становился Рон, словно медведь в предчувствии зимы и долгой спячки.

Наконец он ослабил петлю галстука и, не развязывая его, стащил через голову, после чего пригладил волосы рукой.

— Алану взбрело на ум, что нам нужен… э-э-э… медовый месяц…

— Надеюсь, ты ему объяснил, почему это невозможно.

— Пытался, но парень очень переменился после того, как женился на Энн. Считает, что все браки совершаются на небесах.

— О нашем этого, конечно, не скажешь, — улыбнулась Джейн, глядя на мужа.

— Чертовски верно подмечено.

— И все же, Рон, вряд ли следует оповещать всех о содержании нашего брачного контракта. Главным образом, из-за Габи. Особенно, если мы не уживемся и дело дойдет до развода. Ты как думаешь? Я не хотела бы, чтобы она когда-нибудь винила себя за этот брак.

— Нет.

Рон сжал зубы. Он не из тех мужей, которые требуют для себя заботы и нежности, но по поцелую Джейн угадала, как ему все это необходимо. И именно поэтому попросила Энн взять Габи на эту ночь.

Джейн еще не приходилось соблазнять мужчину, но она понимала, что для этого потребуются силы и нервы.

— Чувствуй себя, как дома, — она повела рукой в сторону гостиной, — а мне надо уладить все с официантами и поставщиками.

— Какие-нибудь проблемы?

— Нет, все прошло отлично. Кажется, все остались довольны.

Особенно братец Джеймс, мрачно подумал Рон, глядя вслед Джейн, скрывшейся в кухне.

Джеймс практически не отходил от нее, словно женихом был он. Никак не мог дождаться, пока разойдутся гости, чтобы умыкнуть Джейн хоть на минутку. Ему за пятьдесят, но, как говорят, седина в бороду — бес в ребро.

Рон злился на брата, злился на себя и потому охотно ушел в гостиную, где, сам не зная для чего, зажег лампы.

Отодвинув тюлевую занавеску на окне, он стал глядеть на пустынную улицу. Не было еще и семи, но густой туман скрыл небо и погасил вечерний закат. От этого в доме казалось пусто и одиноко.

— Не правда ли, чудесный вечер? Такой таинственный и уютный.

Рон резко обернулся и посмотрел на Джейн. Мрачная досада вдруг растаяла в волне странного жаркого тепла. Джейн сменила подвенечное платье, которое он мысленно снимал уже не раз за этот вечер, и облачилась в полупрозрачный голубой пеньюар, вновь ожививший его воображение.

— Я думал, ты все еще разбираешься с поставщиками, — произнес он с усилием.

— Уже разобралась. Они получили неплохие чаевые и отправились по домам.

Она приближалась к нему медленно, не торопясь, легкое одеяние соблазнительно облегало крутые бедра. Чтобы не потерять контроль над собой, он сосредоточился на бокалах, которые несла Джейн. Рон считал, что настоящий мужчина всегда должен держать себя в руках.

— Это шампанское?

— Ага. Я попросила официанта сохранить одну бутылку. Решила, что нам следует обмыть… наш контракт. Только вот не успела подготовить тост.

Она протянула Рону бокал, подняла свой и посмотрела на мужа в ожидании ответа.

— Есть предложение?

Он почувствовал себя, как гонщик, вдруг обнаруживший, что выехал на трассу, не зная правил состязания. Долго ли он сможет продержаться?

— За Габриэллу Марию Сандерс Бартон, — наконец нашелся Рон. Голос его звучал глухо.

Губы Джейн дрогнули в улыбке.

— И за Марию, — тихо добавила Джейн. — Надеюсь, она обрела покой, который заслужила.

Они молча пригубили шампанское, после чего Джейн опустила руку с бокалом.

— Как ты думаешь, Мария рада, что мы поженились? — помедлив, произнесла она.

Рон пожал плечами.

— Если ты спросишь, верю ли я в жизнь на небесах, я отвечу: нет, не верю. Мертвые остаются мертвыми — и точка.

Джейн печально улыбнулась.

— А мне кажется, она знает все и благодарна нам.

Рон хотел было сказать, что все это сказки из плохих фильмов, но, к счастью, промолчал и снова пожал плечами.

— Мне позвонил прокурор. Он считает, что у него достаточно материала, чтобы привлечь Джекобса к суду, но только по одному из обвинений.

— Джек-младший?

Рон кивнул. Обстоятельства этого дела были настолько неприятны, что он решил не портить Джейн настроение.

— Джекобс поймал мальчишку, когда тот болтал по-испански с кем-то из друзей. Так он узнал, что Мария все же обучила сына родному языку, вопреки запрету мужа.

— Какой ужасный человек! — воскликнула Джейн, вздрогнув, словно от внезапного сквозняка.

— Тебе холодно.

— Нет, противно.

Она взглянула на недопитый бокал в руке и снова поднесла его к губам. Рон смотрел на ее нежную шею, когда Джейн, запрокинув голову, отпила глоток, и думал, что ему понадобится немалая выдержка, чтобы заслужить обещанное приглашение.

У Джейн была изящная шея, тонкие черты лица и казавшийся крупным на небольшом овальном лице рот. Пожалуй, единственный ее недостаток. А жаль, потому что она была, потрясающе красивой женщиной. Но Рон тут же вспомнил, каким мягким и податливым стал этот рот под его поцелуем.

— А ведь неплохая была свадьба, ты согласен?

— Конечно.

Неплохая и, главное, быстрая. Он залпом допил шампанское.

— Мне понравился судья Джозеф Смит. — Джейн уютно устроилась в углу кушетки, поджав под себя ноги и прикрыв глаза. — Мне кажется, он милый человек.

— Кто? Джозеф Смит? Такой же милый, как гремучая змея.

— Представляешь, они с женой прожили сорок лет вместе. Она умерла в прошлом году.

Узкая бретелька ее ночной сорочки сползла с плеча, и под тонким пеньюаром показалась мягкая округлость груди. Рон добросовестно старался смотреть только на ее лицо, но воображение коварно рисовало совсем другое.

Рону неожиданно захотелось выпить еще. Вскочив, он извинился и направился в кухню.

— Куда ты? — испугавшись, спросила Джейн. Он не мог этого не заметить.

— Иду, чтобы по-настоящему напиться.

Может, так легче разобраться, как быть дальше, понять, какую глупость я в очередной раз совершил, разъяренный подумал он.

Джейн, задыхаясь, поднялась к себе в спальню и громко захлопнула дверь. Щеки у нее горели.

— Я знала, что это глупая идея, глупая, глупая, глупая… — повторяла она.

Роковая соблазнительница из нее не получилась. Стоит только посмотреть в зеркало, чтобы это понять.

Она обошла кровать и присела на краешке. Что ж, она оказалась дурой, но ничего, она переживет. Не такое бывало. Прибавится еще парочка шрамов в душе, но все обойдется.

Это всего лишь первый вечер после свадьбы. Рон не каменный, хотя ему и хочется, чтобы его таким считали. Он, возможно, скуп на слова и улыбки, и даже способен отрешиться от чувств, но, хочется ему или нет, Рон Бартон весьма темпераментный и страстный мужчина. Человек, убедивший себя в том, что любви для него не существует.

Все плохо, плохо, тут же тихо бесилась она, упав на кровать и стараясь не расплакаться. Рону как никому нужна любовь, и от этой мысли у нее заныло сердце.

Джейн застонала от отчаяния и закрыла глаза. Возможно, ей следует принять холодный душ или выйти прогуляться в мокром тумане. Все что угодно, лишь бы…

— Где у тебя аспирин?

В дверях стоял Рон и, опершись рукой о косяк, хмуро смотрел на нее. Зубы сжаты, рубашка не заправлена в брюки, ноги босые.

— В ванной, в аптечке. Ты напугал меня, войдя без стука.

— Ты сама предложила не стучать, — проворчал он. — Мой дом — твой дом.

Чтобы попасть в ванную, ему пришлось обойти кровать. Джейн с замиранием сердца следила, пока он не скрылся в ванной. Нет, Рон не был пьян. Он просто был мужчиной, который на что-то решился.

Когда Рон снова появился в спальне, Джейн внезапно почувствовала, что дрожит, хотя по-прежнему сидела с невозмутимым видом.

— Мне открыть флакон зубами? — грубовато спросил Рон. — Или ты поможешь? — Он был явно раздражен и недоволен собой.

Растерянно моргая, Джейн смотрела на него, пока не догадалась: Рон держал флакончик с аспирином. Чтобы обезопасить лекарство от любопытных детей, он открывался не без секрета, и с одной рукой Рону было не управиться.

— Я открою. Будет некрасиво, если на крышке останутся следы чьих-то зубов.

Рон искренне удивился. Выражение мрачного отчаяния в его глазах сменилось любопытством.

— Боюсь, Сандерс, тебе придется привыкать к следам зубов, — подхватил он шутку, — или ходить за мной по пятам, когда я в помещении.

Он не сказал «в доме». Оговорился или намеренно? — подумала Джейн и решила, что второе. Он ведь хвастался, что умеет подбирать нужные слова. Как-никак адвокат, и это его профессия.

— Сколько тебе таблеток? — спросила Джейн.

— Парочки хватит.

Она вытряхнула две таблетки в подставленную ладонь.

— Болит голова?

— Да, и чертовски сильно.

Он бросил лекарство в рот и проглотил, не разжевывая.

— Слишком много выпил шампанского? — спросила она ехидно.

— Скорее слишком мало ел.

— И кто в этом виноват? Стол ломился от яств.

Рон с обидой посмотрел на нее.

— Я не жаловался, что еды было мало, — уточнил он своим ровным адвокатским голосом. — Я сказал лишь, что мало ел.

— О! — Она нахмурила брови и вопросительно взглянула на мужа. — Почему же?

— Потому что решал проблему: как такой умный осел, как я, вдруг решил, что способен жить с тобой в одном доме и не спать в одной постели.

Джейн растерялась.

— И как же ты решил эту проблему?

Он покачал головой, но в глазах его уже не сквозили печаль и равнодушие.

— Если мой пеньюар тебя смущает, я переоденусь.

Неожиданно взяв прядь ее волос, он стал наматывать ее на палец.

— Лучше бы раздеться.

Он тронул затылок Джейн и ее обнаженную шею.

— Возможно. Но я должна подумать.

Он продолжал играть ее волосами.

— Хочешь совет… друга?

Он обнял ее за обнаженное плечо. Задев тонкую бретельку ночной сорочки, его рука скользнула дальше.

— Сейчас не время для принятия таких… решений, ты не считаешь? — пролепетала Джейн, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

— Предоставь решение мужу.

Медленно и уверенно он освободил ее плечи от узких, как тесемки, бретелек и, склонившись, прильнул губами к груди Джейн.

— Кажется, ты его уже принял? — она испугалась, что выдаст свое волнение.

— Ты возражаешь?

Она почувствовала на своей коже тепло его дыхания и вдруг ощутила, как мужские губы целуют ее обнаженную грудь. Вырвавшийся вздох был больше похож на стон, и Рон, приняв его за ответ, взял Джейн за руку и заставил встать. Его нетерпеливые, жадные, почти сердитые губы, коснувшись ее рта, вдруг стали нежными и осторожными.

Джейн отдалась его ласкам, давно ждала их и была готова следовать за ним до конца. Обхватив Рона за шею, она тесно прижалась к нему, с трепетом ощущая сильное тело.

— Не бойся, — хрипло прошептал он. — Не бойся меня.

— Я не боюсь, — отчаянно, волнуясь, прошептала Джейн, чувствуя, как он дрожит.

Чтобы успокоить Рона, она нежно обвела пальцем очертания его губ и удивилась, как они напряжены.

Рука Рона поглаживала ее груди, легонько касаясь ложбинки между ними. Джейн, горя от нетерпения, стала расстегивать пояс его брюк. Когда они упали рядом с ее ночной сорочкой, Рон отбросил их ногой.

Глядя на его бедра в узких белых, ничего уже не скрывающих плавках и чуть нахмуренное лицо, Джейн вдруг подумала: неужели он действительно считал, что я могу бояться его. Почему? Бедняга. Это тронуло ее до слез.

— Разве похоже, что я боюсь? — прерывающимся голосом спросила она.

— А разве нет? Значит, ты не против?

Джейн покачала головой и потянулась к вороту сорочки, но Рон внезапно удержал ее руку.

— Не сейчас, хорошо? — неуверенно произнес он.

Джейн хотелось сказать, что ей совершенно все равно, что его увечья для нее не существует, она не видит его, но что-то внезапно удержало ее от этих слов.

— В моей постели или в твоей? — решительно спросила она.

Он молча отпустил Джейн, сорвал покрывало с кровати и, в упор глядя на жену, без труда освободился от трусов.

Когда Рон снова обнял ее и потянул за собой в постель, она уступила ему легко и с готовностью.

* * *

— Я не слишком тяжел? — прошептал он, успокоенный и удовлетворенный, коснувшись губами ее уха.

— О, нет.

— Значит, я могу еще немножко полежать так.

Джейн обняла его покрепче.

— Я все равно не отпущу тебя, только попробуй уйти, — прошептала она.

— Слушаюсь, мэм.

— Так-то лучше. — Она поцеловала его в растрепанную макушку.

— Всего одна брачная ночь — и я уже под каблуком.

Джейн почувствовала комок в горле.

— Есть возражения? — шепнула она, обдавая его горячим дыханием.

Ответа не последовало. Ее новоиспеченный муженек сладко спал.